Idus Martiae (джен)

Холодный ветер поднимает полы длинного пальто, даже сюда, на вершину прибрежной скалы, взметая капли с гребней бушующих внизу волн. Вот уже неделя, как Кэтрин разрешили выходить из дома и две — с тех пор, как она покинула лечебницу. Старый Куату, взявший на себя заботы о доме и слугах, пока её не было, ворчит, что нужно одеваться потеплее: как-никак, август здесь — самый холодный из зимних месяцев. Кэтрин не возражает.

В широкую горловину залива заходят, спасаясь от шторма, яркие стройные яхты немногочисленных любителей опасных развлечений из Те Ика-а-Мауи и пыхтящий, окутывающийся дымом пароход из Terra Australis или, как говорят здесь, «с Оз». Кэтрин не смотрит на них — её взгляд прикован к земле там, где теряется вдали извилистая дорога, единственная, по которой можно добраться в крошечный городок на юге острова Ракиура. Она глядит туда и перебирает воспоминания, горько понимая: это единственное, что ей осталось.

Оказавшись на пустынном побережье, где её встретило ослепительное после ночной темноты солнце, она была растеряна и напугана. Эти чувства жили в ней ещё несколько недель: она боялась выходить из дома, куда отвёл её старик-маори по имени Куату, пряталась от людей и всё время ждала, что за ней придут из Империи — ведь она бежала из тюрьмы после попытки свергнуть Императора и Сенат!

Но никто не приходил. И только пару месяцев спустя она узнала, почему.

Когда дорога погружается во мрак, она оборачивается, проходит мимо сидящего позади с неизменной трубкой доктора Ольгедо и начинает спускаться по кружащей тропинке со скалы: шаг за шагом, виток за витком. Доктор — Кэтрин знает это, даже не глядя назад, прячет трубку с кисетом за пазуху и спускается следом. Он, похоже, боится оставлять её одну, чувствуя свою ответственность, без лишних слов распространяемую на всех жителей городка. Внизу они расходятся, не прощаясь: его ждёт семья, а её — огромный пустой дом, где живёт ещё только несколько слуг.

Она отворяет входную дверь, находит в себе силы улыбнуться тараторящей что-то Линти, принимает положенные лекарства, ужинает и ложится в постель, строго соблюдая все предписания врачей. Она делает это, потому что так нужно, ведь в лечебнице предупредили: второй подобный срыв — и они вынуждены будут лечить её «особыми средствами». Этого она не допустит — ведь только воспоминания делают её той, кто она есть.

Но ни память, ни проходящие дни не могут вернуть ту, кем была. Она, та исчезнувшая девушка, иногда снится Кэтрин ночами. Её по-другому звали, она любила чай с мёдом и молоком и не боялась читать газет. В её доме всегда было светло и людно, её дни были наполнены событиями, а вечера согревали теплом общения с теми, кто дорог. У неё была библиотека с сотнями книг, ещё имеющих смысл, настоящая дружба и цель в жизни. А ещё — у той девушки из снов было несколько дней в домике на берегу озера и короткий отпуск, не похожий ни на один другой: прогулки по лесу и таинственные руины, шум водопада и прикосновение тёплых ладоней, и…

После таких снов она просыпается в слезах и долго лежит, глядя в темноту и прижимая сжатую в кулачок руку к сильно бьющемуся сердцу.

* * *

Линти знает: она молодая и глупая, но Линти всё понимает.

Линти помнит, как после того, когда приехала госпожа Гермиона, в местной газете напечатали краткую заметку о том, что произошло в далёком Риме. Линти помнит дословно: «…мятеж с целью убийства Императора и захвата власти. Возглавляли мятеж младший сын из старого купеческого рода Уэсли и (неслыханно!) офицер имперского легиона из германцев, чьё имя в интересах стабильности государства не называется. Мятеж подавлен, государственные преступники схвачены, полностью признали свою вину и казнены».

Линти помнит: прочтя это, госпожа Гермиона словно сломалась, как потом сказал мастер Ольгедо — с ней случился срыв, закончившийся «кататонией». Линти не понимает таких слов, но она видела, как больно госпоже и очень благодарна врачам, которых видела в лечебнице: благодаря им учительница Гермиона поправилась, но… с тех пор она всё время молчит.

Каждое утро и каждый вечер госпожа Гермиона выходит на берег, поднимается по тропинке на скалы и подолгу смотрит на дорогу. Линти уверена: госпожа ждёт, что он придёт. Линти грустно, ведь она знает, что господин Гарри далеко-далеко. Линти думает, что госпожа Гермиона тоже знает.

Но всё равно ждёт.