Чёрная дыра, мисс Джексон (гет)

Она никогда не считала себя проституткой или падшей душой, как всегда думала её родная мать. Почему желание найти себя в лицах других мужчин под запретом? Только так ей становилось лучше. Только так юная Кэтрин Джексон не чувствовала чёрную дыру внутри себя. Пустота. С момента, когда отец бросил их, а мать уволилась с работы. Теперь Эделин Джексон домохозяйка-художница, которая за долгих пять лет продала всего лишь несколько картин. Но отчаяние ещё пока не испортило кровь, так что её мать знала, что когда-нибудь станет успешной. Вот только годы шли, а признание не стучалось в двери.

Когда денег стало совсем не хватать, Кэтрин решила пойти работать. Школа была позади, а о колледже и речи не было. Уж лучше не сдохнуть с голода и начать работать, чем жевать страницы учебников и просить деньги у грёбаного заносчивого папочки, который совсем недавно женился. Новая жена – копия Эделин, только моложе и эгоистичнее. Зато она делала потрясающий минет, как однажды Кевин сообщил своей дочери за стаканом виски.

Именно тогда в голове юной Кэтрин закралось сомнение. Неужели все мужчины такие? Мерзкие, мелочные и мстительные. Парней у неё толком не было, подруг в принципе тоже. Подтвердить теорию пришлось самой. Секс всегда восхищал эту девушку. Именно тогда она и попробовала.

Список стал расширяться. Маленький дневник стал не только молчаливым слушателем всех истерик и обид этой зеленоглазой девицы, но и впитывал имя очередного парня. Кирк, Джейсон, Дэниел, Макс, Том… На страницах стало не хватать места.

Но шлюхой Кэтрин всё равно себя не считала. Просто так чёрная дыра внутри становилась меньше. Меньше боли и одиночества. Меньше страданий и больше сладких стонов удовольствия. Так и проходили последние годы. Родной город, казалось, возненавидел её, но при этом восхищение не сходило с лиц знакомых. Свободна от предрассудков. Вот только каждый раз по возвращении домой Кэтрин слушала самое нелицеприятное о себе, что выплёвывала на неё мать. Но юная мисс Джексон всё равно искала того, кто поможет ей. Обрести себя и выбраться из этого бесконечного дерьма.

— Неужели тебе не надоело шляться по квартирам парней? Когда ты в последний раз дома ночевала? – причитала Эделин, идя следом за дочерью.

Девушка лишь хмыкнула, удержавшись от саркастического замечания. Она распахнула дверь и уже хотела закрыть её перед носом матери, как вдруг передумала. Об одном Кэтрин совершенно забыла.

— Может, ты прекратишь нравоучения? Ты сама когда в последний раз дом покидала? – девушка с презрением оглядела женщину с ног до головы.

Старый потрёпанный халат, волосы в беспорядке, на руках следы акриловой краски. Её внешний вид не отличался разнообразием.

— У меня сегодня свидание с Джоном Хардом, — Эделин поправила свои светлые волосы. Увы, это не помогло.

Кэтрин едва не рассмеялась. Знакома она была с семьёй Хард. У них был очень милый сынок. Кажется, Скотт. Именно с ним она целовалась в парке на окраине Сакраменто. Этот милый зеленоглазый мальчик с короткой стрижкой был слишком застенчив и пуглив. До того момента, как познакомился с Кэтрин. Потом они занимались сексом на заднем сидении пикапа его отца. Джона. А потом Джон сам ласкал её милую попку, забывая наконец-то неудачный секс с растолстевшей женой. Все были счастливы. Даже юная мисс Джексон.

— Приятного времяпрепровождения, мам, — она сняла обувь, а теперь доставала из карманов джинсов деньги. – Это чаевые за вчера. Сегодня я снова работаю в ночь. И я ни у кого не была, как ты думала.

— Прости, — мать опешила от такого заявления, но приняла деньги с превеликим удовольствием в мутных голубых глазах. – У меня намечается крупная сделка относительно новой картины.

— У тебя всегда сделки намечаются, — девушка мило улыбнулась, как будто забыла о ворчании матери и взяла её под руку. – А теперь позволь мне закрыться и поспать.

Женщина не заметила, как оказалась у двери в комнату дочери.

— Мы ещё поговорим о твоём распутном поведении. Завтра приедет твой отец. Вот он-то и вправит тебе мозги.

— Обязательно, — кивала Кэтрин, проклиная мысленно отца. – А Джону передавай привет. Он очень даже неплох.

Громко хлопнув дверью, Кэтрин рухнула на кровать, даже не раздевшись. Девушка не видела удивлённого лица матери. А потом последовал гнев и едва различимый шёпот о распутном поколении, о грехах и прочей лабуде. Вот только мисс Джексон было плевать. Сон уже давно ласкал её в своих объятьях.

* * *

Вечер вступил в свои права слишком быстро. Кэтрин слышала, как громко хлопнула входная дверь. Мама отправилась на очередное свидание. Иногда дочери казалось, что Эделин была слишком разборчива. Но творческие люди такие непостоянные. Кэтрин была точно такой же. Вот только свидания очень часто перерастали в отличный секс. Очередная разрядка.

Бар был ещё закрыт, но сотрудники были обязаны приходить на час раньше. Однако сегодня Кэтрин забыла поставить будильник, поэтому опоздала на полчаса. Быстро приняв душ и едва посушив свои длинные кудри, она надела униформу официантки, которая больше походила на костюм для съёмок порно. Короткая синяя юбочка, белая облегающая футболка и синий жилет. Неизменные шпильки, которые Джексон проклинала. Дико болели ноги, но лишний доллар всегда удавалось получить.

— Да, детка, — прохрипел мужчина, усиливая толчки. – Ты великолепна.

Его большие руки так сильно сжали ягодицы, что Кэтрин едва не крикнула от боли. Но любовником он был отменным, хотя любил пожёстче. И сейчас он сжимал её, как будто боялся отпустить. Но перед этим он умело завладел ею языком, заставляя дрожать от удовольствия.

На этих словах он кончил, прорычав от удовольствия. По-другому официантка и не знала, как назвать. Трусики были мокрые. Жутко неудобно, но секс был хорош, только времени мало.

— Если бы ты не опоздала, то всё прошло бы не так быстро, — он криво улыбнулся и приблизился к ней. – Кстати, почему ты опоздала?

— Не твоё дело, Дерек, — ляпнула она, не подумав.

На смену улыбке пришло негодование. Дерек ловко приблизил её к себе, дёрнув её за руку. В каждом его жесте отражалась власть и жестокость.

— Я твой шеф, Кэт, — почти чёрные глаза пристально смотрели на неё.

— Мать задержала. Ей не нравится, что я работаю в ночную смену, — затараторила Кэтрин, сочиняя новую историю. – И вообще, отпусти меня. На сегодня достаточно, а мне нужно работать. Бар скоро откроется.

— Не смею задерживать, — он резко ослабил хватку и отошёл в сторону. – Я отвезу тебя после работы. Могу поговорить с матерью.

— Нет необходимости. Меня пешая прогулка устраивает, и ты об этом прекрасно знаешь.

— Вот только я всё равно подвожу тебя каждую ночную смену, — констатировал хозяин заведения. – Скажи Аманде, чтобы не флиртовала с каждым клиентом. Вы всё-таки официантки, а не продажные шлюхи.

— Это почти одно и то же, — крикнула Кэтрин и закрыла за собой дверь, оставляя Дерека Ханнигана в одиночестве.

Мужчина, недолго думая, подошёл к мини-бару, который был умело спрятан в шкафу за книгами, и достал бутылку любимого бренди. Эта девчонка сводила его с ума не только телом, но и отвратительным и чересчур свободным нравом.

— Снова трахал тебя без остановки? – без приветствия начала Аманда Боунс, вытирая стаканы. – Вас было слышно.

— Это не я рычу и пыхчу, делая свою работу, — Кэтрин улыбнулась этой бесцеремонности. – Думаю, не только ты слышала.

— Все. Фил вновь пробормотал что-то про нравственность и панибратство.

Девушки рассмеялись. Подругами они хоть и не были, но эта простушка Аманда всегда была отличным собеседником. Без комплексов она рассказывала о том, что год назад увеличила грудь и сожгла волосы перекисью водорода, чтобы получать больше чаевых. И это было нормально. Нужно было кормить двухлетнего сына, который не был нужен своему отцу. Аманда всегда улыбалась и не отчаивалась, но Кэтрин часто замечала в этих светло-карих глазах безысходность. Ей было страшно. Будущее было сплошной неопределённостью.

Посетителей сегодня было много. Сигаретный дым смешался с запахом алкоголя и застрял где-то в горле. Кэтрин никогда не пробовала закурить. Ей хватало дыма от посетителей, от матери, которая гналась за очередной вредной модой.

— Вот ваш виски и чашка кофе. Чёрный. Без сахара, — отчеканила Джексон, не глядя на посетителя.

— Спасибо. А кофе действительно отвратительный? – от этого вопроса Кэтрин замерла на месте.

— Что, простите? – девушка удивлённо взглянула на мужчину.

Его образ явно не вязался с категорией людей, которые проводили здесь вечера. Белая накрахмаленная рубашка с закатанными рукавами, чёрные брюки и начищенные до блеска туфли. А ещё очки. В тёмной оправе. Незнакомец их снял и с улыбкой взглянул на девушку. Его глаза можно было сравнить с грозовым небом. Тёмно-серые. Словно сейчас пойдёт дождь. Кэтрин невольно улыбнулась в ответ, но быстро пришла в себя.

— Вам честно сказать или традиционно? – Кэтрин удивлялась сама себе. – Наш бармен не мастер в приготовлении кофе.

— Честно, но грустно, — брюнет покачал головой и сделал глоток виски. – Но алкоголь неплохой. Очень даже.

Критик. Таких редко заносило в это заведение. В основном обитатели ближайших улиц, байкеры и местные торговцы, которых дома мучили жёны. Не женщины, а сплошные фурии.

— Не хотите – не пейте, но заплатить обязаны, — прищурилась девушка и уже хотела уйти. Заказы других посетителей не будут ждать.

— Меня зовут Ник. И я не критик, как вы подумали. Просто здесь в первый раз. Один человек советовал посетить это место…

— Для чего? – любопытство просто распирало. – Здесь нет ничего оригинального.

— Как раз-таки наоборот. Такая атмосфера вдохновляет.

Девушка замешкалась. Этот мужчина был странным. Он не прекращал улыбаться. Губы у него были тонкие, а скулы слишком широкие, но это ничуть его не портило. А трёхдневная щетина придавала мужественность. Весь образ был цельным, без единого изъяна. Модель из глянцевого журнала. Вот только Кэтрин их никогда не читала. Глупость да и только. Но Аманда каждый раз приносила этот глянец в бар.

— Уверена, что вам понравится наше заведение, — дежурной улыбкой закончила эту беседу Джексон. – Приятного вечера.

— Как вас зовут, мисс? — очередной вопрос.

Брюнетка закатила глаза и проворчала: «Неужели не видно?». Бейджик с именем был приколот к жилету. Буквы были большие, так что даже слепой мог их заметить.

— Кэт. Меня зовут Кэт, — она не стала вертеть перед его носом своим бейджем, хотя очень хотелось.

— Но ведь хочется, чтобы к вам обращались по-другому, — не унимался Ник, сложив руки на груди. Кажется, кофе уже остыл.

— Мисс Джексон, — на выдохе выговорила официантка и едва не побежала в сторону барной стойки. Всё это было слишком странно. Новый знакомый однозначно был для неё открытием. Вот только нужно ли всё это?

— Приятно познакомиться, мисс Джексон, — прошептал мужчина, вновь надевая очки.

Достав из своего кожаного портфеля блокнот, он сделал несколько записей. Идея для новой книги была найдена.

Заурядные сволочи, пьющие свежезаваренный кофе по утрам, читающие очередной номер бульварщины. Настолько избалованные и богатые, что самим тошно. Предательство ради денег, деньги ради предательства. Лишь два пути. Выбора больше нет.

Если бы Джека спросили о том, как он докатился до жизни такой, то в ответ получили бы кривую ухмылку и фразу «Это наследственное. Все Доусоны такие». Всего лишь отговорка, отвлекающая людей от пустого. Всего лишь красивая оболочка в дорогом костюме от Диор. Напускное превосходство едва ли становится таблеткой от мерзости окружающего мира. Вот только глубокий шрам на левой щеке напоминает об остатках человечности. О детской непосредственности, которая была смыта руками ненавистного отчима.

А сейчас этот темноволосый мужчина сидел в своём офисе, читая очередной бред писателя-новичка. Все вокруг пишут о богатстве, о том, как красивые девицы становятся современными Золушками. Вот только никто не знал, а что стало с этими Золушками после первой брачной ночи? Очередная невинная душа покидает тело. Пустая и такая красивая оболочка.

Телефон противно запищал, объявляя, что пришло смс-сообщение.

«У меня наконец-то появилась идея для нашей новой книги, брат. Она работает на Плинтон-стрит. 48. Северо-восточное шоссе. Приезжай к пяти утра. Увидишь. Ник». Джек широко улыбнулся, от чего на щеках появились ямочки, несмотря на трёхдневную щетину. Он запустил руку в волосы, окончательно испортив свою причёску. Ему вообще все эти укладки не нравились, но сегодня было интервью с одним журналом, а на фотографиях ему хотелось быть ходячей сексуальностью. Так оно и получилось. Даже немного испорченное личико не было помехой.

Часы пробили полночь. Издательство уже было пустым, не считая охранника и Джека. Одному просто не хотелось уходить, а второй ну просто обязан был быть в этом огромном здании. Это была его работа. Джек потёр переносицу и выбросил рукопись в мусорное ведро. Слишком приторно. Все словно писали под копирку. Ему просто необходимо увидеть то, что увидел Ник в этом захолустье. Вот только несколько часов нужно было куда-то деть. А потом ещё и добираться до этого места… Его старший брат привык не спать по ночам. Писатели все такие, а вот бизнесмены – нет. В десять утра ты обязан быть свежим, прекрасно выглядящим. А ещё пустым. Вот только ослепительная улыбка со временем превратилась в оскал, а прекрасный юмор сочился злостью и едким сарказмом. Жизнь уже давно отравлена. Богатым быть хорошо, если ты с самого начала был настроен на это.

* * *

Кэтрин лениво поглядывала на последних уже пьяных посетителей. Время быстро приближалось к пяти утра. Именно тогда бар закрывался и все отправлялись по домам. Вот только на этот раз мисс Джексон не хотелось сидеть в грязном и прокуренном салоне Дерека, слушая его несмешные анекдоты. Правда, ноги не слушались, поэтому всегда послушно садились в старенький Форд.

— А этот парень ничего, — Аманда загадочно улыбнулась, взглядом метнувшись к Нику.

Кэтрин же недовольно хмыкнула и продолжила вытирать стаканы. Когда новый знакомый и остальные посетители ушли, официантка с облегчением выдохнула. Целую ночь она чувствовала на себе взгляд. Изучающий. Никто так на неё не смотрел. Пристально, но с доброй улыбкой. А ещё этот критик что-то записывал в свой блокнот. Мисс Джексон заметила это, когда проходила мимо, чтобы отнести очередной заказ. За весь вечер они больше ни разу не заговорили. Но он всё равно что-то записывал, поглядывая на брюнетку. Кэтрин было впервые так неуютно в этом пропащем месте. Может, потому что она привыкла к такому? Никто не нарушал внутренний покой. Точнее, вечный поиск себя в лицах других мужчин. Вот только с этим мужчиной ей спать совершенно не хотелось. Только разговаривать. Но впервые она не рискнула вновь подойти. Неужели скромность ещё была жива?

— Ерунда. Случайный посетитель, — равнодушно произнесла Кэтрин, уже расставляя стаканы. – Он сюда больше не вернётся. Такие здесь только проездом. Ищут новые ощущения.

— Странно. А ведь мы наоборот мечтаем выбраться отсюда. Смешно, — эта глупышка всегда любила поговорить в отличие от Кэтрин. – А ещё он с тебя глаз не сводил. Так что спорю на двадцатку, что он появится вновь.

— О чём вы, девочки? – неожиданно появился Дерек.

— О том, что у нашей Кэт новый поклонник, — на этот раз фраза сочилась ядом зависти. Эта глупышка ещё умела ревновать. Аманда, закончив с уборкой, отправилась домой, но перед этим она обязательно подкрасит губы и подправит свои сожжённые волосы, мечтая о том, чтобы Дерек обратил на неё внимание. И почему все так любят эту шлюшку Кэтрин?

— Какой поклонник? — недовольно спросил мужчина, прижав официантку к себе, как только блондинка покинула зал. – Ты ведь не думаешь мне тут шашни крутить? Трахайся и люби, но не здесь. Ты трахаешься в этом баре только со мной.

— Благо хоть любви не просишь, — она хотела оттолкнуть его, но он крепко держал её сзади, не позволяя вырваться.

— Не в настроении, душечка? А как же поиск хорошего секса? Забыла про утренний ритуал? – прошипел шеф, наклоняя девушку к барной стойке.

Впервые Кэтрин задумалась над тем, что в этой жизни нужно было что-то менять. Вот только тело всё равно отвечало на эти грубые ласки, пусть и не так охотно. Трусики были разорваны, а юбка слишком высоко задрана. Пальцы мужчины были слишком толстыми и не доставляли удовольствия, а вот язык этого заносчивого кобеля Кэтрин любила. Но сейчас он был слишком зол на неё. Ревность вылилась в грязный секс за барной стойкой.

— Мне больно, — прошептала Кэтрин, ерзая на пальцах мужчины. – Успокойся.

Ханниган услышал это недовольство, поэтому быстро спустил штаны и вошёл в девушку, убрав из неё свои пальцы. Член уже настолько болел от желания, что Дерек едва не кончил сразу же, но сжав её упругую попку так сильно, насколько это было возможно, он успокоился. Ритм был рваный, любовники не слушали друг друга. Кэтрин протяжно застонала, понимая, что скоро наступит разрядка. Вот только на этот раз удовольствия она совершенно не получила. Из головы не выходил образ нового знакомого.

— Не смей заводить поклонников на работе, — отчеканил Дерек и резко кончил, так и не дав сделать это Джексон. – И приходи послезавтра к трём часам дня. Не резон тебе работать по ночам. Не будем волновать мамочку.

Хлопнув её по ягодицам, он опустил юбку, а затем привёл в порядок и себя. Теперь он мог спокойно возвращаться домой. Кэтрин же направилась в служебное помещение, не сказав ни слова. Сегодня она не сядет в его противный Форд и не будет слушать очередной похабный анекдот.

— Ты только не обижайся, Кэтти, — сюсюканье окончательно разозлило девушку.

Она выбежала из бара и направилась за угол. Дерек ушёл в противоположную сторону, оглядываясь по сторонам. Но нигде тёмной кудрявой головки не было видно. Махнув рукой и пробормотав что-то невразумительное, Ханниган завёл своё авто и отправился домой. Мужчина настолько устал, что не обратил внимания на неподалёку припаркованный чёрный мерседес.

Кэтрин выдохнула и села на корточки. На улице было прохладно. Раньше этого она не замечала, но вот тонкая футболка и жилетка едва спасали от непривычного холода. Про юбку она вообще не думала. Коленки начали синеть, а стопы ныли от ненавистных каблуков. Выругавшись, девушка поднялась и сняла босоножки. Придётся пройтись босиком, по крайней мере до ближайшего перекрёстка. Только бы ноги не порезать.

И тогда, медленными шагами, держа в левой руке пару неудобных босоножек, Кэтрин вышла из-за угла и направилась прямиком домой. Нужно было успеть до момента пробуждения матери. Не хотелось, чтобы очередной день начинался с причитаний.

Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила авто, которое медленно ехало за ней. Джек улыбался, глядя на то, как эта девчонка шла по бордюру, будто канатоходец. Но потом он решил посигналить, и официантка едва не упала.

Когда Доусон подъехал к бару, то не знал, о чём именно говорил его брат. Но Ник как раз оказался кстати, поэтому, сообщив о миловидной девушке по имени мисс Джексон, он отправился домой отсыпаться. А Джеку предстояло проследить за ней, дабы понять, чем же так вдохновила эта особа нашего писателя.

— Мисс, подождите, — он подъехал ближе, дабы быть на уровне.

Девушка оступилась, но успешно удержалась на ногах. Метнув недовольный взгляд на незнакомца, она покачала головой. Ещё один богатенький критик, ищущий приключений. Только если её новый знакомый был образцом идеального мужчины, то этот совершенно таким не был. Они смотрели друг на друга молча. Кэтрин заметила тёмные круги под глазами водителя, шрам на левой щеке, тонкие губы и почти чёрные глаза. Настолько сильно они контрастировали с бледной кожей, что девушка невольно залюбовалась. Уже второй раз за сутки. Впервые мисс Джексон вела себя не так развязно.

— Мы знакомы? – она часто заморгала, чтобы избавиться от ненавистного желания вновь смотреть в эти чёрные глаза.

Мужчина лишь усмехнулся, хотя и сам не знал, зачем он её позвал. Ведь можно было наблюдать со стороны. Но что-то в этой угловатой девушке показалось ему интересным. Несмотря на длинные ноги, маленькую попку и пышный бюст, движения этой особы были несмелыми и зажатыми. С виду сказать о таком было сложно, но неужели она станет прототипом главной героини книги его брата? Что в ней такого?

— Нет. Но можно это исправить, — он вышел из машины и встал прямо перед ней. Она взглянула на него снизу вверх, так как разница в росте была довольно внушительной.

— Джек Доусон, — брюнет протянул свою ладонь.

Несмелое рукопожатие и недоверчивость во взгляде. Слишком много знакомств за одну ночь.

— Кэтрин Джексон, — она слабо улыбнулась, продолжая смотреть в его чёрные, как ночь, глаза. Даже зрачок был едва заметен.

— Просто я видел вас раньше, — начал наспех врать Джек. – А познакомиться не решался, а тут вы босая идёте в такой ранний час.

— Точно, — она взглянула на свои ноги, вспомнив о том, что босоножки всё ещё в левой руке. – Они такие неудобные. Но мне идти недалеко.

— Вы не садитесь в незнакомые машины? – он отошёл от нее чуть дальше, дабы не нарушать личное пространство. Хотя оно давно уже было нарушено. Другими.

— Я не сажусь в шикарные незнакомые машины, — она не смогла удержать восторга. – И вообще, мы познакомились несколько минут назад. Не думаю, что стоит вот так вот ехать с вами.

Мужчина кивнул. Она, может, и была шлюхой, но вела сейчас себя, как современная аристократка. Джек понял, почему она стала объектом изучения его любимого старшего братца. В этом взгляде зелёных глаз был ураган эмоций, каждый жест был настоящим, без умелой актёрской игры. Девушка просто была такой. Без всяких жеманностей и прочей гламурной шелухи.

— Тогда я поеду рядом с вами. Вы не против? – он вопросительно изогнул бровь, напуская на себя шлейф серьёзности.

Кэтрин от удивления едва не открыла рот. Впервые мужчина не настаивал на поездке с ней. Впервые он был сама галантность. Или это просто ей кажется? Она заметила, как он крутил на пальце брелок от ключей. Нервничает или просто не любит ждать? И одет он был как-то не под стать своей машине: тёмно-синие джинсы, белая рубашка с закатанными рукавами. А ведь руки красивые. Запястья были необычно тонкие, почти женские. А ещё часы были на правой руке. Весь его образ был размытым, несовершенным, в отличие от его автомобиля.

— Не против, — Джексон пожала плечами. – Тут недалеко. Да и машин мало. Никто не будет крутить пальцем у виска, глядя на то, как мы странно разговариваем. Вы в машине, а я иду по дороге.

— Плевать на всех, кто крутит пальцем у виска, — Джек сел в машину и завёл мотор. – В следующий раз я надеюсь, что вы решитесь на полноценную поездку со мной.

— Всё возможно.

— Буду рад это проверить, мисс Джексон, — он улыбнулся очень искренне, тем самым осознав, что впервые так просто познакомился с девушкой.

Джек никогда не улыбался такое количество раз за утро. Оно, кстати, порадовало ярким солнцем и слабым тёплым ветром. А ещё эта Кэтрин. Точнее, мисс Джексон. Имя было слишком обычным, распространённым среди женского пола. Неужели фантазия давно похоронена под плитой обыденности? Хотя и его родители не отличались изобретательностью. Назвать сына в честь отца, которого он никогда не знал. А вот отчима он благополучно проклял много лет назад. Плевал он на деньги и известную фамилию. Хотелось собрать вещи и исчезнуть из этого прогнившего мира. Отправиться туда, где никто не будет искать. Только теперь Джеку казалось, что это будет очередной несбывшейся мечтой. Ведь он глава этой чёртовой семьи, где родная мать и старший брат совершенно не приспособлены к суровой реальности. Один пишет свои романы, где главный герой — антагонист или нигилист, а дорогая матушка видит мир только держа в руках кредитную карту с огромным резервом. Подарок перед смертью Александра Доусона. Лишь бы о нём вспоминали хорошо, забыв, как он бил приёмных сыновей.

Но мысли о новой знакомой не покидали голову мужчины. Пусть их общение продлилось максимум минут пятнадцать, так как она действительно жила недалеко, да и передвигалась не с черепашьей скоростью, но эту заинтересованность он давно не чувствовал, да и не видел. Она умело шутила и, казалось, краснела от парочки сказанных невзначай комплиментов: при этом он ни разу не сказал про её внешность. Только про острый язык и хорошее чувство юмора. А потом он наконец-то увидел, где она жила. Небольшой домик светло-жёлтого цвета. Обычный, ничем не примечательный. Вот только краска на фасаде облупилась, показывая серовато-коричневые доски. Её жилище явно нуждалось в ремонте. Но не только об этом он задумался, наблюдая за тем, как мисс Джексон направилась к своему жилищу. На небольшой веранде стояли мольберт и старое кресло. Она умеет рисовать? Неужели это ещё одна грань этой девушки? Назвать её женщиной просто не поворачивался язык. А ведь ей всего двадцать три. Бессмысленное прозябание в этом захолустье просто портит. Хотя разве богатая жизнь не убивает всё хорошее внутри? Иногда Джеку казалось, что он давно мёртв. Дилемма. Однозначно.

На часах было девять утра. Доусон решил послать к чёрту работу. А во всём виноват Ник. Хотя нет, он даже отблагодарит его, когда тот заявится к нему. Иногда мир неплох. Стоит только пообщаться с неплохим человеком. Зайдя в свою квартиру, Джек на ходу снял белую рубашку и джинсы, оставшись в одних тёмно-синих боксерах. Не то чтобы он не любил тренажёрный зал, но двух походов в неделю в это место поклонения он считал достаточным. Тем более, когда у тебя дома стоит беговая дорожка. Вот только пользовался он ей редко, в отличие от Ника или подружек-однодневок. Джек отличался от своего старшего брата тем, что предпочитал быть галантным и даже разрешал полноценно позавтракать своим любовницам, попотеть на тренажёре и принять душ. На этом доброжелательность и галантность заканчивалась. Мужчина ненавидел, когда кто-нибудь жил за его счёт. Может, поэтому долгосрочных отношений и не наблюдалось.

Холодные шёлковые простыни подействовали усыпляюще. Хотелось просто оказаться в небытие…

Пробуждение было резким и неприятным. В дверь настойчиво кто-то стучал, а телефон противно верещал, заставляя абонента ответить на звонок. Джек глубоко вздохнул и нажал «отбой». Но в дверь не прекращали тарабанить. Откровенное нахальство. Неохотно поднявшись и потирая глаза, мужчина направился в коридор, проклиная любимого родственника.

Ник был как всегда бодр и свеж. Младший Доусон молча впустил посетителя, не забыв при этом хлопнуть дверью за его спиной.

— Чего это ты такой помятый? И что за привычка сбрасывать мои звонки? — Ник прошёл в гостиную и по-хозяйски развалился на небольшом кожаном диванчике.

Джек покачал головой и поплёлся следом за гостем.

— Представь себе, иногда людям нужен сон, — с усмешкой проговорил брат, подойдя к окну. — Из-за твоего сообщения я не спал всю ночь и утро.

— Ты видел её? Познакомился? — Николас ожил после последней фразы. — У меня столько идей в голове! Толком не выспался из-за этого.

— В чём твой секрет, Ник? Ты бодрый, даже когда не спал всю ночь, — Джек зевнул, ощущая, как ненавистная головная боль разрушала сладкую полудрёму. Мужчина проигнорировал возгласы этого непоседы-творца. На что Ник обиженно поджал губы. И кто из них старше?

— Ты меня не слушаешь, — он покачал головой и поправил очки. — Сам ведь говорил, чтобы я наконец-то проработал идею с новой книгой.

— Можно было сообщить мне это по телефону, а не тарабанить в дверь. А насчёт идеи… Я понял, как только познакомился с мисс Джексон. Очередная сказка о современной Золушке? Это не будет иметь успех, братец, — Джек направился в спальню, чтобы одеться. Чёрный пуловер и джинсы. Сегодня не намечалось никаких фотосессий или интервью. И вообще сегодня у него законный выходной.

Когда мужчина переоделся и вновь вернулся в гостиную, он застал Ника в той же позе с отсутствующим взглядом. Прям как маленький. Ей Богу.

— Ау! Земля вызывает Николаса, — младший щёлкнул перед носом гостя. — Я верю, что ты не из тех графоманов, чьи работы я прочитываю ежедневно. Ты — нечто большее.

— Спасибо и на этом, — старший Доусон покачал головой и ослепительно улыбнулся. — У меня была идея… Тебе она покажется не совсем корректной. А если познакомиться с этой девушкой поближе? Ну, ухаживать мы будем вдвоём... И соблазнять тоже. Тем более, что она шлюха. Пусть и прикрывается образом милой официантки, — этот тон Джек ненавидел.

Конечно, у каждого была тёмная сторона. Вот только свою мужчина держал в узде, в отличие от непостоянных творцов.

— И ты это узнал за один вечер в баре? — с недовольством спросил собеседник, садясь на пол напротив брата. Ковёр был намного мягче кожаного дивана. Сложив ноги по-турецки, Джек настроился на долгий монолог родственника.

— А если показать изнанку всей этой жизни? И примером станет эта Кэтрин. Я хочу познакомиться с ней поближе, узнать о её жизни. Но говорить, что пишу книгу о ней, не буду. Слишком рано. Когда она начнёт доверять мне, тогда в игру вступишь ты. Ты весь такой брутальный и нахальный, — от этих слов Джек поморщился, слишком приторно звучало. — Она будет разрываться между нами двумя, будет заниматься сексом с нами обоими, а я в то время покажу в книге все её гадкие и тайные желания. Это будет фурор среди элиты нашего города. Ведь мои книги читают эти богатенькие стервы.

— А что будет потом? После всего этого…

— Она станет знаменитой «шлюхой», — его ослепительная улыбка больше напоминала оскал. — Почему ты так беспокоишься о том, что будет с этой мисс Джексон?

— Понимаешь, человечность во мне ещё жива. Совсем чуть-чуть, — прищурился Джек.

Минуту спустя взгляд тёмно-карих, почти чёрных глаз, стал ледяным.

— Никогда не думал, что ради собственного успеха ты пожертвуешь жизнью девушки, которую даже не знаешь. Разочаровываешь.

— Я всю жизнь этим занимаюсь, — Ник почесал голову и поднялся с дивана. — Ты согласишься, верно?

— Подумаю над твоим предложением. Но ты знаешь, что я всегда действую по своим собственным планам. Прекращай играть в игры, брат, — он отвернулся, показав, что не желает продолжать беседу.

Ник лишь пожал плечами, а затем направился к выходу, сказав напоследок:

— Я начну писать. Наброски привезу через пару недель. Надеюсь, что ты будешь вести себя разумно и не будешь участвовать до определённого момента. Не разочаруй.

— Ты тоже, — буркнул Джек, понимая, что испорченность стала повсеместной заразой.

Кэтрин лениво ковырялась в салате, с трудом понимая информацию, которую ей рассказывал собеседник. Такой поток новостей после беспокойного сна — настоящее оружие массового поражения. Кевин Джексон улыбался, глядя на свою дочь, думая, что рассказы о семейной жизни хоть как — то волновали её. Новая жена была идеальна во всех смыслах для лысеющего и слишком быстро стареющего ловеласа: богатая, сексуальная и молодая. Всего-навсего ровесница родной дочери. Удачная партия. Не получилось с Эделин, выйдет с Эйприл. Для любого ребёнка встреча с родителем всегда должна быть радостью, но только не для Кэтрин. Ей хотелось оставить все правила приличия и врезать эту похотливому самцу, который уже в три часа дня пил вторую порцию виски. Высказать всю боль, которую она испытывала после его ухода. Ведь именно его маленькая Кэти успокаивала мать, которая полгода была в запое. Маленькая Кэти мыла её и выхаживала, когда беспокойная Эделин была невменяемом состоянии от бесконечных истерик и пьяного угара. С тех самых пор девушка следила за тем, чтобы в доме не было ни капли алкоголя. Остались лишь сигареты. А ещё их пристанище разваливалось, и сантехника барахлила. И всем этим занималась юная мисс Джексон, которая сейчас скалилась, но отец думал, что это счастливая улыбка. Забавно, правда? Люди всегда хотят видеть только то, что им по душе. И если что-то не так, то жизнь становится сплошным разочарованием.

— Кольцо, — заметила Кэтрин, — ты его не носишь. Почему?

Кевин резко замолчал и потёр пальцем тонкую полоску на коже от обручального хомута. Вот только подтверждения верности не наблюдалось на руке. Левый глаз задёргался, от чего мужчина прищурился.

— Так надо, Кэти. Так надо, — Кэтрин прекрасно понимала, что собеседник снова врал. Пытался соврать, вот только ей двадцать три, и она точная копия своего отца. Каждый жест был отражением самой себя. Ещё одно разочарование. Кэтрин никогда не хотела быть ни на кого похожей. Зачем повторять грустную судьбу другого человека?

— Она изменяет мне. Моя Эйприл спит с нашим же сантехником! — и тут его как прорвало. — Эта лживая молодая дрянь осуждает меня! Видите ли, я мало зарабатываю и не могу удовлетворить её в постели! Стерва!

Кевин выпил порцию дурмана залпом и взлохматил редеющую тёмную чёлку пальцами. Кэтрин не знала, что ответить на эту маленькую, но такую гневную браваду. Но она знала одно: он хотел вернуться к Эделин. Вот только любимая дочь не могла позволить этому случиться.

— Так тебе и надо, пап, — Кэтрин закрыла рот рукой, но слова вылетели со стремительной скоростью. Правда была маленьким воробьём, который наконец-то отправился в дальние страны.

— Что ты сказала? — зелёные глаза мужчины опасно сверкнули, а кулаки сжались. — Как ты смеешь говорить это своему отцу?

Он старался говорить тихо, но несмотря на это бармен хмыкнул и покачал головой. Очередная ссора в этих стенах. Обычное неприятное явление.

— А разве это не правда? — Кэтрин поставила тарелку с салатом в сторону. — Я ведь прекрасно понимаю к чему ты клонишь. Эйприл не первая молодая девица в твоём списке после мамы, но первая на ком ты женился. Но не смей намекать Эделин Джексон на своё возвращение… Ещё один нервный срыв она не переживёт. Я тем более.

Мистер Джексон сглотнул и коротко кивнул, хотя ярость окрасила щёки. Он никогда не позволял дочери такое говорить.

— Я понимаю, и не буду беспокоить, но это не даёт тебе права…

— Это тебе не даёт права в очередной раз разочаровывать, — Кэтрин удивлялась возникшей смелости. Вот только руки дрожали.

Эта фраза стала точкой невозврата. Понимание всей ситуации испарилось из головы отца.

— Кто бы говорил о разочаровании, детка! Ты с самого детства была странной. Хуже, чем твоя мать. Так ещё и шлюха! Думаешь, я не знаю о твоих похождениях? Да весь таксопарк пригорода знает! Ты ничуть не лучше меня, Кэтрин Эделин Джексон.

Кэтрин несколько раз моргнула, чтобы предательские слёзы ушли прочь. Конечно, её нельзя назвать идеальной дочерью, вот только такое услышать от родного отца она и врагу не пожелала бы. Пора было уходить.

— Иди к чёрту, — процедила сквозь зубы брюнетка и резко поднялась из-за стола. Схватив сумочку, она выскользнула из закусочной, оставив Кевина наедине с его яростью и разочарованием.

* * *

У всех случались плохие дни. С Кэтрин это происходило с завидным постоянством в последнее время. Не то чтобы ей не нравилась её жизнь, но после разговора с отцом мир окрасился в самые тёмные тона. Раньше всё было просто серым, а теперь чернота проступала в каждом переулке, в лицах прохожих. А её родной и немного ветхий дом казался ослепляющим пятном. Кэтрин улыбнулась сама себе и зашла в дом, не думая о том, что буря совсем скоро намекнёт о себе. Захлопнув дверь, девушка кинула на столик ключи, как вдруг в коридоре показалась Эделин в своём платье для «особых случаев». Нежно голубой шифон на этот раз придал коже матери сероватый оттенок. Увидев, что Кэтрин пришла одна, женщина нахмурилась, от чего её и без того тонкие губы сжались в ровную нить.

— Прости, что он не пришёл со мной. Хотя я знаю, что обещала тебе. Вот только не понимаю зачем, — гостья уже знала о возможной заготовленной речи её матери, поэтому не хотела утруждать никого. Пройдя на кухню, она достала стакан, чтобы налить воды. В доме было невыносимо жарко. Высокая влажность сделала воздух тягучим и почти осязаемым. Кэтрин налила воды под тяжёлым взглядом матери, которая теперь оперлась о дверной косяк. Пора было переодеться в любимый халат.

— И как Кевин поживает? Ведь ты не дала мне возможности его увидеть, — ледяным тоном сказала Эделин. — Хоть бы раз исполнила мою просьбу.

Девушка от этой фразы едва не рассмеялась, но всё-таки сумела сохранить невозмутимый вид. Опустошив стакан, она звонко поставила его на стол, так и не взглянув на мать. Ещё одного осуждающего взгляда она не выдержит. Хватит с неё. И почему-то она была рада, что пришла одна. Без отца.

— Не думала позвонить ему сама? Встретиться вместо меня? Теперь придётся тебе это делать. Я послала его ко всем чертям. А перед этим сообщила о том, что разочаровывать близких стало его постоянным занятием.

Эта фраза заставила женщину сжать кулаки и приблизиться к дочери. Сказать что-то колкое безумно хотелось, но из головы как назло все мысли вылетели.

— Ты такая глупая, Кэтрин, — прошипела блондинка. — Глупая девчонка, которая любит только себя. Неужели нельзя было хоть раз подумать обо мне?

Кэтрин закатила глаза и прошла мимо матери по направлению в свою комнату. Усталость вцепилась мёртвой хваткой.

— Хочу задать встречный вопрос, — резко развернувшись, девушка всё же решила оставить последнее слово за собой. — Ты хоть иногда выползаешь из своего мирка? Я понимаю, что ты — натура творческая и впечатлительная, но деньги сами из воздуха не появляются. А ещё дом разваливается, а отец вспоминает о нас, когда ему нужно пожаловаться. Зато как называть меня шлюхой… Да, я не идеальная дочь или подруга. Мне нравилась моя жизнь до сегодняшнего момента. Мне нравилось, что мной восхищались. Вот только теперь от этого немного тошно.

— Тошной ей, — Эделин взмахнула руками. — Думаешь приятно слушать о том, что родная и единственная дочь спит со всеми подряд? Это твоё развлечение или ты плачешься им в жилетку после оргий?

Это стало последней каплей. Кэтрин резко развернулась и направилась вверх по лестнице. Пора было что-то менять.

— Правильно! Беги! Собирай свои вещи! Я сама как-нибудь справлюсь. Без тебя, — сквозь слёзы говорила мать.

Слишком эмоциональная натура. Художники все такие. Спустя несколько минут, женщина отправилась на задний двор за пачкой сигарет. На такие случаи у неё всегда в тайнике была пачка крепких. А ещё она сделала вид, что не услышала звук захлопывающейся двери. Это было слишком больно для неё.

2008 год. Сакраменто. Штат Калифорния.

Разрушенные идеалы с оглушающим треском проникли в сознание, послав чокнутую реальность куда подальше. То, что создавалось в течение этой жизни, рухнуло в одно мгновение. Николас сжал кулаки, наблюдая за тем, как его любимый и такой правильный младший брат трахается с его Эшли. Тишина, которая не растаяла под звуками удовольствия и похоти, пульсирующим эхом стояла в ушах. Маленькие груди с вздёрнутыми сосками, казалось бы, танцевали в такт рваным толчкам. Эти двое не замечали никого. Даже человека, который стоял рядом с приоткрытой дверью в собственную спальню. Необходимо было бежать как можно дальше от сцены первородного греха, но Ник стоял как вкопанный. По лбу струилась одинокая капелька пота, хотя от полученного удара по моральным идеалам должно было быть холодно. Николасу не было больно от увиденного, скорее, пусто. Поэтому он просто стоял и смотрел, понимая, что если бы приехал чуть раньше, то, возможно, бы не допустил такого. Но Джек и Эшли обещали устроить ему вечеринку-сюрприз. Любопытство своими липкими пальчиками захватило Ника с головой, поэтому он решил приехать раньше. Двойной подарок. Выстрел в упор. Хотелось исчезнуть.

В комнате было слишком жарко, несмотря на открытое окно. Но этим двоим было намного жарче, чем стороннему наблюдателю. Джек с невиданной страстью целовал Эшли, а она тем временем сжимала его ягодицы согнутыми ногами. Секунда. Одна. Вторая. Третья. Случайный скрип двери нарушил идиллию. Теперь точно воцарилась тишина. Старший из братьев горько хмыкнул и закрыл за собой дверь, оставляя в полном ступоре бывших близких людей. Разрушенные идеалы походили на бой маленьких молоточков в голове. Джек — скотина.

Спустя пару минут его настиг виновник всего действа в наспех застёгнутой голубой рубашке и джинсах. Его младшему брату никогда не был свойственен порядок. Ни в жизни, ни в отношениях. Сейчас, как в настоящей мелодраме, он начнёт извиняться, а Нику будет позволительно испортить без того испорченное лицо грубым шрамом. От этих мыслей парень улыбнулся и поправил очки, а затем пристально взглянул на Джека.

— Прости, — короткое и простое извинение в стиле младшего Доусона.

Наверное, Ник бы простил его и поговорил нормально, но в дверях появилась уже одетая Эшли. Хотя без одежды ей пять минут назад было намного комфортнее, чем сейчас. Светлые длинные волосы были убраны в хвост, а нежно-зелёное платье вновь застёгнуто на все пуговицы. Неуверенной походкой она подошла к братьям и уже хотела сказать что-то извинительно-отвратительное, но Ник жестом остановил её.

— Ваш сюрприз удался. Правда, я мог и не приходить. После такого хочется напиться, но не здесь и не с вами, — равнодушно начал Ник. — А ещё, Эшли, будь добра больше не показываться мне на глаза.

Это было последней каплей в пучине разрушенной жизни. Какой факультет журналистики, если вдохновением была эта голубоглазая с россыпью веснушек на круглом лице? Теперь Эшли Пирсон не казалась такой привлекательной. Перепуганная и покрасневшая, она казалась очередной девицей, которая случайным образом оказалась в юридическом факультете, как и он сам. Только Ник бросил магистратуру и решил это отметить. Отметил на всю жизнь. Такие раны не заживают полностью. Ужасные грубые рубцы в память о предательстве, которое едкой кислотой проникло в организм. Неужели все в этом мире изуродованы? Кто-то внутри, а кто-то снаружи.

— Мы хотели тебе рассказать, но твоё решение и вечеринка… — растерянность и волнение звучали в каждом оправдательном слове. Ник скривился от этого и резко развернулся, проигнорировав тяжёлый взгляд брата, полный сожаления. Зачем совершать глупость, если потом не можешь за неё ответить по-взрослому?

— Ник, поговори с нами. — Джек схватил его за плечо, тем самым совершив роковую ошибку. Последовало удачное попадание кулака по лицу. Младший Доусон покачнулся и дотронулся пальцами до ноющей скулы.

— Поговори? А не слишком многого ты хочешь, брат? — мужчина медленно приближался к виновнику всех его бед. Джеку оставалось лишь медленно отступать назад. Шаг за шагом. Эшли уже хотела вмешаться, но не рискнула. Трусость на этот раз выиграла раунд у рассудка.

— Выскажись. Ударь, если хочешь, только не замыкайся.

— Не замыкайся? А ты не суй свой член, куда не надо, ясно? Вечно я должен был приглядывать за тобой, помогать в случае твоих пьянок и загулов. Журналистика же намного веселее, чем прозябание над учебниками по юриспруденции в библиотеке? Тебе всегда можно было делать всё, что захочешь, — он резко толкнул его, тем самым заставив упасть на пол.

Удар за ударом. Кожа кулака саднила, но Ник едва ли чувствовал что-то, кроме нахлынувшего гнева. За пустотой скрывалась ярость во всём своём великолепии. А Джек лишь послушно подставлял лицо, чувствуя металл крови на языке.

— Ты эгоистичная сволочь, Джек! И вечно я спасаю твою задницу, а в ответ никакой благодарности! — голова брата моталась из стороны в сторону. А Эшли скулила где-то на задворках сознания.

Нику было наплевать. Ему нравилось, что брат страдает, хотя боль не сравнится с его собственной. Потому что обручальное кольцо на цепочке едва ли не прожгло ткань джинсов. Вечеринка в кругу друзей была отличным поводом сделать предложение любимой девушке.

— Ник, — прохрипел Джек, резко схватив его за запястье, — не спас. Помнишь?

Старший Доусон замер и громко выдохнул. Старые раны каждый раз напоминают о себе в ночных кошмарах. Парень резко поднялся, оставив после себя кровавое месиво на лице Джека. Вдруг дверь в гостиную распахнулась. Гости пришли в самый неудачный момент.

— Что здесь происходит? — воскликнул Хейл, бывший однокурсник Ника.

— Веселье! — истеричный смех разрушил мёртвую тишину. — Вы пришли как раз вовремя. Джек и Эшли развлекут вас. А с меня достаточно на сегодня развлечений.

После этой фразы он вышел из комнаты, ощущая настороженные взгляды друзей. Разрушенные идеалы хрипло смеялись и хлопали в свои пыльные ладони, наблюдая за стонущим от боли сердцем. Кольцо осталось тихо лежать на дне реки, что находилась в паре километров от дома.