Между разумом и сердцем (гет)

Никита сидел за рулём угнанной машины и дрожал от страха и боли. Боль была остаточная, и он даже не понимал, как с такими симптомами доехал до места назначения. Голова раскалывалась, иногда кружилась, и он не знал, что делать. Сидеть здесь и ждать Дмитрия или сбежать? Представив, что последует за этим, он решил выйти из машины и остаться. Дмитрий Витальевич по головке не погладит, а на оплату всевозможных штрафов нет денег. Вероятно, его лишат водительских прав, посадят в тюрьму. Как же будут бабушка с дедом? Как будет Кирилл без него? Что же делать?

Раздавшийся выстрел и последовавший за ним крик заставили его вздрогнуть и посмотреть на маленький домик, выглядевший сейчас призраком. Как-то потерянно огляделся и обошёл домик. А вдруг Роберту Даниловичу сейчас угрожает опасность? Или он сам и есть опасность? Что же происходит, что делать дальше? Почему Роберт Данилович спустил на него всех собак?

Второй выстрел заставил его пригнуться. Посыпалось стекло, и парень сжался в комочек. Никогда раньше он не слышал этих оглушающих выстрелов, только по телевизору или в кинотеатре, и по спине прошёлся холодок. Вытащил телефон из кармана и позвонил Дмитрию. Сказал, что тут раздались два выстрела, возможно нужна скорая. Дмитрий сказал ему никуда не лезть, но он увидел открытое окно, и любопытство взяло верх над разумом. Убрав телефон, он встал на уступ и поднялся, оперевшись о карниз подоконника. Приоткрыл окно и забрался в комнату. На цыпочках подошёл к двери и выглянул в щёлку. Увидев лежащего на полу Павла и сидевшую рядом с ним Женю, он вздрогнул. С другой стороны на полу сидела женщина и лежал Мортис. Из разбитого окна тянуло холодом, и Никита сглотнул и поёжился.

Женщина увидела человека и вздрогнула. Её взгляд заметил Роберт и резко обернулся. Дуло пистолета уткнулось Никите в лоб, и парень испуганно посмотрел на своего работодателя и наставника. Роберт криво ухмыльнулся.

— Ах, Никитка, надеюсь, что ты хоть представляешь, как мне плохо и страшно. Этот ублюдок, — Роберт отошёл от своего помощника и ударил ногой Мортиса, — только что выстрелил в мою мамулечку. Я отнял у него револьвер.

— Никита, не верь ему, — сказала девушка срывающимся голосом. Посмотрела на Пашу. Перевернула друга на спину и прислонила пальцы к его шее. Пульс был, но очень слабый. Всхлипнув, она посмотрела на Мортиса. Тот тоже лежал на полу. Кажется, отключился. Или... Нет, не может быть. Кому же предназначался второй выстрел? Она слышала хлопок, слышала звон разбитого стекла...

Роберт посмотрел на девушку и про себя выругался. Потом перевёл взгляд на ошарашенного Никиту и подошел к нему. Добро, по-отечески, обнял его и почувствовал его напряжение.

— Мой дорогой мальчик, неужели ты мне не веришь? Этот ублюдок запудрил мозги этой славной девушке. Он только что попытался убить её и мамулечку, а это непозволительно. Он всю жизнь пытался уничтожить меня и мою семью...

Никита не знал, что делать. Он смотрел на окровавленное тело Павла и понимал, что тот может умереть от потери крови, если не приедет скорая. От количества крови, которая была на паркетном полу, теле парня и одежде и руках девушки, закружилась голова, а к горлу стал подкатывать неприятный комок. Он пошатнулся и мотнул головой.

— Роберт Данилович, — Женя встала с пола и подошла к нему, — а легко было убивать Кристину?

— Что?! Вы в своём уме, Евгения Владимировна?! — рявкнул Роберт, размахивая пистолетом около девушки.

— Надежда Викторовна обнаружила на шее Кристины пятна от пальцев. Её душили правой рукой. А Мортис левша.

— Это вас Гончаров надоумил?! Да вы знаете, что я с вами за это сделаю?! Сейчас же сообщу вашему руководству на то, что вы оклеветали почитаемого и уважаемого человека.

— Хочу вам напомнить, почитаемый и уважаемый человек, что вы не явились на разговор и задержаны при попытке к бегству и попытке убийства сотрудника правоохранительных органов.

— Это вот он сотрудник? Это вот этот сопляк трясущийся работает там? — Роберт ухмылялся, но под этой ухмылкой скрывался страх. — И вы ничего не докажете!

На улице послышался шум мотора, потолок комнаты осветили красно-синие и сине-белые цвета, и через секунду в дом вбежал Дмитрий. Роберт, поняв, что теперь он точно в ловушке, схватил девушку за горло и встал за ней. Женя побледнела и бросила отчаянный взгляд на Никиту, но он не смог ничего сделать. Неужели Женя права, и Кристину убил Роберт? Или это всё полный бред? Но зачем всё это делается?

— Вы сейчас даёте мне уйти. Иначе её мозги разлетятся по стене.

Страшные слова. Женя жмурится сильнее, до боли в голове и глазах.

Дмитрий увидел шевеление — это мама Роберта осторожно поднялась с пола, и снова посмотрел на сына. Тот ничего не заметил, но его рука, держащая пистолет, была очень напряжена, а палец почти надавливал на курок. Мгновение, и произойдёт очередное бессмысленное убийство. Полицейский никогда еще в своей практике не имел дело с заложниками и поэтому не знал, что нужно делать. Куда целиться? В голову Роберта или в ногу заложника? Если он выстрелит в Женю, то Роберт не сможет её удержать, и тогда можно будет выстрелить в него. Но не будет ли это роковой ошибкой? Или просто выстрелить в голову Роберта? Это тоже неправильно...

— Ты боишься, я это знаю, — Роберт приблизился к уху девушки и лизнул её по уху своим мерзким языком, — и да, ты права, это я её убил. Она молила долго о пощаде, но я... знаешь, это так интересно — убивать.

— Ты больной, — прошипела девушка и дёрнулась, от чего он сильнее сдавил её горло.

Мать Роберта ударила сына по голове, Роберт ослабил хватку, и девушка, почувствовав это, сгруппировалась и вырвалась из его плена. Роберт дёрнулся, но она повалила его на пол, навалившись всей своей массой на него. Скрутила руки и уткнула дуло пистолета в его затылок. Роберт дёрнулся и закрыл глаза, сглотнув.

— Если ты ещё раз дёрнешься, то твои мозги окажутся здесь. Если он не выживет, то, клянусь всеми известными богами, я сделаю твою жизнь невыносимой. Тебе даже "Дельфин" покажется детским лепетом! Ты меня понял, ублюдок?!

— Я засужу вас! Вы превысили свои полномочия и должны быть наказаны, — взвизгнул Роберт.

— Ублюдок! — Женя ударила магната ногой в бок. — Я уничтожу тебя!

— Жень, успокойся. Не усугубляй. Сейчас приедет машина, и его заберут.

Дмитрий подошёл к девушке и отнял у неё пистолет. В это время Михаил застегнул на руках Роберта наручники. Приехавшие врачи поместили Павла в машину и уехали. Михаил увёл Роберта из дома, и девушка всхлипнула. Подошла к Мортису и села около него на корточки. С трудом перевернула на спину и посмотрела на его окровавленное лицо. Похлопала его по щекам, но он не очнулся. Серая толстовка пропиталась кровью в месте ранения. Мужчина дёрнулся и сжал руку в кулак.

— Ему нужна помощь, — сказала девушка, увидев подошедших медиков.

Медики осмотрели Мортиса и поместили его на каталку. Девушка напросилась с ним, ведь его везли в ту же больницу, что и Павла, а парню она обязана была жизнью, но ей сейчас нельзя было покидать это место. Дмитрию тоже хотелось сейчас сесть в машину и поехать в больницу, чтобы узнать, что с Пашей. Врачи оценили его состояние как критическое. Рана в районе сердца ничего хорошего не предвещает. Мужчина тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Хотелось бросить всё, уехать. Забрать жену и сына из больницы, Вику из медблока и уехать. Да хоть в тот же Питер, там возможностей больше. Устроится охранником работать, Алёне с детьми будет помогать его мать...

На улицу вышел Никита. Его немного потрясывало, и он попросил у Дмитрия Витальевича сигарету. Руки сильно тряслись.

— Простите меня. Я угнал вашу машину. Из-за меня пострадал ваш помощник. Меня посадят в тюрьму?

— Мы со всем разберёмся, Никит, — Дмитрий обнял парня за плечи и прижал к себе. Почувствовал, как тот дрожит. — Садись в машину, я тебя отвезу домой.

— Они попросили меня это сделать. Я не хотел, но Евгения долго уговаривала меня. Я... я не верил, что Роберт может так поступить.

Парень взял себя в руки и сделал глубокий вдох. Чуть успокоившись, он сел на заднее сиденье машины и задрожал. Увидел, как коллега Дмитрия выводит женщину, сажает её в машину, потом о чем-то разговаривает с Дмитрием, и уезжает. Вскоре хозяин машины садится на водительское кресло и заводит мотор. Никите плохо, и он закрывает глаза...

* * *

— Ник, проснись, мы приехали, — голос мужчины вторгся в его сознание, и он открыл глаза. Машина остановилась около дома, и он мотнул головой. — Иди умойся, выпей успокоительный чай и постарайся отдохнуть. Напоминаю, что тебе в ближайшее время могут позвонить и вызвать на беседу. И, конечно, покидать пределы нашего посёлка тебе нельзя.

Никита кивнул и вышел из машины. Посмотрел на дом, потом перевёл взгляд на вышедшего из машины мужчину и вздохнул. Поднялся по ступенькам крыльца и дернул дверь. Она была закрыта, и он позвонил в звонок. Долго никто не открывал, потом послышался грохот и всхлип. Никита нахмурился и похлопал себя по карманам. Ключей не было. То ли утром не взял их, то ли они потерялись где-то.

Паника разрасталась. Почему никто не открывает? Что за грохот был? Что случилось? Он снова позвонил в звонок и прислушался. Послышалась какая-то возня, удар чем-то, и вскоре щёлкнул замок. Никита дёрнул дверь и увидел стоящего в предбаннике Кирилла. Лицо зарёванное, на мальчике только трусы и майка. Ребёнок вздрогнул, увидев синяки на лице брата, и прижался к нему. Заплакал. Дмитрий нахмурился и принюхался. Пахло сгоревшим молоком, и мужчина, не спросив разрешения, влетел на кухню и выключил плиту, по которой растеклось кипящее молоко. Кастрюльку с остатками молока поставил в раковину под струю холодной воды.

— Прости, я хотел подогреть молоко, но не уследил за ним, — всхлипнул мальчик, смущаясь и своего вида, и разбитого лица брата, и хозяйничевшего на кухне участкового.

— Ничего страшного, малой. А где бабушка с дедом?

— Я не знаю. Я проснулся, а дома никого не было. Я хотел себе подогреть молоко, но тут позвонил ты. Я пошёл к двери, но упал...

Дмитрий позвонил Надежде Викторовне и уточнил про бабушку. Утром ее отвезли в больницу, давление подскочило, и дедушка поехал с ней. Услышав об этом, Кирилл снова заплакал, и Никите с большим трудом удалось его успокоить.

— Вы справитесь одни? — спросил Дмитрий, глядя на часы.

— Да, конечно. Спасибо вам, дядя Дима.

— Постарайся немного отдохнуть.

Дмитрий вышел из дома и спустился по лестнице. Подошёл к машине. Путь его лежал в больницу, где собралось большинство участников этой кровавой расправы.

* * *

Первым делом Дмитрий навестил Алёну. Она лежала на кровати и гладила лежащего рядом с ней сына, который сладко спал и посапывал во сне. Женщина выглядела вполне счастливой, и, увидев мужа, сказала ему, что завтра после обеда её выпишут. Это было прекрасно, и Дмитрий провёл пальцами по её щеке. Наклонился и поцеловал в губы. Она ответила на его поцелуй, но их отвлёк захныкавший сын, которому нужно было сменить пелёнки. Пока Дмитрий занимался сыном, женщина встала с кровати, накинула халат поверх безразмерной сорочки в горошек, и подошла к окну. Пока ещё наблюдалась слабость в ногах, ей запретили сидеть, носить тяжести, много чего есть. Но она старалась вставать и ходить, понимая, что дома не сможет просто так лежать и ничего не делать. И хоть Дима взял ещё во время беременности многие обязанности на себя, ей не хотелось быть лентяйкой. Тем более совсем непонятно, что будет дальше.

Привезённые памперсы тоже не подошли ребёнку, но хотя бы попа от них была не такой красной, как раньше. Надо было менять постоянно, и Алёна их надевала только на ночь. Пару раз она меняла пелёнки ночью, и это было тяжело. Марк не хотел спать, его приходилось долго укачивать, да и сна иногда хватало ненадолго. А с памперсами было намного проще, но всё равно врачи придирались к этому. Создавалось такое ощущение, что эти женщины застряли в те далёкие времена, когда детей рожали в поле, их было много и старшие дети занимались младшими. И стирали в реке, и лошадь на скаку останавливали.

Алёне было несколько проще. По крайней мере, Дима приходил часто и помогал ей. А другим девочкам повезло меньше, они были первородящими и с некоторыми проблемами сталкивались впервые. Кто-то не мог кормить, так как банально не знал, как правильно дать грудь, кто-то ещё с чем-то сталкивался. И Алёна иногда помогала и давала советы. Делилась памперсами или помогала пеленать.

— Он меня не любит, — проворчал Дмитрий, на белом джемпере которого снова появилось мокрое пятно, — маленький проказник. Чего ты смеёшься? Ах ты, проказник.

Алёна улыбнулась, наблюдая за вознёй мужа и сына. Она очень любила своих мальчиков и была рада, что все проблемы заканчиваются. Они смогли поговорить. Нельзя сказать, что разговор был лёгким, но всё-таки удалось прийти к решению, и всё плохое постепенно забылось. Дмитрий винил себя за тот срыв, но надеялся, что после поимки Грея его восстановят в работе и он продолжит обеспечивать порядок в этом посёлке. А Алёнка будет всегда под боком.

— Я люблю тебя, — Дмитрий уложил сына в кювет и обнял жену, — очень сильно. Спасибо тебе.

— Я тоже люблю тебя, дорогой.

Он крепко обнял жену и закрыл глаза.

* * *

Разобравшись с делами, Дмитрий поцеловал жену и сына и вышел из их палаты. Первым делом отправился уточнять о состоянии Паши. Он пока был на операции. В момент ранения сердце сократилось, поэтому пуля его не задела. Но вот одно лёгкое было ранено, и врачи решали, что с ним делать — удалять полностью или только часть. Дмитрий покачал головой и спросил о Мортисе. Тот в реанимации, у него большая потеря крови, обезвоживание, высокая температура. А девушка сейчас отдыхает в палате, она стала донором крови для раненого парня.

Уточнив о состоянии бабушки Никиты, Дмитрий хоть здесь услышал хорошие новости. Ей стало лучше, давление удалось нормализовать, и, в принципе, их никто тут не держит. Уточнив, где они могут быть, он спустился вниз и увидел в приёмном покое сидящих на скамье родных Никиты. Помог им забраться в машину и сел на водительское сиденье. Нужно было ехать домой. Навестить Вику, которая пока ещё оставалась в медблоке, забрать её домой и успокоиться. День сегодня был тяжёлым и очень насыщенным. Беспокоил Паша, но он надеялся, что всё обойдётся.

Проводив стариков до дома, мужчина поехал на парковку. Вышел из машины и направился в медблок, где грустила Вика. Увидев папу, она спрыгнула с кровати и побежала к нему. Поговорив с Надеждой Викторовной, он забрал дочку и пошёл с ней домой.