Я — твой враг. Ты — мой враг? (гет)

Элизабет сидела на заднем сидении кэба и с усталым безразличием всматривалась в туманный город за окном. Презирая себя за слабость, она не могла не думать о том, каким разным мог быть поцелуй Шерлока Холмса и что бы могло произойти, если бы всё пошло иначе. А если бы она позволила себе вспомнить еще и их общее прошлое…

Ей и без того хватало пут, чтобы окончательно потеряться в своих чувствах к нему.

Столько лет ей казалось, что она разучилась испытывать к кому-то искреннее участие, привязанность. Но встреча с Джоном Ватсоном многое изменила. Ей давно пора было «выйти в люди» под новым именем Мэри Морстен, и это знакомство стала для неё отличным поводом.

Они оба были потерянными, распотрошёнными жизнью и обстоятельствами и, столкнувшись совершенно случайно, смогли помочь друг другу. Так бывает. И намного чаще, чем думают люди. Два одиноких человека, нуждающихся в тепле, уверенности и компании, чтобы точно знать: если проснусь ночью от кошмара, буду не один.

И они просыпались от кошмаров — каждый от своих.

Лиз снилось её нищее детство, отец, который продал её за бутылку бурбона, и Нельсон Марлоу, выкупивший её у дельцов раньше, чем они успели сделать ей что-то похуже перелома руки. Ей снилось, как он учил её стрелять и бороться с обстоятельствами, как помог получить блистательное образование и попросил помощи, когда она была готова отдать за него жизнь. До встречи с Шерлоком Холмсом. Ей снились полный боли взгляд Нельсона и жгучие удары, сносимые ею без единого звука — она была виновата, предав единственного человека, которому было до неё дело в целом мире.

Джону снилась гибель родителей в автокатастрофе, когда Гарри не было еще и двадцати, и полуголодное студенчество с мечтами о карьере нейрохирурга. Ему снилась война и слёзы Гарри, провожавшей его на вокзал, снился её голос в телефоне за день до того, как он получил ранение в плечо, и то, как она просила его вернуться домой. Ему снился Шерлок и сумасшедшие, волнительные, самые счастливые годы их дружбы, а затем — обязательно в самом конце — его распростёртое у стен Бартса тело.

Проснувшись, они хватали ртами воздух, словно выброшенные на берег рыбки, глухо выдыхали, почувствовав на своих плечах тепло чужих рук, и медленно успокаивались. Джон никогда не спрашивал, что так тревожит его Мэри по ночам — старался не лезть в тёмные, «позабытые страницы» её жизни, как она сказала ему однажды. Мэри же всё знала и так, она не зря столько лет работала на разведывательные управления нескольких стран, жаль только, что узнала она это всё слишком поздно.

Вдвоём было проще, понятнее, лучше. С Джоном Мэри изредка стала улыбаться и смеяться, действительно постепенно привыкая к его пронзительным глазам, морщинкам вокруг них, тёплым улыбкам и мягким свитерам. С Мэри Джон стал меньше хромать, со временем снова позабыв о своей давней ране, больше шутил, как раньше, с Шерлоком, и почти перестал гоняться за призрачной надеждой вновь увидеть друга живым.

Ватсон даже отвёл подругу на могилу к Холмсу, и лишь тогда Элизабет впервые осознала, что человека, изменившего её жизнь, на самом деле больше нет на свете. Чувствовавший комок в горле Джон удивлённо смотрел на неё, не имевшую сил сдержать слёзы, но крепко обнимавшую его, и поражался душевному теплу и пониманию, прятавшимся в Мэри. Если бы он только знал…

К моменту возвращения Шерлока Лиз почти привыкла к Джону, смогла искренне привязаться к странному мужчине, так сильно любившему другого мужчину, которого не могла забыть и сама Элизабет. Появление Холмса в ресторане перечеркнуло ту жизнь, что они с Джоном старались построить последний год. А случившееся в 221B в ту же ночь разрушило последние надежды, что она всё-таки смогла излечиться от тоски по нему.

Ощущая потребность в их встречах, она, плюнув на гордость, сама предлагала помощь, была готова на всё. Элизабет не знала, что из прошлых чувств к ней осталось в Шерлоке, но в ту ночь он обнимал и целовал её так, словно этих лет не было, а днями позже просто отвернулся, уехав от неё на мотоцикле и оставив разбираться с пострадавшим Джоном самостоятельно. Она совершенно не понимала, как вести себя с ним и что делать теперь, когда она оказалась в таком подвешенном состоянии.

Потому, когда рано утром раздался звонок от него, Лиз, не раздумывая, согласилась приехать. А теперь горько жалела об этом.

Она вошла в специально открытую Шерлоком (чтобы не разбудить миссис Хадсон) дверь спустя двадцать минут после его звонка. Тихо закрыв замок, Элизабет взбежала по лестнице и вошла в квартиру. Из кухни доносился запах кофе, и она улыбнулась, представив Шерлока колдующим над туркой. Услышав её шаги по гостиной, Холмс вышел к ней из своей спальни и улыбнулся. Она не смогла сдержаться и ответила тем же. Всё-таки иногда он был так похож на того мальчишку, в которого она слишком безответственно влюбилась много лет назад.

— Привет, — она расстегнула пальто и положила его на подлокотник кресла. Он кивнул и подошёл ближе.

— Кофе?

— С удовольствием.

Десять минут тишины, горечи кофе на языке и губах, взглядов из-под ресниц и касания коленей под столом. Десять минут, снова украденных у жизни, прошлой и несостоявшейся, в которой им настоящим места не было.

— Мне нужно было обсудить сложившееся положение с человеком, понимающим мои методы и всю опасность, которой подвергается Лондон в данный момент. — Она согласно кивнула и отставила пустую чашку. Волнистые волосы рассыпались по плечам, и Шерлок на миг отвлёкся, наблюдая за ней, занося её такую в одну из папок в Чертогах.

— А что с Джоном? Вы не разговаривали? — Лиз говорила с явным интересом, без намёков на ревность или недовольство. Просто любопытство неравнодушного человека. И Шерлоку было почти занятно узнать, к кому из них она более неравнодушна.

— Ревнуешь? — он усмехнулся, глядя на набежавшие на её лоб морщины.

— Ты же знаешь, что нет. — Она покачала головой и встала из-за стола, глядя на него сверху вниз. — Просто он молчит, не объясняет своих действий. И меня это немного раздражает, если честно. Он словно завис, и невозможно перезагрузить диск. Кажется, что он принял твоё возвращение, но я не видела пока ни одной эмоции по этому поводу.

Шерлок с недоверием взглянул на неё, но промолчал, принимая сказанное во внимание. Элизабет поняла, что разговор на эту тему окончен, и спросила:

— Покажешь материалы дела? Или они засекречены твоим братом? — самодовольная улыбка Холмса стоила этих слов.

Через несколько минут они соорудили штаб на диване, изредка бросая взгляды на стену, где были прикреплены карты и дополнительные фотографии и зафиксированы связи между заинтересованными лицами.

Спустя час Лиз потёрла уставшие от мелкого текста в отчётах глаза и посмотрела на Шерлока. Тот внимательно изучал не папку с фотографиями подозреваемого, а её саму. По коже поползли мурашки. Он был слишком близко. Она автоматически облизала губы.

— Нашёл что-то интересное? — её голос не дрогнул, и она могла бы похвалить себя за это, если бы точно так же не дрогнула и она сама, когда ладонь Шерлока легла на её плечо. Тот кивнул и подался ближе, устрашающе сокращая расстояние между ними. Если он собирался таким образом проверять какие-то свои теории, то это было не лучшей идеей.

— Да. — Шёпот почти в самое ухо. Элизабет вздрогнула, когда Холмс продолжил: — Кажется, всё это связано с подземкой. Только как?

Он искушающе улыбнулся и замер в нескольких сантиметрах от неё. Она пожала плечами и снова опустила голову к распечаткам, лежавшим на коленях. Смотреть в его глаза было невозможно: её засасывало, и она боялась не сдержаться. Снова выглядеть перед ним слабой было бы непростительной глупостью. С упрямой поспешностью она перебирала бумаги, как вдруг нашла среди них карту Лондона. Внимательно посмотрев на неё, Лиз вскинула голову:

— А что, если он собирается взорвать что-то определённое. Не просто теракт — что-то, способное пошатнуть всю правительственную систему? — Шерлок довольно кивнул, словно она подтвердила его мысли, и еще сильнее приблизился к ней, практически навалившись на Элизабет с левой стороны.

— Я думаю, стоит проверить неиспользуемые ветки метро. — Он внимательно следил за ней, отмечая малейшие изменения: дыхание стало глубже и тяжелее, зрачки расширились, губы опять пересохли.

— Это хорошая идея, — еле слышно ответила Лиз, вновь облизнувшись, и посмотрела на губы Шерлока, бывшие всего в паре сантиметров от её.

Дольше они оба не выдержали. Холмс потянулся к ней, обнимая за плечи и касаясь ладонью её щеки. Глаза в глаза, секундная задержка — и его губы накрыли её. Тёплое касание, полное позабытой нежности и сожаления. Пальцы Элизабет сжали рубашку на его спине и дотронулись до волос на затылке, мягко поглаживая. В поцелуе не было страсти — но сердце билось как сумасшедшее, грозя проломить грудную клетку и выпрыгнуть из груди.

От того, что происходило между ними сейчас, было намного больнее, чем неделю назад, когда они на этом же диване вспоминали свой краткосрочный роман.

Лиз почувствовала, как по её щеке скатилась непрошенная слеза, которую тут же уничтожил Шерлок, сцеловав влажный след. Она громко выдохнула и попыталась крепче прижаться к его груди, но дверь в квартиру внезапно открылась, громко скрипнув и впустив нежданных гостей.

Шерлок тут же отпустил её и ошеломлённо возвестил:

— О, вы приехали так быстро.

Элизабет за одну секунду поправила блузку и волосы под всёзамечающим взглядом новоприбывших и вскочила с дивана, приветственно склонив голову в знак уважения. Гости были пожилыми людьми и имели столь явное сходство с Шерлоком, что не провести параллель было попросту смешно. С родителями Холмса она знакомиться не собиралась, во всяком случае при таких обстоятельства точно.

— Думаю, мне пора. — Она раздражённо посмотрела на него и протиснулась к лестнице мимо так и стоявших у двери гостей. Шерлок задержал её уже на пятой ступени.

— Я не думал, что они приедут так рано.

— Твоим родителям не стоит знакомиться со мной.

Лиз с вызовом посмотрела на собеседника, но тот не ответил, лишь подтвердив её выводы. Внутри разливалась боль, опаляя огнём обиды. Она нервно коснулась волос, а затем своих губ. Шерлок проследил взглядом её движения, но так и не коснулся.

— Теперь тебя попрошу я: не смей больше этого делать. Мы решили, что случившееся было ошибкой. Между нами стоит и будет стоять Джон. — Холмс словно окаменел, слушая её. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Лиз понизила голос до свистящего шёпота: — Предполагаю, что снова появляться у тебя дома без Джона будет провокацией для нас обоих. А мы же этого не хотим, верно?

Элизабет с трудом сглотнула и отвернулась от Шерлока, так и не услышав ответа. И, лишь когда она взялась за ручку входной двери, до неё донеслись его слова:

— Полагаю, ты права. Я больше тебя не потревожу, извини.

Она не хлопнула дверью — не хватило сил. Глаза жгло, но слёз не было. Кэб остановился около крыльца спустя полминуты. И она даже не надеялась, что он её остановит: Джон был ему дороже.

Всё можно было просчитать заранее, кроме любви к Шерлоку Холмсу. Элизабет впервые попала в ситуацию, выхода из которой просто не было.