Плохие (джен)

Ближе к полудню мадам Помфри выгнала Лили Поттер со всеми потрохами из своего больничного крыла, напутствуя о том, чтобы она остерегалась колюще-режущих предметов и не ввязывалась в драки, как её двоюродный братец.

Девушка неохотно покинула уже облюбованную ею койку, неся в руках тяжелую стопку книг — Алисия постаралась на славу, притаскивая ей, то учебники, то какие-то книги романтического плана, про девушку-вампира и влюбленного в неё мага. Сама Алисия лишь пожимала плечами — книги ей в библиотеке не выдают из-за оранжевой мантии на плечах, поэтому она их забирала у соседок по комнате.

Судя по тому, с каким лицом она это говорила, девушки её не особо жаловали, да и она с ними не водила вековую дружбу, скорее наоборот. Лили даже хотелось предложить ей поменяться с кем-нибудь комнатами, чтобы они жили вместе, два отброса общества.

Девушка, обогнув коридор с картинами, которые не скупятся на пару лишних вопросов о последних школьных сплетнях, в которых ей выделено особое место, вышла к беседке. Набрав осеннего воздуха в грудь, и, зажмурившись, она сделала шаг вперед, на лужайку.

Около беседки четверо ребят в оранжевых мантиях весело перекидывались чем-то вроде квоффла, только более похожим на маггловский футбольный мяч — Алисия курила, пока Филч отошел куда-то. Джеймс жаловался, что в последнее время он зорко следит за ними, а кошка даже ходит за Алисией, чтобы та не пряталась за колоннами и не курила, пока все работают. Джеймс и Фред смеялись над чем-то вместе с Малфоем, пока тот перекидывал мяч из руки в руку, выделывая из себя профи своего дела.

Всё было таким... привычным. Лили Поттер было странно это признавать, но ей нравилось на отработках. Ей нравилась сама атмосфера происходящего, ей нравились эти люди, окружающие её — у них было свое мнение на всё и они не думали о том, а что про них подумают другие. Эта их странная дружба и взаимоотношения с ней и друг с другом воодушевляла.

А может, она просто слишком долго провела в больничном крыле в их окружении и поэтому сейчас думает об этом, как о чем-то хорошем?

Но не успела Лили Поттер сделать шаг в сторону своих оранжевых отбросов, как кто-то преградил ей путь. Точнее, она врезалась в кого-то, едва не задохнувшись от обилия сладких духов.

Персефону Забини можно узнать сразу же по двум вещам — во-первых, огромное облако духов, от которого можно потерять сознание, а, во-вторых, противный скрежет её каблуков о старинный пол замка, от которого даже волшебники на портретах закрывают уши руками.

Она была по-своему красива — глаз бы тут уже уцепился за неё в толпе учеников Хогвартса, если бы вы были с ней не знакомы. А вот если вы с ней знакомы, то, для вашей же пользы, лучше обходить эту особу стороной. От острого языка мисс Забини ещё никто не уходил не опозоренным.

Разве что только одна рыжеволосая личность, которая, нахмурившись, стояла перед ней, сжав в руках книги настолько сильно, что побелели костяшки.

-Ну и где твоя оранжевая мантия, шалавушка? — ласковым голосом спросила Алисия, вставая по правую руку от Лили.

Вид у неё был уставший, но карие глаза горели, а в пальцах она перекатывала незажженную сигарету. Лили чувствовала, что медленно к ним подтягиваются и Джеймс, и Фред, и Скорпиус, который, кажется, когда-то встречался с Забини.

— Там же, где и твоя девственность, Лонгботтом, — прошипела Персефона, не глядя на говорившую. Её взгляд был устремлен на Лили Поттер, которая, поджав губу и, не моргая, смотрела на девушку напротив. — Я вижу, вы все в полном составе.

Краем глаза Лили видела, как напряглись Джеймс и Скорпиус. Вот у них было крепкое прошлое, связанное с этой особой, а Фред с Алисией просто, как по инерции, встали около подруги, так, на всякий случай.

— Жалкий драчун, который меряется силой на школьном дворе из-за денег, — Персефона перевела презрительный взгляд на Фреда. — Толстенькая дочурка профессора Травологии, который не знает, как ему вести себя с собственной дочерью, — Алисия лишь сжала в пальцах сигарету, а Персефона продолжала перечислять.

— Симпатичный, но конченый наркоман, — она театрально вздохнула. — Ах, Джеймс, если бы не этот эльфийский порошок, у нас бы с тобой было великолепное будущее. И, — она повернулась лицом к Малфою, — Скорпиус. Милый, милый Скорпиус. Если бы я держала тебя при себе, — девушка шагнула вперед и провела пальцами по скуле парня, — то ты бы опустился до уровня этих маглолюбов, — Персефона резко отдернула руку, сделав шаг назад, словно прикоснулась к чему-то плохо пахнущему или ядовитому.

Все молчали. Ещё одной прекрасной способностью Забини было то, что своим слизеринским ядом она попадала прямо в яблочко, прямо в больное место каждого.

Но, почувствовав, что она может продолжать и, убедившись, что все внемлют ей, Персефона изящно выгнула брови и, скрестив руки на груди, выдала:

— Но я пришла не к вашей кучке отбросов. Лили Поттер, у меня остался к тебе один должок, — девушка, улыбнувшись, наклонила голову вбок. — Надеюсь, мадам Помфри оставила за тобой койку?

Фред усмехнулся:

— Решила сломать Лили нос, когда мы все тут, рядом? Да тебе Алисия одним хуком справа мозги вышибет, а потом не побоится скормить паукам из Запретного леса.

— Глупый, рыжий мальчик, — Забини ещё шире улыбнулась, разводя руками, — впрочем, как и все Уизли.

Момент — и всех, стоявших вокруг рыжеволосой девушки, отбросило в сторону. Послышался хруст дерева, всплеск воды, а затем чей-то протяжный стон. Лили почувствовала, как сердце несколько раз ударилось о ребра.

Конечно, Персефона использовала вербальное заклинание — она специально собрала их в кучу, чтобы потом раскидать во все стороны так, забавы ради, ведь пришла она сюда для того, чтобы не просто отомстить Лили, а преподать ей хороший урок, чтобы она не смела и руку поднимать на такую личность, как Персефона Забини.

Девушка, окончательно вынув палочку из рукава мантии и, направив её прямо в лицо Поттер, самодовольно улыбнулась — от этого её лицо исказилось, потеряло какую-то аристократичность и разумность, которой та так гордилась.

Персефона начала произносить заклинание, как Лили, сама того не осознавая, резко прыгнула вперед, снеся с ног нападающую и выбив из её рук палочку стопкой книг. Изящная, каштанового цвета палочка с красивым рисунком по рукоятке взмыла вверх, в потемневшее от серых облаков небо.

Забини что-то кричала, испуганными глазищами глядя в небо, Лили, словно завороженная, смотрела на остановившеюся в небе палочку, впрочем, как и остальные. Джеймс выбрался из озера и замер, лежа на траве и уставившись в небо. Фред так и валялся в обломках беседки, ругаясь и пытаясь сдвинуть с себя часть обломившейся крыши. Алисия, прислонившись к дереву, с открытым ртом смотрела, как палочка изящно крутилась в воздухе. И только Скорпиус Малфой смог выдавить из себя что-то в этот момент:

— Идиотка, тут же везде зеркальные потолки!

Зеркальные потолки — это особое заклинание, которое было наложено на каждый потолок в Хогвартсе. Оно представляло собой некую систему безопасности и стукача в одном флаконе. Если это сильное заклинание, то оно отражается во все стороны (но такие заклинания в Хогвартсе не используются, хотя, кажется, Забини об этом вообще не знала), а если слабое, то зеркальный потолок просто поглощает его, посылая сигнал наложившему его, что кто-то колдует в не классное время.

Слабое заклинание просто поглощается, а вот Персефона явно использовала что-то из запретного. Сначала раздался гром, а затем, осветив небо и заставив подростков прикрыть глаза от яркого света, блеснула молния, попав прямо в волшебную палочку Забини.

Раздался душераздирающий треск, снова сверкнула молния, а затем все стихло, как будто ничего и не было. Воздух словно скрутило, а мрачные тучи лишь нагнетали обстановку.

— Моя палочка, — после минутного транса просипела слизеринка. — Да слезь ты с меня, Поттер!

Оглушенная, а точнее, немного потерявшая ориентацию, Лили позволила Персефоне спихнуть её с себя. То ли ей показалось, то ли гроза ослепила её, но, кажется, золотистая листва на деревьях приобрела более сочный оттенок, а небо стало ещё темнее.

Кое-как развернувшись, она отодвинула от себя помятые книги и сфокусировала взгляд на происходящем. На лужайке маячили студенты, видимо, выбежавшие из кабинетов на раздавшийся шум, а вместе с ними и преподаватели — Лили уловила исчезающую фигуру профессора Слизнорта среди учащихся.

Закашлявшись, она рухнула обратно на лужайку, уставившись в небо. То ли в глазах потемнело, то ли погода ухудшалась, но Лили Поттер чувствовала, как что-то очень важное происходит вокруг и именно благодаря этому она второй раз за месяц окажется в больничном крыле.

Её мысли путались, сплетаясь в странное кружево паутины — перед глазами проплывали смутные картинки из детства, когда папа первый раз взял её с собой на Косую аллею.

А потом она увидела маму. Это воспоминание всегда всплывало перед ней в особо грустные моменты её жизни — мама сидит к ней спиной, непривычно ссутулившись, поддерживая голову руками. Тиканье кухонных часов нарушает лишь один-единственный всхлип, сопровождаемый фразой:

— Да как такое вообще могло произойти... сначала Фред, затем Джеймс.

Лили, стоявшая чуть поодаль от дверного проема быстро развернулась и тихо, словно мышка, пошла прочь — тогда её горло жгло от обиды и презрения к брату.

Она всегда слушала рассказы о «сильной» и «храброй» Джинни, женщине, которая участвовала в войне и смогла выжить, которая помогла «Избранному» наконец обрести свой покой и счастье.

И та, которая больше всех переживала из-за смерти Фреда старшего.

Тогда Лили подумала, что для матери кузен и брат — двойной удар. Сначала к ним пришла тетя Анджелина, с трясущимися руками и красными глазами, и поведала о том, что случилось с Фредом, и как он оказался в больнице Святого Мунго. Лили слышала всё это в пол уха, потому что мама выгнала её из кухни и велела не выходить из своей комнаты, пока гостья не уйдет. А подслушивающие чары в доме Поттеров никто ещё не отменял.

Потом, спустя несколько дней, во время очередной уборки в доме, миссис Поттер нашла тайник старшего сына с эльфийским порошком. Именно после этой уборки Лили и застала её на кухне, запутавшеюся и потерявшеюся.

В тот вечер, ведомая гневом, Лили ворвалась в комнату брата, снося все на своем пути — книги, метлы, приставленные к стене, маггловские диски и даже мебель. Она кричала ему что-то о том, как можно сделать такое с собой, да и ещё с родителями в придачу, но Джеймс Поттер, валявшийся на кровати, ничего ей не ответил.

— Прости, — он повел плечами, растерянно запуская руку в волосы. — В следующий раз я не буду держать тайники в доме.

Младшая сестра просто запустила в него подушку, утерев слезы рукавом кофты. Малиновый рукав начал медленно расплываться — Лили распахнула глаза.

Перед ней было всё то же серое небо, а на лицо капали редкие холодные капли, от которых по всему телу проходила дрожь. Сделав глубокий вздох, она широко распахнула глаза и попыталась сесть, пока не врезалась во что-то.

Чуть поодаль от девушки раздалось чье-то недовольное «ой»:

— Крепкий у тебя лоб, хот метлы об него ломай, — мелодичные и звонкий голос звучал слишком громко, отчего гриффиндорка прикусила губу и поежилась. — Профессор МакГонагалл послала Филча привести тебя в чувство, но, думаю, никто бы не обрадовался, увидев такое перед собой после пробуждения.

Рыжеволосая девушка, пересилив боль, которая при легком движении тут же прошлась по всему телу, повернулась в сторону голоса. Перед ней, под начинающимся дождем на корточках на траве сидела светловолосая голубоглазая девушка, с огромными синяками под глазами и сочувствующим взглядом.

— Мы встречались раньше?

Девушка усмехнулась:

— Единственное, что тебя сейчас интересует, встречались ли мы раньше? Ох, Лили Поттер, ты ужасно странная, — выдержав паузу, она скучающим голосом добавила. — Если тебе это что-то даст, то меня зовут Ида. Ида Макмиллан. Припоминаешь такую?

Лили, ухмыльнувшись, закрыла глаза, давая холодным каплям упасть на веки и скатиться вниз, по вискам, к ушам, а затем в волосы. Ей казалось, что она вся горит, начиная от рыжих волос и заканчивая носами туфлей — глубоко вздохнув, Лили просто позволила темноте принять себя в свои цепкие и холодные объятия.