Бестиарий (гет)

Предупреждение: глава длинная, но важная для сюжета и дальнейшего повествования. Наберитесь терпения)

* * *

Эрика не спала всю ночь. Ее то и дело била мелкая дрожь, а нити сознания спутались в тугой узел. Она пыталась успокоить себя. Вслух говорила, что все нормально, что все быстро закончится, и она вернется к нормальной жизни. А потом с досадой понимала, что никто к этой нормальной жизни не возвращается, и снова начинала дрожать, как осенний лист на ветру. Ее пугало будущее, окутанное черным и вязким туманом охотничьей жизни. Гнетущая тишина ночи давила на нее, навязывая мрачные мысли, а ожидание мучило похуже каторги. И она ждала наступления утра, когда в тихом городке зашевелится жизнь и когда Эрика сможет, наконец, отвлечься и заняться делами, которых, в связи с внезапным переездом, накопилось не мало.

И вот на горизонте нежно-красным забрезжил рассвет, а потом и вовсе растекся по фиолетовому небу, как краска по полотну.

По дорогам заскрипели шины, зацокали каблуки, и Эрика вздохнула, отложив в сторонку «Портрет Дориана Грея», который читала, чтобы отвлечься. Она встала, открыла дверь на балкон, пропуская утреннюю свежесть в дом, достала из пачки сигарету и закурила. Никотин разбежался по венам, успокаивая. Два месяца она не курила: собиралась бросить, да куда уж теперь. Нервы трескаются, как выцветшая краска, и острое желание взять в рот сигарету превратилось в необходимость.

Она затянулась и выпустила в воздух серые пучки дыма. Совсем рядом умиротворённо шелестел клен, а ветер обдувал бледное лицо. Она опустила веки.

Золотистый свет медленно полз по стене, окрашивая ее в естественно красный цвет, и добрался до Спринклс, окутывая теплом. Вдруг на балкон прямо напротив дома Эрики, хихикая, вышла парочка, портя всю идиллию. Парень был в одних спальных штанах, а девушка в шелковом зеленом халатике, едва прикрывающем бедра. Мужчина приобнял ее за талию, шепнул что-то на ухо, а она расхохоталась и поцеловала его, причем так, будто готова была проглотить.

— Какая гадость, — скривилась Эрика и, затушив бычок, отошла от окна.

Она достала из шкафа чемодан и закинула туда все необходимое: шмотки, побрякушки, необходимые каждой девушке, книги, диски и остальные вещи по мелочи. Гитару положила в чехол и аккуратно поставила возле чемодана.

Рокки (так она звала гитару) была ее другом и товарищем. С ней она прошла все круги Ада и сейчас не собиралась ее бросать. Эрика вздохнула и, уперев руки в боки, осмотрела собранные вещи. Осталось только определиться с работой. Нужно наплести что-нибудь относительно правдоподобное, чтобы лишних вопросов не возникало, и свалить, не оглядываясь. Долгое прощание ни к чему хорошему не приводит.

Она надела кожанку и вышла из дома.

* * *

— Ты берешь с собой гитару? — спросил Сэм, указывая на чехол в руках Спринклс.

— Да, или я не имею право на увлечение, пока буду мотаться с вами? — она саркастично выгнула светлую бровь.

— Нет-нет, имеешь, — поспешно замотал головой Сэм и неловко потянулся к гитаре. — Давай помогу положить в багажник.

— Нет, — она отвела руку в сторону и недовольно посмотрела на Сэма. — Она со мной поедет, на заднем сидении. Лучше с чемоданом помоги.

Она вручила ему свою ношу, и Сэм затащил ее в багажник черной Импалы.

Винчестер указал ей садиться в машине и хотел по-джентльменски приоткрыть дверь, но Эрика его опередила.

Она забралась в машину, случайно слишком сильно дернув руку. Дверь хлопнула, эхом лязгнув по салону.

— Эй! — возмущенно воскликнул Дин и развернулся на водительском сидении, чтобы посмотреть в лицо Эрики. Она застыла на месте, сконфуженно глядя на него. — Раз уж ты теперь с нами, то, будь добра, обращайся ласково с этой машиной, проявляй уважение, — строго выпалил Дин.

Эрика прищурилась:

— О, прости, не знала, что у тебя фетиш, — она выразительно кивнула. — В следующий раз поклонюсь машине, и только потом сяду.

— Это не фетиш, — Дин развернулся на дорогу. — В этой машине мы с братом кровью истекали, это так к сведению, — сказал он и поправил подкошенное зеркало.

Эрика промолчала и невольно обхватила тонкими пальцами чехол гитары там, где должен быть гриф. Сэм, нагибаясь в три погибели, залез на сидение рядом с водителем, и Дин повернул ключ зажигания. Машина загудела и, подрагивая, плавно покатилась по дороге.

Ехали в полном молчании и, если бы не музыка, играющая в машине, напряжение, нависшее в салоне Импалы, безжалостно придавило бы их. Эрика всю дорогу пялилась в окно на сменяющийся пейзаж и думала о том, что ждет ее в доме таинственных Баттенбергов. Колени ее тряслись каждый раз, когда она представляла Бестиарий в своих руках. В голову ей лезли самые сумасшедшие мысли, которые она старался отгонять, встряхивая белой макушкой.

Дин угрюмо вел машину и хмурил густые брови, спасаясь от солнечных бликов, а Сэм судорожно думал, что сказать, чтобы немного охолодить накаленную обстановку. Обычно атмосферу своими плоскими шутками разряжал Дин, но сейчас он был слишком занят дорогой, да и вообще пребывал в угрюмом расположении духа. Ничего хорошего не выдумав, Сэм расслабил спину и тоже уставился в окно.

И вот они уже пересекли границу нужного штата, заехали в город и долго искали улицу, написанную на листке Эдвины. Оказалось, они живут на самой окраине небольшого городка.

Когда Дин, Сэм и Эрика подъехали к дому, они долго смотрели на него и искали подвох.

Это было богатое и изысканное поместье, похожее на средневековый дворец. Всюду здесь проглядывалась Эдвина: и в мощеной желтым камнем дорожке, и в сочно-зеленом газоне, и в белых стенах дома, и в радужных клумбах, и в аккуратно стриженых кустах под большими округлыми окнами.

— Вы куда меня привезли, сволочи? — Эрика ошарашенно смотрела на огромный дом из окна Импалы.

— Охренеть у них домишко, — точно подметил Дин.

Сэм обернулся на Дина, потом на Эрику, еще раз посмотрел на адрес, данный Эдвиной, пожал плечами и вышел из машины. Эрика и Дин последовали его примеру.

Как только они выбрались из Импалы, в лицо им ударил ветерок, изобилующий цветочными запахами. Дворец был единственным домом в округе. У Баттенбергов не было навязчивых соседей, не было лишней грязи, и машины мимо их дома проезжали редко. Наверное, поэтому жизнь здесь весело шелестела и пестрела. Совсем рядом, казалось в каждом маленьком кустике сада, чирикали птицы, где-то было слышно ласковое журчание воды и ржание лошадей. Даже солнце поливало поместье особенно ярко.

Они ступили на нагретую солнцем мощеную дорожку и шли, неловко оглядываясь.

— Постойте, — из-за зеленого куста-шара послышался женский голосок, и показалась белая шляпка.

К ним, подняв подол пышной юбки, бежала Эдвина. Выглядела она все так же аристократично и средневеково, под стать своему дому. Волосы ее были туго закручены спиралью и собраны на макушке. Лишь один локон ложился на белую грудь, поддержанную тугим корсетом.

— Боже, как же хорошо, что вы пришли! — улыбаясь, Эдвина сложила веер и протянула руки к Сэму и Дину.

Затем она взглянула на Эрику, и улыбка ее нехорошо дрогнула.

— Эрика! — пропела она с наигранным дружелюбием и, высвободив руки Сэма и Дина, Эдвина схватилась за ладони Эрики. — Какой ты стала…

Эдвина осеклась на полуслове и с потухающей улыбкой осмотрела Спринклс. Рваная серая футболка, искусственно состаренные джинсовые шорты, да и еще неестественного цвета длинные волосы, не собраны и растрепаны. Настоящая оборванка. С изящной Эдвиной не шла даже в сравнение.

Пауза неприлично затянулась, и Эрика насмешливо выгнула бровь.

— Такой взрослой, — снова заулыбалась Эдвина, выпуская руки Эрики.

Она отошла от них на пару шагов и лукаво наблюдала за тем, как Дин, Сэм и Эрика с удивлением и даже с опаской осматривают дом и большой зеленый сад.

— Впечатляет, правда? — спросила она. — Такие дома строили в XVII веке. Сейчас их очень мало осталось. В нем я чувствую себя уютно. Пойдемте внутрь, — Эдвина рукой указала на входную дверь дома и, цокая каблуками по каменной дорожке, повела их к дому.

Они оказались в зале неприлично больших размеров. Даже вздохи, сердцебиение здесь отдавались гулким эхом. Среди великолепия зала Дин, Сэм и Эрика чувствовали себя неудобно. Кругом здесь стояли дорогие вазоны, статуэтки, на стенах висели картины в золотистых резных рамах, на потолке со сложным орнаментом блестела и переливалась хрустальная люстра, а из окон в зал пробирался яркий свет.

Дин присвистнул.

— Это же сколько бабла можно срубить, если продать эти вещи?

— Много, — многозначительно отозвалась Эдвина. — Мы, если признаться, так с братом и добываем деньги. Продаем бесполезные вещи, которые уже давно не нужны, а ценители древностей готовы совсем неблагородно откусить друг другу головы и предоставить целую гору денег.

— Не хило, — Дин кивнул, проводя рукой по настенной лепнине.

Вдруг по лестнице к ним сбежал парень. На последней ступени он остановился и осмотрел темными глазами новоприбывших. Губы его очертила мягкая улыбка.

— Это Клетес, мой брат, — Эдвина вышла на шаг вперед и встала около брата, невесомо коснувшись пальцем его свободной белой рубахи.

— Я тебя помню, — Эрика, все это время стоявшая за широкими спинами Винчестеров, выступила вперед, нахмурившись. Клетес поджал губы и кивнул. — Ты набил мне татуировку, — она широко распахнула голубые глаза и нервно хмыкнула. — Когда мы с тобой встречались, ты был не таким зализанным.

— Точно, — он усмехнулся и скользнул по ней темными глазами. — Ты тоже изменилась. Стала такой взрослой.

Эрика прищурилась. Сразу видно — родственники. Но, хотя сказали они одно и тоже, но вкус у этих слов был разный. Эдвина говорила фальшиво и надменно. В ней едва скрывалось едкое разочарование.

С Клетесом все иначе.

Необыкновенное тепло исходило от его слов, и что-то искреннее и родное звенело в мягком голосе. Он был словно приятное воспоминание из детства. Она улыбнулась, приподняв уголки губ.

— Мне жаль, что с тобой все так сложилось.

Она подняла голубые глаза на него. Эрика поняла, о чем Клетес говорил, о чем жалел.

— Мне тоже, — она как можно беспечнее пожала плечами, но внутри у нее все скукожилось и сжалось в один склизкий и холодный сгусток.

— А это Сэм и Дин, — Эдвина по очереди хлопнула братьев закрытым веером по груди. Они тихо охнули от неожиданности.

— Рад знакомству, — учтиво кивнул Клетес и пожал протянутые руки. — Вы настоящие знаменитости среди тех, кто хотя бы косвенно связан с нечистью.

— Что уж поделаешь, талант не спрячешь, — ответил Дин, улыбнувшись.

— Ты не принес Бестиарий? — Эдвина многозначительно кивнула.

— Нет, он в библиотеке, — Клетес развернулся, кивнул следовать за ним и зашагал по лестнице.

— Пойдемте, дорогие, — сияюще улыбнулась Эдвина и с громким шорохом раскрыла кремовый веер. Платье ее зашелестело, зашуршало и поползло по широким мраморным ступеням. Троица переглянулись за ее спиной и, синхронно пожав плечами, двинулась следом. Они шли по длинным, хорошо освещенным коридорам, устеленным красным ковром. На стенах висели картины с пейзажами и портретами. Эрика отметила, что природа еще сносная, а вот лица у людей серые и кислые, будто те лимон проглотили. По таким коридорам было бы страшно пройтись ночью.

Эдвина и Клетес завели их в большую библиотеку, от пола до потолка уставленную книгами. Стеллажей тут было так много, что комната больше походила на книжный лабиринт.

— Ух ты! — выдохнул Сэм и первым вошел в комнату, вертя головой как сова. Вид его очень впечатлял, и он с восторгом представлял, сколько здесь сохранилось знаний и размышлений, пришедших из средних веков. Возможно, некоторые экземпляры даже были единственными в своем роде, и от этого глаза Сэма все больше загорались ярким огнем. Дин бурчал у него за спиной что-то про зануду и ботаника, а Эрика снисходительно ухмылялась.

— Подойдите сюда, — Клетес подозвал их рукой к массивному дубовому столу. На самой его середине лежала книга. Эрика ожидала почувствовать что-то: шевеление в груди, снисхождение озарения, притяжение, но не было ровно ничего. Для нее это была простая книга с деревянной обложкой. Судя по всему, Эдвина, Клетес, Сэм и Дин тоже чего-то ждали и внимательно следили за малейшим движением Эрики. Но ни единый мускул на ее лице не дрогнул, рука не потянулась к книге, не было вообще ничего, и Эрика развела руками под их пытливыми взглядами.

— Я ничего не чувствую, — заявила Спринклс.

— Попробуй открыть, — Эдвина развернула книгу Эрике и пододвинула поближе к ней. Спринклс наклонилась, и длинные волосы свесились на стол, рассыпаясь по нему, как белый снег по дороге. Она пальцами аккуратно тронула краешек деревянной обложки и, убедившись, что снова ровно ничего не чувствует, открыла Бестиарий. По пожелтевшему и зыбкому пергаменту бегали буквы. Они, как поезда, проносились по странице, делали виражи и путались перед глазами.

— Я ничего не вижу, — Эрика выпрямилась, сконфуженно сморщившись. — Я же говорила: никакая я ни Сивилла, — она отошла от стола на несколько шагов, подтянув лямку гитары. Ей вдруг в мгновенье стало так легко, что захотелось подпрыгнуть от радости. Нет дара — нет Винчестеров.

— Постой, — Эдвина грозно подошла к ней и, раздраженно вцепившись в запястье твердой хваткой, вернула ее к столу. — Мы не могли ошибиться, — в голосе ее зазвучали стальные нотки. — Ты не разобралась. Смотри еще. Если увидишь знакомые буквы, значит, все правильно.

Эдвина расправила плечи и стала в миг строгой и властной. Эрика сглотнула и медленно опустила голову.

— Тут все буквы знакомые, только прыгают из угла в угол, — Эрика зажмурилась и тряхнула головой, пытаясь выбросить из нее запутанные строчки. Она четко видела буквы английского алфавита, однако они расползались по страницам, как муравьи, и упрямо не складывались в слова.

— Вот! — хлопнула в ладоши Эдвина и довольно улыбнулась.

— Ошибки нет, — заключил Клетес. — Ты Сивилла.

Эрика недоуменно распахнула глаза, и внутри у нее все упало куда-то в живот. Не может такого быть. Неужели они не видят всего этого?

— Лично я вижу только бегущие символы, — Сэм задумчиво склонился над книгой, отбросив в сторону сахарные волосы Эрики, которые ложились на желтые страницы. — Знаешь, какие-то закорючки, треугольники, что угодно, но не нормальные, адекватные буквы.

— Но я даже слов не вижу! — Эрика выпрямилась, как гитарная струна, и возмущенно посмотрела на Сэма, будто это он виноват во всех ее бедах. — Просто набор букв.

— Первое время ее трудно будет читать даже тебе, — Клетес подошел и положил руку ей на спину. — Тебе нужно тренироваться, пытаться ее разгадать, прочитать. Со временем у тебя получится.

— Да, обязательно, вот только пока идти на охоту на монстров из Бестиария вам рановато, — Эдвина хлестнула веером по ладони и сжала пальцы. — Мой брат прав, тебе нужно привыкнуть, а пока вы будете жить здесь, — она обвела гостей глазами. Взгляд ее, твердый и решительный, никаких возражений не принимал и не рассматривал.

— Но в Вашингтонских лесах засел гигантский паук! — почти одновременно воскликнули братья. — Мы не можем сидеть, сложа руки.

— Паук?! — ошалело крикнула Эрика, во все глаза пялясь на Винчестеров.

— И что вы собираетесь делать с ним? — лицо у Эдвины насмешливо вытянулось. — По всем признакам, это существо из Бестиария, и ваше оружие на него не действует. Так как же вы собираетесь с ним справиться? — она уперлась ладонями в стол и пытливо посмотрела на Сэма и Дина. — Ошейник на него наденете? Это безрассудство.

— Но могут погибнуть люди… — тихо ответил Сэм.

— И вы, к сожалению, пока ни чем не можете помочь, — нарочито спокойно произнес Клетес. — Да и потом, я не поверю, что вы приехали сюда, оставив лес без защиты, — он наклонил голову набок.

— Один из монстров Бестиария — это гигантский паук? — Эрика, которую просто проигнорировали, взяла Дина за рукав куртки и развернула лицом к себе.

— Да, — раздраженно кинул Дин.

— Почему вы мне об этом не сказали? — она чуть не задохнулась от возмущения. Живот ее неприятно скрутило.

— Замотались, забыли рассказать, с кем не бывает? — Дин насмешливо развел руками и отвернулся от нее.

— Что? — хрипло взвизгнула Эрика и еле подавила в себе желание врезать по наглой физиономии.

— Вот видите? Видите? — Эдвина веером указала на растерянную Эрику. — Вам еще нельзя идти туда. Вы абсолютно не готовы.

— Эдвина права, — поддержал сестру Клетес. — Вам нужно побыть здесь. Идти охотиться сейчас — настоящее самоубийство.

Дин и Сэм сжали челюсти и кивнули.

— Пошлите, я помогу вам забрать вещи из машины, — Клетес опять тронул спину Эрики и немного подтолкнул к выходу. Она рассеяно поплелась куда направляли и, выходя из библиотеки, обернулась через плечо. Эдвина закрыла Бестиарий и взяла в руки, прижав к себе. И Эрика вдруг озлобилась, и холодный иней осел внутри, однако причины вспышки она понять так и не смогла.

* * *

Уже на следующий день Эдвина основательно взялась за Эрику. Она решила переделать Спринклс: превратить «из оборванки в принцессу».

Начала она с того, что надела на нее сарафан поросячьего цвета. Правда, долго Эрика его не проносила, и уже через час он валялся в мусорном ведре, а сама Спринклс щеголяла по дому в джинсах и футболке.

Эдвина не отчаялась и решила взяться за ее волосы. Баттенберг ходила возле Эрики и приговаривала, что волосы, тем более длинные и сильноокрашенные требуют ухода и непременно должны быть собраны. Эрика закатывала глаза, цокала языком, но после долгих уговоров, все же позволила Эдвине собрать ее волосы в высокий хвост. Спринклс пожалела об этом сразу, как только расческа коснулась ее головы. Эдвина чуть не выдрала ей все волосы, и Эрика с визгом вылетела из дома.

Эрика нашла свое убежище в придворной конюшне. Эдвина туда не ходила, ибо место «дурно пахнущее». Была бы ее воля, она бы непременно снесла ее и разбила там очередную клумбу с экзотическими цветами и розовыми кустарниками. Конюшня до сих пор стояла на заднем дворе только благодаря Клетесу. Кони были его самой большой отрадой. Он любил каждого своего жеребца, а лошади бесконечно любили своего хозяина. Даже самый свободолюбивый конь усмирялся в его присутствии, становился покорным и ласковым, и Эрика каждый раз восхищалась его умению.

— Как ты это делаешь? — спросила однажды Эрика, когда одна строптивая лошадка чуть не лягнула ее в бок, пока Спринклс пыталась ее покормить.

— Лошади умные, — отвечал Клетес, гладя жеребца по морде. — Они тонко чувствуют, когда человек их страшится. Ты же побаиваешься их, не так ли?

Эрика кивала. Вороной конь исполинского размера внушал немалый страх, и даже самый суровый человек был бы придавлен его мощью.

— Вот, — выразительно сказал он, проводя пальцами по темной гриве. — В таком случае, зачем им тебя слушаться? С лошадьми нужно обращаться уверенно, глядеть прямо в их глаза. Тогда они тебе и подчинится.

Подобные разговоры очень часто проскальзывали между ними, и Эрика с замиранием сердца слушала его рассказы.

Клетес был совсем не похож на Эдвину.

Он любил работать в саду и ухаживать за своими лошадьми, ему никогда не нравился крокет, который так любила Эдвина, а еще ему очень нравилась современная жирная пища. Эдвина же терпеть не могла ничего современного и ругала людей за то, что они испортили и опошлили мир. Многие порядки, установленные Эдвиной в доме, были не по душе Клетесу, но он молча продолжал им следовать.

— Зачем же ты тогда ее слушаешь? — недоуменно спрашивала Эрика, наигрывая на гитаре незатейливую мелодию. Она искренне не понимала, как можно так долго жить в доме, где не можешь чувствовать себя уютно и свободно.

Он усмехнулся ее вопросу.

— Сразу видно, у тебя нет младшей сестры, — философски заключил Клетес. — Она ведь моя сестренка, Эрика, — произнес он и красноречиво посмотрел на нее, будто после этих слов она должна сразу его понять.

Последовала долгая пауза.

— У меня нет больше никого кроме нее, и я хочу, чтобы она жила в привычном для себя мире, хоть он и устарел немного.

Струна нехорошо звякнула и едва не оборвалась.

— А ты как же?

— А мне и так хорошо.

Если с Клетесом у нее завязались доверительные дружеские отношения, то с Винчестерами она практически не разговаривала, да и они с ней тоже.

Сэм облюбовал в саду Баттенбергов беседку, окутанную густым сочно-зеленым плющом, и при каждом удобном случае он брал из огромной библиотеки книгу, садился в беседку на скамейку возле шелестящего кустарника и читал.

Дин же откровенно скучал все это время. Он по несколько раз на дню звонил Стиву и спрашивал о делах в Вашингтонском лесу, мыл свою машину или валялся на диване в наушниках. Когда ему становилось совсем скучно, он шел к Сэму и начинал его донимать, подшучивая над его задротством и феноменальной занудностью.

Эрика и Винчестеры встречались только за завтраком, обедом и ужином, перекидывались парой слов о Бестиарии и молча давились традиционной английской стряпней.

С Бестиарием дела продвигались гораздо медленнее, чем ожидалось. За неделю проживания у Клетеса и Эдвины, Эрика сумела четко увидеть лишь одно единственное слово, «плавник», и больше ничего. Стараясь разобраться в прыгающих, как блошки, буквах, Эрика проводила часы за книгой, и порой Клетесу приходилось оттаскивать Спринклс от Бестиария.

Однажды, когда она снова увлеклась, Клетес взял ее за руку и вывел в сад. Там стояло несколько мишеней, а на массивном столе, вытащенным Клетесом из закромов дома, лежало оружие. Винчестеры были там и демонстрировали свое боевое мастерство. Выстрелы раздавались на весь сад, и Эрика закрыла ладонями уши, чтобы привыкать к оглушающему звуку постепенно.

Клетес подвел ее к столу с оружием.

— Выбирай, — сказал он. — Какое тебе по душе?

Эрика медленно осмотрела все снаряжение: обрез, револьвер, клинок, ружье, лук…

Она уверенно протянула руки к луку и колчану со стрелами.

— Прекрасный выбор, — кивнул Клетес и ладонью указал проходить к Винчестерам, однако сам к ним не пошел.

— Какие люди решили почтить нас своим вниманием, — усмехнулся Дин, запуская ровно в цель очередную пулю.

Эрика закатила глаза и, достав из колчана стрелу, прижала ее оперением к тетиве. Прикрыв один глаз, она прицелилась и натянула тетиву. Наконечник был наставлен точно в красный круг, и Эрика выпустила стрелу. Она с визжащим свистом рассекла воздух и врезалась в мишень.

— Семерка, — кивнул Сэм, сложив руки на груди, и на неприкрытом рубашкой предплечье показалась сеть набухших вен. — Неплохо. Давно стреляла?

— Из лука? — Эрика глянула на Сэма из-под завесы белых волос и кивнула. — Давно. Последний раз лет семь назад в тире.

— Тем более неплохо, — Сэм откинул пряди, упавшие ему на лицо и добродушно улыбнулся.

Эрика грустно усмехнулась, достала стрелу и встала в стойку.

— Раньше я могла попасть в яблочко с пятидесяти метров, а сейчас… — она выпустила стрелу. Шестерка.

— Слушай, Рикки, мы почти ничего не знаем о тебе, а нам еще работать вместе, — заметил Дин, складируя пистолет на стол, а потом пристально посмотрел на нее.

— Ну, первое, что тебе следует знать: я терпеть не могу, когда меня называют Рикки, — она запустила еще одну стрелу в мишень. Опять шестерка. Она глубоко вздохнула. — А во-вторых, простите, мальчики, о себе не рассказываю.

— Хватит уже из себя недотрогу строить, — Дин оперся о стол, сложив сильные руки на груди. — Мы не просим тебя рассказать про все скелеты в твоем шкафу. Лишь элементарная информация общими словами.

Эрика сглотнула и задумчиво опустила лук.

— Об отце я ничего не знаю, даже имени, а вот мать была охотницей. Она была абсолютно повернута на деле. Я редко видела ее. Иногда она пропадала месяцами, а я торчала у оседлых охотников. Они, естественно, нянчились со мной, водили в школы, учили меня стрелять и тому подобное. В общем, мать больше любила нечисть, чем меня. С тех пор я возненавидела охоту и все, что с ней связано, а потом… — она сделала паузу и с интересом стала рассматривать траву под ногами. — Потом мне стукнуло 16, и мамашу сожрал вендиго. Я жила у хорошего друга некоторое время. Он помог мне найти квартиру и работу, нелегально правда, но и на том спасибо. Девять лет мне удавалось держаться подальше от охотников, но, видимо, плохо старалась.

Резкий выстрел и попадание в девятку. Она усмехнулась.

— В жизни никогда не бывает так, как хочешь ты, смирись, — безжалостно заявил Дин, рассматривая клинок, переливающийся на свету перламутровым блеском. — Кстати, как с Бестиарием дела? Я не давлю, — он взял бледно-зеленую тряпицу, положил ее на ладонь и провел лезвием, протирая его, — но время ограничено, а тут от нас пользы немного.

— Да, надо бы пошевелиться, — поддержал Сэм.

— Да я знаю, знаю, — Эрика раздраженно махнула рукой и направилась к столу. Она положила на него лук и колчан и оперлась спиной о стол, прямо как Дин. — Я и сама не против свалить отсюда, особенно от этой чистоплюйки, — она скривилась и махнула рукой куда-то в сторону дома. — Но за всю неделю я увидела одно бесполезное слово… — она опустила глаза, будто стыдилась этого и пожала плечами. — Я и не думала, что все так муторно…

— Но Клетес ведь объяснил тебе, все что мог, верно? — спросил Сэм, вскинув брови так, будто в голову ему пришла идея. — Теперь тренироваться в чтении Бестиария ты можешь и в дороге?

— Чисто теоритически, могу, — ответила Эрика, поднимая заинтересованные глаза на Сэма.

— Тогда, может, мне поискать дело? Заодно поработаем вместе, — предложил Сэм неуверенно.

— Да, — Эрика энергично закивала головой, соглашаясь.

Она по-прежнему страшилась охоты, но морально была готова к ней. Эрика больше не могла жить здесь, в этом неприлично огромном доме, постоянно прячась от Эдвины. Ей нужна свобода, а здесь ее невозможно почувствовать.

— Я пойду, найду Клетеса, расскажу ему, что мы собираемся уехать, — она оттолкнулась от стола и побежала к конюшне, игнорируя любопытные взгляды братьев на своей спине.