Назад в прошлое (джен)

— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказала Сова, когда Хаос, наконец, предстал перед ней.

— Почему это? — заинтригованно спросила Тонкс. Метаморфине не терпелось увидеть, что могут эти трое, которые, казалось, умели драться не только с помощью магии.

— Учитывая то, в каком состоянии мы находимся после подобных дуэлей, а также текущее состояние Хаоса, у меня возникают вполне разумные сомнения насчёт этой затеи, — сказала шатенка. Хаос и Клык фыркнули и одновременно закатили глаза. Остальные же уставились на троицу с непониманием.

— Ты просто хочешь только обниматься, Сова, — игриво поддразнил её Клык.

— Конечно, хочу, — согласилась она, — Мне вовсе не обязательно испытывать боль, чтобы быть довольной жизнью.

— Всё будет не так плохо, — снова повторил Хаос, слегка поёжившись под скептическим взглядом Совы.

— После этих дуэлей мы выглядим ничуть не лучше, чем после боя с настоящими врагами.

— Минуточку, — встрял Дамблдор, — Вы раните друг друга во время таких дуэлей?

— Конечно, — тут же ответил Клык, — Как мы можем подготовиться к настоящей опасности, если не дерёмся так, будто действительно находимся в потенциально опасной ситуации?

Муди одобрительно кивнул.

— Юноша прав, Альбус. Я, когда ещё был аврором, пытался ввести эти дуэли в программу, но, к сожалению, они посчитали это слишком опасным. Когда началась война, и все эти наполненные чувством ложной безопасности юнцы отправились туда, то только половина вернулась обратно. Они и не знали, что любое проклятье может оказаться смертельным. Когда в них летела Авада, то они продолжали стоять как олени, на пути которых внезапно встал Ночной Рыцарь, вместо того чтобы уклоняться. Если в них попадало режущее проклятье, то эти идиоты роняли свои волшебные палочки, потому что им было больно. И этого всего можно было бы избежать правильными тренировками. Только с помощью постоянных тренировок можно научиться выживать.

Теперь перед ними стоял не старый бывший аврор, но Аластор «Грозный глаз» Муди. Имя, которое в первую войну нагоняло на Упивающихся Смертью страх и ужас. Человек, который прошёл войну и выжил. Наставник, который видел, своих умирающих учеников, зная, что не смог их научить тому, что, в самом деле, знал. Он не смог научить их выживать. Министерство отклонило его предложение, оправдываясь правами человека: «Чем они тогда будут отличаться от Упивающихся, кроме как заботой о гражданах?».

До сих пор Муди испытывал горькую иронию, вспоминая эти слова. Единственная разница была бы в том, что его ученики выжили бы, в отличие от Упивающихся Смертью, которые, возможно, никогда бы не сумели пройти войну.

— Совсем тот же, — внезапно улыбнулся Хаос, напряженно удерживая магию под контролем.

— Вы были тем, кто обучал нас искусству дуэлей. Виду дуэлей, заставляющему поверить тело в то, что оно находится в смертельной опасности, но в то же время, вселяя уверенность в том, что никто не погибнет, — кивнул Клык и гордо улыбнулся слегка побледневшей Сове.

— И тем самым вы спасли уже не одну жизнь, — добавил Хаос.

— Вы внедрили эту методику? — удивлённо спросил Муди.

— О, нет, — глаза Совы потемнели, — Просто от министерства осталось не так много, чтобы что-то нам запрещать. Но вы должны знать, что мы в любом случае никогда придерживались его запретов. Ещё до войны в министерстве процветала коррупция, а уж с её началом всё больше Упивающихся внедрялось в его ряды. И когда оно, в конце концов, было захвачено, то осталось для народа лишь как символ правления Волдеморта.

Сириус и Джеймс в ужасе затаили дыхание. Они сами работали аврорами в министерстве и были хорошо знакомы с их порядками.

— Кроме того, у нас уже была создана новая сторона. И министерство, даже если бы и имело какую-то власть, ничего бы не смогло поделать, — прорычал Клык.

— Если вы ещё долго здесь собираетесь стоять и разговаривать, то я снова пойду на кухню разрушать свое тело. Моя магия уже больше не может сдерживаться, — прервал его Хаос. Его голос был напряжён, а на лбу виднелись маленькие капли пота.

— Вы можете использовать старый бальный зал. Он стоит пустым и к тому же довольно большой, но там очень много пыли, — предложил Сириус и, не дожидаясь ответа, зашагал. Другие, пожав плечами, последовали за ним.

— Я должен признать, что эта дуэль очень интересна для меня. Могу ли я сделать прозрачной с одной стороны стену комнаты, находящейся рядом с балетным залом? — спросил директор, пока они шли по тёмным коридорам старого дома.

Хаос колебался. Воин в нём отказывался даже рассматривать эту просьбу. Показывать свои возможности перед кем-то кроме Совы и Клыка, может оказаться смертельным. В конце концов, везде бывают шпионы. Но с другой стороны, демонстрация своих слабых сторон укрепит слабое доверие между ними.

Он мог бы запретить им наблюдать за дуэлью, посеяв тем самым сомнения в своей лояльности. Сомнения бы принесли секреты, секреты привели бы к ссорам, заблуждениям и смертям, и в свою очередь всё это могло привести к распаду Ордена.

В мыслях Хаос сыпал проклятьями. Дамблдор очень хорошо знал, что он не мог отказаться. Он кивнул, сжав от ярости кулаки, чтобы не накинуться на старика и не задушить его.

Сириус подвёл их к большой двери. Дверь была элегантной формы, выполненная из тёмной древесины, потрескавшейся со временем. Сириус медленно открыл дверь, и все увидели внутреннее убранство комнаты. Толстый слой пыли покрывал пол огромного зала. Как Сириус и сказал, зал был пуст. Большая открытая область. Уже сейчас трое дуэлянтов прикидывали, как можно использовать преимущества этого места, и какие здесь могут быть недостатки. Взмахом волшебной палочки Молли убрала всю пыль, а Гарри и Рон недоверчиво уставились на неё.

— Почему мы должны были в прошлом году всё здесь убирать и очищать, да и вообще вкалывать как домовые эльфы, если ты могла заставить всё очиститься одним взмахом палочки? — яростно воскликнул Рон.

— Ничего страшного в том, что ты хоть что-то сделал своими руками. Кроме того, должна же я была вас чем-нибудь занять. И не смейте говорить со мной в таком тоне, молодой человек, — размахнулась Молли, её тон к концу речи стал острым и угрожающим. Рон пристыженно опустил голову, хоть и был всё ещё зол.

Дамблдор тем временем прошёл по комнате и, кажется, выбрал нужную стену. Но начав произносить необходимое заклинание, был прерван смеющимся Сириусом.

— Если ты хочешь, чтобы мы все теснились в ванной, находящейся по соседству, Альбус, то всё в порядке, в противном же случае, могу предложить использовать стену напротив, которая выходит в одну из многочисленных гостиных, где уже стоят диваны и кресла.

Досадливо кашлянув, директор пересёк зал, чтобы добраться до противолежащей стены. Хаос мог поклясться, что видел, как щёки старика немного покраснели.

— Так, хорошо. Кто не хочет быть задетым, должен немедленно исчезнуть. Я хочу, наконец, поиграть, — крикнул Клык другим, которые ещё раз пожелав всем троим удачи, вышли их бального зала и перебрались в соседнюю комнату. После того, как дверь закрылась за спиной Дамблдора, три дуэлянта повернулись друг к другу.

— Хорошо, правила такие же, как всегда. Без долговечных травм, всё остальное разрешено. Мы бьёмся до однозначного определения победителя, — взял на себя руководство Хаос. На самом деле это была ещё одна старая традиция, потому что правила знали все, так как часто их слышали.

— Я сражаюсь вместе с Совой! — внезапно вскричал Клык и обернулся к шатенке, которая на это согласно кивнула.

— Конечно, это же очевидно, что вы двое объединились бы против меня, несчастная я душа, сговорились и обманули меня, — театрально пожаловался Хаос и получил от Совы жёсткий тычок в плечо.

— Ай, Сова! Дуэль ещё не началась!

— Тогда прекрати здесь выдумывать. Чтобы дать твоей магии хоть немного поработать, мы вдвоём должны сражаться против тебя. Тогда у нас появляется хоть оттенок надежды на победу, — Сова закатила глаза. Мужчины…

— Ты сейчас преувеличиваешь. Ты и Клык — лучшие бойцы, которых я только знаю, — возразил Хаос, тем не менее, вставший перед ними в боевую стойку.

Сова лишь покачала головой и, наколдовав серебряную пластину, поднимала её вверх. Три пары глаз следили за пластиной, пока она, наконец, не достигла потолка. Затем Сова прекратила колдовать и пластина упала.

С громким звоном она приземлилась на землю, и три дуэлянта разошлись в скоординированном беспорядке. Проклятья не были хорошо узнаваемы, но по ярким и опасным вспышкам лилового, тёмно-синего, ядовито-зелёного и странно болезненно выглядящего жёлтого было понятно, что ни о каких хороших или безопасных заклинаниях даже не идёт речь.

В следующий момент Хаос уже перекатился по земле в сторону и сконцентрировался на поиске защиты. Но в бальном зале не было естественных природных укрытий, поэтому он должен был сам создать что-либо. С взмахом его волшебной палочки из пола начало что-то расти, пока, наконец, не превратилось в стену высотой около двух метров, за которой Хаос встал и начал строить стратегию. Он знал, что находится в невыгодном положении, так как сражается с двумя противниками. Двумя очень опасными противниками. Он чувствовал, как под кожей нетерпеливо гудит магия, как по венам струится адреналин, и наслаждался этим чувством гораздо больше чем другие. Это была его стихия. Ради этого он учился и тренировался до кровавого пота.

На другой стороне комнаты Клык и Сова находились под быстро созданным ею щитом, и она уже готовила следующий. Клык тем временем обдумывал стратегию по приманке черноволосого юноши.

— Стену нужно убрать, — тихо пробормотал он.

— Это ничего не даст, он просто создаст новую, — с сомнением прошипела Сова.

— Нет, если мы не дадим ему даже шанса, — заговорщически ухмыльнулся Клык и прошептал Сове свой план. Она всё ещё не была убеждена, но, по крайней мере, это лучше чем сидеть здесь и ждать нападения. Действия Хаоса и без плана были очень опасными, и они не хотели даже видеть, что он сделает, если всё обдумает.

Движением волшебной палочки девушка взмахнула вниз по широкой дуге. Но вместо проклятья ядовитого цвета, разбившего бы стену, из её палочки вырвался длинный кнут, полностью состоящий из огня. С громким звуком плеть обрушилась на стену, в камне появились трещины. Теперь стало понятно, как на самом деле она была опасна. И вместо того, чтобы безобидно отскочить от стены, оставив максимум парочку чёрных пятен от ожогов, огонь с неестественной скоростью пожирал стену. Там, где огонь коснулся камней, он вспыхивал ещё более ненасытным, и лава стекала на землю.

Сова ударила по стене плетью второй и третий раз, довольно наблюдая, как уже упавшая стена всё ещё горит. Хаос уже после первой атаки знал, что стена не выдержит, но всё же не решился выйти из-под её защиты. Это он ещё не знал, что же спланировал Рон. А то, что это был план Рона, было очевидно для любого, кто знает рыжеволосого парня достаточно долго.

Затем он услышал это. Стена рухнула, но его это больше не заботило. Нет, это был рык, сопровождающий грохот рухнувшей стены. Низкий, дикий и пугающий рык. Хаос обернулся только для того, чтобы встретиться лицом к лицу с чертовски большим оборотнем.

Короткий красновато-коричневый мех напоминал лисицу, но в то же время это был цвет крови. В карих глазах светился человеческий разум, напоминавший, что это был на самом деле Клык, хорошо себя контролировавший. Но эту форму своего партнёра двое других не называли больше Клыком. Кровавый Клык — это прозвище больше подходило для ненормально огромного оборотня, который состоял из мускулов и был украшен множеством больших и маленьких шрамов, что уже представляло собой более чем внушительное зрелище. По-медвежьи большие лапы с острыми когтями вытянулись, ноги уже приготовились к прыжку.

Не медля ни секунды, Хаос тоже принял свою анимагическую форму. Его тело изменялось, кости перестраивались, всё тело начало покрываться чёрной шерстью, а одежда исчезла. И вот уже на месте юноши стояла чёрная пантера. Единственное, что ещё напоминало Хаоса, это изумрудные светящиеся глаза, наполненные силой. Угрожающий рык вырвался из его горла.

Можно было подумать, что Тень, пантера, которая была вдвое меньше Кровавого Клыка, не имела шансов на победу, но это не так. Это правда, что у Кровавого Клыка была невероятная сила и много мускулов, не говоря уже о весе, который он мог бы использовать против пантеры, но она была гораздо быстрее и подвижней его. Она также не боялась быть укушенной, так как в анимагической форме укус оборотня ничем не грозит человеку. И в этом бое противники были бы равны, если бы он был один на один. Но Сова тоже не сидела сложив руки. Убрав огненную плеть, она начала бросаться огненными шарами, целенаправленно следующими в Тень.

Тень избегал огненных шаров с помощью коротких быстрых прыжков, но всё же попал прямо в когти Кровавого Клыка. С диким воем оборотень невероятно быстро для своей массы бросился на противника. Отпрыгнув от него с помощью сильных задних ног, Тень облегчённо вздохнул, когда с громким клацаньем челюсти оборотня сомкнулись там, где несколько мгновений назад была его лапа. Если бы Кровавый Клык поймал его, то нога была бы полностью раздроблена. Это был бой, в котором не дозволялось оставлять долговечных травм, и оборотень мог бы оставить его без конечностей. Хаос уже видел битву, в которой тот с помощью одного только укуса вырвал противнику руки и ноги. Иначе он бы не был вожаком крупнейшей стаи оборотней в Европе.

Тень бесшумно приземлился позади Клыка. В его зелёных глаза бурлила магия, которую в этой форме он заставил подчиняться своей воле. Он не мог с ней много сделать, только на один трюк ушёл год тренировок, но такое преимущество в анимагической форме после множества бесплодных тренировок действительно было неоценимым.

Тени на стене увеличивались и становились плотнее. Свет, что встречался им, был практически полностью поглощён, пока, в конце концов, весь зал не погрузился во тьму. Преимущество пантеры было ещё и в том, что в темноте она видела гораздо лучше, чем оборотень. Бесшумно двигаясь сквозь тьму, его глаза нашли Кровавого Клыка. Он сжался и, подождав секунду, прыгнул быстро, словно молния. Обнажив острые клыки, он пронёсся мимо Кровавого Клыка. При этом повернул свою голову таким образом, что во время того, как он бежал на расстоянии волоска от оборотня, его клыки могли порезать того. И прежде чем оборотень смог понять что произошло, Тень опять скрылся во тьме и двинулся в другую сторону только для того, чтобы вновь атаковать. Снова и снова предпринимал он свои атаки каждый раз с новой стороны, пока Кровавый Клык, в конце концов, не потерял любую ориентацию в пространстве.

Но Клык не знал, что дерётся только с одним врагом, он думал, что против него сражаются множество пантер. Тем не менее, он мог только беспомощно оборачиваться туда-сюда, потому что его глаза видели только темноту, а уши не могли уловить ни звука, который выдал бы местоположение врагов, и только боль от новых ран служила напоминанием того, что его враги всё ещё здесь и играют с ним, как кошка с мышью.

Оборотень яростно взвыл и в неконтролируемой ярости начал кидаться на темноту, но его когти ловили лишь воздух. Его обоняние из-за уникального запаха его собственной крови было рассеянным, но это лишь увеличивало ярость Кровавого Клыка. Оборотень снова мог чувствовать боль от атак Тени.

Сова всё ещё стояла в своей начальной позиции. Она произносила каждое заклинание света, которое только знала, но ничто не могло разогнать тьму. Она слышала яростное неистовство Кровавого Клыка и знала, что Тень сейчас занят именно им. И это хорошо, значит, она могла не волноваться сейчас о защите, и могла сконцентрироваться на решении проблемы.

И когда после трёх длинных заклятий она всё ещё не нашла разгадку, то в разочаровании произнесла ещё одно светоносное заклинание. И тут же испуганно вскрикнув, закрыла лицо руками. Заклятье, убивающее вампиров, давало маленький, но особенно яркий свет, и наконец-то принесло желанный результат. Сова могла слышать мучительный вой Кровавого Клыка и испуганное шипение Тени, когда всех их ослепило.

Зная, что это их единственный шанс, Сова убрала руку с лица и направила палочку в ту сторону, откуда доносилось шипение, и выпустила проклятье, взрывающее определённую область. Оно было идеальным в ситуации, когда известно только приблизительное местоположение врага. Тогда даже если сам он не взорвётся, это заставит его искать укрытие и, следовательно, у нападающего есть все шансы заметить его. И прежде чем проклятье попало, Сова потушила свет и с усилием открыла свои слезящиеся глаза. Облегчённо она отметила, что вампирское проклятье полностью уничтожило тьму, и она снова может видеть бальный зал, в котором они сражаются.

Затем в зале раздался взрыв. Повсюду расползался дым, куски дерева и камней разлетелись по области, пыль поднималась в воздух. Сова не медлила. Сузив глаза, она осматривала место взрыва и увидела это. Тёмный призрак мелькал в дыму.

Триумфально ухмыльнувшись, шатенка бросила в правильном направлении проклятье, вызывающее тресканье кожи при попадании. Оно расползалось по всему телу и вызывало невероятную боль.

— Попалась, — внезапно прошептал голос прямо рядом с Совой, и она неверующе смотрела, как её проклятье пронзает тень, бывшую лишь плохо сделанной фигурой пантеры, зачарованной на бег в одном направлении.

Она сразу же поняла, что произошло. Тень преобразовалась обратно в Хаоса, вероятно, чтобы защитить свои глаза, так как её глаза были гораздо острее глаз Хаоса. И, скорее всего, он был довольно далеко от места взрыва и может использовать это в свою пользу. Этому ублюдку удалось превратить кусок камня в жалкое подобие Тени. Он пошёл на всё это, чтобы обмануть её, но, в конце концов, здесь всё ещё был дым, и Сова могла использовать возможность внезапного нападения.

И пока Сова пускала проклятье в трансфигурированный камень, Хаос успел подобраться к ней сзади. «Чертовски коварный ублюдок!» — мысленно проклинала его Сова, но потом усмехнулась.

— Но кое о чём ты забыл в своём великолепном плане, — прошептала она, — Я никогда не остаюсь незащищённой.

С этими словами она расширила щит, находящийся прямо над её кожей, и образовался шар, внутри которого находилась шатенка.

Хаос чертыхнулся, почувствовав, как в местах соприкосновения с щитом на коже возникали болезненные пузыри. И прежде, чем он успел придумать, как преодолеть щит Совы, Хаос почувствовал, что сзади в него летит ещё одно проклятье. Он изящно ускользнул с пути проклятья только для того, чтобы увидеть, как Круциатус отскакивает от щита Совы, снова летя в его сторону.

Инстинктивно он упал на землю, и весьма своевременно, проклятье пролетело в миллиметре от его головы и врезалось в стену. Клык был готов поиграть.

«Это должно быть правильно», — думал Хаос, вызывая для себя два коротких меча. Оба были выкованы гоблинами, их лезвия могли разрезать что угодно.

Рон только достал свой револьвер, в другой руке у него лежала волшебная палочка. Всё было в порядке. Хаос мог пропускать магию через свои мечи. Они были выкованы из редкого чёрного металла, специально для таких волшебников как он. Искусству владения мечом учиться очень долго, а научиться пропускать через них магию ещё дольше, поэтому многие волшебники и ведьмы не владели мечом, хотя каждый знал, что мастер этого искусства по-настоящему смертелен. Сам Хаос мог ещё не все из многих проклятий пропускать через меч, он учился всего 4 года. Даже то, что он может пропускать магию уже настоящее чудо, но магия Хаоса всегда была уникальной, необычно живой и агрессивной.

И когда Клык выпустил первую пулю, Хаос уже ушёл с её пути и подбирался ближе к нему. У Клыка сейчас более выгодное оружие. Чем ближе Хаос подходил, тем меньше у него времени оставалось на то, чтобы избежать очередной пули, или, по крайней мере, заблокировать её.

Подбираясь всё ближе отрывистыми движениями, Хаос зажёг свои мечи, которые теперь были окутаны голубым пламенем. Следующее движение, и огонь уже помчался к Клыку. Но прежде чем он успел достигнуть того, в бой вмешалась Сова и наколдовала перед рыжеволосым стену из воды, с которой и встретился огонь. За то время, что она ему дала, он успел выпустить то же самое проклятье три раза, одно за другим. Костеломное проклятье, от которого Хаос уклонился, не разбилось как все остальные об стену или что-то другое, а всё время преследовало свою цель.

Ничего не подозревающий Хаос избежал трёх проклятий и больше не обращал на них внимания. Вместо этого он посмотрел на стену из воды, которая медленно исчезала, пока, в конце концов, полностью не исчезла. И когда он снова хотел атаковать своего партнёра, то почувствовал, как что-то попало в ногу и последующую внезапную боль ломающихся костей. Чертыхнувшись, он споткнулся, когда его вес внезапно больше не удерживали все две ноги.

В отчаянии он попытался восстановить равновесие и понял, что эта битва не закончится настолько быстро, насколько это возможно.

Он послал в сломанную ногу самое сильное обезболивающее заклинание, которое только мог, теперь даже если его нога нагружена, он чувствует лишь толику боли. Теперь можно продолжать сражаться. К сожалению, это не было полностью безопасным. С помощью боли тело предупреждает о травмах, что мешает им обостряться. И когда он игнорирует боль, то если увеличит нагрузку на раненную ногу, всё может стать ещё хуже. Но в битве есть только один выбор: между смертью и травмами, и даже если это была лишь симуляция битвы, но приближенная к реальности насколько это возможно, его тело должно привыкать находиться в постоянной опасности получения травм, поэтому он вёл себя как в настоящем бою и предпочёл получить травмы смерти.

Хаос разбил два валяющихся поблизости больших камня на кучу маленьких и бесформенных, чтобы они словили два других костеломных проклятья. Отвлекшись на эту опасность, Хаос, однако совершенно упустил из вида Сову, которая неумолимо этим воспользовалась, прокляв его болезненным проклятьем фурунклов по всему телу. Гнойные фурункулы лопались с каждым движением Хаоса. Черноволосый яростно прорычал, полный боли. Он больше не мог вылечиться с помощью обезболивающего проклятья, так как было опасно применять его снова, тем более на всё тело. Он не смог бы отличить фатальный удар от маленькой царапины.

Хаос попытался вытеснить мысли о боли и послал в Сову режущее проклятье, очевидно относящееся к тёмной магии. Оно действовало не как обычное проклятье, а сопровождалось разъедающей кислотой, снова и снова вгрызающейся в тело.

Щит Совы замерцал, когда в него попало проклятье. На момент показалось, что он сможет выдержать проклятье, но вот щит рухнул, а заклинание попало в руку Совы. Но вместо того, чтобы оставить глубокую рану, была видна лишь маленькая царапина, щит поглотил большую часть силы проклятья. Но и маленькой царапины было достаточно.

Сова, которая могла вылечить обычное режущее проклятье, не знала что делать, поэтому просто начала вновь обстреливать своего партнёра заклинаниями.

Хаос только усмехнулся, Сова будет слишком занята в течение нескольких минут своей болью, так что нескоро сможет вновь за него приняться.

Его мечи вновь покрылись огнём, который отправился к Клыку, использующему обмен проклятьями между Совой и Хаосом как небольшую передышку.

Но он уже был готов, и когда Хаос возобновил свою атаку, а голубой огонь устремился в сторону Клыка, тот нажал на курок своего пистолета. Но, к сожалению, было уже слишком поздно. Пламя достигло рыжеволосого, оставив ожоги на груди и животе. Его верхняя часть была объята пламенем, и Клык попытался сбить его. Бесполезно. Запах горящей плоти распространялся в воздухе, и с болезненным воем Клык начал раздирать свою грудь, прежде чем начал кататься по земле, чтобы потушить пламя, танцующее на его теле и вгрызающееся в его плоть.

Но не только Клык был задет, Хаос тоже получил пулю в плечо. К счастью, она прошла на вылет, но левая рука теперь бесполезна.

Один его меч лежал потухшим на земле, но правый меч стал гореть ещё сильней. За спиной Хаос услышал сдавленный от ужаса вдох и позволил себе коротко и довольно фыркнуть. Сова начинала ощущать на себе эффект от его проклятья. Возмездие было болезненным.

Но вместо того, чтобы сконцентрироваться на своей партнёрше, Хаос заковылял к Клыку. Кровь стекала по его правой руке, оставляя на полу красные следы. Каждый раз, когда стекающая кровь задевала фурункулы, Хаос сдавленно шипел сквозь зубы. Это больно, чёрт возьми!

Клык всё ещё лежал на земле. Передняя часть его тела была одним сплошным ожогом, и выглядело это очень болезненно. Удивительно, но оборотень ещё был в сознании. Его дыхание было прерывистым, а глаза наполнены болью.

Хаос опустился на пол рядом со своим партнёром, приставив меч к его горлу.

Клык зашипел, прежде чем болезненно произнести слова:

— Я… сдаюсь… чёрт… тебя… побери…

Хаос немедленно отпустил его и повернулся к Сове.

Её рана на руке становилась всё хуже и хуже. Рана была глубокой, а её края были чёрными от гноя.

— Ублюдок, — прошептала Сова и, пошатываясь, направилась к нему.

Хаос знал, что не сможет больше терпеть, и поэтому решил закончить эту битву тёмным заклинанием. Он бросил второй меч на землю и достал свою палочку из кобуры на руке.

— Оксигениувакуус (1)! — сказал он и сконцентрировался на удержании своей силы под контролем. Он наблюдал, как Сова медленно бредёт к нему, падает на колени, задыхается и хватается за горло, посылает в его сторону побеждённый взгляд и одновременно с этим маленькую улыбку, и, в конце концов, падает на землю без сознания.

Хаос облегчённо вздыхает и отменяет заклинание. Это проклятье высасывает весь воздух вокруг врага, пока не создаётся вакуум. Реальная трудность при его исполнении была в том, чтобы сохранить этот вакуум и не позволить воздуху течь обратно.

И лишь сейчас Хаос позволил себе ухмылку. Он победил и чувствовал себя настолько живым, как не чувствовал уже давно. Прошёл уже месяц с тех пор, как они последний раз практиковались в этом виде дуэлей, а все другие битвы на поле боя нельзя было с этим даже сравнивать.

Там снаружи речь шла о чистом выживании, здесь же битва доставляла удовольствие. Конечно, он испытывал боль, но ощущался и адреналин, что течёт по венам, возбуждение и сила…

Он не мог описать каково это, но первый раз за долгие месяцы он чувствовал себя удовлетворённым. Не совсем счастливым, но, по крайней мере, довольным, и это было большим прогрессом по сравнению с предыдущими чувствами.

Как странно, наверное, видеть, как он сидит здесь весь в ранах и крови, рядом со своими бессознательными партнёрами и только так, наконец, может почувствовать себя живым.

(1) — с латыни «Без кислорода».