Из ненаписанного. Драбблы (гет)

Это своего рода вбоквел к "Куколке". Пока Рон пытается быть Фредом, Гермиона проводит вечера с Драко.

В самой "Куколке" этого нет. Написанно специально для DILLIGAF, которая найдёт драмиону даже там, где её нет.

Гермиона уже сама пугалась своих мыслей. Ей хотелось обратно на войну. Это чудовищно, ужасно, но это было так. Там у неё был любимый и друг. Сейчас нет никого. Гарри и Джинни в ожидании первенца, а она в ожидании повышения. Ладно, если честно, плевала она на это повышение, просто кроме работы у неё ничего не осталось.

Рон сошёл с ума. Он живёт в магазине, не отходит от Джорджа... И вообще, он — это уже не Рон, а Фред. Вот так. Собиралась выйти замуж за одного, а обручилась совсем с другим. Из общего — цвет волос и фамилия.

И никакие истерики, уговоры, просьбы и угрозы не помогали.

Она стала похожа на загнанного зверька в своей клетке из четырёх стен. Жить на работе — это возможно, когда дома жить незачем.

Там, на войне, они всегда мечтали о том, что будет «после». Такого она не могла представить даже в самом страшном сне.

— Опять ты здесь, Грейнджер. Тебя из дома выгнали что ли?

Гермиона тяжело вздохнула и повернулась к Малфою. Странно было разговаривать именно с ним, но что делать, если больше не с кем.

— Будем считать, что это было приветствием. — Их разговоры тоже не входили в число желаний «после», но зато они прекрасно вписались в новую реальность. Когда в собственном доме тебя ждет только тишина и бессонница, Малфой — не такой уж плохой вариант для перерывов на кофе.

— Кофе будешь? — Он задал этот вопрос машинально и тут же сам себе ответил: — Будешь, я знаю. Сейчас закажу.

— Мне...

— С коньяком.

Все это так нелепо. То ли у неё на лице всё слишком отчётливо написано, то ли Малфой научился угадывать её желания. И то, и другое радости не прибавляет, но в любом случае, она уже привыкла.

— Слушай, это наше десятое свидание...

— Наше десятое что?

Кофе обожгло горло, когда Гермиона подавилась от такой формулировки происходящего. Она закашлялась — и на глаза навернулись слёзы. Хорошая причина поплакать. И не подкопаешься ведь.

— Свидание, Грейнджер! Когда люди вместе ужинают, разговаривают, заигрывают друг с другом — это называется свидание.

— Вот именно. Я с тобой не заигрываю. — Кофе был таким вкусным и горячим, что хотелось забраться на стул с ногами, свернуться клубочком и уснуть прямо здесь. А тут ещё этот полоумный со своими дурацкими идеями...

— Ну-ну. Так вот, это наше десятое свидание...

— Малфой! Ты с ума сошёл? Какое свидание? Я обручена, между прочим.

— Между прочим, ты не видела своего, так сказать, жениха уже два месяца, если не больше. — Тут уж только себя винить — сама рассказала подробности своей личной жизни этому наглецу. Вернее, отсутствие оной.

— Это ничего не меняет.

— Это многое меняет. Ты разве не понимаешь, что происходит? Уизли на тебя забил — всё! А ты всё ждёшь, хотя проводишь вечера со мной.

— Могу не проводить.

— Можешь не ждать.

У Гермионы начинала болеть голова — словно кто-то скрёбся изнутри тупым ножом. Это надолго. И зелье не поможет. И не заснуть ей одной. Если только... Нет, Гермиона! Не сходи с ума. Малфой — тот ещё провокатор.

— Гермиона, очнись! Ты сама говорила, что он стал другим человеком. И это длится не месяц и не два — пять лет как он живёт такой жизнью. А ты — гробишь свою.

— Малфой...

— Что, Малфой? Ты ведь ничего не замечаешь вокруг. Слушай, переезжай ко мне.

— В Мэнор?— Гермиона нахмурилась, но тут же спохватилась: — То есть, что значит к тебе? Ты спятил?

Вот так раз. Рон изображает Фреда, она сама плюёт на работу, а Малфой предлагает съехаться. Не иначе как Волдеморт возродился. Всего этого тоже не было в мечтах о «после».

— Ты же не маленькая, Грейнджер. Я жить с тобой хочу, вместе, понимаешь? Тем более, Живоглот уже соскучился по хозяйке.

А она и забыла, что отдала Глотика Драко — нужно же кому-то его кормить, а Гарри с Джинни сейчас не до кота. И кому только доверила своего любимого? Точно свихнулась — вслед за Роном. Хотя, то что Малфой взял Живоглота к себе, а теперь ещё и её пытается перевезти до кучи, наталкивает на мысль, что они свихнулись все. Повально.

— Это запрещённый приём! — И злиться даже на него не получалось. Прав ведь по всем статьям.

Драко ухмыльнулся:

— Я же Малфой — проклятый слизеринец! — И никакой надменности в голосе — только шутливость. Мерлин, когда этот мир так изменился? Может, когда Драко в первый раз подсел к ней на ланче? Или когда она перестала ждать Рона? Или когда задумалась над переездом к Малфою? На секунду — но все же задумалась... Не удивительно, если через минуту целители разбудят её в палате для душевно больных в Мунго — только так можно было бы объяснить этот маленький театр абсурда одной отдельно взятой Гермионы Грейнджер.

— Я могу подумать?

— Можешь. Но не ближайшие пять лет, ладно? А то у меня мебели в квартире не останется. Да, Грейнджер, — он кивнул на её вопросительный взгляд. — Если бы ты внимательней меня слушала, то знала бы, что я не в Мэноре живу, а в квартире в Лондоне. Но где же тебе до меня...

— Драко...

— М?

— Закажи-ка мне её коньяка, ладно? А то у меня пока плохо получается заигрывать... А без заигрываний никак — у нас же свидание вроде бы... Десятое.