Ворон и Лисица (гет)

7 курс. Дурмстранг. Зима. Настоящее время.

Скорпиусу Малфою снился сон. О рыжей девушке, одиноко сидящей в тишине ночи на кровати. Несмотря на зимнее время, на девушке была только ночная лёгкая сорочка, обдуваемая сквозняком с окна. Девушка обхватила руками колени и с грустным видом смотрела на ночное ясное небо и звёзды.

Рыжая девушка стала частой гостьей снов Скорпиуса. Юноша не мог понять откуда эти воспоминания. Кто-то из его однокурсниц? Скорпиус не помнил. У него было много девушек в Хогвартсе, теперь — неисчислимое количество поклонниц в Дурмстранге. Грудь Малфоя словно прорезала разъедающая чёрная дыра пустоты и Скорпиус не мог понять чем же (или кем) её залатать.

В одном таком сладостном сне Скорпиус наклонился к рыжей девушке. С окна у кровати дула приятная морозная прохлада. Веки девушки начали моргать от размеренного пробуждения.

— Т-ш-ш-ш, я всего лишь твой сон, — шутливо произнёс Скорпиус, не желая спугнуть негу сна своего рыжего наваждения.

Девушка пыталась прикрыться, но запуталась в одеяле. Скорпиус снял свой пиджак и надел на девушку, не давая ей замёрзнуть. Девушка сказала, что от него веет ароматом сирени.

— Совсем как наяву. Как от тебя настоящего.

Скорпиус улыбнулся. Лучи рассветного зимнего солнца стелились по платине его волос. Девушка с полуприкрытыми сонными веками потянулась к бледной щеке юноши. Под его глазами синяки, за стёклами очков — мягкий литиевый туман. Скорпиус легонько поддался вперёд навстречу ладони девушки, но девушка шумно нетерпеливо вздохнула и впала к нему в объятия. На девушке нет школьной формы, но осталась нижняя часть одежды. Скорпиус с трудом сдержался при виде завязок на корсете французской школьной формы и нежной атласной юбки на тонкой талии.

— Я устала, — грустно прошептала девушка. — Хочу навсегда остаться в этом сне. Не хочу быть кем-то. Хочу, чтобы ты просто меня вот так обнимал. И больше ничего.

Девушка потянулась к шее парня, расстегнула верхние пуговицы рубашки и нежно-нежно поцеловала, постепенно усиливая поцелуй. Оторвалась от предплечья парня, томно посмотрела в серые глаза. Скорпиус легко коснулся её подбородка. Очерчивая линию челюсти. Проводя пальцем по губам. Чуть приоткрывая их, требовательно нажимая на нижнюю губу. Аромат преддождевого неба.

Скорпиус собственнически проводил руками по телу девушки. Касался внутренней линии нижнего белья под длинной юбкой. Ноги девушки инстинктивно сомкнулись, требуя большего. Скорпиус ощущал это на своей ладони, хрупкое женское желание к касанию кожей. Тихий девичий стон.

…после разрядки, девушка мирно опрокинула голову на плечо Скорпиуса. Скорпиус прошептал что-то в ответ рыжей девушке и поцеловал в макушку. Девушка мирно заснула в его объятиях.

Скорпиус судорожно очнулся ото сна. Ощутил влагу на пальце. Будто кто-то по пальцу… провёл языком? Подойдя к зеркалу в ванной, и осмотрев шею, Скорпиус заметил следы глубокого поцелуя. В послесонной блажи, рассеянно проводя пальцами по горлу, Скорпиус совсем не мог понять, кто же ему на самом деле снился в эти холодные одинокие ночи Дурмстранга.

* * *

— Ты стал рассеян, — директор Деметра Морган была рассержена на Скорпиуса за его неудачи в окклюменции. Грозно обвивала его своим напористым румынским танцем обучения.

Скорпиус рассказал ей о своих снах с рыжей девушкой.

Деметра вкусила кровь Скорпиуса. Поняла, что Малфой связан с кем-то. Магически.

— Странно. Тебя, вроде, изнутри разрушает какое-то проклятие. В то же время, оно же, поддерживает в тебе жизнь.

Деметра жутко заинтересовалась молодым Малфоем. Повязала ему назад на шею его чёрный платок, чтобы скрыть следы от своих укусов. Отметила следы чужих поцелуев у горла. Скорпиус в целом выглядел более обессиленным. Деметра до сих пор поила Скорпиуса своими гранатовыми отварами и учила окклюменции.

Деметра заинтересовалась.

— Я кое-что знаю о родстве душ между людьми, — произнесла Деметра, разливая себе и Скорпиусу дурманящие отвары. — У меня была сводная сестра. Названая. Белокурая, луноликая красавица. Но потом она умерла. Я до сих пор ощущаю с ней связь.

Деметра, протягивая отвар Скорпиусу, ненароком показала ему свою руку, покрытую татуировками рун и многочисленными металлическими браслетами, наподобие тех, что носили ученики Дурмстранга. Браслеты контроля. Скорпиус давно слышал миф, что традиция ношения браслетов и связи учеников друг с другом — это дань связи между Деметрой и её покойной сестрой.

После того, как Малфой покинул кабинет, Деметра лицезрела себя в своё любимое зеркало, от которого не отрывалась часами. То, что вампиры не отражаются в зеркалах — глупая легенда. Но Деметра в зеркале не видела своего отражения. Она видела отражение белокурой луноликой красавицы. Только Деметра видела это в зеркале. Покойную сестру. Свою почившую родственную душу. Отражение обернулось и зло воззрилось на Деметру. По движениям понятно, что отражение живёт само по себе и настроено против Деметры. Контесса Деметра всегда держала путами теневой магии своих вампусов при себе на поводке. Но сейчас, проведя рукой, теневые путы контроля отпустили вампусов и затянулись на шее девы в отражении, почти в узел завязываясь и удушая шею белокурой красавицы.

* * *

Троакар от души поржал с того, каким именно образом Деметра учит Скорпиуса окклюменции.

— Вот старая развратница! Ха-ха-ха!

Скорпиус подозрительно сощурился, пока толок в ступке травы для зелья.

— Старая? Выглядит очень свежо.

Троакар зашёлся скрежущим смехом. Его хохот напоминал визжащий скрип старинной двери заброшенного замка. От смеха древний вампир пролил капли бренди себе на белые перчатки.

— Даже не стану говорить тебе, сколько веков Контессе. — Троакар прищурился. — А как же рыжая девушка из снов?

— Кто? — переспросил Скорпиус, не отрывая глаз от строчки из старинного учебника по алхимии.

Троакар молча сделал глоток бренди. За его спиной висели как колдографии для проявки на верёвках сияющие тянущиеся Нити различных цветов. Нити эмоций, похищенные Троакаром у разных людей. Не было лишь одной — Нити Любви.

Троакар похищал с жертв нити эмоций и развещивал их как стебли непослушных растений в тайной каморке в Дурме. Эмоции разные, но никто не может обнаружить Нить Любви.

— Сколько я охотился за этой нитью, сколько влюблял в себя, потом испивал этих людей — всё тщётно, — вещал Троакар, пока Скорпиус насупленно пытался разобрать почерк древних колдунов-алхимиков Румынии. — Эту Нить никак не воссоздать насильно. Невыразимцы до сих пор бьются в Комнате Любви в британском Министерстве Магии. Знают лишь, что эмоция находится рядом с Нитями Страсти, Вожделения, Гнева, Желания и Похоти. Поэтому в дверь Комнаты Любви не зайти, жжётся.

Троакар, обучая Скорпиуса тайнам древней алхимии с элементами тёмной магии, не чурался жёстких методов. Насылал на Скорпиуса заклинания или даже несмертельного уровня проклятия и заставлял в таком состоянии варить зелья. Скорпиусу тяжело давалось зельеварение в таком состоянии. Скорпиус привык быть максимально сосредоточённым, собранным и прагматичным. Действовать хаотично, без продуманного плана в голове совсем не в его стиле. Но о размеренности пришлось забыть.

Троакар на время занятий создал в Гиблой Рощи Дурмстранга имитацию поля боя войны, чтобы заставить Малфоя выйти из зоны комфорта. Учиться прямо в миг смерти и летящих над головой заклинаний составлять базовые составы зелий, варить их из подручных средств, оказывать первую помощь, практиковать навык целителя, когда своя жизнь висит на волоске. Троакар Тормент жил во время Первой Магической Войны с Грин-де-Вальдом, а из маггловской литературы прекрасно осведомлён об ужасах Второй Мировой Войны. Троакар воссоздал иллюзию военной обстановки, чтобы отточить навыки Малфоя в настоящей истинной алхимии, о которой не поведает ни одна страница существующих ныне учебников.

Прагматичному Малфою плохо поддавались действия вне спокойных кабинетов зельеварения. В атаке на иллюзорном поле дуэлей, Скорпиус, с сумкой со снадобьями и ингредиентами, был уже не таким гениальным зельеваром. Скорпиус ровно столько же количество раз “терял” имитационных пациентов из-за ошибок в составе отвара, сколько Лили Поттер в Шармбатоне поломала каблуков, пытаясь учиться дисциплине в дуэлях.

— Настоящую войну ты бы точно не пережил, — Троакар взмахом палочки убрал иллюзию и пейзаж Гиблой Рощи вернулся в истинный вид. Скорпиус, взмокший, лохматый и с ссадинами на руках, гибельно уставший, сидел посреди болотной травы, с закрытыми глазами и кучей разбитых склянок. Троакар недовольно стучал волшебной палочкой по ладони в перчатке. — Тебе нужно учиться атаковать врага, защищать себя и одновременно рассчитывать в голове правильный состав зелья. И умудриться не перепутать то место пациента, куда ты собираешься влить ему чёртово зелье.

Порою, Скорпиус Малфой почти забывал зачем занимается всем этим. Но, честная карьера в целительстве для него закрыта, его душа отмирает из-за непонятного Непреложного Обета, а над душой висит разгадка лечения от Лунной Рассеянности при помощи Нитей Эмоций. Скорпиус с детства мечтал стать целителем. Не стыдно упомянуть, что юного Малфоя подпитывали амбиции и жажда славы. И, кроме, Троакара Тормента, Малфою неоткуда ждать помощи. А Троакар оказался жестоким учителем.

Гиблая Роща Дурмстранга, в отличие от светлой и завораживающей лужайки Шармбатона, стремилась буквально затянуть тебя своими острыми бугристыми корягами, царапающими лицо и тело, в свои непроходимые трущобы. Роща постоянно пугала тебя своими неприветливыми звуками душераздирающих завываний и странного шелеста. Поверхность земли даже на рассвете окутывал тяжёлый туман, почва была влажная и сырая. В Шармбатоне было много открытых полянок с полевыми цветами, здесь же на тебя везде давила буйная крона старых огромных деревьев с увесистой тёмной листвой на серых ветвях. Они как старцы с бородой нависали над путниками, пытаясь рассказать истории, накопившиеся за множество лет. Подножия деревьев покрывал зеленоватый бархатистый мох, меж стволами — непреодолимые заборы паутины, а твой слух всегда сопровождало карканье ворон, слетевшихся будто на добычу за душами посетителей Рощи.

После очередного трудного занятия с Троакаром Скорпиус нечаянно столкнулся в коридорах Института с Нотт и Кэтрин.

— Выглядишь паршиво. — Нотт всегда говорила правду в лицо. Считала, что в мире и так много лжи, зачем разводить ещё больше лицемерной грязи.

Нотт осмотрела Малфоя. Синяки под глазами, усталый бледный вид, руки в ссадинах и мелких мозолях.

— Отвали, — Малфой толкнул Нотт плечом и стремительно поспешил удалиться. Нотт озадаченно проводила его взглядом.

— Знаешь, Малфой всегда был холодным камнем, но никогда — грубияном. С ним что-то случилось, — задумчиво выдала итог о состоянии своего слизеринского товарища эмпатка Нотт. — А ты что думаешь?

Нотт пихнула локтем стоящую рядом Кэтрин МакГрегор, но той, кажется, было всё равно на внутреннее самочувствие своего бывшего объекта обожания. В руках Кэтрин сминала очередное оставленное без ответа письмо, которое адресовала Хьюго Уизли. Хьюго никак не мог простить Кэтрин выходку в День Инфернального Валентина, когда Кэт выдала свои ещё не до конца остывшие чувства к Малфою. Но со временем МакГрегор окончательно убедилась в своей неправоте.

— Мне надоел Малфой. Надоело копаться в его голове. Он постоянно тянет себя в болото тьмы какой-то. Только…только у Поттер хватает безумия и дури копаться во всём этом. Пусть делает, что хочет. Я скучаю по чему-то более тёплому, — у Кэтрин защипало в носу, в руках теребила скомканный пергамент.

Нотт закатила глаза.

— По чему-то более тёплому, и рыжему, и кучерявому? — изогнула рот в ухмылке Нотт. Кэтрин оставила её подколы без ответа.

Девушки собирались вернуться на очередной урок в Институте. В Дурмстранге ценилась физическая сила твоего нутра. Воспитание воли. Если в Шармбатоне учат приручать и дисциплинировать своего зверя внутри, то в Дурмстранге потакают высвобождению своих демонов наружу. Ученикам иногда устраивают день без магии. Металлические браслеты на руках блокируют магию и приходится тратить день на самостоятельный сбор трав в условиях снежной зимы, мыть котлы для зелий без волшебства, учиться лечить и обеспечивать себя без колдовства. Одного такого дня хватает довести до исступления половину института. В такие уроки Нотт весь день ноет, что чувствует себя магглом. Кэтрин сокрушается, что скоро скончается от вони троллей, запах которых не перебить никакими травами без заклинаний.

Дуэлям в Дурмстранге обучают очень мощно. Можно пускать в ход всё — посторонние предметы, полузапрещённые проклятия, весь набор твоей хитрости и смекалки. Основы и техника движений в бою основана на подражании бою диких фантастических зверей. Нотт очень понравилась техника Медведя Нанди. Выглядит со стороны разрушающе, но действенно. Кэтрин МакГрегор со временем стала меньше стесняться своей сущности оборотня, а Нотт заметила, что если не подавлять эмпатию, а стараться чуть больше открываться, то не так сильно страдаешь от впитываемых чужих эмоций. Такие масштабные шумные дуэли давали больше возможностей раскрепоститься и познать своё внутреннее доисторическое Я.

На одной из таких дуэлей Нотт смогла одержать победу над Громилой Стивенсоном, которого по обмену тоже распределили в Дурмстранг. Стивенсону не понравился проигрыш. Он догнал Нотт после урока. Колдовать против девушки он не мог из-за браслетов контроля, но попытался подавить её словесно.

— От тебя пахнет трупами, Нотт. Трупами, которые оставляли твои родственнички — Пожиратели Смерти — за собой, — язвил Стивенсон.

— Какой ты всё-таки гадкий, — Кэтрин с отвращением отшатнулась от Громилы, схватив за руку Нотт и пытаясь увести её подальше. Нотт даже не нашла в себе запасы сарказма, чтобы ответить на такие выпады.

— Не понимаю, как ты терпишь эту вонь от неё, — прорычал Стивенсон вслед уходящим подругам.

На пути Стивенсона встал Джеймс Поттер. В этом году Джеймс проходил стажировку в Министерстве Магии в Британии и инспектировал программу обмена учеников Хогвартса.

— Воняет здесь только от тебя, — строгим голосом парировал Джеймс Поттер Стивенсону.

Громила Стивенсон неприятно загоготал.

— Давай, Поттер, запиши меня в свой список штрафников. На большее ты не способен.

Кэтрин и Нотт стояли в сторонке, держась за руки, и с интересом и девичьим страхом наблюдали за происходящим, переводя взгляд с одного парня на другого. Джеймс Поттер был как всегда собран, статен и серьёзен. Стивенсон нависал над ним шкафоподобным ростом.

— Ты ничего не можешь мне сделать, Поттер. Твой папка давно ничего не решает. Мир меняется. Эпоха Поттеров ушла.

Стивенсон собирался самодовольно удалиться, но Джеймс, переступив ему дорогу, воспользовавшись ситуацией, что в коридоре нет других учеников, выхватил палочку и отточенным движением поразил Стивенсон Летучемышином сглазом. Стивенсона вмиг окружила орда назойливых летучих мышей. Стивенсон попытался избавиться от них заклинанием, но в итоге оглушил самого себя.

Пока Кэтрин в страхе рассматривала упавшее туловище Стивенсона, Нотт догнала Джеймса Поттера. Тот спешил скорее закончить с инспекцией в Институте. Под мышкой держал дипломат с кипой запутанных бумаг.

— Кто тебя научил такому мощному Летучемышиному сглазу? — удивилась Нотт.

— Кое-кто в семье.

Джеймс спешил, но Нотт догнала его и встала на пути.

— Не люблю быть в долгу. Зачем вступился?

Джеймс как-то смущённо неуклюже поправил галстук. Подхватил повыше под руки свой дипломат, который под весом бумаг стремился выпасть вниз.

— Хоть ты и слизеринка (Нотт хмыкнула), и чья бы дочь не была, — ты в первую очередь девушка и не должна слушать такое гадство и грязь. — Джеймс скромно добавил:

— И от тебя совсем не пахнет трупами.

Лилиан Нотт как пантера кокетливо подошла к Джеймсу Поттеру.

— Чем же от меня пахнет, Поттер?

Поцеловала Джеймса в щёку. Её блестящие волосы приятно щекотали лицо. Джеймс сильно засмущался.

— Осторожно, Поттер, поцелуи чистокровок прокляты.

Нотт рассмеялась при виде Джеймса Поттера, который от волнения выронил дипломат со всеми бумагами на пол. Сияющая и довольная Нотт оставила Поттера в одиночестве собирать свой ворох и вернулась к Кэтрин.

— Где тебя носит?! Что нам с этим делать?! — раздражённая Кэтрин указывала на бессознательного Стивенсона.

— Да оставь ты эту тушу. Подберёт кто-нибудь.

Нотт и Кэтрин вернулись в совятню, где Нотт получила посылки от старшего брата и мамы.

— Мама меня поздравила с днём рождения. Спустя месяц настоящей даты. — Нотт с остервенением скомкала письмо и выбросила его в окно. В письме мать Лилиан писала, что наслаждается открытым морем и у неё вечное лето. — У моей мамы в голове всегда “вечное лето”.

Кэтрин изучала лапки и клювы всех сов в надежде найти письмо от Хьюго Уизли. Безнадёжно. Нотт раскрыла газету, где заново опубликовали фото с Бала Победы, которое было сделано два года назад. Тем вечером, когда Лилиан Нотт уронила люстру на Стивенсона в холле Хогвартса, устроив наводнение.

— Странно, — произнесла Нотт, наклонив голову вбок, рассматривая газету. — На снимке нет меня.

Кэтрин, стояв спиной к Нотт, застыла. Хмыкнула что-то неопределённое. Эмпатка Нотт почувствовала прилив стыдливой эмоции у подруги.

— Я точно помню, что тем вечером ты делала примерно около миллиарда фото для обложки газеты и ведьминских журналов. Почему же в газете снимок, где я отсутствую? — тон Нотт становился надломленнее.

— М-м, ну так получилось… Пойми, ты же незаконно пришла на Бал… Вы тем вечером были в маггловском музее, и я… Да и вообще, просто так вышло, те фото получились не очень удачно, — Кэтрин так и не обернулась к Нотт. Трусила.

— Да что ты. М-м, а может дело в том, что фото с внучкой Пожирателя Смерти не опубликовали бы в газетах?

Нотт смяла газету и кинула Кэтрин в спину. Направилась прочь из совятни. Кэтрин пыталась удержать подругу, но та не поддавалась.

— А знаешь, я понимаю, чего Малфой так прикипел именно к идиотке Поттер. — Нотт эмпатией ощутила, что Кэтрин лгала ей о неудачных фото. Она просто стыдилась своей подруги с нечистой репутацией родственников. — Поттер себя в грязи изваляет, но всегда примет сторону друга.

Кэтрин вспыхнула от злости. Лицо покраснело, руку отдёрнула от плеча Нотт. Нотт оскалилась и покинула совятню. Нотт решила пойти на каток, находившийся у Озера Павших Воинов, чтобы избавиться от тяжёлых мыслей. От равнодушия друзей, равнодушия родной матери. От скуки по старшему брату. Лилиан Нотт превосходно каталась на завороженных коньках, которые в случае падения не давали упасть, а магией возвращали в изначальное положение. Лилиан кружилась по катку и не заметила, как начало вечереть. Тьма сгустками черноты обволакивала снежные горные пейзажи Дурмстранга.

Нотт заметила как поодаль Скорпиус Малфой с сумкой через плечо направлялся в Гиблую Рощу. Что он там забыл на ночь глядя? В руках держал что-то белое и пушистое.

В темноте ночи находится на катке становилось страшновато. Каток установили возле Озера Павших Воинов — озера, незамёрзшее во льдах. У озера всегда стоял еле слышный гул предсмертных криков воинов, павших когда-то в битвах на этой местности. К ночи гул усиливался.

Нотт решила проследить за Малфоем. Дорогу ей преградил Стивенсон. Громиле не очень понравилось, как днём его оглушили. Стивенсон без своей тявкающей гриффиндорской свиты был не настолько храбр, потому что сам был плох в заклинаниях. Но обладал огромной силищей, что даже некоторые заклинания его не брали. Стивенсон угрожал Нотт, та вытащила палочку. Услышала голос подбежавшей Кэтрин. Кэт попыталась остановить Стивенсона, но тот был очень не в духе. Начал крушить лёд, на котором стояла Нотт в коньках. Подскальзываясь, Нотт возвращалась в вертикальное положение, но неловко выронила палочку и не могла её достать. Заклинания Кэтрин не помогали.

— Зачем пришла помогать позорной чистокровке? — гневно воскликнула Нотт, обращаясь к Кэтрин, пытаясь выбраться со льда, но Стивенсон не давал. Лёд начинал опасно идти трещинами.

— Может, ты и позорная чистокровка, но до сих пор — член клуба Глубоководных Лилий. А я не разрешала тебе покидать клуб, — крикнула МакГрегор и наслала на Стивенсона Обжигающие чары. Медный браслет дисциплины стал жечься, и Кэтрин пришлось выронить палочку.

— Ай! — Кэтрин хотела вернуть льду целостное состояние, но Громила не давал девушке подобраться.

Из Гиблой Рощи появился Скорпиус Малфой. Выглядел потрёпанно. Кэтрин и Нотт стали звать его на помощь. Скорпиус с секунду подозрительно осмотрел картину их ледяного конфликта со Стивенсоном, а потом равнодушно продолжил свой путь к Институту. Кэтрин, взволнованно оставив подругу со Стивенсоном, подбежала к Скорпиусу и схватила его за грудки.

— Что с тобой?! Помоги нам! — МакГрегор так сильно трясла Малфоя, что с его шапки свалилось немного снега.

Кэтрин была поражена равнодушием Малфоя. Малфой отстранил от себя Кэтрин, не собираясь помогать им с битве со Стивенсоном. На этом моменте из Гиблой Рощи послышался громкий рёв. Стивенсон, оставив докучать Нотт, выпрямился и довольно оскалился.

— Здесь бродит много северных горных гризли.

Нотт, улучив минуту, в панике сняла коньки и выбралась со льда. Со злости оглушила Стивенсона, тот парировал ей заклинанием в ответ. Их металлические браслеты заалели, блокируя магию на время. Из Гиблой Рощи послышался топот, и к ребятам наружу выскочила гигантская, покрытая снегом и рваными кусками окровавленного меха, фантастическая тварь.

— Пи….ц.

Только это и смогла выдавить из себя запыхавщася всегда такая неэмоциональная Лилиан Нотт при виде огромного снежного медведя-инфернала.