Начало (гет)

Шёл последний месяц перед зимними каникулами. Все в школе пребывали в радостном предвкушении Святочного бала. Кто-то подыскивал себе пару, кто-то с нетерпением ждал приглашения. Со мной же всё было ясно.

Пару дней назад во время ужина в Большой зале царила особенно весёлая атмосфера. Что было тому причиной — никто не знал, а потому всё списали на предпраздничное настроение.

В тот день она находилась в прекрасном расположении духа. Она радовалась чему-то своему — так, что я не мог не радоваться вместе с ней. Она была необычайно разговорчива и то и дело приставала с расспросами к сестре:

— Белла, что было в том письме, что ты получила утренней почтой? Приглашение на бал, верно? Кто он? Кто пригласил тебя? — сияя, она обрушила на неё град вопросов.

— Этот дурацкий бал — последнее место, куда я хочу попасть, — мрачно ответила ей та. — Я лучше объемся шоколадных лягушек у себя в комнате и буду мучиться от боли в животе, чем соглашусь отправиться туда с каким-нибудь маменькиным сынком и танцевать там с ним до самого утра.

На словах о "маменькином сынке" она посмотрела на меня, будто показывая, кого имеет в виду. Я ответил ей безразличием во взгляде.

Нарцисса взяла меня за руку под столом, переплела свои пальцы с моими. Я пал. Ещё мгновение назад я был не прочь схлестнуться с её сестрой, но сейчас всё это потеряло для меня всякий смысл. Нежность накрыла меня с головой, и всё перестало существовать. Я лишь снисходительно улыбнулся Беллатрисе.

— А я потанцевала бы с одним маменькиным сынком, — вдруг мечтательно проговорила Нарцисса, глядя в глаза сестре и прервав тем самым паузу, возникшую за столом.

— Мне кажется, он будет совсем не против, — поддержал я её. — Нет, он будет только за!

— Тогда договорились? — спросила она у меня, а я удивился, что ей вообще нужен ответ.

— Разумеется, — весело ответил ей я.

Беллатриса, чернее тучи, вскочила из-за стола:

— Делайте что хотите! Мне плевать! — вскипела она. — Вернусь-ка я в гостиную. Здесь так приторно пахнет телячьими нежностями, что у меня пропал аппетит.

Она убежала, оставив нас.

Из-за гриффиндорского стола послышался хохот Андромеды и её друзей.

Остаток ужина мы провели за непринуждённой беседой. На душе у меня было легко и радостно. А под конец она вдруг куда-то исчезла, стоило мне отвлечься на пару мгновений. Я нагнал её в коридоре факультета.

— Постой, — окликнул я её. — Скажи, ты действительно хочешь пойти на бал со мной?

— С кем ещё мне идти туда, как не с тобой? — она улыбнулась мне, но взгляд её был полон сожаления и разочарования.

— То есть, — я, наверное, заметно изменился в лице, — будь у тебя выбор...

— Будь у меня выбор, я выбрала бы тебя, — закончила она, давая понять, что не желает больше продолжать этот разговор.

— В самом деле?

Я подошёл к ней вплотную — так близко, что она вжалась в стену. Она смотрела на меня снизу вверх, в глазах её читалась уверенность в её власти над моим сердцем. Я тяжело дышал. Она замерла. Мне хотелось показать, что и я имею над ней власть — возможно, даже большую:

— Поцелуй меня, — почти потребовал я.

— Ты, — она и не думала поддаться, и я прильнул губами к её губам.

Целовать её было так сладко, так радостно — так естественно. Я так любил её в тот момент, что верил, будто и она любит меня. С каждой секундой меня отбрасывало всё дальше и дальше назад — к тому слабому мальчишке, с которым я покончил раз и навсегда. Тогда, когда после того, как она обошлась со мной неделей ранее, дал себе слово не жить ею. Я черпал силы в её привязанности ко мне, но источник её чувств не иссякал, я же пил из него — и не мог напиться, пока не осознал, что давно уже привязался сам.

Я почувствовал, что готов пасть окончательно и бесповоротно, готов открыться ей и отдаться на её суд, как вдруг услышал, что кто-то вошёл в коридор, где мгновение назад мы были одни.

— Кхм, — хмыкнул он.

Она тут же отпрянула, обернулась, увидела его, стоящего в пятне света из гостиной. Она узнала его сразу. В её взгляде отразились испуг, досада и сожаление. Когда мои глаза привыкли к свету, я тоже узнал его: то был староста факультета, Люциус Малфой — скользкий тип.

— Ради всего святого, можете продолжать, — обратился он к нам, ухмыляясь, словно всё это никак его не касалось.

В полдень прошлого воскресенья она шла с ним рука об руку, а я довольствовался видом их спин. Я звал её, привлекая к себе внимание любопытных, но она не оборачивалась. Я знал, чувствовал, что нарочно. И ошибся, решив, что то был всего лишь эпизод. Зачем, зачем ты так со мной, Нарцисса?

Малфой прошёл мимо нас к выходу. У самых дверей он задержался:

— Завтра. После занятий. Кабинет декана. Оба, — проговорил он ледяным тоном и вышел.

Я был повержен. И не мог в этом сомневаться. Мне было достаточно того её взгляда.

— Что будем делать? — предательски дрожащим голосом спросил у неё я.

— Пойдём спать, — она опустила глаза. — Спокойной ночи, Барти.

И, резко развернувшись, отправилась к спальням девочек, а я остался ни с чем. Я чувствовал: таков мой удел. И ошибался, надеясь, что это было всего лишь случаем.