Остров выживших (джен)

Когда я пришёл в сознание, чувствовал себя намного лучше. Слабость отступила, и я, приложив небольшое усилие, сел. Голова слегка кружилась, и я ждал, пока всё придёт в норму.

— Рад, что ты, наконец, очнулся, человек. Нам пора двигаться дальше.

Я осмотрелся. Мы были на том же месте, и мои брови удивлённо поползли вверх.

— Вы что, всё это время ждали, пока я приду в себя?!

— Не думаешь же ты, что мы станем таскать тебя на себе.

— Действительно, — согласился я. — Было бы глупо рассчитывать на такое. Но ведь можно было привести меня в чувство. Водой там облить или под рёбра ткнуть.

— А смысл? Идти самостоятельно после наказания ты бы всё равно не смог.

Я усмехнулся и, стараясь не делать резких движений, поднялся на ноги.

— Выходит, чтобы устроить незапланированный привал, мне достаточно тебя разозлить.

Вампир тоже усмехнулся и одним слитным движением приблизился ко мне.

— Ты не сможешь долго этим пользоваться, человек. Наши наказания весьма болезненны и разнообразны. Не сомневаюсь, что очень скоро сделаю тебя более послушным.

— Ты думаешь? — задумчиво протянул я. — Ну что ж, жизнь покажет. Что загадывать наперёд? Куда идти?

Вампир достал длинный кусок верёвки и привязал один её конец к моим рукам, а другой к своему поясу.

— Советую не отставать, иначе на следующем привале отдыхать будешь стоя, привязанным к дереву в самом неудобном положении.

— Да, клыкастик, умеешь ты подбодрить, — невесело усмехнулся я.

Он внимательно посмотрел на меня, но не усмотрев в моих словах намерения оскорбить, развернулся и двинулся в путь. Остальные вампиры тут же к нему присоединились. Я, шатаясь, побрёл следом.

Привязывать меня к дереву не стали, хоть я и упал несколько раз по дороге, натягивая верёвку. Взгляды, которые кидал на меня в эти моменты главный вампир, яснее ясного говорили, что я заслужил самое жестокое наказание из возможных.

Вместо дерева он поставил меня на колени посреди поляны и разрешил своим людям сделать по глотку. О, им совсем не обязательно было меня кусать. Достаточно было коснуться открытого участка кожи. И боль они могли вызвать в любой части тела по своему желанию. Справедливости ради, должен отметить, что причинить её стремились далеко не все. Когда процедура закончилась, я сделал ещё одно открытие. Они вполне могли ограничиваться и обычной едой. Энергия жизни требовалась при серьёзных ранениях, сильной усталости и истощении. Хотя, конечно, она для них имела особый вкус и рассматривалась как желанное лакомство. Питаться только силами людей было вовсе не обязательно. С таким же успехом они могли пить и друг друга. Наиболее сильный вампир, которого невозможно было пить без его на то согласия, автоматически признавался лидером. Его авторитет был непоколебим. Самоконтроль такого вампира оставался на высоте даже при самой сильной жажде.

В общем, усадив меня у костра, большая часть вампиров рассредоточилась по периметру. Вожак и ещё пара воинов остались со мной у костра. Я не стал просить, чтобы меня развязали. Вот ещё! Если считают, что при всех своих возможностях не в состоянии справиться с одним безоружным дистрофиком... В общем, вы поняли мою мыслю. Будем считать это признаком уважения и гордиться оказанной честью. Не всякому пленнику такие почести оказывают.

Когда уже основательно стемнело, стали понятны причины действий вампиров. На лагерь напали какие-то чудики, которых я не берусь описать. По крайней мере, пока. Настроены они были весьма агрессивно, и, честно признаюсь, будь я здесь один, эту ночь мне вряд ли удалось бы пережить. Вампиры сражались хорошо и красиво, но и твари оказались опасными бойцами. На моих глазах одного из воинов располосовали когтями чуть ли не до состояния фарша, а потом его противник, перешагнув через упавшее тело, в три прыжка оказался у костра. Я увидел занесённую когтистую лапу и понял, что сейчас разделю участь вампира. Однако когда лапа была в миллиметре от моего лица, три меча синхронно разрубили чудище на несколько неравных частей. Разрубленная туша рухнула в костёр, а я порадовался, что не на меня. Вампиры продолжали сражаться, а я сидел на прежнем месте, остро сожалея, что не могу отодвинуться от костра, из которого весьма неприятно несло горелым мясом и паленой шерстью.

Примерно через час нападающие отступили, и большая часть вампиров стянулась к центру поляны, где лежал основательно нашинкованный, но всё ещё живой вампир. Вожак заставил меня подняться и, притащив к пострадавшему, поставил перед ним на колени.

Как ни странно, но именно он попросил меня развязать. и его просьбу тут же исполнили. А я понял, что они с моим самопровозглашённым хозяином близкие друзья. Я протянул ему руку, понимая, что, чтобы залечить такие повреждения, энергии нужно много. Он ухватился за неё, и я почувствовал резкий отток и практически мгновенную слабость. Картинка перед глазами поплыла, в ушах зашумело, но прежде, чем я успел потерять сознание, вампир остановился.

— Он нам ещё пригодится, — тихо пояснил он причину своего поступка вожаку.

Последнему это не понравилось, и он стал убеждать друга, что тот обязан меня допить. Раненый не соглашался.

— Если вы дадите мне немного еды, я восстановлюсь быстрее и через пару часов вы сможете повторить, — предложил я.

Они разом замолчали и уставились на меня.

— Я почти сутки ничего не ел, — спокойно пояснил я. — При моём дистрофичном телосложении это не намного более долгий способ казни, чем тот, что вы обсуждаете сейчас.