Остров выживших (джен)

В онлайн-игре Повелители Стихий, на форуме в разделе "Творчество" был запущен проект "Дневники выживших — II". Шапка топика приведена ниже. Каждому участнику предлагалось писать свою историю в форме дневника, исходя из заданных условий. Я не то чтобы захотел выделиться, просто прикинул, как именно я бы вёл дневник, если бы и в самом деле оказался в подобной ситуации. И понял, что предпочёл бы оформить его в виде книги. О чём, собственно, и сказано уже в первой главе.

Как так вышло, что у меня появился соавтор? Да очень просто. Девушка сама написала мне и предложила "выживать" вместе. А я подумал: почему бы не попробовать? Так родилась эта книга.

Darksemargl

Продолжение первой версии "Дневников выживших".

На этот раз сюжет будет намного интереснее и сложнее.

Вы жертва таинственных сил, шутки ради решивших забросить вас на этот остров, где водится всякая разная нечисть, начиная от нежити и заканчивая демонами. Вы не знаете, есть ли кто-то ещё из людей, кроме вас, на этом проклятом острове.

У вас при себе имеется:

— Походный рюкзак объёмом 15 литров

— Ежедневник и набор карандашей

— Кремень и кресало современного типа

— Кусок хозяйственного мыла

— Моток верёвки, длиной 15 метров

— Нож, длиной в 25 см.

— Молитвенник

— Пластиковая бутылка со святой водой, ёмкостью 0.5 л.

— Лак для волос

— Дамское зеркальце

— Банка говяжьей тушёнки 1939 года

— Шестизарядный револьвер с одним патроном в барабане

У вас при себе может быть лишь только то, что описано выше. Одежда на вас может быть любой. Никаких питомцев.

Сбылась мечта идиота: я попал в фэнтези. Сперва думал — глюки. Потом сообразил, что не с чего. Наркотой не балуюсь. Мухоморы не пробовал. Лекарствами не увлекаюсь. От алкоголя не пьянею, да и меру знаю. Потом решил — сплю. Радостно замахал руками, но не взлетел. Облом. Выходит, явь. Во сне этот фокус всегда срабатывает.

Лежащий рядом рюкзак не мой. Рядом, на песке, никаких следов. Значит, для меня. Просмотрел содержимое и озверел. Зверствовать долго не получилось, так как из-за деревьев выглянула какая-то кикимора с зелёными волосами, когтями и зубами, но почему-то с фиолетовым лицом. Боевая раскраска, что ли? Я решил, что нефиг на чужой территории права качать и, подхватив рюкзак, уступил место даме, сказав, что и рад бы поговорить, но увы — дела не ждут. После чего поспешно ретировался. Теперь сижу на толстой ветке дерева, жую какой-то местный плод и пишу эту книгу. Писатель я или погулять вышел?!

Одно могу сказать: вся местная живность какая-то странная. По крайней мере, ни одной привычной зверушки пока не встретил. Кстати, некоторые из них хорошо отгоняются зеркалом в глаз. Правда, действует это только на открытых пространствах. В лесу лучи солнца сквозь деревья не пробиваются. Дом, что ли, построить. Прямо на дереве. Нет, не на этом, маловато будет. Всего лишь размером с баобаб. Тут есть в десятки раз крупнее. Главная трудность — незанятое найти, а то я по дурости сунулся в дупло между камней. Обитавшая там саблезубая лисица с крысиным хвостом с зазубриной на конце быстро дала понять, кто в этом дупле хозяин. А я уже ничему не удивлялся. Ну лисица, ну саблезубая. Надо же ей чем-то от местных кикимор и других чудиков отбиваться.

В общем, сейчас уже поздно, так что ночевать буду здесь, а уже завтра займусь поисками постоянного жилья. Надо только верёвкой покрепче себя к ветке прикрутить, а то внизу сидит какая-то подозрительная компания. Не хотелось бы ночью свалиться им на головы. Вон так и сверкают в сгущающихся сумерках зелёными и голубыми глазищами. А по краям ещё жёлтые и оранжевые появились. Этак к ночи все цвета радуги подтянутся. Наверняка в темноте красиво будет. А если они ещё и петь начнут... Романтика, одним словом. Нет, тот, кто меня сюда закинул, сильно просчитался. Мне здесь нравится! Назад не пойду! Ого! Они ещё и прыгать умеют! То-то мне эти лысые тушканчики с оранжевыми глазами сразу не понравились. Ну ладно, до моей ветки всё равно не достают, значит, и тревожиться не о чём. А это что ещё за крокодилы? Ага! Союзники, значит. Ловко местную фауну подчищают. Интересно, а каковы они на вкус? Надо будет как-нить... Ну да ладно, чёт я заработался. Спать пора ложиться. Как говаривала персонаж одного моего любимого фильма: "Завтра снова в бой". Засим главу заканчиваю. Завтра будет другая.

Не могу сказать, что проснулся с первыми лучами солнца, так как лучей здесь по-прежнему не видно. Просто светлее стало. Внизу уже никого не было, значит, мне пора дальше. Прихватив с приютившего меня дерева ещё пару плодов на дорожку, спустился и направился в выбранном направлении. Надо найти какой-нить ручей, а то одних плодов недостаточно. И селиться обязательно недалеко от воды.

Нет, больше на ходу писать не буду, а то так и упасть недолго. Продолжу на привале.

Ручей нашёлся через несколько часов. А рядом с ним — о счастье! — большое, в два раза больше того, на котором я ночевал, дерево с незанятым дуплом. Вот моя поляна, вот мой дом родной... Кстати, о поляне. Ручей у меня теперь есть, надо бы и перекусить. А то желудок почти с самого утра жалуется и говорит, какой я нехороший. Для начала попробовал воду из ручья — ничего так себе, только уж больно холодная. Никогда не мог напиться холодной водой. К счастью, в моём случае эта проблема решаема. Достаю из рюкзака бутылку с водой и допиваю остатки. Бутылку наполняю из ручья и снова кладу в рюкзак. Полежит — нагреется, и можно будет нормально пить. Заодно выуживаю из рюкзака банку с тушёнкой. Всё правильно, пока не поймаю местного крокодила, организму нужно мясо. На одних фруктах долго не протянешь. Достаю ещё и кинжал, заодно читая надпись на банке. Вдруг какая туфта. В некоторых видах тушёнки от мяса одно название. Год выпуска меня успокоил. Всё-таки тогда за качеством основных продуктов следили не в пример лучше. Да и то, что это говядина, радовало несказанно. Жира в ней будет меньше. Приставив нож к банке, резко ударил правой ладонью по рукоятке. Рука болела, но крышку пробил с первого раза. Попробовал орудовать кинжалом, как ключом. Повезло — хороший кинжал, прочный и острый. Теперь приспособим оружие в качестве ложки. А ничего так тушёночка, вкусная. Только надо всё съесть, а то в открытой банке начнёт окисляться. Водичкой вот запьём.

Уф, устал. Поспать бы. Как говаривала мама: после сытного обеда, по закону Архимеда — спать не меньше трёх часов. Правильная мысль, между прочим. Но сперва... Споласкиваю банку от тушёнки и аккуратно упаковываю в рюкзак. Пригодится. Жестяная посуда на дороге не валяется. Чайку там согреть или ещё чего. А теперь в дупло и спа-а-атки.

Когда проснулся, вставать долго не хотел. Но потом подумал, что пищу добывать всё равно надо и лучше сделать это сейчас, пока я ещё вполне сытый. Та-ак, существа, которых я назвал крокодильчиками, и в самом деле внешне походили на крокодилов, только были размером с той-терьера. Но если их мясо по своим характеристикам не уступает крокодильему, поймать их определённо стоит.

Теперь предстоит решить вопрос, где их можно найти днём. Ночью я, не исключено, и сам их увижу, но уже в большем количестве. Хм... Может, разжечь костёр и подождать, пока самый смелый приблизится на расстояние удара? Нет, слишком долго и ненадёжно. За это время десять раз проголодаться успею. Впрочем, одно другому не мешает. А потому собираем хворост — благо, его по всему лесу до фига валяется — часть сносим в дупло, часть пристраиваем рядом с ним, рюкзак на плечи и идём добывать пропитание.

Неподалёку от дома обнаружил кусты с ягодами. Трёх цветов: красные, жёлтые и голубые. Попробовал все. Ну, что я могу сказать... Красные мне не понравились сразу, с первой ягоды то бишь. В общем, эти я трогать не стал. Жёлтые — специфический вкус. Но есть можно. Немного. И не особо часто. А что, сливы я без вреда для организма тоже больше пяти штук съесть не могу. А здесь уже после третьей понял — больше не надо. Своим ощущениям я в таких случаях всегда доверяю. А вот голубые мне понравились. И пусть кто-нибудь что-нибудь вякнет про цвет. Голубой — один из трёх моих любимых, и менять его из-за каких-то там озабоченных уродов я не намерен. В общем, голубые ягоды оказались вкусными, сытными и питательными. Так что я решил ненадолго прервать свой поход за едой, чтобы записать результаты исследования. Продолжу на следующем привале, где бы он ни был.

Не могу сказать, что день потрачен впустую — всё-таки различными плодами я затарился по самое не могу — но ночных зверушек повстречать так и не получилось. Так что пришлось возвращаться и переходить к плану Б.

Мои предположения оказались верны. Ночью вся старая компания собралась у моего костра. И самый смелый крокодильчик нашёлся довольно быстро. Не мудрствуя лукаво, я ткнул его горящей веткой. Существо взвыло и шлёпнулось рядом со мной, чтобы тут же затихнуть под ударом моего кинжала. Быстро содрав с него шкурку, нанизал тушку на ветку и пристроил над костром. Следующий смельчак, а за ним сразу и второй, бросились на меня незадолго до рассвета, когда многие уже начали расходиться. Два тычка всё той же горящей веткой — и опять добивание кинжалом. Тушки пристроил на верхних ветвях дерева. Теперь дождаться, когда уйдут последние крокодилы, загасить костёр — ещё не хватало свой дом спалить — и за ними. Должен же я проследить, где эти условно земноводные прячутся днём. На этот раз моя затея увенчалась успехом. Вернулся я жутко уставший, но довольный достигнутым. Поджарил одного крокодильчика и, наевшись, пошёл спать в дупло.

Проснувшись, я отправился на недавно обнаруженную поляну, где разложил несколько пучков сорванной травы. За день под палящим солнцем она просохла, так что назад я возвращался с порядочной охапкой сена, которую и пристроил на среднем ярусе ветвей своего дерева. Не могу же я каждую ночь караулить у костра. Дупло-то на ночь не закрывается. На всякий случай привязал туда верёвку, предварительно завязав на ней узлы для более лёгкого подъёма. Вдруг буду ранен и не смогу спускаться и подниматься по ветвям. А так — залез, втянул за собой, и спи спокойно. После чего пожарил последнего крокодильчика и снова заснул. А когда проснулся, понял, что заснуть уже не смогу, а ночные зверушки вот-вот выйдут на охоту. Потому развёл костёр и принялся караулить.

В этот раз никакой мелочи на мой огонёк не выпрыгнуло. Зато вместо неё шагнуло кое-что покрупнее. Сразу стало понятно, почему остальные попрятались. Высокое, на две головы выше меня — мой рост сто шестьдесят четыре сантиметра, если что, — покрытое чёрной бронёй, чем-то смахивающей на хитин насекомых, на голове небольшие рога. В общем, своей комплекцией он чем-то напоминал Робокопа. Лицо вполне человеческое, только чёрное. Нет, не как у негра. Не надо меня в расисты записывать! Там было что-то среднее между человеческой кожей и хитином. Понимая, что благодаря этому бронированному чуду, своим присутствием разогнавшему зверьё, я сегодня остаюсь без добычи, достал ежедневник и стал описывать нашу встречу. Всё это время существо стояло не шевелясь, молча глядя на меня.

"Молчаливый демон", — усмехнулся я.

Так и буду его называть. Можно ещё Чёрный демон. Тоже недалеко от истины. Подняв на своего гостя взгляд, обнаружил, что вновь остался в одиночестве. Пожав плечами, спрятал дневник, потушил костёр и полез на сеновал. Полтушки жареного крокодильчика у меня ещё есть, а с утра сходим в рейд за новыми. Думаю, с полдюжины на первое время хватит.

Charly

День 5

Поорала я, значит, с тем результатом, что результата не было. Значит, закинули на остров и бросили. Ни помощи, ни совета! Всё! Я — в бешенстве, а в бешенстве я страшна! Угрожающе — надеюсь, что именно так это выглядело — я направилась к ближайшему холму, надеясь оттуда получить лучшее представление о местности. Вулкан вдали извергался потихоньку, но мне, вроде, опасность не грозила.

Запыхавшись, я добралась наконец до верхушки холма. Вокруг — лес, на горизонте виднеются полоска моря и первые утренние лучи солнца, в середине острова — вулкан. Ни следа цивилизации, ни намека на какую-нибудь цель... Похоже, я здесь надолго. Значит, надо искать убежище. Невдалеке стояло гигантское дерево с дуплом внизу. Если оно не занято — отличное убежище. Подойдя к дереву, я, к своей огромной радости, увидела, что около него протекает ручеёк! Прекрасно! От жажды страдать не буду.

Осторожно заглянула в дупло: хм-м, похоже, тут была чья-то стоянка, кострище выглядело довольно свежим... Ну, кто бы тут ни был, по-видимому, уже ушел. Я наскоро собрала пару веток вблизи, развела небольшой костер. Надо поискать еды... Дымок от костра поднимался вверх, и внезапно откуда-то из кроны донеслись кашель и проклятья.

"Какого черта! Это что такое!" раздался рассерженный голос сверху.

Просыпался медленно. Беспокоили странные шорохи и звуки внизу, и вот когда я почти проснулся и даже приподнял веки, глаза и ноздри заволокло дымом. Выругавшись, свесил голову вниз и встретился с удивлёнными глазами девчонки в клетчатой рубашке. О, нет! Она разожгла костёр!

Быстро спустившись по ветвям, хмуро глянул на неё.

— Ну и что ты тут делаешь? — спросил я, пожалуй, несколько грубовато. Глаза из удивлённых сразу сделались несчастными.

— Простите! — залепетала она. — Я просто искала подходящее жильё, думала, тут не занято, а тут вы и... Вот, — сбивчиво закончила она свой рассказ.

И тут я заметил это! У неё был рюкзак! В точности такой, как у меня. Я подозрительно сощурился.

— Присядь-ка, девочка. И покажи мне свой рюкзачок. Откуда он у тебя?

Она послушно присела рядом со мной на траву и протянула затребованную вещь.

— Не знаю. Он с самого начала был со мной. С самого первого дня, как я оказалась на этом острове.

— Острове? — переспросил я. — Я как-то не задумывался, что мы, оказывается, на острове. А, впрочем, какая разница.

И, расстегнув рюкзак, заглянул внутрь.

— Да-а, знакомая картинка. А ну-ка, зацени! — попросил я, в свою очередь расстёгивая свой и начиная вытаскивать его содержимое. — А это что такое? — вопросил я пространство, вытаскивая из рюкзака моток лески, которого там в принципе быть не должно. — Этого здесь точно не было, — растерянно пояснил я девушке.

— А я как-то целых три обоймы патронов нашла, — тут же сказала девчонка, — могу поделиться.

— Лучше б ты котелок нашла литров на десять-двадцать. Толку от твоих патронов, если я стрелять не умею. Не, если срочно потребуется застрелиться, разберусь, где что нажимать, но пока не горит.

Глаза девчонки снова стали несчастными.

— Да не расстраивайся ты так. Я ж тебя не гоню.

Теперь глаза излучали надежду.

— Правда?

— Правда, правда. Только мне сейчас на охоту, и ты там будешь однозначно лишней. Так что оставайся тут, только костёр большой не разжигай. Всё-таки дерево рядом. Я без дома остаться не хочу. Днём животные обычно не нападают, а к вечеру я по-любому вернусь.

Закинув вещи обратно в рюкзак, надел его на спину и пошёл добывать очередную партию крокодилятины.

Charly

День 5

Как ты, наверное, уже догадался, дневник, дерево было не таким бесхозным, каким показалось вначале. Его сердитый... хозяин.. или, вернее сказать, "первонаходец" спустился в весьма неважном настроении. Худющий тип, весь в черном, как гот, высокомерный и не очень дружелюбный. Я от неожиданности и смущения начала ему "выкать". Но хоть не гонит прочь, и на том спасибо. Какой-никакой, а человек, не дух и не оборотень.

С ума сойти: у него такой же рюкзак, как и у меня... и моток лески в придачу! Но его, кажется, вовсе не интересует, как и зачем мы оказались здесь. Практичный человек. Кстати, консервной банки в его рюкзаке не было... Стоит ли ему рассказывать о содержимом банки, если он его уже слопал?

Он сейчас на охоте... А я чувствую себя какой-то... бесполезной. Увидела на берегу два валуна и, изрядно покряхтев и измазавшись грязью, закатила их в дупло: хоть сидеть так удобней...

— А ну, встала! — рявкнул неожиданно один из камней. Я и вскочила как ошпаренная, а каменюга, матюгаясь, покатилась обратно. Блин, ну что же это за место такое!!!

Жду охотника. Чем он охотится, интересно, если не стреляет, и на кого? Есть хочется!!!

С крокодилами проблем не возникло, и, загрузив добычу в рюкзак, я отправился на поляну. Пока исследовал местные растения и степень их пригодности к употреблению, заметил странный стебель какого-то цветка. Какое-то время разглядывал его, пытаясь понять, что меня привлекло, и тут сообразил. Это же один из тех сахароносных цветков, что мне часто доводилось видеть, а один раз даже держать самому — правда, недолго, у меня, кроме кактусов, ничего не приживается, да и те порой возникает желание пристрелить, чтоб не мучились. Правда, это растение было просто гигантских размеров и напоминало, скорее, небольшое дерево. Я точно знаю, что сахарные кристаллики образуются на молодых побегах, значит, внизу их можно не искать, и поднял голову вверх. Точно, на концах среднего яруса веток располагались кристаллики размером с кусочки рафинада.

Я усмехнулся. Лучше не придумаешь. После чего посмотрел на верхние ветки и замер, рассматривая большие зелёные глаза среди облаков. Нет, я, конечно, помню, что угодил в фэнтези, но как это явление объяснить? Две луны? Один глаз моргнул. Н-да! А, впрочем, повлиять я на это не могу, а, значит, нефиг и заморачиваться.

С этими словами я полез на дерево-цветок собирать урожай. Один из листьев, сорванный и сложенный определённым образом, послужил конвертом. Когда я закончил, весу в нём было килограмма два. Неплохой улов. День прошёл не зря, можно и возвращаться. Ещё один листик — ягод наберу. Можно будет компотика наварить.

Charly

День пятый (продолжение)

Я задремала в дупле, утомленная ночными происшествиями. Разбудили меня шаги. Ура! Охотник вернулся и не с пустыми руками, добыл каких-то животных с лапами... похожих на крупных ящериц, гору сахара и каких-то подозрительных ягод. Еды было гораздо больше, чем можно было съесть за один раз, и решено было часть мяса завялить, предварительно вымочив его в морской воде, чтоб слегка подсолить. Часть ягод можно было также высушить — их я сразу нанизала на кусок лески из рюкзака нового знакомого. Тот не особо разговорчив. Представился Кактусом — что ж, имечко как раз по нему.

Поджарили пару ящеров и наконец поели — хм-м-м, довольно приятные на вкус, кстати. Затем он вытащил пустую консервную банку и затеял варить компот... Видимо, он таки слопал тушенку. Я лучше попью воды... Надо теперь идти к морю, набрать соленой воды... И план какой-нибудь нужен, нельзя же вот так просто выживать?

Ах да, как бы между прочим, Кактус сообщил о зеленых глазах в небе... Как будто о погоде говорил. А на мои взволнованные вопросы, что и как, равнодушно пожал плечами... Мда-а-а...

Когда я вернулся, костёр уже погас, а девушка сидела в пещере — я иногда так называю дупло, очень уж похоже — на камне. Я приподнял бровь. Нет, если ей удобно, пусть сидит. У меня бы без опоры уже позвоночник ломило. Я присел напротив, прислонившись спиной к стене — то есть, к внутренней поверхности дерева, конечно — и пристроив рюкзак с левой стороны.

— Как тебя зовут?

— Чарли.

Всегда думал, что это имя мужское, но, с другой стороны, где-то читал про африканца, которого на полном серьёзе звали Таня. Так что не мне об этом судить.

— А ты мясо вялить умеешь? — она удивилась, но кивнула. — Отлично! Что для этого нужно? — выслушав рецепт, принялся рассуждать вслух: — Поляна с сахарником, думаю, сгодится. Леска тоже будет к месту. А вот зола вместо соли вряд ли подойдёт. Я идиот! Рядом же целое море! Или океан? Неважно. Главное, что вода в ней солёная! Надо только выпарить... Нда, всё упирается в тару. А если... А в качестве тары подойдёт... — я усмехнулся и скомандовал: — Пойдёшь со мной! Нам до ночи ещё кучу дел переделать.

Прихватив с собой нож, закинул рюкзак на сеновал, так же поступил с вещами Чарли, и мы пошли запасать листья для будущей тары. Нужно было что-то достаточно гибкое, чтобы можно было сложить водонепроницаемый конвертик. После мы вместе резали мясо тонкими ломтями и раскладывали их по этим конвертам. А между делом сварили-таки тот самый компот. Чарли часть ягод ещё засушила. Не скажу, что люблю сухофрукты, но если ей нравится...

Самым сложным был поход к океану. Мы набили залитыми водой конвертами рюкзак, но нести его пришлось мне, так как Чарли умудрялась спотыкаться буквально на ровном месте. Нет, я и сам довольно неуклюжий, просто осознаю за собой такой недостаток и знаю, как с ним бороться.

В общем, мы едва успели вернуться до появления хищников. Конверты с мясом я пристроил на верхнем ярусе. После мы устроились на сеновале и стали готовиться ко сну. Я уже почти уснул, когда Чарли испуганно вскрикнула. Ну конечно, она ведь ещё не наблюдала местного разноцветья глаз мелких хищников. Не желая просыпаться из-за такой ерунды, просто подгрёб её к себе и обнял левой рукой. Если бы у меня была младшая сестрёнка, я бы, наверное, именно так её и успокаивал.

Charly

День 6

Ну и ночка была! Сначала в темноте прямо под деревом — как я карабкалась в это гнездо, которое Кактус называет сеновалом, история отдельная — засветились зелёные, голубые, красные и желтые пары глаз... Впрочем, не всегда пары. Могу поклясться, что у некоторых тварей было три глаза. От страха вскрикнула и зажмурилась. В полусне Кактус что-то пробормотал и неожиданно притянул меня к себе. Кажется, он сказал "сестренка". Всегда мечтала о старшем брате. Наверное, я ему напомнила сестру, которая осталась, как и мои родные где-то в другом ... мире. Нормальном. Но даже спокойное сопение Кактуса не могло убедить меня, что я в безопасности. Снизу раздавались звуки борьбы и чавканье. Позже темноту пронзили отдаленные вой и рычание.

Под утро мне послышалось мурлыканье вблизи, открыв глаза, я увидела невзрачную серую птичку: очевидно, мурлыкала она. Я пожала плечами: может, она так кошек в заблуждение вводит. Повидала я тут уже и более удивительные вещи, чем мурлыкающих птичек.

Кактус всё еще спал. Я посмотрела вниз: кто бы тут ни водился ночью, днем они, очевидно, прятались. Я начала копаться в рюкзаке в поисках мыла для утреннего умывания... И наткнулась на пакетик с двадцатью иголками, которого тут точно вчера не было. Вот дела! От представления, что по ночам сумасшедший — а какой нормальный таким займется? — создатель игры бегает по лесу и засовывает в рюкзаки странные мелочи, мне стало слегка не по себе. Но определенная комика в этом однозначно была. Хм-м... У Кактуса — леска. Из иголок, теоретически, можно сделать крючки. Впрочем, вчера он, кажется, упомянул, что местную рыбу есть не отважился бы. Но тогда вообще не знаю, что с ними делать. Разве что курс вышивания организовывать... Вряд ли он будет пользоваться здесь успехом... А все же образ Кактуса, вышивающего крестиком, меня позабавил, и я, хихикая, начала карабкаться вниз.

Разбудила меня попытка этой неугомонной девчонки слезть с дерева. Я последовал её примеру, и вниз мы спустились вместе. Оказалось, за ночь в её рюкзак кто-то подкинул набор иголок. Полезная вещь. Можно в случае чего обувь или одежду пошить из шкур местного зверья. Одной проблемой меньше. Надеюсь, шить она умеет. Потому как мне в этой области на пальцы наступили и ещё немного потоптались для верности. Хотя вышивать, правда, могу, но только стебельчатым и цепочкой. Ещё вырезной гладью как-то пробовал. Красивая бабочка вышла. А вот обычная гладь у меня корявая. Крестиком в детстве пробовал — не получилось. Сейчас, думаю, смог бы. Но на попробовать всё времени не хватало. А здесь вряд ли выйдет. Если только нам набор юной мастерицы не подкинут. С другой стороны, распространёнными нитками для вышивания никогда не пользовался — больно неудобные. Я другие покупал, более толстые, делящиеся не более, чем на три. Так, что-то меня не туда занесло.

Charly

День 6 (продолжение)

Ты не поверишь, дневник, этот шовинист в самом деле поинтересовался, могу ли я ткать и вязать! Сейчас же сяду и буду носки вязать!!! Всё это я умею, но не люблю страшно. Нет, так дело не пойдет. Я, между прочим, из револьвера стреляла! Ну и что, что попала себе в ногу? Вылечила же. В общем, завтрак, состоящий из вчерашних ягод и остатков крокодильчиков мы слопали в напряженной тишине. Сейчас доем и так и скажу:

— Кактус, если ты вознамерился сделать меня островитянкой-домохозяйкой, то тут наши пути расходятся. Не собираюсь сидеть целый день на дереве, вывязывая носки под мурлыканье птичек!

Я хмуро посмотрел на девчонку.

— Я не намерен тебя ни к чему принуждать. Я жить здесь собираюсь. И устраиваю свой быт в меру своих скромных сил и возможностей. Для меня нет деления на женскую и мужскую работу. Есть то, что можешь делать, и то, что тебе не под силу. То, что умеешь, и то, чему никогда не учился. Я умею готовить, но не люблю. Однако здесь это делать приходится. Наша обувь рано или поздно придёт в негодность, и придётся шить ей замену из местного зверья. Так же и с одеждой. Но беспокоиться об этом надо уже сейчас, а не когда прижмёт. Спать на сене в разы удобней, чем на голых ветвях, но спать на плотном полотне поверх этого самого сена однозначно комфортней. Я не умею ткать и вязать носки. Ты это умеешь, но не хочешь. Отлично, можешь не работать, но покажи мне, как — и я справлюсь сам. Мне не в падлу. В общем, я тебя не держу, так что если мой суровый быт для тебя слишком скучен и хочется развлечений и приключений, скатертью дорожка. А сейчас, извини, мне надо работать.

Не глядя больше на неё, я поднялся на верхний ярус за мясом и, захватив рюкзак, направился в сторону поляны.

Charly

День 6 (продолжение)

Кактус психанул и ушел. Всё ясно. Он эдакий волк-одиночка, ему и одному неплохо. От обиды на глаза навернулись слёзы, но, сглотнув их и упаковав свой небогатый скарб, я гордо затопала в направлении к морю. Так надоела эта лесная тень, захотелось солнца. И искупаться не мешало бы. Слова Кактуса о приключениях запали мне в голову. Хочу я приключений? Да нет, не очень, но они сами меня как-то находят. Но моё любопытство не позволяет мне сложить лапки и просто "жить здесь". Мне хочется найти ответы на вопросы, кто и зачем нас сюда посадил... А главное, обязательно когда-нибудь вернуться домой. Но хорошая новость: если здесь есть один человек, то, вероятно, есть и другие. Вот для начала надо и найти их, а, может, во время поисков найдется и кто-то, кто знает ответы на мои вопросы.

День 6 (продолжение)

Ух, какие у меня были планы! Пойти на поиски еды, Хижинку из веток смастерить, костер развести... Так, нет, сижу, простите, в кустах, и с обоих концов... Простите... Буэ-э-э... Это мне крокодильчики Кактуса, наверное, не пошли... Буэ-э-э... Или ягоды... Буэ-э-э... Или вода не кипячёная... Буэ-э-э... Если помру, не поминайте лихом. Зеленые глаза с неба закрылись... Это понятно...

День 6 (продолжение)

Какой длинный день... Календаря у меня с собой нет, но я на все сто уверена, что сегодня пятница, тринадцатое. Сначала насторожило, что в лесу стало нереально тихо, это я их так напугала? Соглашусь, запашок еще тот, но тут же все же не пансионат благородных девиц! Едва я смогла покинуть кусты, выпить пару глотков воды — и, о радость, они остались внутри! — как почувствовала дрожь земли под ногами. Снова извержение? Но дыма в небе видно не было, а трясло все сильнее и сильнее... Из уроков охраны жизни смутно вспомнилось, что надо при возможности покинуть здание. В моем случае единственным, что я могла сделать, было отбежать подальше от деревьев и броситься... а если честно, упасть плашмя... на песок. Прикрыв голову рюкзаком, я зажмурилась и пожалела, что не заглянула в молитвенник, молиться хотелось очень. Только бы землетрясение не привело к цунами... Тогда мне точно крышка. Со всех сторон раздавались страшные звуки, рокот, буйный плеск волн, треск ломающихся и падающих деревьев и изредка вопли, то ли людей, то ли каких-то существ. Не знаю точно, сколько продолжалась эта пытка, мне она показалась вечностью. Постепенно земля перестала дрожать, и я отважилась поднять голову. Да-а-а... Лес изрядно поломало, да и пляж был не таким ровным и гладким, как вначале. Всё выглядело искореженным и вывернутым наизнанку. Мне просто страшно повезло. Внезапно из леса вылетел рой каких-то насекомых! Блин! Наверняка землетрясение разбило улей... или где подобные твари обитают. Меня вовсе не удивило, что рой быстро и агрессивно двинулся в моем направлении — тринадцатого, в пятницу это само собой разумелось. Подхватив рюкзак, я побежала к морю... Притормозила, испуганная все еще высокими волнами, но жужжание за моей спиной стало громче, и я, атеистка, в отчаянии перекрестившись, забежала в море и нырнула, стараясь не дать волнам утащить меня на глубину. Долго быть под водой я не умела, приходилось, плюясь, выныривать, отмахиваться от назойливых гадов и снова нырять. Наконец рой потерял интерес ко мне и улетел в неизвестном направлении, а я смогла выползти из моря на мокрый песок... Мокрая до костей, наглотавшись воды, рюкзак наверняка тоже промок насквозь... Мой взгляд снова скользнул по "вспаханному" лесу, и вдруг меня как молнией пронзило!!! В лесу же Кактус! Каким бы он ни был, никто не заслужил такой смерти! С криками: "Кактус! Кактус!" я кинулась в лес.

Не знаю, сколько прошло времени с последней записи, но как только мясо завялилось, я собрал рюкзак и отправился исследовать окрестности. Крокодильчики очень скоро перестали выходить к моему костру — наверное, запомнили — и я решился поймать другую зверушку. Чисто для пробы. По ходу, зря. Съел-то всего два кусочка, но организму хватило. Видать, мясо конкретно этой зверушки было токсичным. А, может, это из-за того, что я хищника слопал. Их же, вроде, нельзя. В общем, мне было плохо. Скрутившись баранкой у костра и чувствуя, как рот наполняется жидкой слюной, понял, что точно траванулся. Не знаю, сколько времени это продолжалось, я был весь мокрый от пота, и слюноотделение не прекращалось.

А потом почувствовал, что меня осторожно поднимают чьи-то руки. Мутным взглядом я уткнулся в чёрную броню, а потом моих губ коснулось горлышко фляжки. Я сделал несколько глотков кисловатой прохладной жидкости, и боль потихоньку начала отступать. Взгляд прояснился, и я убедился, что помогал мне действительно Молчаливый демон. Присев напротив, он какое-то время молча смотрел на меня, потом спросил:

— Ты хоть своё прошлое помнишь? — где-то глубоко внутри отозвалось сильнейшей эмоциональной болью, но я не успел осмыслить сказанное.

— Ну зачем же так сразу травмировать мальчика?

Демон резко развернулся и зарычал. В трех шагах от него стоял мужчина неопределённого возраста в чёрном плаще а-ля мушкетёр, только с капюшоном. Под плащом мелькнула коса. Хм, на сенокосца не тянет, значит...

— Вы Смерть? — спросил я, с интересом разглядывая его.

Тот хмыкнул.

— Вы угадали, юноша. Именно так меня и зовут.

— Ты его не получишь! — рыкнул демон.

— Не тебе мне указывать, тёмный! Это ты своим несвоевременным вопросом едва не свёл мальчика в могилу.

— Он должен знать правду! Должен всё вспомнить!

И тут меня скрутило осознанием. Я задыхался в сильнейшем эмоциональном страдании, не в силах справиться с беспокойством и собственным бессилием. И уже не обращал внимания, как тряслась подо мной земля.

— А я предупреждал, — услышал я сквозь туман спокойный голос Смерти. — Блок на памяти и без того держался на одном честном слове. Нужно было его сперва подготовить.

Я сделал над собой усилие и вынырнул на поверхность сознания. Демон и Смерть сидели напротив на расстоянии двух шагов от меня. Я равнодушно посмотрел на обоих и полез в рюкзак.

— Кто из вас знает, где тут что нажимать? — спросил я, держа в руке револьвер.

— Не стоит так торопиться, мальчик. Он ещё жив.

— Да ну-у? — ядовито протянул я. — И как надолго?

— Умерев, ты ему точно ничем не поможешь, — возразил демон.

— А каким образом я могу ему помочь, оставаясь здесь?!

В этот момент на нас вылетел разозлённый рой каких-то крупных насекомых. Смерть лишь окинул их взглядом, и все крылатые мёртвыми тушками осыпались к нашим ногам. Часть упала в костёр. В этот момент в мою голову пришла, наверное, самая безумная, но далеко не самая неожиданная идея.

— Сме-ерть, — протянул я, глядя на него, как на добычу, — а тебе помощник не нужен? На постоянной основе? Ну, там, косу подержать, лезвие поточить? И плата-то всего ничего. Соглашайся — не прогадаешь.

Смерть как-то странно посмотрел на меня и протянул свою косу. У демона глаза вылезли из орбит, а в лёгких закончился воздух. Кажется, он хотел меня остановить, но я проигнорировал этот благородный порыв и взял инструмент. Огладил пальцами лезвие и взглянул на Смерть. Тот кивнул.

— Ты принят. Озвучь свою плату.

— Ты будешь заботиться о нём, а я буду всегда рядом.

— Принято, — ответил Смерть и исчез, оставив у меня в руках свою косу. Демон потрясённо и даже с каким-то уважением смотрел на меня.

— Ты хоть понимаешь, на что подписался?

— Весьма смутно. Но отказываться от своих слов не собираюсь.

Появился Смерть с моим котом на руках и сел на прежнее место.

— Если бы ты не был искренен, коса бы не оставила тебя в живых.

Я ненадолго задумался, чтобы в итоге признать:

— Справедливо.

Уважения в глазах демона прибавилось на порядок. Смерть передал мне кота, забрав своё орудие обратно.

— На сегодня даю тебе выходной. Подлечи нервы. А потом у нас будет много работы.

— Угу, — глухо отозвался я, зарываясь лицом в мягкий мех. В горле застрял ком, а по лицу потекли слёзы. Но это были слёзы облегчения и счастья.

— Мой Кажик.

Когда я немного отошёл и снова сел прямо, демон с непередаваемым выражением лица задал, очевидно, мучивший его вопрос:

— Ты заключил договор со Смертью из-за какого-то кота?!

Я удивлённо сморгнул.

— Я думал, ты знаешь.

— Из твоих слов я понял только, что там остался кто-то очень тебе дорогой.

— У меня нет никого дороже Кажана.

— Кажана? — приподнял бровь демон.

Я усмехнулся.

— То, как я выбирал ему имя, отдельная история. Как-нибудь расскажу, если тебе это интересно.

Тот кивнул.

— Как-нибудь.

В этот момент мы почувствовали дрожь земли, и вдалеке послышался треск ломаемых веток, как будто сюда ломилось стадо бизонов, а мой кот проявил серьёзные признаки беспокойства. Демон оглянулся и всмотрелся в просвет между деревьями.

— Пожар, — произнёс он через несколько секунд, — местная живность пытается спастись.

— Живность, — горько повторил я. — Тут хоть одно нормальное животное есть?

— Здесь есть разные животные, человек. В том числе и те, что тебе привычны. Это случайность, что тебе до сих пор ни одно из них не попалось. Просто ты поселился и перемещаешься в районе наиболее частых прорывов хаоса. А хаос видоизменяет все живые существа. По счастью, концентрация хаоса не очень велика, потому и изменения скорее приносят пользу и дают защиту, чем уродуют.

Глаза у меня резко расширились, и я вскочил на ноги. Но что я могу сделать? Да ещё с котом на руках. Рванул к ближайшим деревьям и в удивлении застыл. Откуда здесь этот бурелом? Ведь не было ничего!

— Пока ты убивался по своему ушастому, случилось землетрясение. Смерть накрыл волной спокойствия нашу стоянку, потому тебя и ближайшие деревья оно не затронуло.

Я снова оглянулся на демона.

— Ты мне поможешь?

— Ты не сможешь спасти всех, человек.

Я лишь упрямо стиснул губы.

— Постараюсь вытянуть всех, кого только будет возможно, — и крепче прижал кота к себе, — так поможешь?

— И какой же конкретно помощи ты от меня ждёшь? — усмехнулся тот.

— Убери бурелом по кратчайшей дороге к морю и ментально укажи этот путь всем, стремящимся к спасению.

— Да-а, — протянул демон, — ты действительно мастер хоть и простых, но совершенно неоднозначных решений. Хорошо. Отойди в сторонку, чтоб не зацепило.

Смысла продолжать своё путешествие с котом на руках, да еще по бурелому, я не видел. А потому решил возвращаться домой. Демон меня оставил, пообещав, что будет заглядывать, потому как со мной пока ещё интересно общаться. И я, на все лады ругая корявые ветки, так и норовящие сунуться именно мне под ноги, попёрся домой.

Моё дерево, к счастью, уцелело, а вот сеновалу не повезло. Всю траву с него стрясло и разметало по окрестностям. Большую часть всё же удалось собрать и уложить обратно. Потом мы с Кажиком подкрепились и улеглись спать.

Утро выдалось беспокойное. И началось оно с того, что, проснувшись без кота, я привычно впал в панику.

— Кажан! — позвал я срывающимся от тревоги голосом.

— Му! — ответили мне сверху.

Я с облегчением поднял голову и увидел своё чудо на одной из верхних веток.

— Ну и зачем ты туда забрался? — в ответ мне пришёл эмоциональный образ сильного испуга и желание спастись, причём в прошедшем времени.

Удивляться тому, что здесь мой котик может общаться со мной ментально? Я вас умоляю! Тогда от тех зелёных глаз в небе вообще нужно в обморок падать, так, что ли? Не дождутся!

Я на минуту задумался, пытаясь перевести сообщение, а потом хлопнул себя по лбу. Конечно! Совсем забыл про местных ночных хищников. Неудивительно, что мой котёнок испугался. Я вздохнул и полез снимать бедное животное, попутно пытаясь втолковать, что самое безопасное для него место — рядом со мной. Ну или со Смертью, если он поблизости обретается. С последним утверждением котик охотно согласился и улёгся у меня на плечах, тем самым освобождая руки.

Спустившись, первым делом направился к ручью, где почти сразу в недоумении остановился. Вода слегка поменяла свой цвет и была какого-то подозрительно зеленоватого оттенка. Что-то я опасаюсь пробовать её на вкус.

— Правильно делаешь, — услышал я за спиной знакомый голос, — почти все источники на этом острове отравлены.

Я повернулся и задал, пожалуй, весьма двусмысленный в данной ситуации вопрос:

— Ты за мной? — и, получив ответный кивок, попросил: — Дай мне минутку — котика напоить.

Котик согласно мяукнул. Смерть усмехнулся и разрешил. Я опустился на землю рядом с рюкзаком и, достав оттуда бутылку с водой, открутил крышку и вылил немного себе на ладонь.

— Рюкзак с собой брать или тут с ним ничего не случится? — спросил я, пока Кажик пил.

Смерть протянул руку, сграбастал рюкзак и спрятал его под своим плащом. Может, у него там пространственная складка. Одобрительная улыбка Смерти показала мне, что я не ошибся.

Напоив котика, снова погрузил его на плечи и вопросительно уставился на работодателя. Тот протянул руку, и, едва я коснулся её, пространство померкло и сместилось.

Грани пространства раздвинулись, и мы оказались в больничной палате. Занятых кроватей было две. На ближайшей к нам лежала женщина. Чуть дальше у стены — мужчина.

— Мы пришли за ней, — кивнул на женщину Смерть.

— Какие-то трудности? — спросил я, видя, что он не торопится подойти.

— Ты должен понять, что наша работа заключается вовсе не в том, чтобы тупо оборвать чью-то жизнь. Мы забираем лишь тех, кто однозначно обречён. Эти двое больны. Но болезнь мужчины можно остановить, есть один препарат, который затормозит процесс. Он дорогой, и достать его тяжело. Но чисто в теории шанс есть. А вот у женщины нет даже этого призрачного шанса. И оба они испытывают неимоверные страдания. Нам нужно принять решение, стоит ли их прерывать.

— И в чём твоя проблема? Ты не хочешь его принимать? — недоумевал я.

— Хочешь попробовать сам? — горько усмехнулся Смерть.

— Почему бы и нет, если для тебя это так проблематично. Только котика подержи. Мешаться будет.

Сгрузив Кажана на руки Смерти, я принял от него косу.

— Они могут нас видеть?

— Если ты этого пожелаешь.

Натянув капюшон, чтобы хоть как-то соответствовать образу, пожелал, а когда глаза женщины расширились, а мужчина издал удивлённый хрип, повернулся к своему начальнику и, оценив его внешний вид, сказал:

— Классно выглядишь! Чёрный кот весьма удачно вписывается в общий антураж.

После чего, повернувшись к женщине, спросил:

— Понимаешь, зачем мы здесь? — она медленно кивнула. — Смерть, — резко развернулся я к спутнику, — сколько она проживёт, если оставить всё как есть?

— Восемь месяцев, — ответил тот. — Не больше.

— И её мучения не уменьшатся, я правильно понял? — и получил ещё один подтверждающий кивок в ответ.

— Её состояние будет лишь ухудшаться.

Я снова повернулся к женщине.

— Я могу оставить всё как есть и уйти, а могу прекратить твои мучения сейчас, вопрос, чего хочешь ты сама? Какой вариант развития событий устраивает тебя больше?

Надо отдать ей должное — она думала меньше минуты. После чего я услышал её слабый хрип:

— Прекрати!

Молча кивнув, шагнул вперёд и, разглядев слабо светящуюся жёлтую нить, исходящую из груди женщины, полоснул по ней лезвием косы. Женщина опустилась на подушки и, закрыв глаза, затихла. Я молча отступил от её кровати.

— Поздравляю с первым удачно выполненным заданием, помощник, — печально произнёс за моей спиной Смерть.

— Мы здесь закончили? — ровным голосом спросил я его.

— Да, теперь можно уходить, — подтвердил Смерть.

— Стойте! Помогите и мне! — позвал нас мужчина.

— Ты не наш клиент, — равнодушно ответил ему Смерть, — у тебя ещё есть шанс.

— Весьма призрачный, вы не можете этого не знать, — хрипло рассмеялся мужчина. — Но даже если случится чудо и я получу лекарство, то всё равно останусь никуда не годным инвалидом с необходимостью жить за счёт таблеток. Прошу вас!

Я оглянулся на спутника.

— Пусть это будет твоим решением, ученик.

Мои брови поползли вверх.

— Мне воспринимать это как повышение? — собеседник лишь улыбнулся. Пожав плечами, направился к мужчине.

— Уверен ли ты, что в этом мире нет никого, кого твоя смерть могла бы расстроить?

Тот отрицательно покачал головой.

— Есть пара старых друзей, но как раз они бы меня поняли.

Я кивнул.

— Что ж, это твой выбор, — и лезвие косы оборвало белую нить.

Мы покинули больницу тем же путём и переместились на поле боя. Если предыдущее место напоминало мой мир, это же явно относилось к какому-то другому. Я оглянулся на... учителя? Ну, он ведь сам так себя обозначил, верно?

— Можешь действовать сам. Все мои способности перешли к тебе вместе с косой.

Я кивнул и двинулся по полю, позволяя увидеть себя всем потенциальным смертникам. Смерть с моим котом шёл следом.

Вот воин в самом расцвете сил. По отдельности каждая из его ран не смертельна, но все вместе не оставляют ему шансов. Он смотрит на меня и пытается держать голову прямо, но в глазах плещется страх и страстное, неодолимое желание жить. Я прислушиваюсь к шёпоту этого мира, киваю и иду дальше. Есть призрачная надежда, что на него наткнётся целитель, и тогда он сможет жить. Ещё один, истекающий кровью, человек, совсем ещё мальчик. Он тоже не хочет умирать. Взгляд преисполнен тоски. Он вспоминает семью и сожалеет, что младшие его не дождутся, а маленькая сестричка долго будет плакать на могиле. Он не ждёт от меня пощады, но я снова прохожу мимо. Ещё один, ему едва перевалило за двадцать. Он смотрит, как я приближаюсь, и глаза его расширяются от ужаса.

— Нет! Я не хочу! — в панике шепчут губы.

— У тебя нет никаких шансов, малыш. Слишком много людей были свидетелями твоего предательства. Они уже ищут тебя и очень скоро найдут. Сейчас твои раны смертельны, но целитель быстро устранит эту проблему. А потом палачи будут убивать тебя в течение нескольких недель.

Взгляд парня становится затравленным и наполняется отчаянием. Он больше не умоляет, но лишь закрывает глаза, не в силах смотреть мне в лицо. Один взмах косой, и голубая нить обрывается, а тело неподвижно застывает на земле.

Тяжело дышащий воин с оторванными ногами, правой рукой и множеством ожогов на теле. Он улыбается, глядя на меня, в глазах нет ни тени страха.

— Всегда хотелось коснуться Смерти, — заявляет он мне, протягивая уцелевшую руку, — я опускаюсь рядом с ним, позволяя коснуться себя. В глазах умирающего появляется удивление, я же оборачиваюсь к своему спутнику.

— Я прошу тебя исполнить желание этого человека, учитель. Мне не хочется обманывать его.

Уже немолодой воин удивляется ещё больше, когда рядом со мной проявляется мужчина в чёрном плаще, но без косы и с моим котом на руках.

— Не думаю, что моё прикосновение будет чем-то отличаться от твоего, ученик, но мне не сложно исполнить твою просьбу.

Мы выпрямляемся, и я какое-то время с уважением смотрю на человека, характер которого так напоминает мой собственный. Напоследок улыбаюсь ему и взмахиваю косой, обрывая белую нить. Он улыбается мне в ответ, да так и застывает с этой спокойной улыбкой на губах. А я иду дальше, отыскивая безнадёжных. Кого-то отпуская, кого-то оставляя бороться дальше. В какой-то момент смертников больше не остаётся, и Смерть снова перемещает нас в пространстве.

Теперь мы внутри здания. По ощущениям — какая-то энергетическая станция. Здесь только что случилась авария, глядя на последствия которой, мне почему-то думается, что служащим чернобыльской АЭС в своё время сильно повезло. Повсюду была разлита какая-то жидкость, испускающая пары. И в этой жидкости валялись полурастворившиеся трупы и всё ещё живые люди. Я иду среди них, раз за разом обрывая едва светящиеся жёлтые нити. Здесь не выживет никто. Закончив, мы выходим, и Смерть снова перемещает меня на остров. Мы присаживаемся на ствол поваленного во время землетрясения дерева и какое-то время молчим.

— Ты хорошо проявил себя сегодня, юноша. Я не смог бы найти лучшего помощника, даже если бы специально задался такой целью.

— Ты делаешь очень нужное дело, Смерть. Но оно сильно утомляет неподготовленного исполнителя.

— Тем не менее, ты ни разу не почувствовал даже тени неприязни к орудию своего труда. И теперь оно твоё.

Я обернулся к нему и увидел, что Смерть держит свою косу в руках. Перевёл взгляд на свои руки, держащие точно такой же инструмент, и недоумение отразилось на моём лице.

— Э-э-э...

— Это отражение, которое она начала создавать ещё на поле боя. Твой плащ возник таким же манером.

— Плащ? — я в недоумении осмотрел себя. — Плечи и в самом деле покрывал такой же плащ с капюшоном, как и тот, что был на моём собеседнике.

— Ты справился, — снова произнёс Смерть. — Это удивительно, но ты показал, что способен выполнять эту работу, всё время оставаясь человеком.

Я в растерянности взглянул на своего собеседника и почти жалобно спросил:

— И что мне так всё время ходить — в плаще и с косой под мышкой? Нет, плащ хороший, но по местным буреломам в нём не полазишь, да и на деревьях я значительную часть времени провожу.

Смерть усмехнулся.

— Просто пожелай, и они исчезнут. А будет срочная работа — сами тебя позовут.

Я с подозрением покосился на работодателя, но атрибуты профессии испарил. После чего мне на руки сгрузили кота.

— На сегодня можешь быть свободен, а у меня ещё есть дела.

— Ну что, Кажик, пить хочешь? — спросил я свою радость, доставая бутылку из рюкзака. — Давай попьёшь, и пойдём нарвём мне каких-нить фруктов из разряда сочных. Тут километрах в четырёх я видел небольшую рощицу подходящих деревьев. Не против, да? Ну пей, пей водичку, мой маленький.

Charly

День 6 (продолжение)

Я ломилась через бурелом и достигла наконец стоянки Кактуса. Дерево с дуплом каким-то чудом почти не пострадало, но вот от его хозяина не было и следа. Пару раз громко позвав его, я сдалась. Искать дальше, не зная, где он, бесполезно да и небезопасно. Я вырвала страничку из ежедневника — к счастью, он намок только по краям, середина осталась сухой- и нацарапала: "Я жива. Если что — обращайся. Моя стоянка: по прямой к морю, на пляже. Чарли". Достала из рюкзака одну из иголок и, используя камень как молоток, прибила записку к дереву и поплелась назад. Недостатка дров не было: везде валялись обломанные ветви. К счастью, ни кремень, ни кресало воды не боятся, и мне удалось развести костёр. Вокруг него я разложила вещи из рюкзака: особенно пострадал молитвенник, но, как и ежедневник, в середине остался сухим. Мыло, намокнув, намылило веревку... Мне все меньше и меньше нравится эта выразительная комбинация. Коробочка с патронами оказалась, к счастью, водонепроницаемой. Отцепила пояс: с ножом ничего не не случится, а вот револьвер... Надо будет испытать его после просушки. Я сняла также джинсы и рубашку для просушки и села в серых трусиках-шортах и черной майке на песок и выпила остаток воды из бутылки. Есть не хотелось: организм отдыхал от отравления.

— Бармалога деревом придавило, — тихий и несчастный голосок раздался так неожиданно, что я подскочила. Передо мной стоял... хливкий шорька.

— Эу-ум-м-м,- промычала я -, пытаясь собраться с мыслями.

— Пошли? — сказал шорька.

— Куда? — удивилась я.

— Туда,- показал направление он.

— Зачем? — обалдела я.

— Бармалога деревом придавило, — с терпеливым вздохом повторило существо. У меня закружилась голова.

— А я при чём? — только и смогла я спросить. Шорька протянул мне бумажку: "Я жива. Если что — обращайся. Моя стоянка: по прямой к морю, на пляже. Чарли".

— Это я не тебе писала, — расстроилась я.

— Правда? — казалось, он сейчас заплачет.

— И вообще, — судорожно вспоминая сказку, добавила я: — Разве он не злой? Придавило, так придавило. Помнишь: "О бойся Бармаглота, сын! Он так свиреп и дик?"

— В тяжелые дни мы не делимся на злых и хороших, мы объединяем наши силы и стараемся выжить. Что-то разгневало местных богов, и, чувствую, все будет куда хуже, — покачал головой шорька, — значит, ты не поможешь? — и посмотрел на меня печальными глазами.

Ну, что сказать, дневничок. Не умею я иногда сказать "нет". Вот и придется сейчас

натягивать не до конца высохшую одежду, складывать влажные предметы в сырой рюкзак и шлёпать во всей этой мокрости на спасение Бармалога.

Несколько дней не было ни времени, ни возможности, ни желания писать. Да и ничего особо интересного не происходило. Не считая того, что на следующее утро после описанных выше событий вода в ручье снова стала пригодной для питья, а в рюкзаке я нашёл странный медальон с изображением глаза, выгравированном на обеих его сторонах. Из бронзы или латуни... Впрочем, судя по весу, скорей всего, первое. Может, это какой магический талисман. Хотя, не являясь магом, я в любом случае это не узнаю.

А потом начался какой-то змеиный период. Брачный сезон у них, что ли? Казалось, они были везде. Приходилось передвигаться с осторожностью. Нет, змеиное мясо, конечно, вкусно и питательно, но, боюсь, моя реакция сильно уступает змеиной. Так что у меня вошло в привычку двигаться плавными, скользящими движениями, напевая что-нибудь мелодичное. А потом появился этот непроглядный туман и мои движения сковало, так что я начинал понимать, как себя чувствует муха, угодившая в янтарь. А потом моё тело подхватили чьи-то грубые, но почти неосязаемые руки и куда-то понесли. По дороге я обо что-то сильно приложился затылком, после чего моё сознание уплыло.

Очнулся я на алтаре. По крайней мере, другого назначения этой каменюке мне в голову не приходило. Я был раздет до пояса и чувствовал спиной холод камня. И хоть видимых уз не наблюдалось, шевелиться по-прежнему не мог. Только головой вращать получалось. Моя одежда лежала в нескольких шагах рядом с рюкзаком. А на твёрдом камне лежать не очень-то удобно. Я повернул голову влево, где до этого краем глаза видел какое-то движение. Там обретался странного вида мужчина, контуры которого слегка смазывались и плыли, как будто я имел дело с не очень качественной голограммой. Тем не менее, он был материален.

— Воды! — удалось выдавить мне пересохшим горлом.

Порывшись в моём рюкзаке, мужчина выудил оттуда бутылку и, подойдя, поднёс горлышко к моим губам. Сделав несколько глотков, я благодарно кивнул и поинтересовался:

— А можно ещё подушечку под голову, а то лежать неудобно.

Брови моего собеседника изумлённо поползли вверх.

— А ты не наглеешь? — деловито поинтересовался он.

— А давай проверим. Вот скажи, для чего я тебе нужен.

— С твоей помощью я собираюсь возродиться, — сообщили мне.

— Возродиться? — недоумённо переспросил я.

— Я умер, но, будучи сильным магом, сумел уцепиться клочком своей сущности за этот предмет, магия которого сходна с моей собственной, — он продемонстрировал недавно найденный медальон. — Я питаюсь эмоциями, а ты очень эмоциональный человек. На всю округу фонтанируешь, хоть внешне и выглядишь спокойным. Алтарь усилит твои эмоции и чувства, аккумулирует их в чистую силу и перенаправит ко мне. Будь ты сильным магом, у тебя был бы шанс выжить, а так как ты обычный человек, я растяну твою смерть, сделав её максимально мучительной. Чем дольше ты будешь страдать, тем больше сил я получу, и если на полноценное возрождение не хватит, в момент твоей смерти я займу твоё тело.

То есть меня будут пытать.

— Ну вот видишь! — невозмутимо отозвался я, — Мы выяснили, что я совсем не наглею.

Тот недоумённо уставился на меня.

— Ну, смотри, — пояснил я свою мысль, — сейчас ты начнёшь меня пытать, а я дёрнусь и раскрою череп об эту каменюку. Человек ведь от сильной боли и язык себе способен чисто рефлекторно откусить, сам того не желая, а уж башкой долбануться как нефиг делать. Вряд ли столь скоротечная смерть даст тебе достаточно сил для возрождения.

Маг впечатлился и, умело сложив мою одежду, аккуратно подложил мне под голову.

— Спасибо тебе, добрый человек! — с чувством произнёс я. — Век не забуду твоей доброты.

Маг хмыкнул.

— Ты столько не проживёшь.

— Ты и вовсе труп, а на склероз, вроде как, не жалуешься.

— Я — маг, — возразил он, — ты на подобное шансов не имеешь.

Я пожал плечами.

— Маг, предмет, возрождение... Что-то знакомое в голове вертится, не могу вспомнить... — и тут до меня дошло. — Ах, ты ж... Волдеморт недобитый! — но, увидев искреннее непонимание на лице собеседника, предпочёл замять тему. — Э-э-э... Не бери в голову. У меня ассоциативное мышление. Вот и лезет в голову всякое.

Маг не отрывал от меня взгляда, и я, вздохнув, пустился в объяснения:

— Книга такая есть. "Гарри Поттер и тайная комната". Там один психованный тёмный маг очень боялся умереть. Вот он ещё при жизни, при помощи одного запретного ритуала, разделил свою сущность на несколько частей и поместил в несколько предметов. Один из них нашла маленькая волшебница. Предмет оказался дневником, и девочка писала в него свои чувства и переживания. Дневник подпитывался ими и в результате чуть не убил. Тот маг тоже надеялся возродиться таким способом, просто ему помешали. Ну и он придумал себе пафосное имя Лорд Волан де Морт. Сокращённо Волдеморт. Ну я, для прикола, называю его Волдемордой. Согласись, история напоминает твою.

Тот глубокомысленно покивал и достал из ножен на поясе необычно изогнутый ритуальный кинжал. На губах появилась холодная улыбка.

— Мы слишком долго разговариваем, а пора приступать.

Клинок кинжала причинял обжигающую боль. Из многочисленных глубоких порезов сочилась кровь. Ручейки её стекали вниз, на алтарь, и, касаясь его поверхности, впитывались без остатка. Я застонал.

В первые минуты этой пытки я думал, что вот сейчас от обильной кровопотери потеряю сознание, но маг применил какое-то заклинание, и всё происходящее стало восприниматься предельно чётко, а обморок стал недостижимой мечтой.

Новый порез, более глубокий, чем предыдущие. Амплитуда боли постепенно нарастает, а я вдруг начинаю видеть лёгкое свечение вокруг своего тела и небольшой ручеёк, отделившийся от него и направившийся к местному варианту Волдеморта. Хотя, на мой взгляд, сходство было чисто внешним. Ну не ассоциировался у меня этот парень с психованным тёмным магом, возжелавшим бессмертия. Ну да, он меня медленно убивал, но ведь честно и без утайки объяснил, почему. Человек хочет вернуться к жизни, а я самый подходящий кандидат из имеющихся под рукой. Он же не виноват, что я не маг и не имею шансов на выживание. Всё логично. Правда, отдавать ему своё тело я не испытываю ни малейшего желания, а вот поделиться чувствами и эмоциями, способными вернуть его к жизни, совсем не против. Отдать свою жизнь, чтобы жил он — пусть так. Не всякий способен извлечь из собственной смерти максимальную пользу. И я искренне желаю, чтобы у него всё получилось и чтобы отдаваемых мной сил хватило на полноценное возрождение в его собственном теле. Для этого мне придётся полностью раствориться в алтаре? Я согласен и на это. А кинжал всё глубже врезается в моё тело, кромсая внутренности, дробя кости — вот это прочность! — и вырывая уже не стоны, но захлёбывающиеся крики. Краем глаза замечаю, что ручеёк текущей из меня энергии заметно расширился и уже полноводной рекой врывается в мага, сосредоточенно орудующего кинжалом над моей дёргающейся окровавленной тушкой.

А потом вдруг всё прекратилось.

— Получилось! — удовлетворённо произнёс маг, осматривая своё теперь уже полностью материализовавшееся тело. После он вернул своё внимание мне. — Добить? — деловито осведомился у меня этот несостоявшийся Волдемортик.

— Иди своей дорогой, маг! — услышал я знакомый голос. — Добивать смертников — моя прерогатива.

Мой мучитель обернулся и, с уважением поклонившись Смерти, направился прочь. Последний достал свою косу и приблизился ко мне. И снова я видел тот взгляд, которым он смотрел на женщину в больнице. Я улыбнулся своему начальнику.

— Можно снять с меня это обездвиживание? — небрежный взмах рукой, и моё тело вновь обретает подвижность. Вот только каждое движение вызывает внутри цунами из боли. — Твой инструмент не понадобится, Смерть, — снова улыбаюсь ему я. Неважно, что эта улыбка сопровождается прерывистым дыханием, бледностью и холодным потом. — Я предпочитаю, чтобы всё произошло в свой срок. Ты же не откажешь мне в таком мелком желании? — тот молча кивает и прячет косу под плащом. — Позаботься о Кажике, ладно? Мне будет спокойней, если не придётся беспокоиться о нём. — Новый молчаливый кивок, и я закрываю глаза.

Мне надо отдохнуть. А там решим, как быть дальше.

Если вы думаете, что я смог разжиться полноценным сном... Хех, мечтать не вредно. Нет, нормально заснуть мне в ближайшее время не грозило, но я был слишком ослаблен кровопотерей и измучен напряжением, в котором находился в течение всей пытки. Потому смог урвать себе дремотное забытьё. В моей ситуации намного лучше, чем ничего.

А потом я услышал звуки произносимых слов и, заинтересовавшись, плавно всплыл к поверхности сознания.

— Зачем ты вернулся, человек? — услышал я ровный голос Смерти.

— Мне стало интересно, сможет ли он тебя увидеть? Также мне захотелось послушать, будет ли он просить пощады или наоборот — станет молить о скорейшем избавлении?

— Он с самого начала меня видел, — обронил Смерть. — Может, это связано с его готовностью умереть в любой момент — не знаю. В любом случае, он изначально воспринимал меня иначе, чем остальные.

— Кто такой Кажик? — задал новый вопрос маг.

— Кот. Он заключил со мной договор: я забочусь и защищаю его кота, а он... — Смерть усмехнулся и процитировал: — Тебе помощник не нужен? — почти точь в точь моим голосом! — Косу подержать? Лезвие поточить?

Маг поперхнулся, а мне захотелось пнуть Смерть. Нет, ну это ж надо! Мало того, что внаглую уселся на моём алтаре, так ещё и издевается! С другой стороны он, вроде как, мой начальник. Вдруг накажет за непочтительное отношение. Хм, а как накажет? Может, чисто из интереса всё-таки пнуть? Я слегка шевельнулся и тут же об этом пожалел. Издав болезненный стон, наконец открыл глаза.

— Смерть, — посмотрел я в лицо учителю, — хочешь знать, о чём я сейчас мечтаю? — почему-то мне кажется, что на лице у меня была улыбка маньяка. Смерть слегка отодвинулся. Потом всмотрелся в моё лицо и слегка склонил голову.

— Прошу прощения, ученик. Я не предполагал, что мои слова так тебя заденут.

— Нехорошо издеваться над беззащитными, — как-то сразу успокоившись, проворчал я. — Тоже мне, Петросян нашёлся.

Смерть улыбнулся одними губами.

— А и правда, Волдемордик, чего ты припёрся? Что хотел — получил, любопытство удовлетворил — наш разговор и за кустами можно было послушать, а ты сюда пришёл — ради чего?

— Я не знаю этот мир, — после небольшой паузы признался маг. — Это не тот, где я родился. И я должен узнать об этом всё, что возможно. Мы могли бы заключить с тобой магический договор, — вкрадчиво предложил он.

— И в чём суть договора? — деловито поинтересовался я.

— Ты обещаешь, что делишься со мной всей известной информацией по этому миру, а я взамен даю тебе то, что ты захочешь — в пределах моих возможностей и в количестве, равном количеству данной тобой информации.

— Идёт! — легко согласился я. — Я рассказываю всё, что знаю об этом мире, как его понимаю я, а ты исцеляешь мои повреждения в том порядке, который я считаю наиболее важным. Но начнём мы именно с него. Я буду выполнять свою часть сделки после того, как ты полностью исполнишь свою.

— Хорошо, — согласно кивнул маг и, достав свой кинжал, полоснул им по правой ладони и произнёс: — Пусть кровь моя будет свидетелем перед магией миров, пусть магия моя будет исполнителем договора и справедливо определит меру его исполнения!

Над его ладонью взвилось серебристое облачко, фиксируя принятие клятвы.

— Твоя очередь, — произнёс маг.

Я усмехнулся.

— Пусть кровь моя, пролитая на этом алтаре, будет свидетелем искренности моих намерений, а магия принявшего дар — залогом точного исполнения моих желаний.

Над алтарём вспыхнул зелёный свет, отделился от камня и, смешавшись с серебристой дымкой, рассыпался голубыми искрами.

А маг всё пытался вникнуть в суть того, что я только что выдал. Смерть — я это видел ясно — всеми силами пытался сдержать рвущийся наружу смех. Я исподтишка показал ему кулак. Мол, не испорти мне всю игру. А магия Волдемордика уже начала осуществлять свою часть сделки, коснувшись исцеляющей волной моего измученного организма.

Как хорошо! Теперь я, по крайней мере, могу шевелиться. Осторожно приподнявшись, уселся на алтаре. С виду моё тело не изменилось, все порезы остались на месте и даже кровоточили, что приводило в недоумение мага, который не мог не почувствовать, что отток его сил прекратился, и никак не мог понять, с чем это связано. Я взглянул на Смерть, который делал ужасно невозмутимое лицо, но этой невозмутимости всё меньше хотелось верить.

— Ладно уж, посмейся, — сжалился я над ним. — Я ведь уже получил, что хотел, а этот лопух так и не сообразил, где просчитался.

— Я не понимаю... — маг, которого я уже даже в мыслях называл Волдемордиком, с непониманием посмотрел на нас. Смерть всё ещё сдерживался, и я не стал настаивать на своём предложении, переключив внимание на мага.

— В общем, так. Мы находимся на острове, который населён фиг знает кем. Тут и обычные животные, и нечисть, и демоны, и разные непонятные сущности, вроде моего работодателя. Где находится этот остров в данный момент — не имею ни малейшего понятия. О населяющих его существах знаю ничтожно мало, потому как сам был заброшен сюда меньше двух недель назад фиг знает каким образом.

На мага было жалко смотреть. Только теперь он сообразил, где именно прокололся. Это ж надо! Заключить договор о предоставлении информации и даже не поинтересоваться, в какой степени этой информацией вообще владеют. А Смерть, наконец, прорвало, и он весьма натурально заржал, вмиг растеряв всю свою невозмутимость.

— Да ладно тебе, — сжалился я над вконец расстроившимся магом. Ну, ошибся малость. С кем не бывает. Могу к своему рассказу добавить информацию, полученную от одного местного демона. Я у него как-то спросил, действительно ли нахожусь на острове, ну он и поведал, что остров обладает чуть ли не собственным сознанием и постоянно перемещается между мирами. Отсюда такое разнообразие в флоре и фауне. В каждом мире он проводит разное количество времени. За это время и семена всякие может занести, и животных, и разных разумных существ.

Маг вздохнул, смиряясь с ситуацией.

— Ладно, я ошибся, но почему ты не исцелился?

— С чего ты взял? Ну да, большая часть повреждений никуда не делась, но ты вспомни условия договора: я получаю исцеление в той мере, в какой делюсь с тобой информацией, и в первую очередь исцеляется то, что сам считаю первостепенным. Я то, в отличие от тебя, знал, что информацией почти не владею. Вот и выбрал в качестве первостепенного восстановление внутренностей — без этого у меня не было шансов выжить, устранение из тканей обломков костей, а также сборку этих костей хотя бы до уровня обычных переломов. Всё это я получил. Да, большая часть повреждений осталась. Да, они весьма болезненны. В частности, мне больно не только говорить, но и дышать. Но теперь смерть не является неизбежным исходом и, несмотря на всё неудобство и затруднительность положения, я всё-таки смогу выжить. То есть, я исходом нашей сделки полностью удовлетворён. Ну, а тебе советую закатать, чтоб не наступить. То есть, быть реалистом, — быстро перевёл я, видя что маг не въезжает. Смерть снова хмыкнул.

— Я одного не могу понять, ученик, — спросил он уже серьёзно, — зачем ты вернул его к жизни?

Ну вот зачем, зачем он это спросил? Вот как мне теперь объясняться?!

— Что ты имеешь в виду? — резко спросил маг.

— Он — обычный человек, если ты помнишь, и не смог бы выжить в этом ритуале, если бы искренне не пожелал тебе успеха в возрождении. А вот делиться своим телом не хотел. Так что с его смертью ты бы стал усиленным полтергейстом и не более того.

— Его согласие было не нужно! — возмутился маг.

— Ты забываешь, что он мой ученик и помощник, да и по духу весьма силён. Так что захватить его тело у тебя бы не вышло, а на полноценное возрождение насильно взятых сил не хватило бы. Так что своим возвращением ты обязан ему. Потому что добровольная жертва всегда ценится выше. Благодаря ей выкачиваемые из него силы увеличились в несколько раз. Тем более, что ради исполнения своего пожелания он готов был даже умереть. Итак, я хочу знать, ученик, что побудило тебя поступить именно так?

Я искоса взглянул на него.

— Мне обязательно отвечать?

— Я на этом настаиваю.

Я вздохнул.

— Он мне понравился.

Глаза Смерти удивлённо расширились. Маг также с недоумением смотрел на меня.

— У него интересный набор личностных характеристик, — пояснил я. — И такое сочетание мне весьма импонирует. Для психолога нормально обращать внимание на такие аспекты.

Смерть, кажется, мои объяснения удовлетворили, а вот маг...

Он задумчиво смотрел на меня, а потом вдруг выдал:

— Выходит, я тебе должен.

— Тебя это так беспокоит?

— Не люблю ходить в должниках, — передёрнул плечами он.

— Хм... Ну ты можешь кое-что сделать для меня...

— И что же? — заинтересовался он.

Я вздохнул и трагическим голосом поведал:

— Влажность повысилась.

— И? — недоуменно захлопал глазами маг.

— А у меня гайморит! — ещё более трагично продолжил я. И уже с надрывом закончил: — А ингалятор дома остался!

В общем, когда у Смерти прошёл очередной незапланированный приступ веселья, я уже спокойно разъяснил Волдемордику, в чём, собственно, проблема и какой помощи конкретно от него я ожидаю. Немного поразмыслив, меня заверили, что проблема вполне решаема и уже сегодня самое позднее к вечеру я получу настойку, которая устранит самые неприятные симптомы как насморка, так и аллергии, что мне, собственно, и было нужно. Нет, если влажность продержится долго, я, вероятно, всё равно заболею, но по крайней мере от таких неприятностей, как заложенность носа, буду избавлен. Дома эту функцию выполнял ингалятор. Здесь приходилось выкручиваться.

Я чихнул. Точно заболею. Иммунитет ослаблен из-за полученных ранений, и все силы уходят на их заживление. Надо срочно найти какое-нибудь дерево с цитрусовыми. Какие никакие, а витамины.

Смерть, по доброте душевной, перенёс меня прямо к дому, после чего я попытался забраться на сеновал. Да-а-а... Для такого подвига надо быть либо героем, либо мазохистом. Ну, или совмещать. С горем пополам преодолев почти половину пути, не удержался и начал было падать. В последний момент отчаянно замахал руками, силясь ухватиться хоть за что-нибудь, и вцепился когтями в кору. Когтями? Ладно, разбираться после будем, а сейчас быстрее наверх, к ждущему меня коту.

Плюхнувшись на сено, рассматриваю свои руки. Когти. Втягивающиеся, как у моего кота. Последний, кстати, весьма восторженно рассматривал моё приобретение. Я снова их втянул и преобразовал руку в более привычный вид, а потом задумался.

Что ж, этого следовало ожидать. Демон ведь предупреждал об изменениях, порождаемых прорывами хаоса. Раньше я гнал от себя мысль, что изменения могут коснуться меня, а теперь уже поздно трепыхаться.

Маг отбыл за компонентами настойки, а я завалился спать. Мой котёныш устроился под боком. М-м-м, как же я по нему всё-таки скучал! С урчанием трусь об это мурчащее чудо. Нет, это уже не изменения. Частично говорить на его языке я мог и раньше. По крайней мере, на той его части, которую понимаю. Мне всегда была интересна психология животных, особенно кошек, вот я и наблюдал, отчего смог многое понять. С ментальной связью, конечно, круто, но я и раньше достаточно хорошо его понимал.

Смерть пожелал мне скорейшего выздоровления и отбыл по своим делам. А я вдруг вспомнил, что незадолго до появления тумана нашёл иголку, воткнутую в моё дерево. Еле выковырял. Всё боялся, что сломаю или погну. Но обошлось. Иголку спрятал. Не знаю, откуда она здесь, но мне пригодится. И вот теперь, вспомнив об этом, подумал, что было бы неплохо стянуть швами хотя бы самые глубокие из моих ран. Проблема была лишь в том, что я понятия не имел, как накладываются швы, и опасался напортачить. Эх, был бы здесь мой знакомый демон! Почему-то я был уверен, что швы он накладывать умеет.

— Ты желал меня видеть, человек? — поинтересовался Чёрный демон, материализуясь на дереве прямо передо мной.

— Чтоб тебя серые волки съели, Дарк-Шаа! — выругался я. — Разве ж можно так пугать! Так и до инфаркта довести недолго.

— Ты способен чего-то бояться, человек? — деланно изумился демон.

— Не боятся только трупы и дураки. А от неожиданности любой здравомыслящий человек пугается чисто рефлекторно. Ладно, забъём. Ты чего припёрся? — демон картинно заломил бровь.

— Ты ведь сам пожелал меня видеть. И да, ты не ошибся. Я действительно могу накладывать швы.

— И ты мне поможешь?

— С превеликим удовольствием, человек. А заодно подпитаюсь эманациями боли, которые ты так щедро распространяешь вокруг себя. Согласись, это честная сделка, — демон клыкасто улыбнулся.

— Да я не против, — махнул я рукой. — Питайся на здоровье. Мне не жалко.

А дальше был целый час вышивания по живому. Заклинание мага всё ещё действовало, и я не мог отключиться от боли. Подозреваю, что с талантами демона он мог завершить процедуру в два раза быстрее, но не стал ему ничего говорить. Пусть это будет ему платой за старание. Все швы были наложены аккуратно, и мне пообещали их снять, когда придёт время. После ухода Дарк-Шаа я наконец смог уснуть под громкое мурлыканье Кажана, и даже повышающаяся температура не испортила мне настроение.

Ночь прошла тревожно. Какие-то неясные сны и ощущения, которые я никак не мог понять. Очнулся весь мокрый от пота и с головной болью. Хорошо, маг вчера вечером всё-таки принёс своё снадобье. Без него я бы и заснуть не смог. Хотя сейчас и чувствовал неимоверную слабость. А, открыв глаза, увидел перед собой Смерть.

— Доброе утро, ученик! А я тебе апельсинчиков принёс, — жизнерадостно сообщил он, жестом фокусника доставая из-под плаща названные фрукты в количестве трёх штук.

Мои глаза радостно заблестели — ну, я так думаю.

— Начальник, ты лучший! — с чувством произнёс я и заграбастал приношение.

Пока снимал кожуру, чуть слюной не захлебнулся от витающих ароматов.

— Смерть, я тебя люблю, — заявил я, прежде, чем вгрызться в сочную мякоть.

А мой начальник, походу, лишился дара речи, услышав подобное заявление. Хи-хи. Ничего, ему полезно.

Наевшись, обратил внимание, что меня слишком уж задумчиво разглядывают.

— Что?

— С тобой произошли серьёзные изменения, ученик.

Я кивнул.

— Это я ещё вчера заметил.

— Боюсь, не заметил.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Нить, связывающая тебя с котом, сокращается. Ваши сущности стремятся к объединению. Скоро вы сольётесь полностью. Нет, нет, не беспокойся, не в одно целое. Во всяком случае, не до конца.

— В каком смысле не до конца? — начинал откровенно паниковать я.

— Успокойся. Ты же читал книжки про оборотней. Только у них две личности живут внутри человека, а у вас снаружи. Но по обоюдному желанию ваши сознания и тела образуют одно. Ты берёшь его способности, он — твои. Но поскольку ты сильнее духом, главенство за тобой.

— Значит вчера, когда у меня выросли когти...

Смерть кивнул.

— Он испугался за тебя и хотел помочь, ты же желал уцепиться. Ваши сознания на секунду слились, и, хоть ты не осознавал причин происходящего, но принял, как должное, а животное, частично получившее твои ощущения, стремилось сохранить всё как есть, пока образованное слиянием ваших разумов существо не стало полностью стабильным. Он быстрее адаптировался к вашей связи и считает происходящее естественным.

Я покосился на мирно спящий рядом со мной клубочек и вздохнул.

— Слишком много информации, Смерть. Мне надо всё переварить.

— Хорошо. Отдыхай дальше. Не буду тебя беспокоить.

Charly

День 10

Феи всю ночь праздновали смерть птеродактиля. Славный они народец, хоть и трусоватый, но оставаться с ними не хотелось, уж больно они суетные. Я решила построить уютную хижину вблизи найденного ручья. Это совсем недалеко от кокосовой рощи, и я смогу без труда навещать фей и собирать орехи.

Я только закончила паковать свои немногочисленные вещи, как с моря потянулся плотный туман... Что-то было с ним не так, но, прежде чем я успела додумать мысль до конца, меня уже обволокло белым влажным облаком, которое своей неожиданной тяжестью придавило меня к земле. Я не могла пошевелиться... Да какое там! Я и вздохнуть толком не могла и лежала, жадно глотая воздух, как выброшенная на сушу рыба. Сквозь туман проступило нечто струящееся, тёмное... Сначала я решила было, что это змея, но при приближении смогла распознать, что эта хреновина была нематериальна, напоминая скорее темный дым, чем живое существо.

Ближе... Ближе.... О, боги, это хочет заползти мне в рот! Я попыталась сжать челюсти, но это было бесполезно... Чужой разум, чуждая воля заполнили мое тело. Я пыталась вытеснить беса — близость его мыслей позволяла мне читать их, и я распознала, кто он... Но не зная, как, металась, запертая в своей оболочке. А мои попытки вытолкнуть беса только злили его. Мое тело кинуло в сторону, неведомая сила протащила меня метров сто по неровной каменистой земле, рвалась одежда, кожа покрылась ушибами, царапинами и ранами.

"Убирайся!" прокричала я мысленно в отчаянии, ответом мне был дьявольский смех сущности из моего собственного рта. Внезапно сила подняла меня в воздух и оставила меня там болтаться как тряпичную куклу. Я видела верхушки пальм и туман подо мной, голова кружилась. Внезапно вспомнилось "Отче мой..." Мое тело зашипело в бешенстве, и бес позорно бежал — что, впрочем, было небольшим утешением, так как я начала падать. Взрыв боли при жесткой встрече с землей был даже не самым худшим. Гораздо хуже был треск моих ломающихся костей и вкус крови во рту. Как по мановению волшебной палочки, туман развеялся, открывая вид на кокосовую рощу и море. Феи в панике метались вокруг, но не в их силах было помочь мне.

Это всё, чуда не случится, поняла я... Это конец.

Побеспокоила меня моя коса. Как я это понял? Да просто почувствовал. Простонав, надел рубашку и, застегнув пуговицы, ощутил, как на плечах появляется плащ. Приняв происходящее как данность, мысленно потянулся к инструменту, и пространство передо мной сместилось.

Я оказался стоящим на побережье среди кокосовых пальм, а в двух шагах от меня лежало изломанное тело девчонки, с которой мы расстались несколько дней назад. Я приблизился вплотную и прислушался к миру. Всё верно, повреждения, несовместимые с жизнью, а травма позвоночника лишила её возможности добраться до нескольких исцеляющих источников, расположенных на острове. Могу ли вмешаться я? Угу, но только как человек и без использования знаний и возможностей, полученных в качестве помощника Смерти. То есть, если бы коса меня не позвала, я не знал бы ни об источниках, ни о самом несчастье, да и, случайно здесь оказавшись, отнести бы её никуда не смог. Не с моим дистрофичным телосложением. Так что всё, что я могу сделать, это облегчить ей уход.

— Кактус? — заметила она меня. — Ты пришёл помочь мне? — и ведь не думает на самом деле, что я могу что-то сделать, просто в последние минуты хочется верить, что ты не один, что есть хоть кто-то переживающий и желающий помочь.

Я грустно улыбнулся.

— Мне жаль, Чарли, но я не волшебник. Исцелить тебя не смогу. Только облегчить твой уход, сделав его безболезненным.

— Я не понимаю... — почти шепчет она.

— С момента нашей последней встречи многое изменилось, — произношу я, доставая косу и накидывая капюшон (не люблю стоять на солнце).

Её глаза расширяются пониманием, и в них мелькает невольный страх.

— Ты Смерть?

— Всего лишь его помощник. Но мне уже доверяют самостоятельную работу, — горько усмехнулся я.

— Не понимаю, — снова шепчет она, и я решаюсь всё объяснить.

— Когда я попал на этот остров, на моей памяти стоял сильный блок, не позволяющий помнить о прошлом. Я забыл, что где-то там у меня осталось самое близкое и дорогое существо, без которого не хочется ни жить, ни дышать. И я заключил сделку со Смертью, став его помощником в обмен на защиту того, кто мне дорог. Осуждаешь?

Она отчаянно замотала головой.

— Нет, что ты? Но это значит... Ты пришёл меня убить.

— Я не убиваю, а только обрезаю нить жизни.

— В чём разница?

— В том, что я могу ничего не делать и через несколько часов ты умрёшь без всякого моего участия. Но всё это время будешь неподвижно лежать под палящим солнцем. Если такой вариант смерти устраивает тебя больше, скажи, и я уйду.

— Нет, нет, не уходи, пожалуйста, — слегка паникуя, попросила она. — Если уж ничего не сделаешь, так лучше сразу.

Я молча кивнул, а в груди что-то кольнуло. Какая же она ещё девочка, несмотря на то, что почти мой ровесник.

— Прощай, Чарли! — произнёс я, поднимая косу и одним движением обрезая зелёную нить её жизни.

— Совсем не больно, — произнесла она, закрывая глаза, а я уже перемещался обратно, не желая оставаться рядом с её телом.

Приземлился я на том же самом месте сеновала, с которого уходил, уже без плаща и косы. Кажан зашевелился, просыпаясь, и я, сграбастав его в охапку, крепко прижал к груди.

А дальше... Долгое время валялся в полубредовом состоянии с высокой температурой. Насколько высокой? Фиг знает! Градусника у меня с собой не было. Моё сознание плавало в каком-то странном тумане, время от времени выныривая на поверхность реальности. Из-за резко накатившей слабости двигаться не представлялось возможным. А потом ко мне пришла жажда.

В какой-то момент моё тело как будто начало жить самостоятельной жизнью. Легко поднявшись на четыре лапы, потянулось и пружинисто спрыгнуло с дерева. Быстро переместилось к ручью и начало жадно лакать. Утолив жажду, вернулось на дерево и улеглось на прежнем месте. После чего снова навалилась прежняя слабость, а под боком притулился мягкий клубочек. "Ты ж моя радость! Спасибо, заботливый мой!" Котёныш радостно заурчал и сильнее прижался к моему боку. А я снова впал в забытьё. А спустя какое-то время я почувствовал голод. Вот только это был не мой голод. Скосив глаз на котёнка и получив в ответ подтверждающий мявк, сам потянулся к объединению. Это же логично: я сейчас не в состоянии охотиться, а мой кот — слишком лёгкая добыча для местных хищников. А вот вместе мы — сила. Так что, спрыгнув с дерева, я отправился на охоту. Пару крокодильчиков мы добыли быстро. Зажав их в пасти — да, да, именно в пасти, в этом состоянии я предпочитал передвигаться на четвереньках — я вернулся на дерево и, сгрузив свою добычу в сторонке, снова разъединился со своим компаньоном. Еды ему теперь надолго хватит, а мне можно продолжать болеть.

Теперь мы с Кажаном охотимся вместе. Змеи больше проблемы не представляют. После того, как мы объединили мои знания и его реакцию, рацион значительно разнообразился. Я лишь жалею, что у меня не вырастает хвост. Хотя, может, со временем появится. А вот уши слегка заостряются, нос тоже переплывает в кошачий. Только шерсти нигде нет. Опять-таки, может, со временем, обрасту. Буду этакой копией Кажана человеческого размера.

Хи-хи... Извините, это нервное. Я как-то на себя в зеркало глянул — жуть какая! Быстрей бы и вправду шерсть отросла, а то так и заикой остаться недолго. Забравшись весьма далеко на одной из охот, имел возможность наблюдать за гигантским пауком, выплетавшим ловчую сеть. Обошёл это место по широкой дуге. С такой зверюгой нам однозначно не справиться. А если ещё в паутину влипнешь... Помнится, где-то прочёл, что если бы толщина паутины была равна стальному тросу, ей можно было бы остановить летящий самолёт. Виденная же мной паутина была не намного меньше. Так что даже когтями я бы её вряд ли разорвал. И не нужно забывать, что некоторые пауки этой самой паутиной просто плюются. А некоторые плюются парализующим ядом. Ты в параличе, даже моргнуть не можешь, а в тебя уже впрыснули желудочный сок. Так что останется только гадать, сдохнешь ты после того, как тебя начнут жрать, или чутка раньше. В общем, паука мы благополучно миновали, а Кажан, на всякий случай, запомнил специфический запах этого места, чтобы случайно не вляпаться в то же самое по невнимательности или забывчивости.

Во время объединений раны меня не беспокоили, но когда я возвращался в исходное состояние, снова проявлялись. А через несколько дней пришёл демон снимать швы. Поговорили. Я ему рассказал о своих чаяниях. Идея хвоста также пришлась ему по вкусу. Сказал, что мне пойдёт.

В общем, жизнь шла своим чередом, а я и не подозревал, какая меня в ближайшем будущем ожидает встреча...

Кажан

Когда Кактус неожиданно исчез, а потом долгое время не появлялся, я сильно испугался. На тот момент я уже сожрал всё, что было у меня в мисках, а также рис, чечевицу и какую-то микронизированную крупу, обнаруженную в открытом буфете. Внизу также были макароны, но их за раз много съесть не удавалось. Я постоянно ходил голодный и звал на помощь хоть кого-нибудь. Потом я сумел открыть дверцу морозильника — вот это был пир! Правда, хватило его ненадолго — я ведь даже не пытался экономить. После настал черёд холодильника, но вот там я ничего, кроме нескольких банок с вареньем, кочана капусты и нескольких морковок, не обнаружил. Я мяукнул от разочарования и повернулся, чтобы спрыгнуть, и тут узрел на дверце холодильника свою любимую еду. В общем, хватило её на пару раз, после чего я вновь перешёл на макароны.

А потом пришёл странный человек, который был не совсем человек, и унёс меня с собой. И я снова увидел Кактуса и был этому рад. Он тоже радовался и почти постоянно таскал меня с собой. Мы вдруг стали лучше понимать друг друга, а после каким-то образом стали сливаться в одно существо. В эти моменты я чувствую себя странно, как будто я не совсем кот. Кактус наше состояние понимает лучше, и вообще он гораздо умнее, так что теперь я понимаю, насколько глупо было воевать за главенство. Вне всякого сомнения, вожак в нашей стае он. Я помогаю ему охотится, а он меня защищает и заботится больше, чем о себе. Странный человек, которого Кактус зовёт Смерть, иногда появляется у нас, а ещё заходит какое-то необычное рогатое существо, к которому вожак определённо расположен. Я уже почти никого здесь не боюсь, ведь он всегда рядом и всегда готов защитить. Нам хорошо вдвоём, и больше мне ничего не надо.

Эта ушастая морда тоже решила вести дневник. Мне просто было интересно на это посмотреть. Однако он справился, и даже когти на руке не сильно мешали. Мысли выражал связно, хоть и брал формулировки тех или иных понятий из моей головы. Хе-хе, его любимая еда с дверцы холодильника это, ясен пень, корма для кошек: "Вискас", "Фрискис" и "Феликс". Я всегда покупал по акции, вот какое-то количество и скопилось. Ну, хорошо, что продержался. Его гибель я бы точно не смог пережить. Кстати, некоторые местные животинки его теперь шарахаются, даже когда он ходит отдельно от меня. Это немного успокаивает, но я всё же сильно тревожусь и вполне могу впасть в истерику, если он не отзовётся. И не надо мне тут заливать, что, мол, мужчине истерики не к лицу. Когда у вас будет в опасности самое близкое и дорогое существо — неважно, человек или хомяк, — я посмотрю, сможете ли вы не истерить. А если сможете, значит, не настолько сильны ваши чувства. Хотя есть порода людей, которые, сохраняя каменные лица, весьма успешно истерят внутри. Степени истерик также разными бывают. И вообще, я где-то прочёл, что мужчины гораздо чувствительнее и эмоциональнее женщин и в гораздо большей степени подвержены стрессам. И единственное, что заставляет их держать боль в себе, это всеобщее убеждение, что он должен быть сильным, а чересчур яркое проявление чувств будет считаться чуть ли не неприличным.

Меня чужое мнение волнует мало, и я не раб разного рода условностей, а потому выражаю свои чувства и эмоции так, как считаю нужным. А кому это не нравится, пусть идут лесом.

Но что-то я отвлёкся. То, что я хочу написать, случилось спустя короткое время после того, как демон снял с меня швы.

Эта ушастая морда тоже решила вести дневник. Мне просто было интересно на это посмотреть. Однако он справился и даже когти на руке не сильно мешали. Мысли выражал связно, хоть и брал формулировки тех или иных понятий из моей головы. Хе-хе, его любимая еда с дверцы холодильника это, ясен пень, корма для кошек: Вискас, фрискис и Феликс. Я всегда покупал по акции, вот какое-то количество и скопилось. Ну, хорошо, что продержался. Его гибель я б точно не смог пережить. Кстати, некоторые местные животинки его теперь шарахаются даже когда он ходит отдельно от меня. Это немного успокаивает, но я всё же сильно тревожусь и вполне могу впасть в истерику если он не отзовётся. И не надо мне тут заливать, что, мол, мужчине истерики не к лицу. Когда у вас будет в опасности самое близкое и дорогое существо — неважно человек или хомяк — я посмотрю, сможете ли вы не истерить. А если сможете, значит не настолько сильны ваши чувства. Хотя есть порода людей, которые, сохраняя каменные лица, весьма успешно истерят внутри. Степени истерик также разными бывают. И вообще, я где-то прочёл, что мужчины гораздо чувствительнее и эмоциональнее женщин и в гораздо большей степени подвержены стрессам. И единственное, что заставляет их держать боль в себе, это всеобщее убеждение, что он должен быть сильным, а чересчур яркое проявление чувств будет считаться чуть ли не неприличным.

Меня чужое мнение волнует мало и я не раб разного рода условностей, а потому выражаю свои чувства и эмоции так, как считаю нужным. А кому это не нравится, пусть идут лесом.

Но что-то я отвлёкся. То, что я хочу написать, случилось спустя короткое время, после того, как демон снял с меня швы.

Мы с Кажаном всё-таки выбрались в то самое путешествие, которое я вынужден был прервать после его возвращения. На вторую ночь мы сидели у костра, когда вокруг в кустах и за деревьями стали раздаваться странные шорохи и звуки. Свет костра освещал пространство примерно на три метра вокруг. И вот к границе этого света стали выходить скелеты с пылающими зелёным светом глазницами.

— Убиться веником! — выругался я, не представляя, как можно бороться с этим явлением. Рука нащупала лежащую рядом палку, предназначавшуюся для поддержания огня, и я приготовился защищаться.

— Веником? Разве он сейчас используется как оружие? — спросил удивлённый голос, и в освещаемое костром пространство выступил высокий и худой — скорее, даже костлявый — мужчина, одетый во всё чёрное — прямо, как я, только фасон другой.

— Кто вы? — вопрос прозвучал несколько грубо, но я не сторонник всякого формализма и условностей и не вижу смысла полчаса говорить о погоде, прежде чем перейти к делу.

— Кощей Бессмертный! — торжественно ответили мне.

Я критически осмотрел собеседника, после чего вынес вердикт:

— Похож.

Кощей удивлённо вскинул брови.

— Я настолько известен, что у вас был образец для сравнения?

— Скорее образ. Взять хотя бы Пушкина: "Там царь Кощей над златом чахнет. Там русский дух, там Русью пахнет".

— Царь? Русью? — ещё больше удивился Его Темнейшество.

— Сказки про Кощея Бессмертного были распространены именно на Руси. И во всех он представлен неизменно отрицательным персонажем.

— Абсолютно во всех? — спросил Кощей, присаживаясь на корягу, которую притащили два скелета, по другую сторону костра.

— Во всех старых, — внёс уточнение я. — Лично мне известны по меньшей мере две современных книги, в которых Кощей Бессмертный описывается положительно. Уже не злобное неадекватное существо, а обычный тёмный маг, вокруг которого людская молва просто создала кучу сплетен.

— Ну хоть потомки у вас адекватные...

— Потомки? — усмехнулся я. — Современное поколение не верит ни в Кощея, ни в бабу Ягу, ни в каких-либо других сказочных персонажей. И я не верил, пока не оказался на этом острове. Единственная причина того, что я не тронулся умом, заключается в том, что я писатель, психолог, реалист, а также прочёл массу фэнтезийной литературы. Так называют современные сказки, — пояснил я на недоуменный взгляд собеседника. — И если бы вы сейчас появились там и объявили, что являетесь тем самым Кощеем, вам бы сочувственно покивали, а потом проводили до ближайшей психиатрической лечебницы, попутно обозвав её цитаделью Тёмного Властелина.

— Я на самом деле обычный тёмный маг, ну, может, чуть более тёмный, чем большинство других. Некромантия — одно из множества направлений, в которых я специализируюсь. И бессмертным я стал именно благодаря своим знаниям.

Я усмехнулся.

— А как же: игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце?

Теперь лыбился уже Кощей.

— А это я так над одним недалёким героем подшутил. Лезут и лезут со своими поединками. Исследованиями заниматься не дают. А он так на полном серьёзе спрашивал, где, мол, моя смерть упрятана. Ну я и выдал ему весь этот бред сивой кобылы. А он даже не усомнился. Попёрся этот дуб искать на острове посреди океана. Всю жизнь на это бесполезное занятие угробил.

— Да уж, бывают же такие дураки.

— А ты как думаешь, — хитро прищурился Кощей, — в чём секрет моего бессмертия?

— Ну-у, есть у меня одна версия. Но за её достоверность я не поручусь.

— А ты поведай. Если прав окажешься, открою тебе тайну великую.

— В общем, если маг достаточно силён и не связан разными условностями, если для исполнения задуманного ему нужны только желание, представление и воображение; если его магия становится неотъемлемой частью его самого, физическое тело перестаёт иметь первостепенное значение. Магия его становится практически материальной и может воссоздать практически любое тело из себя самой. Сознание от магии уже неотделимо, что гарантирует сохранение полноценного разума.

— Хм... Несколько сумбурно и слегка заумно сформулировано, но, в общем, всё верно, — Кощей с интересом смотрел на меня. — Что ж, ты заслужил награду. Знаешь ли ты, как попал на этот остров, прибежищем ставший для нелюди разной?

— Понятия не имею, — беспечно отозвался я.

— Шесть великих бессмертных находятся здесь. Скучно им, вот и забрасывают они сюда из разных миров обычных смертных, развлечения ради.

Я вспомнил Чарли, и моё лицо окаменело. Они, значит, развлекаются, а кому-то это стоит жизни. А Кощей, между тем, продолжал.

— И единственный шанс вернуться — найти одного из них.

Я со злостью взглянул на собеседника.

— Найти, значит! Может ещё на коленях ползать и ноги им целовать?! Не дождутся! Пусть закатают, пока не наступили! Нам с Кажаном и здесь хорошо. Я скорее сдохну, чем пойду на поклон к этим тварям!

Кощей как-то странно смотрел на меня.

— А ведь они слышат каждое твоё слово, юноша.

— Тем лучше, — оскалился я, — пусть знают, что я о них думаю.

— Уважаю. Немного встретишь сейчас людей, наделённых столь прямолинейной отвагой.

— Может, я и дурак, — махнул я рукой, — но некоторые вещи надо делать просто потому, что надо.

— А что ещё в ваших сказках пишут обо мне? — поинтересовался, между тем, Кощей.

— Ну-у, — призадумался я, — дворец, построенный либо из человеческих костей, либо из камня, но с частоколом, который украшают черепа.

Тот усмехнулся.

— Ну да, неплохой способ устрашения. Я же некромант. Очистить кости от всякой пакости не представляет труда.

— Так какая версия верна?

— Обе.

— Это как? — пришёл в недоумение я.

— Хочешь посмотреть?

— А можно? — подхватился я.

— Отчего же нельзя, — подмигнул мне Кощей, — мы интересным гостям завсегда рады.

Я засуетился.

— Ща, подожди, я только костёр потушу, а то мало ли. Ещё пожара не хватало.

Но Кощей, усмехнувшись, только махнул рукой и пламя сразу погасло, даже угли остыли.

— Ух ты! Класс!

Новый взмах рукой и перед нами развернулось окно портала. Часть скелетов сразу же прошагала туда. Кощей сделал приглашающий жест.

— Добро пожаловать в мой замок, юноша.

Мы шагнули в рамку портала и оставшиеся скелеты двинулись за нами. По другую сторону нас ждали всё те же скелеты. Став по обе стороны дороги, ведущей к замку, они образовали живой коридор. Хотя, наверное, слово "живой" здесь как раз неуместно. Да-а, я попал в сказку. Страшную. Частокол был. Метров так 6 в высоту. С черепами, да. Замок из камня с вкраплениями тут и там разных частей человеческого скелета. Сочетание того и другого вполне гармонично. Двери и окна из дерева. Мы вошли в замок и я задрал голову, пытаясь разглядеть потолок, что было проблематично. Освещение тут не ахти.

— Только не пугайся. У меня тут несколько семей летучих мышей обосновалось. Им удобней на потолке. — Смущённо предупредил меня Кощей Бессмертный.

— Я и не думаю пугаться. Летучие мыши очень симпатичные существа и летают красиво. Я вон даже кота так назвал.

— Кота? Но ты же его как-то иначе называл.

— Ага. Вот только слово Кажан белорусское. На русский переводится как Летучая Мышь. Фиг догадаешься, если языка не знаешь.

Кощей выпучил глаза, а потом не выдержал и заржал. Громко! А потолки, между прочим, высокие. И аккустика здесь — ого-го. Так что все вышепоименованные летучие мыши сорвались в бессистемный полёт по замку. Нам с Кажаном тоже стало весело. Да, да, именно НАМ. И сорвавшись с места, мы стали носиться по замку, то и дело прыгая то за одной, то за другой летуньей. На радостях я даже хвост себе отрастил. Ура! Наконец-то! Под конец мы, всё же, поймали одну, аккуратно придавив её лапой к каменному полу.

-Ка-а-ка-ая симпати-и-чная мы-ы-шка-а, — промурлыкал я.

Животное пискнуло от страха и мы с сожалением её отпустили. Кощей уже тихо стонал от смеха, сидя на полу и периодически вытирая, выступавшие из глаз, слёзы.

— Эй, Кощей, — всерьёз обеспокоился я, — ты чего на каменном полу расселся?! Простудишься же!

— У-у-у! — снова взвыл Кощей.

Я подождал, пока пройдёт очередной приступ.

— Харош меня смеши-ить, — наконец-то смог выдавить из себя великий и ужасный некромант.

Я обвил хвостом лапы и с готовностью кивнул. Однако, кажется, этот жест ещё больше рассмешил Кощея, который, не в силах больше сидеть прямо, повалился на пол. Я вздохнул и снова принял человеческий вид, подхватив котёныша на руки.

Отсмеявшись, Кощей пригласил меня отужинать с ним в главном зале. Для ужина было вообще-то поздновато, но кто ж откажется от халявной жратвы, тем более если это будут не змеи и крокодилы, составлявшие основную часть моего рациона. Нет, они, конечно, вкусные и питательные, но организм нуждается в разнообразии.

До главной залы мы прошагали через целый лабиринт коридоров. Всё, без хозяина точно дорогу назад не найду.

Стол уже был накрыт. Ум-м-м. Сколько вкусняшек! Картошечка, грибочки, мочёная капустка нескольких видов. Помидорчики, огурчики из той же оперы. У меня глаза загорелись. Пока шёл до стола, чуть слюной не захлебнулся. Кажан примостился на соседнем стуле и вопросительно мяукнул. Я, покосившись на него, озвучил просьбу вслух.

— Ры-ыбки-и не найдё-ётсся-я, ссве-е-женько-ой, лу-учше живо-ой.

Кощей поперхнулся, а Кажан согласно мяукнул. Он, конечно, не говорил, чего хочет, но я-то знаю его предпочтения.

— Найдётся, — просипел Кощей и щёлкнул пальцами. Через три минуты один из скелетов принёс небольшое ведёрко с плавающими в нём карасиками. Кот увлечённо занялся рыбалкой и обедом в одном флаконе, а мы приступили к трапезе. Рядом с моей тарелкой на столе лежало огромное количество столовых приборов, которые могли ввести в ступор любого чистопородного принца. Не особо заморачиваясь на этот счёт, я выбрал самую, на мой взгляд, удобную вилку и занялся едой. Кому хочется соблюдать этикет — на здоровье, а мы уж как-нибудь по-простому.

— И часто ты так разговариваешь? — нейтральным тоном поинтересовался Кощей.

— Поживи пятнадцать лет с одними котами в качестве собеседников, я посмотрю, как ты будешь говорить. Впрочем, для этого надо их любить. Без искреннего желания понять друг друга ничего не выйдет.

— То есть у тебя это давно?

— Угу, — глубокомысленно отозвался я, заедая картошку маринованными грибами. — Я, когда испытываю сильные положительные эмоции, часто перехожу на кошачий акцент.

— Погости у меня пару-тройку деньков. Я тебе тут всё покажу. Сам чего-нибудь интересного расскажешь. Я в вашем мире редко бываю. Особенно в последнее время. Маги там не особо популярны. Маскироваться всё труднее становится.

— Не вижу проблемы, — отозвался я, — выдай себя за толкиениста — и дело с концом.

— Это как? — заморгал Кощей.

— Просто делай вид, что играешь роль мага и хорошо вжился в образ. Сейчас это популярно. На таких внимания не обращают, и сумасшедшим тебя никто не сочтёт. Это что-то вроде игры. Каждый участник придумывает себе роль и строго придерживается созданного образа. Чаще всего изображают эльфов, гномов, магов, как тёмных, так и светлых. Собираются толпой, делятся на группы или отряды, устраивают сражения и другое в том же духе. Некоторые — настоящие фанаты этого дела. Но если близко сойдёшься с ними и найдёшь тех, кто до сих пор ждёт возвращения сказки, можешь смело говорить им, что ты Кощей, и рассказывать свою реальную историю. Эти тебя никогда не заложат и не предадут.

После ужина Кощей проводил меня в спальню. Кота пришлось нести на руках. Он так объелся, что походил скорее на беременную кошку и время от времени жалобно мяукал. Впрочем, я тоже недалеко от него ушёл. Спать хотелось неимоверно. Кровать была удобная и с балдахином тёмно-синего цвета. Всегда о таком мечтал. Кощей пожелал мне спокойной ночи и удалился. Я сгрузил кота на кровать, сел рядом и стянул кроссовки. После улёгся прямо поверх покрывала и, прижав к себе чёрный клубочек, уснул.

Среди ночи я резко проснулся от громкого шума. Подскочив и обернувшись на звук, увидел, как в комнату из стены вплывает прозрачное человекообразное существо, завывая дурным голосом и гремя вполне себе материальными цепями. Я разозлился. Не знаю, как вы, но я очень не люблю, когда меня будят ни с того ни с сего, в особенности, если я устал и хочу спать, да ещё без уважительной причины.

— Совсем офигел, придурок! Делать нечего?! Пшёл вон отсюда, пока я тебя на этих цепях не повесил!

— О, горе мне! — ещё громче взвыл призрак. — Я привязан к этому замку и к этому острову и вынужден существовать тут вечно! Нет никого, кто согласился бы освободить меня!

— Ах, освободи-ить, — опасно низким голосом протянул я, материализуя косу, — что ж, это как раз по моей части. Сейчас устрою.

И широко улыбнувшись, попёр на это прозрачное нечто. Существо вздрогнуло и отступило, враз прекратив завывать. Я продолжал наступать, поудобнее перехватывая косу. Чудик попробовал было сбежать, но я рванул вперёд и, ухватив его за обрывок цепи, дёрнул вниз, что заставило его рухнуть к моим ногам. Один взмах косой, и оно уже больше не трепыхается. Я отступил, наблюдая, как бесформенное нечто расплывается туманом и растворяется, навеки уходя в небытие. В этот момент в мою комнату и ворвался Кощей в чёрном халате, чёрном ночном колпаке и одном чёрном тапочке на левую ногу. Я приподнял брови. Ну и к чему было так спешить?

— Я почувствовал эманации Смерти, — с порога заявил Кощей и осёкся, уставившись на мою косу.

— Нефиг было мне спать мешать, — невозмутимо отозвался я. — Зачем ты вообще терпел здесь этого недомага?

— Ну, ко мне он соваться опасается, а обычных гостей у меня давно не было. Я как-то не подумал, что он может к тебе полезть. А часто ты так?.. Косой?

— Ну-у, — немного смутился я. — Вообще-то мы только к обречённым приходим. Просто я спросонья бываю очень злой, если мне спать не дают. Я ж его сразу послал, а этот придурок стал канючить, что он навечно привязан к этому острову и хочет освободиться. Ну я его и освободил, — я криво усмехнулся, поглаживая лезвие косы. — Ведь смерть — это истинная свобода, которую не отнимет никто и никогда.

— Э-э-э... Очень интересная философия, но давай об этом утром поговорим, когда ты выспишься, ладно?

— Конечно, — кивнул я, деактивируя косу. Кощей облегчённо выдохнул.

— Спокойной ночи, Кощеюшка, — пробормотал я, снова забираясь на кровать и обнимая Кажана, которому лень было просыпаться. Он только обхватил мою руку передними лапами, крепче прижимая к себе, и мы снова уснули.

Больше этой ночью нас никто не беспокоил.

За завтраком Кощей поинтересовался, как мне попала в руки коса Смерти и кого я имел в виду, говоря "мы".

— Как раз о Смерти и говорил. А коса — моя собственная. Она скопировалась с его косы, когда мы вместе на работу ходили. Я, как попал на этот остров, сразу решил обживаться. Жильё здесь обустроил, на охоту ходил, а потом узнал, что на памяти всё это время стоял блок. Когда он рухнул, меня и скрутило. Веришь ли? На полном серьёзе застрелиться хотел. Я вот теперь думаю, может, неспроста Смерть там именно в тот момент появился. Может, его ко мне коса позвала. В общем, в какой-то момент мне пришла в голову совершенно сумасшедшая идея. Наверное, я просто был в отчаянии. Вот и предложил Смерти стать его помощником в обмен на защиту Кажана.

— Но ведь тогда он бы предложил тебе косу, а это — смерть! На моей памяти ещё ни одному, коснувшемуся её, не удалось выжить.

Я улыбнулся.

— Твоя информация неточна. Не выживают лишь те, кто напрашивался в помощники, либо ученики — раз, не был готов исполнять свои обязанности — два. Сама по себе коса не опасна. Ты можешь спокойно к ней прикасаться без риска для своей жизни. Главное — не испытывать к этому предмету отвращения и других негативных чувств. Тем более, что, как я уже говорил, мы приходим только к безнадёжным, тем, кто не выживет при любом раскладе. Наш приход всего лишь помогает уйти быстро и безболезненно и не более того.

— То есть, те, к кому вы приходите, в любом случае умрут?

— Именно. Только более долго и мучительно.

— Неужели Смерть никого не убивает в обычном порядке, а не по работе?

— Ну почему же? Я лично видел, как он одним взглядом уничтожил целый рой каких-то кусачих насекомых, хотя я сильно сомневаюсь, что они стали бы вредить кому-то из присутствующих там, кроме, разве что, меня самого.

— Полагаю, есть ещё основания для умерщвления небезнадёжных, о которых тебе просто не сказали.

— Не исключено, — пожал я плечами. — Мы на эту тему пока что не говорили.

— И что ты будешь делать, если тебе прикажут убить совершенно здорового человека в самом расцвете сил?

— Подчинюсь. Что мне ещё остаётся? Я на это с самого начала подписывался. Смерть свою часть сделки честно выполняет. Кажан в безопасности, где бы ни находился. Так что я филонить не собираюсь.

— А если тебе прикажут убить меня? — Кощей не сводил с меня пристального взгляда.

— Значит, мне придётся это сделать. Могу лишь пообещать, что не стану нападать втихаря, а приду открыто.

— Спасибо и на том, — усмехнулся Кощей.

Я отхлебнул из бокала вина.

— Но мне почему-то кажется, что ты зря беспокоишься и подобный приказ мне вряд ли когда-то отдадут.

— Будем надеяться, — согласился Кощей, — что ж, если ты наелся, давай я тебе здесь всё покажу, как вчера обещал.

Я согласно наклонил голову, и мы встали из-за стола.

— Э-э-э... Кощей, — произнёс я, разглядывая конский скелет, обтянутый кожей, — а почему он белый?

— Он не белый! — возмутился Кощей и задумчиво добавил: — Скорее уж бежевый.

— Хорошо, бежевый, — покладисто согласился я, тем более, что лошадь действительно не была белоснежной. — но почему он бежевый?

— А каким он должен быть?

— Ну-у, чёрный тебе бы гораздо больше подошёл.

— Ты думаешь? — засомневался Кощей.

— Уверен. Как раз в тон к одежде. Да и смотрится как-то внушительнее. Кстати, где ты такую костлявую породу нашёл? Я и не знал, что такие существуют.

— Это не порода, — отмахнулся Кощей, — просто химера. Результат одного некромантского эксперимента. Подбор цвета тогда не являлся первостепенной задачей, ну а теперь, как видно, придётся озаботиться. Не могу же я себе позволить выглядеть менее внушительно, чем это вообще возможно, — усмехнулся Кощей. — Думаю, надо поработать над молекулярной структурой, отвечающей за окраску. Но это потом. Как насчёт того, чтобы посмотреть коллекцию драконьих яиц. Я собирал лишь те, что так и не вылупились. Ты не представляешь, насколько многообразны эти существа.

Кажан

Ну сколько можно говорить о драконьих яйцах?! Что в них интересного? Я бы ещё понял, если б их можно было есть. А может, какие-то можно? Дай-ка обнюхаю.

Ага, вот это, кажется, не протухшее. Как бы его незаметно заныкать. Лапой, лапой и в уголок. А теперь — за дверь и в какое-нибудь укромненькое местечко. Вот эта чёрная дырка в стене, думаю, подойдёт. А потом я за ним вернусь.

Вернуться получилось только после обеда. Камин, где я спрятал яйцо, похоже, кто-то топил. Зола всё ещё была тёплой. Ничего, вареные яйца — это тоже вкусно. Правда, сейчас есть не хотелось, а хотелось спать. Так что я разгрёб золу так, что был виден только округлый бок яйца, и завалился на нём спать. Вот так. Сперва посплю, а потом сразу пообедаю.

Кажан

Моё пробуждение сопровождалось весьма странными ощущениями, что подо мной что-то шевелится. Или кто-то. Я открыл один глаз. Раздался странный треск. Негромкий, но...

Я расширил глаза — он слышался из-под меня! Я подскочил с места и, выпрыгнув из камина, развернулся мордой к покрывшемуся трещинами яйцу. Вот тебе, Кажан! Хотел яичко посвежее? Получай! Вылупляющийся сейчас дракон — самое яркое доказательство тому, что яйцо не протухло. И тут яйцо раскололось, и из обломков скорлупы выбралось какое-то крылатое чудо-юдо и, открыв зубастую пасть, произнесло:

— Папа!

Этого мои слабые нервы не выдержали, и, громко мяукая, я помчался от этой твари прочь.

Кактус

Правильно говорят: будьте осторожны в своих желаниях — ну как они сбудутся?! Эта усатая морда таки стырила то самое загадочное яйцо дракона-кукушки, и теперь вот он, во всей своей красе передо мной, пытается надавить на жалость Кажана, которой тот отродясь не страдал. И ладно бы он это яйцо просто заныкал, так нет — он его ещё и высидеть умудрился. И результат, как говорится, на лицо, вернее, на морде этого самого дракона. Потому что, если чёрный окрас кожи ещё может быть его собственным, уши и усы у него однозначно кошачьи.

— Папа! — снова сказало это крылатое чудо.

А главный виновник переполоха вцепился в меня когтями всех четырёх лап — больно, между прочим — и даже не думает успокаивать обретённое дитятко.

— Кажик, лапа моя, ну что же ты не обнимешь своего сыночка? Смотри, как он тебя любит! — дракончик быстро-быстро закивал головой, мол, люблю, души не чаю и готов обниматься сутки напролёт.

Кажан сильнее вцепился в меня когтями — вот гад! — и попытался отчаянно помотать головой, мол, не мой ребёнок, самозванец и вообще я его первый раз вижу.

— Ну что же ты, Кажик, как можно отказываться от своей кровиночки?! Ты только посмотри — и усы и ушки — точь-в-точь как у тебя.

Кажан недоверчиво обернулся и стал разглядывать морду дракона. Тот замер на месте, раскрыв крылья, и пару раз шевельнул тонким, как у ската, хвостом.

— Видишь, как похож? Вылитый ты! — дракончик снова закивал.

"Да у него даже хвост голый!" — ментально взвыл свой последний аргумент Кажан.

— Ну он же не виноват, что ты его так мало высиживал. Полежал бы дольше, глядишь, и шерстью бы покрылся. И вообще, нечего вызывать у ребёнка комплекс неполноценности! Сам в любой момент можешь облысеть, что же мне тогда, и котом тебя не считать, что ли?

Кажется, этот обормот всё-таки почувствовал себя виноватым.

— Конечно, с собой мы его взять не можем, — дракончик опустил крылья, и из глаз его закапали слёзы. — Потому как не прокормим. Это он сейчас маленький, а потом как вымахает — мяса не напасёшься. Так что придётся оставить его здесь, Кощею на воспитание, — теперь уже активно кивал Кощей. Ещё бы! Первая попытка прихватизировать дракона едва не оставила его без пальцев. — И последнее, — добавил я, строго глядя на дракона, — Кажан тебе отец, следовательно, я — твой дед, то есть глава семьи... Э-э-э... Гнезда. И слушаться ты меня должен беспрекословно. Когда мы уйдём, учить тебя будет уважаемый Кощей Бессмертный, а мы с папой будем тебя, по мере возможности, навещать. Веди себя хорошо, чтобы мы могли тобой гордиться! — кажется, дракончик после моих слов слегка воспрянул духом.

— А теперь, морда усатая, быстро слезай с меня и иди общаться с сыном! — прошипел я сквозь зубы. — И только попробуй заставить его почувствовать себя ненужным! Живо огребёшь по месту возле хвоста. А о последствиях воровства чужих яиц я с тобой вечером поговорю!

Ну вот, отрастил хвост на свою голову. Теперь он постоянно мёрзнет. Зато шерсть тёплая, а на хвост можно и сесть, или лечь. Я теперь почти всё время в кошачьем облике. Потому как на острове начался ледниковый период. Сколько он будет длиться — не знаю, но в кошачьей шкурке однозначно теплее.

От Кощея Кажан уходил неохотно. Не хотел расставаться с драконом. Но пришлось. Гостеприимством злоупотреблять не стоит. Хорошего понемножку. Забавно было наблюдать, как кот учил дракона охотится. На земле, да. Пришлось вмешаться и объяснить внучку, что он в первую очередь дракон и его стихия — воздух. Он должен научиться использовать крылья. Учиться ловко передвигаться по земле тоже нужно — мало ли, вдруг крыло повредит, — но пользоваться своими естественными способностями он обязан уметь в совершенстве. Крылатик проникся.

А через пару дней мы покинули Кощея, уйдя тем же путём, на то же место, с которого уходили. Вот только тогда мы и узрели изменения погоды. Думаете, я преувеличиваю, называя ледниковым периодом обычный гололёд? Тогда что вы скажете о насквозь промёрзших, почти стеклянных, деревьях? Описание чего-то подобного я только в сказке Шварца читал. "Два брата", кажется. Уж не знаю, кто так поиздевался над бедными растениями, но я им сочувствовал. Помочь, правда, ничем не мог — самому надо было выживать. В общем, чем тупо замёрзнуть, неведомым наблюдателям на радость, я предпочёл стать котом. Охотится, по счастью, новые обстоятельства не мешали. Жалко только, что наш поход снова пришлось отложить до лучших времён. Ну ничего, надеюсь, живём не последние дни — успеем ещё исследовать этот остров вдоль и поперёк.

Недели через полторы погода начала меняться к лучшему, и я с упрямством носорога снова отправился в поход. Шёл уже знакомой дорогой и даже ночевал на прежних местах. Когда же на последней знакомой стоянке из портала вывалился Кощей, я начал нервно хихикать. Ну в самом-то деле, мне дадут, наконец, поход закончить или так и будут всё время отвлекать? Кощей попросил отпустить с ним на несколько дней Кажана, а то, мол, дракончик в депрессии и он уже не знает, как поднять ему настроение. Обещал вернуть в целости и сохранности. Кот не возражал.

Я же наутро продолжил путь в прежнем направлении, стараясь соблюдать осторожность, а то местность незнакомая — мало ли что. Как оказалось, мои опасения имели под собой основания, но меры предосторожности не помогли. Неожиданно я оказался окружён группой людей, вооружённых разного рода мечами и другими видами холодного оружия, а также арбалетами. Но даже будь они безоружными, у меня не было шансов противостоять даже одному из них. Скорость, с которой они двигались, позволяла предположить, что человеческой внешностью обманываться не стоит. Мне связали руки, и один из них подошёл вплотную. Левой рукой он сжал моё правое плечо, а правой ухватил за волосы. Во рту блеснули клыки, и я стал вырываться. Конечно, это было бессмысленно — он ведь был намного сильнее, но смириться с происходящим я не мог и продолжал отчаянно сопротивляться. Вампир вонзил клыки мне в шею, и я почувствовал сильную боль, которая увеличивалась с каждой секундой. Однако я продолжал вырываться, даже когда почувствовал сильную слабость. Тем не менее умереть мне не позволили. Когда вампир меня отпустил, я осел на землю, выдохнув только:

— Чтоб ты сдох, кровосос!

И тут же получил удар по лицу от разъярённого вампира.

— Не смей меня оскорблять, тварь!

— Докажите, что сказанное неправда, и я извинюсь.

— Мы не употребляем кровь, человек, — прошипел вампир, склонившись надо мной. — Наша пища — жизненная сила.

Я попытался встать и, хоть меня не слабо качало, прямо взглянул в лицо вампиру и произнёс:

— Прошу прощения. Если бы вы сообщили мне это сразу, я не стал бы сопротивляться.

Вампир с интересом взглянул на меня, но в глазах его мелькнуло презрение. Всё ясно — счёл трусом, а извинения воспринимает как признак слабости. Придётся обломать ему малину. Насмешливо улыбнувшись, произнёс:

— Кровососом и кровопийцей, так и быть, называть не буду. Но против клыкастика, надеюсь, вы не будете возражать. Клыки-то у вас есть.

Я видел, что вампир в бешенстве, но усмехаться не перестал. Это дорого мне стоило, но я не сожалел и не раскаивался. Когда вампир снова впился клыками, на этот раз в левое плечо, боль была в десятки раз сильнее. Полагаю, её наличие и степень величины целиком и полностью зависели от желания кусающего. Когда ноги отказались держать, упасть мне не дали. Когда же мой мучитель, наконец, меня отпустил, то, глядя сверху вниз, сказал, что теперь я принадлежу ему и, питаясь, он будет делать это наиболее болезненными для меня способами. Это было последнее, что я услышал, прежде чем моё сознание поплыло и я отключился.

Когда я пришёл в сознание, чувствовал себя намного лучше. Слабость отступила, и я, приложив небольшое усилие, сел. Голова слегка кружилась, и я ждал, пока всё придёт в норму.

— Рад, что ты, наконец, очнулся, человек. Нам пора двигаться дальше.

Я осмотрелся. Мы были на том же месте, и мои брови удивлённо поползли вверх.

— Вы что, всё это время ждали, пока я приду в себя?!

— Не думаешь же ты, что мы станем таскать тебя на себе.

— Действительно, — согласился я. — Было бы глупо рассчитывать на такое. Но ведь можно было привести меня в чувство. Водой там облить или под рёбра ткнуть.

— А смысл? Идти самостоятельно после наказания ты бы всё равно не смог.

Я усмехнулся и, стараясь не делать резких движений, поднялся на ноги.

— Выходит, чтобы устроить незапланированный привал, мне достаточно тебя разозлить.

Вампир тоже усмехнулся и одним слитным движением приблизился ко мне.

— Ты не сможешь долго этим пользоваться, человек. Наши наказания весьма болезненны и разнообразны. Не сомневаюсь, что очень скоро сделаю тебя более послушным.

— Ты думаешь? — задумчиво протянул я. — Ну что ж, жизнь покажет. Что загадывать наперёд? Куда идти?

Вампир достал длинный кусок верёвки и привязал один её конец к моим рукам, а другой к своему поясу.

— Советую не отставать, иначе на следующем привале отдыхать будешь стоя, привязанным к дереву в самом неудобном положении.

— Да, клыкастик, умеешь ты подбодрить, — невесело усмехнулся я.

Он внимательно посмотрел на меня, но не усмотрев в моих словах намерения оскорбить, развернулся и двинулся в путь. Остальные вампиры тут же к нему присоединились. Я, шатаясь, побрёл следом.

Привязывать меня к дереву не стали, хоть я и упал несколько раз по дороге, натягивая верёвку. Взгляды, которые кидал на меня в эти моменты главный вампир, яснее ясного говорили, что я заслужил самое жестокое наказание из возможных.

Вместо дерева он поставил меня на колени посреди поляны и разрешил своим людям сделать по глотку. О, им совсем не обязательно было меня кусать. Достаточно было коснуться открытого участка кожи. И боль они могли вызвать в любой части тела по своему желанию. Справедливости ради, должен отметить, что причинить её стремились далеко не все. Когда процедура закончилась, я сделал ещё одно открытие. Они вполне могли ограничиваться и обычной едой. Энергия жизни требовалась при серьёзных ранениях, сильной усталости и истощении. Хотя, конечно, она для них имела особый вкус и рассматривалась как желанное лакомство. Питаться только силами людей было вовсе не обязательно. С таким же успехом они могли пить и друг друга. Наиболее сильный вампир, которого невозможно было пить без его на то согласия, автоматически признавался лидером. Его авторитет был непоколебим. Самоконтроль такого вампира оставался на высоте даже при самой сильной жажде.

В общем, усадив меня у костра, большая часть вампиров рассредоточилась по периметру. Вожак и ещё пара воинов остались со мной у костра. Я не стал просить, чтобы меня развязали. Вот ещё! Если считают, что при всех своих возможностях не в состоянии справиться с одним безоружным дистрофиком... В общем, вы поняли мою мыслю. Будем считать это признаком уважения и гордиться оказанной честью. Не всякому пленнику такие почести оказывают.

Когда уже основательно стемнело, стали понятны причины действий вампиров. На лагерь напали какие-то чудики, которых я не берусь описать. По крайней мере, пока. Настроены они были весьма агрессивно, и, честно признаюсь, будь я здесь один, эту ночь мне вряд ли удалось бы пережить. Вампиры сражались хорошо и красиво, но и твари оказались опасными бойцами. На моих глазах одного из воинов располосовали когтями чуть ли не до состояния фарша, а потом его противник, перешагнув через упавшее тело, в три прыжка оказался у костра. Я увидел занесённую когтистую лапу и понял, что сейчас разделю участь вампира. Однако когда лапа была в миллиметре от моего лица, три меча синхронно разрубили чудище на несколько неравных частей. Разрубленная туша рухнула в костёр, а я порадовался, что не на меня. Вампиры продолжали сражаться, а я сидел на прежнем месте, остро сожалея, что не могу отодвинуться от костра, из которого весьма неприятно несло горелым мясом и паленой шерстью.

Примерно через час нападающие отступили, и большая часть вампиров стянулась к центру поляны, где лежал основательно нашинкованный, но всё ещё живой вампир. Вожак заставил меня подняться и, притащив к пострадавшему, поставил перед ним на колени.

Как ни странно, но именно он попросил меня развязать. и его просьбу тут же исполнили. А я понял, что они с моим самопровозглашённым хозяином близкие друзья. Я протянул ему руку, понимая, что, чтобы залечить такие повреждения, энергии нужно много. Он ухватился за неё, и я почувствовал резкий отток и практически мгновенную слабость. Картинка перед глазами поплыла, в ушах зашумело, но прежде, чем я успел потерять сознание, вампир остановился.

— Он нам ещё пригодится, — тихо пояснил он причину своего поступка вожаку.

Последнему это не понравилось, и он стал убеждать друга, что тот обязан меня допить. Раненый не соглашался.

— Если вы дадите мне немного еды, я восстановлюсь быстрее и через пару часов вы сможете повторить, — предложил я.

Они разом замолчали и уставились на меня.

— Я почти сутки ничего не ел, — спокойно пояснил я. — При моём дистрофичном телосложении это не намного более долгий способ казни, чем тот, что вы обсуждаете сейчас.

Есть мне принесли практически сразу. Чашке бульона я обрадовался как родной. Тушёную капусту с морковью и помидорами тоже уплетал с удовольствием. И даже почти наелся. От усталости клонило в сон, но я держался. Вампиры с интересом наблюдали за мной. Когда я поел, вожак сел напротив меня и спросил:

— Почему ты не защищался?

— Когда? — чуть было не поперхнулся я.

— Когда ашкорт напал на тебя. Ты даже не шевельнулся.

— Со связанными руками? Каким образом?

— Ты даже не пытался, — гнул свою линию вампир.

Я вздохнул.

— Клыкастик, я — реалист и прекрасно осознаю пределы своих возможностей. Ты всерьёз полагаешь, что у меня были хоть какие-то шансы против существа, меньше чем за минуту нашинковавшего одного из ваших лучших воинов?

— Поэтому ты сдался?

— А ради чего мне было оказывать сопротивление? — усмехнулся я. — Своя жизнь никогда не была для меня чем-то ценным, в отличие от чувства собственного достоинства. И становиться для вас посмешищем, пытаясь уйти от неизбежного, у меня нет ни малейшего желания. Ты не думай, клыкастик, я вполне себе способен ввязаться в изначально безнадёжный бой, но только ради того, кто для меня действительно важен. Я бы сделал это ради Кажана, но никак не для себя.

— Кто такой Кажан?

— Неважно. Вы собирались исцелить своего друга. Может, этим и займёмся?

— Не терпится умереть, человек?

— Как сказал герой одного кинофильма: "Ожидание смерти хуже самой смерти".

— А при каких обстоятельствах он это сказал?

— Его захватили в плен и собирались пытать и убить, но решили отложить это дело до восхода, а ему позволили вернуться к друзьям, чтоб попрощаться, взяв слово, что он вернётся на рассвете.

— И он сдержал своё слово?

— Он всегда держал своё слово. Вот только он успел послать за помощью одного из друзей, сказав, что постарается продержаться подольше. Поэтому вернувшись, первым делом спросил, может ли попытаться бежать.

— И что ему ответили?

— Что этим он окажет им честь.

— И что, сбежал?

— Не-а, но они гонялись за ним до самого вечера и в итоге пытки отложили до следующей зари. Так что время он нехило потянул, — весело ответил я.

— А если мы предложим тебе побег, согласишься?

Я покачал головой.

— Почему?

— Я не спортсмен. Будь вы даже обычными людьми, шансы сбежать были бы весьма невелики. А при вашей скорости это и вовсе безнадёжное дело. Вот я и не заморачиваюсь. Тем более, не повстречай я вас, вероятнее всего, был бы уже трупом.

Вампир удивлённо поднял брови, взглядом требуя пояснений.

— Я ведь шёл тем же самым маршрутом и если бы повстречал этих зверюг, будучи один...

Вожак покивал, соглашаясь с таким объяснением.

— Так вы пить меня будете? — с усмешкой спросил я его. — Или уже передумали?

Я весь трясся от напряжения и едва сдерживался, чтобы не застонать от боли. Раненый вампир медленно тянул мои силы, а у меня было ощущение, что меня пытаются выпить через узкую соломку. Боль нарастала, и всё моё тело начало сотрясаться в конвульсиях. Вампир смотрел на меня печальным взглядом, и мне казалось, что он извиняется.

— Хватит, — сказал он наконец и отпустил мне руку.

— Ты уверен, Раитссах? — спросил вожак.

— Да, — кивнул тот. — К утру буду в норме.

— Ладно, тогда отдыхай.

Он отошёл от нас, а я услышал тихий голос над головой.

— Извини, я не мог сделать это безболезненно, сохранив тебе жизнь.

— Ничего, я не в обиде.

— Этот Кажан, он тебе родственник?

— Нет, но у меня нет существа ближе его.

Вампир кивнул, принимая ответ.

— А зачем ты шёл в наши земли?

— Просто хотел знать, что находится в этой стороне. Я планировал постепенно исследовать весь остров. Мне же здесь теперь жить.

— Как давно ты на этом острове?

— Где-то в районе месяца. Я календарь не веду.

— Ты не планируешь вернуться домой?

— Нет. Кажан здесь, со мной, а больше мне никто не нужен.

— И где он сейчас?

— Его один наш общий друг пригласил к себе погостить ненадолго.

— Друг? И где он живёт?

— В замке.

— Как его зовут?

— Кощей Бессмертный.

Вампир отшатнулся и смотрел на меня страшно удивлёнными глазами.

— Позволь поинтересоваться, а ещё какие-нибудь близкие знакомые на этом острове у тебя есть? — сиплым голосом осведомился он.

— Ага. Один знакомый демон, а ещё мой начальник и учитель. А, да, ещё тот эксцентричный маг, что с моей помощью хотел возродиться.

Магом вампир заинтересовался сразу, и пришлось рассказывать ему всю историю, начиная с тумана и заканчивая заключённой сделкой. Личность учителя я старался обходить, насколько это было возможно. В итоге мы проговорили почти до утра, так что когда наконец легли, я заснул как убитый.

Мы продолжили путь, но отношение ко мне вампиров как-то незаметно изменилось. Не знаю, с чем это было связано, но смотрели они с большим уважением. Хотя я продолжал вести себя по-прежнему, время от времени доставая своими фразами вожака, который продолжал меня наказывать, правда, уже стремясь не лишить сил, а причинить боль. Весь ритуал обычно сводился к тому, что он дожидался от меня первого мучительного стона и почти сразу отпускал. Не всегда после этого у меня хватало духу сказать что-нибудь ещё. Он же, ухмыльнувшись, шёл дальше.

Ночью часто нападали прежние чудики, почему-то вызывавшие стойкую ассоциацию со сказкой Аленький цветочек. Вот только я сильно сомневался, что они станут превращаться в царевичей. Когда я однажды поделился этой мыслью с Раитссахом, он долго ржал. В результате сказка про аленький цветочек разлетелась среди вампиров. Чувство юмора, как оказалось, у них было на высоте. Так что теперь часто можно было услышать, как тот или иной вампир называет чудовищ то царевичем, то цветочком.

Время от времени кто-то из вампиров получал серьёзные повреждения в ночных боях. Тогда я снова играл роль батарейки. Кормили меня теперь исправно, так что сил, как правило , хватало. Однако с учётом того, что теперь вампиры не желали меня убивать, проходило это каждый раз весьма болезненно. Я уже начал понемногу скучать по Кажану и нашему дому, но отказываться от своего намерения исследовать окрестности не спешил. Когда ещё такой случай подвернётся. Да и охрана была на высоте. Так что жаловаться было глупо, и я принимал происходящее, как большую удачу. Скоро мы должны были прийти в поселение вампиров, и мне было интересно на него взглянуть. Знал бы я, чем это кончится.

Я остановился рядом с ручьём, в бешенстве впиваясь ногтями в ладони.

— Что с тобой происходит, человек? — услышал я за спиной голос вожака и обернулся.

— Отпусти меня, Шахир или убей. Меня одинаково устроят оба варианта. Я не собираюсь терпеть унижения от ваших женщин.

— Они всего лишь хотят...

— Они всего лишь озабоченные пустышки! Я не позволю использовать себя, как вещь! Отпусти меня или убей!

— Если ты уйдёшь, любая из них легко догонит тебя, после чего объявит своей законной добычей и будет пользоваться, ни с кем не делясь.

— Значит, убей!

— Нет.

— Тогда я сделаю это сам, — спокойно сообщил я, глядя ему в глаза. — Поверь, я найду способ. Ты не сможешь заставить меня жить против моей воли. Боюсь, даже с высоты прожитых лет ты не в состоянии понять, на что может быть способен отчаявшийся человек.

Вампир грустно вздохнул.

— Что ты хочешь в качестве компенсации?

Я отшатнулся.

— Что?!

— Ты не понял. Я собираюсь отпустить тебя и хочу хоть как-то компенсировать причинённые неудобства. Чего ты хочешь?

— А как же те, что бросятся в погоню?

— Я дам тебе несколько воинов в сопровождение. Они проводят до безопасных мест.

Я изумлённо посмотрел на него.

— Не слишком ли много чести для обычного пленника?

— Ты давно перестал им быть, — улыбнулся Шахир. — Так чего ты хочешь?

— Как насчёт пары котелков? — деловито осведомился я.

У вампира удивлённо расширились глаза.

— Котелков? — сдавленно переспросил он.

— Ты не представляешь, как я о них мечтал с того самого момента, как оказался здесь. — проникновенно поведал ему я.

Шахир смеялся до слёз, но просьбу удовлетворил. Даже позволил выбирать самому, ещё и черпак сунул в придачу. Думаю, эта шутка ещё долго будет популярна в среде клыкастиков.

Картина маслом: посреди поселения вампиров открывается портал, из которого строем выходят скелеты, а следом за ними вываливается Кощей с моим котом на руках. Вампиры сразу приготовились к обороне, а мы с Кажаном, не сговариваясь, рванули навстречу друг другу.

— Лапа моя, мякенький, — приговаривал я, тиская своего котика, — пополнел-то как, моя пышечка!

Я рассматривал его на вытянутых вверх руках.

— Мяу, — ответили мне.

— Ты ж моя радость! — умилился я и прижал это чудо к груди.

За радостью от встречи я как-то не заметил ещё одно действующее лицо, сидевшее на правом плече Кощея.

— Дедушка, — обиженно позвал дракончик, и это окончательно добило вампиров.

— А-а, здравствуй, внучок! — радушно улыбнулся ему я. — Рад тебя видеть. Надеюсь, ты хорошо себя ведёшь и у уважаемого Кощея нет к тебе нареканий?

Дракончик активно закивал, а Кощей снизошёл до похвалы.

— Он ведёт себя более чем достойно.

— Рад этому, — степенно кивнул я, краем глаза наблюдая за впавшими в ступор вампирами. Кощей же и вовсе демонстративно их не замечал.

— Что ж, Кажана я вернул в целости и сохранности, как и обещал. Так что позвольте откланяться. Обещаю информировать обо всех его успехах.

— Благодарю вас, — официальным тоном произнёс я. — Кажан будет счастлив услышать об успехах своего сына.

У вампиров были такие лица, что впору было начать их жалеть. Ещё раз раскланявшись, Кощей с драконом вернулись в портал. Скелеты прошагали вслед за ним. После чего портал схлопнулся.

Над селением повисла оглушающая тишина, которую нарушил вопрос вожака, заданный напряжённым тоном:

— Ты знаком с Кощеем?

— Раитссах? — вопросительно произнёс я.

— Я им ничего не рассказывал, — пояснил мне тот.

У Шахира потемнело лицо. Кажется, кто-то заработал наказание за излишнюю скрытность. Я оказался прав. Вожак быстро переместился к своему другу и заместителю и ухватил за запястье. Впервые мне довелось наблюдать, как вампир пьёт вампира. Раитссах мучительно застонал и осел на землю. Через две минуты Шахир его отпустил и, не оборачиваясь, пошёл прочь. Похоже, друзьям предстояли объяснения.

В обратный путь мы с пятёркой вампиров, возглавляемых Раитссахом, двинулись другой дорогой. И на первом же привале ночью к нам явился мой непосредственный начальник. Я встал, приветствуя его, а вампиры замерли, не зная, как реагировать на такое.

— Рад приветствовать, тебя, ученик, — совсем нерадостно произнёс он. — У меня к тебе поручение.

— Я вас внимательно слушаю, — склонил голову я.

— Я рассказывал тебе об особенностях нашей профессии, но не уточнил некоторые детали.

— Я это подозревал.

— Помимо всего прочего, мы считаемся ещё вершителями равновесия.

— Вершителями?

— Именно. Мы исполняем приговоры и совершаем действия, так или иначе способствующие восстановлению равновесия. Или же поддерживающие его на прежнем уровне. Сейчас как раз такой случай.

— И что же я должен сделать?

— На острове появилась новая девушка. И у неё серьёзные проблемы с восприятием действительности. Всю информацию ты получишь через косу, пока будешь перемещаться. Я верю в тебя, ученик.

Я вздохнул и позвал косу.

Переместился я в пещеру при полном параде. Напротив меня рядом с кромкой то ли озера, то ли ручья застыла перепуганная девчонка.

— Успокойся, — миролюбиво произнёс я, — я лишь на пару слов. Понимаю, что привыкнув полагаться на магию, ты почитаешь своё положение безнадёжным. Но я тоже был на твоём месте. И меня вырвали из привычного мира и забросили на этот остров с одним рюкзаком. А ведь в моём мире совсем нет магии, и я родился самым обычным человеком. Представь себе моё положение: образование минимальное, воинских навыков никаких, физических сил — кот наплакал. И ведь я здесь такой не один. Именно из моего мира в основном и забрасывают сюда. И большинство прекрасно выживает довольно долгое время. Знаешь почему? Потому, что мы привыкли рассчитывать только на себя, не ожидая чудес. Ты сейчас уязвима лишь в силу собственного восприятия окружающего. Местные чудики чувствуют твой страх и неуверенность в себе, и это притягивает их. Ты сама себе роешь могилу своим отношением к происходящему. А мне не хочется приходить к тебе уже официально, — я многозначительно качнул косой. — Мой тебе совет — прими происходящее как данность. Не жалей себя и не оглядывайся на прошлое. Здесь ты обычный человек, и чем быстрее ты свыкнешься с этой мыслью и начнёшь вести себя соответственно, тем лучше для тебя. И ещё одно — не все демоны, которых ты так боишься, однозначно агрессивные твари. Конечно, они существа практичные, что вполне нормально для тёмных, но уж точно не бесчувственные монстры. Просто прими это к сведению. Надеюсь, эта информация поможет, а мне пора. Меня там вампиры заждались, — печально вздохнул, — наверняка устроят допрос, почему я не сказал, что являюсь помощником Смерти.

Кивнув на прощание, я переместился обратно на поляну.

Когда я снова переместился, вампиры, и особенно Раитссах, смотрели укоризненно.

— Обиделся? — деловито спросил я у него.

— Твои тайны — это твои тайны, — отвернулся он.

— Значит, обиделся, — констатировал я. — Ну и что бы изменилось, если бы ты знал?

— Мы бы относились к тебе...

— По-другому, — закончил я за него. — С чего ты решил, что мне это нужно? Я предпочитаю быть самим собой, а не ссылаться на разных покровителей.

Раитссах вздохнул.

— Ладно, я твою точку зрения понял. Тебя нужно дальше сопровождать?

Я взглянул на Смерть.

— Думаю, в этом нет необходимости. Я сам провожу своего ученика.

Вампиры откланялись и исчезли между деревьев. Раитссах пожал мне руку.

— Надеюсь, мы ещё встретимся.

— Буду рад снова тебя видеть, — спокойно ответил я ему.

Тот кивнул и также исчез.

— Нам нужно снова навестить Кощея, ученик. У него есть новости, которые он не хотел озвучивать при вампирах. Думаю, они тебя обрадуют.

Мы переместились в какое-то помещение, которое сильно смахивало на лабораторию. Вернее, именно так, в моём представлении, должна была выглядеть лаборатория мага.

Кощей нам обрадовался. Вернее, мне. Смерть сразу присел в уголке, чтобы не мешать.

На столе, рядом с которым стоял Кощей, лежало чьё-то тело. Я подошёл ближе, и с губ сорвался изумлённый вскрик:

— Чарли?!

— Ты с ней знаком? — живо откликнулся Кощей.

Я лишь молча кивнул.

— Это даже к лучшему, поскольку теперь я уверен, что мой эксперимент завершится успешно.

— В чём суть эксперимента? Надеюсь, ты не собираешься сделать из неё кадавра? Я ничуть не сомневаюсь, что ты сделаешь его куда более качественно, чем доктор Франкенштейн, но всё же не хотелось бы для неё такой участи.

— Рад слышать, что ты столь высокого мнения о моих способностях, — усмехнулся Кощей. — Нет, не беспокойся, эта область некромантии меня совершенно не прельщает. Я действительно могу делать качественных кадавров, но не имею желания этим заниматься. Я не одну сотню лет шёл к этой цели и наконец-то вывел формулу воскрешения.

— Значит, она будет жить?

— Будет, — кивнул Кощей. — Осталось совсем немного.

— Но ведь прошло столько времени. Её тело...

— Было серьёзно разрушено, да. А мёртвая вода на что?

— У тебя есть мёртвая вода?

— Здесь на острове целое озеро с живой и мёртвой водой.

— Значит, наши сказки не врали? Побрызгал тело мёртвой и живой водой, и оно ожило?

— Скорее, превратилось в весьма качественное умертвие. В ваших сказках всё сильно упростили. Я столетия действующую формулу выводил. Живая вода, к твоему сведению, помогает только живым. А мёртвая служит для восстановления мёртвых тканей, не оживляя их. Искупайся ты в такой водичке, и тебе придёт конец.

— Понятно. И когда она полностью оживёт?

— Приблизительно через сутки.

— И что ты сделаешь с ней потом?

— Верну туда, откуда взял. Мне с бессмертными ссориться недосуг.

— А записку от меня ты ей оставить можешь?

— Почему бы и нет. Пиши.

Оторвав кусок листа из молитвенника — блокнота было тупо жалко, — написал на нём: "Рад, что у тебя снова всё хорошо. Кактус", и отдал бумагу Кощею.

Погостив у Кощея ещё пару деньков, мы со Смертью переместились к дереву, которое я уже давно стал называть домом.

— Пришло время серьёзно поговорить, ученик.

— Неужели мне откроют все умалчиваемые тайны?! — пошутил я, и меня тут же скрутило от боли.

Смерть спокойно смотрел на меня.

— Я имею полное право наказывать тебя, ученик.

— Нисколько в этом не сомневался, — выдохнул я, и боль отступила.

С облегчением разогнувшись, я выжидающе посмотрел на Смерть.

— Мне бы не хотелось устанавливать в наших отношениях иерархию, — задумчиво произнёс он.

— Думаешь, это решит проблему? — удивлённо спросил я. — Смерть, давай рассуждать логически. Я такой, какой есть. Меняться не собираюсь. Моё служение принадлежит тебе — я от своих слов не отказываюсь. Что бы ты ни приказал, я это сделаю. Мне всё равно, как для этого придётся себя ломать и через что переступить. Если моя манера общения тебя не устраивает, ты, конечно, вправе меня наказать, но это не заставит меня измениться.

— Наказания могут быть разными, — бросил Смерть. — к примеру, таким...

Мою правую руку обожгло. С каждой секундой боль увеличивалась, создавалось ощущение, что она вот вот начнёт плавиться.

— Для того, чтобы боль прекратилась, тебе нужно опуститься передо мной на колени.

— Я не понимаю, — помертвевшими губами произнёс я.

— Чего ты не понимаешь, ученик? — невозмутимо произнёс Смерть.

— Не понимаю, зачем такие сложности, когда вам достаточно просто приказать.

Смерть сморгнул.

— Приказать?

Я сглотнул пересохшим горлом и, глядя в лицо Смерти, произнёс:

— Если вы хотите, чтобы я стал перед вами на колени, вам достаточно мне это приказать, — пояснил я и прикрыл веки. Боль всё усиливалась, и говорить было трудно, но я всё же продолжил: — Вам достаточно приказать... Если же вы этого не делаете, я автоматически буду воспринимать происходящее, как ваше желание продлить наказание. Каким бы жестоким оно ни было, я его приму, так как вы верно подметили, что имеете полное право так поступать.

От напряжения у меня уже дрожали руки, да и сам я покачивался, с трудом сохраняя вертикальное положение. Некоторое время Смерть молча рассматривал меня, а потом бесстрастно произнёс:

— Я приказываю тебе стать передо мной на колени.

Я молча опустился, выполняя его приказание, и боль начала отступать. В этот момент на нас налетел странный вихрь, пахнувший прохладой. Прямо как в той детской песенке: "А воздух жжёт и колется, и пахнет, как арбуз". Нет, сам вихрь был не особо холодным, но вот запах был именно таким, зимним. И от этого мне немного полегчало, хоть я и качался в этом вихре, как былинка на ветру. А вот Смерть, в отличие от меня, стоял незыблемой скалой. Вихрь исчез почти так же внезапно, как появился. Остались только я и мой начальник.

Смерть вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты правильно понял мои мотивы, ученик.

— Я их понимаю, — отозвался я, — сейчас мы вроде как одни, и вы можете себе позволить расслабиться и отбросить условности, но там, во внешнем мире, мы часто будем на виду, и моя манера общения может ударить по вашей репутации, если вы оставите моё поведение без внимания. Следовательно, вы просто обязаны реагировать соответственно во всех таких случаях. Я ничего не имею против. Это малая плата за возможность оставаться самим собой. Я готов платить эту цену.

— Что ж, — снова вздохнул Смерть, — значит, вернёмся к предмету нашего разговора. До сих пор я щадил тебя, ученик, давая возможность освоиться и не нагружая чрезмерно должностными обязанностями. Теперь же ты узнаешь в полной мере, что значит быть вершителем равновесия. Ты можешь и дальше считать этот остров своим домом, но появляться здесь будешь редко. Всю дальнейшую информацию о своих обязанностях получишь от косы. Даю тебе ещё два дня отдыха. После времени у тебя будет мало.

С этими словами Смерть исчез, и только после этого я позволил себе подняться. Всё-таки хорошо быть психологом. Я за это время достаточно изучил Смерть, чтобы подозревать его в беспричинной тирании. Что ж, пойду изучать информацию от косы.

* * *

Бесцельно прогуливаясь неподалёку от своего дерева, я услышал в кустах странные звуки и, поспешив в том направлении, обнаружил склонившуюся над водой озера низкорослую лошадь чёрной масти. По размеру озеро скорее ассоциировалось с большой лужей. Я подошёл ближе к животному и с удивлением обнаружил, что это не лошадь, а единорог. Из глаз его в тёмные воды озера падали крупные слёзы.

— Тебя кто-то обидел? — спросил я, подходя вплотную.

Единорог обернулся и посмотрел на меня своими печальными глазами. На меня тут же потоком полилась информация.

— Что?! — я аж подскочил от возмущения и негодования, — Да как они посмели сказать тебе подобную гадость?! Не слушай их! Это всё неправда!

— ...

— Конечно, уверен! Глупость какая! Твой чёрный цвет никак не связан с чертами характера. Я убеждён, что ты очень нежное и ранимое существо.

— ...

— Да, именно так. А то, как они поступили с тобой, заставляет меня предполагать, что сами они не такие светлые, как пытаются показать. Забудь о них. Не стоят они твоих переживаний. Хочешь, вместе будем жить? Ты мне очень нравишься, да и цвет мой любимый. Вместе мы будем очень органично смотреться.

Зашедший за мной спустя сутки Смерть сказал, что при полном параде, верхом на чёрном единороге и с чёрным котом в руках, я действительно смотрюсь незабываемо. И был совсем не против присутствия волшебного коняшки, когда перемещал нас в другие миры.

Что ж, прощай, остров! Я теперь не часто буду тебя навещать.