Цитадель (джен)

Испуганная, сбитая с толку и близкая к полной панике, Гермиона опустилась на пол рядом с постаментом магических печатей и зарыдала в голос. Неизвестно, как долго она просидела так, прежде чем на площадке показался Гарри.

— Гермиона!

Поттер подбежал к Грейнджер и, присев рядом с ней на колени, одной рукой обнял ее за плечи.

— Ну же, не плачь, все хорошо. Я с тобой. Что случилось?

— Гарри, я схожу с ума… Он… Он издевается надо мной!

Гарри напрягся.

— Кто — он?

— Се.. Себастьян.

— Что он с тобой сделал?! — В Поттере вспыхнула ярость.

— Ни… ничего, — Гермиона продолжала всхлипывать, но уже немного тише. — Он просто запутывает меня, водит за нос, как девчонку. Я ничего не понимаю, не могу понять, я схожу с ума…

— Да что, наконец, произошло?! Пока ты не расскажешь, что случилось, я ничем не смогу тебе помочь.

Гермиона кивнула, вытерла лицо рукавом мантии и сбивчиво пересказала Поттеру события прошедшей ночи вплоть до утренней встречи со смотрителем.

— Гарри, это просто сумасшествие! Я проснулась в своей постели, Себастьян не покидал башню, все это был сон, дурной и реалистичный, но медальон — медальон здесь!

— То, что ты проснулась в своей постели, еще не доказывает, что ты спала в ней всю ночь. А принимать на веру слова Себастьяна — наивная глупость. Испытание наверняка было реальным.

— Но я не помню, как вернулась с него! Я вообще не помню ничего, после того, как взяла печать с постамента. Все разом развеялось, словно дым! Гарри, это ужасно… — Грейнджер снова затрясло мелкой дрожью, глаза покраснели, губы скривила гримаса.

— Гермиона, пожалуйста, перестань плакать. В том, что произошло, нет ничего плохого. Если твое испытание было сном, то нам лишь на руку появившийся медальон — это значит, что у нас вновь есть шанс на ошибку. А если это был не сон, то это значит, что ты справилась. Вернулась живая и невредимая, успешно пройдя испытание.

— Как, Гарри?! Как я с ним справилась?! Я не понимаю этого!

Поттер внезапно тепло и по-доброму улыбнулся:

— А тебе все так же нужно все понимать, да?

В ответ Грейнджер только тихо шмыгнула носом.

— Глупая, перестань, не надо пытаться понять, что произошло — ты только больше запутаешься. Вспомни, это тюрьма для разума, а у тебя самый блестящий ум из всех нас. Не удивлюсь, если форт хочет извести тебя.

— Ты так думаешь? — Гермиона немного просветлела.

— Практически уверен.

После этих его слов Грейнджер окончательно успокоилась. Догадка Гарри действительно кое-что объясняла. Вполне вероятно, что испытание и впрямь было специально направлено против ее ума, но в чем тогда смысл?

— Гарри, это было так ужасно: увидеть Дамблдора, Волдеморта… — Гермиона отстранилась от Поттера и, прислонившись спиной к постаменту, подняла голову к небу.

— Могу представить. Мне они до сих пор снятся. — Гарри на секунду помедлил: — В кошмарах.

— Профессор говорил такие страшные вещи… Что мы разрушители, тщеславные варвары, ничего не создающие и только уничтожающие то, что было создано другими.

На этот раз Гарри молчал, и Гермиона продолжила:

— А ведь, знаешь, самое страшное, что это правда. Взять хотя бы даже этот дракклов Конгресс, попасть на который нам, кажется, уже не светит…

— Не говори так.

— … Что толку в этом конгрессе? Разве мы хоть что-то сделали за эти несколько лет? Только изводим пергамент да собственное время…

— Не согласен. Мы решили вопрос Пожирателей, реабилитировали Снейпа…

— Снейпу на том свете это, безусловно, важно.

— Гермиона!

— Что?!

¬— Ничего. Просто это звучит очень цинично. Жестоко.

— Это правда, Гарри. Мертвым все равно, что о них думает общество. И что-то мне подсказывает, Снейп был рад умереть.

— Ты знаешь, я, возможно, тоже был бы рад умереть. Даже сейчас.

— Гарри, ты что? Как ты можешь?

— А почему нет, Гермиона? Сколько еще будут продолжаться эти испытания, проверки на прочность, борьба за жизнь, потери близких? — Поттер тоже оперся спиной на постамент и запрокинул голову. — Панси никогда не была мне ни другом, ни даже хорошей знакомой, но она все равно по-своему близкий человек. Мы семь лет учились бок о бок, потом и ты, и я в кровь грызлись с Министерством за то, чтобы такие, как Паркинсон, не пострадали за грехи их родителей, — и что в итоге? Пропала неизвестно где, и мне страшно даже подумать о том, что могло с ней произойти.

— Может, не все еще потеряно? Я очень хочу верить, что Панси жива, и когда мы соберем печать, нам удастся ее вызволить.

— Может и так. А может, ее призрак уже бродит вдоль этих заплесневелых стен. Я так устал, Гермиона, я так устал… Если бы ты только знала.

— Не отчаивайся, Гарри. Уныние тебе не к лицу. Все будет хорошо.

Поттер усмехнулся:

— Ну, вот, уже ты меня успокаиваешь.

Гермиона тоже засмеялась.

— Солнце уже совсем поднялось. Себастьян сказал, что придет за тобой в полдень.

— Что ж, неплохо. Осточертело подолгу ожидать худшего, так что чем быстрее все произойдет, тем лучше.

— Гарри…

— Что?

— Пообещай мне, что ты справишься.

Поттер поднялся на ноги и пристально посмотрел на Гермиону. В его глазах явственно читались давняя усталость, тоска и нежелание давать даже самых маленьких обещаний, но он, тем не менее, произнес:

— Я справлюсь. Обещаю.

* * *

К полудню все пятеро пленников Мертенгарда собрались на центральной площадке, но не успели они подойти к столу с пентаграммой, как из коридора, ведущего к западным воротам, появился Себастьян.

— Приветствую, дамы и господа. Мистер Поттер, я пришел, чтобы сопроводить вас на следующее испытание.

— Хорошо. Я готов.

Рон похлопал Поттера по плечу:

— Удачи, Гарри.

— Гарри, — Гермиона схватила его за руку, — ты обещал мне. А я обещаю, что обязательно пойму, в чем здесь дело.

Гарри нехотя улыбнулся и мягко отцепил ее руку:

— Идет.

— Мистер Поттер, — раздался за спиной у Гарри голос Себастьяна, — прошу за мной.

* * *

Коридоры тянулись бесконечно. Гарри отставал от смотрителя ровно на два шага. За все то время, что продолжалась их так называемая прогулка, Себастьян не сказал ни слова.

Помещения, мелькавшие справа и слева от них, источали сильный удушливо-сладкий запах слежавшейся пыли и прогретого солнцем камня. Разрушенные ступени крошились под ногами. Спотыкаясь об отколовшиеся от стен источенные остовы, Поттер думал об испытании Гермионы. Страшные слова, произнесенные директором, не давали ему покоя.

«Разрушители… Разорители… Варвары…»

В голове шумело. Нестерпимо хотелось пить. Внезапно вспомнилась летняя «Нора», шутки близнецов, заботливая Молли Уизли. Однако пока что вокруг была только очередная игра на выживание.

Поттер не мог отделаться от ощущения, что во всем этом есть какой-то смысл. Воздух вокруг был пропитан ощущением чего-то странно знакомого, буквально лежащего на ладони. Во всем этом сумасшествии должен, просто обязан был быть какой-то смысл.

В голове что-то мелькнуло, но тут же пропало. С лица градом лил пот. Гарри то и дело снимал очки и протирал уголком влажной мантии запотевающие стекла.

«Обещай мне, Гарри».

Поттер сплюнул в сторону и утер губы рукавом. Во рту ему показалась нестерпимая горечь.

Наступив на развязавшийся шнурок в третий раз, Гарри остановился и присел. Завязав шнурок, он отклонился назад и, прикрыв глаза, с облегчением привалился к стене.

Усталость, все это время мирно сидевшая в рамках, навалилась всем своим непомерным весом. Не хотелось ничего — ни вставать, ни жить.

Просидев в таком положении несколько — минут? часов? — Гарри огляделся и внезапно обнаружил, что он совершенно один.

По спине пробежал холодок. Было похоже, что Себастьян, не заметив отставшего спутника, прошел вперед, и прошел довольно давно.

Поттер рывком поднялся и огляделся. Коридор, в котором он стоял, с одной стороны оканчивался лестницей, по которой они поднялись сюда, а с другой уходил под старинные темные своды, которые, в свою очередь, должны были оказаться входом в Западную башню.

Справа и слева от тянувшегося на довольно-таки приличное расстояние коридора располагались помещения с распахнутыми настежь дверьми. Заглянув в ближайшее из них, Поттер отметил, что оно имеет сквозной выход на внешние стены форта.

Он хотел было пройти дальше с намерением поискать Себастьяна в самой башне, как вдруг неясный звук, донесшийся из крайнего проема, привлек его внимание. Помедлив секунду, Поттер повернул к проему и прошел внутрь.

Комната, в которой Гарри оказался, была совсем небольшой. Скорее она напоминала крупный альков, чем полноценный зал, и заканчивалась нешироким каменным балконом. По периметру в нишах стояли поразительной красоты мраморные изваяния, но Гарри не обратил на них ни малейшего внимания, ибо в дальнем конце комнаты было кое-что куда как более необычное: на балконе стояла женщина.

Несмотря на то, что дверь за Гарри внезапно захлопнулась с оглушительным грохотом, женщина не обернулась.

— Мэм?..

Гарри подошел к балкону и попытался обратиться к незнакомке, но та, казалось, не слышала ни шагов, ни оклика. Она лишь лениво потянулась, оперлась руками о края балкона и зажмурилась, подставляя лицо лучам полуденного солнца.

— Простите… — испытывая недоумение пополам с неловкостью, Поттер поравнялся с женщиной и вновь попытался заявить о своем присутствии.

Не поворачиваясь к Гарри, незнакомка слегка приоткрыла глаза, мутным взглядом скользнула по шелестящим внизу волнам и глубоко вздохнула. Искоса наблюдая за ней, Поттер замер, все еще ожидая реакции. Внешность незнакомки была маняще экзотичной: темная, отливающая бронзой кожа, чувственные губы и чуть тяжелые очертания лица буквально околдовывали жарким, маревым духом Африки. Изящную точеную фигуру скрывали слои тяжелой темной ткани, обернутой на манер сари. Гарри изредка видел такие наряды у магглов — на туристках-индианках, однако едва ли встречал одетых подобным образом волшебниц.

Но удивительнее всего были волосы незнакомки. Длинные, черные, собранные в десятки узких косичек, они напоминали Гарри кожаные плети, готовые в любой момент ужалить неосторожную жертву.

Хотя внешне незнакомка казалась абсолютно спокойной, почти сонной, весь ее облик источал мощную потаенную энергию. Он завораживал, гипнотизировал…

— Я чем-то могу помочь вам, сэр?

Гарри резко дернулся от неожиданности, и какое-то время подыскивал подходящие для ответа слова.

— Даже не знаю… Давно вы здесь?

Женщина неопределенно повела плечами и проговорила с сильным, незнакомым Поттеру акцентом:

— Сложно сказать. В таких местах исчезает само понятие времени.

— Да уж... — Поттер озадаченно огляделся по сторонам и снова обернулся к женщине. — Кстати, я Гарри.

— Сфено, — кивнула та, все так же не глядя на Поттера.

— Рад знакомству, хотя, конечно, это место не очень располагает к поиску новых знакомых...

Женщина загадочно улыбнулась, но ничего не ответила.

* * *

Солнце ослепительно блеснуло в вышине. Осознав, что ответа он так и не дождется, Поттер решил вернуться и найти Себастьяна. Однако по возвращении в комнату его ждало жестокое разочарование. Дверь действительно была на своем месте, только не в трехмерном, а рисованном варианте, причудливо сочетаясь с остальным орнаментом.

— Мантикоров студень… — только и смог что вымолвить Поттер. Ввиду происходящего выходило одно из двух: либо он безнадежно попал в очередную передрягу, либо оказался там, где и должен был быть.

Вернувшись на балкон, Гарри заметил то, чего странно, что не заметил прежде: одна из расположенных симметрично от выхода ниш пустовала. Следя боковым зрением за не выражавшей никакой заинтересованности в происходящем Сфено, Поттер, стараясь перемещаться как можно более непринужденно, аккуратно ощупал края ниши. Четко выделявшийся каменный круг-постамент на земле и темнеющие в меловой пыли отпечатки стоп наводили на мысль, что хозяин ее покинул свое пристанище совсем недавно.

Или хозяйка.

Поттер еще раз оглянулся на Сфено. Женщина стояла к нему полубоком и жмурилась на солнце. Довольная сытая улыбка не сходила с ее красивого волнующего лица.

Меньше всего она похожа была на статую.

Гарри немного расслабился и подошел ближе.

— Вы часто тут бываете? — спросил он и секунду спустя ощутил странное ласкающее прикосновение к своему плечу. Дразнящая смесь пачули и еще чего-то приторно сладкого терпко и обволакивающе обвилась вокруг. Сфено скользнула вдоль стены балкона за спину Гарри, едва тронув его ладонь неожиданно прохладными пальцами.

— Не так, как хотелось бы, — прошелестела она.

Жутковатое ощущение, едва успокоившееся в нем после пустой ниши, вернулось. Воздух плавился от стойкого чувства тягучей опасности, но, как ни старался, Поттер не мог найти ее источник.

Пробормотав нечто невразумительное, Гарри не глядя отступил на шаг и практически сразу услышал треск рвущейся ткани.

— О, Мерлин, простите!

Но как бы не было велико его чувство вины перед Сфено, удивление от ее реакции на произошедшее было сильнее. Женщина вскинулась и резко рванула полы ткани на себя. Прекрасные черты исказились, мгновенно сменив томное ленивое выражение на искаженную яростью маску. Сфено широко раскрыла глаза и зло вскрикнула. Метнувшись к краю балкона, она вцепилась руками в поручни. Гарри успел заметить ее распахнувшиеся матово черные глаза.

Крик пролетавшей мимо чайки оборвался. Серый дым пробежал по перьям. Последними застыли зрачки. Уже через пару секунд окаменевшая птица исчезла в волнах.

Поттер с ужасом смотрел на медленно разворачивающуюся к нему Сфено. Он понял.

— Горгона…

— Догадался, щенок, — певучие нотки в голосе сменило ожесточенное шипение.

Гарри вспомнил, как на четвертом курсе он, находясь в поисках какой-либо информации про подводных обителей, видел в «Чудовищной книге о чудовищах» раздел «Мифические наземные твари и места их обитания». В одной из статей говорилось и о горгонах — змееволосых чудовищах, прямым взглядом обращавших все живое в камень. «Альтернативный вариант василиска», — подумал еще тогда он. Теперь вот и встретились.

Однако по легенде превращать могла только одна из сестер. И имя ее было не Сфено.

Крепко зажмурившись, Поттер отвернулся.

— Но Сфено…

Его оборвал грубый наждачный смех.

— Глупый мальчишка, — шелест прозвучал совсем близко. — Все лгут.

Поттер кинулся в сторону, и тут же за его спиной послышался жуткий грохот. Колонна, у которой он стоял, брызнула каменной крошкой. Мелькнул в воздухе чудовищных размеров змеиный хвост.

Гарри едва успел увернуться: часть колонны обрушилась, а то, что от нее осталось, угрожающе накренилось, готовое обвалиться в любой момент. Если бы хвост Сфено задел Гарри, кости его бы пришлось собирать, как хворост — чудовище обладало невообразимой силой. Поттер сделал еще шаг в сторону и уперся в угол балкона. Бежать было некуда.

— Доигрался? — подстегнул его свистящий шепот.

Вжимаясь в перила балкона, Гарри изо всех сил зажмурился, дабы не смотреть на Сфено.

— Ну же, мальчик, посмотри на меня. Ты ведь так хотел умереть…

— Откуда вы…

— У стен есть уши. И языки… — змеи по обе стороны от головы Горгоны угрожающе зашипели.

Резкий свист, щелчком бича прорезавший воздух, заставил Поттера замереть. Уворачиваться было некуда; Гарри бросился наперерез горгоне в попытке проскочить, слабо надеясь на то, что эта попытка не станет для него последней. Ему почти удалось уйти от удара, когда правая нога проскользила по каменной крошке, и Гарри, не удержав равновесия, рухнул на пол. Когти среагировавшей секундой позже горгоны прочертили длинные разрезы, располосовав мантию и рубашку. Очки слетели с лица, левый локоть прострелила дикая боль. Взвыв от боли, Поттер откатился в сторону, уходя, как ему показалось, от возможного удара. Сгруппировавшись, Гарри попытался нашарить на полу очки. Все вокруг плыло, голова гудела от сильного удара, рядом слепящей лентой извивалась горгона. Возникшая за его спиной тень заставила Поттера броситься в сторону. В руку впился осколок от разбившейся амфоры, под ладонью хрустнуло что-то знакомое… Очки!

Забыв про боль, дрожащими руками Гарри вцепился в дужку и попытался нацепить на себя очки, пропустив появление горгоны. Чудовищные когти впились в плечи, разрывая кожу. Поттер вскинул свободную руку с зажатыми очками. Что-то ослепительно блеснуло, и в ту же секунду послышался дикий нечеловеческий крик. Горгона отпрянула в сторону. Гарри, наконец, удалось нацепить очки. Он отвернулся и попытался открыть глаза, однако зрение не улучшилось: стекла очков треснули.

Рванувшись наверх, Поттер понял, что не может ничего сделать. Он так и остался сидеть на земле. Скинув бесполезные стекляшки, Гарри рванулся снова, и снова ничего не вышло. Более того — левая его рука онемела до предплечья.

С усилием притянув руку к себе, Поттер разглядел нечто серое, неподвижное…

— Черт возьми.

Его левая рука стала камнем. Цельным куском чистого гранита. Горгона все-таки зацепила его…

Единственное, чего не мог понять Поттер — почему он весь не стал камнем. Прокручивая в голове произошедшее, Гарри пытался нашарить необходимое воспоминание… и тут его осенило.

Конечно. Очки.

В тот момент, когда чудовище вцепилось в него, в его руке были зажаты очки. Луч солнца, упавший на стекла очков, отразился точно в лицо не ожидавшей ничего подобного горгоне. Получился взгляд глаза-в-глаза, но — через очки. Заряд магии, рассчитанный на полное обращение, пришелся на отражение, не причинив Поттеру существенного вреда. А рука… Конечно, он же держал очки в левой руке. Черт возьми.

С другой стороны, прав был Малфой: ему просто невероятно везет.

За всем этим Гарри не учел одной маленькой детали: битва с чудищем на узком балконе — не лучшее место для размышлений. В отличие от Поттера, горгона не тратила время даром. Оправившись от ослепившего ее на время блика, она развернулась. Глаза ее все еще слезились и давали нечеткую картинку, но в целом она видела все.

Страшным ударом Поттера пригвоздило к земле. Затрещали ребра. Тело пронзила адская боль. Набрав полный рот меловой крошки, Гарри тяжело выдохнул и едва успел перевести дух, как в следующую же секунду обвившийся вокруг его тела хвост горгоны сдавил грудную клетку, подбросил его в воздух и обрушил на колонну.

В глазах потемнело. От дикой боли голова готова была взорваться. Гарри дернулся, но так и не смог подняться. Глухой кашель выбился из груди. Рот быстро наполнился соленой горячей кровью. Отплевываясь, Поттер приоткрыл глаза. Картинка плыла; смотреть было больно и страшно.

Гарри не двигался. То, что изначально он принял за стену, было полуразрушенным основанием той самой колонны, на которую пришелся первый удар. Во все стороны от основания разбегались кривые глубокие трещины; в центре основания зияла приличная дыра, уходившая в гулкую пустоту.

Слабо различавший что-либо Поттер представил вдруг, что он, наверное, мог бы обрушить колонну. Достаточно одного сильного точного удара — и каменная громада рухнет.

Правда, было одно «но». Громада рухнет, придавив собой не только горгону, но и его самого.

— Какая соблазнительная перспектива, — прохрипел над ним мертвый голос. — Забыться, сдаться, пустить все на самотек, переложить ответственность на чужие плечи. Бросить, уйти в небытие. Стать ничем.

Гарри приоткрыл глаза. В сознании не было ни одной четкой мысли. Горгона скользила где-то поблизости, царапая жесткой чешуей старые истершиеся камни.

— Страшно, мальчик? Умирать всегда страшно, особенно тем, кто всю жизнь убегал от ответственности. Человеческая жизнь так коротка. Как же глупо тратить ее на безнадежное падение…

Перед мутным взором вновь возникла сетка разбегающихся трещин. Колонна…

— Могучий Поттер, великий Поттер, непобедимый Поттер, — хрипела горгона, — лежит кучкой мелкого мусора у ног не самого сильного своего врага и мечтает о смерти, надеясь на нее, мечтая о ней, как о давно желаемом избавлении… Ты трус, Гарри. Тщедушная слабенькая душонка, так кстати попавшая в руки великого махинатора. Трус, и трус страждущий. Но только ты забыл одно маленькое обстоятельство: смерть — это путешествие в один конец.

— Тогда счастливого пути, — выдохнул Поттер и, подхватив обездвиженную руку другой рукой, резко двинул ею в основание колонны.

Каменная громада, загудев, накренилась и мгновение спустя с оглушающим грохотом рухнула. Часть балкона, не выдержав страшного удара, обрушилась вниз вместе с обезумевшим от ужаса монстром.

Поттер, за секунду до падения откатившийся в сторону, закрыл глаза. Сознание поплыло, и он быстро провалился в спасительную темноту. В воздухе на прогретом полуденным солнцем балконе еще долго дрожал последний дикий крик горгоны.

* * *

Гарри очнулся не скоро; на балкон плавно опускались прохладные сумерки. Криво обрубленная часть балкона мутнела в вечерней дымке темным провалом, создавая четкое ощущение дороги вникуда.

Поттер приподнялся и тяжело привалился спиной к стене. Воздух с хрипом выходил из легких; каждый вдох отдавался резкой болью внутри.

Несколько минут он сидел не двигаясь. Ветер с моря ласкал обожженную солнцем, обветренную кожу. Скосив глаза вниз, Поттер заметил, что вместе с горгоной исчезла и ее магия: рука стала прежней.

Но это, равно как и мысль о том, что испытание пройдено, занимало его сейчас куда меньше, чем последние слова горгоны. Слишком хорошо они ложились на то, что сказал Гермионе Дамблдор.

Попытавшись встать, Гарри поморщился: болело все. Однако что-то внутри заставило его стиснуть зубы и подняться. Темная волна застила глаза, и Поттер упал, стесав кожу на ладони о шероховатый камень.

Тихий скрежещущий звук привел его в чувство. Открыв глаза, в отдалении он увидел мутный низенький силуэт. Силуэт шевелился и… шипел.

Волна дикого ужаса захлестнула сознание при мысли, что горгона жива. Повернувшись на спину, Поттер протянул руку к неизвестной массе — если все, так уж все, как вдруг понял, что натолкнулся на камень. Гладкий холодный камень, полностью повторявший очертания змеи.

Змеиные кольца уходили вниз, обнаруживая под собой пустоту. Приподнявшись, Поттер опустил руку ниже и нащупал гладкую металлическую табличку.

* * *

Себастьян долго стоял в широком коридоре, упиравшемся в западную башню форта, и смотрел, как диск заходящего солнца медленно погружается в воду. Легкий ветер непрерывно дул с моря, откуда-то издалека доносились крики чаек, и вся эта умиротворяющая картина напоминала ему былые времена, когда точно так же он встречал рассветы и закаты на палубе трехпарусного судна.

Дверь за его спиной со скрипом отворилась. Поттер вышел и, подождав немного, подошел. Они долго стояли молча, глядя вперед и думая каждый о своем.

— Вы знали, — глухо проговорил Гарри. — Вы все знали.

Себастьян не ответил.

— Более того, вы прекрасно знаете, в чем суть всего происходящего вокруг. Я уверен, что вам доподлинно известно, что ждет каждого из нас, знаете, как пройти эти чертовы испытания и знаете, что в этом во всем есть смысл. Есть. Его не может не быть.

— Есть, мистер Поттер. Есть.

— Вы все это придумали. Вы.

— Вынужден с вами не согласиться…

— Ложь! Вы лжете! Все вокруг — одна сплошная вязкая, тошнотворная, омерзительная ложь, и мы не пойми зачем добровольно варимся в ней и пляшем под вашу дудку.

— Мистер Поттер…

— Вы мне противны. Что мы вам сделали? Почему мы? Почему вы не хотите помочь нам? За что так ненавидите нас?

Себастьян долго не давал ответа.

— Я не ненавижу вас, мистер Поттер, — проговорил он наконец. — Мне все равно.

Гарри смерил его долгим тяжелым взглядом.

— Ну хоть где-то вы не солгали, — кивнул он и, развернувшись, пошел вниз.