Дорогами судьбы (гет)

В камине весело потрескивал огонь, когда Джейн Самьюэлз спустилась в гостиную. В уголке переговаривались девчонки, исподтишка бросавшие красноречивые взгляды на двоих семикурсников, развалившихся на больших кожаных диванах с книгами. Джейн украдкой проскользнула вниз, стараясь быть как можно незаметней, и уселась на большое чёрное кресло поближе к огню. Языки пламени отдавали зелёным отблеском, и девочка завороженно наблюдала за их причудливым танцем.

— Что сидишь одна? — Бланш Розье, как всегда стуча маленькими каблучками, грациозно уселась в кресло напротив. За ней, как две тени, прошмыгнули Паркинсон и Трэверс, примостившиеся на небольшом диванчике. Джейн чувствовала непреодолимое предубеждение против этой компании. Высокая красивая Бланш, на которую уже начали с интересом посматривать мальчишки со старших курсов, напоминала ей старую знакомую из соседского городка, дочь судьи и первую красавицу в округе. Магла была красива и глупа, капризна и эгоистична, и хотя платье у Бланш было лучше, чем у дочери судьи, в ушах блестели дорогие бриллианты, а в кармане мантии покоилась волшебная палочка, но суть от этого мало менялась. Высокомерная и угрюмая Сэйди Трэверс казалась Джейн скучнейшей личностью, тупой пустышкой, недостойной её внимания. Больше всего раздражала Эшли Паркинсон, чьи маленькие любопытные настырные глазки в сочетании со вздёрнутым, всегда готовым влезть в чужие тайны носиком, делали её похожей на маленького грызуна. Кроме того, она постоянно болтала, и только повелительный взгляд Бланш мог заставить её замолчать.

— Греюсь, — пожала плечами Джейн, не желая вступать в разговоры. Но, по-видимому, её одноклассницы сегодня были настроены на болтовню, и волей-неволей пришлось её поддерживать.

— Расскажи о себе, Джейн, — попросила Розье, и её подружки согласно закивали. — Мы учимся вместе, а знаем о тебе так мало.

— Ничего интересного, — ответила Самьюэлз, внезапно краснея. Расспросы были ей неприятны.

— Кто твои родители? Где ты живёшь? — продолжала Бланш, проигнорировав её последние слова.

— Моя мать была наследницей рода Селвинов, — начала Джейн, и это была чистая правда. — Но она умерла, а нам с отцом и сестрой остался большой дом, куча денег и несколько домашних эльфов. Там мы и живём обычно, а на лето предпочитаем выезжать в отцовский особняк во Франции, — промолвила она и тут же пожалела о сказанном. «Однако, с другой стороны, — подумала Джейн, — я всё равно ни за что не смогу сказать им правду, а так просто они не отцепятся».

— И какой у вас дом? Красивый? — улыбаясь, спросила Эшли.

— Очень красивый, построен в греческом стиле, — ответила Самьюэлз, чувствуя прилив вдохновения. — Мраморные колонны, высокие потолки… А ещё у нас чудесный сад с живыми скульптурами. Не такими страшными, как в Хогвартсе, а очень красивыми.

— Наверняка вы с сестрой очень счастливы в таком чудесном поместье, — вставила Паркинсон, всё так же улыбаясь. Неожиданно цепкий глаз Джейн заметил тоненькую цепочку с циферблатом, выскальзывающую из её кармана. «Серебряные часики, — отметила она про себя. — За такие можно получить неплохую сумму на чёрном рынке».

— Да, — Джейн улыбнулась широко и фальшиво. — Нам очень повезло. А теперь простите, был трудный день, я немного устала. Пойду прилягу.

И чуть поклонившись, как обычно делала Дорея, она удалилась, напоследок ещё раз кинув взгляд на карман Эшли. Хорошая идея возникла в её белокурой головке, и почти весёлая и умиротворённая, Джейн отправилась спать.

* * *

Наверное, именно неприязнь к Бланш и её компании толкнули Джейн к Дорее. Самьюэлз со свойственным ей чутьём предугадала все выгоды дружбы с Блэк. Взбалмошная, но гораздо более умная и менее избалованная, чем Бланш, Дорея была более искренна и честна в своих душевных порывах, а таких людей Джейн любила, отчасти потому, что сама в силу обстоятельств не могла быть такой. Конечно, Джейн порой страшно раздражала привычка подруги влезать не в своё дело, но с этим она могла примириться. Более того, иногда её восхищал и в то же время смешил слегка наивный идеализм Дореи. Иногда она искренне не могла понять, как младшая Блэк могла очутиться на Слизерине, хотя коварные замыслы против Поттера обнажали как раз таки в Дорее всё то, что отличало представителей их факультета. В целом, она находила дружбу с Дореей большой удачей и дорожила ей, дав себе слово в Хогвартсе порвать с преступным делом, которое могло бы принести ей дурную славу. Но фальшивая улыбка Бланш и перешёптывания её свиты возбудили в ней жажду мщения, так легко идущего в её руки.

Украсть серебряные часы Паркинсон было несложно, она проделывала кражи и посерьёзнее десятки раз.

Сложнее оказалось сохранить это в секрете.

Как только эта дура заметила пропажу, то подняла такой визг, что, наверное, её крики услышал сам профессор Диппет в своём кабинете. Эшли вместе с Бланш и Сэйди забегали в каждую спальню, истерически вопя о пропавших часах. Хуже всего то, что Джейн страсть как нравились эти часики. Она бы с радостью оставила их себе, если бы не видела мордашку их законной хозяйки каждый день. Именно поэтому Джейн всюду таскала часы с собой, прямо в рукаве, под мантией, в минуты уединения любуясь ими.

Так было и в тот день, на уроке заклинаний. Джейн всё никак не могла сосредоточиться на чарах воспламенения. Паркинсон, сидевшая позади неё, постоянно всхлипывала, давя на жалость всех и каждого, кто готов был её слушать.

— Подарок на одиннадцатилетие… — приговаривала она, жалостливо закусывая губы.

Урок тянулся неимоверно медленно, и, казалось, конца ему не будет. Паркинсон затихла, видимо, достаточно посвятив всех в своё горе. Джейн устало потянулась. Интересно, сколько ещё времени осталось до звонка колокола? Почти машинально она выпустила циферблат из рукава, любуясь ходом тонких серебряных стрелочек.

— Это они! — истерично завопила Эшли на весь класс. Из глаз её брызнули слёзы.

— В чём дело, мисс Паркинсон? — послышался голос профессора Броклхерст.

— У меня украли часы, — капризно протянула та, продолжая усердно поливать стол слезами. — Это Джейн Самьюэлз, это она их взяла и не отдаёт.

— Да врёт она всё! — подскочила Джейн. Циферблат вновь исчез в рукаве. — Я не брала её часы!

— Серебряные, подарок отца на одиннадцатилетие … — продолжала завывать Эшли.

— Заткнись, я не брала их, — закричала на неё Джейн.

— Акцио часы, — спокойно произнесла профессор, и в ту же секунду небольшой циферблат на тонкой цепочке вырвался прямо из рукава Джейн.

— Я же говорила! — торжествующе закричала Паркинсон, ткнув толстый палец в сторону Джейн.

Класс загудел, кто-то присвистнул, но Броклхерст одним взмахом руки заставила всех замолчать.

— Потрудитесь объяснить, мисс Самьюэлз, — властно произнесла она.

— Я просто… это не я… — промямлила Джейн, лихорадочно краснея.

— Врать нехорошо, мисс Самьюэлз, — голубые глаза Броклхерст за стёклами очков угрожающе блеснули.

— Вот-вот, — поддакнула Эшли.

— Тебе-то они зачем? — злобно кинула Джейн. — Как ты вообще в них разбираешься? Две стрелки для тебя, пожалуй, слишком много…

— Вот видите, профессор, — пропищала Паркинсон, вновь захныкав. — Она ещё и оскорбляет меня!

— Где Вы выросли, мисс Самьюэлз? — спросила профессор.

Джейн, не ожидавшая столь резкой смены разговора, удивлённо подняла на учительницу глаза.

— Она говорит, что у её отца своё поместье, — вступила в разговор Бланш Розье. — Ведь её мать была единственной наследницей рода Селвинов, — она издевательски заглянула однокласснице в глаза, в которых сквозь упрямство отчётливо проступал страх. — Жаль только, — Бланш скорчила грустную мордашку, — что её отец пропил всё состояние жены, и теперь всё их поместье — жалкая лачуга на окраине магловской деревушки.

Вся её свита издевательски захохотала.

— Какая разница? — не выдержала Дорея, тоже подскочив со своего места. — Да, Джейн поступила неправильно, но разве можно было так унижать её перед всем классом? — Ты вон каждый день врёшь, если домашней работы не сделала!

Розье гневно выпучила глаза, вся покрывшись пунцовыми пятнами. Её подружки возмущённо зашептались.

— Тихо! — прошипела Броклхерст, — по 5 баллов с мисс Блэк и мисс Розье за то, что выступили без позволения. 50 баллов с мисс Самьюэлз за враньё и кражу. Может быть, в вашей деревне, мисс, и принято воровать, но здесь, в Хогвартсе, это недопустимо. Ещё один такой случай, и Вы будете отчислены. А пока только две недели отработок после занятий, начиная с сегодняшнего дня.

Джейн опустила голову, но в глазах её плескалась злоба.

— Кажется, у нас завелась крыса, — прошептал Малфой, нагнувшись к уху Дореи. — Держалась бы ты от неё подальше.

— И без тебя разберусь, — огрызнулась Блэк, пододвигаясь ближе к подавленной Джейн. Но до конца урока поговорить им так и не удалось, а сразу же после заклинаний Джейн быстро собрала свои вещи и скрылась из класса.

* * *

Это было унизительно. Ещё более унизительно, чем тогда, когда магловская девчонка при всех напомнила ей давнюю историю из детства, которую она уже давно заставила себя похоронить в глубинах памяти. Всё, что она создавала с таким трепетом, рушилось в один миг. В Слизерине она станет изгоем, а значит, и в магическом обществе в целом. И тогда ей никогда не вытащить себя и сестру из нищеты, в которую их затянуло распутство и пьянство отца. Правда, у неё всё ещё оставалась Дорея. Но продолжит ли она общаться с ней, когда все остальные от неё отвернутся?

К счастью, Дорея была благожелательно настроена к подруге, проявив неожиданное для себя самой сочувствие. Она сама толком не знала, почему не может злиться на Джейн и осуждать её. То ли из-за того, что Бланш и компания вызывали у неё отвращение, то ли назло Поттеру и его подружке, то ли оттого, что Джейн ей просто нравилась, а ведь у неё после исчезновения Мариуса совсем не было друга… Именно поэтому вечером Дорея даже не упомянула инцидент на уроке заклинаний, а начала вместо этого вовсю болтать про Поттера и его неудачную попытку облить её за ужином зельем, окрашивающим волосы в зелёный цвет. Джейн слушала вполуха. Что-то нехорошее чудилось ей в предстоящей отработке.

— Мне пора идти к профессору Броклхерст, — прервала она Дорею как раз посреди гневной тирады в адрес Чарльза Поттера. — Не хочу опаздывать. Позже поговорим.

И, не посмотрев в глаза подруги, быстро удалилась из гостиной.

Шагая по каменному полу, Джейн чувствовала, как колотится её сердце. Предчувствия никогда не обманывали её. И сейчас она была уверена, что её неприятности только начинаются.

— Профессор, — постучалась она, приоткрыв дверь кабинета.

— Проходите, мисс Самьюэлз, — не отрывая головы от каких-то бумаг, произнесла преподаватель. — Садитесь.

Джейн послушно села за одну из последних парт.

— Садитесь ближе, Джейн, — проворковала Броклхерст, всё так же не глядя на ученицу.

— Я думала, Вы отправите меня чистить Зал славы или ещё что-то в этом роде… — промямлила Джейн, неуверенно садясь за первую парту прямо напротив преподавательницы.

— О нет, что Вы, — профессор наконец подняла на неё взгляд, и её тонкие губы расплылись в улыбке. — Ваше наказание будет более изящным, и я ручаюсь, после него желание врать пропадёт у Вас навсегда.

Она взмахнула палочкой, и на столе перед Джейн появился чистый пергамент и огромное красивое перо.

— Вы должны написать фразу «Я не должна лгать». Приступайте, я сама скажу, когда хватит.

Что-то нехорошее, скользкое и неприятное заворочалось прямо у неё внутри.

— Но Вы не выдали мне чернил, — тихо возразила Джейн.

— О, — губы профессора вновь расплылись в хищной улыбке. — Они Вам не понадобятся.

Джейн недоумённо взялась за перо. Броклхерст неотрывно наблюдала за каждым её движением.

— Смелее, мисс Самьюэлз! Сегодня Вы не очень-то стеснялись, обвиняя мисс Паркинсон во лжи.

Джейн послушно вывела первую букву, чуть вскрикнув от неожиданной боли. Крошечная «Я» кровоточащим пятнышком появилась не только на пергаменте, но и на её собственной руке.

— Продолжайте, Джейн! Чего же Вы остановились?

Девочка стиснула зубы. Через минуту на пергаменте блестела кровавая надпись.

— Продолжайте писать, мисс. И не пытайтесь увильнуть, я слежу за Вами, — пригрозила профессор, вновь опуская глаза в свои бумажки.

Время тянулось катастрофически медленно. Пытаясь не вскрикнуть от острой боли, Джейн закусила губу.

Я не должна лгать.

Я не должна лгать.

Я не должна…

— Думаю, довольно на сегодня, — заявила Броклхерст.

Джейн с радостью откинула перо подальше.

— Завтра в то же время, и не опаздывайте.

— Да, профессор, — быстро кивнула Джейн, хватая сумку. — До свидания, профессор!

И пулей вылетела в коридор.

Руку невыносимо пекло, и горькие слёзы, сдерживаемые уже полтора часа, наконец, полились солёным градом. Джейн бережно замотала раненую руку в платок.

— Как наказание? — спросила Дорея, дожидавшаяся её в гостиной.

— Ерунда, строчки писала… — ответила Джейн, пряча от света своё опухшее от слёз лицо.

— Значит, ничего страшного? — лицо Блэк просветлело.

— Да, слушай, я устала, спать хочу, — скороговоркой произнесла Самьюэлз, прижимая к груди больную руку. — Я пойду… Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвалась Дорея, взглянув на неё с подозрением. — С ней явно что-то не так, — сказала она уже самой себе, когда подруга скрылась по направлению в женские спальни.

— Конечно, с ней всё не так, — Абраксас плюхнулся на кожаное кресло напротив неё. — Теперь все знают, что она крыса…

— Если она крыса, то ты… ты… хорёк! — выпалила Дорея, подскакивая с дивана. Гневно поджав губы, она кинула последний взгляд на потерявшего от возмущения дар речи Малфоя и вслед за Джейн вылетела из гостиной.

Однако прозвище «крыса» с подачи Бланш и её подружек надолго закрепилось за Джейн. И всё же та, стиснув зубы, терпела, не позволяя ярости взять над собой верх. Приходилось ей терпеть и долгие вечера наказаний, после которых правая рука, казалось, вовсе готова была развалиться на части от боли. Телесные наказания не были запрещены в Хогвартсе, но даже если бы это было и так, Джейн не стала бы жаловаться. Жизнь впроголодь, пьяный отец, маленькая сестрёнка — всё это приучило её бороться с трудностями и откровенно плевать им в лицо, когда битва оказывалась проигранной. Поэтому Джейн терпеливо ждала окончания недели наказаний, игнорировала насмешки Бланш и косые взгляды сокурсников. Единственное, что огорчало её по-настоящему, это то, что теперь, находясь в центре всеобщего внимания, ей стало труднее незаметно выносить еду из Большого зала. Этим она занималась с первого дня в Хогвартсе. Годы, когда ей приходилось промышлять мелким воровством и попрошайничеством, оставили не только глубокую рану в её душе, но и ряд полезных умений. Теперь она вовсю ими пользовалась, незаметно таская еду со стола и отсылая её Энн, своей младшей сестре. Она знала, что Энн, в отличие от неё самой, не столь ловка и приспособлена к воровской жизни, а их отца судьба дочерей заботит меньше всего. Мысль о том, что сестра голодает без неё, придавала ей смелости. В конце концов, в следующем году Энн тоже будет в Хогвартсе, и им не придётся заботиться о своём пропитании. А деньги на учебники, мантии и прочую ерунду им обеим она достанет, расшибётся в лепёшку, но достанет.

Ободрённая мыслями о будущем, Джейн бодро шагала из Большого зала, намереваясь перед уроками заскочить в совятню. Вчера был последний день наказаний, а сегодня на завтрак в числе всего прочего подавали вкуснейшие булочки с абрикосовым джемом. Энн они наверняка понравятся. Она так была увлечена этой мыслью, что даже не сразу заметила возникшую прямо на её пути Розье.

— Посмотрите, наша крыса вновь что-то тащит в свою норку, — громко заявила Бланш. — Скажи, Самьюэлз, ты разве не наедаешься, что уносишь с собой каждый день половину Хогвартского стола?

— Не твоё дело, — огрызнулась Джейн, прижимая к себе свёрток с продуктами.

— Ладно, как скажешь, — Розье игриво пожала плечами, приближаясь к однокурснице. Паркинсон и Трэверс покорно следовали за нею. — Просто ты рискуешь стать не просто крысой, а жирной крысой, а это ужасно.

Её подружки гнусно захихикали. «Белобрысая мочалка», — подумала про себя Джейн и, не желая больше продолжать этот разговор, быстрым шагом поспешила в сторону совятни. Хлоп! Словно споткнувшись о невидимый барьер, Самьюэлз растянулась на полу. Собранная полчаса назад еда с грохотом разлетелась во все стороны. За спиной послышался громкий смех.

— О, надо быть осторожнее, — всё ещё хохоча, Бланш поспешно спрятала палочку в карман. — Ты такая неуклюжая!

Гнев ударил Джейн в голову. Только что появившиеся ссадинки на ладони правой руки, ещё не зажившей после наказаний у Броклхерст, болезненно ныли.

— Это всё ты! — она поднялась так резко, что Розье со своей свитой ещё не успели стереть ехидные улыбки. Мгновение, и идеально уложенные волосы Бланш загорелись пламенем.

— О Мерлин! — завопила она. — Тушите же скорей, тушите!

Но её подружки лишь продолжали громко вопить, в ужасе прижимая руки ко рту.

Двадцать минут спустя Джейн стояла в кабинете профессора Слизнорта.

— Это возмутительно! — причитала профессор Броклхерст. Она-то как здесь оказалась? Уж лучше до конца года чистить у Слизнорта котлы, чем ещё неделю писать строчки у этой ведьмы! — Мисс Розье могла серьёзно пострадать! Гораций, я требую отчисления этой девушки!

Что-то с треском оборвалось где-то у Джейн внутри.

— Нет, прошу вас, профессор… — жалобно подала голос она, впервые за время, проведённое в стенах Хогвартса, почувствовав страх. — Я ведь не хотела…

— Полно, Агата, — улыбнулся Слизнорт. К счастью, неплохие успехи Джейн в зельеварении, как и по многим другим предметам, придавали ей вес в глазах декана. — Мне не хотелось бы терять столь способную студентку. Я не ошибусь, если назову вас лучшей на курсе по моему предмету. Но вы, несомненно, понесёте наказание! — он строго погрозил пальцем.

Страх как рукой сняло. Джейн широко улыбнулась, подавляя желание броситься Слизнорту на шею.

— Позвольте мне назначить наказание для этой особы, — на тонких губах Броклхерст растянулась ядовитая усмешка. — Мисс Самьюэлз уже выполняла у меня на отработках кое-какое дело, думаю, она сможет продолжить.

— Ничего не имею против, — откликнулся Слизнорт.

«Я, я против!» — хотелось крикнуть Джейн, но она продолжала молчать, опустив голову и изображая раскаяние. Рука болезненно заныла.

— Сегодня вечером, как обычно, жду вас, — прошипела профессор и вышла, оставляя за собой шлейф сладких духов.

— Наказание — это, конечно, плохо, но ты ещё легко отделалась, — пыталась подбодрить её Дорея.

— Угу, — кивнула Джейн, задумчиво глядя в зелёное пламя камина. До отработки оставалось каких-то полчаса, а она с горечью думала, что так и не смогла отправить Энн еду.

— Ты ведь отправляешь продукты своей сестре, верно? — спросила Дорея, и Джейн с удивлением повернулась к ней.

— Откуда ты… — начала она, но Блэк нетерпеливо отмахнулась.

— Джейн, я не Розье и быстро сложила два плюс два. По тебе видно, что ты… — она запнулась, подыскивая нужное слово, — голодала. И ты так часто говоришь про Энн и пишешь ей письма…

— В любом случае, теперь за мной следят, — зло прошептала Самьюэлз, скрепив зубы. — Эти дурочки не успокоятся, пока не выяснят про Энн, а узнав, будут ещё больше насмехаться надо мной…

— Послушай, у меня есть гениальная идея! — Дорея схватила подругу за руки, заглядывая ей прямо в глаза. — Зачем тебе воровать еду со стола, если можно просто пробраться на кухню и взять там столько еды, сколько потребуется!

Джейн выпучила глаза.

— Но как мы… — начала она.

— Ерунда, — видно, Блэк уже давно замышляла нечто подобное. Карие глаза её задорно блестели. — Я подслушала разговор двух хаффлпавцев ещё несколько дней назад. Кухня должна находиться где-то около их гостиной. Осталось найти натюрморт с большой грушей и чуть-чуть пощекотать её.

— Я согласна, — выпалила Джейн, заражаясь оптимизмом и устремлённостью подруги. — Когда попробуем?

Блэк хитро улыбнулась, сцепив руки в маленькие кулачки.

— Сегодня ночью.