Привет, я... (джен)

Гарри, когда жил с Дурслями, часто попадал в разные неприятные истории. Его часто обманывал и подставлял Дадли, издевались одноклассники, ему доставалось от тёти Петуньи, от дяди Вернона. Гарри в какой-то момент просто смирился, что неприятности следуют за ним по пятам. Они с Кенни даже шутили, что он проклят страшным проклятием неприятностей.

Но это было до того, когда они еще не знали, что Гарри волшебник. Как только Гарри понял, что все происходит из-за его магии, то все встало на свои места. И Кенни согласился, что это не проклятие.

Но Гарри ни разу еще так не переживал — сколько бы неприятностей не упали ему на голову.

— А вдруг нас исключат? — испуганно бормотал Марти.

Нед хмыкал, скрестив руки на груди.

— Сколько правил мы нарушили? — спросил Кении.

— Я полагаю, что достаточно, — сухо ответил Бернард.

Внутри Гарри разлился холодный страх. Он ни за что не хотел покидать Хогвартс. Это потрясающее место успело ему так понравится, что Гарри смело мог бы назвать его домом. У никогда не было желания назвать дом Дурслей так — дом. Это было просто место, где он живет, потому что у него не было других родственников.

Но Хогвартс… это было совсем другое. Гарри сжал напоминалку в кармане.

Тем временем профессор МакГонагалл уже подошла к своему кабинету, но не остановилась, а продолжила путь по коридору. Гарри недоуменно уставился ей в спину. Профессор шла быстрым шагом, не оглядываясь.

Наконец они прошли в другое крыло, где у курса Гарри обычно проходили занятия по ЗоТИ. Профессор постучала в дверь, раздался заикающийся голос профессора Квирелла, приглашающий войти.

— Ничего не понимаю, мы что, не поедем домой? — кисло протянул Иннек. Кенни тут же набросился на него с кулаками, а Нед и Бернард, дружно вздохнув, кинулись из разнимать. Гарри поморщился. Иннека он не любил. Он вообще иногда не понимал, что тот забыл у него в голове.

— Профессор Квирелл, могу я забрать Вуда ненадолго? — спросила профессор.

— Д-да, — пискнул Квирелл.

Гарри недоумевал. Кто такой этот Вуд? В коридор вышел худой, рослый парень с копной русых волос. Он пробежал глазами по шраму Гарри и вопросительно посмотрел на профессора.

— Профессор МакГонагалл?

— Вуд, — начала МакГонагалл со странной, несколько возбужденной интонацией. — Кажется, я нашла команде Гриффиндора нового ловца!

Взгляд Вуда округлился.

— Это Поттер. Я видела собственными глазами, он поймал шар на головокружительной скорости прямо перед окном моего кабинета!

Она торжественно обернулась на Гарри, и он понял — сегодня его не накажут. Он мог поклясться на своей палочке. Во взгляде было столько торжества и радости, сколько Гарри еще никогда в ней не видел. Профессор всегда была строга и суха, как учебники по трансфигурации.

Взгляд Вуда из вопросительного превратился в ликующий. Он сжал руки в кулаки и издал чуть ли не боевой клич.

— Да! — Вуд уже осознанно посмотрел на Гарри и подмигнул ему. — Профессор, если это так, то у слизерина теперь точно нет шансов!

МакГонагалл торжествующе кивнула, а Гарри понял, что хоть он избавлен от наказания, но каким-то образом впутался в очередную историю.

— Гарри, по-моему, это все же проклятие, — хихикая и пританцовывая сказал Кенни.

* * *

— Ловец!

Гарри закатил глаза в очередной раз, пока Рон продолжал возбужденно восклицать, что «Ловец! Но в ловцы не берут первокурсников!». Он был рад, что избежал наказания за нарушение правил, рад, что Невилл получил свою напоминалку, рад, что его не исключили. Но он совсем не был рад тому, что он теперь ловец команды Гриффиндора. И он не собирался сообщать это всему факультету, потому что как только они узнали, что он теперь ловец, как ему на голову посыпались поздравления. Факультет ликовал, а новость о том, что Гарри на полном ходу поймал напоминалку Невилла разнеслась по всей школе в мгновение ока. Уже несколько сезонов Гриффиндор уступал Слизерину в борьбе за Кубок и то, что «Гарри летает как птица» настроило его однокурсников весьма решительно.

Вот только никто не удосужился спросить самого Гарри — хочет ли он быть ловцом в команде.

Ему нравилось летать до безумия, он полюбил воздух и чувство полета с первых секунд на метле. Но Гарри совершенно не хотелось играть за команду, даже ради полетов. Он понимал, что ему, первокурснику, МакГонагалл позволила играть в команде только за то, что он мог ловить маленький шарик. Летай он похуже, то наказания и отработки не избежать.

— Не переживай, Гарри, — сказала Олив. — Мне кажется, что тебе понравится квиддич и ты здорово будешь проводить время с командой.

— Но я самый маленький и самый младший, — возразил он. — Меня бы не взяли, если бы я не поймал напоминалку, Олив. Мне хочется летать для себя…

— Гарри, мы тебе поможем, что бы ни случилось, — сказал Нед, и уже тише добавил, — Если я выживу… ненавижу высоту.

— Да! Квиддич! — издал воинственный клич Кенни.

Дружно вздохнули.

* * *

После ажиотажа вокруг новости о том, что первокурсник стал самым молодым ловцом команды Гриффиндора, прошло несколько дней. Затем еще несколько дней.

Он познакомился с ребятами из команды, и сначала испугался — они все были такие взрослые! Один он ничего не умел и был меньше всех ростом. Девочки из команды принимали его за милую плюшевую игрушку, пока они слушали нужные наставления Вуда, фанатично одержимого победой в турнире. Гарри не понимал, что они в нем нашли и почему теперь всегда, при встрече в коридорах подмигивают и шлют воздушные поцелуи. Это неимоверно раздражало.

— Когда стукнет тебе шестнадцать… — начала таинственно Кэти Белл.

— Или хотя бы четырнадцать… — подхватила Анджелина Джонсон.

— Вот тогда ты все поймешь, Гарри, — хихикая, закончили хором девочки.

Но на поле они все превращались в один слаженный механизм. На поле не было места шуткам и розыгрышам с притворными воздыханиями по Гарри. Они были командой, единым организмом, который должен быть выиграть.

Драко Малфой, да и весь Слизерин в целом включая их декана, как будто еще больше возненавидели Гарри. Малфой так вообще чуть ли не паром дышал при виде того, как Гарри с командой идут на тренировки. Гарри и Рон подшучивали над ним и притворно благодарили. Ведь если бы Гарри не нарушил правила тогда, и не поймал бы напоминалку, брошенную Малфоем, то не быть бы ему сейчас ловцом.

Ненавить Малфоя достигла пика, когда примерно за неделю до первого матча сезона, в Большой зал во время завтрака, влетели как обычно совы, с посылками и письмами из дома — перед Гарри опустились несколько сипух с длинным свертком и конвертом.

Рон и Гарри недоуменно переглянулись. Бернард и остальные затаили дыхание. Ведь Гарри не получал писем, ему никто не писал, а кроме Дурслей он не знал других родственников.

Гарри вскрыл конверт и стал читать письмо. В нем было всего несколько предложений.

«Не открывайте сверток в Большом зале! В нем ваша новая метла. Мне бы хотелось, чтобы ловец моего факультета летал не на школьном Чистомете, а на настоящей гоночной метле. Не вздумайте хвалиться ей и катать однокурсников!

Профессор М. МакГонагалл»

Рон, заглядвая через плечо, присвистнул.

— Ничего себе! — взвизгнул от радости Кенни.

— Дорогой подарок, — уважительно произнес Бернард.

— Мерлин, меня тошнит от Чистомета, а на этой я, наверное, просто умру, — похоронным голосом сказал Нед. — Ненавижу полеты.

Гарри в полном ступоре разглядывал сверток. Подарок. Ему. Метла. Новая метла. Его метла. Он переглянулся с Роном, и, не сговариваясь, они схватили сумки, взяли метлу и на максимальной скорости побежали в спальню мальчиков, лишь бы поскорее распаковать сверток.

На выходе из зала Гарри немного притормозил, обернулся и с благодарностью, широко, улыбнулся МакГонагалл. Она ответила ему слегка кивнув и припподняв уголки губ.

* * *

Жизнь Гарри в Хогвартсе постепенно стала налаживаться, а шепотки вокруг стали как будто тише и привычнее. Ему уже не удивлялись на каждом шагу и не тыкали в него пальцем из-за спины. Конечно, назначение ловцом прибавило ему обсуждений, но и они постепенно сходили на нет. Может быть, потому что Гарри вел себя тихо. Не высовывался и старался всячески не привлекать к себе внимание, надеясь, что хотя бы в новой школе неприятности будут обходить его стороной.

Гарри нравилось учиться, делать домашние задания, сидеть на занятиях. Вначале, в первые пару недель, они практически не пользовались палочками, к ужасному огорчению Кенни и Неда, но потом… Что началось! Они стали проходить новые заклинания на Чарах, от чего Олив была в полнейшем восторге и постоянно требовала все больше и больше знаний, Бернард, Нед и Гарри с упоением читали про защиту и боевую магию. Правда, мадам Пинс выдавала им не все книжки, а только начального уровня, но это уже было что-то.

Гарри и правда нравилось учиться. К большому неудовольствию Рона. Тот учиться совсем не любил и Гарри всегда приходилось затаскивать его в библиотеку чуть ли не силком. Рон как будто не понимал, что известность, это еще не все. Он искренне удивлялся зачем Гарри столько старается, раз у него есть все.

Но Гарри привык к скромной жизни у Дурслей, где его одиннадцать лет поливали грязью и считали никем. И это нисколько не прибавило ему уверенности. Когда Гарри объяснил Рону, немного рассказав свою жизнь у магглов, тот задумался. Затем, он извинился перед Гарри и стал относиться к учебе немного усерднее.

— Я все-таки не хочу стать как Грейнджер, — сказал как-то Рон, помогая Гарри возвращать учебники на полки в библиотеке. — Она настоящий кошмар.

Гермиона Грейнджер уже считалась самой умной на их курсе. На каждом занятии ее рука всегда поднималась быстрее всех. Бывало, что профессор еще не закончил задавать ответ, а рука Гермионы уже была поднята. Казалось, она знает все учебники и параграфы наизусть, автоматически запоминает все, сказанное профессором на уроке, и потом может это цитировать дословно.

Гарри не понимал как такое возможно. Бернард был к ней снисходителен, говоря, что такое рвение может скоро пройти. Нед подшучивал и называл «зубрилой», за что получал подзатыльники от Олив. Из-за женской солидарности, думал Гарри.

Но Гарри так же искренне понимал отчего у большинства ребят с его курса, да что уж говорить — с факультета, сформировалось такое прохладное к ней отношение. Грейнджер приносила львиную долю баллов. Она, можно сказать, отрабатывала все проделки и шалости близнецов Уизли и нарушения правил остальных.

Но в глазах гриффиндорцев все заслуги Гермионы меркли, под ее желанием во всем быть первой, в желании всем вокруг раздавать советы, даже когда они не нужны. Гермиона выглядела со стороны, особенно в коридорах и на уроках — высокомерной и тщеславной.

Но что-то подсказывало Гарри, что на самом деле это не так. За этой броней скрывался другой человек: ранимый, озорной, добрый, честный.

— Рон, благодаря ей у нас хотя бы не минус в баллах, — ответил Гарри.

— Да ты окупишь все, когда мы выиграем! — возразил рыжий и добавил. — Хуже, чем быть заучкой ничего не может быть.

Гарри покачал головой. Он увидел сквозь просвет в стеллажах тень. Лохматая копна волос мелькнула и быстро прошмыгнула между рядами. Рон это тоже заметил, они переглянулись.

— Думаешь, она все слышала? — уже не так самоуверенно произнес Рон.

— Надеюсь, что нет, — ответил Гарри, думая, как бы извиниться перед девочкой, если она и вправду слышала их разговор.

* * *

Приближался Хэллоуин. Благодаря Бернарду и остальным, благодаря другим ученикам, Гарри знал, что это за день.

Он совсем не помнил родителей, не помнил их лиц, улыбок и голоса. Он помнил, что у образа-мамы были рыжие волосы и от нее пахло теплом и корицей. Гарри помнил, что у образа-папы был громкий переливистый смех и от него пахло шутками и весельем. На этом воспоминания обрывались. В его памяти вспыхивал яркий зеленый луч, а затем была темнота.

В библиотеке Хогвартса, в «Новейшей магической истории» они прочитали о том, что произошло и кто такие Воландеморт и его приспешники, которые называли себя Пожирателями Смерти. Он прочитал о гонениях на магглов, о том, как они пытали и издевались над простыми людьми. Гарри прочитал несколько подшивок тех лет, которые ему, поджав губы, выдала мадам Пинс, библиотекарь. Он просил больше, но она сказала, что не все можно читать первокурсникам. Поэтому в его распоряжении были только несколько статей и книги по истории.

Он не мог понять, что испытывает к человеку, который погубил его семью, разрушил его, Гарри, будущее. Когда он думал о Воландеморте, он чувствовал гнев и ненависть Бернарда и Неда. Эти двое особенно ярко выражали свои эмоции при мыслях о Воландеморте.

Гарри с ужасом осознал, что у него нет ненависти к нему. Он испугался этого. Ведь Воландеморт убил его родителей. Он должен отомстить. Но это означало тоже убить.

— Последний же враг истребится — смерть, — сказал Нед задумчиво. Гарри знал, что это девиз Пожирателей Смерти. Но он не хотел быть убийцей. Он хотел отомстить, но не ценой убийства. Даже если это будет убийство такого монстра, как Воландеморт.

— Я придумаю, как отомстить, не убивая, — сказал Гарри Бернарду, читая очередной учебник истории. — Ведь так мы поступим правильнее, чем могли бы?

— Гарри, только ты решаешь, что правильно в этом случае, — решительно сказал Нед, не дав ответить Бернарду. — Том заслужил смерть. Но, это мое мнение, и я знаю, что Бернард не согласен со мной.

— Ты прав Нед, не согласен, — сказал Бернард. — Убийство есть убийство, Гарри. Оно разрушит тебя, в твоей душе появится трещина. Мы найдем другой способ. Мы не станем уподобляться Воландеморту.

Так же Гарри не понимал страха перед именем. Бернард сказал, что Воландеморта звали так же Темным Лордом, а раньше, когда он еще не заслужил свою «славу», он звался Томом Реддлом. Гарри чувствовал, что Бернарду непряиятны разговоры о Лорде. Но он ничего не мог с собой поделать.

Он должен был знать.

И уж, конечно, ему совсем не хотелось идти на праздничный пир. От вида тыкв, скелетов и паутины, развешанных по всем углам его мутило, а запах тыквенного пирога навевал тоску. Радость однокурсников так же не внушала оптимизма. Рон не понимал, почему Гарри не радуется празднику, а сам Гарри не знал, как объяснить свои чувства.

Они очень сдружились с Роном, он был хорошем товарищем. Но Гарри, благодаря Дадли и ненависти в его маггловской школе, был подозрителен и не мог довериться окончательно. Это означало бы стать уязвимее. Но остальные, Марти, Кенни, жаждали дружбы, мечтали иметь человека, с которым они были бы не разлей вода.

Вечером тридцать первого октября, Перси построил их курс и отвел в Большой зал. Гарри увидел печеный пирог с тыквами, какао, в котором плавал зефир в виде маленьких черепов, и его замутило.

А ведь он даже не знал, где похоронены его родители... Он не знал, остались ли у них друзья, кто мог бы ему помочь. Он, конечно, мог бы попросить МакГонагалл или даже директора... Но проблема была слишком личной и Гарри не был уверен, что сможет осмелиться и подойти к ним.

— Гарри, ты в порядке? — спросил Рон, коснувшись его плеча. Гарри слабо улыбнулся ему. — Ты какой-то бледный.

— Я просто не очень голоден.

— Ты не здорово выглядишь, дружище, может сходим к Помфри? — кажется, Рон и вправду беспокоился. Гарри благодарно улыбнулся другу.

— Все в порядке, Рон, правда.

Рыжий кивнул, но его взгляд все равно выдавал тревогу. В течение всего праздничного ужина, представления приведений и танцующих скелетов, Рон то и дело внимательно присматривался к Гарри.

Никто из его однокурсников не был так опечален, как он. Все веселились и поедали сладости и делились впечатлениями. Гарри краем уха услышал, как Парвати, хиихикая, рассказывала Лаванде, что Гермиона сидит на втором этаже и плачет. Невилл сокрушался, что он опять что-то забыл. Остальные просто шутили и смеялись, довольные вечером.

Когда ужин стал подходить к концу, Гарри выдохнул с явным облегчением. Он осознал, что все это время находился в напряжении и был рад, что этот кошмарный ужин скоро закончится. Как же он ошибался.

— Тро-о-оль! Тро-о-о-оль в подземелье! — двери Большого зала резко распахнулись и ударились о стены. С воплем ужаса по проходу между столами бежал профессор Квирелл, размахивая волшебной палочкой. — Тро-о-оль в подземелье…

И рухнул в обморок прямо посередине зала.

Гарри с ужасом смотрел на профессора, который безвольной куклой распластался на полу. Его тюрбан перекосился на бок, а руки были раскинуты, как сломанные ветки. У Гарри екнуло где-то в груди. Шрам кольнуло, и он автоматически потер лоб, не сводя глаз с профессора.

В зале стояла гробовая тишина.

— Мерлиновы трусы, — резюмировал Нед, стукнув себя ладонью по лбу. Бернард на автомате дал ему затрещину. Марти заплакал. Гарри сглотнул.

В этот момент всех прорвало. Раздались крики, зал зашумел. Все повскакивали со своих мест и принялись в спешке выбираться из-за столов. Бедный профессор Квирелл мог быть просто на просто затоптан — началась паника.

— Сонорус! — раздался голос Дамблдора, усиленный стократ. — Никакой паники! Старосты — отведите учеников в спальни, учителя — идут со мной. В подземелье!

На секунду снова возникла полная тишина, но в тот же момент снова прервалась шумом. Старосты стали поспешно собирать студентов в группы и выводить из зала.

Они очень быстро шли по коридорам. Гарри не оставляло чувство тревоги, как будто он что-то забыл. Вот где пригодилась бы напоминалка Невилла!

— Гермиона! — вспомнил Кенни. И Гарри понял, что Гермиона ничего не знает про тролля. Он вообще не знал где она. Кажется... девочки за столом говорили, что она в туалете… А вдруг тролль выйдет из подземелья и столкнется с ней? И убьет.

Кенни в ужасе зажал рот руками.

Гарри схватил за рукав Рона и оттащил в нишу за гобеленом, которая удачно попалась на пути. Рыжий, споткнувшись, недоуменно уставился на Гарри.

— Рон, пошли найдем Гермиону и приведём ее в гостиную!

— Зачем? — недоуменно моргнул Рон. Он действительно недолюбливал девочку. Гермиона часто не могла не влезть без спроса в разговор, часто любила всем советовать, даже когда совет был не нужен. Но Гарри нравилась ее тяга к знаниям и она, как и он, до письма из Хогвартса не знала, что волшебница.

— Рон, как ты не поймешь! Она в опасности, а Перси даже не заметил, что ее нет, — торопясь ответил Гарри.

Рон снова моргнул, сосзнавая опасность.

— По правде говоря, этого никто не заметил, — пристыженно сказал он.

Гарри кивнул, лихорадочно соображая.

— Посмотрите в туалетах для девочек, — подсказал Бернард и Гарри, недолго думая, схватил Рона за руку и побежал к ближайшему туалету.

Им оставалось повернуть за угол, как вдруг они услышали шаркающие шаги и ужасную вонь тухлых яиц и несвежих носков.

— Фу-у-у! — протянул Рон, зажимая нос пальцем.

Они завернули за угол и увидели тролля. Это было огромное, четырехметровое, обрюзгшее, зеленовато-серое чудовище. Тролль был уродлив соответственно своему запаху. Гарри резко затормозил, и они спрятались за углом.

И тут, как в замедленной съемке, из туалета стала выходить Гермиона: ее лицо было мокрым от слез, а глаза покраснели. Она терла их ладонью и смотрела под ноги, тролля она как будто не заметила. Рон закричал:

— Гермиона, назад! — рыжий — и откуда только скорость появилась — обогнул тролля и втолкнул недоумевающую и растерянною Грейнджер обратно в туалет. Гарри едва за ними поспел. Они с Роном захлопнули дверь, и прижались к ней изнутри, и как раз вовремя: на дверь обрушился сокрушительный удар и раздался рык. Дверь пошла трещинами. Гермиона охнула и осела на каменный пол, прижав руки к ушам.

— Что это было?

— Тролль! — рявкнул Рон и, повернувшись к Гарри, сказал со страхом в голосе. — Вот теперь он прикончит нас втроем, что делать?

Гарри заметался по туалету, не зная, что и предпринять. По двери снова прошелся удар и появилась огромная трещина. Следующего удара дверь бы не выдержала.

— Тролли глупые, может он про нас забудет... — сказал Нед. Ребята не успели ничего предпринять — дверь разлетелась на крошечные кусочки, и тролль, тупо озираясь, ввалился в туалет. Гарри обернулся, чувствуя себя очень глупо с бесполезной палочкой — они еще ничего не знали... Успели только что и выучить, как заклинание Левитации и то, у Рона оно совершенно не получалось. Они втроем сжались перед троллем, который медленно, но верно, надвигался к ним.

— Что же делать… — сокрушалась Гермиона. Она выглядела так, как будто вот-вот потеряет сознание. На лице Рона читалось раскаяние и страх. И тут Гарри пришла в голову идиотская мысль. Точнее не ему, а Марти.

Марти представил, как он хватает дубинку и бьет со всей силы тролля по голове, и тот падает замертво. И Гарри, не долго думая, крикнул:

— Отвлеките его! — и со всего размаху налетел на тролля и вцепился ему в лицо, нечаянно ткнул палочкой ему в ноздрю и ухватился ему за уши. Тролль был медлителен и явно очень туп. Он глупо завертел головой и завыл, размахивая дубинкой. Гермиона вскрикнула.

— Гарри, что ты творишь! — закричал Бернард, а Марти, понял, что натворил, в ужасе закрыл ладонями глаза.

Гарри полез на тролля и случайно зацепился руками за его глаза — тролль взвыл от боли, он потянулся, чтобы стряхнуть Гарри. Так как ему мешала дубинка, он выронил ее и попытался стащить Гарри с себя. Но мальчик ухватился за тролля намертво. Либо я, либо они, думал он, изо всех сил сжимаясь в вонючее лицо тролля.

И тут произошло несколько вещей одновременно: раздался крик Рона и Гермионы, топот множества ног, еще один крик, что-то обрушилось на голову тролля и его голова, с ужасным хрустом вдавилась внутрь и он упал, подняв облако пыли, и погребя под собой Гарри.

* * *

— Гарри? Гарри, ты в порядке?

Гарри пытался выползти из-под вонючей туши тролля. С трудом ему это удалось и он обернулся, оглушенный, посмотреть что же произошло, потому что он не успел ничего понять.

В огромной луже собственной крови, которая продолжала литься из разбитой вдребезги головы, лежал, явно мертвый, тролль. Палочка Гарри до сих пор торчала у него из носа, чудом уцелевшая после падения. Гарри, морщась от отвращения, вытащил ее.

— Вот ведь мерзость, — сказали они одновременно с Недом. Только Нед мысленно, а Гарри вслух.

Радом с троллем стояли профессора МакГонагалл, Снейп, Квирелл, Спраут и мадам Помфри. Тут же рядом была испуганная Гермиона, с белым то ли от пыли, то ли от ужасал лицом, и донельзя счастливый и улыбающийся Рон. Немая сцена могла бы продолжаться и дальше, но первыми не выдержали Снейп и МакГонагалл, заговорив одновременно:

— Вы? — зашипел он. — Вы! Вы хотя бы отдаете себе отчет о том, что натворили!?

— Что здесь произошло? — с холодной яростью сказала МакГонагалл. — О чем вы думали! Первокурсники! Вам надлежало быть в своих гостиных!

— Поттер, Уизли, Грейнджер, как вы вообще здесь оказались! — сказал Снейп со злостью. — Наглые, самоуверенные… За такой поступок мало просто взыскания…

— Профессор Снейп, это все же студенты моего факультета, и мне решать как с ними поступить, — ощетинилась МакГонагалл, видимо, забыв, что только что отчитывала их.

— То, что вы выжили, это несказанное везенье, — продолжал изливать яд Снейп. — За это вопиющее нарушение правил вас стоило вообще бы исключить из школы.

— Сэр, они искали меня, — выступила вперед Гермиона. — Я пошла искать тролля, потому что много читала о них и думала, что смогу с ним справиться.

У Гарри отвалилась челюсть.

— Во дает! Наш человек! — сказал Кенни одобрительно. А Гарри не мог поверить своим ушам: Гермиона врала в лицо преподавателю! Немыслимо.

Ни Снейп, ни МакГонагалл ей, конечно же, не поверили. Но Гарри заметил мимолетную улыбку, глядя на МакГонагалл.

— Как вы могли вообще подумать такое, нелепая вы девчонка! Книжки, и заученные параграфы не дают вам права считать, что вы, необразованная первокурсница, способны вступить в схватку со взрослым горным троллем! — снова начал Снейп.

— Северус, постойте, — перебила его МакГонагалл и строго посмотрела на Гарри и Рона, который все еще стоял и глупо озирался.

— Мы случайно оказались тут, когда увидели тролля и решили спрятаться в туалете, но тролль нашел нас и напал, — начал Гарри. — Я залез на него, отвлекая внимание…

— Я подсказала Рону как правильно сделать заклинание, — внезапно продолжила Гермиона. — И понимаете, Гарри поранил его глаза, тролль выронил дубинку, ну мы и решили…

— Я отлевитировал его дубинку и жахнул ему по башке, — резюмировал Рон.

«Кретины», читалось в глазах Снейпа.

— Что ж… — растерянно сказала МакГонагалл. — Разумеется, это немыслимое везение, что вы вообще остались живы. Пожалуй, проявив такую… находчивость и смелость, Гриффиндору можно добавить пятьдесят очков.

— И снять сорок пять за то, что вы нарушили школьные правила, — гадко ухмыляясь закончил Снейп.

— Я думаю это справедливо, — сказала МакГонагалл, раздраженно взглянув на Снейпа.— Сейчас вам следует отправиться в спальни.

Ребята, не сговариваясь, поспешили убраться из туалета. Они молча дошли до гостиной Гриффиндора. Поднимаясь к своим спальням, они встали на небольшой площадке, с которой вели две двери: в комнату девочек и в комнату мальчиков.

— Спасибо… — сказала Гермиона, смотря в пол.

— Пожалуйста, — сказал довольно Рон. Его уши были красные, а на щеках выступил румянец, делая его лицо еще более рыжим. — Гриффиндорцы никогда не бросают своих.

Гермиона шмыгнула носом и Гарри, предвидя поток слез, просто обнял их всех.

Они разжали объятия и пожелали друг другу спокойной ночи. Гарри подумал, что именно с таких моментов начинается дружба на всю жизнь.

* * *

Гарри устало разогнулся, снял очки и потер переносицу. Настолько погожий и теплый день был удивителен для второй половины октября. Светило солнце, дул легкий ветер. Гарри любил это время, как и Олив с Бернардом. Им нравилось ловить последние теплые дни.

Он с самого утра помогал профессору Стебль в теплицах. На днях она просила желающих себе в помощники на выходные дни, и Гарри вызвался с большим энтузиазмом под недовольное ворчание Неда и Иннека.

— Гарри, скоро превратишься в тупого пуффендуйца с этой Стебль, — ворчали они хором. Гарри пропускал это мимо ушей. Так же как ЗОТИ, он был по уши влюблен в травологию.

К нему подошла профессор и наклонилась проверить только что пересаженные ростки ростянки. Она удовлетворенно хмыкнула:

— Мистер Поттер, для первокурсника вы делаете поразительные успехи! Пожалуй, я добавлю Гриффиндору пять дополнительных баллов, — сказала она.

Гарри довольно улыбнулся и вдруг его лицо исказила гримаса боли. Он с силой шлепнул себя по лбу, чуть не смахнув очки с носа.

— Мистер Поттер? — Стебль взволнованно коснулась плеча мальчика и когда он не отозвался, воскликнула громче. — Гарри!

Гарри не мог понять, что произошло. В голове шло какое-то волнение. Ребята как будто притаились, но при этом он чувствовал необычайную злость Бернарда, страх младших ребят, волнение Олив и странную тревожность Неда.

— Нед.. что такое? — мысленно спросил он. — Бернард?

Голову пронзила новая волна боли. Гарри не смог сдержать стон. В шрам как будто вонзили нож — голова раскалывалась, а ребята в его голове не отзывались, скованные страхом.

Кто-то его звал. Гарри с трудом открыл глаза и увидел испуганное лицо профессора. Она охнула и схватила его руки.

— Гарри, тебе срочно нужно в больничное крыло! — и профессор, не говоря больше не слова, осторожно обняла его за плечи и медленно повела его в замок.

Голова болела так сильно, что Гарри не мог понять, что с ним происходит. Ему было очень страшно, в голове было пусто, все его личности куда-то подевались, и он не мог понять, что происходит — чувство страха сковала его полностью. Боль была настолько сильная, что Гарри почти ничего не видел. Его шрам как будто горел и разрывался на несколько частей одновременно.

Когда они появились в больничном крыле, Гарри услышал, как воскликнула мадам Помфри:

— Мистер Поттер, что произошло! — и сразу же ему к голове приложили что-то холодное, затем по его телу прошла волна видимо какого-то заклинания, и кто-то аккуратно надавил ему на плечи, опустив на кушетку. Он услышал:

— Мистер Поттер, попытайтесь открыть глаза.

Гарри замычал, но глаза открыть попробовал, что ему удалось с небольшим трудом, так как от света они сразу же наполнились слезами. Мадам Помфри сразу же взмахнула палочкой и приглушила освещение.

— Так лучше, мистер Поттер?

Гарри кивнул.

— Хорошо, — мадам Помфри на секунду отвернулась, и тут же перед Гарри появились несколько зелий. — Выпейте это, мистер Поттер. Это умиротворяющий бальзам. Теперь ложитесь, у вас все капилляры в глазах полопались. Мерлин, что же с вами приключилось…

Пока мадам Помфри шуршала склянками, Гарри пытался понять, что же произошло. В его голове по-прежнему было тихо, он пытался позвать ребят, но никто не откликался на его зов.

— Ох, Гарри, — протянула профессор Стебль, все это время с тревогой наблюдая за действиями школьного колдомедика. — Поппи, с ним все в порядке?

— Физически мистер Поттер здоров, — сказала Помфри, хмурясь. — Мистер Поттер, вы достаточно отдыхаете, как часто у вас случаются головные боли?

— Практически никогда… — сказал Гарри. — Мне уже лучше, я, наверное, просто переутомился.

— Профессор, вы можете идти, я справлюсь с Поттером сама, — сказала колдомедик, ободряюще улыбнувшись. Стебль кивнула и поспешила обратно в теплицы, напоследок заботливо погладив Гарри по плечу.

— Мистер Поттер откройте глаза и посмотрите наверх, — мадам Помфри аккуратно капнула ему в каждый глаз по несколько капель какого-то зелья, оно приятно расслабило глаза и уняло боль. Гарри довольно зажмурился и наконец-таки почувствовал облегчение.

Он начал понимать, что же с ним произошло. Гарри понял, что это был… шрам. Но ведь он практически никогда не болел, и не чувствовал дискомфорт. Но это и не была обычная головная боль. Боль бы ла другой.

Иногда бывало, что шрам немного как будто бы покалывало, иногда он чувствовал в нем какое-то движение, но всегда Бернард и остальные успокаивали его.

И почему-то казалось, что мадам Помфри не стоит знать о том, что у него заболел именно шрам. Он боялся, что если она узнает, то обязательно расскажет Дамблдору или ещё кому-нибудь. Гарри считал, что не нужно большому количеству людей знать об этом, ведь так могли узнать и о еще одной его «особенности», могли подумать, что он ненормальный, сумасшедший. «Урод», как любил говорить дядя Вернон.

— Гарри… — сочувственно произнес Марти, слыша мысли Гарри. — Не переживай.. мы же рядом.

Иннек фыркнул.

— Гарри, я кажется немного понимаю, что случилось, — вдруг сказал Бернард, когда мадам Помфри, еще раз пройдясь по Гарри диагностическим заклинанием и, не найдя никаких отклонений, отошла к себе в кабинет, сказав чтобы он полежал пятнадцать минут спокойно.

— Бернард…? — встревоженно прошептала Олив. — Это то, что я думаю?

— Да, — сказал Бернард. Остальные помалкивали, испуганно смотря на Бернарда. Они и сами очень испугались, и не поняли, что произошло, почему у Гарри так внезапно заболел шрам.

— … Я не говорил тебе, не хотел пугать, — начал Бернард, с трудом подбирая слова. — Понимаешь, кроме нас было ещё одна личность. Ты не успел с ним познакомиться, потому что я изолировал его из «пятна». Его зовут Том. Он не такой как мы, он… Другой. Я не понимал, что с ним не так, я не мог с ним заговорить. Он никогда мне не отвечал и издавал лишь шипящие звуки. Нед говорил, что это парселтанг — змеиный язык, и Том — особенный. Он не такой как мы. Он — лучше.

Гарри повернулся на бок и подтянул колени к себе. Было страшно. Он не знал.. Он ничего этого не знал.

— Нед поддался ему, ему нравились идеи Тома, — продолжал Бернард. — Я не мог понять, о чем они говорят, потому что они всегда общались на парселтанге. Они переговаривались, шептались у нас за спиной…

Гарри почувствовал стыд Неда.

— … Нед отдалился от нас. Тебе, Гарри, было всего семь, но и ты, под их влиянием, стал меняться. В тебе все меньше и меньше оставалось доброго. Я всячески блокировал твои воспоминания, но изолировать Тома смог только через несколько лет. Я стал сильнее и понял, что только я смогу защитить и тебя и остальных от его влияния.

— А Нед? — спросил Гарри.

— Я поклялся, Гарри, — сказал Нед стыдливо. — Я поклялся, что буду подчиняться Бернарду. И тогда он оставил меня. Прости.

— Гарри, прости нас всех! — воскликнула Олив. — Мы хотели как лучше, мы защищали тебя. Как бы мы сказали, мы боялись. Том.. Он был гадкий! Он делал и говорил ужасный вещи, он стравливал нас, распространял ненависть между нами, мы постоянно ссорились.

— Я его боялся, — тихо прошептал Марти. Его обнял Кенни. Нед хмурился и был задумчив:

— … Это правда, — также тихо сказал Нед. — Я раньше этого не понимал, но Том как будто зачаровал меня. Я всегда хотел быть рядом с ним, я один из всех понимал его язык. Я один и больше никто. Мне казалось, что Том говорил прекрасные вещи, он говорил, что я такой же особенный, как и он. Том говорил, что мы особенные. И я ему верил.

— Меня он называл идиотом, — с не свойственной ему обидой сказал Иннек. — За то, что мне нравились Дурсли, что я хотел бы, чтобы они меня любили.

— А меня называл глупой магглой… — протянула Олив.

— Прости, Гарри, — виновато, но при этом твердо сказал Бернард. — Я изолировал Тома, пока не стало поздно. Я спрятал все воспоминания, связанные с ним. Он не может выйти в пятно, я запретил ему это. Нед помогает мне…

— Так это был он? — спросил Гарри. — Том?

— Я пока не могу сказать точно, — сказал Бернард. — Мне придётся войти к Тому и спросить его. Я могу это сделать, когда ты будешь спать, чтобы тебе не было страшно, и что потом Том снова не вырвался. Я правда боюсь, что это был он, мне бы этого очень не хотелось. Гарри, я чувствую что Том появился не так как мы, он появился не для того чтобы помогать тебе. Его появление чужеродно.

— Я пойду с тобой, — внезапно сказал Нед.

— Исключено, — сказал Бернард.

— Я должен! — Нед закричал. — Это моя вина, что он получил такую власть, и ты долго не мог с ним справиться. Благодаря мне он влиял на Гарри! Я хочу помочь.

— Нет, — скзазал Бернард. — Ты однажды почти поддался ему. Я не допущу этого вновь.

— Я не дурак, Бернард, — обиженно сказал Нед. — Я справлюсь. Без меня ты все равно не сможешь поговорить с ним. А если я перестану ему сопротивляться… выгонишь меня.

— Нет! — воскликнули Олив, Кенни и Марти. — Нед, не смей!

Гарри испуганно молчал. Он знал, что такое «выгнать». Это означало, что Нед умрёт.