Dark sky, bright stars | Тёмное небо, яркие звёзды (гет)

Всё началось с книги, которую я уронила.

Она выскользнула из моих рук в самый неловкий момент — когда я обернулась, чтобы вытащить тетрадь из рюкзака, и случайно зацепила край стола. Тонкий томик по английской литературе с глухим стуком упал на пол, и я вздрогнула от звука, раздавшегося слишком громко на фоне спокойной тишины библиотеки.

— Позволь, — голос был тихим, сдержанным, и неожиданно знакомым.

Я резко подняла глаза.

Розали.

Она уже поднимала книгу, аккуратно разглаживая загнутый уголок страницы. Мы обе молчали — и от этого молчания воздух вокруг стал вязким, почти электрическим.

— Спасибо, — всё же выдавила я.

— Пожалуйста, — ответила она почти сразу, но не ушла. Просто стояла, держа книгу в руках, словно решая, отдать ли её мне или… остаться ещё на мгновение.

— Можно сесть с тобой? — она кивнула на стол, за который я так неуклюже собиралась присесть. Её голос был всё таким же ровным, но в нём чувствовалась неуверенность, как будто Роуз — Розали, всегда уверенная, безупречная, холодная — вдруг шагнула в незнакомую для себя территорию.

Я покосилась на неё. Не было привычной резкости в ее интонациях. Все же кивнула и подвинула свои вещи, освобождая ей место.

Мы сидели молча. Я чувствовала её присутствие всем телом — будто тень от грозовой тучи, которая не решается пролиться дождём. Она сидела прямо, изящно сложив руки на коленях, взгляд её был устремлён вперёд.

— Я… — начала она и тут же осеклась, — я хотела извиниться.

Я подняла глаза. На миг мне показалось, что ослышалась.

Розали не смотрела на меня — взгляд её всё ещё был устремлён куда-то в сторону окна, где солнце с трудом пробивалось сквозь мутное стекло библиотеки. Но в её голосе не было и тени иронии или надменности. Только усталость и что-то очень близкое к уязвимости.

— За тот разговор, — продолжила она, — За то, как я на тебя набросилась. И… за всё, что думала о тебе все это время. Я была слишком несправедлива, потому что не привыкла доверять. Знаю, это не оправдание... Я поняла, что ты была для неё опорой. Единственной, наверное.

Я молчала. Эти слова будто зазвенели в воздухе, как тонкий хрустальный бокал, поставленный на край стола — и вот-вот упадёт, если пошатнуть хоть на миллиметр.

— Ты сделала больше, чем кто-либо. — Голос блондинки стал мягче. — И я теперь это вижу.

Я слабо улыбнулась, почувствовав, как с души сходит ещё один тонкий слой тяжести.

— Спасибо, — ответила я, — за то, что… сказала.

— Ты… — она слабо вздохнула, — вдохнула жизнь в нашу семью, хоть тебе и кажется, что подвергла опасности. Ты будто оживила моего брата. Я никогда не видела его таким, а поверь — я видела его разным.

Я посмотрела на неё, не скрывая удивления.

— Я… не знала, что ты так думаешь, — призналась, смущенно потирая запястья.

Розали медленно кивнула, впервые за всё время повернувшись ко мне полностью. Её лицо было спокойно, но в глазах — океан эмоций. Не тот холодный блеск, что обычно прятался за идеальной маской, а что-то глубже. Настоящее.

— Я боялась тебя, — продолжила она, чуть тише. — Боялась, потому что с твоим приходом начались необратимые изменения. С недавних пор мне кажется, что наша семья развалится, если ты исчезнешь.

Она грустно усмехнулась. Впервые — не через зубы, не враждебно. Мы ещё немного посидели в тишине, уже не тягостной, а почти уютной.

Когда Розали поднялась, на прощание она едва заметно кивнула. А я вдруг поняла, что мы только начали говорить вслух о том, что давно копилось внутри. И что, возможно, у нас впереди ещё не один такой разговор.

* * *

Я сидела в своей комнате, уютно устроившись на подушках у окна. Учебник по зельеварению лежал на коленях, страницы были исписаны сухими формулировками и сложными схемами.

Проблема была в том, что здесь, вдали от Хогвартса, возможностей для практики у меня не было. Ни котла, ни ингредиентов, ни лаборатории. Всё, что оставалось — налегать на теорию. Сухую, как горький корень валерианы. Зато Снейп наверняка доволен. Я даже представить могу, как он ухмыляется при мысли, что я не оскверняю своей криворукостью ни одно зелье.

Сайра лениво перетекала с моего плеча на кровать и обратно, изнывая от скуки. Её тонкое змеиное тело почти не ощущалось, только прохладный след на коже, да мягкий, шелестящий шорох, как от пергамента.

— Мне тоже скучссно, красавицссса, — пробормотала я ей, когда она остановилась, свернувшись кольцом у моего бедра.

Именно в этот момент — когда я всерьёз пыталась запомнить, при какой фазе луны можно добавлять кровавик в эликсир сна, — раздался стук. В окно.

Сайра резко дёрнулась, напрягая своё тело, готовая атаковать, кто бы там ни был.

Я вздрогнула, подняв глаза — и в ту же секунду мысленно улыбнулась. Ну конечно. Эдвард. Кто же ещё мог бы выбрать окно вместо двери?

Но... я ошиблась.

За окном на лужайке стоял явно не он. И моё лицо, вероятно, отразило полный спектр удивления.

— Джейкоб?! — прошептала я громко, отворяя створку. — Что ты здесь делаешь?

— Лили, пожалуйста, — его голос был глухим, как будто он боялся, что его услышат. — Можно я войду? Мне... мне больше не с кем поговорить.

Я поколебалась ровно одну секунду, проникаясь его щенячьими глазами. А потом отступила в сторону, молча распахнув окно.

Сайра зашипела и поднялась на хвосте, недовольная вторжением.

— Всё в порядкессс, — шепнула я ей. — Это друг ссс, ты его знаешшшь.

И как только створки распахнулись, Джейкоб ловко — ну, почти ловко — перемахнул внутрь. Мгновение он висел в воздухе, и в следующее…

грохот

— Джерри! — взвыла я, наблюдая, как мой горшок с фикусом, единственный выживший после пересадки в ноябре, полетел с подоконника и с глухим «плюх» распластался на полу. Земля рассыпалась, как последние остатки моей терпимости к визитёрам в ночное время. Ну, кроме Эдварда, конечно. Он бы точно не допустил возмутительного убийства растения.

— Прости! — Джейкоб растянулся на ковре, потирая лодыжку и виновато улыбаясь. — Я… не рассчитал.

Сайра молча скользнула с кровати и, будто проверяя обстановку, обвила ножку стула, с интересом наблюдая за представлением. Та еще змея, наверняка еще и посмеивается над смущенным пареньком.

— Ну конечно, — пробурчала я, поднимая горшок и пытаясь спасти остатки бедного растения. Ну точно взгляд кошки, грация картошки. Не дорос ещё до изящества настоящего оборотня, как ни крути.

Что удивительно, Джейк на змею даже не обратил внимания. Похоже, его сильно волновало то, зачем бы он ни пришел.

— Лили, серьёзно. Мне правда нужно с кем-то поговорить. — Джейкоб сел, скрестив ноги, и посмотрел на меня с таким видом, будто я его последняя надежда. А может, так и было.

Я вздохнула и кивнула.

— Ну? Что случилось?

— Я… — он помедлил, будто подбирал нужные слова. — Решил использовать фору, которую ты мне дала, на полную. Я перерыл все книги с легендами, которые только смог найти. Но, как ты знаешь, я не могу об этом ни с кем поговорить, а разобраться надо. Пока не поздно. Я хочу быть готов ко всему.

— И что ты узнал? — спросила осторожно, откладывая остатки горшка в сторону.

— Слишком много и слишком мало одновременно, — Джейкоб провел рукой по длинным волосам. — В легендах Квилетов есть упоминания о первом обороте... возможно. Все слишком размыто. Там всё завуалировано метафорами. Но, как я понял, говорится, что это случится «когда зверь внутри захочет вырваться на свободу».

— Я постараюсь помочь, Джейк. Но я не какой-то магозоолог, или какие там специалисты изучают перевертышей. Я только знаю, что вы очень дальние потомки метаморфомагов и магов, у которых в роду был дар анимагии.

Своим взглядом он напомнил мне, что ничегошеньки не понимает из того, что я говорю.

— Ладно, — я вздохнула и попыталась упростить объяснение. — В мире магов есть люди, которые могут превращаться в животных по собственному желанию. Это называется анимагией. А ещё есть метаморфомаги — они могут менять свою внешность, как захотят. Так вот, считается, что один из ваших предков имел анимагическую форму волка, а другой — способность к метаморфомагии. Так и появился ваш вид.

— Да? А я слышал совсем другую историю.

— Это всего лишь теории, Джейк. Никто не знает, как всё было на самом деле. Вполне возможно, что истина где-то посередине.

Джейкоб замолчал, сцепив руки перед собой, и какое-то время в комнате стояла тишина, прерываемая лишь едва уловимым шелестом — Сайра вернулась ко мне и теперь лениво обвивала мою лодыжку. Затем, видимо, решив, что больше тут ничего интересного не предвидится, скользнула на кровать и улеглась спать прямо на моей подушке.

— Иногда мне кажется, — наконец заговорил он, — что я больше не знаю, кто я. Что я не управляю этим… собой. Всё больше моментов, когда я чувствую, как будто кто-то другой смотрит моими глазами. Думает вместо меня. И, Лили, — он посмотрел прямо в глаза, — он злой. Очень.

Я нахмурилась. Это звучало не очень приятно.

— Но в легендах говорится, что мы защитники людей от хладных демонов. Тогда почему я все время злюсь? — Он сидел на ковре, сгорбленный, с кулаками, сжатыми так сильно, будто только это удерживало его от распада на части.

Я начала рыться в сумке в поисках учебника по Защите от тёмных искусств за третий курс. Он был потрёпанный, с загнутыми уголками и едва держащимися страницами — я притащила его за собой в Форкс просто из-за того, что забрала из дома Дурслей абсолютно все свои вещи. Я даже и не предполагала, что он когда-либо пригодится. Сейчас — очень даже пригодился.

Я вспомнила, что тогда мы изучали оборотней. Точно, Римус. Снейп тогда провел этот урок раньше времени, чтобы насолить старому врагу.

Возможно, где-то рядом написано и про перевёртышей? Тогда я не сильно вникала в учёбу, поэтому могла многое пропустить.

— Нашла, — пробормотала я и раскрыла книгу, пролистывая страницы, быстро пробегая глазами заголовки. — Оборотни… оборотни… вот. Страница двести тринадцатая.

Джейкоб потянулся ближе, заглядывая через плечо.

— Смотри. Тут говорится: «Перевёртыши, в отличие от оборотней, не зависят от полнолуний. Их трансформация частично связана с эмоциональным состоянием и уровнем опасности».

— Да, здесь рядом живут вампиры, — он бросил на меня многозначительный взгляд.

— Ага, только живут они тут уже пару лет, а обращаться вы начали совсем недавно.

— Хочешь сказать, что это из-за какой-то другой опасности?

Я подумала о том, что Волдеморт набирает силу и вполне может обнаружить меня в этом маленьком городке, для чего не побрезгует разворотить весь город. Возможно, Квилеты начали обращаться как раз из-за меня.

Насильно отогнала эти неприятные мысли и закрыла разум.

— Не знаю, возможно...

— Эй, что такое запечатление, — Джейк сделал страшные глаза, ткнув куда-то в середину страницы.

— Эм… ну, — я поёрзала, читая довольно пугающее описание. — У оборотней… точнее, у перевёртышей, как написано здесь, иногда случается нечто вроде… магической привязки. Запечатление — это когда ты встречаешь человека, и всё внутри тебя решает, что вот он. Или она. И это… навсегда. Не подлежит сомнению, не может быть отменено, не зависит от влюблённости, возраста или… желания.

Джейкоб выглядел так, будто я только что сказала ему, что он обречен на смерть.

— У меня что, и выбора не будет?

— Это что-то древнее. И оно не спрашивает разрешения, — пробормотала я не слишком уверенно.

Некоторое время он молчал. Потом прошептал:

— Это… стрёмно.

Я хмыкнула.

Действительно.

Джейк втянул воздух и долго сидел с застывшим выражением лица.

— А что, если… ну, я уже влюблен в одну девушку? И уже довольно давно, — его голос был тише шёпота. — Неужели это пройдет? Кажется, теперь я понимаю, что произошло с Сэмом и Лией.

В комнате повисло напряжение. Сайра приподняла голову, словно ощутила перемену в атмосфере.

— Джейк, — мягко сказала я. — Не раскисай раньше времени, может, ты запечатлишься именно на ней. Ну, или... если нет, то... я думаю, тебя уже не будет это волновать.

Он чуть иронично улыбнулся — слабо, почти печально.

— Спасибо, Лили, ты знаешь, как успокоить человека.

Мы замолчали. Где-то вдалеке завыл волк, застучала ветка по окну от порыва ветра. А потом — всё снова стихло.

— Знаешь, — сказал он спустя минуту, — мне правда стало легче. Без сарказма.

— Я рада, что ты пришёл, Джейкоб.

И я действительно была рада, несмотря на безвременную кончину Джерри.

— Мне пора, — Джейкоб поднялся на ноги, вздохнув.

Он выглядел измученным.

— Увидимся, волчонок, — тихо сказала я, подходя к окну.

Он резко повернулся, будто только сейчас понял всю соль моего обращения.

— А-а-а! Я понял тебя, — он впервые за весь вечер задорно ухмыльнулся.

Чуть более осторожно, чем в прошлый раз, он перемахнул через подоконник и мягко спрыгнул вниз.

Перед тем как скрыться в темноте, он поднял глаза и задержал взгляд на мне. Его губы беззвучно шевельнулись. Кажется, он сказал: «Спасибо». А потом исчез между деревьями.

Я захлопнула окно, опёрлась на раму и долго стояла, вглядываясь в темноту. Была ли какая-то другая, неизвестная опасность в этом городе?