Гордиев узел (гет)

Утро первого сентября началось с крика миссис Блек. Гарри, проснувшись, увидел, что Рон, уже полностью одетый, заправляет свою кровать. Он застонал и натянул одеяло на голову.

— Не выспался? — сочувственно спросил Рон. — Ты всю ночь ворочался и что-то выкрикивал.

Гарри, вспомнив свои сны, еще глубже зарылся в подушки.

— Да уж... снилась какая-то ерунда... А ты чего так рано? — он, наконец, сделал над собой усилие и сел. Пристально посмотрев в лицо другу, он отметил и красные от недосыпа глаза, и темные круги под ними. — Или ты и не ложился?

— Не мог заснуть, — как можно равнодушнее сказал Рон, отводя взгляд, и, явно желая сменить тему, добавил: — Поторопись. Кингсли уже здесь.

Гарри только пожал плечами и направился в ванную. Интересно, кем должна быть девушка, понравившаяся младшему Уизли, что он настолько об этом переживает? Поттер предположил худшее — может, она из Слизерина? Он попытался трезво взглянуть на возможность подобной ситуации. Было бы ему неприятно, если бы друг стал встречаться с кем-то из враждебного факультета? И тут же ответил сам себе: конечно, нет! Возможно, поначалу это немного напрягало бы, но Гарри искренне желал Рону счастья, а потому был уверен, что поддержит друга в любом случае.

Стаскивая вниз свой сундук, попутно помогая девочкам справиться с их багажом, Поттер все еще размышлял над этим вопросом, но потом решительно отбросил подобные мысли. В конце концов, Рон уже довольно взрослый человек, он вполне способен решить свои проблемы сам и, видимо, на это и настроен, если не желает ими делиться. И, в крайнем случае, он ведь знает, что друзья всегда рядом; стоит только сказать, чтобы получить всю возможную помощь и поддержку.

На кухне их ожидал уже накрытый стол и нервничающая миссис Уизли, которая этим утром, видимо, решила уподобиться Тонкс. Сначала она разбила чашку; затем, совершенно забыв о магии и бросившись собирать осколки руками, по пути перевернула стул; поднимая его, толкнула Кингсли, рука у того дрогнула, и он пролил на себя кофе. Наконец, Ремус почти насильно усадил ее за стол, взмахом волшебной палочки починил разбитую чашку, убрал пятно с мантии аврора и налил ему еще кофе.

— Молли, может, тебе выпить успокоительного? — Шеклболт участливо сжал ее плечо.

Миссис Уизли спрятала лицо в ладонях.

— Просто я так переживаю... столько смертей в газетах... а они совсем еще дети. А вдруг на поезд нападут? Или на школу?

— Исключено, — голос аврора звучал твердо и уверенно. — Ты же сама знаешь, какие меры приняты для того, чтобы это не случилось. Школу охраняют едва ли не лучше, чем Министерство, да и поезд будут патрулировать авроры. С ними ничего не случится, — с нажимом произнес Кингсли. — Можешь мне поверить.

— Надеюсь, — дрожащими руками вытерев слезы, миссис Уизли попыталась улыбнуться. — Тогда вам следует поторопиться, — возвращаясь к своему обычному тону, сказала она. — Быстренько заканчивайте завтрак, а то опоздаете.

* * *

Платформа 9 и ¾ бурлила и плескалась шумом. Первогодки, раскрыв рты, восхищенно оглядывались, ученики постарше перекликались и собирались в небольшие группки, оживленно что-то обсуждая, то и дело со всех сторон раздавались взрывы смеха. Человеческое море не стояло на месте, волнами вскипая у ограждений, и над всем этим плыл густой дым, а Хогвартс-Экспресс поминутно выпускал все новые и новые его клубы, готовясь вот-вот отправиться в путь.

Кингсли и Ремус аппарировали подростков в неприметный закуток прямо на платформу, проводили до вагона и помогли внести внутрь тяжелые сундуки. Гарри пожал руку аврору и крепко обнял Ремуса. Оборотень привычно взъерошил ему волосы.

— Постарайся хотя бы некоторое время обойтись без нежелательных приключений, хорошо? Просто не лезь на рожон, если можно избежать подобного.

— Я постараюсь, Ремус. Но... — Гарри лукаво улыбнулся, — ты же знаешь, не я нахожу неприятности, а они находят меня.

— Еще бы мне не знать! В конце концов, я учил тебя целый год. Но я все же очень надеюсь, что ты повзрослел, — Люпин мягко подтолкнул его к ступенькам. — Иди, отправление уже скоро.

Гарри помахал рукой на прощание и скрылся в вагоне.

Гермиона сразу же утянула Рона за собой. Поттер повернулся к Джинни.

— Ну что, может, поищем свободное купе?

— Извини, Гарри, но я обещала встретиться с Дином, — девушка взмахнула палочкой, уменьшая свой сундук, и ушла танцующей походкой, только рыжие локоны подпрыгивали на плечах.

Поттер остался один посреди коридора с грудой чемоданов и совиной клеткой. Хорошо еще, что Буклю он отправил в Хогвартс заранее. Повторяя действия Джинни, он уменьшил сундуки и клетку до размера спичечных коробков и поспешил вперед в поисках свободного купе. Тем более, что собирающиеся в стайки девочки-четверокурсницы начали проявлять к нему повышенное внимание, чего Гарри в принципе не желал. Вдруг дверь одного из купе, мимо которого он как раз проходил, открылась, и высунувшийся оттуда Невилл со смущенной улыбкой спросил:

— Зайдешь?

Гарри кивнул с видимым облегчением, вошел и закрыл дверь за собой, отсекая любопытные взгляды. Внутри обнаружилась Луна, увлеченно читающая «Придиру».

— Привет, Гарри, — она застенчиво ему улыбнулась.

— О, привет, Луна. Вижу, «Придира» процветает?

— Да, тираж существенно увеличился, — нацепив спектральные очки, девушка вновь с головой ушла в чтение.

— О, как я тебя теперь понимаю! — произнес Невилл, с интересом естествоиспытателя разглядывающий стайку девчонок, столпившихся по ту сторону двери и перешептывающихся между собой. — Не поверишь, они даже на нас с Луной пялятся! Хотя многие считают, что у тебя должны быть другие друзья. Не мы.

— Просчитаются! — Гарри вспылил и, как всегда в таких случаях, начал терять контроль над своей магией. Лежащий на столике журнал затрепетал страницами, стекла в окне и дверях тоненько задребезжали и начали едва слышно потрескивать. И вдруг все разом закончилось. Поттер поймал удивленные взгляды друзей, глубоко вздохнул и продолжил, как ни в чем не бывало: — Со мной в Министерстве были вы, а не они, вы сражались со мной плечом к плечу, и мне наплевать, что думают другие. Своих друзей я выбираю сам!

— Браво, Поттер! — со стороны двери послышались ленивые хлопки и знакомый тягучий голос. — Какая пламенная речь в защиту сирых и убогих!

Гарри повернулся и уставился прямо на Малфоя. Резкий ответ уже был готов сорваться с языка, а краем глаза он видел Невилла и Луну, застывших в напряженных позах с палочками наизготовку. Однако ссориться ему почему-то расхотелось. Парень окинул своего извечного противника долгим внимательным взглядом. Что-то в его привычном облике было неправильно, что-то помимо того, что Малфой был сегодня без своего обычного сопровождения в лице двух шкафоподобных охранников Кребба и Гойла. Слизеринец выглядел... уставшим, а в глубине его глаз мелькало нечто, не поддающееся идентификации, тщательно спрятанное за привычной высокомерной маской. С внезапным чувством острой жалости Гарри подумал, что, видимо, служение Лорду для младшего Малфоя, занявшего в силу определенных обстоятельств место своего отца, оказалось более тяжелым, чем он видел со стороны.

— Шел бы ты отсюда, Малфой, — устало произнес он.

— Что такое, Поттер? Неужели тебе больше нечего сказать? Твое красноречие тебя покинуло так же внезапно, как и пришло? — даже привычная язвительность его фраз сегодня как-то потускнела, а едкие слова не беспокоили.

— Я просто считаю, что пора прекратить эту старую добрую традицию с твоим ежегодным посещением нашего купе. Тем более, что ты ее уже нарушил, явившись сюда один. Или твои «друзья» на поверку оказались не такими верными, как ты считал? — все-таки удержаться от шпилек было куда труднее, чем Гарри себе представлял. — Теперь-то тебе некому жаловаться!

Малфой побледнел, хотя казалось, что больше уже некуда. Поттер немедленно пожалел о своих словах. Однако он понимал, что извиниться прямо сейчас — значило бы унизить и оскорбить гордого слизеринца еще больше. Мгновение он колебался, затем решительно кивнул Малфою на дверь:

— Пойдем. Поговорим без свидетелей, — и, не давая ему времени подумать, подцепил Драко под локоть, на ходу успокаивающе махнул рукой друзьям и вышел в коридор.

По счастливой случайности их купе находилось в самом конце вагона. Толпа младшекурсниц перед дверью уже разбежалась, и никому не было дела до того, о чем разговаривают два непримиримых врага.

Малфой выдернул локоть из захвата и злобно уставился на Гарри.

— Чего тебе надо, Поттер? Еще не все сказал?

Гарри примирительно поднял ладони перед собой, лихорадочно пытаясь придумать оправдания своим действиям. Проблемой было то, что и оправданий, как таковых, не было. Ему просто стало жаль Драко. Попытавшись хотя бы для самого себя найти причины этим несвойственным ему эмоциям, да еще и проявившимся в отношении того, с кем враждовал пять лет, он запутался в себе еще больше. Потому не стал заморачиваться и решил, что разберется по ходу дела.

— Успокойся, Малфой. Я сегодня добрый. Но тебе не кажется, что если уж ломать традиции, то стоит делать это с размахом?

— Чего? По-оттер... Тебя недавно никто по голове не бил? — Малфой был удивлен. Очень сильно удивлен, хоть и пытался скрыть это за привычными колкими фразами. — Иначе с чего бы вдруг такие слова?

— Ты будешь разочарован, но — нет. Меня никто не бил, и сам я ни обо что не ударялся. Я просто хочу предложить тебе мир. Ну, или перемирие, на худой конец. Жизнь слишком коротка и опасна, чтобы растрачивать ее на ненависть.

— А ты точно Поттер? Такое впечатление, что тебя подменили. Или это кто-нибудь из твоих дружков под Оборотным? Какие проблемы будут у меня в дальнейшем из-за вас?

Гарри нетерпеливо вздохнул. Ну да, для слизеринца вполне естественно не доверять никому, даже тем, с кем знаком всю жизнь. Что уж говорить о врагах. Однако он вдруг понял, что ему надоело враждовать. Возможно, это еще один результат взросления, но их детские перепалки действительно уже порядком надоели.

— Ну, ты же всегда можешь спросить меня о чем-то, что знаю только я.

— Проблема в том, Поттер, что все, что знаешь ты, знают и твои дружки.

— Если ты о Роне с Гермионой, то они сейчас в вагоне для старост, и ты наверняка их там видел, иначе не пришел бы сюда один.

— Удивлен твоей проницательностью. Ну, хорошо, — Малфой ненадолго задумался. — За что нас отправили на отработку к Хагриду на первом курсе?

— Хороший вопрос, — Гарри коротко хохотнул. — Нас с Гермионой поймали после того, как мы передали дракона Хагрида друзьям Чарли, тебя — за то, что за нами следил.

— Ага, значит, дракон все-таки был?

— Ну, конечно! Если бы ты только знал, сколько хлопот он нам доставил!

Поттер сунул руки в карманы, Малфой неосознанно повторил его жест.

— Хорошо. Допустим, я тебе верю. Но все равно не понимаю, какая тебе от этого выгода?

— Слизеринцы... — протянул Гарри, покачиваясь с пятки на носок. — Во всем ищете выгоду. А выгоды нет, Малфой. И тебе придется принять этот факт.

* * *

Как ни старался Драко это скрыть, его действительно заинтересовал и этот разговор, и этот новый Поттер: спокойный и сдержанный, уверенный в себе и в собственной правоте.

Ему самому до смерти надоела его теперешняя жизнь. С тех пор, как его отец спрятался в Азкабане от гнева Лорда (а он действительно прятался, в этом не было сомнений, ведь мог же и откупиться, с его-то связями), тот перебрался в Малфой-менор, и выносить его присутствие в родовом поместье становилось все тяжелее. Чтобы спасти от Волдеморта свою семью, Драко вынужден был принять метку и подчиняться сумасшедшему полукровке. Это шло вразрез со всеми его жизненными принципами. Он искренне не понимал, как его отец мог добровольно согласиться на такое. Как вообще можно было сознательно отдать себя в рабство? Хотя порой Драко казалось, что Малфой-старший горько сожалеет о сделанном в свое время опрометчивом выборе. В любом случае, сейчас уже поздно что-то менять. Его семья попала в немилость, из-за этого все те, кто раньше считал честью для себя дружбу с Малфоем-младшим, сегодня окатили его презрением. Это, конечно, ерунда, свой авторитет он восстановит, но... Темный Лорд дал ему задание, и невозможность его выполнения жгла его изнутри, не давала оставаться на месте. Он не мог находиться рядом со своими однокурсниками. Сидеть в гнетущей тишине или попасть под обстрел язвительных шуточек было выше его сил.

И вот сейчас он в растерянности стоял перед своим врагом. А врагом ли? Да, в свое время он предложил Поттеру покровительство, замаскированное под дружбу. Но сейчас, похоже, покровительство предложили именно ему. И что делать в подобной ситуации, он не имел ни малейшего представления. С одной стороны, мешала гордость. Фамильная гордость, которая в данный момент словно подталкивала в спину и твердила: Малфои не потерпят подобного унижения! Хотя... унижался же его отец во время первой войны, да и сам Драко этим летом делал все, чтобы отвести гнев Лорда от своей семьи, и в первую очередь от матери. Так о какой гордости может идти речь? С другой стороны... есть большая вероятность, что Поттер победит в этой войне. Правильные знакомства могут сослужить хорошую службу. А такого Поттера уже можно начинать бояться. Поневоле, глядя на него, поверишь, что он действительно обладает силой, о которой писали все газеты в начале этого лета.

Все эти размышления заняли не больше нескольких мгновений. Раз решившись, Драко не имел привычки отступать. А потому сейчас, уже не слушая, что ему втолковывает Поттер, он глубоко вздохнул, и...

* * *

— Хорошо. Я согласен на мир.

Гарри застыл с отрытым ртом на середине фразы. Это что? Вот так просто — согласен, и все? Ну, в принципе, это же Малфой. Все у них, у слизеринцев, не как у людей. И главное — никаких эмоций, все скрыто, спрятано под сотней масок. Но ведь любую маску хоть иногда нужно сбрасывать. Интересно, есть ли у Малфоя место, где он может побыть самим собой? Потому что если нет — его остается только пожалеть.

Встряхнув головой, словно выгоняя из нее неуместные сейчас мысли, Поттер вынул руки из карманов.

— Мир, Малфой.

Драко на миг замер, уставившись на протянутую руку и вздернув светлую бровь. Гарри нетерпеливо произнес:

— Ладно, не только я вижу, что ситуация повторяется, но, может, ты уже перестанешь изображать столб?

Малфой рассмеялся. Легко и весело, словно разом сбросил с плеч тяжеленный груз, и пожал руку Поттеру. Да, ситуация неоднозначная, но сейчас у него было чувство, что в этот раз все закончится намного лучше, чем началось.

* * *

Ближе к обеду вернулись Рон с Гермионой. Гарри усадил свою девушку возле себя, она устало склонила голову ему на плечо. Уизли плюхнулся на сидение возле Луны, кивком поздоровавшись с ней и Невиллом.

— Слушайте, а никто не знает, что случилось с Малфоем? — видимо, этот вопрос его немало занимал, так что он ни о чем другом даже думать не мог.

— А что с ним? — Поттер незаметно подмигнул Невиллу. Луна спрятала улыбку.

— Мы сейчас встретили его, — Гермиона выпрямилась и посмотрела на Гарри. — И он улыбнулся! И даже поздоровался с нами!

— Ну, не то чтобы поздоровался... — Рон скривился. — Просто кивнул. Но он действительно улыбнулся.

— Гарри, ты что-то знаешь, — как всегда, Гермиона первой во всем разобралась.

Рыжик выразительно вскинул брови. Поттер на это только улыбнулся.

— Колись, дружище, что ты с ним сделал? Наслал на него проклятье дружелюбия?

— Рон, такого проклятья не существует!

— Ну, если ты об этом не читала, это не значит, что его нет. В конце концов, Гарри мог его изобрести, — Уизли не желал так просто сдаваться. — Так все же?..

— Нет, я его не проклял. Я с ним помирился.

Забавно было наблюдать за реакцией друзей. Гермиона на миг округлила глаза, но затем улыбнулась и понимающе кивнула.

— Я знала, что рано или поздно вы перерастете вашу детскую вражду. Ты правильно поступил.

— Спасибо, Мио, — шепнул Гарри, сжимая руку девушки в своих ладонях.

Рон же был более категоричен.

— Ты — что? Да как ты мог? Это же Малфой! Скользкий слизеринец, из-за которого у нас вечно были проблемы!

— Ну, допустим, не только из-за него, — Поттер был спокоен. — Положа руку на сердце, признайся, Рон, — чаще мы сами их находили.

— А я считаю, Гарри прав, — вмешался Невилл. — Давно пора было прекратить все это.

Уизли потрясенно на него уставился.

— И это говоришь ты? Да тебе от него больше всех доставалось!

— Рон, тебе стоит подумать над другим вопросом. Гарри — наш друг, и лично я ему доверяю. Он знает, что делает.

— Постарайся не цеплять его несколько дней, — мягко проговорила Гермиона. — Думаю, ему сейчас и без того несладко.

— Все равно я вас не понимаю, — Рон еще ворчал, но было видно, что он сдается. — Как вы можете так легко простить все, что было...

Нахохлившись, он уселся в угол и откинулся на стенку, прикрыв глаза. Гарри порывался еще что-то сказать, но Гермиона остановила его, приложив палец к его губам и покачав головой.

Остаток пути прошел в молчании. Уизли так и просидел в своем углу, то ли размышляя о чем-то, то ли просто дремля. Гарри растянулся на скамье, положив голову на колени Грейнджер, изучающей здоровенный талмуд по высшей трансфигурации, и время от времени ей улыбался. Луна читала свой журнал и изредка поглядывала на пейзаж за окном, а Невилл увлекся каким-то трактатом по травологии.

Когда поезд остановился, Рон на мгновение задержал друзей у двери.

— Хорошо. Если вы все считаете, что Гарри поступил правильно, я не буду спорить. Но если что — не говорите потом, что я не предупреждал.

Поттер облегченно вздохнул. Больше всего ему не хотелось ссориться с лучшим другом, тем более из-за Малфоя. Улыбнувшись, он похлопал Уизли по плечу.

— Все будет нормально, вот увидишь, — и, обращаясь уже ко всем: — Идемте, а то как бы не пришлось до Хогвартса пешком добираться.

* * *

Большой Зал встретил их сиянием сотен подвешенных под потолком свечей и приглушенным гулом разговоров. Луна попрощалась и убежала, а друзья заняли свободные места за столом своего факультета.

Внесли Распределяющую Шляпу.

Гарри напрягся. Он сидел с прямой спиной и старался не оборачиваться к столу преподавателей. Дамблдора видеть не хотелось, да и слышать, по правде говоря, тоже. Поттера по-прежнему тревожили неконтролируемые вспышки его силы, особенно при сильных эмоциях, но знать об этом всей школе точно не следовало. Однако когда ввели первокурсников, он все-таки не выдержал и обернулся. На минуту промелькнула мысль: неужели пять лет назад он выглядел таким же маленьким и испуганным? Малыши, спотыкаясь, подходили к стулу и надевали Шляпу, и Гарри машинально хлопал каждому, попадающему в Гриффиндор, в то время как глаза его пробегали по залу, выхватывая из общей картины отдельные фрагменты.

Вот за хаффлпффским столом Эрни Макмиллан, размахивая руками, что-то втолковывает Джастину Финч-Флетчли, а потом, прервавшись, вместе со всеми аплодирует новичку, только что присоединившемуся к их факультету. Вот сидит Луна, как всегда, с немного отстраненным видом и мечтательной улыбкой на губах. Рядом с ней Падма Патил переглядывается с сестрой-гриффиндоркой, и у Гарри складывается впечатление, что они общаются телепатически. Слизеринцы единственные, за чьим столом не слышно громких разговоров. Они сдержанно приветствуют каждого нового студента и так же сдержанно перекидываются скупыми фразами. Вокруг Малфоя образовалось нечто вроде буферной зоны, только Панси Паркинсон висла на нем, как обычно, и что-то щебетала ему в ухо, сопровождая свои слова жеманными улыбками. Малфой морщился и презрительно кривился, но терпел. Подняв голову и встретившись с вопросительным взглядом Поттера, он выразительно закатил глаза, а затем медленно опустил веки и снова поднял. Гарри кивнул понимающе и отвернулся.

Распределение закончилось, и на столах появилась еда. Рассеянно ковыряясь в тарелке, Поттер постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. Даже не оборачиваясь, он понимал, что только один человек может смотреть на него с таким упорством. Директор опять получил свою любимую игрушку в полное распоряжение. По крайней мере, до следующего лета. Горькая ухмылка против воли появилась на губах, и сидящая рядом Гермиона без слов ободряюще сжала его ладонь. Сразу стало легче. Гарри иногда удивлялся тому факту, что девушка так тонко чувствует его настроение и так на него влияет. Порой достаточно было одного взгляда или даже просто присутствия рядом, чтобы полностью успокоиться. Сейчас же он почувствовал, что может посмотреть на Дамблдора и не сорваться. Однако первым, кого он увидел, повернувшись, был вовсе не директор, который, кстати, уже перестал прожигать его спину взглядом, а Снейп. Зельевар был бледнее обычного и выглядел таким изможденным, что Гарри невольно ощутил приступ острой жалости. И тут же рассердился. Да что же сегодня за день такой? Сначала Малфой, теперь вот Снейп. Как сговорились, честное слово! Он снова уткнулся в тарелку.

Вообще-то, несложно было догадаться, отчего профессор выглядит так, словно вот-вот свалится с ног от крайней степени истощения. Благодаря частым разговорам с целителем Тревором Поттер знал, что Снейп этим летом проводил очень много времени в больнице, помогая колдомедикам разбираться с состоянием Сириуса. Если еще добавить к этому активизировавшегося в последнее время Волдеморта, можно было предположить, что... Да что угодно можно предположить! Вплоть до того, что профессор перестал есть и спать, только бы успевать везде и всюду. В груди тяжелым комом заворочалось беспокойство. И ведь не спросишь же — обозлится, наговорит гадостей, и все то, что с таким трудом было достигнуто за последние несколько месяцев, рухнет, как карточный домик.

«Ладно, — думал Гарри, поднимаясь вместе со всеми в башню Гриффиндора, — на первом же уроке зелий надо будет присмотреться к нему поближе. Если надо будет, нарвусь на отработку. Разберемся». Приняв решение, он успокоился и, дотащившись до кровати, замотался в одеяло и уснул.