Time after time (гет)

Hurts — Sandman

Пролог

В темноте были видны лишь мерцающие голубые островки на стенах и их призрачные отражения на глянцевом мраморном полу, так что казалось, будто под ногами — тёмная вода.

— Гермиона, слева! — заорал Гарри, бешено тараща глаза и пытаясь подоспеть на помощь. Дорогу ему подрезала Беллатрикс.

Гермиона успела отскочить назад и увидела, как вспышка яркого зелёного света разрезала пространство прямо перед ней. Светлые волосы выдали своего обладателя — Люциус продолжал зло швырять проклятия во всех, кто был рядом. Пару раз он попал в своих же соратников, но не остановился. Гермиона решила зайти с другой стороны, там, где стеллажи возле самого потолка образовывали арку, и откуда можно было напасть неожиданно.

Она слышала, как бьются её друзья, как им тяжело справляться со взрослыми тёмными магами. Они же были лишь подростками, решившими, что это их участь — сражаться. Вот только никто из них до этого самого момента не осознавал, на что подписался.

— Джинни, помоги Луне! — скомандовал Гарри. Все слушали его приказы.

Гермиона уже видела Пожирателя всего в нескольких дюймах от себя. Он её не видел, не представлял, что скоро у него не будет возможности сделать что-либо. Но, может, почувствовал, потому что вдруг обернулся, и Гермиона чуть не выронила палочку, но успела прокричать мысленно «Петрификус Тоталус!»

Пожиратель рухнул на пол, застыв в нелепой позе. Гермиона подошла ближе, его лицо, показавшееся из-под отлетевшего при падении капюшона, было ей незнакомо. Но застывшая на нём гримаса злого удивления заставила её пнуть его еще и ногой по ребрам. Послышался хруст, а затем легкий звон. Гермиона присела на корточки. Ударила она, конечно, отчаянно, но сломать взрослому мужчине ребро ей бы вряд ли удалось. Из кармана у Пожирателя выпала знакомая вещица — песочные часы, посаженные на ось, которая в свою очередь крепилась на длинной золотой цепочке. Стекло чуть треснуло, и ось погнулась, однако маховик был цел.

Но бой продолжался, времени на раздумья не оставалось.

«Лучше пусть будет у меня, чем останется в ненадежных руках», — решила Гермиона, пряча предмет в складках мантии и устремляясь на помощь друзьям.

Глава 1

Когда в выходные на Хэллоуин полуживую Кэти Белл Хагрид на руках внёс в больничное крыло Хогвартса, Гарри, Рон и Гермиона знали, что во многом вина была именно на них. Гарри уверял друзей, что Малфой творил свои грязные дела прямо у них перед носом, потому что чувствовал свою безнаказанность и неприкасаемость. Да, у каждого из них сейчас было полно проблем, но невинные люди страдали, а значит — нужно было действовать.

— Гарри, ты просто... знаешь?! — возмутилась Гермиона, когда они покидали профессора МакГонагалл и профессора Снейпа.

— Гермиона, не надо цитировать Снейпа. Я и так на него зол! — буркнул Гарри в ответ.

— Просто не могу понять: зачем было говорить то, что доказать не можешь! — не менее грубо наступала Гермиона. — Давайте лучше найдём улики и свидетельства, чтобы не выглядеть глупо...

— А мне плевать, как там я выгляжу для этого ублюдка Снейпа! — Гарри остановился посреди коридора. — Он ненавидит всех нас, ненавидит бедняжку Кэти, которая сейчас, может, умирает! Ненавидит Дамблдора. А в особенности он ненавидит меня! Всё он знает про Малфоя. Не может не знать.

Гермиона приблизилась к другу. Его трясло от беспомощности перед профессором Снейпом, он остро ощущал, что виноват больше всех. Тёплая ладонь девушки легла на его худое плечо.

— Мы не первый год знаем профессора Снейпа. И мы знаем, на что способен Малфой. Но также нам известно, что он слишком труслив, чтобы действовать спонтанно. Предлагаю установить за ним наблюдение и понять его мотивы.

Гермиона всегда умела найти нужные слова. Вот так, одним жестом, успокоить бешено стучащее сердце мальчика, которому так хотелось бы жить нормальной жизнью.

Было решено дежурить по утрам и вечерам, разделившись — под мантией все трое полностью поместиться уже давно не могли. Обыкновенно Гермиона делала это до завтрака, а Гарри или Рон — после ужина. Но в тот день, спустя пять дней после случая с проклятым ожерельем, Гарри срочно понадобился Дамблдору, а Рон должен был быть на последней перед своей первой игрой в квиддич за сборную Гриффиндора тренировке. Гарри ни за что не хотел отпускать Гермиону одну в такое позднее время, а Рон всерьез решил забросить тренировку, утверждая, что он уже отлично играет. Правда, ни он сам, ни ребята в это не верили. Гермиона понимала беспокойство друзей, но не хотела, чтобы они пытались впихнуть скорее всего бесплодную слежку за Малфоем в свои напряженные графики тогда, когда сама она в тот вечер была абсолютно свободна. Аргументы у неё всегда были железными, так что скоро Гарри и Рон согласились, но пообещали, что постараются освободиться раньше обычного.

Исследуя коридор за коридором, нишу за нишей Северной башни Гермиона пыталась наткнуться на след Малфоя-младшего, которого сегодня никто не видел после Травологии, а ведь занятия были еще до обеда. Она обыскала уже весь замок, кроме Подземелий (не стал бы Малфой так подставляться сам и подставлять Снейпа). Свет палочки казался слишком ярким в глубокой тьме тех уголков замка, где редко появлялся кто-то, кроме привидений. И, наверняка, кроме Малфоя. Гермиона прямо чувствовала, что он был здесь. Как он оглядывал холодные стены презрительным взглядом, как ухмылялся тому, что снова безнаказан, и никто, даже Великий Поттер, его не остановит.

Впереди, футах в двадцати от себя Гермиона увидела блик света на стене, но пока она осторожно пробиралась к его источнику, тот растворился в воздухе, будто окрасившись в чёрный цвет. Она остановилась, пытаясь понять, стоит ли идти туда, но не успела — свет снова вспыхнул, притом совсем рядом, и она чудом не попала в его луч. Отшатнувшись назад, Гермиона больно ударилась о каменную стену башни, но не произнесла ни звука. Свет снова погас, а потом она услышала удаляющиеся шаги. Медлить было нельзя — это точно был Малфой, и она не могла его упустить!

Гермиона бросилась следом, не решаясь зажечь свет и двигаясь на ощупь, по памяти. Это было большой ошибкой — через несколько шагов она налетела на какую-то преграду и упала, больно ударившись правой рукой.

— Это obice*, — констатировал Малфой, заливаясь страшным хриплым смехом. — Одно из простеньких заклинаний, которое в этой прекрасной школе никто и никогда не покажет, Поттер. А сейчас будет кое-что знакомое...

Гермиона замерла. Малфой её провёл, хоть и принял за Гарри. Она подвела друзей! И мало того, что ничего не узнала, так еще и подвергла их опасности. Малфой, похоже, совсем свихнулся, ни перед чем не остановится. Она попыталась привстать, но рука оказалась не единственным повреждением — болела вся правая часть тела. Малфой, между тем, был уже близко к образовавшемуся между ними барьеру, прерывисто дышал и держал наготове палочку. Гермиона пыталась найти свою, но при падении она, вероятно, отлетела в противоположную сторону. В любом случае, шансов разыскать её в непроглядной темноте, да еще не имея возможности подняться на ноги, было бессмысленно. Мантия всё еще скрывала Гермиону от посторонних глаз, но Малфой, по-видимому, точно знал, как прячется Гарри Поттер.

Счёт шёл на секунды, когда Гермиона вдруг обнаружила, что вся покрыта каким-то порошком. И лишь собрав (сколько получилось) его остатки в горсть, она вспомнила, что именно так бережно хранила в складках мантии вот уже полгода.

— Всё думал, кто же из вас?! — воскликнул Малфой, вглядываясь в пустоту за барьером. — А вот сегодня увидел Уизела, бегущего с метлой наперевес в сторону тренировочного поля. Грейнджер никогда бы одну не отпустили — и что вы так носитесь с ней! И понял — это мой шанс. Вот уж они расстроятся, когда найдут тебя по частям...

И барьер растворился в воздухе, не создав даже малейшей вибрации или вспышки. Малфой просто сделал шаг и стал еще ближе к своей цели.

— Ну, хватит, у меня много дел... — подытожил он, направляя палочку на Гермиону. — Авада...

«Кедавра», — мысленно закончила Гермиона и проглотила горсть песка из маховика времени.

На что она рассчитывала? Ни на что особенно. Просто песок был волшебным, и эта мысль так внезапно пришла к ней в голову, что Гермиона решила — перед смертью терять всё равно нечего. Однако когда она открыла глаза, так и не услышав окончания страшного проклятия, то искренне удивилась — Малфоя перед ней не было. Как и мантии-невидимки. Был лишь свет, льющийся из факелов на стенах вполне жилого коридора, а из-за угла ей навстречу вывернула группа студентов, спешащих, судя по учебникам в руках, на лекцию.

_____

* obice (с лат.) — барьер (Прим. автора).

The Beatles — Blackbird

Ученики быстро приближались к Гермионе, громко переговариваясь между собой. Идущий впереди группы светловолосый парень не сразу заметил Гермиону на своём пути. Лишь когда она оказалась прямо под его ногами, резко остановился. Все остальные по инерции тоже замерли.

Тело по-прежнему плохо слушалось Гермиону, а теперь ко всему еще прибавилась сильная головная боль. Ей казалось, что нет сил даже просто пошевелиться.

— Эй... Ты чего на полу расселась? — воскликнул чуть растерянно Светловолосый.

Гермиона с большим трудом подняла голову и посмотрела на него. Парень напомнил ей Невилла — до невозможности неуверенного в себе, а еще очень решительного и справедливого. Оксюморон.

— Давай помогу подняться, — предложил парень и протянул ей руку.

Гермиона продолжала молчать и никак не реагировала ни на слова парня, ни на его жесты. Превозмогая боль, она попыталась ощупать левой рукой почти парализованную от боли правую часть тела. В голове кружилась одна и та же мысль:

«Жива?! — О, Мерлин... Жива!»

Компания ребят притихла: все были в недоумении, наблюдая странное поведение девушки.

Блондин присел на корточки и чуть склонился к лицу Гермионы.

— Я тебя не знаю. Ты с какого факультета? — осторожно спросил он.

Всё это казалось глупой постановкой. Может, Малфой всё-таки убил её, и это ад? Конечно, версия про ад была чересчур притянутой, но нужно было быть готовой ко всему, поэтому Гермиона упорно продолжала молчать.

«Невилл», наконец, оставил попытки разговорить странную находку, поднялся и обратился к толпе однокурсников:

— Сириус, помоги. — Парень был немного расстроен, это было слышно в его голосе. — Прекрасные незнакомки больше по твоей части.

Ребята дружно засмеялись, из центра группы вышел черноволосый парень, довольно крепко сложенный.

— Привет! — широко улыбаясь, сказал молодой человек, чуть приподняв правую руку в знак приветствия.

— Сириус Блэк?! — на одном вдохе произнесла Гермиона. Догадка о том, как ей удалось выжить, поразила, точно молния.

Это была первая и последняя фраза, которую Гермиона Грейнджер смогла произнести прежде, чем провалилась в забытье.

* * *

Первым пришло ощущение боли. Она не была уже такой острой, теперь будто обволакивала все внутренности и уходить окончательно явно не собиралась. Приходя в сознание, Гермиона чувствовала, что лежит на мягкой и удобной постели. Открыв глаза, она увидела высокий, серый, кое-где сильно потрескавшийся потолок. В воздухе пахло травами и заживляющим зельем. Гермиона сразу поняла, что она в больничном крыле. Реальность вернулась вспышкой, словно в комнате, погруженной во тьму, зажгли яркий свет. Страх, горечь, сожаление. Гермиона закрыла глаза. Ей так не хотелось возвращаться в эту реальность. Во сне, похожем скорее на обрывки воспоминаний, плавающих в мутно-серой воде, она была с Гарри и Роном. А здесь не было ни любимых друзей, ни таких далеких, но всё же очень родных родителей. Было только странное незатухающее чувство — оно походило на тот миг, когда из-под тебя выбивают опору: ты еще не начал падать, но уже понимаешь, что не устоишь.

«Я живая. Все можно исправить, изменить, если только очень хотеть этого. Должен быть шанс вернуться назад», — подумала Гермиона и резко открыла глаза.

Тихо, чтобы не напугать, к ней подошла мадам Помфри. Она помогла Гермионе приподняться и дала выпить укрепляющий отвар. По телу разлилось приятное тепло, и стала возвращаться ясность мышления, а вместе с ним вернулась уверенность в себе.

Ни о чём не спрашивая Гермиону, мадам Помфри отошла к тумбочке, что стояла рядом с кроватью, и принялась осторожно переставлять пузырьки с зельями. Иногда было слышно легкое постукивание стекла.

Где-то сбоку Гермиона услышала деликатное покашливание. Она аккуратно повернула голову и встретилась взглядом с Дамлдором. Он сидел на невысоком стуле рядом с кроватью, сложив руки на коленях. Всем своим видом директор старался излучать доброжелательность и участие, но голубые глаза Дамблдора крайне внимательно за ней наблюдали.

— Как Вы чувствуете себя, мисс...? — Директор сделал вопросительную паузу.

— Грейнджер... Гермиона Грейнджер, сэр, — чуть сорвавшимся от волнения голосом представилась Гермиона.

— Мисс Грейнджер, меня зовут Альбус Дамблдор. Вы находитесь... — Директор не успел закончить свою речь.

— Я знаю, кто Вы, и где я нахожусь, — тихо, но уверенно вставила Гермиона. Она продолжала смотреть директору прямо в глаза.

Дамблдора немного смутил ответ Гермионы. Он предполагал, что её нужно будет долго успокаивать, судя по тому, что передали ученики, уверять в том, что здесь ей не желают зла. Такого напора и уверенности он совсем не ожидал.

«А она очень занятна», — подумал Дамблдор.

— Как любопытно... — протянул директор. — Тогда, мисс Грейнджер, почему же я Вас не знаю? Вы не могли бы объяснить мне, как очутились на территории школы?

«Вот он — вопрос на сто баллов, — подумала Гермиона. — С чего же начать...»

Напряжение росло, да и молчание слегка затянулось. Наконец, Гермиона набралась смелости и нарушила тишину:

— Я ученица Хогвартса... Из 1997 года, — осознавая всю абсурдность сказанного, выпалила Гермиона.

От удивления лицо директора чуть вытянулось, от чего очки съехали на самый кончик носа. Легкий звон пузырьков в руках мадам Помфри затих.

— Я всё-таки думаю, мисс Грейнджер, — директор быстро опомнился от шока, — что Вы еще плохо себя чувствуете. Может, мы вернемся к нашему разговору чуть позже? — поправляя очки, предложил Дамблдор. — Поппи, дорогая, — вставая со стула, директор обратился к медсестре, — хорошенько позаботься о нашей гостье. — Мадам Помфри лишь кивнула в ответ, выражение её лица было строгим от волнения.

Дамблдор уже собирался покинуть больничное крыло, но Гермиона остановила его.

— Вы не верите мне, это вполне понятно. Я бы сама себе не поверила. — Голос Гермионы дрожал, щёки запылали от смущения. — Но это правда. Как и то, что Вы, директор, часто ставите проходным паролем в свой кабинет название Ваших любимых сладостей. И у вас есть феникс, — категорично добавила она.

Дамблдор снова присел на стул и с ещё большим любопытством принялся рассматривать Гермиону.

— Я внимательно слушаю Вас, мисс Грейнджер, — деловым тоном обратился он к Гермионе.

* * *

Гермиона подробно рассказала, при каких обстоятельствах она попала в прошлое: про то, как в неё послали Аваду, про песок времени из хроноворота. Дамблдор слушал внимательно, не перебивая. Сознательно умолчала Гермиона в своём рассказе лишь о том, кто именно послал в неё Непростительное заклятье и как попал к ней маховик времени. Она твёрдо решила не рассказывать подробностей о будущем никому, даже Дамлдору, особенно Дамблдору, чтобы, не дай Мерлин, ничего не поменялось. Страстная надежда вернуться поддерживала Гермиону, и она очень надеялась вновь увидеть всех, кого так любила. Рисковать она не могла.

Когда Гермиона закончила свой рассказ, директор выглядел озадаченным.

— Вы верите мне, сэр? — с надеждой в голосе обратилась Гермиона к Дамблдору.

— Да, верю, — просто и искренне ответил старый волшебник. В его глазах Гермиона уловила тень печали. — Как жаль, — уже чуть тише произнёс Дамблдор, — что настанут такие тёмные времена, и в стенах этой славной школы будут произноситься Непростительные заклинания.

Он был расстроен, но быстро совладал с собой.

— Как бы печально всё это ни было, теперь нам нужно позаботиться о Вас, мисс Грейнджер. — Директор посмотрел на Гермиону тёплым ласковым взглядом. — Нужно подумать, как вернуть Вас обратно в Ваше время.

— Альбус, — обратилась к Дамблдору до этого момента молчавшая мадам Помфри, — девочка сказала, что проглотила песок времени. Думаю, у меня есть пара идей. Мы можем это обсудить.

Дамблдор посмотрел на медсестру и поспешно закивал головой:

— Конечно, конечно, Поппи. — Директор снова перевёл взгляд на Гермиону. — А пока мы будем стараться решить проблему, Вам, Гермиона, не стоит забрасывать учёбу, — будете продолжать своё обучение.

В данной ситуации Гермиона совсем не думала про уроки. Но директор был прав: чтобы остаться в Хогвартсе и не привлекать к себе ненужного внимания она должна здесь учиться. Да и чтобы не сойти с ума от тоски, нужно было себя чем-то занять.

— Думаю, это хорошая идея, сэр, — пожав плечами, согласилась Гермиона.

— И ещё, мисс Грейнджер, Вам нужно выбрать себе другое имя, — посоветовал директор.

— Зачем? — по началу не поняла Гермиона.

— Вполне вероятно, что с некоторыми своими новыми сокурсниками вы можете встретиться в будущем. — Ответ был исчерпывающий.

Это обстоятельство Гермиона как-то упустила из виду. Если она уже видела Сириуса, то увидит и родителей Гарри, и мародёров, и гадкого Петтигрю, и профессора Снейпа... Брр! При воспоминании о двоих последних Гермиону передёрнуло.

Дамблдор, не отрывая глаз, следил за сменяющими друг друга эмоциями на лице Гермионы. И потому, как она передёрнула плечами, понял: есть люди, которых она явно не рада будет увидеть снова.

— Давайте, мисс Грейнджер, я сам выберу Вам имя? — лукаво предложил директор, видя некоторую отстраненность Гермионы.

— Хорошо, — ответила Гермиона. Она еще пыталась в полной мере понять, с кем ей, вероятнее всего, придется столкнуться в стенах любимого замка.

— В греческой мифологии Гермионой звали дочь Менелая и Елены. Вот вам и новое имя — Елена Менелая.

«Да у Дамлдора, вероятно, всегда было специфическое чувство юмора», — улыбнувшись, подумала Гермиона.

— Судя по улыбки, Вы довольны, Елена? — Дамблдор сознательно назвал Гермиону новым именем, как бы давая примерить его, словно новую мантию.

— Вполне, — продолжая улыбаться, ответила Гермиона. Имя волновало её меньше всего.

— Вот и замечательно! Я выделю деньги из школьного бюджета, чтобы Вы могли приобрести себе всё необходимое для учёбы. А завтра, во время завтрака, Распределительная шляпа выберет Вам факультет, — улыбаясь в ответ, закончил директор свою речь.

— Всё, мисс Грейнджер, теперь Вам нужно отдыхать, — тоном, нетерпящим возражения, сказала мадам Помфри.

Дамблдор поднялся со стула и обратился уже к мадам Помфри:

— Поппи, дорогая, как освободишься, поднимись в мой кабинет.

Пожелав Гермионе приятного отдыха, директор ушёл. Почти сразу за ним ушла и мадам Помфри.

В больничном крыле стало тихо и темно. Гермиона повернулась на бок и до самого лица натянула одеяло. Напряжение ушло, и она крепко заснула. Во сне Гермиона улыбалась, видя своих друзей, но даже не догадывалась, что чем больше тайн хранит человек, тем сложнее держать всё под контролем. В скором времени ей предстояло узнать это.

Coldplay — Paradise

Гермиона шла на ощупь в абсолютной темноте. Словно издалека доносились резкие звуки и непонятные шорохи, долетали незнакомые запахи. Внутри, там, где она находилась, было очень сыро, а потому холод чувствовался явственнее. Осторожно ступая вдоль высоких бесконечных стен, слабо касаясь рукой влажных плотно уложенных камней, Гермиона не испытывала страха. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что стена была одна, а она сама всё это время ходила по кругу. Все звуки исходили от неё самой. Осознав это, Гермиона отстранилась от стены и вытянула руки вперёд. Руки ни на что не наткнулись. Затем она сделала несколько шагов вперед, вправо и влево — вокруг неё была пустота. Любопытство Гермионы моментально улетучилось, ей стало страшно. Застыв на месте и затаив дыхание, она внезапно остро почувствовала, что опасность неотвратимо приближается. Она собиралась закричать, снова вытянула руки вперёд, будто выстраивая защиту, когда на её плечи сзади легли сильные мужские руки. Крепко схватив Гермиону, они дёрнули её к себе... Сон оборвался.

По-видимому, было еще рано, а солнце только взошло. Его слабые лучи, проникшие в больничное крыло сквозь незащищенное шторами окно, рождали удивительную игру света: освещали помещение лёгким серебристым светом, оживляли старые комоды и тумбы, заставляя многочисленные пузырьки в них легонько звенеть, взбивали подушки и отдергивали ткань на ширмах у кроватей.

Наблюдая за такой красотой, Гермиона не сразу заметила, что её бьёт озноб, а щеки пылают, испаряя со своей поверхности недавние соленые капли. Таинственный ночной кошмар по-прежнему сжимал её в стальных тисках ужаса.

— Мисс Грейнджер, всё хорошо? — Мадам Помфри спешила к своей подопечной, на ходу завязывая передник и поправляя колпак на голове. — Вы чем-то напуганы...

Колдоведьма достала из бокового кармана густое светло-зеленое зелье и предложила его Гермионе, чтобы та ещё поспала. Но Геримона вежливо отказалась, успокоив мадам Помфри и пообещав не вставать с кровати раньше времени. Потом она долго лежала, всматриваясь в потолок. Фрагменты сна, с каждым мгновением, казались призрачнее и уходили всё глубже в подсознание, как и воспоминание о руках, которые спасли её.

Прошло несколько минут, возможно, даже час. Гермиона не спеша села на кровати и увидела на тумбочке объёмный сверток, как оказалось позже, с новыми вещами, стопкой книг по основным предметам, чернилами, перьями, палочкой и запиской от Дамблдора:

«Мисс Грейнджер, здесь Вы найдете всё, что Вам понадобится в ближайшее время. Волшебная палочка временная, в следующие выходные Вам следует посетить Оливандера — он что-нибудь подберет. Остальные книги по дисциплинам, которые Вы выберите для себя при определении на факультет, сможете заказать совиной почтой, как и другую одежду. На Ваше имя в Гринготтсе открыт небольшой счет.

Желаю Вам удачи. Альбус Дамблдор».

* * *

До этого утра Гермиона считала самым волнительным моментом вечер, когда она впервые увидела Хогвартс наяву. Теперь нервная дрожь владела каждой клеточкой её тела, а горло сдавливало при одной только мысли о предстоящем. Стремительной походкой, крепко прижимая к груди книги (на самом деле, Гермиона схватила первые попавшиеся, просто, чтобы занять чем-то руки), шла по узкому, плавно изгибающемуся коридору по направлению к Большому залу. Столько раз она бродила и бегала по коридорам любимого замка, что, казалось, не было уже ничего, что она могла бы не заметить. Но вот что поразительно — Хогвартс оставался прежним, безостановочно меняясь. Мерцающие факелы на чёрных кованых держателях заливали всё пространство мягким оранжевым светом и озаряли высокие стены, удаляющийся пол, простирающийся в неизвестность потолок, открывая взору Гермионы очарование родного дома, который всегда откроет перед тобой свои двери, защитит, отразит зло. И так и произошло — Гермиона была в безопасности. Колени же продолжали подводить из-за неотвратимости знакомства с нынешними обитателями Дома. Поэтому хоть в коридоре уже было пусто, Гермиона то и дело нервно озиралась по сторонам, с тревогой ожидая встречи с будущими однокурсниками. Ей так никто и не встретился. Наконец, она подошла к дверям Большого зала. Перед глазами все плыло, тревога бушевала внутри...

В Большом зале было, как обычно в утро воскресенья, шумно и оживлённо. Если бы Гермиона отпустила себя, то заметила бы, что первокурсники-рэйвенкловцы с искренним восторгом, доступным лишь детям, распечатывают свою почту, а староста Гриффиндора рьяно спорит о чем-то со своим коллегой из Хаффлпаффа. Но она брела вдоль столов, выстроенных в ряд, дышала вполсилы и готова была кричать от одиночества, которое набросилось на неё с первым взглядом на стол родного факультета и больше не отпускало. Да она и не противилась этому.

— Мисс Елена Менелая, — внутри у Гермионы всё радостно затрепетало, когда к ней обратилась профессор МакГонагалл, — директора сегодня, увы, не будет. Он поручил мне определить Вас на факультет. Прошу.

Она указала на пустой табурет и Шляпу на нём. Минерва МакГоналл смотрела на неё, слегка поджав губы, что всегда означало — слушать её стоит беспрекословно. Черты лица профессора Трансфигурации еще не обрели той жесткости, какую наблюдала Гермиона в своём любимом преподавателе. Однако каштановые волосы уже тронула седина, а руки почти так же сильно напоминали две ветви засыхающего дерева.

По мере наполнения Зала студентами шум только увеличивался. Гермиона попыталась зацепиться взглядом хоть за кого-нибудь, видя легкое недовольство профессора МакГонагалл. Но взгляд скользил по лицам, не запоминая их. И от этих бесплодных попыток Гермиону стало тошнить.

В этот самый переломный момент из задней двери появился Дамблдор. Все студенты поспешно заняли свои места, взгляды их устремились на директора. В Большом зале воцарилась тишина. Гермиона тоже замерла. Никогда прежде она не видела, чтобы Дамблдора так боготворили. Его боялись, его ненавидели, его возносили до небес. Это немного расслабило натянутые нервы. У Гермионы появился шанс увидеть профессора в высшей степени великим, на пике преданности и признания.

Дамблдор вышел в центр. Он пристально смотрел в глаза Залу, давал каждому его обитателю частицу своего внимания. Затем он заговорил:

— Прежде чем начать завтрак, я хотел бы поприветствовать новую ученицу Хогвартса. Она прибыла к нам из Румынии. Прошу любить и жаловать — Елена Менелая!

В одно мгновение Гермиона встретилась с сотней любопытных глаз. Тогда она взглянула на Дамблдора: директор ждал этого и чуть заметно подмигнул. Гермиона ощутила уверенность и робко улыбнулась в ответ — сначала ему, а затем и всем собравшимся в Зале.

— Прошу вас, мисс Менелая, подойдите ко мне, — попросил Дамблдор.

Неторопливым шагом Гермиона направилась к нему. Да, она преодолела скованность, но волнение никуда не ушло — так что, избегая встретиться взглядом с кем-то конкретно, Гермиона пересекла расстояние от центра Большого зала до преподавательского стола.

— Я в Вас верю, моя дорогая, — шепнул Дамблдор, передавая её в распоряжение несколько смутившейся МакГонагалл и молчаливой Шляпе.

Гермиона опустилась на табурет. Профессор Макгонагалл одела ей на голову Распределяющую шляпу. Шляпа встрепенулась и негромко воскликнула:

— Сколько достоинств! Здесь и острый ум, и индивидуальность, и отвага, и тайные помыслы...

Ненадолго Шляпа замолчала, словно задумавшись.

— В твоём сердце столько самопожертвования, что я, пожалуй, уже решила, куда тебя отправить, — возобновила речь старая Шляпа. — Тебе очень подойдёт Гриффиндор, — так тихо, что слышать её могла только сама Гермиона, закончила она.

Приключения остались позади, там, где Малфой чуть ни прикончил её в полузаброшенном коридоре. Гриффиндор означал новое погружение. Мародеры, Снейп, для которого Львиный факультет хуже красной тряпки... Все важные события обязательно затронут её, если она позволит определить её туда. Но что, если это всё было шансом понять, какая еще жизнь могла ждать одиннадцатилетнего ребенка, так сильно жаждущего спасать всех вокруг!

Гарри рассказывал им с Роном про Слизерин и самый важный в жизни спор со Шляпой. Гермиона точно знала, чего хочет.

— Прошу, отдай меня на Рэйвенкло, — заявила Гермиона еле слышно, но оттого не менее твердо.

— Зачем это? — удивлённо проскрипела Шляпа. — Тобой будет гордиться весь волшебный свет! Подумай, что стоит на кону, девочка...

— Я и через двадцать лет не пожалею о принятом решении. — Гермиона замолчала. Но всё внутри у неё ожидало приговора.

— Рэйвенкло! — на весь Зал выкрикнула Распределяющая шляпа.

Раздались аплодисменты. Сначала острожные, а потом настоящие, громкие. Профессор МакГонагалл сняла Распределяющую шляпу с головы Гермионы; последняя широко улыбалась на приветствия новых однокурсников. Она чувствовала, как благодаря тому, что очутилась так далеко от своего времени, сможет понять себя, сможет открыть в себе новую грань. Это вдохновляло.

— Поздравляю факультет Рэйвенкло с новой ученицей, — улыбаясь, сказал директор, салютуя золотым кубком.

Аплодисменты в Зале вспыхнули с новой силой, а на столах появилась еда. Застучали о тарелки столовые приборы, то там, то тут возобновились негромкие разговоры, разнося по периметру веселый смех и чьи-то громкие реплики. Гермиона, обосновавшись на новом месте, тоже взяла ложку и принялась за еду. Мир вокруг обретал очертания альтернативной реальности, и очень хотелось поскорее окунуться в неё, чтобы забыть, что путешествие сюда вряд ли будет безобидным. Директор, незаметно для Гермионы наблюдающий за ней весь вечер, с её появления в Зале, был в этом уверен.

Сплин — Пластмассовая жизнь

Прошла уже неделя с момента появления Гермионы в Хогвартсе. Школьная жизнь набирала свои обороты, становясь привычной. Гермионе очень нравился ее новый факультет: здесь никого не удивляло, что ты все свободное время посвящаешь выполнению домашнего задания, или сколько десятков книг ты принесла из библиотеки.

Уроки, чтение всего подряд, снова уроки. Лишь изредка эта череда прерывалась посещениями Больничного крыла. Мадам Помфри давала Гермионе одну за другой горькие настойки, после водила по ней волшебной палочкой и отправляла обратно. Поначалу Гермиона настойчиво пыталась выяснить у колдоведьмы, насколько плодотворны их с директором усилия по возвращению ее назад. Однако в эти моменты мадам Помфри сразу же просила тишины, мотивируя это тем, что ей нужно сосредоточиться. Гермиона быстро сделала вывод, что никто не намерен делиться с ней результатами работы, пусть они даже и были.

За эту неделю в стенах школы Гермиона встретила всех своих старых знакомых, и о каждом у нее сложилось определенное мнение. Во время занятий она незаметно наблюдала за ребятами, с которыми училась, за компаниями и отдельными учениками, постепенно узнавая много нового или пополняя старую информацию.

Первыми, кого встретила Гермиона, были мародёры, точнее, только Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Их невозможно было не заметить: вызывающие, красивые, бесшабашные. Если где-то был слышен громкий смех, перерастающий в потасовку, можно было сказать с полной уверенностью — там были они. В каждом тихом девичьем разговоре на ночь, в восхищенных рассказах первокурсников, недовольных и нравоучительных разговорах профессоров Гермиона слышала их имена. Это были звезды Хогвартса. Но она не симпатизировала им. Даже зная, что в будущем это очень отважные и смелые люди, которые будут безгранично дороги ее лучшему другу, она считала их слишком заносчивыми, самоуверенными и ветреными. Помня первую странную встречу с новенькой, Сириус Блэк даже пытался приударить за Гермионой. Он старался чаще попадаться ей на глаза и много раз пытался заговорить. Но Гермиона раз за разом тактично находила предлог, чтобы уйти. Девушка сделала все, чтобы не дать парню даже шанса. Сириус очень быстро оставил попытки сблизиться с новой ученицей и нашел себе другое приключение в лице смазливой пятикурсницы с Гриффиндора.

Питер Петтигрю повсюду таскался за ребятами. Вечно стоя за спинами Поттера и Блэка, подначивал их на ту или иную выходку или пакость, украдкой хихикал и злобно щурил глаза. Видно, он всегда был таким и воспринимал мародёров не как друзей, а как свою защиту и лояльных покровителей. Он всегда был на стороне грубой силы, так как сам ничего собой не представлял.

«Вот уж действительно — хвост», — с омерзением думала про себя Гермиона.

Люпина в компании мародёров Гермиона видела нечасто. Он всегда был занят чем-то полезным: учёбой или дежурством. Почти каждый вечер Гермиона встречала его в библиотеке. Усердно склонившись над учебниками, он имел привычку, как и Гермиона, тщательно все конспектировать. Казалось, в дружных рядах мародёров он был совестью. Так же, как Люпин, Гермионе очень нравилась Лили. Только у нее было влияние на Джеймса, только она, не страшась и не стесняясь в выражениях, могла сказать Поттеру и Блэку все, что думает об их поведении. И хотя бы ненадолго призвать парней к порядку.

* * *

Чтобы отвлечься от осознания того, что дом так далёко, Гермиона с головой ушла в учёбу. Часами просиживала в библиотеке. Старалась как можно реже выходить из комнаты девочек; даже в общую гостиную редко спускалась. Все дни ее новой жизни проходили в штудировании книг под девизом: «Умру, но выучу, хоть это и не столь важно». В свете последних событий даже для самой Гермионы было удивительно, как ей удалось найти себе подругу.

Ею стала Ева Беккер, однокурсница Гермионы, которая жила в соседней с ней комнате. Брюнетка невысокого роста, с короткой стрижкой под мальчишку, очень деятельная и неординарная особа, по характеру Ева немного напоминала Гермионе Полумну. Девушка была чрезмерно наивна, легковерна, но при этом прямолинейна и очень открыта. Для неё все люди были друзьями, а значит, всем можно было доверять.

Ева подсела к Гермионе в библиотеке.

— Привет. Меня зовут Ева. Мы учимся с тобой на одном курсе, — сказала она и протянула Гермионе руку.

— Гер... Елена, — чуть запнувшись и протянув руку в ответ, представилась Гермиона. В действительности она крайне тяжело привыкала к новому имени.

— Я часто тебя здесь вижу, ты ни с кем не общаешься. Тебе не скучно одной? — Речь Евы была тихой и тягучей, как карамель; она смотрела Гермионе прямо в глаза. — Я слышала, что по прибытии в школу ты сразу попала в Больничное крыло. Тебе здесь совсем не нравится? — Ева все так же пристально вглядывалась в лицо Гермионы. Казалось, говорит девушка невпопад, прыгая с темы на тему, но в своих предположениях ловила самую суть.

Вот так, ненавязчиво и незаметно, в жизнь Гермионы вошёл новый человек. Они вместе сидели в Большом зале, вместе ходили на занятия и в библиотеку.

Пожалуй, единственным в Хогвартсе, кто мог бы посоперничать с Гермионой в незаметности, был Северус Снейп. По школе он ходил так же быстро и стремительно, как в будущем, только в этом времени он всегда сутулился и не поднимал головы, смотря себе только под ноги. Он всегда был в одиночестве. Гермионе юноша казался угловатым и нескладным. Его лица невозможно было рассмотреть под растрепанными спутавшимися волосами. По началу, ей даже было немного жаль его, но все резко изменилось после случая на сдвоенном уроке Зельеварения, который был у Рэйвенкло со Слизерином.

С того момента между ними началась необъявленная война.

* * *

— Добрый день, класс. Все достаньте весы, наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс Зельеварения», — нравоучительным и монотонным голосом заговорил Слизнорт.

Ученики дружно зашуршали книгами, загремели приборами и котлами.

Гермиона и Ева встали за один стол, готовясь к уроку. Северус Снейп как всегда стоял один, за самым дальнем столом, в углу класса. Он ни на кого не обращал внимания. Разложив на столе необходимые инструменты для приготовления зелья и учебник, Снейп тут же усердно принялся что-то записывать, используя в качестве блокнота школьную собственность; казалось, он совсем не слушал профессора.

— Сегодня, — профессор повысил голос так, чтобы сквозь возню студентов он был слышен каждому в классе, — мы будем практиковаться в изготовлении напитка Живой смерти. Будьте предельно внимательны!

В классе наступила гнетущая тишина. Ученики неодобрительно и в то же время с опаской переглянулись. Снейп лишь на мгновение отвлекся от своего занятия, но потом вновь склонился над учебником.

— Так как зелье крайне сложное в приготовлении, — продолжил после паузы профессор, — я решил, что будет лучше, если вы будете работать в парах.

По классу прокатился вздох облегчения.

— В паре со студентом с другого факультета, — с хитрой улыбкой на полном лице закончил профессор Слизнорт.

Радость моментально испарилась.

— Итак, я зачитаю список: Паркер и Андерсон, Керк и Беккер...

После того, как Слизнорт произнес фамилию Евы, та повернулась к подруге, пожелала Гермионе удачи и, собрав свои вещи, отправилась к парте напарника.

— Снейп и Менелая.

Профессор продолжал читать свой список, но Гермиона уже почти не слышала голоса Слизнорта. В коленках появилась мелкая дрожь, влажными от волнения руками она собрала со стола вещи. Она и сама была очень удивлена такой бурной реакции своего организма на эту новость. Решительно стряхнув оцепенение, Гермиона уверенным шагом направилась к Снейпу.

Студенты дружно гремели котлами, кто-то сосредоточенно и с отчаяньем листал учебник. Нервозность в подземелье, кажется, можно было потрогать рукой.

— Привет, — подойдя к Снейпу, несмело произнесла Гермиона.

Юноша быстро нарезал ингредиенты для зелья. Пальцы его двигались точно, четко, все внимание было обращено на процесс создания шедевра. Нехотя оторвавшись от своего занятия, Северус посмотрел на вынужденную напарницу. Взгляд, которым парень одарил Гермиону, можно было бы назвать безразличным, если бы где-то глубоко внутри него она не заметила плескавшееся волнами раздражение.

— Просто стой рядом и постарайся мне ничего не испортить, — грубо и язвительно проговорил Снейп. Теперь своего раздражения он даже не скрывал.

От этих слов в Гермионе моментально закипело негодование. Она впервые за время пребывания в «новом» Хогвартсе почувствовала себя неуютно. «Ах ты, гений Зельеварения! Здесь я не твоя ученица и не позволю себя третировать», — гремело у Гермионы в голове. Но внешне она оставалась спокойной и серьёзно настроенной.

— Вообще-то это парное задание, — слащаво, с милой улыбкой на лице, ответила Гермиона. Она бесцеремонно подвинула рукой на столе вещи Снейпа и плюхнула свои, всем своим видом давая понять, что просто так он от нее не отделается.

Снейп даже оторопел, но только на долю секунды. Он перестал сутулиться и выпрямился в полный рост, возмущенно вскинул голову, от чего впервые за все время разговора Гермиона увидела полностью его лицо. Оно было бледное, напряженное, губы сжаты. В его черных глазах была одна лишь неудовлетворенность. Сейчас во всей красе перед ней стоял будущий Ужас и Кошмар Подземелий. Гермиона рефлекторно сделала шаг назад. Милая улыбка на ее лице застыла комичной маской. Ей стало страшно, по спине пробежал холодок.

— Хорошо. — Голос Снейпа стал спокойным, что никак не сочеталось с тем, что наблюдала Гермиона. — Тогда нарежь Дремоносный боб, скоро понадобится его сок.

От резкой перемены в поведении Снейпа, Гермиона смутилась. Она почуяла здесь подвох, но в чем он, нужно было еще разобраться.

— Конечно, я с огромным удовольствием помогу тебе, — стараясь все так же улыбаться, чтобы, не дай Мерлин, не выдать себя, отозвалась Гермиона.

Она заглянула в учебник, чтобы ознакомиться с рецептом.

— Разрежьте Дремоносный боб, чтобы извлечь из него как можно больше сока, — прочитала шепотом Гермиона.

Она посмотрела на Снейпа: казалось, он был полностью поглощен варкой зелья, но Гермиона готова была поклясться, что он за ней наблюдает.

«Задание поручил для первокурсника! — Гермиона злилась. — Ну хоть так, все лучше, чем бесполезно стоять рядом».

Девушка взяла нож и попыталась разрезать боб, но не тут-то было! Нож соскальзывал с него, как с камня. Гермиона повернула боб другой стороной, но ничего не изменилось.

«Нужно взять серебряный нож», — подумала она.

Гермиона повернулась к Снейпу:

— Можно я возьму твой серебряный нож? — угрюмо попросила она.

Он нетерпеливо кивнул, словно был поглощен только своей работой, хотя краем глаза всё время следил за действиями Гермионы.

С серебряным ножом ничего не изменилось. Упрямый боб никак не желал нарезаться. Мало того, от серебряного ножа он стал прыгать по всему столу, словно живой.

Гермиона, вся мокрая и растрепанная, нервничала. Зелье, которое варил Снейп, уже приобрело вид «однородной жидкости цвета чёрной смородины», идеальный для промежуточной стадии. Нужно было срочно добавлять сок боба, но с соком были проблемы. Как не чудовищно Гермионе было это признавать, у нее ничего не получалось.

Она подняла на Снейпа глаза, в них уже стояли слёзы, готовые пролиться на этот злосчастный боб в любую минуту.

Снейп торжествовал: в его глазах прыгали озорные чертики, а края губ тронула легкая злая ухмылка. Он протянул руку, показывая жестом, чтобы она отдала ему боб и серебряный нож. Гермиона молча подчинилась. Юноша положил Дремоносный боб на стол и, повернув плашмя лезвие ножа, надавил на боб. К огромному удивлению Гермионы, оттуда сразу же потек сок, да в таком количестве, что просто не верилось, как все это умещалось в сморщенной шкурке.

Гермиона покраснела и пристыжено опустила голову. Снейп молча продолжил варить зелье, больше вообще не обращая внимания на Гермиону. Девушка весь урок просто простояла рядом с ним. Чистое упрямство удержало ее, чтобы не убежать из класса.

— Студенты, время вышло. Заканчиваем свои работы и готовимся к сдаче, — объявил Слизнорт.

Профессор медленно двинулся между столами, заглядывая в котлы. Он не делал никаких комментариев, только иногда принюхивался или помешивал «смерть». Последний котел, который профессор удостоил своим вниманием, принадлежал Снейпу и... Гермионе. Точнее только Снейпу, ведь Гермионе так и не удалось поучаствовать в приготовлении.

Увидев зелье Снейпа, профессор выразил недоверие, смешанное с восторгом.

— Превосходно, — выкрикнул Слизнорт на весь класс. — Обоим студентам за зелье ставлю «Превосходно».

Это могло стать последней каплей позора и краха, которую Гермиона уже не смогла бы вытерпеть. Звон колокола спас её.

Найк Борзов — Одна она

Гермиона медленно поднималась по ступенькам. Сейчас они казались ей невообразимо крутыми, а лестница на Астрономическую башню — слишком высокой. Глаза застилала пелена слёз. Наконец-то бесконечная лестница закончилась, и Гермиона ступила на площадку. Она тяжело дышала и, устало закрыв глаза, привалилась спиной к стене.

Было уже совсем темно. Ветер на башни, словно шкодливый мальчишка, толкал ее отовсюду, стараясь сбить с ног. Резкие порывы его трепали и спутывали волосы Гермионы. От холода дорожки слез на лице моментально высохли, разгоряченную кожу противно пощипывало.

Но свежий воздух был необходим. После душного подземелья с его специфическими ароматами готовившегося зелья, он был таким отрезвляющим и пьянящим одновременно.

Гремучая смесь из противоречивых чувств бурлила внутри нее, словно раскалённая лава. В своём прежнем мире она давно смирилась с колкостью профессора. Но здесь было всё иначе — они были подростками, чьи интеллекты схлестнулись в неистовом, пусть и коротком поединке. И всё приобрело смысл, каждая деталь, каждый взгляд, даже вздох.

Сейчас, стоя на Астрономической башне, сбиваемая с ног порывами ветра, Гермиона остро чувствовала, что здесь ей не место: в этом времени, среди чужих ей людей. Ей так хотелось домой, к любимым родителям и верным друзьям. Там она всё понимала, а тут её словно каждую секунду заставали врасплох.

— Елена, ты здесь? — зазвучал тихий голос Евы.

— Да, — негромко отозвалась Гермиона и открыла глаза.

Ева не спеша подошла к Гермионе и встала рядом.

— Как холодно, — сказала она и легонько обняла Гермиону. — Елена, я не понимаю, почему ты расстроена? Ведь профессор Слизнорт похвалил вас со Снейпом! Он редко это делает.

— Я плохо себя почувствовала, — не слишком убедительно соврала Гермиона.

— Всё ясно. Северус Снейп тебе нагрубил? — В глазах Евы было столько тепла, искреннего участия, что Гермиона едва удержала громкий всхлип.

Вместо этого она постаралась улыбнуться, благодаря Мерлина за подругу. Гарри и Рон всегда были замечательными, потрясающими друзьями. Но они были мальчишками. А этой девочке напротив, как никому, были понятны терзания Гермионы.

— Пойдем вниз, я замерзла, — всё же уклончиво ответила она Еве.

— Но ведь ты плакала, — не унималась подруга.

Гермиона крепко обняла Еву.

— Ты очень хорошая, спасибо тебе за дружбу. Только прошу, не спрашивай меня ни о чем.

Ева ни о чём больше не спросила, лишь крепко прижала подругу к себе.

* * *

В воскресенье Гермиону вызвал к себе Дамблдор. Она застала Дамблдора перед окном. Он взирал на территорию Хогвартса.

— Добрый день, директор, — поздоровалась Гермиона.

Дамблдор резко повернулся к ней, края его длинной светлой мантии скользнули по полу.

— Рад видеть Вас, Гермиона, — радушно поздоровался директор.

Дамблдор обогнул свой большой письменный стол и сел в кресло, удобно откинувшись на высокую спинку. Он предложил Гермионе присесть рядом и наколдовал чай со сладостями. Пару минут длилось дежурное чаепитие, после чего директор первым начал разговор.

— Профессора очень довольны вами, Гермиона. Вы определенно талантливая и способная ученица, — принялся нахваливать ее Дамблдор. — А профессор Слизнорт до сих пор в восторге от ваших талантов в Зельеварении. Я думаю, что очень скоро вам может прийти приглашение в «Клуб Слизней». — Он лукаво улыбнулся, отпивая маленькими глотками чай.

От хвалебных слов директора Гермиона покраснела.

— Простите, сэр, — Гермиона поставила свою чашку на маленький столик рядом с креслом, — но могу ли я узнать, как продвигаются успехи по моему возвращению домой?

Вопрос был очень простой. Морщинистое лицо директора осталось спокойным, но блеснувшие за очками глаза старого мага моментально стали серьезными. Дамблдор ответил не сразу; он перестал пить свой чай и внимательно вгляделся в лицо Гермионы. Его проницательные глаза, вот в такие моменты пугающие своей голубизной, смотрели настороженно.

И вдруг директор слегка ударил себя по лбу, как будто вспомнил важную вещь.

— Гермиона, как же мы с Вами забыли. Вы до сих пор занимаетесь с временной палочкой, — виновато проговорил директор. — Сегодня я разрешаю Вам воспользоваться каминной сетью в моем кабинете и посетить Косой переулок, чтобы купить новую волшебную палочку, — уже радостно закончил Дамблдор свою речь. Будто никто и не заметил, что она послужила лишь поводом уйти от ответа.

— Спасибо, сэр, я очень Вам признательна, — грустно отозвалась Гермиона.

Она поняла — директор, как и мадам Помфри, не будет говорить с ней об этом. Они считали её ребенком и не собирались посвящать в подробности. Хотя был и еще один, более печальный вариант — Дамблдор сам не знал ответа на вопрос.

* * *

Заходя в лавку Олливандера, Гермиона волновалась. Она думала о своей новой палочке, о том, какой же именно она будет.

Где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик.

— Добрый день, — донесся тихий голос хозяина.

Навстречу посетительнице вышел пожилой мужчина, волосы его были всклокочены, а за очками блестели бесцветные глаза. Казалось, будто они светились, прорезая магазинный мрак.

— Здравствуйте, — чуть улыбнувшись и наклонив голову вперед, ответила Гермиона. — Позвольте представиться, мистер Олливандер. Меня зовут Елена Менелая, мне нужна волшебная палочка.

— Несомненно, нужна, иначе Вы бы ко мне не пришли, — улыбнувшись в ответ, полушутливым тоном поддержал Олливандер. — Рад встрече, мисс Менелая. Ну что ж, приступим к делу, — задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Гермионы своих странных глаз. — Какой рукой Вы берете палочку?

— Правой, — без раздумий ответила Гермиона.

— Вытяните руку. Вот так. — Олливандер принялся измерять правую руку Гермионы: сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, потом от плеча до пола, и еще измерил окружность головы.

— Что ж, мисс Менелая, для начала попробуем эту. — Олливандер нежно достал из узкой коробочки украшенную искусной резьбой волшебную палочку. — Ель и перо гиппогрифа. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.

Гермиона взяла палочку в правую руку и плавно взмахнула ей, но практически сразу положила ее обратно перед Олливандером. От палочки пальцы Гермионы занемели, на самых их кончиках она чувствовала неприятный холод.

— Нет, эта не подходит, — грустно сказала она.

— Возьмите следующую. Орешник и перо феникса. Восемь дюймов. Очень гибкая. Пробуйте, — с азартом протягивая палочку, сказал Олливандер.

Едва Гермиона взяла палочку в руки, как пожилой мужчина тут же вырвал ее у неё из рук.

— Нет, нет, берите эту, — и он протянул Гермионе новую палочку. — Груша и чешуя саламандры, восемь с половиной дюймов, очень упругая и хлесткая. Давайте, попробуйте ее.

Гермиона взяла очередную палочку, которую протягивал ей мистер Олливандер. И внезапно пальцы её потеплели, в них появилось приятное покалывание, тепло от волшебной палочки разлилось по всему телу. Она стала продолжением руки Гермионы, они превратились в одно целое. Подняв волшебную палочку над головой и плавно опустив вниз, Гермиона разрезала ею воздух. Из палочки вырвались яркие серебристые искры, они радужными переливами рассыпались в воздухе и упали к ногам Гермионы.

— Похоже, это то, что вам нужно, мисс, — широко улыбаясь, подытожил Олливандер.

— Да, это действительно то, что надо, — лучезарно улыбаясь и не отводя счастливых глаз от палочки, ответила Гермиона.

— Знаете, мисс Менелая, — начал Олливандер. Гермиона перевела взгляд с палочки на мужчину. — Из золотистой древесины груши получаются палочки великолепной магической силы. Они проявляют себя с наилучшей стороны в руках людей великодушных и мудрых. Как свидетельствует мой опыт, владельцами грушевых палочек являются известные и всеми уважаемые волшебники. Я не знаю ни одного случая, когда грушевая палочка оказывалась во владении тёмного мага. А сердцевина из чешуи саламандры в ней подходит храбрым и мужественным людям, никогда не идущим на компромисс со своей совестью. Волшебникам, которые делают не то, что легко, а то, что правильно и справедливо, — завершил притчу Олливандер.

Гермиона крепко сжимала в руке свою новую волшебную палочку.

* * *

Будучи в Лондоне, в Косом переулке, Гермиона не могла отказать себе в удовольствие зайти в книжный магазин «Флориш и Блоттс». Гуляя между прилавков с книгами, она испытывала долгожданную радость от пребывания во всё-таки родном для неё мире. Гермиона шла меж длинных стеллажей, погружённая в его уютный полумрак, и думала:

«Должно же быть в жизни хоть что-то постоянное, неизменное...»

Час спустя у ее ног выросла солидная гора книг. Решив больше не полагаться на Дамблдора и мадам Помфри, Гермиона сама хотела найти ответы на свои вопросы.

«Может мне повезёт, и я найду в них хоть что-нибудь про мой случай? — думала девушка. — Правда, чтобы всё это прочитать, я должна буду безвылазно сидеть в спальне. А вот это как раз не проблема!».

Гермиона сама не знала почему, но была почти уверена, что может найти в них что-нибудь революционное. В основном, в книгах шла речь о магической силе песка времени. Многие трактаты подробно описывали, как работает песок времени в хроновороте. Кое-какие из книг рассматривали действие песка в чрезвычайно зрелищных, но малоэффективных на деле, псевдо заклятьях. Все это было совершенно не то, что искала Гермиона, но она усердно листала страницу за страницей в надежде, что ей повезет. Внезапно её внимание привлёк негромкий разговор за соседними стеллажами с книгами.

— Ты очень талантлив, Северус. Только подумай, я предлагаю тебе покровительство людей, которые по достоинству оценят тебя, — очень дружелюбно и настойчиво уговаривал невидимый собеседник.

«Этот голос... Почему он кажется мне таким знакомым?» — подумала Гермиона.

— Я еще ничего не решил, — отрезал его оппонент.

А вот этот голос Гермиона узнала сразу.

«Что тут делает Северус Снейп?»

Гермиона замерла на месте, боясь пошевелиться и даже вздохнуть лишний раз: только бы не пропустить ни слова.

— Думай, Северус, только хорошо думай, — невидимый собеседник был уже не так дружелюбен, но от этого не менее настойчив. — Так ли много мест в магическом мире, где тебя, нищего полукровку, будут рады принять?

— Я подумаю, — уже менее решительно ответил Снейп.

После этого из-за угла вывернул высокий молодой волшебник. Стремительно покидая место встречи, он споткнулся о книги, которыми обложила себя Гермиона. Молодой волшебник остановился, поднял одну из них и с почтенной улыбкой протянул Гермионе.

Вот теперь она поняла, почему ей был знаком этот голос — ведь он принадлежал Люциусу Малфою. Гермиона взяла из его рук книгу и, чтобы не вызвать подозрений, легким кивком головы поблагодарила мужчину. Малфой тут же покинул магазин.

Гермиона проводила его долгим взглядом и собиралась посмотреть, что делает Снейп. И в этот самый момент парень чуть не сбил ее с ног. Он очень спешил, вероятно, собираясь покинуть магазин вслед за своим собеседником. Поэтому совершенно не ожидал увидеть идущую навстречу девушку.

Стоя напротив, Гермиона видела растерянность Снейпа. Он прекрасно понимал, что она была свидетелем его приватной беседы, и в голове уже прикидывал шансы, как лучше будет выкрутиться из щекотливой ситуации. Не придумав ничего стоящего, он просто решил пройти мимо, но вопрос Гермионы заставил его остановиться:

— Ищем применения своим талантам? — с вызовом бросила она, не до конца осмысливая, зачем делает это.

— Главное, есть, что применять, — повернувшись к ней лицом, язвительно парировал юноша. Очевидно, Снейп был не в лучшем настроении. Но с другой стороны, а когда было иначе?

Гермиона блуждала взглядом по его лицу, словно пыталась что-то отыскать в жёстких складках тонких губ, в холодных глазах.

— Умный, да? — Голос Гермионы был ледяным, служил проекцией, изобличающей её внутреннее раздражение. — У твоих новых друзей весьма радикальные взгляды на жизнь. В новом мире, который ты хочешь помочь им построить, не всем твоим старым друзьям найдётся место.

В глазах Снейпа мелькнуло недоумение, быстро сменившееся злобой. Слова Гермионы холодным лезвием полоснули по юноше. Он прекрасно понял, кого Гермиона имела в виду, говоря о старых друзьях. Речь шла о единственном друге.

— Провоцируешь? — подойдя вплотную к Гермионе, прошипел Снейп. Она явственно видела по жилке на крохотном кусочке открытой кожи шеи, как его пульс учащённо забился, а в темных глазах загорелся недобрый огонь. Она физически могла ощущать ненависть, заполнившую пространство между ними.

— Нет. Просто предупреждаю. Это не самый лучший способ, чтобы выпросить внимание у Лили Эванс, — с презрением ответила Гермиона.

«Зачем! Чёрт, ну, зачем же!» — кричал внутренний голос Гермионы. И она боялась того, что он прав.

Лицо юноши исказила мрачная мучительная усмешка. В нём больше не было ни злобы, ни ставшего привычным равнодушия. Маска Снейпа исчезла без следа.

— Мне не нужно ничье внимание, — глухо ответил он. — Мне не нужна любовь, доброта и ласка. Я не предназначен для них. — Его слова были просто штампами, но Снейп говорил настолько искренне, что сердце Гермионы сжалось, как в тисках. Ему было больно. Невыносимо больно.

Так совсем неожиданно открылась неведомая до сих пор сторона Снейпа: одинокая, разочарованная, испытывающая обиду и боль. И чтобы он ни говорил, он так жаждал тепла и столь отчаянно молил о любви, а потом презирал себя еще сильнее! Снейп вынес вердикт о том, что его слабость никто не увидит, и никто никогда о ней не узнает. Он добился успеха в будущем. Но не здесь, не в книжной лавке перед такой неуместной девчонкой.

Вместо уютного тепла книжного магазинчика на Гермиону навалилась колкая духота. Ей стало очень стыдно за слова, которые она произнесла. Гермиона опустила голову, не смея больше поднять глаз на Снейпа. Она чувствовала отвращение к самой себе.

Северус Снейп вышел прочь. За ним сильно хлопнула входная дверь. Гермиона осталась одна. Растерянная. Разбитая. Наедине со своей тягостной догадкой.

Macklemore and Ryan Lewis — Otherside

Гермиона вернулась в школу подавленной, опустошенной. Едва она зашла в общую гостиную, как Ева буквально налетела на нее с расспросами. С самого утра она с безудержным нетерпением ждала возвращения подруги из Лондона. Еве не терпелось увидеть новую волшебную палочку Гермионы.

— Елена, скорее показывай, какая она! — От переполнявшего возбуждения, Ева слегка подпрыгивала на месте.

В своем нынешнем состоянии Гермионе было неловко от той детской непосредственности и искренности, с которой Ева проявляла свой восторг. Смущенно улыбаясь, Гермиона поспешно достала волшебную палочку из кармана мантии и торжественно продемонстрировала ее подруге.

— Какая она красивая! — восхитилась Ева, стараясь внимательно разглядеть палочку со всех сторон.

И в одну минуту на Гермиону обрушился новый шквал вопросов: из какого она дерева, какая в ней сердцевина, колдовала ли ею Гермиона, оказалась ли она послушна...

Ева говорила без остановки, а Гермиона, пытаясь изобразить на лице интерес, старалась собраться с мыслями. Она отвечала на вопросы подруги, улыбалась и даже пробовала шутить, но столкновение в книжном магазине не шло у нее из головы. Гермиона была просто не в состоянии думать о чем-либо еще, кроме Снейпа. Единственное чего ей хотелось, — это уйти к себе в спальню и в одиночестве подумать. Она физически не могла сосредоточиться на разговоре.

Остаток дня для Гермионы прошел, как в тумане. Лишь вечером, когда она уже лежала в кровати, стало немного легче, но совсем не потому, что утренние события провалились глубоко в пропасть памяти. Просто не нужно было больше держать лицо: делать вид, что гармония, едва возникающая внутри, не была нарушена.

* * *

В комнате стоял веселый девичий смех. Шушукаясь и постепенно затихая, соседки Гермионы по комнате, наконец-то, улеглись. Наступила привычная ночная тишина, нарушаемая лишь порывами ветра за окном.

Гермиона ворочалась в кровати и никак не могла заснуть. На сердце у нее было тоскливо, оно болело. Девушке хотелось поскорее уснуть и забыться, но душевные муки были сильнее; перед ней, как камень на дороге, встал выбор — забыть о своей догадке про Северуса Снейпа или попытаться хоть чем-то ему помочь. Гермиона сама не могла понять, откуда взялась эта, казалось бы, ненужная решительность, но чувствовала одно: оставить все так, как есть, она не сможет.

«Ничего нельзя менять в прошлом!» — мысленно сама себе приказывала Гермиона, но совесть, словно короед дерево, точила её, не давая покоя.

«Может намекнуть аккуратно Дамблдору о Снейпе? А ведь хорошая мысль! Расскажу директору о том, что я слышала в магазине, а уж он сам придумает, как помочь Снейпу».

Только Гермиона обрадовалась найденному решению, как тут же передумала:

«А вдруг даже так я поменяю будущее? Нет, я просто подойду и извинюсь перед Снейпом. И всё».

Ворочаясь с боку на бок, Гермиона сама не заметила, как погрузилась в сон.

* * *

Опасность неотвратимо приближалась. Гермиону преследовала стая чёрных летучих мышей, они кружились над ней с пронзительными криками и неистово хлопали крыльями. Она пыталась скрыться от них хоть где-нибудь, падала и снова бежала, желая только одного — укрыться от острых, как скальпель, когтей. Когда Гермиона снова оказалась на полу, на мгновение ей показалось, что больше она не поднимется. Вопли приближающихся жаждущих крови мышей причиняли ушам боль. И тут она услышала негромкий приказ: «Поднимайся!» Её резко схватили под руки и подняли с земли.

— Да поднимайся же ты, соня! Елена, проснись! Гермиона с трудом открыла слипшиеся глаза, чувствуя, что воздух в легких был как раз на критической отметке. Над ней склонилась Ева. Она трясла подругу за плечи.

— Ну, наконец-то, — хоть и весело, но всё-таки немного раздраженно сказала Ева. — Если через секунду ты не встанешь с кровати, то мы опоздаем на Трансфигурацию. Профессор МакГонагалл терпеть не может, когда опаздывают на её уроки.

* * *

День был чудесный. Впервые за все предыдущие дни из-за туч выглянуло осеннее солнце и весь Хогвартс с прилегающей к нему территорией, густо покрытой опавшей листвой, засиял, похожий на самоцвет. Через окно оно яростно било в глаза, заливая своим светом парты, стулья, студентов в классе и даже старый потёртый паркет с нелепыми узорами.

Профессор МакГонагалл терпеливо объясняла студенту Слизерина, почему нельзя трансфигурировать корзину с фруктами из воздуха, при этом не в первый раз дотошно напоминая ему «пять принципиальных исключений» закона Элементарной трансфигурации. Бедняга мялся у доски, пытаясь записать верно длинную заковыристую формулу. Но судя по мучительному выражению лица слизеринца и по мрачному — МакГонагалл, получалось не очень.

Гермиона лениво водила пером по пергаменту. Рядом сидела Ева и, в отличие от подруги, добросовестно конспектировала за преподавателем.

Мысли же Гермионы были далеки от формул. Она никак не могла придумать, как лучше попросить прощения у Снейпа, чтобы не обидеть его еще больше, а главное — она не знала, захочет ли он её выслушать. Подойти к юноше перед уроком Гермиона не решилась.

Она украдкой поглядывала в сторону, где сидел Северус. Ей почему-то казалось, что Снейп тоже внимательно наблюдает за ней. Пару раз они даже встретились взглядами, от чего Гермионе ещё больше стало не по себе.

Прозвенел колокол, и профессор МакГонагалл позволила студентам покинуть класс.

Гермиона первой вскочила с места и спешно начала собираться. При этом то и дело бросала беглые взгляды на Снейпа, чтобы он не ушел из класса быстрее.

— Елена, куда ты так торопишься? Подожди меня, пожалуйста! — растерянно наблюдая за подругой, попросила Ева.

— Ева, у меня есть срочное дело, — по-прежнему озираясь на Снейпа, машинально протараторила Гермиона. — Встретимся на Травологии.

Она так и не услышала, что ей на это ответила подруга, потому что пулей вылетела из класса. За пару секунд до того, как в коридор вышел Снейп.

* * *

Он всю дорогу шел буквально в пяти метрах впереди. Сутулый, как будто чем-то или кем-то напуганный. Часто смотрел через плечо, но Гермиону не замечал или делал вид, что не замечает.

А она лихорадочно придумывала, как начать разговор — легко и непринужденно, будто со старым знакомым, или наоборот — робко и осторожно, прощупывая почву.

И вот, когда от спуска в Подземелья их отделял всего один поворот, Гермиона ускорила шаг.

— Северус, постой!

Снейп замер, как вкопанный. Когда Гермиона обошла его и встала напротив, его лицо ничего не выражало, словно он только что, вот в эту самую последнюю секунду, совладал с собой. Лишь лёгкое послевкусие внутренней борьбы и презрительная усмешка, не обретшая пока чётких контуров, приводящих в ужас.

— Я была неправа вчера, — неуверенно начала разговор Гермиона. — Мне жаль, что я наговорила те вещи, на которые не имела права. Прошу, не считай меня своим врагом...

С каждым новым словом глазам Гермионы становилось всё тяжелее удерживать контакт с поистине чёрным взглядом Снейпа. Он её даже не слушал. Просто разглядывал. От этого у нее становилось только мрачнее и гаже на душе, но пути назад быть уже не могло.

— ... в общем, это всё, — закончила Гермиона. Но обнаружила, что дышать нормально всё ещё не может — ждёт реакции Снейпа. Теперь всё было в его власти.

— Ты мне никто. И никакого вреда мне причинить не способна, — отрезал Снейп, буравя взглядом, смакуя нервную дрожь, коснувшуюся тела девушки. — Поверь, я уж точно не ждал от такой, как ты, отточенных манер или проявлений природного такта. Так что даже тем, что я был вчера разочарован — тебя порадовать, увы, не могу.

Гермиона молчала, остановив взгляд на белом пятне от мела на плече Снейпа. Сердце билось через раз, в голове всё гудело, глаза щипало так, словно в них сыпали перцем. Однако именно этого Гермиона ожидала от своего учителя. Поэтому скоро вновь овладела собой и даже приподняла уголки губ. Этого было вполне достаточно для общества человека, не умеющего улыбаться в принципе.

— Я счастлива, что всё так разрешилось, Северус. — Гермиона назвала его по имени даже не умышленно, а просто потому, что жалела бедного мальчика, не знавшего радости и преданности друзей.

Она развернулась, махнув рукой на прощанье, и почти покинула пределы слышимости. Почти.

— Бесполезная зубрилка, — тихо, едва различимо произнёс Снейп. Но так хлёстко, под дых, в солнечное сплетение.

Почему тогда она вернулась, а не сделала вид, что не расслышала? Ответ дать, наверное, не смог бы даже Дамблдор, пусти Гермиона его в свою голову. Детская обида на преподавателя, который единственный в своём роде не признавал в ней способного ученика и сильную волшебницу, а может непонимание, какая именно жизнь была у него на самом деле, или просто нежелание знать причину, которая толкнула парня отвергнуть её искренние извинения — но Гермиона в одну секунду подскочила к Снейпу, разбрасывая в стороны свои каштановые кудри и ощущая прилив краски к лицу. Адреналин перекрыл здравый смысл, а холодная решимость руками Гермионы оттолкнула Снейпа в сторону спуска в Подземелья со всей силой, скрытой в её теле.

Юноша этого не ожидал: он бессильно схватился за рукав собственной мантии, должно быть, в надежде отыскать там так нужную палочку, но обнаружил лишь рукав мантии Гермионы. Стремительное падение не позволило ему ослабить хватку, и Гермиона упала следом за Снейпом. Они катились по каменным ступеням, теряя связь с реальностью, но точно не ожидали, что последняя составляющая лестничного пролёта приведет их вовсе не в мрачные покои будущих тёмных магов.

* * *

Гермиона была уверена в том, что не теряла сознания, но заметив, что Снейп стоит на ногах и отстранено пялится в темноту перед собой, опустив руку с палочкой-фонарём вдоль туловища, вздрогнула.

Он и не думал помогать ей подняться на ноги — так и не шелохнулся, хотя боль в левой ноге Гермионы была настолько адской, что девушка глухо стонала, почти плача.

— Где мы, Снейп? — выдохнула Гермиона.

Ответом ей была тишина.

Превозмогая боль, она чуть приподнялась и привалилась всем телом к стене, которая так кстати обнаружилась позади. Даже сквозь мантию и свитер под ней Гермиона чувствовала, насколько холодной и влажной была поверхность стены. Она откинула голову назад, заметив про себя, что кирпичи, скорее всего, оцарапали кожу на спине, но не придала этому никакого значения.

— Где мы? — настойчивее и громче спросила Гермиона.

— В лабиринте Снов. Ходят слухи,что никто прежде не выбирался из него живым.

Lana Del Rey — Live or Die

Гермиона не восприняла слова Снейпа всерьёз.

— Неудачная шутка, — резко ответила она и сердито посмотрела на Снейпа.

— А у меня совсем нет настроения развлекаться, — так же вызывающе ответил ей Северус и смерил столь мрачным и уничижительным взглядом, что Гермиона поняла — ему и впрямь не до шуток.

Волна ужаса захлестнула разум Гермионы. Сердце её застучало так стремительно, что вмиг стало трудно дышать.

— О, Мерлин! — шёпотом произнесла Гермиона.

Чтобы совсем не задохнуться от учащённого сердцебиения, она попыталась дышать глубоко и медленно. И несмотря на то, что она с силой прижимала испачканные ладони к коленям, унять дрожь, начавшуюся в пальцах и расползавшуюся через трясущиеся руки по всему телу, никак не получалось. Гермиона сильно побледнела, губы у неё тряслись.

— Я не хотела, правда, не хотела... — Каменной глыбой на Гермиону навалилось огромное чувство вины за случившееся, придавило её с неистовой силой.

— Теперь уже всё равно, — тихо и раздражённо пробормотал Снейп и отвернулся, внимательнее вглядываясь в очертания того места, куда они попали.

С трудом поднявшись на ноги, Гермиона тоже решила осмотреться. Атмосфера была жуткой: с невысокого выложенного чёрным кирпичом потолка по тёмным пропитанным влагой стенам стекали грязные капли воды, которые впитывались в каменный пол, просачиваясь сквозь многочисленные щели. От этого в воздухе сильно пахло сыростью, он был тяжёлым и густым. Непроглядная тьма в глубине коридора затягивала и подавляла.

Гермиона сделала несколько маленьких шагов, измученная нога потихоньку начала ее слушаться. Оставалось только решить, в каком направлении двигаться.

— Может, попробуем аппарировать? — неуверенно предложила Гермиона.

— Не получится, — повернувшись, ответил Снейп. — Не забывай — мы на территории школы. — Lumos maxima! — громко произнес молодой человек, подняв свою волшебную палочку высоко над головой.

Сорвавшаяся с конца палочки вспышка света на мгновение ослепила Гермиону, вокруг стало светло.

Снейп подошел к Гермионе, осторожно положил ей руку на плечо и, заглянув в глаза, уверенно скомандовал:

— Иди за мной, не отставай.

Развернувшись, он медленно двинулся вперед. Немного поразмыслив, Гермиона последовала за ним. Шаги ребят отдавались гулким эхом в неприятной тишине. Гермиона не могла определить, сколько они уже прошли — часы девушки от падения остановились — но казалось, что идут они уже довольно долго. Гермионе всё ещё было очень страшно, от волнения и какого-то подвального холода тряслись ноги, поэтому она едва поспевала за Снейпом. Наконец, молодые люди подошли к развилке мрачного коридора.

— Нужно постараться уловить хотя бы лёгкий сквозняк, тогда будет понятно, в каком направлении стоит двигаться. Ни в коем случае нельзя идти наобум, иначе можно уйти в сторону прямо противоположную той, где находится выход, — Снейп говорил тихо и быстро, Гермиона почти не слышала его, и тогда ей показалось, что он просто разговаривает сам с собой.

Внезапно Снейп свернул в правый коридор и стремительным шагом стал удаляться от Гермионы. Сделал он всё это так быстро, что ей пришлось почти бегом догонять его.

Снова потянулись тревожные и тягостные часы молчаливого путешествия. В звенящей тишине Гермионе было слышно, как тяжело и сбивчиво дышит идущий впереди Снейп. Когда парень остановился, инстинктивно замерла на месте и Гермиона.

— Это тупик. — Со злостью Снейп ударил по стене кулаком.

В эту секунду с потолка на голову ребят сорвалась стая летучих мышей. Они громко пищали и отчаянно хлопали крыльями. Из-за столь стремительной атаки, Снейп выронил волшебную палочку, она с глухим звоном покатилась по полу и огонек на ее кончике погас.

«Словно я опять во сне...» — только и успела промелькнуть нечаянная мысль в голове Гермионы.

В кромешной темноте Гермиона почувствовала, как Снейп сильным толчком всего своего тела придавил ее спиной к стене и укрыл их обоих с головой своей мантией. Северус так плотно прижимался к Гермионе, что его горячее сбивчивое дыхание обжигало ей кожу. Руки парня соскользнули с плеч Гермионы и крепко сжали ее ладони. Девушка была готова поклясться, что ей не показалось, как Снейп легонько прикоснулся губами к ее щеке. Гермиона стояла и боялась пошевелиться. Ее уже не пугали летучие мыши, стоять вот так рядом со Снейпом было странно непривычно, но чертовски приятно.

Поняв безрезультатность своих усилий, с шумом и писком потревоженная стая унеслась по коридору прочь.

Снейп моментально отпустил руки Гермионы и отстранился. Через несколько секунд в коридоре снова стало светло. Снейп внимательно, не отрывая глаз, наблюдал за торопливыми действиями Гермионы — она поправляла волосы, но те продолжали отчаянно лезть в глаза. Юноша еще немного постоял рядом, потом направился в обратную сторону. Гермиона пошла за ним.

Так они снова вернулись к перекрестку коридоров и на этот раз повернули налево. Чем дальше продвигались ребята по этому коридору, тем явственнее чувствовали свежий ветерок. В сердце Гермионы затеплилась надежда.

Девушке очень хотелось заговорить со Снейпом, наконец, она не выдержала:

— Северус, — обратилась Гермиона к нему. — Скажи, откуда ты знаешь про это место?

Гермионе было немного неловко и хотелось разрядить обстановку. Она не слишком надеялась, что Снейп будет с ней разговаривать, но попробовать стоило.

Прошла пара минут. Гермиона уже не рассчитывала услышать ответ, когда Северус заговорил:

— Я читал упоминание о нем в книге воспоминаний Виндиктуса Виридиана.

— Это же один из директоров Хогвартса! — изумленно вымолвила Гермиона. — Не предполагала, что ты интересуешься мемуарами старых волшебников...

— А с чего ты решила, что знаешь о том, что мне нравится? — Задавая свой вопрос, Снейп замедлил шаг, поравнявшись с Гермионой, и с любопытством посмотрел на нее.

— Да так, — уклончиво ответила Гермиона и поспешила перевести тему разговора в более безопасное русло: — Ты мог бы рассказать мне о Лабиринте? — попросила она.

— Виндиктус Виридиана считал это место уникальным, — голос Снейпа приободрился; он стал разговаривать чуть громче, чем раньше, беседа с Гермионой увлекала его. — О том, кто и зачем его построил, самые мудрые волшебники спорили больше тысячи лет. Виндиктус нашел записи о Лабиринте в архивах Хогвартса, когда только стал его директором. В своих воспоминаниях Виридиана описывал его, как необычайно сложное, запутанное хитросплетение ходов, узких троп и тупиков, окруженных каменными стенами. Очень долго ему казалось, что в этом Лабиринте нет никакого смысла, Виридиана никак не мог разгадать его суть. Старый волшебник дотошно изучал заброшенные архивы, даже сам пытался найти вход в Лабиринт, но безрезультатно. Директор всерьез писал несколько прошений в Министерство о создании комиссии по исследованию и изучению этого места. Ему каждый раз отказывали. В конце своей жизни старый упрямец все же разгадал тайну Лабиринта. Он предоставил Министерству доказательства, что Лабиринт является символом смерти и возрождения, что это место воплощает зону перехода между двумя мирами, утверждая, что Лабиринт-закон: «Умри, чтобы родиться вновь». Поэтому и сделал вывод, что вернуться из Лабиринта живым никто не сможет — это символические врата.

— Как ты понимаешь, — обратился Снейп к Гермионе, — в Министерстве сделали все возможное, чтобы упоминание о такой находке Виридиана осталось лишь в его малоизвестных и непопулярных мемуарах. Я же склонен предполагать, что директор просто хотел славы, ведь если бы все было так, как писал Виридиана, не думаю, что Министерство проигнорировало бы такую сенсационную находку.

«Министерство упорно отрицает возрождение Темного Лорда, — грустно вспомнила Гермиона. — Что уж говорить о Лабиринте».

— «Магия этого места неповторима, я восхищался ей, ее практически невозможно заметить, но стоит только присмотреться и не заметить ее уже будет невозможно». — Снейп в то же время увлеченно и с вдохновением цитировал старого волшебника. — А делать это желательно с волшебной палочкой в руке, — насмешливым и озорным тоном от себя добавил Северус и чуть улыбнулся Гермионе.

Ей было так приятно слушать рассказ Снейпа. Она никогда и не предполагала, что он такой искусный рассказчик. Воистину профессор Снейп самый неординарный человек из всех, кого она когда-то знала.

Девушка сама не заметила, как улыбнулась ему в ответ. Впервые за все время, что они находились в Лабиринте, ей было совсем не страшно, а наоборот спокойно и радостно.

* * *

И вот, свернув в очередное ответвление коридора, свет палочки Снейпа выхватил из темноты небольшую нишу с маленькой деревянной дверью. Юноша прижался к стене и, крепко взяв Гермиону за руку, жестом приказал ей сделать то же самое.

Держась ближе к стене и нервно оглядываясь по сторонам, чтобы вовремя заметить приближение неприятностей, они двинулись к двери. Подойдя вплотную, Снейп еще раз огляделся по сторонам и, взявшись за кованную ручку на двери, тут же одернул руку.

— Что случилось? — испуганно спросила Гермиона.

— Она ледяная, — тихо ответил Снейп.

Он приблизил волшебную палочку со светом прямо к ручке. С изумлением ребята увидели, что она полностью покрыта инеем.

Поколебавшись секунду, Снейп взялся за ручку рукавом мантии, осторожно повернул ее вокруг оси и постарался открыть дверь. Но у него ничего не получилось.

— Ты уверен, что нам стоит туда заходить? — В голосе Гермионы были слышны нотки паники.

— Нет, — пожав плечами, просто ответил Северус. — Но проверить, куда она ведет, нужно.

Снейп изо всех сил толкнул дверь, но все было безрезультатно. Дверь сильно примерзла. Тогда молодой человек чуть отошел в сторону и толкнул ее с разбега. Тут дверь качнулась и открылась настежь, а толкавший ее Снейп, потеряв равновесие и не удержавшись на ногах, стремительно влетел внутрь.

— Северус? — растерянно позвала Гермиона, не замечая признаков движения в паре дюймов от входа.

В этот момент из помещения за дверью повеяло таким холодом, что Гермиона непроизвольно схватилась за воротник свитера, пытаясь натянуть его до самого подбородка. Это обстоятельство до ужаса напугало Гермиону.

— Северус! — уже отчаянно закричала девушка.

Ответом ей был лишь слабый стон.

Гермиона так испугалась за Снейпа, что совсем позабыла о своей волшебной палочке. Она буквально на ощупь ступила за порог.

— Северус, — еще раз позвала она Снейпа.

— Елена, я здесь. — Гермиона услышала его голос, доносящийся из глубокой темноты, а потом Снейп зажег свет палочкой.

Сразу за дверью, уходя вниз, располагалась страшно крутая лестница в несколько ступенек.

* * *

Гермиона увидела, что в конце лестницы находилась маленькая комната, с деревянным полом, без окон, посередине лежала небольшая куча соломы, в которую, по счастливому обстоятельству, прямо-таки упал Снейп, когда летел с лестницы. В отличие от коридоров лабиринта в комнате, которую они нашли, было очень сухо и тепло, что совсем не увязывалось с тем, что почувствовала Гермиона, стоя перед входом.

Гермиона спустилась по лестнице и подошла к Снейпу.

— Ты как? — осторожно поинтересовалась она.

В одной руке Снейп держал свою палочку, а другой изо всех сил пытался стряхнуть с себя целый ворох соломы, которая была на нем повсюду: на одежде, в волосах и даже за шиворотом.

— Вроде цел, — не слишком убежденно ответил он, ощупывая себя руками.

— Странно, — протянула Гермиона, оглядываясь по сторонам. — Почему здесь так тепло?

— Не знаю, — раздраженно ответил Снейп, вытаскивая из-за капюшона мантии очередную порцию соломы. — Но сделаем вид, что нам хоть немного сегодня повезло, — закончил он.

— Ты прав. Какая разница! Здесь так хорошо, а нам нужен отдых. Я смертельно устала, — проговорила Гермиона, ложась на кучу соломы. — А почему ты не очистишь вещи с помощью магии?

Снейп сдвинул брови. А спустя несколько секунд вдруг засмеялся, понимая свою оплошность. Подойдя к двери, он плотно захлопнул ее и закрыл на засов. Поймав на себе недоуменный взгляд Гермионы, Северус объяснил:

— Так безопаснее. Мы пока останемся здесь, действительно, нужно отдохнуть.

Он вернулся назад к Гермионе, воткнул палочку в щель между досками на полу и лег рядом, оправдываясь мысленно перед самим собой тем, что пол жесткий и не такой уютный, как солома.

* * *

Гермиона расслабилась и даже, как ей показалось, на мгновение задремала. Еще не успев открыть глаза, она почувствовала, что ее голова лежит на чем-то мягком. Сквозь сон Гермиона даже подумала, что все, что сегодня произошло с ней, ей лишь приснилось. Вот сейчас она откроет глаза и окажется в своей спальне. Но воздух был подозрительно влажен, и, снова вдохнув, Гермиона почувствовала, насколько он был подвальным. Только эта странность, которая никоим образом не могла оказаться в спальне девушки, заставила ее медленно приоткрыть глаза.

С удивлением она обнаружила, что голова ее лежит на груди Снейпа, а сам он крепко обнимает Гермиону, нежно прижимая к себе. Она почувствовала, как одной рукой он успокаивающе гладит ее по волосам.

«Видимо, он думает, что я еще сплю» — поняла Гермиона.

Девушка чуть шевельнулась в его объятьях, чтобы обратить на себя внимание. Почувствовав ее движения, Снейп убрал руки от ее тела и волос. Гермиона оторвала голову от груди парня и посмотрела ему в лицо. Они молча, как завороженные, смотрели друг другу в глаза, видя свои отражения в зрачках. Неожиданно Гермиона ощутила, как ее невообразимо сильно манит к этому человеку. Она испугалась бы, но была слишком умиротворена для этого.

— Северус, — тихо прошептала Гермиона, проведя ладонью по его груди. Она почувствовала, как бешено колотится его сердце. Смотря ему в глаза, она видела, как его растерянность уступает место страсти.

Через пару секунд она видела его лицо рядом со своим, видела его губы, ловя себя на желании поцеловать их. Он снова прижал Гермиону к себе. Она аккуратно убрала волосы с его лица, ее теплая ладонь коснулась его губ.

— Поцелуй меня, — также тихо сказала Гермиона, почти касаясь своими губами его губ. В следующее мгновение их губы встретились, и Гермиона пропала. Приятный невероятно мужской аромат окутал ее с головой. Руки Снейпа заскользили по телу Гермионы. Она и не думала сопротивляться. Они оба были полны нетерпения. Гермиона вцепилась руками в плечи Снейпа. Из глубины тела девушки поднималось что-то сладкое, тяжелое и запретное. Отступать было уже слишком поздно, и это обстоятельство только усиливало остроту ощущений. Снейп дышал тяжело и хрипло, руки его становились все настойчивее. Тело Гермионы послушно поддавалось его ласкам, а грудь уже горела от грубых и настойчивых рук Северуса. Его горячая ладонь бесцеремонно скользнула под ее юбку. Гермиона почувствовала, как ладонь устремилась к животу, потом ниже и еще ниже.

В этот момент свет волшебной палочки погас, и лишь та комната была свидетелем самого сокровенного таинства, произошедшего между молодыми людьми, так кстати оказавшимися вдали ото всех и невозможно близко друг к другу.

* * *

От безумных ласк Гермиона и Северус сами не заметили, как уснули. Сквозь сон девушка услышала слабое и негромкое постукивание в дверь.

— Просыпайся, — нежно прошептал такой ласковый теперь голос, бархатистый и обволакивающий всё внутри. Гермиона улыбнулась, затем открыла глаза — рядом с ней сидел уже полностью одетый Северус. — Вот. — Он протянул Гермионе ее вещи, которые собрал рядом. Смущаясь, девушка поспешно одевалась. Снейп, не отрывая взгляда, наблюдал за ней. Его черные глаза в этот момент ласкали Гермиону куда интимнее, чем ночью его руки.

Удары в дверь становились все настойчивее. На этот раз к стуку прибавился какой-то металлический скрежет о стены.

— Северус, что это? — испуганно спросила Гермиона, вцепившись в его руку.

— Не бойся. — Снейп вскинул палочку на боевую готовность. — Елена, спрячься в углу рядом с дверью, — велел он Гермионе.

Она молча и без возражений сделала все, что велел Снейп. В это время из дверного косяка посыпалась труха, потом все затихло. Неожиданно в середине двери появились длинные металлические когти, и Гермиона из своего укрытия увидела, как они буквально разрывают на части деревянную дверь, от которой во все стороны разлетались мелкие щепки.

Гермиона выскочила и бросилась к Снейпу.

— Вернись обратно, — заорал Снейп, и в этот миг маленькую комнату огласило глухое утробное рычание.

Гермиона, как парализованная, застыла на месте.

Рычание снова повторилось, а потом в темноте коридора загорелись два красных глаза и еще один, зеленый, повыше. Странное уродливое нечто прыгнуло в комнату. Зеленый глаз его, как огонек на веревочке, скакал вверх-вниз, тело было покрыто густой черной шерстью, с которой капала вода, передние лапы чудовища были длиннее, чем задние, в них скрывались металлические когти.

Снейп рывком спрятал Гермиону у себя за спиной.

— Остолбеней, — крикнул он и направил луч прямо в зверя. Заклятье, как мячик, отскочило от шерсти чудовища и вернулось в Снейпа. Парень не ожидал такого, отлетел к стене и, ударившись, всем телом сполз по ней вниз.

— Северус! — разрывая легкие, закричала Гермиона. Одновременно вместе с ней зарычал и зверь, да так громко, что у девушки заложило уши.

Гермиона выхватила свою волшебную палочку из рукава мантии, но воспользоваться ей не осталось времени. Зверь прыгнул на нее, сбил с ног и придавил передними лапами к полу. Из пасти у него стекало что-то липкое, противное и отвратительно пахнущее. В это время деревянный пол под ними не выдержал, и, задыхаясь под тяжестью чудовища, Гермиона вместе со зверем рухнули вниз.

Они провалились в неизвестную черную, точно ночь, комнату. Приземлившись на лапы, зверь отпрыгнул в сторону от Гермионы и растворился в темноте.

Давясь паутиной и пылью, еле живая Гермиона с трудом стала выбираться из-под обломков.

— Елена! — услышала она тревожный вскрик Снейпа. — Стой на месте, я сейчас же спущусь к тебе!

Пошатываясь и стараясь не потерять сознание, Гермиона подняла голову на его крик.

И вот тогда же из глубин темноты выскочило чудовище. Через долю секунды Гермиона почувствовала, как все ее тело буквально взорвалось нестерпимой болью.

— Елена! — услышала она душераздирающий крик.

В последний раз Гермиона подняла голову, протянула быстро слабеющую руку навстречу человеку, которого, оказывается, узнала лишь прошлой ночью, и последнее, что увидела перед смертью — полные слез и ужаса глаза Северуса Снейпа.

Уважаемые читатели, наш дорогой автор Наташа сделала клип, рассказывающий начало истории, которую вы, мы надеемся, читаете с удовольствием. Это видео-анонс. Но мы всё равно хотим вам его показать — уверены, вам понравится) Вот ссылка http://youtu.be/HCocD7LprrI.

___

Damien Rice (feat. Lisa Hannigan) — 9 Crimes

Гермиона чувствовала совершенно невыносимую пульсирующую боль во всем теле. Как сквозь толщу воды слышала она рядом с собой немыслимые хлопки, рычание и уже едва различаемый вой зверя.

В эту самую секунду девушку совсем не заботила ее жизнь, в глазах мигали причудливые разноцветные круги, большими радужными вспышками они то загорались, то потухали вновь. Тело было словно налито свинцом, оно совсем не слушалось Гермиону, она еле дышала. Единственное, чего она жаждала, — избавиться от боли. И ей было совершенно неважно как: ценой беспамятства или даже самой смерти.

Неожиданно терзавшая её боль исчезла. Гермиона не смогла бы точно сказать, когда воображение трансформировалось в настоящие звуки, а разноцветные круги перед глазами совсем растаяли. Она смогла сделать первый безболезненный вздох и неуверенно открыла глаза.

Перед глазами все плыло. Постепенно зрение сфокусировалось, она заметила легкое свечение, смутные очертания школьного коридора и бледные от страха лица Гарри и Рона.

— Гермиона, ты до Мерлиновой бороды напугала нас! — запричитал Рон.

Гермиона не могла говорить, сухим шершавым языком, который прилипал к небу, она поминутно облизывала горячие губы. Горло болело, как при ангине, мышцы сводило, каждый вздох давался с трудом. Девушка лишь переводила взгляд с Рона на Гарри и обратно.

— Я дома? — еле слышно заговорила Гермиона, слова причиняли неимоверную боль горлу.

Ребята переглянулись, на немой вопрос в глазах Гарри Рон только пожал плечами.

— Нет, Гермиона, ты в школе, — неуверенно ответил ей Гарри и ласково погладил Гермиону по голове.

— Я дома, — еще раз, утверждающе, прошептала Гермиона, и по ее щеке стекла слезинка.

* * *

Как не уговаривали Гарри и Рон, Гермиона наотрез отказывалась идти в больничное крыло. Ребята и просили, и умоляли, и даже ругались с подругой, все было напрасно — Гермиона стояла на своем.

— Послушайте, — убеждала Гермиона друзей, — во-первых, как только я приду в Больничное крыло, начнутся сотни ненужных вопросов: почему так поздно я бродила по коридорам Хогвартса одна, разве мне неизвестно, что это запрещено, не видела ли я, кто напал на меня... Во-вторых, поднимется много шуму. Авроры и так держат школу почти под колпаком, Малфой совсем затаится, и тогда мы уже точно не узнаем, что он замышляет. А он определенно что-то замышляет, я теперь уверена!

«И в-третьих, — уже про себя подумала Гермиона, — с мадам Помфри я хочу поговорить наедине, без свидетелей».

— Гермиона, — не унимался Гарри, — ты была в таком глубоком обмороке, что мы с Роном больше пяти минут не могли привести тебя в чувства. Ты была вся холодная, мы даже подумали, — тут Гарри замолчал и опустил голову.

А фразу за него шепотом закончил Рон:

— Что ты умерла.

— Не прощу себе, — яростно заговорил Гарри вновь, — что мы отпустили тебя одну. Это хорошо, что мы с помощью Карты Мародеров тебя быстро нашли, а если бы ты пролежала в этом заброшенном коридоре дольше, все могло бы закончиться иначе.

— Гарри, — задумчивым тихим голосом обратилась Гермиона к другу, — как долго меня не было? — Этот вопрос очень мучил Гермиону, но она все не решалась задать его друзьям.

— Дамблдор отпустил меня раньше, чем планировалось, а у Рона рано закончилась тренировка. Мы пришли в гостиную, в надежде, что ты еще не ушла. Джинни сказала нам, что мы разминулись с тобой, буквально на десять минут. Мы достали карту и побежали следом за тобой и нашли лежащую на полу, рядом с тобой были моя мантия и твоя палочка. Кстати, — Гарри полез в карман и достал из него волшебную палочку Гермионы, — держи. — Он протянул ее девушке.

Гермиона несмело взяла в руки свою палочку, крепко прижала ее к груди и с щемящей тоской подумала, что где-то в сырых коридорах Лабиринта Снов сиротливо лежит ее преемница.

— А где Снейп? — Неожиданно для ребят задала Гермиона, казалось не уместный на их взгляд, вопрос.

— Кружит, небось, по замку, как летучая мышь, выискивая кого к Филчу на отработку отправить, — забубнил себе под нос Рон.

— Зачем тебе Снейп? — встревожено спросил ее Гарри. — Если ты хочешь рассказать ему о Малфое, то думаю это пустая затея, он не поверит тебе.

— Да еще и обязательно накажет, — вставил Рон.

— Да, глупый вопрос, — словно отвечая самой же себе, прошептала Гермиона.

Рон и Гарри еще раз тревожно переглянулись. Гермиона заметила тревогу ребят, ей не хотелось пугать их еще больше.

— Хорошо, — примирительным голосом сказала девушка, — завтра утром я обязательно схожу в Больничное крыло и покажусь мадам Помфри.

— Мы проводим тебя, — тут же выпалил Рон.

— Ладно, но только до дверей лазарета, а потом отправитесь на занятия, — тоном, не терпящим возражений, отрезала Гермиона.

— Кажется, мы зря уже волнуемся, Гарри. Она в полном порядке, — радостно сказал Рон.

Гарри облегченно улыбнулся.

* * *

Гермиона уже минут пять стояла у дверей Больничного крыла и все не решалась зайти. Она с большим трудом проводила упирающихся Рона и Гарри, которые собирались остаться с ней, на занятия. Наконец, решительно тряхнув головой, Гермиона уверенно взялась за ручку двери и вошла внутрь.

Мадам Помфри, как обычно, суетилась между аккуратно заправленными кроватями школьного лазарета.

— Доброе утро, мадам Помфри, — неуверенно обратилась Гермиона к колдоведьме.

— Доброе утро, мисс Грейнджер, — приветливо ответила ей медсестра. — Вы плохо себя чувствуете?

— Нет, я бы хотела поговорить с Вами. — Гермиона волновалась, голос ее дрожал.

«О, Мерлин, как же мне начать разговор? Это просто нелепо», — думала Гермиона.

— Я слушаю Вас, Гермиона, — приободряюще начала мадам Помфри, она видела, что Гермиона волнуется, и ей нелегко начать разговор.

— Мадам Помфри, Вы помните, что я училась в 1977 году в Хогвартсе?

Мадам Помфри с огромным изумлением и тревогой посмотрела на Гермиону, но через минуту лицо ее просветлело:

— Мисс Грейнджер, что Вы покупали в магазине близнецов Уизли? — строгим голосом поинтересовалась она у Гермионы.

— Простите, что, мадам Помфри? — непонимающе переспросила Гермиона.

— Я так и думала. — Мадам Помфри всплеснула руками. — Ах, эти Уизли, давно уже в школе не учатся, а беспорядка от них стало только еще больше! — Гневно закончила медсестра свою речь.

— Гермиона, я еще раз спрашиваю, какую отвратительную пакость Вы купили в магазине Уизли?

Тут Гермиона сообразила, что мадам Помфри считает, будто она купила у Фреда и Джорджа какое-то зелье.

— Нет, мадам Помфри, Вы не поняли меня, я ничего не покупала в магазине «Всевозможных волшебных вредилок» и, тем более, ничего не употребляла.

— Гермиона, если Вы не признаетесь мне, я буду вынуждена пожаловаться директору, — угрожающе сказала медсестра.

— Жульнический Жар, — соврала Гермиона.

— Не ожидала от вас, Гермиона. — Колдоведьма укоризненно покачала головой.

* * *

«Неужели все было просто сном: моя смерть, путешествие в прошлое? Или бредом?» — тревожно думала Гермиона, выходя из Больничного крыла.

Но слишком много важных событий произошло для Гермионы, чтобы у нее нашлось место для спасительных сомнений. Уверенным шагом она направилась в место, где много раз находила нужные ответы на самые непростые вопросы — в библиотеку.

Листая толстый фолиант со «списком учащихся Хогвартса с момента его основания и до наших дней», Гермиона уже догадывалась, что никакую Елену Менелая она там не найдет.

* * *

Не обнаружив Елены в списках Хогвартса, Гермиона еще несколько недель безвылазно сидела в библиотеке, а ночами прокрадывалась в Запретную секцию в мантии Гарри. Словно помешанная она открывала книгу за книгой, перелистывала страницу за страницей, страстно надеясь найти доказательства того, что она не сходит с ума. Странные, не поддающиеся рациональному объяснению, перемены происходили в ней. Гермиона впервые скрывала от лучших друзей такую важную правду. Она отдалялась от них, становясь другим человеком. Ее внутренние метания приводили к тому, что она становилась замкнутой. Гермиона чувствовала, как в ней нарастает напряжение. Ей было очень непросто сохранять внешнее спокойствие, притом что внутри она была как натянутая струна.

Неизвестно, сколько бы еще продолжались ее ночные походы в библиотеку, если бы однажды ее не поймал Снейп.

Он, как незримая тень, поджидал ее на выходе из Запретной секции. Гермиона уже столько бессонных ночей провела в библиотеке, что совсем потеряла бдительность. Покидая свое ночное пристанище, она даже не надела мантию-невидимку и просто несла ее в руках.

— Доброй ночи, мисс Грейнджер, — прозвучал тихий голос профессора Снейпа, и вспыхнул «Люмос» на его палочке.

От неожиданности Гермиона вскрикнула и выронила из рук мантию. Снейп подошел к ней вплотную и, наклонившись к ее лицу, заговорил:

— Наверное, было бы очень интересно знать, что же Вы тут позабыли в три часа ночи? — Все тем же тихим и вкрадчивым голосом. — Но я как-нибудь справлюсь со своим любопытством. — Снейп сделал паузу. — Пятьдесят баллов с Гриффиндора за прогулки студента вне спальни в запрещенное для этого время. И еще сто за проникновение в Запретную секцию!

Гермиона молча стояла и смотрела на Снейпа. Она не отрывала от него глаз, ее не покидало ощущение, что его слова — первые за долгие годы, адресованные лично ей. И что вот сейчас секунды неумолимо исчезают, тают, уходят, а она не может сказать ему ничего стоящего. Гермиона воспринимала ситуацию до странности отрешенно, как будто всё это происходило не с ней и не сейчас, а она всего лишь равнодушный зритель кино, актёры которого временами фальшивят и забывают о своих ролях.

Молчание Гермионы злило Снейпа. Он по привычке ждал, что она начнет ему возражать, пытаясь оправдаться, но Гермиона молчала.

— А теперь проваливайте в свою комнату, Грейнджер, пока Вы не лишили свой драгоценный факультет всех имеющихся баллов! — зло закончил Снейп.

«Я точно схожу с ума,» — мрачно думала Гермиона, когда шла по темным, погруженным в ночной сон, коридорам замка, а перед глазами у нее неотступно стоял образ профессора в свете Люмоса.

* * *

Хогвартс жил близостью летних каникул.

Солнечные лучи проникали сквозь раскрытые настежь окна в Большом зале, крохотные блики танцевали на столе и посуде, прыгали по лицам студентов, переливаясь в воздухе золотистыми нитями волшебного кружева. Казалось, чем громче разговаривают и смеются студенты в зале, тем ярче вспыхивает прозрачная солнечная нить. Безмятежный чудесный весенний день.

— Гермиона, пошли с нами на квиддичное поле, — обратился Гарри к подруге. Они с Роном уже довольно давно пытались вытащить ее на прогулку, но чем теплее становилось на улице, тем сложнее было уговорить Гермиону.

— Нет, мне нужно готовиться к Ж.А.Б.А., — вяло и без энтузиазма ответила Гермиона. — И вам, кстати, тоже, — серьезным тоном закончила она.

— Гарри, оставь ее в покое, а то она и нас готовиться заставит, — серьезно попросил Рон друга.

И ребята ушли одни.

* * *

В гостиной Гриффиндора было пусто, поэтому Гермиона уселась в кресло с ногами, чтобы немного почитать. Как-то незаметно ее мысли, вот уже в который раз, вернулись к Снейпу. Гермиона думала о нем постоянно. Она честно пыталась все забыть, но у нее это никак не получалось.

Поначалу от этих мыслей ей было больно и тоскливо. А сейчас... Как-то пусто. Просто огромная черная дыра в груди, не доставляющая особого беспокойства, если не считать, конечно, того, что позволить заполнить себя чем-то она не давала.

Сейчас, сидя в гостиной, Гермиона почему-то снова вспомнила ночную встречу со Снейпом тет-а-тет в библиотеке. Сердце учащенно забилось, даже заныло от безысходности и тоски по тому, подростку, Снейпу.

Она решительно со злостью захлопнула книгу, отбросив её на пол, вскочила с кресла и выбежала из гостиной.

* * *

Прошло несколько длинных дней.

Как-то Гермиона долго и бесцельно бродила по замку. Девушка уже давно пришла к мысли, что потеряла себя в том Лабиринте. Точнее, она добровольно оставила себя Снейпу, когда смотрела в его глаза в последний раз. Он ее не помнил, но она-то знала, что это было. Каждое мгновение, прикосновение, взгляды. Гермиона знала, что он был тогда с ней настоящим, именно она открыла в нем человека, которому подвластно было испытать все чувства. Но куда же тогда он исчез? Почему превратился в злобного профессора? Неужели только он переменил ее сущность, а она не дотянулась и до одной струны его души?! Это было еще больнее, от этого становилось еще невыносимее.

Гермиона уже собиралась возвратиться в комнату, принять успокоительное зелье и поскорее уснуть, когда буквально столкнулась с профессором Снейпом.

— Мисс... Грейнджер, Вы, как обычно, не слишком изящны в своих движениях.

Гермиона стояла напротив человека, который занимал все ее мысли вот уже несколько месяцев.

«Мне показалось, или он сказал это смущаясь? — удивилась Гермиона. — Я точно ненормальная».

— Простите, сэр. — Гермиона опустила голову. — Я уже ухожу.

— Постойте, — еле слышно сказал Снейп.

Гермиона обернулась на его просьбу. Именно просьбу, а не приказ.

— Мисс Грейнджер, почему Вы в последнее время так странно на меня смотрите?

Гермиона задохнулась. Сам вопрос, прозвучавший из уст Грозы Подземелий, интонация, содержание — всё было каким-то неправильным. У Гермионы сердце оборвалось. Она словно снова оказалась в Лабиринте с Северусом, до которого еще можно было достучаться.

— Забудьте, мисс Грейнджер. Идите, куда шли, — жестко, словно отрезая каждое слово, произнес Снейп и, обойдя Гермиону, быстро скрылся в конце коридора.

Спустя два часа весь Хогвартс узнал о смерти Дамблдора.

Scorpions — When You Came Into My Life

После смерти директора все уроки были остановлены, а экзамены отменены. Родители многих студентов спешили забрать детей из Хогвартса как можно скорее. Они уже не считали Школу Чародейства и Волшебства самым безопасным местом на земле.

Вот уже целый час Гермиона молча сидела вместе со своими друзьями на Астрономической башне. После убийства Дамблдора Гарри возвращался сюда вновь и вновь, а Гермиона и Рон не хотели оставлять его одного.

Гермиона глубоко разделяла тоску друга, но не могла, не желала верить и упорно гнала от себя мысль, что это сделал Северус Снейп.

— Я не вернусь в Хогвартс, — неожиданно прервал Гарри тягостную тишину, взгляд его по-прежнему был устремлен вдаль. — Я должен закончить дело, которое начал Дамблдор. — Он снова на несколько минут замолчал, а потом повернулся к друзьям и продолжил: — Я обязательно дам вам знать, где я, — потом смущенно улыбнулся, — если смогу.

Пока Гермиона слушала друга, она уже все для себя решила.

— Я всегда восхищалась твоим мужеством, Гарри! Но иногда ты такой... дурак. — Гермиона с огромной теплотой улыбнулась другу. — Ты же не думаешь, что сможешь найти все хоркруксы в одиночку? Мы нужны тебе.

* * *

В жизни так мало бывает по-настоящему счастливых дней. Каждый такой драгоценный миг надолго и глубоко западает в нашу память. Одним из таких счастливых и незабываемых дней мог бы стать день рождения Гарри, но в «Норе» неожиданно для всех появился Министр магии Руфус Скримджер. Он рассказал друзьям о завещании Альбуса Дамблдора и вручил вещи, которые директор завещал им.

Да, этот день стал незабываемым для Гермионы, но далеко не счастливым.

* * *

«Мисс Гермионе Джин Грейнджер я оставляю свою копию сказок Барда Бидля в надежде, что она найдет эту книгу занимательной и поучительной».

Скримджер извлек из мешочка небольшую книгу, которая выглядела очень старой. Ее обложка была запачкана и местами отслаивалась. Гермиона бережно приняла ее из рук Министра. Она посмотрела на книгу и увидела, что название начертано рунами, аккуратно погладила кончиками пальцев тисненые значки и открыла книгу. На форзаце Гермиона увидела сложенный листок бумаги. Она осторожно развернула его и прочитала всего одну фразу, которую директор написал для нее:

«Я помню Вас, мисс Менелая».

Гермиона не могла поверить своим глазам. Она раз за разом перечитывала коротенькую фразу. Глаза ее наполнялись слезами. Она уже совсем не слышала того, о чем говорили Гарри и Министр магии.

«Все было правдой,» — в смятении думала Гермиона.

Она вскочила с дивана и вместе с книгой выбежала из гостиной в сад. Пробегая мимо обескураженного семейства Уизли, она даже не обернулась на встревоженный окрик Джинни. Лишь махнула ей рукой, давая понять, что ей хочется побыть одной.

Гермиона убежала глубоко в сад, слава Мерлину, все поняли ее состояние, и никто не беспокоил ее. Там она еще раз развернула смятый листок. Он был уже сильно измят, но слова были на прежнем месте. Еще одна слезинка сорвалась с ресниц Гермионы и разбилась о бумажное послание покойного директора Хогвартса. И вдруг девушка увидела, что на месте мокрого от ее слезы слова «помню» проявляется новое послание.

«Милая Гермиона!

Мне безмерно жаль, что мое признание не прозвучало намного раньше. И не состоялся наш с Вами разговор. Не смею просить Вас о прощении. За всю свою долгую жизнь я брал на себя слишком много непосильных нош. Ваша тайна, Гермиона, была одной из них.

Простите меня, моя милая девочка, за Лабиринт. Но другой возможности отправить Вас назад, в Ваше время, не было. Мы с мадам Помфри долго полагались на песок времени в Вашей крови, до последнего верили, что он поможет Вам безболезненно вернуться, но наши надежды не оправдались. У Вас не было другого пути, как умереть и родиться вновь.

Я долгое время с болью наблюдал Ваше смятения и растерянность, искренне полагая, что будет лучше, если Вы останетесь в неведение, считая все случившееся с Вами не более чем кошмарным сном. Это было трагической ошибкой — думать, что так будет правильнее для Вас и для Северуса. Он был на грани, когда я нашел его в Лабиринте. Северус попал в него вместе с Вами совершенно случайно, так не должно было случиться — это не было ни его путем, ни его судьбой. Стараясь восстановить его душевное равновесие, я с помощью легилименции узнал, что Вы с Северусом стали слишком близки. Ваша гибель мучила и терзала его слишком глубоко. Я заблокировал эти воспоминания в его памяти, чтобы дать ему возможность жить дальше. Ведь по существу, он страдал из-за девушки, которая еще даже не родилась.

Но теперь я далеко не уверен, что сделал все правильно. Поэтому я рассказал правду и Северусу, перед тем, как попросить его об огромном для себя одолжении. Несмотря ни на что я в Северусе уверен — он дойдёт до конца. Я знаю, что жить мне осталось совсем немного. Проклятье кольца Марволо делает свое дело. Я сам просил Северуса Снейпа убить меня, избавив от тяжких мук, и снять тем самым с Драко Малфоя тяжелую повинность, которую возложил на него Волдеморт.

Все свои надежды я теперь возлагаю на Гарри. И на Вас, моя милая Гермиона.

Вы сильнее, чем думаете.

Простите и прощайте. Альбус Дамблдор».

Гермиона, как подкошенная, упала на землю. Запах свежей травы и цветов дурманил и кружил ей голову. Она со всей силы сжимала руками длинные острые листья осоки и рвала их из земли. Слез уже не было, Гермиона просто тихонько выла. Ладони ее, как и трава в них, быстро стали влажными от крови, но она совсем не обращала на это внимания. Гермиона тонула в пучине боли, захлебывалась в ней, но сил выплыть из нее уже просто не было, впрочем, как и желания.

* * *

И потекли друг за другом мучительные бесконечные месяцы скитаний, страха и тревог. Найти хоркруксы оказалось делом довольно непростым. Дамблдор не оставил Гарри почти никаких подсказок. Не имея никаких идей, друзья бродили по сельским краям без цели. Каждый день они меняли места своих стоянок, опасаясь, чтобы их не выследили: аппарировали в новые леса, в темные расщелины скал, на болота.

«Мы ничего не ищем, просто прячемся». — Все чаще ловила себя на мысли Гермиона.

Атмосфера среди друзей накалялась, Рон постоянно был зол и раздражен. Гермиона понимала, что на друга так действует медальон Слизерина, пыталась помочь Рону, но это злило его еще больше. Наконец, произошло то, чего уже долгие месяцы боялись Гермиона и Гарри: Рон ушел.

После его ухода Гермиона погрузились в молчаливую меланхолию. Гарри тоже по большей степени молчал. А после происшествия в Годриковой Впадине запретил Гермионе дежурить по ночам, однажды даже приказал остаться в палатке. Но Гермиона никогда не оставляла друзей в беде и, видя, как измотан еженощными всматриваниями в темноту ее лучший друг, буквально заманила его в палатку под предлогом немного погреться за вечерним чаем. Спустя пару минут он уже спал.

Укрывшись теплым пледом, Гермиона сидела возле палатки и перелистывала сказки Бидла. Естественные туманы прибавились к тем, что насылались дементорами. Гермиону угнетало зрелище постоянно серого неба. Казалось, что нависшие над землей темные плотные тучи так и будут всегда висеть, с какой силой и куда бы ни подул ветер. Гермиона уже почти забыла, каково это — постоянно не сдерживать свои собственные мысли, которые то и дело возвращались к Снейпу.

Неожиданно в лежащей рядом бисерной сумочке кто-то закряхтел. Гермиона вскочила с места и встала перед сумочкой на колени. Она глубоко засунула в нее руки и с большим трудом вытащила на свет в дорогой раме портрет Финеаса Нейджелуса, который спрятала в сумку еще в доме на площади Гриммо. Гермиона прислонила портрет к дереву, и наставив на него волшебную палочку, произнесла:

— Затмись.

— Что за безобразие, — принялся возмущаться старый волшебник. — А ну, уберите это немедленно.

— Простите, профессор, — шепотом, чтобы не услышал Гарри, ответила ему Гермиона. — Но это необходимая предосторожность.

— Что за неуважение! Мало того, что Вы забрали меня из дома моих предков, утащили Мерлин знает куда, так теперь я в полной темноте, — продолжал бунтовать Финеас Нейджелус, но уже гораздо тише.

— Простите еще раз, профессор, но повязку я не сниму, — твердо сказала Гермиона.

— Ну, как знаете. Мне, в общем-то, все равно: я и так нечасто сижу в этом портрете — мало удовольствия болтаться в Вашей безразмерной сумке, мисс Грейнджер, — уже успокоившись, сообщил профессор.

— Откуда Вы знаете мое имя? — Гермиона настороженно вцепилась в палочку, которая лежала в кармане куртки.

Испуганный голос девушки приободрил профессора:

— А я не только знаю Ваше имя, мисс Грейнджер. У меня для Вас сообщение, — довольно закончил он.

— От кого? — дрожащим голосом спросила Гермиона.

— От директора Хогвартса, Северуса Снейпа.

От удивления Гермиона не смогла произнести ни слова.

— Мисс... мисс Грейнджер, Вы еще здесь? — не услышав никакой реакции на свою новость, забеспокоился Фениас Нейджелус.

— Да, я здесь. Что просил сообщить мне Северус? — позабыв об осторожности, взволнованно спросила Гермиона.

— Что за бестактность! — Услышала она недовольный голос старого волшебника. — Как Вы смеете называть директора Хогвартса по имени?! Для Вас он — директор Снейп!

Гермиона уже немного пришла в себя, ей вовсе не хотелось злить старого профессора на портрете:

— Простите, сэр! Конечно, директор Снейп, — поспешила исправиться Гермиона.

— Он просит о встрече. Завтра ночью он пришлет патронус, который и приведет Вас к директору Снейпу.

* * *

— Гермиона, ты уже слишком долго дежуришь. Тебе нужно поспать, — сонно пробормотал Гарри, высунув лохматую голову из палатки.

Он всерьез полагал, что подруга переживает из-за ухода Рона настолько, что решила довести себя до изнеможения.

— Нет, Гарри, всё хорошо. — Гермиона старалась, чтобы ее голос звучал как можно бодрее. И это у нее получалось отлично, потому что в предвкушении встречи со Снейпом внутри всё трепетало. — Я наткнулась на одну очень занимательную сказку, так что поспи еще.

Гарри скрылся. У него и самого на душе было тоскливо. Каждый день Гарри часами просиживал, сжав в руках Карту Мародеров. Нетрудно было догадаться, за кем он столь внимательно наблюдал.

Юноша скрылся в палатке очень вовремя. Когда Гермиона снова бросила взгляд на редкие деревья, то увидела бледный голубоватый свет. Он лился будто бы отовсюду, тонкими лентами искрился в морозном ночном воздухе, чтобы спустя несколько секунд превратиться в одно прекрасное существо — выдру.

Выдра заговорила голосом профессора Снейпа — глубоким, завораживающим, красивым.

— Мисс Грейнджер, прошу, следуйте за мной.

Гермиона повиновалась. Погруженная в свои мысли, пытаясь понять, зачем Снейп позвал ее, она не заметила, что отошла от лагеря уже довольно далеко. Гермиона пробиралась сквозь ветви, покрытые инеем, глубокие сугробы, снег в которых был смешан с прошлогодней листвой. Лес здесь был мрачнее. Ноги сами вели Гермиону, хотя она не до конца была уверена в правильности своего решения, но сердце кричало ей, что упускать такой шанс глупо. Она всей душой жаждала и боялась увидеть Северуса теперь, после всего, что он узнал, после того, что она сама осознала.

Внезапно лес поредел, и взору Гермионы открылась полянка — большая, залитая лунным светом.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер.

Снейп стоял прямо позади нее. Его всегда безупречно прямая спина теперь была чуть ссутулена, плечи совсем немного, но поникли. Видно было, что он устал. И усталости не скрывал.

— Доброй ночи, профессор Снейп. — Гермиона заметила, что голос ее задрожал. Но внутри ее колотило, метало из стороны в сторону. Так что легкое внешнее волнение она себе прощала.

Снейп смотрел на Гермиону. Нет, не изучающе, а так, будто сравнивал воспоминания с оригиналом. Гермиона наблюдала за его лицом. Ей так сильно хотелось видеть это лицо каждый день, что сейчас она просто не верила в реальность происходящего. В свете ночного светила лицо казалось расслабленным. Первым опомнился Снейп.

— Полагаю, бесполезно делать вид, что мы оба не понимаем, что происходит, мисс Грейнджер. Альбус всё мне рассказал. Он рассказал и Вам тоже. Но я здесь не за этим. Я пришел попросить Вас о помощи.

Гермиона замерла. Он мог сказать и что-то другое, более нежное и ему несвойственное, мог вообще сделать вид, что больше его эти воспоминания не волнуют. Но он попросил ее о помощи. И это было сильнее любых других слов.

— Да, сэр, конечно.

— Разве Вы не чураетесь меня? — внезапно спросил Снейп.

Гермиона больше не удивлялась этим вопросам. Ей вообще не хотелось больше быть так далеко, что не докричаться и не прикоснуться. Девушка решила показать, что доверяет ему.

— Профессор Дамблдор умирал. Но даже если бы всё было иначе, я на Вашей стороне, сэр. — Гермиона смотрела в темные глаза нынешнего директора Хогвартса. И на одно мгновение она увидела там то, что так жаждала увидеть — победу над гнетущим одиночеством.

— Мисс Грейнджер, мой патронус в силу пока не выясненных обстоятельств изменился. Боюсь, мистер Поттер не пойдет за ним. Вы должны будете заманить его на озеро в полумили к югу от местоположения вашей палатки. Там его будет ждать меч Гриффиндора. Альбус сказал, что это крайне важно, — торопливо объяснял Снейп. — Только Поттер ни в коем случае не должен заподозрить ни Вас, ни, тем более, меня.

— Хорошо, мистер Снейп, я что-нибудь придумаю... — Она понятия не имела, что тут можно предпринять.

— Когда я подготовлю всё необходимое, я с Вами свяжусь.

И Северус исчез. Гермиона стояла неподвижно еще несколько минут. Снег медленно кружил вокруг, ложась мягкими снежинками на волосы и плечи.

* * *

Через пару дней Гермиона получила знак от Снейпа — его патронус нарезал круги вокруг палатки. А у неё плана всё еще не было. Гарри сидел внутри, скоро заканчивалось время ее дежурства, а пока он штудировал какие-то книги, в надежде отыскать информацию о хоркруксах.

— Экспекто Патронум! — в отчаянии произнесла Гермиона и от испуга упала навзничь, прямо в снег — воздух над ней разрезали крылья огромного ворона.

Гарри зашумел в палатке (должно быть, услышал, как Гермиона упала), времени на раздумья не было.

«Издалека он немного похож на феникса, — быстро сообразила Гермиона. — Гарри подумает, что это как-то связано с Дамблдором. Может и получиться».

Она быстро спряталась за палаткой, не отводя палочки от ворона. И очень своевременно — Гарри вышел на улицу.

— Гермиона? Где ты? — Гарри напряженно вглядывался в черноту леса, поправляя очки.

И тут он заметил птицу на одном из деревьев в глубине леса. А потом почти побежал к ней навстречу.

«Ура! Сработало!» — радовалась Гермиона и побежала следом за Гарри.

* * *

Прошло около часа. Ничего не происходило. Не были слышны звуки. Тишина давила так, что спасения от нее было не найти. Гермиона пряталась неподалеку от озера. Но Гарри не видела.

— Возвращайтесь в палатку, мисс Грейнджер, здесь небезопасно. — Это был патронус Снейпа. Сам он не пришел.

— Я не могу бросить Гарри. Кроме меня, кто еще ему поможет? — прошептала Гермиона в ответ. Ей стало досадно из-за подобного появления Северуса. Она скучала по нему реальному.

— Поттер, конечно, справится. Как всегда, — «ухмыльнулась» выдра. — Прошу, вернись в палатку.

— Нет, сэр. Гарри мой лучший друг. Я подожду здесь.

Как раз в этот момент послышался громоподобный хлопок, будто там, откуда он донесся, взорвали целое здание. Гермиона без промедления кинулась бежать в ту сторону.

— Немедленно возвращайтесь назад, мисс Грейнджер! — кричал Снейп, хотя в образе выдры он был уже не так устрашающ. — Вы ничем не поможете!

Но Гермиону было не остановить. В тот момент, когда она выскочила на берег озера и заметила разъяренный взгляд Рона и Гарри, кричащего ему, было слишком поздно что-то менять. Огромный столб черного дыма отшвырнул Гермиону далеко в сторону. Она ударилась о массивный камень и потеряла сознание, так и не увидев, как Рон, до смерти напуганный ее полетом, разнес на крошечные части разрушающий столб.

Выдра медленно растаяла в ночном мраке. Ее так никто и не увидел.

Aerosmith — I Don`t Wanna Miss A Thing

Гарри с Роном в ужасе подбежали к Гермионе. Она лежала с закрытыми глазами, сначала редко, а потом всё чаще и чаще ее тело содрогалось, будто по нему пробегал электрический разряд.

— Гарри-и, — пропищал Рональд, — что такое с Гермионой?

Гарри не ответил. Просто не знал. Он судорожно пытался придумать, как помочь подруге.

— Надо сообщить об этом в Орден, — решительно заявил он. Время утекало так стремительно, что другого выхода Гарри просто не видел. Рон послушно закивал головой. Он плохо соображал после того, как крестраж пытался проникнуть ему в душу. Но Гарри знал, что делает, его следовало слушаться.

— Ты аппарируешь в дом Люпина. Сейчас же.

После разоблачения убежища на площади Гриммо Орден, конечно, обзавелся новой штаб-квартирой. Однако было и другое тайное место. Дом Люпина служил пунктом встречи в самых экстренных случаях, когда времени уже не было, как и других вариантов. Последнее прибежище. Там Рону и предстояло искать помощи.

— Пароль помнишь? — уточнил Гарри.

— Да. — Рон еще раз взглянул на белое полотно, которое было у Гермионы вместо лица.

— Если поторопишься, — вмешался Гарри, — она будет жить!

Рон сжал палочку в руках и в следующий миг исчез.

Гарри опустился на колени перед Гермионой. Он взял лицо подруги в свои ладони: несмотря на страшную бледность, кожа ее пылала огнем. Гарри зачерпнул в руку снега и протер им лоб Гермионы, чтобы хоть немного снять жар.

— Пожалуйста... Я прошу Вас... — стала умолять Гермиона, бредя.

— Гермиона? — Гарри наклонился к ее еле шевелящимся губам. — Это я, Гарри. Я здесь.

— Не забирайте его у меня! — Гермиона задыхалась, грудь ее вздымалась и опускалась так стремительно, что тело снова начало сильно биться в судорогах. Гарри навалился на нее сверху, чтобы унять крупную дрожь.

— Гермиона, успокойся, скоро придет помощь! — просил Гарри. Впервые он не знал, как помочь близкому человеку. Он терял ее и заклинал Рона поскорее вернуться.

— Северус, не оставляй меня! Севе...

Потом Гермиона затихла. Она отключилась. Опять. Гарри ошеломленно смотрел на девушку. Единственным человеком с таким именем, которого знал Гарри, был профессор Снейп — убийца Дамблдора и предатель Ордена.

* * *

Рон приземлился, как всегда, неудачно — прямо в грязную жижу посреди пустынной улицы маленького провинциального городка, казавшегося притихшим и словно вымершим. В окнах одноэтажных домов то загорался, то гас свет, — и это было единственным признаком наличия там жизни. Рон быстро вскочил на ноги и бросился бежать к знакомому дому. Ветер безжалостно трепал его рыжую шевелюру.

Дом Люпина находился в конце улицы и был погружен во тьму. Вероятнее всего, большую часть времени он был пуст.

— Лунный шоколад! — прокричал пароль Рон и воровато огляделся, — улица по-прежнему была пуста — юноша вошел внутрь.

В доме никого не было. Это было обычное, как и многие дома по этой улице, одноэтажное строение, недостаточно уютное, чтобы в нем жить, но вполне приемлемое для волшебников, оказавшихся в беде. Рон прошел в гостиную, переоборудованную в кабинет, и плюхнулся на старый диван, из которого местами торчали пружины. Не успел он отдышаться, как дверь распахнулась, и на пороге появился сам хозяин дома. Люпин выглядел слегка потрепанным. Впрочем, он часто так выглядел, если ночка выдавалась не из легких.

— Ремус, у нас там Гермиона... Надо скорее... Она, кажется, умирает... — срывающимся от волнения и спешки голосом бормотал Рон. Он старался не смотреть Люпину в глаза, боясь, что проницательный маг угадает в его взгляде стыд перед предательством друзей.

Видя состояние Рона, Люпин быстро понял, что времени на выяснение причин и обстоятельств нет.

— Какие симптомы? — дежурно спросил Ремус.

— Ее колотит, тело бьют судороги... Все очень серьезно, Ремус! — закончил Рон. Но потом подумал и добавил, будто это было железным аргументом: — Гарри сильно напуган.

— Показывай дорогу, — скомандовал Люпин, на ходу бросая в чемоданчик склянки и пузырьки, наполненные разноцветными жидкостями и мазями, которые он выуживал из шкафчиков в кабинете. Рон вскочил с места и бросился к выходу. Он уже держал палочку наготове, когда Ремус показался на пороге.

Как только Люпин коснулся руки Рона, они вместе аппарировали в лес Дин.

* * *

Услышав хлопок аппарации и заметив Рона и Ремуса, Гарри облегченно выдохнул. За последние несколько минут приступы у Гермионы только участились, длительность их увеличилась, она то бредила, то теряла сознание. Это Гарри и рассказал подоспевшему на помощь Люпину.

Ремус коротко кивнул в ответ и полез в чемоданчик.

— Что случилось? — спросил Люпин.

— Темная магия ударила ее, — ответил Гарри, намеренно исключая упоминание о хоркруксе.

— Я дам ей некоторые зелья, но ее срочно нужно забрать в Орден, — отчеканил Ремус, обследуя обмякшее тело Гермионы с помощью магии. — Придется сварить кое-что посерьезнее.

— Ремус, она выживет? — прошептал Гарри. Он винил себя за происшедшее и не находил места от страха перед неизвестностью.

— Да, Гарри, — мягко ответил Люпин, видя растерянность парня. — Но для этого нужно спешить.

Рон и Гарри поддерживали голову Гермионы, пока Люпин поил ее несколькими зельями сразу. Наконец, мертвенная бледность сошла с ее лица. И на коже проявился слабенький румянец.

— Думаю, можно ее перемещать. Во всяком случае, это единственный способ, — бескомпромиссно объявил Люпин.

Гарри с Роном переглянулись.

— Ремус, нам нужно идти дальше. — В голосе Гарри слышалась виноватая грусть. — Мы не сможем отправиться с вами, прости.

Он любил Гермиону и не хотел оставлять в таком тяжелом состоянии. Но так же сознавал, что сам по себе Темный Лорд не остановится. И таких жертв, как Гермиона, скоро можно будет исчислять тысячами. Люпину Гарри доверял безоговорочно, после Сириуса он был ему самым близким из взрослых. Всё уже было решено за него.

— Всё нормально, Гарри. — Ремус ободряюще потрепал его за плечо. — Трудные времена. Я о ней позабочусь, — прошептал он, указывая взглядом на Гермиону.

Гарри поднял руку на прощание. Люпин с Гермионой растворились в воздухе.

А Гарри с Роном продолжили путь в неизвестность.

* * *

Едва Ремус и Гермиона приземлились, девушка ненадолго пришла в сознание, и прежде чем снова провалиться в темноту, она успела увидеть исчезающие шрамы на лице Люпина, нос, принявший орлиную форму, а еще знакомую складку меж бровей, так явственно проявляющуюся на бледной коже.

* * *

Постепенно приходя в себя, Гермиона старалась восстановить в памяти череду событий ночи, в которую должен был быть уничтожен очередной хоркрукс.

«Удалось ли Гарри это сделать? — подумала Гермиона и тут же подскочила на постели: — А что там делал Рон?!»

— Прекратите скакать, мисс Грейнджер. Мне стоило немалых усилий вернуть Вас в нормальное состояние. — Услышала она Снейпа рядом с собой.

— Где я? — неровным от слабости голосом спросила Гермиона и попыталась осмотреть комнату, в которой находилась. Но всё, что ей удалось увидеть, прежде чем Северус насильно уложил ее обратно, — старый высокий книжный шкаф, небольшой письменный стол у давно немытого окна и грязный клочок шторы.

— В моем доме, мисс Грейнджер. Я ведь просил Вас вернуться в палатку. Вы же, как обычно, всё сделали по-своему. — Снейп был зол. Он нарезал круги возле кушетки, на которой лежала Гермиона.

— Я ничего не помню о прошлой ночи. Абсолютно, — слукавила Гермиона. Она попыталась перевести разговор на другую тему, чтобы Снейп больше не отчитывал ее, словно ребенка.

— С той ночи прошло уже две недели, Гермиона. — Теперь он говорил спокойно, отмеряя каждое слово.

— Две недели! — воскликнула Гермиона. — О, Мерлин, ребята наверно с ума сходят. Как Вам удалось забрать меня у них? — Гермиона искренне недоумевала.

Снейп внимательно наблюдал за ней.

— Поттер оказался слишком предсказуем. В экстренной ситуации ему в голову пришла только одна (но совершенно правильная!) мысль — обратиться за помощью в Орден. Он отправил Уизли в дом Люпина. Я уже ждал его там.

— И Рон доверился Вам? — не могла поверить Гермиона. На самом деле, сильнее ее шокировал Северус, признавший мысль, посетившую голову Гарри Поттера, правильной.

— Не мне — Люпину, — сказал Снейп; тут в голове у Гермионы всё окончательно перепуталось. Видя это, Северус продолжил: — Оборотное зелье; биологический материал каждого, кто состоит в Ордене, я собирал еще по наставлению Дамблдора, — коротко пояснил он. — К тому же, этот бестолковый олух Уизли выкрикнул проходной пароль так громко, что удивительно, как его еще не услышал Темный Лорд.

Гермиона могла бы долго спорить со Снейпом, отстаивая честь Рона, но не стала, сейчас не стала. Она была всё еще зла на друга, поэтому позволила Снейпу позлорадствовать над умственными способностями Рона, как бы в наказание тому.

— Рон остался с Гарри? — не скрывая тревоги за последнего, спросила Гермиона.

— Да, — коротко ответил Северус и переместился к окну.

Снейп встал спиной к Гермионе. Он смотрел сквозь стекло и тихонько постукивал длинными пальцами по книге, что лежала на столе. Девушка неотрывно следила за каждым его движением. Гермиона поняла, что Северусу неприятно осознавать, что она волнуется за Гарри.

«Он ревнует меня к другу», — с грустью понимала Гермиона. Она наблюдала молча, хотя так много всего могла бы сказать.

Гермионе столь сильно хотелось сейчас обнять Северуса. Признаться в том, что она бесповоротно и уже очень давно в него влюблена, что думает о нем и переживает за него ничуть не меньше, чем за друзей. Но она прекрасно понимала, что, несмотря на правду, которая открылась перед ним, он был всё тем же строгим скрытным взрослым мужчиной. Двадцать лет изменили его сильнее, чем Гермиону Лабиринт. Она пробыла в нем всего несколько дней. Снейп же жил во мраке, мучимый чувством бесконечной вины, под неподъемным грузом ответственности так долго, что уже наверное забыл о том, каким он однажды стал благодаря Елене.

От того, что творилось в душе у Гермионы, ей хотелось плакать. Но показать слезы Северусу она не могла.

— Я вижу, мисс Грейнждер, что Вам уже намного лучше. Завтра я останусь в Хогвартсе, — не оборачиваясь, произнес Снейп. Он по-прежнему смотрел в окно.

— Да, профессор, мне действительно уже гораздо лучше, — зло, стараясь не расплакаться, заговорила Гермиона. — Не смею больше злоупотреблять Вашим гостеприимством. Завтра я тоже покину Ваш дом и вернусь к друзьям. — Никому прежде (даже Рону, когда тот предал их) не удавалось вызвать в ней подобных чувств. Ее разрывало на части безразличие Снейпа. И в тот момент ей хотелось уничтожить самого черствого мужчину на свете. Ужасным было то, что лишь он один и был ей нужен.

Снейп развернулся к Гермионе лицом.

— Грейнджер, Вы только что восстановились после тяжелой травмы. И перестаньте мне грубить. — Руки были сцеплены в замок, костяшки побелели — он еле сдерживал себя.

— Я не буду прохлаждаться в Вашем доме, в то время, как мои друзья подвергают себя опасности каждый день, каждое мгновение. Дамблдор завещал, чтобы каждый из нас бился до последнего! — вдруг выпалила Гермиона.

Она не подумала, что упомянуть покойного директора в эту самую минуту, в этой самой комнате было не самой лучшей идеей.

Снейп застыл. Его глаза бешено прожигали Гермиону насквозь.

— Дамблдор?! — пронзительно зашипел Снейп, подлетая к Гермионе на огромной скорости. Ей даже показалось, что он аппарировал. — Человек, который очень любил манипулировать людьми, вмешиваться во все подряд, распоряжаться чужими судьбами, тот, что мнил себя Всемогущим? — Но Снейп вовсе ничего не уточнял, не спрашивал — он утверждал.

Гермиона почти не дыша смотрела на Северуса. Он был всего в нескольких дюймах от нее. Злой, затравленный, словно тот мальчишка из далекого прошлого. Ей нестерпимо хотелось броситься к нему, закричать, что она тоже осуждает бывшего директора, сказать, что ей было так же тяжело и страшно, как ему, Снейпу. Но она просто молчала. Потому что ему было в сотню раз хуже. Потому что того, чтобы произнести эти слова вслух, он ждал двадцать лет, а она всего полгода. Потому что вся его жизнь стала этим ожиданием. Теперь он понимал, что жил в иллюзорном мире. И она не смела его перебивать.

— А еще старик заставил меня думать, что я люблю Лили, — уже с грустью выдохнул Снейп. — Что моя нескончаемая тоска — плата за ее смерть. Я положил свою жизнь на алтарь вины перед этой женщиной, оберегая ее сына. Дамблдор забрал у меня мою настоящую любовь. Он сделал меня своим рабом, потому что лишь у него была правда о тебе, Гермиона...

Снейп замолчал.

Гермиона протянула руку к его лицу и подушечками пальцев провела по небритой щеке. Она закрыла глаза, чуть подалась вперед и хотела поцеловать Северуса, когда услышала его холодный голос:

— Я запрещаю Вам делать это, мисс Грейнджер.

Профессор Снейп изо всех сил старался соблюдать условности, а эта упрямая девчонка, не менее настойчиво, старалась их нарушить. Но он твердо решил, что ему не нужна ее жалость.

Северус резко направился в сторону двери, чтобы уйти. Гермиона вихрем вскочила с кушетки и бросилась следом за ним. Она догнала мужчину уже у выхода и со всей силы прижалась к его спине, обхватив плечи Северуса своими тоненькими девичьими руками.

Оба замерли. Гермиона уткнулась лицом ему в спину, и сквозь мантию Снейп почувствовал, каким горячим было ее дыхание.

— Не уходи, Северус, не уходи, — повторяла Гермиона, плотно зажмурив глаза, точно читала молитву. Северус Снейп стал ее богом, ее королем.

Снейп еле слышно вздохнул и повернулся к девушке.

— Мисс Грейнджер, Вы же знаете, — когда я нужен, я всегда приду на помощь, — сухо ответил Северус.

Гермиона подняла голову и заглянула в его черные, как непроглядная ночь, глаза. Северус увидел жгучий огонь, который горел в глазах Гермионы. Он почувствовал, как в нем самом медленно закипает кровь от ее взгляда.

Ему вдруг страстно захотелось притянуть ее к себе, снова ощутить вкус ее губ на своих губах, целовать их жарко, сильно, чтобы она снова, как только что, сдавила, стиснула его тело в своих руках. Но он не посмел сделать этого, а только дальше отстранился от Гермионы.

Тогда она неожиданно для Снейпа бросилась к нему и обняла за шею. Северус не успел среагировать.

— Я люблю тебя, — тихонько, в самое ухо ему, прошептала Гермиона.

Северус наконец-то услышал то, что хотел. У него больше не было причин сопротивляться ласкам любимой женщины.

Он нежно поцеловал ее горячие искусанные в бреду губы. Это легкое прикосновение, казалось, длилось бесконечно, наполняя тело Гермионы глубоким теплом. Он целовал ее, а его рука скользила по знакомым округлостям ее тела уверенно, нежно, без похоти. Северус аккуратно поднял Гермиону на руки и отнес обратно на кушетку.

Окружающая их темнота давала иллюзию уединения и отстраненности от всего мира. Северус и Гермиона были в своем собственном мире, и в нем не существовало никого, кроме них двоих; все остальное было ненужным, лишним, только их маленький мир играл красками, а вся остальная вселенная вокруг была сплошной тьмой.

Сухие жесткие губы Северуса дарили Гермионе столько страсти, что она пьянела от одной только мысли о чем-то больше поцелуя. На лбу Северуса блестели капельки пота, непроглядная чернота его глаз рассеялась и превратилась в озера страсти. Северус тяжело дышал, хватая ртом воздух.

Поцелуи, негромкие стоны и ритмичные движения уносили Гермиону в забытье, которое было соткано из переплетенных пальцев рук, протяжных стонов и мокрой от пота кожи. Обнаженные жаркие тела отрывались от реальности и уносились куда-то вдаль, туда, где правят мираж и сладкая истома.

* * *

Бесконечная темнота за окном сменилась разноцветными всполохами на небе. Сначала они были бледными, но постепенно становились ярче. Сквозь мутные стекла в комнату пробивался тусклый свет рождающегося утра.

Гермиона почувствовала свет сквозь закрытые веки, но открывать глаза не спешила. Она лежала неподвижно, старательно прислушивалась к звукам. Но вокруг была тишина. Гермиона боялась быть отвергнутой единственным необходимым ей человеком.

— Я же вижу — ты уже не спишь, — тихо обратился Северус к ней. — Я не стану притворяться бездушным куском дерьма, Гермиона. И я ни о чем не жалею.

Гермиона радостно распахнула глаза и увидела легкую ухмылку на лице любимого. Впервые ухмылялся он по-доброму.

Она смотрела на человека, которого знала так давно, но так мало. Как бы ей хотелось видеть его каждое утро и разговаривать каждый вечер, поддерживать важные споры и просто болтать ни о чем, пить вместе чай или кофе, гулять, наслаждаться жизнью. Но они могли не дожить и до следующего утра. Поэтому всё, что у них было — даже не «сегодня», а лишь «сейчас».

* * *

Северус и Гермиона стояли на пороге покосившегося домика в Тупике Прядильщиков. Они не смотрели друг на друга, но чувствовали. Их руки не соприкасались, но души слились в одну.

— Береги себя, Гермиона, — попросил Снейп. Ему было невыносимо больно расставаться с любимой, которую он снова обрел совсем недавно. Война всегда безжалостна. И бесполезна.

— Я к тебе вернусь. — Гермиона намеренно избегала смотреть ему в глаза.

— И я вернусь, — одними губами, почти беззвучно, прошептал Снейп.

* * *

Через минуту их дороги опять разошлись. Он вернулся в Хогвартс. Она отправилась в коттедж «Ракушка» — нынешнее местонахождение Поттера и Уизли (Снейп раздобыл для нее всю нужную информацию, он ведь знал, что долго не удержит в своем доме эту храбрую девушку).

Одна ночь; для кого-то она ничего не значит. Для Северуса и Гермионы она стала чрезвычайно важной — победа во имя любви имела все шансы стать реальностью.

Lana Del Rey — Gods and Monsters

Гермиона аппарировала на равнину, покрытую высокой пожухлой травой и простирающуюся до самого побережья. Неподалеку, за равниной, виднелось море, до Гермионы доносилось его тихое монотонное дыхание. Теплый рассветный ветер трепал ей волосы. На одном из прибрежных утесов Гермиона заметила коттедж молодой семьи Уизли. Его белые оштукатуренные стены были украшены морскими ракушками. Дом Билла и Флер стоял на отшибе, почти на самом краю утеса, похожий на одинокий парусник, что разрезает своей белоснежной кормой соленый морской ветер. Но больше всего там было моря, всегда холодного моря в обрамлении голубых облаков.

И тут Гермиона увидела Гарри. Он медленно шел вдоль берега с опущенной головой. Каждый раз когда Гарри делал шаг, песок под его ногами расстилался сыпучим ковром.

— Гарри! — что было сил, закричала Гермиона и побежала к другу.

Тот резко обернулся на крик. На лице его зажглась лучистая улыбка. Гарри бросился бежать Гермионе навстречу.

Друзья буквально врезались друг в друга и крепко обнялись.

— Гермиона, я так рад видеть тебя! — Гарри крепко сжимал Гермиону в объятиях и, хотя испытывал неловкость наравне с подругой, лишь взволнованно улыбался ей, но не отпускал.

— Я тоже, — шепотом ответила Гермиона. Тоска от разлуки с любимым на миг растворилась под натиском верной дружбы.

Наконец, Гарри чуть отстранился. Но одна его рука по-прежнему удерживала Гермиону на коротком расстоянии.

— Идем скорее в дом! Как же тебе все обрадуются!

* * *

В небольшой гостиной Ракушки было не протолкнуться. Все были взволнованны появлением Гермионы. Друзьям хотелось с ней поговорить и непременно покрепче обнять. Со всех сторон на Гермиону сыпались вопросы о том, как она себя чувствует, как ей удалось их найти.

Последним к Гермионе подошел Рон.

— Ну, вот мы снова все вместе. — Говоря это, он густо покраснел, но выглядел ужасно довольным. — Нам очень не хватало тебя.

В голосе друга Гермиона услышала столько теплоты и нежности, что на глазах ее невольно выступили слезы. Она крепко обняла Рона.

— Мне тоже очень не хватало вас.

Тут голос Рона стал заговорщически тихим:

— Столько всего случилось, пока тебя с нами не было. Мы тут с Гарри придумали одну штуку.

От услышанного Гермиона моментально напряглась.

— Мы решили ограбить банковское хранилище Беллатрикс Лестрейндж в Гринготтсе. Гарри предполагает, что там хранится хоркрукс.

— Что вы решили?! — Гермиона отстранилась от Рона. Она не могла поверить в услышанное.

Поняв, что в данную минуту сболтнул лишнее, Рон сильно растерялся. Он судорожно пытался придумать, что же можно теперь вразумительного ответить Гермионе, но лишь беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, которую вытащили на сушу.

Гермиона принялась сканировать комнату в поисках Гарри, но его в гостиной уже не было. Тогда она быстрым и уверенным шагом направилась на улицу. Рон не рискнул последовать за подругой, он решил, что безопаснее будет переждать тайфун по имени «Гермиона» в доме.

* * *

Гермиона нашла Гарри на берегу. Он сидел рядом с небольшим камнем, вбитым в песок, и смотрел на море.

— Объясни, что за сумасбродные идеи посещают твою голову? — налетая с упреком на друга, скомандовала она.

Только оказавшись ближе к Гарри, Гермиона увидела, что на камне было нацарапано имя Добби. Злость на друзей моментально испарилась.

— Как это произошло? — тихим голосом спросила Гермиона.

Присаживаясь рядом с Гарри, она едва сдерживала боль, которая только и ждала момента, чтобы вернуться. Боль ждала момента, когда душа будет особенно уязвима.

— Его убила Беллатрикс, когда он помогал нам выбираться из поместья Малфоев. — И Гарри не спеша начал рассказывать все, что случилось с ними после того, как ее забрал Люпин.

В жизни каждого человека наступает момент, когда он осознает всю тяжесть принятого им когда-то неправильного решения. В эту минуту Гермиона твердо решила, что больше ни за что не оставит своих друзей в трудную минуту, одних. Она пойдет с ними грабить хранилище в Гринготтсе. Слушая Гарри, ей было очень горько сознавать, что из-за ее несдержанности и упрямства друзьям столько пришлось пережить без ее помощи и поддержки.

Погрузившись в свои мысли, Гермиона не сразу поняла, что Гарри уже давно закончил свой рассказ и теперь внимательно наблюдал за ней.

— Гермиона, можно задать тебе личный вопрос? — осторожно спросил он.

— Да, — очнувшись от своих мыслей, ответила Гермиона.

— Тогда в лесу, когда тебя ударила темная магия хоркрукса, ты бредила и постоянно повторяла имя — Северус. Скажи мне: это тот человек, о котором я думаю? — Гарри сделал небольшую паузу и спросил напрямик: — Это Снейп?

Как бы ни старалась Гермиона за придуманными наспех отговорками и натянутыми улыбками скрыть правду от друзей — рано или поздно все тайное стало бы явным. И теперь эта правда грозила больно наотмашь ударить по тем, кого так от нее берегли.

— Да, это он, — глядя прямо в глаза другу, ответила Гермиона.

Гарри был ошеломлен. По его лицу было видно, что насколько сильно его мучил этот вопрос, настолько же сильно он боялся получить на него утвердительный ответ. Мы не знаем своих друзей так хорошо, как нам кажется. Даже у тех, кому мы доверяем больше всего на свете, есть много секретов от нас. Гарри знал, что Гермиона никогда не предаст их с Роном, и этого было достаточно. Юноша не собирался заставлять подругу говорить что-то еще.

Настоящих друзей многое связывает: неловкие смешные ситуации, над которыми можно вместе посмеяться, невзгоды, о которых можно поплакаться в жилетку. Но больше всего настоящих друзей связывает тайна, которая может все изменить, если о ней узнает кто-то чужой.

Гермиона сама решила рассказать Гарри обо всем, что с ней произошло за этот год. А самое главное о своих отношениях со Снейпом и о том, что профессор до сих пор предан Ордену и покойному Дамблдору. Ей было настолько тяжело, что держать все в себе было бы равнозначно самоубийству. Гарри стал ей ближе всех остальных за то время, что они вдвоем сражались против всего мира. И он, конечно, слушал ее, не задавая никаких вопросов. Он верил ей, а это было самое главное.

Гарри даже поймал себя на мысли, что привычные с детства идеалы больше не были актуальны. Глупо было по-прежнему делить мир на черное и белое, а в свете последних событий проводить грань между добром и злом становилось просто безумной идеей. Для Гарри, как озарение, открывалась истина — в каждом человеке способны уживаться жестокость и милосердие, всё зависит лишь от собственного выбора и дороги, на которую он встанет.

* * *

Спустя месяц все приготовления к нападению на Гринготтс были осуществлены. Но только сидя на спине слепого дракона и цепляясь за него изо всех сил окоченевшими пальцами, Гермиона по-настоящему осознала, насколько опасной, отчаянной и глупой была идея мальчишек ограбить хранилище Беллатрикс. Но победителей не судят, и Гарри оказался прав — теперь у них в руках был еще один хоркрукс.

А дракон меж тем поднимался все выше и выше. Лондон уже давно пропал из виду. Они пролетали над сельской местностью, над полями, похожими с высоты на лоскутное одеяло, над дорогами и реками, которые словно тонкие ниточки тянулись по земле. Густые тучи плотным одеялом окутывали небо. Они, как хитрый карманник, осторожно тянулись туманными руками к горам, наполняя воздух своим тяжелым влажным дыханием. На большой высоте он был прозрачным и легким. Дракон летел на север.

Неожиданно, паря на восходящем потоке воздуха, дракон сложил левое крыло и заложил крутой вираж. Он начал резко снижаться, описывая в воздухе широкие круги.

Гермиона заметила, что он снижается к маленькому озеру.

— Нужно прыгать, — в тот же миг услышала она голос Гарри.

— Я боюсь, — тонким от страха и холода голосом отозвалась Гермиона.

Дракон, тем временем, парил почти над самой кромкой водной глади, касаясь и разрезая ее своими лапами.

— Прыгаем! — неистово заорал Гарри.

Гермиона крепко зажмурила глаза и расцепила руки. Ее, как пушинку, подхваченную ветром, сорвало со спины дракона. Упав в воду, девушка глубоко погрузилась в нее до самого дна. Едва очутившись в воде, Гермиона со всех сил стала грести руками и ногами, стараясь как можно быстрее выплыть на поверхность. Наконец, пыхтя и отплевываясь водой, она впустила в легкие густой морозный воздух.

Немного придя в себя, Гермиона принялась крутить головой в поисках друзей. Через несколько минут в паре метров от нее появились головы Гарри и Рона. Все вместе друзья поплыли к ближайшему берегу.

Повезло, что озеро было неглубоким. Поэтому почти с его середины Гермиона уже не плыла, а шла, с трудом передвигая ноги, которые моментально затягивало в ил. Выбравшись на берег, мокрая и измученная она упала на холодную траву. От попавшей в легкие воды Гермиону душил сильный кашель, а тело трясло от ледяного ветра. Уставшие ребята стояли рядом с подругой и тяжело дышали.

Внезапно Гарри упал на землю, громко застонал и вцепился обеими руками в свою голову. Гермиона и Рон вихрем подлетели к нему.

— Гар-ри, что... что с тобой? — заикаясь от сбившегося дыхания, встревожено спросил Рон.

— Это Темный Лорд, — ответила вместо Гарри Гермиона. — Он понял, что у нас то, что очень важно для него.

Наконец, Гарри пришел в себя.

— Ты не должен позволять ему, слышишь Гарри? — строго заговорила с другом Гермиона. Она заставляла его смотреть ей в глаза, не разрывая контакта.

— Он все знает, — чужим сиплым голосом, еле слышно, ответил Гарри. — Он решил проверить остальные хоркруксы: один из них находится в тайнике, в Хогвартсе. Он считает этот тайник самым надежным, потому что там Снейп. Он проверит его в самую последнюю очередь.

После этих слов Гарри выразительно посмотрел на Гермиону. Гермиона не могла говорить, она дышала с трудом.

— Нам нужно в Хогвартс, — твердо озвучил общую мысль Рон.

* * *

Ноги Гермионы коснулись земли. Она вместе с друзьями под мантией-невидимкой аппарировала на Главную улицу Хогсмита. Гермиона огляделась по сторонам, зрелище вокруг было грустное: темные заколоченные витрины магазинов, пустая улица. Черные силуэты гор за деревней и до боли знакомый крутой поворот дороги, который вел в Хогвартс. Добрым соседом полумраку вокруг приходился холод.

Внезапно, на всю деревню, раздался тревожный вой.

Внутри у Гермионы все болезненно сжалось, организм крайне неожиданно среагировал на приближающуюся опасность: словно невидимая острая иголка кольнула Гермиону прямо в сердце, и она почувствовала, как сильно у нее кружится голова. Комок предательской тошноты подступил к самому горлу. Инстинктивно, чтобы не потерять сознание, Гермиона скинула мантию-невидимку, отчаянно пытаясь глотнуть свежего воздуха.

В эту минуту дверь «Трех метел» распахнулась, и из бара на ночную улицу выбежало две дюжины Пожирателей смерти с волшебными палочками наготове.

— Гермиона, ты с ума сошла? — зашипел ей прямо на ухо Гарри. — Накинь мантию. Быстро!

Повинуясь Гарри, Гермиона вновь оказалась под мантией — там ей стало в сотню раз хуже. Хватаясь за руку Рона, она только и успела прошептать:

— Мне плохо.

И тут же ее поглотила тьма.

* * *

Сладкая нега обволакивала погруженное в нее тело, как вода, застилая глаза непроницаемой вуалью. В ней Гермиона видела Северуса. Он нежно обнимал ее.

В детстве в художественных галереях Гермиона подолгу стояла у полотен, пытаясь представить, какой жизнью могли бы жить персонажи на них. Впервые взглянув на волшебный портрет, ей показалось, что тайная завеса приоткрыта.

Только позже Гермиона узнала, что жизни у нарисованных людей не было. Они были заперты в искусно вырезанных рамах. Принужденные вечно наблюдать, не имея права участвовать.

Северус забрал ее сердце. И всё, что после делала Гермиона — просто наблюдала за миром. Вращающимся, ярким, неповторимым миром, который впредь был ей недоступен.

Она оказалась на картине, подвижной, но мертвой.

Вдруг Гермиона почувствовала, как ее легонько бьют по щекам.

— Гермиона, открой глаза. Гермиона, ты меня слышишь? — Голос Гарри был крайне встревожен.

— Не хочу, — еле слышно отозвалась она. — Нет, мне так с ним хорошо, — растягивая от слабости слова, шептала Гермиона.

— Это что с ней такое? — услышала она непонимающий голос Рона.

— Должно, любимого увидала, — ухмыльнулся рядом чей-то чужой голос.

Гермионе все же пришлось открыть глаза.

Она увидела плохо освещенную комнату, камин и висевшую над ним большую картину — портрет светловолосой девушки, глядевшей в пространство рассеянным и ласковым взглядом.

Встретив непонимающий и еще плохо сфокусированный взгляд Гермионы, трактирщик отвернулся и направился к камину, чтобы разжечь в нем огонь.

— Гермиона, Аберфорт Дамблдор нас спас, он помог нам спрятаться от Пожирателей смерти в «Кабаньей голове», — медленно разъяснил Гарри.

Мысли Гермионы понемногу принимали четкие контуры.

— Аберфорт, Ваш брат очень любил Гарри. Помогите нам попасть в Хогвартс, — обратилась Гермиона к пожилому мужчине.

— Вот как? Забавно, — откликнулся Аберфорт. — Большинство из тех, кого мой брат любил, кончили свои дни гораздо хуже тех, до кого ему вообще не было дела.

— Что это значит? — выдохнула Гермиона.

— Ничего. Утром я помогу вам уйти из деревни.

— Мы не собираемся уходить, мы должны попасть в Хогвартс, — запальчиво ответил ему Гарри.

— Не дури, парень, — огрызнулся трактирщик. — Единственное, что вы должны — это уносить отсюда подальше ноги, а вместе с ними и свою подружку, а не то она родит раньше срока!

— О ком Вы говорите? — одновременно спросили три голоса.

Все ждали, что Аберфорт скажет что-то еще, но он молчал, лишь ухмылялся в бороду, искоса глядя на Гермиону.

Потом он не спеша подошел к портрету над камином.

— Ты знаешь, что нужно делать, — обратился он к светловолосой девушке, которая улыбнулась ему в ответ.

Гермиона сосредоточенно наблюдала за хрупкой маленькой фигуркой, пока та не исчезла в глубине картины. Позже она узнала тайну Ариадны, а пока лишь восхищалась ее грацией и легкостью, будто пушинкой на ветру. Как только девушка пропала, Рон и Гарри обступили Гермиону с двух сторон.

— Когда ты собиралась нам это сказать? — Гарри тщательно подбирал слова, опасаясь обидеть подругу.

В отличие от него, Рон был менее деликатен:

— Я что-то пропустил? — с огромной обидой и злостью в голосе спросил он, сердито глядя то на Гермиону, то на Гарри. На последнем он задержал особенно выразительный взгляд. Заметив это, Гарри удивленно распахнул глаза, густо покраснел и поспешно произнес:

— Я тут ни при чем!

— Но ты в курсе происходящего? — не унимался Рон. Уши его покраснели, он готов был закипеть, словно чайник.

— Ну, немного, — неуверенно отозвался Гарри. Он чувствовал себя крайне неловко в этой ситуации. Он находился меж двух огней: открыть тайну Гермионы Рону без ее согласия он не мог, но и врать другу ему тоже не хотелось.

Оправившись от шока, Гермиона поняла, что между друзьями назревает крупная ссора. Поэтому решила вмешаться в спор. Только она открыла рот, чтобы попытаться утихомирить Рона, как все трое заметили, что девушка с картины возвращается и ведет за собой еще кого-то.

Повисла напряженная тишина.

Обе фигуры становились все больше. И тут картина распахнулась, как дверца, и за ней ребята заметили тоннель. А из него вышел обросший, сильно исхудавший и пораненный Невилл Лонгботтом.

— Я знал, что ты придешь! — закричал он и кинулся обнимать Гарри.

Kim-Lian — Dit Pakt Niemand Ons Meer Af

Почти всю ночь с нескрываемой бравадой Невилл рассказывал друзьям о последних событиях в замке.

Потом наступило утро: солнце еще не взошло, но небо заметно посветлело, а туман, еще недавно плотно окутывавший волшебную деревню белесой пеленой, уже почти что рассеялся.

— Нам пора, — посмотрев в окно, сообщил Невилл.

Юноша взобрался на камин и подал руку Гермионе, за ними последовали Рон и Гарри.

Первым по туннелю, освещая его слабым светом «Люмуса», шел Невилл, за ним — Гарри, Гермиона и Рон, который по-прежнему не разговаривал с Гермионой. Он шел молча, но девушка то и дело слышала за спиной его сердитое сопение.

Обоняние Гермионы позволяло ей ощущать лишь затхлость, а слух не различал ничего, кроме тихих шагов спутников, шороха мешка с едой, ерзающего на плече Невилла да размеренного капания грунтовых вод, просачивающихся внутрь туннеля сквозь покрытый трещинами потолок. Правда, еще Гермиона отчетливо видела, как по сильно обветшавшим, прогнившим, но всё ещё удерживающим свод деревянным опорам ползали мелкие букашки.

Шли долго. Тишина всех раздражала. Особенно Гермиону. В тревожной тишине, следуя за друзьями, она беспрестанно думала о Северусе и о ребенке, который уже жил внутри нее. Его ребенке.

Гермиона нежно прикоснулась правой рукой к животу. Она еще сомневалась, допуская, что Аберфорт ошибся, но ей очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. Эта новость была ее слабым лучиком надежды. Надежды на то, что они обязательно победят, не погибнут. Гермиона впервые за долгое время позволила себе роскошь — мечтать. В этом мире, исполненном мрака, она изо всех сил тянулась к свету. Ребенок был искоркой озарения, которая вернула утраченную было веру.

— Невилл, а Снейп ужасный директор? — не выдержав, спросила Гермиона.

— Его почти не видно, — негромко отозвался Невилл.

* * *

Наконец, они увидели впереди дверь, — их утомительный путь подошел к концу.

Невилл, что было сил, распахнул ее и радостно крикнул:

— Друзья, у меня сюрприз. — С этими словами он отошел в сторону, пропуская Гарри вперед.

Из-за спин Невилла и Гарри Гермиона еще не видела своих бывших сокурсников, но уже слышала их громкие крики приветствия и овации. Спустившись вниз, друзья моментально попали в водоворот объятий, дружеских похлопываний по спине, пожимания рук. Перед глазами Гермионы замелькало множество лиц.

— Где мы? — спросила Гермиона, изучая большую комнату, в которой они оказались.

— В Выручай-комнате, — радостно ответил ей Невилл.

Пока ребята с вопросами обступили Гарри, Гермиона незаметно утащила Рона за рукав свитера в сторону.

— Рон, прошу, не злись на меня, — глядя ему прямо в глаза, попросила Гермиона.

— Я не злюсь — мне обидно, что из-за той моей ошибки ни ты, ни Гарри мне больше не доверяете, — с грустью ответил Рон.

— Рон, это неправда! Мы всегда тебе верили, я всегда тебе верила! Ты столько сделал для меня и Гарри... — Гермиона говорила от сердца, и от нахлынувших эмоций в глазах появились слезы.

— Гермиона, а Гарри точно не отец твоего ребенка? — осторожно спросил Рон.

— Нет, Рон, это не он, — устало вытирая слезы тыльной стороной ладони, ответила Гермиона.

Рон тут же покраснел, а губы его тронула едва заметная улыбка. Гермиона улыбнулась в ответ.

— Ты не подумай, — неуверенно заговорил Рон, — я не осуждаю. Просто Гарри, вроде как, моя сестра нравилась. Ну, я только ради Джинни спросил, — сбивчиво закончил Рон свой монолог.

Гермиона услышала, как он с шумом выдохнул, от облегчения.

— И раз вы всё же мне доверяете, у меня есть одна идея, как можно уничтожить наш боевой трофей! — У Рона в глазах загорелся озорной огонек.

— Как? — Гермиона была заинтригована.

— Тайная комната. В ней до сих пор лежат останки Василиска, — торжествующе выдал Рон.

— Рон, ты гений! — вскрикнула Гермиона и крепко обняла его за шею. — И как я сама не догадалась!

— Я слышал, во время беременности женщины немного глупеют, — не подумав, ответил ей Рон.

Гермиона со всей силы ударила его по плечу. Рон вскрикнул и, потирая ушибленное место, обиженно произнес:

— Это была всего лишь шутка. Ты стала такая нервная.

— Рон, опять? — Возмущению Гермионы не было предела.

— Молчу! — Рон примирительно поднял обе руки, сдаваясь на милость гормонам подруги.

* * *

Окрыленные потрясающей идеей Гермиона и Рон буквально сорвались с места, чтобы поскорее воплотить ее в жизнь, совершенно забыв при этом предупредить Гарри. Они бежали по школьным коридорам в направлении туалета плаксы Миртл так быстро, как только могли.

Внезапно замок сотрясся от страшного взрыва.

Словно гул приближающейся лавины, коридоры замка наполнили шум топающих ног и испуганные крики.

— Гарри! —остановившись, закричала Гермиона.

Рон продолжил бег, лишь на ходу прокричав:

— У нас мало времени, нужно уничтожить хоркрукс! Потом мы обязательно найдем Гарри.

Гермиона еще пару секунд неуверенно топталась на месте, решая, стоит ли вернуться назад к Гарри или завершить начатое дело. Разум пересилил чувства, и она бросилась догонять Рона. Адреналин, который бешено гнал по жилам ее кровь, прибавил сил.

* * *

«У нас получилось! Мерлин, у нас все получилось!» — мысленно ликовала Гермиона.

Но радость ее не была полной, она переживала за Гарри и Снейпа.

«Где они? Живы ли еще? Вспоминают ли о ней?»

Целый час они с Роной кружили по замку в поисках друга. Воздух в стенах школы был наполнен пылью и запахом гари. Стены старой школы тряслись и дрожали от взрывов, в окнах мелькали лучи заклятий. Было ясно, что еще немного — и Пожиратели смерти ворвутся в Хогвартс.

Неожиданно из очередного коридора на них вылетел Гарри.

— Где вас носило? — яростно закричал он.

— Мы были в Тайной комнате и уничтожили Чашу Хаффлпаффа, — запыхавшись от бега, протараторил Рон.

— А я был с Полумной в Выручай-комнате. Адское пламя уничтожило диадему Ровены Рэйвенкло, — на одном дыхании выпалил Гарри.

Если бы у Гермионы еще остались силы после часового забега по коридорам Хогвартса в поисках Гарри, то она бы обязательно расспросила его о подробностях: например, кому же удалось вызвать Адское пламя? Но их не было. И она просто стояла и радостно улыбалась.

— Гермиона, — вдруг обратился Гарри к подруге, — я видел Снейпа.

При неожиданном упоминании о самом важном человеке Гермиона дернулась и непроизвольно обняла обеими руками живот.

Должно быть, Гарри подумал, что Гермионе стало плохо, он рванулся к ней и быстро добавил:

— С ним все в порядке. Я рассказал профессору МакГонагалл и членам Ордена, что он на нашей стороне, что помогал нам, пока мы скрывались. Он спрашивал о тебе, Гермиона...

Тут Гарри ненадолго замолчал, а потом виновато договорил:

— Мне пришлось сказать, что я потерял вас с Роном из виду, как только мы попали в Хогвартс.

От потока такой сенсационной информации Рон ненадолго завис.

Гермиона не могла заставить себя пошевелиться. Тело ее не слушалось, а в голове попеременно всплывали сцены болезненной разлуки с Северусом.

— Гермиона, неужели это Снейп? — изумился Рон. От догадки, которая так явно осенила его, по поводу тайной страсти Гермионы лицо Рона стало похоже на сморщенный лимон. — И когда вы с ним успели? — Всё тем же мрачно-кислым тоном.

В это самое мгновение где-то наверху раздался очередной оглушительный взрыв. Из-за эффекта замкнутого пространства грохнуло так сильно, что все стены вокруг покрылись крупными трещинами, буквально разламываясь на куски у основания. Замок гулко застонал. Одна из массивных колон, держащих свод, обломилась и с чудовищным грохотом рухнула на пол. По большой мраморной лестнице потоком лавы покатились осколки камней и мелкого стекла. С потолка на голову ребятам посыпалась мелкая каменная крошка.

Замок огласили истошные крики.

Пожиратели смерти прорвались в Хогвартс.

* * *

В стенах школы битва кипела с еще более ожесточенной силой, чем на улице. Отовсюду до Гермионы доносились вопли. Кровь, всюду кровь. Отчаянные крики (то ли боевой клич, то ли испуганный вопль), гром разрушений и вспышки непростительных заклятий сливались в один назойливый зудящий шум. Студенты разбегались кто куда, многие несли или волокли за собой раненых друзей.

В лицо Гермионе брызнула чья-то еще горячая кровь. На мгновение девушка рефлекторно прикрыла глаза, но тут же открыла их вновь. Она знала, что даже такое незначительное промедление во время битвы может стоить жизни.

Гермиону с обеих сторон прикрывали Гарри и Рон, словно бы живой щит. Всё вокруг них смешалось в одну общую кашу из яростно сражающихся людей. Теперь каждый был сам за себя, и оставалось только молиться Мерлину, чтобы не спутать своего, залитого кровью, товарища с Пожирателем смерти.

На долю секунды Гарри схватился за голову руками, но быстро пришел в себя.

— Нам нужно в Визжащую хижину. Он там вместе с Нагайной. — После короткой паузы Гарри прошептал: — Она его последний хоркрукс.

— Волдеморт отсиживается в Визжащей хижине? Он даже не участвует в битве? — возмущенно спросила Гермиона.

— Он знает, что нам нужно, и охраняет свою жалкую жизнь, — с отвращением отозвался Гарри. Побывав в чужом сознании, он ощутил радость, которой был переполнен его злейший враг.

Гарри вытащил мантию-невидимку и протянул ее Гермионе.

— Он послал Люциуса Малфоя за Снейпом. Ты останешься в замке.

— Нет, — решительно возразила Гермиона, отталкивая руку Гарри с мантией-невидимкой.

— Ты с нами не идешь, — еще не вполне оправившись от «соприкосновения» с Темный Лордом, закричал на нее Гарри, но Гермиона не менее решительно и довольно спокойно ответила:

— Иду.

Нервы давно уже были у всех на пределе. Рон выхватил мантию-невидимку из рук Гарри и буквально ткнул ею в Гермиону.

— Ты не идешь! — сердито повторил он слова друга.

— Пожалуйста, я должна... Я просто не смогу иначе. — Эти слова были единственными, что она смогла произнести. Гермиону душили слезы.

А потом Гарри представил, что его не пустили бы к Джинни, когда она находилась в смертельной опасности. Он понял чувства Гермионы.

— Хорошо, одевай мантию. Ты идешь с нами, но чтобы ни случилось, не смей даже носа из нее высунуть, — пригрозил Гарри Гермионе.

Гермиона радостно закивала головой, стирая слезы дрожащими ладонями.

* * *

Гермиона, Рон и Гарри сильно спешили. Тяжелая смрадная темнота мешала сосредоточиться, низкий потолок давил на плечи, и холод, этот вечный пронизывающий до костей холод подземелья, от которого стынет тело, — мешал больше всего. С трудом протискиваясь по узкому туннелю, боясь даже дышать в полную силу, друзья подползли к самому входу и заглянули в узкую щель между стеной.

В комнате царил полумрак. Волдеморт стоял возле стола, у его ног кольцами свернулась огромная змея.

И тут Гермиона услышала голос Северуса.

— Сопротивление почти сломлено, мой Лорд. Вы можете отправиться в замок и лично отыскать Поттера. Я, с Вашего позволения, могу охранять Нагайну. — Голос Снейпа, как всегда, был равнодушно-холодным. Однако Гермиона заметила в нем и другие, будто бы неприемлемые нотки, только пока не могла разобрать, какие именно.

— Я еще не готов к встрече с мальчишкой, — почти шепотом произнес Волдеморт.

— Позвольте мне привести его к Вам? — не сдавался Снейп.

— Ты умный и талантливый волшебник, Северус. Но, к прочему, ты еще и очень искусный лгун, — отозвался Волдеморт высоким голосом.

Темный волшебник вплотную подошел к Снейпу. Теперь сквозь щель Гермионе отчетливо было видно бледное, почти белое, плоское змеиное лицо и маленькие налитые кровью глаза.

— Я на распутье, Северус, — угрожающе продолжил Лорд.

— Почему, повелитель? — откликнулся Снейп.

— От того, что больше не доверяю тебе.

— Я не понимаю, Повелитель, — медленнее обычного произнес Снейп.

Но даже наблюдавшей за всем происходящим со стороны Гермионе было понятно, что профессор зельеварения лишь тянет время. Непонятные нотки оказались ледяным ужасом перед неотвратимым.

— Я скажу прямо, Северус — ты предал меня. — Обвинение Волдеморта прозвучало безапелляционно. Снейпу только что вынесли смертный приговор. Комната погрузилась в тишину.

Снейп смотрел прямо на Волдеморта, не отводя глаз. На его лице застыла непроницаемая маска спокойствия.

— Убей! — на парселтанге прошипел Темный Лорд Нагайне.

Казалось, мерзкая тварь только и ждала приказа обожаемого хозяина. Грубым рывком змея метнулась в сторону Снейпа. Мужчина вскинул свою волшебную палочку, но опоздал. Зубы Нагайны уже впились ему в шею, от тяжести змеи ноги Снейпа подогнулись, и он упал на пол.

Гермиона зажмурила глаза и впилась зубами в кулак, чтобы не закричать.

«Подожди. Это не конец,» — мысленно приказывала она себе.

— Жаль, — донёсся до ее ушей холодный равнодушный голос Волдеморта. — Возвращайся сразу после ужина, — обратился он к змее; последовал хлопок аппарации.

Гермиона открыла глаза и увидела, что Нагайна уже оторвалась от своей жертвы и собирается последовать за своим хозяином.

Как раз в этот момент из своего укрытия наперерез огромной змее выскочил Гарри. Нагайна приготовилась к атаке, и только когда Гарри замахнулся на нее, Гермиона увидела, как в его руке блеснул серебряный меч Гриффиндора. Одним ловким ударом Гарри снес змее голову. Тело чудовищной твари задергалось в предсмертных конвульсиях, и к ногам юноши упала ее огромная голова с окровавленным ртом.

Гермиона подбежала к Северусу и опустилась возле него на колени. Он лежал неподвижно. Шея его была похожа на кровавое месиво, глаза открыты — в них застыл страх.

— Северус, — жалобно позвала Гермиона, прижавшись лбом ко лбу любимого человека.

— Гермиона, перенеси его в Мунго, — на бегу скомандовал ей Гарри. — Мы с Роном уходим.

— Хорошо, — только и смогла вымолвить девушка, стряхивая с себя оцепенение.

* * *

Гермиона аппарировала со Снейпом прямо в приемный покой госпиталя Святого Мунго. Дежурная колдоведьма, рыжая полная женщина средних лет, стояла возле двух столов, изображавших сестринский пост. В приемном покое творился хаос и неразбериха. Кругом было множество раненых. При появлении грязной, растрепанной девушки с окровавленным мужчиной, которого она тащила практически на руках, колдоведьма, казалось, даже не удивилась. Вероятно, за те несколько кровавых дней войны она уже привыкла ничему не удивляться. Женщина выстроила щит от чужой боли и страха. Иначе бы просто не смогла никому помочь.

Гермиона громко закричала, зовя на помощь, растерянно завертела головой в ее поисках. Мгновенно над дежурным постом загорелся индикатор вызова.

Мутно-серая дверь рядом с сестринским постом распахнулась, и на пороге показался главный целитель — чуть взъерошенный мужчина, с припухшим от недосыпа лицом и едва заметной щетиной. Целитель немедленно направился к Снейпу. Осмотр пациента был стремительным, как и положено в экстренных ситуациях. Целитель быстро поместил раненого Снейпа на магические носилки и отправил в реанимацию. Мутно-серая дверь за ними захлопнулась прямо перед носом Гермионы.

Оставалось только ждать.

Свободных стульев в коридоре приемного покоя уже не было. Гермиона села на подоконник, прислонившись спиной к оконной раме и, обхватив колени руками, стала тихонько раскачиваться взад-вперед. Она была напряжена до предела и при каждом громком звуке нервно вздрагивала.

Сколько Гермиона просидела так, она не помнила. Время для нее остановила захлопнувшаяся серая дверь. На Гермиону раз за разом тяжёлой удушливой волной накатывали страшные воспоминания о случившемся. Ей хотелось орать в голос. Но людям рядом с ней было не легче. Лишь этот факт сдерживал девушку.

Наконец, заветная дверь опять открылась, и на пороге вновь появился главный целитель. Гермиона моментально соскочила с подоконника и подбежала к нему.

Она ничего не спрашивала, просто с немой мольбой смотрела ему в глаза.

— Мы сделали все, что смогли. Его сердце дважды останавливалось. Следующие сутки будут решающими, — устало произнес целитель.

Гермиона спрятала лицо в ладонях, и плечи ее затряслись от рыданий. Целитель, как будто по старой традиции, крепко обнял Гермиону и не отпускал, пока она не успокоилась.

Lana Del Rey — Blue Jeans

Эпилог

Девятнадцать лет спустя.

К началу сентября погода совсем неожиданно переменилась: наступили тихие безоблачные дни, каких не было даже в августе. На увядающих цветах засияла слюдяным блеском осенняя паутина. Успокоившиеся деревья покорно и бесшумно роняли желтые листья.

Над головами людей, собравшихся на платформе девять и три четверти, плыли извергаемые Хогвартс-экспрессом белые густые клубы дыма. Повсюду виднелись неясные от беспроглядного пара фигуры, был слышен нескончаемый гул голосов, скрип тяжелых чемоданов и возмущенное уханье сов.

Стремительной походкой Гермиона шла позади сыновей-близнецов, которые катили перед собой большую нагруженную тележку, толкаясь и стремясь занять главенствующую позицию.

В общей суматохе, время от времени, до Гермионы доносились радостно-возбужденные голоса ее детей. Им предстоял первый учебный год в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Конечно, они уже не раз бывали в старинном замке. Отец часто брал сыновей с собой на работу, однако теперь у них был свой особый статус студентов.

Наконец, мальчишки увидели тех, к кому так спешили. Возле последнего вагона толпились и шумно переговаривались между собой семейства Поттеров и Уизли. Первым Гермиону с детьми заметил Рон. Он приветственно поднял вверх руку и помахал.

— Гермиона, сюда! — прокричал он.

— Вы, как всегда, опаздываете, — с шутливым укором вместо приветствия сказала Джинни Поттер, когда Гермиона подошла к ним ближе.

Один из близнецов, уже шумно споривший о чем-то со средним сыном Гарри — Альбусом, услышав замечание в их адрес, весело сообщил:

— Растяпа Сет, как обычно, упустил свою жабу, а мама ее целый час по дому ловила.

При этом он еще успел исподтишка пихнуть брата в бок. Довольный собой проказник ослепительно улыбался друзьям.

— Спенсер, — строго окликнула сына Гермиона и посмотрела на того таким убийственным взглядом, что тот сразу перестал улыбаться и замолчал.

Второй близнец, о котором шла речь, стоял вместе с Розой Уизли и Лили Поттер-младшей. Обе рыженькие, с веселой россыпью мелких озорных веснушек на детских личиках, сестры обступили Сета с двух сторон и внимательно с благоговением слушали его рассказ. Никто из них даже не обратил внимания на шутку Спенсера.

— Гермиона, наша Роза просто без ума от твоего сына, — негромко, чтобы не слышали дети, сказала Мария, жена Рона.

Это была невысокого роста блондинка, миловидная, а главное — очень улыбчивая и добрая женщина. Гермиона часто сравнивала ее с Молли, матерью Рона; последняя души в невестке не чаяла. Мария была маглой.

— Сколько же в мальчике природной харизмы! Сет так и притягивает к себе слабый пол, — восхищенно закончила Мария.

— Интересно, в кого он такой? — саркастически, как бы между делом, поинтересовался Рон.

— Милый! — возмутилась Мария. — Я считаю, что его отец решительный и волевой мужчина.

— Конечно, родная, я тоже, — тут же поддержал жену Рон. Впрочем, это не помешало ему остаться при своем мнении.

— Гермиона, а где Елена? Разве она не придет проводить в школу близнецов? — тщетно пытаясь спрятать улыбку, спросил Гарри.

— Нет, она в письме поздравила братьев с поступлением в Хогвартс. Две недели назад дочь уехала на Амазонку, — весело отозвалась Гермиона.

— Гермиона, только не говори, что она уехала в эту нелепую экспедицию с Рольфом и Полумной Саламандер по выявлению и изучению природных мест обитания морщерогих кизляков! — хохоча в голос, изумилась Джинни. — Я бы многое отдала, чтобы увидеть лицо Северуса, когда он об этом узнал!

— Ах, Джинни, он до сих пор в ярости. Все лето ругался с ней по этому поводу. У девочки такие способности к зельям. В глубине души муж до последнего надеялся, что она не поедет в экспедицию, а поступит осенью в Университет магии в Париже. — Гермиона уже не улыбалась. Она безумно скучала по дочери, но препятствовать ей не стала. — Авантюристка.

— А вот в кого пошла твоя дочь, я знаю. — Рон явно был в ударе в то сентябрьское утро.

В этот момент по всему периметру поезда захлопали вагонные двери. Школьники и родители устремились вперед с прощальными наставлениями и объятиями. Дети запрыгнули в вагон. Уже из окна своего купе они махали провожающим родителям.

— Обнимите за меня отца, — попросила Гермиона своих мальчиков.

Она еще долго шла по платформе, смотря в след уже скрывшемуся из вида поезду. Северус Снейп уехал в Хогвартс всего неделю назад, а она уже придумывала повод, чтобы навестить любимого мужа и сказать ему, как много он для нее значит. Он, правда, и сам это отлично знал.

— С ними все будет в порядке, — тихо сказал ей на ухо Гарри, неожиданно подкравшись сзади.

— Я знаю. Мой Северус будет рядом с ними, — улыбаясь, ответила другу Гермиона.