Подарок (джен)

В целом вечер прошел неплохо, несмотря на то что тетя не дала маме выпить четвертый бокал вина и забрала к себе Холли на ночь. Потому что ей очень одиноко одной в большом доме. А Холли — ангелочек, скоро покинет тетушку и упорхнет в Калифорнию.

Такси быстро довезло их до дома, мама молчала всю дорогу, а дома снова закурила.

— Ты тоже думаешь, будто Шварцы отдали нам деньги твоего отца?

— Конечно, — пожал плечами Флинн. — А разве нет?

— И ты согласен взять эти деньги? — Мама с подозрением сощурила глаза.

Флинн почувствовал себя неловко. Мама иногда пугала его.

— Но ничего же плохого в этих деньгах нет? — неуверенно спросил он.

Мама покачала головой.

— Готовься ко сну, — мягко произнесла она. — Душ в твоем распоряжении.

Флинн был рад сбежать, но оставить ее в таком состоянии не мог.

— А ты?

— Я? Я дождусь, когда нагреется вода, почитаю кое-что в интернете и лягу спать. Завтра все равно придется выйти на работу. Написать заявление об увольнении. Получить расчет и снять немного денег на поездку в Пасадену.

Она раздавила сигарету в пепельнице и обняла его.

— Все будет хорошо.

Только в душе Флинн понял, о чем она говорила. Нет. Не может быть. Он выключил горячую воду, чтобы остудить голову холодной. И чуть не замычал.

Отец не мог оставить кровавые деньги от наркотиков добропорядочным Шварцам. Они бы не взяли или взяли бы и сдали в полицию. Или он им угрожал? Поэтому они так беспокоились, возьмет ли он эти деньги?

Бред. Полная ерунда.

Отец, каким он был до рака, мог бы оставить ему деньги. Да только у него не было никаких денег. А вот отец после рака — плевать хотел на семью. И ни капли не думал о них. И конечно, не думал о нем.

Флинн был главным разочарованием отца. Посмел родиться инвалидом. Не любил химию. Предпочитал рассказы о работе дяди Хэнка, а не занудные лекции отца. На шестнадцать лет отец не приехал поздравить его, а когда Флинн приехал сам, то…

Он до сих пор помнил, каким жалким, избитым и с похмелья был отец.

И как отец назвал его — Джесси.

Тем самым Джесси, который выступал, по словам тети Мари, свидетелем по делу отца. Он был правой рукой Хайзенберга, и его весь этот год разыскивало ФБР. Джесси Пинкман, метамфетаминщик, сам варил мет, распространял, участвовал во всех делах отца. Вот кого отец считал своим сыном, своим наследником, своим партнером. Пинкмана так и не нашли, вероятнее всего, он сторчался, или его убили враги Хайзенберга или мексиканцы — Пинкман умудрился перейти дорогу всем. Именно Пинкман облил их старый дом бензином. Неуравновешенный псих, как и отец. Подобное тянется к подобному.

Флинн завернулся в полотенце. Зубы выбивали дробь от холода. Не важно. Он оделся не глядя и сел за компьютер. Открыл папку, где собирал материалы по делу Хайзенберга. И стал просматривать сохраненные копии газет.

Он собрал всё, что мог, но он не сумел узнать секретную информацию УБН. Флинн бы отдал всё на свете, чтобы заглянуть в досье на этого Пинкмана и на отца. Понять, как такое получилось, почему они стали сотрудничать. Почему этот человек был важен отцу.

Хотя может, миссис Шварц права? И во всем виноваты метастазы в мозгу?

Но даже если так, выходит, отец изменился и уже не любил их, не дорожил ими. И никак не мог запланировать такой подарок.

И хорошо. Потому что Флинн не принял бы кровавые деньги.

Мама неправа. Она до сих пор любит отца. Вот и придумывает ерунду. Но если ей так легче, то пускай. А ему такой отец не нужен. И оправдания не нужны. Правду он бы послушал, но не сказки. Но правда дорого стоит. И ему не по карману. Он не может попасть в УБН…

Флинн замер. Зачем всё делать самому? Если он сам не может вести расследование, то для этого существуют профессионалы. Почему бы не поручить им? Деньги-то у него теперь есть. Зачем расстраиваться, что не попадешь в ФБР, когда туда хотелось только из-за одного дела? Можно заниматься любимой информатикой в свое удовольствие, ваять сайты и писать программы, — и нанять частного детектива. Интересно, сколько это стоит?

Флинн улыбнулся и открыл страницу поиска.