И в горе, и в радости... (гет)

Замок принял Северуса, хотя Натали опасалась обратного, и несмотря на некоторое недовольство остальных преподавателей, директор Снейп первого сентября сидел во главе их стола, заменив трон Дамблдора обычным стулом.

Натали с удовольствием полюбовалась на мужа, радуясь назначению, хотя ей и было сейчас несколько не до Хогвартса.

На следующий день после свадьбы, когда малочисленные, но особо важные для Принцев гости ещё спали, беря пример с новобрачных, которые, тряхнув стариной, наконец угомонились, Натали почувствовала схватки.

Тут же появилась Гертруда, предупреждённая сигналом браслета, и Принц-холл ожил, заволновался, перекликаясь голосами разбуженных родственников и счастливых домовиков, ожидающих появления молодого хозяина.

За полчаса до полудня двадцать шестого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года на свет появился Корвин Вителиус Снейп, огласив комнаты громким криком во всю мощь своих маленьких лёгких.

В Принц-холл вернулись удача и счастье, теперь уже, кажется, собираясь остаться здесь навсегда.

* * *

Альбус Дамблдор методично уничтожал обстановку гостиной своего старого дома в Годриковой Лощине. Директора, с этого дня бывшего, душила ярость. Какой толк быть владельцем Старшей палочки, если тебя смещают с должностей, победив бюрократическими приёмами?

Все предали его, забыли, что он великий волшебник, захотели жить своим умом, не слушая мудрых советов того, кто всегда радел только за общее благо. Мелкие людишки!

От очередной бомбарды вдребезги разлетелся сервант, взорвавшись миллионами щепок и осколками фарфора, бывшего ещё недавно матушкиной коллекцией. Та же участь почти настигла сову, принёсшую ему утренний выпуск «Пророка».

Птица увернулась, роняя на голову волшебнику необычно увесистую газету, в которой, как знал Альбус, уже имелась статья о том, что он отстранён от должности, перестав быть самым влиятельным магом и став просто одним из многих чудаковатых старичков, превращающих чайники в милых котят на радость внукам. Вот только внуков у Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора не имелось…

Взгляд взбешённого мага упал на первую страницу «Пророка». Вместо ожидаемого собственного колдофото на полстраницы с кричащим заголовком об отставке со всех должностей, Альбус увидел нечто невероятное, от чего у него прихватило сердце.

Со страницы, глядя на него, улыбались маги, которых он даже в страшном сне не желал представлять вместе на дружеском фото.

Огромная статья о свадьбе Аурелиуса Принца и Сильваны фон Корф и была тем фактором, который увеличил вес газеты. Огромное количество колдофото со свадьбы, каждая из которых била по самолюбию Альбуса и заставляла его чуть ли не рычать от злобы и бессилия.

Многие годы интриг и бесконечных усилий, чтобы доказать что-то этим чистокровным снобам и надежда отомстить за пренебрежение — всё это оказалось разрушено в одно мгновение.

Кто или что стало катализатором событий, которые и привели его к полному фиаско? Где он ошибся? Когда он начал терять почву под ногами? Где тот перекрёсток, на котором он свернул не туда?

Ответа на его вопросы не было, и только группа магов улыбалась, как ему казалось, ехидно, глядя на него с передовицы «Пророка». Лорд Принц с невестой, Северус Снейп с женой и Гарри Поттер рядом с Волдемортом…

То, что этот крепкий мужчина, стоящий рядом с мальчишкой — Том, Альбус понял сразу. Несмотря на то, что тот изменился, повзрослел и заматерел, Дамблдор узнал своего бывшего ученика и теперешнего врага, хотя под фото значилось другое имя. Которое, впрочем, тоже было Альбусу знакомо и говорило о многом.

Понимание того, что он проиграл, не сумев уничтожить Тома чужими руками, не сумев воспитать послушного героя из Гарри, и не отомстив Принцам, наполняло душу Альбуса злобой и заставляло продумывать планы мести, закрывшись от всего мира в старом родительском доме.

Он выкрутится и сейчас, в этом старый маг не сомневался. Выкрутится, хоть и испортив репутацию, но ничего… ещё не всё потеряно…

* * *

Гарри Поттер, так же как и его подруга Гермиона, назначенный старостой факультета, разглядывал собственную комнату, радуясь тому, что теперь не нужно жить в общей спальне.

Весь прежний учебный год Гарри мало общался с остальными гриффиндорцами и теперь радовался, что не увидит презрения в их глазах после того, как львят просветят, кто такой породнившийся с ним маг — его старший брат, о котором так много писал «Пророк».

Хотя Гарри и старался не показывать вида, ему было страшно… Он боялся реакции Гермионы, которая должна была сразу обратить внимание на имя нового родственника Мальчика-Который-Выжил.

И если он был уверен, что презрение остальных выдержит без труда, то такое же отношение девушки, ставшей его лучшей подругой, будет для него сильным ударом.

А он больше не хотел терять друзей, но и отказываться от новой семьи, где о нём заботились, и от людей, которые его действительно чему-то учили, а не рассказывали сказки, подталкивая к совершению подвигов, он не собирался.

* * *

— Заключённый номер триста двадцать восемь, на выход!

Антонин Долохов, который и был этим самым номером, давно заменившим ему имя, с трудом поднялся с лежанки, на которой проводил большее время суток, глядя в никуда и представляя, что за этими стенами идёт дождь, насыщая влагой и так уже насквозь промокшие неприступный бастион.

А где-то светит солнце… не здесь — там, где на бескрайних просторах степей колышется золотая пшеница, тянущаяся своими колосьями вверх, к голубому и такому же бескрайнему небу, или там, где вековые сосны как стрелы вонзаются в бесконечность…

Следом обязательно вспоминались мать и отец. И он снова бежал к ним навстречу, пыля босыми ногами по горячей летней дорожке, и снова взмывал в небо на подаренном отцом крылатом коне…

Но появлялись дементоры и грёзы сменялись кошмарами и бесконечным, вытягивающим всю силу ужасом, и он кричал, срывая голос и слыша голоса друзей, и вой Беллатрикс.

Когда не было дементоров, а ему надоедало грезить, он пытался общаться с соседями по камерам и несчастью. Но в последнее время их становилось всё меньше.

Сначала увели Беллу, потом её мужа и деверя. Долохову не хотелось думать, что их уводят на встречу с дементорами, но ушедшие не возвращались, а те, кто приходил за следующими, молчали об их судьбе.

Потом ушёл Рей и Антонин подумал, что Мальсиберу-старшему очень повезло умереть ещё год назад. Видеть, как сына уводят на казнь, Долохов не пожелал бы никому, тем более Эразму, с которым был давно знаком, а Рейнарда, его младшего, знал с рождения.

К тому же все они — Белла, Руди, Басти, Рейнард, умерший много лет назад в тюрьме Барти, и Эван — были его учениками, перенимавшими у него науку боя. И их он водил в рейды, когда его Лорд потребовал это, будто сойдя с ума.

Антонин надеялся, что те, кто не попал в Азкабан — Эйвери, Малфой, Руквуд — выжили и не предали, как Игорь или Северус, хотя и об этих двоих сложно было что-то сказать наверняка…

Долохов вышел из камеры, стараясь держать спину прямо, и презрительно взглянув на тюремщиков, пошёл по коридору, даже не стараясь рассмотреть соседние камеры, зная, что они пусты.

Маг уже прощался с каждым, кого уводили раньше, и шёл теперь в свой последний путь в молчании, гордо подняв голову.

Оказавшись в небольшой комнатке с душем и свежей одеждой, Тони очень удивился, хотя, конечно же, и не думая возражать по этому поводу… Если уж на то пошло — он, как и любой русский, предпочитал встречать свою смерть в чистом.

С удовольствием смыв с себя грязь, казалось, въевшуюся под кожу, Антонин не спеша оделся и вышел в появившуюся перед ним дверь. Помещение, в котором он оказался, было похоже на обычный кабинет какого-нибудь средней руки канцеляриста, и если бы не присутствие здесь же пары авроров, он бы подумал, что сошёл с ума.

Канцелярист, правда, тоже присутствовал, и ошарашенный Долохов в полной прострации услышал приказ о своём освобождении в связи с амнистией, хотя и с ограничением в правах.

Всё ещё не веря своим ушам, Долохов поставил подпись под документом, и узнав, что палочку ему вернут позже, вышел в дверь, ведущую на аппарационную площадку, всё ещё сопровождаемый аврорами.

Уже виденное им в окна кабинета солнце ударило по глазам, и он прищурился, так и не сумев разглядеть мир снаружи.

К нему тут же подошёл парень со смутно узнаваемыми чертами лица и Долохов снова удивился, услышав:

— Здравствуй, Антонин. Ты меня не знаешь, я Александр, твой младший брат, — вслед за этим удивлённого бывшего узника облапили медвежьи объятия родственника и мир закрутился вслед за словами: — Держись крепче, мы идём домой…

* * *

Читатели «Пророка» уже привыкли, что почти каждое утро начинается у них с новой сенсации. Всё началось свадьбой лорда Принца и продолжилось его примирением с внуком, которого назначили на место снятого директора Хогвартса.

Имя Дамблдора мелькало почти в каждом выпуске и маги узнавали всё новые подробности то о его махинациях с деньгами школы и не только, то о, не без помощи директора, с каждым годом ухудшающемся образовании. О прочих больших и малых грехах, а также о некоторых неизвестных фактах его биографии — таких, как нежная дружба с Гриндевальдом, и об отце, заключённом в Азкабан.

Известие о том, что на посту Председателя Визенгамота Дамблдор поддерживал законодательные акты, ухудшающие отношения не только между магами и магическими созданиями, но и международные отношения Магической Британии, не удивило уже никого.

На вопрос — зачем ему это было нужно, читателям предлагалось ответить самим, но газета намекала на деньги и манию величия. И обыватели, вслед за печатным изданием, склонялись к такому же мнению.

Но и эту тему затмили собой новости о том, что благодаря некоторым новым фактам, открывшимся только недавно, начался пересмотр дел заключённых Азкабана.

Каждое утро подписчиков ждала статья об одном из тех, кого привыкли считать тёмными магами. Выявились новые факты в деле Барти Крауча-младшего, чью клятву магией о невиновности суд проигнорировал, отправив молодого человека умирать в Азкабан.

Каково же было удивление читателей, когда они узнали о том, что Крауч-младший жив, благодаря смерти матери, пожертвовавшей собой ради него, и о должностном преступлении Крауча-старшего, выкравшего сына из Азкабана, но не попытавшегося разобраться в деле, будучи уверенным в собственной правоте, а запершего его дома и державшего под Империо много лет, до тех пор, пока тот смог вырваться на свободу.

Арест старшего Крауча стал апофеозом этой истории, а подписчики «Пророка», число которых увеличивалось с каждым днём, с нетерпением ожидали следующих статей, не зная, кому теперь верить, но смакуя подробности других громких дел, которые не заставили себя долго ждать.

Вслед за заявлением Крауча-младшего, снова поклявшегося магией, что невиновен в нападении на Лонгботтомов, были проверены и другие фигуранты этого дела.

* * *

Сенсация не заставила себя долго ждать — под веритасерумом было досконально выяснено, что Лестрейнджи, хоть и добрались до Лонгботтомов, но обездвижив их после небольшой и яростной схватки, убедились, что те ничего не знают о Лорде и ушли, оставив чету авроров под связывающим заклинанием.

Что случилось с Лонгботтомами потом, могли бы рассказать только они сами, но то, что в их состоянии никто из Лестрейнджей не виноват, теперь было известно точно.

Дальнейшие расспросы прекратил адвокат, заявив, что иная деятельность его подзащитных не может быть изучена под зельем правды, так как в деле, по которому они были отправлены в Азкабан, были упомянуты только пытки Лонгботтомов, а всё остальное является недоказанными инсинуациями и не может быть рассмотрено за давностью лет и отсутствием свидетелей.

Постепенно на свободе оказался весь Ближний Круг Волдеморта, а Том Марволо Гонт признал неоценимую помощь не только нескольких адвокатов, но и мисс Скитер, мастера своего дела, которую он смог привлечь на свою сторону, а также других своих помощников, служащих в Министерстве Магии и очень поспособствовавших освобождению его самых преданных друзей и соратников…

* * *

Умаявшаяся несмотря на помощь домовиков Натали, упав на супружескую постель, была тут же заключена в крепкие объятия мужа, позволившего себе на выходных вырваться из Хогвартса, чтобы навестить семью.

Нацеловавшись и отложив остальные изъявления своих чувств до утра, уставшие супруги почти моментально уснули, тесно прижавшись друг к другу.

Выступившая из угла спальни тень, сначала нечёткая, через мгновение приняла форму девушки с рыжими волосами. Натали, не засни она раньше, сразу бы узнала свою старую знакомую — мойру, якобы на неё обидевшуюся.

Богиня, подойдя к супружеской постели, несколько минут смотрела на Натали, уткнувшуюся носом в шею крепко даже во сне державшего её Северуса, и произнесла:

— Было интересно следить за тобой, хоть я и утверждала обратное. Ты не воевала со всем миром, но всё же изменила его. Напоследок я сделаю доброе дело — избавлю твоего мужа от ненужного ему обета. Можешь не благодарить, — усмехнулась она и наклонившись, сорвала с Северуса один из видимых только ей браслетов Непреложного обета. — Вот и всё, теперь Альбус не властен над ним.

Полюбовавшись ещё немного на спящих, она улыбнулась, отступая в тень и постепенно растворившись в ней, а её голос всё звучал, затихая:

— Надеюсь, ты счастлива, Натали, мой смертный потомок. А мне теперь действительно пора, ведь я обещала тебе, что история Мальчика-Который-Выжил будет написана, значит нужно выполнять. Меня ждёт новая подопечная, ведь кто-то же должен нашёптывать Джоан эту историю…