Прах и пепел (джен)

Лана не помнила, как переходила горбатый мост, как по торной дороге обошла перелесок, в котором они скрывались на подходе к броду. У самой поляны она услышала звонкие мальчишечьи голоса, увидела вьющийся ввысь дымок. Растерянно подняла голову, впервые рассматривая небо над Тероккаром. Оно было зеленым. Таким же, как деревья, как воздух вокруг. Никаких звезд и безумных туманностей, небо словно закрылось — одна сплошная мутная пелена. Унылая и беспросветная.

Она поняла, что несмотря на уверенность Хариса, не знает, что говорить рекрутам. Тэссории — может быть, Элю — да. Но остальным? Только одно она знала точно: ей нельзя сомневаться.

И Лана ступила на поляну, решительно подняв подбородок.

В лагере царило какое-то тревожное ожидание. Парни сбились вместе, разговоры притихли. Они ее уже ждали — видно, выставили дозорных. Эльтару на правах временного командующего стоял впереди, напряженно глядя, как она приближается. Лана не стала еще больше это напряжение сгущать.

— Мы взяли руины. Готовьте стоянку на ночь. Приказ командира.

Какого командира — пусть разбирается Харис.

Они заговорили все разом. Эльтару выдохнул. Потом вдохнул снова и обернулся к младшекурсникам.

— Заткнулись! Смирно! Нужно устроить еще два костра и расседлать лошадей…

— Нет, Санфейвер.

Молодняк притих, но среди них стоял один из рекрутов, скрестив руки на груди. Он бросил хмурый взгляд на командира, потом — на Лану. Смолкли последние шепотки, и в установившейся тишине он спросил:

— Почему вы сменили табарды?

— Лив…

— Я отвечу.

Лана сделала еще несколько шагов вперед, поравнявшись с Эльтару. Посмотрела вниз, на свою накидку, будто не думала, что та все еще на ней. По линялому полю щедрой россыпью бурели засохшие брызги, на свободном крае — след от вытертого лезвия. Она подняла голову.

— Мы меняли табарды… чтобы в бою не спутать гербы.

— То есть… — Лив на секунду смешался от прямого ответа и от не менее прямого взгляда. — Вы сражались… с нашими?

— Нет, — Лана не шевельнулась, только прищурила чуть глаза. — Мы сражались с последователями Кель’таса, — поправила она твердо, намеренно не назвав его принцем. Среди рекрутов прошелестел взволнованный шепот. Слухи о таинственном воскрешении ходили, как минимум, внутри Ордена. — Им предложили сдаться. Они отказались.

Повисла недолгая тишина. Будущие рыцари крови осознавали, что это значит.

— Они погибли за верность…

— За верность кому… Лив? — Лана окинула взглядом лица, словно переадресуя свой вопрос каждому. На нее смотрели угрюмо, и она ответила сама: — Мертвому принцу?

— Говорят, что он жив! — выкрикнул кто-то другой.

— Вурдалаки на Тропе тоже живы?

— Ты хочешь сказать, он вернулся таким же? — Лив упрямо нахмурился.

— Я хочу сказать, что полгода ходила в библиотеку, — вдруг припомнила Лана. Уже настроившиеся на яростный отпор рекруты заморгали растерянно. — Полгода здоровалась со смотрительницей, один раз случайно подсмотрела за ней с женихом. Ее звали Лита. Теперь она мертва. — Лана помолчала, но ее не перебили. — Ее убили последователи Кель’таса. Может быть, даже он сам — его же видели в ночь, когда украли Источник? Я не знаю. Я не знаю, каким он вернулся, но верность ему — это верность убийцам. Это верность краже, ослабившей защиту Кель’Таласа. Всему тому, из-за чего мы здесь. Так что я выберу верность регенту и королевству.

Она умолкла, вернувшись взглядом к Ливу.

— Ясно… — мотнул головой он.

— Сарен, Карэль, — негромко позвал Эльтару. — Нужно еще два костра. Ливерий, Джессел, установите штандарты. И приспустите флаги — мы отдадим дань уважения павшим. Остальные — займитесь палатками и лошадьми…

Рекруты молча разбегались по поручениям. Лана на секунду прикрыла глаза, слушая спокойный голос друга и даже не пытаясь понять смысл сказанного. Потом, не спрашивая, пошла к уже разведенному костру и опустилась на землю рядом, бездумно уставившись в пламя.

Первой к ней подобралась Тэсса. Опустилась на колени сзади и обняла неловко, ткнувшись носом в шею.

— Тэсс, не надо. Пожалуйста, — собственный голос показался Лане чужим. Тэссория закивала.

— Тэсса, — подошел Эльтару.

— Я понимаю… — прошептала та и на секунду задержала дыхание, сжав Лану крепче, но не всхлипнула. — Тяжелые будут?

— Не знаю. Будут мертвые. Если они не решат провести все там…

— Поняла. Я попрошу кого-нибудь организовать место…

Тэсса стремительно взвилась на ноги и упорхнула искать себе помощника. Эльтару проводил ее взглядом и сверху вниз посмотрел на Лану.

— Тебе выпить дать? Я сберег немножко.

— Не надо, развезет. Дай воды. А лучше кипятка.

Он, не споря, повесил приготовленный заранее котелок над огнем и сел рядом.

— Загрузить работой или оставить и не трогать?

— Не знаю… — Лана подтянула колени к груди и положила на них подбородок. — Мне бы тряпку эту хотя бы снять… А я не уверена, что на ноги сейчас поднимусь — трясет. Не надо было садиться…

— Бояться после — вроде как уже поздно, — бесцветно усмехнулся Эльтару. Она скосила на него взгляд — на бледное и спокойное до отрешенности, отвратительно серьезное лицо.

— Зато разваливаться на кусочки — самое время.

— Тяжело было?

Лана передернула плечами.

— Тяжело до первого трупа. И после боя, когда смотришь на все это. Меня стошнило…

Эльтару неуверенно хмыкнул и пробормотал:

— Ладно… Желудок у меня крепкий…

Он потянулся за черпаком, чтобы наполнить ей кружку, а Лана задумалась. Эти его слова ее зацепили. Ведь уже совсем скоро они наконец-то придут в Шаттрат — а потом? Верховная леди шла за помощью — допустим, она добьется. Но что будет с рекрутской ротой? Для чего они шли за ней? В качестве… свиты? Чтобы было, что показать союзникам, чтоб говорить на равных… или потому что здесь для них безопаснее, чем остаться в Луносвете? И что потом? Оставят их в этом Шаттрате?

Рекрутов будут беречь — так говорил ей Харис. Лане вспомнились лица убитых. Они ведь почти сплошь были такие же молодые, совсем ненамного старше. Их, наверное, так же берегли, если они пережили все предшествующие атаки. Но все же верность поставили выше жизни.

— Держи. Осторожно, горячее…

Она взяла кружку, ополоснула рот и сплюнула прежде, чем сделать первый глоток.

— Эль… А если мы окажемся на их месте? Ну, в смысле…

— Не волнуйся, — Эльтару посмотрел на нее и улыбнулся. — Если что-то такое случится, я стукну тебя по голове и сам выброшу белый флаг.

Лана посмотрела на него обескураженно и уткнулась в кружку.

— Буду… иметь в виду.

— Я всегда буду на твоей стороне, Лана, — он приобнял ее за плечи. — Мы все — на одной стороне.

Старшие вернулись через несколько часов: уставшие, пропахшие гарью, хмурые. Мертвых не привезли — все остались там, в руинах безымянного города. Бой тоже не обсуждали. Командир только глянул на спущенные знамена и принял у Эльтару короткий доклад.

Стояла, наверное, глухая ночь. Тишина над лесом сгустилась мертвая. Рекрутов назначили в караулы и разошлись спать. Лану, думавшую, что не уснет, просто выключило. Проснувшись со всеми под мирные звуки рожка, она обнаружила вокруг туманное мутное утро и даже на несколько минут поверила, что бой в руинах был всего лишь ночным кошмаром. Но пополнять запасы воды их отправили далеко в сторону от руин.

Снялись сразу же после завтрака, не задерживаясь. Орочьи всадники проводили их до развилки на какую-то свою заставу. Дальше дорога была прямой. И через полдня пути Лана увидела впереди выход из однообразного зеленого коридора. Высокие деревья расступались, постепенно исчезая вовсе. А выбравшись, наконец, на опушку, рыцари крови встали перед покатыми древними стенами.

Это и был Шаттрат.

Он оказался таким же охристым и тусклым, как руины посреди леса. Выглаженные временем и пережитыми катаклизмами камни испещряли геометрические узоры, а над крышами вдалеке мерцали зеленоватые и голубые кристаллы. Но главное, что приковывало взгляд, перед чем мерк неказистый, неоправдывающий ожиданий величия облик города — светлый луч, пробивающийся сквозь туманную дымку вверх, в зеленое мутное небо. При взгляде на него отчего-то вздрагивало сердце, и взгляд уже не мог оторваться. Этот свет казался странно живым и, почему-то, родным в умирающем чуждом мире.

Лана так засмотрелась, что очнулась, только когда Опал тревожно всхрапнул и попытался вильнуть в сторону. Машинально потянув поводья, она сама вздрогнула, увидев почти что на расстоянии вытянутой руки странного зверя. Кажется, совсем лысый, он был немного светлее окружающих камней и раза в полтора выше лошади. Зверь повернул вытянутую к низу голову, украшенную загнутыми назад рогами и бивнями, и меланхолично шевельнул подвижным отростком, заменяющим ему нос.

— Он не тро~онет, — мягко произнес кто-то, заставив Лану резко вскинуть голову еще выше: на спине зверя в седле сидело странное существо. Массивное — под стать своему скакуну, с голубой кожей и странной формы головой. Высокий лоб бугрился, будто под кожей рос костяной гребень. Глаза светились синеватыми фонариками. Существо улыбнулось приветливо, учтиво кивнув проехавшей мимо Лане. Она оглянулась, жадно рассматривая этого удивительного стражника.

— Пялиться невежливо, — негромко окликнул Харис. Лана стремительно выпрямилась и посмотрела на него круглыми от удивления глазами.

— Мне показалось, у него хвост!..

Через открытые ворота они выехали на широкий мост. Внизу, под ним, простирался, кажется, рынок: неряшливый калейдоскоп разноцветных тентов и циновок, прилавков и ящиков. В узких проходах между ними сновали существа, перед которыми пасовал даже стражник: с клювами и яркими перьями, торчащими из-под мешковатых хламид, с темно-синей и пурпурной кожей, поросшей светящимися древесными грибами, а то и вовсе свертки сочащихся арканой лент, повторяющие формой человеческое тело, но пустые внутри. Были там и более привычные глазу тролли и орки, и даже люди. А чуть дальше, среди палаток Лана узнала массивную фигуру огра.

По другую руку, где лес Тероккар подходил к Шаттрату вплотную, над каменными домами раскинулись воздушные террасы с ярко горящими среди унылого буро-зеленого пейзажа фиалковыми крышами. Над ними летали большие птицы.

Мосты, по одному из которых двигалась конница, сходились к площади в центре. Посреди нее высился храм, больше похожий на гигантский каменный муравейник. Именно из его купола выходил широкий луч света, привлекший внимание Ланы с самого начала. Но также, по мере приближения к нему, становились различимы сквозь дымку дальние районы, раскинувшиеся на возвышенности над городом. Там волнующе покачивались парящие скалы, обтесанные неведомым мастером в колоссальные скульптуры. А с другой стороны, кричаще не вписываясь в пейзаж иномирья, зеленели до боли родные фигурные кипарисы.

— Харис!..

Проследив за ее изумленным взглядом, он тоже увидел на скале среди сочной зелени длинные знамена: черные с красным кантом — и алые, с золотым фениксом Луносвета.

— Должно быть, это Ворен’таль… — пробормотал Харис.

Его голос заглушил слаженный лязг железа. Лана нервно дернулась. Они выезжали на площадь, и внизу у моста увидели эльфов крови, бьющихся на мечах с существами той же расы, что был стражник на въезде. Не сразу Лана поняла, что это тренировочный спарринг: между сражающихся ходил, поправляя бойцов, инструктор-син’дорай.

Мост сужался над площадью, а у самых стен сворачивал и спускался пандусом. Строю пришлось совсем растянуться и внизу уже заново сгруппироваться ровной колонной, прежде чем войти под своды храма. Заняв свое место, Лана услышала тихую музыку, играющую где-то внутри.

— Верховная леди и А’дал уже ждут вас, — вплелся в нее бесплотный голос: под широкой аркой покачивалась волшебная абберация, чей-то слуга-фамильяр.

Поколебавшись, командующий спешился — и остальные последовали его примеру. Они вошли, держа лошадей под уздцы. Музыка становилась все четче. Внутри огромный округлый зал был озарен светом, сжимающимся к центру в пульсирующий источник. Лана поднимала взгляд все выше и выше, пока, наконец, не узнала его. У нее перехватило дыхание, сердце забилось чаще, а глаза распахнулись шире и на них навернулись слезы. Но она не в силах была даже моргнуть — перед ней парил в воздухе самый совершенный из существующих, с идеальной естественной геометрией, сотканный будто из самого света кристалл Источника.

Долгие минуты понадобились ей, чтобы понять — это не он. И дело не в том, что этот был чистым белым, с сияющими золотом гранями, не скованными сдерживающей магией. Он был другим — с иной формы кристаллическими лучами, покачивающимися вокруг незримого пульсирующего ядра. Его голос звучал иначе. Эти расцветающие звонким хрусталем колокольчики.

— Вот мой последний резерв.

Ослепленная великолепием воплощения Света, Лана не заметила сперва других присутствующих в храме, но голос верховной леди разносился далеко под каменными сводами. Лиадрин стояла у круглой кафедры, над которой парил колоссальный кристалл.

— Остальные рыцари сдерживают силы врага на Кель’Данасе. Я молюсь, чтобы они еще были живы.

Они живы.

Не слова, но какое-то озарение. Колокольчики звякнули успокаивающе. Лана обернулась на Хариса, надеясь если не на объяснение, то хоть какой-нибудь жест поддержки. Но его взгляд, как и всех остальных, тоже приковал к себе кристалл Света. В их лицах сквозила странная горечь, и они с трудом переводили внимание на верховную леди.

— Основной контур готов, — сказал стоявший на возвышении перед ней человек, седобородый старец в длиннополом платье чародея. — Магам Ворен’таля осталось открыть порталы.

— Я должна обратиться к своим бойцам.

— Тогда~ мы пойде~ом первыми, — кивнул еще один представитель местной расы. Этот — не голубой, а серый, но у него действительно имелся массивный, с костяными наростами хвост, как у ящерицы, а ноги — как у сатира, с копытами. Он подал знак ожидавшим очевидно только этого серо-голубым воинам.

Леди Лиадрин посмотрела на построившихся перед ней рыцарей. Издали не различить было выражения ее глаз, но голос зазвучал твердо.

— Дети крови! Мы проделали долгий путь, и говоря об этом, я имею в виду не только дорогу от Кель’Таласа до Шаттрата. Одни из вас были со мной с самого основания Ордена, другие — присоединились, когда он вошел в свою силу. Но все мы делали одно дело. Мы давали клятвы, и главной из них была — защищать наш дом. На этом пути мы совершили много ошибок — здесь, в Шаттрате, мне открылось это, — но суть остается прежней. Мы должны защитить свой народ. Долг зовет нас на Кель’Данас, куда принц-предатель увез М’ууру — брата А’дала, то, что мы называли Источником. Используя его силу и силу Солнечного Колодца, он откроет портал и призовет в наш мир Пылающий Легион демонов. Мы обязаны не допустить повторения того, что произошло десять тысяч лет назад. Пусть ваши клинки не дрогнут. Мы отречемся от присяги дому Солнечного Скитальца! И, объединившись с армией Расколотого Солнца, очистим Кель’Данас от его оскверненных последователей, — Лиадрин подняла свой меч и выдохнула: — За Кель’Талас!

— За Кель’Талас! — грянуло в ответ из десятка глоток.

— Подождите… — прошептала Лана ошеломленно.

Но ее не услышали. Верховная леди заняла свое место во главе, и колонна двинулась через просторный зал храма. Лане ничего не оставалось, как следовать внутри строя. Она отчаянно вертела головой и, наконец, перехватила взгляд наставника. Тот сделал ей знак успокоиться, но Лана не могла. В смятении она вновь запрокинула голову, щурясь слезящимися глазами на источник света в центре. Это и был А’дал?

— Неужели оно… живое?..

Звук колокольчиков едва заметно переменился, по лицу мазнуло теплом.

Впереди уже сверкали белые вспышки и переливались портальные рамки. В размытом пейзаже пространственного разрыва колыхалось знакомое голубое небо и белые башни. Лана выворачивала шею и едва не спотыкалась, продолжая оглядываться на мерцающий кристалл Света. В ее душе царило смятение.

Ты справишься…

— Дай мне руку.

Ладонь стиснули железные пальцы Хариса. Лана только и успела, что обернуться. В глаза полыхнуло прозрачной радугой, мир несколько раз перевернулся, потащил ее куда-то и ударил внезапно в подошву мрамором мостовой.

— Отходите!

— Сюда, скорее!

— Воздушная атака с юга!..

Харис оттащил Лану, оглушенную буйством непривычно ярких красок и криками солдат, под защиту какого-то здания. Подскочивший юноша тут же принял у них поводья и махнул рукой, указывая, куда идти. Совсем рядом, с другой стороны квартала, голубое небо расчертило зеленой вспышкой — туда тут же устремился знакомый уже отряд хвостатых с копытами. А за спиной безмятежно бились о берег морские волны.

— Ну что ж, вот мы и снова дома… — пробормотал Харис, все еще сжимая ее руку. — Осталось навести в нем порядок.