Без препятствий (джен)

Моя работа проста — я смотрю на свет.

БГ.

Он спустил босые ноги на пол и, оглянувшись, бросил машинальный взгляд на другую сторону кровати. Гермиона спала, свернувшись клубком. Она во сне всегда сворачивалась вот так, стоило только выпустить её из рук. Каким-то, видимо, совершенно автоматическим уже движением. Как будто защищалась от чего-то, хотела прикрыться. Он знал — от чего, но всякий раз пытался гнать эти мысли как можно дальше. Впрочем, это было несложно, потому что в те редкие моменты, когда ему удавалось застать её спящей, он испытывал такое бесконечное умиление, что оно просто затопляло его по макушку, легко заглушая все прочие чувства. Сейчас, едва прикрытая простынёй, она напоминала какую-то жалкую, беспомощную козявочку, беззащитную креветку без панциря, которая доверила ему свой спокойный сон. Она почти не издавала звуков, едва-едва слышно сопела через нос, часто и как-то неровно, тревожно, как будто готова была в любую секунду проснуться. Ему было жалко оставлять её совсем одну, когда она выглядела вот так. Совсем другое дело — днём, тогда этот контраст между её внешним видом и характером не проявлялся так сильно, но сейчас…

На его счастье, такие случаи происходили нечасто. Гораздо чаще именно она оставляла его в постели первой. Или летала по квартире с этажа на этаж, собираясь на работу, или отправлялась вниз, завернувшись в халат, дописывать с утра пораньше то, что не успела закончить вечером. Но сегодня был не такой день.

Сперва она вчера как следует умоталась за работой, а потом он всё никак не мог выпустить её ночью, на него как-то уж очень сильно накатило возбуждение. Оно шло волнами, раз за разом, и он даже испугался, что она охрипнет от своих воплей. Потому что вопить она умела будь здоров, откуда что бралось!

Он понял, что размечтался о том времени, что уже прошло, что уже давно наступило другое время — время сконцентрироваться для работы, а он до сих пор никак не мог оторвать задницу от матраса. Видимо, подсознательно не хотел лезть во всю эту катавасию, которая ему сегодня предстояла. Он бы с удовольствием чмокнул супругу куда-нибудь (куда угодно) перед уходом, но прекрасно знал, что она тут же проснётся, поэтому просто встал и поскорее отправился вниз, на второй этаж.

Он прибыл на работу около восьми утра, это было до невозможности рано, учитывая привычки такой особы как Забини, но рисковать он не хотел. Если по его просьбе слежка и должна была быть установлена, то как раз приблизительно к этому времени.

Как он и предполагал, до десяти утра никаких перемещений не наблюдалось, так что он успел наизусть выучить все адреса, прикинуть любые приходившие ему в голову маршруты и обсудить с двумя дежурными наблюдателями всевозможные новости. Около десяти утра они зарегистрировали перемещение по каминной сети из особняка в Норбери-парке в аптеку «Слизень и Джиггер», и Гарри немедленно аппарировал на Диагон-аллею.

Не имея ни малейшего желания быть узнанным, он встал на противоположной стороне улицы, повернувшись спиной к аптеке, практически уткнувшись носом в стекло «Волшебного зверинца», и благодарил судьбу, что у него есть хоть какое-то развлечение в виде наблюдения за многочисленным живым товаром за этим самым стеклом, потому что ждать пришлось довольно долго, около двадцати минут, прежде чем миссис Забини выплыла из аптеки, чтобы буквально тут же нырнуть в дверь конкурентов к мистеру Малпепперу. Гарри чертыхнулся про себя, и снова подумал, что хорошо хоть он не стоит перед витриной магазина котлов.

В аптеке Малпеппера цель его слежки пробыла примерно столько же, если ни больше, и Гарри успел к этому времени подробно изучить повадки огненного краба, пурпурной жабы и ещё с дюжины других магических существ, и теперь мог бы, наверное, давать детям уроки не хуже Хагрида. Наконец, высокий, стройный силуэт в лёгкой белой мантии появился в отражении и отправился выше по улице, так что можно было оторваться от созерцания животного мира и прогулочным шагом последовать за ней, держась насколько можно дальше. Его частенько узнавали встреченные им маги и не менее часто приветствовали. И хорошо, если просто кивком головы или улыбкой. Кто-то мог бы и легко выкрикнуть его имя. В этот момент он с усмешкой подумал, что во всём Аврорате является, пожалуй, наименее всего подходящей фигурой для слежки за кем-то. Если ни во всём Министерстве.

Следующим пунктом визита миссис Забини стали «Зелья Дж. Пиппина».

«Она что, собирается скупить все алхимические ингредиенты разом?»

Пока что тут не было никакой связи с его делом, хотя она явно покривила душой, когда говорила, что у неё нет необходимости самой варить зелья. Судя по всему, она с большой охотой и в больших количествах их изготавливала.

На этот раз вынужденным полем для наблюдения стали письменные принадлежности, так что ожидание стало ещё более скучным занятием. Разумеется, ему и раньше приходилось вынужденно коротать время в засаде, но тогда вокруг него хотя бы периодически не мелькали персоны, так и норовящие невольно помешать его работе. Признаться, он ожидал совершенно другого сценария от сегодняшней слежки. Он думал, что ему придётся шнырять где-нибудь по окраинам Лондона, а не торчать столбом посреди кипящей жизнью Диагон аллеи.

Когда, наконец, миссис Забини вышла от Пиппина, Гарри уже вовсю посматривал на часы. Время приближалось к одиннадцати. Она поднялась дальше до банка Гринготтс и свернула в Лютный переулок. Он сорвался на бег и метнулся в «Шапку-неведимку», где накануне назначил встречу Бэгмену, молясь про себя, чтобы тот пришёл вовремя.

К счастью, Людо, похоже, уже давненько его тут поджидал, судя по радостной реакции, возникшей у него на лице, когда он увидел Гарри в дверях магазина головных уборов. Однако долго объяснять было некогда, и он бросил ему:

— Пойдёмте со мной, Людо. По дороге всё расскажете.

Бывший квиддичист, бывший глава департамента спортивных игр едва поспевал за Гарри, дыша довольно тяжело для своих не таких чтобы очень уж пожилых лет. Но виду старался не подавать. Они свернули в Лютный, и Гарри с облегчением увидел впереди белую мантию.

— Так, как ваши успехи, Людо?

— О, я успел вчера зайти в «Дистальную фалангу», «Дом гроба», в похоронное бюро «Э.Л.М.» и, конечно, в «Колючего змея».

«Ну, немного же тебе удалось обойти! Наверняка умудрился столько чесать языком по каждому адресу, что времени уже ни на что не осталось».

— И каков результат?

— Никто ничего не знает, мистер Поттер. Те, кого ограбили, вора раньше в глаза не видели. И вообще, кое-кто намекнул, что он… — Бэгмен зачем-то наклонился пониже и добавил шёпотом, — приезжий.

— И по каким-таким признакам они это определили?

— Трудно сказать, но я сегодня как раз собирался…

Что именно он собирался, Гарри не стал дослушивать, резко ухватив Людо за плечо.

— Погодите.

Идущая впереди миссис Забини вдруг остановилась, а затем резко нырнула в какую-то лавку.

— Так вот я как раз и собирался туда зайти.

— Куда?

— Да вот в те самые «Яды и отравы Шайверетча». Как я уже вчера упоминал, хозяин — мой давний знакомый.

— Давайте-ка мы чуть-чуть постоим и подождём тут.

— Как скажешь. Так ты уже прикупил подарок для своей будущей жёнушки?

— Нет, — выдавил он из себя.

— Ну да, тебе же вчера было не до подарков. Убийство, пресса, скандалы! — Людо замахал руками. — Я вообще не понимаю — зачем тебе такая жизнь? В Министерстве полным-полно непыльных должностей, куда Гарри Поттера взяли бы, только намекни.

— Ну, как бы вам объяснить…

— Да ладно, не старайся! Честное слово, это я так, ворчу для виду. Сам таким был.

Почему-то любой, встреченный им знакомый, переваливший за тридцатилетний рубеж, считал своим долгом сообщить, что сам когда-то был таким же, как он. Почему же тогда он за время учёбы не сталкивался больше ни с одним Гарри Поттером? Не то, чтоб он считал себя кем-то особенным, но и с тем, что так похож на всех остальных, не согласился бы.

— А что, этот Шайверетч действительно торгует одними ядами?

— Ну, так-то да. Хотя официально все яды предназначены для потравы всяких разных вредителей.

— Знаете ли, у каждого — свои понятия о вредителях.

— Вот и я о том же, — захохотал Бэгмен.

— Значит, кроме ядов он ничем не торгует?

Людо пожал плечами.

— Да, просто набор всяких зелий. Отравы, конечно больше, но… Ингредиенты, зелья, всё, как у всех остальных.

— И это приносит хороший доход?

— Ну, судя по обстановке в лавке — да. У него даже камин имеется.

— Камин?!

— Точно. Не самое дешёвое удовольствие, между прочим, учитывая, какую пошлину Министерство дерёт ежемесячно за обслуживание.

— Послушайте, Людо, — прервал он его, — вы могли бы сейчас кое-что сделать? Можете зайти внутрь, проверить, там ли посетительница и, если нет, поинтересоваться, воспользовалась ли она камином, и куда отправилась?

— Хм, — Бэгмен почесал в затылке, — не хотелось бы сталкиваться там с этой… — он понизил голос до шёпота, — стыдно признаться, мистер Поттер, но я её боюсь!

— Ладно вам, я не верю, чтобы вы могли бояться какой-то там захудалой вдовы.

— Не такой уж захудалой, если ты понимаешь, о чём я говорю… Ну да ладно, чего не сделаешь для старых друзей. Жди меня здесь!

Он прислонился к стенке и стал ждать.

Людо не выходил довольно долго, минут пятнадцать, даже с его страстью к болтовне это было многовато, так что Гарри даже стал беспокоиться, но тот, наконец, всё же появился с сияющим лицом.

— Узнал! — похвастался он.

— Так она всё-таки ушла через камин?

— Ты угадал.

— Ну, говорите же быстрее, куда?

— Между прочим, Гарри, не так-то легко было разговорить этого Шайверетча. Нельзя же было просто взять и спросить с порога. Пришлось долго его забалтывать, прежде чем речь зашла о…

— Так куда же?! — выкрикнул он с нетерпением.

— В лечебницу Святого Мунго.

— Спасибо! — бросил Гарри уже на ходу, бегом кидаясь прочь по переулку.

Он едва смог подавить желание аппарировать немедленно, но делать это из-под носа собеседника считалось невежливо, тем более что Людо всё ж таки оказал ему какую-никакую помощь.

Гарри влетел в Аврорат и буквально сразу пальцем указал на дежурного наблюдателя.

— Скорее! Отправляйся в Мунго! Нужно проследить за человеком.

Он бы, конечно, с готовностью отправился и сам, но прекрасно понимал, что лучше ему там не появляться. Хоть лечебница и занимала шесть этажей, но холл там был только один. Как и камин.

Его передёрнуло, когда он вдруг вспомнил, как стоял в этом чёртовом камине два месяца назад, и что именно было у него на руках.

«Кто!» — поправил он сам себя, но, в том-то и дело, в тот момент это было именно «что», без всяких оговорок; и на него вновь, в очередной — миллионный уже, наверное, раз — накатила волна облегчения, что ему возвратили его любовь. Чем дальше, тем больше он понимал, насколько ему наплевать, кто возвратил, почему и при каких обстоятельствах. Потому что не знал, как бы он смог без неё. Как?! Он бы не смог. Она давеча сказала, что у неё нет ничего, кроме него и работы, но получалось — у него тоже. Ему и работа была не нужно без неё, вообще ничего не нужно было без неё. Ничего! Весь окружающий мир терял смысл.

Это даже немного пугало. В отношении Джинни он ведь подобного не ощущал. Ужасно было такое предполагать, но если бы вдруг, не дай бог, с Джинни бы что-то случилось, когда они ещё были вместе, он не воспринимал бы это, как конец всего. Да, конечно, он бы тяжело переживал эту потерю, возможно, на время полностью выпал бы из жизни, но всё равно глубоко внутри себя он бы знал, что рано или поздно вернётся. Он уже имел опыт подобных потерь, это напоминало тяжёлую каменную плиту, которая внезапно оказывалась привязанной к твоей спине, добавляла свой вес к твоему привычному существованию, и надо было тащить её — эту плиту, тащить какое-то время, пока из-под неё не пробивался первый вздох облегчённого дыхания. И потом, дальше, она с каждым днём становилась всё легче и легче, и в один прекрасный момент ты вдруг понимал, что давивший на тебя груз полностью исчез. Хорошо, возможно не полностью, но возникала привычка совершено его не ощущать.

Сейчас же всё было по-другому, он чувствовал, что в случае её потери больше никогда не вернётся. Просто он жил потому, что она находилась с ним в одном и том же мире, и весь этот мир сосредотачивался в ней, как в кристалле, собирающем в себя весь свет. Если бы она исчезла, всё погрузилось бы во тьму.

Раньше он думал, что всегда оценивал и будет оценивать людей за то, что они собой представляли, это было только справедливо. Он мог прощать, но не мог делать этого бесконечно, поступки других людей могли его привлечь или отвратить, и легко могли отвратить навсегда. За те короткие месяцы, что он прожил с ней, он понял, что готов простить ей всё. ВСЁ! Какую бы ужасную вещь она ни совершила. Даже если бы она призналась, что собирается стать новым Тёмным Лордом, он бы просто глупо улыбнулся в ответ на это. Он был бы способен уйти от неё, возможно, даже способен прогнать, но он не знал бы, что ему делать в мире, где её нет.

Он вдруг взглянул на себя со стороны и увидел, что стоит, тяжело опираясь одной рукой на деревянную стойку, с приоткрытым ртом, уставившись в одну точку полубезумным взглядом.

С ней, чёрт возьми, всё в порядке! Она сейчас дома, сидит за столом и мучается от духоты, кропая свои ужасные многостраничные заключения. И увидь она его в таком состоянии, сперва бы жутко всполошилась, а потом надавала бы ему по мозгам, за то, что он изводит себя такими вот размышлениями. Он прекрасно знал, как сама она страшится приливов подобных мыслей. Тем более что, в её случае, к ним должен был прибавляться целый сонм иных — чисто женских, о которых он не имел даже понятия, но которые очень изредка, но мог разглядеть на её лице. И тогда он сажал её на колени и делал всё, чтобы она сама на несколько минут почувствовала себя маленьким ребёнком. Подобный способ помогал лучше всего. Правда, только, когда это ей давал почувствовать именно он. Ничто так не способно было её взбесить, как намёки на её миниатюрную «детскость» от кого бы то ни было ещё.

Вот, он всё так и не может отойти! Да что с ним сегодня такое?!

Сейчас он мог себе позволить стоять на одном месте, потому что ничего не оставалось, кроме как ждать возвращения наблюдателя, но чего он никак не мог себе позволить — так это демонстрировать свои слабости перед другими. Если уж он начнёт это делать на работе, то что тогда спрашивать со всех прочих?!

Мысли об ответственности перед другими слегка отрезвили его, и он отошёл подальше от стойки приёмной, присев за стол в углу, не желая отправляться в собственный кабинет. Ему хотелось получить вести от наблюдателя сразу же, как только тот вернулся бы обратно.

Однако ждать пришлось довольно долго, больше часа, и он уже начал тревожиться. Он лично не был знаком с тем сотрудником, которого отправил сегодня для наблюдения, но видел его на дежурстве раньше частенько, так что на новичка тот не был похож. Но мало ли что могло случиться, особенно учитывая, с кем именно могла встречаться Забини.

Совсем недавно Аврорат приобрёл для наблюдателей специальные мантии, которые позволяли при желании немедленно менять свой цвет и эмблему, чтобы те с первого же взгляда не выдавали аврора издалека. Поэтому из камина в приёмную вышел человек в ярко-лимонном халате с гербом целителя на груди, что поначалу вызвало вокруг даже некоторое обеспокоенное движение, пока он не сменил его на свою привычную форму.

— Ну? — Гарри немедленно вскочил с места, до смерти устав от напряжённого ожидания.

— Записывайте адрес…

— Погоди, какой адрес, ты же…

— Она пробыла в больнице, на пятом этаже довольно долго, потом не стала использовать камин, а вышла из центрального входа прямо на Шелтон-стрит, прошла вверх по улице буквально пару кварталов и свернула в… — наблюдатель глянул в записную книжку, вытащенную из кармана, — Олд Брюерс-ярд. Так называется этот закуток. Там внутри, за исключением магазинчиков, всего один дом.

— Это же незнакомый нам адрес. Проверь, там есть камин? — обратился он к дежурному.

Тот бросил взгляд на алфавитный список лондонских магических адресов.

— У нас этот дом вообще не значится.

— Выходит — это всё-таки маггловская недвижимость. Нужно срочно установить в том месте слежку на аппарацию! А ты, — кивнул он наблюдателю, — пока возвращайся обратно, вдруг она всё-таки решит опять прогуляться пешком.

Ситуация выглядела всё подозрительней, и он отчего-то сейчас вспомнил слов Бэгмена о том, что вором мог оказаться кто-то нездешний. Эти слова способны были нести в себе различный смысл, правда, он и сам пока не понимал, что подразумевал его рассудок под словом «различный».

Он был удовлетворён тем, что оказался прав, поспешно установив наблюдение за аппарацией со странного адреса, потому что оттуда действительно кто-то аппарировал буквально через несколько минут после того, как они поставили наблюдение. Судя по тому, что ответный сигнал сработал из особняка в Норбери-парк, миссис Забини вернулась к себе домой. Возможно, конечно, это была не она, а кто-то ещё, но такая вероятность казалась ему ничтожной.

Он понятия не имел, следует ли теперь ожидать, что она сегодня отправится куда-то вновь, но наблюдения снимать не собирался. Около получаса он ждал, но когда в очередной раз взглянул на часы, понял, что время вполне обеденное. Не было смысла терять возможность перекусить, учитывая, что потом таковой могло и не представиться, поэтому он отправился на обед в кафе на втором этаже.

Он успел вернуться и даже ещё позаниматься какими-то недоделанными делами в своём кабинете, когда дежурный вызвал его и сообщил, что через камин в Норбери-парке кто-то снова переместился, и, на этот раз, напрямую в лечебницу Св.Мунго.

Он понял, что пришла пора предпринять какие-то действия. Интуиция подсказывала ему, что правильнее всего будет сейчас оказаться вблизи цели их сегодняшнего наблюдения. Он аппарировал прямо к дверям лечебницы, не решившись отправиться по каминной сети, и пошёл вверх по Шелтон-стрит для встречи с наблюдателем. В такой жаркий день его мантия выглядела на многолюдной улице весьма гротескно, но это был самый центр Лондона, туристов на улице великое множество, и ещё один странно одетый иностранец не должен был привлекать к себе особого внимания.

Указанный адрес оказался совсем рядом, в трёх минутах ходьбы. Он едва заметил, сразу, как только миновал Нил-стрит, слева в арке небольшую табличку «Олд Брюерс-ярд», и нырнул туда, немедленно почувствовав слабую волну наложенного защитного заклинания. Занятно, что когда он навещал Гермиону, пока она лежала в Мунго, то не раз прохаживался этим маршрутом, направляясь пешком от лечебницы по Шелтон-стрит и далее по Литчфилд до Чаринг-Кросс-роуд, где располагался «Дырявый котёл». Но как-то никогда не обращал внимания на эту арку. Уж не мог ли её заметить только тот, кто знал указанный адрес? Это был вполне возможный способ магической защиты для опытного заклинателя.

Посланный им наблюдатель расположился в тени между двумя закрытыми дверями маггловских магазинов, один из которых, по странному стечению обстоятельств, тоже оказался аптекой. Заметив Гарри, наблюдатель тут же подошёл к нему, и попросил говорить потише.

— В чём дело? — осведомился он, оглядываясь на стены пятиэтажек девятнадцатого века, которые окружали его со всех сторон.

— Внутри явно охрана, — наблюдатель кивнул на высокий подъезд с массивной дверью, единственный, могущий служить здесь жилым адресом.

— Отправляйся в Мунго и продолжай наблюдение за нашей подопечной. Она снова там. Если произойдут какие-то серьёзные изменения, возвращайся в контору и доложи Долишу лично. Всё остальное отследят по её перемещениям.

— Если вы собираетесь дежурить здесь…

— Нет, я собираюсь зайти внутрь.

— В одиночку, мистер Поттер?

— А ты видишь рядом кого-то ещё?

— По-моему, это слишком рискованно. Давайте хотя бы я помогу.

— Это моя работа. Меня для того и держат, чтобы я рисковал. Всё, отправляйся.

— Как скажете. Но как только попаду в контору, пришлю вам помощь.

Он только вздохнул. Он вовсе не собирался брать этот дом штурмом. Всего лишь войти и поговорить. Не станут же на него сразу нападать, это бессмысленно, сбежать было бы гораздо проще, пока он будет рыскать по этажам. Если только они что-то охраняют, но тогда тем более нет смысла сразу бросаться на аврора, это верный способ накликать сюда целую бригаду.

Так что он направился к подъезду, имея намерение осмотреться, а там будет видно.

Дверь оказалась закрытой, но на обычный замок. Несколько секунд он колебался, но потом всё-таки вынул палочку и прочитал отпирание. Частенько он здорово жалел, что у него больше нет его плаща. В таких делах тот был просто незаменим. Но, учитывая, частью чего этот плащ в результате оказался, эта жалость довольно быстро поиссякла.

Прямо за дверью открылась небольшая квадратная прихожая, выводящая на площадку, над которой возвышался балкон, ограждённый резными перилами, с которого вниз с двух сторон спускались деревянные лестницы. Стены покрывали тёмно-зелёные обои, придавая и так не слишком хорошо освещённому помещению вовсе сумрачный вид.

Прямо к нему сразу по обеим лестницам спускались вниз две рослых фигуры в тёмных костюмах, и он с первого взгляда не мог понять, магглы перед ним или нет.

— Как вы сюда вошли? Это частная собственность. Немедленно уходите, иначе мы вынуждены будем вызвать полицию.

— Спокойнее, джентльмены. Вы меня не узнаёте? Тогда, быть может, узнаёте эту эмблему?

Они переглянулись, и он тут же понял, что это точно не магглы.

— Это ничего не значит. Вы не можете просто так вторгаться в частный дом.

— Секундочку! Насколько я понимаю, это не просто дом, а магический особняк в центре Лондона, о котором никто и слыхом не слыхивал. Считаете, мы не должны были это проверить?

— Кто сказал, что он магический?

— А чары на арке во дворе, это что — дети баловались? И, насколько я успел заметить, чары от магов, что вдвойне странно, согласитесь.

— Это не запрещено.

— А я и не говорил, что это запрещено. Но Аврорат не может просто так оставить без внимания помещение, которое явно предназначено для того, чтобы что-то в нём спрятать. Поэтому я пришёл это помещение проверить.

— Ничего тут не прячут… — начал один из охранников, но второй прервал его:

— В любом случае, вы должны решить этот вопрос с владельцем дома.

— Если вы имеете в виду госпожу Забини, то я с ней уже беседовал.

Они снова переглянулись. Он надеялся, что они попадутся на его уловку, но они явно были слишком осторожны.

— И она дала согласие на осмотр дома?

Секунду он размышлял, врать или нет, но понял, что не выйдет. Их было двое, один легко мог аппарировать к ней для проверки, а второй оставался бы на страже. Поэтому решил и дальше продавливать их на предмет общей подозрительности.

— Дело в том, что именно она и скрывает факт существования этого дома. Так что в ваших же интересах помочь представителю закона в моём лице.

— Это невозможно. Наши обязанности…

— Послушайте, джентльмены, я же не собираюсь проводить тут обыск. Я хочу всего лишь осмотреть дом. Осмотреть — понимаете? Но если вы будете создавать мне помехи, вот тогда у Аврората действительно могут появиться подозрения, что тут что-то не так. И тогда у вашей нанимательницы возникнут серьёзные проблемы, и она вряд ли будет вам за них благодарна.

— Почему бы вам просто не осмотреть дом в её присутствии?

Он слегка разозлился.

— Потому что я, чёрт возьми, подозреваю её в серьёзном преступлении! И чем дольше я с вами беседую, тем сильнее мне кажется, что вы с ней заодно. Я в любом случае осмотрю этот дом, с вашей помощью или без вас, так что выбирайте, что вам больше по душе.

Если уговоры не действуют, могут подействовать угрозы. Формально он был прав, но только в том случае, если бы что-нибудь обнаружил в результате своего осмотра. Если же нет — прав был бы хозяин, а на его действия вполне могли пожаловаться руководителю отдела. И вся его слежка оказалась бы зазря. Но, как он и ожидал, его угроза сработала. Противодействовать ему они не решились, хотя, судя по их лицам, он почему-то почувствовал, что напрасно так ломится сюда, как будто они заранее знали, что он ничего не найдёт. В последний момент он едва не отказался от своей затеи, но отступать всё равно было уже поздно, она бы всё равно узнала о его вторжении.

Один из охранников сказал ему: «Пойдёмте», а второй так и остался у двери. Они прошли вперёд под балкон, где в противоположные стороны расходились два прохода, один — на кухню, второй — в помещения, служившие, видимо, комнатами для прислуги, хотя сейчас тут никого не было. Он шёл и сам не знал, чего он здесь ищет. Разумеется, в идеале он должен был бы обнаружить того самого вора, но как-то этот шанс, чем дальше, тем всё больше таял.

Затем они поднялись на второй этаж — гораздо более просторный, с широким коридором, ванными комнатами, необжитой гостиной и большой библиотекой. Все помещения были обставлены самым шикарным образом, в стиле девятнадцатого века, темный дуб, сверкающая тугая кожа, скупая позолота и сопутствующие детали, наподобие огромного глобуса и хрустальной посуды.

Вот посуда-то и привлекла его внимание. В библиотеке, на одном из столов он увидел несколько пузырьков, в которых явственно угадывались остатки алхимического содержимого. Он принюхался, но, разумеется, ничего не смог определить, будучи почти полным профаном в зельях.

«Гермиону бы сюда», — подумал он, и отчего-то мысли о Гермионе вызвали у него какие-то смутные подозрения.

Он внимательно оглядел помещение библиотеки, ряды стеллажей с ровными шеренгами книг, и противоположная от входа стенка несколько озадачила его.

«Что бы сказала Гермиона?»

Гермиона бы сказала, что на этом стеллаже стоят любимые книги хозяина. Потому что на всех прочих стеллажах тома были расположены идеально ровными рядами, а здесь — гораздо более беспорядочно. И этот стеллаж как раз находился напротив входной двери, симметрично ей. И о чём это говорит?..

Он вынул палочку.

Когда пытаются создать ощущение правдоподобности, делают это на свой манер. Тот, кто привык часто пользоваться своей библиотекой, если только он не абсолютный педант, знает, что идеального порядка на полках всё равно не будет. Поэтому, если он захочет создать хорошую иллюзию книжного стеллажа, он сделает его не идеальным. Но это — тот, кто библиотекой пользуется. А у того, кто не пользуется, поставленные раз и навсегда книги образуют на полках идеальную стенку. Вот как в этой библиотеке, например. И вдруг — один такой не совсем ровный стеллаж.

— Гоменум ревелио!

— Что вы делаете?

— Обнаруживаю секретное помещение. Откройте, пожалуйста, эту дверь, — обратился он к сопровождавшему его охраннику.

— Там нет никакой…

— Ступефай.

Вот сейчас он не собирался рисковать. Лучше уж вырубить его сразу, пока он не опомнился, чем получить потом заряд в спину, когда он откроет дверь и обнаружит там… интересно, кого?

Хорошо, что стук от падающего тела заглушил толстый ковёр, но этого было достаточно только для того, чтобы его не услышал напарник снизу, но отнюдь не тот, кто находился за стеллажом буквально в десяти футах от него. Тот, наверняка слышал каждое их слово.

Гарри потёр подбородок и почему-то сейчас вспомнил тело того бедняги, который случайно попал под руку вору в магазине «Всё для квиддича». А что лично у него есть против артефакта, который позволял на время становиться практически неуязвимым? Впрочем, он уже зашёл слишком далеко…

Он, конечно, не стал выискивать никаких скрытых рычагов. Скорее всего, надо было нажать на нужную книгу, но у него больше не было времени. Он применил магию, обоснованно считая, что для алохоморы должно быть всё равно — какого рода запор открывать, лишь бы он не был магически защищён.

Открывшаяся перед ним комната оказалась неожиданно довольно просторным кабинетом с синими обоями. К дальней стене был прислонён широкий стол, заставленный пузырьками и колбами, перед которым стояло огромное кожаное кресло. Яркие лампы-бра освещали помещение, не имевшее окон. По стенам расположились книжные полки и большой диван. На диване, зачем-то укрыв плечи длинной шалью, сидел хорошо знакомый Гарри парень, его ровесник, хотя он вдруг понял, что не видел его уже довольно давно. Наверное, с пару лет, не меньше.

Парень был высок, строен, имел короткую курчавую шевелюру, оливковую кожу, глубокие чёрные глаза и большие африканские губы.

— Блейз?