Без препятствий (джен)

Ты — дерево, твой ствол прозрачен и чист,

Но я касаюсь рукой, и ты слышишь меня.

БГ.

— Открой форточку, Гарри. Я уже задыхаюсь в этой духоте!.. Спасибо. Завтра ещё целый день торчать за написанием научно-магического заключения. Не представляю, как я выдержу! Такое ощущение, что не сентябрь, а середина июля.

— Ты забыла, мы завтра идём с тобой в «Твилфитт и Таттинг».

— Куда-куда? — она повернулась к нему с нахмуренным выражением, явно не понимая, о чём он говорит.

— Бутик, — принялся втолковывать он, — «Твилфитт и Таттинг».

— Какой ещё бутик, Гарри, у меня работы просто выше крыши.

— Ничего не поделаешь, придётся сделать перерыв.

— С какой это стати?!

— То есть ты не помнишь? То, о чём мы договаривались неделю назад? Ну? Вспоминай.

Она нахмурилась ещё больше и приподняла левую бровь, отчего выражение лица сделалось даже несколько комичным, так что он поневоле улыбнулся.

— Гарри, честное слово, мне некогда разгадывать твои загадки, или говори прямо, или…

— Гермиона, я, между прочим, могу и обидеться. Мы откладываем уже третий раз. И в этот раз ты точно пообещала мне, что мы отправимся уже, наконец, заказывать тебе это чёртово платье! Даже записала себе в напоминания.

— Секундочку… — она извлекла узкую и длинную записную книжку и принялась перелистывать её привычными стремительными, почти лихорадочными движениями, — а при чём тут этот твой бутик? — она подняла на него глаза.

— При том, что там продают то, что нам надо.

— Я в первый раз слышу от тебя, что мы должны идти именно туда. Разве не проще заказать всё у мадам Малкин? У меня записано, что мы собирались как раз к ней. С чего вдруг ты решил выбрать это пафосное заведение для всякой напыщенной публики?

— Ну-у… я хочу, чтобы у мой жены было всё самое лучшее. Тем более, речь идёт о свадьбе.

— Гарри! У тебя что, внезапно взыграло неудовлетворённое самолюбие? Ты же прекрасно знаешь, что мне вся эта роскошь даром не нужна. Меня и так от одной мысли, что придётся выдержать ещё одну свадьбу, уже корёжит.

— Ну, тебе же в любом случае заказывать это платье. Какая разница — где?

— Как это какая разница?! Там же в полтора раза дороже!

— Ага, значит теперь ты вспомнила, о каком бутике идёт речь.

— Вспомнила. И это тем более отбивает у меня всякое желание туда идти. Я не люблю, когда меня обхаживают, будто я какая-нибудь… какая-нибудь…

— …Жена Гарри Поттера. Это ты хотела сказать?

— Если ты напрашиваешься на скандал, то осталось сделать всего один крохотный шажок.

— Ну ладно, ладно! Твоя взяла! Я просто хотел совместить полезное с приятным.

— В каком смысле?

— Мне нужно туда по делу. Там у них кое-что произошло… ну… по части Аврората. Так что я решил, что раз уж всё равно идти, то почему бы заодно не захватить тебя. В конце концов, никто же не заставляет что-то там покупать. Посмотришь хотя бы.

— И ради этого терять кучу драгоценного времени? Чтобы просто посмотреть?.. Постой…

Она вперила в него подозрительный взгляд.

— Ты же не просто так решил меня взять с собой. Так? Тебе нужна моя помощь.

— Нет, работа тут совершенно не при чём.

Однако его слова, видимо, не показались ей достаточно убедительными.

— Гарри, если тебе нужна помощь, то просто скажи об этом, зачем устраивать это представление?

— Нет, Гермиона, клянусь тебе…

— Довольно! Всё понятно. Хорошо, я схожу с тобой в этот самый «Твилффтт…» как его там?! И, раз уж полдня всё равно будут потеряны, то глупо будет распорядиться этим временем совсем бездарно и не воспользоваться моментом. Заодно возьму что-нибудь к свадьбе. Только попроще и подешевле.

— Вот и прекрасно! — выдохнул он с облегчением.

Пускай она думает, что его облегчение относится к согласию дать ему консультацию. На самом деле, иначе ему было никак не затащить её хоть в это ателье, хоть к Малкин, хоть куда-нибудь ещё. Она бы всё откладывала и откладывала. Приходилось хитрить, и на этот раз его хитрость удалась. Позже она всё равно догадается, но это будет потом, когда платье уже будет заказано, а, стало быть, одной головной болью станет меньше. Признаться, он и сам уже был не рад, что приходится организовывать это празднество, которое, по большому счёту, не было нужно ни ему, ни ей. У них обоих фактически не было родственников. Так что свадьба из семейного события превращалась в общественную обязанность.

Ему хотелось просто куда-нибудь уехать с ней. Увезти её хотя бы недели на две. От всего того, что словно тыкало прямо в лицо, напоминало, бубнило, указывало на все те события, что случились этим летом и раньше. Но она отказалась наотрез. Тут же снова, как только нашла в себе достаточно сил, погрузилась в работу по самые уши, и даже они, порой, не торчали над поверхностью этого бумажного океана.

А его дело? Ну, тут он как раз совершенно не ожидал никаких сюрпризов. Дело напоминало банальную рутину, которую им приходилось проверять по несколько раз на дню. Речь шла об обычной краже. Точнее, кое-какие детали были не совсем обычны, потому-то он и решил проверить их лично, но в целом, вряд ли ему понадобилась бы консультация такого специалиста, как его жена. Но пусть она пока что думает, что раскусила его хитрость. Завтра сама поймёт, что к чему, но будет уже поздно.

«Твилфитт и Таттинг» был уютно смотревшимся двухэтажным домиком с довольно своеобразной архитектурой, не сильно, впрочем, выделяясь среди подобных ему на Диагон-аллее строений. Второй этаж, укрытый высокой треугольной крышей, слегка нависал над первым, всю широкую сторону которого занимала большая витрина. Когда они вошли внутрь, Гарри сразу понял, что посетителей здесь вряд ли бывает много. В действительности, они были здесь одни на весь широкий зал. Как только прозвучал мелодичный звук, сопровождавший каждого входящего в магазин клиента, стоявшая у дальней занавеси молодая девушка бросила на них беглый взгляд и, пробормотав извинение, немедленно скрылась куда-то внутрь за эту самую занавесь. Они ещё не успели даже как следует осмотреться, когда к ним выплыла высокая сухощавая женщина с любезной улыбкой на лице, которое, однако, при необходимости в любой момент явно могло принимать довольно строгое выражение.

— Доброе утро, мистер Поттер! — сказала она глубоким голосом и слегка склонила голову. — Меня зовут Изабелла Твилфитт. Чем я могу быть вам полезна?

Он тут же заметил, что его жену хозяйка не удостоила даже взглядом. Трудно было сказать, чего тут было больше — предрассудков или отголосков грандиозного скандала, случившегося с Гермионой этим летом, но он бы поставил на предрассудки. В конце концов, большую часть подробностей происшедшего знал только весьма ограниченный круг людей, а вот особенности репутации магазина и его клиентов говорили за то, что таких как Гермиона здесь не особо привечают. Он прикусил губу и подумал, что сделал глупость, потащив её с собой.

— Доброе утро, миссис Твилфитт! Мне бы хотелось побеседовать с вами о вчерашнем происшествии. И заодно… — он обернулся к Гермионе, которая крутила головой по сторонам с несколько потерянным видом, — подобрать что-то для моей жены. Ей как раз нужно подходящее платье для свадьбы.

— О! — миссис Твилфитт поджала губы с довольно натянутой улыбкой. — Что ж, это замечательно. Азалия! — кликнула она свою помощницу, — помогите, пожалуйста, этой молодой… мм… мисс, подобрать что-то по её вкусу.

Он понял, что она специально подчеркнула это «мисс», как бы указывая, что пока что никоим образом не может считать Гермиону его женой. Он почувствовал уже существенный укол раздражения, и потому поскорее поторопился перейти к делу.

— Вы разрешите взглянуть на последствия вторжения?

— Да, разумеется, хотя вчера здесь уже был ваш сотрудник, и с тех пор совершенно ничего не изменилось.

— Конечно, но это был всего лишь наблюдатель.

— Хотите сказать, ваш отдел решил, наконец, что происшествие стоит того, чтобы расследовать его всерьез?

Он пожал плечами.

— Степень серьезности пока определить сложно. На первый взгляд похоже на обычную кражу.

Он не стал, конечно, сообщать вслух о имеющихся у него соображениях, хотя подозревал, что вряд ли всё так просто на самом деле.

Хозяйка подвела его к прикрытой тканью высокой деревянной конторке и, когда отбросила ткань в сторону, услышал возглас Гермионы за спиной: «Ого!» Он обернулся.

— Так, а ты что тут делаешь? Давай-ка, займись своими делами, — он указал головой на топчущуюся за спиной жены девушку.

— Гарри, но… — начала, было, она, но он посмотрел на неё взглядом, не оставляющим возможности для возражений.

Гермиона вздохнула и нехотя поплелась за работницей магазина. Он неловко улыбнулся и принялся осматривать стоящую перед ним конторку.

Та была обращена к посетителям тыльной стороной, и на вертикальной поверхности тёмной морёной доски ещё недавно, видимо, красовался какой-то затейливый узор. Но сейчас уже ничего невозможно было разглядеть, потому что дерево оказалось смято, глубоко вдавлено и, в результате, пробито насквозь, как будто тяжелым кулаком в металлической перчатке. Однако же пролом не напоминал последствия удара. Казалось, что стенка конторки медленно и неуклонно вдавливалась внутрь в одном узком месте, пока, наконец, не поддалась давлению и не лопнула. Верхняя часть в результате даже оказалась скособочена набок.

— Как я понимаю, с другой стороны в этом месте лежали деньги? — осведомился он.

— Именно так. Вот здесь на полке.

Он перегнулся через конторку и взглянул на её раскуроченные внутренности. Полки все были словно перекручены и согнуты в сторону пролома.

— Какая сумма?

— Я уже сообщала вашему сотруднику. Около трёхсот галлеонов.

— Вы не знаете точно?

— Мы держим здесь только деньги для оперативных расчетов. К тому же, часть монет рассыпалась.

— То есть взяли не все деньги?

— Нет, не все. Такое ощущение, что вор просто схватил столько, сколько смог.

— И никто ничего не заметил?

Гарри обвёл глазами пустой зал.

— В том-то и дело! Всё произошло, когда рядом никого не было. Я даже скажу, что тогда в зале вообще отсутствовали посетители. Видите ли, обычно клиенты начинают активно приходить к нам только после часу дня… — она выразительно посмотрела на Гарри, и он понял, что ему снова дают понять, что этот магазин рассчитан на богатых бездельников, — а кража случилась в полдвенадцатого.

— Значит к вам к тому моменту ещё никто не заходил?

— Ну, почему же никто. Кое-кто заходил.

— Кто же? — он вытащил записную книжку.

— Ну-у… — миссис Твилфитт наморщила лоб, — сперва была миссис Маклагген со своим сыном. Они зашли сразу после открытия, почти как вы. Затем, где-то спустя час заходила миссис Забини. И ещё, кажется, был… всё время забываю его фамилию… работал ещё недавно главой какого-то департамента. Вспомнила! Бэгмен. Людовик Бэгмен!

«Один другого лучше!» — подумал Гарри, мысленно морщась.

— Но зачем вы спрашиваете, мистер Поттер, когда и так ясно, кто именно это сделал!

— То есть? — он приподнял брови. — Вам известно имя преступника?

— Нет, имя мне неизвестно, я не имею привычки знать имена подобных… оборванцев! Но ко мне ещё кое-кто заходил прямо перед тем, как… всё и случилось.

— И кто же это был?

— Я же сказала, что не знаю его имени! Но он выглядел… ОЧЕНЬ подозрительно!

— Почему вы так считаете?

— Он был одет… — она вдруг наклонилась к самому уху Гарри, обдавая его терпким запахом сладких духов, — практически как маггл!

Она прошептала эти слова самым страшным шёпотом, который, видимо, только могла изобразить.

— А! Хм. Это интересно. Но вы уверены в этом?

На лице хозяйки магазина появилась почти оскорблённое выражение.

— Мистер Поттер, вы забываете, я занимаюсь одеждой. И, смею заметить, занимаюсь этим делом всю жизнь. Я способна отличить по покрою мантии, в каком году она была сшита и во сколько примерно обошлась её владельцу. Уж маггловский наряд я как-нибудь отличу.

— Что ж, тогда, возможно, вы даже сможете этот наряд описать?

Миссис Твилфитт поджала губы. По её лицу было видно, что она борется с собой. Ей вовсе не хотелось признаваться, что она интересуется маггловской модой, это бы могло плохо сказаться на её репутации и, видимо, существенно роняло её в собственных глазах. Но Гарри просто не мог поверить, что она совсем не интересуется, хотя бы поверхностно. Поэтому он сделал самое невинное лицо, которое только мог изобразить, как бы и вовсе не понимая её душевные терзания. Начни он настаивать, она бы тут же стала отпираться и говорить, что ничего не понимает в таких вещах. А так она какое-то время раздумывала, а потом всё-таки ответила.

— На нём была такая шуршащая, лёгкая куртка со странными надписями на спине…

— Ветровка?

— Да, наверное, это так называется. И ещё штаны — синие, такие… пёстрые…

— Джинсы.

— Точно! Именно они. И белые, пузатые туфли.

— Пузатые?

— Ну да, мягкие, отвратительного вида, с цветными полосками.

— Ага, кроссовки.

— Вы хорошо в этом разбираетесь, мистер Поттер. Впрочем, я слышала…

Она прервалась, но он сразу понял, что она хотела сказать.

— Да, я воспитывался среди магглов, — кивнул он, смотря ей прямо в глаза. Просто не мог отказать себе в подобном удовольствии, хотя это было чистое ребячество. И конечно, она не смогла выдержать его взгляда. Впрочем, он вообще знал всего троих, кто мог. И один из них был в настоящий момент уже мёртв. Так что оставались лишь Кингсли, да Гермиона.

— Хорошо, а лицо. Вы сможете описать его?

— Ну, он был довольно молодой. И нахальный с виду.

— Насколько молодой?

— Очень молодой. Даже моложе вас.

— Подросток?

— Скорее, юноша. Лет семнадцать, может меньше, может больше. Такой, белобрысый, но точнее я не запомнила. Я к таким не присматриваюсь.

— Скажите, по вашим словам он был одет почти как маггл? Что означает это «почти»?

— Ну… — она замялась, — у него на шее был… висел… я случайно обратила внимание… такой… что-то вроде кулона. Круглый. Он явно был магическим.

— Что-нибудь ещё? Палочка?

— Палочки не было. По крайней мере, он её не доставал.

— То есть он ничего не колдовал у вас в магазине.

— О, нет, конечно, нет! Он просто заглянул, прошёлся туда-сюда и почти сразу вышел.

— Он стоял у конторки?

— Не знаю, может, и стоял. Я не обратила внимания. Но конторка всё время оставалась целой. Только несколько позже, когда он уже ушёл, вдруг сама по себе начала ломаться.

— Спустя какое время?

— Буквально через минуту, возможно, две.

— У вас выставлены в магазине охранные чары?

— Разумеется. Мы заказывали лучший комплект. Пикси не проскочит.

Он повернулся, вынул палочку и обвёл кончиком витрину и входную дверь. Обнаружил несколько слоёв защитных заклинаний и повёрнутый квадрат запирающего кантрипа над самой дверью, который тотчас отозвался слабым звоном на его прощупывание.

«Замечательно! Никто не колдовал, но деньги пропали, а мебель как будто сама по себе начинает ломаться».

Он снова повернулся к хозяйке.

— А потом? Кто-нибудь ещё заходил?

— Мы тут же закрыли магазин. И обратились в ваш департамент.

— Ага, то есть вчера больше посетителей не было?

— Именно так.

— А ваша помощница? Она вчера работала?

— Она…

Его вдруг кто-то потянул за рукав, и тут же он услышал на ухо знакомый шёпот.

— Гарри, отвлекись на секунду.

— Гермиона, ты можешь чуть-чуть подождать?

— Не могу. Меня хотят утащить наверх.

— И что же?

— Как это что? Они собираются заниматься подгонкой платья.

— Ну и прекрасно!

— Но я его ещё толком не выбрала! Я хотела, чтобы ты сперва посмотрел.

— Я заранее одобрю всё, что ты выберешь.

— Но я не могу! — распахнула она глаза со страшным шёпотом.

— Как это ты не можешь?! Это недостаточный выбор для тебя? — он взмахнул рукой по направлению многочисленных нарядов на вешалках и движущихся манекенов, поминутно принимавших позы, одна пафоснее другой.

— Отойдём, — она оттащила его поближе к стойкам с нарядами.

— Гарри, тут всё или слишком дорого или совсем мне не подходит. Я хотела что-то поскромнее, а это…

— Хорошо, давай я тебе помогу.

— А как же твоё расследование?

— Я уже узнал почти всё, что собирался.

— Разве мы шли сюда не за тем, чтобы я тебе помогла?

— Это ты решила, что мне нужна помощь.

— Постой, значит ты и правда потащил меня сюда из-за платья?

— Да, чёрт возьми!

— Ты обманул меня!

— Ты сама себя обманула.

— Но ты же об этом знал.

— Ради бога, давай отложим этот разговор на потом и займёмся уже платьем. Вот взгляни, чем тебя не устраивает?

— Корсет?! Ты хочешь, чтобы я весь день мучилась в корсете?

— Хорошо, вот это.

— Оно слишком закрытое. Даже шея. Я не хочу выглядеть, как чопорная дама.

— Тогда это.

— Это наоборот слишком открытое. Я буду в нём стесняться повернуться лишний раз.

— Ну вот, это среднее.

— Это тоже не подходит.

— Да почему же?! — протянул он со вздохом.

— Погляди на декольте.

— И что с ним не так?

— Всё, — выдавила она сквозь зубы, — для такого платья нужно иное строение… молочных желёз.

— В каком смысле?

— В смысле размера! Так понятно?!

— А!

— Олух!

— Ну вот, гляди какое.

— Куда такая юбка? Целый кринолин. Я в нём запутаюсь.

— Это даже здорово, что такое пышное. Ты же наверняка будешь скучать на свадьбе, я тебя знаю. Ну вот, а с такой юбкой я смогу тебя хоть немного развлечь.

— Ты это о чём?

— Я под неё целиком помещусь, никто и не заметит, — он хохотнул.

Она немедленно покраснела как помидор и зашипела на него, словно разгневанная кошка с расширившимися от гнева, вызванного приливом смущения, глазами.

— Ты совершенно невыносимый тип! Я никуда больше с тобой не пойду, так и знай!

— Хорошо, хорошо, — примирительно сказал он, — ну возьми тогда вот это. По-моему, оно полностью удовлетворяет всем твоим критериям.

— Оно на манекене.

— И что же дальше?

— На манекенах самые дорогие платья! Оно наверняка стоит больше моей месячной зарплаты.

— Гермиона, у меня достаточно денег, чтобы купить тебе все эти платья. Прекрати мелочиться. Если это подходит, бери его, и закончим уже этот разговор.

— Значит, тебе именно оно нравится?

— Гермиона, мне по барабану. Честно. Ты в любом из них всё равно будешь оставаться той самой женщиной, которую я люблю, так что, какая разница? Мне всё равно, какое из них с тебя снимать.

— Ты невыносим, ты знаешь об этом, Гарри Поттер?

Он знал. Он знал, что когда она вот так едва сдерживает довольную улыбку, значит он всё сделал правильно.

Он был рад, что смог покончить с этим скользким вопросом, когда помощница миссис Твилфитт повела Гермиону на второй этаж, чтобы подогнать выбранное платье по фигуре. Какое-то время он размышлял, стоит или не стоит ждать результата, но всё-таки благоразумно решил остаться. Ему нужно было зайти ещё в пару мест, прежде чем отправляться в Аврорат, но он боялся, что в последний момент Гермиона может передумать без его одобрительного мнения.

Так что он вернулся к конторке и снова принялся разглядывать её, пытаясь хотя бы понять, была ли тут задействована магия, и если да, то какая. Пока что у него родилось две версии. Одна из них предполагала, что вор каким-то образом одурманил мозги присутствующим. Заблаговременно, к примеру, с помощью зелья. Это почти всё объясняло, даже то, что охранные чары не сработали, но тут же рождало вопрос, зачем было вообще в этом случае ломать конторку. Ничего не мешало бы спокойно забрать деньги до последнего галлеона. Вторая версия…

— Простите, миссис Твилфитт, вы вчера или сегодня не чувствовали дурноту или какое-нибудь странное недомогание?

— Нет, мистер Поттер. Никогда не жаловалась на здоровье.

— А ваша помощница?

— О, я начала вам говорить, но нас отвлекли. Она вчера всю первую половину дня работала на втором этаже над уже полученными заказами, и ни разу не спускалась вниз, пока, собственно, и не произошло это возмутительное событие. Тогда я позвала её, чтобы она немедленно лично отправилась в ваш департамент.

— Понятно, — он кивнул с некоторой досадой. Отпадал ещё один свидетель. На девушку он надеялся особенно. Вряд ли она была так одержима предрассудками, и наверняка сумела бы разглядеть вчерашнего незнакомца получше хозяйки магазина. Что ж, ему придётся обходиться тем, что есть.

Он провёл палочкой, пытаясь уловить хоть какие-то следы чар. Вторая его версия была гораздо неприятней первой и предполагала наличие у вора особых колдовских навыков, дающих возможность обойти охранные средства. Например, какой-нибудь врождённый талант, потому что вряд ли настолько молодой по описанию человек был опытным преступником. Если он сам успешней других сопротивлялся темной магии, то почему бы кому-нибудь другому не обладать способностью накладывать на себя дезиллюминационные чары без помощи палочки? Впрочем, тут уж он в своих предположениях вступал, скорее, на территорию Гермионы с её Отделом Тайн.

Никаких следов чужого колдовства он так и не обнаружил, как ни старался.

«Может правда попросить её помочь?» — всплыло задумчивое предположение. Он почти тут же отбросил его. Ещё не хватало по каждому ерундовому поводу бегать к жене за советом! Так он вообще никогда не станет профессионалом в своей области. К тому же у неё и без его задачек работы хватает более чем. Вон, платье к свадьбе некогда купить!

Повод и правда был ерундовым. И среди магов хватало людей с криминальными наклонностями, и нет-нет, да и возникали всё новые хитроумные способы присвоения себе чужого имущества. Только вот чаще всего они были направлены во внешний мир. Среди магглов гораздо проще и безопасней было вести подобную деятельность, чем пытаться надуть своего же брата волшебника. В первом случае приходилось лишь опасаться попасть в поле зрения ведомства, где работал Гарри, во всем остальном не существовало никаких препятствий, что касается второго, то тут ещё нужно было умудриться оказаться более изобретательным колдуном, нежели тот, у кого ты собирался позаимствовать чужое.

Гарри не завидовал тому вору, который бы попытался, к примеру, что-нибудь украсть из заведения Джорджа и Анджелины Уизли. Очень скоро его бы ожидал очень неприятный сюрприз в виде огромного попугая, который бы откуда ни возьмись выскакивал из-за спины всякий раз, как только подобный тип заходил в любой магазин, и орал бы: «Воры! Воры!»

Так что, скорее всего, он имел дело с человеком, навряд ли представлявшим большую общественную опасность. Достаточно будет просто определить способ, и остальное окажется делом техники. Единственное, что его тревожило — маггловская одежда. Тот, кто идёт на преступление, вряд ли будет привлекать к себе дополнительное внимание, заявляясь в самый пафосный волшебный магазин, нарядившись так, что его непременно заметят.

Гарри понял, что уже минут десять без толку крутится около сломанной конторки. Он поискал глазами вокруг, обнаружил в углу большое кресло и уселся в него, готовый к терпеливому ожиданию. Он знал, что вряд ли всё пройдёт очень быстро, но и понятия не имел, что придётся столько ждать. Он сидел и сидел, хозяйка ушла к себе, потом вернулась, потом опять ушла, а он всё так же продолжал, подперев подбородок, глазеть в окно и мучиться от духоты и бессмысленного ожидания. Пару раз заходили какие-то клиенты, он тут же хватал со столика газету и загораживался ею, у него не было ни малейшего желания разговаривать с кем бы то ни было, тем более, отвечать на фальшивые любезности, которые наверняка бы воспоследовали, стоило только посетителям узнать его физиономию. Ладно бы ещё они просто признавали в нём знаменитость. Но они боялись его! Вот это особенно выбивало его из колеи. Боялись, видимо, как-то совершенно неосознанно, вся эта ещё вчера такая высокомерная публика смотрела на него, как на какое-то воплощение рока, как на меч, готовый обрушиться на них при каждом неловком движении. Поэтому всё их поведение становилось слегка суетливым и даже отчасти заискивающим. Это вызывало в нём сильное смущение, смешанное с омерзением. От которого никак нельзя было избавиться. Как-то раз он даже задал Гермионе вопрос на этот счёт. Она сказала: «Им нужно время». Время, чтобы поверить, что он не мантикора в обличии человека. Что он не собирается всех их пожрать при удобном случае. Что он, вообще-то, защищает их, коль уж надел форму аврора! Кто бы только сказал, сколько этого времени должно пройти? Вот уже минуло два года, а изменений пока никаких. И кто бы сказал, сколько ещё ему здесь сидеть.

Шёл уже второй час ожиданий, когда Гермиона, наконец, появилась на широкой лестнице, приглаживая юбку машинальными движениями, и с таким выражением лица, словно опасалась, что он немедленно начнёт смеяться над её новым нарядом.

Он подавил в себе сопровождаемый тяжким вздохом возглас «ну, наконец-то» и нашёл в себе силы улыбнуться.

— Ну как? — пролепетала она еле слышно.

— Отлично, — он пожал плечами. — То, что надо. Пойдёт.

— Пойдёт?! Я столько времени пыталась всё идеально подогнать, а ты говоришь — «пойдёт»?! Ты совершенно невыносим! Знаешь сколько усилий понадобилось, чтобы переделать платье под мой рост?!

— Ну, вряд ли миссис Твилфитт виновата, что не шьёт свадебные наряды для детей! — он коротко засмеялся.

— Я с тобой дома разберусь, — ткнула она в его сторону указательным пальцем и обернулась к хозяйке, — сколько с нас?

— Вместе с работой пятьсот тридцать два галлеона.

— Пятьсот… — ахнула Гермиона, но он тут же прервал её.

— Очень хорошо. Надеюсь, вы примете расписку?

— Разумеется.

— В таком случае, вот! — он быстро написал банковскую расписку и вручил хозяйке. — Можете доставить платье совой по моему адресу в Лондоне. И… вот ещё что… — он задумчиво оглядел окружающее пространство, — всё-таки на всякий случай, сходите в Мунго, проверьте, нет ли у вас в организме следов посторонних зелий, которые вы не принимали.

И, не обращая внимания на возмущенный взгляд хозяйки, тут же направился к жене. Мысли о зельях родили в голове идею, которую он ни за что не хотел сейчас выпускать, так что он спешил поскорее ретироваться.

— На самом деле платье чудесное, — он чмокнул Гермиону в щёку, — и замечательно на тебе сидит. Ага! Но мне уже пора. Надо зайти ещё кое-куда. Увидимся вечером.

Но, чтобы идти сквозь стекло, нужно владеть собой,

А это одно из тех качеств,

Которых нет у меня.

БГ.

Идея состояла в том, чтобы зайти в аптеку Малпеппера, которая располагалась совсем неподалеку. Буквально на днях там произошло незначительное происшествие, на первый взгляд, казалось бы, не имевшее отношения к его делу. Но, если задуматься…

Разумеется, Гарри каждое утро старался прочитывать «Пророк» на предмет случившихся происшествий. И по долгу службы, и просто потому, что так лучше чувствовался пульс жизни. Чтобы верно понимать мотивацию преступника полезно улавливать общественный контекст. Этот урок он услышал от своего начальника уже на второй день пребывания на службе. И постарался как следует его запомнить, не раз впоследствии убеждаясь, что зачастую преступления совершают не по какой-то насущной необходимости, которая у магов редко бывает настолько острой, что вынуждает преступать закон, а по велению общественных настроений и иногда даже моды.

Так что ему было известно, что неделю назад в аптеке произошёл довольно неприятный инцидент, не имевший, впрочем, серьёзных последствий. Ни с того, ни с сего прямо на посетителей обрушился большой стеллаж с зельями. Осколки поранили всего пару человек, но вот зато вонь, вырвавшаяся из дверей аптеки, распространилась едва ли не по всей улице. В газете во всём обвинили древность заведения, которое впервые открылось почти тысячу лет назад. Если верить словам корреспондента, хозяева с тех самых пор не удосужились сменить мебель. Гарри тогда только улыбнулся, просматривая эту белиберду.

С того времени в тесном торговом помещении уже ничего не напоминало о происшедшем, однако хозяин аптеки — Игнотус Малпеппер — казалось, до сих пор не мог отойти от событий трехдневной давности. Маленький худой старик с огромным выпуклым лбом, седыми космами и длинными белоснежными усами, свисающими ниже подбородка, он напялил на нос очки с крошечными круглыми стёклами, как только завидел вошедшего Гарри, и буквально бросился к нему через весь магазин, расталкивая посетителей, которых, несмотря на недавнее происшествие, тут толпилось немало.

— Мистер Поттер! Какое счастье, что вы чужды досужим сплетням и по-прежнему полагаетесь на заслуженную репутацию нашего почтенного заведения.

— Боюсь, не совсем понимаю, о чём вы, — Гарри слабо улыбнулся.

— Как, разве вы зашли не приобрести что-то из наших замечательных зелий?

— Мне пока что ничего такого не нужно. На самом деле, я хотел бы задать вам пару вопросов, мистер Малпеппер.

— Я к вашим услугам, — поклонился тот, но на лице немедленно застыло частично настороженное выражение.

— Я по поводу недавнего происшествия.

— А, вы всё-таки об этом! Я уже тысячу раз объяснял инспектору из Министерства, что моя торговая мебель новая и самого высокого качества, — произнёс хозяин раздражённым тоном, — неужели департаменту больше нечем заняться, кроме как проверять глупое враньё этой пародии на журналиста?!

— Простите, мистер Малпеппер, но я совсем из другого департамента, думаю, вы знаете — из какого. И я вовсе не собираюсь в чём-то вас обвинять. Напротив, мне бы хотелось выяснить, было ли происшедшее случайностью.

Старик сверкнул очками.

— Пойдёмте-ка! — он схватил Гарри за рукав и потащил куда-то в угол, за большую рамку, с которой свисали связки каких-то разноцветных перьев.

— Это очень хорошо, что вы зашли, мистер Поттер, очень хорошо! Давно пора было положить этому конец.

— Чему? — изумился Гарри.

— Вы же понимаете, я больше не могу позволить этому продолжаться.

— Простите, вы о чём?

— О подлых происках в отношении нашего фамильного бизнеса, конечно! Всякому терпению приходит конец! Эта подлая контора должна, наконец, понести наказание.

— Какая контора?!

— «Слизень и Джиггер», разумеется! — мистер Малпеппер перешёл на горячий шёпот, — о какой ещё конторе может идти речь?! Они всегда нам завидовали. Ровно с того дня, как начали отбивать у нас клиентов. Могу поклясться, из-за того, что их история на целых двести лет скромнее, чем наша.

Гарри едва сдержался, чтобы не закатить глаза. «Ну, конечно!» О давнем соперничестве двух аптечных магазинчиков, расположенных впритык друг к другу, ходили едва ли не легенды. И теперь ему предстояло выслушать очередную порцию бредней на эту тему. Становилось очевидно, что он пришёл зря. Это была просто обычная случайность, не имевшая к его делу никакого отношения.

— Мы, Малпепперы, долго терпели. В конце концов, надо уметь быть снисходительным ко всяким выскочкам. Но сколько же можно?! Я вас уверяю, мистер Поттер, что никогда ещё за всю его тысячелетнюю историю нашему магазину не был нанесён такой значительный урон.

Гарри скептически поджал губы. Думается, даже сам хозяин понимал, насколько абсурдно выглядело это утверждение. Особенно учитывая Великий Лондонский пожар 1666-го года, оставивший от всей Диагон-аллеи сплошные головешки.

— То есть, по-вашему, во всём виноват мистер Джиггер? И у вас, конечно, есть подтверждение вашим обвинениям?

— Какие ещё подтверждения нужны, когда всё и так ясно, как день. Кому ещё могло понадобиться дискредитировать меня подобным образом? Кому ещё так хочется нанести непоправимый ущерб славной торговой марке Малпеппера?

— Понятно, — сокрушенно кивнул Гарри. — Но всё-таки я задам вам несколько вопросов, чтобы прояснить ситуацию.

— Я всецело готов помочь вам и всему Аврорату в вашем лице.

— Скажите, вы в тот день не замечали среди ваших посетителей молодого человека, одетого, как маггл? Или, быть может, просто похожего на маггла?

Мистер Малпеппер пожал плечами.

— Вы же видите, мистер Поттер, — он махнул головой, — здесь каждый день очень много народу. За всеми не уследишь. А вы думаете, Джиггеры могли подослать ко мне кого-то со стороны? Такая подлость была бы вполне в их духе.

— Я всего лишь хотел уточнить. Значит, никого похожего вы не видели?

— Честное слово, я не могу упомнить всех.

Гарри и сам понимал, что глупо было надеяться на подобное. Аптека Малпеппера — не бутик. Тут целыми днями толпится полным-полно покупателей. Если умелых заклинателей среди магов было предостаточно, то вот зельеваров — раз-два и обчёлся, так что спрос на хорошие зелья всегда был высок. Он задумчиво листал свою записную книжку, в которую записывал приметы, когда старик вдруг хмыкнул, ткнувшись взглядом в его записи.

— Вы что-то хотели мне сообщить? — осведомился Гарри, пристально глядя на хозяина.

— Просто показалась странной одна вещь.

— Ну, говорите, говорите же!

— Я случайно увидел у вас в списке фамилию, и вспомнил, что в тот день ко мне заглядывала… мм… мадам Забини.

— Вы же сказали, что не запоминаете посетителей.

— Обычных — да. Но вряд ли можно мадам Забини отнести к таковым.

— Отчего же?

— Вы же должны знать, что она сама прекрасно варит зелья. Особенно учитывая все эти слухи, которые вокруг неё ходят, — мистер Малпеппер выразительно взглянул на Гарри, явно намекая на репутацию «чёрной вдовы».

— Она могла зайти за ингредиентами.

— О, нет, что вы, такая как она, не станет ходить по аптекам, это ниже её достоинства. Она пришлёт домовика. Хотя, не понимаю, как это может относиться к моей разрушенной стойке, просто показалось странным, и всё.

— Угу, — кивнул Гарри.

Конечно, это, скорее всего, было совпадение. Но ему всё равно придётся опрашивать свидетелей, так что позже он может спросить её и на счёт аптеки тоже.

— Хорошо, мистер Малпеппер, так вы можете конкретно описать, что именно случилось в тот день?

— Знаете, мистер Поттер, я же прекрасно понимаю ваше недоверие, когда вы слушаете мои обвинения в сторону «Слизней и Джиггеров». Вы, наверное, считаете, что старикашка совсем выжил из ума или пытается свалить на конкурентов собственные огрехи. Но ведь в том-то и дело, что если бы я самолично не наблюдал, что произошло, я бы не стал ни на кого наговаривать, даже на этих трижды никчёмных Джиггеров, у меня не такой характер.

— И что же вы видели?

— Проще всего было бы предположить, что стеллаж кто-то толкнул, не так ли? Но его не толкали. Я стоял прямо напротив, в конце прохода. Около стеллажа не было ни одного покупателя.

— Тогда отчего же он упал?

— О, вот это самое интересное! Лопнула большая банка с гербицидным зельем. Оно пролилось и немедленно стало разъедать деревянные полки.

— И что же в этом странного? — пожал плечами Гарри. — Подумаешь — банка лопнула! Бывает.

— Молодой человек, я всю жизнь работаю в аптеке, уж я-то знаю, как лопаются банки! Середина разлетается в стороны, и крышка оседает сверху — вот как это происходит. Чаще всего от внутреннего давления. А тут — всё наоборот. Банку как будто кто-то сдавил снаружи. Она лопнула, но лопнула внутрь, понимаете какая штука? Ну, ясно же, что без чужих происков тут не обошлось. А кому ещё нужно портить жизнь скромному аптекарю, кроме как его конкуренту?

«Ну да, если не учитывать кражу в магазине одежды неподалёку».

— Скажите, а что ещё стояло на этом стеллаже? Какие зелья?

— А почему вы спрашиваете?

— Кто-нибудь мог захотеть украсть у вас то, что там стояло?

Мистер Малпеппер пожал плечами и покачал головой.

— Да нет, не думаю, вряд ли кто-то стал бы красть зелья ценой в пару десятков сиклей за штуку.

— Но, если бы вдруг захотел, то после того, как стеллаж упал, определить, была ли кража, стало уже невозможно, ведь так?

— Теоретически, да. Но я решительно не представляю, чтобы умелый маг стал красть подобную ерунду, да ещё устраивать после этого такой грандиозный шум. По-моему, вы идёте по ложному следу.

— Вполне возможно. А могу я взглянуть на разбитые остатки? Хоть что-то сохранилось?

Хозяин аптеки состроил оскорблённое выражение на лице, казалось, даже усы его приподнялись вверх.

— Ну что вы, разумеется, нет! Мои помощники убрали и выкинули всё в тот же день. Уверяю вас, и двух часов не прошло, как мы уже работали в прежнем режиме.

— Что ж, очень жаль! Возможно, удалось бы определить, какая магия была задействована…

«…и была ли она вообще. Или у его собеседника слишком развито воображение».

— Просто зайдите в «Слизень и Джиггер» и спросите у них.

— Возможно, я так и сделаю… У меня к вам последний вопрос, мистер Малпеппер. Скажите, можно ли создать зелье, напоминающее по своему воздействию заклинание конфундус?

— Молодой человек, не существует такого заклинания, к которому нельзя было бы придумать и сварить аналогичного по действию зелья! И уж, конечно, существуют десятки зелий, способных привести человека в состояние подобное полной прострации, и, смею вас уверить, на любой возможный срок.

— И у вас в продаже они имеются?

— Ну что вы! Думаю, вам бы стоило обратиться с таким вопросом к вашему штатному зельевару в Аврорате, а не к скромному аптекарю.

— Вы правы, вопрос дурацкий! Ну, что ж, спасибо, мистер Малпеппер, я, пожалуй, пойду.

— Одну секундочку… Мистер Поттер, осмелюсь спросить у вас…

— Да, что такое?

Старик замялся.

— Возможно, с моей стороны это покажется излишней навязчивостью, но я слышал, что вы планируете в скором времени брачную церемонию. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Гарри вздохнул.

— Нет, вы не ошибаетесь.

— В таком случае, что вы скажете, если я продемонстрирую накопленный жизненный опыт и скажу вам, что всякая свадьба сопровождается употреблением некоторого количества спиртных напитков.

— Куда вы клоните?

— Всего лишь хотел предложить вам проявить предусмотрительность и заранее приобрести для себя и гостей свадьбы некоторое количество антипохмельного зелья.

— А, вот вы о чем! — Гарри поневоле улыбнулся. — Хорошо, я обязательно подумаю над этим предложением. Возможно, для некоторых действительно окажется нелишним.

Разумеется, он не пошёл ни в какой «Слизень и Джиггер». Ему на сегодняшний день вполне хватило запахов, поразительно напоминавших тухлые яйца и гнилые кабачки. Может быть, зельеварение и было великой наукой, доступной немногим избранным, но отчего-то он подозревал, что немногочисленность исследователей темы тут берётся вовсе не от ограниченности ума, а от слишком чувствительного обоняния и природной брезгливости.

Визит в аптеку не дал ему ни одного ответа на его вопросы, но, напротив, породил ещё целый сонм новых сомнений. Теперь он даже не знал, на чём именно сосредоточить своё внимание, его кидало из крайности в крайность. Он то считал это дело началом какой-то серьёзной и даже отчасти зловещей загадки, то говорил себе, что ему надо бы, пожалуй, перестать ковыряться в сплетнях и мелких дрязгах и поскорее сдать дело в Сектор борьбы с неправомерным использованием магии за полным отсутствием перспектив в части обнаружения тут тёмномагической подоплёки.

Впрочем, у него был список возможных свидетелей, который, так или иначе, надо было проверить, и, раз уж имя миссис Забини всплыло сегодня уже два раза, стоило начать именно с неё.

Конечно, Гарри не верил в эти дикие истории, что она, якобы, вправду поубивала всех своих семерых мужей. Он прекрасно знал на собственном опыте, какие небылицы любят распространять об известных людях. При таком шлейфе за спиной, будь хоть одно серьёзное основание её привлечь, и она уже давно сидела бы в Азкабане. Да и у родственников умерших должен был быть на неё огромный зуб, коли уж она всякий раз лишала их изрядной доли наследства, они бы не преминули потащить её в суд при первом же удобном случае. А раз ни того, ни другого не случилось, значит причина крылась не в криминальных, но в совсем иных талантах замечательной вдовушки.

Одно было ясно — лёгким этот разговор точно не будет! Хотя Гарри и не собирался её ни в чём обвинять, но вряд ли бы она была рада беседе с ним — в любом качестве.

Особняк Забини находился в паре миль от Большого Лондона в Норбери Парке, там, где, казалось бы, кроме зон отдыха и исторических вилл ничего и не может располагаться. Тем не менее, он был втиснут в самую его заповедную и густую лесную зону, одно название которой — Друидс Гроув — напоминало, откуда именно брало начало поселение в этом месте. Невысокий, аляповатый и явно перестроенный в последние полвека под нужды современных обитателей — особняк производил впечатление, скорее, колониальной постройки, нежели отражал оригинальную староанглийскую архитектурную традицию. Гарри почему-то подумал, что дому предстоит ещё не раз измениться, переходя из рук в руки капризных хозяев.

Ему пришлось уведомить о своём визите заранее. Он вовсе не хотел, явившись сюда, получить от ворот поворот, его вполне могли и не принять, сославшись на то, что хозяйки нет дома. С другой стороны, эффект неожиданности от визита аврора, бывало, развязывал кое-кому языки. Но уж к миссис Забини это явно не относилось. Такую точно было бы сложновато застать врасплох, это Гарри сразу уразумел, как только её увидел. До этого момента ему не приходилось с ней встречаться, она ни разу не навещала своего сына в Хогвартсе, да и на вокзале тот никогда не был замечен в её обществе. Поэтому Гарри был несколько удивлён, когда понял, что оливковый цвет кожи и африканские губы Блейз заимел явно не от неё, а от своего отца. Потому что миссис Забини оказалась довольно бледной высокой женщиной с тонкими, алыми губами и чёрными волосами, торчащими странно небрежно сделанной короткой причёской. Она смотрелась весьма строго, но это была строгость из разряда тех, что вызывает желание поскорее почувствовать её на себе.

Гарри никогда не нравились зрелые женщины (было одно исключение, но оно находилось спрятанным так глубоко внутри, что он даже сам себе никогда не решался в нём признаться), сама мысль о том, что можно иметь какие-то отношения с той, кто является ровесницей матери, вызывала у него внутри немедленный и решительный протест. В этот же раз он, кажется, кое-что понял из разговоров тех из своих приятелей, кто особенно расхваливал женщин постарше. Миранда Забини обладала взглядом, который словно ластиком за пару секунд стёр у него в голове мысли о жене. Это случилось само собой. Просто произошло вдруг, и вот он уже констатирует сам внутри себя, что какое-то время такой женщины, как Гермиона, не существовало в природе, по крайней мере, для него. Это было чертовски досадно и даже отчасти забавно. Ну, просто потому, что оказывается, он и десятой доли ещё не знал о себе самом, если случайная встреча могла перевернуть его с ног на голову, пусть и на несколько секунд. К счастью, это служило, одновременно, и явным предупреждением повнимательней относиться к собственным словам. По крайней мере, он с первого же взгляда понял, каким именно способом его собеседница свела в могилу стольких мужей. И следователю в этих смертях нечего было ловить.

— Проходите в гостиную, — у неё был низкий и на редкость текучий голос.

Он прошёл в глубину большого зала с высоченным потолком, на стенах которого висели огромные потемневшие полотна.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — она стала отчего-то потирать худые, белые запястья, и он немедленно уставился на них, — я догадываюсь, почему вы решили встретиться со мной, мистер Поттер.

— Из-за вчерашней кражи в магазине миссис Твилфитт.

— Конечно, — она кивнула.

— Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— Охотно готова вам помочь, тем более что Изабелла — моя давняя приятельница. Подозреваю, она была с вами не очень-то любезна, мистер Поттер?

— Отчасти, — он вопросительно взглянул на появившуюся у неё на губах ироническую улыбку.

— Простите мне мою фамильярность, но, видите ли, мистер Поттер, мне довольно трудно воспринимать вас всерьёз. Хочется называть вас просто — Гарри. Вы же ровесник моего сына, не так ли?

— Именно так. Правда, мы учились на разных факультетах.

Он сказал эту фразу с нажимом, напоминая о давнем противостоянии, чтобы слегка выбить её из колеи, но, скорее всего, вызвал у неё лишь дополнительную насмешливую реакцию. Ему надо было бросить соревноваться с ней в словесной эквилибристике, соперник явно находился в другой весовой категории. А просто задать свои вопросы и поскорее уйти.

— Я бы хотел уточнить, в котором часу вы заходили в магазин миссис Твилфитт?

— Возможно, около одиннадцати, возможно, чуть позже. Точнее не помню.

— Миссис Твилфитт утверждает, что незадолго до кражи в магазин наведывался молодой человек, одетый почти как маггл. Вы не замечали никого подобного?

— К сожалению, нет.

— Может быть, не в самом магазине, а рядом с ним?

— Нет. Конечно, я бы запомнила, если бы кто-то, одетый таким образом, попался мне на глаза.

— Что ж, очень жаль. А кого ещё из посетителей вы встретили в тот день в магазине?

— Никого… Нет, постойте, когда я уже прощалась с Изабеллой, зашёл Людо Бэгмен. Наверняка вы его знаете.

— Да, я знаю, кто он такой. Будучи в магазине, вы замечали деревянную конторку, стоящую слева от входа?

Она слегка нахмурила брови, вспоминая.

— Кажется, да.

— Не заметили ничего подозрительного, когда видели её вчера?

— О, я не думаю, что присматривалась к таким деталям. Знаете, Гарри… мистер Поттер, когда вокруг женщины столько прекрасных нарядов, она не обращает внимания на мебель, — её улыбка стала немного шире, обнажая краешки белоснежных зубов.

Он кивнул.

— Миссис Забини, у меня к вам ещё один вопрос. Возможно, он покажется вам не связанным со вчерашней кражей, но мне было бы желательно получить на него ответ.

— Я вас слушаю.

— Скажите, вы же неделю назад заходили в аптеку мистера Малпеппера?

На миг ему показалось, что она слегка растерялась от этого вопроса. Всего самую малость, возможно, он и заблуждался на этот счёт, но её брови словно едва-едва подпрыгнули вверх. Или он уже сам себе стал внушать то, чего не было, слишком внимательно разглядывая её?

— Наверное, — она пожала плечами.

— То есть, вы не помните?

— Я, бывает, захожу в разные магазины, когда посещаю Диагон-аллею. Хотя аптеку что-то не припомню. Быть может, я там и была. А в чём дело?

— Да так, вполне возможно, и не в чём, — он задумчиво потёр подбородок.

— Вы желали бы спросить что-то ещё?

— Говорят, вы сами хорошо варите зелья?

— Обо мне много всякого говорят, — она разложила ладони по подлокотникам, и он сглотнул, чувствуя, что готов сейчас же упасть на колени и уткнуться губами в её кисти с крупными венами и длинными пальцами, унизанными золотыми перстнями, — но на этот раз говорят вполне верно. Я действительно могу, при необходимости, изготовить нужное зелье.

— То есть в аптеку вы заходили не за зельями?

— Я же сказала «по необходимости», мистер Поттер. У меня нет нужды делать такие вещи самой.

— Какие вещи — заходить в аптеку или изготавливать зелья?

— Вы очень смешно говорите, мистер Поттер. Ясно же, что я имела в виду.

— Ну, хорошо, а про происшествие в аптеке вы что-нибудь знаете?

— Какое происшествие?

— Вы не застали инцидент с обрушившимся стеллажом?

— Первый раз слышу об этом от вас, мистер Поттер.

— Пожалуй, у меня больше нет вопросов.

— Хотите чаю? — неожиданно спросила она.

— Нет, спасибо.

— Тогда, возможно, что-нибудь покрепче?

— О, нет, тем более! — он невольно улыбнулся. — У меня ещё сегодня много дел. А где сейчас Блейз? — в свою очередь решил он проявить неожиданную вежливость.

— Он на время уехал из Англии.

— Вот как?

— Знаете, — сказала она слегка задумчивым тоном, — я решила на время отправить его… в путешествие. Ну, пока всё окончательно не уляжется.

— По-моему, прошло уже больше года с тех пор, как всё, вроде бы, улеглось.

— Это вам так кажется, мистер Поттер, — она откинулась на спинку кресла, — с вашей удобной колокольни.

Он пожал плечами.

— Что ж, спасибо, что уделили мне время, миссис Забини, но мне пора идти.

— Может быть, всё-таки останетесь на чай?

— Благодарю, но нет, не имею возможности.

— Тогда, пользуясь случаем, позвольте вас поздравить.

— Ммм? — промычал он что-то невразумительное.

— С предстоящей свадьбой, конечно же, — пояснила она.

«Кажется, все вокруг только и думают, что о моей свадьбе». Эта, во всяком случае, хотя бы не пытается на ней заработать. Хотя, кто знает, какие у неё планы?

Когда он уже уходил, будучи в дверях, она вдруг окликнула его.

— Мистер Поттер!

Он обернулся, снова окидывая взглядом её тонкую, подтянутую фигуру в узком, приталенном платье.

— Вы же меня в чём-то подозреваете, не так ли?

— С чего вы взяли? — удивился он.

— Вы совсем не умеете врать. Лучше скажите прямо, я отвечу на любые ваши вопросы. Поверьте, я за столько лет уже давно привыкла, что меня постоянно в чём-то подозревают.

— Уверяю вас, миссис Забини, я вас ни в чём не подозреваю. Всего наилучшего.

Он коротко кивнул и вышел.

Это было чёрт знает что такое! Ерундовое дело начинало изрядно давить ему на мозги. Ему совсем не хотелось, чтобы персонажи, подобные этой особе, мелькали на горизонте. Ничего, кроме неприятностей от таких не жди, эту простую истину он давно усвоил, а хуже всего был тот факт, что таким, как она, всё всегда сходит с рук. Даже если бы она и вправду укокошила семерых мужей, он вовсе не испытывал уверенности, что смог бы её арестовать, а не дал бы ей возможность сбежать в последний момент. Поэтому он искренне надеялся, что она в этом деле всего лишь случайный свидетель.

Он стоял в глубине Норбери Парка и задумчиво перекидывал туда-сюда странички своей записной книжки. Не хотелось возвращаться из лесной прохлады вновь в потные объятия душного города, но деваться было некуда. Из оставшихся свидетелей беседовать с Маклаггенами не было никакого смысла, они наведывались в магазин совсем рано, так что оставался лишь Людо Бэгмен, а после того, как его уволили с поста начальника департамента магических игр и спорта, Гарри понятия не имел, где тот сейчас обретается, поэтому в любом случае надо было возвращаться в Аврорат и там наводить справки. Минут пятнадцать он всё-таки провёл, прогуливаясь под сенью древней дубравы, а потом аппарировал обратно в Лондон.

Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что Людо Бэгмен сам его нашёл. Как оказалось, тот заходил сегодня, как он выразился, «подбодрить старую Изабеллу» и от неё же узнал, что Гарри записывал имена свидетелей.

Когда Бэгмен поднялся во весь свой немалый рост из-за стола для посетителей, Гарри сперва его не узнал. Он ещё больше раздался вширь, можно даже сказать обрюзг, и всем своим видом показывал, что здоровый образ жизни бывшего спортсмена остался далеко в прошлом. И конечно, начал с фамильярности, как будто они всегда были хорошими друзьями.

— А, Гарри, я так рад снова тебя видеть!

— Здравствуйте, мистер Бэгмен. Я как раз намеревался начать вас искать.

— А чего меня искать, — хохотнул тот, — когда я весь на виду. Трудно не заметить такую фигуру, не правда ли? — он подмигнул, и Гарри ничего не оставалось, как кисло улыбнуться в ответ.

— Я слышал, ты собрался жениться? — заговорщически произнёс Бэгмен.

— Ну да.

— Могу спорить, ты не пригласишь на свадьбу никого из Уизли! — он заржал, и Гарри тут же захотелось огреть его чем-нибудь по голове.

— Мистер Бэгмен, давайте всё-таки поговорим о деле.

— Так я за этим и пришёл. Хотя ума не приложу, что бы я мог такого сказать тебе в помощь. Я же ничего не видел.

— Совсем ничего?

— Ну, исключая Изабеллу и её наряды, разумеется. Но и в этом от меня мало толку. В нарядах я не особый спец. Вот, если бы ты спросил меня про начало сезона…

— Разумеется, мистер Бэгмен, когда речь зайдёт о квиддиче, я обязательно обращусь именно к вам, как к специалисту.

— А ты знаешь, что твоя бывшая обещает стать в этом сезоне лучшей загонщицей в высшей лиге? — он снова перешёл на заговорщический тон. — Ты уверен, что поставил на правильную лошадку, а Гарри?!

— Послушайте, Людо, идите к василиску в пасть, а?!

— Понял, понял, больная тема, замолкаю!

Но по всему было видно, что замолчал он только до первого же удобного случая снова вставить что-то подобное.

— Вы сказали, что не интересуетесь нарядами. А зачем же вы заходили в магазин к миссис Твилфитт?

— Честно говоря, ни за чем. Поболтать. Знаешь, Гарри, после того, как меня так неудачно отправили в отставку, бывает, ну совершенно нечем заняться! Вот и вспоминаешь былых знакомых. Я когда работал начальником департамента частенько, бывало, заказывал новые мантии. Из старых я уж как-то быстро начал вырастать, если ты понимаешь, о чём я говорю! — он захохотал, похлопывая себя по животу.

Гарри понял, что за пару минут уже успел до смерти устать от этой беседы, и мечтает поскорее сбежать.

— Послушайте, Людо, вы видели в магазине кого-нибудь подозрительного?

— Кого-нибудь? Да никого там не было. Только я, да Изабелла.

— А миссис Забини?

— Миранда? Пфф! — он с шумом выпустил воздух. — Она — та ещё штучка! Ну да, её видел. Но она уже уходила.

— Значит, при вас больше никто не заходил?

— Да говорю тебе, никто!

— А когда вы ушли?

— Где-то… где-то в половину двенадцатого.

— Странно, а миссис Твилфитт утверждает, что именно в это время произошла кража.

— Ну, значит не точно в половину, чуть раньше, я на часы-то не смотрел. Что у тебя за привычка ловить на слове, Гарри? Клянусь, научился на новой работе, так ведь, я угадал?

— А рядом с магазином вы не видели кого-то, одетого, как маггл?

— Как ма-аггл?! — протянул Людо, выпятив нижнюю губу. — Да нет!

Он задумался, ежесекундно пожимая плечами, потом помотал головой.

— Нет, точно не видел.

Гарри потёр лоб. По всему выходило, что загадочный вор появился буквально в последние минут пять. Возможно, просто аппарировал прямо к двери магазина. И снова, кроме описания самой хозяйки, из опроса свидетеля не добавилось никаких других примет. Только время сузилось до самого минимума.

— Хорошо, спасибо вам, мистер Бэгмен. И спасибо, что сами зашли.

— Да ладно, чего там! У меня сейчас свободного времени полно, так что я всегда рад поговорить со старыми друзьями!

Очевидно, Людо всех, встреченных им когда-то, немедленно записывал в друзья. Или, по крайней мере, тех, кого он хотел в таковые записать.

— Ладно, Гарри, всего тебе! — он протянул свою огромную мясистую ладонь. — Рад был повидаться.

Гарри пожал руку, и Людо тут же, подмигнув, осведомился:

— На свадьбу-то пригласишь или как?

— Я ещё далеко не уверен, что она вообще состоится, — тут же отговорился Гарри, — или даже если и будет, то необязательно в Англии.

— А-а! — протянул Людо разочарованно. — Вечно всё у вас у героев не так. Всё как-то по особенному.

На это нечего было ответить, так что Гарри просто состроил глубокомысленное выражение лица.

Это был самый бездарный допрос свидетеля, из всех, что он когда-либо проводил.

Но кровь моя

Теперь сильнее, чем сталь.

БГ.

Требовательный писк заставил его оторвать взгляд от длинного списка магазинов и поднять голову. Прямо перед глазами в воздухе маячила мордочка мерцающей выдры.

— Ты домой собираешься или нет?

Он бросил взгляд на часы и потёр лицо быстрым движением. Как-то сам не заметил, что засиделся дольше обычного. Присланный патронус неожиданно оказался приятным сюрпризом. Чаще бывало наоборот: Гермиона возвращалась позже, а он терпеливо или не очень ждал её возращения. Но в последнюю неделю она всё больше работала дома, и на себе испытывала, что такое — начинающее потихоньку глодать ожидание, когда сентябрьские сутки медленно катятся к вечеру, и с каждым часом отсутствие дома любимого человека воспринимается всё острее и острее.

— Уже иду, — кивнул он и слабо улыбнулся. Выдра метнулась в окно, напоследок махнув у него перед носом своим длинным хвостом. От неё распространялась волна ноющей сладостности.

Он сгрёб в стопку и отодвинул на край стола рассыпанные листки, отложив в сторону один, на котором были помечены магазины, куда он намеревался наведаться на следующий день. Список вышел довольно внушительным. Он свернул его и спрятал во внутренний карман мантии.

Вернувшись домой, он не нашёл Гермиону ни на втором этаже, ни на третьем. Неожиданно, она сидела в столовой за огромным обеденным столом, буквально целиком заваленным книгами и пергаментами. Сидела к нему спиной, когда он вошёл, на ней были только широкие пижамные штаны, волосы забраны в большой неаккуратный хвост, и по её голой, ссутуленной спине, по отчётливо выделявшемуся позвоночнику стекала капелька пота прямо между лопаток.

Он подошёл и немедленно запустил руки вокруг её талии, нащупав складочку на животе, образованную наклонённой позой, одновременно целуя её в макушку. Потом стал медленно поднимать ладони вверх к её грудкам, но она прошептала напряжённо:

— Гарри, мне нужно закончить.

— Я тебе мешаю?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, — он добрался до её груди, — что тебе пора отдохнуть.

— Мне осталось совсем чуть-чуть. К тому же я вся потная. Ты же знаешь, с каким трудом я переношу жару.

— Думаешь, меня остановит такая мелочь?

Он прижался губами к её голому плечу и немедленно ощутил, насколько жгуче-солёной сейчас была её кожа.

— Гарри, я буду злиться и нервничать, если не закончу. Займись пока чем-нибудь. Приготовь ужин, в конце концов.

— А ты сама, как я понимаю, за весь день так и не удосужилась нормально поесть?

— Я ела.

Он выразительно посмотрел на стоявшую среди книг тарелку, заполненную крошками.

— Ну да, какие-то куски. Ты так себе желудок испортишь.

— Эй! — она повернула к нему голову. — Это моя прерогатива — читать тебе нотации на тему образа жизни!

— Хорошо, скажу по-другому. Эдак питаясь, ты потолстеешь и станешь жуткой и непривлекательной.

Она снова уткнулась в свои бумаги.

— Это мне не грозит, — ответила она отвлечённым тоном. — Если жировые отложения и возникнут, то только в определённых местах, к тому же ещё не скоро. Когда это случится, поверь мне, я замечу это намного раньше тебя, и немедленно приму меры.

— Твоё непрошибаемое спокойствие на подобную тему просто умилительно!

— А ты думал, я устрою истерику по такому ничтожному поводу? Не надейся. Тебе придётся быть поизобретательнее, чтобы меня задеть.

— Я всего лишь пытался оторвать тебя, наконец, от стола.

— Гарри, чем быстрее ты прекратишь эти попытки, тем быстрее я закончу. Поверь, я сама уже давно об этом мечтаю.

— Ну, хорошо…

Нет, ну это было даже отчасти обидно! Ведь она сама вытащила его с работы. С другой стороны, он знал, что у неё бывали минутки слабости, в одну из которых она и сорвалась с этим патронусом. Нет-нет, да и бывали. И, раз он пришёл, она уже была заряжена на него, а не на работу, а значит, надо просто немного потерпеть, пока она сама не доберётся до того мысленного финиша, который себе поставила, стоило ему только появиться в квартире. Тем более что идея с ужином и правда была неплохой.

В спальне на его стороне постели валялся большой, относительно новый том. Если он там лежал, следовательно Гермиона отчего-то посчитала нужным положить его туда, ему под нос, потому что она никогда, вообще никогда не оставляла книги раскиданными в тех местах, где она их читала. Он подцепил том пальцами и хлопнул себе на колени, плюхаясь на постель. Название, написанное золотистыми буквами, гласило: «Нематериальность. Углублённый анализ трансмутационных и трансфигурационных аспектов в общей практике». Он перекинул тяжёлый переплёт и наугад перелистал несколько страниц, переполненных ступенчатыми магическими формулами и сложными многосоставными чертежами.

«Наверное, всё-таки валялась на постели и забыла книжку. В первый раз».

Только он это подумал, как наткнулся на вложенную закладку, выполненную в виде косички, сплетённой из длинного мягкого волоса, в котором он с изумлением узнал шерсть единорога. На заложенной странице он обнаружил длиннющее описание способов наложения чар нематериальности и закрепления их в телах и предметах. Он принялся читать, внутренне благодаря неизвестного автора за то, что текст написан понятным языком, и у него в голове понемногу стали оформляться какие-то смутные идеи. Он одолел всю страницу, потом перелистнул на начало, желая узнать имя автора, но не обнаружил его. Вместо этого увидел только большую чернильную печать, ex libris — большой глаз в треугольнике, с латинским девизом под ним — поразительно напоминавший символ Даров Смерти. Книга оказалась взятой из библиотеки Отдела Тайн.

Гермиона появилась на пороге с максимально распушённой копной только что вымытых волос и всё в тех же пижамных штанишках, которые висели на её узких бёдрах буквально на самой грани. Она прошла мимо него и ничком рухнула на постель. От неё расходились свежие волны банного парфюма.

— Устала?

— До чёртиков. Всегда думала, что дома работать будет легче. Ага, куда там! На работе хотя бы прохладно.

— Ну, ещё бы, в ваших-то подземельях!

— Причем тут подземелья, Гарри, просто там всегда поддерживается одна и та же температура.

— Слушай, ты зачем мне подкинула эту книженцию?

Она лениво повернула голову в его сторону.

— А ты до сих пор не понял?

— Я понял только, что это как-то связано с моим делом.

— Разумеется, — пробурчала она.

— Ты что, смогла во всём разобраться по одному нашему визиту в магазин?

— Гарри, ну, честное слово, это же такая простая загадка! Мне бы такие задачки у себя на работе, — она ткнулась лицом в подушку, отчего её бурчание стало ещё более неразборчивым.

— Ну, для тебя, может быть, она и простая... Да и что толку от того, что я знаю, какие именно чары тут задействованы? Мне надо преступника ловить.

— Гарри, ну почему ты такой болван?! Ты что, считаешь, что маг, способный творить такие заклинания, станет заниматься кражами из магазинов?

— Но факт остаётся фактом.

— Ты разучился читать? Совсем не обязательно быть таким магом, если у тебя в руках вещь, зачарованная кем-то другим. По большому счёту, не обязательно даже вообще быть магом.

— Постой, ты имеешь в виду, он действительно может быть…

— Просто найди предмет, Гарри, и ты найдёшь своего преступника.

— Получается, мне надо искать артефакт. Интересно, только, где.

— Это уже по твоей части. Ты же у нас аврор.

— Ну да. Ты права, я, кажется, знаю, куда завтра направлюсь в первую очередь.

— Вот и прекрасно, рада, что смогла тебе помочь.

Она заворочалась, устраиваясь поудобнее. Он взглянул на её худую спину, и на него как-то резко накатило горячее чувство благодарности. Она в любую секунду готова была забыть о своих интересах, чтобы ему помочь. Она выбирала свадебное платье, но вместо того, чтобы думать, как она будет в нём выглядеть, как поступила бы любая женщина на её месте, она всё это время решала в уме его задачу, делала за него его работу. Её саму дома ждала куча собственной работы, но она не поленилась помчаться в Министерство, перерыть библиотеку в своём отделе, чтобы найти подтверждение своей идее и потом ткнуть его носом в правильное решение. И ни разу не попрекнула его этим.

«Я никогда не смогу расплатиться с ней за всю её любовь. Это просто невозможно!»

— Слушай, раз уж ты так стараешься ради меня, может, я тоже как-то тебе помогу, а Гермиона? Если вдруг ты найдёшь что-нибудь, с чем у меня получится справиться?

Он знал, что это звучит глупо. И ожидал немедленных отговорок. Но она промычала что-то задумчиво, как будто решая, на что он годится.

— Ммм… На самом деле, ты можешь кое-что сделать.

— Серьёзно? Ну, говори, говори скорее.

— Сделай мне массаж.

— Что?! — хохотнул он. — Массаж?!

— Я серьёзно, между прочим. Это расслабляет. А то мне кажется, что у меня мозги сейчас расплавятся.

— Конечно! Но только… какая же это помощь? Это же удовольствие.

Он осторожно сел верхом на её ноги и начал первые плавные движения.

— Между прочим, Гермиона, меня сегодня целый день только и спрашивали о нашей предстоящей свадьбе. Честно говоря, чем дальше, тем больше это начинает меня утомлять. Я уже договорился до того, что стал рассказывать, будто она состоится не в Англии.

— Ничего не поделаешь, — пробормотала она, попискивая, когда его ладони захватывали её слишком сильно, — придётся через это пройти.

— Ты уверена? Может, послать все эти церемонии куда подальше? А то, получается, что нам-то от них никакой радости.

— Так всегда и бывает. «Все эти церемонии», как ты выразился, больше нужны другим…

— Вот я и говорю…

— Людям нравится следить за знаменитостями и их личной жизнью. А мы с тобой знаменитости, как ни крути. Ты-то уж точно.

— Мне всё это не нужно, я этого не искал.

— Не важно, теперь уже ничего не поделаешь. Просто переживём, и потихоньку всё сойдёт на нет. Если больше не давать поводов для обсуждения, обсуждать перестанут.

— Значит, если не будем с тобой скандалить, о нас забудут?

— Именно так. Только не думай, что это гарантирует тебя от скандала, если ты его заслужишь, Гарри Поттер!

— А я так надеялся, что гарантирует, — улыбнулся он, — особенно после сегодняшнего.

— Что ты ещё натворил?

— Практически изменил тебе, Гермиона.

Он почувствовал, как её до этого полностью расслабленное тело разом всё напряглось, словно натянутая струна.

— Эй, эй, расслабься! Всего на пару секунд. Просто встретил сегодня женщину, которая на миг заставила меня забыть, что у меня есть жена.

Она извернулась под ним и привстала, упёршись одной рукой в матрас.

— Ты — совсем дурак?! Зачем ты говоришь мне такие вещи?!

— Я просто хотел быть с тобой до конца честным, Гермиона, — смущённо пожал он плечами.

— Ты просто неописуемый болван! Кому нужна такая честность?!

— Но… Это же…

— Послушай меня внимательно! Если ты когда-нибудь мне… если когда-нибудь произойдёт… что-то подобное, позаботься о том, чтобы я никогда этого не узнала, НИКОГДА, слышишь?! Я могу отреагировать… неадекватно!

Она полностью выбралась из-под него, села на постели, притянув к себе колени. На ресницах уже готовы были повиснуть первые слёзы.

— Да ты что, Гермиона! — он сгрёб её в охапку, потом положил на бок и прижался к ней, к её спине, обхватив руками, свернув её, как маленького ребёнка.

— Гарри, у меня ничего нет, кроме тебя и работы. Ничего! Я не хочу ни слышать, ни знать никаких… таких вещей! — она громко всхлипнула.

— Ну, всё, всё! Успокойся! Я с тобой, и никуда никогда не денусь. Слышишь? Вот я, здесь.

Какое-то время они лежали так, не произнося ни слова, слушая только собственное громкое дыхание, так, что нахлынувшая на него, было, волна беспокойства ушла, он понемногу расслабился и снова, как всегда, ощутил блаженное ощущение от её маленького тела, прижатого к нему. Наконец, она тихонько заворочалась и тихо сказала:

— Думаю, лучше всего сейчас поспать, пока я такая уставшая.

— Как скажешь.

— Извини, я понимаю, что у тебя были другие планы, но…

— Ты о чём?

— Об этом, — она потёрлась задницей о его вздыбившийся член. — Но я же всё равно проснусь среди ночи от этой невыносимой жары. Тогда и займёмся этим, хорошо? И мне после этого снова удастся заснуть, иначе я буду ворочаться до самого утра.

— А что мешает сделать это и сейчас, и ночью тоже?

— Если мы сделаем это сейчас, ты заснёшь, как убитый, и мне ночью будет жалко тебя будить.

— То есть ты, как всегда, всё рассчитала, — засмеялся он.

— Именно, — зевнула она, — что тебя так удивляет?

— А если я не хочу подчиняться твоим расчётам? Если я считаю, что в подобных делах лучше послать их куда подальше?

— Тот, кто так считает, просто берёт и делает, что собирался.

— Чего-чего?

— Ничего! Если девушка трётся задницей о твой член, дополнительного приглашения не требуется!

— Эй! — он приподнялся над ней. — Я тут, между прочим, пытаюсь быть деликатным.

— Может, прекратишь шипеть мне на ухо, как змея?

Он взял её за плечи и перевернул на спину, уставившись в её нахмуренное лицо. Она ответила ему взглядом исподлобья.

— Нечего смотреть на меня так, словно в первый раз меня видишь, Гарри Поттер!

— Иной раз я и правда не знаю, чего от тебя ждать. Крыша едет от таких резких переходов.

Он вдруг понял в этот самый момент, что побудило её отправить ему патронуса.

— Это твои проблемы. Так ты долго собираешься решать, что именно тебе делать со своей женой?

— Нет, недолго, — промурлыкал он и принялся стаскивать с неё штаны.

С тех пор, как Гарри в последний раз навещал «Горбин и Бэрк», тот почти не изменился. Казалось, что он всегда один и тот же. Даже расставленные по стенам вещи в пыльных витринах, словно бы и не менялись годами. Словно это был какой-то слегка жутковатый музей, а вовсе не магазин.

В первое время после падения Волдеморта кое-кто в Министерстве хотел его закрыть, чтобы не давать лишних соблазнов всяким неокрепшим умам и не в меру любопытным исследователям. Но, в конце концов, решили, что намного проще будет контролировать один такой магазин, нежели торговля тёмными артефактами расползётся по всему Лютному переулку, а то и по всей Британии. Так что Гарри знал, куда направить свои поиски после явного намёка Гермионы, что именно ему следует искать.

Стоило хозяину только завидеть Гарри на пороге, как он немедленно спровадил обоих покупателей, которые вели с ним ожесточённый торг, и вышел из-за прилавка, чтобы лично проводить нежданного гостя внутрь характерным движением длинных худых рук.

Мистер Горбин был до предела искушён в вопросах, как именно вести себя с тем или иным посетителем. Хотя и дураку было понятно, что такой человек как Гарри Поттер мог зайти к нему только с претензиями.

Гарри и начал с претензий, чтобы долго не ходить вокруг да около.

— Мистер Горбин, кажется, у нас существует договорённость, что вы не продаёте сомнительных артефактов неизвестным магам. Именно на этих условиях вам было позволено продолжать ваш во всех отношениях сомнительный бизнес. И уж, тем более, когда речь идёт о несовершеннолетних…

На лице Горбина отразилось неподдельное изумление, которому Гарри ни в малейшей степени не поверил. Конечно, с несовершеннолетними он несколько перегнул, не зная точно возраста предполагаемого преступника, но дополнительно припугнуть хозяина не мешало.

— Представить не могу, о чём вы говорите, мистер Поттер!

— Да что вы?! Серьёзно? Скажите ещё, к вам не заходил на днях парень в маггловской одежде в поисках нематериальных чар? И вы даже не удосужились удостовериться, кто он такой и сколько ему лет. Вы думали, Аврорат не узнает об этом?

Хозяин неожиданно ухватил себя двумя пальцами за кончик носа, вскидывая глаза.

— Ах, вот вы о чём, мистер Поттер!

— Да, да, мистер Горбин, именно об этом.

Признаться, он думал, что сейчас последуют длительные попытки отпирательства, но Горбин как-то уж слишком быстро сдался.

— Пойдёмте-ка со мной, мистер Поттер!

Хозяин лавки завёл Гарри за прилавок к дальней стене и указал на прикрытый ширмой угол.

— Полюбуйтесь.

Гарри не поверил своим глазам. В стенку была вделана дверца небольшого сейфа. Сейчас она выглядела жутко покорёженной, вдавленной внутрь, посередине зияла дыра в кулак величиной. Картина до невозможности напоминала ту, что он видел вчера, только на деревянной конторке.

— Между прочим, сталь магически закалённая. Всё ещё будете обвинять меня в том, что это я во всём виноват?

— Так он… и у вас побывал? — брякнул Гарри от неожиданности.

— Как видите. А кто «он»?

— И давно?

— Три дня назад.

— Почему же вы не заявили о краже?

— Мистер Поттер, мы здесь, в Лютном стараемся не привлекать к себе лишнего внимания таких… организаций, как ваша.

— Что значит — «мы»? Были ещё случаи?

Горбин, казалось, замялся, задумчиво поглядывая на Гарри.

— Если я вам скажу, что с прошлой недели в переулке это уже пятый случай, как вы к этому отнесётесь?

— Пятый?! Если бы мы узнали об этом раньше, половину краж удалось бы предотвратить. А теперь он настолько осмелел, что уже перешёл на Диагон аллею. Неужели вы не понимаете, что он попросту опасен?

— Здесь жизнь сама по себе опасна, мистер Поттер, — философски заметил Горбин, — и каждый привык выкручиваться в одиночку.

— Ну, здорово! Вы хотя бы смогли его запомнить? Сможете описать?

— Вы действительно намереваетесь его выловить?

— А что, я должен спокойно смотреть на его художества?

— Я думал, Аврорат не интересуется подобными мелочами. Может, заодно и мои деньги тоже вернёте?

— Сколько он у вас украл?

— Около двухсот галлеонов.

— Если будет доказано, то…

— Ясно, значит денег мне не видать.

— Послушайте, мистер Горбин, у меня до сих пор вовсе нет уверенности, что это не вы ему помогали.

— А как же мой сейф?

— Вы могли сделать это нарочно, чтобы на вас не подумали. Так что в ваших же интересах рассказать всё во всех подробностях.

— Да нечего особенно рассказывать. У меня в лавке не так чтобы светло, сами можете видеть. Молодой, волосы светлые, среднего роста, лицо такое… круглое, но вообще-то ничего примечательного. Зашёл под вечер, одежда маггловская, но не маггл, как вы понимаете, иначе, как бы он здесь оказался. Покрутился у витрин, попросил меня достать со шкафа рог двурога, пока я отвернулся, сделал то, что хотел, много времени на это не нужно, ну и слинял поскорее. Я сперва ничего такого и не подумал, ушёл и ушёл, а потом сейф так хлопнул, что меня аж оглушило. Вот, думаю, зараза, обвёл вокруг пальца, как школьника!

— Слушайте, вы же, вроде как, эксперт по таким вещам. Что он мог использовать?

— Амулет у него на шее был. Вот… такой! — Горбин кряхтя полез куда-то под прилавок и вручил Гарри пергаментную страницу с подробным рисунком, явно выдернутую из какого-то каталога. — Специально полночи копался, чтобы найти.

Гарри усмехнулся про себя. Человек не был способен как следует описать лицо вора, зато во всех подробностях запомнил его амулет. Вот уж действительно — профессиональная деятельность накладывает свой отпечаток.

— Благодарю, — кивнул он, рассматривая рисунок. — И вы знаете, что это такое?

— Экспериментальная разработка Аркхемской магической академии, той, что в Массачусетсе. Редкая вещь! Всего было сделано пять штук в разных формах, пока американский Конклав Магов не наложил запрет на изготовление. Я вам так скажу, мистер Поттер, попади она мне в руки, продавать точно не стал бы, так что оставьте свои подозрения для кого-нибудь другого.

— А что бы стали?

— Уж точно не грабить магазины! Но при себе бы постоянно держал. На всякий случай.

— Для чего?

— Для личной безопасности. Вы же должны понимать, что такое — умение переходить на время в нематериальную форму, вне зависимости от магических сил. Опять же, сбежать завсегда можно, если вдруг приспичит. Пройти сквозь закрытую дверь, проникнуть куда-то без всяких препятствий.

— Ну да, как привидение.

— Нет, не так, как привидение! Намного лучше. С возможностью взаимодействовать с материальным миром. Если бы не побочный эффект…

Горбин выразительно взглянул на свой продырявленный сейф.

— Слишком уж какой-то сильный побочный эффект! — скептически заметил Гарри.

— Возможно, из-за этого изготовление и запретили. От побочного эффекта никак не избавиться. Если уж ты сквозь что-то проник, оно после этого теряет прочность и непременно разрушается. Так что это точно никак не похоже на привидение.

— И что, нет никакого способа поймать того, кто… ну… стал вот таким?

— В тот момент — нет.

— Даже магического способа?

— Даже магического. Но это состояние проходит, оно не может длиться долго, потом человек снова становится материальным.

— И на том спасибо! — пробормотал он недовольным тоном.

— Так что я вам не завидую, придётся помучиться с этим малым.

— Ну, хорошо, допустим, вы ничего такого не продавали? Тогда кто? Где ещё в Лондоне… нет, в Британии вообще, можно раздобыть подобную редкость? Вы что, много знаете продавцов, торгующих артефактами?

— А кто вам сказал, мистер Поттер, что это был продавец?

— На что вы намекаете?

— Ну неужели вы думаете, что какой-то сопляк смог бы взять и раздобыть такой уникальный предмет? Я вас уверяю, что появись эта вещь в Англии, о ней бы тут же стало известно.

— Тогда откуда же она?

— А это уже ваша работа, мистер Поттер. Ищите! Я вам могу сказать только одно — этому вору её кто-то вручил.

— Для чего?

— Не знаю. Но это точно должен был быть кто-то влиятельный или с большими связями. Обычному магу не под силу раздобыть настолько редкий артефакт.

Он вышел из лавки Горбина и остановился, делая машинальные движения шеей в воротнике мантии. Час от часу не легче! Он-то думал, что преступник почти у него в руках. Теперь получалось, что мало найти вора, нужно было искать его покровителя. Или заказчика. Или чёрт его знает, кто он там был!

Внезапно его словно что-то осенило, он вернулся обратно в лавку и задал хозяину вопрос, который возник у него сам собой, как только он начал размышлять о заказчике.

— Скажите, мистер Горбин, а не заходила ли к вам случайно на днях миссис Забини?

Тот сразу замялся.

— Не в моих правилах обычно выдавать имена клиентов, мистер Поттер, но, я ведь чувствую, что просто так вы от меня всё равно не отстанете.

— И?

— Да, заходила.

— Давно?

— Не помню точно, но недавно. Обычно я веду записи продаж, но она ничего у меня не купила.

— А она чем-то интересовалась?

— Дайте-ка припомнить… По-моему, это была разновидность редкого зелья для повышения магических способностей. Я отправил её дальше по переулку, «Горбин и Бэрк» зельями почти никогда не торгует.

— Спасибо и всего наилучшего, мистер Горбин, — кивнул Гарри, чертыхаясь про себя.

Он до самого последнего момента надеялся, что ему не придётся всерьёз связываться с этой особой. Теперь, видимо, без этого не обойтись. Он уже готов был окончательно покинуть лавку, когда хозяин окликнул его, уже почти на пороге.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер!

— Да, что такое?

— Я же забыл поздравить вас с предстоящей свадьбой.

«О, нет, и этот тоже!»

— Благодарю, — пробормотал он.

— Вы ещё не думали о подарке для своей невесты?

— Подарке? — он взглянул на Горбина, недоумённо сдвинув брови.

— Ну да, подарке, мистер Поттер.

Он попытался припомнить, дарил ли он Джинни что-то на свадьбу, и дарила ли что-то ему она. И понял, что не может. Это было чуть больше года назад, но с тех пор произошло такое количество самых драматичных событий, что подробности своей первой свадьбы почти полностью вылетели у него из головы. Так значит, ему ещё надо что-то дарить? Эта дополнительная проблема была сейчас совсем некстати.

Видимо, на его лице отразилась толика растерянности, потому что мистер Горбин немедленно предложил ему свои услуги.

— Зная вашу будущую жену… — начал он, и Гарри тут же скривился, — вам нужно что-нибудь особенное, чтобы её удивить.

— Чёрт вас дери, вам-то откуда о ней знать такие подробности?

— Мистер Поттер, — Горбин перешёл на шёпот, — невыразимцы входят в категорию моих лучших клиентов. Я просто обязан иметь о них некоторую информацию.

— И что же они обычно покупают? — спросил он саркастическим тоном. — Редкую мебель?

— Покупают?! — хозяин лавки вытаращил глаза. — Ну что вы! К чему им? Продают!

— А!

— Простите, мистер Поттер, я вижу, ваша будущая супруга не так чтобы очень с вами откровенна, но… Замолкаю, замолкаю! — прервался он, увидя направленный на него гневный взгляд.

— И правильно делаете!

— Так я могу вам предложить что-то из редких подарков для таких редких женщин, как будущая миссис Поттер, имейте, пожалуйста, это в виду.

— Да уж, теперь-то точно не забуду!

Он, наконец, окончательно покинул магазин и направился вниз по Лютному переулку, сунув руки в карманы. Этот визит наполнил его такой кучей разнообразной информации сразу, что он не знал даже, за какую мысль для начала ухватиться. На первый взгляд картина преступления была ясной, но он никак не мог решить, какой способ действия выбрать. То ли устраивать засаду в магазинах на таинственного вора, то ли пытаться пройти по следу заказчика и поймать сразу обоих. Но все его подозрения в отношении миссис Забини оставались лишь подозрениями. Конечно, её видели там и тут, но это ровным счётом ничего ещё не доказывало. И потом, у неё не было мотива. Зачем ей — наследнице огромных состояний — грабить лавочников? Возможно, ей нужно было что-то конкретное, не деньги, а то, что она не могла достать иным способом и даже купить. А все прочие кражи для отвода глаз? Возможно, и так. Точнее сейчас всё равно невозможно было сказать.

Да ещё и эти слова о подарке изрядно его озадачили. Он прекрасно понимал, что подобрать что-то для такого человека как Гермиона и вправду может оказаться непростой задачей. Раньше он мог, хотя бы, положиться на беспроигрышный вариант с книгами. Но после того как она попала на работу в Отдел Тайн, ей, очевидно, стала доступна любая книга, которую она только могла пожелать. К нарядам она была равнодушна, не говоря уж о всяких ненужных безделушках. Драгоценности?.. Если только драгоценности. Ей и на них, собственно, было наплевать, но, по крайней мере, они хотя бы символизировали какую-то серьёзность намерений дарящего.

Ладно, решено, сперва он попробует подыскать что-то среди ювелирных изделий, а если не найдёт ничего путного, так уж и быть, останется только прибегнуть к помощи этого пройдохи Горбина.

Что делать смертному с плотью,

Сплетенной из цветов и ветра.

БГ.

Он прошёл Лютный до конца, потом вернулся обратно, так никуда больше и не заглянув. Не было смысла, Горбин был прав, никто не стал бы здесь с ним разговаривать. Да и ни с кем из его ведомства. Хотя в данный момент он и пожалел, что так и не удосужился выбрать себе нового напарника, а ведь со смерти Спиннет прошло уже больше двух месяцев. Ему не помешал бы сейчас надёжный человек, которому бы он мог поручить понаблюдать за окрестностями. Он вытащил из кармана свой вчерашний список и уставился на него с тоской во взгляде. Конечно, он знал, что обойти по очереди все магазинчики на Диагон-аллее будет верным шагом, кто-то непременно должен был узнать искомого вора, но уж очень это было долго. Ещё одна кража, и могут пойти разговоры, и начальство тут же начнёт давить и подгонять, а кому это когда помогало?

Оглядевшись по сторонам, он понял, что стоит прямо у порога магазина «Msaw ?tare», который расположился на самом углу двух переулков. Если откуда-то и надо было начинать, то почему бы и не отсюда, тем более что магазин был ювелирным. Раз уж у него вчера так удачно получилось совместить работу и личные дела, почему бы ни попробовать ещё раз?

Не то, чтоб он разбирался в драгоценностях… Да что там, можно было прямо сказать, что он ничего в них не понимал! Поэтому он с довольно беспомощным ощущением уставился на длинные ряды перстней и колец, разложенных на низких стеллажах, хотя на лице отражалась, скорее, задумчивость, как будто постоянный клиент зашёл выбрать что-нибудь новенькое. Единственное, что пришло ему в голову, совсем не относилось к проблеме выбора подарка. Он подумал, что, хотя на первый взгляд, вору было бы проще и выгодней всего обокрасть именно ювелирный, но стоило только поставить себя на его место, как соображения кардинально менялись. Если ты ничего не понимаешь в драгоценностях, то гораздо лучше взять деньги. К тому же, драгоценности нужно ведь потом ещё и умудриться продать. Так что Гарри пришлось признать, что он не может исключать и варианта, что вор всё-таки работал один, и у него вовсе нет никаких покровителей, а артефакт попал к нему случайно. Задумавшись, он вовсе забыл о своей задаче и просто глазел на украшения пустым взглядом, а продавец, как назло, был занят с другими посетителями, пока кто-то довольно чувствительно не хлопнул его по плечу.

— А, Гарри, и ты здесь?!

Он закатил глаза. Это снова был Людо Бэгмен и на этот раз в самый неподходящий момент.

— Ставлю десять галлеонов, что ты выбираешь подарок для своей невесты!

— Не буду даже спорить, Людо, вы угадали.

Отпираться было глупо. Не говорить же этому неутомимому балаболу, что он зашёл сюда, в том числе, и по делу.

— В таком случае, позволь я помогу тебе с выбором. Поверь, мне не раз в своей жизни приходилось радовать красоток знатными подарками.

— А вы то сами, мистер Бэгмен, зачем сюда наведались? Тоже ищете для кого-нибудь подарок?

— Да-а, знаешь, Гарри, я люблю пройтись, побеседовать со старыми знакомыми… Ты не поверишь, как много здесь, на Диагон аллее, людей, которые интересуются квиддичем, но при этом постоянно заняты делами своей торговли, и у них совершенно нет времени о нём поговорить. Людо даёт им такую возможность.

— Да уж, не сомневаюсь, — кисло промолвил Гарри.

— Я уж не говорю о любителях заключить пари на то или это. Да-да, — он подбоченился, — клянусь тебе, половина местных обитателей соглашалась на такие ставки, что тебе бы и в голову не пришло, на какие вещи люди могут спорить.

— Так значит, это у вас такое хобби — прогуляться по магазинам?

— Можно сказать и так. Видишь ли… а что там за шум? — Бэгмен прислушался к раздававшимся из соседней лавки громким голосам. — Похоже, скандал. Надо пойти взглянуть. А тебе, Гарри, я бы посоветовал… во-он ту вещь.

Он подмигнул и направился к выходу. Гарри взглянул на массивные серьги-подвески, которые указал ему Бэгмен, и понял, что даже его скромного вкуса в украшениях хватает, чтобы разглядеть, насколько аляповато они будут смотреться на хрупкой Гермионе. Видно, те гипотетические красотки, о которых вещал Людо, если и радовались его подаркам, то только исключительно по причине значительного веса оных, позволявшего продать их впоследствии за хорошие деньги.

На самом деле, пока назойливый собеседник отнимал его время, Гарри присмотрел одну вещицу, которая ему самому понравилась больше других. Хотя он понятия не имел, насколько этот предмет придётся по душе Гермионе, ему вдруг захотелось увидеть его на ней. Довольно странная тяга, учитывая, что ему и вправду было всё равно, что на ней надето. Он не различал разницы. Её одежда могла быть либо подчёркивающей притягательные стороны фигуры, либо нет. Впрочем, это же касалось и всех прочих женщин. Если бы его спросили, хорошо или не очень одета та или иная, он бы затруднился с ответом. Смешно, нелепо, глупо, роскошно, богато, сексуально, как монашка — это ещё куда ни шло, но хорошо или плохо? Нет, тут он решительно не понимал, как другие различают подобные моменты. Драгоценностей это касалось в ещё большей степени. Он бы с огромным удовольствием притащил жену сюда самолично, чтобы она просто ткнула его носом, потому что сам он до оторопи боялся полагаться на свой неразвитый вкус.

Вещью, которая ему понравилась, была маленькая золотая диадема с рубинами. Он вдруг представил её в гермиониных густых волосах на брачной церемонии, и у него отчего-то потеплело на душе. То ли оттого что цвета так замечательно сочетались с непреклонным гриффиндорским характером его супруги, то ли он просто посчитал её достойной хоть изредка выглядеть как настоящая принцесса, а не как обычная скромно причёсанная ведьма из тысяч таких же министерских работниц.

— Бедняга Людо… — голос продавца вывел его из слегка мечтательного состояния, в которое он погрузился.

Оказывается, с ним уже успели поздороваться и даже завести какой-то разговор, а он лишь машинально кивал в ответ.

— …ему только и остаётся сейчас, что ходить по старым местам, где он раньше привык сорить деньгами?

— Серьёзно?

— Ну, конечно! С тех пор, как его выперли с должности, он только и делает, что шляется по бывшим приятелям и ведёт разговоры о своей убитой карьере. По-моему, мистер Поттер, он и вам за пару минут успел наговорить с три короба. Даже если уж кто-то и посчитал, что он не годен для занимаемой должности, следовало бы найти ему какое-нибудь применение. Энергии у Людо ещё хоть отбавляй.

— Вы так считаете?

— Да, именно так. Министерство должно было бы пристроить его куда-нибудь, иначе он всем на Диагон-аллее окончательно надоест.

— Всё настолько плохо?

— Поймите, его терпят скорее из жалости, просто по старой памяти, потому что денег у него всё равно уже нет, зато он мешает обслуживать нормальных клиентов… Так, вам что-то приглянулось, мистер Поттер?

— Д…да, но прежде я хотел бы кое-что у вас спросить. К вам не заходил случайно молодой человек в маггловской одежде?

Продавец сделал большие глаза.

— Как вы сказали? В маггловской?! О, нет!

— Ясно. Тогда ещё один вопрос. Миссис Забини давно у вас была?

— На прошлой неделе, а что такое? Она — наш постоянный клиент.

— Наверное, приобретает драгоценности в больших количествах?

— Нет, почти никогда, в основном, толчёные изумруды.

— Толчёные изумруды?! Но для чего?

— Как алхимический ингредиент, разумеется, — слегка улыбнулся продавец.

— Хорошо, тогда поговорим о…

Из соседнего магазина раздался громкий женский крик. Его подхватило сразу ещё несколько голосов. Гарри сорвался с места и метнулся в сторону выхода.

Крики очевидно раздавались из магазина «Всё для квиддича», расположенного на Диагон аллее впритык к ювелирной лавке, стоявшей на углу двух улиц. Когда он вбежал внутрь, ему пришлось сперва протискиваться сквозь небольшую группу магов, столпившихся прямо у самого входа. Они дружно обступали что-то, лежащее на полу и, хотя крики уже практически затихли, на лицах отражался немалый ужас.

— Пропустите, пропустите! — вынужден был повысить голос Гарри, и немедленно по магазину стал распространяться невнятный шепоток.

— Взгляните на это, мистер Поттер! — промолвил кто-то у него прямо над ухом, когда он склонился над телом, лежащим в двух шагах от выхода из магазина.

Он едва не отпрянул в первый момент, когда присел и попытался слегка развернуть за плечо скрючившуюся фигуру незнакомого ему мага, под которой на полу быстро растекалась большая лужа крови. Ботинки и туфли толпящихся вокруг постоянно отступали назад, по мере того как кровь стремительно создавала целое озерцо с багровой сверкающей поверхностью. Хотя пострадавший был одет в глухую мантию темно-зелёного цвета, она не могла скрыть странной аномалии, образовавшейся в его фигуре. Грудная клетка посередине словно бы провалилась внутрь, отчего тело выглядело похожим на неправильно собранную куклу, если бы не густо пропитавшая всю одежду кровь. Он был, вне всякого сомнения, мёртв, лицо выглядело бледным и безжизненным, на резко выделявшемся подбородке отчётливо обозначилась слабая щетина.

Гарри поднялся на ноги и оглядел присутствующих быстрым взглядом. От резкого поворота головы его даже слегка замутило.

— Что здесь произошло? — вопрос показался ему нелепым, он и так прекрасно всё понимал, но ничего другого вот прямо сейчас он не мог спросить. И, конечно, все заговорили разом.

— Болтался здесь…

— Просто схватил и побежал…

— Прямо мимо меня…

— …пытались остановить…

— …не работали заклинания…

— …оказался у него на пути…

— …закричал и упал…

— …кровь…

— Тише, пожалуйста, тише! — выкрикнул он, внутренне упрекая себя за то, что сам же и спровоцировал их на общий гвалт. — Как он выглядел?

— Странно…

— …необычная одежда…

— …маггловская…

— Маггловская? Это маггл?..

— На нас напали магглы?

— Доигрались…

— Это провокация!

— Говорю вам, это был он…

— …темные искусства?

— …новый тёмный волшебник!

— …маггл, обладающий тёмными искусствами?!

— Пожалуйста, пожалуйста, КРОМЕ маггловской одежды кто-то что-то разглядел?

По группке столпившихся магов прошло волнение, но никакого связного ответа не последовало.

— Здесь столько народу, неужели никто не узнал его в лицо?! Никто? Ни один из вас?

Судя по смущённым выражениям на лицах, они и правда не знали. Это был на редкость удивительный факт. Учитывая, насколько хорошо маги обычно осведомлены о делах друг друга. То ли вор специально менял внешность, то ли действительно был откуда-то со стороны, Гарри всё больше убеждался в этом. Правда, вряд ли его теперь уже можно было назвать вором. Если он способен вот так легко лишить кого-то жизни, да ещё тогда, когда спокойно мог сбежать и без подобных крайних мер, значит он намного опасней, чем представлялось на первый взгляд. Конечно, могла сыграть роль банальная паника, но что мешало просто выбежать через стенку, минуя свидетелей, вместо того, чтобы задевать кого-то из них? Случайность? Быть может.

— Куда он побежал?

— По Диагон-аллее в сторону выхода, — успел сказать кто-то, прежде чем все прочие начали галдеть.

«Вот как?»

Конечно, бежать в погоню было уже поздно. Это надо было делать сразу, как только он услышал крики. Нет, даже ещё раньше, когда Бэгмен пошёл посмотреть, что за скандал разворачивается в соседнем магазине. Очевидно, именно в этот момент кто-то застал вора за попыткой кражи. Теперь тот уже успел скрыться на лондонских улицах, среди толп народу, и искать его там не было никакого смысла. Только вот почему он немедленно не аппарировал из опасного места? Может быть, конечно, он и не умел правильно этого делать. Например, боялся такого способа перемещения или имел негативный опыт, который его напугал. Наконец, его могли ещё не научить аппарации в силу возраста. С другой стороны, Людо утверждал, что ушёл из магазина Изабеллы Твилфитт буквально в то же время, когда там объявился вор. Почему тогда он не встретил его около магазина, если тот не аппарировал прямо ко входу?

Сейчас это было не столь уж важно. Гарри вышел из лавки, не удосужившись даже поинтересоваться судьбой тела погибшего. Это не касалось его работы, перед ним стояли другие задачи. К тому же, кто-то из толпы уже начал задаваться вопросами, куда смотрит Аврорат. Тем более, прямо здесь неподалёку располагалось издательство «Ежедневного пророка». Не надо было быть предсказателем, чтобы догадаться, что оттуда очень скоро прискачет кто-то из пишущей братии.

Существовал ещё маленький шанс, что если допрашивать каждого свидетеля по отдельности, кто-то из них расскажет что-то полезное. Если бы у него было полно времени или хотя бы пара помощников, он бы так и сделал. Но ни того, ни другого у него не было. Так что он уже собирался как можно скорее слинять, когда увидел прямо у входа Бэгмена, который протирал платочком пот с побледневшего лица. При взгляде на него у Гарри возникла одна интересная идея.

— Честно тебе скажу, Гарри, я подобное видел лишь раз в жизни. В 84-м году на кубке Шотландии, тогда один из загонщиков из-за неисправного «Чистомёта» на полной скорости рухнул прямо на стойки ограждения. Грудную клетку парню вынесло в момент, хруст аж на весь стадион был слышен. Н-дааа… — протянул он, покачивая головой.

— Вы всё видели?

— Не всё, видел только, как этот малый пронёсся мимо, словно вихрь. И просто маханул рукой. Понимаешь, просто маханул рукой и только-то! И его рука, она… как будто прошла внутрь — вот так. Никто даже не успел особо ничего понять, все просто смотрели вслед. А потом… потом вдруг это! Бух, и грудь этого парня стала проваливаться внутрь. Изо рта кровь, брызги, женщины завизжали, а я… вышел на улицу. К лешему такие сцены, правильно я говорю, Гарри?

— Слушайте, Людо, я знаю, вы — человек опытный, да и, насколько мне известно, заняться вам сейчас особо нечем? Я прав?

— В общем и целом, так. Хотя кое-кто и считает иначе.

— Вы не могли бы оказать мне одну услугу? Так сказать, не в службу, а в дружбу.

— Ну, разумеется, Гарри! Проси, чего хочешь. Если в дружбу, Людо любому готов помочь.

— Вы же, как я знаю, любите прогуляться по магазинам?

— А кто тебе такое наговорил?

— Да вы же сами сегодня и сказали.

— А! Ну да! Да, люблю, конечно, люблю!

— И по Лютному переулку тоже?

— Ну, у меня есть там парочка хороших знакомых, — кивнул Людо самодовольно, — в «Дистальной фаланге», и ещё мистер Шайверетч, конечно… Ты только не подумай ничего плохого, Гарри, просто… обсуждаем то… это.

— Понятно. Вы не могли бы пройтись по своим знакомых и поинтересоваться… так, невзначай… не узнал ли кто из них сегодняшнего вора. Есть информация, что он и туда уже успел наведаться.

— О, я несомненно могу! — Бэгмен, казалось, раздулся от оказанного ему доверия.

Гарри как-то не приходило в голову, что он сейчас вербует себе в информаторы целого главу департамента, пусть и бывшего. Но Людо, очевидно, настолько низко и настолько быстро свалился, что ничего парадоксального в своей просьбе Гарри не видел.

— Вот и замечательно! Давайте встретимся с вами завтра, скажем… в «Шапке-невидимке», часов в одиннадцать.

— Договорились, мистер Поттер.

Гарри, само собой, обратил про себя внимание, как он неожиданно превратился в «мистера Поттера», но только усмехнулся этому факту. Разумеется, не было никакой гарантии, что такой ненадёжный человек, как Бэгмен, не разболтает о их разговоре. Да что там, Гарри готов был дать три к одному, что тот так и поступит при первом же удобном случае. Но вреда тут не было ровным счётом никакого, а польза могла возникнуть, если всё-таки этому азартному пустозвону удастся разговорить кого-то из Лютного переулка. Потому что если вора не узнавали респектабельные маги, среди кого ещё искать, как не среди всяких сомнительных личностей?

Он быстро зашагал по направлению к «Дырявому котлу», размышляя по пути, что кто-то снова погиб, и снова он опоздал, не успев этого предотвратить. Конечно, странно было бы ждать уже на второй день раскрытия дела и поимки преступника, тем более что ему всё же удалось довольно много разузнать и за такой небольшой срок. И не его вина, что владельцы лавок в Лютном переулке предпочитают помалкивать, даже когда их самих обокрали. Но всё равно убийство, совершенное средь бела дня в толпе народу, оставалось публичным и наглым убийством. И завтра все газеты напишут, что Аврорат плохо делает свою работу. И обязательно упомянут, что сам Гарри Поттер упустил преступника. Да, именно так они и напишут: «Сам Гарри Поттер!» Находился рядом и не смог ничего сделать. Прошляпил, проворонил, и продавец ювелирного расскажет прессе, как он выбирал подарок для Гермионы, вместо того, чтобы бежать на шум. Ещё и ей придётся по его вине получить свою порцию ненужной славы в очередной раз. А ведь буквально вчера она говорила ему, что нужно избегать скандалов…

Он закончил себя укорять, только когда очутился в «Дырявом котле», и старый хозяин тепло поприветствовал его, напомнив почему-то, как он в первый раз оказался здесь вместе с Хагридом, ещё ни разу в жизни не бывав до этого на Диагон-аллее.

Он улыбнулся в ответ старику Тому, заметив, что тот скрючился ещё больше, и, отчего-то в его одутловатом лице Гарри явственно увидел ожидание приближающейся кончины. Он припомнил, что тот приходится дальним родственником Ханне Эббот, которая недавно дала согласие на брак с Невиллом, и подумал, что недалёк тот день, когда в «Дырявом котле» его будут встречать другие, хотя и не менее знакомые ему лица.

— Тут мимо вас не пробегал парень в маггловской одежде? Минут пять назад, может, чуть больше?

Том кивнул.

— Был такой. Промчался, словно за ним гнались гарпии.

— Вы, конечно, его раньше не видели?

— Отчего же, видел. И не раз.

— Так вы знаете, кто он?! — Гарри уже готов был подскочить на месте от радости.

— Нет, — Том покачал большой головой с сальными волосами. — Кто такой — не знаю. Но вот то, что пробегал мимо несколько раз — точно.

— Ага! А ничего больше не заметили? Может, он с кем-то заговорил, что-то спрашивал?

— Ничего такого. Просто — туда и, через некоторое время, обратно. Я подумал только, что глупо одетому как маггл носиться через Диагон аллею. Но вслух ничего такого не стал говорить. Нынешняя молодёжь она… о-о… никого не слушает! — добавил Том ворчливо.

— И никто из ваших посетителей его тоже не признал в лицо?

— Вряд ли кто-то мог. Останавливаются-то тут больше приезжие, они местных вообще никого в лицо не знают.

— Спасибо, Том, это, пожалуй, всё, что я хотел знать.

«Наваждение какое-то! В Хогвартс, что ли обратиться?» В конце концов, если вор так молод, он мог учиться там ещё совсем недавно. Или даже до сих пор учится. Например, на последнем курсе. Но в этом случае, его должен был кто-то узнать. Более того, он сам должен был его знать.

Нет, это просто дополнительная потеря времени! Он может установить слежку за магазинами, он может установить слежку хоть за всей Диагон аллеей, но какой в этом толк, если никто не знает вора в лицо? Это даже опасно, в нематериальном обличье его всё равно невозможно задержать, он без препятствий пройдёт сквозь любые заслоны, да ещё и снова причинит кому-то вред. Нет, нужно срочно искать заказчика. И мотивы.

Пока что картина нападений представлялась Гарри какой-то сумбурной и беспорядочной. Словно у грабителей не было никакого плана, словно они нападали спонтанно. Но как-то мало в это верилось. Поэтому он отправился в Аврорат за информацией, чтобы точнее определить, с чего ему начать.

Конечно, он ожидал, что начальство немедленно потребует его к себе, после сегодняшнего происшествия. Однако Долиш то ли отсутствовал, то ли информация до него ещё не дошла, так что Гарри получил время на передышку и возможность заняться теми материалами, которые в его ведомстве были собраны на миссис Забини. У него до сих пор не было ни одного внятного факта против неё, но её фамилия продолжала регулярно всплывать там и тут. И, положа руку на сердце, у Гарри просто не было никаких других вариантов, пока личность преступника не была установлена.

Досье миссис Забини оказалось на редкость скромным. В основном, информация по её мужьям и обстоятельствам их смерти, впрочем, не было ничего удивительного, что именно эти факты в первую очередь интересовали Аврорат. Она варила зелья, но никогда ничего запретного, да и отравление ей ни разу не вменяли в вину. Зато Гарри заинтересовала биография одного из её мужей, оказавшегося американцем. Само по себе это ни о чём ещё не говорило, но, если вспомнить, что артефакт, которым пользовался вор, был родом из Америки, возникали вполне естественные подозрения — не ей ли по наследству досталась такая редкая вещь, которую она затем вручила преступнику.

Гроза разразилась ближе к вечеру, когда до начальника всё-таки дошли вести о произошедшем сегодня в магазине «Всё для квиддича». Редкий случай, он сам заявился в кабинет к Гарри, вместо того, чтобы вызвать его к себе, и ничего хорошего подобный визит не предвещал.

— Я слышал, вы сегодня прогуливались по Диагон алее, мистер Поттер, — заметил Долиш вкрадчивым тоном.

— Ну, да, только… — закивал головой Гарри, поднимаясь с места.

— Вы не ошиблись, Поттер, я сказал именно «прогуливались», потому что по иному ваши действия невозможно оценить. Вы прогуливались, как праздный зевака и спокойно позволили сбежать опасному преступнику прямо у вас из-под носа.

— Всё было не совсем так, сэр, хотя своей вины я не отрицаю.

— И что же вы можете сказать в своё оправдание?

— Боюсь, если бы я вмешался, сэр, жертв могло быть больше. В том состоянии, в котором находился преступник, его всё равно невозможно было задержать, а, увидь он аврора, мог бы удариться в панику, и погибло бы больше народу.

— Как это понимать?

— Преступник использует особый артефакт, позволяющий ему безнаказанно воровать и делающий его на время неуязвимым для постороннего воздействия.

— Вы установили его личность?

— К сожалению, нет. Никто из свидетелей не может его опознать. Но я установил способ, который он использует, и у меня есть подозреваемый. Я считаю, преступник работает не один, у него есть заказчик.

— И кто же это, по-вашему?

— Я пока не уверен, сэр, поэтому мне бы не хотелось озвучивать фамилии.

Фраза звучала по-идиотски, Долишу ничего не стоило сходить в архив и узнать, какие документы он брал на ознакомление. Но, как ни странно, он был уверен, что Долиш не станет этим заниматься. Одним из достоинств начальника было умение доверять своим подчинённым. Конечно, ровно до того момента, пока они этого заслуживали, но, тем не менее. Гораздо больше его заинтересовало, почему он сам вдруг готов так деликатничать в отношении данной конкретной подозреваемой.

Долиш покачал головой.

— Вы испытываете моё терпение, Поттер!

— Прошло всего два дня, сэр.

— Два дня, и у нас уже убийство прямо в самом центре магического Лондона. На виду у кучи свидетелей. Вы понимаете, что это значит?! Со мной уже связывался министр. Говорите, что вы намерены предпринять?

— Мне нужно разрешение на отслеживание каминной сети. И ещё… аппарации из определённого места тоже.

— Вы помните, что мы можешь отслеживать аппарацию, только если другой пункт назначения известен?

— Разумеется.

— И у вас есть все нужные адреса?

— Я работаю над этим, сэр.

— Сколько вам потребуется времени?

— Я намерен немедленно сообщить точные адреса и сразу же попытаюсь проследить за подозреваемым, чтобы взять его с поличным.

— Ловлю вас на слове, мистер Поттер.

Конечно, сказать было намного проще, чем сделать. Миссис Забини от её многочисленных мужей достался целый список адресов недвижимости. Часть из неё она продала, часть сдавала в аренду. Но, если бы речь шла только об адресах магических особняков, это было бы ещё полбеды. Однако она легко могла воспользоваться для покупки недвижимости любым маггловским агентством, и у них не было никакой возможности это отследить. Оставалось надеяться, что она, как чистокровная ведьма, привыкшая иметь дело только с магами, будет последовательной и в этом вопросе. К тому же, ей вовсе не обязательно было встречаться с преступником самолично. Хотя подобное и было маловероятно, посвящать в свои дела кого-то третьего — всегда излишний риск, так что Гарри в это не верил. Негласное отслеживание камина могло дать свои плоды, но вот только когда? А результата от него требовали прямо сейчас. Впрочем, он и сам не хуже других понимал, что после сегодняшнего убийства события могут принять совсем дурной оборот. Поэтому ему оставалось только подобно собаке-ищейке вцепиться в след и идти по нему, используя все возможности, что у него были, чтобы этот след не упустить.

Он действительно хотел заняться этим прямо сейчас, но Долиш сообщил ему, что нужно время, чтобы обеспечить контроль за столькими адресами сразу.

Таким образом, Гарри оказался этим вечером дома, хотя уже приготовился торчать в засаде всю ночь.

— Как я понимаю, этот твой воришка совсем распоясался? — первым делом осведомилась Гермиона, встречая его с большой кружкой в руке, из которой струился аромат свежего кофе.

На его молчаливый вопрос она только перебросила ему сегодняшний «Вечерний пророк». Разумеется, редакция не захотела ждать с публикацией такого жареного материала, и тиснула его в вечернее приложение.

Посреди первой полосы красовалась колдография небольшой толпы у входа во «Всё для квиддича». А также его собственная спина, удаляющаяся по направлению к «Дырявому котлу». Большой заголовок гласил: «Герой войны предпочитает отступление?» Что ж, это было ещё вполне терпимо, пока журналисты явно предпочли выжидательную тактику. Ниже прилагалось фото погибшего мага и его скупая биография. В изложении газеты происшествие выглядело гротескной копией себя самого, и интервью свидетелей было оформлено таким образом, что каждый следующий добавлял всё больше жутких подробностей. Он отшвырнул газету прочь.

— Ты что-нибудь нашёл?

— Да. Вот, — он вытащил из-за пазухи и вручил ей рисунок, полученный от Горбина.

— Что это такое?

— Как, ты не знаешь?

— Гарри, по-твоему, я должна знать всё на свете?

— Ну, иногда у меня складывается такое впечатление, — он слабо улыбнулся.

— Тогда тебе надо познакомиться с некоторыми моими коллегами. Я предпочитаю сосредотачиваться на определённой задаче, а вот они, кажется, действительно занимаются всем сразу.

— Прости, но как-то не хочется мне с ними знакомиться.

— Так ты скажешь мне, что это за амулет?

— Какой-то редкий артефакт из какой-то американской магической академии.

— Исчерпывающе, нечего сказать! А подробнее?

— Не помню. Это так важно? Ты сказала, что я найду преступника, стоит мне найти артефакт. Ага, как бы ни так!

— Ты разрешишь мне это забрать?

— Бери, пожалуйста, я и так уже наизусть помню, как он выглядит… Вспомнил! Аркхемская академия, как-то так.

— Гм, что-то я в первый раз слышу о такой.

— За что купил, за то и продаю.

— У кого?

— В смысле?

— У кого ты «купил»?

— Так, у одного торговца артефактами.

— Того, что в Лютном переулке?

— Именно. Кстати, Гермиона, он тут кое-что мне порассказал о твоих коллегах...

Она тяжело вздохнула.

— Ну откуда у тебя привычка раскапывать что-то самое… не знаю, как сказать… неприятное, что ли!

— Ну, вот так… — он развёл руками.

— Ладно, поговорим об этом позже. У меня тоже к тебе есть каверзный вопрос.

— Ну-ка, ну-ка?

— Скажи, что это ты за подарок искал для меня в ювелирном магазине?

— Вот, чёрт! — выкрикнул он с досадой. — Газетчики разнюхали?

— Именно.

— Я так и думал! Ну, понимаешь, мне сказали, что на свадьбу, вроде как, положен подарок. Для невесты.

— И ты сразу за ним побежал. Нет, даже не так, ты сразу побежал за ним в ювелирный.

— Ну, я прикинул… одно… другое… Ну что поделать, Гермиона, если у меня на подобные вещи совершенно не работает воображение?!

Она покачала головой.

— Я так понимаю, отговаривать тебя бесполезно. Ты, наверное, уже решил, что раз «положено», то ты обязан это выполнить?

— Эй, ты только что обозвала меня упрямым, ограниченным типом.

— Ты сам сказал, что у тебя нет воображения.

— Только в одной области. А в других… — он подхватил её под колени и усадил себе на правую руку, прислонив к плечу, — его вполне хватает.

Моя работа проста — я смотрю на свет.

БГ.

Он спустил босые ноги на пол и, оглянувшись, бросил машинальный взгляд на другую сторону кровати. Гермиона спала, свернувшись клубком. Она во сне всегда сворачивалась вот так, стоило только выпустить её из рук. Каким-то, видимо, совершенно автоматическим уже движением. Как будто защищалась от чего-то, хотела прикрыться. Он знал — от чего, но всякий раз пытался гнать эти мысли как можно дальше. Впрочем, это было несложно, потому что в те редкие моменты, когда ему удавалось застать её спящей, он испытывал такое бесконечное умиление, что оно просто затопляло его по макушку, легко заглушая все прочие чувства. Сейчас, едва прикрытая простынёй, она напоминала какую-то жалкую, беспомощную козявочку, беззащитную креветку без панциря, которая доверила ему свой спокойный сон. Она почти не издавала звуков, едва-едва слышно сопела через нос, часто и как-то неровно, тревожно, как будто готова была в любую секунду проснуться. Ему было жалко оставлять её совсем одну, когда она выглядела вот так. Совсем другое дело — днём, тогда этот контраст между её внешним видом и характером не проявлялся так сильно, но сейчас…

На его счастье, такие случаи происходили нечасто. Гораздо чаще именно она оставляла его в постели первой. Или летала по квартире с этажа на этаж, собираясь на работу, или отправлялась вниз, завернувшись в халат, дописывать с утра пораньше то, что не успела закончить вечером. Но сегодня был не такой день.

Сперва она вчера как следует умоталась за работой, а потом он всё никак не мог выпустить её ночью, на него как-то уж очень сильно накатило возбуждение. Оно шло волнами, раз за разом, и он даже испугался, что она охрипнет от своих воплей. Потому что вопить она умела будь здоров, откуда что бралось!

Он понял, что размечтался о том времени, что уже прошло, что уже давно наступило другое время — время сконцентрироваться для работы, а он до сих пор никак не мог оторвать задницу от матраса. Видимо, подсознательно не хотел лезть во всю эту катавасию, которая ему сегодня предстояла. Он бы с удовольствием чмокнул супругу куда-нибудь (куда угодно) перед уходом, но прекрасно знал, что она тут же проснётся, поэтому просто встал и поскорее отправился вниз, на второй этаж.

Он прибыл на работу около восьми утра, это было до невозможности рано, учитывая привычки такой особы как Забини, но рисковать он не хотел. Если по его просьбе слежка и должна была быть установлена, то как раз приблизительно к этому времени.

Как он и предполагал, до десяти утра никаких перемещений не наблюдалось, так что он успел наизусть выучить все адреса, прикинуть любые приходившие ему в голову маршруты и обсудить с двумя дежурными наблюдателями всевозможные новости. Около десяти утра они зарегистрировали перемещение по каминной сети из особняка в Норбери-парке в аптеку «Слизень и Джиггер», и Гарри немедленно аппарировал на Диагон-аллею.

Не имея ни малейшего желания быть узнанным, он встал на противоположной стороне улицы, повернувшись спиной к аптеке, практически уткнувшись носом в стекло «Волшебного зверинца», и благодарил судьбу, что у него есть хоть какое-то развлечение в виде наблюдения за многочисленным живым товаром за этим самым стеклом, потому что ждать пришлось довольно долго, около двадцати минут, прежде чем миссис Забини выплыла из аптеки, чтобы буквально тут же нырнуть в дверь конкурентов к мистеру Малпепперу. Гарри чертыхнулся про себя, и снова подумал, что хорошо хоть он не стоит перед витриной магазина котлов.

В аптеке Малпеппера цель его слежки пробыла примерно столько же, если ни больше, и Гарри успел к этому времени подробно изучить повадки огненного краба, пурпурной жабы и ещё с дюжины других магических существ, и теперь мог бы, наверное, давать детям уроки не хуже Хагрида. Наконец, высокий, стройный силуэт в лёгкой белой мантии появился в отражении и отправился выше по улице, так что можно было оторваться от созерцания животного мира и прогулочным шагом последовать за ней, держась насколько можно дальше. Его частенько узнавали встреченные им маги и не менее часто приветствовали. И хорошо, если просто кивком головы или улыбкой. Кто-то мог бы и легко выкрикнуть его имя. В этот момент он с усмешкой подумал, что во всём Аврорате является, пожалуй, наименее всего подходящей фигурой для слежки за кем-то. Если ни во всём Министерстве.

Следующим пунктом визита миссис Забини стали «Зелья Дж. Пиппина».

«Она что, собирается скупить все алхимические ингредиенты разом?»

Пока что тут не было никакой связи с его делом, хотя она явно покривила душой, когда говорила, что у неё нет необходимости самой варить зелья. Судя по всему, она с большой охотой и в больших количествах их изготавливала.

На этот раз вынужденным полем для наблюдения стали письменные принадлежности, так что ожидание стало ещё более скучным занятием. Разумеется, ему и раньше приходилось вынужденно коротать время в засаде, но тогда вокруг него хотя бы периодически не мелькали персоны, так и норовящие невольно помешать его работе. Признаться, он ожидал совершенно другого сценария от сегодняшней слежки. Он думал, что ему придётся шнырять где-нибудь по окраинам Лондона, а не торчать столбом посреди кипящей жизнью Диагон аллеи.

Когда, наконец, миссис Забини вышла от Пиппина, Гарри уже вовсю посматривал на часы. Время приближалось к одиннадцати. Она поднялась дальше до банка Гринготтс и свернула в Лютный переулок. Он сорвался на бег и метнулся в «Шапку-неведимку», где накануне назначил встречу Бэгмену, молясь про себя, чтобы тот пришёл вовремя.

К счастью, Людо, похоже, уже давненько его тут поджидал, судя по радостной реакции, возникшей у него на лице, когда он увидел Гарри в дверях магазина головных уборов. Однако долго объяснять было некогда, и он бросил ему:

— Пойдёмте со мной, Людо. По дороге всё расскажете.

Бывший квиддичист, бывший глава департамента спортивных игр едва поспевал за Гарри, дыша довольно тяжело для своих не таких чтобы очень уж пожилых лет. Но виду старался не подавать. Они свернули в Лютный, и Гарри с облегчением увидел впереди белую мантию.

— Так, как ваши успехи, Людо?

— О, я успел вчера зайти в «Дистальную фалангу», «Дом гроба», в похоронное бюро «Э.Л.М.» и, конечно, в «Колючего змея».

«Ну, немного же тебе удалось обойти! Наверняка умудрился столько чесать языком по каждому адресу, что времени уже ни на что не осталось».

— И каков результат?

— Никто ничего не знает, мистер Поттер. Те, кого ограбили, вора раньше в глаза не видели. И вообще, кое-кто намекнул, что он… — Бэгмен зачем-то наклонился пониже и добавил шёпотом, — приезжий.

— И по каким-таким признакам они это определили?

— Трудно сказать, но я сегодня как раз собирался…

Что именно он собирался, Гарри не стал дослушивать, резко ухватив Людо за плечо.

— Погодите.

Идущая впереди миссис Забини вдруг остановилась, а затем резко нырнула в какую-то лавку.

— Так вот я как раз и собирался туда зайти.

— Куда?

— Да вот в те самые «Яды и отравы Шайверетча». Как я уже вчера упоминал, хозяин — мой давний знакомый.

— Давайте-ка мы чуть-чуть постоим и подождём тут.

— Как скажешь. Так ты уже прикупил подарок для своей будущей жёнушки?

— Нет, — выдавил он из себя.

— Ну да, тебе же вчера было не до подарков. Убийство, пресса, скандалы! — Людо замахал руками. — Я вообще не понимаю — зачем тебе такая жизнь? В Министерстве полным-полно непыльных должностей, куда Гарри Поттера взяли бы, только намекни.

— Ну, как бы вам объяснить…

— Да ладно, не старайся! Честное слово, это я так, ворчу для виду. Сам таким был.

Почему-то любой, встреченный им знакомый, переваливший за тридцатилетний рубеж, считал своим долгом сообщить, что сам когда-то был таким же, как он. Почему же тогда он за время учёбы не сталкивался больше ни с одним Гарри Поттером? Не то, чтоб он считал себя кем-то особенным, но и с тем, что так похож на всех остальных, не согласился бы.

— А что, этот Шайверетч действительно торгует одними ядами?

— Ну, так-то да. Хотя официально все яды предназначены для потравы всяких разных вредителей.

— Знаете ли, у каждого — свои понятия о вредителях.

— Вот и я о том же, — захохотал Бэгмен.

— Значит, кроме ядов он ничем не торгует?

Людо пожал плечами.

— Да, просто набор всяких зелий. Отравы, конечно больше, но… Ингредиенты, зелья, всё, как у всех остальных.

— И это приносит хороший доход?

— Ну, судя по обстановке в лавке — да. У него даже камин имеется.

— Камин?!

— Точно. Не самое дешёвое удовольствие, между прочим, учитывая, какую пошлину Министерство дерёт ежемесячно за обслуживание.

— Послушайте, Людо, — прервал он его, — вы могли бы сейчас кое-что сделать? Можете зайти внутрь, проверить, там ли посетительница и, если нет, поинтересоваться, воспользовалась ли она камином, и куда отправилась?

— Хм, — Бэгмен почесал в затылке, — не хотелось бы сталкиваться там с этой… — он понизил голос до шёпота, — стыдно признаться, мистер Поттер, но я её боюсь!

— Ладно вам, я не верю, чтобы вы могли бояться какой-то там захудалой вдовы.

— Не такой уж захудалой, если ты понимаешь, о чём я говорю… Ну да ладно, чего не сделаешь для старых друзей. Жди меня здесь!

Он прислонился к стенке и стал ждать.

Людо не выходил довольно долго, минут пятнадцать, даже с его страстью к болтовне это было многовато, так что Гарри даже стал беспокоиться, но тот, наконец, всё же появился с сияющим лицом.

— Узнал! — похвастался он.

— Так она всё-таки ушла через камин?

— Ты угадал.

— Ну, говорите же быстрее, куда?

— Между прочим, Гарри, не так-то легко было разговорить этого Шайверетча. Нельзя же было просто взять и спросить с порога. Пришлось долго его забалтывать, прежде чем речь зашла о…

— Так куда же?! — выкрикнул он с нетерпением.

— В лечебницу Святого Мунго.

— Спасибо! — бросил Гарри уже на ходу, бегом кидаясь прочь по переулку.

Он едва смог подавить желание аппарировать немедленно, но делать это из-под носа собеседника считалось невежливо, тем более что Людо всё ж таки оказал ему какую-никакую помощь.

Гарри влетел в Аврорат и буквально сразу пальцем указал на дежурного наблюдателя.

— Скорее! Отправляйся в Мунго! Нужно проследить за человеком.

Он бы, конечно, с готовностью отправился и сам, но прекрасно понимал, что лучше ему там не появляться. Хоть лечебница и занимала шесть этажей, но холл там был только один. Как и камин.

Его передёрнуло, когда он вдруг вспомнил, как стоял в этом чёртовом камине два месяца назад, и что именно было у него на руках.

«Кто!» — поправил он сам себя, но, в том-то и дело, в тот момент это было именно «что», без всяких оговорок; и на него вновь, в очередной — миллионный уже, наверное, раз — накатила волна облегчения, что ему возвратили его любовь. Чем дальше, тем больше он понимал, насколько ему наплевать, кто возвратил, почему и при каких обстоятельствах. Потому что не знал, как бы он смог без неё. Как?! Он бы не смог. Она давеча сказала, что у неё нет ничего, кроме него и работы, но получалось — у него тоже. Ему и работа была не нужно без неё, вообще ничего не нужно было без неё. Ничего! Весь окружающий мир терял смысл.

Это даже немного пугало. В отношении Джинни он ведь подобного не ощущал. Ужасно было такое предполагать, но если бы вдруг, не дай бог, с Джинни бы что-то случилось, когда они ещё были вместе, он не воспринимал бы это, как конец всего. Да, конечно, он бы тяжело переживал эту потерю, возможно, на время полностью выпал бы из жизни, но всё равно глубоко внутри себя он бы знал, что рано или поздно вернётся. Он уже имел опыт подобных потерь, это напоминало тяжёлую каменную плиту, которая внезапно оказывалась привязанной к твоей спине, добавляла свой вес к твоему привычному существованию, и надо было тащить её — эту плиту, тащить какое-то время, пока из-под неё не пробивался первый вздох облегчённого дыхания. И потом, дальше, она с каждым днём становилась всё легче и легче, и в один прекрасный момент ты вдруг понимал, что давивший на тебя груз полностью исчез. Хорошо, возможно не полностью, но возникала привычка совершено его не ощущать.

Сейчас же всё было по-другому, он чувствовал, что в случае её потери больше никогда не вернётся. Просто он жил потому, что она находилась с ним в одном и том же мире, и весь этот мир сосредотачивался в ней, как в кристалле, собирающем в себя весь свет. Если бы она исчезла, всё погрузилось бы во тьму.

Раньше он думал, что всегда оценивал и будет оценивать людей за то, что они собой представляли, это было только справедливо. Он мог прощать, но не мог делать этого бесконечно, поступки других людей могли его привлечь или отвратить, и легко могли отвратить навсегда. За те короткие месяцы, что он прожил с ней, он понял, что готов простить ей всё. ВСЁ! Какую бы ужасную вещь она ни совершила. Даже если бы она призналась, что собирается стать новым Тёмным Лордом, он бы просто глупо улыбнулся в ответ на это. Он был бы способен уйти от неё, возможно, даже способен прогнать, но он не знал бы, что ему делать в мире, где её нет.

Он вдруг взглянул на себя со стороны и увидел, что стоит, тяжело опираясь одной рукой на деревянную стойку, с приоткрытым ртом, уставившись в одну точку полубезумным взглядом.

С ней, чёрт возьми, всё в порядке! Она сейчас дома, сидит за столом и мучается от духоты, кропая свои ужасные многостраничные заключения. И увидь она его в таком состоянии, сперва бы жутко всполошилась, а потом надавала бы ему по мозгам, за то, что он изводит себя такими вот размышлениями. Он прекрасно знал, как сама она страшится приливов подобных мыслей. Тем более что, в её случае, к ним должен был прибавляться целый сонм иных — чисто женских, о которых он не имел даже понятия, но которые очень изредка, но мог разглядеть на её лице. И тогда он сажал её на колени и делал всё, чтобы она сама на несколько минут почувствовала себя маленьким ребёнком. Подобный способ помогал лучше всего. Правда, только, когда это ей давал почувствовать именно он. Ничто так не способно было её взбесить, как намёки на её миниатюрную «детскость» от кого бы то ни было ещё.

Вот, он всё так и не может отойти! Да что с ним сегодня такое?!

Сейчас он мог себе позволить стоять на одном месте, потому что ничего не оставалось, кроме как ждать возвращения наблюдателя, но чего он никак не мог себе позволить — так это демонстрировать свои слабости перед другими. Если уж он начнёт это делать на работе, то что тогда спрашивать со всех прочих?!

Мысли об ответственности перед другими слегка отрезвили его, и он отошёл подальше от стойки приёмной, присев за стол в углу, не желая отправляться в собственный кабинет. Ему хотелось получить вести от наблюдателя сразу же, как только тот вернулся бы обратно.

Однако ждать пришлось довольно долго, больше часа, и он уже начал тревожиться. Он лично не был знаком с тем сотрудником, которого отправил сегодня для наблюдения, но видел его на дежурстве раньше частенько, так что на новичка тот не был похож. Но мало ли что могло случиться, особенно учитывая, с кем именно могла встречаться Забини.

Совсем недавно Аврорат приобрёл для наблюдателей специальные мантии, которые позволяли при желании немедленно менять свой цвет и эмблему, чтобы те с первого же взгляда не выдавали аврора издалека. Поэтому из камина в приёмную вышел человек в ярко-лимонном халате с гербом целителя на груди, что поначалу вызвало вокруг даже некоторое обеспокоенное движение, пока он не сменил его на свою привычную форму.

— Ну? — Гарри немедленно вскочил с места, до смерти устав от напряжённого ожидания.

— Записывайте адрес…

— Погоди, какой адрес, ты же…

— Она пробыла в больнице, на пятом этаже довольно долго, потом не стала использовать камин, а вышла из центрального входа прямо на Шелтон-стрит, прошла вверх по улице буквально пару кварталов и свернула в… — наблюдатель глянул в записную книжку, вытащенную из кармана, — Олд Брюерс-ярд. Так называется этот закуток. Там внутри, за исключением магазинчиков, всего один дом.

— Это же незнакомый нам адрес. Проверь, там есть камин? — обратился он к дежурному.

Тот бросил взгляд на алфавитный список лондонских магических адресов.

— У нас этот дом вообще не значится.

— Выходит — это всё-таки маггловская недвижимость. Нужно срочно установить в том месте слежку на аппарацию! А ты, — кивнул он наблюдателю, — пока возвращайся обратно, вдруг она всё-таки решит опять прогуляться пешком.

Ситуация выглядела всё подозрительней, и он отчего-то сейчас вспомнил слов Бэгмена о том, что вором мог оказаться кто-то нездешний. Эти слова способны были нести в себе различный смысл, правда, он и сам пока не понимал, что подразумевал его рассудок под словом «различный».

Он был удовлетворён тем, что оказался прав, поспешно установив наблюдение за аппарацией со странного адреса, потому что оттуда действительно кто-то аппарировал буквально через несколько минут после того, как они поставили наблюдение. Судя по тому, что ответный сигнал сработал из особняка в Норбери-парк, миссис Забини вернулась к себе домой. Возможно, конечно, это была не она, а кто-то ещё, но такая вероятность казалась ему ничтожной.

Он понятия не имел, следует ли теперь ожидать, что она сегодня отправится куда-то вновь, но наблюдения снимать не собирался. Около получаса он ждал, но когда в очередной раз взглянул на часы, понял, что время вполне обеденное. Не было смысла терять возможность перекусить, учитывая, что потом таковой могло и не представиться, поэтому он отправился на обед в кафе на втором этаже.

Он успел вернуться и даже ещё позаниматься какими-то недоделанными делами в своём кабинете, когда дежурный вызвал его и сообщил, что через камин в Норбери-парке кто-то снова переместился, и, на этот раз, напрямую в лечебницу Св.Мунго.

Он понял, что пришла пора предпринять какие-то действия. Интуиция подсказывала ему, что правильнее всего будет сейчас оказаться вблизи цели их сегодняшнего наблюдения. Он аппарировал прямо к дверям лечебницы, не решившись отправиться по каминной сети, и пошёл вверх по Шелтон-стрит для встречи с наблюдателем. В такой жаркий день его мантия выглядела на многолюдной улице весьма гротескно, но это был самый центр Лондона, туристов на улице великое множество, и ещё один странно одетый иностранец не должен был привлекать к себе особого внимания.

Указанный адрес оказался совсем рядом, в трёх минутах ходьбы. Он едва заметил, сразу, как только миновал Нил-стрит, слева в арке небольшую табличку «Олд Брюерс-ярд», и нырнул туда, немедленно почувствовав слабую волну наложенного защитного заклинания. Занятно, что когда он навещал Гермиону, пока она лежала в Мунго, то не раз прохаживался этим маршрутом, направляясь пешком от лечебницы по Шелтон-стрит и далее по Литчфилд до Чаринг-Кросс-роуд, где располагался «Дырявый котёл». Но как-то никогда не обращал внимания на эту арку. Уж не мог ли её заметить только тот, кто знал указанный адрес? Это был вполне возможный способ магической защиты для опытного заклинателя.

Посланный им наблюдатель расположился в тени между двумя закрытыми дверями маггловских магазинов, один из которых, по странному стечению обстоятельств, тоже оказался аптекой. Заметив Гарри, наблюдатель тут же подошёл к нему, и попросил говорить потише.

— В чём дело? — осведомился он, оглядываясь на стены пятиэтажек девятнадцатого века, которые окружали его со всех сторон.

— Внутри явно охрана, — наблюдатель кивнул на высокий подъезд с массивной дверью, единственный, могущий служить здесь жилым адресом.

— Отправляйся в Мунго и продолжай наблюдение за нашей подопечной. Она снова там. Если произойдут какие-то серьёзные изменения, возвращайся в контору и доложи Долишу лично. Всё остальное отследят по её перемещениям.

— Если вы собираетесь дежурить здесь…

— Нет, я собираюсь зайти внутрь.

— В одиночку, мистер Поттер?

— А ты видишь рядом кого-то ещё?

— По-моему, это слишком рискованно. Давайте хотя бы я помогу.

— Это моя работа. Меня для того и держат, чтобы я рисковал. Всё, отправляйся.

— Как скажете. Но как только попаду в контору, пришлю вам помощь.

Он только вздохнул. Он вовсе не собирался брать этот дом штурмом. Всего лишь войти и поговорить. Не станут же на него сразу нападать, это бессмысленно, сбежать было бы гораздо проще, пока он будет рыскать по этажам. Если только они что-то охраняют, но тогда тем более нет смысла сразу бросаться на аврора, это верный способ накликать сюда целую бригаду.

Так что он направился к подъезду, имея намерение осмотреться, а там будет видно.

Дверь оказалась закрытой, но на обычный замок. Несколько секунд он колебался, но потом всё-таки вынул палочку и прочитал отпирание. Частенько он здорово жалел, что у него больше нет его плаща. В таких делах тот был просто незаменим. Но, учитывая, частью чего этот плащ в результате оказался, эта жалость довольно быстро поиссякла.

Прямо за дверью открылась небольшая квадратная прихожая, выводящая на площадку, над которой возвышался балкон, ограждённый резными перилами, с которого вниз с двух сторон спускались деревянные лестницы. Стены покрывали тёмно-зелёные обои, придавая и так не слишком хорошо освещённому помещению вовсе сумрачный вид.

Прямо к нему сразу по обеим лестницам спускались вниз две рослых фигуры в тёмных костюмах, и он с первого взгляда не мог понять, магглы перед ним или нет.

— Как вы сюда вошли? Это частная собственность. Немедленно уходите, иначе мы вынуждены будем вызвать полицию.

— Спокойнее, джентльмены. Вы меня не узнаёте? Тогда, быть может, узнаёте эту эмблему?

Они переглянулись, и он тут же понял, что это точно не магглы.

— Это ничего не значит. Вы не можете просто так вторгаться в частный дом.

— Секундочку! Насколько я понимаю, это не просто дом, а магический особняк в центре Лондона, о котором никто и слыхом не слыхивал. Считаете, мы не должны были это проверить?

— Кто сказал, что он магический?

— А чары на арке во дворе, это что — дети баловались? И, насколько я успел заметить, чары от магов, что вдвойне странно, согласитесь.

— Это не запрещено.

— А я и не говорил, что это запрещено. Но Аврорат не может просто так оставить без внимания помещение, которое явно предназначено для того, чтобы что-то в нём спрятать. Поэтому я пришёл это помещение проверить.

— Ничего тут не прячут… — начал один из охранников, но второй прервал его:

— В любом случае, вы должны решить этот вопрос с владельцем дома.

— Если вы имеете в виду госпожу Забини, то я с ней уже беседовал.

Они снова переглянулись. Он надеялся, что они попадутся на его уловку, но они явно были слишком осторожны.

— И она дала согласие на осмотр дома?

Секунду он размышлял, врать или нет, но понял, что не выйдет. Их было двое, один легко мог аппарировать к ней для проверки, а второй оставался бы на страже. Поэтому решил и дальше продавливать их на предмет общей подозрительности.

— Дело в том, что именно она и скрывает факт существования этого дома. Так что в ваших же интересах помочь представителю закона в моём лице.

— Это невозможно. Наши обязанности…

— Послушайте, джентльмены, я же не собираюсь проводить тут обыск. Я хочу всего лишь осмотреть дом. Осмотреть — понимаете? Но если вы будете создавать мне помехи, вот тогда у Аврората действительно могут появиться подозрения, что тут что-то не так. И тогда у вашей нанимательницы возникнут серьёзные проблемы, и она вряд ли будет вам за них благодарна.

— Почему бы вам просто не осмотреть дом в её присутствии?

Он слегка разозлился.

— Потому что я, чёрт возьми, подозреваю её в серьёзном преступлении! И чем дольше я с вами беседую, тем сильнее мне кажется, что вы с ней заодно. Я в любом случае осмотрю этот дом, с вашей помощью или без вас, так что выбирайте, что вам больше по душе.

Если уговоры не действуют, могут подействовать угрозы. Формально он был прав, но только в том случае, если бы что-нибудь обнаружил в результате своего осмотра. Если же нет — прав был бы хозяин, а на его действия вполне могли пожаловаться руководителю отдела. И вся его слежка оказалась бы зазря. Но, как он и ожидал, его угроза сработала. Противодействовать ему они не решились, хотя, судя по их лицам, он почему-то почувствовал, что напрасно так ломится сюда, как будто они заранее знали, что он ничего не найдёт. В последний момент он едва не отказался от своей затеи, но отступать всё равно было уже поздно, она бы всё равно узнала о его вторжении.

Один из охранников сказал ему: «Пойдёмте», а второй так и остался у двери. Они прошли вперёд под балкон, где в противоположные стороны расходились два прохода, один — на кухню, второй — в помещения, служившие, видимо, комнатами для прислуги, хотя сейчас тут никого не было. Он шёл и сам не знал, чего он здесь ищет. Разумеется, в идеале он должен был бы обнаружить того самого вора, но как-то этот шанс, чем дальше, тем всё больше таял.

Затем они поднялись на второй этаж — гораздо более просторный, с широким коридором, ванными комнатами, необжитой гостиной и большой библиотекой. Все помещения были обставлены самым шикарным образом, в стиле девятнадцатого века, темный дуб, сверкающая тугая кожа, скупая позолота и сопутствующие детали, наподобие огромного глобуса и хрустальной посуды.

Вот посуда-то и привлекла его внимание. В библиотеке, на одном из столов он увидел несколько пузырьков, в которых явственно угадывались остатки алхимического содержимого. Он принюхался, но, разумеется, ничего не смог определить, будучи почти полным профаном в зельях.

«Гермиону бы сюда», — подумал он, и отчего-то мысли о Гермионе вызвали у него какие-то смутные подозрения.

Он внимательно оглядел помещение библиотеки, ряды стеллажей с ровными шеренгами книг, и противоположная от входа стенка несколько озадачила его.

«Что бы сказала Гермиона?»

Гермиона бы сказала, что на этом стеллаже стоят любимые книги хозяина. Потому что на всех прочих стеллажах тома были расположены идеально ровными рядами, а здесь — гораздо более беспорядочно. И этот стеллаж как раз находился напротив входной двери, симметрично ей. И о чём это говорит?..

Он вынул палочку.

Когда пытаются создать ощущение правдоподобности, делают это на свой манер. Тот, кто привык часто пользоваться своей библиотекой, если только он не абсолютный педант, знает, что идеального порядка на полках всё равно не будет. Поэтому, если он захочет создать хорошую иллюзию книжного стеллажа, он сделает его не идеальным. Но это — тот, кто библиотекой пользуется. А у того, кто не пользуется, поставленные раз и навсегда книги образуют на полках идеальную стенку. Вот как в этой библиотеке, например. И вдруг — один такой не совсем ровный стеллаж.

— Гоменум ревелио!

— Что вы делаете?

— Обнаруживаю секретное помещение. Откройте, пожалуйста, эту дверь, — обратился он к сопровождавшему его охраннику.

— Там нет никакой…

— Ступефай.

Вот сейчас он не собирался рисковать. Лучше уж вырубить его сразу, пока он не опомнился, чем получить потом заряд в спину, когда он откроет дверь и обнаружит там… интересно, кого?

Хорошо, что стук от падающего тела заглушил толстый ковёр, но этого было достаточно только для того, чтобы его не услышал напарник снизу, но отнюдь не тот, кто находился за стеллажом буквально в десяти футах от него. Тот, наверняка слышал каждое их слово.

Гарри потёр подбородок и почему-то сейчас вспомнил тело того бедняги, который случайно попал под руку вору в магазине «Всё для квиддича». А что лично у него есть против артефакта, который позволял на время становиться практически неуязвимым? Впрочем, он уже зашёл слишком далеко…

Он, конечно, не стал выискивать никаких скрытых рычагов. Скорее всего, надо было нажать на нужную книгу, но у него больше не было времени. Он применил магию, обоснованно считая, что для алохоморы должно быть всё равно — какого рода запор открывать, лишь бы он не был магически защищён.

Открывшаяся перед ним комната оказалась неожиданно довольно просторным кабинетом с синими обоями. К дальней стене был прислонён широкий стол, заставленный пузырьками и колбами, перед которым стояло огромное кожаное кресло. Яркие лампы-бра освещали помещение, не имевшее окон. По стенам расположились книжные полки и большой диван. На диване, зачем-то укрыв плечи длинной шалью, сидел хорошо знакомый Гарри парень, его ровесник, хотя он вдруг понял, что не видел его уже довольно давно. Наверное, с пару лет, не меньше.

Парень был высок, строен, имел короткую курчавую шевелюру, оливковую кожу, глубокие чёрные глаза и большие африканские губы.

— Блейз?

Но белая дева танцует

С магистром непрожитых лет,

Закованным в лунный свет.

БГ.

— Ну и что же, интересно, ты здесь делаешь, Поттер?!

— Я-то тут по работе, так что это я у тебя спрошу, что ты здесь делаешь, Блейз.

— Вообще-то, это мой дом, если ты ещё не заметил?

— Твой дом?

— Мой и моей матери.

— Ага, твой дом и ты скрываешься в нём за фальшивой стенкой. И твоя мать уверяет меня при этом, что ты отправился в путешествие. Объясни мне, что за странные дела?

— Тебя наши дела не касаются.

— Ошибаешься, ещё как касаются. Или ты думал, я здесь из чистого любопытства?

— Мне наплевать.

— Очень зря. Потому что у меня есть все основания подозревать тебя в причастности к серьёзным преступлениям. Я вижу у тебя на столе склянки с зельями. И не оборотное ли в них налито? Твоя мать их изготавливает, а ты потом под чужой личной нападаешь на магические лавки, пока все думают, что тебя вообще нет в стране. Признавайся, где амулет?

— Да ты о чём вообще?! Я не понимаю ни слова, из того, что ты говоришь.

— Не строй из меня дурака, Блейз, для слизеринца ты притворяешься не очень убедительно. Ты подозреваешься в серьёзном преступлении, так что давай, собирайся, и пойдём со мной.

— Зато ты, Поттер, как был тупым гриффиндорцем, так им и остался. Никуда я с тобой не пойду.

— Ещё как пойдёшь!

— Ты не имеешь права меня арестовывать. Я ничего не совершал.

— Судя по тому, что ты скрываешься, тебе есть что скрывать. Вот мы всё и выясним.

— Это не то, что ты думаешь!

— Где ты был вчера с двенадцати до часу дня?

— Здесь.

— И кто может это подтвердить?

— Моя мать.

— А, твоя мать! — произнёс он с сарказмом.

— Охранники.

— Это те самые, которые ни за что не хотели меня сюда впускать?

— У них такая работа.

— Конечно! В Аврорате будешь объясняться. Давай, поднимайся, ну!

Гарри направил на него палочку. Непохоже было, что Блейз собирается сопротивляться, но кто знает, что могло придти ему на ум.

— Хорошо, я пойду, но ты об этом пожалеешь, Поттер! Моя мать позаботится о том, чтобы все узнали, как ты врываешься в чужие дома и нападаешь на невинных людей.

— Ну да, ещё бы! Тебе, такому «невинному» даже в оправдание сказать нечего, видимо, пока будем добираться до Аврората, по дороге начнёшь придумывать себе алиби.

— Поттер, я вообще не понимаю, о чём ты!

Блейз уже начал подниматься с дивана, когда Гарри услышал за спиной быстрые шаги. Он обернулся, стараясь при этом не выпускать Блейза из поля зрения и думая, что это наверняка охранник снизу. Но это был не охранник.

— Я так и думала! — миссис Забини вбежала, буквально влетела в комнату и, проскочив мимо Гарри, кинулась к своему сыну. — Я так и думала, мистер Поттер, что этим кончится!

— А что вы хотели… — начал он, но она не дала ему договорить.

— Я же просила вас! Просила, если у вас есть подозрения, высказать мне их напрямую. А вы что мне сказали? Теперь вы здесь, врываетесь в мой дом, оглушаете охрану, тревожите покой моего сына. И это вместо того, чтобы просто придти и задать все свои вопросы, которые у вас есть! Что за жуткая привычка сначала наделать неприятностей, и только потом разбираться?!

Он слегка смутился. Она выглядела ну уж слишком уверенной в своей правоте, охваченная досадой, а вовсе не виной или страхом. Её щёки раскраснелись, она покусывала губы и крепко держала своего сына за плечо, как бы демонстрируя, что не допускает даже мысли о том, чтобы куда-то его отпустить.

— Вы солгали мне. Солгали при нашем разговоре. Именно тогда, когда я пришёл, как вы выразились, «задать вопросы».

— Я не думала, что это вообще относится к делу. Я считала, что вы поинтересовались просто из вежливости. При чём тут мой сын? Почему вы вообще решили, что мы с ним имеем к этим кражам какое-то отношение?

Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Как-то сразу уцепился за первое, что показалось ему подозрительным, и всё. А больше-то у него и версий не было.

— Да о чём вы вообще говорите?! — воскликнул Блейз. — Какие кражи?

И неподдельное удивление на его лице говорило вернее всяких слов.

— Согласитесь, организовать в центре Лондона незарегистрированное магическое жилище и в тайне от всех держать в нём кого-то — это само по себе подозрительно, не правда ли?

— Если бы вы знали причину, вы не считали бы так.

— Хорошо, объясните мне. И желательно, чтобы это было убедительное объяснение.

— Пойдёмте, — она снова прошла мимо него и позвала за собой, махнув длинными пальцами.

Он подчинился, понимая, что настаивать на своём было бы совсем глупо в его ситуации. Какими бы прожжёнными слизеринцами они ни были, но так убедительно изображать оскорблённую невинность смогли бы едва ли, или он совсем ничего не понимал в людях.

Она перешагнула застывшего на полу охранника, даже не подумав оказать ему помощь, и Гарри, пожав плечами, сделал то же самое. Они прошли в гостиную, она кивнула ему «садитесь» и тут же нервными движениями плеснула себе чуть-чуть огневиски. Досада и какая-то затаённая напряжённость не уходили с её лица, она совсем не была похожа на человека, который бы боялся ареста. Казалось, что его приход она воспринимает, скорее, как сопутствующую неприятность, словно, у неё и без этого хватало проблем. Он понял, что если она и притворялась, то в первую её встречу с ним, изображая безмятежную гостеприимность, а вот как раз сейчас не скрывала своих истинных чувств.

— Вы должны пообещать мне, слышите? — воскликнула она с нервической ноткой в голосе, — должны пообещать, что сохраните в тайне то, что я вам сейчас скажу.

— Вы сами понимаете, что это невозможно, — ответил он примирительно, — пока я не выслушаю ваши объяснения. Я могу лишь пообещать вам, что буду молчать в том случае, если то, что вы скажете, не будет иметь отношения к моей работе.

— Хорошо, — кивнула она, кусая губы, — я вынуждена полагаться на вашу порядочность. Надеюсь, всё то, что про вас пишут и говорят, мистер Поттер, окажется правдой.

Он смущённо улыбнулся самым краешком губ.

Она порывисто села и выставила на стол локти, рукава поехали вниз, и он заворожённо наблюдал, как с её тонких запястий падают одна за другой части драгоценных составных браслетов вычурной формы. Он никогда в жизни не видел настолько красивых рук. Вообще раньше не думал, что женские руки могут настолько сильно приковывать к себе внимание.

«Что ж тогда будет, если увидеть остальное», — словно комета пролетела в голове шальная мысль, и только после этого он уже сосредоточился на её голосе.

Первая же её фраза заставила его приподнять бровь и более пристально вглядеться в её лицо, уже без всякого потаённого восторга.

— Мой сын болен, мистер Поттер. У него… очень тяжёлая форма болезни. Практически неизлечимая.

— Болен? — переспросил он с каким-то глупым выражением на лице.

— Да. И это продолжается уже довольно давно.

— Но… в Хогвартсе он…

— Да, я знаю, всё это началось два года назад.

— Ага, и вы сказали…

— Да, я вынуждена была всем сказать, что он уехал.

— Но для чего?! Для чего все эти прятки по тайным укрытиям? Если вы хотели лечить его на дому, у вас для этого есть уйма адресов.

— Всё не так просто. Если бы вы знали диагноз…

— Не понимаю. Он что — болен чем-то заразным?

Она покрутила головой.

— Всё гораздо хуже, мистер Поттер, — проговорила она, положив подбородок на свои сплетённые пальцы и опустив лицо вниз, — мой сын теряет магию.

— Теряет магию? — он нахмурился. — Это что — какое-то проклятие?

— Я не знаю. Никто не знает. Она просто вытекает из него и… и всё.

— Но скрывается-то он зачем?

— Если он будет находиться в обществе магов, ему придётся колдовать, а каждое сотворённое заклинание, даже самое простое, ускоряет процесс.

— Придётся? Почему придётся?

— Ну как вы не понимаете?! — вскинулась она. — Какое-то время можно будет ссылаться на разные предлоги, но потом люди начнут обращать внимание.

— И пускай обращали бы.

— Неужели вы не знаете, как болезненно воспринимаются в нашем обществе… такие недуги? Как это сразу же отражается на отношении, на репутации.

— Так вас волнует его состояние или его репутация?

— Как вы можете так говорить?! Разве не понятно, что такое для волшебника — способность колдовать?! Это всё равно, что отнять у птицы возможность летать, глаза — у художника, слух — у композитора, отобрать самое ценное, что есть, то, что было с самого рождения, составляло единое целое с ним. Весь его мир оказывается разрушен. Куда он сможет податься теперь? Он — маг, маг от рождения, он вырос магом, учился им быть, жить в обществе других магов, он не сможет существовать по-другому.

— Миссис Забини, мне кажется, вы преувеличиваете. Ваш сын остаётся с вами, а, учитывая ваше богатство, ему точно не придётся бедствовать. У него всё ещё может сложиться хорошо.

Он говорил это из чистого упрямства. Конечно, он прекрасно понимал, о чём она ведёт речь. Для Блейза, выросшего, как волшебник, да и для любого другого, подобного ему, потеря магии стала бы концом всего, крахом всей жизни, и ничто другое не могло бы эту потерю скрасить. Он возражал только из чувства извечного своего противостояние с кастой потомственных магов.

— Вы не можете понять, потому что воспитывались в маггловской среде, мистер Поттер, вам знакомы оба мира, поэтому для вас это не является подобной трагедией, как для нас.

— Наверное, — он кивнул и подумал о Гермионе, самой что ни на есть магглорождённой. Случись с ней такое, единственное, что она сделала бы в подобной ситуации, если бы не могла ничего исправить, пришла бы к нему и попросила безболезненно её убить.

Он содрогнулся.

— И что, совсем ничего нельзя сделать?

— Я перепробовала всё. Все возможные способы, всё лечение, которое мне предлагали и советовали. Похоже, что это безнадёжный случай. Но я всё равно не могу этого принять. Я продолжаю… продолжаю пытаться перебороть это, мистер Поттер. Пытаюсь изо всех сил. Я не смирюсь до самого конца.

— Так значит, вся ваша алхимия…

— Колдомедики! Они дали мне рецепты. Они сказали, что если употреблять некоторые сильнодействующие зелья, процесс можно задержать, отсрочить. Я варю их сама, те, что могу, а когда не могу, скупаю ингредиенты и приношу в Мунго, чтобы они сделали их для меня.

— Вот оно что, — тихо промолвил он, — и это помогает?

— Слабо. Эффект существует, но одно-единственное заклинание способно тут же свести его на нет.

— Неужели даже в наше время колдомедики неспособны справиться с какой-то болезнью? Я думал, они могут почти всё. Они же лечат и много чего похуже.

— Я не уверена, что это просто болезнь.

— Тогда что же это?

— Возможно, что-то наследственное, возможно, какое-то тяжёлое проклятие, которым наградили меня родственники кого-то из моих мужей. Да, меня, мистер Поттер, именно меня! Именно я виновата во всём, я просто уверена в этом! Это наказание. За мою жизнь, за то, как я поступала с другими, это месть…

Она закрыла лицо руками, слегка наклонившись вперёд, и он подумал, что ещё чуть-чуть и кинется её утешать. Подумал с лёгкой иронией, которая несколько отрезвляла, но не так, чтобы до конца. Мерлинов корень, эта женщина потихоньку начинала сводить его с ума!

— Если это проклятие, возможно, вам следовало обратиться не к медикам, а к кому-нибудь другому.

— Другому, мистер Поттер? — она раздвинула ладони и взглянула на него глазами, в которых не было ни одной слезинки. Умела ли она плакать? Даже по собственному сыну. Он бы затруднился с ответом на этот вопрос.

— Ну-у, — он пожал плечами, — к другим специалистам.

— Например, каким? Я обращалась ко всем, кто имеет отношение к подобным вопросам. Даже к тем, кто не афиширует своего существования и не слишком в ладах с законом. К тем, кто такие проклятья накладывает, а не снимает. К тем, кого вы ловите, мистер Поттер.

— А в Отдел Тайн? — брякнул он, не в силах придумать больше ничего путного.

— О, это бесполезно, поверьте! Эти люди, они… совершенно непрошибаемы. На них ничего не действует: ни просьбы, ни мольбы, ни предложение денег.

— Да уж, — усмехнулся он, — это точно. Других туда не берут. Но кое-какие слабости у них всё же имеются, — его губы расплылись в довольной улыбке.

Она вдруг посмотрела на него долгим взглядом, как будто увидела его впервые.

— Погодите-ка… Вы имеете в виду… Мистер Поттер… Гарри! Если вы сделаете это для меня… Если вы сделаете…

— Я… я не уверен. Я могу только узнать. И даже тогда, никаких гарантий…

— Гарри! Пожалуйста, я умоляю вас! — она прижала ладонь к груди. — Вы же понимаете, чем для меня будет являться подобная услуга. Сделайте это для моего сына, и вы сможете попросить в ответ всё, что угодно. Всё, что угодно, клянусь вам!

Он опустил голову. Её слова, её тон буквально пробирали его насквозь. Он понимал, что в данной ситуации действительно может попросить в ответ… любые… вещи. И слегка даже задохнулся от этого понимания. Когда представил… как это может выглядеть. Ему стоило огромного труда вымолвить следующую фразу.

— Мне ничего не надо, — выдохнул он, поднимая глаза, — для меня это совсем несложно. Более того, я считаю, что просто обязан помочь в таком тяжелом положении вашему сыну и… вам тоже, конечно.

— Вы вовсе не обязаны, — закрутила она головой, и тяжёлое сапфировое колье затряслось между её ключицами.

— Послушайте, мы же с Блейзом всё-таки однокурсники. Пускай, мы не очень ладили, но он же не был замешан, ни в чём… таком. Да и лично мне ничего плохого не сделал. Мне кажется, любой на моём месте поступил бы так же.

— Надеюсь, ваша невеста тоже так считает.

— Простите, но мы разберёмся сами!

Вот это она сказала зря! Не надо было ей трогать Гермиону. Как только кто-то пытался даже издалека прикоснуться к ней, он тут же вставал в защитную стойку. Он прямо чувствовал, как напрягается его горло и загривок, как деревенеет лицо. Никто не смел её трогать, НИКТО! Никогда, ни при каких обстоятельствах!

— Я не хотела сказать ничего плохого. Поверьте! Гарри… мистер Поттер!

Он принялся подниматься.

— Мне пора идти. Я сообщу вам, если будут положительные новости. Прошу прощения за вторжение.

И он пошёл к выходу, больше не обращая внимания на её попытки проявить запоздалую любезность.

У подъезда его встретил целый небольшой отряд, состоящий из уже знакомого ему наблюдателя и двух авроров. Видимо, как только наблюдатель довёл миссис Забини до дому, тут же помчался в Аврорат. Хорошо хоть не додумался сам ворваться внутрь. Впрочем, по первым же вопросам стало понятно, что коллеги уже собирались это сделать. Он отделался шуточками на все заданные вопросы, тем более что ситуация действительно была слегка комичной, но внутри себя ощущал нечто, изрядно похожее на опустошение.

Он потерял единственную версию, обидел подозрениями невиновных людей, выслушал очередную печальную историю о человеке, которого знал лично, и вдобавок, взвалил на себя обязательство, обещавшее ему довольно щекотливый диалог с женой. Уж если Гермиона чего и не любила, так это использования своего положения в личных целях. Он понятия не имел, какие там у них в Отделе Тайн правила относительно таких вот ситуаций, а, учитывая, что другие невыразимцы Забини помогать отказывались, возможно, что и весьма строгие. Заставлять её мучиться моральным выбором между мужем и работой ему совсем не хотелось. Но просто взять и промолчать теперь, после озвученного обещания помочь, он уже не мог, не позволила бы собственная совесть.

Однако этот вопрос можно было хотя бы слегка отложить на потом. Но вот что ему делать с его расследованием, он теперь понятия не имел. Он вспомнил, что последним действием, которое он планировал перед тем, как начать выслеживать вдову Забини, был планомерный обход магазинчиков на Диагон аллее. Листок со списком, кажется, даже завалялся где-то у него в кармане. Теперь в этом действии не было особого смысла. Сейчас практически вся улица уже знала о таинственном нападавшем, предпочитающем маггловскую одежду, особенно, после того как о нём написал «Пророк», так что узнай его кто в лицо, давным-давно раструбил бы, если не корреспондентам, так кому-то из знакомых. И на следующий день уже слухи разнесли бы эту новость не только по всей улице, но и по всему Министерству. Уж что-что, а этот-то механизм всегда работал исправно.

Он почесал в затылке, всё ещё продолжая стоять в злополучном закутке. Хотелось наплевать на всё и вернуться домой. В действительности, он не любил разгадывать загадки. Не было в нём этого. Жизнь заставляла его, порой, ломать голову над тем или этим, и он подчинялся необходимости. Но сам он никогда не искал головоломок на свою голову. Гермиона — другое дело, для неё это было вызовом. Плюс, дополнительным поводом покопаться в своих любимых книгах. А он всегда воспринимал разгадку какой-нибудь жизненной задачки, как облегчение, как освобождение от очередного свалившегося на него экзамена. Он и в Аврорат шёл не за тем, чтобы расследовать, а чтобы драться. Не искать драки, конечно, но служить этаким живым щитом между простыми людьми и теми, кто покушался на их жизнь. Поначалу служба вполне удовлетворяла его ожиданиям. Однако почти все более-менее серьёзные драки закончились в первый год после их победы. А потом всё больше потекла ежедневная рутина. Конечно, то, что случилось этим летом, невозможно было к ней отнести, но та история была уникальной, и меньше всего на свете он бы хотел повторения чего-то подобного. Прочая же работа более всего напоминала гонку за крысами по их норам. И, по большому счёту, чем лучше они работали, тем скучнее она становилась.

Он тяжело вздохнул и решил вернуться в Аврорат. От которой уже по счёту в этот день аппарации начинало подташнивать. Вспомнив сегодняшнюю печальную историю Блейза, ему отчего-то на ум пришли прочитанные где-то давным-давно строки о том, что к аппарации может развиться несовместимость, если использовать её чересчур часто, якобы подобная аномалия нет-нет, да и проявлялась у того или иного мага. Он решил даже поинтересоваться на эту тему у Гермионы.

Дежурный аврор вывел его из всех его напряжённых размышлений. Вывел вестью, которая заставила его закатить глаза к потолку. Людо Бэгмен явился к нему на работу. В данной ситуации следовало бы даже выразиться покрепче — припёрся к нему на работу.

— Гарри, если ты не избавишься от него, честное слово, мы запрём его в клетку! — пожаловался дежурный.

— Что ему надо?

— Он говорил что-то такое о своём брате, но толком так ничего не объяснил, сказал, что собирается дождаться тебя. Но он всем тут уже порядком надоел своей болтовнёй. Успел уже даже заключить пари с кем-то из наблюдателей.

— Где он?

— Я спровадил его к твоему кабинету, — дежурный кивнул в сторону коридора, — пускай хотя бы сидит там, а не в приёмной. Иначе он тут просто никому не даст работать.

— Надо было просто выгнать его отсюда, — он сделал большие глаза.

— Он говорит, что помогает тебе.

— Ох ты ж, Моргана его усыпи!

Ему надо было заранее догадаться, чем всё кончится. Теперь этот Бэгмен точно не оставит его в покое. Оставалась, конечно, слабенькая надежда, что тот что-то узнал, но, скорее всего, просто пришёл чего-нибудь клянчить. Вообразил, будто оказал большую услугу Гарри Поттеру.

Людо занимал своей внушительной фигурой почти полкоридора.

— А, вот и мистер Поттер! — воскликнул он, стоило только Гарри появиться в проёме. Вскочив, он направился к нему большими шагами, явно намереваясь немедленно вывалить какие-то новости. Гарри остановил его движением ладони.

— Давайте сперва зайдём в кабинет, — сказал он со вздохом, — я сегодня чуточку устал.

Уставать ему было особенно не от чего, но надо же было чем-то маскировать свою унылую гримасу. В конце концов, элементарную вежливость ещё никто не отменял.

Но, когда они только вошли, в кабинет ворвалась серебристая выдра. Она несколько раз облетела вокруг него, виляя хвостом, словно в подводной гонке, издала требовательный писк и растаяла в воздухе.

«Ну что там ещё?» — подумал он с досадой. И ведь даже ни слова, зачем и почему.

— Так я вас слушаю, — произнёс он, выпив четверть стакана воды и рухнув в своё кресло.

— Речь о моём брате… — начал Людо, но сам же прервал себя. — Нет, сначала я должен рассказать, что обошёл ещё несколько магазинов в Лютном переулке. — Он стал разгибать пальцы. — Я был в тату-салоне Скаррса, у «Морибанда», в слесарной мастерской и у Флидерамуса с его летучими мышами, конечно…

«Понятно, сейчас покажет, как сильно он помог, а потом попросит за брата». Известная тактика. А братец у него тот ещё прохиндей, наверняка, в очередной раз что-то натворил. Только теперь Людо уже не глава департамента и сам замолвить словечко кому надо за него не может…

— О’кей, о’кей, это замечательно, и что же вы узнали?

— Ты удивишься, Гарри, но ни-че-го!

— С чего вы решили, что я удивлюсь? — спросил он устало.

— Похоже, дельце оказывается сложнее, чем казалось вначале, не так ли, я угадал, а? Но я в тебя верю. Знаешь, я тут поспорил, — он перегнулся через стол и подмигнул, — на пять галлеонов, что ты его раскроешь уже к концу недели.

— Значит, в букмекерскую контору в Лютном вы не заходили? — промолвил Гарри ядовитым тоном.

Бэгмен немедленно откинулся на спинку и принял сумрачный вид.

— Знаешь, — он сложил на животе руки и закрутил большими пальцами, — я с некоторого времени больше не ставлю. В смысле, на итоги матчей. Вредно для нервов, да и вообще… как-то надоело. Всё квиддич, квиддич.

«Ну, ещё бы!» После того, как гоблины практически выпотрошили все его финансы, со ставками Людо было особо не развернуться. Но к букмекерам он не зашёл даже не по этой причине, а потому что его банально туда не пускали, после того, как он попытался провернуть там свой трюк с лепреконовским золотом.

— И это всё, что вы намеревались мне сообщить?

— А вот и нет. Я заглянул в паб «Белая виверна» и за стаканчиком огневиски краем уха услышал, будто местные торговцы опасаются, что авроры вскорости устроят в Лютном большой шмон, пардон за мой французский. Так что, мистер Поттер, если вы действительно в Аврорате собираетесь делать что-то подобное, считайте, Людо вас предупредил, — он снова подмигнул.

— Гм… Понятия не имею, с чего они такое взяли, — пробормотал он, задумываясь.

Он точно знал, что ничего подобного в Лютном не планировалось. По крайней мере, до вчерашнего дня, а вряд ли за день что-то могло существенно измениться. То ли у торговцев стали банально сдавать нервы, то ли они были в курсе, что случится нечто такое, что заставит Аврорат действовать очень решительно. И подобная перспектива как-то совсем не радовала.

— Так вот, насчёт моего брата, — напомнил о себе Людо, — у меня к тебе большая просьба, Гарри.

«Ну, разумеется! Этим всё и должно было закончиться».

— Я вас слушаю.

— Дело в том, что он — пропал, — Бэгмен растерянно развёл ладони в стороны.

— Пропал? Это точно? Вы не преувеличиваете?

— Ещё бы мне преувеличивать. Мы с ним регулярно встречаемся каждый понедельник. В «Дырявом котле», под вечер. Обсуждаем дела, то, сё, как прошла неделя. А в этот раз он не пришёл, и я сначала не придал этому значения, хотя мне показалось странным, что он даже не предупредил меня. Когда ему нужно было перенести встречу, например, на вторник, он посылал сову. Ну, он мог забыть, заработаться, что-то в этом духе. Но у меня вчера справлялись о нём из Министерства, с места его работы, так он там с выходных не появлялся. Я попытался попасть к нему домой, но не могу, его камин закрыт, на мою сову он не ответил. Вот я и думаю — где бы он мог быть? Может, ты его поищешь, а Гарри?

История выглядела как и тысячи подобных историй. И уж конечно, не Аврорату следовало ею заниматься. Поверить в то, что с братом Бэгмена могло что-то случиться, было просто невозможно. Но чисто для порядка он решил задать пару вопросов.

— Это с ним в первый раз?

— Что именно?

— Что он вот так пропадает?

— Честно говоря, не в первый.

— Тогда с чего бы вы решили его разыскивать?

— Ну, понимаешь, дело в том, что раньше он бывало, конечно, запьёт или ещё… кое-какие проблемы, но со мной он связи никогда не терял.

— Всё когда-нибудь случается впервые. Он живёт один?

— Один, — кивнул Людо как-то уж слишком быстро, и Гарри внимательно посмотрел на него.

— Вы уверены?

— А… ну… иногда к нему захаживают женщины. В смысле… так-то у него нет постоянной подружки, но иногда… ты же должен меня понимать, Гарри. Как мужчина мужчину.

— Я понимаю, — вздохнул он. — А вы не пробовали просто взять и войти к нему в дом?

— Он живёт на квартире…

— Неважно, ну, в квартиру?

— Честно говоря, я хотел сделать это вместе с кем-нибудь из Отдела правопорядка. Так… на всякий случай.

— Вы же его брат!

— Значит, если что, ко мне не будет никаких претензий?

— Если что?

— Если я… сломаю дверь, например.

— Не проще попытаться аппарировать прямо внутрь?

— Ох, мистер Поттер, я уже давно этим не занимался. Комплекция, знаешь ли, немного не та для таких способов. Мне с дверью справиться намного проще. Вот я и думаю…

— Людо, я вам повторяю: вы его брат! Какие могут быть к вам претензии, если вы захотите узнать, всё ли с ним в порядке.

— Выходит, до тех пор, пока я не удостоверюсь, вы не станете искать Отто?

— Мы не будем ничего предпринимать, пока не станет ясно, что он действительно пропал. К тому же, если вы не знали, Аврорат вообще не занимается пропажами.

— Я же помог тебе, Гарри. Помоги и ты мне, разве для тебя это так сложно?

— Нет, Людо, для меня это не сложно, и я обещаю вам помочь, но только тогда, когда вы сами убедитесь, что ваш брат банально не ушёл в запой и не загулял где-нибудь с какой-нибудь дамой лёгкого поведения. Потому что у меня полным-полно других дел. Например, искать вора и убийцу.

— Выходит, слежка за вдовой Забини ничего не дала?

— Мистер Бэгмен, подробности расследования мы с вами обсуждать точно не будем, хорошо?

— Хорошо, хорошо. Я тебя понял, Гарри. Ты не веришь, что с моим братом что-то случилось. Говоря по-честному, я и сам в это не верю. У него за всю жизнь никогда не было врагов, да и при его образе жизни им просто и взяться неоткуда. Надеюсь, что он сегодня-завтра объявится, а нет — так я найду его дома.

— Мне нравится ваш оптимистичный настрой. Думаю, с вашим братом и правда всё в порядке.

— Так я пойду, мистер Поттер?

— Всего хорошего, мистер Бэгмен. Ещё раз спасибо за помощь.

На счастье Гарри, он не попросил ничего существенного. Хотя забота о собственном брате со стороны такого зацикленного на себе человека, как Людо показалась ему довольно трогательной. Он понадеялся, что теперь нескоро в следующий раз увидит бывшего главу департамента магического спорта и развлечений, поднялся с кресла и подошёл к шкафу, в котором стояли ряды больших справочников.

Всё, что у него было — этот самый артефакт. И коли уж его где-то изготовили, возможно, стоит попробовать проследить его судьбу, так сказать, от самых истоков. Обратиться напрямую за справкой туда, откуда он появился. Должны же ему помочь, как представителю охраны правопорядка, пускай и другой страны.

Он вытащил с полки и открыл справочник магических организаций. Нашёл Соединённые Штаты и сразу же буковку «А», с которой и начинался список. Аркхемской академии в списке не значилось, был только Амхерст с его магическим отделением местного колледжа. Он пролистал далее на «М», нашёл Массачусетс, обнаружил несколько некоммерческих обществ, одно отделение банка, ферму по разведению карликового лосося, магический заказник в Кейп-Код и, конечно, старейший Бостонский университет Тайных Искусств и колдовских дисциплин. Снова никаких упоминаний об Аркхемской академии.

Он почесал в затылке. Интересно, откуда же тогда Горбин вырвал этот листок? Из какого каталога? Торговцу не было никакого смысла лгать, учитывая, насколько просто проверить подобную информацию. Возможно, он просто что-то напутал, и речь шла об Амхерсте или каком-нибудь другом месте? Или же сам Гарри что-то напутал, не удосужившись даже записать слова торговца. Ему стоило поскорее это проверить. Но сперва он решил всё-таки заглянуть домой. Может, конечно, у Гермионы всего лишь произошёл эмоциональный выплеск, но лучше было узнать точно.

Супругу он нашёл в спальне. Она сидела на краешке постели, в лёгкой рубашке и пижамных штанах и внимательно рассматривала этикетку на бутылке огневиски. К счастью, бутылка выглядела ещё запечатанной. Он вспомнил, по какому поводу в последний раз она решилась напиться, и ему стало нехорошо. Он за секунду преодолел пространство до неё от двери и порывисто обнял, поднимая на ноги, не обращая внимания на её слабые попытки запротестовать.

— Ну, что ещё случилось?

Она вздохнула и потёрлась щекой о его плечо.

— Я тут размышляла и пришла к выводу, что такому как ты, Гарри, не стоит вступать в брак с такой, как я.

Ах, я знаю, что было бы, будь он как я,

Но я человек, у меня есть семья

БГ.

— Ага! То есть мне можно начать собирать вещи.

— Гарри, ну хватит, я же серьёзно! — и она тут же заревела, обняв его за талию и упираясь лбом в его грудь.

— А если серьёзно… — ответил он, подхватывая её на руки и усаживаясь на кровать, — то мне надо на работу. Мне некогда успокаивать великовозрастных девочек.

— Ка-каких де-девочек, я серь-серьёзно! Слы-ы-шишь?! — слова едва прорывались сквозь громкий рёв.

— Правда?! Прямо серьёзно-серьёзно! И что это мы тут такое лепечем!

— ГАРРИ! Хватит! Тебе нельзя связываться с такой, как я. Я не позволю, я не допущу, я… Ты не должен! Не должен связывать жизнь с такой…

— Не вздумай! Не вздумай произносить этого слова! Мы договорились, что ты его больше никогда не произнесёшь. Это плохое слово. Иначе придётся тебя наказать.

— Хорошо, но ты должен меня послушать. Должен выслушать… Это… правда важно.

Она размазала по лицу слёзы, попыталась втянуть в себя жидкость, текущую у неё из носу, но рыдания дёргали её, и вместе со вздохом вышел громкий полувсхлип-полуикота.

— Всё, всё, всё, — он принялся гладить её по голове, — тебе просто надо выскочить. Просто выскочи из этого. Ну?! Сделай выдру.

— Нет, — она судорожно закрутила головой.

— Давай, ну же, сделай её. Маленькую выдру. Выдрёнка. Давай. Как ты умеешь.

— Я не могу, не надо, Гарри… Это… важно… Мне нужно сказать тебе. Нужно… сказать…

— Скажешь, но сперва тебе надо вынырнуть на поверхность. Давай. Выныривай скорее.

Она попыталась, но в первый раз ничего не вышло, лицо не слушалось, искажаемое раздирающими изнутри эмоциями. Потом она резко выдохнула воздух и на короткие секунды привела мышцы в привычное, спокойное положение.

— Теперь давай, — он почувствовал, как его рот уже заранее начинает растягиваться в улыбке.

Она выдвинула вперёд голову, пригладив волосы назад, вытянула губы, приподняла брови, сделала носом несколько характерных движений, похожих на принюхивание, покрутила головой из стороны в сторону, словно внимательно присматриваясь к окружающему и, обнажив верхние резцы, издала несколько урчащих писков.

Он в очередной раз не смог удержаться от смеха, и тут же принялся её целовать.

— Вот! Теперь ты и правда моя маленькая выдра!

Она ухватилась руками за его шею и на несколько минут полностью затихла.

Как-то так получилось, что именно он в их паре опекал и время от времени выказывал то, что называется «родительскими чувствами». Да, разумеется, в этом не было ничего удивительного, учитывая её недавнюю потерю родителей, они оба были друг для друга в каком-то смысле и супругами, и родителями, и детьми. Но в течение многих лет именно она была опекающей двоих малолетних оболтусов — своих друзей, следящей за ними, поправлявшей их ошибки и вытаскивающей из неприятных ситуаций. Однако теперь всё поменялось, и он догадывался — почему. Гермиону всегда отличала исключительная целеустремлённость. Раньше у них была общая цель. Их всех объединяла необходимость в успешной учёбе (по крайнем мере, ей так виделось). И все её старания в отношении них двоих касались этой цели. Она не пыталась сделать их лучше, она пыталась помочь, в силу собственного разумения. Но сейчас такой цели не было, а значит, пропала необходимость в опеке. Она не видела, чем бы ему помогли её хлопоты вокруг него, потому что сама почти не нуждалась в бытовых удобствах. Действительно — трудно было найти менее приспособленной для домашнего хозяйства женщины! Она была аккуратна — но и только. Дом был для неё местом свиданий с ним, живи они в гостинице, ей было бы даже проще. Честное слово, если бы не отсутствие альтернативы, он не смог бы с ней жить! Не продержался бы долго, потому что ему самому был необходим какой-никакой, но семейный уют. Но, так как они оба давным-давно уже были фактически единым целым, она являлась его судьбой, его миром, его неотъемлемой частью, он вынужден был взять на себя роль опекающего, потому что другого выхода у него просто не было.

Она считала его полностью самостоятельной единицей (как он заметил, ровно с той поры, когда они скрывались и жили одни на природе), в отличие от Рона Уизли, так и оставшегося для неё вечным капризным ребёнком. Она не позволяла себе лезть в его работу, указывать, что ему носить или что есть. Пускай он не знал и половины того, что знала она, но это её превосходство касалось и почти всех прочих, так что не служило для неё предлогом для покровительственного тона, разве что в шутку. Он подозревал, что она оказалась бы в большой растерянности, начни он вдруг жаловаться ей или плакаться на жизнь. Все его слабости она должна была выискивать в нём сама, выискивать и с трудом извлекать на поверхность, тогда бы она поверила в них, потому что глубочайшее уважение, которое она к нему питала, базировалось именно на том её ощущении, что он похож на неё, что он такой же монолитный и прочный, даже ещё прочнее, чем она. Так что она просто не могла себе позволить быть для него «мамочкой», даже иногда, это рушило бы весь её привычный мир.

Но эта потребность жила в ней. И он втайне боялся, что со временем та начнёт проявляться всё сильнее и сильнее. Несмотря на все его старания оставить её маленькой девочкой, навсегда законсервировать в ней это ощущение. Да, она жила любопытством, жаждой познания и желанием раскрыть сложные тайны, но у неё было огромное сердце, а такое сердце просто обязано о ком-то заботиться, иначе весь мир становится ему не в радость.

И когда все эти размышления вновь, в очередной раз пробежали перед его мысленным взором, он вдруг понял, ЧТО должен ей подарить. Мысль была глупой, несуразной и даже отчасти циничной, учитывая тот пафос, который он сам же нагнал в своих рассуждениях о ней, но почему-то он был уверен, что поступит правильно, если подчинится этой мысли.

— Всё, Гарри, самая приятная часть кончилась, — она громко всхлипнула, отдышавшись. — Теперь, к сожалению, проза жизни.

— Приятная? Ты о чём это?

— Только не говори мне, что не испытываешь удовольствия, когда я превращаюсь в такое вот… — она не нашла точного определения.

— И тебе не стыдно?

— Ни капельки, — покачала она головой, несколько запоздало начиная протирать платком лицо. — Потому что я и правда должна поговорить с тобой серьёзно. Это касается твоего расследования. Или ты думаешь, я просто так сказала о том, что долго размышляла?

— Гермиона, ну какого чёрта ты забиваешь себе голову моей работой? У тебя своей навалом.

— Такого, что это касается лично меня.

— Только потому, что ты — моя жена?

— Нет, потому что я работаю в Отделе Тайн.

Он напрягся.

— Не понял.

— Сейчас выслушаешь объяснение и поймёшь. Поймёшь, насколько я была права, говоря, что тебе не стоит брать в жёны такую…

— Какую?!

— Хорошо, хорошо, молчу! — Она устало потёрла ладонью лоб. — Этот твой амулет…

— Что — амулет?

— Как ты думаешь, откуда он взялся?

— Вот теперь я уже не знаю. Сегодня проверил справочники — нет такой академии.

— Конечно, нет!

— Выходит, Го…, то есть, выходит, мне соврали?

— Если и соврали, то ненамеренно. Аркхемская академия действительно существовала. Но давно. Её не существует уже больше шестидесяти лет.

— Куда же она делась?

— Канула. В небытиё. Вместе с городом, в котором находилась. Стала мнимой реальностью.

— Не понимаю.

— Это не важно, — она отмахнулась, сдвинув брови, — не имеет отношения к делу. Главное, что тебе надо знать — её давно нет.

— Тогда откуда же взялась информация, что амулет оттуда?

Гермиона дотянулась до прикроватной тумбочки и взяла толстую книгу, достав из неё свёрнутый вдвое листок с изображением амулета, который он ей накануне вручил.

— Это враньё! — она развернула листочек перед его лицом. — Липа! Вот этот каталог.

Она бросила книгу ему на колени каким-то демонстративно пренебрежительным жестом. Он полистал её машинальными движениями, обнаружив внутри изображения самых различных магических артефактов с подробными описаниями.

— В каком смысле — враньё?

— Ты не понимаешь? Этот каталог — фальшивый! Его специально изготавливают и распространяют, чтобы создать легенду некоторым предметам.

— Кто изготавливает? — удивился он.

Она отвернулась и сказала таким тоном, словно её фраза катилась куда-то вниз.

— Наш отдел.

— Ваш?.. — он прервался, приоткрыв рот и приподняв брови. — Но зачем?!

Она снова повернула к нему лицо, и ему сейчас было больно на него смотреть.

— Ты говорил, что кое-что узнал у торговца. По поводу наших сотрудников. ТАК это и происходит. Они сбывают подобным торговцам разные вещи с необычными свойствами и создают для них такую легенду, чтобы изначальное происхождение невозможно было установить. Ну, как вот с этой академией, например.

— А на самом деле? Продают находки или собственность отдела, что ли?

— Нет же! — она всплеснула руками. — Они сами их делают! Это… целая программа. Программа… испытаний, — добавила она мрачно.

— Испытаний?! Ты хочешь сказать…

— Да! — согласилась она потухшим голосом, отведя от него глаза. — Они испытывают эффекты созданных предметов на людях. Так, чтобы никто не узнал.

Последние слова прозвучали совсем тихо, едва слышно.

— Вот значит как…

— Да, вот так. И я там работаю.

Она всхлипнула, и он понял, что сейчас снова будут слёзы. Он наклонил её к себе и ткнул в грудь, потом просто упал спиной на кровать и уложил её рядом с собой.

— Теперь понимаешь? Теперь понимаешь, что тебе не надо связывать со мной свою жизнь?! С такой, как я, — промолвила она сквозь слёзы.

— Тебе надо уходить оттуда, — прошептал он ей на ухо. — Просто взять и уйти.

Она закрутила головой, задевая его губы.

— Нет, Гарри, я не уйду. Я не могу.

— Я помогу тебе.

— Нет, я должна остаться.

— Должна?! Кому, почему ты должна?! Зачем тебе мириться со всем этим? Со всем, что там происходит?

— Потому что я хочу всё изменить! — сказала она с какой-то внутренней твёрдостью, пробивавшейся сквозь её слёзы, и привстала над ним, смотря прямо ему в глаза.

— Как? Как ты собираешься это сделать? Опомнись! У тебя не получится!

— Сейчас не получится. Но потом… Со временем. Со временем у меня будет больше власти, и тогда я смогу. Я знаю, как!

— Гермиона, это не сработает. Скорее, ты сама станешь такой же, как они.

— Они тоже так думают. Они думают, что я изменюсь. Они считают, что время проходит, и все меняются. А я не поменяюсь! Никогда! Они просто ещё не знают, кого к себе взяли!

— У-у, боюсь, боюсь, боюсь! Ты даже меня напугала, Гермиона, своим тоном.

— Можешь не верить. Но я сделаю это.

— Кто тебе сказал, что я не верю? Уж мне ли не знать, какая ты на самом деле. Я просто хочу, чтобы у тебя было поменьше проблем.

— Это у тебя проблемы из-за меня, Гарри. Тебе нужно избавиться от меня, от такой упёртой, ненормальной су…

— Нет!..

-…ки.

— Ты сказала это! Ты сказала это! Теперь пеняй на себя! — крикнул он грозным голосом, хватая её поперёк туловища.

— Ты не сделаешь этого!

— Ещё как сделаю!

— Ты не можешь! Ты не можешь! Нет, нет, нет! Я взрослая женщина! Отпусти меня немедленно, Гарри Поттер!

Дальнейшие её слова потонули в бешеном визге, когда он перевернул её на живот и с размаху хлопнул ладонью по заднице.

— Я!.. Не смей! Я тебе приказываю! Отпусти меня сейчас же! Я буду сопротивляться!

Он схватил её за затылок и ткнул лицом в подушку, заглушив её вопли, продолжая другой рукой шлёпать по ягодицам, хотя она изо всех сил пыталась изворачиваться.

Наконец, ей удалось вырваться из его рук и она, одним движением приняв сидячее положение, скрестила руки на груди и уставилась на него взглядом, полным оскорблённого достоинства с оттенком некоторой ошалелости.

— Ты чудовище! — заключила она после короткой паузы. — Я ни за что на свете не выйду за тебя замуж!

Он почесал в затылке.

— Не думаю, что у тебя есть выбор.

— Ты наглый и самоувернный тип!

— Это для твоей же пользы. Не надо говорить плохих слов про себя.

— Не волнуйся, в следующий раз я скажу их про тебя! И только попробуй ещё сделать со мной такое! Я тебе устрою.

Он промолчал и просто смотрел на неё, пока её поза не смягчилась, выгнутая вперёд спина не расслабилась, а строгое выражение на лице не сменилось задумчивостью с оттенком уныния.

— Мы сами себя обманываем, Гарри, — вздохнула она, сутулясь и упираясь лбом в собственный кулачок.

— О чём ты?

— Нам кажется, что война окончилась, но мы всё ещё воюем. Мы оба. В то время как все вокруг просто живут, мы — как всегда — плечом к плечу, стоим на поле боя, и отбиваемся, поддерживая друг друга. Мы — боевые товарищи, Гарри, а не семейная пара. Какой смысл во всём этом фарсе?

— Ты так говоришь по одной-единственной причине, — он придвинулся к ней и быстро запустил ладони под её рубашку, — просто соскучилась.

— Нет, Гарри! Остановись.

— Да, да, да. Сейчас у тебя изменится настроение.

— Гарри, я сказала: нет!

Он повалил её на спину и схватился за её штанишки. Но она крепко вцепилась в резинку пальцами.

— Стоп, Гарри, нельзя! Нельзя! Цикл!

— Уфф! — разочарованно выпустил он воздух и с размаху хлопнул ладонью по матрасу. — Забыл!

— А я думала, ты сегодня ночью впрок так старался.

— Впрок?! — хохотнул он. — Ну ты и скажешь тоже! Впрок! Ха-ха-ха! — он покатился по кровати.

Глядя на него, она тоже рассмеялась.

— По-моему, Гермиона, мы самая нормальная пара! Не хуже других.

— Не знаю, главное, что свадьбы нам так и так, к сожалению, не избежать, сколько бы мы ни ныли на этот счёт. Она так же неумолима, как работа.

Вспомнив об их предыдущем разговоре, она снова скисла.

— Хочешь, я немного добавлю тебе оптимизма, относительно твоей работы, — заметил он.

— Ты?! Уж ни ты ли меня только что уговаривал уволиться?

— С паршивой овцы — хоть шерсти клок.

— Ну давай, говори, что у тебя там за клок?

— Ты можешь помочь одному человеку?

— Смотря в чём. Смотря кому. Но, если ты просишь, я постараюсь.

— Помнишь такого — Забини? Мы вместе учились.

— Со Слизерина? Конечно. Довольно неприятный, заносчивый тип, но, по крайней мере, не опускался до мерзостей, как Малфой. Где ты с ним столкнулся?

— Да вот, по работе. Он сейчас болен.

— Болен? Чем?

— Не могу сказать точно, но симптомы такие, как будто у него исчезает магия.

Она села. Сдвинула брови, задумчиво провела указательным пальцем по подбородку.

— Его давно не было видно. Хочешь сказать, с того самого времени?

— Да. Уже около двух лет.

— Но это очень долго, Гарри! За это время он мог совсем её потерять. Разве его не лечат?

— В том-то и дело. Его мать перепробовала уже все возможные способы.

— Постой, — она нахмурилась. — Его мать? Это та самая, которая… ну… про которую ходили разные дикие слухи? «Чёрная вдова»?

— Именно она. Но слухи, скорее всего, сильно преувеличены. Впрочем, как всегда.

— Где ты умудрился с ними познакомиться? Ты же, вроде бы, не жалуешь всю эту компанию?

— Гермиона, ну какая разница? Встретился и встретился… Ладно! Я их подозревал. Точнее, её. Точнее, сначала её, а потом и его тоже.

— И у тебя взыграло чувство вины.

— Миона!

— Я вот тебе как мионкну щас! — она огрела его подушкой по голове.

— Ну, в конце концов, не всё ли равно, что там у меня взыграло? Факт остаётся фактом — им никто не может помочь. То ли это наследственное, то ли вообще какое-то проклятие. Она уже всех обошла.

— А ты, от душевных щедрот, пообещал помочь.

— Я обещал всего лишь спросить! Только спросить! И всё. Если ты не можешь ничего сделать, значит не можешь, вопрос закрыт.

— Ты разве не понимаешь, что сперва нужно осмотреть больного, чтобы поставить диагноз? Как я тебе отвечу, могу или нет, если понятия не имею, чем он болен.

— Ну, судя по всему, если ни колдомедики, ни специалисты по проклятиям не смогли ничего сделать, все простые причины можно смело отбросить.

— Какой ты быстрый! Фактор может быть очень простым, всем известным, но очень сильным. Таким, что его не перебороть. А может, наоборот, скрытым, но слабым. Или сразу — то и другое. Без осмотра гадать толку нет. Кое-что, я конечно, могу предположить, но…

— Хорошо, так осмотри его. Назначь время.

— У меня куча работы, между прочим. И у тебя. Не забыл о том, что я тебе рассказала об артефакте? Придётся теперь побегать.

— Не забыл, — опустил он голову с досадой. — Побегаю.

— Ладно, не делай такое лицо. Я посмотрю, что можно придумать. В конце концов, ты прав — с паршивой овцы… — она усмехнулась правой стороной губ.

Он действительно не забыл — такое забудешь! Он и раньше относился к месту работу жены с определённой предвзятостью, но в этот раз их сомнительная деятельность прямо пересекалась с его работой. Да что там — откровенно ей противоречила. И он ничего не мог с этим сделать — абсолютно ничего! Даже если бы набрался максимального безрассудства и решился бы бросить им обвинение, ему пришлось бы обвинить и её. Если он хотел арестовать их, вынужден был бы арестовать и её тоже. Какой у него был выход? Подать в отставку? Вызвать их на дуэль? Украсть собственную жену и увезти её за границу с глаз долой?

Он едва не рассмеялся гомерическим смехом. Одной рукой они вышвыривали в свет всякую пакость, чтобы посмотреть, как её будут использовать ничего не подозревающие ротозеи, а другой рукой — в его лице — искали и изымали её из обращения. И кто он после всего этого? Они делали из Аврората сборище клоунов, и из него самого, в том числе.

«Аркхемская академия! Тайный артефакт! Да пошли бы они троллю в зубы!»

Он шёл по Лютному и ругался про себя. Никак не мог остановиться. Как тут настроишься на работу, когда получается, что тебе её подбрасывают те, с кем ты, по всем статьям, должен находиться в одной лодке? И ещё Гермиона не на шутку расстроилась. Зачем он только взялся за это проклятое расследование?! Будь на его месте любой другой аврор, не имевший удовольствия жениться на невыразимце, все бы так и оставались в неведении. Что толку узнать о творящемся беззаконии, если не можешь положить ему конец?! И даже рассказать никому нельзя. Утешало только, что хотя бы последствия он может свести к минимуму. Но постоянное ощущение, что ты подбираешь дерьмо за другими лишало даже минимального удовлетворения от возможного положительного результата.

Он забарабанил в дверь «Горбин и Бэркс». Был уже вечер, вопросы вполне могли подождать до завтра, но ему не хотелось сейчас оставаться дома. Учитывая состоявшийся разговор. Да ещё и гермионин цикл так не вовремя! Домой можно было не торопиться.

— Что-то вы сегодня рано закрылись, мистер Горбин.

Хозяин лавки с неохотой приоткрыл дверь, пропуская его внутрь.

— Знаете, мистер Поттер, торговля в последнее время как-то не идёт. Все эти кражи…

— Правда? А я думал, что торговцы в Лютном больше опасаются авроров, чем грабителей.

— Это преувеличение, уверяю вас!

Он прошёл к стойке и тяжело опёрся на неё, наклонившись поближе к хозяину.

— Мистер Горбин, помните, я вам говорил, что у меня вызывает подозрение история с вашим сейфом?

— Я думал, мы прояснили этот вопрос. Я вам всё рассказал, мистер Поттер, всё как есть. Это был вор, он зашёл, попросил меня…

— Бросьте! Бросьте этот спектакль, Горбин! Я прекрасно знаю, что именно вы продали этот амулет преступнику.

— Клянусь вам, я видел его в первый раз в тот момент, когда…

— Ну, разумеется! В полутьме, с нескольких футов, разглядели так хорошо, что потом умудрялись «полночи» по вашему же выражению, держать в памяти и разыскивать его изображение в каталоге.

— У меня профессиональный взгляд на такие вещи. Я всю жизнь…

— Я же сказал, хватит ломать комедию! Я знаю, кто именно продал вам этот амулет. И из какого ведомства. Так что заканчивайте притворяться и говорите начистоту.

Хозяин лавки сделал рефлекторное движение рукой к шее, но вместо этого вытащил из верхнего кармана большой белый платок и протёр лоб. Он отвернулся в сторону, но нетрудно было заметить, как он побледнел.

— Вы… вы должны меня понять, мистер Поттер. У меня не было никакого желания вас обманывать. Но… Эти люди!

— Что такое? Неужели вы боитесь, Горбин?

— Послушайте, — тот резко обернулся, — я не хочу, чтобы в одно прекрасное утро у меня из горла посыпались пауки, которые бы меня задушили! Или что-нибудь в таком же роде. У меня не было желания сразу после вашего прошлого визита увидеть у себя на пороге, к примеру, вашу будущую жену, которая бы с милой улыбкой наложила бы на меня какое-нибудь неснимаемое проклятие.

— Послушайте, вы! — он дотянулся рукой и схватил Горбина за мантию, подтащив к себе. — Не смейте говорить о ней такие вещи! Ни одного больше слова! Ни одного слова, вам ясно?! Ясно вам, я спрашиваю?!

И тут же понял, как он нелепо сейчас выглядит. Она явно не нуждалась в его заступничестве. Он пытался вступаться за женщину, которую теперь вынуждены были опасаться даже такие вот опытные пройдохи. Это лично для него она была «маленькой выдрой», а для всех прочих стала невыразимцем, о которых было известно лишь, что им лучше ни при каких условиях не переходить дорогу. Ничего удивительного, что этот Горбин так переполошился.

Он отпустил руку и стал медленно разглаживать смятые им отвороты мантии хозяина лавки.

— Я знаете чего думаю, мистер Горбин. А вы не преувеличиваете? Неужели вы за свою жизнь не сталкивались с более опасными личностями, чем какие-то там сотрудники Отдела тайн? И это вы-то? В Лютном-то переулке.

— Всё очень просто, мистер Поттер. От них не знаешь, чего ждать. Я не боюсь тех, с кем я могу договориться. Вот, скажем, вы.

— Я?

— Да. В вашей власти арестовать меня и упечь в Азкабан. Лет на десять, или даже больше. Допустим, у вас нет прямых оснований, но вы их можете найти, если захотите.

— Я так не работаю.

— Хорошо, пускай не вы лично, пускай другие ваши коллеги не с такой безупречной репутацией. Факт в том, что у меня есть все основания вас бояться. Но я знаю, что вам нужно, я знаю, что вы хотите от меня получить. И я могу вам это дать.

— И что же я хочу?

— Вам нужно имя человека, которому я продал амулет. И если я вам признаюсь, вы от меня отстанете, это будет сделка. Я не обязан вам помогать, потому что у вас нет доказательств, что именно я его продал, однако, вы можете наделать мне неприятностей, и я готов вам помочь. В результате, все остаются довольны.

— Допустим.

— Ко мне приходили люди и с другой стороны. Вы знаете, о ком я говорю. Вам пришлось достаточно от них натерпеться. Страшные люди, неприятные люди. Которые вполне могли оставить меня не только без бизнеса, но и без головы. Но я всегда знал, что им нужно. Когда знаешь, что можешь договориться, страх пропадает. Так вот, мистер Поттер, те, кого я боюсь, не такие. С ними не договоришься, потому что никому не известно, что им в действительности нужно. Они всегда говорят одно, но думают другое. Поэтому я предпочитаю помалкивать, если они решают вдруг со мной поторговать.

— Ясно.

— А я ведь вам даже намекнул на то, как обстоят дела, когда вы уходили, так что вам трудно обвинить меня в нелояльности.

— Погодите, так этот разговор про подарок вы затеяли не случайно, чтобы свернуть на место работы моей жены?

— Разумеется, — Горбин растянул губы в довольной улыбке.

— Так, так, так… — догадки попёрли просто косяком, — а существует ли вообще этот обычай, о котором вы упомянули? С подарками на свадьбу? Или вы его тоже выдумали?

Горбин продолжал всё так же улыбаться, не произнося ни слова.

— Замечательно! Из-за вас я сломал всю голову, что же мне подарить Гермионе.

— Ну, я же всё ещё могу вам подсказать…

— Нет, спасибо! Я уже сам всё придумал.

В конце концов, на дворе сентябрь, скоро, в любом случае, её день рождения! Так или иначе, чего-то дарить.

— Что ж…

— Послушайте, Горбин, а с чего вы вообще решили продать амулет, вы же в прошлый раз так распинались по поводу его полезности?

— А когда он попал ко мне в руки, я ничего о его свойствах и не знал. Я, видите ли, мистер Поттер, предпочитаю не связываться ни с чем, что мне время от времени приносят коллеги вашей невесты. Предпочитаю сразу же продавать. Если бы я знал, может, и не продал бы.

— Постойте, а ваш сейф? Разве не вы сами в него залезли?

— Да с чего вы взяли?! На счёт вора я вам рассказал чистую правду. Я продал амулет сразу же, как только получил, ещё ничего о нём не зная, это произошло… девять дней назад. А через четыре дня после этого ко мне заявился этот парень в маггловской одежде, и дальше всё случилось именно так, как я и описывал, честное слово, ни на йоту не вру. Вы же понимаете, почему я потом столько копался в каталогах, настолько мне хотелось выяснить, что же именно я умудрился продать.

— Так значит, покупателя вы не знаете?

— Да почему же не знаю? Знаю. Я же не говорил, что тот малый, который меня ограбил, и покупатель — один и тот же человек. Вовсе нет!

— Тогда кто же этот загадочный покупатель?

— Нет в нём ничего загадочного. Это мистер Малпеппер с Диагон аллеи. Вы ещё можете, наверное, сегодня застать его в аптеке, если поторопитесь.

— Малпеппер?! Это точно, Горбин? Если вы и на этот раз решите соврать, я вас точно упеку за решётку.

— Точно, мистер Поттер, клянусь печенью старого Карактака! Он зашёл ко мне в поисках чего-нибудь… экзотического, как он сам выразился. Я и воспользовался случаем, чтобы поскорее избавиться от этого амулета.

— И за сколько продали?

— Сторговались за четырнадцать галлеонов. С половиной.

— Не продешевили?

— Теперь-то я понимаю, что да.

— Вы точно ничего не можете добавить? Никаких скрытых деталей не осталось?

— Ничегошеньки!

— А как же быть со слухами? Якобы Аврорат собирается шерстить весь Лютный переулок?

Горбин махнул рукой.

— Не обращайте внимания. Просто люди боятся, что вся эта история с кражами затеяна специально.

— Для чего же?

— Чтобы дискредитировать магглорождённых, конечно! Сами подумайте, как это выглядит. Вот и болтают, в основном, о политике.

— Надеюсь, мистер Горбин, вы понимаете, что это полная чушь?

— Я-то понимаю. Но людям ведь рот не заткнёшь.

В озере слов я нашел свою душу,

Читая следы свои на зеркалах.

БГ.

Вечерний воздух был прохладным и свежим, с влажным запахом, и он понял, что период аномальной жары близится к завершению. Скоро осень по-настоящему вступит в свои права, сентябрь затопит город привычными туманами, а на улицы хлынут порывы пронизывающего ветра со стороны Темзы. Скоро Гермиона нацепит свою привычную неприметную, серую мантию вместо нынешних невесомых нарядов и вновь каждое утро начнёт на весь день исчезать в свой далёкий от него и чуждый мир, который она любит и ненавидит одновременно. И ему останется только воображать её там. В те часы и минуты, когда работа оставит ему такую возможность. Он надеялся, что она тоже находит украдкой время отвлечься и подумать о нём. Иногда, правда, им удавалось пообедать вместе в министерском кафе, но их рабочий график был настолько неровным, что подгадать такую возможность выходило очень нечасто.

От Лютного до аптеки было всего ничего, но Гарри в который уж раз успел поймать необыкновенную атмосферу улицы, которая возникала здесь после захода солнца. В вечерний час Диагон аллея напоминала ему странную смесь яркой кинодекорации и Чайна-тауна. Она казалась ему одновременно наполненной жизнью, шумной и естественной, но и слишком вычурной вместе с этим. Как будто кто-то намеренно взял и добавил фантастических красок в банальный городской пейзаж.

«И всё-таки меня можно назвать удачливым, раз мне посчастливилось видеть всё это». Легко было забыть, особенно при его работе, что многое из того, что ему удалось в жизни встретить и узнать, подавляющее большинство людей встретить и узнать не имеет шансов. Как-то вылетало из головы — кто он есть, кто его жена, его коллеги, знакомые и даже незнакомые, с кем он просто сталкивается каждый день хоть бы даже и на этой улице, например. Но стоило только вспомнить, как сразу же нынешние неприятности казались мелкими, а собственная судьба — достойной зависти, а не сожаления. Вот что значили всего несколько глубоких глотков вечернего воздуха!

В отличие от «Горбина и Бэркса» аптека была открыта и, судя по всему, и не думала закрываться. Мистер Малпеппер о чём-то оживлённо беседовал с группой магов, пытавшихся объяснить, что причиной неудачных опытов были испорченные ингредиенты, купленные здесь, а не их собственные неумелые усилия. Хозяин с жаром доказывал, что весь его товар исключительно высокого качества. Типичная история, и Гарри некоторое время не вмешивался, пытаясь делать вид, что его очень интересуют ряды стеклянных банок с разноцветными порошками, расставленные на боковом стеллаже. Но, по всей видимости, выяснение отношений затягивалось. Он взглянул на часы и вышел на улицу. Не хотелось пережидать момента в окружении запахов, которые он всю жизнь терпеть не мог. Этот сентябрьский лондонский воздух был несравненно лучше.

Не успел он, однако, сделать и пару шагов, как на него буквально спикировала огромная серая сова, пребольно вцепившись ему в плечо. Наверняка в мантии остались неаккуратные дырки от её когтей. Он с первого взгляда узнал эту ушастую красавицу — сова была коллеги Уильямсона. В Аврорате все её знали, она, по рассказам, жила у того с самого его детства. Это было любопытно — Гарри никаких совместных дел с Уильямсоном не вёл. Он развернул переданную записку, в которой лаконично значилась просьба вернуться в Аврорат для разговора. Он пожал бы плечами, если б смог, но сейчас это было затруднительно из-за сидящей на плече совы. Он написал короткий ответ и аккуратно пересадил сову на подоконник аптеки, чтобы она стартовала оттуда. Ему слишком хорошо было известно, что при взлёте та способна была поцарапать его ещё сильнее.

Выяснявшие отношения с Малпеппером маги вышли на улицу, шумно обсуждая состоявшийся разговор, и Гарри решил тотчас воспользоваться моментом, пока хозяина аптеки не отвлёк кто-то ещё из посетителей.

— А, это снова вы, мистер Поттер! Проходите, я рад вас видеть, — Малпеппер широко улыбнулся в густые усы, но глаза его при этом смотрели выжидающе.

— Я хотел бы переговорить с вами наедине. У вас есть такая возможность?

— Конечно, без проблем, мой помощник вполне способен меня заменить. Пойдёмте.

Они прошли в крошечную комнатку, очевидно, служившую чем-то вроде конторы, в которой едва помещались стол и два стула, остальное пространство занимали шкафы, заваленные пергаментами. Некоторые из них выглядели настолько пожелтевшими и истрепанными, что казались ровесниками самой аптеки.

— Я вас внимательно слушаю.

Ему жестом предложили сесть, но он не стал садиться, так разговор смотрелся более официально.

— Мистер Малпеппер, вам знаком вот этот предмет? — он вынул из-за пазухи и предъявил изображение амулета.

Хозяин аптеки кинул только взгляд на листок, медленно снял очки и стал тщательными движениями протирать стекла, склонив голову.

— Я знал, что вы вернётесь.

— Насколько я понимаю, это утвердительный ответ. В таком случае, расскажите мне, пожалуйста, где данный предмет находится сейчас, и что именно вы с ним делали, пока он находился у вас?

— Так значит… — Малпеппер поднял глаза и прервался.

— Что — «значит»? Что вы хотели сказать?

— Значит, вы его до сих пор не нашли? Я думал…

— Что вы думали? Не заставляйте меня вытягивать у вас ответы клещами, рассказывайте. Рассказывайте подробно.

— Хорошо. — Малпеппер вздохнул. — Я приобрёл его в лавке «Горбин и Бэркс», что в Лютном переулке. За… за четырнадцать галлеонов…

— С половиной.

— А? Да, с половиной. Вы, наверное, уже побеседовали с Горбином?

— Не важно. Рассказывайте дальше.

— Дальше… дальше я понятия не имел, что он делает… как он работает. Я думал, это просто красивая безделушка.

— То есть Горбин не рассказал вам о его свойствах?

Малпеппер замотал головой.

— Ни словечком не обмолвился. Поэтому я и попал в эту идиотскую ситуацию.

— Какую ситуацию?

— Да со стеллажом же! Я без всяких задних мыслей собирался достать с него нужное зелье, когда понял, что моя рука прошла сквозь большой сосуд с гербицидом и сомкнулась на горлышке флакона. Вы понимаете мой состояние в тот момент, мистер Поттер?! До меня далеко не сразу дошло, что дело в купленном амулете, который я только что надел себе на шею. Я после этого ещё несколько раз поводил руками из стороны в сторону, с ужасом наблюдая, как они проходят через полки и стоящие на них бутыли. И, при этом, схваченный мной флакон так и оставался у меня в кулаке. Когда до меня дошло, в чём именно дело, я помчался назад, к прилавку и поскорее стащил с себя проклятый амулет. А через секунду у меня за спиной послышался страшный грохот и звон. Весь стеллаж обрушился вниз, в мгновение ока залив пол в аптеке смесью самых разнообразных зелий. Повезло ещё, что не случилось какой-нибудь опасной реакции.

— Понятно. Но зачем же вы в прошлый мой визит сказали, что стеллаж обрушился сам, да ещё наговорили на своих соседей?

— Если бы на этом всё кончилось, конечно, я рассказал бы правду как есть. Но, дело в том, что…

— Ну же, не тяните!

— Первой моей мыслью было после всего произошедшего, точнее, после того, как улеглась вся эта суматоха с обрушившимся стеллажом, немедленно отправиться к Горбину и предъявить ему претензии относительно вещи, которую он мне продал. Однако, слегка поразмыслив, я понял, что навряд ли что-то с него получу. Как бы я доказал, что он не сообщил мне о странных свойствах амулета? Это было бы всего лишь моё слово против его.

— Вы могли бы явиться напрямую к нам и сообщить, что торговец продал вам тёмный артефакт.

— Он продал, но я-то купил! Если бы я ещё пошёл к вам сразу, это бы меня оправдывало, а так, получается, я виноват не меньше, чем продавец. Да ещё и люди могли пострадать из-за моих действий. К тому же… честно вам скажу, мистер Поттер, у Горбина такая репутация, что… Короче говоря, лучше подобного человека понапрасну не злить.

Гарри вздохнул, сокрушённо качая головой.

«И потом они ещё хотят, чтобы их защищали».

— Хорошо. И что же вы решили делать дальше?

— Дальше? Да, собственно, ничего особенного. Я от него избавился. Да, избавился. Просто взял и выкинул.

— Ага. Выкинули, значит. И куда же, позвольте поинтересоваться?

— В Темзу. Именно туда, прямо туда.

— Послушайте, мистер Малпеппер, вы — уважаемый маг, солидный торговец, у вас незапятнанная репутация. Поэтому я предпочитаю беседовать с вами вполне неофициально. Но, если вы будете продолжать лгать, словно школьник, мне придётся принять меры и закрыть ваше заведение, а вас препроводить прямиком в Аврорат. Говорите правду, ваше положение сейчас и так довольно шаткое, не надо его ещё дополнительно усугублять. Вы достаточно хорошо меня поняли?

— Да, мистер Поттер, вы выражаетесь предельно ясно.

— Тогда я ещё раз спрошу — куда вы дели амулет?

— Уверяю вас, я сказал правду, я избавился от него.

— Это ваше последнее слово?

— Д…да, — ответил Малпеппер не слишком уверенным тоном.

На этот раз уже Гарри снял очки и принялся протирать их с усталым видом.

— Я вижу, вы всё-таки решили пойти по сложному пути. Что ж, это ваш выбор. Если вы предпочитаете провести эту ночь в комнате для допросов, то, кто я такой, чтобы вам мешать.

— Ладно, ладно, ладно! — выкрикнул хозяин аптеки, замахав руками. — Я скажу. Только отстаньте от меня, пожалуйста!

— Отстану, если вы, наконец, расскажете правду.

Малпеппер уселся на стул и запустил руку в седую шевелюру.

— Угораздило же меня вообще связаться с этим треклятым амулетом! Хорошо, похоже, у меня не остаётся выбора. Я… забыл его.

— Что это значит — «забыли»?

— Это значит, что я действительно забыл его. Но… специально.

— Говоря прямо, вы его кому-то подкинули.

— Именно так. После того как случилась эта неприятность с моим стеллажом, после визита чиновника из Министерства, я подумал, что было бы неплохо использовать ситуацию, чтобы отомстить давнишним недоброжелателям нашей семьи.

— Вы о ком это?

— О Джиггерах, конечно!

— Постойте… вы подбросили амулет в аптеку «Слизень и Джиггер»? Вы хоть понимаете, насколько это опасная вещь?!

— Да что в ней такого опасного? Подумаешь — разбились бы несколько пузырьков с их никудышным варевом!

«Похоже, он и вправду не понимает».

— Выходит, вы заранее решили свалить на них свою же ошибку? Все эти ваши причитания по поводу того, как они вам непрерывно вредят…

— Да поймите же вы, мистер Поттер, эти люди ничего другого не заслуживают! Вы просто не знаете того, что знаю я. Поверьте, если бы их бесполезная аптека закрылась, на Диагон аллее стало бы только проще дышать!

— Честно говоря, я даже не знаю, как оценить ваше поведение, мистер Малпеппер! Никогда не думал, что пожилой, солидный человек станет вести себя подобным образом. Будьте уверены, я постараюсь сделать так, чтобы это не осталось без последствий.

Он вылетел из аптеки, наполненный досадой и раздражением. Разумеется, этот болван понятия не имел о связи амулета с вчерашним убийством, потому так быстро и разговорился. Знай он, что его действия могут обернуться настолько драматично, вряд ли решился бы на такую глупость, как подбрасывание амулета своим извечным конкурентам. Но легче от этого не становилось. Сдай он эту дрянь сразу же, и самого нынешнего дела как такового не было бы совсем.

Гарри взглянул на часы, разрываясь между желанием зайти в соседнюю аптеку и опасением, что Уильямсон может не дождаться его возвращения. Вряд ли тот стал бы вызывать его без важного повода. И решил, что если уж повод важный, то, пожалуй, немного ещё подождёт. В конце концов, его дело тоже не терпело отлагательств.

По правде говоря, с фамилией Джиггер у него были связаны не самые приятные воспоминания. Достаточно было упомянуть всего лишь учебник по зельеварению для первого курса. Сколько раз в коридоре школы, проходя мимо портрета Арсениуса Джиггера, ему хотелось запульнуть в него каким-нибудь пузырьком с зельем по рецепту самого же уважаемого профессора. Однако вряд ли его нынешние потомки были виноваты в тех неприятностях, которые Гарри периодически испытывал на своих самых нелюбимых уроках. Тем более что их в данной ситуации можно было счесть, скорее, потерпевшими.

Здесь пахло ещё сильнее и неприятнее, чем у соседа. Гарри пришло в голову, что маг, придумающий ароматическое средство, способное отбивать запахи алхимических ингредиентов, наверняка способен будет на нём озолотиться.

Аптекой заведовали два брата Джиггера, оба средних лет, худощавые, с чёрными прямыми волосами и заострёнными бледными лицами. Что-то в их внешности было, напоминающее типичный образ вампира, как их обычно принято изображать. Гарри сразу же прошёл к прилавку и выложил на него рисунок, желая немедленно приступить к делу.

Ему ответил тот из братьев, что стоял за прилавком, хотя и после некоторого колебания.

— Да, кажется, я припоминаю эту вещь. Уж не объявил ли он её в розыск?

— Кто «он»?

— Старикашка Малпеппер, конечно, кто же ещё? Это ведь он её разыскивает?

— Почему вы так считаете?

— Ну, наверное, потому, что он сам благополучно забыл её у нас в магазине.

— Забыл? — отозвался другой брат, перебирающий стопку сушёных листьев. — Скорее уж, подбросил.

— Так он собирается теперь повесить на нас кражу своего никчёмного барахла? Как же он нам надоел своими маразматическими выходками!

— Я уже понял, что отношения между вами довольно натянутые.

— Натянутые?! Да нам дела нет до его жалкой аптеки! И никогда не было. У нас — свой бизнес, у него — свой. Это он постоянно подозревает нашу семью в собственных неприятностях. Теперь вот, похоже, решил Аврорат вмешать в свои затеи.

— Под неприятностями вы подразумеваете разрушение его стеллажа?

— Так он и в этом хочет нас обвинить? В таком случае, у него совсем с головой не в порядке! Мы за весь прошлый год ни разу даже не заходили в его убогое заведение!

— Никто вас в этом не обвиняет. Я всего лишь хочу узнать, где сейчас амулет?

— Знайте, мистер Поттер, что у нас его нет, можете даже не искать! Как только мы поняли, каким образом он к нам попал, так тут же постарались поскорее от него избавиться.

— Хм, и каким же образом, интересно? Надеюсь, не попытались вновь его кому-то подбросить?

— Вовсе нет, в наши привычки такое не входит. А что касается того, куда мы его дели?.. А что вы обычно делаете с ненужным хламом, мистер Поттер?

— Я бы даже сказал: с опасным хламом, — добавил второй брат.

— Так вы его просто выкинули?

— Сразу видно, что у вас нет своего бизнеса, мистер Поттер. И хлам можно хорошо пристроить, если знать куда. Для этого на Диагон-аллее даже существует специальное место.

— Постойте, вы что — отдали амулет Джо, в его лавку старьевщика?

— Не отдали, а продали. Как ни странно, он схватился за него сразу, и даже не стал выставлять на реализацию, а отдал деньги немедленно, что с ним не часто происходит.

— И сколько же вы за него выручили в результате?

— Полтора галлеона, хоть и пришлось поторговаться. За хлам — вполне недурные деньги. Хотите сказать, мы продешевили, стоило отдавать подороже?

— Ну, вообще-то, если что и стоило сделать в такой ситуации, так это возвратить утерянное хозяину. Но, как я понимаю, в вашем случае об этом речи не идёт.

— О, ну уж нет! Старик обязательно заявил бы, что мы испортили его вещь. И чего вас так волнует этот амулет, мистер Поттер? Неужели Аврорату больше нечем заняться?

— Скажите, мистер Джиггер, а вы его надевали? Ну, пробовали, хотя бы?

— С какой радости? Мы же понимали, что наш сосед только и ждет момента, когда кто-нибудь увидит амулет на ком-то из нас, чтобы потом с полным правом заявить о краже. Но мы на его уловку не попались, и вот теперь он, видно, решил привлечь вас.

— Тогда отчего же вы назвали эту вещь опасной, если ни разу ею не пользовались?

— Оттого, что она пришла из рук старикашки. Что хорошего можно от него ждать?

Гарри иронически закивал головой.

— Ну-ну, джентльмены, я вижу, интересно вы тут живёте. Значит, говорите, продали старьевщику? И давно?

— Да, неделю назад, наверное. Точнее не смогу вспомнить.

— Хорошо.

Значит, ему предстояло посетить очередную лавку, какую уже по счёту. И выслушивание всех этих мелких дрязг местных торговцев, не имевших никакого отношения к делу, начинало несколько утомлять. Старьевщик мог продать амулет кому угодно, и, в этом смысле, не такой уж неправдоподобной становилась версия о том, что нападения совершает кто-то нездешний. Гарри вышел на улицу и с досадливой гримасой закрутил головой, схватившись за шею в тесном воротнике. Ладно, придётся отложить визит к старьевщику на завтра, а сейчас лучше вернуться на работу, пока Уильямсон ещё на месте.

Среди своих коллег Уильямсон слыл изрядным пижоном. Его длинные волосы, собранные в аккуратный хвост, серьга в ухе, шейный платок с яркой заколкой, ухоженные руки немедленно оповещали об этом. Даже его мантия, которая на первый взгляд ничем не отличалась от прочих в отделе, имела свой особый оттенок, не скучный тёмно-синий, но сливовый, на стыке синего и красного цветов.

Увидев Гарри, он кивнул и состроил вежливую улыбку. Будучи опытным сотрудником, почти таким же, как Долиш, одним из тех немногих, кто умудрились выжить и сохранить свой пост после правления Волдеморта, он не проявлял того скептицизма по отношению к молодым коллегам, пришедшим после войны, который выказывали подобные ему ветераны отдела. Во всяком случае, не позволял себе этого демонстрировать, в отличие от того же Долиша, например, не упускавшего случая ткнуть носом кого-нибудь из молодёжи в их просчёты и огрехи.

— Коллега Поттер?

— Коллега Уильямсон?

Впрочем, для Гарри этот обмен любезностями казался ещё более нелепым, чем «воспитательные беседы» своего начальника. Для бесед хотя бы были какие-никакие основания.

— Я получил ваше письмо…

— Да, Гарри, не стал бы вас беспокоить, но необходимо прояснить некоторые детали. Дело уж больно важное.

— Я слушаю.

Они присели на кресла у него в кабинете, Гарри специально не стал усаживаться за стол, чтобы не подчёркивать дистанцию. С такими людьми, как Уильямсон, церемонии были важны.

— Видите ли, произошло убийство.

— Убийство?! Вы имеете в виду вчерашнее происшествие на Диагон-аллее?

— Вовсе нет. Другое убийство. Сегодняшнее.

— Сегодняшнее?! В первый раз слышу.

— Разумеется. Вам ещё не сообщили. О нём стало известно буквально спустя час после того, как вы отлучились из Аврората.

— Вечером?

— Именно так. После разговора с мистером Бэгменом.

— Секундочку, он что, как-то связан с этим делом?

— Самым прямым образом. Убит его брат.

— Его брат?!..

Гарри в растерянности погладил подбородок ладонью.

— Вот как? Не думал, что всё так серьёзно. Людо сообщил мне, что его брат пропал… на самом деле, это даже не было заявлением, просто обеспокоенность и всё. А тут оказывается… И как это случилось?

— После разговора с вами мистер Бэгмен отправился к брату на квартиру. Он утверждает, что вы, якобы, дали ему разрешение сломать дверь.

— Ничего подобного! Я просто сказал, что его за это не осудят.

— Пусть так, главное, что он обнаружил там тело своего брата, после чего поспешил обратно, как я понимаю, собираясь сообщить об убийстве именно вам, но вас не оказалось на месте, и на квартиру отправился я, хотя он и настаивал, что очень хочет, чтобы именно вы вели расследование. Мне пришлось объяснить ему, что он не может выбирать подобные вещи.

— Ладно, а откуда известно, что это именно убийство?

— Состояние тела недвусмысленно на это указывает. У трупа пробит глаз. Достаточно глубоко, чтобы вызвать смерть, — Уильямсон красноречиво продемонстрировал сбоку на собственном черепе.

— Чем пробит?

— Каким-то острым, длинным предметом, очевидно. Но орудие убийства в квартире не найдено.

— Хм, волшебной палочкой, например… — пробормотал Гарри.

— Палочкой?! Забавная мысль, не приходила мне в голову. Пользуясь ею по своему прямому назначению, как-то забываешь, что её можно использовать в качестве оружия и, так сказать, в буквальном смысле. Но вряд ли это была палочка. Видите ли, около раны, — он очертил пальцем круг изящным движением вокруг своего глаза, — видны сильные гематомы. Всё указывает, что удар был нанесён чем-то вроде короткого клинка с широкой гардой, которая и могла оставить указанные следы.

— И никакой магии?

— Никакой, — Уильямсон отрицательно покачал головой.

— Когда его убили?

— Около трёх дней назад, точнее пока сказать невозможно.

— Как убийца проник в квартиру? Какие-нибудь охранные чары были выставлены?

— Судя по всему, нет. Но теперь уже трудно сказать, после взлома.

— А что говорит Людо?

— Он вскрыл дверь обычным заклинанием, вошёл внутрь и почти тут же обнаружил тело, лежащее на полу в гостиной, лицом вниз.

— Нет, что он говорит о причинах убийства? Были у его брата враги?

— Он твердит, что всё дело в его помощи вам в вашем деле. Якобы, это месть. Я потому, собственно, и решил с вами переговорить, чтобы уточнить детали.

— Но это же полная ерунда! Я попросил его помочь буквально вчера. Каким образом это может быть связано?

— Только вчера? Вы уверены?

— Абсолютно.

— И в чём заключалась эта помощь?

— Всего лишь в том, чтобы расспросить торговцев о кражах в их магазинах, не более того. Послушайте, это правда не может быть связано. Если, конечно, вы уверены, что убийство состоялось именно три дня назад.

— Я не уверен точно, но если сроки и будут пересмотрены, то, скорее, на более ранний день.

— В таком случае, никакого отношения к моему делу убийство Отто Бэгмена иметь не может. Хотя всё это довольно странно. Кому могло понадобиться его убивать? Он не богат, да у него и родственников-то как таковых нет, кроме Людо. Жил один. Если только…

— Что «если только»?

— Людо упоминал, что к нему ходили какие-то женщины. Случайные связи, насколько я понял. Учитывая, что он был убит не заклинанием, вполне возможно, дело в обычной бытовой ссоре.

— Мы сейчас пытаемся установить все прижизненные контакты убитого, но это довольно сложно. Он мало с кем общался.

— Я думал, Людо завалит вас информацией выше головы.

— Признаться, я тоже так думал, зная его характер. Но он выглядит очень подавленным. Я бы даже сказал, раздавленным, — Уильямсон поправил свой «хвост».

— Похоже, он был здорово привязан к своему брату. Ну, по крайней мере, мне так показалось из общения с ним. А что работа? Может быть, у него в Министерстве могли быть какие-то неприятности?

— Если говорить о неприятностях, то они были, скорее уж, у самого Людо, учитывая его многочисленные долги. А Отто всегда занимал довольно скромную должность, да и кроме нескольких небольших нарушений, связанных с маггловскими технологиями, ничего опасного за ним не числится. Из-за такого не убивают.

— Ясно, что ж, желаю, чтобы вы поскорее раскрыли это дело.

— Спасибо, Гарри. И спасибо, что уделили мне время. Я сразу подозревал, что все его разговоры о мести — типичная болтовня. Но если вдруг всплывут какие-то дополнительные детали, пожалуйста, не забудьте мне сообщить. Я чувствую, что поиски затянутся, учитывая, в каком районе Лондона жил убитый. Если это и вправду окажется обычное бытовое убийство, боюсь, придётся в очередной раз оставить всё без последствий.

Гарри досадливо поморщился. Аврорат не расследовал бытовые преступления против магов, связанные с магглами. И, по понятным причинам, они оставались вне ведения обычной полиции. Таким образом, эти дела как будто повисали в воздухе. Ими некому было заниматься, они находились на стыке двух миров, двух систем. Жертвы оказывались вне юрисдикции одной системы, преступники — другой. Хотя таких случаев было и наперечёт, для Гарри подобное положение казалось каким-то вопиющим нонсенсом, безумным казусом окружающего мира, и он не раз даже хотел поставить перед начальством вопрос, что нужно же предпринять какие-то меры на этот счёт. Но всякий раз просто не хватало времени или решимости. Для Уильямсона же такое положение давно уже было чем-то вроде нормы.

Сейчас, впрочем, тоже момент был неподходящим для того, чтобы решать глобальные задачи. Убийство оставалось убийством, и Гарри сделалось изрядно жаль беднягу Людо, который хоть всегда и оставался порядочным пройдохой и балаболом, но ничего не делавшим со зла, а все его выходки диктовались, скорее, слабостью характера и отчасти ума, нежели дурными намерениями. Учитывая, что после смерти брата у него совсем не осталось близких родственников, неудивительно, что он так переживал.

— А что, Отто никогда не был женат?

— Насколько удалось выяснить, нет. Впрочем, учитывая его образ жизни, вряд ли ему это было нужно. Кстати, Гарри, раз уж зашёл разговор о женитьбе, как продвигается ваша подготовка к свадьбе, и когда уже можно будет вас поздравить?

Улыбка Уильямсона буквально поражала своей ослепительностью. До такой степени, что в этом крылась даже какая-то своя ирония. Он устало вздохнул.

— Да как вам сказать… Нормально продвигается, — он пожал плечами, — думаем в сентябре закончить всю эту эпопею.

— Пользуясь случаем, передаю наилучшие пожелания вашей будущей супруге.

Будущая супруга, тем временем, корпела над длинным списком фамилий, в столбик выписанным на рулоне пергамента. Он прошёл в комнату и с усталым вздохом рухнул в кресло напротив неё.

— Чем ты занята?

— Разве не видно? Составляю список гостей. Кто-то же должен этим заниматься, раз уж мы оба пришли к выводу, что данной церемонии нам всё равно не избежать.

— Как будто бы кто-то спорил на этот счёт.

— Не спорил, но выражал недовольство.

— Заметь, не только я.

— Я заметила, не беспокойся. Так ты мне поможешь или будешь продолжать делать вид, что это тебя не касается?

— Я думал, у тебя сейчас много работы.

— Не пытайся делать вид, что забыл о моём правиле. Работать в свободное время не более двух часов. Сейчас свободное время, и никакими другими полезными делами его всё равно не занять, — она украдкой бросила взгляд куда-то вниз. — Так что я занимаюсь тем, что, так или иначе, делать придётся.

— Кстати, о свободном времени, я тут подумал… Мы же с тобой ещё ни разу нигде не побывали, за всё то время, пока живём вместе.

— Ну-у… — она задумалась, приподняв глаза к потолку, — мы были в ресторане.

— Ну да, единственный раз в честь твоего выхода из больницы. И то, это была самая неудачная идея из всех возможных, учитывая, что медики тогда запретили тебе есть почти всё.

— Ты же знаешь, что за то время, пока я провалялась в Мунго, у меня на работе накопилась куча не сделанных дел! Мне же надо с ними развязаться, как ты считаешь?

— Я считаю, что нам пора уже куда-нибудь сходить вместе.

— И что ты предлагаешь?

— Честно говоря, сам ещё не знаю… Ты в театре давно была?

Идея родилась у него спонтанно, так, как у него рождались многие идеи. Возможно, сыграл роль отголосок какого-то воспоминания, когда он ходил сегодня по центру Лондона. Что-то такое у него мелькнуло тогда, связанное с побегом от упивающихся со свадьбы Билла и Флёр.

— В театре? — удивилась Гермиона. — По правде сказать, это было, наверное, уже несколько лет назад. Ещё с родителями… — добавила она тихо и опустила голову.

— Слушай, в Сент-Мартене идёт сейчас «Мышеловка». Это же в двух шагах от «Дырявого котла». Вполне вписывается в твою норму свободного времени.

— Гарри, ты меня иногда поражаешь! «Сейчас идёт»?! Да она там всегда идёт. С семьдесят четвертого года. Неужели ты не в курсе?!

Он почесал в затылке.

— Вообще-то, нет.

— Тебе по работе не хватает детективов, чтобы на них ещё в театре смотреть?

— Работа — это одно, а искусство — совсем другое.

— С каких это пор ты полюбил искусство? Ладно, в любом случае, какой смысл смотреть, когда сюжет давно известен. Это ведь не классика, там же весь смысл в неожиданной развязке.

— Говори за себя. Мне неизвестен, знаю только, что это какой-то детектив.

— Тебе неизвестен сюжет «Мышеловки»?! — она широко распахнула глаза от изумления. — Ты серьезно, не разыгрываешь?!

— Говорю тебе — нет, — ответил он уже с некоторой досадой.

— Ну, тогда это просто моя обязанность — сводить тебя на неё!

— Ты же сказала, что тебе будет неинтересно.

— Сама пьеса — да, но посмотреть на твою физиономию после финала — это будет стоить тысячи пьес, поверь мне!

— Тогда договорились, выберем день и вперёд!

Он легче, чем дым

Сквозь пластмассу и жесть

БГ.

Он никогда не мог уловить смысла существования в магическом мире магазинов подержанных вещей. Нет, само собой, среди магов тоже были люди далеко не богатые, и семья Уизли, с которой он был слишком хорошо знаком, являлась тому живым примером. Но, всё же, маги имели значительно больше способов продлить жизнь своим вещам, нежели магглы. Как у всего этого многочисленного барахла, которое висело, стояло, лежало на полках, находились покупатели, Гарри ума не мог приложить. Конечно, магазинчик был мал, однако, судя по долгой истории существования, имел стабильный доход. Хозяин лавки, старина Джо, судя по всему, с успехом продолжал деятельность своих предшественников, потому что вид у него был весёлый и даже отчасти залихватский, когда Гарри с утра пораньше пожаловал к нему в гости.

Джо был довольно редким существом — и, говоря «существо», никто не сделал бы ошибки, потому что у Джо отсутствовала фамилия, а таких вот бесфамильных, тех, чьё происхождение было неизвестно, маги в своём кругу называли «нечто», то есть, по сути, лишали статуса человека. Сквибом он не был, магглорождённым его тоже нельзя было признать, короче говоря, не пойми что. Несмотря на это, отношение к нему было вполне дружелюбное. Да и сам он никогда не тяготился собственным сомнительным статусом, ему было вполне достаточно своего положения, которое он, видимо, считал для себя лучшим уделом в жизни, а, учитывая его уже немалый возраст, то и думать о чём-то ином на его месте было поздновато.

По характеру Джо слегка напоминал Хагрида — такая же неторопливая дружелюбность, и даже его густая борода и шевелюра способствовали этому сходству, однако во всём остальном они были полной противоположностью. Джо в достаточной мере обладал даром хорошего лавочника — купить подешевле, продать подороже, и заболтать мог кого угодно. К счастью, Гарри не испытывал нужды в услугах старьевщика, поэтому разговор сразу же принял нужное направление.

Взглянув на предъявленный ему рисунок амулета, Джо немедленно расплылся в широкой улыбке, за которой, однако, крылась и некоторая досада, и что за ней стояло, уловить было трудно.

— Да, знаю, знаю, а как же! Совсем недавно держал в руках. Младший Джиггер притащил, явно хотел поскорее избавиться.

— Только держали? Пользоваться не пробовали?

Джо помотал головой.

— Не-а. А зачем? Я же брал его не для перепродажи, а с конкретной целью. Иначе Мерлина лысого я бы Джиггеру отвалил за него полтора галлеона, не торгуясь.

— И что же это была за цель?

— Как что, подарок, конечно!

— Подарок?

— Именно так! Вот взгляните на меня, мистер Поттер, что вы видите?

— Хм, смотря что подразумевать…

— Вы видите пожилого человека. Увы! Никогда не думал, что буду когда-нибудь об этом задумываться, но вот — кажется, пришло время.

— Я пока что не совсем понимаю…

— Мистер Поттер, годы идут, торговля процветает, но когда-нибудь наступит такой момент, когда придётся передать магазин в другие руки. А у меня, — Джо развёл руками, — нет семьи!

— Ага…

— Не хотелось бы оставлять дело какому-нибудь совершенно неизвестному мне человеку.

— Но вы же сами получили магазин именно таким образом.

— Да, да, поэтому лучше других понимаю, что значит — не иметь преемника. Поэтому я пытаюсь предпринять некоторые шаги в этом направлении.

Он прервался, видимо ожидая от Гарри уточняющего вопроса, но тот стоял и молча ждал, когда он продолжит.

— Так вот, вы, наверное, знаете Диану — хозяйку магазина подержанных мантий и нарядов?

— Ну, слышал о ней, конечно, хотя лично не знаком.

— Вот я и решил предложить ей, — Джо подмигнул, — объединить наш бизнес. Она тоже уже далеко не девочка, поэтому это была бы удачная партия для нас обоих, что вы скажете, мистер Поттер?

— Скажу, что, вам, скорее всего, виднее. Так что же амулет?

— Я же сказал, что он сразу показался мне прекрасным подарком для Дианы.

— Вот как? То есть, вы подарили его ей?

— Именно так!

— Давно?

— В тот же день, как приобрёл его у Джиггера. По правде говоря, — Джо наклонился через прилавок к уху Гарри, — амулетик-то мне показался на-амного дороже, чем я за него отдал. Но Джиггеру, конечно, об этом знать необязательно.

— И что же дальше?

— Дальше? — Джо пожал плечами. — Дальше он перекочевал на грудь Дианы.

— И это всё? Больше вы ничего не знаете? Ничего странного? Может быть, она вам что-то рассказывала?

— Ничего такого, — помотал головой Джо, выпятив губы.

— Вы сказали: на грудь. То есть вы видели, как она его носила?

— Нет, видеть не видел. Она была очень польщена, но сказала, что наденет в следующий раз, когда на ней будет подходящий наряд. Эти женщины придают слишком большое значение таким вещам.

— Понятно, — Гарри поневоле вздохнул.

Очередная отсылка, очередной магазин, очередной лавочник. Наваждение какое-то! Амулет, как будто нарочно, решил попутешествовать по всем магазинчикам Диагон-аллеи. Он вышел из лавки Джо, пригибая голову, чтобы не стукнуться лбом о висящий над входом… нет, это был не колокольчик, это был настоящий колокол! Джо приспосабливал для своих нужд всё, что тащили сбытчики, даже если оно не слишком-то подходило для используемой цели. Тот ещё пройдоха, конечно, но у этого хотя бы хватило ума, чтобы не пытаться всучить свой товар Гарри для предстоящей свадьбы, и на том спасибо!

Одна мысль крутилась у него в голове, когда он задумчиво оглядывался, стоя на пороге подержанных товаров — если Джо и правда был неравнодушен к толстушке Диане, то почему он не заволновался, когда Гарри начал расспрашивать его об амулете, почему не спросил, не будет ли его подарок опасен хозяйке подержанных мантий? Ведь дураку ясно, что просто так аврор не пришёл бы задавать вопросы по поводу предмета неизвестного происхождения. И ещё этот досадливый взгляд вначале при одном виде амулета. Что-то Джо недоговаривал, но давить на него, не побеседовав с Дианой, было бессмысленно.

Что ж, к счастью, идти тут было два шага, сейчас он зайдёт и побеседует. В этот самый момент откуда-то донёсся громкий крик: «Держи его, держи его!» Конечно, не было никакой гарантии, что этот крик имел отношение к его делу, но Гарри буквально нутром почуял, что имеет, что вот он — новый случай.

Он постарался как можно быстрее сориентироваться. Прохожие, как и он сам, крутили головами, но в такой толпе понять что-то было сложно. Очевидно, что вора спугнули, если тот тотчас не аппарировал — а Гарри всё больше казалось, что вор не умеет или не решается это делать — значит должен был бежать по улице в сторону «Дырявого котла». Он бросил взгляд в ту сторону, пытаясь разглядеть среди людского потока в мантиях кого-то в маггловской одежде. Он заметил вдалеке мелькающую спину с яркой сине-красной надписью, быстро удаляющуюся от него к выходу с Диагон-аллеи. Похоже, это был тот самый неуловимый вор с амулетом! Гарри сорвался с места и помчался следом за ним. К сожалению, улочка была слишком тесной, а народу на ней слишком много, чтобы можно было колдовать в убегавшего, не задев случайно при этом кого-то из прохожих, нужно было как можно сильнее сократить дистанцию. Несмотря на публикацию в «Вечернем пророке», никто не бросался от бегущего врассыпную и не пытался его задержать, и в этом не было ничего удивительного. На Диагон-аллее не все поголовно были одеты в мантии, нет-нет, да и встречался маггловский костюм. Может быть, магглорождённый, упрямо не желавший расставаться с собственными привычками или не сообразивший снять маскировку маг, недавно зашедший на улицу, но они, бывало, попадались в толпе, а значит, особого изумления сама по себе одежда вызвать не могла. Лица же вора никто так и не знал, и Гарри дорого бы отдал, чтобы нашёлся хоть кто-то, кто смог бы опознать его. Но не сейчас, не вот прямо сейчас!

Ему стоило только крикнуть. Только завопить во всё горло, и ему кинулись бы на помощь. Но он слишком хорошо знал, чем это может закончиться. Если вор запаникует, если задействует амулет — могли приключиться страшные вещи! Так что нужно было постараться поймать его максимально аккуратно. Сейчас он снова пожалел, что не удосужился выбрать себе нового напарника, ему бы цены не было в такой момент. А руководство, видимо, всё никак не решалось такового прикрепить без просьбы с его стороны. И теперь приходилось обходиться своими силами. А они тоже были небезграничны. Как ни быстро он нёсся, но уже издалека видел, что не успевает, вор явно должен был достигнуть выхода до того, как он его нагонит. Наверняка снова рассчитывал сразу же затеряться среди лондонских переулков.

«Ну уж нет, не дождёшься! Чёрта с два теперь я от тебя отстану!»

Он выхватил палочку заранее, нацеливая её, чтобы поскорее пройти через стену, потому что, как он и предполагал, преследуемый проскочил через неё, когда ему самому оставалось ещё бежать футов сто. Он ещё прибавил, лавируя между прохожими, хотя, казалось бы, быстрее уже не мог бежать.

Если он преследовал именно того, кого он думал, то наглость вора являлась просто ошеломляющей. Надо было или пребывать в твёрдой уверенности в собственной безнаказанности или совсем не дружить с головой, чтобы после поднявшегося шума, после того, как тебя уже один раз едва не взяли с поличным, снова заявиться на многолюдную Диагон-аллею и попытаться кого-то обокрасть. И главное, так и не было понятно — почему именно здесь, почему именно маги? Что, в Лондоне мало было подходящих мест для кражи с такими-то возможностями, коли уж появилось подобное непреодолимое желание?

— Туда! — сразу закричал старый Том, как только заметил Гарри. — Наружу.

Он и сам видел, что вор буквально у него на глазах вылетал из дверей «Дырявого котла» на Чаринг-кросс-роад. Именно в дверях, миновав двоих вошедших магов, смотревших изумлённо на запыхавшегося незнакомца, тот и обернулся, увидев преследующего его Гарри. До этого, видимо, не знал точно, есть за ним погоня или нет, теперь убедился воочию. Его лица Гарри как следует разглядеть не удалось, оно мелькнуло слишком быстро сквозь стёкла входных дверей, но вот что он разглядел отчётливо, так это характерное движение рук к шее.

«О, нет!»

Он выскочил на Чаринг-кросс и увидел, как вор в цветастой ветровке несётся прямо по проезжей части, вдоль тротуара вверх по улице, по направлению к Шафтсбери-авеню. Он направил палочку, но в тот же момент вспомнил, что от его заклинаний сейчас не будет толку, пока действует амулет. Впрочем, уверен он не был, почему бы было не попробовать?

— Ступефай! — бросил он на бегу, сбивающимся голосом, стараясь точно направить своё оружие.

Прозрачная волна прошла сквозь фигуру в цветастой ветровке, не причинив той никакого вреда. Идущие по обеим сторонам улицы многочисленные прохожие уставились на него недоумевающими взглядами. Он представлял, как это всё должно выглядеть со стороны — кто-то в диковинном наряде бежит по проезжей части, орёт странные фразы и машет деревянной палочкой. Но сейчас ему плевать было на то, как это выглядело. Он должен был, во что бы то ни стало, поймать преступника, опасного преступника, и пускай смеются над ним вволю, какая была разница, в конце концов, он пока что даже Статута не нарушал. Но через секунду он понял, что необычное в глазах магглов поведение — наименьшая из его проблем. Потому что преследуемый резко рванулся влево, через проезжую часть.

Происходящее дальше словно бы являлось каким-то кошмарным сном. Яркая фигура буквально скользнула сквозь едущий ей навстречу легковой седан, через его капот и дальше сквозь автобус, медленно катящийся по противоположной полосе, и исчезла из виду, скрытая красной двухэтажной стеной фирменного лондонского транспорта. Гарри тоже метнулся влево, на секунду затормозил, потому что движение было плотное, сплошное, он едва не попал под колеса машине, едущей сразу за автобусом, он сменил направление, побежав по разделительной, и в этот момент сзади послышался жуткий скрежет и почти тут же за ним оглушительный хлопок. Он немедленно понял, что это было, но мысль успела лишь едва мелькнуть, потому что сразу вслед за этим горячая волна словно бы подхватила его и бросила вперёд, прямо на стену автобуса. Он отскочил от неё, упал на асфальт, со всех сторон послышались крики. Немедленно стал подниматься, когда слева от него раздался скрежет намного громче первого. Он ошеломлённым взглядом наблюдал, как середина двухэтажной махины буквально проваливается вниз, мнётся в гармошку, металлические стойки ломались одна за другой со звуком, напоминающим выстрел. Он едва успел выхватить палочку и оградить себя заклинанием, потому что осколки лопнувших стёкол, выскочившие болты и жестяные обломки полетели во все стороны, словно шрапнель. Люди по обеим сторонам улицы кричали, машины тут же начали сигналить, где-то произошло столкновение. Он же как будто отгородился от этого всего, внутри только горело желание любой ценой поймать, остановить, задержать, он побежал вперёд, по разделительной, надеясь, что ещё не поздно.

Он оказался прав, потому что вор всё так же продолжал нестись по Чаринг-кросс в том же направлении, и теперь уже не выбирал дороги. Ещё пара машин в левом ряду, вынужденных остановиться или затормозить из-за произошедшего с автобусом, теперь на глазах разделяли его участь. Это было похоже на то, словно чья-то огромная невидимая рука сминала их по своему желанию, потому что вот это зрелище проваливания внутрь было настолько неестественным для глаза, что мозг искал хоть какую-то, пусть фантастическую, но привычную аналогию.

«Что же ты творишь, а?! Там же люди в машинах, тебе что, совсем наплевать что ли?! Да кто ты такой есть?!»

Багрово-чёрный гриб взметнулся совсем рядом, слева от него. Он инстинктивно прикрылся рукой, хотя щит отразил удар, и всё равно его швырнуло вправо, он грохнулся на узкий покатый багажник, покатился по нему вниз, буквально под колёса, к счастью, стоящей машины. Вопли вокруг не прекращались. Кто-то кричал: «Террористы!», кто-то стонал от боли, потому что обломки от покорёженных машин разлетелись по всей улице, кто-то просто стоял и даже пытался фотографировать происходящее, благо, фотоаппаратов в толпе туристов всегда было предостаточно.

«Вот это будет подарок Министерству!» — истерически засмеялся он про себя. Ситуация, с точки зрения сохранения секретности, и правда выглядела просто кошмарной. Но его сейчас меньше всего интересовала секретность. Он снова вскочил и снова побежал.

Двигавшиеся до этого плотным потоком, автомобили встали, какие-то просто сигналили, где-то водители покидали свои транспортные средства, в панике отбегая к тротуару, ещё один автобус не смог вовремя затормозить, свернул и влетел мордой в витрину книжного магазина, обрушив буквально дождь осколков на стоящих вокруг, второй его этаж смяло и перекорёжило от удара о стену, и оттуда неслись приглушённые крики. Постепенно ситуация всё больше начинала напоминать полнейший хаос. Но он сейчас воспринимал всё вокруг будто какое-то кино, в голове как-то всё не рождалось понимание, что это происходит в действительности. Он просто бежал, просто делал единственное полезное дело, которое мог сделать в данном положении. Преследовать виновника всего этого кошмара.

Справа мелькнул острый угол поворота на Литчфилд-стрит, вор пока что не думал никуда сворачивать, впереди уже открывалась широкая площадь пересечения с Шафтсбери-авеню.

«Куда он бежит?»

Внезапно, он понял. Сразу за широкой Шафстбери, слева начинались переулки Сохо, где затеряться ничего не стоило. Пока что преследователь был бессилен, но действие амулета вот-вот должно было закончиться, и ничего не стоило получить от неотстающего аврора в спину останавливающее заклинание.

«Значит надо успеть перехватить его раньше!»

Однако легко было сказать! Вор явно не уступал Гарри ни в молодости, ни в спортивной форме. Бежал, как олень от охотника.

«Олень!» Мелькнувшая мысль интуитивно подсказала попробовать использовать патронуса, чтобы остановить нематериального беглеца, но экспериментировать было слишком поздно, они уже выскочили на площадь, где Шафстбери-авеню разделяется двумя широкими рукавами, слева на просторной площадке перед здоровенным кирпичным фасадом Нимакс-театра бродила целая толпа туристов, в данный момент обеспокоено разглядывающая намертво вставший поток автомобилей на Чаринг-кросс и поднимающиеся в небо клубы чёрного дыма. И именно в их сторону метнулась цветастая ветровка.

«О, господи!..»

Предвидя неизбежное, Гарри интуитивно сжался, готовясь увидеть жуткое зрелище. Вор перемахнул через металлическое ограждение, отделяющее велосипедную стоянку от проезжей части и замелькал среди фигур стоящих людей. Они оживлённо обменивались мнениями, указывали пальцами куда-то в сторону происходящих за его спиной событий, им и невдомёк было обращать внимание на незнакомца, который бежал, словно ненормальный мимо них, который мог задеть их, дотронуться, просто коснуться, и тогда…

— Разойдитесь! Пропустите его! — заорал Гарри, что было силы, уже чувствуя, как задыхается от стремительного бега. И, конечно, они ничего не поняли, продолжали просто стоять и глазеть.

Он перепрыгнул через ограждение, вслед за беглецом и в тот же самый момент до него дошло, что тот тоже ПРЫГАЛ через него, а не пробежал насквозь, как мог бы ещё несколько секунд назад.

«Ага!»

Гарри почувствовал прилив сил, хотя, казалось, им уже неоткуда было взяться, тело требовало просто встать и отдышаться наконец. Но цель теперь была близка как никогда. Вор с площади бросился влево наискось от театра по какому-то крошечному переулку, Гарри буквально видел его спину футах в тридцати от себя, можно уже было прицелиться и спокойно стрелять, не боясь промахнуться. Но переулок оказался слишком коротким, он вывел на Олд-Комптон-стрит, вор выбежал туда, Гарри буквально через несколько секунд вслед за ним и… порывисто стал оглядываться во все стороны. Беглец куда-то пропал, исчез, как сквозь землю провалился! Гарри заметался на месте, рванул влево на пересечение с Грик-стрит, кинул взгляд в обе стороны, но знакомая ветровка не мелькала ни там, ни там, удаляясь от него. Он пробежал назад по Олд-Комптон, миновав несколько магазинчиков, заглядывая в витрины, и попал обратно на Чаринг-кросс. Через несколько судорожных вздохов он вынужден был признать, что потерял преследуемого. Тот ускользнул буквально в последний момент, буквально из-под носа, наверное, свернул куда-то и затаился, мест было полным полно, стоило только потерять его из виду. Не хватило каких-то мгновений, чтобы его схватить, бросить заклинание.

Он опустил голову, не желая смотреть на тот хаос, который неминуемо распространялся по улице перед ним. Уже вовсю звучали сирены. Скоро полицейские оцепят весь район, и прохожие неминуемо укажут прямо на него, как на одного из участников случившегося действа. Пора было уходить отсюда, и так возни с устранением последствий у Отдела происшествий и катастроф теперь будет навалом!

Конечно, главное, о чём он думал, когда возвращался в Аврорат — как он будет оправдываться за произошедшее? Что тут можно было сказать в своё оправдание после такого-то хаоса, тем более что преступника он так и не поймал? А ведь начиналось всё с банальной кражи из магазина! Если бы он знал тогда, в начале, как всё обернётся…

Он ждал, что Долишу уже доложат. Ждал, что, как только явится на работу, разъярённый начальник тут же вызовет его к себе. Он даже намеренно чуть задержался с возвращением, чтобы тому успели сообщить. Но, то ли ещё не успели, то ли Долиша не было на месте, но никто его не вызывал. Он подождал ещё, посидел в кабинете, думая, насколько же глупо выглядит его ожидание, учитывая происходящие события. Сперва он считал, что придётся давать отчёт перед начальником в рваной, закопчённой мантии, но за время ожидания он успел почти полностью привести её в порядок, а вызова всё не было. Более того, никто из коллег не прибежал к нему, предупреждая о начальственном гневе, или просто с желанием немедленно обменяться громкими новостями. Поверить в то, что никто ничего не знал, он не мог. Мало того, что на Чаринг-кросс всегда дежурили наблюдатели из Аврората, так там и простых свидетелей магов хватило бы с лихвой, чтобы донести весть до кого надо.

Наконец, он плюнул и отправился к начальнику самостоятельно. Перед самой дверью кабинета подавил в себе ругательства в свой адрес по поводу того, почему он всегда по собственному почину ищет себе на голову неприятности, но всё-таки постучал и вошёл.

Долиш оторвался от вечной писанины, скользнул по нему непроницаемым взглядом и снова вернулся к прежнему занятию.

— В чём дело, Поттер? Есть какие-то новости?

«Не может быть! Неужели он не знает?!»

— Сэр, новости есть, но, боюсь, они не очень утешительные.

— Ну, говорите?

— Даже не знаю, как начать…

— Не мямлите там. Говорите или уходите.

— Я сегодня преследовал преступника. Ну… того вора, за которым мы гоняемся. И во время преследования произошли некоторые события. Из-за свойств предмета, который…

— Послушайте, Поттер, если вы о происшествии на Чаринг-кросс-роад, то это не наша забота.

— В каком смысле, — опешил он, — не наша?!

— В таком, что этим должен заниматься не наш отдел.

— А какой же? — уточнил он, испытывая неприятный холодок.

— Отдел происшествий и катастроф, разумеется! — Долиш вскинул на него глаза. — Какой же ещё? Это же их компетенция.

— Но ведь… сэр! Произошло преступление. Там много людей пострадало, могут быть жертвы.

— Вот и ищите преступника! — отрезал Долиш. — Вы же его не поймали, насколько я понимаю?

— Нет, к сожалению. Ускользнул буквально в последний момент, — он опустил голову.

— Вот и ищите, а не тратьте моё время. А о произошедшем забудьте.

— В каком смысле?

Начальник уставился на него своим водянистым взглядом, отчего сразу становилось как-то по особенному неприятно.

— Вы же выполняли свою работу, ведь так? Так, я вас спрашиваю?!

— Так, сэр.

— Ну вот. А прочие… последствия — это не наше дело.

— Но… сэр. Сэр?! — переспросил он ещё раз, пытаясь вникнуть в только что сказанные слова.

— Вы что-то ещё хотели у меня спросить, мистер Поттер?

— Нет! — ответил он твёрдо, хотя сперва намеревался сказать совсем другое. — Хотел только уверить, что обязательно до него доберусь. До преступника.

— Замечательно. Очень надеюсь, что это случится как можно быстрее.

— Приложу все усилия, сэр!

— Идите, Поттер.

Он вышел из кабинета и приложил ладонь ко лбу. Этот разговор разом всё прояснил. Сразу стало понятно, почему его не вызывали, почему не обрушили на него обвинения в некомпетентности, почему не поставили вопрос о служебном соответствии. Кажется, кто-то уже успел с Долишем побеседовать. Определить это точно по такому непроницаемому человеку, конечно, было невозможно, но слишком хорошо уже Гарри успел его изучить. Начальник не мог упустить любой возможности к нему придраться, просто потому, что не допускал ни малейшей некомпетентности, для него вся та ситуация, которая сложилась после войны, когда на множестве постов в Аврорате оказались дилетанты, а то и вообще вчерашние школьники, казалась невыносимой, и он был рад по всякому удобному поводу это подчеркнуть. А тут повод был не просто удобным, он был грандиозным. У Долиша даже имелась возможность лично министру ткнуть в лицо «хвалёным» Гарри Поттером, который устроил грандиозный бедлам в центре Лондона. Конечно, не по своей вине, но при непосредственном участии. Да ещё и без всякого результата, вдобавок.

Так что не оставалось сомнений, что с начальником Аврората побеседовали. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить — кто именно, учитывая подлинное происхождение амулета. Интересно, самому Долишу сказали, какова роль Отдела Тайн во всём этом деле? И как бы он отреагировал, если бы узнал? Вопрос интересный! Впрочем, не для его — Гарри — интересов. Его сейчас гораздо больше интересовало, что же он будет делать со всем этим дерьмом?!

Во всяком случае, ему хотя бы не препятствовали в расследовании. Кто знает, может, они тоже были заинтересованы в возвращении назад артефакта, который сами выпустили на волю, но вот в чём они точно не были заинтересованы, так это в шумихе вокруг последствий. Ну, подумаешь, несколько магглов пострадало! Это же какие-то магглы, в конце концов! Вот мага убили на Диагон-аллее, в центре магического Лондона — это да, это последствия, даже министр сразу заинтересовался! А устроили хаос на многолюдной улице — это пустяки, пусть стиратели поработают, потом одна-две статейки в центральных газетах о «террористах», и все дела.

Думать о таком казалось невыносимо. Ещё невыносимее было осознание, что его Гермиона работает именно там, среди таких людей. Он вспомнил её недавнюю истерику. Сегодняшние события снова попортят ей достаточно нервов. И он ничего не может с этим поделать, ничего! Она приняла решение, и она его не изменит, он её знал. Будет действовать в рамках собственного понимания правды и правильности.

Его тягостные раздумья о жене прервало приятное совпадение. К нему на стол легла внутриминистерская записка, написанная её рукой. Хотя у него на душе всегда теплело, когда он держал что-то, имевшее к ней непосредственное отношение, в этот раз он разворачивал её послание с внутренней дрожью. Но, к счастью, ничего о сегодняшних событиях оно не содержало, Гермиона писала о той просьбе, с которой он к ней давеча обратился.

«Я тут покопалась. Подумала. Возможно, у меня есть то, что может помочь З. Возможно, повторяю: возможно! Гарантии нет, так что потом никаких претензий. Можешь их предупредить, что у меня есть время сегодня вечером.

Г.»

Он аккуратно свернул записку и сунул её в карман с довольным видом. Хоть одна хорошая новость! То, что Гермиона что-то накопает, он не сомневался ни секунды. После его просьбы она ворчала, что не может без осмотра ничего сказать, но он прекрасно знал, что это было дежурное ворчание. Гермиона не была бы Гермионой, если бы тут же не прикинула варианты, не отбросила бы заведомо невозможные, затем те, с коими справились бы колдомедики из Мунго или иные специалисты, и не оставила бы пару-тройку самых вероятных, из которых, проанализировав то, что она знает о Забини, не выбрала бы самый вероятный. Что ж, если она и вправду сможет помочь, то это хоть как-то скрасило бы весь тот неприглядный облик, в котором представал Отдел Тайн из-за истории с амулетом.

Он немедленно накатал письмо миссис Забини и отправил его с совой. Сообщил о возможности встречи и спросил, куда им прибыть. Потом, наконец, внутренне собрался, выдавил, выпихнул из головы все точащие его мысли о подоплёке случившегося сегодня и вернулся к своей работе, потому что другого способа всё исправить у него, так или иначе, не было. Нужно было продолжить отслеживать судьбу амулета с того самого места, где он сегодня прервался. На секунду возникло желание всё-таки выставить пост в «Дырявом котле», но он сразу отказался от этой мысли. Это может кончиться тем же, что и сегодня, если не хуже. Чёрт с ним, пускай ворует, нужно подобраться к нему в неожиданный момент, раз уж он настолько отмороженный, что его не останавливают никакие последствия, лишь бы не поймали. Сам амулет был значительно важнее его нынешнего хозяина.

В приёмной у камина он почти столкнулся с Уильямсоном. Они обменялись вежливыми приветствиями, и после дежурного вопроса «как идут дела», Уильямсон неожиданно заметил:

— Знаете, а обнаружились любопытные вещи, когда мы поближе познакомились с жизнью брата мистера Бэгмена. Оказывается, он вовсе не был так уж одинок, как считалось. У него в своё время была постоянная сожительница из магглов или, как они это сами называют, «гражданская жена». Они давно расстались, но, вроде бы, по разговорам, у них даже был общий ребёнок.

— Вы их нашли?

— Пока нет, но мой напарник сейчас добывает информацию из маггловских источников. Возможно, что-то и обнаружит.

— Хм, интересно. Ну, желаю удачи!

Он поскорее откланялся и нырнул в камин, чтобы не нарваться на ответный дежурный вопрос. Меньше всего сейчас хотелось обсуждать случившееся сегодня, а отделаться стандартным «всё в порядке» означало впрямую наврать.

Магазин подержанных мантий действительно находился в двух шагах от лавки Джо, поэтому, когда Гарри второй раз за сегодняшний день оказался здесь, у него возникло отвратительное чувство ожидания, что сейчас снова послышится крик, и вся утренняя история повторится как под копирку. Но, естественно, ничего такого не случилось, и он зашёл в магазин без всяких препятствий.

Встретившая его девушка оказалась в два раз моложе Дианы, владелицы магазина. Он удивился, здороваясь с ней, осведомившись, на месте ли хозяйка. И тут же получил в ответ удручающую весть.

— Госпожа уехала ещё вчера вечером.

— И куда же?

— Куда-то в Италию, там живёт её кузен.

— В Италию?! — он едва не схватился за голову.

— Да, — девушка почти виновато закивала.

— И когда вернётся?

— Завтра.

— И на том спасибо.

Внутри себя он выдохнул с некоторым облегчением. Он уж испугался, что придётся ждать неделю, а то и больше, или носиться с поисками по чужой стране.

— Случайно, не видели это, — он продемонстрировал знакомое изображение, — в магазине или на самой хозяйке?

— Нет, никогда, — девушка замотала головой, — мы украшениями не торгуем, а госпожа вообще редко их надевает.

— Ясно, — он тяжело вздохнул и, попрощавшись, вышел.

И тотчас пришлось уворачиваться от чёрно-серой совы, едва не вцепившийся ему в голову. Он подставил руку и по одному только внешнему виду птицы определил, от кого письмо. Сова выглядела так же элегантно, как и сама миссис Забини. Он развернул записку и узнал, что их с Гермионой приглашают сегодня вечером в тот самый дом на Олд-Брюерс-ярд, в который он недавно наведался с проверочным визитом. От известия, что он снова сегодня увидит эту женщину, как-то непривычно защекотало в груди.

Он нёс мне жидкость для прочистки мозгов,

Стакан портвейна для хозяев земли.

БГ.

Несмотря на то, что у Гермионы вечно не хватало времени, сегодня они решили прогуляться пешком. Они вышагивали по Шелтон-стрит под ручку, подобно другим таким же прогуливающимся парочкам в этот вечерний час. На Гермионе было чёрное, приталенное платье без рукавов с широкой плиссированной юбкой, выглядевшее, по его мнению, слишком торжественно для подобного визита, но он и так настолько редко видел её в чём-то чисто женском, что и слова не сказал. На работе эта вечная серая мантия, а дома… дома он бы предпочёл, чтобы не было ничего. Совсем. Никогда. Но вместо этого было просто что попало.

Он искоса посматривал на неё сверху вниз, и его затапливало невольное восхищение. Это было противоречивое впечатление, с одной стороны, видеть её рядом было чем-то до обыденности привычным. Всего лишь Гермиона, этот образ старой — в его случае даже можно было сказать: старинной подруги — въелся в него настолько, что предвосхищал его чувства к ней, как к женщине, появлялся первым, а потом он уже словно бы внутри себя поправлял его, напоминал, что, вообще-то, это совсем не дружеские чувства, и сразу вслед за этим вновь приходило восхищение. В ней не было ничего идеального, он ни в коем случае не считал её идеальной, но он считал её абсолютной. Достоинства и недостатки её внешности таким образом сплетались в ней, что создавали абсолютное сочетание, сводившее его с ума. Вот она шла рядом с ним, сосредоточенная, с поджатыми губами, будничная, и он не воспринимал её женщиной, не воспринимал даже человеком, она была существом. Немного странным, но чудесным. Чудо — вот слово, которое непрерывно напрашивалось, рвалось на язык, потому что, казалось, ни один человек не мог восприниматься настолько абсолютным. Это ощущение было, порой, таким сильным, таким давящим, что, рождало, словно бы, некое свечение вокруг её головы, свечение, существующее только в его мозгу, но, тем не менее, сопровождаемое изумлённым вопросом: «Неужели они не видят?»

Неужели они не видят, насколько абсолютный экземпляр женщины шагает сейчас под руку с ним по улице? Глядите, глядите все, да это со мной, оно выбрало меня!

Поразительное ощущение, учитывая, насколько парадоксально оно входило в противоречие с тем, что он всегда к ней испытывал, с тем, что появлялось прежде — с «другом Гермионой». Ведь и то — прежнее — никуда не девалось, всё так же прочно держалось в памяти, составляло единое целое с его восприятием жизни. И противоречило, да — противоречило нынешним его чувствам к ней.

Он не раз уже, с тех пор, как понял, что любит её, испытывал удивление от перемены собственных вкусов. Ведь тогда, когда он в первый раз встретился с ней, он не нашёл в ней вообще ничего, что могло бы ему понравиться. Тогда ему нравились совсем другие. Спустя пять лет его вкусы вновь поменялись, но снова он во все глаза смотрел на других, её же, как будто, не замечал. Она казалась ему заурядной. А вот сейчас, когда он вспоминал те дни, он видел, что заурядными были как раз те, к кому он испытывал тогда такое влечение, а она… Она напротив, выглядела совершенно особенной. И он не мог бы тут оправдаться даже причудами собственной памяти, потому что у него было полно снимков, и её одной, но, чаще всего, общих, всей их когда-то дружной троицы. Он сколько уж раз просматривал их, и думал, что попади он сейчас в тело того самого одиннадцатилетнего мальчика, увидь он её, девочку с фото тех лет, в первый раз вошедшую в купе «Хогвартс-экспресса», он бы влюбился тут же, прямо с первого же взгляда. И больше уже не отходил бы от неё ни на шаг. Но в то время он сам словно шёл в такой же толпе прохожих, мимо которых они сейчас проходили, и не замечал, не мог разглядеть того чуда, которое она собой представляла.

Неужели он так изменился? Неужели люди так меняются? Почему в других вещах он не чувствовал в себе подобных перемен, а только в этой конкретной области его вкусов? Ведь это касалось и не одной Гермионы только, но и других девушек тоже. Та же Панси Паркинсон, к которой он когда-то испытывал отвращение и обзывал её плохими словами, сейчас виделась ему вполне симпатичной. Да она, скорее всего, и была симпатичной, но он не мог в упор этого разглядеть. Не будь у неё такого несносного характера, она спокойно могла бы претендовать на его внимание вместо той же Чоу, к примеру, которая сейчас уже вовсе не казалась ему привлекательной. Подобная необъективность пугала. Пугала, прежде всего, в том смысле, что не давала гарантий на будущее. А вдруг его вкусы поменяются снова?! Ведь ему не так уж много лет. Вдруг в один прекрасный момент он проснётся, повернёт голову, взглянет на свою жену и поймёт, что ему нравятся совершенно иные женщины? Или даже какая-то конкретно иная женщина? Конечно, сейчас он считал, что это абсолютно невозможно, но, если это произошло раз, другой, почему не может произойти снова? И что ему тогда делать? Что он тогда будет делать — вот вопрос! Ответ на который пугал любым своим вариантом.

Все эти рассуждения полностью развеяли эйфорию, на минуту захватившую его, и он снова как будто вернулся назад, обратно на Шелтон-стрит маггловского Лондона, и Гермиона рядом с ним уже не сияла немыслимым нимбом, и цель их визита нарисовалась в мозгу вовсе не весёлыми привходящими обстоятельствами. И тут же следом посыпалась сегодняшняя погоня, крики людей, поражаемых летящими осколками, реакция Долиша, амулет, Отдел Тайн… Всё снова замкнулось на Гермиону, только теперь уже с самой болезненной стороны.

В этот раз, когда они входили в дом на Олд-Брюерс-Ярд, двери были не заперты, и охранников не оказалось на первом этаже. Перед этим, проходя через арку во двор, Гермиона поморщилась, словно от зубной боли, и он понял, что она не одобрила способ наложения чар, который был использован. Он как будто услышал в голове её мысленный отзыв: «Топорная работа».

Впрочем, когда они зашли внутрь, ситуация повернулась в несколько другую сторону. Потому что, когда Гарри увидел миссис Забини, опирающуюся о перила балкона над коридором первого этажа, он вдруг понял, что до него начинает доходить то, о чем он недавно мысленно сетовал. Кажется, он смутно стал понимать, что означает: «одеваться хорошо». На ней тоже было чёрное платье, как и на Гермионе, но разница была ощутимой. Несмотря на то, что он буквально только что на улице восхищался своей будущей женой, и её наряд воспринимался им как нечто особенное, сейчас он увидел, насколько же безвкусно она одета, насколько ей не подходит выбранное ею платье и насколько неудачно оно на ней сидит. Просто взглянув на хозяйку дома, он в сравнении обнаружил разницу между тем, как одежда может подчеркнуть достоинства фигуры и как — недостатки. Он невольно устыдился этого озарения, сразу целая гамма чувств нахлынула на него, в первую очередь, он ощутил смущение за свою будущую супругу, тут же вслед за этим стыд за такую реакцию, раздражение на себя и следом снова смущение, оттого что хозяйка могла заметить его реакцию. К тому же, он немедленно разозлился на себя, что вздумал сравнивать любимую Гермиону с посторонней женщиной, да ещё не в пользу первой, и испугался, что жена почувствует его колебания. Интересно, она сама-то увидела, как выглядит в своём платье на фоне этой женщины? Должна была, если уж даже он увидел, а значит, тоже почувствовала и смущение и злость. Или ей всё равно? Вряд ли.

Словом, он изрядно замешкался на пороге, и, хотя именно он должен был бы, по идее, представить женщин друг другу, но хозяйка немедленно взяла инициативу на себя. Собственно, её сейчас менее всего должны были волновать его колебания и ощущения, как и вежливые церемонии. Очевидно, что вместо этого она должны была быть до верху заполнена волнением за судьбу своего сына.

— Я безумно рада, что вы откликнулись на мою просьбу и пришли, мистер Поттер! Должно быть, это ваша замечательная невеста? Счастлива с вами познакомиться! Меня зовут Миранда Забини, — она наклонила голову.

Гермиона поджала губы.

— Гермиона Грейнджер.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Они прошли в широкую гостиную, и хозяйка изящным жестом указала на огромные кожаные кресла.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Вы предпочитаете чай, кофе? Вино? У меня неплохой выбор. Возможно, что-то из крепких напитков? Если желаете, мы можем поужинать.

Гарри только открыл рот, как Гермиона отрезала:

— Спасибо, мы не будем. Госпожа Забини, у нас не так много времени, давайте лучше сразу приступим к делу. Тем более что, пока совершенно неизвестно, насколько оптимистическими могут оказаться мои предположения.

Забини слегка улыбнулась.

— Разумеется. Думаю, вы правы, действительно, нет смысла тратить время, учитывая всю сложность ситуации. Пойдёмте.

Они прошли через библиотеку, где Гермиона окинула полки быстрым, но внимательным взглядом, потайная дверь на этот раз была открыта, и они увидели Блейза, сидящего за столом перед распахнутой книгой. У него на лице было независимое выражение, но вся его поза словно бы демонстрировала напряжённое ожидание. Ну, ещё бы, Гарри подумал, что окажись он на его месте, сам бы весь извёлся, получив неожиданную надежду избавиться от подтачивающего недуга.

— Поттер? Привет, Грейнджер, — он встал.

— Привет, Забини.

— Потрясно выглядишь.

Гермиона украдкой скосила глаза на его мать и сказала скороговоркой.

— Да, да, конечно. А теперь сядь обратно, пожалуйста. Мне нужно тебя осмотреть.

Блейз присел на стул, и в его взгляде появился огонёк некоторого беспокойства.

— В первую очередь страдает голова, — пробормотала Гермиона, оттягивая Блейзу веки и осматривая его глаза, — так… — она вынула палочку.

— А у тебя точно хватает квалификации, Грейнджер?

— Не трусь, Забини, пока что ничего страшного ещё не происходит. Впрочем, — она едва заметно усмехнулась, — выбор у тебя всё равно невелик.

Она направила на него палочку и стала что-то едва слышно бормотать себе под нос. Потом сделала движение, чтобы убрать палочку, вернула её в прежнее положение, постояла в нерешительности, потом всё-таки убрала и начала водить ладонями вокруг головы Блейза, словно пытаясь нащупать что-то в воздухе.

— Ну? Что скажешь? Мне совсем хана?

Она не отвечала, только нахмурилась, промеж бровей залегла глубокая складка.

— Что ж… я так и думала, — наконец, заключила она с озабоченным выражением на лице и присела на соседний стул, принявшись копаться в своей сумочке.

— И каково ваше заключение? — решилась спросить миссис Забини.

Вместо ответа Гермиона после некоторых усилий извлекла из сумочки высокий флакон с прозрачной, зеленоватой жидкостью внутри и твёрдо стукнула его об стол перед Блейзом.

— Вот!

— Что это такое?

— Тебе придётся это выпить.

— Придётся?

— Да. Если хочешь получить шансы.

— О каких шансах вы говорите, мисс Грейнджер?

— О тех самых, которые позволят вернуть себе магию и не пострадать при этом.

— Пострадать?!

— О чём ты, Грейнджер?

— Тебе придётся рискнуть. Есть шансы серьёзного отравления или даже смерти.

— Смерти?! Да ты можешь хотя бы сказать — что это за дрянь?

— Какая разница? Тебе легче станет, если я скажу?

— И что, никакого другого выхода нет? — спросила миссис Забини, комкая воротник.

— Разумеется, — раздражённо отозвалась Гермиона, не поворачивая к ней головы, — я не стала бы предлагать крайнего средства, если бы были другие варианты. А вы сами, как думаете, неужели же, существуй такая возможность, в Мунго её бы не обнаружили?!

— Но это поможет? — спросил Блейз, повысив голос.

— Если сможешь справиться с побочными эффектами — да.

— И как вы оцениваете его шансы, мисс Грейнджер?

— Довольно высоко. Молодой, здоровый организм… Думаю, он должен справиться. Но гарантии, естественно, никакой. Особенно, если у него есть предрасположенности или какие-то наследственные заболевания, я, естественно, не могу это сейчас проверить.

— Я попробую! — вдруг прервал её Блейз с какой-то отчаянной решимостью.

— Сын, ты уверен?

— Конечно, мама! Мне уже ВОТ где это всё! Сколько можно?! Я не собираюсь скрываться всю свою жизнь. Всего по чуть-чуть, туда не пойти, там не появиться! Лучше уж рискнуть, а там — будь что будет!

— В конце концов, всё не так опасно, как кажется, — заметила Гермиона, — умереть я тебе точно не дам. Но будет тяжко.

— И на том спасибо, — он обхватил флакон своей широкой смуглой ладонью.

— Ты твёрдо решил?

Он закивал и вытащил пробку. По комнате немедленно стал распространяться едкий химический запах, как ни странно, вперемешку с чем-то неуловимо цветочным. Гермиона разжала ладонь, в её пальцах появилось какое-то крохотное светлое зёрнышко, она бросила это зёрнышко внутрь флакона, и то стало тонуть, но, не опустившись до дна, растворилось без остатка.

— Теперь пей.

В последний момент миссис Забини вскрикнула: «Блейз!» и вскинула руку, но тот уже поднёс флакон ко рту и, прежде чем она успела сказать ещё что-то, начал пить. Его кадык отчётливо дёргался, демонстрируя, что проглатывалась странная жидкость с большим трудом. В комнате воцарилось напряжённое молчание.

Внезапно Блейз резко согнулся пополам, ещё никто не успел на это среагировать, как он тут же так же резко разогнулся, и на его лице читалось отображение жуткого страдания, зрачки закатились, щеки тряслись, губы бормотали всего одну фразу:

— …моя голова, моя голова…

Он прижал к вискам основания своих ладоней, ярко-розовыми пятнами выступавшие среди тёмной кожи, а длинные пальцы упёр прямо в голову, словно пытаясь проткнуть её насквозь.

— Блейз! Блейз! — завопила Забини, бросаясь к своему сыну.

Гермиона преградила ей путь, выставив руку.

— Нет! Стойте, где стояли. Он сам должен справиться. Наблюдайте, вам это ещё пригодится.

— Я не могу просто так наблюдать! — она остановилась, подчинившись, но готовность снова сорваться с места читалась на её лице.

— Моя голова! Моя голова! — вопил Блейз и весь мотался из стороны в сторону, а его лицо постепенно принимало синеватый оттенок.

— Я больше не могу это видеть! Я должна ему помочь!

— Нет! — выкрикнула Гермиона, пытаясь схватить за руку обезумевшую от беспокойства мать.

На этот раз её не удалось остановить, миссис Забини вырвала руку и кинулась к своему сыну.

— Гарри! — коротко бросила Гермиона, поворачивая к нему голову.

Он понял. Подскочил сзади, успел схватить за талию, оттаскивая назад. Его лицо находилось вблизи её лица, буквально щекой касаясь её щеки, и он вдруг в этой борьбе вдохнул полной грудью, втягивая в себя чудесный аромат, исходящий от хозяйки дома, отчего на краткий миг словно обалдел от охватившего его волнения, внезапно ощутив, как тесно сейчас прижато к нему это высокое, стройное тело. Но вид корчащегося Блейза быстро привёл его в чувства. Он, насколько мог бережно, оттащил миссис Забини подальше, сам, с некоторым закрадывающимся в сердце опасением, глядя на её сына. Конечно, он верил в Гермиону, но, что если тот и правда не выдержит?

— Что вы ему дали?! Что вы ему дали?! Отпустите меня!

Но он крепко держал её руки, понимая, что теперь уже всё должно идти своим чередом, раз уж Гермиона настаивает на этом.

— Он сам должен справиться! — повторила Гермиона, не отрывая глаз от Блейза. — Смотрите! Смотрите внимательно.

Его агонические движения продолжались ещё некоторое время, теперь его трудно было узнать, настолько чередующиеся гримасы изменили его лицо, он, наконец, опустился на кровать, видимо, уже не в состоянии удерживаться на ногах, изо рта рвалось шумное дыхание, словно он пробежал длинную дистанцию, кожа посерела, на лбу выступили капли пота.

Гермиона присела перед ним на корточки, внимательно вглядываясь в его лицо, но ничего не предпринимая.

— Похоже, это всё, — заметила она как бы про себя.

Она пощёлкала пальцами у него перед глазами, наблюдая за реакцией, и кивнула.

— Всё, Гарри, можешь отпускать.

Он отпустил, где-то вдалеке ощутив прокатившуюся внутри волну сожалению, Забини только бросила на него быстрый взгляд через плечо, он смущённо улыбнулся, она моргнула своими длинными ресницами и кинулась к своему сыну, усевшись рядом, обнимая его за плечи, шепча в ухо:

— Ты как? Ну ты как?

— Нормально… — выдавил из себя Блейз первое слово после того, как начал корчиться от воздействия зелья и бормотать что-то нечленораздельное.

— Не торопись, — сказала Гермиона деловито, приподнимая его подбородок.

Она снова оттянула его веки, потом стала водить ладонями над его волосами.

— Ты помнишь что-нибудь?

— Почти ничего, — он закрутил головой и тут же сморщился, словно от мигрени, — что со мной было?

— Ничего хорошего. Но учти, нам нужно ещё проверить результат.

— Ты о чём?

— Где твоя палочка?

— Я сейчас принесу, — его мать стремительно вскочила и метнулась в гостиную.

— Она сильно испугалась? — спросил Блейз тихо.

— Пожалуй, — ответил Гарри, — выглядел ты не очень, прямо скажем.

— А сейчас?

— А сейчас ты похож просто на бледного, вспотевшего слизеринца, — с ехидцей произнесла Гермиона.

— Вот его палочка, — миссис Забини вернулась, протягивая палочку в воздух, не зная, кто именно должен её взять.

— Красное дерево? Хм… — пробормотала Гермиона. — Ну, давай, пробуй. А я буду смотреть.

Блейз послушно взял палочку.

— А что колдовать?

— Попробуй что-нибудь простое для начала.

Он пожал плечами.

— Акцио книга.

— Хорошо. А теперь то, что у тебя всегда получалось труднее всего, — кивнула Гермиона, когда книга со стола послушно перелетела на колени Блейза.

— Ммм. Труднее всего? Ну, хорошо, попробую, — он сосредоточился. — Джеминио!

И тут же просиял, обнаружив, что книга на его коленях обзавелась своей точной копией.

— И что теперь? У нас получилось?

— Похоже, да, — ответила Гермиона, тщательно вглядываясь в его лицо. — Что ты чувствуешь?

— Пожалуй… облегчение.

— Замечательно. Думаю, теперь ты сможешь колдовать без опасения.

— Правда?! Правда, всё?

— Вы уверены, мисс Грейнджер? То есть теперь он перестанет терять магию?

— Перестанет. Если вы не перестанете давать ему зелье.

— В каком смысле? — медленно спросила миссис Забини, а его сын встревожено взглянул на Гермиону.

— Вот рецепт, — вместо ответа она вытащила свёрнутый вдвое листок пергамента с написанным её мелким почерком длинным списком ингредиентов и вручила его Забини. — Будете приготавливать зелье каждый год.

— Раз в год?

— Именно так.

— И каждый раз снова придётся рисковать?

— Да, придётся. Но с каждым разом риск уменьшается. Однако с возрастом он опять станет расти.

— И сколько это будет продолжаться?

— До конца жизни.

— Конца?.. — миссис Забини опустилась на кровать и уронила голову на грудь, уткнувшись взглядом в пергамент, лежащий у неё на коленях.

— Другого выхода нет, так наложено проклятие. Большую часть того, что включает в себя рецепт, нетрудно приобрести, это есть везде, но кое-что… — Гермиона ткнула пальцем в листок, — например, это и это, можно найти только в одном месте в Британии и только за очень большие деньги. Этого в Британии не бывает, но кое-где за границей вы сможете, пожалуй, попытаться осуществить обмен, хотя не думаю, что тут возникнут проблемы, со средствами у вас, насколько мне известно, всё в порядке. А вот ЭТО, — подчеркнула она, — вы нигде и ни за какие деньги не найдёте. Вам придётся проявить завидную изобретательность, впрочем, учитывая вашу репутацию…

Она подвесила реплику в воздухе, но миссис Забини словно бы не заметила этого намёка.

— Послушайте, — она подняла голову, — вы говорите, что это всё стоит больших денег. Возможно, я должна возместить вам…

— Мне это ничего не стоило! — прервала её Гермиона ледяным тоном. — Вы забываете, где я работаю.

— Да, да, конечно. В таком случае, я хотела бы поблагодарить вас… и вашего будущего мужа…

— Не стоит благодарности.

— Я могу что-то сделать для вас? Для вас обоих? Ваша свадьба… возможно, что-то особенное…

— Оставьте нашу свадьбу в покое! — ответила Гермиона резче, чем следовало. — И вообще, нам уже пора. Пойдем, Гарри.

— Подождите. Может быть, вы, Гарри? Возможно, вы… Я непременно обязана отблагодарить вас! Если бы не вы…

— Ему тоже ничего от вас не нужно, — Гермиона схватила его за рукав, открывшего рот, в попытке выдавить какую-то вежливую фразу, и потащила к выходу.

Когда он уже был в дверях, его остановил возглас Блейза:

— Поттер!

Он обернулся.

— Я этого не забуду, Поттер! Запомни.

Он кивнул и вышел.

Он задержался буквально на пару секунд, но Гермиона уже ждала во дворе с таким видом, словно его не было полчаса.

— Вовсе незачем было так грубить в конце… — начал он, но она прервала его.

— Незачем?! Незачем?! Скажи спасибо, что я не плеснула это зелье в её высокомерную физиономию!

— Да ты о чём вообще? Где ты увидела высокомерие, она за сына волновалась, вообще-то.

— То есть, теперь ты её защищаешь?!

— Гермиона, защищаю в чём? От чего? Опомнись!

— Гарри, я… — она подошла к нему вплотную, скомкала в кулаках его рубашку, потом стукнула с размаху в грудь, к счастью, не костяшками, а так, бестолково, чисто по-женски. — Уффхх!

— Всё в порядке! Ну? — он сгрёб её в охапку, притянув к себе.

— Это тебе не поможет, — проворчала она откуда-то изнутри его объятий, — я всё равно видела, как ты на неё смотрел!

— Как? Да как я смотрел?

— Вот так! Ты сам знаешь.

— Ну ты и нашла повод для ревности! Она же мне в матери годится.

— Представь себе. Если ты думаешь, что это ерунда, то вспомни, что ты мне совсем недавно про неё сказал. И теперь я понимаю — почему.

— Ох, ну я сказал глупость! Не думаешь же ты всерьёз…

— Гарри, я не знаю.

— То есть?! — он отстранил её, с удивлением глядя ей в глаза, на которых уже виднелись слёзы.

Она замотала головой.

— Я не знаю, Гарри, я не думала, что… Не думала, что это будет так тяжело. Вокруг тебя много женщин, их всегда будет много, я раньше думала, что это такая ерунда, что я легко с этим справлюсь, а оказывается… Ты должен меня простить, Гарри, я, кажется, перестаю себя контролировать. Раньше могла, когда ты был не мой, а теперь… Я хотела её убить! Честное слово.

— Да ладно, не извиняйся. В конце концов, мне это даже немного нравится. Ну, твоя ревность.

— Нравится?! Нравится?! — она оттолкнула его руки, подбоченившись. — Как тебе не стыдно такое говорить?! Я мучаюсь, между прочим, а тебе, выходит, нравится на это смотреть?

— Ну, это такое странное ощущение, я сам не ожидал, что это так приятно, когда тебя ревнуют. И, знаешь, ещё, когда ты такая вся… ну… «вы забываете, где я работаю»! Прямо всего пробирает.

— То есть, ты хочешь, чтобы я вот так с тобой разговаривала?!

— Не всегда, конечно. Но иногда…

— Так, значит?! То есть вот это: «Гарри, уберись в комнате» тебе нравится? Так тебе говорить? Нравится строгая госпожа?! — она замолотила его ладонью по плечу.

— Ага, — захихикал он.

— «Гарри, ты опять всё измазал зубной пастой» — так с тобой общаться?!

— Классно!

— «Гарри, сколько можно швырять под стул грязные носки!»

— «Гарри, опять забыл поднять стульчак!» Именно так, — он уже смеялся в голос.

— Да, пошёл ты… пошёл ты знаешь куда?!

— И куда же, интересно?

— Сам догадайся! Не думала, что ты такой дурак! Да, да, и нечего улыбаться! Ты похож на дурака, и не спорь.

— Не хочу я с тобой спорить. Я хочу другое, особенно, когда ты такая.

— Лучше не говори, а то опять скажешь какую-нибудь глупость!

— Не волнуйся, я молча.

Он взял в ладони её лицо.

— Гарри… мы… — она попыталась обернуться в сторону в улицы, но он удержал её.

— Пусть смотрят.

Он принялся целовать её, сначала медленно, потом быстрее и быстрее, как будто стараясь непременно покрыть поцелуями всё её лицо. Она немедленно замерла, как замирала всегда, когда его охватывал порыв нежности, словно бы снова превращаясь в ту себя, не верящую, что это происходит с ней, она как будто сразу же опровергала только что выказанную ревность, потому что ревность предполагает наличие прав, но её как будто кидало из крайности в крайность.

— Гарри, я уже начинаю бояться этой свадьбы.

— Почему?

— Там кругом вокруг тебя будут другие женщины. И в других местах… Если мы с тобой захотим куда-нибудь пойти… И что я тогда буду делать?

— Неужели ты думаешь, что я настолько слабый, что стану клевать на всех подряд?

— Снаружи не станешь. Но внутри!..

— Кхм! Тебе не кажется, что ты несколько… перегибаешь палку?

— Кажется. И это меня пугает.

— Думаю, вряд ли у тебя на всех подряд будет такая реакция. Эта женщина, она… явно особенная, поэтому так действует. Недаром же у неё было столько мужей. Много таких не бывает.

— Возможно, ты и прав. Тогда мне просто жутко не повезло налететь на неё в самом начале нашей совместной жизни.

— Ну, это уж, скорее, я на неё налетел. По работе. Давай просто оставим в прошлом эту историю. Всё кончилось хорошо, и вряд ли мы с ней ещё встретимся.

— Боюсь, что ты ошибаешься, Гарри.

— Почему это?

— Неужели ты думаешь, что я так просто оставлю этот эпизод с лечением и не проконтролирую, всё ли в порядке.

— Я думал, ты просто сунула ей рецепт и решила забыть об этом.

— Я просто была… злая!

— То есть, теперь ты уже не злишься.

— Почти. Но ты заставил меня понервничать сегодня, Гарри. Так что придётся чем-нибудь это компенсировать.

— Эй, у тебя же цикл!

— А что, кроме этого никаких других способов нет, чтобы сделать жене приятное? Придумай что-нибудь! Или ты забыл, что обещал меня отвлекать от дурных мыслей? А я, между прочим, предупреждала, что могу стать очень сварливой.

— Не забыл я.

— Ну, вот и начинай проявлять фантазию, пока я не превратилась в зануду и истеричку. И пойдём уже отсюда. Сколько можно торчать в этом дворе? Этот дом навевает на меня дурные воспоминания.

Весь этот вечерний спектакль с его странными сценами, породил в нём парадоксальное ощущение преодоления препятствия. Как будто они вдвоём с Гермионой прошли какой-то сложный тест. Причём, этот был не из серии тех — прошлых, что они вместе столько лет сдавали не учителям Хогвартса, конечно, а жизни, самой жизни. К тем они привыкли, прекрасно знали все правила, проблемы и подвохи, привыкли терпеть и преодолевать, они и этим вот летом столкнулись с чем-то таким, подобным. Этот новый барьер имел другую природу, незнакомую, когда требовалось сперва словно отыскать на ощупь своего партнёра, понять, в какую сторону он движется, а потом уже двигаться туда же вместе с ним. Ему показалось, что им удалось отыскать этот выход, этот свет в темноте, и они как будто бы поднялись на одну маленькую ступеньку вверх. Вместе. По крайней мере, он на это надеялся.

И ещё его распирало от гордости, конечно. Ещё совсем недавно он, на чём свет стоит, проклинал проклятый Отдел Тайн, а вот сейчас, спустя совсем короткое время, изо всех сил гордился своей женой. Что она вот такая — может придти и решить проблему, которую никто до неё не мог решить. А она словно бы даже и делала одолжение, словно для неё вся эта проблема вообще была ерундой, мелочью, которую она походя решала, не особенно утруждаясь.

«Моя Гермиона!» — думал он с внутренней, самодовольной улыбкой. И плевать на то, как там она одевается, плохо ли, хорошо ли. Научится ещё. Обязательно научится.

Сентябрь — праздник, который всегда с тобой

БГ.

То, что она непременно постарается выбраться из постели пораньше в это утро, да ещё и так, чтобы его не разбудить, он знал прекрасно. Но ей бы это не помогло, потому что он всё продумал с вечера, а точнее, с ночи, когда нарочно встал и сходил вниз, на второй этаж, чтобы подготовить свой сюрприз. Поэтому, когда она утром тихонько сползла с кровати и направилась к двери, он даже не стал её останавливать. Пускай себе.

Через минуту снизу раздался вопль, который наполнил его сердце глумливым восторгом.

— Га-арррри! Ты глупый обормот! Немедленно верни всё на место, я опаздываю на работу!

Ну, разумеется, убежать с утра пораньше на работу в собственный день рождения — это было вполне в её духе! Не то, чтоб она совсем не любила поздравлений, но в этот раз ей точно хотелось укрыться от всех, чтобы не выслушивать этих бесконечных «как дела», «ну как ты», долженствующих непременно прозвучать, учитывая печальные события прошедшего лета. А её коллеги по работе навряд ли были теми людьми, кто стал бы беседовать с ней на такие темы. Он подозревал, что они должны ограничиться дежурным поздравлением, а то и вообще не станут о нём вспоминать.

Естественно, он ожидал сегодня кучи сов с посланиями и, может быть, даже посылками, но, похоже, всем им придётся дожидаться вечера, ему самому тоже некогда было рассиживаться дома.

Он медленно поднялся, с удовольствием потягиваясь, не собираясь сильно спешить на её вопли, потом накинул халат, захватив палочку с тумбочки, и направился вниз.

Идея с зеркалами пришла к нему вечером, когда он уже почти всю голову сломал, как бы сделать ей приятный сюрприз. Подарок — подарком, но нужно было ещё и что-то необычное, забавное, что создало бы ей настроение на весь сегодняшний день. Он заколдовал зеркала таким образом, чтобы они отражали Гермиону в самых, что ни на есть, волшебных нарядах и чудесном убранстве. Сама она ни за что не стала бы носить ничего подобного, но вот увидеть себя в чём-то таком великолепном, ей наверняка могло показаться забавным. Хотя по её крикам этого было и не сказать, но он же прекрасно знал, что, захоти она, давно бы уже убрала всё сама и даже не стала бы его будить. А если вопит и возмущается, значит понравилось, значит хочет с ним разделить свою радость.

— Гарри, ну я сколько раз тебя предупреждала, что ничего этого не надо! — воскликнула она, указывая в зеркало, как только увидела его в дверях ванной. — Что это за глупости такие?!

Из глубины зеркала на неё смотрела, словно, сошедшая со страниц какой-нибудь сказки принцесса с изысканной причёской в пышном белом платье с блёстками. Стоило повернуться и взглянуть вновь, как облик сменялся на что-то иное, не менее роскошное и умилительное.

Он, молча улыбаясь, подошёл и убрал чары с зеркала.

— И везде такое?

— Везде.

— Вот тебе делать было нечего.

— Ну, как сказать. Кстати, с днём рождения тебя, — он чмокнул её в щёку.

— Ага. Давай вечером?

— Всё-таки ты жутко занудная и унылая особа.

— Извини, но ты знал, с кем связался, так что претензии не принимаются.

— Хорошо, вечером, так вечером. Подарок за мной, и в театр мы обязательно сходим.

— Только не сегодня.

— Но на этой неделе. Билеты я возьму.

— Договорились. Всё, Гарри, иди давай, мне надо собираться.

Вот так и начался этот сентябрьский день.

Он даже передать не мог, как ему надоело шляться из одной лавки в другую. Его уже тошнило от этого дела, сплошные неприятные сюрпризы, один за другим, он не мог понять, как именно его угораздило в это вляпаться, и, судя по всему, конца и края не было видно впереди. Утешала только мысль, как он сегодня вечером вернётся с тем самым подарком, мысль о котором уже давно засела у него в голове, и как на него отреагирует Гермиона. Он надеялся, что это будет восторг, хотя и опасался, что на дурные воспоминания он её тоже натолкнёт. Однако он вообще сомневался, существовало ли что-нибудь, что не натолкнуло бы на какие-нибудь неприятные воспоминания, учитывая их общую, богатую на неоднозначные события жизнь.

Впрочем, до вечера ещё предстояло как-то дожить, а пока что он вновь направился в Аврорат, решив, что для визита к хозяйке магазина подержанных мантий ещё рановато, вряд ли она вернулась так быстро.

От дежурного он узнал, что начальство всё-таки решило установить в «Дырявом котле» скрытый пост, который при первом же обнаружении кого-то похожего на злоумышленника с амулетом, должен был задействовать специальные чары, что-то вроде публичного громовещателя, который был бы слышен по всей Диагон-аллее, об этом даже в «Пророке» тиснули предупреждение на первой странице. Что ж, возможно, это помогло бы кого-то спасти. После того, что он увидел вчера на Чаринг-кросс-роад, он думал, что такое предупреждение не помешало бы всему Лондону, но в Министерстве, со всей очевидностью, считали иначе.

Опросив двоих свидетелей вчерашней погони, и вновь не узнав ничего путного о беглеце, кроме пресловутой маггловской одежды, он убедил себя, что можно, пожалуй, и проверить, вернулась ли из итальянской поездки последняя известная хозяйка амулета. В действительности, у него уже просто терпения не хватало сидеть и заниматься рутинными процедурами, когда имелась возможность продвинуться в поисках. Насколько — он не ведал, но это всё-таки было лучше, чем гоняться за неизвестной тенью.

С очаровательной толстушкой Дианой — хозяйкой магазина подержанных мантий — он уже как-то встречался, правда это было довольно давно, ещё в школе, он заходил к ней с кем-то из Уизли, сейчас уже даже не мог вспомнить, с кем именно из них, и с тех пор она почти не изменилась — всё такая же улыбчивая, шумная и суетливая. На его счастье он увидел её за прилавком, когда вошёл в её небольшую лавочку. Конечно, здесь было попросторней, чем у Джо, но всё равно он не понимал, как они с помощницей умудряются втиснуть этакую уйму нарядов в настолько небольшое пространство, да ещё и разместить их так, чтобы почти все из них можно было разглядеть. Разумеется, он ждал очередного «а, мистер Поттер!» и немедленно дождался, стоило только хозяйке завидеть его на пороге.

— О, я не думала, что вы навестите нас так скоро после вашего вчерашнего визита! Прошу прощения, но я только-только из поездки.

— Да, конечно, мне сообщили. А скоро я, потому что дело срочное.

— Неужели? Неужели Аврорат что-то могло настолько заинтересовать в моём скромном заведении, что они прислали самого Гарри Поттера?

— Ну, раз вы только что приехали, вы, наверное, не в курсе, что происходит на Диагон-аллее и вокруг неё.

— Как? Неужели все эти жуткие слухи правдивы? На нас напали магглы? Но если даже и так, что им могло понадобиться здесь? Неужели они собираются переодеваться в подержанные волшебные балахоны?

— Напали магглы?! Кто вам сказал такую глупость? Это всего лишь единичный случай, да и никакой это не маггл, иначе, как бы он вообще попал сюда. На самом деле, меня интересует одна ваша вещь. Точнее, бывшая вещь.

— О, вот как? И какая же?

— Вот эта.

Он положил листок на прилавок и увидел, как немедленно лицо хозяйки омрачилось. На нём читалась досада и чувство вины.

— Как я вижу, вам эта вещь знакома, не так ли?

— Да… да, конечно знакома. Но, честно говоря, мистер Поттер, мне не хотелось бы об этом говорить.

— Прошу прощения, но, боюсь, без этого никак не обойтись.

— Ох, мистер Поттер, вы вновь заставляете меня переживать этот неприятный момент.

— Какой конкретно момент?

Диана отвернулась и вскинула голову, словно в готовности всплакнуть, но удержалась от столь демонстративного жеста.

— Знаете, мистер Поттер, это же подарок.

— Да, я в курсе. Я беседовал с вашим соседом.

— Серьёзно? Так если вы всё знаете, зачем же вы беспокоите меня этими огорчающими расспросами?

— Потому что Джо ни словом не обмолвился о том, куда потом этот подарок делся.

— Ох, мистер Поттер, мистер Поттер, вы так верно подобрали слово — делся! Он именно делся, и в этом моя вина.

Теперь ему стало понятно, почему Джо вчера не стал волноваться относительно своей подруги и расспрашивать его насчёт опасности своего подарка. Старьевщик и так прекрасно знал, что амулет больше не у неё. Только вот к кому тот перекочевал на этот раз?

— Вы надевали его?

— Нет, в том-то и дело, я не успела даже в нём покрасоваться, как… Как самым глупым, самым бездарным образом потеряла его. Мне так стыдно, так стыдно, мистер Поттер, ведь Джо хотел сделать мне приятное. Мне уже очень давно никто не дарил украшений, впрочем, вряд ли вы сможете меня понять. Вот ваша будущая жена наверняка ждёт от вас чего-то подобного. Поверьте мне, мистер Поттер, вам непременно надо подарить ей какую-нибудь красивую безделушку на свадьбу, она это обязательно оценит!

— Хм, наверняка я так и сделаю, но вы что-то сказали о том, как потеряли амулет. Вы не можете уточнить — где и когда.

— Да здесь же! Здесь, в этом самом магазине, в тот же самый день. И потянул меня за руку смеркут положить его на прилавок. А тут — этот!

— Этот?

— Ну да, проклятый искуситель, будь он неладен! И ведь знал мою азартную натуру.

— Да о ком вы говорите?

— Этот, как его… Людо. Которого попёрли с главы отдела спорта. Проспорила я ему, вот!

— Людо?! Людо Бэгмен?!

— Он, он самый, чтоб его флоббер-черви ночью обглодали! Поспорил со мной на результат матча, а я результат-то из газеты уже знала, да только не прочитала статью до конца, дура проклятая, вот и думала, что выиграю у него по лёгкому. Не тут-то было! Оказывается, матч-то отменили, не доигран он был, а результат напечатали тот, который оставался в момент отмены…

Он уже почти не слушал. Только пробормотал какие-то извинения и ринулся прочь из магазина. В голове царила прострация и гуляла дюжина крепких словечек.

Влетев в холл Аврората, он, не обращая внимания на окружающих, выпалил дежурному:

— Бэгмен. Адрес. Срочно!

— Вы тоже его ищете? — неожиданно спросил дежурный, наклоняясь вперёд к стойке приёмной.

— Что значит: тоже?

— Он пропал.

— Пропал?! Когда?

— Вчера. Уильямсон сейчас занимается его поиском.

— Он здесь? Мне нужно срочно с ним поговорить.

— Нет. Он как раз отлучился по адресу, который удалось добыть у маггловской полиции. Какой-то там родственник покойного Отто Бэгмена. Я не в курсе, честно говоря.

— Давайте скорее адрес!

— Сейчас… Вот.

Дежурный быстро нацарапал записку с адресом и передал через стойку. Он взглянул, и понял, что ему понадобится карта Лондона.

— Уильямсон давно отлучился?

— На самом деле, нет, где-то полчаса назад.

— Ну, ладно.

Расположенный на востоке Ньюхем мало того, что был одним из самых бедных районов, так и кроме как на Доклендском лёгком метро туда было не добраться, а это потребовало бы часа времени, не меньше, да ещё и пешком потом пришлось бы топать прилично. Само собой, никаких магических каминов там и близко не встречалось. Что же это за родственничек такой там объявился, и имел ли он вообще отношение к делу? Всё это казалось сомнительным, Уильямсон мог вообще отправиться туда просто на всякий случай, его-то время так не подпирало, как Гарри. Впрочем, выбора особого не было, ни по каким другим адресам Бэгмен всё равно не числился.

Подумав минуту, Гарри решил доехать до станции Кэнинг-таун, а там, не пересаживаясь на лёгкое метро, махнуть по нужному адресу прямо на метле. Таким образом он почти догонял Уильямсона, выгадывая минут двадцать. Ему надо было, во что бы то ни стало, перехватить коллегу до того, как тот решит, что делать дальше, если вдруг Людо найдётся по указанному адресу — Уильямсон же понятия не имеет ни об амулете, ни о роли Бэгмена во всём этом деле.

Широченное пустое пространство к востоку от Кэннинг-таун создавало впечатление настоящего пустыря, свободные парковки, одинокие деревья и низкие, крашенные заборы, поставленные неизвестно зачем, потому что за ним виднелись всё те же пустыри, как будто подчёркивали непритязательность этого района для попавшего в него впервые путешественника. Гарри даже особо не скрывался, накладывая чары невидимости под крышей застеклённой автобусной станции; вокруг не было практически ни души, если не считать людей в изредка проносящихся автомобилях по широкой трассе, прилегавшей вплотную к насыпи лёгкого метро. Пейзаж был не из тех, которые любят долго рассматривать, но когда он взмыл в воздух, его даже в чём-то порадовала эта урбаническая неприкаянность.

Очевидно, всё дело было во времени года. Даже нет, в конкретном месяце. Сентябрь всегда отличался трудноопределимой зыбкостью. Если ноябрь был суров и однозначен, знаменуя окончательный упадок, а октябрь являл собой яркий декаданс, то сентябрь оказывался как бы неопределённым промежутком, за время которого лето и осень могли поменяться местами несколько раз, словно бы порождая сомнение относительно обращения вспять ушедшего тепла. Сейчас, когда похолодало ещё больше, и над городом висели низкие, тяжёлые облака, того и гляди готовые разразиться очередной унылой изморосью, эта неоднозначность, казалось бы, была полностью потеряна, но сентябрь ещё мог преподнести свои сюрпризы, в этом он убеждался не раз. Однако к нынешней погоде проносящийся под ним унылый пейзаж однообразной кирпичной застройки с нарезанными часто и как попало небольшими улочками, подходил как нельзя кстати.

Он подумал о том, что у Гермионы сегодня день рождения, что она ребёнок этого самого сентября, но, как ни странно, в ней никогда не было той зыбкости, которую этот месяц дарил. Зато это время всегда было её любимым, и не из-за всяких там внутренних ощущений, конечно, а потому что в сентябре начиналась её любимая учёба. Интересно, она до сих пор сохраняла в себе это приподнятое настроение с началом осени? Он подумал, что стоит у неё спросить об этом, и полез в карман мантии за картой. Хаос мелких улочек с однообразными по виду домами не позволял хоть как-то ориентироваться внизу.

Его главным ориентиром была широченная автострада Ньюхем-вей на севере, но нужный адрес он отыскал благодаря небольшой методисткой церкви на Плимут-роад, отмеченной на карте, точнее, большой семиэтажке всё из того же бурого кирпича, по соседству с ней, которая на фоне местной застройки смотрелась настоящим небоскрёбом. Гастингс-роад, которую он искал, находилась уже совсем неподалёку.

Он приземлился на широкий кирпичный забор между двумя домами и спрыгнул с него прямо на тротуар, забрасывая метлу на плечо. Ему не хотелось снимать скрывающие чары, но одинокие прохожие в этих переулках мало обращали друг на друга внимание, зато замаскированный маг мог вызвать излишние подозрения у кого-то поопасней.

Гастингс-роад загибалась короткой буквой «Г», и вдоль всей верхней её перекладины и располагалось нужное ему трёхэтажное здание, низкое, словно расплющенное сверху, окна и двери создавали впечатление растянутости по горизонтали. И бедность, бедность просто бросалась в глаза, стоило только взглянуть на эти обшарпанные балконы, заваленные всяким хламом и увешанные верёвками с застиранными вещами. Местечко и вправду было не из лучших.

Он оглянулся по сторонам и вошёл во двор. Отгороженные металлической изгородью палисадники у дома с пожухлой, вытоптанной травой производили тягостное впечатление. Кирпичный забор, как крепостная стена окружал свалку с несколькими пластиковыми контейнерами внутри, весь остальной двор занимала небольшая стоянка автомобилей, в которую была превращена крошечная улочка, уводившая куда-то сквозь лабиринт таких же унылых домов бурого цвета.

По крайней мере, хотя бы подъезд выглядел недавно отремонтированным и расширенным наружу, нависая над входной дверью светлым прямоугольником. На двери был домофон, но Гарри, естественно, не стал им пользоваться, а открыл замок заклинанием. Пока что он не ощущал присутствия никаких посторонних чар, хотя предстояло ещё подняться на третий этаж.

Он услышал сверху громкие голоса уже тогда, когда оказался на площадке между первым и вторым этажом, и ускорил шаг. Очевидно, звукоизоляция здесь была такой же никудышней, как и окружающая обстановка. У двери нужной квартиры он остановился и прислушался. С противоположной стороны тесной лестничной площадки открылась другая дверь, в ней стояла полная чернокожая женщина, и её гневный взгляд обратился в его сторону.

— Когда-нибудь это прекратится, скажите на милость?! — воскликнула она. — Что это за вопли? У меня дети не могут заснуть!

— Я как раз пытаюсь разобраться, мэм. Пожалуйста, не беспокойтесь, возвращайтесь к себе.

Она оценивающе окинула его с ног до головы.

— Вы из какой-то социальной службы? Учтите, если через пять минут они не замолкнут, я звоню в полицию.

Она захлопнула дверь. Слишком громко, к сожалению. Внутри нужной квартиры на время всё затихло, а потом послышался какой-то странный шум. Он не стал больше ждать, и выхватил палочку, отпирая дверь.

Попав внутрь, он понял, что дом на Прайвет-драйв, в котором он провёл детство, был просто настоящим дворцом по сравнению с этой квартирой. Крохотная прихожая сразу выводила в небольшую комнату, бывшую, по-видимому, единственной, в ней же у дальней стены стоял и холодильник; вокруг валялись кучи какого-то хлама, упаковки от еды, нестиранная одежда, большие картонные коробки, полные вперемешку книгами, компакт-дисками, запчастями от электроприборов, посудой, бутылками с бытовой химией и просто каким-то барахлом.

Впрочем, именно теснота и позволила ему разом увидеть не только всю обстановку, но и разглядеть присутствующих, никто из которых явно не ожидал его здесь увидеть. Прямо перед ним на низкой тахте сидел сам предмет его поисков — Людо Бэгмен собственной персоной, и вид у него был явно какой-то растрёпанный и испуганный, казалось, он находится на грани истерики. Слева от него, ближе к двери стоял Уильямсон в своей пижонской мантии с палочкой наперевес. Но направлена она была отнюдь не на Бэгмена, а на третьего участника импровизированного действа. И вот этот третий и был самым любопытным из всех. Конечно, Гарри не знал его в лицо, потому что видел только мельком, но подобного и не требовалось, потому что он готов был узнать эту фигуру и одежду среди тысяч других, его погоня по пятам за этим малым стоила ему кучи нервов. Безусловно, перед ним был тот самый загадочный разыскиваемый вор, за которым он охотился уже столько времени, и который день ото дня становился всё наглее и бесцеремоннее. Тот даже не удосужился переодеть свою примелькавшуюся яркую ветровку, джинсы и кроссовки.

И именно этот факт позволил Гарри мысленно в одно мгновение восстановить всю ситуацию. Очевидно, квартира принадлежала вору, Уильямсон, разыскивающий Бэгмена, обнаружил того здесь и устроил засаду, возможно, и сам не ожидая, кто именно явится сюда, иначе не стал бы сидеть тут в одиночестве, зная, что от его палочки толку не будет. Возможно, он и до сих пор этого не знает. Нужно срочно его предупредить.

Когда Гарри вошёл, вор повернулся на шум, и на его груди немедленно сверкнул тот самый пресловутый амулет причудливой формы, оказавшийся неожиданно довольно большим.

— Ага, кажется, все в сборе! — заявил незнакомец неприятным тонким голосом.

У него было широкое круглое лицо, какой-то суетливый бегающий взгляд, да и тело его совершало периодические резкие движения, как будто он собирался немедленно сорваться с места, но удерживал себя. Несмотря на довольно плотное сложение, он производил впечатление гораздо более молодого человека, если присмотреться к нему поближе, особенно, когда шмыгал носом, словно ребёнок, и у Гарри возникло подсознательное ощущение, что с этим малым не всё в порядке.

— Парень, — начал он, — давай решим всё по хорошему. Пора уже остановиться. Если тебя кто-то заставлял… — он выразительно посмотрел на Бэгмена, — это примут во внимание. Просто отдай уже этот чёртов амулет!

— Ишь какой! Отдай ему! Вот тебе! — малый резко вскинул руку с выставленным средним пальцем, так что пришлось машинально отпрянуть назад. — Хитрые очень!

— На этот раз тебе так просто не скрыться. Нас двое, даже если какое-то время ты сможешь от нас бегать, мы поймаем тебя, нет — вызовем подмогу. А теперь тебе некуда больше деваться. Это же твоя квартира, ведь так?

— Моя! Моя, — яростно закивал головой парень, — такой добрый папочка! Такой добрый! — выкрикнул он со злой иронией что-то не совсем понятное Гарри. — Но теперь я сам по себе. Теперь вы все у меня вот! Вот где!

Он сжал в кулаке амулет.

— Ну всё, хорош! Хорош уже кричать. Скажи, что тебе надо?

Всё это время его несколько удивляло бездействие Уильямсона и молчание Бэгмена, оба давно уже должны были вставить хотя бы слово, учитывая опыт одного и неумение сдерживать свою болтовню у другого. Но, видимо, для его коллеги действительно стал неожиданностью факт, кого он видел сейчас перед собой, поэтому он и решил отдать переговоры на откуп Гарри, а у Людо страх основательно отнял возможность говорить.

Парень, тем временем, поднял указательный палец и ткнул им по очереди в сторону каждого.

— Ты! Ты! И ты! — он повернулся к Гарри и растянул последнее слово. — Я тебя запомнил. Они тоже мерзкие, как и все вы, но ты особенно. Бегал за мной, хотел поймать. Самый мерзкий. Я вас всех… — он снова сжал амулет, повернулся к Уильямсону и Людо и завопил: — Больше никогда! Больше никогда! Я теперь сам по себе! Ы-ыгхх!

Он сделал внезапный выпад кулаком в сторону Уильямсона, Гарри на миг показалось, что тому конец, но каким-то чудом тот изогнулся назад совершенно непостижимым образом, отклонив тело и умудрившись при этом остаться на ногах, так, что диву можно было даваться, откуда в таком не очень молодом уже человеке подобная гибкость.

«Хорошо, что догадался», — мелькнула в голове удовлетворённая мысль, и сразу следом он понял, что нужно сейчас же спасаться самому.

Он бросился в сторону от двери, перескочил через какую-то коробку, когда странный вор с амулетом на шее метнулся к выходу. У Гарри получилось это не столь ловко, как у его коллеги, потому что он задел за торчащую из коробки клавиатуру и едва не растянулся на полу. Но, по крайней мере, ему удалось избежать губительного прикосновения к своему телу. Он приготовился отпрыгнуть снова, но парень уже выбежал прочь из квартирки.

— Стойте! — крикнул он Уильямсону, едва не хватая того за мантию.

У него в памяти немедленно встали картины разгромленных автомобилей, взрывы, вопли людей… Хватило и одной такой жуткой погони. Теперь они могли точно узнать имя нападавшего, и найти его сложности не представляло. Найти и составить план поимки, потому что его надо было обязательно брать врасплох, пока он не задействовал силу амулета. Гарри сам собирался этим заняться, в конце концов, это было именно его дело.

Он не успел додумать все эти мысли, которые лезли ему в голову, как обоснование своего требования, потому что Уильямсон сейчас обязательно должен был спросить, почему он его останавливает, но Уильямсон не спросил. Он всё ещё держал в руке палочку, и по его виду совсем не было похоже, что он куда-то собирается бежать. Гарри только открыл рот, чтобы задать вопрос, как из палочки коллеги на него обрушился магический удар, отбрасывающий его спиной к ближайшей стенке, и в последний момент сообразив, что вспышка была зелёной, он только успел начать мысль: «Гермио…», когда сознание стало расплываться, скользя словно в объятия чёрной колеблющейся пелены.

Он как будто вновь услышал промелькнувшее над собой многоголосое пение, внушающее безотчётную тревогу и разрывающую душу печаль, меньше, меньше, никаких чувств, никаких реакций, полное затухание, и среди этого шёпот где-то за пределами возможности что-то воспринимать, когда не осталось уже почти ничего «услышь его, чей неумолчный рык вечно полнит вневременные небеса потаенного Ленга…». А потом бесконечную чёрноту разорвало несущееся на него пятно ярко белого света, стремительно расширяющееся, пока он не понял, что стоит прямо среди этого пятна, которое, на самом деле, уже никакое не пятно, что это длинный, уходящий в бесконечную даль знакомый перрон знакомого вокзала, а по бокам пустые чёрные провалы, и никаких признаков поезда, даже никаких рельс, ничего, совсем ничего. Он сделал машинальную попытку обернуться, но словно крутанулся на месте. Тут не было ничего «сзади», тут было только «здесь», и вообще никакого выхода. В памяти мешались обрывки каких-то напоминающих сны воспоминаний, что-то жутко похожее, только тогда кто-то должен был появиться, но сейчас он видел перед собой лишь одно узнаваемое им лицо — Гермиону, оно стояло перед ним, словно повиснув где-то вдалеке уходящего в никуда перрона огромным колеблющимся изображением, и, вслед за этим, воспоминания начали втекать в него сплошным потоком, он снова осознавал — кто он и что с ним было, лица, события, встречи. Он понял, что уже когда-то был здесь, или, по крайней мере, в подобном месте, потому что тогда по бокам перрона были рельсы, а не это непонятное ничто, и его заботила судьба осколка души Волдеморта, оказавшегося здесь, и ещё рядом был Дамблдор, и…

Он вспомнил вдруг события этого лета, вызванную из Арки чудовищную фигуру, кровь Гермионы на руках, её рассказ, аэропорт…

Ну же, чёрт возьми, он должен вернуться! Почему он не возвращается? Эй, кто-нибудь?! Ему хотелось закричать, но рот как будто сам собой не хотел открываться, признавая, что кричать тут некому, а тому, к кому он хотел обратиться, вряд ли нужны его напоминания.

А вдруг о нём забыли — промелькнуло в голове ужасное предположение. Вдруг он останется здесь навсегда — зависший между тем миром и этим, не имеющий возможности возвратиться и лишённый возможности отправиться дальше. И совершенно не у кого спросить совета. Он был бы сейчас рад кому угодно, даже Снейпу, лишь бы ему кто-то подсказал выход.

Стоило ему только подумать об этом, как чья-то фигура оказалась вблизи от него, по правую руку, казалось, кто-то просто подошёл сзади и встал рядом, но, так как он сам только что убедился, что «сзади» не было, трудно было сказать, откуда на самом деле взялся подошедший. У него была рыжая шевелюра и помятая, запачканная мантия.

— По правде говоря, я боялся, что это мой братик, — заметил Фред, входя в поле его зрения, — а у тебя тут довольно скучно, ты не находишь?

Он просто кивнул, всё ещё не в силах что-нибудь выговорить.

— Нет, я конечно, не ждал от тебя чего-нибудь, способного меня удивить, но на твоём месте я бы придумал другую игру.

— Игру? — наконец выдавил он из себя первое слово.

— Можешь ничего не говорить, я и так знаю всё, что ты мне скажешь. Учти, я тебе не справочник, так что не задавай мне всяких дурацких вопросов, которые тебе не терпится задать. В следующий раз тащи с собой Гермиону, пускай она тебе всё разъясняет, она для такого подходит лучше всего.

— Она жива.

— Ты уверен, приятель? По всем признакам она должна быть где-то здесь. Может быть, ты плохо искал?

— Она жива! — почти выкрикнул он, вдруг понимая, что привычный насмешливый тон одного из близнецов теперь начинает потихоньку его бесить.

— Как скажешь, — Фред пожал плечами, — мне почему-то кажется, что с тобой что-то не так, но всё никак не могу определить конкретно. Знаешь, — он доверительно наклонился к его уху, — здесь вообще беда с конкретикой.

И он подмигнул со своей обычной лукавой улыбкой.

— Ты… Я…

— Молчи, молчи! Говорю же, я знаю, что ты спросишь. Видишь ли, это вот, — Фред закрутил головой по сторонам, — оно специально здесь. Ну, чтобы такие, как мы с тобой, попадающие сюда в первый раз, могли привыкнуть. Иначе, если сразу туда, — мёртвый близнец махнул рукой вперёд, — мы создаём ненужное волнение… Мерлин, говорю же, сюда надо Гермиону!

— Я не в первый раз, — промолвил он, опустив голову.

— Серьёзно? Тебе это всё точно не кажется, приятель? Знаешь, есть такие, у которых… — Фред покрутил ладонью над собственной шевелюрой, — зацикливается. И они потом ни туда, ни сюда. Правда их довольно быстро выбрасывают пинком под зад. Ты кое с кем из таких знаком.

— Уверен?

— А то! Откуда, по-твоему, берутся призраки?

— Вот как.

— А ты думал! Тут «администрация» суровая, уж можешь мне поверить.

— Я смотрю, ты уже всё тут изучил. И даже, наверное, пытался подшутить в своей привычной манере.

— Да, как сказать, я же тебе говорил: никакой конкретики. Пугать не хочу, но тут никакое чувство юмора не спасёт. Честно! Вот сейчас я с тобой разговариваю, а через секунду… Да и есть ли тут секунды? Я сомневаюсь. Я сомневаюсь, что тут вообще что-то есть, что я не просто иллюзия в твоей голове.

— Ну, ты не больно-то похож на иллюзию, — он хотел схватить Фреда за рукав, но вдруг понял, что почему-то не хочет этого делать, ощущая, как весь с головы до ног наполняется каким-то неприятным чувством затаённой тревоги.

— На самом деле, как скажешь, если это и иллюзия, то, в любом случае, твоя собственная, а мне, так или иначе, было приятно с тобой поболтать.

— Ты уже уходишь? Погоди! Скажи, как мне вернуться? Мне надо… мне надо к Гермионе! Обязательно!

— Теперь я вижу, что ты и правда отличаешься. И это странно. Похоже, у тебя и правда должно получиться. Кстати, раз уж такое дело, передай привет Джорджу и скажи, чтобы не больно-то торопился, я уж как-нибудь потерплю тут без него ещё немного.

— Умм, да, обязательно, но…

— И заодно отвесь ему от меня хорошего пинка за то, что захапал себе мою невесту! Его слегка извиняет только то, что паршивец не забыл назвать сына в мою честь. Но только слегка!

— Я… так и сделаю, хотя вряд ли он поверит, но как…

— Там сейчас что?

— В каком… смысле?

— Ну, что — какое время года?

— А! Сентябрь.

— Вот как. Впрочем, какая разница. Удачи…

Он хотел ответить, но понял, что некому. Платформа была пуста. Он только попытался оглянуться, как всё словно бы поехало назад — свет вокруг него с огромной скоростью отдалился куда-то вдаль, превратившись в крошечное пятно, а потом вовсе исчез. Какое-то неописуемое время он плавал в чернильной тьме, не осознавая этого, а после сквозь неё стали проступать вполне привычные ощущения тела, и он почувствовал, что лежит с закрытыми глазами на чём-то мягком.

Он открыл глаза и с разрастающейся неприязнью увидел склонившееся над ним круглое как луна лицо Людо Бэгмена. Повелитель мёртвых неумолимо держал своё слово, он снова вернулся.