Ощущение праздника (джен)

— Они в Омуте уже несколько часов! Это опасно!

— Почему?

— Ты что, не слышал выражение "быть не в своём уме"?

— Слышал, только не знал, что оно про думосбор.

— Если их срочно не вытащить, у вашего отца будут большие неприятности!

— Он ведь не знал!

— Вот именно, мистер Уизли, ваш уважаемый отец, почему-то не знаком с элементарными правилами безопасности!

— Видишь, Гермиона! Я сразу говорил, зря вы с ними связываетесь! Теперь они ещё отцу угрожают!

— Я прочитала "Руководство по ментальной магии". Нельзя вываливать на неокрепшую психику столько мыслей сразу! Если дойдёт до Кингсли...

— Да понял, понял! И что делать?

Однако, пора выбираться. "Подвальные воспоминания" явно исчерпаны, почему же Омут их не отпускает? Вокруг по-прежнему сплошная серая кладка. И где, интересно, его собственные, с таким трудом собранные мысли?

Гарри протянул руку Малфою, Малфой — ему. (Это означало взяться за руки.) Молодые люди не очень понимали, как передвигаться внутри Омута. Мыслеобразы текли своим чередом, свои и чужие вперемешку. Тот, кто придумал выражение "поток сознания", точно побывал в чьём-нибудь думосборе. Если б удалось хотя бы выбраться из давящего серого пространства! Прервать свою мысль трудно, а как прервать чужую?

— Мал... Драко, как думаешь, почему мы не выныриваем?

— Ты же, вроде, нырял раньше в Омут?

— Да, но раньше меня просто выносило... Когда воспоминание заканчивалось...

— Значит, есть ещё что-то... Наверно те лохмотья, которые ты так долго из себя тянул. Я всё думал: где они? — поймав укоризненный взгляд, Драко попытался не язвить, — ну и мои обрывки тоже не лучше, ты же видел?

— Неужели придётся бродить здесь, пока не наткнёмся на нужную мысль? Я и в себе-то её с трудом нашёл, а тут ещё тридцать человек!

— Тридцать один! Меня ты не посчитал!

— Отлично! Может, ты скажешь, что делать? Смешно звучит, но я потерял своё сознание!

— А зачем оно тебе?

— Видишь ли, я думаю, что из своих мыслей легче найду выход!

— Я в этом не уверен.

— Беда в том, что я тогда толком не понял, что думал...

Драко присвистнул.

— И кто за палочку тянул?! Из меня, понятно, лезло лишнее, но я думал, хоть ты знаешь, что делаешь! Как теперь искать, не зная что?!

— "Заблудились в мыслях"! Что бы сказал Снейп! Наводить порядок в голове он меня так и не научил...

— Снейп — замечательный человек, но он логик. Меня учила работать с сознанием Беллатрисса.

— Не поверю, что она круче Снейпа!

— Не круче. Именно поэтому у неё был приём, которым Снейп пренебрегал. Говорил, что это чисто женское — зря!

— Ну да, из женщин ментальными экспериментами занимались она и профессор Трелони, и обе регулярно покидали "пределы разума".

Малфой пропустил колкость мимо ушей.

— Тётка говорила, что мысли и желания — не часть нас, у них есть своя воля, или, может быть, закон. Если нас не слушаются мысли, мы тоже можем их не слушать. Просто идти мимо, как в этом думосборе. Идти мимо желаний сложнее... Она вообще считала, что желания — это самое постоянное, что есть у людей.

Выждав паузу для переваривания информации, Драко продолжил:

— Если верить тётке, желания остались при нас, не важно, если и приняли другую форму.

— Кажется, ясно! Вспоминать не надо, надо понять чего хочешь!

— Можно и не понимать, желание само выведет. Ему всё равно: рассеяный ты, пьяный или сумасшедший. Не смейся, Поттер! Белла в Азкабане не свихнулась! 15 лет просидела в "одиночке", но умела так хотеть, что всё её осталась с ней. Мать говорит, тётка после заключения практически не изменилась.

— Тогда всё просто. Пошли!

— Куда?

— Для начала, попробуем в дверь.

Тяжёлая дверь отворилась на солнечную поляну. После сплошного серого, зелёный ослеплял. Пришлось немного постоять зажмурившись, а когда глаза привыкли, друзья увидели троих детей в красно-золотой форме, бегущих вприпрыжку к домику лесничего. Поодаль воровато двигалась ещё одна фигурка в зелёным шарфе.

— Ой! — сказали хозяева воспоминаний в один голос.

Трое смеялись на бегу. И держались за руки. И у них был секрет. Радость ощущалась на расстоянии.

От слизеринца фонило злобной завистью, но когда он подошёл ближе, Гарри удивился, увидев за этим настоящие чувства, по-детски яркие и однозначные, без всяких примесей и двойного дна. Заглянуть в душу ребёнка было гораздо интимней, всёго, что Гарри сегодня видел. Малфой тоже смутился и забормотал объяснения:

— Мне было интересно, куда вы так часто уходите... И на детёныша дракона посмотреть... А там... Всё как бы само произошло, ну мы же враги, вроде... Для меня само собой разумелось, если ты меня обидел, я теперь должен тебе вредить...

— Для нас тоже. Я был уверен, что ты настучишь... Все были уверены...

Оба резко замолчали. На поляне творилось что-то странное. Гарри-из-памяти выскочил на порог и окликнул слизеринца. Под неодобрительное бормотание Хагрида, под пронзительными взглядами прилипших к оконному стеклу друзей, он подошёл к застывшему блондину. Рядом мальчики смотрелись нелепо: один встрёпанный очкарик, в мешковатой одежде, второй — как иллюстрация из книжки о хороших манерах.

— Постой! Но этого же не было!

— Смотри, смотри! Я приглашаю тебя в дом!

Ребята не слышали, о чём говорят их уменьшенные копии, но когда Малфой шёл обратно к замку, это был другой человек, он даже казался выше ростом. Гордость помешала принять приглашение, но и доносить он уже ни на кого не собирался.

Обстановка менялась, как в калейдоскопе, и знакомые лица продолжали совершать незнакомые поступки.

— Драко, что это?

Малфой был озадачен не меньше. Можно было попытаться по каким-нибудь деталям идентифицировать время и место, но деталей не было! Стоило всмотреться — всё расплывалось и даже собственные фигуры становились абстрактными.

— Может, это галлюцинации из-за того, что мы слишком долго пробыли в Омуте?

— Похоже на мечты... Только не пойму твои или мои.

— Я-то удивлялся, почему в думосборе только память, в сознании столько всего...

— Тонкое наблюдение.

— Я имею в виду...Там же должны быть представления о самом себе, о других и, наверно, какой-нибудь образ действий на разные случаи...

— Странно, что это попало в Омут... Обычно они так не перемешиваются, но я слышал, иногда удаётся увидеть глубинные образы. Так о чём ты всё-таки думал?

— Что возможно, подружись мы тогда, на первом курсе, с тобой бы ничего такого не случилось...

— Я тоже об этом думал... А похоже, ты прав насчёт образа действия!

— Мы видим, как могли бы себя повести?

— Да, можно назвать это "воспоминания о будущем".

В Омуте вспыхивали моменты детства и взрослой жизни. К удивлению погруженных в свои мысли ребят, сколько бы вариантов поведения ни подкидывало препарированное сознание, результат редко менялся. На некоторые моменты вариантов будущего набиралось десяток, но менялась только "окраска", настроение. А жизнь, сделав поворот, снова выруливала в прежнее русло, ну или почти прежнее... Отношения людей, напротив, менялись так часто, что в итоге, от них практически ничего не зависело. Но эмоции важнее событий, так что "изнутри" перемены были видны очень сильно.

Впрочем, судьба Гарри и Драко по чуть-чуть, но смещалась с привычной колеи. Каждый раз, когда Драко наступал на свою гордость, когда Гарри не вёлся на увлекательную игру в межфакультетскую вражду... Наблюдать становилось всё интереснее, оказывается они совсем не знали друг друга.

Сколько Малфой ни старался походить на отца, сразу бросалось в глаза, насколько они разные люди, но была и характерная общая черта: при всем высокомерии, оба легко подпадали под власть сильного лидера.

Маленький Драко жаждал встретить кого-то необыкновенного, особенного, "волшебника из волшебников". Когда выяснилось, что новый друг владеет серпентарго, Драко понял, что это ОН.

Молодые люди видели свою дружбу курс за курсом, будто многосерийный фильм.

После истории с Философским Камнем и битвы с василиском, Малфой чувствовал к Гарри практически преклонение. Убеждал всех и самого Гарри, что тот точно наследник Слизерина, и продолжал верить в это всю жизнь.

Он так и не смог поучаствовать ни в защите Камня, ни в спасении Джинни, а с событиями третьего курса подсознание не определилось — на их месте царил непроходимый бардак. Из целого года удалось разглядеть только эпизод с освобождением Сириуса, где Малфой снова оказался не у дел, потому что побоялся приблизиться к гиппогрифу...

Удивительно, но струсив в очередной раз, он всё равно оставался рядом, ( чем выводил из себя Рона). Не сумев оттеснить Уизли с места "лучшего друга", Драко стал чем-то вроде оруженосца. Его характер только чуть-чуть уступал Гарри. Быть на равных не получилось, и он подчинился.

После того, как Поттер отбился от дементоров (в "воспоминаниях будущего", Малфой убежал в лес при одном их приближении, но потом всё же мужественно вернулся и дрожал у друга за спиной), ни о каком соперничестве дальше речи не шло. Малфой добровольно принял вассальное положение. Возможно, сказались гены: так предки-рыцари много веков служили королю, и Драко нашёл себе сюзерена... Плохо, что Гарри принял такое положение вещей.

Дружить надо уметь... Грубоватый, открытый Рон умел. Поттер сопротивлялся долго, но иметь в подчинении ручного слизеринца оказалось слишком притягательно. Его лесть была изящна, он исполнял "вторую роль" естественно и красиво. Малфой раскрылся с лучших сторон, — предназначенных только для "своих", — и украшал собой их компанию. Чем дальше, тем яснее становилось, что Гарри не смог бы не поддаться такому искушению, и погубил бы его.

У обоих изменился характер. Гарри стал заносчивее, Драко — более тонкий и чуткий — менялся сильнее. Они просмотрели несколько сюжетов времён 5 — 6 курсов, где Малфой закатывает Гарри сцены, а тот в ответ грубит и ругается так, как никогда не ругался бы с Роном и ни с каким другим парнем.

В какой-то момент блондин так "подстилается", что в шутку приходит мысль, что это подчинение может зайти и дальше. Шутка шуткой, но сознание Драко её не отметает...

Самое паршивое, что слизеринцу удалось сделать то, чего не смогли все поклонники вместе взятые: Гарри окончательно поверил в свою "крутость". Он становится неосторожным... Замелькали страшные кадры пыток в Малфой Меноре: пытают Драко, потом его отца и мать, потом Снейпа... Но Драко до конца продолжает надеяться на своего необыкновенного друга... Пространство озаряется зелёной вспышкой, на мёртвом лице недоумение и растерянность.

— Бррр! — Гарри тряс головой.

Смерть выглядела слишком правдоподобно. Гарри испытал самое настоящее горе, припомнились все смерти, так много... "Сириус! Он, как Сириус, умер из-за меня! А ведь он тоже наполовину Блэк... Стоп! Я начинаю теряться в мыслях. Уже сам не знаю, где реальность!"

Гарри всматривался в настоящего Малфоя и боялся, что тот тоже сейчас исчезнет. А вдруг их реальность такая же картинка в думосборе? Уже несколько раз ему казалось, что фигура слизеринца растворяется.

— !!! — Гарри даже не нашёлся, что заорать. НЕ КАЖЕТСЯ! ЕМУ НЕ КАЖЕТСЯ! Белые волосы сливаются с клочьями белого тумана, лица уже почти не видно! Гарри прошиб холодный пот, чувствовалось, как он течёт по телу, спина одеревенела и лежать не удобно, и... и какая-то сволочь шлёпнула по лицу!

Уже выспавшись, но ещё не вставая ("Кикимер обещал мисс Гермионе и леди Нарциссе следить!"), уютным вечером ребята лежали, закутавшись в плед, и разговаривали.

— Понимаешь, они будут жить, как жили... Для них это не такой уж значительный эпизод. Обидно... Хотелось бы, чтоб прониклись, осознали, пострадали...

— Да, ощущение, что лично ты интересовал только того мудака ( Гермиона сказала, его уволили), да рыжего креббовского родственничка....

— Вот-вот, если кто понимает, что творил, то они. Остальные или уже забыли, или убедили себя, что ничего серьёзного не случилось и тоже забыли...

А я... Знаешь, я чувствовал, что меня осквернили. И не знал, имею ли право теперь придти в свой дом, дотронуться до своих вещей, особенно детских... Я даже всерьёз задался вопросом: кто я теперь?

— Ты Драко Малфой, мой друг. Да, кстати! — Гарри вывернулся из пледа и схватил малфоевскую руку.

Драко сжал её в ответ.

— Волшебники не одинаковы, Драко! Я тебе покажу с кем дружить!

— Не очень удачная шутка, Поттер... Кое-кто из твоих друзей там тоже был.

— Джордж ... а ты не видел, как он ушёл? Я надеялся, это он тебя спасёт... А получается, спас главный негодяй...

— Видел. Он прошёл мимо рыжего и толкнул его плечом.

— Вот здорово! И тогда рыжий опомнился и вас разнял?

— Не совсем. Вообще-то, он и сам уже к нам шёл.

— Значит, сработало то, что ты звал на помощь?

— Да всё как-то одновременно произошло... Я сопротивлялся, ты орал (ладно-ладно, мы орали), Джордж выразил своё "фэ", дядюшка Кребба сообразил, что оно того не стоит... Самое мерзкое, что я теперь испытываю к нему благодарность! Как будто он сделал мне доброе дело!

Потрескивал камин, из гостиной доносились голоса: не взволнованные и не озабоченные, обычный разговор за чаем. Кажется, Нарцисса объясняла Гермионе что-то о родовой магии ... Гарри думал о том, что в кои-то веки его дом выглядит жилым и ухоженным, что у них настоящий семейный вечер ( вот бы удивился Сириус! Надо будет расспросить потом про него, наверняка Нарцисса расскажет много интересного! )

В честь успешного путешествия в Омут и обратно готовится праздник, за столом будут только близкие, и, как положено в благородных волшебных домах, будет прислуживать старый эльф... Гарри всегда мечтал о таком празднике, ощущение было откуда-то знакомо... Может, посиделки в Норе? Или в памяти заложился образ из раннего "доволдемортового" детства? Из-за дверей раздался переливчатый смех, и Гарри вспомнил: это не из его детства. Это чувства Драко! " За этим стоило нырять в Омут! "

— Я всё думал про нас из Омута... Мне кажется, дело в том, что мы слишком хорошо друг друга дополняли. Опора не должна превращаться в костыли. Мы оба...Как бы сказать, избаловались...

— Да, ты был редкостная, самонадеянная сволочь. Всегда хотел тебе это сказать!

— А у тебя сейчас нормальный, мужской характер, а то, знаешь, в думосборе временами непонятно было...

Малфой замахнулся подушкой, но кидать не стал — делать резкие движения было лень.

— Ещё хотел спросить... Когда мы были в твоём детстве...

— Ну?

— Что там мелькнула за книжка?

— Простая детская книжка о мальчике, который победил злого колдуна.

Малфой говорил отвернувшись, и Гарри точно знал, что он краснеет.

— Таких много было...

— Я не знал.

— Ты думал, тебя все дети знали из учебников?

— ...

— Отец рассказывал истории про тебя: что тебя спрятали у магглов, что ты ничего не знаешь о магии, но однажды ты вернёшься... Я мечтал, что мы встретимся, представлял, как покажу тебе всё... волшебный мир... Папа говорил, твои родители погибли, потому что неправильно себя вели, общались не с теми людьми ... И я подумал, что научу тебя...

Гарри не знал что сказать, ему только что признались, что он был любимой детской сказкой. Он уже хотел отшутиться, но вдруг его осенило:

— Знаешь, в доме, где я жил, никогда не говорили о родственниках отца, и я мечтал, что где-то далеко у меня есть брат, ну или племянник — без разницы. Я представлял, будто он обладает разными сверх-способностями, например без спичек вызывает огонь, не дотрагиваясь, двигает предметы или читает мысли. Было здорово мечтать, как мы вместе проучим Дадли и компанию! А живёт он в большом, красивом доме, почти замке, в котором есть масса интересных предметов и книг с тайными знаниями.

Малфой всё не оборачивался, но и по затылку было видно, что он улыбается.

— А ты в курсе, что Блэки с Поттерами в родстве?

Драко фыркнул.

— Ну ещё бы я был не в курсе! Я Родовое Древо с детства изучил!

— Ты мой двоюродный дядя, или что-то в этом роде... Не знаю, как тебе, а для магглов это достаточно близкое родство!

"Вообще-то, троюродный", — подумал Драко, но вслух говорить не стал, — "кто знает этих магглов, вдруг такое родство уже не считается "достаточно близким"?"

А Гарри думал о том, что не первый раз чужие мысли меняют его жизнь. А ведь у него тоже много дорогих моментов. Не потерять бы. "Рон... Если он не захочет теперь общаться... А ведь с ним прошли семь самых классных лет!"

В гостиной раздался новый голос:

— Дрыхнут? До сих пор? Какие там сутки пошли, четвёртые? Ах, ещё третьи! Тогда конечно, не буду беспокоить!

— Рон, что случилось? Ты какой-то взвинченный.

— Сбежал из дома, там такой бардак! Мать орёт на папу — он, видите ли, не вмешался, когда Джордж за что-то бил Перси морду!