Прекрасная смерть (джен)

Время шло, объявления множились, паранойя росла. Я действительно искренне пытался делать вид, что мне все равно. Но даже мой сосед Дима, который, в общем-то, игнорирует реальный мир, предпочитая компьютерный, заметил, что я веду себя очень странно и дергано. А ведь он никогда не отличался чуткостью.

Каждый раз, сидя в автобусе по дороге в универ и рассматривая эти объявления, мне вспоминается Женя. Маленькая рыжая девочка, которую зачем-то приплели ко всему этому. Мне ее жаль. Она ведь даже еще читать не умеет, хотя по возрасту должна быть в первом или втором классе.

Зато теперь наверняка понятно, что это какая-то секта. Какие еще родители позволят своему ребенку расклеивать подобную ересь, да еще и оставаться безграмотным в таком возрасте. К тому же Женя была весьма бедно одета. В свете подъездного фонаря, конечно, тяжело что-то разглядеть толком, но уж выцветшую растянутую кофту и потертые джинсы не по размеру с несколькими заплатками я рассмотреть смог. Одежда была явно не первой носки, да еще и наверняка с чужого плеча — слишком большая, слишком мальчишеская.

Я много раз слышал о родителях-сектантах, которые затаскивали в общину своих детей и делали из них, считай, слуг. Это ужасает.

И эта подруга, которую упоминала девочка. Женя явно относится к ней с трепетом и уважением. Возможно, она является лидером секты, их мессией. Мессией, которая, кажется, пропагандирует смерть.

Подведем итоги: в моем городе объявилась какая-то секта с очень странным мировоззрением; они уже обладают определенной базой участников, раз с таким размахом проводят свою кампанию; их лидер — женщина, что встречается не так часто в организациях подобного рода.

И если секта действительно существует, то о ней уже должна быть хоть какая-то информация. Думаю, первым делом по возвращении в общагу поищу в интернете их следы.

«И ничего это не паранойя, — размышляю я про себя, провожая печальным взглядом уходящий автобус, на который я опоздал. — Это просто желание помочь несчастной девочке Жене обрести нормальную жизнь. Ну, и избавиться от назойливых объявлений. Наверняка они надоели не одному мне».

Я замер, всматриваясь в оставшихся на остановке людей и не веря своим глазам. Около мотоцикла стояли два человека: ребенок и некто в шлеме. Подойдя ближе, я понимаю, почему детская фигура показалась мне такой знакомой. Это оказалась Женя. На ней были те же самые потертые джинсы и мальчишеская толстовка. Только теперь я еще могу разглядеть потрепанные кеды с повылазившими нитками и отклеивающейся подошвой. Да и кофта перетерпела достаточно много штопок. Только шлем в руках девочки был будто абсолютно новый — ни единой царапинки. Несколько засалившиеся волосы цвета спелых абрикосов были собраны в неаккуратный хвост, который давно растрепался. Наверное, от езды на мотоцикле. Потому что человек в шлеме был явно ей знаком. И это несколько настораживает. Не похож он на тех, с кем должны гулять маленькие семилетние девочки.

К слову, человек в шлеме выглядит, конечно, немного лучше Жени, но потертая кожаная куртка наверняка многое повидала. На рукавах и карманах искусственная кожа стерлась до ткани подкладки. Шлем покрыт царапинами, глубокими и не очень, а на стекле красовалась трещина, будто мотоциклист имел привычку падать со своего железного коня чуть ли не каждую неделю. Джинсы и армейские сапоги выглядят так, будто их тоже таскало не одно поколение.

А вот если говорить про мотоцикл, то он абсолютно не подходил его потрепанному хозяину. Мощный Full-Dress турер матового темно-синего цвета, хвастливо демонстрирующий значок BMW на своем боку. Почти новый на вид. Всего несколько глубоких царапин, больше напоминающих следы от ключей или гвоздей. Обтекаемая поверхность говорила о том, что этот красавец умел развивать немалые скорости. В то же время железный конь был оснащен весьма удобным пассажирским сидением со спинкой. Я сразу отметил, что Жене в нем должно быть удобно и безопасно, насколько вообще можно говорить о безопасности с таким видом транспорта.

Немного поразмышляв и набравшись храбрости, я все-таки подхожу к ним.

— Привет, Женя, — вежливо здороваюсь я, искоса поглядывая на человека в шлеме. За стеклом не видно, как он отреагировал на мое появление, но голову повернул. Правда, ненадолго, уже через полминуты вернувшись к утрамбовке продуктов в багажник мотоцикла.

Девочка опасливо на меня косится, кидая слегка напуганные взгляды на своего спутника. Явно старается сделать вид, что не понимает, кто я такой и откуда взялся. Не очень успешно, честно говоря.

— Это твой друг? — предпринимаю я вторую попытку завязать беседу и киваю на странного человека. Тот безупречно игнорирует мое существование, будто продукты — самое важное в его жизни. В этой секте определенно одни психопаты.

— Да, — настороженно протягивает Женя, все еще поглядывая на мотоциклиста, и вдруг выпаливает: — Мне нельзя лазговаливать с незнакомыми дядями. Плостите.

— Ты не помнишь меня? Мы недавно познакомились, когда ты ночью расклеивала объявления в чужом дворе.

— Звучит гхубовато, — раздается из-под шлема. Я вздрагиваю. Голос мотоциклиста внезапно оказывается женским. Да еще и с режущим слух ужасным акцентом. Я вот так даже не берусь определять, к какому языку привык этот человек. Точней, привыкла.

— Простите, — невольно мямлю я. Да что же такое? Почему меня так выбил из колеи тот факт, что спутник Жени оказался женщиной?

— Садьись, Евгена, — командует мотоциклистка, снова игнорируя меня. — У нас еще полно дел. Да и у дьяди тоже. Auf Wiedersehen.

Женя надевает шлем, кое-как вскарабкивается на железного коня и машет мне хрупкой детской рукой, тонущей в рукаве кофты.

— Алфедельзейн, — забавно корявит она слово, подражая своей спутнице. Из-под шлема слышится смешок. — Не пележивайте, дядя Саша.

Так она меня помнит?

Только я хотел сказать девочке что-то еще, как мотоцикл оглушительно взревел и тронулся с места.

— Эй, — только и смог произнести я. Но, поняв, что никто меня уже не слышит, начинаю судорожно рыться в рюкзаке в поисках хоть какого-нибудь клочка бумажки и ручки, повторяя про себя номер мотоцикла. Оценив иронию судьбы, записываю его на обрывке объявления.

«Помогу умереть без бо...»