Берег моей надежды (гет)

В этот же день Яков извернулся, поменял планы, отменив волейбол, и приехал к дому Анны, чтобы отвезти ее на дежурство. Все потому, что они совершенно не успевали встречаться.

Аня или спала, или учила, или работала. Так дальше продолжаться не могло. Они оба страдали и переживали. Яков задумал уволить ее со всех работ разом, или, хотя бы, из городской травматологии. Там же как на войне...

Ему звонил приятель

— Да, Алексей.

— Ты опять пропускаешь игру? Друг мой, ты забываешь, что волейбол — дело командное. Мы опять продуем "синим". Брюхо же нарастишь. Вон, Уваров три месяца не появлялся, наел килограмм восемь, — хохотнул психотерапевт.

— Мне это не грозит. А с игрой извини. У меня другие планы, — ответил Яков.

— Ты завел себе девочку?

— Девушку. У меня роман, и я не хотел бы посвящать тебя в подробности. А то ты своим задорным цинизмом спугнешь удачу, — сухо ответил Штольман.

— Я не верю в удачу. Женщин море. Тем более для тебя. Мужчины в этой стране в меньшинстве, тем более успешные.

Яков чуть вдохнул аромат букета, что держал в руках, и промолчал. Зачем ему море, ему нужна одна.

— Кто она? — допытывался приятель.

— Ты ее видел, — нехотя ответил Яков.

— Та студенточка? Очень красивая. Как ты уломал ее?

— Прекрати, — поморщился Штольман. — Я не буду об этом говорить.

— Молчу-молчу. Но ты хоть покажешь ее? Такие женщины после первого секса становятся почти ручными...

-Эта "ручная", как ты говоришь, девушка, если что не по ней, руку по локоть откусит, — чуть помедлив, ответил Яков.

— Дерзкая?! — мечтательно выдохнул Алексей.

— Приходи на корпоратив в клинику, сам все увидишь, — усмехнулся Штольман.

— Зайду. Но ты волейбол не бросай, следи за весом, вряд ли твоей восемнадцатилетней понравился пухлый живот и вялый... — хохотнул приятель.

Штольман сбросил звонок.

— Идиот! — выругался Яков.

Пусть завидует молча.

Пора было идти за Анной.

"Я зайду к вам домой?" — написал сообщение Яков.

"Конечно, я почти готова." — ответила Аня.

Он привез ей небольшой, густо набитый букет из миниатюрных роз. От машины до двери цветы пришлось нести быстро, прикрывая от снега собственным пальто.

Мама Анны встретила его настороженно.

Она никак не могла взять в толк, если Штольман морочит голову дочери, то насколько нужно быть беспринципным, чтобы приходить в дом к ее родителям?! А если Яков Платонович ухаживает за Анечкой всерьез, то ему стоит обозначить намерения. И вообще, если Штольман не подлец, это идет вразрез со всем, что говорила ей о нем Софья!

Яков обратил внимание, что Мария Тимофеевна выглядит слегка потрепанной и даже измученной. Причина ее усталости обнаружилась быстро.

— Телефоооон, — рыдала младшая дочь, хватая мать за юбку. — Отдай мне его!

Визги Тонечки переносить было сложно. Судя по всему это был уже не первый раунд истерики.

— Тебе доктор запретил, милая, — растерянно отвечала Мария Тимофеевна.

— Ну почемуууу, — канючила дочь. — А завтра?! А папин?! А через год?! А через сто лет?!

К счастью Аня выбежала из комнаты очень быстро, просияла при виде букета и хотела забрать его с собой.

— Заморозим, Аня, — вздохнул Яков. — Оставь дома. Завтра все равно на учебу тебе.

— Жалко, — вздохнула девушка. — Я еще не налюбовалась.

— Я завтра тебе еще один привезу, свежий, — пообещал тихонько Яков.

Смешная она, так трястись над букетом. Это же просто цветы, милый комплимент для красивой девушки.

Едва выйдя за дверь подъезда, они начали обниматься. Яков притянул Анну к себе, прижимая, проводя руками по волосам, вдыхая легкий аромат духов.

— Я очень соскучилась, — выдохнула ему в губы любимая.

Яков не успел ничего ответить, а лишь ответил на поцелуй. Судорожно сжав ее талию, закрыв глаза, он нашел губами губы и поделился с Аней всей силой своего чувства. Любовь, страсть, не было одного без другого. Штольман скучал так, что был готов ночевать под окнами злосчастной травматологии.

Снега выпало прилично. Яков осторожно подхватил Аню на руки и донес до машины.

Ехали не спеша, обсуждая планы на конец года. В выходные клинику будут украшать к праздникам, можно будет поприсутствовать, понаряжать елку вместе с дизайнером.

— Как здорово! — восхитилась Аня. — Я возьму Тоню на часик? А потом завезем ее домой.

— Бери, конечно. У меня в воскресенье еще встреча в обед, а вы пока поплаваете в бассейне. Я скажу секретарше, вас запишут.

Штольман остановился недалеко от здания больницы. Подумав, он вытащил модную пластиковую карту.

— Это тебе, на расходы, — немного неуверенно сказал он.

— Мне? Нет, не нужно, — очень испугалась его жеста Аня. — Я так не могу.

— А я говорю возьми, мне будет так спокойнее, — настаивал Яков, упорно игнорируя замешательство девушки.

— Зачем? — упрямилась Аня.

— Затем, что ты моя возлюбленная, моя женщина, если ты, конечно, не утверждаешь обратное. Мне было бы приятно оплачивать твои расходы, — твердо сказал Штольман.

— А мне странно. У меня немного расходов. Остальные, что покрупнее, покрывает папа.

Аня подумала, и показала Якову другую пластиковую карту. VIKTOR MIRONOV.

— Аня, — укоризненно сказал Яков. — Это запрещенный ход. Не заставляй ревновать тебя еще и к отцу. Давай договоримся, папиной картой ты пользоваться больше не будешь, а мою возьмешь.

— Я и папиной практически не пользуюсь, мне неловко. Ты не оставил странного желания взять меня на содержание?! — съерничала Аня.

Она все еще мстила ему за то непристойное предложение.

— И не оставлю. Это нормальное желание. Ты женщина, я мужчина. Моя святая обязанность заботиться о тебе и содержать тебя. Бери, а то обижусь, — настаивал Яков.

— Как я понимаю, вопрос денег для тебя принципиален, — холодно резюмировала Аня.

— Более чем, — закусил удила Штольман. — И мне не понятна твоя воинственность.

— Странно, что этот вопрос более принципиален чем... чем..

— Чем что?

Аня опустила глаза, не желая говорить.

Яков сердито отвернулся,поджав губы.

— Ну ладно, ладно, — пошла на попятную Анна и вздохнула. — Спасибо.

Она убрала карту себе в кошелек.

— Вот так лучше, — голос Якова потеплел, как и взгляд.

— А смс тебе будут приходить? — поинтересовалась Анна.

— Ну разумеется. И я с большим любопытством буду их читать, — кивнул Штольман.

— И какой лимит? — спросила Анна.

— На ней тысяч четыреста. Я ежемесячно буду пополнять. Не думаю, что ты единовременно захочешь потратить сразу все, — пожал плечами Яков.

— Ясно, — неопределенно сказала Анна.

Они так и сидели в машине. До пересменка было еще сорок минут, и Яков надеялся, что Аня побудет с ним подольше. Тем временем к приемному покою время от времени подъезжали скорые.

— Сегодня будет жарко? — кивнул Яков, глядя на вечно спешащих врачей неотложки.

— Спрашиваешь. Дежурим же. Все поломанные, пьяные, все наши, — вздохнула Анна. — У нас периодически такие сцены случаются.

— Я видел твой укус. Болит? — прищурился Штольман.

— Нет, кровоподтек только некрасивый, — заверила Анна.

— Это кто такое натворил? — дернулся Штольман.

— Это Душилка. Местная алкоголичка, санитарка из морга. Можно сказать, наш постоянный клиент, — усмехнулась Аня.

— Ну какой-никакой медработник. У нее хотя бы санкнижка есть. Ничем тебя не заразит. Я хочу чтобы ты уволилась отсюда! — покачал головой Яков.

— Она бы и так меня ничем не заразила...Что?! — возмутилась Анна.

— Хочу, чтобы завтра же ты подала заявление на увольнение, — подтвердил Яков.

— Но я тут нужна. Я в "травме" уже давно... Справляюсь с обязанностями. Старшая медсестра мною довольна.

— Кроме того, что у тебя страшный дефицит времени, а я хочу тебя видеть вечерами, ты серьезно съехала по учебе. Сколько у тебя уже троек по моему предмету? Три? — наседал Штольман.

— Больно было моей самооценке только первый раз, а теперь я привыкла. Спасибо хоть за тройки, у тебя группа из отработок не вылезает, — фыркнула Аня.

— Потому что до меня вы учились очень расслабленно. Аж подработок нахватали, кто на что горазд. Спали там у Эльвиры на задних партах. Опросник мой прорешала?

— Нет, — пожала плечами Анна. — Но прорешаю.

— Ты не успеваешь качественно заниматься. Это не дело, — покачал головой Штольман.

Аня исподлобья покосилась на мужчину и решила объяснить, что дает ей эта работа..

— Я чувствую себя самостоятельной, взрослой, серьезной. Мне нравится, что два раза в месяц на мой счет приходят деньги, которые заработала я сама, — всплеснула руками Анна.

— Думаю и твои родители, а я тем более, уже давно поняли, какая ты самостоятельная девушка. Такая... самостоятельная, что чуть в СПА не устроилась! — не выдержал Штольман.

— Яков, ты мне это долго будешь напоминать? Я не нарочно, — возмутилась Аня.

— Долго. Как вспомню, так вздрогну. А если бы с тобой там что-то случилось?

Все, не дуйся. Я тебе сказал свое мнение об этом всем. Завтра идешь и пишешь заявление на увольнение и никаких разговоров. Я хочу, чтобы ты хорошо успевала по учебе и хочу видеть ночами дома.

Аня с удивлением про себя отмечала, что Яков вошел в раж и раскомандовался ею, как какой-то девчонкой!

— Остановись, — зажмурилась и отодвинулась она.

— Что такое? — испугался реакции девушки Яков.

— Ты перегибаешь палку. Ты что считаешь, что мы с тобой провели ночь вместе, и я стала совсем ручной? Бессловесной дурой?! Можно мною командовать? — возмутилась Аня.

Глаза Якова расширились, но он сдержался. Анна же, выплеснув порцию гнева, глаза потупила.

— Мы не просто провели вместе ночь. Я надеюсь, ты относишься серьезно ко мне, и мы пара, а в паре принято заботиться друг о друге. Я выравниваю наше материальное положение и нашу занятость. Сильно перегнул палку? — смутился Штольман, взяв ее за руку.

— Ну, самую чуточку. Но мне стало неприятно. Я же не солдат, — попыталась объяснить Анна.

— Извини, — примирительно сказал Штольман. — Но все сказанное в силе. Я не шучу.

— Я поняла, — упадническим голосом ответила Аня.

Ей захотелось вдруг плакать.

— Ей, выше нос, — кинулся ее утешать Яков. Тебе еще понравится жизнь, полная удовольствий. Отвыкла, наверное, за три года такого солдатского режима.

— Четыре, — поправила Анна.

— Я хочу проводить вечера с тобой, ходить в театр, рестораны, да просто даже быть вместе дома. Не забывай, мы скоро будем жить вместе. Кроме учебы... Кто приготовит мне ужин, если тебя не будет рядом?! Я так и не попробую твою стряпню. Будем прорываться на доставке...

Аня вдруг вспомнила, как Караваева попыталась накормить Якова, и неожиданно его довод показался ей дельным. Она сморгнула набежавшие слезы и вообще реветь передумала. Вдруг какая-нибудь дама, взглянув на голодного Якова, опять решит, что этот мужчина свободен? Этого было допустить никак нельзя.

Яков увидел, что у Ани даже взгляд переменился, став из возмущенного беспокойным.

— Иди сюда, — смутился Штольман ее хрустальной наивности, раскаялся и давить на девушку передумал. Наверное.

Он начал целовать Аню еще до того, как сбросить с волос ее шапочку. Якову хотелось ее просто съесть поцелуями, но он сдерживался. Мягкие, податливые губы, нежное чистое дыхание и затуманенные страстью глаза...Он хотел ее прямо здесь, сейчас, без промедления. Скорей бы Аня уволилась и скорей бы переехала к нему! Яков бы хотел заняться любовью прямо сейчас, но нет. Мужчина сжал зубы и отстранился. Анне пора. "Больше манер, животное ты такое, Штольман, больше манер!"

-

Сегодня в травматологию на лечение поступил крупный криминальный авторитет с травмой ноги. Его охрана сразу навела тишину и порядок, чтобы их шефа и лечащий персонал никто не беспокоил. Все буйные на костылях, завидев крепких ребят в коридоре, попрятались по палатам. Тишь да гладь!

Один из братков, несмотря на протест медсестры, зашел в процедурную, проверил вместе с ней название препарата и даже срок годности. Аня возмущенно фыркнула.

— Слышь, малая, а почему у вас так стремно пахнет? — спросил бандит. — Вроде как мертвечиной.

— Так гангрены, воспаления... — у нас специфическое отделение, много лежачих, — не зная почему оправдывалась Анна.

— Жуть! — опять принюхался браток.

Когда девушка подошла к криминальному авторитету, а на деле просто к страдающему от болей пожилому мужчине, чтобы поставить внутривенную инфузию, между ними состоялся интересный разговор.

— Что, сестричка, пациенты не обижают? — ласково спросил бандит.

— Кто же меня обидит, вон, ваши ребята, даже в коридор никого лишний раз не пускают.

Аня осторожно ввела иглу в вену, чтобы появилась капля крови.

— Это да. Докторов люблю, спасу нет. Мамка, царствие небесное, была врачом. Ты, малая, если кто обидит, обращайся, я порешаю, — пообещал пациент.

Аня прикрыла место укола салфеткой и ловко отрегулировала скорость инфузии.

— Спасибо, Вадим Георгиевич. Я сейчас в соседнюю палату зайду, а потом обратно к вам, будем наблюдать за вашим состоянием, — сказала Анна. — Не больно?

— Нет, — прикрыл глаза пациент. — Хорошая ты девочка, старательная. Ребята позовут, если что.

Ночь оказалась и вправду неспокойной. Сначала привезли травмированных туристов, упавших с небольшого скальника в пригороде. Переломы, общее переохлаждение.

Зима вообще — время обморожений. Под утро скорая доставила мужа и жену — алкоголиков. Вечером они возвращались со станции домой, но не дошли, уснули в снегу. Женщина скончалась, а у мужчины под угрозой ампутации оказались обе кисти. Анна пробегала всю ночь. Инъекции, инфузии, холодные ванны для медленного отогревания пациентов с обморожением.

Завтра были серьезные пары, но ни про опросник Якова, ни про другие семинары Анна и не вспомнила. Ей и поспать то удалось не больше часа.

Утром Яков вновь ждал ее на парковке. Приехав раньше, он извелся, ожидая девушку.

Неожиданно Штольман увидел бывшего студента, Антона Коробейникова, отчислившегося год назад. Парень переминался с ноги на ногу, тоже кого-то ожидая.

— Коробейников, — поздоровался Штольман, выйдя из машины.

— Ой, здравствуйте, Яков Платонович. А я тут по заказу. Развиваю свой бизнес, интернет-магазин товаров для животных. Вот, подруге лечебный корм для собаки привез, — Антон показал на увесистый пакет.

Да, Якову уже вечером пришло смс- оповещение об оплате. "XVOSTATIY DRUG", 4600р. Аня воспользовалась картой. Наверняка, корм для их ленивого увальня.

— Антон, не валял бы ты дурака и восстановился в институте, — посоветовал Штольман.

— Я к учебе не способный, — покачал головой Антон. — Вот Аня — другое дело. Она даже самые сложные сессии на пятерки сдавала .

— Ты же проучился 2.5 года. Уверен, если хорошо подучишь, то все сдашь, — не успокаивался Штольман.

Они оба смотрели, как из приемного покоя вышла Анна.

— Антон, — просияла девушка. — Большое спасибо за доставку.

Девушка забрала из рук Коробейникова корм и тут же сунула его в руки Якова.

— Не за что, заказывайте, — пролепетал растерявшийся Коробейников, понявший, что между преподавателем и студенткой отношения. — До свидания!

— До свидания, — кивнул Штольман. — Ты на счет учебы подумай!

— Хорошо, подумаю! — кивнул на прощание бывший студент. — Пока, Аня! Привет Малышу!

Девушка помахала Коробейникову и повернулась к Якову.

— Ты опять приехал ко мне, — заулыбалась Анна.

— А как же не приехать? — ответил ей мужчина.

Они сели в машину.

— Ты написала заявление? — спросил Штольман.

— Я то написала, — развела руками Анна. — Но...

— Что случилось? — поднял брови Яков.

— Главная медсестра его порвала, — растерянно отозвалась Анна.

Яков достал из сумки ручку и листок бумаги.

— Опросник хоть немного изучила, который я дал? — поинтересовался он, заранее зная ответ.

— Времени не было, — с досадой сказала девушка.

— Чувствую, скоро тройки сменятся пересдачами, — вздохнул Штольман. — Пиши заявление.

— Сейчас планерка, все равно никого нет, — увильнула девушка.

— Я сам завезу сегодня, — не уступил Штольман.

Заведующим был его знакомый, он и поможет.

Яков был бы не Яковом, если бы не доводил начатое до конца. Пока Аня слушала первую лекцию, он вернулся в больницу.

Зайдя переговорить с заведующим, Штольман сразу выложил все карты на стол.

Невеста, студентка, не высыпается.

Приятель Якова замахал руками. Ситуация была предельно ясна.

— Я все понял, заступлюсь за твоего птенчика перед главной... Она такая у нас, всем заявления рвет, кто понравился. А Миронова давно работает. Без ножа меня режешь... Старшая медсестра расстроится, но ладно. На свадьбу хоть позовешь?

— Позову, — улыбнулся Штольман. — Но чтобы Анне подписали без отработки.

— А работать кто будет? Это к вам в частную медицину все бегут за длинным рублем, а у нас люди на одном энтузиазме держатся.

— Я кого-нибудь отправлю. Студенты, бывает, интересуются, — пошел на компромисс Штольман.

— Смотри, обещал, — погрозил пальцем заведующий.

На прощание он окликнул спешащего Штольмана еще раз:

— Сколько ей лет то, студентке твоей?!

— Двадцать один, — спокойно ответил Яков.

Какое им всем дело, сколько Анне лет?!

— Двадцать один, — мечтательно повторил заведующий, но взглянув на фото собственной семьи, стоящее на столе в красивой рамке, поперхнулся и отвел глаза.