Назад в прошлое (джен)

Ему с трудом верилось, что война наконец-то закончилась победой светлой стороны. Не то что бы между враждующими была большая разница, за пару месяцев этого хаоса стёрлись почти все различия. Методы обеих сторон не слишком-то отличались гуманностью. Возможно из-за мести, а может от закравшегося безумия. И была лишь одна вещь, разграничивавшая Свет и Тьму — мотивы.

Пять лет, пять долгих ужасающих лет длилась эта война. Время, когда люди со страхом ожидали следующего дня. Изматывающие годы, наполненные ужасающими кошмарами, смертями, скорбью, страданиями, бесконечными утратами, безнадёжностью и отчаянием. Однако всё это отошло на второй план, когда Гарри победил Волдеморта, и большинство Упивающихся погибло вместе со своим Хозяином. На этот момент Избранному было уже двадцать лет.

Гарри почувствовал тычок в плечо, который вырвал его из раздумий. Он обернулся и увидел Рона. Волосы последнего отросли, а тело было покрыто рельефными мышцами. От того неуправляемого мальчишки, каким он когда-то был, не осталось и следа. Весь его вид так и кричал об опасности. Вероятно, это из-за того, что он стал оборотнем в 17 лет.

Гермиона стояла позади Рона и устало смотрела на Гарри. Бои не слишком привлекали её, ведь по натуре она была учёным. Её внешность тоже претерпела множество изменений. Каштановые волосы, всегда находившиеся в полном беспорядке, теперь спускались аккуратными локонами. Когда шла война, то на то, чтобы отрезать волосы постоянно не хватало времени. А когда девушка, нет, уже молодая женщина заметила, что с длинными волосами легче справляться, то оставила свою копну в покое, к большому удовольствию Гарри и Рона.

Гарри и сам сильно изменился. Он не стал высоким, однако возвышался над Гермионой на целых полголовы. Почётное же место самого громадного в их троице по-прежнему принадлежало Рону.

Гарри тоже обзавёлся мышцами, хоть и не такими выдающимися как у Рона. По своему сложению он походил больше на бегуна. Приглядевшись, можно было заметить на его теле множество шрамов. Теперь люди не смотрели на его шрам в виде молнии на лбу, всё их внимание было приковано к длинному шраму, проходящему по щеке, переносице и бровям. И заканчивающимся напротив легендарного шрама-молнии.

* * *

Тем временем в другой вселенной, на собрании ордена Феникса присутствовали всё те же три лица (разве что на несколько лет моложе). Перед Лили Поттер лежала старая потрёпанная книга на древней латыни.

— Всё готово? — спросил Альбус Дамблдор — руководитель Ордена Феникса и директор Хогвартса. Из его глаз исчезло привычное мерцание, он был предельно серьёзен. Только самые проверенные могли присутствовать в штаб квартире Ордена. Там была семья Уизли в полном составе, Поттеры, Лонгботтомы, Ремус Люпин, Сириус Блэк,  Нимфадора Тонкс, Кингсли Шеклбот и Аластор «Грозный глаз» Муди.

— Вы уверены, что это необходимая мера? Может это вообще не сработает, — спросила Алиса Лонгботтом, и Лили согласно кивнула.

— Она права. Нам нужно ещё раз всё обсудить, — признала рыжеволосая обладательница двоих детей.

— Это наш последний шанс, и другой такой возможности может и не быть. Мы просто обязаны пойти на этот риск, — тяжело вздохнул Дамблдор и в этот момент он выглядел на все свои 120 лет. Все остальные лишь кивнули.

От стены отделились две ранее незамеченные женщины, и, подняв палочки стали нараспев читать заклинание на латыни.

Пути назад больше не было, ритуал прерывать было нельзя.

* * *

Гарри не знал почему, но у него появились неприятные ощущения. Ощущения, которые появлялись только тогда, когда всё шло коту под хвост. Ощущения, которым он привык доверять, и которые не раз спасали ему жизнь.

Через мгновение Старшая палочка уже лежала у него в руке. Заметив это, Рон и Гермиона повторили движение друга.

Палочки мгновенно оказались у них в руках. Друзья уже давно научились доверять чувству опасности Гарри. Ведь на свободе по-прежнему оставалось много приверженцев Тёмного Лорда, и, несомненно, они захотят отомстить.

Время, когда Гарри был самым знаменитым в их троице давно прошло. Рон был вожаком самой большой стаи оборотней в Европе, а Гермиона была известна по всему миру за свои выдающиеся знания. Но лучше всего ей давались защитная магия и целительство. Она всё ещё была «мозгами» Золотого Трио, Рон был стратегом, а Гарри человеком действия и специалистом в Тёмных Искусствах.

Когда появилась вспышка света, Гермиона не стала  долго раздумывать. Голубой мерцающий щит в форме полукруга мгновенно окружил их троих. Заклятья отражались от этого щита, по крайней мере, пока нападающий не разрушит его достаточно сильным проклятьем.

Однако свет продолжал светить. Он проникал сквозь защиту и светился ещё ярче, чем прежде. Из-за этого троице пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. По крайней мере, их волшебные палочки всё ещё были с ними, и они продолжали безрезультатно кидать проклятье за проклятьем.

Яростно рыча, одной рукой Рон вытащил револьвер, а другой продолжал посылать проклятья. Револьвер был зачарован, и поэтому оставался всегда чистым, и даже сам перезаряжался. Патроны же, необходимые для стрельбы, предварительно уменьшенные, находились в одном из многочисленных карманов Рона.

Но даже серебряные пули ничем не смогли помочь, они просто поглощались мерцанием. Свет накрыл их раньше, чем появилась возможность для отступления.

Гарри схватил своих партнёров за руки, чтобы их не раскидало в разные стороны.

На мгновение их ноги оторвались от твёрдой поверхности. Но вот раздался глухой стук, и три пары боевых сапог вновь стоят на земле.

Гарри услышал сердитое рычание Рона и почувствовал знакомые волны магии, исходящие от палочки Гермионы. Очевидно, она колдовала ещё один щит. Сам Гарри, уже сформировал проклятье, и сейчас, оно тускло мерцало на конце палочки.

Когда он приоткрыл глаза, то был готов увидеть чёрные мантии и серебряные маски, но вовсе не это. Там стояли люди, которые на самом деле должны быть мертвы. Но что более удивительно, так это то,  что они стояли рядом с молодыми копиями самих Гарри, Рона и Гермионы, невинными и молодыми копиями.

Рон недоумённо выругался, а Гермиона не удержалась на ногах. Однако её щит всё ещё мерцал, ведь для них троих, колдовать было столь же естественно, как и дышать, и небольшой шок не мог уничтожить щит.

— Рон? — недоверчиво ахнула Молли Уизли, глядя то на массивную фигуру в кругу, то на собственного, гораздо более лёгкого сына.

И тут же Гарри встал перед другим Роном и зло уставился на него.

— Кто вы такие, и чего вам от нас надо? — прошипел он. Его изумрудные глаза были наполнены магией и напоминали убийственное проклятье.

— Ты нас не узнаёшь? — смущённо спросила Лили Поттер.

— Вы не те, кем кажетесь.

— Почему нет? — заинтересованно спросил Альбус Дамблдор, в его глаза вернулось привычное мерцание.

— Потому что все вы мертвы. За исключением трёх человек, но раз мы стоим здесь, то они не могут быть нами, — Гарри ещё раз проанализировал свои слова и признал, что в них есть смысл.

— Но если бы мы были ненастоящими, то должны были бы выпить, по крайней мере, оборотное зелье. Для которого, в свою очередь, требуется частичка вас самих, не говоря уже о погибших. К тому же, с помощью оборотного зелья можно превратиться лишь в вас настоящих, но никак не в более молодые версии.

Гермиона задумчиво кивнула на слова Дамблдора, старик был прав.

— Но кто вы тогда? — настороженно спросил Гарри.

— Прошу простить мне мою грубость. Меня зовут Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, и вы находитесь в штаб-квартире ордена Феникса, организации, борющейся против Тёмного Лорда Волдеморта.

Прежде чем Дамблдор продолжил говорить, Рон прервал его.

— О чём вы вообще говорите? Все знают, что Волдеморт погиб два дня тому назад. Гарри наконец-то прикончил его.

Возбуждённый шёпот пробежал по комнате.

— Действительно? Это замечательно, значит всё прошло точно по плану, — улыбнулся старик.

Терпение Гарри подошло к концу, и он направил свою волшебную палочку на Дамблдора.

— Какой план? Выкладывайте всё сейчас же, или я за себя не ручаюсь, — прошипел он почти на парселтанге.

Директор Хогвартса удивлённо моргнул.

— Не будьте таким нетерпеливым. Мы, как вы можете видеть, собрались здесь, потому что  нашли ритуал в старинной книге, который вызывает Спасителя из другого измерения в наше. Вы наша последняя надежда на спасение.

Ошеломлённо оглядевшись, Гарри начал смеяться. Это был горький и невесёлый смех. Гермиона обняла его сзади, уткнувшись своим лицом в его лопатки.

Черноволосый дрожал всем телом, и его смех был больше похож на истерику.

Рон же пришёл в ярость, отчаянную и неверующую ярость. И голубизна его глаз превратилась в сверкающее золото.

— Как вы смеете? Как вы смеете просить нас решить ваши проблемы? Как вы можете быть столь эгоистичными? У вас уже есть один Гарри Поттер, один Избранный, — Рон сделал жест в сторону юного Гарри, — Почему же вам должны достаться двое, тогда как мы, должны были пройти одни, пять лет беспощадной войны? — Рон хотел и дальше продолжать кричать и рассказывать, о всех тех несправедливостях через которые они прошли, но рука Гарри остановила его.

— Хватит, Рон. Достаточно. Судьба снова играет с нами. Что смысла нам волноваться об этом, мы ведь давно уже привыкли к этим играм.

— Но…

— Что?— прервал Гарри своего партнёра, —  Давай просто сделаем это, как делали и прежде. Вместе.

Рон преданно кивнул.

— Какой у вас сейчас год? — спросила Гермиона у Дамблдора в первый раз.

— Лето между пятым и шестым курсом Гарри.

— Но этого не может быть, — выдохнула Гермиона, и все трое уставились на совершенно живого Сириуса, который смущённо моргнул.

— Ты должен быть мёртв, — высказала она свои мысли вслух.

— Я чувствую себя очень живым, спасибо.

Вдруг старший Гарри посмотрел на юного, который от шока отступил на пару шагов назад.  Гарри упал на колени перед более молодой версией, схватил за руки и внимательно изучал своими глазами его невинное лицо.

— Что ты сделал, пожалуйста, скажи мне, что ты сделал? — его голос дрожал.

— Гарри... — печально сказала Гермиона.

— Что ты сделал? — вопрошал Гарри своего собеседника.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — отчаянно сказал молодой. Глаза старшего словно смотрели в его душу.

— Ты должен был что-то сделать. Что случилось в министерстве? — старший тряс свою юную копию.

— Министерстве? — сконфуженно спросил младший и уставился прямо на шрам на лице.

— Ты не был там? У тебя не было видений?

— Только одно, про нападение на мистера Уизли.

Обессиленный Гарри был аккуратно увлечён руками других.

— Не было второго видения, — бормотал он, и Гермиона, та, что была на его стороне, внезапно обняла его.

— Шшш… — шептала она снова и снова. Рон стоял позади них, молчаливой угрозой для всех, кто осмелится подойти ближе.

— Ты ничего не мог сделать.

— Но почему? Волдеморт ведь знал, что может использовать видения, но не использовал. Это глупо, — добавил Рон.

— Подожди-ка, это значит, что я мертв? — воскликнул Сириус, который вместе со всеми слушал их разговор, затаив дыханье.

— Вовсе нет, в этом то и проблема, — ответил Гарри.

— Что?— возмущённо спросил  Блэк.

— Возможно, нам стоит перенести этот разговор на кухню. Там более удобная обстановка, — сказал Дамблдор, находясь в смешанных чувствах.

— Но Гарри видит проблему в том, что я жив, — пожаловался Сириус.

— Это не так! — воскликнули оба однофамильца.

— Но ты же только что сказал…

— Это был другой Гарри! — сказал младший.

— И я…

— Да прекратите же! — внезапно прикрикнула на них старшая Гермиона.

Она раздражённо подняла бровь.

— Так больше не может продолжаться, — сердито фыркнула обладательница каштановых волос, — Мы должны взять себе другие имена, иначе возникнет ещё большая путаница. Лучше всего будет использовать наши псевдонимы, мы привыкли реагировать на них, и их легко запомнить.

Гарри и Рон одобрительно кивнули.

— Хорошо, тогда ещё раз, меня зовут Гермиона, а иначе «Сова», — представилась она во второй раз.

— Рон, по-другому — Клык (1), — прорычал Рон. Его вся эта ситуация уже начала раздражать. Гарри мог это хорошо понять.  Они стояли в окружении людей, которые в их мире уже давно умерли, при этом половину из здесь присутствующих, они похоронили собственными руками. К тому же перед Клыком стояла его семья, семья, которую он потерял два года назад. Но даже несмотря на то, что они были совершенно ему незнакомы, видеть эти лица было больно.  Не просто больно, скорее равносильно пытке, но даже при этом Гарри был не уверен, что это сравнение достаточно отражает это. Сам он не раз терпел пытки, но разве может физическая боль сравнится с душевной?

Черноволосый подошёл к нему поближе и положил свою руку ему на плечо. Он мог чувствовать дрожь, окутавшую тело друга.

— Гарри, меня также называют Хаосом, — следующим представился Гарри и невозмутимо кивнул окружающим.

— Теперь, когда все неотложные проблемы решены, мы можем наконец пойти на кухню и насладиться вкусной едой Молли, — ещё раз напомнил Дамблдор, Хаос же в ответ послал ему ледяной взгляд. Каким бы хорошим его не считали, но Гарри никогда не смог бы его простить за то, что он сделал с его жизнью и жизнями других людей. Возможно, этот Дамблдор был совсем другим, но Хаос предпочитал  осторожничать, пока не убедится в этом.

После слов старика руки Клыка сжались в кулаки. Сова это заметила и послала Хаосу обеспокоенный взгляд. Свободной рукой Гарри сделал какой-то знак, это был тайный язык символов, сформировавшийся у троицы во время войны. Сова, расшифровав знак, кивнула и положила свою руку на другое плечо оборотня. Когда она обратила на себя внимание, то встала на цыпочки, хотя Клык всё равно был вынужден чуть склониться, поцеловала его в щёку и что-то прошептала на ухо. Краем глаза Хаос заметил, что Гермиона и Рон покраснели, видя, что вытворяют их старшие копии.

Оборотень кивнул на слова Совы, и позволил вывести себя из комнаты.

— Простите за них двоих, но это нелегко для Клыка, видеть Уизли, тогда как в нашем мире, он был последним из них, — в голосе Хаоса не было  ни капли раскаянья, лишь предупреждение о том, что их лучше оставить в покое. Единственная причина, по которой они вообще ушли и оставили его одного, заключалась в том, что они  могли разумно оценить способности здесь присутствующих. Потому что уже знали их из своего мира (но так как в их мире царствовала война, то, вероятно, способности людей из этой вселенной были намного ниже, чем из их мира).  А также Гарри был самым сильным из их тройки и смог бы уйти, если что-нибудь пошло бы не так. Постоянная бдительность, как сказал бы Аластор Муди.

На глазах Молли появились слёзы, когда она это услышала, и только рука Артура помешала ей немедленно бежать за Клыком. Другие Уизли смотрели на Хаоса с ужасом в глазах.

Возможно, задумался Хаос, он должен был рассказать об этом как-то по-другому? Но с другой стороны он уже давно не испытывал страха перед фактами и принимал их такими, какие они есть. Они пережили пять лет жестокой войны, в которой каждый день умирали люди. И даже если бы и не было никаких шокирующих фактов, всё равно оставался бы тот холод, который они, вероятно, принесли с собой.

Когда орденовцы более-менее справились с шоком, то их группа направилась в сторону кухни. Хаос шёл позади всех, потому что так он видел всех остальных, и никто не мог бы напасть на него со спины. Его паранойя это одобряла.

Кухня была точно такой же, какой он её помнил. Длинный стол, заполненный едой, которой можно было бы прокормить целую армию, и аппетитный запах, от которого рот наполнялся слюной.

Все, кроме Хаоса, сели за стол. Он же стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, а на приглашение присоединиться к трапезе лишь покачал головой.

(1) — там было английское слово bite, и я, честно говоря, совсем не знаю как его перевести. Пока что пусть будет «Клык», это по крайней мере звучит намного лучше, чем «Укус». Если у вас будут идеи насчёт лучшего перевода, то пожалуйста, пишите об этом в комментариях или ЛС.

Воцарившуюся на кухне тишину нарушало только мерное постукивание посуды. Хаос знал, что на нём сейчас сосредоточено много взглядов. Люди старались делать это украдкой, но черноволосый юноша лишь ухмылялся при виде их бесполезных попыток. Когда столько взглядов устремлены в одну сторону, сложно их не заметить.

Единственное, что его обескураживало, так это то, что за этим столом сидели его родители. Его живые родители. Он никогда не знал своих настоящих родителей, и ему, в общем-то, была чужда родительская любовь. Но видеть, как шестнадцатилетний Гарри Поттер сидит рядом со своими родителями и беззаботно болтает, в то время как он в те же годы был вынужден сражаться, было больно. Мы действительно начинаем ценить вещи, только когда потеряем их. Хотя как можно ценить то, чего у тебя никогда не было?

— Ты правда не хочешь есть, Га… Хаос? — озабоченно спросила Лили Поттер. Её материнский инстинкт всё время обеда боролся с разумом, и наконец, победил. У неё тоже не было аппетита, но она ела, чтобы не заставлять своего мужа волноваться. Мысль о Джеймсе вызвала лёгкую улыбку на её лице, которая впрочем, сразу исчезла, стоило ей подумать о молодом человеке, стоящем около стены всё то время, пока они ели. Она никак не могла поверить, что её Гарри станет таким в двадцать лет. Непроизвольно она нашла руку сына и крепко сжала её. Рыжеволосая призналась самой себе, что Хаос вызывает у неё страх. Нет, не страх перед врагами, но все её конечности словно застывали, а по спине проходила неприятная дрожь. Она боялась того мира, который её очаровательного сына превратил в ту личность, стоявшую сейчас, прислонившись к стене. Она боялась за своего сына, за своего шестнадцатилетнего сына, который ещё сохранил свою невинность и не смотрел на мир этими холодными глазами, которые уже видели худшее и не ожидали от мира ничего хорошего — глазами Хаоса. От тьмы, которую она видела в столь знакомых изумрудах, невольно перехватывало дыхание. Лили не хотела ничего даже знать о том жестком измерении, откуда пришёл Хаос. Она не хотела знать, сколько страданий должен был вынести двойник её сына, чтобы стать таким воином.

И когда с её губ сорвался вопрос, она и сама была удивлена этому.

Хаос только покачал головой и посмотрел на женщину, которая могла бы быть его матерью, нечитаемым взглядом. Сам бы он никогда не сказал, что сейчас чувствовал. Какой ураган эмоций сейчас бушевал в его душе. Одни мысли он загонял глубоко внутрь, другие же вытаскивал на поверхность своего сознания. А все чувства старательно подавлял. Окклюменция в таких вещах чрезвычайно помогает. Сова и Клык помогут ему позже разобраться в своих чувствах и их смысле. Сам он мало разбирался в таких вещах. Да и как могло быть иначе, если он вырос у Дурслей? Хаос покачал головой, отгоняя эти мысли. Он не хотел думать о людях, что назывались его родственниками, тем более они были уже мертвы.

Именно из-за Совы и Клыка Хаос ничего не ел. Он считал, что командир может приступить к трапезе только тогда, когда позаботится о своих подчинённых. И хотя Хаос сейчас был лидером только двух человек, он не собирался отступать от своего принципа. Сам он знал, что такое испытывать голод и бороться с ним снова и снова, но мужчины и женщины под его командованием должны быть сильными, чтобы пережить следующий день.

Краем глаза он заметил, как Муди одобрительно кивнул, бывший аврор прекрасно понимал его мотивы.

Хаос прожил только два мирных дня, после победы над Волдемортом, и не было ничего странного в том, что у него остались старые привычки, да и навряд ли они исчезли бы со временем (если таковое было бы). Но теперь он был в новом измерении и снова обязан был воевать.

Но если Хаос собирался быть честным с самим собой, то стоило признать, что этот призыв стал для него спасением. Он не знал, что с ним сталось бы после окончания войны. Хаос был самой настоящей военной машиной, просто убийцей. Чем-то, настолько близким к непобедимости, насколько это вообще возможно. И он знал, пусть никто и не говорил этого вслух, люди его вселенной боялись его. Он помогал им и защищал, он был их Спасителем. Но в то же время каждый человек знал, что Хаос могущественный убийца. И когда невероятную силу дополнило одиночество, люди стали бояться его. Черноволосый был практически уверен, что когда-нибудь, они назовут его новым Тёмным Лордом.

Углубившись в размышления, он и не заметил, что последний орденовец уже доел, а миссис Уизли очистила стол с помощью заклинания.

Покашливание Дамблдора вернуло его в реальность, и старик удостоился холодного взгляда от Хаоса.

— Теперь, когда голод больше не занимает все наши мысли… — с улыбкой начал Дамблдор, и Хаос не мог не фыркнуть в ответ. Он не верил, что Дамблдор хоть когда-нибудь испытывал настоящий голод. Голод, лишающий тебя разума, оставляющий лишь низменные инстинкты и превращающий в существо, ничем не отличающиеся от дикого зверя.

— …давайте начнём, — закончил директор своё предложение, никак не отреагировав на фырканье черноволосого юноши, и даже не подав хоть какой-то знак, что вообще воспринял это. Но Хаос был уверен, Дамблдор всё услышал. Не то что бы его это беспокоило, но судя по взглядам других присутствующих, он выразил своё мнение несколько громче, чем думал.

— То, что вы хотите больше узнать о нас, конечно, справедливо, но мы тоже хотим знать о вас и о вашем мире, ведь, в конце концов, нам придётся жить здесь, — сказал Хаос и тут же объяснил мысль, пришедшую к нему во время обеда, — Наилучшим выходом для обеих сторон… — даже если его сторона и состояла сейчас из него одного, — будет поочерёдное задавание вопросов и ответы на собственные вопросы о том, как это было в вашей вселенной.

Орденовцы кивнули, а молодые тут же пододвинулись поближе, чтобы ничего не пропустить. «Были ли мы такими же?» — задумался Хаос, — «С другой стороны, когда мне было шестнадцать, у нас уже почти год, как шла война».

— Если вы не возражаете, то я, пожалуй, начну, — вновь высказался Дамблдор, и Хаос закатил глаза. Это было предсказуемо. Как всегда старик играл в хорошего руководителя и подавал другим “отличный” пример. Хм, кажется сегодня у него слишком много нерастраченного сарказма.

— Сперва я хотел бы узнать, когда же начались расхождения между нашими мирами.

Хаос на время умолк, собираясь с мыслями. Перед глазами невольно пронёсся яркий зелёный свет, а в сознании зазвучали мольбы женщины, испуганной за своего ребёнка. Её пронзительный крик, и высокий холодный смех, последовавший за этим.

Начало его жизни было трудным, а ведь если всё пошло бы по-другому, то и он сейчас был бы совсем другим человеком. «Но кого бы тогда призвали люди этой вселенной в спасители?» — мрачно пошутил Гарри над самим собой.

— Я думаю, что наши вселенные начали расходиться с того самого Хэллоуина. Когда мне исполнился один год, то одна маленькая крыса, по прозвищу «Хвост», который также известен как Питер Петтигрю, сдал наше местонахождение Волдеморту… — когда он произнёс это имя, все присутствующие вздрогнули, и Хаос не смог сдержать своё раздражение.

— Это просто глупое имя! — сказал он и повторил ещё громче, увидев несколько пристыженных взглядов.

— Хвост был Хранителем тайны, и это значительно облегчило Волдеморту выполнение его грязного дела. Он отправился в Годрикову впадину и убил Лили и Джеймса Поттеров, прежде чем добрался до меня. К сожалению, этот план не оправдал себя, и я остался жив. Волдеморт был поражён собственным проклятьем, но не умер, а стал бестелесным духом. Когда Сириус ворвался в дом и увидел там Питера, то всё правильно понял и погнался за предателем, но тому удалось сбежать.

На взгляд Хаоса, дальше не случилось ничего важного, по крайней мере, это уже не относилось к ответу на вопрос Дамблдора. Кивком он намекнул, что сейчас очередь директора рассказывать, как всё произошло в их мире.

— Как вы можете видеть, у нас всё произошло совершенно по-другому, — начал Дамблдор, и Хаос едва удержался от того, чтобы снова выразить свое раздражение. Как будто его живые родители, сидящие здесь, были недостаточным доказательством.

А Лили и Джеймс всё ещё не могли поверить, что всё было именно так, как рассказал Хаос. Неужели их жизнь закончилась так? После того, как они прожили лишь год со своим сыном?

Гарри тоже был озадачен. Он совсем не мог себе представить жизнь без своих родителей. Даже если у них были трудные времена и ссоры, он всё равно любил их.

— Поттеры не скрывались под заклинанием Фиделиус, и, следовательно, у них не было хранителя. Но Питер Петтигрю, которого и здесь никогда не подозревали в предательстве, тоже предал нас. Как только выяснилось, что Лили и Джеймс идут на обед и оставляют Гарри с няней, совершенно одного, то в дом пришёл Волдеморт. Няня, к сожалению, погибла, но Гарри, чудесным образом, выжил, а Волдеморт развоплотился от собственного проклятья, таким же образом, как уже было сказано.

Лили, во время пересказа этих событий, совсем упала духом. Её руки затряслись. Одна только мысль о том, что она могла потерять своего ребёнка, побуждала её хватать Гарри и бежать как можно дальше, пока не кончатся силы. До сегодняшнего дня она всегда боролась с собой и этим тихим голосом, шепчущим снова и снова: «Что сейчас было бы с тобой, если бы ты осталась там?». Теперь она могла дать ответ на этот вопрос. Она была бы мертва, а её Гарри, несмотря на это, всё ещё остался бы «проклятым». Джеймс взял её дрожащие руки в свои и успокаивающе сжал их.

— Если не мы заботились о тебе, то где же ты вырос? — нарушила она тишину, царившую в комнате, пока все остальные осмысливали полученную информацию.

— У Дурслей, — Гарри знал, что на его лице ничего отразилось, а голос звучал ровно и вовсе не выражал и толики того отвращения, которое он испытывал к своим родственникам. И конечно, он ни в коей мере, не виноват, что глаза Лили и Джеймса распахнулись в ужасе. Просто они, видимо, тоже знали Дурслей достаточно хорошо.

— Дурсли? Моя сестра Петунья, ее отвратительный муж Вернон, и сын Дадли? Эти Дурсли? — нервно спросила Лили.

Хаос кивнул и приподнял бровь. Он догадался о том, что представила Лили, судя по её словам. Очевидно, Дурсли из этого мира не имели существенных различий с Дурслями, хорошо ему знакомыми.

— О боже. Почему ты жил с этими монстрами, а не с Сириусом или Ремусом? Я думаю, что даже Снейп был бы лучшим вариантом, — проскрежетал Джеймс, и было видно, с каким трудом ему далось последнее предложение.

— Можно было предвидеть, что Ремусу из-за его маленькой пушистой проблемы запретили даже встречаться со мной, Сириус не мог, а Снейп скорее сам бы застрелился, чем взял бы отпрыска Джеймса Поттера на воспитание. Дамблдору же показалось самым лучшим выходом то, что я буду расти у своих любящих родственников, — дальше Хаос уже не стал продолжать. Этим людям не стоило знать, какой была его жизнь у Дурслей. Это не имело ничего общего с войной и оставалось одной из тех немногих вещей, которые ещё вызывали у него эмоции. Конечно, эти эмоции состояли преимущественно из неуправляемых гнева и ненависти, с которыми Хаос весьма успешно боролся.

Он игнорировал все следующие вопросы про Дурслей, пока Сириус, наконец, не задал вопрос, о котором он размышлял всё это время.

— Почему я не мог забрать тебя?

Хаос тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Потеря крёстного долгое время была для него слишком болезненной, потому что тот был первым взрослым, с которым он на самом деле был близок. И то, что он до сих пор винил себя в его смерти, не слишком помогало.

— Ты был в Азкабане, — сказал, наконец, Хаос. И реакция не заставила себя ждать. Сириус задохнулся от ужаса, а все остальные шокировано уставились на анимага. Сириус? В Азкабане?

— Почему? — прошептал Ремус.

— Он был невиновен. Я вам уже рассказывал, что Сириус отправился за Петтигрю, прямо в тот самый день, когда умерли мои родители, — Лили и Джеймс вздрогнули, пока он говорил это, — Но о чём я вам не рассказывал, так это о том, как Питер смог сбежать. Он аппарировал прямо на маггловскую улицу, и прежде чем там появился Сириус, движимый чувством вины, он взорвал улицу, отрезал себе мизинец, и превратился в крысу, которой он, собственно, и был. Когда появились авроры, то увидели лишь разрушенную улицу. Они немедленно взяли Сириуса под стражу, а оставшихся в живых магглов допросили. И, конечно же, те рассказали всё так, как они и видели — большой черноволосый мужчина охотился за низким и приземистым, и, в конце концов, всё взорвалось. И всё, что осталось от Петтигрю — это мизинец. Сириус был отправлен пожизненно в Азкабан без всякого суда, — после этих слов Хаос переместил свой взгляд с бледного Сириуса на Дамблдора.

— Но почему я ничего не сделал? — озадаченно спросил Дамблдор.

— Это вопрос, на который никто не может ответить. «Кроме тебя самого», — подумал Гарри про себя, но его невысказанные слова без труда можно было прочесть в его взгляде. И Дамблдор, казалось, всё понял. Он выглядел таким уставшим и печальным, что Хаосу даже на одно мгновение показалось, всего лишь на одно мимолётное мгновение, что этот Дамблдор не такой бессердечный как из его вселенной.

Затем он покачал головой. Он не должен так думать. Слишком многие уже поверили в доброго дедушку, которого в совершенстве изображает старик.

— Через тринадцать лет ты смог сбежать, — слова Хаоса вновь поразили всех присутствующих.

— Сбежать…

— …невозможно…

— Это ещё не удавалось никому…

— Но дементоры…

Начался беспорядок, когда каждый начал высказывать свою теорию о побеге Сириуса из Азкабана. Хаос с весельем наблюдал за этим спектаклем и еле подавил усмешку, увидев, что и Дамблдор, с кем-то оживлённо дискутирует.

— Как ты смог это сделать? — услышал Хаос скептический голос Джеймса, который сейчас настойчиво расспрашивал своего ошеломлённого друга.

— Без понятия, чувак, — растерянно сказал Сириус.

— Но ты же как-то это сделал. По крайней мере, у тебя должно быть предположение, насчёт того, как сделать это. Ты же должен знать, что творится в смазливой головке твоего двойника, — Сириус и Люпин в недоумении уставились на Джеймса.

— Окей, я объяснил немного путано, но вы меня поняли, — притворно обиделся аврор.

— Ну что я могу сказать, кроме того, что у меня совершенно нет никаких идей? Как ты уже заметил в своём запутанном предположении, это была другая версия меня. И если ты посмотришь на Гарри и Хаоса, то увидишь, как могут быть различны две вселенные.

— Но это странно, что у тебя нет ни одной идеи, — вклинился в разговор Ремус и задумчиво посмотрел на Сириуса.

— Муни, ты начинаешь меня пугать.

Через десять минут, в течение которых никто так и не нашёл решения, с помощью которого можно было бы сбежать из Азкабана и оставаться в своём уме целых 13 лет. Наконец, все повернулись обратно к Хаосу, что бы услышать разгадку.

— Твоя анимагическая форма, — выдал, наконец, Хаос.

— Моя анимагическая форма?

— Животные имеют гораздо меньше чувств по сравнению с людьми, и поэтому дементоры не так сильно оказывали на тебя влияние. Кроме того, как-то раз ты сказал мне, что в твоей голове тогда, крутилась только одна мысль «Я невиновен», а её нельзя назвать счастливой. Когда ты похудел настолько, что смог протиснуться через прутья решётки, то сбежал. Я тогда был на третьем курсе.

Сириус хотел задать ещё много вопросов, спросить, почему Хаос так много знает, ведь все считали его виновным в смерти Лили и Джеймса.

— В другой раз, Сириус. Обещаю, в другой раз, я расскажу тебе о том, что там произошло. Сейчас не время для этого рассказа.

Сириус молча кивнул.

Слова Хаоса были не лишены корыстных намерений. После смерти крёстного было нелегко видеть его вновь живым, тем более это был не его Сириус. Он ясно видел различия между ними. В голубых глазах его Сириуса всегда присутствовали мрачные тени, а после бессонных ночей оставались мешки под глазами. Даже после двух лет свободы его тело оставалось худым, а лицо ввалившимся. И у него никогда не было той жизнерадостной ауры, которой был овеян тот мужчина, сидевший за столом. Но всё же это был Сириус. Да, не тот Сириус, но измученное сердце Хаоса не обращало внимания на такие мелочи и цеплялось за мысль, что время, проведённое с крёстным, поможет его душе восстановить свою целостность.

— Я немного отклонюсь от предыдущей темы. Мне хотелось бы знать, чему вы обучены и в чём специализируетесь, — задал следующий вопрос Кингсли.

— Это сложно объяснить. Кроме шести лет учёбы в Хогвартсе, мы не получили другого образования. Вы и Муди некоторое время были нашими другими учителями в том, что касается дуэлей. Но когда внезапно началась война, мы — Сова, Клык и я — обучались сами. С помощью зелья, сваренного профессором Снейпом незадолго до смерти, Клык смог менять свою форму по желанию, и к тому же, оставаться в своём уме. Но боль, связанную с преобразованием, так и не удалось смягчить. Поэтому Клык превращается только тогда, когда это действительно необходимо.

Сова — целительница, эксперт в щитах и «мозг» нашей группы. Кто хочет что-то узнать или получить защиту, тот не найдет лучшего специалиста чем она. Я даже не знаю, как часто её щиты спасали мою жизнь.

Я же специализируюсь в боевой магии. Тёмная она или светлая не имеет значения. Я также несу ответственность за заклинания, которые требуют много магии, потому что у меня её всегда слишком много, — никому из присутствующих не стоило знать, какой аномально высокий уровень магии у него был. Человеческое тело не может выдержать столько магии, но Гарри с детства имел дело с высоким уровнем магии, не говоря уже о дальнейшем обучении. Все его существо словно состояло из магии. Если он долго не колдовал, то она становилась не стабильной и работала через раз. Чтобы не нанести вреда окружающим, Хаосу приходилось держать свою магию под железным контролем, — Мы также проходили подготовку с оружием. Вы уже могли видеть пистолет Клыка, — на мгновение Хаос ухмыльнулся.

— Тёмная магия? — обеспокоенно спросил Артур Уизли.

Хаос лишь кивнул. Отлично, ему придётся во второй раз объяснять людям, которые дерутся на его стороне, что магия не делится на тёмную и светлую. Единственное, что действительно важно, так это намерения, с которыми её используют.

Когда стало ясно, что Хаос не собирается с ними сейчас спорить на эту тему, все расслабились. И тут Гарри задал следующий вопрос:

— Откуда у тебя этот шрам?

Хаос посмотрел на него и насмешливо спросил:

— Какой именно?

Покраснев, юноша пробормотал:

— Который на лице.

Хаос сразу понял, какой шрам он имел в виду, но не мог отказаться от возможности позабавиться. Он мог так думать, в конце концов, битва с Рудольфусом Лестрейнджем была одной из самых известных, именно в ней он получил этот длинный шрам, пересекающий его лицо. Упивающийся был зол, что Хаос помог Невиллу убить Беллатрикс, и в безумной ярости атаковал Избранного. Хотя если бы он обратил внимание, то смог бы увидеть, что хорошая целительница могла бы спасти его жену от смерти. Безумец отправил Невилла в объятья смерти, а потом и сам медленно и мучительно умер от проклятья, разрушающего его тело.

Если бы кто-нибудь сказал Хаосу во время его первого курса в Хогвартсе, что Невилл на что-то способен, то он бы просто посмеялся над этим. Но после смерти свое жены, Луны Лавгуд, Невилл стал совсем другим. Удивительно, но существенно поспособствовал этому Блейз Забини, которому удалось проникнуть в его душу. После того как слизеринца убила Беллатрикс, в сознании некогда слабого и неуклюжего гриффиндорца не оставалось ничего, кроме жажды мести. Уже тогда безумный, он находил в мести за смерть своих родителей и Блейза, некое избавление.

— На войне, — больше Гарри не следовало знать. Достаточно было уже того, что самому Хаосу кошмары не давали уснуть.

Хаос уже начинал уставать от всех этих вопросов. Случайно бросив взгляд на часы, он удивился тому, как долго они сидели на этой кухне. Прошло уже три часа со времени ухода Совы и Клыка.

Миссис Уизли, наверное, заметила его взгляд, так как строгим голосом сказала:

— Ещё лишь один вопрос. Дайте бедному мальчику передышку. Я уверена, что его друзья уже забеспокоились.

Орденовцы сконфуженно посмотрели на него. Преисполненные любопытством, они совсем забыли, что Хаосу и так выдался не самый лёгкий день, мало того, он стоял все это время, прислонившись к стене.

Хаосу оставалось над этим только посмеиваться. Казалось, в какой бы вселенной он не находился, никто не смел противоречить миссис Уизли.

— Ну хорошо, я задам последний вопрос. Это то, что нам всем невероятно важно знать, — сказала Тонкс с озорной улыбкой, — Вы с Совой встречаетесь?

Мёртвая тишина сменилась всеобщим смехом. Даже сам Хаос не сдержал короткий смешок. Конечно, для Тонкс это самый важный вопрос.

Гермиона залилась краской, а Рон смотрел на Хаоса с завистью и беспокойством. Но Хаос лишь покачал головой.

— Это значит, что нет? — разочарованно спросила Тонкс.

— Да, мы с Совой вместе, — улыбнулся Хаос.

— Но я думала, что Сова встречается с Клыком. Она же его поцеловала, — потрясённо воскликнула миссис Уизли, и многие согласились с её словами.

— Конечно, она поцеловала Клыка, в конце концов, Сова и Клык тоже вместе, — ухмыльнулся Гарри.

— Но ты же только что сказал… — запротестовал Фред Уизли.

— … что вы с Совой встречаетесь, — закончил за него Джордж.

— Это так. Она с нами двоими, как и Клык со мной и Совой, как и я с Совой и Клыком.

Хаосу было смешно, а их сбитые с толку лица, веселили ещё больше.

— Трио? — ахнул Сириус. Черноволосый кивнул своему крёстному.

— Да.

Внезапно Джеймс разразился громким смехом.

— Ты воистину сын мародёров! Зачем соглашаться на одного, когда есть двое?

— Прости, что ты сейчас сказал? — сердито крикнула Лили со своей стороны.

Хаос с улыбкой наблюдал за развернувшимся перед ним зрелищем. Его отец пытался что-то объяснить Лили, а она притворялась, что понимает всё не правильно. Он знал, что этот спектакль был разыгран, чтобы отвести от Хаоса внимание. И был благодарен им, даже если во всём этом и не было особой необходимости. Он крепко стоял за свою любовь. Сова и Клык были теми единственными, кто всегда поддерживал его и был на его стороне. Они стали его Спасителями, когда он не смог больше выносить роль героя волшебного мира. Они пробуждали его от кошмаров, поддерживали, когда он кричал от боли и ярости, когда на него накатывали видения, в которых Волдеморт снова и снова пытал и убивал людей. Они были с ним, когда он, казалось, утратил надежду на победу, и Хаос знал, что он сражался не ради всех этих людей, которые прятались за его спиной. Не за будущее детей магического мира, и, разумеется, не потому что считал Волдеморта злым. Он для этого слишком многое видел. Нет, он сражался ради Совы и Клыка. Сражался, чтобы защитить их. Только ради них он сражался, и только ради них он выиграл эту войну.

И если этот новый мир собрался диктовать ему, кого ему любить, а кого нет, то его ожидает очень большой сюрприз. Потому что Хаос знал, что кроме Совы и Клыка, удерживающих его израненную душу от разрыва, ему никто не нужен.

Прим. Автора: Я надеюсь, что половина моих читателей не ушли сейчас из-за того, что запланированы отношения Хаос/Сова/Клык, просто мне сложно представить их с кем-нибудь другим. Все трое через многое прошли и вынесли много страданий, как в прошлом, так и вынесут в будущем. Не волнуйтесь, у юных версий будут совсем другие отношения.

Прим. Пер: Скорее всего, я буду иногда переводить что-нибудь от автора. В основном это касается неких обращений и сведений о выходе продолжений.

— Итак, знаем мы не так уж и много, — разочарованно подвела итоги Сова, выслушав рассказ Хаоса. Она была особенно любопытна сейчас, потому что считалась «мозгом» их группы и часто объясняла что-то своим напарникам. Сейчас же было слишком мало информации, чтобы что-то утверждать.

— Да, не много. Но у обеих сторон ещё остались незаданные вопросы, — Хаос повернулся к Клыку, растянувшемуся на кровати. Все трое расположились в одной из спальных комнат на Гриммуальд Плейс 12. Хаос сидел в наколдованном кресле напротив камина, в котором потрескивал огонь. Сова уселась на полу, положив голову ему на колени, и прикрыв глаза, наслаждалась пальцами Хаоса, играющими с её волосами.

— Я сказал им, что Клык оборотень, но думаю, они не до конца осознали это, потому что были слишком шокированы различиями наших вселенных.

Клык на это лишь отмахнулся, показывая тем самым, что его это ни в коей мере не беспокоит. Он считал своё становление оборотнем огромной выгодой, поэтому не переживал по этому поводу

Первый месяц после заражения был самым тяжёлым, мало того, что Клык испытывал к себе ненависть, он ещё и боялся, боялся того, кем становится. Но это было уже позади. Зелье, изготовленное Снейпом, со временем привело его в себя. И когда он смог сохранять свой рассудок во время превращения, то начал воспринимать своё состояние как необычную форму анимагии, пока, наконец, не принял себя таким, какой он есть.

Обнаружив, что такое состояние сильно помогает в боях, Клык вновь обрел прежнюю уверенность в себе. Выражения на лицах Упивающихся, когда средь бела дня на них нападал огромный оборотень, невозможно было описать. Даже сейчас все трое не могли сдержать смех, вспоминая об этом. Но самым большим достижением Клыка, пожалуй, было его положение вожака самой большой стаи оборотней в Европе, которые прибавили мощи армии светлой стороны.

Клык никогда бы не забыл, как много для него сделал Снейп, а теперь у него наконец-то появился шанс показать свою признательность и предотвратить смерть зельевара.

Но не только его посетила мысль о том, сколько людей можно было спасти. Его партнёры тоже строили планы на этот счёт.

— Мы можем многих спасти, — прошептала Гермиона, почувствовав, как Хаос сжал её волосы в пальцах. Через мгновение он расслабился и продолжил играть с волосами Совы.

— Они всё же не те, — буркнул Клык и сел на кровать. Его золотые глаза потемнели.

— Наши родные и друзья мертвы.

— Это так, но разве ты, видя перед собой других версий, которые не сделали ещё ничего плохого, хочешь обречь их на ту же участь? Только из-за эмоций, затмевающих твой разум? — спокойно спросил Хаос, глядя прямо на оборотня. Тот лишь пристыженно опустил глаза.

— Конечно же, нет. Но мне кажется нечестным то, что они сжульничали в жизни и разыграли Джокера, которого у нас и не существовало, — Клык запустил руку в свои короткие рыжие волосы. Он быстро понял, что длина его волос в человеческом обличии, влияет на длину меха в звериной форме. После того как в одну ночь он в третий раз зацепился об куст так, что вынужден был звать Хаоса или Сову на помощь, Клык решил обрезать волосы. К тому же короткие волосы делали его вид более мужественным.

— Я думал, что слова «нечестный» нет в твоём словарном запасе, — горько пошутил Хаос.

— Почему вы не видите в этом второго шанса? Может быть, этот шанс и не для нас, но для этих детей. Не думаю, что они стремятся попасть в то будущее, сделавшее нас такими. Здесь живы мистер и миссис Поттер, здесь Сириус никогда не был в Азкабане. У них начинается война, и если быть честными, их позиция далеко не выигрышная. Я опасаюсь за их будущее. Этот Гарри совсем не такой как ты, Хаос. В его глазах сияет невинность, невинность, которую я никогда не видела в твоих глазах, даже при нашей первой встрече. Он вырос не у Дурслей и не умеет выживать. И пусть думает, что уже видел худшую сторону человечества, но это не так. Я готова поспорить, что он не пережил и половину того, с чем ты столкнулся ещё в Хогвартсе. Он ещё очень юн и неопытен. Он не готов встретить зверства войны и в особенности, Волдеморта. Он не сможет противостоять им в одиночку, а судя по тому, что я видела, те трое не такие близкие друзья, какими мы были в их годы.

Долгое время они просто молча сидели, прокручивая в голове слова Совы.

— Ну, мы не совсем друзья, — сказал Клык с хитрой улыбкой, тем самым нарушив гнетущую тишину. Сова и Хаос лишь рассмеялись.

— Я не думаю, что у них могут быть отношения вроде наших, вы бы видели их лица, когда я сказал им о наших отношениях, — засмеялся Хаос, — Сперва покраснели так, что даже помидоры в сравнении с этим покажутся бледными, а потом быстро отодвинулись друг от друга, стараясь не встречаться глазами.

Не переставая смеяться, троица завалилась на кровать.

— Наверное, мы должны поспать, чтобы завтра ещё раз хорошенько подумать о том, что мы будем делать, — предложила Сова, тяжело дыша после смеха.

Остальные мгновенно согласились. Это был тяжёлый день, и сил больше не оставалось. Все трое заснули, прижавшись друг к другу, и зная, что, несмотря на то, что мир вокруг них стал совсем другим, они по-прежнему могут положиться друг на друга.

Следующим утром они проснулись поздно, что было довольно необычно. По крайней мере, для их жизни. Нельзя сказать, что для других людей, семь часов утра довольно позднее время. И всё же они были не первыми, кто в это утро появился на кухне. Молли суетливо сновала по комнате, позади неё на старомодной плите в кастрюле что-то само помешивалось, а лопаточка переворачивала ветчину на сковородке. За столом сидели Артур, Билл, Сириус, Ремус и, что особенно удивительно, Северус Снейп, вчера отсутствовавший. Трое путешественников между мирами пришли к молчаливому согласию, что, скорее всего, его не было, потому что он выполнял свои обязанности шпиона.

Мастер Зелий посмотрел на них мрачным нечитаемым взглядом.

Клык смотрел на него, не отрываясь, в то время как Хаос и Сова вели себя спокойно. Их партнёр всё должен был сделать сам.

Тремя большими шагами он приблизился к недоумевающему Снейпу.

А потом Клык сделал то, чего не ожидал от него ни один член ордена.

Он поклонился Снейпу.

Для оборотня это было самым большим символом уважения, которое он кому-либо выражал. В поклоне он открывал свою шею для атаки, эта уязвимость, которая вполне может привести к смерти. Сам Клык за всю свою жизнь склонился только перед одним человеком, перед Хаосом. Этот поклон перед Снейпом очень много значил для рыжеволосого парня.

— Спасибо! — начал Клык, всё ещё находясь в согнутом положении, прежде чем распрямиться.

— Я не понимаю, — вторая бровь поднялась вслед за первой, когда Клык поклонился.

— Ваша версия в нашем мире очень помогла мне, — объяснил Клык, — Вы помогли мне увидеть в себе кого-то иного, чем монстра, и не бремя для моих партнёров, но помощь.

— Вы благодарите меня за то, чего я ещё не делал и, возможно, никогда не сделаю? — озадаченно спросил Снейп, на что Клык, только покачал головой.

— Я благодарю Вас за то, что Вы пытаетесь сделать, за то, что вы шпион Светлой стороны, за то, что вы пошли против течения своей жизни. Вы всегда пытаетесь что-то изменить, а не как многие другие скрываетесь от проблем, хоть и в самом деле имеете на это право!

Тишина, последовавшая за словами Клыка, нарушалась только стуком кухонных принадлежностей, которые выполняли свою работу. Все остальные зачарованно уставились на Мастера Зелий и высокую фигуру Клыка, которые, впрочем, их умело игнорировали. Как так случилось, что какой-то незнакомец благодарит Снейпа, в то время как они сами смотрели на него свысока. Они видели его только как бывшего Упивающегося, не замечая настоящего. Не осознавая всего, что делал Снейп для Ордена, постоянно рискуя своей жизнью. Снейп был шпионом у Тёмного Лорда, учителем, и к тому же, одним из лучших зельеваров Европы. Всё это удручало. Они помнили те времена, когда только хорошо сваренное зелье могло спасти твою жизнь, когда тысячи людей могли быть спасены только благодаря принесенной Снейпом информации. И все признали, как несправедливо они обходились с человеком, который был важнейшим членом их Ордена.

Сириус и Ремус стыдливо опустили глаза, вспомнив, как гоняли Снейпа в школьные годы. Конечно, больше Сириус и Джеймс, но и Ремус ничего не делал, чтобы образумить своих друзей. Только Лили была дружелюбна с Мастером Зелий. Только она могла видеть, каков он на самом деле.

Сам Снейп скептично смотрел на Клыка. Какой-то чужак благодарит его за то, что он просто искупает свою вину за становление Упивающимся. Но глаза оборотня были наполнены уважением и доверием, в них не было и тени обвинения. Обвинения, которое всегда стояло в глазах Дамблдора.

Поклонившись, Клык развернулся и пошёл обратно к своим партнёрам, ожидавшим его с улыбками.

После завтрака прибыл Дамблдор, и Сова решила задать вопрос, над которым размышляла всё утро.

— Как вы собираетесь объяснять наше присутствие здесь? Не только надёжным орденовцам, но и всем другим. Мы же, в конце концов, не всегда будем сидеть в доме Сириуса.

— Хороший вопрос, — улыбнулся старик.

— И? — спросил Клык. У Хаоса появилось плохое предчувствие, — У вас есть идеи или нет?

— Нет, я понятия не имею, что сказать, — снова улыбнулся Дамблдор с этим чёртовым блеском в глазах. Тут разозлился не только Клык, — В конце концов, я не мог знать, что здесь появятся взрослые двойники мистера Поттера, мистера Уизли и миссис Грейнджер.

— И что бы вы сделали, если бы появился кто-то другой? — заинтересованно спросила Сова. Может ей и не нравился Дамблдор, но она признавала, что старик — гений во многих областях. Но нельзя было отрицать и того, что ход его мыслей не всегда был понятен ей, хоть и её тоже называли гением.

— Ну, изначально я хотел сказать, что вызванный будет телохранителем Гарри в Хогвартсе. Новые документы не так уж сложно сделать, в министерстве полно людей, которые могут оказать подобную услугу. Вероятность же проверки документа крайне мала, — Хаос задумчиво сморщил лоб.

— Телохранитель? — спросил он, — Вы бы вызвали кого-то на помощь из другого мира и отправили телохранителем в самое безопасное место Британии?

— Наши информаторы предупредили, что в этом году Лорд Волдеморт устремит все свои силы на Хогвартс. Для него нет лучшего времени для атаки. Он вернул себе старую власть, Министерство больше не может отрицать того, что он вернулся. Все в панике. Авроры не так сильны, как прежде, и если Волдеморт захватит Хогвартс, дети и их семьи окажутся в его власти. Кто же осмелится напасть и поставить под угрозу своего ребенка?

— Я всё время забываю, что здесь всё совершенно по-другому, — пробурчал Клык, и Хаос, сидящий рядом с ним, мог только согласиться с этим.

— Почему бы нам не оставить этот план? — спросила Сова и взяла своих партнёров за руки.

— Вы хотите поехать в Хогвартс как телохранители для Гарри? — удивлённо спросил Джеймс.

— Мы хотим поехать в Хогвартс как телохранители для Гарри? — одновременно возмутились Хаос и Клык.

— Почему нет? Я думаю, это будет идеальным выходом. Мы можем не только охранять этих троих, но и защищать Хогвартс. Скорее всего, Волдеморт тоже придёт туда. Зачем нужно охотиться за тем, кто сам нагрянет к нам с визитом?

— Может быть, потому что мы не можем его убить? Ты, кажется, забыла о крестражах, и о многом другом, что мы хотели сделать. Что из этого будет возможно, если мы будем в Хогвартсе? — Клык непонимающе посмотрел на Сову. Как бы он не любил её, но порой некоторые её идеи нужно пресекать, так как они не только лишены логики, но и опасны.

Но Сова лишь отмахнулась от их возражений.

— Нам не обязательно всем троим быть в Хогвартсе. Одного из нас должно быть вполне достаточно, по крайней мере, для наблюдения. Вы двое можете отправляться на охоту за крестражами, а я позабочусь от том, чтобы никто и ничто не мог проскользнуть в Хогвартс без моего ведома.

— Ты думаешь, мы оставим тебя одну? — зло прорычал Хаос и его зелёные глаза засветились магией, так как она реагировала на его чувства и автоматически была готова отразить угрозу.

— Ты думаешь, что после того, как я поклялся защищать вас обоих, я позволю одному из вас поехать в школу, в которой бегают дети Упивающихся, и которая постоянно находится в опасности?

— Я вполне могу позаботиться о себе, как вы знаете, и кроме того, я больше не та маленькая девочка, постоянно попадающая в неприятности, — прошипела Сова, раздражённо сузив глаза. Она любила Хаоса и давно заметила его инстинкт защитника, но это не значит, что он может указывать ей.

— Сова права, — неохотно признал Клык, — Она единственная из нас троих, кто хорошо владеет защитными заклинаниями. Кроме того, у неё достаточно благоразумия, чтобы не влипать в неприятности, в отличие от нас. А если что-нибудь и случится, то мы не должны забывать, что она прошла на войне не меньше нашего и умеет обороняться. Может, у неё и нет столько магии как у тебя, Хаос, нет такой силы как у меня, но её ум острее любого меча.

Хаос принял свой проигрыш.

— Я согласен, но если с тобой что-то случится… — черноволосому не обязательно было заканчивать своё предложение. Все трое содрогнулись при мысли о возможных последствиях.

Магия Хаоса была ненормально активна и сильно реагировала на чувства своего носителя, отчего он должен был непрестанно держать её под контролем. Но если же одного из его партнёров ранят, или даже убьют, то его магию больше не будет ничто сдерживать. Он даст ей волю, и катастрофы будет не избежать. Его большая сила пробуждалась при негативных эмоциях: боли, ненависти, тоске, жажде мести и отчаянии, и всё время пыталась убрать источник этих чувств, чтобы носитель вновь был доволен.

Но при таких эмоциях она могла сделать это только одним способом. Уничтожить.

— Со мной всё будет в порядке, — успокаивающе прошептала Сова и прижалась к Хаосу, который тут же обнял её. Клык положил свою руку на плечо черноволосого, который глубоко вдыхал и выдыхал, пытаясь успокоиться. Мысль о том, что с его партнёрами что-то случится, каждый раз приводила его к потере контроля.

— Всё в порядке? — обеспокоенно спросила Лили.

Хаос молча кивнул, так и не отстранившись от Совы, которая лежала на его груди и легко улыбалась. Она знала, что выиграла. Хаос согласился с планом, тем более что это было лучшее, что они могли сделать на данный момент. Они знали этот мир недостаточно хорошо, чтобы выходить на охоту в одиночку.

— Мы поедем в Хогвартс, и присмотрим за Гарри и школой, но взамен, разрешите нам покидать территорию школы в любое время, один из нас всегда будет оставаться, поэтому школа не останется беззащитной, — повторила Сова, и в этот раз возражений не было, хоть она и чувствовала недовольство своих партнёров.

— Отлично, — восторженно хлопнул в ладоши Дамблдор, но блеск в его глаза потух.

— Зачем мне телохранитель? Я и сам отлично могу о себе позаботиться! — возмущённо сказал Гарри и зло посмотрел на них. А потом почувствовал, что не может больше пошевелиться, и упал на землю.

— Я это вижу, — саркастично фыркнул Хаос и убрал свою палочку обратно в кобуру, висевшую у него на руке.

— Что это было? — закричал Сириус и вскочил, в то время как Джеймс снимал со своего сына Петрификус Тоталус.

— Если он говорил, что может защитить себя, то должен был отразить проклятье, — равнодушно ответил Хаос.

— Ему всего 16! — вскочила со своего места Лили.

— И ещё он мальчик, который выжил. Если бы я действительно был его врагом, то бросил бы не Петрификус, а убивающее или пыточное проклятье, — ответил ничуть не тронутый этим черноволосый юноша, — Он должен осознавать свою ответственность и не отказываться от помощи только из-за гордости. Иначе подвергнет опасности не только себя, но и многих других.

Лили хотела ещё возразить, защитить своего сына, сказать, что он ещё слишком юн, но не могла найти слов. Хаос прав, признала она. И сделала глубокий вдох, вернувшись на своё место. Её сын — мальчик, который выжил и спаситель волшебного мира, они могли рассуждать об этом сколько угодно, но факт остаётся фактом. Когда-нибудь Гарри придётся выйти на передовую и стать целью врагов. Но таким, какой он сейчас, он не выживет и полминуты. Поэтому Лили молчала, лишь уставившись на Хаоса своими изумрудными глазами, в которых было осознание и ужас.

Удовлетворённый тем, что рыжеволосая всё поняла, Хаос вновь повернулся к Гарри, которому на мгновение показалось, что черноволосый, словно, видит всю его душу насквозь.

Затем Тонкс задала вопрос, после которого вновь всё погрузилось в беспорядок.

— Что за охота за крестражами?

Все трое недоверчиво уставились на юного аврора. Она действительно не знает что такое крестраж? Они не могли не существовать здесь, в конце концов, живой Гарри был тому доказательством.

Хаос вглядывался в лица, но не находил ничего кроме удивления до тех пор, пока не встретился с потрясёнными глазами Снейпа. Мастер Зелий, будучи Упивающимся Смертью, глубоко изучал Тёмные Искусства, да и сам не раз пользовался ими, и как никто другой знал, что крестражи относятся к магии души, слишком рискованной и опасной, чтобы её можно было использовать. И это не говоря о цене, которую требуется заплатить. Тот, кто её использует, приобретает бессмертие, но раскалывает свою душу.

Снейп не мог себе даже вообразить, какие последствия на душу человека оказывала эта смелая затея.

— Вы ничего об этом не знаете? — еще более недоверчиво спросил Хаос, — Гарри не знает, не говоря уже о его семье?

— Я не мог сказать им об этом… — начал Дамблдор, внезапно преобразившийся в очень старого и слабого старика, но Хаос яростно прервал его.

— Вы не могли об этом сказать? Вы точно такой же, как и наш Дамблдор! Слышали такую поговорку «Благими намерениями вымощена дорога в ад»? Так вот вам уже уготовано место в аду! Вы посылаете Гарри на верную смерть, а он даже не знает об этом. Но я понимаю, вы просто не хотели потерять всех своих союзников, когда выяснится, что вы уже знали о том, что Гарри не переживёт эту войну. Вы как лидер Светлой стороны, в конце концов, не можете руководить людьми, подобно фигурам на шахматной доске, и жертвовать ими при необходимости!

Хаос кипел от ярости. Он был разочарован тем, что один и тот же человек в двух совершенно различных вселенных совершил одну и ту же ошибку.

— Гарри… умрёт? — ломающимся голосом спросила Лили, беспомощно глядя на Альбуса, но тот лишь виновато отвёл глаза.

— Проклятье, да что здесь происходит? Если мой сын в опасности, я имею право об этом знать! — вскочил Джеймс.

— Гарри ничего не угрожает… — попытался успокоить присутствующих Дамблдор, но тут Хаос начал смеяться.

— Конечно же, нет. Ведь Волдеморт совершенно безобиден.

— А что я должен был сделать? — тихо спросил Дамблдор.

— Для начала просто сказать им всю правду и перестать манипулировать людьми, а то они совсем разучатся думать! — Старая ваза с пёстрыми цветами, стоявшая на кухне, разбилась, и вода вылилась на пол. Негативные эмоции, переполнявшие Гарри, вызвали незамедлительную реакцию. Его магия была готова использовать любые средства для защиты своего носителя. Взмахом палочки Сова убрала весь беспорядок, неодобрительно посмотрев на Хаоса. И тут же ей стало совестно за свой взгляд. Как правило, у него был лучший контроль, у него просто должен быть лучший контроль. Но быть здесь и знать, что любая ошибка может привести к победе Волдеморта, что магический мир погрузится…

Его щит на сознании больше не мог выдерживать напора эмоций. Черноволосый юноша пообещал себе, что обязательно займётся медитацией в свободное время, чтобы укрепить свои щиты.

— Окей, я сейчас понял, что эти крестражи что-то довольно плохое, раз вы устроили тут небольшой бунт, но что это на самом деле, и как это угрожает Гарри? — обеспокоенно спросил Сириус.

Долгое время на его вопрос не было ответа. Дамблдор не отрывал взгляда от пола, а Хаос зло поглядывал на него. Двое его партнёров безучастно уставились на стену позади орденовцев.

— Магия души, — нарушил тишину Снейп как раз тогда, когда Сириус хотел повторить свой вопрос, — Она относится к наиболее тёмной части магии, иногда её называют чёрной магией. И, похоже, что Волдеморт углубился в неё, если я, конечно, правильно понял разговор между директором и Хаосом, — Снейп говорил без своего обычного сарказма в голосе, а значит, всё было действительно серьёзно и опасно, — Когда ты убиваешь, то твоя душа раскалывается на части. И в этот момент можно поместить отколовшуюся часть души в предмет. Тогда человек сможет жить, даже если его тела не станет. Но раскалывание души несёт с собой последствия. Последствия, которые я даже не хочу себе представлять. И если Волдеморт действительно расколол свою душу, создал крестражи, то все мы находимся в чертовски глубокой заднице.

Воцарилось молчание. Потрясённые люди переваривали полученную информацию. Холодная дрожь пробежала по спине каждого из присутствующих.

— Семь, — внезапно прошептала Сова.

— Что?

— Волдеморт создал семь крестражей.

Все поражённо ахнули. Семь крестражей? На такое мог пойти только настоящий безумец, что в достаточной мере описывает самого Волдеморта.

— И всё же, как это относится к моему сыну? — вскричала Лили и, не получив ответа, вскочила.

— Возможно, Гарри — крестраж, — пробурчал, наконец, Дамблдор.

— Это невозможно! Мой сын не может быть этой вещью, он не может быть крестражем! — Лили отказывалась принимать этот ответ.

— Но это так и есть, — холодно сказал Хаос. Он видел, к чему может привести отрицание фактов, — В ночь, когда Волдеморт напал на ребёнка, он был готов сделать следующий крестраж. Как мы все знаем, тогда всё пошло не по его плану. Но, не смотря на то, что он был уже мёртв, он выпустил убивающее проклятье, и от его уже сильно повреждённой души откололась ещё одна часть. И эта отколовшаяся часть искала предмет, в котором могла бы спастись, после того как Волдеморт умер, поражённый собственным проклятьем. И этим предметом оказался Гарри. Конечно, я не уверен, что всё происходило именно так, в конце концов, события этой ночи отличаются в наших мирах, но это единственное, что имеет сейчас смысл.

Лили поражённо опустилась в объятья мужа, и Гарри тоже подошёл к своим родителям. Новость о том, что вот уже 16 лет он носит в себе частичку души Волдеморта, вызывала отвращение. Одна мысль о том, что он как-то связан с этим монстром, вызывала ненависть к этому телу и самому себе.

— Нам нужен меч Гриффиндора, — Хаос многозначительно посмотрел на Дамблдора. Ему было жалко молодого себя (он мог себе представить, как тот себя чувствовал), но он знал, что у этого Гарри есть не только Рон и Гермиона, но и его родители, крёстный, Ремус и другие присутствующие.

— Меч Гриффиндора? Вы знаетe где он? — изумлённо спросил Снейп. Хоть он и был слизеринцем, но знал, чего стоит шанс, заполучить в свои руки невероятно могущественный артефакт.

Реакция остальных не слишком отличалась от предыдущей, Хаос сморщил лоб.

— … Вы не знаете где он? Гарри не нашёл его на втором курсе?

— Гарри? — удивлённо спросила Молли, и черноволосый подросток отрицательно покачал головой. Если бы он нашёл легендарный меч Гриффиндора, то никогда об этом бы не забыл.

— А что у вас произошло на втором году обучения? — заинтересованно спросила Сова, глядя на трёх подростков.

Трое друзей переглянулись и начали рассказывать.

— На каникулах я повстречался с домовым эльфом Добби, он тогда ещё принадлежал Малфоям. Он пытался меня о чём-то предупредить и убедить не ехать в Хогвартс…

— А ещё он перехватывал письма, которые мы тебе посылали, — прервал Рон Гарри.

— Но мы ещё встретились, в конце концов, Поттеры и Уизли были хорошими друзьями, и я провела у вас половину лета. Всё пролетало очень быстро, — объяснила Гермиона.

— Во всяком случае, — Гарри раздражённо посмотрел на своих лучших друзей, — я отправился в Хогвартс, несмотря на предупреждение. Когда я хотел пройти на платформу, чтобы сесть в на Хогвартс-Экспресс, то проход оказался заколдованным. К счастью папа смог расколдовать его, и я успел на поезд, — Джеймс серьёзно кивнул на это объяснение, магия домовых эльфов была очень сильна.

— Когда мы прибыли в Хогвартс, то узнали, что Гилдерой Локхарт будет нашим новым профессором по защите от тёмных искусств. Рон и я, конечно, ужаснулись, как впрочем, и вся остальная мужская часть учеников. Девушки же наоборот были в восторге от старого слизняка, — на последних словах Рон и Гарри улыбнулись Гермионе, лицо которой было нездорового красного цвета, а сама она сконфуженно смотрела в сторону. Хаос и Клык послали Сове насмешливые взгляды, от которых её щёки немного заалели.

— Да, у нас тоже был опыт общения с этим лжецом, — кивнул Клык со злорадной ухмылкой. Сова посмотрела на него неодобрительно, но ничего не сказала. Локхарт научил её не верить всему, что было написано в её любимых книгах.

— Тогда вы знаете, как всё было. Всё началось с сообщения на стене «Наследник Слизерина вернулся. Остерегайтесь, грязнокровки», — вспомнил Гарри и вздрогнул. Послание действительно было написано краской, но красный цвет напоминает кровь.

Хаос и двое других кивнули, пока что всё было почти идентично.

— Потом начались нападения. И как вы можете думать, все жертвы были магглорождёнными. Сперва мы не знали, что это было, и кто может это делать. Дамблдора выгнали из школы, Хагрида отправили в тюрьму, а мы познакомились с Арагогом, — на последнем слове Рон вздрогнул. Встреча с Арагогом всё ещё была не самым приятным воспоминанием для рыжеволосого парня. Он иногда представлял себе огромного говорящего паука и его детишек.

Клык только сделал сочувствующее лицо, ему тоже не слишком нравилось говорить с пауками, хотя они оказали большую помощь при обороне Хогвартса, и он очень ценил и уважал отвагу Арагога, когда тот пожертвовал своей жизнью ради защиты группы первокурсников.

— Чтобы успокоить школьников, среди которых царила паника, Локхарт создал дуэльный клуб, который он же и курировал. И в дуэли между мной и Малфоем, последний натравил на меня змею, — с помощью наследия Поттер понял сердитое шипение вызванной змеи, собирающейся напасть на Джастина Финч-Флетчли.

— Я говорил на парселтанге, и быстрее, чем можно сказать «Квиддич», стал наследником Слизерина, — горько сказал Гарри.

— Следующей окаменела Гермиона, — сказал он хриплым голосом и затих, смотря на свою лучшую подругу, одобряюще улыбающуюся ему.

— В её руке была записка, что монстр — это василиск, — Хаос кивнул, а Сова послала младшей себе гордый взгляд, и та снова покраснела, хоть ей это и нравилось.

До этого всё было одинаково, значит сейчас пойдут различия.

— Мы пытались кому-нибудь сообщить, но Дамблдора и Хагрида не было, а к Макгонагалл мы не хотели идти, потому что она не поверила нам на первом курсе, — Снейп фыркнул, к учительнице, которая всегда хвасталась тем, что она делает всё для своих детей, Золотое Трио Гриффиндора относилось с недоверием.

— Поэтому мы написали моему отцу, — сказал Гарри, и Джеймс гордо кивнул своему сыну и его друзьям.

— Когда он об этом узнал, то направился с ещё парочкой авроров в Хогвартс, и они обыскали как школу, так и вещи учащихся. Тайную Комнату так и не нашли, но в вещах Джинни обнаружили дневник, который завладел её сознанием. Дневник забрал себе Дамблдор после того как вернулся в школу. Джинни провела всё лето до следующего года в Святом Мунго, где лечилась от последствий, — закончила рассказ Гермиона.

Сама Джинни свернулась в кресле калачиком и обхватила свои колени, будто была на грани срыва. Её глаза потемнели, стоило ей вспомнить об этом. Том был таким соблазнительным, и она рассказывала ему всё: свои страхи, увлечения, слабые и сильные стороны своего характера и многое другое. Так она всегда чувствовала себя легче, пока, в конце концов, не оказалась висящей в белом пространстве. Казалось, прошло совсем немного времени после тех шести месяцев, когда она даже не знала, что происходит с её телом.

Хаос тяжело вздохнул и потрепал её по голове.

— Если всё произошло так, то меч был вам и не нужен. Но он понадобится нам, когда мы пойдём на охоту за василиском в Хогвартсе. Нам нужен яд василиска, чтобы уничтожить крестражи. Я полагаю, что дневник всё ещё у вас?

Дамблдор кивнул.

— Дневник в надёжном месте, но вы уверены, что сможете справиться с василиском? Если я правильно помню, то Салазар Слизерин был тем, кто посадил его в комнату, и это было 1000 лет назад. Василиск сейчас должен быть просто гигантским.

Хаос сделал пародию на улыбку.

— О, не волнуйтесь, Хаос убил василиска уже на своём втором курсе, — с гордостью сказал Клык, смотря на черноволосого взглядом, полным благодарности. Рыжеволосый никогда бы не забыл, как много Хаос сделал для его семьи, а особенно события второго курса. Он нередко задумывался бессонными ночами или, будучи на ночных дежурствах, о том, что было бы, если всё произошло бы совсем по-другому.

Хаос одарил своего партнёра понимающим взглядом, прежде чем снова уставился на Дамблдора. Он действительно не выносил Дамблдора и не одобрял принимаемых им решений, но знал, что им не обойтись без его помощи, по крайней мере, пока они не узнают этот миру лучше.

Сова видела внутреннее сопротивление своего партнёра, и решила почитать газеты прошлых лет, чтобы ознакомиться с положением вещей. Она знала, как сильно Хаос ненавидит зависеть от других. Ей и Клыку пришлось совершить довольно серьёзные вещи, прежде чем Хаос доверился им. Это не потому что он испытывал к ним недоверие, нет, просто Хаос привык всю свою жизнь полагаться только на самого себя и не знал как попросить помощи.

— Ты победил василиска на своём втором курсе? — с подозрением спросила Лили, и желание обнять того юношу, что стоит там, и защитить его от всех горестей мира, усилилось. Но вместо этого она крепче сжала в объятьях своего сына и почувствовала, что Джеймс тоже усилил свою хватку.

— У меня не было родителей, чтобы обратиться к ним за помощью. И когда мы увидели послание о том, что Джинни заперта в Тайной комнате, то Клык и я пошли её вызволять. Ряд событий привёл к тому, что я, в конце концов, оказался один на один против василиска, и в этой битве мне помогла больше удача, нежели ум, — про то, что в него попал ядовитый клык василиска и без Фоукса он, скорее всего, не выжил бы, Хаос решил не упоминать.

В последовавшей за этим тишине, шёпот Лили оказался особенно ясно различимым.

— Прости.

При взгляде на рыжеволосую Хаос потерял часть своей суровости.

— Я не осуждаю своих родителей за то, что они пожертвовали ради меня. Я вырос сам по себе. Кроме того, в поддержке Клыка и Совы я нахожу всё, о чём ранее мог только мечтать.

В зелёных глазах Лили он всё ещё мог прочитать печаль, но уже не столь сильную, как прежде. Сидящий позади Лили Джеймс благодарно кивнул ему.

Внезапно без какого-либо предупреждения Хаос упал на колени. Его глаза были широко распахнуты и сверкали, губы сжались в тонкую белую линию, чтобы не закричать.

Сова и Клык не медлили ни секунды. Обладательница каштановых волос выставила защитный щит, а рыжеволосый парень стал выводить членов ордена.

— Вон отсюда, уходите НЕМЕДЛЕННО! — прорычал он.

— Хаос…? — ахнула Молли и вместе с Лили хотела уже броситься к юноше. Но прежде чем они добрались до своей цели, Клык вырос перед ними непреодолимой стеной.

— Вы не подойдёте к нему. Да проклятье, исчезните отсюда! Для объяснений будет время позже.

После того как Клык выпроводил всех присутствующих, которые стояли сейчас недоумевающие и нервные в коридоре, он вернулся к кухонной двери.

— Сова, сделай это и выходи оттуда. СЕЙЧАС!

Сова проворно юркнула через дверь, и та с громким стуком закрылась. Маленький щелчок показал, что он наглухо закрылась.

Сова уже плела новое защитное заклинание.

— Прекрати тупо стоять здесь, Клык, и помоги мне! У нас есть ещё пять секунд, и всё должно быть полностью безопасно, — начала кричать Сова, совершая сложные движения палочкой. Огни переплетались друг с другом, образуя красочную сетку на стене.

— Где ты? — спросил Клык, тоже колдуя.

— У рунной защиты. Произнеси ещё пару стабилизирующих заклинаний.

Оборотня не надо было долго упрашивать, он тут же начал выполнять заклинания, хоть и сделал, очевидно, меньше чем Сова за то же время.

Затем пять секунд прошли, и крик потряс весь дом. Протяжный, полный боли и почти животный крик.

Сова обхватила себя дрожащими руками.

Светящаяся магическая сетка проникла в стену.

Клык ударил кулаком в стену напротив.

— Ты не должен этого делать. Достаточно и того, что одному из нас сейчас больно, — прошептала Гермиона, глядя на его кулак, — Я не буду тебя лечить, — тут же добавила она более крепким голосом, — Может это научит тебя хоть чему-нибудь.

Клык коротко усмехнулся, ироническое подёргивание рта, не более, но Сова это заметила.

— Что с ним? — недоумённо прорычал Муди. Старый аврор ещё ничего не говорил, лишь слушал, и очевидно сделал из этого кое-какие выводы.

— Его магия, — Сова заметила вопрос в его глазах, — Магия разрушает его тело. У него гораздо больше магии, чем у обычного волшебника. Если по существу, то у него всегда были большие магические резервы, всю его жизнь, потому что он постоянно находился в опасности, и магия становилась сильнее из чистого инстинкта выживания. В последние годы этих приступов почти не было. В постоянных битвах и тренировках Хаос всегда использовал магию почти непрерывно. Сегодня его магия была уже два раза подвержена влиянию эмоций, не говоря уже о вчерашнем дне. Его тело не может выдерживать такое количество магии, которого нет больше ни у одного человека. Таким образом, он потребляет магию, сперва уничтожая свои клетки, а потом восстанавливая их же. И как вы можете себе представить, это очень больно.

От очередного крика Хаоса все вздрогнули.

Затем снова стало тихо.

Долгое время все ожидали ещё одного крика, но никак не этого.

— Сириус, мы можем разрушить какую-нибудь комнату? — через стену, находящуюся под заклятьями, можно было разговаривать, даже не смотря на запертую дверь. Оттуда и послышался хриплый от криков голос Хаоса.

— Что? — запутанно переспросил он.

— Ты сильно расстроишься, если одну из твоих лучших и больших комнат разрушат?

Сова и Клык ухмыльнулись, поняв, что Хаос имел в виду, а Сова, кажется, почувствовала себя несколько нездорово.

— Зачем вам разрушать мой дом? — спросил анимаг и заинтригованно посмотрел на двоих из трио.

— Не весь дом, а лишь одну из многих комнат, — снова сказал Хаос.

— Уверен, что Сова уже рассказала о моей маленькой проблемке с магией. К сожалению, чтобы избежать саморазрушения, я должен направить магию в другое русло. Кроме того, нам не помешает тренировка, и дуэль между нами тремя будет лучшим выходом.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказала Сова, когда Хаос, наконец, предстал перед ней.

— Почему это? — заинтригованно спросила Тонкс. Метаморфине не терпелось увидеть, что могут эти трое, которые, казалось, умели драться не только с помощью магии.

— Учитывая то, в каком состоянии мы находимся после подобных дуэлей, а также текущее состояние Хаоса, у меня возникают вполне разумные сомнения насчёт этой затеи, — сказала шатенка. Хаос и Клык фыркнули и одновременно закатили глаза. Остальные же уставились на троицу с непониманием.

— Ты просто хочешь только обниматься, Сова, — игриво поддразнил её Клык.

— Конечно, хочу, — согласилась она, — Мне вовсе не обязательно испытывать боль, чтобы быть довольной жизнью.

— Всё будет не так плохо, — снова повторил Хаос, слегка поёжившись под скептическим взглядом Совы.

— После этих дуэлей мы выглядим ничуть не лучше, чем после боя с настоящими врагами.

— Минуточку, — встрял Дамблдор, — Вы раните друг друга во время таких дуэлей?

— Конечно, — тут же ответил Клык, — Как мы можем подготовиться к настоящей опасности, если не дерёмся так, будто действительно находимся в потенциально опасной ситуации?

Муди одобрительно кивнул.

— Юноша прав, Альбус. Я, когда ещё был аврором, пытался ввести эти дуэли в программу, но, к сожалению, они посчитали это слишком опасным. Когда началась война, и все эти наполненные чувством ложной безопасности юнцы отправились туда, то только половина вернулась обратно. Они и не знали, что любое проклятье может оказаться смертельным. Когда в них летела Авада, то они продолжали стоять как олени, на пути которых внезапно встал Ночной Рыцарь, вместо того чтобы уклоняться. Если в них попадало режущее проклятье, то эти идиоты роняли свои волшебные палочки, потому что им было больно. И этого всего можно было бы избежать правильными тренировками. Только с помощью постоянных тренировок можно научиться выживать.

Теперь перед ними стоял не старый бывший аврор, но Аластор «Грозный глаз» Муди. Имя, которое в первую войну нагоняло на Упивающихся Смертью страх и ужас. Человек, который прошёл войну и выжил. Наставник, который видел, своих умирающих учеников, зная, что не смог их научить тому, что, в самом деле, знал. Он не смог научить их выживать. Министерство отклонило его предложение, оправдываясь правами человека: «Чем они тогда будут отличаться от Упивающихся, кроме как заботой о гражданах?».

До сих пор Муди испытывал горькую иронию, вспоминая эти слова. Единственная разница была бы в том, что его ученики выжили бы, в отличие от Упивающихся Смертью, которые, возможно, никогда бы не сумели пройти войну.

— Совсем тот же, — внезапно улыбнулся Хаос, напряженно удерживая магию под контролем.

— Вы были тем, кто обучал нас искусству дуэлей. Виду дуэлей, заставляющему поверить тело в то, что оно находится в смертельной опасности, но в то же время, вселяя уверенность в том, что никто не погибнет, — кивнул Клык и гордо улыбнулся слегка побледневшей Сове.

— И тем самым вы спасли уже не одну жизнь, — добавил Хаос.

— Вы внедрили эту методику? — удивлённо спросил Муди.

— О, нет, — глаза Совы потемнели, — Просто от министерства осталось не так много, чтобы что-то нам запрещать. Но вы должны знать, что мы в любом случае никогда придерживались его запретов. Ещё до войны в министерстве процветала коррупция, а уж с её началом всё больше Упивающихся внедрялось в его ряды. И когда оно, в конце концов, было захвачено, то осталось для народа лишь как символ правления Волдеморта.

Сириус и Джеймс в ужасе затаили дыхание. Они сами работали аврорами в министерстве и были хорошо знакомы с их порядками.

— Кроме того, у нас уже была создана новая сторона. И министерство, даже если бы и имело какую-то власть, ничего бы не смогло поделать, — прорычал Клык.

— Если вы ещё долго здесь собираетесь стоять и разговаривать, то я снова пойду на кухню разрушать свое тело. Моя магия уже больше не может сдерживаться, — прервал его Хаос. Его голос был напряжён, а на лбу виднелись маленькие капли пота.

— Вы можете использовать старый бальный зал. Он стоит пустым и к тому же довольно большой, но там очень много пыли, — предложил Сириус и, не дожидаясь ответа, зашагал. Другие, пожав плечами, последовали за ним.

— Я должен признать, что эта дуэль очень интересна для меня. Могу ли я сделать прозрачной с одной стороны стену комнаты, находящейся рядом с балетным залом? — спросил директор, пока они шли по тёмным коридорам старого дома.

Хаос колебался. Воин в нём отказывался даже рассматривать эту просьбу. Показывать свои возможности перед кем-то кроме Совы и Клыка, может оказаться смертельным. В конце концов, везде бывают шпионы. Но с другой стороны, демонстрация своих слабых сторон укрепит слабое доверие между ними.

Он мог бы запретить им наблюдать за дуэлью, посеяв тем самым сомнения в своей лояльности. Сомнения бы принесли секреты, секреты привели бы к ссорам, заблуждениям и смертям, и в свою очередь всё это могло привести к распаду Ордена.

В мыслях Хаос сыпал проклятьями. Дамблдор очень хорошо знал, что он не мог отказаться. Он кивнул, сжав от ярости кулаки, чтобы не накинуться на старика и не задушить его.

Сириус подвёл их к большой двери. Дверь была элегантной формы, выполненная из тёмной древесины, потрескавшейся со временем. Сириус медленно открыл дверь, и все увидели внутреннее убранство комнаты. Толстый слой пыли покрывал пол огромного зала. Как Сириус и сказал, зал был пуст. Большая открытая область. Уже сейчас трое дуэлянтов прикидывали, как можно использовать преимущества этого места, и какие здесь могут быть недостатки. Взмахом волшебной палочки Молли убрала всю пыль, а Гарри и Рон недоверчиво уставились на неё.

— Почему мы должны были в прошлом году всё здесь убирать и очищать, да и вообще вкалывать как домовые эльфы, если ты могла заставить всё очиститься одним взмахом палочки? — яростно воскликнул Рон.

— Ничего страшного в том, что ты хоть что-то сделал своими руками. Кроме того, должна же я была вас чем-нибудь занять. И не смейте говорить со мной в таком тоне, молодой человек, — размахнулась Молли, её тон к концу речи стал острым и угрожающим. Рон пристыженно опустил голову, хоть и был всё ещё зол.

Дамблдор тем временем прошёл по комнате и, кажется, выбрал нужную стену. Но начав произносить необходимое заклинание, был прерван смеющимся Сириусом.

— Если ты хочешь, чтобы мы все теснились в ванной, находящейся по соседству, Альбус, то всё в порядке, в противном же случае, могу предложить использовать стену напротив, которая выходит в одну из многочисленных гостиных, где уже стоят диваны и кресла.

Досадливо кашлянув, директор пересёк зал, чтобы добраться до противолежащей стены. Хаос мог поклясться, что видел, как щёки старика немного покраснели.

— Так, хорошо. Кто не хочет быть задетым, должен немедленно исчезнуть. Я хочу, наконец, поиграть, — крикнул Клык другим, которые ещё раз пожелав всем троим удачи, вышли их бального зала и перебрались в соседнюю комнату. После того, как дверь закрылась за спиной Дамблдора, три дуэлянта повернулись друг к другу.

— Хорошо, правила такие же, как всегда. Без долговечных травм, всё остальное разрешено. Мы бьёмся до однозначного определения победителя, — взял на себя руководство Хаос. На самом деле это была ещё одна старая традиция, потому что правила знали все, так как часто их слышали.

— Я сражаюсь вместе с Совой! — внезапно вскричал Клык и обернулся к шатенке, которая на это согласно кивнула.

— Конечно, это же очевидно, что вы двое объединились бы против меня, несчастная я душа, сговорились и обманули меня, — театрально пожаловался Хаос и получил от Совы жёсткий тычок в плечо.

— Ай, Сова! Дуэль ещё не началась!

— Тогда прекрати здесь выдумывать. Чтобы дать твоей магии хоть немного поработать, мы вдвоём должны сражаться против тебя. Тогда у нас появляется хоть оттенок надежды на победу, — Сова закатила глаза. Мужчины…

— Ты сейчас преувеличиваешь. Ты и Клык — лучшие бойцы, которых я только знаю, — возразил Хаос, тем не менее, вставший перед ними в боевую стойку.

Сова лишь покачала головой и, наколдовав серебряную пластину, поднимала её вверх. Три пары глаз следили за пластиной, пока она, наконец, не достигла потолка. Затем Сова прекратила колдовать и пластина упала.

С громким звоном она приземлилась на землю, и три дуэлянта разошлись в скоординированном беспорядке. Проклятья не были хорошо узнаваемы, но по ярким и опасным вспышкам лилового, тёмно-синего, ядовито-зелёного и странно болезненно выглядящего жёлтого было понятно, что ни о каких хороших или безопасных заклинаниях даже не идёт речь.

В следующий момент Хаос уже перекатился по земле в сторону и сконцентрировался на поиске защиты. Но в бальном зале не было естественных природных укрытий, поэтому он должен был сам создать что-либо. С взмахом его волшебной палочки из пола начало что-то расти, пока, наконец, не превратилось в стену высотой около двух метров, за которой Хаос встал и начал строить стратегию. Он знал, что находится в невыгодном положении, так как сражается с двумя противниками. Двумя очень опасными противниками. Он чувствовал, как под кожей нетерпеливо гудит магия, как по венам струится адреналин, и наслаждался этим чувством гораздо больше чем другие. Это была его стихия. Ради этого он учился и тренировался до кровавого пота.

На другой стороне комнаты Клык и Сова находились под быстро созданным ею щитом, и она уже готовила следующий. Клык тем временем обдумывал стратегию по приманке черноволосого юноши.

— Стену нужно убрать, — тихо пробормотал он.

— Это ничего не даст, он просто создаст новую, — с сомнением прошипела Сова.

— Нет, если мы не дадим ему даже шанса, — заговорщически ухмыльнулся Клык и прошептал Сове свой план. Она всё ещё не была убеждена, но, по крайней мере, это лучше чем сидеть здесь и ждать нападения. Действия Хаоса и без плана были очень опасными, и они не хотели даже видеть, что он сделает, если всё обдумает.

Движением волшебной палочки девушка взмахнула вниз по широкой дуге. Но вместо проклятья ядовитого цвета, разбившего бы стену, из её палочки вырвался длинный кнут, полностью состоящий из огня. С громким звуком плеть обрушилась на стену, в камне появились трещины. Теперь стало понятно, как на самом деле она была опасна. И вместо того, чтобы безобидно отскочить от стены, оставив максимум парочку чёрных пятен от ожогов, огонь с неестественной скоростью пожирал стену. Там, где огонь коснулся камней, он вспыхивал ещё более ненасытным, и лава стекала на землю.

Сова ударила по стене плетью второй и третий раз, довольно наблюдая, как уже упавшая стена всё ещё горит. Хаос уже после первой атаки знал, что стена не выдержит, но всё же не решился выйти из-под её защиты. Это он ещё не знал, что же спланировал Рон. А то, что это был план Рона, было очевидно для любого, кто знает рыжеволосого парня достаточно долго.

Затем он услышал это. Стена рухнула, но его это больше не заботило. Нет, это был рык, сопровождающий грохот рухнувшей стены. Низкий, дикий и пугающий рык. Хаос обернулся только для того, чтобы встретиться лицом к лицу с чертовски большим оборотнем.

Короткий красновато-коричневый мех напоминал лисицу, но в то же время это был цвет крови. В карих глазах светился человеческий разум, напоминавший, что это был на самом деле Клык, хорошо себя контролировавший. Но эту форму своего партнёра двое других не называли больше Клыком. Кровавый Клык — это прозвище больше подходило для ненормально огромного оборотня, который состоял из мускулов и был украшен множеством больших и маленьких шрамов, что уже представляло собой более чем внушительное зрелище. По-медвежьи большие лапы с острыми когтями вытянулись, ноги уже приготовились к прыжку.

Не медля ни секунды, Хаос тоже принял свою анимагическую форму. Его тело изменялось, кости перестраивались, всё тело начало покрываться чёрной шерстью, а одежда исчезла. И вот уже на месте юноши стояла чёрная пантера. Единственное, что ещё напоминало Хаоса, это изумрудные светящиеся глаза, наполненные силой. Угрожающий рык вырвался из его горла.

Можно было подумать, что Тень, пантера, которая была вдвое меньше Кровавого Клыка, не имела шансов на победу, но это не так. Это правда, что у Кровавого Клыка была невероятная сила и много мускулов, не говоря уже о весе, который он мог бы использовать против пантеры, но она была гораздо быстрее и подвижней его. Она также не боялась быть укушенной, так как в анимагической форме укус оборотня ничем не грозит человеку. И в этом бое противники были бы равны, если бы он был один на один. Но Сова тоже не сидела сложив руки. Убрав огненную плеть, она начала бросаться огненными шарами, целенаправленно следующими в Тень.

Тень избегал огненных шаров с помощью коротких быстрых прыжков, но всё же попал прямо в когти Кровавого Клыка. С диким воем оборотень невероятно быстро для своей массы бросился на противника. Отпрыгнув от него с помощью сильных задних ног, Тень облегчённо вздохнул, когда с громким клацаньем челюсти оборотня сомкнулись там, где несколько мгновений назад была его лапа. Если бы Кровавый Клык поймал его, то нога была бы полностью раздроблена. Это был бой, в котором не дозволялось оставлять долговечных травм, и оборотень мог бы оставить его без конечностей. Хаос уже видел битву, в которой тот с помощью одного только укуса вырвал противнику руки и ноги. Иначе он бы не был вожаком крупнейшей стаи оборотней в Европе.

Тень бесшумно приземлился позади Клыка. В его зелёных глаза бурлила магия, которую в этой форме он заставил подчиняться своей воле. Он не мог с ней много сделать, только на один трюк ушёл год тренировок, но такое преимущество в анимагической форме после множества бесплодных тренировок действительно было неоценимым.

Тени на стене увеличивались и становились плотнее. Свет, что встречался им, был практически полностью поглощён, пока, в конце концов, весь зал не погрузился во тьму. Преимущество пантеры было ещё и в том, что в темноте она видела гораздо лучше, чем оборотень. Бесшумно двигаясь сквозь тьму, его глаза нашли Кровавого Клыка. Он сжался и, подождав секунду, прыгнул быстро, словно молния. Обнажив острые клыки, он пронёсся мимо Кровавого Клыка. При этом повернул свою голову таким образом, что во время того, как он бежал на расстоянии волоска от оборотня, его клыки могли порезать того. И прежде чем оборотень смог понять что произошло, Тень опять скрылся во тьме и двинулся в другую сторону только для того, чтобы вновь атаковать. Снова и снова предпринимал он свои атаки каждый раз с новой стороны, пока Кровавый Клык, в конце концов, не потерял любую ориентацию в пространстве.

Но Клык не знал, что дерётся только с одним врагом, он думал, что против него сражаются множество пантер. Тем не менее, он мог только беспомощно оборачиваться туда-сюда, потому что его глаза видели только темноту, а уши не могли уловить ни звука, который выдал бы местоположение врагов, и только боль от новых ран служила напоминанием того, что его враги всё ещё здесь и играют с ним, как кошка с мышью.

Оборотень яростно взвыл и в неконтролируемой ярости начал кидаться на темноту, но его когти ловили лишь воздух. Его обоняние из-за уникального запаха его собственной крови было рассеянным, но это лишь увеличивало ярость Кровавого Клыка. Оборотень снова мог чувствовать боль от атак Тени.

Сова всё ещё стояла в своей начальной позиции. Она произносила каждое заклинание света, которое только знала, но ничто не могло разогнать тьму. Она слышала яростное неистовство Кровавого Клыка и знала, что Тень сейчас занят именно им. И это хорошо, значит, она могла не волноваться сейчас о защите, и могла сконцентрироваться на решении проблемы.

И когда после трёх длинных заклятий она всё ещё не нашла разгадку, то в разочаровании произнесла ещё одно светоносное заклинание. И тут же испуганно вскрикнув, закрыла лицо руками. Заклятье, убивающее вампиров, давало маленький, но особенно яркий свет, и наконец-то принесло желанный результат. Сова могла слышать мучительный вой Кровавого Клыка и испуганное шипение Тени, когда всех их ослепило.

Зная, что это их единственный шанс, Сова убрала руку с лица и направила палочку в ту сторону, откуда доносилось шипение, и выпустила проклятье, взрывающее определённую область. Оно было идеальным в ситуации, когда известно только приблизительное местоположение врага. Тогда даже если сам он не взорвётся, это заставит его искать укрытие и, следовательно, у нападающего есть все шансы заметить его. И прежде чем проклятье попало, Сова потушила свет и с усилием открыла свои слезящиеся глаза. Облегчённо она отметила, что вампирское проклятье полностью уничтожило тьму, и она снова может видеть бальный зал, в котором они сражаются.

Затем в зале раздался взрыв. Повсюду расползался дым, куски дерева и камней разлетелись по области, пыль поднималась в воздух. Сова не медлила. Сузив глаза, она осматривала место взрыва и увидела это. Тёмный призрак мелькал в дыму.

Триумфально ухмыльнувшись, шатенка бросила в правильном направлении проклятье, вызывающее тресканье кожи при попадании. Оно расползалось по всему телу и вызывало невероятную боль.

— Попалась, — внезапно прошептал голос прямо рядом с Совой, и она неверующе смотрела, как её проклятье пронзает тень, бывшую лишь плохо сделанной фигурой пантеры, зачарованной на бег в одном направлении.

Она сразу же поняла, что произошло. Тень преобразовалась обратно в Хаоса, вероятно, чтобы защитить свои глаза, так как её глаза были гораздо острее глаз Хаоса. И, скорее всего, он был довольно далеко от места взрыва и может использовать это в свою пользу. Этому ублюдку удалось превратить кусок камня в жалкое подобие Тени. Он пошёл на всё это, чтобы обмануть её, но, в конце концов, здесь всё ещё был дым, и Сова могла использовать возможность внезапного нападения.

И пока Сова пускала проклятье в трансфигурированный камень, Хаос успел подобраться к ней сзади. «Чертовски коварный ублюдок!» — мысленно проклинала его Сова, но потом усмехнулась.

— Но кое о чём ты забыл в своём великолепном плане, — прошептала она, — Я никогда не остаюсь незащищённой.

С этими словами она расширила щит, находящийся прямо над её кожей, и образовался шар, внутри которого находилась шатенка.

Хаос чертыхнулся, почувствовав, как в местах соприкосновения с щитом на коже возникали болезненные пузыри. И прежде, чем он успел придумать, как преодолеть щит Совы, Хаос почувствовал, что сзади в него летит ещё одно проклятье. Он изящно ускользнул с пути проклятья только для того, чтобы увидеть, как Круциатус отскакивает от щита Совы, снова летя в его сторону.

Инстинктивно он упал на землю, и весьма своевременно, проклятье пролетело в миллиметре от его головы и врезалось в стену. Клык был готов поиграть.

«Это должно быть правильно», — думал Хаос, вызывая для себя два коротких меча. Оба были выкованы гоблинами, их лезвия могли разрезать что угодно.

Рон только достал свой револьвер, в другой руке у него лежала волшебная палочка. Всё было в порядке. Хаос мог пропускать магию через свои мечи. Они были выкованы из редкого чёрного металла, специально для таких волшебников как он. Искусству владения мечом учиться очень долго, а научиться пропускать через них магию ещё дольше, поэтому многие волшебники и ведьмы не владели мечом, хотя каждый знал, что мастер этого искусства по-настоящему смертелен. Сам Хаос мог ещё не все из многих проклятий пропускать через меч, он учился всего 4 года. Даже то, что он может пропускать магию уже настоящее чудо, но магия Хаоса всегда была уникальной, необычно живой и агрессивной.

И когда Клык выпустил первую пулю, Хаос уже ушёл с её пути и подбирался ближе к нему. У Клыка сейчас более выгодное оружие. Чем ближе Хаос подходил, тем меньше у него времени оставалось на то, чтобы избежать очередной пули, или, по крайней мере, заблокировать её.

Подбираясь всё ближе отрывистыми движениями, Хаос зажёг свои мечи, которые теперь были окутаны голубым пламенем. Следующее движение, и огонь уже помчался к Клыку. Но прежде чем он успел достигнуть того, в бой вмешалась Сова и наколдовала перед рыжеволосым стену из воды, с которой и встретился огонь. За то время, что она ему дала, он успел выпустить то же самое проклятье три раза, одно за другим. Костеломное проклятье, от которого Хаос уклонился, не разбилось как все остальные об стену или что-то другое, а всё время преследовало свою цель.

Ничего не подозревающий Хаос избежал трёх проклятий и больше не обращал на них внимания. Вместо этого он посмотрел на стену из воды, которая медленно исчезала, пока, в конце концов, полностью не исчезла. И когда он снова хотел атаковать своего партнёра, то почувствовал, как что-то попало в ногу и последующую внезапную боль ломающихся костей. Чертыхнувшись, он споткнулся, когда его вес внезапно больше не удерживали все две ноги.

В отчаянии он попытался восстановить равновесие и понял, что эта битва не закончится настолько быстро, насколько это возможно.

Он послал в сломанную ногу самое сильное обезболивающее заклинание, которое только мог, теперь даже если его нога нагружена, он чувствует лишь толику боли. Теперь можно продолжать сражаться. К сожалению, это не было полностью безопасным. С помощью боли тело предупреждает о травмах, что мешает им обостряться. И когда он игнорирует боль, то если увеличит нагрузку на раненную ногу, всё может стать ещё хуже. Но в битве есть только один выбор: между смертью и травмами, и даже если это была лишь симуляция битвы, но приближенная к реальности насколько это возможно, его тело должно привыкать находиться в постоянной опасности получения травм, поэтому он вёл себя как в настоящем бою и предпочёл получить травмы смерти.

Хаос разбил два валяющихся поблизости больших камня на кучу маленьких и бесформенных, чтобы они словили два других костеломных проклятья. Отвлекшись на эту опасность, Хаос, однако совершенно упустил из вида Сову, которая неумолимо этим воспользовалась, прокляв его болезненным проклятьем фурунклов по всему телу. Гнойные фурункулы лопались с каждым движением Хаоса. Черноволосый яростно прорычал, полный боли. Он больше не мог вылечиться с помощью обезболивающего проклятья, так как было опасно применять его снова, тем более на всё тело. Он не смог бы отличить фатальный удар от маленькой царапины.

Хаос попытался вытеснить мысли о боли и послал в Сову режущее проклятье, очевидно относящееся к тёмной магии. Оно действовало не как обычное проклятье, а сопровождалось разъедающей кислотой, снова и снова вгрызающейся в тело.

Щит Совы замерцал, когда в него попало проклятье. На момент показалось, что он сможет выдержать проклятье, но вот щит рухнул, а заклинание попало в руку Совы. Но вместо того, чтобы оставить глубокую рану, была видна лишь маленькая царапина, щит поглотил большую часть силы проклятья. Но и маленькой царапины было достаточно.

Сова, которая могла вылечить обычное режущее проклятье, не знала что делать, поэтому просто начала вновь обстреливать своего партнёра заклинаниями.

Хаос только усмехнулся, Сова будет слишком занята в течение нескольких минут своей болью, так что нескоро сможет вновь за него приняться.

Его мечи вновь покрылись огнём, который отправился к Клыку, использующему обмен проклятьями между Совой и Хаосом как небольшую передышку.

Но он уже был готов, и когда Хаос возобновил свою атаку, а голубой огонь устремился в сторону Клыка, тот нажал на курок своего пистолета. Но, к сожалению, было уже слишком поздно. Пламя достигло рыжеволосого, оставив ожоги на груди и животе. Его верхняя часть была объята пламенем, и Клык попытался сбить его. Бесполезно. Запах горящей плоти распространялся в воздухе, и с болезненным воем Клык начал раздирать свою грудь, прежде чем начал кататься по земле, чтобы потушить пламя, танцующее на его теле и вгрызающееся в его плоть.

Но не только Клык был задет, Хаос тоже получил пулю в плечо. К счастью, она прошла на вылет, но левая рука теперь бесполезна.

Один его меч лежал потухшим на земле, но правый меч стал гореть ещё сильней. За спиной Хаос услышал сдавленный от ужаса вдох и позволил себе коротко и довольно фыркнуть. Сова начинала ощущать на себе эффект от его проклятья. Возмездие было болезненным.

Но вместо того, чтобы сконцентрироваться на своей партнёрше, Хаос заковылял к Клыку. Кровь стекала по его правой руке, оставляя на полу красные следы. Каждый раз, когда стекающая кровь задевала фурункулы, Хаос сдавленно шипел сквозь зубы. Это больно, чёрт возьми!

Клык всё ещё лежал на земле. Передняя часть его тела была одним сплошным ожогом, и выглядело это очень болезненно. Удивительно, но оборотень ещё был в сознании. Его дыхание было прерывистым, а глаза наполнены болью.

Хаос опустился на пол рядом со своим партнёром, приставив меч к его горлу.

Клык зашипел, прежде чем болезненно произнести слова:

— Я… сдаюсь… чёрт… тебя… побери…

Хаос немедленно отпустил его и повернулся к Сове.

Её рана на руке становилась всё хуже и хуже. Рана была глубокой, а её края были чёрными от гноя.

— Ублюдок, — прошептала Сова и, пошатываясь, направилась к нему.

Хаос знал, что не сможет больше терпеть, и поэтому решил закончить эту битву тёмным заклинанием. Он бросил второй меч на землю и достал свою палочку из кобуры на руке.

— Оксигениувакуус (1)! — сказал он и сконцентрировался на удержании своей силы под контролем. Он наблюдал, как Сова медленно бредёт к нему, падает на колени, задыхается и хватается за горло, посылает в его сторону побеждённый взгляд и одновременно с этим маленькую улыбку, и, в конце концов, падает на землю без сознания.

Хаос облегчённо вздыхает и отменяет заклинание. Это проклятье высасывает весь воздух вокруг врага, пока не создаётся вакуум. Реальная трудность при его исполнении была в том, чтобы сохранить этот вакуум и не позволить воздуху течь обратно.

И лишь сейчас Хаос позволил себе ухмылку. Он победил и чувствовал себя настолько живым, как не чувствовал уже давно. Прошёл уже месяц с тех пор, как они последний раз практиковались в этом виде дуэлей, а все другие битвы на поле боя нельзя было с этим даже сравнивать.

Там снаружи речь шла о чистом выживании, здесь же битва доставляла удовольствие. Конечно, он испытывал боль, но ощущался и адреналин, что течёт по венам, возбуждение и сила…

Он не мог описать каково это, но первый раз за долгие месяцы он чувствовал себя удовлетворённым. Не совсем счастливым, но, по крайней мере, довольным, и это было большим прогрессом по сравнению с предыдущими чувствами.

Как странно, наверное, видеть, как он сидит здесь весь в ранах и крови, рядом со своими бессознательными партнёрами и только так, наконец, может почувствовать себя живым.

(1) — с латыни «Без кислорода».