Time after time (гет)

Найк Борзов — Одна она

Гермиона медленно поднималась по ступенькам. Сейчас они казались ей невообразимо крутыми, а лестница на Астрономическую башню — слишком высокой. Глаза застилала пелена слёз. Наконец-то бесконечная лестница закончилась, и Гермиона ступила на площадку. Она тяжело дышала и, устало закрыв глаза, привалилась спиной к стене.

Было уже совсем темно. Ветер на башни, словно шкодливый мальчишка, толкал ее отовсюду, стараясь сбить с ног. Резкие порывы его трепали и спутывали волосы Гермионы. От холода дорожки слез на лице моментально высохли, разгоряченную кожу противно пощипывало.

Но свежий воздух был необходим. После душного подземелья с его специфическими ароматами готовившегося зелья, он был таким отрезвляющим и пьянящим одновременно.

Гремучая смесь из противоречивых чувств бурлила внутри нее, словно раскалённая лава. В своём прежнем мире она давно смирилась с колкостью профессора. Но здесь было всё иначе — они были подростками, чьи интеллекты схлестнулись в неистовом, пусть и коротком поединке. И всё приобрело смысл, каждая деталь, каждый взгляд, даже вздох.

Сейчас, стоя на Астрономической башне, сбиваемая с ног порывами ветра, Гермиона остро чувствовала, что здесь ей не место: в этом времени, среди чужих ей людей. Ей так хотелось домой, к любимым родителям и верным друзьям. Там она всё понимала, а тут её словно каждую секунду заставали врасплох.

— Елена, ты здесь? — зазвучал тихий голос Евы.

— Да, — негромко отозвалась Гермиона и открыла глаза.

Ева не спеша подошла к Гермионе и встала рядом.

— Как холодно, — сказала она и легонько обняла Гермиону. — Елена, я не понимаю, почему ты расстроена? Ведь профессор Слизнорт похвалил вас со Снейпом! Он редко это делает.

— Я плохо себя почувствовала, — не слишком убедительно соврала Гермиона.

— Всё ясно. Северус Снейп тебе нагрубил? — В глазах Евы было столько тепла, искреннего участия, что Гермиона едва удержала громкий всхлип.

Вместо этого она постаралась улыбнуться, благодаря Мерлина за подругу. Гарри и Рон всегда были замечательными, потрясающими друзьями. Но они были мальчишками. А этой девочке напротив, как никому, были понятны терзания Гермионы.

— Пойдем вниз, я замерзла, — всё же уклончиво ответила она Еве.

— Но ведь ты плакала, — не унималась подруга.

Гермиона крепко обняла Еву.

— Ты очень хорошая, спасибо тебе за дружбу. Только прошу, не спрашивай меня ни о чем.

Ева ни о чём больше не спросила, лишь крепко прижала подругу к себе.

* * *

В воскресенье Гермиону вызвал к себе Дамблдор. Она застала Дамблдора перед окном. Он взирал на территорию Хогвартса.

— Добрый день, директор, — поздоровалась Гермиона.

Дамблдор резко повернулся к ней, края его длинной светлой мантии скользнули по полу.

— Рад видеть Вас, Гермиона, — радушно поздоровался директор.

Дамблдор обогнул свой большой письменный стол и сел в кресло, удобно откинувшись на высокую спинку. Он предложил Гермионе присесть рядом и наколдовал чай со сладостями. Пару минут длилось дежурное чаепитие, после чего директор первым начал разговор.

— Профессора очень довольны вами, Гермиона. Вы определенно талантливая и способная ученица, — принялся нахваливать ее Дамблдор. — А профессор Слизнорт до сих пор в восторге от ваших талантов в Зельеварении. Я думаю, что очень скоро вам может прийти приглашение в «Клуб Слизней». — Он лукаво улыбнулся, отпивая маленькими глотками чай.

От хвалебных слов директора Гермиона покраснела.

— Простите, сэр, — Гермиона поставила свою чашку на маленький столик рядом с креслом, — но могу ли я узнать, как продвигаются успехи по моему возвращению домой?

Вопрос был очень простой. Морщинистое лицо директора осталось спокойным, но блеснувшие за очками глаза старого мага моментально стали серьезными. Дамблдор ответил не сразу; он перестал пить свой чай и внимательно вгляделся в лицо Гермионы. Его проницательные глаза, вот в такие моменты пугающие своей голубизной, смотрели настороженно.

И вдруг директор слегка ударил себя по лбу, как будто вспомнил важную вещь.

— Гермиона, как же мы с Вами забыли. Вы до сих пор занимаетесь с временной палочкой, — виновато проговорил директор. — Сегодня я разрешаю Вам воспользоваться каминной сетью в моем кабинете и посетить Косой переулок, чтобы купить новую волшебную палочку, — уже радостно закончил Дамблдор свою речь. Будто никто и не заметил, что она послужила лишь поводом уйти от ответа.

— Спасибо, сэр, я очень Вам признательна, — грустно отозвалась Гермиона.

Она поняла — директор, как и мадам Помфри, не будет говорить с ней об этом. Они считали её ребенком и не собирались посвящать в подробности. Хотя был и еще один, более печальный вариант — Дамблдор сам не знал ответа на вопрос.

* * *

Заходя в лавку Олливандера, Гермиона волновалась. Она думала о своей новой палочке, о том, какой же именно она будет.

Где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик.

— Добрый день, — донесся тихий голос хозяина.

Навстречу посетительнице вышел пожилой мужчина, волосы его были всклокочены, а за очками блестели бесцветные глаза. Казалось, будто они светились, прорезая магазинный мрак.

— Здравствуйте, — чуть улыбнувшись и наклонив голову вперед, ответила Гермиона. — Позвольте представиться, мистер Олливандер. Меня зовут Елена Менелая, мне нужна волшебная палочка.

— Несомненно, нужна, иначе Вы бы ко мне не пришли, — улыбнувшись в ответ, полушутливым тоном поддержал Олливандер. — Рад встрече, мисс Менелая. Ну что ж, приступим к делу, — задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Гермионы своих странных глаз. — Какой рукой Вы берете палочку?

— Правой, — без раздумий ответила Гермиона.

— Вытяните руку. Вот так. — Олливандер принялся измерять правую руку Гермионы: сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, потом от плеча до пола, и еще измерил окружность головы.

— Что ж, мисс Менелая, для начала попробуем эту. — Олливандер нежно достал из узкой коробочки украшенную искусной резьбой волшебную палочку. — Ель и перо гиппогрифа. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.

Гермиона взяла палочку в правую руку и плавно взмахнула ей, но практически сразу положила ее обратно перед Олливандером. От палочки пальцы Гермионы занемели, на самых их кончиках она чувствовала неприятный холод.

— Нет, эта не подходит, — грустно сказала она.

— Возьмите следующую. Орешник и перо феникса. Восемь дюймов. Очень гибкая. Пробуйте, — с азартом протягивая палочку, сказал Олливандер.

Едва Гермиона взяла палочку в руки, как пожилой мужчина тут же вырвал ее у неё из рук.

— Нет, нет, берите эту, — и он протянул Гермионе новую палочку. — Груша и чешуя саламандры, восемь с половиной дюймов, очень упругая и хлесткая. Давайте, попробуйте ее.

Гермиона взяла очередную палочку, которую протягивал ей мистер Олливандер. И внезапно пальцы её потеплели, в них появилось приятное покалывание, тепло от волшебной палочки разлилось по всему телу. Она стала продолжением руки Гермионы, они превратились в одно целое. Подняв волшебную палочку над головой и плавно опустив вниз, Гермиона разрезала ею воздух. Из палочки вырвались яркие серебристые искры, они радужными переливами рассыпались в воздухе и упали к ногам Гермионы.

— Похоже, это то, что вам нужно, мисс, — широко улыбаясь, подытожил Олливандер.

— Да, это действительно то, что надо, — лучезарно улыбаясь и не отводя счастливых глаз от палочки, ответила Гермиона.

— Знаете, мисс Менелая, — начал Олливандер. Гермиона перевела взгляд с палочки на мужчину. — Из золотистой древесины груши получаются палочки великолепной магической силы. Они проявляют себя с наилучшей стороны в руках людей великодушных и мудрых. Как свидетельствует мой опыт, владельцами грушевых палочек являются известные и всеми уважаемые волшебники. Я не знаю ни одного случая, когда грушевая палочка оказывалась во владении тёмного мага. А сердцевина из чешуи саламандры в ней подходит храбрым и мужественным людям, никогда не идущим на компромисс со своей совестью. Волшебникам, которые делают не то, что легко, а то, что правильно и справедливо, — завершил притчу Олливандер.

Гермиона крепко сжимала в руке свою новую волшебную палочку.

* * *

Будучи в Лондоне, в Косом переулке, Гермиона не могла отказать себе в удовольствие зайти в книжный магазин «Флориш и Блоттс». Гуляя между прилавков с книгами, она испытывала долгожданную радость от пребывания во всё-таки родном для неё мире. Гермиона шла меж длинных стеллажей, погружённая в его уютный полумрак, и думала:

«Должно же быть в жизни хоть что-то постоянное, неизменное...»

Час спустя у ее ног выросла солидная гора книг. Решив больше не полагаться на Дамблдора и мадам Помфри, Гермиона сама хотела найти ответы на свои вопросы.

«Может мне повезёт, и я найду в них хоть что-нибудь про мой случай? — думала девушка. — Правда, чтобы всё это прочитать, я должна буду безвылазно сидеть в спальне. А вот это как раз не проблема!».

Гермиона сама не знала почему, но была почти уверена, что может найти в них что-нибудь революционное. В основном, в книгах шла речь о магической силе песка времени. Многие трактаты подробно описывали, как работает песок времени в хроновороте. Кое-какие из книг рассматривали действие песка в чрезвычайно зрелищных, но малоэффективных на деле, псевдо заклятьях. Все это было совершенно не то, что искала Гермиона, но она усердно листала страницу за страницей в надежде, что ей повезет. Внезапно её внимание привлёк негромкий разговор за соседними стеллажами с книгами.

— Ты очень талантлив, Северус. Только подумай, я предлагаю тебе покровительство людей, которые по достоинству оценят тебя, — очень дружелюбно и настойчиво уговаривал невидимый собеседник.

«Этот голос... Почему он кажется мне таким знакомым?» — подумала Гермиона.

— Я еще ничего не решил, — отрезал его оппонент.

А вот этот голос Гермиона узнала сразу.

«Что тут делает Северус Снейп?»

Гермиона замерла на месте, боясь пошевелиться и даже вздохнуть лишний раз: только бы не пропустить ни слова.

— Думай, Северус, только хорошо думай, — невидимый собеседник был уже не так дружелюбен, но от этого не менее настойчив. — Так ли много мест в магическом мире, где тебя, нищего полукровку, будут рады принять?

— Я подумаю, — уже менее решительно ответил Снейп.

После этого из-за угла вывернул высокий молодой волшебник. Стремительно покидая место встречи, он споткнулся о книги, которыми обложила себя Гермиона. Молодой волшебник остановился, поднял одну из них и с почтенной улыбкой протянул Гермионе.

Вот теперь она поняла, почему ей был знаком этот голос — ведь он принадлежал Люциусу Малфою. Гермиона взяла из его рук книгу и, чтобы не вызвать подозрений, легким кивком головы поблагодарила мужчину. Малфой тут же покинул магазин.

Гермиона проводила его долгим взглядом и собиралась посмотреть, что делает Снейп. И в этот самый момент парень чуть не сбил ее с ног. Он очень спешил, вероятно, собираясь покинуть магазин вслед за своим собеседником. Поэтому совершенно не ожидал увидеть идущую навстречу девушку.

Стоя напротив, Гермиона видела растерянность Снейпа. Он прекрасно понимал, что она была свидетелем его приватной беседы, и в голове уже прикидывал шансы, как лучше будет выкрутиться из щекотливой ситуации. Не придумав ничего стоящего, он просто решил пройти мимо, но вопрос Гермионы заставил его остановиться:

— Ищем применения своим талантам? — с вызовом бросила она, не до конца осмысливая, зачем делает это.

— Главное, есть, что применять, — повернувшись к ней лицом, язвительно парировал юноша. Очевидно, Снейп был не в лучшем настроении. Но с другой стороны, а когда было иначе?

Гермиона блуждала взглядом по его лицу, словно пыталась что-то отыскать в жёстких складках тонких губ, в холодных глазах.

— Умный, да? — Голос Гермионы был ледяным, служил проекцией, изобличающей её внутреннее раздражение. — У твоих новых друзей весьма радикальные взгляды на жизнь. В новом мире, который ты хочешь помочь им построить, не всем твоим старым друзьям найдётся место.

В глазах Снейпа мелькнуло недоумение, быстро сменившееся злобой. Слова Гермионы холодным лезвием полоснули по юноше. Он прекрасно понял, кого Гермиона имела в виду, говоря о старых друзьях. Речь шла о единственном друге.

— Провоцируешь? — подойдя вплотную к Гермионе, прошипел Снейп. Она явственно видела по жилке на крохотном кусочке открытой кожи шеи, как его пульс учащённо забился, а в темных глазах загорелся недобрый огонь. Она физически могла ощущать ненависть, заполнившую пространство между ними.

— Нет. Просто предупреждаю. Это не самый лучший способ, чтобы выпросить внимание у Лили Эванс, — с презрением ответила Гермиона.

«Зачем! Чёрт, ну, зачем же!» — кричал внутренний голос Гермионы. И она боялась того, что он прав.

Лицо юноши исказила мрачная мучительная усмешка. В нём больше не было ни злобы, ни ставшего привычным равнодушия. Маска Снейпа исчезла без следа.

— Мне не нужно ничье внимание, — глухо ответил он. — Мне не нужна любовь, доброта и ласка. Я не предназначен для них. — Его слова были просто штампами, но Снейп говорил настолько искренне, что сердце Гермионы сжалось, как в тисках. Ему было больно. Невыносимо больно.

Так совсем неожиданно открылась неведомая до сих пор сторона Снейпа: одинокая, разочарованная, испытывающая обиду и боль. И чтобы он ни говорил, он так жаждал тепла и столь отчаянно молил о любви, а потом презирал себя еще сильнее! Снейп вынес вердикт о том, что его слабость никто не увидит, и никто никогда о ней не узнает. Он добился успеха в будущем. Но не здесь, не в книжной лавке перед такой неуместной девчонкой.

Вместо уютного тепла книжного магазинчика на Гермиону навалилась колкая духота. Ей стало очень стыдно за слова, которые она произнесла. Гермиона опустила голову, не смея больше поднять глаз на Снейпа. Она чувствовала отвращение к самой себе.

Северус Снейп вышел прочь. За ним сильно хлопнула входная дверь. Гермиона осталась одна. Растерянная. Разбитая. Наедине со своей тягостной догадкой.