Чёрная дыра, мисс Джексон (гет)

2008 год. Сакраменто. Штат Калифорния.

Разрушенные идеалы с оглушающим треском проникли в сознание, послав чокнутую реальность куда подальше. То, что создавалось в течение этой жизни, рухнуло в одно мгновение. Николас сжал кулаки, наблюдая за тем, как его любимый и такой правильный младший брат трахается с его Эшли. Тишина, которая не растаяла под звуками удовольствия и похоти, пульсирующим эхом стояла в ушах. Маленькие груди с вздёрнутыми сосками, казалось бы, танцевали в такт рваным толчкам. Эти двое не замечали никого. Даже человека, который стоял рядом с приоткрытой дверью в собственную спальню. Необходимо было бежать как можно дальше от сцены первородного греха, но Ник стоял как вкопанный. По лбу струилась одинокая капелька пота, хотя от полученного удара по моральным идеалам должно было быть холодно. Николасу не было больно от увиденного, скорее, пусто. Поэтому он просто стоял и смотрел, понимая, что если бы приехал чуть раньше, то, возможно, бы не допустил такого. Но Джек и Эшли обещали устроить ему вечеринку-сюрприз. Любопытство своими липкими пальчиками захватило Ника с головой, поэтому он решил приехать раньше. Двойной подарок. Выстрел в упор. Хотелось исчезнуть.

В комнате было слишком жарко, несмотря на открытое окно. Но этим двоим было намного жарче, чем стороннему наблюдателю. Джек с невиданной страстью целовал Эшли, а она тем временем сжимала его ягодицы согнутыми ногами. Секунда. Одна. Вторая. Третья. Случайный скрип двери нарушил идиллию. Теперь точно воцарилась тишина. Старший из братьев горько хмыкнул и закрыл за собой дверь, оставляя в полном ступоре бывших близких людей. Разрушенные идеалы походили на бой маленьких молоточков в голове. Джек — скотина.

Спустя пару минут его настиг виновник всего действа в наспех застёгнутой голубой рубашке и джинсах. Его младшему брату никогда не был свойственен порядок. Ни в жизни, ни в отношениях. Сейчас, как в настоящей мелодраме, он начнёт извиняться, а Нику будет позволительно испортить без того испорченное лицо грубым шрамом. От этих мыслей парень улыбнулся и поправил очки, а затем пристально взглянул на Джека.

— Прости, — короткое и простое извинение в стиле младшего Доусона.

Наверное, Ник бы простил его и поговорил нормально, но в дверях появилась уже одетая Эшли. Хотя без одежды ей пять минут назад было намного комфортнее, чем сейчас. Светлые длинные волосы были убраны в хвост, а нежно-зелёное платье вновь застёгнуто на все пуговицы. Неуверенной походкой она подошла к братьям и уже хотела сказать что-то извинительно-отвратительное, но Ник жестом остановил её.

— Ваш сюрприз удался. Правда, я мог и не приходить. После такого хочется напиться, но не здесь и не с вами, — равнодушно начал Ник. — А ещё, Эшли, будь добра больше не показываться мне на глаза.

Это было последней каплей в пучине разрушенной жизни. Какой факультет журналистики, если вдохновением была эта голубоглазая с россыпью веснушек на круглом лице? Теперь Эшли Пирсон не казалась такой привлекательной. Перепуганная и покрасневшая, она казалась очередной девицей, которая случайным образом оказалась в юридическом факультете, как и он сам. Только Ник бросил магистратуру и решил это отметить. Отметил на всю жизнь. Такие раны не заживают полностью. Ужасные грубые рубцы в память о предательстве, которое едкой кислотой проникло в организм. Неужели все в этом мире изуродованы? Кто-то внутри, а кто-то снаружи.

— Мы хотели тебе рассказать, но твоё решение и вечеринка… — растерянность и волнение звучали в каждом оправдательном слове. Ник скривился от этого и резко развернулся, проигнорировав тяжёлый взгляд брата, полный сожаления. Зачем совершать глупость, если потом не можешь за неё ответить по-взрослому?

— Ник, поговори с нами. — Джек схватил его за плечо, тем самым совершив роковую ошибку. Последовало удачное попадание кулака по лицу. Младший Доусон покачнулся и дотронулся пальцами до ноющей скулы.

— Поговори? А не слишком многого ты хочешь, брат? — мужчина медленно приближался к виновнику всех его бед. Джеку оставалось лишь медленно отступать назад. Шаг за шагом. Эшли уже хотела вмешаться, но не рискнула. Трусость на этот раз выиграла раунд у рассудка.

— Выскажись. Ударь, если хочешь, только не замыкайся.

— Не замыкайся? А ты не суй свой член, куда не надо, ясно? Вечно я должен был приглядывать за тобой, помогать в случае твоих пьянок и загулов. Журналистика же намного веселее, чем прозябание над учебниками по юриспруденции в библиотеке? Тебе всегда можно было делать всё, что захочешь, — он резко толкнул его, тем самым заставив упасть на пол.

Удар за ударом. Кожа кулака саднила, но Ник едва ли чувствовал что-то, кроме нахлынувшего гнева. За пустотой скрывалась ярость во всём своём великолепии. А Джек лишь послушно подставлял лицо, чувствуя металл крови на языке.

— Ты эгоистичная сволочь, Джек! И вечно я спасаю твою задницу, а в ответ никакой благодарности! — голова брата моталась из стороны в сторону. А Эшли скулила где-то на задворках сознания.

Нику было наплевать. Ему нравилось, что брат страдает, хотя боль не сравнится с его собственной. Потому что обручальное кольцо на цепочке едва ли не прожгло ткань джинсов. Вечеринка в кругу друзей была отличным поводом сделать предложение любимой девушке.

— Ник, — прохрипел Джек, резко схватив его за запястье, — не спас. Помнишь?

Старший Доусон замер и громко выдохнул. Старые раны каждый раз напоминают о себе в ночных кошмарах. Парень резко поднялся, оставив после себя кровавое месиво на лице Джека. Вдруг дверь в гостиную распахнулась. Гости пришли в самый неудачный момент.

— Что здесь происходит? — воскликнул Хейл, бывший однокурсник Ника.

— Веселье! — истеричный смех разрушил мёртвую тишину. — Вы пришли как раз вовремя. Джек и Эшли развлекут вас. А с меня достаточно на сегодня развлечений.

После этой фразы он вышел из комнаты, ощущая настороженные взгляды друзей. Разрушенные идеалы хрипло смеялись и хлопали в свои пыльные ладони, наблюдая за стонущим от боли сердцем. Кольцо осталось тихо лежать на дне реки, что находилась в паре километров от дома.