Барон Бай (джен)

* * *

Утром к "джексонианцам" в каюту попробовал ворваться злой и рассерженный Гочиа. Не смог миновать вставшего на границе Форпатрила, поэтому ограничился абстрактными оскорблениями, невнятными угрозами и швырянием большого свертка в неподкупного стража.

Бай получил массу удовольствия, наблюдая за шоу.

— Айвен, ты безнадежен.

— Что не так? — Форпатрил разворачивал объемный пакет, стоя посреди гостиной.

— Настоящий телохранитель не будет приносить возможную бомбу и класть ее своему работодателю на колени. Ты вообще имеешь какое-то представление о безопасности?

— Безопасность у нас ты,. — Айвен извлек из свертка медведя. Тот грустно уркнул. Форпатрил и незадачливый подарочек уставились друг на друга одинаково ошарашенными и недоумевающими взглядами. Их сходство умиляло.

— А еще настоящий телохранитель не позволил бы кому бы то ни было орать на его господина и угрожающе размахивать кулаками, — напомнил Бай. Вздохнул: — Ты разрушаешь всю легенду, которую я с таким трудом создавал...

— Когда ты ее создавал, пока валялся в каюте пьяный? — разозлился Айвен. Он уронил медвежонка на пол, проверил, удобно ли расположился парализатор в наплечной кобуре, и с бравым видом отправился на поиски Гочиа, мстить и доказывать, насколько инопланетник не прав.

Бай рассмеялся и удобнее устроился на широкой постели. Медвежонок неуклюже заполз ему в ноги, свернулся клубочком, как кошка, и притих. Теперь, оставшись в одиночестве, можно подумать о действительно важных вещах.

Раскрыв дневник барона Жоао на нужной странице, Бай еще раз перечитал отрывок, решительно смутивший его вчера. Де Оливейра писал на языке своей родины, поэтому каждую фразу приходилось сверять со словарём; вдобавок, почерк у него был мелкий, прямо находка для дешифровщиков. Но все-таки.

"Эта женщина одновременно восхищает и ужасает меня. Белая, высокая, идеальная. Настолько, что заслужила свою судьбу — летать высоко и разбиться. Еще больше мне нравится то, как ее поимели. Все, начиная с родителей, включая мужа и его любовника, и заканчивая собственной дочерью.

Поэтому мне следует быть особенно осторожным, обманывая её. Мне ли не знать, сколько можно заработать на хорошей, долгоиграющей, продуманной мести!

Я буду с ней милым. Буду обаятельным. Ручным, как домашняя зверушка. Я буду лизать ее ручки, целовать ее идеальные ножки, и подбираться ближе, ближе и еще ближе. Пока наши дела, наши тела и мысли не станут одним целым.

А потом я ее брошу. Потому как, по большому счету, она мне будет не нужна.

Нота бене. Продумать аккуратный отход. Убрать? У дочери слишком хорошие связи. Обмануть? Подумаю. Не спешить!"

Удивляет и ужасает. Идеальная женщина. Кто же это?

За прошедшие два года Бай познакомился на Архипелаге Джексона с разными дамами, не считая сестёр Риш — обладательницы акульей хватки нежной Мерседес-Паломы и рассматривающей мир через лазерный прицел Стар. Прекрасная Лотос Бхарапутра, недавно заполучившая себе юное клонированное тело. Директор по безопасности Дома Такагиро — убийственная леди Саёми, мастер боевых искусств, не так давно голыми руками переломавшая позвоночник убийце из Дома Фелл. Говорят, старый барон был так впечатлен, что передумал подсылать к барону наемников и предложил Саёми работать на него. Так или иначе, Дому Такагиро следует готовиться к переменам.

Достигшая высочайшего уровня утонченности, который вообще возможен для элитной проститутки, госпожа Чиридже, отщипнувшая сочный кусочек от наследства покойного барона Риоваля. Младшая внучка бывшего барона Харгрейвза, про которую еще десять лет назад ходили слухи как о подающей надежде отравительнице и интриганке.

На самом деле, ни одна из этих или многих других недружественных законам и нравственности дам не производила на Байерли Форратьера такого же впечатления, как его почти-теща, Юдин гем Эстиф Арква, баронесса Кордона.

Белокожая, темноволосая, высокая, идеальная. Которую судьба весьма не хило приложила, и не единожды.

И которая соответствовала описанию, данному ей бароном Альта, до последнего слова.

Могла она крутить амуры с Жоао? Баю некстати вспомнилась Риш, ее сияющие золотом глаза, изощренные ласки, соблазнительный шепот — на расстоянии десяти шагов от него, мрачно поглощающего бокал за бокалом у барной стойки, пока она извивалась на коленях очередного Важного Для Дома Кордона хрена со связями.

"Девственников здесь нет", — повторил Бай присказку, которую не раз слышал от Иллиана. Ради благополучия своего Дома, семьи — а это для джексонианцев одно и то же — и Риш, и Юдин пойдут на что угодно.

Бай встал и пошарил в холодильнике. Выпить хотелось невыносимо.

Ну и как сказать Айвену, что их общая теща подозреваемая номер один в деле об убийстве?

К тому времени, как Айвен вернулся, Бай успел найти лишь одно возражение против сложившейся версии убийства барона Альта — фразу про "мужа и его любовника". Не похоже, чтобы Шив Арква изменял Юдин, да еще с мужчиной; но, вероятнее всего, Бай просто не успел разузнать все секреты Дома Кордона.

Отставной шпион как раз прикидывал, кого можно попробовать раскрутить насчет информации, но отвлекся — Форпатрил явился, что называется, в ореоле славы и отголосках праздничного салюта.

— Нашел, — заявил он с порога, жестом победителя потрясая небольшим ящичком с инструментами. — Познакомился с инженером корабля, она одолжила пару приборчиков. Погоди, я быстро...

Со сноровкой, приобретенной еще в Имперской военной Академии, Айвен включил тестер и аккуратно прошёлся по трем из четырех стен каюты. Заглянул в санузел. Обследовал стол и комм. Тщательность была вознаграждена — при приближении к перстню барона Альта тестер еле заметно зажужжал.

— Это не жучок, — лениво мурлыкнул Бай. Он сибаритски развалился на кровати, используя теплого мягкого медвежонка вместо подушки. Тварюшка не возражала, наоборот, ласкалась и посапывала. — Но вполне очевидно, что работает как инфокристалл.

— Погоди, у меня появилась идея... Дай-ка сюда медведя.

— Зачем он тебе? — все еще не понимал Бай. Когда Форпатрил подошёл ближе, стало заметно, что у него сбиты костяшки пальцев. А на скуле — след удара. "Божечки, Айвен, дорогуша, да ты никак подрался?"

Но если и так, он совсем не выглядел потрепанным. Наоборот. Исчезла расслабленность и вальяжность, которые, конечно же, ему шли, делая этаким барственным львёночком в бархатной шубке, но которые просто смешно сравнивать с вновь обретенной энергичностью и аурой власти.

Черт, это что, у них семейное? "Вот уж не думал, что Айвен настолько родня Форкосиганам и Форбаррам!"

— Давай-давай, — повторил Айвен, и Бай нехотя (на самом деле, конечно же, "хотя", но медведь же!!!) выполнил его просьбу.

Вплотную приблизившись к зверику, тестер выдал протяжный звук. Довольный, Айвен выключил машинку, чтоб не отвлекала, усадил медвежонка в кресло, сам плюхнулся рядом с Баем и, потирая кулаки, принялся рассуждать:

— Припадочный Гочиа, когда я зажал его в коридоре и намекнул, что его поведение выходит за рамки приличий, начал верещать, что, дескать, медвежонок перепугал миссис Данилёф, и тому подобное. И тут я вспомнил! Ты тоже утверждал, что глаза у медвежонка с каким-то красным оттенком!

Бай согласился. Еще охотнее он бы сейчас поговорил о том, что у Айвена глаза очень красивого оттенка, темного благородного дерева. И вообще, легкий румянец, переживаемый азарт, бодрость духа... Да никакому "скульптору по телу" и присниться не может подобная красота!

Вернее, она только сниться и может. "Обломись, Бай. Тебе не светит". Сосредоточься. Медведь, медведь. Прелестная нейтральная тема.

Медвежонок, очевидно, догадываясь, что речь идет о нем, умильно насторожил ушки и посматривал на людей с трогательной преданностью.

— Думаю, передатчик зашит где-то в нем, — Айвен указал на зверушку. Бай едва удержался, чтобы не зааплодировать.

— Отлично! Давай вскроем его и посмотрим!

Айвен нахмурился. Сильно нахмурился.

— "Вскроем"? За кого ты меня принимаешь?

— Э-э... за солдата? — невинно уточнил Бай. — Ты должен уметь пользоваться штыком и ножом, разве нет?

— Еж твою клеш, — выругался Форпатрил. — Об этом-то я не подумал... Может, как-то обезболить? Ведь живое же существо...

Медведь, не подозревая, какие тучи над ним сгущаются, невинно улыбался уголками губ, как это умеют делать только медведи и светские львицы.

Очень скоро затеянный барраярцами спор о способах анестезии генмодифицированных медвежат зашел в тупик, в основном по причине нехватки информации и времени — Бай очень кстати вспомнил, что до Станции Делайетт остались считанные часы путешествия, и неплохо бы определиться с планом дальнейших действий. В итоге Айвен достал парализатор, поставил его на максимум, судорожно вздохнул; Бай залез с ногами на диван, прикрыл рот ладошкой, чтобы не спугнуть зверика. Форпатрил приготовил жидкий бинт, положил на стол скальпель из всё той же похищенной корабельной аптечки; Бай закусил ноготь большого пальца, чтоб не нервничать.

Медведь ур-уркнул.

— Давай уже, — поторопил Бай. — Режь ему правый глаз, там светилось.

Айвен наградил компаньона грозным взглядом. Абсолютно не нервничающий Бай обнаружил, что жует оба кулака.

— Я быстро, — пообещал Айвен медведю.

Жестом приговоренного палача он нажал на гашетку парализатора.

С негромким жужжанием бледно-синий луч вылетел из оружия и окутал, как шаровая молния, небольшое мохнатое тельце. Медведю, да и любому живому существу, полагалось упасть со сведенными судорогой мышцами и замереть, едва дыша.

Вместо этого электрический разряд заставил каждую шерстинку питомца барона Альта встать дыбом, высветил, как на негативе, светло-черные очертания черепа и скелета, превратил глаза медвежонка в алые озерца расплавленной лавы, а из пасти изрыгнул огненное дыхание.

Так, по крайней мере, показалось Баю, который с воплем попробовал пройти сквозь стену каюты, но только сломал ногти, царапая переборку.

— Что за черт? — Айвен, выставив скальпель, отважился подойти к "медвежонку". Замирать и падать тот и не думал, продолжал крутить головой и приветственно помахивать верхней лапой.

Форпатрил осторожно ткнул оружием в "зверушку". По медвежьей бежевой шерстке побежали, как разноцветные фейерверки, электрические разряды.

— Похоже, не очень-то он и живой, — подытожил Айвен. Ловким, быстрым движением ударил скальпелем — и отскочил.

Правое медвежье ухо повисло, держась... ну, наверное, это можно назвать шкурой. Вместо крови из "ранки" потянулась зеленоватая субстанция, похожая на клей.

— Вот ведь тварь, — прошептали удивленные барраярцы почти одновременно.

— Я про "медведя", — уточнил Айвен.

— А я про барона, — завороженный открывшимися перспективами, пояснил Бай.

* * *

— ... Идеальное, просто идеальное прикрытие! Пухленькая зверушка забирается на колени, лежит, уткнувшись посапывающим носом в комм, а ее напичканная электроникой башка передаёт все ваши секреты! Это не просто шпионаж, это шпионаж эмоциональный, замешанный на базовых, мать их овечью, инстинктах!!

Бай бегал из угла в угол, не в силах успокоиться. Пережитый шок требовал разрядки. Идеальным лекарством от возбуждения могло стать спиртное, если бы внезапно заделавшийся трезвенником Айвен его дал; или если бы Форпатрил просто дал, но он ведь, зараза, и праведника из себя корчит!.. Не понимает, что Баю нужно! Ему ведь сейчас — позарез, а он!..

— Какая прелестная каверза! Нет, ну какая же прелесть!

Покончивший с "вскрытием" Айвен молча пытался приклеить на место снятую с "медвежонка" шкурку. Для того, чтобы идентифицировать то, что под ней в итоге обнаружилось, обоим барраярцам не хватало словарного запаса: нечто, напоминающее мышцы, но крепящееся не к пластиковым трубочкам-косточкам, а к самой шкурке. Вместо желудка и прочих кишок присутствовал упругий мешок, за полупрозрачной стенкой которого что-то пульсировало, генерировало мягкое ровное тепло и иногда, когда "медвежонок" облизывался, невнятно булькало. Всё содержимое соединялось между собой настоящей паутиной белых нитей.

Единственное, что выглядело более-менее знакомым — это мозг. Впрочем, мозг ли? Загадочное нечто размещалось в пластиковом контейнере, имеющем форму черепа, было зеленого цвета и имело сложную структуру, напоминающую слипшийся ком макарон по-космофлотски. При виде этого "органа" Айвен, должно быть, скучающий по сухим пайкам родной барраярской армии, нахмурился и закусил губу.

К глазницам "черепа" крепились две вполне обычные, то есть, конечно же, модифицированные под звериные глаза, но достаточно узнаваемые видеокамеры. И это было единственное оборудование, которое можно назвать стандартным.

— Теперь я всё понял! — продолжал шумно делиться откровениями Бай. — Ну конечно же! Альта выпускает на рынок новый товар и собирает сливки, пока конкуренты не пронюхали! Естественно, нужно изучить рынок, поэтому он и отправляется на Мэрилак, прихватив опытную партию!

— Неувязочка, Бай, — возразил Айвен. Вместо того, чтобы радоваться нашедшейся разгадке, он становился всё мрачнее и серьёзнее. — Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы распознать в игрушке шпионское оборудование? Тебе хватило четырех дней, и то, три из них ты квасил. Может быть... Может быть, он хотел продать технологию вот этой вот начинки? — он указал на покорёженного людским любопытством "мишку". Тот верноподданнически облизал протянутую к нему руку. Айвен героическим усилием воли подавил порыв взвизгнуть, всего лишь вздрогнул и отправился за дезинфицирующим раствором. — Знаешь, а ведь я мог бы и раньше догадаться. Несколько лет назад Майлз, будучи на Земле, купил своей подружке нечто похожее, называлось оно "живой мех". Клетки животных, упакованные пополам с электроникой. Питается электромагнитными волнами, мурлычет и ласкается... Здесь, похоже, принцип тот же, но исполнение гораздо сложнее. Электронные мозги, надо же... Самообучающаяся система, адаптирующаяся к ситуации, брр...

— Представляешь, как джеконианцы делают миллионную попытку вывести суперсолдата, на сей раз скрестив героев вроде тебя с плюшевыми игрушками? — хохотнул Бай.

— Да пошёл ты, — сердито бросил Айвен. — Лучше найди портфель.

— Какой портфель?

— С документами. Барона Жоао, — терпеливо объяснил Форпатрил. И повторил с нажимом, чуть ли не по слогам, чтобы даже счастливые Форратьеры его поняли: — Папку с распечатками, которой тот несчастный придурок вздумал прикрываться от нейробластеров.

После очень долгих поисков сверхсекретные документы были обнаружены в труднодоступном, стратегически важном и тщательно охраняемом месте — у Бая под матрацем.

Форратьер с удовольствием посмотрел на дело рук своих: обыск он устраивал с размахом, роботов-уборщиков в каюту с самого начала путешествия не пускал, и теперь холодное безликое жилище преобразилось в нечто чрезвычайно уютное, можно даже сказать, родное — хаос, разбросанные мундиры, распотрошенные трупы... то есть, конечно же, игрушки, но главное ведь надеяться! Бай расположился на койке Айвена, похлопал по одеялу, приглашая садиться и вместе, голова к голове, изучить баронские архивы.

Айвен сделал вид, что не понял намека. Хотя даже фальшивая зверюга с прокисшими макаронами вместо мозгов, и та догадалась! Сползла с кресла и, смешно переваливаясь, поспешила к любимому хозяину.

"Ну, Айвен! Ты у меня дождешься! Вот изменю тебе с медведем, будешь знать, как меня игнорировать..."

* * *

Бай явно ждал, что Айвен плюхнется рядом, усадит на колени эту биоинженерную пакость и будет разбирать невнятные закорючки на новобразильянском. Ну, как же! Да он больше к игрушечным мишкам на километр не подойдет! Выращивать мутанта, чтобы он урчал и идеально подходил по цвету к мебели в гостиной — само по себе достаточно странно, но делать из него шпиона? Создавать существо, которое и живым назвать сложно, и вещью — не получается?

"Джексонианцы!" — мысленно фыркал Айвен, сам же замечая, как его интонации напоминают знаменитую фразу тети Корделии о его соотечественниках, и от этого мучаясь непонятным чувством вины еще больше.

Чтобы хоть как-то успокоиться, он принялся сооружать тайник за соседствующей с входом панелью. Большой необходимости в этом не было, да и инженерными талантами Форпатрилы славились исключительно в том случае, когда нужно было включить или выключить кофеварку, но Айвен нуждался в тишине и хотя бы подобии уединения, чтобы поразмыслить.

Зеленый мозг, хм. С розоватой тягучей жидкостью, в нем и вокруг него переливающейся. Хм. Хм. Долго вспоминать, у кого в холодильнике стояла такая же пакость, не потребовалось.

И как теперь сказать Баю, что бабушка его подруги, возможно, имеет отношение к созданию биокибернетических тварей, а может быть, и к убийству их обладателя?

Тяжелые раздумья и незнакомая работа спасли Айвена от необходимости отвечать на приглашение Бая. Тот не скучал, пристально изучая документы барона Жоао: выходило, что проект "Дружочек" был начат Домом Альта более пяти лет назад, по заказу некоего Кэра Дюбауэра, возжелавшего необычное оборудование для организуемого им экспериментального дошкольного образовательного учреждения (при упоминании имени заказчика Айвен напрягся и титаническим усилием воли заставил себя дышать ровно. Не стоит нагружать память Бая еще и цетагандийскими секретами, случайно узнанными им от Майлза). "Дружочек" должен был выполнять обучающие функции — этакий универсальный электронный учитель, с головы до ног в мягкой шерстке; и одновременно — обладать обратной связью, которая позволила бы чутко реагировать и даже предвосхищать запросы воспитанника. Для создания "игрушечного мозга" некий компаньон прыткого де Оливейра использовал модифицированные человеческие нейроны. Которые, с чисто технической точки зрения, можно было считать живыми, хотя их функционирование отличалось от обычного и обеспечивалось за счет многоходового симбиоза с выводком бактерий, перерабатывающих энергию аккумулируемых волн в нечто витальное. В свою очередь, нейроны подсоединялись к некоему упрощенному (но не значит "примитивному"!) аналогу чипа эйдетической памяти, позволяющему использовать чертову уйму информации и в режимах и запоминания, и воспроизведения.

Движение. Активная адаптация к окружающему миру. Самостоятельное пропитание. Самообучение. Добавить в список "размножение" — и здравствуй, новый биологический вид.

— Кто бы ни придумал упаковать человеческие мозги в этот чертов био-техно-мешок, он был извращенцем, — подытожил Айвен.

— И ненавидел игрушечных медведей, — с непонятным сочувствием покосился Бай на третьего, молчаливого участника их компании. — Впрочем, я тоже теперь начинаю их ненавидеть. Хотя они и милашки...

"Медвежоночек" потоптался, свернулся клубочком и заурчал в тональности "домашний уют и всё прекрасно".

Четыре года назад Дюбауэр, нехило вложившийся в "Дружочка", за готовым изделием не пришел. Судя по переписке, которую Жоао добросовестно подшил к техническим данным, некоторое время он терпеливо ждал, пока объявится заказчик или его наследники, и вообще был белым и пушистым, как модель RT-19/51, но настойчивые сигналы со стороны того самого башковитого компаньона, не погнушавшегося упаковать мозг в "медвежонка", заставили пересмотреть изначальный план. Компаньон требовал денег. Де Оливейра вроде бы пытался оправдаться: предварительный гонорар был выплачен в установленном объеме, а что нет окончательного расчета — так не его вина, заказчик как сквозь землю провалился. Но компаньон оказался тертым калачом, которого на какой-то там клонированной овечке не объедешь, и требовать продолжал. Судя по распечаткам, подключив для переговоров кого-то, не боящегося продемонстрировать мускулы. А также игольник, небольшую бомбочку с газообразным слабительным, показательный откуп трех ордеров на арест служащих Дома Альта, и тому подобные устрашающие средства.

В ответ на что Жоао де Оливейра...

— ... Получил расписку о передаче некоторой информации относительно ведущих специалистов Дома Престон господину Шиву Арква, лично, без посредников и свидетелей, — прочитал вслух Бай. Посмотрел распечатку на свет, в поисках тайнописи или еще какого-то секрета, пожевал губами, почесал нос, отбросил со лба волосы.

Айвен, как раз заканчивающий драконить околодверную панель, сломал отвертку.

— Кхм. Арква. Вообще-то, как раз в то время Шив и баронесса возвращали себе станцию Кордона. Так что вполне вероятно, что они столковались с бароном Альта, — сказал он.

Бай признал правоту кузена:

— Ага. И чисто случайно моя "почти", а твоя актуальная теща сама любит побаловаться с человеческим геномом. А если вспомнить ее родительницу...

— Вот только не надо беспокоить бабушку! — на автомате повторил Айвен фразу, не единожды слышанную от Теж. Мигом устыдился собственного лицемерия, замолчал и сделал попытку вернуться к сооружаемому тайнику.

Тот, однако, не был джексонианским конструктом и самоорганизовываться во что-то жизнеподобное не желал.

"Мойра завязла в этом проекте по уши, — просигналил беспечный вид Байерли Форратьера. — По самые кончики своих милых идеальных аутских-чтоб-им-лопнуть ушек".

"То, что она, возможно — только возможно! — поучаствовала в создании зелёной дряни, напичканной в черепушку этого клятого медведя, не значит, что она убийца! — рыцарственно возразил Форпатрил. Разумеется, мысленно, ведь сказать нечто подобное вслух означало оскорбить леди. Плюс проявить неуважение к старости. Плюс усомниться в благородстве родни ненаглядной Теж. — Да, кавычки прилагаются в комплекте, поставь их возле любого из слов, которые тебе показались неправильно определяющим суть явления".

"Засунь себе эти кавычки! — нахально улыбнулся Бай. — И вспомни, черт побери, что бабуля у нас — аут. Для нее мы все — недочеловеки, и с ее точки зрения разница между тобой и "дружочком" — тут Форратьер поёрзал, удобнее устраиваясь на узкой койке. Медвежонок выгнулся, чтобы человеку было удобнее использовать его как подушку, и дружелюбно лизнул Баю ухо, — чисто номинальная. Хотя ты недостаточно плюшевый".

"А ты... ты..."

"Да, и что же я?" — издевательски подначил бы Бай.

Мысленный спор зашел в тупик. Айвен обиделся и удвоил усилия по разрушению переборки. Бай некоторое время подождал продолжения разговора, пожал плечами и снова вернулся к изучению документов.

Два года назад, когда Шив Арква и Юдин гем Эстиф вернулись в большой бизнес, Жоао де Оливейра как раз придумал новый способ заработать на "медвежатах" — что, разумеется, было чистым совпадением и ни в коем случае не могло рассматриваться как доказательство наличия каких-либо Сделок между Домами. Сложные многоальтернативные обучающие программы заменили более простыми, предполагающими "всего лишь" эмоциональную подстройку к хозяину и добавили шпионского оборудования. После чего барон Альта лично обязался доставить компаньонам на Мэрилаке опытную партию "мишуток".

— Итак, — подытожил Бай прочитанное. — У меня две версии. Первая. Арквы и де Оливейра продолжают сотрудничать. В этом случае баронесса и Шив очень даже заинтересованы в успехах Жоао, что, возможно, и объясняет, почему он отправлялся на Мэрилак со станции Кордона. Собственно, вариантов немного, но если бы он ждал враждебного поведения, отправился бы вооруженным до зубов, а не с одним телохранителем. Если версия верна, живой барон Альта для Кордона полезен; но и мертвый неплох. Наследует оставшийся компаньон, и так далее. — Бай прикинул стоимость "наследства". Сейчас оно представляло собой всего лишь портфель с документацией на изобретение, но потенциально...

— Знаешь, набить комок искусственного меха шпионской аппаратурой любой дурак сможет, — сказал Айвен. — Я уже сказал, что потенциальных покупателей скорее заинтересует принцип, которым Мойра... — Черт! Не следовало произносить этого вслух! Айвен мысленно дал себе пинка и поспешил исправиться. — Или кто-то другой объединил живые клетки с тем, что их питает.

Бай не упустил случая поупражняться в остроумии:

— Айвен, какое глубокое научное изыскание! Хотя не буду смеяться, ты, конечно же, прав. Но я еще не озвучил версию номер два. Согласно ей, Жоао поступил по-джексониански, а иначе и не мог; он не стал сообщать своему консультанту по мозгам о внесенных в проект "Дружочек" изменениях. Благо, упрощать всегда легче, чем создавать. И просто по-тихому стал искать покупателей на шпионских "медвежат". А Арквы каким-то образом об этом прознали, возмутились, и вот итог. — Бай обвел рукой учиненный им в каюте разгром, видимо, символизирующий обезглавленный джексонианский консорциум, или, может быть, бренность человеческого существования вообще.

— Что так — убит, что этак — повешен, — перевёл словоблудия кузена в более короткий армейский вариант Айвен. Ни один вариант ему не нравился, но, похоже, родня Теж оказалась такой... хм... джексонианской. "Какое счастье, что её я спас от всего этого..." — Мне кажется, для окончательного вывода нам надо поискать еще какую-то информацию.

— Какую, например? Расписку от исполнителя — "Я, такой-то, стрелял в барона Альта такого-то числа по приказу барона Такого-то"? — издевательски уточнил Бай. Ах, Айвен, ты так наивен...

Айвен отвернулся к сооружаемому тайнику. Оставалось надеяться, что его спина выражает что-то типа: "Я, может быть, и не всегда хорош в расследовании преступлений и махинаций. Зато ты, Бай, ты просто..." А Бай бы захихикал и подначил: "Я — кто? Крыса? Хорёк?" На это Айвен бы не нашелся с ответом, и Бай, почувствовав слабину, тут же развил бы наступление: "Хорёк, говоришь? Да без таких, как я, ваши форские задницы не заметили бы, в какой муравейник угодили, пока их до косточек бы не обладали! Если бы не я..." — жизнь тайного агента, вернее, раскрытого и показательно выброшенного в дальний космос бывшего агента не сахар, поэтому Форратьер говорил бы горячо и страстно, о том, что его работа, конечно же, дерьмо. Но жизнь такая, понимаешь ли, Айвен...

— Я очень ценю всё, что ты делаешь, — поспешил уверить Форпатрил. — Можно даже сказать, горжусь тобой.

"Еще добавь — любишь меня и мечтаешь переспать", — усмехнулся бы Форратьер, и состроил глазки. Взгляд Бая до сих пор напоминал о Донне — такой обманчиво-кроткий, потаённо-страстный, манящий, что... Скажем так, создавало определенные неудобства. Поэтому Айвен набрал в грудь побольше воздуха, чтобы напомнить кузену-шпиону, что, вообще-то, они уже взрослые люди и довольно уже этих подростковых шуточек, и предлагать переспать женатому мужчине — это не тоже самое, что...

Но когда Айвен повернулся, чтобы высказать гневную отповедь по поводу пронесшихся в его воображении сексуальных домогательств, Бай уже дремал на откидной койке, сладко обнимая и "мишку", и секретную документацию о его создании.

* * *