Когда прошлое сильнее меня… (гет)

В кабинете директора снова царила тревога, почти такая же невыносимая, что и во время войны. Министр нервно кусал губы, бросая суетливые взгляды то на Дамблдора, то на Сириуса.

– Нотт показал метку прямо в зале суда, – выдавил Артур.

Сириус вздрогнул и уже в который раз подумал, что Гарри наверняка тоже знает об этом. И что его руку тоже перевивает такая же серебряная, блестящая змея.

– Вы думаете, Альбус, В..Волдеморт вернулся? – испуганно спросил Уизли.

Сириус не осуждал его за страх, все они боялись. Артур лишился в этой войне трех сыновей, и за каждую из этих жизней министр расплачивался слезами горечи и седыми прядями в рыжих волосах.

– Я не знаю, Артур, – вздохнул Дамблдор, устало взглянув на мужчину. – На этот вопрос может ответить только мистер Поттер, или Драко Малфой. Они – единственные выжившие…

Уизли вскочил со своего места.

– Я никогда не буду прибегать к его помощи, – едва сдерживая ярость, прошипел Артур.

Сириус судорожно втянул воздух, мгновенно ощутив холодную ненависть в словах мужчины.

– Иногда у нас не бывает выбора, – мягко произнес директор.

Министр закусил губу, сдерживая очередной язвительный, яростный комментарий. Меньше всего хотелось ему прибегать к помощи человека, убившего его сына и едва не лишившего жизни дочери. Артур и теперь боялся вспоминать, даже похороны он помнил смутно: будто и вовсе там не был. А сколько надежд возложил он на Билла… Артур вдруг вспомнил красивое лицо сына, вспомнил его веселую, по-детски счастливую улыбку, вспомнил его совсем маленьким, резво бегающем по дому; вспомнил, как Молли все время строго выговаривала сыну за очередную проказу… Но теперь ничего этого не было – больше никто не носился по дому, Джинни больше не улыбалась, а Джордж затухал на глазах, слишком остро чувствуя смерть брата– близнеца…

– Я не буду просить помощи у него, – резко бросил Артур.

– Но… Артур, – попытался было возразить Сириус, но мужчина грубо оборвал его.

– Нет, Сириус. Я понимаю, он твой крестник, но для меня он убийца моих детей, детей, которых я не увижу больше, – хрипло проговорил Уизли, судорожно сглотнув горький комок.

– Тогда я буду вынужден сделать это сам, – Дамблдор сосредоточенно взглянул на странную, полупрозрачную сферу. В ее глубокой поверхности черты лица причудливо искажались, словно играя над людьми и шутливо приговаривая: “Видите, ничто не постоянно…”

Огонь в камине никогда не грел его, сколько Гарри себя помнил. Все начиналось заново. Юноша чувствовал, как назревает новая суета, борьба… За что, он не знал, просто был уверен, что придется сражаться за каждую секунду мнимого покоя. Министерство теперь знало о метке и, Гарри был уверен, знало и о том, что его руку тоже обвивает серебряная змейка. Он не винил Нотта – тот был мертв и слишком измучен Азкабаном.

Огонь разгорался все ярче, но теплее не становилось. Гарри тоскливо взглянул на желто-красные язычки пламени. Красный цвет никогда не вызывал доверия. Цвет боли, предательств, унижений, мести, крови…

– Мистер Поттер, – холодный голос заставил вздрогнуть и обернуться.

Снэйп не смотрел на него – его глаза странно поблескивали в тусклом свете.

– Директор желает вас видеть, – мягко произнес мужчина. – Это важно.

Гарри сглотнул и помотал головой.

– Я… я не пойду, я…не могу, – слова сбивались, терялись, и получалось невнятное, сухое бормотание.

Снэйп пристально взглянул на него. Его глаза выражали немое сочувствие – Гарри никогда не думал, что увидит нечто подобное в глазах человека, что еще недавно ненавидел его.

– Директор поможет вам. Поможет избавиться от метки.

Гарри криво ухмыльнулся.

– Да? Знаете, я так не думаю.

Снэйп пожал плечами и отвернулся.

– Это ваше решение, Поттер. Но… – мужчина снова повернулся к нему лицом, и Гарри разглядел напряжение и в то же время бесконечную усталость. – Вас все равно найдут, Поттер.

Гарри вздрогнул, но промолчал.

Воспоминание о Дамблдоре принесло с собой лишь равнодушие. Ненавидел ли он его? Гарри мог бы с уверенностью ответить, что да. Когда-то давно. А сейчас он испытывал то горькое равнодушие, что испытывают люди, которые перенесли слишком много, для которых жизнь давно потеряла привычный смысл.

Гарри взглянул на метку, почему-то вдруг потускневшую.

Но ведь я еще не мертв, я еще живу… Пусть не так правильно, пусть так больно… Но живу.

Вздохнув, юноша взглянул на портключ, оставленный Снэйпом. Гарри осторожно коснулся металлической поверхности старого, обшарпанного кольца, а потом резко одернул руку, словно обжегся.

– Не сомневайся, Поттер. Все равно это единственный шанс, – раздался усталый голос Драко.

Гарри помотал головой, снова протянул руку.

– Там будет этот Уизли, – хрипло проговорил юноша.

Драко пожал плечами и спокойно, пристально глядя на Гарри, произнес:

– Знаешь, Поттер, мы совершили много того, о чем стоит жалеть, просить прощения… Но, даже не смотря на свою вину и боль, ты не искупишь все, а потому обращать внимания на ненависть, неприязнь окружающих глупо. Не так ли?

Гарри горько улыбнулся.

– Я не знаю, Драко. Все так сложно и…неправильно. Я пытаюсь, я почти научился жить так. Но иногда все это становится таким… тяжелым…

– Но можно облегчить груз, а можно сделать его неподъемным…

Юноша задумчиво взглянул куда-то мимо Драко, а потом слегка кивнул.

Гарри сжал палочку и мрачно ухмыльнулся.

– Можешь желать мне удачи, – невесело выдавил он, прежде чем коснуться холодного колечка.

Ноги коснулись пола.

Гарри огляделся, обнаружив себя в просторном кабинете. Юноша огляделся и удивленно приподнял бровь. Кабинет директора выглядел совсем не так, как он ожидал: на столе беспорядочно лежали какие-то бумаги, на стенах висели портреты, что-то бормочущие и иногда чему-то смеявшиеся, стеллажи были заполнены книгами в толстых, кожаных переплетах, а на самой верхней полке лежала старая, потрепанная шляпа.

– Я ждал вас, мистер Поттер.

Гарри резко повернулся, натолкнувшись на пронзительный взгляд чуть помутневших голубых глаз. А потом на холодную ненависть в глазах рыжего мужчины.

– Ты… – прошипел Артур, угрожающе двинувшись вперед.

– Нет, Артур, – мягко, но настойчиво произнес директор, легко коснувшись плеча Уизли.

Гарри почувствовал себя неуютно; может быть, он привык к ненависти, может быть он смирился со своим вечным изгнанием, но все равно каждый такой обидный взгляд заставлял почувствовать боль и вину.

– Снэйп сказал, вы можете помочь мне. Я весь во внимании, – довольно грубо произнес юноша, избегая взгляда министра.

Он никогда не любил нелепых светских бесед.

– Покажите мне метку.

Гарри стиснул зубы, но остался неподвижен; хотелось исчезнуть куда-нибудь, лишь бы не выставлять на показ свои прошлые ошибки и грехи. Директор молчал, но настойчиво смотрел на него. Юноша закусил губу, но все же поднял рукав свитера, позволив увидеть загорелую, обожженную шрамами руку.

– Знака мрака нет, – выдавил Гарри, не глядя на министра, спиной чувствуя пронизывающую, холодную ненависть.

Дамблдор покачал головой и отвернулся.

Гарри, чуть ссутулившись, облокотился на деревянный стол.

– Вы знаете, Поттер, что это означает? – негромко спросил директор, что-то сосредоточенно выискивая среди странных вещиц, выставленных на стеллажах.

Гарри зло ухмыльнулся.

– О, ну конечно, – выплюнул он. – Он внутри меня, не так ли?

Дамблдор утвердительно кивнул.

– Том Риддл всегда был сильным волшебником, став Волдемортом… – Гарри задрожал, услышав страшное имя, вспомнив, сколько боли и разочарований принесло с собой это существо. – Он стал еще более могущественнее.

Дамблдор на мгновение замолчал, вдруг вцепившись взглядом в усталое, изрытое шрамами лицо Гарри.

– Есть заклинание – сильное и черномагическое. Его придумал еще Салазар Слизерин. Солимус не раз сохранял сущность Слизерина…

– В чем суть? – нетерпеливо перебил Гарри.

Артур зло ухмыльнулся.

– Душа Волдеморта живет в тебе, Поттер. И будет пожирать тебя, пока ты не сдашься.

Гарри почувствовал, как холодный пот покрывает лоб. Нет, он знал это с самого начала, но получить подтверждение отчего-то было гораздо больнее. Юноша неосознанно провел рукой вдоль длинной метки.

– Но я могу помочь, – Гарри так и не смог увидеть лица Дамблдора, но усталость в голосе различил. – Для этого нужна кровь родственника.

Гарри горько усмехнулся. Откуда-то из самых глубин его памяти выползли безобразные картинки его раннего детства. Детства, проведенного в чулане, в глупых, но болезненных ссорах… А еще ему вспомнился он сам, громко плачущий на холодном асфальте. И Гарри подумал, что те люди никогда не были его родственниками.

– У меня нет таковых, – хрипло прошептал Гарри.

– Сестра твоей матери еще жива, – мягко произнес Дамблдор, поворачиваясь к нему.

– Я обойдусь без их помощи, – жестко произнес юноша.

Воспоминания о родственниках были смутными, все-таки он был еще слишком мал. Память не сохранила даже их имена. И как Гарри не пытался вспомнить хотя бы фамилию, ничего не получалось. Наверное, удивляться этому не стоило – он и так всю жизнь пытался закопать неприятные воспоминания как можно глубже.

– У тебя нет выбора, мальчишка, – прошипел Артур.

Гарри дернулся, словно его ударили. Глаза снова полыхнули знакомой яростью

– Не тебе это решать, Уизли…

– Хватит, – оборвал Дамблдор. – Я думаю, никто из нас не хочет повторения истории.

Гарри язвительно усмехнулся и не отвел взгляда от горящих карих глаз. Он хорошо научился играть в эту глупую, но жесткую игру, Волдеморт всегда смотрел с ненавистью в красных глазах, так что юноша уже привык. А впрочем, теперь уже все это не так уж и волновало его. В конце концов смерть сыновей не прощают. И он знал это.

– Северус согласился помочь. Адрес у него. Ах да, кровь нельзя забрать насильно…

Гарри резко развернулся и сжал пальцы вокруг железного кольца.