Сердце ее Города (гет)

Джинни рассказывает Тому все, не торопясь и не позволяя эмоциям проскальзывать в интонацию. Последовательно выкладывает все предположения Гарри: то, как Лонгботтомы обезумели от Круциатуса, изменение модификации заклинания во Вторую Магическую Войну для того, чтобы людей можно было пытать без риска довести их до сумасшествия или даже простого обморока, пока те не выдадут все тайны, и, наконец, отсроченное влияние заклинания, которое теперь медленно убивает многократно попадавших под него в течение Войны, лишая последовательно способности двигаться, магии и разума. Закончив, она вертит маленький браслет из необработанного янтаря — подарок Гарри, трет рыжеватые камешки друг о друга до тех пор, пока эластичная нитка, на которые они посажены, практически полностью не истончается. Не желая даже во сне потерять подарок Гарри, стискивает собственные пальцы, выкручивает их до тех пор, пока суставы не хрустят. Звук в комнате кажется ужасающе громким, и Том, наконец, отворачивается от окна, на котором он до этого рисовал пальцем какие-то узоры.

— Чего же ты от меня ждешь? — произносит задумчиво.

Джинни спрашивает порывисто, не заботясь о том, что почти задыхается:

— Скажи хотя бы, догадки Гарри верны?

Том пожимает плечом, затянутым в ткань строгого пиджака. Джинни на секунду задается вопросом, почему он носит маггловскую одежду, но тут же отметает его. Сейчас важнее другое.

— Вполне. Твой женишок оказался не таким идиотом, каким я его считал.

Джинни вспыхивает. Согласия на брак она пока что не давала, и повода Тому оскорблять Гарри вроде бы не было, так почему же он так говорит?

— И... Ты знаешь противоядие? Зелье, которое может помочь от последствий?

Голос Тома тускл и безразличен.

— Его нет.

Джинни отпрядает от него, дыша тяжело, будто загнанная лошадь. Она раззадорила себя, пока говорила с Гарри. Идя сюда обычным путем — Поле, Мост, черепичные крыши Города — она рассчитывала получить ответы на все вопросы сразу же. «Нет» Тома, обрубающее сразу все надежды и вопросы, будто перекрывает ей доступ воздуха.

— Почему — нет? Почему тогда у Малфоя не проявляются последствия, а у тех несчастных магглорожденных, — лицо Тома при этом слове перекашивается, — проявляются?

— Малфой пил зелье, это верно, — неторопливо произносит Том. Каждое слово его веско, будто удар маятника напольных часов. — Но это зелье предназначено, чтобы применять его или до, или сразу после заклинания. Прошло уже пять лет, теперь, когда организм изменен, зелье уже не поможет.

— Но его можно же модифицировать?

Том снова пожимает плечами, рассеянно глядя в окно.

— Создатель зелья, я думаю, может.

— А кто, кто создатель?

Том переводит взгляд на Джинни. Джинни впервые за весь разговор понимает, как ему тяжело произносить это все. Он будто превозмогает себя, уговаривает себя открыть рот, пошевелить языком, вытолкнуть из легких очередное слово.

— Северус Снейп. Он же дорабатывал заклинание.

Джинни качает головой. Она верит Гарри, который убежден в невиновности Снейпа, но теперь ей трудно представить, как человек, верный Светлой стороне, мог создавать пыточное проклятие с отсроченным действием. Том, будто прочитав ее мысли, еле заметно усмехается и добавляет:

— Я проверял его действие и тщательно следил за пленниками. Снейп... У него не было шансов увильнуть, если ты беспокоишься об этом. Можешь по-прежнему верить ему, если хочешь.

— Он мертв.

Том поднимает обе брови, качает головой и тут же фыркает, явно удерживаясь от открытого смеха. Джинни следит за представлением со слегка открытым ртом.

— Я не думаю, что это так, девочка.

— Но Гарри рассказывал...

Том тут же становится серьезнее, объясняет Джинни спокойным голосом, хотя, видимо, ситуация продолжает его веселить, он то и дело усмехается:

— Что Поттер рассказывал, неважно. Что бы он ни думал, я не собирался убивать Северуса Снейпа. Я всего лишь хотел убить трех зайцев одним выстрелом — победить его, присвоив себе окончательно Бузинную палочку, припугнуть — некоторые сомнения в его лояльности у меня были — и сделать так, чтобы ближайшую пару часов он не вертелся у меня под ногами.

— Но змея...

— Я рассчитывал расправиться с мальчишкой за час-два и забрать Северуса из Хижины после этого. Моя умница Нагини по моей команде впрыснула ему минимум яда и законсервировала раны с помощью своей слюны. Мисс Уизли, вы обнаружили тело Северуса Снейпа в Визжащей Хижине — вы ведь искали его?

— Дракучая Ива была сожжена кем-то в ту ночь...

— Что и требовалось доказать, — Том широко разводит руками. На его лице самая широкая ухмылка из всех, что Джинни помнит за последние две недели. До этого времени оно постоянно напоминало бесстрастную маску без какого-либо признака эмоций. — Я уверен, что Северус Снейп ее и сжег. Мы болтались с мальчишкой три-четыре часа, за это время он мог очнуться и убраться из Хогвартса куда угодно, тем более что его палочка оставалась при нем.

Джинни автоматически щипает себя за руку, но не просыпается. Том издает тихий, но отчетливый смешок. Он выглядит чертовски довольным, будто его забавляет тот факт, что один из его бывших приближенных, пусть и предатель, сумел обдурить кучу авроров и Гарри Поттера.

Джинни хочется возразить, чем-то сбить с его лица эту самодовольную ухмылку, но она не находится и вместо этого спрашивает взволнованным севшим голосом:

— И... где же его искать?

Том продолжает откровенно веселиться, но вдруг какая-то мысль будто пресекает его веселье, он опускает голову, отводит взгляд в сторону, задумчиво изучая узор на потертом ковре. Джинни слегка затаивает дыхание.

— Я бы мог, конечно, назвать тебе адреса нескольких домов в разных странах, которые были зарезервированы для моих ближайших сторонников, но тогда кто тебе поверит? Ты... — Том прищуривается, хищно разглядывает стены, потрескавшийся от сухости дерева некрашеный косяк, дощатую дверь. — Один домик я отписал в общую собственность нескольким своим... соратникам, наиболее полезным, буквально за несколько дней до того, как пришел в Хогвартс. На случай, если им придется бежать вместе со мной или поодиночке. Я дал им портключи, которые могли сработать в принципе только в случае угрозы их жизни либо моей. Северус, безусловно, входил в число тех, кому я отдал один из них, так что... Вам следует наведаться в тот домик и проверить его на следы перемещений. Его координаты должны быть записаны в личном деле Рабастана Лестренджа, если он еще жив, в графе «личная собственность». Ну или можете попытаться найти личное дело Северуса Снейпа, хотя, я думаю, мой лучший ученик — определенно лучший, раз умудрился в течение трех лет благополучно дурить мне голову — смог бы замести следы и в этом направлении.

Глаза Тома возбужденно поблескивают. Джинни сжимает пальцы на воротнике платья, дергает. Ей становится душно.

— Рабастан Лестрендж мертв.

Том качает головой, отводя взгляд в сторону, в окно.

— Тогда вам следует пошерстить его наследников.

— Да и трогать никого не придется, все унаследовал...

— Гарри Поттер, — с сухим смешком заканчивает Том. — Через эту дохлую шавку?

— Нет. Тедди. Сын Нимфадоры Тонкс.

Том снова пожимает плечом.

— Все едино. Опекун же твой жених, так?

Джинни жмурится, трет рукой глаза. Так оно и есть. Откуда Том мог об этом знать?

— Все едино, — медленно повторяет Том.

Джинни несколько секунд молчит, разглядывая складки на собственной юбке. То, что говорит Том, звучит убедительно, но он, Джинни уверена, был не менее убедителен, когда вербовал себе сторонников, обещая им совершенно другой, лучший магический мир. В искусстве лгать ему не было равных — вспомнить хотя бы четвертый курс, когда он сумел убедить Гарри отправиться в Министерство якобы на выручку его крестному.

Но чего Том может добиваться на сей раз? Пожалуй, худшее, что может произойти, если он что-то недоговорил — что Северуса Снейпа не найдут. Или же что Гарри и вся Магическая Британия не смогут уговорить его помочь пострадавшим магглорожденным и полукровкам — в чем Джинни, проучившаяся весь шестой курс в контролируемом Упивающимися Хогвартсе и помнившая, как Снейп исподтишка защищал студентов, очень сомневается.

Какие-либо проклятия, наложенные на дома Упивающихся, практически наверняка бессильны — ведь с Победы прошло уже пять лет, за это время, Джинни знает по рассказам Гарри, аврорские защитные заклинания усовершенствовались до такой степени, что человеку, наложившему их на себя, даже какое-то незнакомое проклятие едва ли повредит.

Поэтому, наверное, есть смысл просто... Ну, проверить его?

Джинни встряхивает волосами и потирает запястье пальцами, прежде чем поднять голову и сказать:

— Если я приду завтра или в ночь на воскресенье, ты пустишь меня?

Том кивает, не отводя взгляда от ее лица. В уголках его глаз мелькает что-то до боли понимающее.

— Ты будешь проверять меня, использовал ли портключ Северус Снейп в Последнюю битву, так ведь? Хотя я понимаю тебя. Моим девизом всегда было: доверяй, но проверяй... желательно Круциатусом.

Том усмехается так, что Джинни передергивает. Но тут же продолжает:

— Мне хотелось бы, чтобы Северус Снейп нашелся и помог вашим... людям, Джинни Уизли. Правда хотелось бы, хотя ты, скорее всего, в это не поверишь. Приходи завтра, послезавтра или когда захочешь.

Джинни еле удерживается от того, чтобы сказать ему «спасибо». Несмотря ни на что, приходится напоминать себе, что хозяйка здесь она. Джинни слишком свыклась с присутствием Тома, чтобы не считаться с ним.

— До свидания, — говорит она, стоя в дверях. Том щурится, будто смотрит на что-то, располагающееся против солнца, и неторопливо кивает:

— До встречи. Приходи.