Из руин (гет)

Хогвартс гудел как растревоженный муравейник, готовясь ко встрече важных гостей. Были развешаны флаги, подготовлены спальни, эльфам отдано распоряжение приготовить национальные блюда, оркестр отрепетировал гимны школ-визитёров. Подготовка к празднованию семнадцатой годовщины победы в Битве за Хогвартс, положившей конец Второй Магической войне и владычеству Тёмного Лорда, была практически завершена, но на лицах директора Макгонагалл и деканов факультетов нет-нет, да и прорывалось озабоченное выражение, и эта озабоченность была связана не только с желанием, чтобы церемония прошла безупречно. Особенно нервничал новоиспечённый декан Гриффиндора, профессор травологии Невилл Лонгботтом.

— Невилл, — остановила его директор Макгонагалл, когда Лонгботом, не видя, куда идёт, едва не сбил экзотическое растение в кадке, которое сам же до этого принёс из теплицы, украшая Большой зал к приёму гостей, — пожалуйста, успокойся. Это всего лишь школьник, и когда Лестрейнджи пытали твоих родителей, его ещё на свете не было.

— Д-да, профессор Макгоннагалл, — запинаясь, пробормотал Невилл, тут же с отчаянием добавив, — но он Лестрейндж, в нём течёт их кровь. По крайней мере, кровь Беллатрикс.

— Профессор Лонгботтом, — нахмурилась Минерва, — держите себя в руках. Это старшекурсник, который не в ответе за своих родителей и который сам пока ещё не замечен ни в чём предосудительном. Я надеюсь, вы не сделаете ничего, что бросило бы тень на Хогвартс.

— Да, профессор Макгонагалл, — теперь уже твёрже повторил Невилл.

— Вот и прекрасно. Отправляйтесь в гостиную и напомните студентам своего факультета о правилах поведения. Я не хочу, чтобы Хогвартс потерял лицо.

Отправив Лонгботтома восвояси, Макгонагалл нашла взглядом профессора Прорицаний Сивиллу Трелони, которая занимала должность декана Хаффлпаффа после ухода на пенсию профессора Стебль.

— Сивилла, прошу тебя, приглядывай за Тедди Люпином, — попросила директор.

Профессор Трелони медленно повернула голову, от чего многочисленные цепочки и бусы на её шее мелодично зазвенели.

— Ах, Минерва, нам совершенно не о чём беспокоиться. Карты говорят, что грядёт встреча будущего и прошлого, и мать защитит своё дитя, но расстанется с ним навеки… или уже защитила… или рассталась…а в кофейной гуще я увидела силуэт волка, и это значит, что наш мальчик проявит себя с неожиданной для всех стороны, а ещё…

— Сивилла! — бесцеремонно перебила разошедшуюся предсказательницу Макгонагалл, — я прошу тебя всего лишь присмотреть за Тедди Люпином, чтобы он не наделал глупостей. Будь добра отнестись к этому поручению серьёзно.

Трелони обиженно поджала губы.

— Хорошо, профессор Макгоннагалл, раз вы настаиваете!

И удалилась с видом оскорблённой невинности.

— По крайней мере, кровь Беллатрикс, - заметил наблюдавший за метаниями Макгонагалл профессор Слизнорт — Вы не поправили нашего молодого декана Гриффиндора. Означает ли это, дорогая Минерва, что и вы принадлежите к числу тех, кто считает мальчика потомком Волдеморта?

— А как считаете вы, Гораций? — вопросом на вопрос ответила Макгонагалл. — Вы ведь помните, как на самом деле Беллатрикс относилась к Родольфусу. И как боготворила Тома Реддла. В любом случае, — вздохнула она, — я не ожидаю ничего хорошего от этого юноши и мне жаль, что ни в Департаменте Магического Сотрудничества, ни в дирекции Шармбатона ко мне захотели прислушаться.

— Вы несправедливы к нам, госпожа директор, — возразил неслышно подошедший пожилой маг, — мы уделили вашему вопросу немало времени и усилий.

— Увы, я не вижу результатов, мистер Бёрк, — поморщилась профессор Макгонагалл, — и это заставляет меня усомниться в количестве времени и усилий, если они вообще были.

Бёрк печально вздохнул.

— По нашей просьбе представитель французского филиала Международной Конфедерации магов встретился с директором Академии Шармбатон и передал пожелание британской стороны не включать студента Рэндальфа Лестрейнджа в делегацию, отправляющуюся на празднование годовщины победы над Лордом Волдемортом. Увы, мадам Максим не пожелала удовлетворить нашу просьбу. Впрочем, я её понимаю. Это означаело бы для неё вступить в конфронтацию с Корвусом Лестрейнджем-младшим, наследником французской ветви рода Лестрейнджей, который вот-вот сменит своего отца и который принимает большое участие в судьбе юноши. Тогда мой коллега встретился с самим мистером Рэндальфом и попробовал убедить его отказаться от участия в делегации Шармбатона. К сожалению, мистер Лестрейндж отказался сделать это добровольно.

— Кто бы усомнился, — профессор Макгонагалл пренебрежительно фыркнула, словно рассерженная кошка.

— Тогда мы обратились напрямую к Министру Магии Франции, — продолжал Бёрк, — и тот, пользуясь отъездом Корвуса-младшего, просто приказал мадам Максим откорректировать список делегации, вычеркнув из него Рэндальфа Лестрейнджа. Возражать Министру Магии Олимпия не могла, и мы уже решили, что проблема решена, однако вместо этого получили сразу две новых. Сам Рэндальф слишком горд, чтобы требовать, добиваться, возмущаться, но всё это вместо него устроила Ники Лестрейндж, его невеста.

— Ники Лестрейндж? Рабастан решил женить племянника на своей дочери? Опасный шаг, — покачал головой Слизнорт. — Разве он не знает, что подобные браки — прямой путь к вырождению?

— О нет, Ники — дочь Корвуса Лестрейнджа. Формально они родственники, но фактически отстоят друг от друга дальше, чем представители чистокровных фамилий Британии или Франции. Они помолвлены с детства и, честно говоря, я сочувствую этому молодому человеку. Ники Лестрейндж — совершенно неуправляемая, избалованная, капризная девочка. Отец её едва ли не боготворит, она никогда не слышала слова «нет». Ники подняла огромный шум, выступила на колдорадио, дала интервью нескольким изданиям, благо ей, с её фамилией и связями отца и деда, путь открыт везде. Впрочем, это не принесло особого успеха: Корвус-старший не стал вмешиваться, более того, дал понять, что не желает раздувания этой истории, после чего шум утих, и Международной Конфедерации магов уже казалось, что можно праздновать победу.

— Но всё же Рэндальф Лестрейндж приезжает, — нетерпеливо заметила Минерва Макгонагалл.

Бёрк снова вздохнул.

— Все студенты Академии Шармбатон отказались от поездки на торжества, если Рэндальфа исключат из списка участников. Не захотели даже младшие курсы.

— Мальчик обладает таким влиянием? — заинтересовался Слизнорт.

— Или его просто боятся? — уточнила директор, бросив выразительный взгляд на декана Слизерина.

— Ни то, ни другое. Его очень уважают. Да-да, — Бёрк предостерегающе поднял руку в ответ на иронично-недоверчивые взгляды профессоров Хогвартса. — Можете быть уверены, Конфедерация серьёзно подошла к этому вопросу, любые попытки запугивания или иного воздействия были бы обнаружены.

— Том Реддл тоже всегда выходил сухим из воды, — пробормотала Макгоннагал так, что расслышал её только Слизнорт. — И тоже считался положительным, серьёзным, старательным юношей. Ну что ж, хоть посмотрим на него.

— Мой французский коллега передал мне, что Корвус Лестрейндж-младший опасается за безопасность мальчика. Если с ним что-то случится, международные осложнения неизбежны. Во Франции Лестрейнджи весьма влиятельны, хотя и не занимают официальных постов.

— Вроде Малфоев у нас, — пробормотало вернувшийся Невилл Лонгботтом.

— Возможно, — согласился Бёрк. — А возможно, и куда влиятельнее.

— Можете не беспокоиться, с Рэндальфа Лестрейнджа не спустят глаз, — уверила его Макгонагалл.

— Благодарю вас. После того, что я узнал о мальчике, не думаю, что он доставит вам какие-то проблемы. А сейчас позвольте откланяться, доложу Министру, что всё готово к торжествам.

Бёрк удалился.

— Что скажете, коллеги? — обратилась директор к сгрудившимся вокруг преподавателям. — Не слишком ли много сходства с юным Реддлом?

— Что касается раннего обручения и характера невесты, то тут я бы скорее говорил о сходстве с Родольфусом, — хохотнул Слизнорт.

— Несмешно, Гораций, — сурово взглянула на него Минерва. — Прошу вас всех не спускать с него глаз.

Утром 1 мая Хогвартс выстроился для встречи гостей. Уже прибыли делегации Уагаду и Ильверморни, представители Махотокоро и Кастелобрушу ожидались не ранее вечера, и вот наконец далеко в небе показалась чёрная точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Прошло несколько мгновений, и копыта громадных абраксанских крылатых коней золотистой масти коснулись земли на опушке Запретного леса. Вслед за ними на землю с грохотом опустилась гигантская карета, на дверце которой красовался герб Академии Шармбатон — две скрещенные волшебные палочки, из которых вылетало по три красных звезды.

Карета подкатила к воротам Хогвартса, молодой человек, сидевший на облучке и управлявший конями, натянул поводья и могучие животные стали как вкопанные. Юноша спрыгнул с облучка, распахнул дверцу, взмахом палочки развернул золотые ступеньки и почтительно подал руку показавшейся из кареты великанше.

Студенты зааплодировали.

— Мадам Максим, добро пожаловать в Хогвартс! — поспешила навстречу ей профессор Макгонагалл.

Юноша обернулся на голос, Минерва встретилась с ним взглядом и невольно отступила на шаг, охнув от неожиданности. На секунду ей показалось, что перед ней стоит молодой Родольфус Лестрейндж.

— Дорогая Минерва, как я рада снова вступить под гостеприимные своды Хогвартса!

Олимпия Максим величаво спустилась по ступенькам и остановилась, привыкая к твёрдой земле.

К карете, избегая встречаться взглядом с директором Шармбатона, уже спешил Хагрид.

— Я это… пригляжу за лошадками, — пояснил он молодому человеку, забирая у того поводья и принимаясь распрягать яростно бьющих копытами и свирепо вращающих глазами жеребцов. — Всё будет в лучшем виде. Почищу, покормлю, ячменный виски тоже готов.

Юноша передал ему поводья, после чего вынул из нагрудного кармана кольцо и надел на палец правой руки, затем легко подхватил за талию стремительно сбегающую по лесенке девочку и элегантно опустил на землю. Та благодарно чмокнула его в щёку и завертела головой, стремясь разглядеть всё и сразу. Её спутник держался куда сдержаннее, вообще избегая смотреть по сторонам и глядя только на свою подругу.

Вслед за девочкой из кареты высыпали остальные шармбатонцы и сгрудились вокруг мадам Максим.

— Дорогие гости, сейчас вас проводят к вашим комнатам в Северной Башне, там вы можете отдохнуть с дороги, а после обеда вас ждёт экскурсия по Хогвартсу, — объявила директор. — Наш завхоз мистер Филч укажет вам дорогу.

— Я читала, что это наиболее удалённая башня, и от неё до Большого зала не меньше десяти минут хода, — заявила девочка, спустившаяся за мадам Максим. — Это специально, чтобы мы меньше мозолили глаза?

— Вероника! — возмущенно воскликнула великанша. — Что вы себе позволяете, мадмуазель Лестрейндж! Ваш отец гарантировал, что вы будете вести себя прилично, я согласилась на ваше присутствие только при этом условии, и что же? Не успьели мы сойти на землю, и вы уже демонстрируете ваш дурной характер!

— Но это же и правда очень далеко, — не сдавалась девочка. — Здесь столько места, а нас задвинули в самый дальний угол.

Рэндальф накрыл её руку своей. На пальце юноши блеснуло кольцо с вырезанным на нём гербом.

— Впрочем, извините, — неохотно произнесла Вероника, глядя в пространство между профессором Макгонагалл и Олимпией Максим. — Я не хотела показаться невежливой, но не смогла скрыть удивления. Простите мне мою несдержанность.

— О, конечно, юная леди! — галантно улыбнулся профессор Слизнорт. — В Северной башне столько интересного. Поверьте, вы не будете разочарованы.

Убедившись, что инцидент исчерпан, мадам Максим направилась за Филчем, сделав знак студентам следовать за ней.

Минерва Макгонагалл перевела дыхание и быстро окинула взглядом ряды студентов и преподавателей. Слизнорт улыбался в усы, о чём-то шепчась с профессором Флитвиком, Невилл Логботтом, бледный и потерянный, вытирал мокрый от пота лоб, Сивилла Трелони рассматривала в небе что-то, видное только ей. Студенты негромко переговаривались.Одних возмутила выходка Вероники Лестрейндж, другие были готовы простить красивой девочке необдуманные слова, в которых, надо признать, была немалая доля правды.

Директор отыскала того, чья возможная реакция её особенно беспокоила. Тедди Люпин стоял, широко раскрыв глаза, его светло-каштановые волосы стояли дыбом, во взгляде плескалась ненависть.

«Боюсь, без проблем не обойтись», — подумала Макгонагалл.

— Филиус, — обратилась она к Флитвику. — С Сивиллой говорить бесполезно, пожалуйста, присмотрите за Тедди Люпином. А вас, Гораций, я порошу уделить внимание нашему гостю.

— Разумеется, Минерва, — кивнули оба профессора и Слизнорт добавил, — ну теперь-то, после того, как вы увидели мальчика своими глазами, надеюсь, сомнений в его происхождении у вас больше нет? Он просто копия Родольфуса. Я искал в нём черты Беллатрикс, но так и не нашёл.

— Да, сходство удивительное, — неохотно согласилась Макгонагалл. — Пожалуй, вы правы. Вы, Кингсли, Гарри Поттер и все, кто считал юношу сыном Родольфуса. Но это не делает его менее опасным и, к сожалению, ничуть не уменьшает количество связанных с ним проблем. Я надеюсь на вас, коллеги.

Её прервали восторженные крики студентов. Над водой Черного озера показались верхушки мачт, а вскоре вынырнул и весь корабль. Прибыла делегация Дурмстранга.

Когда и новоприбывшие гости после дружеского приветствия были отправлены в отведенную им Башню Райвенкло, директор устало перевела дух, дала команду расходиться, чтобы передохнуть перед обедом и снова отыскала взглядом Тедди Люпина. Казалось, мальчик уже успокоился, но мрачно-сосредоточенное выражение жёлтых, как у отца глаз ей не понравилось.

— Мистер Люпин, — окликнула она, когда группка хаффлпаффцев не торопясь проходила мимо.

Тедди неохотно подошёл к ней, махнув рукой друзьям, чтобы его не ждали.

— Я надеюсь на ваше благоразумие и на то, что вы не покроете позором Хогвартс, пытаясь причинить вред нашему гостю.

Тедди пожал плечами.

— Рэндальфу было не больше года, когда…

-…когда его родители убили моих, — угрюмо произнёс Люпин, избегая смотреть в глаза женщине.

— Но Рэндальф в этом не виноват и участия не принимал. Может, мне запереть вас до конца визита делегаций? — голос Макгонагалл посуровел.

— Что вы, профессор, это лишнее, — Тедди Люпин широко улыбнулся, его волосы посветлели ещё сильнее и улеглись в аккуратную причёску, глаза из жёлтых стали небесно-голубыми. — Мне не нравится этот тип, но я ничего ему не сделаю. Я же староста школы.

— Надеюсь, — Минерва не потрудилась скрыть своё недоверие.

— Волки, мистер Люпин, крайне привязаны к своему потомству и будут защищать его даже находясь в опасном и крайне невыгодном положении, — ни с того ни с сего выдала профессор Трелони, следовавшая за своими студентами. — Берегитесь волков.

— Конечно, профессор, благодарю вас, — вежливо склонил голову Тедди и вопросительно взглянул на Макгонагалл. — Я могу идти, директор?

— Идите, мистер Люпин и не забудьте то, что я вам сказала.

Криво усмехнувшись, мальчик направился вслед за друзьями.

— Сивилла, ты не забыла, что Тедди Люпин сын оборотня? — спросила Минерва.

— Нет, — удивилась профессор Трелони. — Как я могла забыть?

— И чем же, по-твоему, ему могут угрожать волки, даже если они вдруг здесь появятся?

— Об этом звёзды ничего не сказали. Я лишь увидела, что мальчика ждёт опасность, если он будет дразнить волков.

Макгонагалл недовольно поджала губы и отошла. Как ей не хватало старой подруги Помоны Стебль! Увы, после произошедшего в теплицах несчастного случая, когда Помона едва не стала жертвой Ядовитой Тентакулы, преподавать она больше не могла. К счастью, она не разделила печальной участи Элфинстоуна Урхарта, её удалось спасти, но здоровье профессора травологии оказалось подорвано настолько, что ей не оставалось ничего иного, как уйти на пенсию. Да, она успела подготовить прекрасную замену себе как преподавателю Травологии в лице Невилла Лонгботтома, но Невилл не мог быть деканом одновременно двух факультетов. Будем откровенны, он и с одним-то еле справлялся, и то в значительной степени благодаря своей репутации героя Второй Магической войны, уничтожившего последний крестраж Волдеморта. Так что Макгонагалл скрепя сердце была вынуждена назначить исполняющей обязанности декана Хаффлпаффа профессора Трелони, о чём уже не раз успела пожалеть.

Обычно хаффлпаффцы не доставляли таких хлопот, как буйные, необузданные гриффиндорцы, но сейчас как никогда был нужен человек, способный достучаться до мальчика, присмотреть за ним и удержать от роковых поступков. И Минерва Макгонагалл очень сомневалась, что Сивилла Трелони была таким человеком.

Обед прошёл спокойно. Тедди Люпин ни разу не взглянул в сторону Рэндальфа Лестрейнджа. Рэндальф вёл себя совершенно невозмутимо, улыбался в ответ на болтовню Вероники, переговаривался с сокурсниками и ничем не выказывал ни агрессии, ни напряжения.

После обеда, как и говорила профессор Макгонагалл, гостей пригласили на экскурсию по замку. Флитвик и райвенкловцы знакомили с Хогвартсом делегацию Дурмстранга, слизеринцы во главе с профессором Слизнортом проводили экскурсию для студентов Шармбатона, немногочисленных представителей Уагаду и Ильверморни взяли на себя хаффлпаффцы и гриффиндорцы. Директор постаралась так составить маршруты, чтобы делегации нигде не пересекались друг с другом.

К вечеру усталые гости вместе с хозяевами потянулись в Большой Зал ужинать.

Шармбатонцы прибыли одними из последних, и Рэндальфа Лестрейнджа среди них не было.

— Вероника, где ваш кузен? — обратилась к девочке мадам Максим, которой передалось напряжение профессора Макгонагалл.

— После экскурсии он ушёл с дедом, — ответила Ники, с видимой неохотой оторвавшись от беседы с восхищённо взиравшими на неё слизеринцами.

— С каким дедом? — не поняла Макгонагалл.

— Ну, с тем, который нам немного рассказывал про Хогвартс и много про себя и свои обширные знакомства с самыми известными волшебниками Британии, — пояснила девушка.

— Вы говорите о декане Слизерина профессоре Слизнорте, мисс? — поджала губы Минерва.

— Наверное, — безмятежно отозвалась Ники. — Он называл себя, но я не расслышала. Рэнди говорил, что хочет у него что-то спросить, ну и спросил, и дед… то есть, профессор Слизнорт увёл его с собой. Кузен сказал, чтоб его не ждали, встретимся здесь.

И девочка снова захихикала с новыми знакомыми, которые уже начинали мрачно смотреть друг на друга, сражаясь за её внимание.

Студенты вовсю стучали вилками, когда в Большой зал торопливо влетел Рэндальф.

— Мистер Лестрейндж, — зычно окрикнула его мадам Максим. — Извольте подойти.

Рэндальф сделал шаг по направлению к преподавательскому столу, но вслед за ним грузно ввалился Слизнорт и прохрипел:

— О нет, молодой человек, я переоценил свои силы, мне по-прежнему нужна ваша помощь.

Рэнди притормозил, неуверенно оглядываясь то на своего директора, то на побагровевшего от натуги профессора. Тот тем временем повис на руке юноши. Рэндальф взглянул на мадам Максим извиняющимся взглядом и, приноравливаясь к тяжёлому, медленному шагу Слизнорта, под смешки остальных студентов медленно доковылял с ним к месту профессора.

— Мистер Лестрейндж, — строго заговорила великанша, но Слизнорт бесцеремонно прервал её.

— Ах, Олимпия, дорогая, прошу вас, не ругайте этого милого мальчика. Это я его задержал. По-стариковски начал предаваться воспоминаниям, и совершенно забыл о времени, к тому же долгая прогулка по лестницам и коридорам Хогвартса совсем меня изнурила. Вы же сами могли видеть, если бы не помощь мистера Лестрейнджа, я бы сегодня не добрался до Большого Зала. Пришлось бы ложиться спать голодным, а это, знаете ли, крайне вредно для пищеварения. Садитесь, дорогой Рэндальф, вам нужно подкрепиться, в вашем возрасте обильная, вкусная еда прежде всего.

Рэндальф посмотрел на мадам Максим. Та махнула рукой и Лестрейндж поспешил к столу. Усевшись рядом с Ники, он приступил к еде, отбиваясь от расспросов и улыбаясь шуткам сокурсников.

— Право, Олимпия, это действительно моя вина, — тем временем за преподавательским столом профессор Слизнорт продолжал убеждать возмущённую великаншу. — Не мог же мальчик меня бросить и нестись на ужин. Для этого он слишком хорошо воспитан. Прямо как его отец, — добавил декан Слизерина, выразительно взглянув на Макгонагалл.

После ужина хозяева и гости заспешили по гостиным. Шармбатонцы двигались плотной группой, центр которой составляли Рэндальф и Вероника.

— Люпин, не стой столбом! — рявкнул слизеринец Морган Снайд.

Услышав имя Люпина, Рэндальф на секунду сбился с шага и быстро взглянул в их сторону, на мгновение встретившись глазами с Тедди. По залу словно пробежала искра, но шармбатонец тут же с улыбкой повернулся к восторженно жестикулирующей Ники, а староста Хаффлпаффа, словно очнувшись, заспешил за членами своего факультета. За столом преподавателей Макгонагалл, Флитвик и Слизнорт обеспокоенно переглянулись.

— Гораций, зачем вы устроили этот спектакль? — напустилась Минерва на профессора Слизнорта, когда деканы факультетов, за исключением Трелони, звать которую Макгонагалл не видела смысла, собрались в кабинете директора. Дамблдор, Снейп, Финеас Найджелус Блэк, Амандо Диппет и другие взирали на них со своих портретов. — Мне гораздо спокойнее, когда этот мальчик находится у меня на глазах.

— Помилуйте, Минерва, — поднял обе руки Слизнорт. — Вы же сами просили присмотреть за Рэндальфом, вот я и присмотрел.

— Заодно обхаживая будущего главу одной из самых могущественных магических семей Европы, — ухмыльнулся Снейп.

— Северус, — покачал головой Слизнорт. — К чему эти инсинуации? Мальчик обратился ко мне с просьбой рассказать что-то о его родителях, я и увёл его к себе. В конце концов, у меня он был в абсолютной безопасности. Я показал ему фотографии, ответил на вопросы, вспомнил несколько забавных случаев.

— Надеюсь, не тех, где отличилась его маменька? — снова не удержался Снейп.

— Коллега, вы что-то имеете против моей праправнучки? — нахмурился Финеас Блэк.

— Боюсь, против неё много чего имеет почти вся магическая Британия, — парировал Снейп.

— И многие, к сожалению, намерены свести счёты с её сыном, — поддержала Снейпа профессор Макгонагалл.

— Не будем сгущать краски, коллеги. Послезавтра утром он вернётся во Францию, — заметил Слизнорт. — Завтра в замке будет слишком много людей, и оба мальчика будут под надлежащим присмотром.

— Что из себя представляет этот юноша? — поинтересовался профессор Флитвик.

— О, Рэндальф точная копия Родольфуса не только внешне, — оживился Слизнорт. — Не знай мы совершенно точно, что Родольфус погиб, я был бы уверен, что он сам воспитывал сына. Мальчик двигается, улыбается, говорит как его отец, у него те же пристрастия и интересы.

— И те же вкусы в отношении женщин, — ухмыльнулся с портрета Снейп.

— А тут, Северус, я бы с вами поспорил, — возразил Слизнорт. — У меня сложилось впечатление, что Рэндальф и Вероника больше друзья, чем влюблённые. Их брак задуман как династический, для слияния британской и французской ветвей рода, они это знают и не возражают. Дети выросли рядом, неплохо ладят между собой и не прочь прожить вместе всю жизнь.

— Опасная ситуация, — покачал головой Флитвик. — Всё это ровно до того момента, пока кто-то из них не влюбится по-настоящему. И дай Бог, чтобы к этому времени они уже не были женаты. Иначе история Родольфуса и Беллатрикс рискует повториться.

— Представляете, коллеги, — Слизнорт задумчиво пожевал губами, — мальчик уверен, что его родители преданно любили друг друга.

— Рабастан решил пожалеть племянника и не посвятил его во все тонкости взаимоотношений Родольфуса и Беллатрикс, — снова ухмыльнулся Снейп.

— Что ж, со стороны Рабастана это разумный поступок, — согласилась Макгонагалл. — И благородный, если вспомнить, как Беллатрикс к нему относилась. Зачем мальчику все эти грязные подробности. А так он по крайней мере сохранит уважение к памяти родителей. Хотя, боюсь, здесь найдётся немало желающих просветить его относительно истинного положения вещей.

— Рэндальф готов к этому, — сообщил Слизнорт. — Рабастан предупредил его, изобразив всё так, словно ненависть к Лестрейнджам побуждает людей распускать о них грязные сплетни. Но вы знаете… — старик растерянно развёл руками, — мальчик показал мне фотографию, и не знай я как всё было на самом деле, то глядя на неё, поверил бы, что Родольфус и Белла были счастливейшей семейной парой, влюблённой друг в друга спустя столько лет брака.

Северус Снейп, хорошо помнивший и странное требование Беллатрикс поить Лорда зельями, и её заботу о муже и девере, в душе был склонен согласиться со Слизнортом, но предпочёл промолчать. Ему не хотелось признавать, как легко Пожирательница взяла над ним верх.

— И вот ещё, коллеги, — Слизнорт триумфально улыбнулся. — Я говорил вам, что не вижу в Рэндальфе ни единой черты Беллатрикс. Так вот, я ошибался. Кое-что всё-таки есть. — Декан Слизерина выдержал паузу и, не дожидаясь понукания и без того раздражённой Минервы, сообщил. — Любовь к полётам. У мальчика глаза загорелись, когда он увидел Беллатрикс на метле. Родольфус терпеть не мог квиддич, ходил на матчи только ради Беллы и брата, а уж заставить его сесть на метлу только Беллатрикс и могла, а Рэндальф с таким знанием дела рассуждал о приёмах и увёртках, о стратегии игры, что я, грешным делом, на минуту усомнился, точно ли Беллатрикс мертва. Мальчик говорил её фразами, жестикулировал как она, хотя в обычной жизни у него движения Родольфуса, анализировал матчи так, как это сделала бы Белла… Рабастан тоже любил квиддич и до прихода в команду Регулуса был неплохим ловцом, но до Беллы Блэк ему было далеко. И не будь у смерти Беллатрикс столько не вызывающих сомнения свидетелей, я бы подумал, что она обвела всех вокруг пальца и скрылась вместе с Рабастаном, а то и под его личиной.

— Беллатрикс Корвус-старший и на порог бы не пустил, — возразил со своего портрета до сих пор не вмешивающийся в обсуждение Дамблдор. — Он скрепя сердце мог согласиться помочь Рабастану во имя крови, но Беллу выставил бы за дверь и забыл о её существовании.

— Я и говорю, — согласился Слизнорт, — удивительно, насколько юноша, последний раз видевший своих родителей в годовалом возрасте, усвоил все их привычки и манеры.

— Вместо разговоров о квиддиче вам следовало спросить у него, зачем он приехал, — проворчала Макгонагалл. — Явно не для того, чтобы праздновать победу светлых магов в битве за Хогвартс.

— Я спросил, — с достоинством ответил Слизнорт и собрался было выдержать ещё одну эффектную паузу, но, перехватив не сулящий ничего доброго нетерпеливый взгляд Минервы, решил воздержаться. — Мальчик сказал, что всего лишь хочет пройти по коридорам, где когда-то ходили его родители, увидеть места, которые ещё хранят память о них.

— О да! — пробормотал до сих пор молчавший Невилл. — Что-то, а память они о себе оставили долгую.

— Профессор Лонгботтом! — возмутилась директор.

— Я помню, — тихо сказал Невилл, избегая встречаться с ней взглядом. — И не сделаю ничего, что могло бы бросить тень на Хогвартс.

— Полагаю, что главная цель Рэндальфа — то самое место, где умерли Родольфус и Беллатрикс, — заметил Флитвик. — У них ведь даже могил не осталось. Мальчик наверняка захочет пойти туда.

— Этого нельзя допускать, — твёрдо заявила Макгонагалл. — Если и пойдёт, то не один.

— Навряд ли он захочет, чтобы кто-то его сопровождал, — возразил профессор Заклинаний.

— Значит, никуда не пойдёт. Удовольствуется коридорами Хогвартса. И в них он ни на минуту не должен оставаться один, — директор со значением взглянула на преподавателей. — Однако, коллеги, уже поздно, завтра нас ждёт тяжёлый день. Спокойной ночи.

Деканы пожелали ей спокойной ночи и удалились.

* * *

— Студенты, расходитесь по вашим спальням! — зычно скомандовала мадам Максим.

Усталые после наполненного впечатлениями дня шармбатонцы послушно поднялись.

— До рассвета никто не покидает башню! — предупредила Олимпия. — На окнах и дверях установлены сигнальные чары, которые мгновенно среагируют на нарушителя. Он будет немедленно отправлен домой, а впоследствии отчислен из Академии. Ему не помогут ни связи, ни влиятельные родители! — на последних словах взгляд великанши остановился на Рэндальфе и Веронике.

Девочка недовольно дёрнула плечом, но возражать или комментировать слова директора остереглась. Мадам Максим выглядела рассерженной, а какова она в гневе, Ники уже не раз успела узнать. И если во Франции за её спиной всегда стоял отец, то здесь не было никого, кроме Рэндальфа. Он, конечно, без колебаний кинулся бы на её защиту, но вряд ли преуспел бы, а подставлять кузена Ники не хотела.

Рэндальф обезоруживающе улыбнулся. Мадам Максим нахмурилась, однако в улыбке юноши не было ни вызова, ни дерзости, поэтому она лишь сказала уже более спокойным тоном.

— Я очень надеюсь на ваше благоразумие, господа, — при этом по-прежнему глядя в упор на обоих Лестрейнджей.

В спальне мальчиков утомлённые студенты мгновенно провалились в сон, не спалось лишь Рэндальфу. Закрыв глаза, он снова и снова прокручивал в памяти события дня, рассказы профессора Слизнорта, фотографии, с которых его родители, молодые, весёлые, счастливые, радостно махали ему руками.

Сбоку раздался тихий шорох.

— Рэн, ты спишь?

— Пытаюсь, — не открывая глаз, ответил Рэндальф.

— Рэн, может, всё-таки не стоит? Ты видел их лица?..

— Ты боишься? — Рэндальф рывком приподнялся и, опёршись на локоть, хмуро взглянул на говорящего. — Если вдруг наш план провалится, я скажу, что наложил на тебя Империус. С моей репутацией в этом никто не усомнится.

— Я за тебя боюсь, — обиделся его собеседник. — Вдруг они что-то унюхают?

— И что, по-твоему, они рискнут мне сделать? Используют Аваду? — усмехнулся Рэндальф.

— Не исключаю, — серьёзно ответил коренастый мальчик в пижаме, украшенной изображениями кареты Шармбатона, запряжённой крылатыми скакунами. Он был чем-то неуловимо похож и на Рэндальфа, и на Ники, в то же время разительно от них отличаясь. Любой чистокровный волшебник сразу определил бы в нём маглорождённого. — Заметил, как их старуха-директорша обеспокоена? Уж если такая грымза, как она, переживает, значит, причина точно есть.

— Кишка тонка, — жёстко отрубил Рэндальф. — Действуем как наметили. Не переживай, Клод, всё пройдёт отлично, я это чувствую. А моя интуиция меня никогда не подводила.

Клод вздохнул, но, понимая бессмысленность дальнейших уговоров, молча завернулся в одеяло и скоро начал тихонько посвистывать носом.

А Рэндальфу не спалось. Несмотря на убеждённый тон, сам он не был абсолютно уверен в успехе их замысла. Но отступать юноша не собирался. Слишком долго он ждал этой возможности, слишком давно мечтал о ней.

Лёгкий ветерок промчался по лицу Рэндальфа, невесть откуда взявшийся огонёк запутался в волосах, скользнул по лицу, и мальчик наконец заснул.

* * *

Утром Хогвартс выглядел ещё торжественнее, чем накануне. Над входом трепетало огромное полотнище с изображением Феникса. Из официального портала Министерства, расположенного во внутреннем дворе замка, непрерывным потоком шли почётные гости — участники битвы за Хогвартс, родители студентов, официальные лица, представители Министерства Магии, прессы, аврората. Казалось, здесь собралась вся Магическая Британия.

— Ну и сборище, — присвистнул Клод, глядя из окна Северной Башни на колышущееся

внизу людское море, потом обернулся к Рэндальфу. — Рэн, просто будь осторожен.

Рэндальф молча улыбнулся и похлопал его по плечу. Клод был хорошим другом — верным, надёжным. Не просто другом — под большим секретом отец Ники рассказал им с девочкой, что мальчик — его племянник, сын Сесиль Лестрейндж и магла Антуана Фюртифа. В отличие от матери-сквиба у Клода проявились магические способности, но Корвус Лестрейндж-старший, изменивший память собственной дочери, чтобы о позоре семьи не было известно в магическом мире, даже слышать не хотел, чтобы ввести полукровку в семью. Кори скрепя сердце подчинился, однако попросил детей приглядывать за кузеном и помочь ему освоиться в новом для него мире магии. Ники и Рэндальф охотно откликнулись на его просьбу и ни разу об этом не пожалели.

— Вы в порядке, мальчики? — неслышно подошедшая Ники приобняла их за плечи и, понизив голос, уточнила, — всё по плану?

Рэнди кивнул. Показавшаяся из своих покоев мадам Максим с подозрением взглянула на них, но ничего не сказала.

— Завтракать, господа! — объявила великанша. Шармбатонцы привычно сгрудились вокруг неё и покинули Башню, направляясь в Большой Зал.

После завтрака студенты группками расположились во дворе, ожидая, когда их пригласят на трибуны поля для квиддича, где должны были пройти торжественные мероприятия.

Рассматривая окружающих, Рэндальф взглянул на очередную группу гостей и остолбенел. Рядом с древней как мумия старухой в обтрёпанном зелёном платье и шляпе с чучелом грифа на голове стояла его мама. Постаревшая, с сединой в волосах и морщинами на лице, но он не мог ошибиться! Это было её лицо, её фигура, её стать.

— Рэн, ты чего, — окликнул его Клод. Ники уже болтала с новыми знакомыми, обрадовавшимися шансу пожелать ей доброго утра.

Женщина, почувствовав на себе чужой взгляд, повернула голову в сторону Рэндальфа, скользнула по нему взглядом, потом всмотрелась и на лице её отразилось такое сильное отвращение пополам с ненавистью, что юноша невольно отшатнулся.

— Бабушка! — к женщине подлетел улыбающийся Тедди Люпин. — Бабуля, как чудесно, что ты приехала! Здравствуйте, леди Августа. Профессор Лонгботтом сейчас занят, он подойдёт позже. Пойдёмте, я провожу вас в ложу почётных гостей!

Побледневший Рэндальф отвернулся. Конечно, это была не его мама, не Беллатрикс. Только что он впервые в жизни увидел её сестру, свою тётку Андромеду и, судя по всему, она совсем не была рада их встрече.

— Не стоило вам приезжать, мистер Лестрейндж, — негромко заметила наблюдавшая за этой сценой профессор Макгонагалл. — Во всяком случае, не сегодня.

— Я так не думаю, — с лёгкой хрипотцой в голосе возразил Рэндальф.

— Если вы хотите увидеть место… место гибели ваших родителей, то наш преподаватель Ухода за магическими животными и хранитель ключей Хогвартса может сопроводить вас. Позволить вам идти туда одному я не могу.

— Благодарю вас, профессор Макгонагалл, но это лишнее, — вежливо ответил Рэнди, внутренне содрогаясь при мысли о компании Хагрида. — Мне вполне хватит Хогвартса и рассказов профессора Слизнорта.

Макгонагалл с подозрением взглянула на него.

— Надеюсь, что это так. Мне бы не хотелось, чтобы ваше присутствие спровоцировало тех, пострадал от рук ваших родителей, на необдуманные действия, которые могли бы вызвать ненужные осложнения. Так что будьте благоразумны, Родольфус, это лучшее, что вы можете сделать.

— Разумеется, профессор, только я Рэндальф, — поправил юноша.

— Да-да… конечно… Рэндальф, — смутилась Макгонагалл.

— Я думаю, нам пора на трибуны, а то займут все лучшие места, — подошёл к ним профессор Слизнорт. — Пойдёмте, господа. Мне, как вы вчера могли убедиться, юноша, уже не угнаться за молодёжью, так что приходится выходить с запасом.

Слизнорт опёрся о плечо Рэндальфа и они оба медленным шагом направились к полю для квиддича. Клод недоумевающе посмотрел на них и потянулся следом, по пути обогнав. Сзади раздавались взрывы смеха Ники, окружённой почётным эскортом слизеринцев.

— Я думаю, юноша, вам будет удобнее здесь, — Слизнорт кивком указал на полускрытое колонной место, сидящего на котором трудно было разглядеть.

— Нет, профессор, — твёрдо ответил Рэндальф и решительно сел в первом ряду, где Клод уже предусмотрительно занял им с Ники места.

Слизнорт вздохнул и обратился к сидящему рядом шармбатонцу:

— Молодой человек, вы не будете столь любезны уступить мне ваше место?

Студент без особой охоты пересел, бросив на преподавателя негодующий взгляд, в котором читалось «и почему бы вам не сидеть вместе со своими студентами или с остальными преподавателями?». Но безукоризненные манеры и уважение к старшим, привитые мадам Максим, не позволили ему выразить своё недовольство вслух.

Ники и Клода тоже не обрадовало присутствие Слизнорта, которое не позволяло им говорить свободно, они лишь теснее сплотились вокруг Рэндальфа.

Слизнорт отыскал взглядом Тедди Люпина, сидевшего на трибуне Хаффлпаффа. Прямо над ним расположился профессор Флитвик, беседующий с Сивиллой Трелони. Декан Слизерина с облегчением перевёл дух. Тедди был под надёжным присмотром.

Внезапно трибуны взорвались аплодисментами и восторженным рёвом. На середину поля, откуда обычно стартовали команды, вышел Гарри Поттер.

Широко улыбаясь, он дождался, пока стихнут приветственные крики, затем поднял руку и его голос, усиленный Сонорусом, разнёсся далеко за пределами стадиона.

— Друзья! Сегодня мы с вами собрались здесь, чтобы отметить семнадцатую годовщину битвы за Хогвартс. Битвы, в которой был окончательно повержен тёмный волшебник Том Реддл, именовавший себя Лордом Волдемортом и много лет терроризировавший Магическую Британию, а также его главные сообщники и последователи.

При этих словах Слизнорт искоса взглянул на Рэндальфа Лестрейнджа. Юноша выглядел невозмутимым, но профессор отметил, как побелели костяшки его сжатых в кулаки ладоней.

— Каждый год мы собираемся здесь почтить память тех, кто отдал свои жизни в борьбе за мир и свободу, — продолжал вещать Поттер, — однако сегодня особенный день. Почему? — спросите вы. Ведь это не юбилейная дата. Ответ прост — семнадцать лет было основной массе защитников Хогвартса. Студенты-старшекурсники встали на пути зла и не позволили ему завладеть ни их школой, ни их сердцами.

— Мерлин, сколько патетики, — неслышно пробормотал Клод.

— В тот страшный день семнадцать лет назад многие из нас потеряли своих близких. Лучшие из лучших сложили головы за то, чтобы в стенах Хогвартса звучал детский смех, чтобы юные волшебники без страха приходили сюда, зная, что здесь они обретут второй дом. Павшие навеки останутся в нашей памяти, в наших сердцах. И я как глава Аврората обещаю вам, что пока я занимаю эту должность, ни один тёмный маг не осмелится поднять руку на вас, на ваших детей, на наши общие ценности — свободу, верность, дружбу, благородство, добро.

Последние слова Гарри Поттера были заглушены новой волной аплодисментов.

Гарри отошёл в сторону, взмахнул палочкой и глазам восхищённых зрителей предстала огромная трёхмерная модель Хогвартса. Стены замка на этой модели были полупрозрачными, и можно было хорошо рассмотреть, что происходит внутри. А происходила там та самая пресловутая битва за Хогвартс.

Вокруг подсвеченных стен копошилась бесчисленная людская масса. Хотя, почему только людская. Помимо людей, в рядах нападавших возвышались великаны, над головами шустро проносились мрачные фигуры дементоров, на выступы и стены карабкались гигантские акромантулы.

Вся эта бесчисленная многоликая рать устремилась к стенам. Редкие фигурки защитников замка встретили их потоком заклинаний. Тут и там мелькали разноцветные искры. Чтобы зрители не распыляли внимание, подсвеченными оставались лишь отдельные сцены, отражающие ключевые моменты или гибель кого-то из обороняющихся. Вот во дворе замка скрестили палочки высокая черноволосая женщина и костистая старуха. Несколько мгновений бой между ними шёл на равных, но возраст одной из участниц давал о себе знать и когда казалось, что она обречена, между ней и её соперницей встал мальчик, которому было явно меньше семнадцати. Зелёная вспышка — и подросток рухнул на землю. Над ним зажглась ярко-алая надпись «Колин Криви». Невысокий мужчина в почётной ложе, где сидели участники битвы и родственники погибших, закрыл лицо руками.

Группа рыжеволосых, похожих друг на друга юношей отражает атаки Пожирателей Смерти, обращая их в бегство. На бегу кто-то из атакующих оборачивается и посылает заклятие. Стена, у которой стояли молодые люди, рушится, накрывая одного из них. «Фред Уизли».

Изящная девичья фигурка срывается с перил и падает на пол вестибюля. К ней тут же на четвереньках устремляется огромная тень не то человека, не то зверя. Существо склоняется над девушкой и впивается ей в горло. «Лаванда Браун».

Тёмный закуток одного из коридоров. Молодая волшебница с фиолетово-розовыми волосами сражается сразу с двумя противниками: черноволосой женщиной, ранее убившей Колина Криви, и крупным мужчиной атлетического сложения. Ей удаётся отбить атаку мужчины, но из палочки женщины вылетает зелёный луч, и волшебница застывает на выщербленных плитах пола, тогда как её убийцы, трусливо озираясь, бегут прочь. «Нимфадора Люпин-Тонкс».

«Это ложь!!!» — хотелось заорать Рэндальфу — «Ложь! Ложь! Ложь!». Он знал, что на самом деле произошло между Тонкс и его родителями. Знал, что кузина ненавидела их и мечтала убить собственноручно, чтобы в Аврорате не попрекали её родственниками-Пожирателями. Знал, что однажды, во время очередной охоты за Гарри Поттером, устроенной Тёмным Лордом, ей это почти удалось. Знал, что его мать и отец не желали проливать кровь, не собирались мстить, а всего лишь хотели уйти из замка, что это как раз новоявленная героиня очередной раз напала на них со спины, просто мама оказалась быстрее, потому что знала, с кем имеет дело и вообще была первоклассной волшебницей…

— Мистер Лестрейндж, — сквозь окутавшую его пелену гнева до Рэндальфа донёсся встревоженный голос Слизнорта. — Юноша, вы в порядке? Пожалуйста, не предпринимайте необдуманных поступков. Вы не измените ничьё мнение, скорее упрочите его своей эскападой.

Ники обхватила ладонь Рэндальфа и переплела его пальцы со своими. Клод стиснул предплечье, напоминая «я с тобой» и в то же время удерживая на месте. Рэндальф с трудом расцепил зубы и выдохнул, бессильно откинувшись на спинку сидения.

— Историю пишут победители, — негромко произнёс Слизнорт. — Вы должны были быть к этому готовы, иначе вам действительно не стоило приезжать.

— Я в порядке, профессор, — с трудом произнёс Рэндальф, потом, уже твёрже, повторил, — я в полном порядке.

Слизнорт вздохнул.

Шоу продолжалось. Мельтешили фигурки, мерцали разноцветные вспышки заклинаний, полыхали всё новые и новые таблички с именами павших защитников. Имена убитых Пожирателей не назывались, их словно вычеркнули из памяти, предали забвению, будто их не было.

«Не получится, — думал Рэндальф, восстанавливая дыхание. — Нас мало, но мы есть. И мы помним.»

Действо подходило к концу. Совсем юный Невилл Лонгботтом, нынешний декан Гриффиндора снёс голову Нагайне, в ряды сражающихся вклинились великаны, от которых и атакующие, и защитники ринулись в замок, и лишь три полупрозрачные фигуры устремились прочь от Хогвартса. За ними бросился один из защитников.

Рэнди напрягся. Большая часть зрителей следила за событиями в замке — там сражались Гарри Поттер и Лорд Волдеморт, там защитники добивали последних Пожирателей, там решалась судьба сражения. Но кое-кто, подобно Рэндальфу, не сводил глаз с убегающих Пожирателей — теперь в двоих из них можно было разглядеть мужчину и женщину, расправившихся с Тонкс, — и их преследователя.

Недалеко от антиаппарационного барьера защитник замка вскинул палочку и выпустил предупредительное заклинание. Убийцы Тонкс оглянулись и кинулись в схватку, их третий спутник метнулся через барьер и трусливо сбежал, оставив своих товарищей.

Схватка была короткой и жестокой. Защитник замка сумел поразить обоих беглецов, но и сам скончался от ран. Над ним вспыхнула надпись «Ремус Люпин».

Рэндальф широко распахнул глаза от изумления. В горле у него булькнуло — юноша с трудом удержался от того, чтобы разразиться гомерическим хохотом, губы растянулись в саркастической ухмылке.

— Рэнди, нет, — горячо прошептал Клод, сильнее стискивая предплечье друга. — Не смейся, пожалуйста.

Рэндальф кивнул, снова глубоко вдохнул, задержал дыхание, медленно выдохнул и повернулся к Слизнорту.

— Вы были совершенно правы, профессор. Историю пишут победители.

Слизнорт быстро обвёл глазами трибуны и с огорчением убедился, что реакция Рэндальфа не осталась незамеченной. Многие смотрели на мальчика с возмущением и гневом. Тедди Люпин, вытирая выступившие на глазах слёзы, кивал в ответ на слова бабушки. Августа Лонгботтом брезгливо разглядывала юного Лестрейнджа. Гриффиндорцы, хаффлпаффцы и даже райвенкловцы недовольно переговаривались, указывая на Рэндальфа.

«Очевидно, мальчик представлял себе эту сцену иначе, — подумал Слизнорт. — И, возможно, он прав. Вряд ли профессор Люпин так легко справился бы с Беллатрикс и Родольфусом. Вряд ли Рабастан бросил бы их и сбежал. Что-то тут нечисто. Впрочем, правда сейчас никому не поможет, а вот навредить может очень многим».

Шоу завершилось.

Гарри Поттер, вновь вышедший на поле, призвал почтить память павших защитников. Все присутствующие в едином порыве поднялись с мест. Рэндальф, Клод и Ники тоже встали. Слизнорт не сомневался, кого сейчас поминают юные шармбатонцы, но вели они себя прилично, и старик успокоился.

— Сейчас, господа, у вас будет свободное время до обеда, а вечером — торжественный бал, — сообщил он подросткам.

— Бал Победителей, — с кривой усмешкой уточнил Рэндальф и стремительно поднялся на ноги.

— Мистер Лестрейндж, позвольте опереться о вашу руку… — заторопился Слизнорт, но юноша решительно оборвал его.

— Простите, профессор, мне нужно кое с кем переговорить и я не хочу упустить свой шанс. Клод охотно вам поможет.

С этими словами Рэнди решительно устремился вперёд. Слизнорт, отмахнувшись от оторопевшего Клода, с удивительной для его возраста и габаритов скоростью поспешил за ним.

— Миссис Грейнджер-Уизли! — окликнул Рэндальф волшебницу, в окружении нескольких рыжеволосых магов, похожих друг на друга, спускающуюся из ложи для почётных гостей. Спутники Гермионы враждебно взглянули на юношу, однако сама она подчёркнуто вежливо склонила голову.

— Да, мистер Лестрейндж?

Рэндальф ничуть не удивился тому, что Гермиона его узнала, хотя до этого они никогда не встречались.

— Хотел спросить у вас как у представителя Отдела магического правопорядка, есть ли какие-то юридические, — он намеренно выделил это слово, — препоны для того, чтобы я

вернулся в Британию и занял принадлежащее мне по праву место главы Рода Лестрейнджей?

— Юридических, — точно так же подчеркнула Гермиона, — нет, хотя я не рекомендовала бы вам этот шаг.

— Я не нуждаюсь в ваших рекомендациях, мадам, — ухмыльнулся Рэндальф. — Спасибо за ответ.

— Повежливее, юноша, — зычно пробасил высокий темнокожий мужчина, спускавшийся из ложи вслед за Гермионой. — Если вы намерены занять место главы рода, то ведите себя соответствующе.

— Господин министр? — Рэндальфа несло, и он никак не мог остановиться. — Я слышал, в своё время вы очень хотели познакомиться со мной и приложили к этому немало безуспешных усилий. Вот он я. Пользуйтесь случаем.

Вокруг них начали собираться люди. Слизнорт не решался вмешиваться в разговор упрямого Лестрейнджа с Министром Магии Кингсли Бруствером.

— Время упущено, — смерив юношу внимательным взглядом, неохотно проговорил Кингсли. — Теперь в этом нет смысла и, судя по вашему поведению, общение с вами вряд ли способно доставить удовольствие.

— Я бы с вами поспорила, — дерзко заявила подоспевшая Ники. Кингсли не удостоил её вниманием.

Воздух между юным шармбатонцем и британским министром Магии сгустился настолько, что, казалось, в нём полыхнула двойная вспышка. А может, и правда что-то сверкнуло. Во всяком случае, Гораций Слизнорт, внимательно наблюдавший за происходящим, был в этом уверен.

— Семь человек, — усмехнулся Рэндальф, глядя в глаза Кингсли и понизив голос, так что расслышал его лишь Министр и стоявшая рядом Гермиона. — Четверо из первой группы и трое из второй. После этого вы прекратили попытки… со мной познакомиться, не так ли?

— Ну-ка, пойдём, — Кингсли кивнул на опустевшую ложу и решительно зашагал обратно, дав знак сопровождающим оставаться на местах. Авроры, охранявшие его, недовольно заворчали, но не посмели ослушаться. Рэндальф двинулся за министром, а следом за ним так же решительно ринулась Гермиона. Дёрнувшихся следом за Рэндальфом Клода и Ники притормозила охрана.

— Юноша, вы имеете представление, о чём мистер Лестрейндж намерен говорить с министром? — спросил Слизнорт у возмущающегося Клода. Мальчик отрицательно покачал головой.

— Тогда, думаю, в вашем присутствии нет необходимости. Мистеру Лестрейнджу в обществе Министра Магии ничто не угрожает. Если, конечно, он не станет совешать безрассудств. Давайте просто подождём его.

Кингсли сел в кресло. Рэндальф, не дожидаясь приглашения, опустился напротив и дерзко взглянул на бывшего аврора.

— Последняя история вышла просто душераздирающей, — сообщил он. — Жаль, что в ней нет ни слова правды.

— Ремус Люпин отомстил за убийство своей жены, хотя и сам погиб при этом, — жёстко оборвал его Кингсли. — Этой правды достаточно. Это всё, что ты хотел мне сказать?

— Когда я был маленьким, вы устроили за мной настоящую охоту, — Рэндальф развалился в кресле, не спуская глаз с нахмурившегося министра. — Сначала эта охота велась на территории Британии, потом вы послали своих людей во Францию. Две группы по пять человек. Увы, они не преуспели. А некоторые имели глупость оказать сопротивление и погибли при задержании. Однако остальные по-прежнему сидят под замком. Французская тюрьма, конечно, не чета Азкабану, но всё равно малоприятная вещь.

— Кингсли, это правда? — возмущённо воскликнула Гермиона. — Ты отправлял людей, чтобы… чтобы…

— Да, отправлял, — резко ответил Кингсли. — У них был приказ не причинять ребёнку вреда. Его следовало просто доставить в Британию и воспитать так, чтобы он сегодня вёл себя иначе, по крайней мере, не ухмылялся при виде жертв своих родителей.

— Но это возмутительно! -Гермиона задохнулась от гнева. — Как ты мог!

— Хотел, чтобы в будущем те, кто сегодня учится в Хогвартсе, не столкнулись с выросшей копией Родольфуса и Беллатрикс. Жаль, не вышло. Но запомни, мальчишка, — Министр повернул к Рэндальфу потемневшее от гнева лицо, — если ты посмеешь хотя бы косо посмотреть в сторону любого участника сопротивления или его близких, то мгновенно займёшь камеру кого-то из своих родителей.

— Но почему никто не узнал, — продолжала допытываться Гермиона.

— Лорд Корвус… ну, и наш министр, — ухмыльнулся Рэндальф, — так решили. Официальных запросов со стороны британского Министерства Магии не поступало, эти люди были признаны виновными в попытке киднеппинга и осуждены на пожизненное заключение в соответствии с французским законодательством. Суд решил, что они действовали на свой страх и риск, руководимые личной ненавистью и желанием обогатиться. Ну и до господина министра, — мальчик насмешливо взглянул на Кингсли, — было доведено, что следующая попытка приведёт к грандиозному международному скандалу и напряжению отношений между нашими странами. К счастью, господин министр сделал правильный вывод.

— И ты бросил наших людей? — возмутилась Гермиона.

— Я пытался их вытащить, — вздохнул Кингсли. — Но официального запроса отправить не мог, проклятый Лестрейндж заявил, что в таком случае тут же даст делу ход, и от любых попыток договориться отказывался категорически.

— Да, я вот как раз хотел поговорить об этом, — перебил его Рэндальф. — Насколько мне известно, в Азкабане до сих пор сидят осуждённые друзья моих родителей. Как насчёт обмена? Время пришло, вы не находите?

— Отпустить Пожирателей? — громыхнул Кингсли. — Размечтался!

— Хорошо, — кивнул Рэндальф. — Я вас понял. Не смею задерживать, да и мне пора, боюсь, нагоняй от мадам Максим я уже заработал. За неуместную весёлость в столь драматический момент истории.

— Сиди! — рявкнул министр. — С чего бы это Корвус изменил своё решение?

— Лорд Корвус понемногу отходит от дел, — сообщил Рэндальф, — и передаёт их своему сыну, моему будущему тестю. Мистер Корвус-младший не столь радикален в этом вопросе и возможность вернуть друзей ценит выше, чем месть врагам.

— Что он предлагает?

— Всех на всех, — Рэндальф выжидающе взглянул на Кингсли.

— Размечтался. Семерых на семерых.

— Хорошо. В первую очередь нас интересуют доктор Фасмер, Антонин Долохов, Уолден Макнейр, Августус Руквуд. Флинки, моя эльфийка. Собственно, это все, в ком мы заинтересованы, но раз семерых на семерых, можете добавить Крэбба с Гойлом. Или брата и сестру Кэрроу, на ваш выбор.

— Неплохо осведомлён о подельниках своих родителей, — процедил Кингсли.

Рэндальф пожал плечами.

— Мы согласны, — решительно заявила Гермиона, сердито взглянув на Министра. — Нас тоже наши люди интересуют больше, чем месть. Если бы вы предложили этот обмен раньше, и те и другие давно были бы на свободе.

— Пусть убираются из Британии и не смеют ступить на британскую землю, — рыкнул Кингсли. — Иначе тут же вернутся в Азкабан, на насиженные места. Кроме эльфийки, за неё отвечаешь ты.

— Я передам ваше решение мистеру Корвусу-младшему, — Рэндальф снова поднялся. — Я могу идти?

— Проваливай!

Мальчик покинул ложу. Гермиона вперилась в Кингсли осуждающим взглядом.

— Да не смотри на меня так! — взорвался Министр. — Ошибся. Недооценил ни этого слюнтяя Рабастана, ни французскую семейку. Думал, они счастливы будут избавиться от свалившихся на голову родственников. Ошибся, да. За мою ошибку дорого заплатили десять авроров. Так бывает, Гермиона. Хотел как лучше. Получилось как получилось.

— Пойдём, Кингсли, — вздохнула женщина. — Что сделано, то сделано.

Рэндальф на негнущихся ногах спустился вниз, широко улыбнулся аврорам, кивнул друзьям в знак того, что с ним всё в порядке, и троица зашагала к берегу Чёрного озера. Слизнорт, вздохнув, последовал за ними.

— Профессор, — обернулся к нему Рэндальф, — я ценю ваше гостеприимство, но не могли бы вы дать нам с друзьями пообщаться наедине?

— Увы, мой мальчик, — вздохнул Слизнорт, — не могу. У меня приказ декана — не спускать с вас глаз. Но вы можете использовать Муффлиато, я не услышу ни слова, при этом буду наблюдать за вами.

Дети уселись у самой кромки воды, Клод взмахнул палочкой, отгораживая их от любопытных ушей.

— Ники, — повернулся Рэндальф к подруге, но тут же раздался оглушительный треск.

Клод осуждающе взглянул на Слизнорта и покачал головой.

— Профессор, вы же взрослый уважаемый человек, — попенял он.

Слизнорт извиняюще развёл руками.

— Драккл попутал, — фыркнула Ники. — Спасибо папе за амулет.

— Как раз об этом я хотел у тебя спросить, — Рэндальф смотрел серьёзно и слегка встревоженно. Его напряжение тут же передалось друзьям. — Зеркало для связи с Кори у тебя с собой?

Ники тут же протянула ему небольшое зеркальце в изящном кожаном чехле, украшенном искусно вытесненной фигурой ворона.

— Корвус Лестрейндж-младший, — чётко произнёс Рэнди, напряжённо глядя в

зеркальце, где тут же появилось сосредоточенное лицо Кори.

— Что-то случилось, Рэндальф? — резко осведомился тот.

— С нами всё в порядке, но случилось, — виновато взглянул на него Рэнди. — Кори, я… сам не знаю, как это произошло. Они всё переврали, обвинили родителей чёрт знает в чём, представили оборотня героем, я разозлился, хотел сказать им всем…

Мальчик замолчал. Кори не торопил его, терпеливо ожидая продолжения.

— Столкнулся с их Министром, вспомнил, что это он подсылал к нам своих авроров, ну и сказал ему… сказал, что мы хотим обменять их на тех, кто до сих пор в Азкабане. На друзей моих родителей, которые помогли дяде сбежать.

Брови Корвуса удивлённо поползли вверх.

— Разговор вёлся при свидетелях? — мрачно поинтересовался он.

Рэндальф мотнул головой.

— Нет, только Гермиона Грейнджер-Уизли. Я, собственно, к ней подошёл с вопросом, есть ли юридические препятствия для моего возвращения в качестве главы британской ветви Лестрейнджей и хозяина Лестрейндж-холла, а Бруствер вмешался в наш разговор, ну меня и понесло. Я сам не понимаю, как это случилось, ни о чём таком не думал. Вернее, думал временами, и с Басти мы говорили, что хорошо бы освободить Фасмера, Долохова, Макнейра, но никаких планов не было, а тут меня будто перемкнуло. Вспышка перед глазами, и я сам не понял, что говорю.

— Вспышка? — переспросил Корвус, понимающе покачав головой, и не к месту добавил. — Твои родители были хорошими людьми, Рэндальф, и понимали, что такое дружба. Но тебе, — голос мужчины посуровел, — пора научиться справляться со своей импульсивностью.

— Кори, он, кажется, согласен, — Рэндальф вскинул на Корвуса умоляющий взгляд. Тот молчал.

— Ты, конечно, можешь сказать, что я слишком много на себя взял, тем более, что так оно и есть, или просто не связываться с ним, пусть побесится, — вздохнул мальчик. — Извини, я не хотел тебя подводить.

— Знаю, — недовольно бросил Корвус. — Однако слово сказано. Сам я ничего не имею против, но это надо объяснить министру и уговорить отца. Ладно, попробую. Пожалуйста, будь осторожен и больше ни во что не ввязывайся.

— Спасибо, Кори! — радостно воскликнул Рэндальф.

Тот махнул рукой и исчез с поверхности зеркала. Теперь на Рэндальфа смотрело лишь его собственное отражение, расплывшееся в благодарной улыбке.

— Ты что уже успел наворотить? — подозрительно поинтересовался Клод.

— Потом расскажу. — Видя, как лицо друга обиженно вытянулось, Рэндальф поспешил добавить, — сейчас просто боюсь говорить, чтоб не сорвалось. Да ты, наверное, и сам догадался.

— Ну ты силён, так с министром говорить, — Клод не умел долго обижаться, особенно на Рэндальфа и Ники.

— Может, искупаемся перед обедом? Мне надо прийти в себя, да и остыть немного, — предложил Рэнди.

Друзья охотно согласились.

* * *

В это время в кабинете декана Гриффиндора в главной башне Хогвартса разыгрывалась совсем другая сцена.

— Да, бабушка, я всё видел, — тихо говорил Невилл, — но я не могу. Я вижу, что этот тип такой же, как его мать и отец, но не здесь, не в Хогвартсе. Да и где бы то ни было, я не могу. Он ещё ничего не сделал…

— Значит, он должен кого-то замучить или убить, чтобы у тебя хватило духу избавить мир от выродка Лестрейнджей? — гневно спросила Августа. — Того, что Лестрейнджи сделали с твоими родителями для тебя недостаточный повод, чтобы выполоть их дурное семя?

Серебристая кошка, возникшая у дверей и голосом Макгонагалл потребовавшая, чтобы профессор Лонгботтом срочно направился в вестибюль и прекратил драку между гриффиндорцами и слизеринцами, избавила Невилла от необходимости отвечать.

— Прости, бабушка, я скоро вернусь, — пробормотал Невилл, радуясь возможности улизнуть.

— Не торопись, — прошипела Августа. — Похоже, сегодня мне больше не о чём с тобой говорить.

Когда внук ушёл, старуха взмахнула палочкой, с которой сорвалась летучая мышь, такая же уродливая, как она сама, и спустя короткое время в кабинет вошла Андромеда Тонкс, за которой следовал Тедди Люпин.

— Он отказался, — возмущённо заявила Августа. — Даже слушать не захотел. Мерлин, в кого он уродился таким слизняком? Даже у моей невестки было больше решимости и отваги, чем у Невилла. Но мальчишка не должен уйти отсюда живым, — категорично закончила она.

— Я уничтожу сына Беллатрикс так же, как она с мужем убила мою девочку, — кивнула Андромеда.

— Тебе не дадут этого сделать, так же, как и мне. Это отродье охраняют так, как когда-то охраняли самого Гарри Поттера, — поморщилась старуха.

— Но тогда кто же… — начала Андромеда и, осёкшись, решительно замотала головой. — Нет, Августа. Я не могу пожертвовать внуком ради мести.

— Жертвовать не придётся. Никто не сможет ничего доказать. Я всё продумала, — уверила её старуха Лонгботтом. — Мальчишка наверняка улизнёт туда, где были убиты Родольфус и Беллатрикс, он за этим и приехал сюда.

— С него тоже не спускают глаз, как и с Тедди, — заметила Андромеда.

— Он найдёт способ. Лестрейнджи всегда были дьявольски хитры. Тедди остаётся лишь дождаться его там. Если твой внук откажется идти на бал, это никого не удивит. У него и так сегодня слишком мало поводов для веселья, а уж после того, как на глазах у всех ухмылялся Лестрейндж, и подавно. У этого юнца и без Тедди немало врагов.

— Но его палочка, — всё ещё сомневалась Андромеда. — Приори Инкантатем сразу покажет…

Не дав ей договорить, Августа с триумфальным видом выхватила из ридикюля палочку.

— Тедди использует эту. И там же её оставит.

— Чья она? — удивилась Андромеда.

— Того мальчика из Гриффиндора, который так удачно стал между мной и этой обезумевшей тварью Беллатрикс. Как его…

— Колин Криви, — прошептал Тедди.

— Да, именно. Я тогда подняла её и сохранила. Так, на всякий случай. Чувствовала, что она ещё понадобится. Здесь сегодня присутствует брат этого Колина Криви, кажется, его зовут Деннис, он сидел рядом со мной и тоже видел ухмылку мальчишки. Кто удивится тому, что его нервы не выдержали и он отомстил потомку убийцы своего брата?

— Но он будет отрицать. Опытный легиллимент сразу подтвердит его непричастность, — нахмурилась Андромеда.

— Напротив, он признается. Как только я пойму, что Лестрейндж ушёл, я притворюсь, что мне нехорошо и попрошу его сопроводить меня на улицу. А там одно движение палочкой, и Деннис будет уверен, что убил этого щенка. Он признается, по нему видно, что он из чувствительных слюнтяев, на месте преступления будет найдена палочка его погибшего брата, я подтвержу, что он оставил меня и убежал прочь, кто и зачем станет обращаться к легилиментам?

— Вы всё продумали, миссис Лонгботтом, — восхитился Тедди.

— Да, мой мальчик. Я надеялась, что это сделает Невилл, но мой внук слишком слаб. А ты?..

— Я готов, — твёрдо заявил Тедди, протягивая руку за палочкой.

Андромеда закусила губу, но потом всё же согласно кивнула.

— Да будет так. Потомство Беллатрикс не должно оставаться на этой земле.

* * *

Вечером гости стали собираться на бал. Большой зал был украшен портретами погибших и флагами факультетов. Случайно или намеренно, но флаг Слизерина был вывешен в самом тёмном углу и чтобы обнаружить его, следовало приложить немало усилий.

Гарри Поттер с женой неспешно шествовали к парадному входу — им надлежало открывать бал.

— Крёстный, — хмуро окликнул Поттера Тедди Люпин.

Гарри обернулся и обеспокоенно взглянул на мальчика. Тедди выглядел не лучшим образом: покрасневшие глаза лихорадочно блестели, на скулах расползлись алые пятна, резко контастировавшие с бледным лицом, волосы были влажными от пота.

— Тедди, наконец-то я тебя увидел! Ты что, прячешься от меня?

Отношения между Андромедой и Гарри основательно испортились с того момента, как Поттер вписал имя Рабастана Лестрейнджа в список подлежащих амнистии, и часть этой неприязни женщина передала внуку.

Гарри искренне любил крестника и переживал из-за того, что не мог ему дать всего, что хотел бы, но подрастали его собственные дети, подчас доставлявшие немало хлопот, работа оставляла слишком мало времени, и получилось так, что он видел Тедди гораздо реже, чем ему бы хотелось, и совсем его не знал.

— Я как раз подошёл поздороваться и сказать, что я, наверное, не останусь на бал, а пойду лучше спать. Мне не очень весело, Гарри, — мальчик посмотрел на Поттера.

Гарри опустил руку ему на плечо.

— Конечно, если ты устал, то можешь идти в спальню. Я понимаю, Тедди, сегодняшний день был для тебя совсем нелёгким, но я хочу, чтобы ты знал, что все мы помним Ремуса и Нимфадору и никому не позволим очернять их память.

Тедди кивнул и понуро поплёлся всторону кухни, рядом с которой был вход в гостиную Хаффлпаффа. Флитвик проводил его внимательным взглядом и вопросительно посмотрел на Макгонагалл.

— Лестрейндж здесь? — тихо спросила директор.

Флитвик указал в сторону группы шармбатонцев, где раздавался задорный смех Ники. Рэндальф, скрестив руки на груди, стоял рядом и мягко улыбался улыбкой Родольфуса. Третий участник их компании ещё не встал из-за стола.

— Так, пожалуй, даже будет лучше, — решила Минерва. — Только следите, чтобы Лестрейндж не покидал Большой зал и ни в коем случае не выходил из замка.

Заиграла музыка, Гарри взял Джинни под руку, вошёл в зал и закружился в танце. Бал начался.

Поскольку к праздничному настроению примешивалась горечь потерь, музыка по большей части была тихая и спокойная, пары танцевали, остальные группками стояли у стены, негромко переговариваясь.

Ники танцевала со слизеринцем Клиффом Саммерлайтом, Клод нерешительно подошёл к девочкам из Райвенкло и пригласил Летицию Дэвис и лишь Рэндальф стоял на месте и наблюдал за Вероникой.

Несколько гриффиндорцев крутились неподалёку от него с явно недобрыми намерениями, но под строгим взглядом Макгонагалл быстро растворились в толпе.

Всё больше молодых людей присоединялись к танцующим. Вот статная темнокожая девушка из Уагаду подошла к Рэндальфу и нимало не смущаясь пригласила его на танец, заявивив:

— Ты очень красивый и не должен стоять здесь один.

Рэндальф польщённо улыбнулся и принял приглашение. Слизнорт вздохнул, знаками показав Минерве, что на танцполе он, увы, не сможет присматривать за гостем. Впрочем, в отсутствие Тедди Люпина директор Хогвартса чувствовала себя спокойнее и не так волновалась за безопасность Лестрейнджа.

Рэндальф станцевал несколько танцев со студентками Уагаду, потом, воспользовавшись паузой, быстро перехватил Ники у очередной раз набивающегося к ней в кавалеры Саммерлайта.

— Что-то он не стремится на место гибели родителей, — обмахиваясь веером, заметила Андромеда. — Может, Рабастан взял с мальчишки Непреложный Обет, что он туда не сунется?

— Бал в самом разгаре, — тихо ответила Августа. — Подождём.

И действительно, потанцевав ещё немного, Рэндальф что-то сказал Ники и стал пробираться к выходу. Слизнорт немедленно последовал за ним.

— Профессор, мне нужно в туалет, — недовольно заявил ему мальчик. — Надеюсь, вы не станете меня туда сопровождать? Простите, но ваше присутствие поблизости от меня второй день сначала вызывало насмешки, а сейчас уже вызывает подозрения.

— Рэндальф, я всего лишь забочусь о вашей безопасности, — возмутился Слизнорт.

— Спасибо, но я сам в состоянии о себе позаботиться. Я не войду с вами в туалет. В конце концов, это смешно.

— Тогда позвольте мне первому воспользоваться…

Слизнорт быстро прошмыгнул в дверь, оглядел удивлённо посмотревших на него мальчиков, шикнул на слизеринцев, протащивших в школу бутылку огневиски и пытающихся её распить, бегло осмотрел кабинки и вышел.

Рэндальф покачал головой и с недовольным лицом проследовал в кабинку, хлопнув за собой дверью.

Слизнорт дождался мальчика в коридоре. Лестрейндж раздражённо взглянул на него, буркнул:

— Это уже переходит все границы, — и быстрым шагом вернулся в зал.

Ники радостно порхнула ему навстречу и потянула к танцующим.

— Я думала, он не вернётся, — разочарованно произнесла Августа.

— Может, он бы и попытался, но Гораций не отходит от него ни на шаг. Боюсь, наш план не удастся, — пробормотала Андромеда.

Августа Лонгботтом пристально наблюдала за танцующей парочкой. Что-то было не так. Ники, прежде так и льнувшая к Лестрейнджу, теперь держалась от него на расстоянии, да и сам Рэндальф прикасался к ней как-то неуверенно. Плюс в самом мальчишке что-то изменилось. Чего-то не хватало. Пока старуха пыталась сообразить, в чём дело, Рэндальф провёл ладонью по лбу, отводя волосы, и снова опустил руку на плечо партнёрши.

— Кольцо! — прошептала Августа.

Андромеда вопросительно взглянула на неё.

— У него нет кольца главы рода. Это не Лестрейндж. Это тот, третий из их компании. Он выпил оборотное зелье. Лестрейндж ушёл.

— Ты уверена? — подобралась Андромеда.

Но Клода действительно нигде не было видно.

— Деннис, — обратилась Августа к молодому человеку, безучастно сидевшему неподалёку и непонимающе глядящему на танцующих. — Что-то вы совсем приуныли.

— Вспомнил брата, — признался Деннис. — Напрасно вы уговорили меня сюда прийти, леди Лонгботтом. Это веселье, танцы… Я понимаю, жизнь продолжается, и Колин был бы только рад, но я не могу…

— Давайте выйдем, — попросила старуха. — Мне тоже не по себе от мельтешения и духоты. Я бы попросила Невилла, но он должен присматривать за своими гриффиндорцами. Надеюсь, вы мне не откажете?

— Конечно, — Деннис встал, предложил Августе руку и они покинули Большой Зал. Андромеда проводила их настороженным взглядом.

* * *

Когда туалет полностью опустел, Рэндальф, на котором была мантия-невидимка из шерсти демимаски, усиленная Ослепляющей порчей, бесшумно выскользнул в коридор, потом выпрыгнул в окно, мягко приземлился на ноги и огляделся, пытаясь сориентироваться. Перед ним тутже запрыгали два огонька, словно маня за собой. Рэндальф без колебаний пошёл за ними.

Удалившись от замка на достаточное расстояние, мальчик сбросил мантию-невидимку, чтобы не стесняла движения, перехватил палочку поудобнее и прислушался. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь звуками ночного леса — кричали какие-то птицы, ухали совы, шуршали в траве мелкие зверюшки.

Сейчас Рэнди не спешил, он шёл медленно, сверяясь с рассказами Рабастана и планами окрестностей Хогвартса, которые перед поездкой выучил наизусть.

До последней минуты мальчики, видя, каким плотным надзором окружили Рэндальфа, сомневались, что их план удастся, но всё прошло на удивление гладко. Клод немного потанцевал, а потом подошёл к мадам Максим и попросил разрешения вернуться в башню, поскольку от непривычной британской еды у него заболел живот. Мадам Максим не возражала — к Клоду никто не проявлял интерес. Юноша вышел из Большого зала, прошёл в туалет, обосновался в самой дальней и неудобной кабинке и надел мантию-невидимку, которая хоть и уступала знаменитой мантии Гарри Поттера, со своей задачей справилась превосходно.

Когда Рэндальф, отбившись от назойливой опеки Слизнорта, вошёл в кабинку, мальчики действовали быстро и слаженно. Клод достал флакончик с оборотным зельем, Рэнди вырвал волосок и бросил его в мерцающую жидкость, мгновенно заискрившуюся сине-золотым сиянием. Клод одним махом проглотил содержимое флакона, на вкус напомнившее мясо, зажаренное на угольях костра и запитое глотком тёрпкого молодого вина, лицо его сузилось, а тело, наоборот, вытянулось, волосы вместо жёсткого ёжика легли лёгкой волной, обрамляя лоб, и через минуту стоявших в тесной кабинке подростков можно было принять за близнецов. Клод, не говоря ни слова, протянул мантию, Рэндальф молча принял её, потом с помощью невербальной магии подогнал одежду на Клоде по фигуре. Оба мальчика были в шармбатонской парадной форме, так что много менять не пришлось. После этого Клод ободряюще ткнул Рэндальфа в плечо, одними губами шепнул «Удачи», дождался, пока друг скроется под мантией, и вышел, чтобы занять его место.

Конечно, для полноты образа было бы неплохо на время маскировки отдать Клоду кольцо Главы Рода, но хотя парень и являлся, сам того не зная, носителем крови Лестрейнджей, он не был признан семьёй и введен в род, надевать столь сильный амулет ему было попросту опасно. Оставалось лишь надеяться, что на такую мелочь никто не обратит внимания.

Настороженно прислушиваясь, всматриваясь в темноту, Рэндальф шёл к границе антиаппарационного барьера. Сосредоточившись на дороге, он не заметил, как на дереве, под которым он проходил, зашевелился крупный акромантул, готовясь прыгнуть на добычу и вонзить в беззащитное горло мальчика ядовитые жвала, однако один из огоньков, мерцающих вокруг Рэнди, метнулся к хищнику, огненной молнией ударив того прямо между глаз. Напуганный монстр неслышно устремился в глубь леса.

Из чащи за спиной Рэндальфа вышел кентавр, нахмурился, глядя на непрошеного гостя, и натянул тетиву. Тот же огонёк полыхнул прямо на кончике стрелы. Кентавр опустил лук и, склонив голову, отступил.

Тем временем Рэндальф вышел на выжженую поляну, где когда-то бушевало адское пламя, и застыл, глядя на огромный валун, сохранивший очертания двух силуэтов, один из которых сидел, опираясь о камень, а второй лежал у его ног.

Рэнди подошёл к валуну, опустился на колени и медленно провёл пальцем по контурам тел.

— Мама, папа, — горько прошептал он, — что же вы наделали…

Мальчик прижался лбом к холодному камню и замер, не замечая, что с нависающего над поляной холма на него смотрят полные ненависти глаза.

Тедди Люпин уже порядком продрог и начинал сомневаться, что из затеи Августы Лонгботтом что-то выйдет.

— Трус, такой же трус, как вся его семейка, — бормотал он, пытаясь согреться. Мальчик попробовал наложить согревающие чары, но чужая палочка повиновалась плохо, а пользоваться здесь своей он не рискнул. Впрочем, Тедди был уверен, что то самое заклятие, ради которого он мёрзнет здесь вместо того, чтобы вместе со всеми веселиться на балу, удастся ему без труда. Слишком велика была его ярость, слишком сильно он хотел смерти пришельца, осмелившегося вернуться на место преступления своих родителей-монстров. Что ж, тем хуже для него.

Поэтому появление Лестрейнджа вызвало уТедди всплеск злобной радости и мощный прилив энергии. Он удостоверился, что шармбатонец не замечает ничего вокруг, взмахнул рукой, приноравливаясь к чужой палочке, и направил её в сторону неподвижной фигуры, застывшей у выжженных камней.

— Авада...

За спиной раздалось низкое утробное рычание. Тедди резко обернулся. Припав к земле, ощерив морду и прижав уши, на него скалилась полярная волчица.

— Ты здесь откуда? — удивился Люпин. Удивился, но ничуть не испугался. Сын оборотня, Тедди совершенно не боялся волков, скорее они его боялись. Видя, что волчица не уходит, мальчик зарычал в ответ. Обычно этого было достаточно, чтобы волки признали его главенство и отступили, но не эта невесть откуда взявшаяся самка. Наоборот, она вновь прижала уши и присела, готовясь к прыжку.

— Сама напросилась! — Тедди вскинул палочку.

Сбоку от него блеснула яркая вспышка, и огромный полярный волк в прыжке выхватил зубами палочку из рук подростка, без усилий перекусив её мощными челюстями, опустился рядом с волчицей, на секунду накрыл её морду своей, словно удостоверяясь, что с подругой всё в порядке, затем оба зверя с тем же утробным рычанием и прижатыми к голове ушами двинулись на противника.

Тедди не выдержал. Он бросился наутёк, кубарем скатился с холма, разрывая одежду и раздирая кожу об острые колючки и камни, и помчался в сторону Хогвартса.

Волки не стали преследовать беглеца, лишь проводили его взглядами, удостоверившись, что подросток сбежал, а затем подошли к краю холма и принялись наблюдать за глубоко погружённым в себя Рэндальфом.

Рэнди потерял счёт времени. В памяти всплывали рассказы и рисунки Рабастана, отрывочные фрагменты то ли детских воспоминаний, то ли снов, кожа ощущала прикосновение ласковых рук, в ушах звучали полные любви голоса… Только слов было не разобрать.

Он снова провёл ладонью по оплавленному камню, и в этот раз его пальцы наткнулись на что-то более гладкое и прохладное, чем камень. Рэндальф опустился на колени и вгляделся внимательнее. В лунном свете тускло блеснуло серебристо-белое вкрапление.

Мальчик нахмурился, потом достал из внутреннего кармана фотографию, с которой не расставался никогда. Его родители, молодые, счастливые, полные любви. Отец обхватил маму за предплечья, она положила руку ему на плечо… Запястье Беллатрикс мягко охватывал изящный платиновый браслет с искусно вырезаными на нём оберегами, которые непосвящённым могли показаться всего лишь затейливой резьбой.

Рэндальф принял форму контура, выплавленного в камне. Да, всё правильно. Как раз здесь располагалась рука с надетым на неё браслетом.

Он спрятал фотографию и покрутил в руках палочку, потом оглянулся на замок. Хогвартс был полускрыт холмами и не просматривался отсюда, но юноша опасался, что излишняя магическая активность привлечёт ненужное внимание. Наказания он не боялся. В конце концов, он не сделал ничего предосудительного, но он не хотел, чтобы ему помешали. Поэтому отложил палочку, огляделся вокруг в поисках подходящего инструмента, подобрал острый осколок камня, отколовшийся от валуна, возможно, под воздействием заклятий, которыми когда-то осыпали друг друга противники, вытащил мультитул — подарок Кори на день рождения, и принялся осторожно выдалбливать спёкшийся слиток из скалы.

Камень поддавался неохотно, Рэндальф взмок от напряжения, по лицу обильно стекал пот, руки покрылись кровоточащими ссадинами, но в конце концов ему удалось высвободить то, что осталось от браслета.

Юноша опустился на землю, прижавшись к выемке в скале и стиснул в кулаке комок металла. По руке разлилось приятное тепло, словно на кисть сверху легла чья-то сильная ладонь. Потом жаркая волна разлилась по телу, словно тёплые объятия. Рэндальф прикрыл глаза, и перед внутренним взором будто живые встали мама и отец, какими он привык их представлять. Они мягко улыбались, глядя на него. Сердце защемило. Каким-то шестым чувством Рэнди понял, что видит их в последний раз.

«Всё будет хорошо, милый. Мы всегда будем с тобой, в твоём сердце», — прошелестел в голове ласковый голос, и Рэндальф снова почувствовал крепкое ободряющее рукопожатие отца.

Крик ночной птицы разорвал тишину, стряхнув наваждение. Рэндальф спрятал комок платины рядом с фотографией, ещё раз провёл пальцами по контурам тел и встал на ноги. Пора было возвращаться. Огни Хогвартса стали тусклее, музыка затихала. Бал завершался. Клод в облике Рэндальфа должен был вернуться в Северную башню вместе со всеми. Самого Лестрейнджа не должны были хватиться, но он не хотел заставлять друзей волноваться.

Не оглядываясь, мальчик покинул поляну, обогнул холм и направился к Северной Башне. Волки на вершине холма проводили его долгим внимательным взглядом.

Убедившись, что Рэндальф благополучно достиг башни, волки посмотрели друг на друга, затем по воздуху словно прошла рябь, он сгустился и из него соткались две фигуры, мужская и женская.

— Ну вот и всё, — негромко произнёс Родольфус, обнимая Беллатрикс. — Наш мальчик вырос. Дальше он пойдёт по жизни сам.

— Как быстро, — вздохнула Белла, пряча лицо у него на груди.

— Нам и так было даровано немало, — Родольфус прижал её к себе, вдыхая запах её волос. — Куда больше, чем мы могли надеяться.

— А что дальше будет с нами? — спросила Беллатрикс.

— Не знаю, — пожал плечами Родольфус. — Но что бы ни было…

Очертания тел начали таять, растворяясь в воздухе.

-…я люблю тебя. Люблю вас. И так будет всегда.

Два огонька взметнулись над холмом и умчались в ночное небо, присоединившись к бесконечному сонму звёзд над Хогвартсом. Стоявший у окна в Северной Башне Рэндальф проводил их взглядом. На миг ему почему-то стало очень грустно, но пальцы нащупали слиток платины, сжали его, и от поднявшейся в теле волны тепла мальчика окутала безмятежность.

«Мама, папа, где бы вы ни были, я люблю вас,» — подумал он.

* * *

Где-то там, где не бывает ни пространства ни времени, два огонька ещё долго кружились в причудливом танце. Но вот один из них мигнул и потух. Вскоре погас и второй.