Normal Rules did not Apply (джен)

На следующий день узнать что-нибудь существенное о пятом духе им также не удалось.

С самого рассвета, когда они проснулись свежими и отдохнувшими, Эльза, Анна и Локи принялись осторожно прощупывать почву. Но на многочисленных изображениях, подобных тому, что Анна с Олафом видели в жилище маленькой Ханны, не было и намека на какое-то еще существо. Расспрашивать напрямую было опасно, и все же Локи задал несколько аккуратных, завуалированных вопросов, на которые жители деревни могли бы ответить без утайки, даже не догадавшись, зачем эти вопросы прозвучали. Создавалось впечатление, что о пятом духе стихий вообще ничего не известно.

Да и потом, если это действительно была какая-то неучтенная стихия, что это могло быть? Пока что они исходили из того, что это должна быть сила природы, но основных стихий существует всего четыре. Локи нигде не попадалось четких упоминаний о пятой. Разумеется, учения разных лет и культур по-разному разъясняли этот вопрос, но если только Елена не отправила их искать какую-то космогоническую силу, если не хотела получить от них магию света или жизни (но зачем, у них ведь уже был Камень Жизни?) или тьмы и хаоса (тогда трикстер может просто предложить себя как пятого духа и навсегда закрыть эту тему), то Локи было решительно непонятно, чего от них хотят.

Возможно, они искали не существо и не стихию, а, так сказать, технологию, способ навсегда подчинить стихии и связать их воедино. Мыслей, как это сделать, кроме как вверить их бессмертному существу (так как для этого необходима разумная воля, которая держала бы их в соподчинении до скончания времен), у Локи тоже не было.

Наконец, удача улыбнулась Эльзе. Он наблюдал за ней издалека, когда она, уже вечером, подсела к костру отдыхающей в уединении Ханимарен. Завязанное вчера знакомство позволило ей это сделать. Поначалу стесняясь, потом девушки (вернее, взрослая нортульдра и маленькая девочка) разговорились, и Локи навострил уши, прислушиваясь. Сегодня он большую часть дня провел в облике мальчишки, который совершенно естественным образом вписывался что в мир Асгарда, что сюда. Но под вечер снова трансформировался в животное: на этот раз, правда, не в волка, а в пса, который мало чем внешне отличался, но зато не вызвал бы в сердцах оленеводов страха или даже жажды расправы. Вчера-то ему, одурманенному осознанием того, как он чудесным образом исцелился, даже в голову это не пришло.

Так вот, королева Эренделла в облике Саманты и юная нортульдра доверительно сидели бок о бок, и через какое-то время Ханимарен достала откуда-то большой шерстяной платок, очень напоминавший ту шаль, в которой вчера была и сама Эльза, пока не надела свою маску.

— Хочу кое-что показать, — загадочно понизив голос, проговорила нортульдра. — Можно?

Эльза, только того и дожидавшаяся, сумела скрыть охватившее ее нервное предвкушение, и Локи едва разглядел слегка сильнее стиснувшие бревно, на котором она сидела, кончики пальцев.

— Все знают Огонь, Воздух, Воду и Землю, — проговорила тем временем Ханимарен, указывая на каждый из элементов, по-видимому, вышитый на платке. — А еще тут есть пятый дух — словно мост между нами и духами стихий.

— Есть пятый дух? — разыгрывая изумление, переспросила Эльза.

— Говорят, что его слышали в тот день, когда явился туман, — пояснила нортульдра. — Выходит, он не совсем исчез, как об этом говорят древние легенды, а лишь спит, изредка давая о себе знать.

— Так он враждебен? — спросила Эльза. — Или напротив, помогает нам? Может быть, это был знак, что нортульдра до сих пор не лишены его милости?

— Может быть, — согласилась нортульдра и подняла руку, словно подчеркивая лишь ей понятную иронию, — хотя… только Ахтохаллэн знает!

— Ахтохаллэн… — в задумчивости произнесла Эльза, но заставила себя продолжить: — А что же эти древние легенды? Почему я никогда не слышала их ни от кого из старших?

Ханимарен усмехнулась, и что-то в ее лице заставило Локи без видимой причины насторожиться.

— Кто же упомнит столь древние сказания? Увы, жизнь любого человека быстротечна, а легенды, пусть и способны пережить его, тоже не вечны… Едва ли ты найдешь кого-то, кто смог бы тебе их пересказать, — словно чуть извиняясь, развела руками она. — Тебе нужен источник, который был бы надежнее и вернее сознания одного человека, ты так не думаешь?

Эльза сделала неуловимое движение, чтобы удержать ее, но нортульдра уже поднялась на ноги и улыбнулась.

— Извини, дитя. Мне еще надо приготовить братьям ужин и напомнить Райдеру, чтобы укрепил наш шатер — ткань совсем провисла. Пойду, поищу его… — и нортульдра уверенной походкой удалилась, грациозно скользя по утоптанному, к вечеру слегка заледеневшему, снегу.

«Она знает больше, чем сказала», — было отчетливое ощущение Локи, но при этом ему — логически необъяснимо — совершенно не захотелось возобновить расспросы.

* * *

Эльза как раз закончила пересказывать Локи то, чему он уже и так был свидетелем, когда к костру подлетела разрумянившаяся и запыхавшаяся Анна. Видеть яркий румянец на лице бледной Лики было почти странно, настолько неестественным он там казался. Но Локи никак не стал подправлять иллюзию, так как никто в их сторону сейчас даже не смотрел.

— Ну все, ребята, основную работу вам придется делать без меня, — со смехом заявила Анна и тут же схватила еще горячую лепешку, которыми Эльзе с Локи только что посчастливилось разжиться. — Меня вместе с другими детьми приспособили к полезной деятельности! Как, вы все пропустили? Да ладно вам, это же такое событие! — полушутя-полусерьезно начала объяснять она. — Праздник зимнего солнцеворота! Совсем скоро! Мы будем петь гимн, а еще сценку покажем и…

— Анна, — строго окликнул ее Локи, хотя его глаза смеялись. — Соберись.

Эльза тоже улыбнулась, вспомнив об особо бурной любви сестренки к театру. Времени на развлечения у них не было, но что, если так Анна сумеет лучше сблизиться с нортульдра и больше о них узнает?

Королева перестала нервно постукивать ногой по снегу и развернулась к Анне, готовая ее выслушать. Тут любая деталь может быть важна. Любое случайно сказанное слово… Анна с вдохновением им поведала о том, какие в племени нортульдра, оказывается, значимые традиции. Каждый год они празднуют неделю обновления, на которую как раз приходится день зимнего солнцестояния. Детям в праздничные вечера рассказывают всякие удивительные истории, а взрослые верят, что духи природы и сама вселенная добрее настроены к их народу в это время, посылая им силы для совершенствования и счастливой жизни на весь следующий год. Эльза задумалась, не было ли это как раз то, что она ощутила вчера.

Еще Анна поделилась кое-какими наблюдениями о детях нортульдра, с которыми она играла. Малыши не показались ей ни слишком задиристыми, ни злопамятными или злыми. Это были обычные дети, игравшие в те же самые игры, что и сама Анна, когда была маленькой. У девочек обязательно были истории о зверюшках, феях и, самое главное, принцах, которые спасали Зачарованный лес от злых чар. Только местные девочки то ли не знали, то ли не жаловали понятие «принц», так что называли его каким-то своим специальным словечком. Но это не важно. А вот мальчишки играли в основном в сражения, это так. Но ведь и в Эренделле мальчики мнят себя юными воинами и защитниками своей страны. Что здесь принципиально иного?.. Но вот что было примечательно, свою магию они даже в играх про волшебство никогда не использовали, как это делала сама Эльза. Что наталкивает на вопрос, одарены ли они магией вообще…

По всему было ясно, что Анна прониклась жизнью у нортульдра и к детям успела нежно привязаться.

— Вот только что очень странно, — вдруг погрустнев, добавила принцесса. — Сегодня все играли с Ветерком — я его незаметно вызвала, а Ханна стояла в сторонке, будто не хотела и пытаться. Я, конечно, не могла подойти и прямо спросить, но мне-то казалось, что после того, как я познакомила их с Ветерком, ей больше нечего бояться того, что Ветерок ее не примет… Так жалко, ведь ветер играет с детьми, только пока они не подросли…

— Это подтверждает мои догадки, — с каким-то пасмурным торжеством кивнул Локи, заслужив непонимающий взгляд Анны.

— А ты-то вообще в курсе, о ком я? Ханна — это маленькая девочка, с которой мы…

— Это не так и важно, — остановил ее Локи. — Девочка или же взрослый человек… В этой истории не складывалась одна вещь: если Елена хотела скрыть не только наше присутствие, а вообще всякое упоминание о нас от воинов, которые должны вот-вот вернуться, то сменой облика мы бы не отделались. Разве что это ловушка, призванная усыпить нашу бдительность, чтобы задержать нас до приезда основной силы. Но если Елена не собирается нас ловить и покрывает… Прятать надо не только от воинов, но и от всего племени. А для этого нужно было, чтобы нортульдра и понятия не имели о том, что мы вообще приходили к ним.

— Но как это возможно?

— Ханна ведь уже забыла тебя и игры с Гейлом, — пояснил Локи. — Возможно, это ментальные чары, которые Елена применила на всю свою родню. И как раз потому же, кстати, трое чужих детей ни у кого не вызывают подозрения. Я-то думал — обычный отвод глаз, как я и сам это делаю, но теперь мне кажется, что все гораздо глубже.

Анна поднесла руки ко рту, а Эльза нахмурилась.

— Неужели Елена настолько сильная волшебница? — спросила она, нервно теребя бахрому шали. — Когда мы с ней общались, я этого все-таки не ощутила.

— Возможно, она тоже дала себя недооценить, — серьезно кивнул Локи, подхватив эту мысль. — А может быть, ее магия исчерпывается отрывочными сведениями. Вероятно, это особенность камня жизни; помните, на мое сознание он тоже влиял. А Елена хранительница артефакта. Камень мог открыть ей это умение, но утаить остальное. Я не знаю.

Почему-то от этого его «я не знаю», у Эльзы тревожно защемило сердце. Она оставляла за собой право чего-то не знать, прекрасно отдавая себе отчет в своей неопытности, но когда то же самое испытывал Локи… казалось, что это по крайней мере предвестие очередной жизненной бури.

— Но это необязательно плохо, — все-таки предположила она. — Ведь пока что этот обман разума идет нам скорее на пользу.

— Именно, — кивнул Локи, как и она, в нервной задумчивости теребя руки. — Просто, когда подобного типа магия исходит не от меня, это слегка пугает.

Интересно, думала Эльза, что же пятый дух все-таки такое. Ханимарен сказала, что этот дух выступает посредником между людьми и стихиями. Значит ли это, что у него нет никаких собственных способностей? Может быть, дух этот всего лишь извещает людей о воле природы? Предупреждает об опасности — или о возможном возмездии за дурные поступки? Его слышали тогда, когда явился туман. Эльза не знала точно, что тогда произошло, но пока все выглядит так, будто туман наказал народ нортульдра и армию Эренделла за вражду. Наказал или же… попробовал помирить? Долгие годы они были заперты за стеной тумана, пока Эльза не пробила этот барьер. А что, если за это время две стороны должны были найти общий язык? Очевидно, они не справились. Но пятый дух словно… давал им шанс. «Как мама папе», — почему-то подумала Эльза. Теперь ее уже не так, как в первую секунду, удивляло, что юная нортульдра пожалела своего врага. Иногда чувства берут верх над долгом — перед собой, семьей, государством. К тому же… иногда человек еще и сам искренне верит, что это правильно.

«Говорят, что его слышали в тот день, когда явился туман». А еще: «Только Ахтохаллэн знает!» Эльза потерла виски и задумалась. Неуловимый мистический дух, который никому не показывается на глаза, но извещает о своей воле… как? Словами? Песней? Вкрадчивым шепотом? А присказка про Ахтохаллэн — явно любимая всеми нортульдра, кстати, которые то и дело используют ее, чтобы сказать, что они чего-то не знают и не собираются разбираться — разве это не могло быть прямым значением? И тогда выходит, что…

«То существо, которое звало меня на Ахтохаллэн!» Эльза ведь так и не знает, кто это был. Примечательно и то, что именно сейчас, когда их попросили отыскать пятый дух, он затих. Эльза уже пару дней не слышала ни звука, ни ноты. Как раз с того момента, как оказалась в лагере нортульдра. «Он… больше не желает, чтобы я его искала? Я что-то сделала не так?»

— Мне не дает покоя еще одна вещь, — после значимого молчания добавила королева. — На что намекала Ханимарен, советуя поискать источник, который был бы надежнее и вернее сознания одного человека?

— Я бы предположил, что это о книге, но нигде не видел у нортульдра библиотек, — криво усмехнулся маг. — Если и устные предания у них не сохранились — во что я не вполне верю — должен быть еще какой-то способ… какое-нибудь большое, возможно, потайное и волшебное, хранилище для информации…

— Ахтохаллэн, — озаренная, вдруг выдохнула Эльза. — Когда я пришла туда, видела многие моменты своей жизни, но не придала значения. А ведь все чужие жизни тоже могут быть там записаны!

— Тащить за собой на Ахтохаллэн всех без исключения жителей деревни будет накладно! — заявил, как обычно, неожиданно, Олаф. — Может, сбегать к Бродяге Окену и спросить, не открыл ли он турагентство? Потому что мы могли бы обеспечить такую…

Теперь все было понятно. Пятый дух хранит связь между природой и людьми. Но как понять таких разных людей? Как следить за ними и как дотянуться до их сознания? Но замерзшие воды Ахтохаллэн, казалось, помнили и могли поведать о прошлом так же, как и те капельки воды, которые показали ей последние минуты ее родителей…

— Нам не нужны нынешние жители, — ухватившись за это размышление, продолжила Эльза. — Нам нужны прошлые… жизни.

Она глянула на Локи, вдруг все осознав. Он вернул ей тот же взгляд.

— Нам нужен ключ, запечатлевший жизнь каждого человека из народа нортульдра, — сказал маг, ладони которого при этих словах засветились неярким голубоватым сиянием. — И этот ключ у нас есть.

* * *

Когда вся стоянка погрузилась в мирный сон, Локи выскользнул из своей палатки, быстрый и бесшумный. Впрочем… «Надо было оперение в белый красить», — запоздало отметил он, оценив количество свежевыпавшего снега. И он продолжал идти. Черные перья на снегу были слишком заметны. «Да уж, белая ворона — это было бы точно о тебе», — не без иронии подумал он. Почему-то он продолжал превращаться именно в тех животных, которые служили Одину. Едва ли это был жест подражания — Локи не хотел иметь с ним ничего общего — просто эти оболочки были уже готовы к использованию.

Жилище Елены предсказуемо было окружено защитной магией, но очень простой. Это даже как-то обескураживало, что ли. Локи ослабил и без того легчайшее заклинание и бесшумно приземлился в центре шатра. В темноте он видел прекрасно, но внутреннее убранство комнаты было ему неинтересно, так как ничем не отличалось от других шатров. Словно Елена и не правительницей была вовсе. Другой народ — другие обычаи. Локи больше интересовало магическое присутствие. Закрыв глаза, Локи вслушался в свои ощущения, проверяя каждый излом пространства. И ничего не нашел.

Локи осторожно сменил тип заклинания, но по-прежнему ничего не чувствовал, кроме магии в самой Елене. Отклик был слабым — куда слабее, чем в Эльзе. Но Локи уже понимал, что это скорее сама Эльза — исключение из правил, настолько она выдающаяся волшебница Мидгарда. Что вовсе не значит, что Елена беспомощна по сравнению с ней. Но никаких особенных артефактов у нее не было. Если она и контролировала разумы жителей деревни, в чем маг был практически уверен, то делала это своими силами.

Неудовлетворенный поисками, но хотя бы проверивший теорию, Локи выскользнул из шатра, неторопливыми взмахами взбираясь по воздуху, точно по невидимой лестнице. Летать… ему нравилось. Если Тор мог это делать постоянно, лишь призвав молот, то Локи нужно было трансформироваться. Что в обычной дворцовой жизни, под пристальными взглядами Хеймдалла и Всеотца, станешь делать нечасто. Локи и так злоупотреблял тем, что переключал их внимание по такому множеству поводов…

Ночь манила своим холодным, слегка насмешливым, любопытством. Словно вглядывалась в Локи, стремясь разгадать, что он такое. И он отвечал тем же. Стоянку со всех сторон плотно обступали деревья, а подняться к небу и низко плывущим тучам было нельзя: словно бы не пускал энергетический барьер. Наверное, он был сродни той стене тумана, которая еще до недавнего времени так надежно хранила секреты нортульдра от внешнего мира, а сам мир — от нортульдра. Локи мог бы разомкнуть барьер или найти брешь, да не хотел. Цель сейчас была не в этом. Покружив над поляной, трикстер выбрал направление наугад. Сегодня он проверяет эту — кажется, западную — часть леса.

Ну не верил он, что древние нортульдра действительно пересекали Темное море и спускались на дно Ахтохаллэн всякий раз, когда им хотелось почитать. Должно быть аналогичное хранилище, но ближе.

* * *

Ночью Эльзе снилось, будто пятый дух — это Ханимарен. Она явилась с неба, выйдя из огненного портала, легкая и воздушная, как и ее развевающееся на ветру платье. Ее темные волосы были скрыты белым, как и все одежды, капюшоном, поэтому она производила впечатление живой снежной статуи. Единственным цветным элементом во всем ее облике был тяжелый золотой обруч, стискивающий голову. Ее взор был гневным, а голос — вкрадчивым и тревожным. «Почему ты ослушалась меня, дитя? — вопросила она, и Эльза пала перед ней на колени, держа в руках ту же свечу, над которой клялась в верности духам и семье. — Почему не вняла моему зову и не пришла? Мое терпение не безгранично, юная Эльза! Отныне твой шанс потерян!» И ее образ исчез в сиянии и рассыпался крошечными золотистыми искрами, а Эльза вскочила, тяжело дыша и дико оглядываясь с таким ощущением, будто только что лишилась чего-то важного, но все оказалось лишь сном. Хотя во второй раз королева уснула нескоро.

Наутро Эльзу ждало интересное предложение. И, собственно, она это предложение сделала сама, так как из уст Локи оно изначально прозвучало по-другому.

— Оставайтесь здесь, а я проведаю твоих подданных.

— Идем вместе!

— Если тебе так хочется… — после долгой паузы: — Хорошо, идем.

Анна, конечно, сначала не поняла этого стремления куда-то уйти вдвоем, бросив ее в чужих землях урегулировать межгосударственный конфликт самой, но когда Эльза объяснила, что они ненадолго, что Анне не нужно делать ничего, кроме как смотреть во все глаза и слушать во все уши, а подданных проведать надо, ведь у Локи и у самой Эльзы наконец-то достаточно сил им помочь, сестра согласилась.

— Передавайте привет Кристоффу! — радостно помахала она рукой на прощанье. — Я, конечно, пыталась послать ему весточку с Ветерком, но так и не поняла, дошла ли… Ветерок все вьется и вьется тут возле меня, так что я и не пойму, слетал ли он в Эренделл…

— Мне казалось, Кристофф приехал тогда к троллям, — удивленно заметила Эльза. — И еще Олафа привез.

— Ну не стал же он вместе с троллями просто сидеть без дела, — как прописную истину, изрекла Анна. — Конечно, он дома. Волнуется за меня, бедный…

— Передадим, — пообещала Эльза, и они с Локи, верхом на Нокке, умчались из лагеря. Портал открывать не стали, помня о предостережении Елены. Но водяной скакун едва ли слишком много уступал в скорости мгновенному перемещению. Кажется, после того как страсти немного улеглись, и Нокк вернулся к магам, он стал еще ревностнее служить им.

Какое-то время они ехали молча, и Эльза попыталась было насладиться быстрой скачкой, но легкое чувство неправильности ей упорно мешало.

— Ладно, — сказала она в конце концов, оборачиваясь. — В чем дело?

— Эльза… — проговорил Локи так, будто действительно не хотел продолжать эту фразу. — Кристоффа нет в Эренделле. Я его там не видел.

— А где же он? — в ужасе воскликнула Эльза, и ее ладони тут же похолодели, немного замораживая Нокка, отчего он недоуменно дернулся и укоризненно затряс гривой.

— Не знаю, — произнес Локи, старательно избегая любых эмоций, — но мне кажется, он пошел за нами в лес.

— Какой ужас! — Эльза была практически в панике и, как ни странно, отдавала себе отчет, что Локи было совершенно очевидно, что она сейчас ругает себя на чем свет стоит за то, что недоглядела. Но Кристофф — он член семьи. Как вообще можно было не начать за него беспокоиться еще раньше… Это все суматоха последних трех дней, новые загадки, опасное соседство с нортульдра. «Есть сосед еще более близкий и опасный», — напомнила ей совесть. Верно. Есть еще Локи, которому основном и были посвящены все переживания королевы. Ее сердце и разум снова враждуют. Недостойно это мудрой правительницы. — Если так, надо возвращаться в лес и искать его!

— Замечательно, — с широкой улыбкой сказал Локи. — На кону судьба твоего королевства, а если взять чуть глобальнее, даже части мира, тебя ждут сотни людей, а ты будешь искать в лесу одного-единственного парня!

Эльза взглянула на него с укоризной.

— Он не просто какой-нибудь парень. Он муж моей сестры. Моя… семья, — сдержанно объяснила она для особенно непонятливых магов. — Если бы ты был тем «одним-единственным парнем», ты бы не имел ничего против.

На это Локи промолчал, но вряд ли потому, что признал свою неправоту, а просто о чем-то задумался.

— Интересно, — наконец произнес он. — Анна упомянула, что отправляла Гейла к Кристоффу, а дух ветра не улетел дальше нашей стоянки… Подозрительно, да?

Эльза пока еще плохо понимала, к чему он клонит, но в ее душе поднялось какое-то неприятное, тягостное чувство. Жизнь опять не хотела играть с ними честно и открыто.

Поразмыслить обо всем ей времени все равно не хватило, и скоро Эльза с Локи уже стояли на плато, откуда хорошо был виден Эренделл… вернее, то, что от него осталось.

— Не могу на это смотреть спокойно, — срывающимся голосом призналась Эльза, и маг просто молча сжал ее руку в знак поддержки.

Еще буквально вчера процветавшее королевство, пусть и такое крохотное, затерявшееся между скал и фьордов, теперь напоминало смятую и в беспорядке разбросанную ореховую скорлупу. От ярости стихий в основном пострадали здания, но и части леса вокруг тоже не посчастливилось. Вокруг все было завалено упавшими или выдернутыми с корнем деревьями. Те люди, которые не ушли до поры до времени в королевство щедрой Рапунцель, ютились бок о бок с нетронутой природой на краешке дикой скалы. Впрочем, теперь Эльза была способна разглядеть и некоторую прелесть подобного существования. Но на такое же понимание со стороны ее подданных можно было не рассчитывать.

— Потому я и не хотел тебя брать с собой, — спокойно ответил Локи на ее последнюю реплику, и его рука вдруг потеплела, наполняясь магией. — Я тут хотел по-быстрому кое-что… убрать.

— Ты… что? — переспросила Эльза и взглянула в его искрящиеся весельем глаза. И до нее начала доходить суть его затеи. — Восстановить Эренделл? — ее глаза распахнулись в благодарном изумлении, но Эльза тут же категорично замотала головой. — И не вздумай! Я догадываюсь, что ты хочешь сделать, и мой ответ нет! Не обязательно все исправлять с помощью магии. Да, это будет непросто, но мои люди рано или поздно все расчистят и приведут в порядок… А я помогу волшебством… Ты думаешь, что мы, «смертные», слабые, но мы справимся, правда…

— Наговорилась? — спокойно осведомился он, когда Эльза сделала вынужденную паузу, чтобы набрать воздуха, и, видимо, чтобы потом продолжить частить дальше. — Эти разрушения — отчасти на моей совести, потому что я предвидел нечто подобное, но не был готов защитить дворец… и все вокруг. Мне просто не хватило сил, потому что я неверно все рассчитал.

Эльза на секунду замерла с открытым ртом, осознав, насколько редкое признание у мага сорвалось с языка. Обычный Локи под страхом смертной казни не признал бы, что неправ. Но этот обновленный, что ли, исцеленный Локи смотрел на вещи шире.

— Даже если и так, кто тут королева-то?! — со всей страстью бросилась доказывать она, но уже знала, что проиграет: единственную настоящую причину удержать его от колдовства прозорливый Локи, конечно же, легко угадает.

— Если так, королева, то сделай одолжение: не мешай мне своей чрезмерной заботой, — слова были хлесткими, но взгляд Локи — каким-то мягким и успокаивающим. — Я уже восстановился, и мне это не повредит.

Недоверчиво прищурившись, Эльза все же уступила и приглашающе кивнула на Эренделл. Раз так — ладно. Но чинить ее королевство они будут вместе, и только вместе.

* * *

С камнем жизни все было так просто. С Эльзой — несколько сложнее. «Здесь был фахверковый дом, а не просто кирпичный, и не трехэтажный, а двух!» — «Но ведь я для твоих людей стараюсь!» — «Тогда придется всю улицу трехэтажной строить, иначе будешь сам потом пожинать плоды лютой людской зависти!» — «Не трать так много силы! Можно подумать, ты все еще за меня боишься!» — «Да, боюсь! Энтузиазма твоего боюсь… Здесь была просто башня со шпилем, а ты мне какую-то обсерваторию…» — «Ты же любишь наблюдать за звездами!» — «Но прямо в дворцовом комплексе, согласись…» — «Ладно, поставлю на отшибе — гулять перед сном тоже полезно!» — «Локи, это что тут за орнамент?! Убери, сделай, как было…» — «Забудь ты про орнамент, моя королева, лучше на свою несущую стену посмотри и здраво рассуди, выдержит она твою конструкцию или нет…»

Вообще-то, было весело. Он вынужден это признать. Даже несмотря на то, что Эльза в силу какого-то странного упрямства хотела воссоздать каждый кирпич и каждое стеклышко неизменными, такими, какими она их и запомнила до разрушения. Может, в этом и был некий смысл. Все-таки королева провела в этих стенах всю свою жизнь. Но он на ее месте жаждал бы изменить все до последней ступеньки, лишь бы дворец не напоминал о проведенных в неволе годах. Вероятно, Эльза все же с большей любовью относилась к своей темнице, чем было бы под силу самому Локи.

В каком-то соревновательном азарте королева забыла о своих страхах и воздвигала одну колонну за другой, уже не беспокоясь по поводу здоровья трикстера. Но пришел уже черед Локи за нее переживать: ведь она, восстановившись от практически такого же бедственного магического истощения, как и у него (правда, без исцеления от ран), колдовала с той же силой и сложностью магии, что и он сам. И… ничего? Эльза раскраснелась, ее волосы растрепались, а контроль немного ослаб, отчего она совершенно раскрепостилась, словно и не отдавая себе отчета, что на нее смотрят. Но никаких признаков недомогания или слабости Локи в ней так и не углядел.

Зато он видел кое-что другое. Все оставшиеся неподалеку от Эренделла люди стягивались обратно в город, даже не дожидаясь окончания «ремонтных работ». Пораженные, озадаченные и смущенные, они взирали на творческий процесс двух магов разве что не с благоговением. Локи обернулся и приветственно помахал женщине, стоявшей с корзинкой в руках ближе всего к нему. Женщина побледнела, уронила свои немногочисленные пожитки на землю и торопливыми шагами отступила назад.

«Они смотрят на нас не как на магов, — как прицельно брошенный нож, поразила его мысль. — Как на богов». Всю свою жизнь Локи более или менее осознанно стремился к подобному. Теперь, когда какие-то конкретные мидгардские горожане пялились на него почти в суеверном ужасе, трикстер вдруг понял, что это чувство оказалось достаточно неприятным.

* * *

— Уф, — Эльза вытерла со лба пот и бросилась на постель, уставившись в потолок. После нескольких ночей среди снегов и деревьев ей должно было показаться, что ее комната просто необычайно уютна. Но королева не чувствовала ничего.

Кроме легкого чувства неправильности. Вот эта дверца раньше немного отходила от шкафа, закрываясь неплотно. От этого с книг периодически приходилось стряхивать пыль. А вот в этом окне пару месяцев назад появилась узенькая трещинка, потому что в него отскочило особенно сильное — и неудачное — заклинание. Но теперь окно равнодушно смотрит на мир новыми стеклами.

Комната была ее и не ее. Как и дворец. Как и город. Как и все королевство. Они с Локи за пару часов подняли все из руин, сделали даже лучше, чем было. Но Эльза никогда не сможет забыть, что это лишь копия, почти фальшивка. Если бы не ее небрежность, королевство могло устоять… А теперь слишком новые материалы, слишком правильные линии будут вечно напоминать о ее ошибках как правительницы.

Раздался стук в дверь, и Эльза, даже не приподнявшись на кровати, позволила магу войти, почти безразлично махнув рукой. Наверное, он явился очень вовремя, не позволит ей теперь попусту терзаться сожалениями и предложит какой-нибудь разумный план, но… чувство неправильности, двоякости ее нового мира от этого меньше не станет.

Локи вошел и аккуратно уселся рядом с ней на кровать, не произнося ни слова. Он будто пытался угадать причины ее настолько плохо скрытой меланхолии. Во взгляде, которым он обвел комнату, Эльза увидела только оценивание, а потом — даже одобрение, и это каким-то странным образом все же позволило ей почувствовать себя лучше. Маг, к ее удивлению, задумчиво играл ее локоном, который Эльза не успела забрать в прическу, и только потом, внезапно осознав, что делает, поспешно отвел руку.

— Наверное, нам все же не стоило так усердствовать, — в конце концов произнес он, скользя по лежащей Эльзе пристальным взглядом.

— Я не устала, — солгала она, и Локи укоризненно усмехнулся.

— Не понимаю, что меня вообще дернуло начать с твоего королевства, когда нужно сначала разобраться с нортульдра, — покачал головой маг, будто удивляясь сам себе. — Но чтобы уж наши старания не прошли впустую, предлагаю слетать еще и к Рапунцель, чтобы сообщить твоим подданным радостную весть. Если королевство вновь в порядке, пусть возвращаются и не обременяют чужих монархов. Что скажешь?

— О да, — тут же загоревшись, ответила Эльза и села. — Надеюсь, ты в курсе о том, какой там этикет, и обычаи, и… одежда. Будет неприлично, наверное, явиться в том виде, что мы сейчас… — она разговаривала уже не с магом, а сама с собой, а Локи ее просто с забавляющимся выражением лица слушал. — И я не имею представления, как отблагодарить иностранную державу, которая по своему желанию помогла Эренделлу… это выходит, я перед ними в долгу, а как же…

— Не все сразу, — мягко остановил ее Локи. — Давай по порядку. Я же с тобой. Я тебе помогу. Только не погружайся во все проблемы разом…

Теперь он теребил не ее волосы, а валявшуюся до этого на кровати ленту. Несмотря на его такой спокойный и уверенный тон, королеве показалось, что Локи тоже о чем-то переживает, однако старается ей этого не показать. Но Эльза очень искренне решила последовать его совету не начинать решать все проблемы одновременно, поэтому ни о чем не спросила.