Грязнокровки (джен)

.

— Я тебе все клыки выдергаю, рептилия, отвечай, ты в этом участвовал?

Салазар глядел на потомка и, видимо, жалел, что на него убивающая сила взгляда не действует.

— Тебе не понять, ты грязнокровка.

— А ты пафосная хвостатая дрянь, о «Величайший из Хогвартской четверки». И пароль себе пафосный придумал, и статую в своем подвальчике-склепе сам себе сделал.

— Стыд и позор, что мой род скатился в таких, как ты, ты позоришь славный дар волшебства, — яростно прошипел змей, — ни капли родовых навыков не имеешь, а гонору столько, что готов даже лишить волшебников заслуженного войнами блага.

— Это. Называется. Рабство, — отчеканил Том, — и хочешь ты или нет, но ты сейчас, между прочим, в том же положении, о мой подохший предок, кровь которого обязывает служить всем его потомкам.

— Позор рода моего, — Салазар хлестнул гигантским хвостом по одной из колонн, — позорно служить потомку, что позорит меня.

— Проваливай в свой склеп, — буркнул Том, недовольно левитируя обломки мрамора обратно к колонне и трансфигурируя их в цельный массив материала, — ты уже заговариваешься. В последней тираде три раза было слово «позор».

Выгуливать василиска по коридорам Хогвартса — отвратительная идея. Но даже приказы потомка Салазар игнорировал. Уже четверо окаменели, попавшись ему на пути. Каждый раз Том с содроганием ожидал, что его поймают или что расколдованные окаменевшие вспомнят и что его сразу же исключат, и здравствуйте, розги мадам Коул, и простите, эльфы, что не смог помочь. А кто был виноват, что василиск просыпался, как только в школе появлялся его потомок? В этом плане исключение Тома обязательно помогло бы решить проблему — Салазар бы снова впал в спячку.

— Проход закрылся, — возвращая голову в коридор, заявил Салазар.

— Дьявол, — Том едва не заорал. Проход закрывался только в одном случае — если в заброшенный туалет на третьем этаже приходили. Том так и не разобрался, сколько опознающих заклинаний стояло вдоль коридора. Похоже, они были буквально везде — по всему Хогвартсу. Если исхитриться и выявить в них схему — можно даже сделать что-то, следящее за всеми присутствующими в школе разом. Но было дико лень, некогда и незачем.

— Откройся, — прошипел он, и раковина отъехала в сторону. — Только не выходи, если ты еще не ушел, только не выхо…

— Сейчас же убирайся прочь!!! — дверь одной из кабинок распахнулась, Том и Салазар повернулись на девчоночий крик, и бездыханное тело рухнуло на пол туалета.

— Элизабет, — Том охнул, бросаясь к ней.

— Что будешь делать? — кажется, или Салазар чувствовал себя виноватым.

— Что-что, вертеться, — рыкнул Том, — но теперь ты видишь, насколько дерьмовой была идея гулять по замку?

Сейчас он просто пытался пришпорить леденящий ужас, что им завладел, и панику, что его найдут и исключат. Из всех тварей аналогично убивающему взгляду василиска действовала лишь одна — акромантул, а точнее его яд. Более слабые его дозировки могли вызвать паралич. Выбор был не особенно честный, но, в отличие от Хагрида, Тома в приюте не ждали родители. А волноваться за других — нет, это было бы глупо.

— Она все равно грязнокровка, — Салазар поражал не столько безразличием, сколько тем как с первого же взгляда определял статус крови лишь на взгляд. Том еще не успел поздороваться в первый раз, как ему в лоб было сказано: «Какой позор, святая Моргана, род Слизерина осквернен грязной магловской кровью». По запаху он, что ли, разбирал?

За что терпел его Том, спросит читатель? Бывают такие не очень приятные личности, которые по несчастливому совпадению попадают нам в родственники. И их приходится любить и уважать, потому что других родственников просто нет. Даже с учетом того, что все потомки Слизерина обращались в змей.

И, наверное, читатель возмутится тем, что Том хладнокровно встал и отправил патронуса-летучую мышь с посланием к директору о том, что найдена погибшая ученица. И закрыв проход, бодреньким шагом отправился в гостиную Гриффиндора, подставлять другого студента.

Каждый сам за себя. А Том Реддл приюта боялся больше, чем смерти. Да и акромантула из школы Хагриду давно было пора убрать.