Ворон и Лисица (гет)

«Друг — это одна душа, живущая в двух телах». (с) какой-то философ-маггл.

♫ GAYLE — abcdefu

Солнечный свет заманчивыми потоками манил сквозь прорези ставней. На улице витал аромат ясного неба и свободы. Кое-кто скучал по полётам на метле и ветру в волосах в этот момент, кто-то по красивому платью, которое можно выгулять в такую погоду (а не эти ужасные оранжевые мантии наказанного, где ещё яркими буквами написана твоя фамилия, чтобы все всю следующую неделю только и судачили о том, кто выманил русалку из озера или кто запустил лукотрусов на кухню), кто-то по весенним улыбкам девчонок, а кто-то просто по книге, посвящённой астрологии и звёздам, которая ждёт прочтения под прохладной тенью дерева у озера.

Комната Наказаний («Комната Отшельников» среди учеников) появилась относительно недавно. Директор МакГонагалл решила, что так будет целесообразнее сразу всем ученикам прививать культуру дисциплины и адекватного поведения в рамках школы Хогвартс. И в связи с участившимися активными нарушениями правил многими учениками. И правда странно, казалось бы, откуда столько хулиганов в одной школе, когда одновременно на одном курсе учатся сестра вампира, полуоборотень-метаморф, рыжеволосый хитрец-казанова, отпрыск бывшего Пожирателя Смерти, и потомок одновременно Мародёров и близнецов Уизли, самых отъявленных правонарушителей покоя Хогвартса?

На заднем ряду скучали двое пятикурсников. Девушка, волосы которой были явно небрежно выкрашены в чёрный, лишь рыжие прядки по бокам остались нетронутыми, сначала сидела за партой с поджатыми губами и раздраженно качала ногой. На ногах были чёрные гольфы, один надет короче другого, и какая-то потёртая обувь, явно напоминающая маггловские кеды. По её лицу точно было видно, что она не собирается покорно отрабатывать наказание, какое бы оно ни было. Наконец, девушке стало совсем скучно, она вытянула руки, облачённые в длинные чёрные митенки вверх, потом опустила руки на парту, положив на них голову, и мирно задремала.

Её яркий и вызывающий образ, игнорирующий почти все школьные правила о внешнем виде учеников, кроме, пожалуй, белой рубашки и яркого красно-золотого галстука на груди, резко контрастировал с холодным фоном, создаваемым её соседом за партой. Рядом с девушкой сидел скучающий юноша с платиновыми аккуратно уложенными волосами и прямоугольными очками, за которыми ледяной сталью смотрели в окно холодные серые глаза. Его зелёно-серебристый галстук был идеально выглажен, хотя рубашка и в целом всё одеяние давало знать, что одежда была куплена для юноши не самая новая.

Скорпиус Малфой и Лили Поттер. Две причины развившихся головных болей в последнее время у директора МакГонагалл. В первый раз виделись в далёком детстве в больнице Святого Мунго, куда их отводили отцы, чтобы прояснить слишком раннее и бурное развитие сил, нехарактерное для столь молодого возраста волшебника, но двое молодых людей плохо помнят об этом, и, скорее всего, уже забыли.

Потом встреча произошла в Косом Переулке. Лили, средней дочери в семье Поттеров, наскучило бахвальство старшего брата Джеймса (копии Перси Уизли в молодости) перед продавцом, она закатила свои карие глаза, и пошла любоваться метлой, о которой давно мечтала, но которую ей почему-то не брали. Мать аргументировала это слишком сильным беспокойством отца о безопасности Лили, но Лили лишь своенравно фыркала на это в ответ. Разве их отцу не всё равно на неё, когда он круглосуточно пропадает на работе в аврорате, и помнит лишь о существовании старшего сына, который пытается быть героической копией отца в молодости?

Лили услышала как задирают парня на улице. Подошла, парня толкнули в лужу, задели его мантию, что она, мол, бедно выглядит. Насмехались, что теперь его семья не может позволить себе большее. Лили шуганула хулиганов, задиры обернулись толкнуть девчонку, но по рыжим волосам подумали, что она Уизли, увидели её семью в магазине и убежали прочь. Лили крикнула им вдогонку, что она не Уизли, подобрала книги парня и отдала ему в руки. Сначала дети почти улыбнулись друг другу, секунда, и они бы сразу подружились. Но тут они поняли кто стоит перед друг другом. Лили немного отшатнулась, хотя тут же пожалела о своём действии. Мальчик уже протянул руку, но после убрал её с презрением.

— Мне не нужна жалость от Уизли, — встал, выхватил оставшиеся книги из рук Лили, и поправил очки.

— Я не Уизли! — крикнула девочка.

Мальчик бросил взгляд в сторону магазина, где стояла семья Джинни Поттер с детьми.

— Значит, ещё хуже.

Лили была в шоке от такого.

— Я не Уизли, но если ты — Малфой, это не повод быть таким говнюком.

Лили отобрала книги, опять бросила их в лужу, и убежала.

Потом она выбирала палочку, и уже порядком устала. Джеймс начал гневаться, что она совсем не старается. Лёгкое заклинание даже не пытается выговорить правильно, чтобы протестировать палочку. В магазин зашли. Начали ворчать, что стоят в очереди слишком долго. Лили обернулась, там стояла семья противного парня, который выглядел как горилла. Именно этот парень задирал молодого Малфоя на улице. Сам Малфой сидел в углу, смотрел в книгу, и тихо выбирал сам себе палочку. Тут противный парень начал ябедничать, что эта девчонка (Лили) толкнула его. Его мать стала выговаривать Джеймсу, тот Лили, Лили сначала кричала, что это ложь, но Джеймс как обычно завёл волынку, что дочь Поттера так себя не ведёт, Лили теперь стала кричать, что дочь Поттера может и стукнуть. Малфой услышал это, понял, что Лили незаслуженно выговаривают, подошёл, и сказал, что девчонка не виновата, но все увидели платиновые волосы мальчишки, и поняли, что это Скорпиус Малфой. Джинни и Джеймс решили, что это Малфой виноват, а Лили — «невинная девочка» — ни при чём. Это задело Лили, ведь Малфой тоже, по сути, ничем не провинился. Она кинула в противного мальчишку какую-то одну из палочек, тот увернулся, она упала рядом с Малфоем, задира крикнул что эта девчонка зверёныш, и стал надвигаться на неё. Малфой подумал, что тот хочет ударить Лили, вскинул палочку, поднятую с пола, Лили вскинула нечаянно ту, что была в руках, и внезапно их чары с Малфоем встретились, слились и отбросили громилу, Джеймса, и чуть задели противную мать громилы. Лили со Скорпиусом ошарашены, меж их палочками явно образовалась связь. Джинни прибежала, мол, что такое опять, Джеймс развёл руками: «Лили палочку выбирает». Джинни заметила Малфоя, уже хотела что-то сказать, Лили крикнула, что это на неё напал огромный горилла, а Скорпиус (Лили не смогла назвать его имя, так как они даже не представились друг другу) её защитил, Джинни прищурилась. Юный Малфой развернулся и постарался скорее покинуть магазин.

Уже потом, в школе, Лили увидела знакомые платиновые волосы. Скорпиус попал на Слизерин. Хьюго Уизли, младший сын дяди Рона и тётушки Герми, с вечной очаровательно-хитрой ухмылкой на лице и прекрасными медно-золотистыми кудрями волос, сказал «Кто бы сомневался», но Лили заметила, что Шляпа чуть подумала.

Лили замечает, что Скорпиус часто ест один. И вообще, детей (если таковые вообще имеются) бывших Пожирателей Смерти сторонятся.

Она помнила, что отец сказал, что Драко не понравился ему с первых минут. Скорпиус же ей — с первых секунд. Но у неё не было гордыни отца. Она и с Сатаной подружится, если увидит в нём хорошее.

Скорпиус вступил в перепалку со слизеринцем Забини, главным красавчиком и смутьяном Слизерина, пока они на пару готовили зелье. Тот испортил Скорпиусу весь процесс приготовления. Лили на том уроке не было. Она тогда половину уроков пропустила, чтобы поймать Скорпиуса, извиниться за то, что отшатнулась тогда. Тот не принял книгу как извинение от неё в подарок, которую забыл в библиотеке, огрызнётся девушке, посчитает, что Лили его жалеет, думает, раз она такая хорошая, такая благородная, подружится с отбросом Малфоем, и будет героиней на всю школу. Лили потрясена, она вообще не из таких побуждений хотела пойти навстречу, и что это не в её духе, Малфой бросает ей в лицо, что «Все вы Уизли кичитесь своей роднёй», Лили кричит «Да я не Уизли!», Малфой шутливо теребит её рыжий локон, и с ухмылкой произносит «Ну-ну». Лили в тот день расстроится и не пойдёт на зельеварение. На четвёртом курсе Лили начнёт красить волосы в чёрный.

Потом к Лили начнут навязываться с дружбой, но лишь из-за того, что она Поттер. Вершина безумия случится, когда местная «королева» и красавица Кэтрин МакГрегор пригласит её в женский кружок с ужасным названием «Глубоководные Лилии». Когда про это узнает Скорпиус, тут же начнёт заходиться громким, непривычным для него самого смехом от этой новости. Лили в тот день очень сильно взбесится, и пошлёт всех к чёрту, даже своего приятеля Хьюго Уизли, тоже хихикавшего над ней.

МакГонагалл при беседе с Лили твёрдо, но вежливо скажет, что не стоит пропускать уроки и отпустит. Лили ответит, что недавно за один пропущенный урок парня с Пуффендуя наказали на день, а её просто отпускают, почему. Лили раздражает, что раз она Поттер, то с ней обходятся мягче. Суровая директор начнёт подозревать, что девчонка тот ещё хаос.

Лили пришла на зельеварение, был общий урок со всеми факультетами (нововведение Слизнорта для общей сплочённости учеников), и её хотят посадить с той Кэтрин с Когтеврана, «королевой» Лилий. Скорпиус, которому Майлз Забини испортил зелье, как раз искал выход из ситуации, чтобы избавиться от такого соседа, как Забини. Спросил профессора можно ли ему другого соседа, и «нечаянно» обжёг Забини, пока тот ойкал, сказал профессору, что Забини неаккуратен, а ведь в зелье нужна точность. Юный Малфой уже проявляет хитрость, заложенную у их рода на кровном уровне. Забини распаляется в «комплиментах» Скорпиусу, называя того «говнюком», но талант подлизы Малфоя сработал перед Слизнортом, тот садит Забини с Кэтрин-королевой-Лилий. Как раз опоздала и зашла Лили, мимо неё прошёл Забини, он заметил её и она ему тогда уже понравилась. Но его взбесило, что Малфой избавился от него, и в будущем он всегда ревновал Лили к Скорпиусу. Забини в тот момент был очень зол, хотя Кэтрин, к которой слизеринец подсел, он приглянулся. Лили от нечего делать сажают со Скорпиусом. Рыжеволосая девушка какая-то угасшая, Скорпиус отмечает, что её привычная искринка куда-то испарилась.

— Можешь сказать «спасибо», что спас тебя от Королевы Лилий, — шепнул Скорпиус на ухо Лили.

— Какая разница с каким идиотом сидеть, — грубо огрызнулась гриффиндорка.

Малфой насупился.

— Ладно, если будешь молчать и не вмешиваться в процесс, то сработаемся.

Лили расцвела.

— Отлично! — В карих глазах заплясали огоньки радости. — Я ничерта не смыслю в зельеварении!

Малфой хитро улыбнулся — ему это как раз и нужно. Тишина в процессе варки зелья. Начинает просить принести девушку то одно, то другое. Лили возмущается, говорит «Я тебе не домовой эльф!», с интонацией, в которой прослеживается намёк, что она же «дочь великого Поттера».

— Ладно, выскочка, готовь зелье себе сама.

Лили, как типичный гриффиндорец, принимает вызов, не думая о последствиях. Пытается читать и готовить всё по инструкции, но спотыкается почти уже на первом пункте. Слизеринский юноша пытается объяснить, что при зельеварении главное твой внутренний настрой к этому делу, не хватит просто почитать и посчитать. Лили понимает, что Малфой спас её от пресной компании, и уверяет юношу, что тому стоит лишь сказать, какой ингредиент им нужен, и он первым окажется на их столе. С тех пор, пара гриффиндорки и слизеринца самые лучшие, и Лили устраивает целую гонку и шоу за ингредиенты на уроке.

После этого случая, они ни один урок не садились раздельно.

♫ Avril Lavigne — Freak Out

Истинный наследник Годрика всегда пожертвует собой и сожжёт всех врагов ради спасения мира. Увы, героев быстро забывают, не всех знают в лицо. Но кто сможет, наплевав на всё, сжечь весь мир дотла и оставить его позади ради самого героя? Лишь истинный наследник Салазара.

— Сдохни, Малфой!

— Только после тебя, Поттер!!

Они не сразу сдруживаются. Предубеждение фамилий Малфой и Поттер долго им мешает. Но Лили постепенно начинает шалить на пару с прохвостом Хьюго Уизли, тот обожает создавать азартные афёры, а потом придумывать гениальные стратегии как выпутаться из них. Скорпиус же, если сбавит градус отчуждённости и нарциссизма, может помочь сжульничать с домашками, или любит поэкспериментировать с зельями и показать новинки своим двум приятелям. Лили и Скорпиус всё чаще пересекаются в Комнате Отшельников. И всё чаще садятся вместе, чтобы в той же Комнате Наказаний продумывать новые преступления.

Хьюго иногда начинает заносить, а Лили и Скорпиус более чувствуют друг друга, и Хьюго вскоре откалывается. Для Уизли азарт и нажива интереснее, он гениальный игрок во все настольные игры и экзаменам по заклинаниям, но Лили и Скорпиус выбирают дружбу.

Позже, рыжеволосый казанова Хьюго где-то слышит о заклинании Сектумсемпра, подначивает поэкспериментировать (родители как-то забыли рассказать истинный эффект от этого заклятия), и Скорпиус поражает Лили. Он исцеляет её, потому что давно начал тайком увлекаться лечебными заклинаниями. Хьюго же подумал, что Малфой это специально, после этого их трио распадается. К Малфоям до сих пор мало доверия, и только безбашенная рыжеволосая Поттер смогла довериться блондину, пока вся школа сторонилась его.

В дальнейшем, парни мирятся, Хьюго понимает, что вспылил и был не прав, но слишком уж у него много предубеждений от отца о Малфоях, плюс ему присущи нарциссизм и гордыня, так же как и Скорпиусу, и этого уже не исправишь. Дружат теперь только Лили и Скорпиус.

Четвёртый курс они уже не разлучны, Лили — брюнетка, а Скорпиус перестал постоянно прикалывать и чванливо выставлять вперёд семейные броши, он Малфой, но хочет отдельно от фамилии заново создать славу своей семьи. На Малфое заметна не совсем новая мантия, рубашка уже не отличается такой белизной, и это от того, что Малфоям, чтобы избежать Азкабана после войны, пришлось пожертвовать довольно таки крупную сумму для школы и больницы Святого Мунго. Скорпиус не стыдится этого, а мечтает всем доказать, что Малфои это нечто большее, чем просто громкая фамилия и богатый особняк. Лили же всем своим видом, поведением, образом, жестами пытается отречься от своей фамилии. Ей надоело, что её постоянно сравнивают с бабушкой по отцу и приводят в пример. Ей надоело преследование фамилии Поттер. Хотя, от некоторых семейных жестов, ей не удаётся избавиться — она обожает лохматить волосы, и постоянно играет со снитчем. Коленки всегда разбиты, а на лице могут остаться еле заметные следы грязи после тренировок по квиддичу, которые замечает находящийся всегда рядом Скорпиус, и с высокомерно-брезгливым видом указывает девушке на это (дав ей при этом свой платок).

Пятый курс это уже сформировавшиеся Ворон и Лисица. В школе уже давно все знают, что Поттер и Малфой неразлучны. За ними 373 нарушения, 269 из них по-настоящему. Их семьи что-то подозревают. Сами же подростки всегда отрицают, что дружны. Просто оказались поблизости. Просто стояли рядом. «Где Поттер, там и Малфой, где Малфой, там и Поттер». Новички думают это о старосте школы Джеймсе Поттере, который рьяно следит за соблюдениями правил школы, так же как и за своими идеально уложенными каштановыми волосами, и зачастую является огромной помехой для планов юного Малфоя по подрыванию дисциплины в школе. Но все остальные знают о каком Поттере идёт речь.

Лили научила Скорпиуса вызывать Патронуса. Скорпиус делится с ней тайнами своей семьи. Даёт читать свои книги. Досуг проводят на самой высокой точке Хогвартса, наблюдая за звёздами. Кажется, будто Малфой знает о звёздах практически всё. Джеймс бесится на них, но на самом деле ревнует Лили, ведь Скорпиус для неё больше брат, чем он (однажды, в пылу очередной ссоры сестра так и крикнет ему). Свои письма (не)друзья научились передавать через патронусы (вы уже догадались какая у них форма?), ведь сов дома заметят, а им не нужно, чтобы их семьи подозревали о их общении. Лето для них грустный промежуток, но они умудряются пересечься в Косом Переулке. Тедди Люпин (давший как раз в детстве Лили прозвище Лисичка) и младший брат Ал знают о их дружбе. Джеймс ужасно раздражается при одном лишь упоминании Малфоя. Отец — Гарри Поттер — подозревает, но предпочитает не замечать. С матерью Джинни у Лили хорошие отношения, она рада, что у их юной бунтарки есть друг. Джинни теперь понимает, кто на самом деле в их дуэте зачинщик всех бед, а кто, словно ледяная вода, способен потушить пламя безумных идей. В Хогвартсе их считают странными. Кто парой, кто идиотами. Но Лили и Скорп часто вытаскивают с передряг однокурсников, помогают им в шалостях, отрабатывают за них наказания в обмен на что-то выгодное.

Кто знает их лучше всего, это МакГонагалл. Она не сразу заметила. Но заметила. На всех уроках они садились вместе. Они поначалу часто делали вид, что враги, но потом уже просто дико смеялись с этого, используя это как отвлекающий манёвр для срыва урока.

— Умри, выкидыш Пожирателя!

— Только после тебя, рыжеволосая выскочка! (Младшему Малфою до сих пор так и не получилось произнести то самое оскорбление в лицо Лили, пусть даже и в шутку).

Учителя не заподозрили (поначалу), но МакГонагалл вскоре поняла, что их имена часто вместе упоминаются в наказаниях. МакГонагалл пыталась их разъединить, мол, мисс Поттер, вы оказываете негативное влияние на мистера Малфоя.

— Я? На Малфоя? — искренне удивилась Лили. Артистические способности в девушке развиты не по годам. — Вы что, хотите нас разделить из-за того, кто мы? Где прописано, что Малфой и Поттер не могут дружить?

МакГонагалл опешила. Лили и Скорпиус вышли тогда из кабинета без наказания с печеньями в руках, а МакГонагалл задумалась: «И правда, где...»

♪: Sweater Weather (Joel Sunny)

2 курс.

Директор МакГонагалл проводила зимний вечер в гостях у Поттеров на площади Гриммо. В доме было шумно, как обычно собрались почти все Уизли и Поттеры вместе. МакГонагал обратила внимание, что одной рыжей голове среди всех явно было скучно. Второкурсница Лили лежала на диване в одиночестве и подкидывала вверх очки старшего брата Джеймса, который безуспешно искал их весь последний час.

— Кажется, не все разделяют веселье семейных праздников, — МакГонагалл кивнула Джинни в сторону её дочери. Джинни вздохнула.

— Да, Лили у нас немного…не вписывается.

— Интересно, в кого же она? — произнесла с полуулыбкой профессор.

— Ох, они так похожи с Гарри. Но, кажется, из-за этого ему и трудно наладить с ней общий язык.

Джеймс нашёл Лили и теперь они громко ссорились. Как всегда. МакГонагалл они напомнили точно такую же спорящую парочку много лет назад, только у того Джеймса очки были круглые и волосы уложены не так аккуратно, а вот девушка как раз была опрятной и изящной, в отличие от её лохматой вспыльчивой внучки.

— У меня есть идея чем занять вашу дочь на каникулах. Только если вы одобрите, — сказала МакГонагалл.

— Слушаю внимательно, — судя по звуку, Лили с Джеймсом подожгли диван. Джинни потушила его палочкой, даже не обернувшись.

— Этим летом…Возможно вы читали в газетах…Хм, как бы сказать.... — обычно такая сильная профессор МакГонагалл явно собиралась с духом. — Лучше буду краткой. Умерла жена старшего Малфоя. Астория. Их сын…он совсем закрылся, насколько я знаю. Он пропустил первый семестр в школе. И, я боюсь, не собирается возвращаться в школу после новогодних каникул.

Джинни неопределённо хмыкнула.

— Да, что-то такое слышала. Жаль мальчишку. Потерять мать в этом возрасте…Но Малфои…Впрочем, это былое, — Джинни отвернулась, явно не собираясь копаться в прошлых обидах.

— Не поймите неправильно, Джиневра. Сын Малфоя — талантливый парень. Но очень закрытый в себе. Мне кажется, если упустить его сейчас, то потеряем очень хороший ум.

Джинни немного поджала губы (точно так же, как иногда делала Лили), как будто давая знать о том, насколько её волнуют таланты сына Драко Малфоя.

— Я клоню к тому, Джиневра, что есть шанс не дать парню потопить себя в бездне тоски. Я хочу отправить Лили к нему на остаток каникул.

— В их поместье?

— Да.

Джинни фыркнула, отбросив красивым жестом рыжие волосы за плечо. Из гостиной доносился шум и великолепный дурманящий аромат готовки бабушки Молли Уизли.

— Малфой, конечно же, встретит нас радушно.

— Дело в том, — МакГонагалл прикрыла веки и начала массировать виски. — Мы ему не скажем.

— Хм?

— Отправим Лили под псевдонимом. Я даже…

— Почему её? — удивилась мать Лили.

— Не скажу точно, но кажется, у них двоих есть своеобразный контакт. Скорпиус Малфой — легилимент с самого рождения, он учится это контролировать, но я знаю, порой ему трудно. Я разговаривала с ним об этом. Точнее, пыталась. Юноша очень неприступный. И он слышит много чужих воспоминаний. Порою, очень много. Но Лили…Лили для него закрыта. Возможно, её контроль над стихийной магией каким-то образом создаёт щит вокруг подсознания девушки. И я думаю сейчас логично послать её к нему в гости, чтобы для Скорпиуса было общение, но не нарушающие границ его разума.

Джинни задумалась. В этот момент послышался скрип входной двери и ещё более громкий гвалт в гостиной, словно кого-то приветствовали. Муж Джинни по-прежнему недолюбливал аппарацию, и старался возвращаться домой маггловским методом — через дверь.

— Хорошо. Тем более, как вы говорите, раз это такой талантливый ученик школы, то пусть позанимается с Лили. — Джинни сжала нос у переносицы. — Я уже не понимаю, что или кто может заставить её учиться. Она почти на грани вылета.

— Только, — начала профессор. — Думаю, пока что будет целесообразно…

— …ничего не говорить Гарри. — закончила Джинни. — Я согласна.

В комнату, где проходил диалог, вошёл Гарри Поттер. Пыльная и кое-где порванная дорожная чёрная мантия, новые шрамы на лице, усталый вид и седина в волосах говорили о том, что патрулирование вышло не из лёгких. Участившиеся с недавних пор нашествия вампиров не давали покоя главе аврората. Джеймс и Лили прекратили драку, радостно побежали к отцу, но Гарри устало махнул им рукой, поцеловал Джинни в лоб, и молча отправился спать.

Особняк Малфоев был шикарен. МакГонагалл аппарировала с Лили к воротам, ведущей в поместье. Лили зачарованно смотрела вокруг. Это совсем не было похоже на их дом. По атмосфере. Старое поместье окутано пасмурной, одинокой, серозелёной, тихой, спокойной дымкой. Трепетной. Девушка была в восторге. Прикрыла глаза и наслаждалась тишиной и свежим воздухом. Снег окутал древние серые изваяния у особняка. Снежинки, слегка касаясь, целовали ресницы Лили. На пороге их встретил отец Скорпиуса. Лили отметила их очень сильное сходство. Но черты лица отца были более острые, и…не такие красивые. Астория Малфой явно скрасила Скорпиуса своими генами. Но глаза у сына были вылитые отцовские. В доме стояла гнетущая тишина. Всё здесь было незыблемо. Лицо хозяина поместья, портреты, сохранявшие спокойствие (кажется, портрет Беллатрисы Лестрейндж отсутствовал?), пыль, воздух — ничего не колыхалось. Драко Малфой был удивлён «другом» Скорпиуса. Вопреки опасениям директора, не препятствовал. Его вид был очень равнодушным и…уставшим? Он был в курсе плана МакГонагалл, ему лишь наврали о биографии Лили. МакГонагалл посчитала, что Малфой проверит только её воспоминания, но не студентки. Но, Драко после смерти жены выглядел выгоревшим. Их поместье защищено базовыми защитными чарами, а в остальном ему, кажется, было всё равно. Лили провели под именем Петунии Эванс. Сегодня она полукровка, студентка Слизерина. Возможно, Драко Малфой был против полукровки в их доме. А, возможно, и нет. Хоть старший Малфой и скорбел, он видел, что его сын увядает. Драко Малфой помнил как когда-то единственным близким существом рядом оказалось привидение и не хотел такой же участи для сына, чтобы тот затерялся среди призраков.

Драко повёл их к Скорпиусу. По пути Лили мельком осмотрела себя в зеркало. Чёрные выкрашенные волосы, форма Слизерина, сутулость, нескладность, её любимые красные кеды (их она отказалась снимать) — видел бы её сейчас противный Джимми (так называла Лили старшего брата Джеймса).

Драко и МакГонагалл оставили Лили на пороге спальни Скорпиуса. Он сидел на полу с книгой в руках. Мальчик ошарашенно глядел на Лили целую минуту молча.

— Ты?!

Скорпиус Малфой долго не воспринимал Лили. Шумел, ругался, наворачивал круги по комнате быстрым шагом, заламывал руки. Лили стояла столбом и думала, что же сейчас лучше — шумный дом с кучей родственников или вопящий слизеринец. Она то думала, что эта поездка будет интересной. Хотя, её особо не спрашивали, учитывая, что её оценки хуже некуда. Отец всё грозился перевести её в Шармбатон. Это уж точно не то, о чём мечтает смутьянка.

Когда Скорпиус объявил, что пойдёт скажет отцу, что отказывается от няньки, Лили почти криком остановила его, сказав, что его отец не знает точно кто она. Скорпиус притормозил у самой двери.

— Что за глупость?!

— Он меня знает под псевдонимом созвучным с именем моей маггловской двоюродной бабки. Петуния Эванс.

— Что?

— Если ты меня выдашь, он меня точно похоронит под снегом в вашем саду.

— Что?..

— Мне вроде сказали, что ты умный, и позанимаешься со мной, или так и будешь «чтокать»? — уже раздражённо спросила Лили, скрестив руки на груди.

Скорпиуса разрывало на части от злости. Директор и правда считает, что после потери матери ему хочется кого-то видеть? Но он осознал, что за последние пять минут впервые не думал о том, что случилось с мамой. И Поттер, похоже, здесь не по своей воле. Видеть её с чёрными волосами и в форме Слизерина очень забавно, Скорпиус даже еле усмехнулся. Интересно, что пришлось выслушать всем окружающим, когда её одевали в это? Скорпиусу было спокойно рядом с девчонкой. Её образов в голове он не слышал. В отличие, от отцовских, они совсем растеряли контакт, Драко постоянно вспоминал о жене, а Скорпиусу сейчас было сложно контролировать свой дар, и он считывал всё, буквально всё.

Лили стояла, потупив взгляд вниз, ковыряя носом кед пол.

— Я понимаю, каково это. Ты, наверно, слышишь в головах эти пустые и стандартные фразы о сожалении, сочувствии, «всё будет хорошо», и «не грусти»?

Скорпиус просто кивнул, взял книгу и опять сел на пол.

— Каким шантажом тебя заставили сюда прийти?

Лили сделала вид, будто задумчиво смотрит вдаль.

— Я очень плоха в зельеварении, заклинаниях, и…

— Во всём, — ухмыльнулся Скорпиус. На него метнулась пара разъярённых карих глаз.

— Нет! Я хороша в Защите от Тёмных Искусств! И я…

Здесь Лили и правда задумалась. Она оглядела комнату. Та была темновата, сделана в мрачно-зелёных тонах сумеречного мха. Пахло хвоей. И ледяным ветром. В комнате была лишь кровать, да книги. Куча книг. Немного звёздных карт. Самое лучшее украшение комнаты — окно, вид которого выходил в сад. Очень близко с окном росла небольшая ива, она была очень красива, а шелест её заснеженных веток действовал очень умиротворяюще. Как же здесь было тихо и спокойно. Лили аж прикрыла глаза от удовольствия. «А что если…»

Она резко обернулась. Скорпиус постарался быстро спрятать взгляд в книгу.

— Я придумала как нам скоротать время, раз твоё благородство не позволяет тебя выдать меня твоему отцу, — Скорпиус фыркнул. — Я научу тебя Патронусу.

— Что? — Малфой закрыл книгу. — Это же трудная магия. Его очень сложно создавать. Тем более…

— Я буду учить тебя. Меня же заниматься сюда засунули? Я…

— Послушай, это великая идея. Даже не спорь. Твоя комната просторная, нам хватит места для занятий. Возможно…Возможно, твой Патронус примет форму того, что было дорого твоей маме, — кажется, серые неприступные глаза за очками немного потеплели.

Задор Лили заражал. Скорпиус не знал как объяснить девушке, что для создания Патронуса нужно счастливое воспоминание. У него не получалось вызвать даже белую дымку. Лили поджала губы. Ветер с окна немного трепал её чёрные волосы. В комнате было морозно, но девушка ни разу не поёжилась. Её будто подогревал внутренний огонь. «Лучше ей, всё-таки, быть рыжей…»

— Это бессмысленно, — удручённо промолвил парень. — Я вообще сомневаюсь, что хотя бы один Малфой умел…

— Я поняла. Не старайся выудить из себя счастье, — Лили подскочила к Скорпиусу. Тот почти сжался от такого внезапного сокращения расстояния между ними. — Отдайся полностью своей скорби. Ты же ведь скучаешь по маме, так? Скорбь это тоже проявление любви. Не старайся задавить в себе воспоминания, а, наоборот, вспомни все ваши счастливые моменты, — Лили тепло улыбнулась юноше.

Скорпиус старался, очень. Движения Скорпиуса всегда отличались изящной траекторией и некоей даже медлительной выверенностью, он не успевал за молниеносными, взрывными, эмоциональными выпадами огненной девушки. Иногда они прерывались, он закидывал голову вверх, резко втягивал носом воздух и выдыхал. Так делают люди, чтобы не дать волю слезам. Уже смеркалось. Где-то вдалеке послышалось карканье. Скорпиус последний раз прикрыл глаза и выкрикнул заклинание. И вот, наконец, из палочки появился осознанный силуэт. Он пролетел над ними, сделал круг по комнате, сел на подоконник, а потом вылетел в окно, испарившись в темноте.

— Ворон…

— Ура! — Лили от души хлопнула Скорпиуса по плечу.

— Поттер, не кричи. Отец услышит.

— До этого он, конечно же, не слышал как ты выкрикиваешь заклинание.

— У моей мамы был ручной ворон в юности, — произнёс задумчиво Скорпиус. Его рубашка помялась после длительных тренировок. — Он жил в Хогвартсе, был очень умным, а когда её не стало, просто улетел. Я то надеялся... думал он останется со мной.

— Ты рад, или как?... — склонила голову Лили.

Скорпиус развернулся и внимательно посмотрел на свою однокурсницу.

— А у тебя кто?

Лили засветилась своей той самой поттеровской ухмылкой. Она взмахнула руками, даже не прибегая к помощи палочки, ничего не произнося вслух, сделав красивые движения ладонями, и в комнате забегала красивая белоснежная лисица.

— Лисичка… — припомнил Малфой. — Тебя поэтому так называл Уизли?

— Так совпало, — пожала плечами девушка. — Это прозвище придумал Тедди Люпин ещё в детстве, хотя и Патронуса я вызывала с трёхлетнего возраста, сама того не осознавая.

— Но это же очень сложная магия! — вскинул брови Малфой.

— А как ты владеешь легилименцией с детства? — В ответ Малфой промолчал.

Лили удручённо провела рукой по волосам. Опять рыжие.

— Почему-то рыжеют обратно, если колдую часто или без палочки.

В комнате было тихо и спокойно. Как и в мыслях Скорпиуса.

♫ Garbage — I think I'm Paranoid

Конец 3 курса.

— Лисица, я убью тебя!!!

Трое подростков убегают от кого-то и смеются так, что смех эхом отлетает от стен. Это Лили, Скорпиус и Хьюго Уизли.

Позже, их вызывает к себе директор МакГонагалл.

— Поттер и Малфой! На вас висит уже 102 нарушения!

— За три курса? — Лили лениво разглядывает неровные ногти на руках.

— За год!!! — кричит в бешенстве МакГонагалл.

Начало 1 курса.

После стычки в Косом Переулке, Скорпиус и Лили пересеклись в поезде по пути в Хогвартс. Когда Лили и Хьюго заняли места, с ними в купе тут же материализовалась очень красивая девочка с мягкими вьющимися светлыми волосами, которые красиво обрамляли милое личико. У Хьюго Уизли отвисла челюсть. И не закрывается до сих пор, как он видит её — Кэтрин (в будущем, «Королева Лилий») МакГрегор. Девочка выглядела как с картинки, и разговаривала голосом, будто ручеёк журчит. По её поведению было видно, что она ну уж очень хотела наладить общение с Лили. Лили от такого напора внутренне сильно сжалась, она подозревала, что её фамилия будет идти впереди неё, и, в отличие от Джеймса, её это не прельщало. Поэтому она не испытывала всеобщего восторга от поступления в школу. Даже дома девочка предпочитала играть с маггловскими детьми, живущими по соседству. С ними ей было спокойнее. Лили обожала кататься на скейте и слушать музыку через эти причудливые штуки в ушах. Иногда к ней присоединялся и Хьюго, поэтому они были в курсе многих маггловских вещей, и любили подшучивать над старшими Джеймсом и Розой Уизли.

Как только Кэтрин восхищённо начала всплескивать руками и вещать о своей мечте собрать круг по интересам, и Лили там будет почётным членом, учитывая, как её имя идеально подходит под название — Глубоководные Лилии — самой Лили стало трудно дышать, и она, придумав глупый предлог, выскочила в проход. Она будто правда задыхалась от такого напора и решила найти свободное купе. Такого уже не оказалось, но она нашла купе, которое было занято лишь одним смурным учеником. Он уткнулся в книгу, его платиновые волосы свесились и чуть прикрывали ему обзор всего происходящего вокруг. «Отлично», решила девочка. «С ним уж точно никто больше не сядет». Лили молча зашла в купе, нагло села напротив как ни в чём не бывало. Подобрала ноги, обняла их руками, уткнулась в окно и решила весь остаток жизни провести в этой позе на этом месте.

Мальчик не смог долго терпеть такого бесцеремонного вторжения в личные границы. Ему превосходно ехалось в купе одному, и зная, как на других действует его внешний вид и фамилия, предполагал, что так продолжится всю поездку.

— Я тебя совсем не слышу, — произнёс Малфой.

— Так потому что я молчу, идиот, — огрызнулась Поттер, не переставая смотреть в окно.

Скорпиус объясняет свои врождённые способности легилимента с рождения. Что он «слышит» обрывки воспоминаний, «видит» лабиринты образов из головы многих людей вокруг. Его это очень отвлекает. Учится с детства этому закрываться, но не всегда получается. Но Лили…Лили почему-то он не «слышит» совсем.

— Наверно, я гениальный окклюмент, — отвечает сарказмом Лили. Скорпиус на это лишь фыркает.

Юный Малфой рассказывает, что помнит её с детства, когда их отцы водили их в больницу Святого Мунго по поводу их ранних сильных способностей. Лили делает вид, что не помнит эту встречу, Скорпиус не сдаётся, и делает предположение что те слухи, которые были в газетах за год их поступления в школу — вовсе не слухи. Слухи, что дочь Поттера очень сильно покалечила своего младшего брата — Альбуса Поттера.

— Поговаривали, что тебя даже в школу не допустят, — Скорпиус буравил взглядом ледяных серых глаз рыжую девушку сквозь свои очки.

Поттер очень сильно разозлилась. Она мигом вспылила, опустила ноги, от неё пошла такая волна гнева, что Скорпиус невольно даже отпрянул назад.

— Не лезь в мою голову! Там нет ничего интересного! — Карие глаза Лили бушевали пламенем.

— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Малфой, взял в руки назад свою книгу, и отстал от девочки. Но прогонять из купе не стал. Всю оставшуюся поездку двое отшельников ехали молча, Лили любовалась зелёными видами лесов и полей из окна, Малфой же не отрывал взгляд от книги (почти).

Вторая половина 1 курса.

После того урока зельеварения, когда Лили Поттер впервые согласилась сесть с Малфоем, Скорпиус догнал её. Он неумело поблагодарил её за свою забытую в библиотеке книгу, которую она хотела вернуть ему в качестве извинения после их ссоры в Косом Переулке. Он хотел бы её дочитать, на что Лили в ответ зло фыркнула и отвела взгляд в сторону. Юноша не понял этого жеста.

— Это значит, что книги больше нет. Я её тогда забрала из библиотеки, после того как ты сбежал из-за вашей ссоры с Забини. Но Пинс посчитала, что я хочу её стащить без спроса. Я ей ответила куда я хочу засунуть эту книгу...В общем, общение не прошло удачно, теперь меня ждёт ещё вечернее наказание, — девушка поджала губы и угрюмо смотрела в сторону.

— Ты нагрубила библиотекарше, только чтобы добыть мне книгу? — сощурился Скорпиус.

— А что такое?! — девушка резко встряхнула своими лохматыми огненными волосами и с вызовом посмотрела Скорпиусу прямо в глаза. — Тоже, небось, думаешь, что я должна быть как паинька-МакГрегор, отличница, красавица, и…и…? Что раз я Поттер, то должна быть идеальной во всём? Раз я рыжая, то Уизли?! — Лили явно припомнила, как Малфой так подумал, когда его толкнули у магазина волшебных палочек.

— Нет…совсем нет, — промолвил мальчик, хотя про себя подумал совсем наоборот, но уже начал подозревать, что мелкая мисс Поттер отличается от своего старшего брата, блюстителя порядка в школе, — наверное, да, ты не совсем как все Уизли. И не как твой брат. — Слизеринец замялся. — Твой цвет волос спутал меня, — уже более миролюбиво-дружелюбным тоном сказал Скорпиус.

Лили гневно взлохматила руками свои пряди ещё больше. Её галстук, как обычно, был повязан в спешке и кое-как, на ногах была непонятная для Малфоя обувь, на коленках синяки. Скорпиус хотел смягчить свои выпады, ведь девчонка ради него нарвалась на гнев мадам Пинс.

— Ты очень нескладная и болезненно худая, с прямым большим носом, вытянутым лицом и подбородком, чуть больше, чем нужно для девчонки, — описал Малфой, слегка склонив голову, — поджатые губы и вечно хмурый вид точно никогда не дадут тебе шанса стать красавицей, вспыльчивость — отличницей, а сутулость и неряшливый вид уж точно никогда никого не наведёт на мысли, что ты — дочь из богатой известной семьи, — улыбнулся своей сокурснице Малфой, поправляя очки на носу, будто только что защитил сложную научную работу. Он играл с огнём, совсем не зная, что в мыслях этой безумной, и что последует в итоге.

Рыжая гриффиндорка долго стояла в закрытой позе, поджав губы, сложив руки на груди, и раздражённо топая ногой. Постепенно, взгляд её теплел, а лицо становилось милее, из-за того, что его покидало хмурое выражение лица. Девушка разразилась сумасшедшим хохотом, совсем несвойственным для девчонок. Малфой думал такие звуки могут только великаны издавать. У Поттер упала сумка с плеча от смеха, и посыпались все книги.

— А у тебя крысиная физиономия, совсем как у твоего отца!

— Да, но красота моей мамы сгладила и облагородила мои черты, — ответил Скорпиус без хоть какого-то намёка на смущение.

Дети улыбнулись друг другу, пока собирали разбросанные по полу книги. Двери в холл школы были открыты, с улицы тянуло заманчивыми ароматами свободы и предстоящих выходных. Снаружи уже доносились звуки самых разнообразных штук из Зонко, за которые явно кому-то из учеников скоро прилетит.

Собрав все книги, платиноволосый мальчик встал, произнёс «Может начнём всё сначала?», и протянул руку девчонке, как когда-то отец Скорпиуса протянул руку отцу Лили.

— Скорпиус Малфой.

Рыжая, потратив всего секунду на раздумья, протянула свою ладонь в ответ и пожала руку слизеринцу.

— Лили Поттер. Будем знакомы.

♫ Lacuna Coil — Enjoy the Silence

«Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне». (с)

1 курс.

— Аб, пожалуйста!

— Нет.

Старый дурак Аберфорт был непреклонен. У первокурсника Скорпиуса выдался гадкий день. После войны Слизерин втоптали полностью в грязь. Остальные все — герои. Особенно Гриффиндор. Хотя, будем честны, в темнице заперли всех слизеринцев во время боя. Может, кто-то всё-таки хотел проявить себя?

Конечно же нет, знал Малфой. Только гриффиндорцы могут необдуманно кидаться в бой. Ни стратегии, ни плана. Одно лишь импульсивное рвение показать себя. Как у этой рыжей дурочки. Скорпиус, потерпев неудачу, вышел прочь из Кабаньей Головы. Этим ужасным местом владела теперь Ханна Лонгботтом, так же как и Дырявым Котлом, но старик Аберфорт по-прежнему жил рядом, и старался иногда замещать Ханну. Хотя, после этого там становилось опять вонюче и сально. Но с пристани, которая находилась за этой гиблой дырой, открывался неплохой обзор на звёзды.

Возле трактира прямо на земле сидела Поттер. Губы надуты, мантия в грязи, упрямое выражение лица. Мантия не чищена специально, или (что не исключено, подумал Малфой со злорадством) девочка не знает очищающего заклинания. Он её сюда буквально приволок за руку, пока рыжий зверёныш пиналась и пыталась укусить Малфоя за руку. Она сегодня вступилась за него, и Скорпиус хотел поднять ей настроение, показав все прелести ночного неба.

Всё началось на уроке Защиты от Тёмных Искусств. У пары слизеринцев плохо выходили заклинания, и Майлз Забини ответил сарказмом учителю, что слизеринцам теперь мало дают свободы в практике на этом уроке, будто опасаясь что Слизерин снова выпустит опасного мага. Профессор уверила, что это не так. Слизерин подколол тот громила из Гриффиндора, который толкнул Малфоя у магазина волшебных палочек, что пусть слизеринцы вообще радуются, что их факультет оставили в школе. Из-за этого громилы Малфой возненавидел Гриффиндор. После войны этот факультет совсем задрали носы вверх, а громила — Пал Стивенсон — собрал возле себя кучку полукровок, которые ходили и кошмарили либо слизеринцев, либо детей чистокровных семей, когда-то лояльных Тёмному Лорду. Завязался спор, и тут неожиданно встряла выскочка Поттер. За ней уже закрепилась репутация бунтарки. И уже есть общее понимание, что девчонка далека от образа отличницы. То, что она встревает каждый раз в споры, уже злило Малфоя. Это и так делала Кэтрин МакГрегор, та воображала с Когтеврана, будто Малфой какой-то бессловесный отшельник. Он может ответить. Ох, как может. Однажды парень уже сделал это. Потом долго слушал лекцию от директора, что вылетит. Да и пожалуйста. Он мечтает о Дурмстранге. Но мама… да и отец настояли на Хогвартсе.

Шум от спора слизеринцев со Стивенсоном и Поттер так и не стихал. Эта рыжая никак не успокоится, небось защищает свой распрекрасный факультет. Что-то Малфою внезапно резко стало дико всё равно на происходящее вокруг, он просто взял сумку и вышел из класса. Плевать. Скажет, что стало плохо. Придумает что-нибудь. Кому не плевать? Надоело, надоело, надоело! Пожиратели, война, Волан-де-Морт. Пожиратели, война, Волан-де-Морт. Зачем он родился на свет? Ему теперь до конца дней это слушать?!

Парню необходим был свежий воздух. Он стрелой выбежал за двери замка и оказался на улице. Снял очки, потёр переносицу, и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Где-то каркнул ворон. От Запретного Леса заманчиво доносился аромат хвои. Малфой рукой провёл по волосам, надел очки, поправил сумку. Он сам не знал, куда приведут его ноги.

Потом, он окажется в обществе Аберфорта Дамблдора. Старого, дряхлого, ворчливого старика с запутанной бородой, но до сих пор ясными голубыми глазами. Аб скажет, что заметил мальчика на опушке, стоящего на краю с отчаянным взглядом. Старик испугался, что парнишка сорвётся вниз. Высота, конечно, не опасная, но не хочется, чтобы кто-то визгом разбудил живность в Лесу. Аберфорт отвёл мальчика в трактир, напоил чем-то («Только не говори Ханне»). Малфой удивлён.

— Вы не знаете кто я?

Аберфорт внимательно взглянул на слизеринца.

— Плевать, — и продолжил дальше протирать стол жирной тряпкой.

Скорпиус стал иногда захаживать сюда. Когда смена Аберфорта, а не когда — миссис Лонгботтом. При ней в трактире уютно, пахнет выпечкой и все посетители счастливы — это уже не то. Нашёл пристань за пабом, где можно сидеть в покое и изучать звёздное небо. Это был лучший подарок первого курса.

Когда Скорпиус вернулся назад во двор школы, после первого посещения трактира, ему по пути в спину прилетел ошмёток грязи. Скорпиус не оглянулся, лишь немного склонил голову, будто задумался. «У гриффиндорцев совсем нет фантазии». Малфой привык. Достоинство и честь. Он должен сносить это молча. Мама не должна узнать, как в школе к нему относятся. К их фамилии. Скорпиус молча осмотрел мантию, быстро очистил заклинанием, и хотел пойти дальше, но его ноги стали увядать в грязи, а палочку волшебством вырвали из рук.

Стивенсон обошёл Скорпиуса и встал напротив его лица. Он не выглядел ровесником Скорпиуса. Ростом был с семикурсника, очень широкоплеч, огромен в пропорциях, накачен, брюнет с грубыми чертами лица. Скорпиус знал, что его отец — маггл, и мать Стивенсона подсуетилась, чтобы на этом построить пиар-кампанию их семьи. Она избиралась на важную должность в Министерстве, и агитировала всех налаживать очень близкие связи с магглами. Насколько Скорпиус мог судить, отец в жизни Пала Стивенсона играл совсем уж фоновую роль. Скорпиус видел его на вокзале, щуплый, маленького роста мужчина с бегающими глазками, в отличие от его широформатной жены с грозным взглядом, которая расчёской причёсывала грубые жёсткие чёрные волосы своего сынишки перед посадкой в поезд. Стивенсон посмотрел прямо в серые равнодушные глаза Малфоя, снял с него очки и раздавил в руках.

— Знай своё место, грязь.

Подбежала когтевранская отличница МакГрегор. Всегда идеальная, красивая, умная, каждую ситуацию держит под контролем, как и укладку своих блестящих солнечных локонов. Мантия выглажена, значок орла на мантии вычищен до блеска. Её розовые губы что-то затараторили. Стала выгораживать Скорпиуса. Как же его это раздражало. Он уже догадался, что когтевранка положила на него глаз, но…

— Стивенсон, тупой олух, мы не договорили!

«Поттер! Опять она! Да что за день!» Скорпиус стоял в грязи, не мог пошевелиться, но чувствовал, что действие заклинания постепенно сходит на нет.

— Кажется, ты говорил, что Гриффиндор самый идеальный факультет? И все на нём жуткие молодцы?

Громила Стивенсон неуклюже развернулся к Поттер. Кажется, ссориться с девчонкой, тем более с дочкой известного Поттера ему не хотелось.

— Ну да, — скромно ответил Пал.

— Как же Седрик Диггори? Он не был гриффиндорцем. Зато был лучшим студентом своего факультета! — Поттер прищурилась и уткнула руки в бока. — М? Гриффиндорцы тоже, хочу тебе сказать, не всегда храбрые (девчонка немного обернулась вполоборота), не всегда умные (будто что-то ищет в карманах), не всегда самые лучшие! — кинула огромный шмот грязи прямо в лицо Стивенсону. Сотворила волшебство без палочки. Блондинка-когтевранка МакГрегор в шоке, кричит Поттер, что сейчас позовёт её брата Джеймса.

— Ой, жду с нетерпением! — ухмылка Лили расплылась по всему лицу. Она самодовольно взлохматила свои без того лохматые рыжие волосы. — Очень расстроюсь, если Джимми не расскажет об этом нашему па… Ой!!!

Дружки грубияна Пала Стивенсона как-то ещё стеснялись подходить к дочери Поттера (потом перестанут смущаться), а девчонка жутко провоцировала драку. Рядом собралось кучу зрителей. Они пока не понимали чью сторону принимать в конфликте двух гриффиндорцев, но зрелище их явно заинтересовало. Один самый активный гриффиндорский дружок Стивенсона окатил Поттер потоком грязи, на что Стивенсон проорал «Не смей!». Скорпиус, пока выпутывался из плена истекающего сроком болотного заклинания, нечаянно вспышкой увидел воспоминание. «Сам Малфой в луже с разбросанными книгами, из лавки выбегает рыжая девчонка, толкает парней и…». Фу, Стивенсону мила Поттер! «Как это скучно», протянул про себя Малфой.

Поттер выплюнула изо рта грязь, все ученики вокруг стояли в шоке. Кто-то уже начал апплодировать и раззадоривать ссору. Скорпиус вышел из болота, воспользовался ступором толпы, схватил за ворот Лили и начал быстро-быстро оттаскивать гриффиндорку в сторону Запретного Леса — единственное, чьи очертания он смутно видел без очков. Скорее, пока душнила МакГрегор не привела такого же смертельно скучного Джеймса Поттера.

— Ты вообще без извилин родилась?! — крикнул девчонке Малфой, пока тащил её. Лили умудрялась ещё что-то вслед кричать парням. Они не кинулись вслед за ней, Стивенсон рукой оградил их.

— Мне не нужна твоя защита! — Лили пнула Скорпиуса. Тот зло зашипел.

— Это у вас отбор в Гриффиндор что ли такой? Корчить из себя героев? Я не просил вступаться.

— Причём здесь ты, идиот?! — Скорпиус опешил. Лили сумела вывернуться из его захвата и толкнула в грудь. — Мир не вертится вокруг фамилии Малфой! — Лили буквально выплюнула последние шесть букв.

Они остановились уже почти у Леса. Было темно, гвалт у школы утих, все, видимо, разочарованно разошлись по гостиным. Слизеринца и гриффиндорку слышали лишь шумевшие над ними ветви грозных деревьев Запретного Леса. Не знающий пощады вечерний ветер накрыл молодых людей промозглым одеялом. Пахло хвоей, а из Леса доносились таинственные, но такие манящие сверхъестественные звуки природы. Скорпиус во все глаза воззрился на гриффиндорку, но видел лишь её смутные очертания. Ветер трепал её волосы, которые падали ей на лицо.

— Меня бесит это всеобщее почитание заслуг ТОЛЬКО моей семьи, — Лили всплеснула руками и перешла на крик. — Семьи моих кузенов. Да, это несравнимый подвиг, — грудь девушки зашлась частым дыханием. Галстук, видимо, стал душить её, и она неаккуратными спешными движениями стала развязывать его, всё так же часто дыша от нахлынувших эмоций. — Но…наша школа буквально с ума сошла! Ведь существовали и другие герои! Про них будто забыли! МакГрегор с ума сошла с этим балом Лилий в честь Победы! Хоть кто-нибудь пригласил старика Диггори, спросил как у него дела? Или других, не таких известных ветеранов войны? М? Нет! Их начинают забывать! Зато мамаши, таких как Стивенсон, уже танцуют на остатках славы! Она же пытается пролезть в Министерство всеми возможными способами и влиять на жизнь школы в угоду своим амбициям!

Скорпиус стоял, молча слушал и не смел ничего вставить. Гриффиндорка вернула ему его волшебную палочку.

— Как ты?..

Поттер не собиралась отвечать, лишь наградила слизеринца видом своей уходящей восвояси спины. Скорпиус посмотрел на небо. У него закралась в голову лишь одна мысль. Он догнал Лили и поделился с девчонкой, она в ответ послала сокурсника с его идеями. Потом он предложил вычистить её мантию, она зашипела у его лица, что если он хоть чуть-чуть её тронет, она приклеит его к дереву Заклятием Вечного приклеивания.

— Ты его не знаешь, — фыркнул Малфой.

— Узнаю у Уизли, — сверкнула глазами Лили.

Скорпиус решил действовать. Если девица вернётся в Хогвартс, её найдёт старший брат Джеймс Поттер, и новое наказание у МакГонагалл. И опять неделя с другим соседом на зельях. На ЗоТИ. На заклинаниях. Иногда, за завтраком (Лили уже частенько стал буквально криками возвращать за свой стол факультета Джеймс, на что девчонка вопила, что в этой школе все тупоголовые тролли, «а с этим (указывала на Малфоя) хотя бы интересно поболтать». Если Поттер посадят писать строчки, Малфою станет совсем скучно.

Малфой оттащил Лили к Абу, хотел отвлечь девчонку звёздным небом. Но Поттер запретила чистить свою мантию. Аб упёрся, что рыжих не пускает. Скорпиус удивился.

— Ты чего?

— У рыжих нет души.

— Что?! — Скорпиус ни разу не слышал подобной глупости. — Да это же ведь Пот…

— Это Рыжая. Они бедовые. И тебе неудачу принесёт.

Скорпиус прыснул. Подошёл к девчонке Поттер.

— Звёзды отменяются.

— Что я там не видела, совсем не хочется на них смотреть. (Хочется).

Слизеринец вытащил платок со своим фамильным гербом и протянул Лили. Она удивлённо подняла к нему свою всклокоченную голову. На её упрямом носу оставались следы грязи.

— Ты чего? Не жалко?

— Как я понял, — начал важно-медлительным тоном Малфой, — ты решила навсегда остаться в таком виде. Я не собираюсь сидеть на зельях с вонючкой.

Лили отмахнулась, и вмиг привела себя в порядок волшебством, всего лишь взмахнув левой ладонью. Левша. Скорпиус заметил, что без палочки она колдует лучше и проворнее.

— Отец с Джеймсом против, чтобы я так колдовала, — Лили заметила внимание Малфоя к своей манере колдовства.

Аберфорт вышел, чтобы прогнать молодых. Поттер завела: «Да ты знаешь кто мы…».

— Вы оба страдаете от своих фамилий, но каждый раз ими тычете, — брюзжал Аб. — От вас несёт вашими семьями. Знать не хочу, что тут замышляете. Пошли прочь! Шу!

Лили успела пнуть ногой дверь, и они со смехом убежали со Скорпиусом. Он плохо видел без очков, спотыкался, девушке пришлось взять его за локоть. Они задели ветку и упали. Не переставая смеяться, перевернулись на спины и залюбовались тёмной синевой чистого ночного неба. Сердца у обоих стучали как колёса мчущегося поезда. Лили так и не выпустила локоть Скорпиуса.

— Я знаю, где можно посмотреть на звёзды.

Первокурсники прокрались на Астрономическую башню, аккуратно вылезли через окно на небольшой выступ снаружи, и с тех пор там было их постоянное место. Ночной холодный ветер подслушивал мысли двоих хулиганов, снизу с окон гостиной Когтеврана слышался смех и разговоры. Оказывается, и когтевранцы могут веселиться. Скорпиус наколдовал согревающие чары для них обоих. Лили чуть наклонилась вперёд с выступа, будто пытаясь что-то услышать или высмотреть.

— Вижу, там Стивенсон кошмарит какого-то очкарика в кустах, — задорно прошептала рыжая. Лили захотелось сделать что-то приятное для слизеринца в благодарность за Согревающие чары. — Хочешь стащу у него очки для тебя? — Лили с нелепой улыбкой и горящими глазами взглянула на Скорпиуса, будто правда не понимая немного нетактичности своей «гениальной» идеи.

— Ты часто вступаешься за многих, иногда берёшь их наказания на себя, и сидишь в Комнате Отшельников. Зачем? — спросил сероглазый слизеринец.

Лили промолчала и вскинула голову наверх, полностью растворившись впечатлениями от просмотра созвездий над Хогвартсом. Отвечать упрямица явно не собиралась.

— Я знаю, что мелькает в головах многих людей, но отдал бы всё, чтобы узнать, что в твоей, Поттер.

* * *

Старый брюзга Аберфорт вскоре сдался и стал пропускать Рыжую (он упрямо называл Лили так, даже когда она перекрасила волосы в чёрный), и они любили втроём посидеть и поворчать на весь мир уже задолго до того, как студентам стало разрешено официально посещать Хогсмид. Иногда к ним присоединялся Хьюго. Но задерживался недолго (боялся кабаньей головы, свисавшей над столом). Козочка Уилли составляла ворчунам компанию, мирно цокая копытами у вонючего прогорклым камина. Здесь гриффиндорка и слизеринец могли быть лишь Лили и Скорпиусом. И помечтать, какая у них могла бы быть дружба, если бы её не надо было скрывать от семей, от профессоров, от журналистов. От всего волшебного мира.

♫ Ava Max — Torn

Начало 6 курса.

Кажется, все в детстве дают друг другу другу клятвы дружбы? Ах, это светлое юношеское чувство. Совместные приключения, смех, впереди столько нераскрытых тайн, неизведанных троп, неразгаданных поворотов. С друзьями встречаете и провожаете солнце, купаетесь в реке, кушаете яблоки. Хочется, чтобы так оставалось всегда. Всегда оставалось то время, где вас заботит только невыученный урок, гнев профессора или громовещатель со школы. Где вы вместе против ненавистных старших братьев и равнодушных родителей. Против всего этого мира. Только вы и ваш друг.

Такие отношения зародились между Скорпиусом и Лили. Судьба подшутила над этими двумя. Они из неописуемо разных семей. Меж их родителями куча предубеждений и неприятных воспоминаний. Они не должны были встретиться. Пересечься. Заговорить друг с другом. Обменяться понимающими всё ухмылками. Сверкнуть друг другу глазами при посетившей одновременно безумной идее. Сотворить исподтишка свою первую шалость, повлекшую совместное наказание. Вторую. Третью. Нести вместе хаос и наслаждаться совместно штилем.

Что такое дружба? Все чувства в мире эгоистичны. Мать защитит ребёнка, потому что это продолжение её рода. Возлюбленный отдаст жизнь за любимого, потому что люди собственники по природе и натуре, им важно иметь вторую половину себя. Но что такое дружба? Друг не требует от тебя быть послушным, воспитанным. Быть подконтрольным, красивым, уродливым, шумным, тихим. Друг — просто рядом. Зачем в мире существует такое явление, как дружба? Нить, которой судьба своей дланью соединяет две родные души, и всё предопределено заранее, или дружба — это нечто большее, что не подчиняется законам высших сил?

* * *

Однажды, когда Скорпиус Малфой испытал огромное чувство потери после смерти мамы, Лили Поттер помогла тому выбраться со дна бездны скорби, сама того не осознавая. В момент, когда сама Лили оказалась на краю, Малфой решил отплатить ей благодарностью, не оставлять одну наедине с проблемами. Он предложил ей сделку. Непреложный Обет. Никогда не предавать их дружбу. Что ничто и никогда не помешает их доверию друг к другу. Вместе всегда и до конца. В любых жизненных ситуациях. Где Малфой, там и Поттер. Где Поттер, там и Малфой.

Лили родилась рискованной сорвиголовой, и она согласилась. Разузнали в старинной библиотеке Малфой-Мэнора как осуществить обряд, и скрепили себя узами с помощью Хьюго Уизли. Тот был умён не по своим годам, и хорошо разбирался в заклинаниях. Молодой Уизли, страсть которого к заклинаниям была соизмерна мечте вникнуть во все тайны магии, чтобы стать невыразимцем, помогал им от всей души придумывать грани клятвы. Поттер, которая была отчаянной, со всей страстью поддержала самоубийственную идею. В то время им казалось это так здорово! Подросткам было всего тринадцать лет, оба отчуждены от своих миров, одиночки. И теперь их связывает тайна, знакомая лично только им. После потери матери, этот Обет был тем, что немного грело сердце холодного слизеринского юноши. Поттер подарила Малфою часть своего огонька. Они думали, что это лишь приятная и забавная шалость.

— Не умирай, Малфой.

— Только после тебя, Поттер.

Дети выросли, превратились в молодых девушку и юношу. Вскоре, уже и забыли об этой отроческой забаве. И к концу пятого курса Скорпиус осознал весь ужас данной ими клятвы. Он был на грани нарушить её, загубив свою жизнь. Они перечислили всё при клятве. Предательство друга. Убийство. Подстава. Вероломство. Всё, что может помешать быть настоящим другом.

Но не учли лишь одной вещи.

Скорпиус Малфой влюбился.

О своём недуге (как юноша, мечтающий построить карьеру в целительстве, Малфой называл это так) он догадался не сразу.

Первые признаки недуга стали проявляться не сразу. В начале семестра шестого курса на уроке зельеварения запахло белой сиренью. Такие любила Астория Малфой. Она посадила много кустов белой сирени в Малфой-Мэноре. Никогда не пользовалась духами, а за растениями в саду ухаживала сама, без использования волшебной палочки. От взмаха её рук всегда пахло нежным цветочным ароматом. Когда гладила Скорпиусу голову. Когда читала сказки на ночь. Когда протирала очки сына и возвращала ему назад.

Запахло ароматом чернил. Скорпиус сам часто чертил звёздные карты, выводил линию за линией. Но тут…донёсся аромат неба. Неба перед дождём, так наверно пахнут грозовые тучи. На том уроке ученики проходили Амортенцию. Конечно, Скорпиус догадался об этом. Не догадался лишь о природе третьего аромата. Безусловно, дождь это восхитительно, но… Этот аромат казался до жути знакомым.

Открытие поразило Скорпиуса при встречи с Поттер после её пролётов на стадионе. Когда-то девушку нечестно отчислили из команды по квиддичу, назад возвращать отказались, да и сама Лили уже не хотела, но в определённое время ученикам, которые хотят просто погонять на поле, дали разрешение свободно летать. В тот вечер все пропустили полёты. Кроме Лили. Её страсть была летать вечером перед дождём. Она всегда взлетала высоко-высоко вверх. И приносила с собой аромат предстоящей грозы и бури в своих волосах, на одежде, на коже.

В тот вечер, она как обычно вихрем спустилась вниз, похлопала читающего Скорпиуса по плечу и задорно позвала переодеваться и пойти ужинать. Только Скорпиус остался стоять как вкопанный на месте. Он понял что за третий аромат он почувствовал на уроке. Парень так резко развернулся к девушке, что с лица чуть не слетели очки. Капли дождя уже начали крапать ему на стёкла.

— Лили! (девушка запрещала всем называть её по имени, только «Лисица». Но Малфою можно).

— Что? — гриффиндорка обернулась. Взгляд горит, на щеке ссадины, наверное, опять недавно выясняла отношения с кем-то любимым маггловским способом (кулаками).

— Что ты почувствовала сегодня на уроке зельеварения? Какие запахи?

Девушка задумалась.

— От Стивенсона разило тухлым луком, впрочем, это как обычно, — пожала плечами Поттер.

— Нет, когда зашла в класс? — Скорпиус от волнения незаметно сжал руки в кулаки в закладках мантии.

— М-м, ну кроме обычной влажности ваших слизеринских подземелий, наверно…бабушкин тыквенный пирог. Так странно, я ещё подумала «О, неужели Слизнорт напёк», было бы мило, конечно, с его стороны, — Лили приложила приложила палец к подбородку, задумчиво взглянула вверх. — Пахло кофе. О, и новой метлой! Точнее, запахом свежесрезанного дерева. Эх, метлу бы хорошую.

Лили весело взмахнула волосами и бодро зашагала к раздевалке, закинув метлу на плечо. Малфой остался стоять под дождём, и предпочёл бы остаться здесь навсегда, чтобы растаять и превратиться насовсем в лужу. Он снял очки и до боли сжал переносицу.

«Какой же ты идиот, Скорпиус Малфой!»

♫ Nessa Barrett — dying on the inside

Конец 2 курса — 3 курс.

После войны всё больше маггловской моды стало привноситься в повседневную жизнь волшебников. Просочилось это и в Хогвартс. Лили и Хьюго любили протащить в школу маггловские вещи, чуть «улучшив» их магией. Так Лили пронесла свою скейтерскую доску, но вместо колёс, каталась на ней по воздуху, вдохновлённая фильмом про Марти МакФлая (доску вскоре отобрал Джеймс). Стало модно создавать браки с магглами, но не все вещи, которые заимствовались у магглов, были полезны. В мир волшебников просочились многие вредные вещества, оказывающие немного другой эффект, чем на обычных людей. Мракоборцам омрачали будни участившиеся дуэли, но с применением магии и маггловского оружия.

Законодательницей новой моды в Хогвартсе нынешнего поколения стала Кэтрин МакГрегор. Отличница, красавица, активистка. Лучшая студентка Когтеврана. Она — метаморф, и любит экспериментировать с разными вариантами образов, но почти всегда останавливается на блондинистом цвете волос. Собрала вокруг себя хихикающих и поддакивающих вовремя подружек с разных факультетов, и каждую неделю пытается раскрасить будничные школьные дни: то неделя музыки магглов, то обсуждение их быта, то неделя джинс. Отпрыски старейших чистокровных волшебных семей не знали в какой угол подземелья спрятаться от переполнявшего их чувства «прекрасного». Кэтрин — дочь Лаванды Браун, героини войны, и её мужа-маггла. Сплетничали, что Лаванда не смогла оправиться от нападения оборотня, и иногда заглушала воспоминания алкоголем, но «песням» Риты Скитер мало кто верил.

«Я стараюсь мало смеяться, чтобы лицо морщинками не пошло». Пройдоха Хьюго Уизли, который учился с МакГрегор на Когтевране, клялся, что это прямая цитата зазнайки.

Кэтрин МакГрегор была везде. Её маленький аккуратный носик знал о всех событиях школы. Зато для всех школьников уже не было секретом, что Кэтрин с детства влюблена в Скорпиуса Малфоя. Её не отпугнула тёмная репутация его семьи, поначалу девочка смущалась, но потом решила взять тактику напора. Волосы её часто были солнечного блондинистого цвета, лицо светилось румянцем, красотой и энергией, губы были как лепестки свежей розы. Она не стеснялась заговаривать с Малфоем, здороваться, было даже пару попыток договориться о прогулке. В отличие от других, кто сторонился детей Пожирателей Смерти, Кэтрин всей душой хотела наладить общение со Скорпиусом. Проблема была в том, что Малфой со всеми вёл себя равнодушно. Он всегда мыслями в другом месте. Сидит, читает, рассматривает карты, считает концентрацию веществ для верного состава зелья. Не сразу слышит, если к нему обращаются. Когда он наконец вскидывал взгляд на собеседника, его взгляд за очками был затуманенный, как после сна. Всегда, где-то не здесь.

Малфой вёл себя так со всеми. Даже с учителями. Только не с ней. У МакГрегор чесотка от злости начиналась когда она пересекалась с Поттер. Вечно лохматая, громкая, неухоженная. Как-то раз Лили вступила с кем-то в перепалку в Большом Зале за завтраком, что прямо в своих кедах вскочила на стол. Ей тогда хорошо досталось за нарушение дисциплины, и Кэтрин была рада. Неужели нельзя вести себя как подобает? Тем более, она же девушка. Мама всегда старалась привить Кэтрин вкус. Но каким-то феномемальным фактом была их связь с Малфоем. Они везде оказывались вместе. Ещё эта дурацкая школьная поговорка! Где Поттер, там и Малфой…Глупее не придумаешь!

Кэтрин часто ходила с двумя подругами. Одна из них — Лилиан Нотт — училась на Слизерине, была истинной его студенткой. Холодный надменный взгляд болотных мутно-зелёных глаз из полуопущенных век, резавший как нож, острые скулы, бледная аристократичная кожа, изящный тихий голос, почти шипящий, чёрные длинные всегда распущенные блестящие волосы. Отличалась молчаливостью, где-то пару раз за день вставляла едкие острые комментарии о происходящем вокруг, и на этом ограничивалась. Вывести её из себя могло лишь совпадение имён с Поттер. Но эта «рыжая идиотка» запретила всем себя называть по имени примерно на третьем курсе, объявив, что она только Лисица, после этого Нотт стало легче. У Лилиан был старший брат-вампир, Ричард Нотт, который учился на курс старше на Когтевране, и он являлся первым вампиром, принятым в школу Хогвартс. Их как внуков Пожирателя Смерти Нотта-старшего сторонились, вампиризм Ричарда тоже поначалу отпугивал, поэтому Лилиан Нотт решила закрутить общение с МакГрегор, чтобы укрепиться в статусе при новых веяниях школы.

Второй напарницей Кэтрин была Дороти «Дот» Лонгботтом, круглолицая пуффендуйка, отличающаяся пухловатым телосложением, с короткой милой причёской, обрамлённой ярким ободком. Нельзя было сказать, что она составляла равноценную компанию МакГрегор и Нотт, но Дороти очень хотелось быть в компании кого-то популярного. На её мантии всегда было прикреплено кучу значков известных маггловских групп и сериалов, которые Дороти даже не слушала и не смотрела, но ей так хотелось не отставать от моды! Кэтрин же, не заполучив в свой круг общения Лили Поттер, придумала «обойтись» дочерью профессора травологии. МакГрегор и Нотт без застенчивости использовали Дороти, чтобы договориться о хороших оценках по травологии, затем ухмылялись за спиной пуффендуйки. У Дороти был ручной щенок шишуги Тото, который отлично её слушался, но её «подруги» недолюбливали его, потому что он часто таскал какой-то мусор. У чистоплотной когтевранки Кэтрин Тото вызывал чувство брезгливости. Она и Нотт поставили условие Дороти, что та избавится от него, чтобы по-прежнему оставаться в обществе Лилий — так МакГрегор назвала свою девчачью хогвартскую свиту. Это послужило началом раскола. Дот очень любила своего Тото, поэтому Хьюго Уизли подсказал, что на время его можно оставить у лесничего Хагрида, тот только рад будет, да и Клыку будет компания. Дороти отблагодарила Хагрида коробкой печений (их потом по неосторожности умял слюнявый Клык).

Кэтрин задумала провести бал Лилий в конце второго курса своего обучения в честь Победы Битвы за Хогвартс. Она целый год готовилась к нему, согласовывала с профессорами, продумывала дизайн Зала. Это была самая заветная мечта когтевранки. Естественно, там она должна была быть самой главной и самой красивой. Её энтузиазм поддерживал, кажется, только её сокурсник Хьюго. Ему нравилась Кэтрин, ну и сам парень любил вписываться во все возможные активные начинания, главное, чтобы там было чем поживиться. МакГрегор воспринимала Уизли как должное, но это нисколько не смущало кучерявого парня. Хьюго Уизли вообще мало что смущало по жизни. Поверх обычной школьной рубашки он носил тёмно-синий жилет под цвет своих голубых глаз, прекрасно знал, что смотрится в нём очень хорошо, обескураживал девчонок своей белоснежной улыбкой, а в карманах жилета хранил разного рода вещицы для не совсем безобидных шалостей. Обладал гениальным умом, который перенял у своей матери, и великолепной хитростью, которую явно позаимствовал у какой-то ветви Уизли. Всегда ходил с видом, что где-то в окрестностях школы замышляется Великая Шалость, и только Хьюго был в курсе какая и где. Никогда не сотворял преступления сам, а умело подначивал других. Из-за этого часто подставлялись Скорпиус и Лили, а Хьюго из их трио умудрялся выходить сухим из воды.

— Кэтрин не допустила Дороти к балу, — прочавкал Хьюго, не прожевав до конца еду. Рыжий уселся рядом со своей кузиной Поттер, которая положив голову на колени Скорпиуса, безразлично смотрела на ветви дерева, под которым расположилась троица.

— Что?! — Новость удивила гриффиндорку, она резко приподнялась и стукнулась головой о книгу Скорпиуса. Блондин злобно выругался.

— Сам слышал. Лонгботтом расплакалась, побежала потом, кажется, в Заброшенный Туалет для девочек.

— Поттер, все твои родственники подтянутся к нам поболтать? — процедил Скорпиус. Вокруг него находилось уже более одного человека и его это нервировало. Лили пропустила его замечание мимо ушей.

— Что эта выскочка себе позволяет!? — вскрикнула Лили.

Хьюго хохотнул, откусывая ещё кусочек сэндвича. Аппетит у него был как у отца. Хотя харизмы и самоуверенности хоть отбавляй, поэтому эти сэндвичи зачастую ему приносили девчонки-красавицы с разных факультетов.

— Кэтрин так же и о тебе сказала, когда узнала, что ты вышла с их клуба Лилий, — сказал Хьюго своей двоюродной сестре. Последнее слово протянул насмешливо нараспев.

— Это полное безумие в нём состоять, — Лили хотела откинуться назад и снова лечь на колени Малфоя, но тот резко встал в этот момент, и Лили неуклюже упала, ударившись головой о траву. Она посмотрела вслед удаляющемуся Скорпиусу, раздражённому тем, что его лишили тишины, и обратилась к Хьюго. — Она заставляет носить платья!

— Какой ужас, — засмеялся Уизли.

— Я пойду найду Лонгботтом. Ты, конечно же, не потрудился пойти за ней?

— Зачем? — простодушно пожал плечами Хьюго. — Из них двоих красивая-то Кэтрин, я её и остался утешать.

Лили фыркнула, подняла свою сумку, и пошла искать Дороти Лонгботтом.

Нашла пуффендуйку в туалете. Лили часто вступалась за Дот и поэтому очень нравилась пуффендуйке, но Поттер ни с кем не соглашалась близко дружить, особенно с девчонками. Лили сквозь плач девочки узнала, что Кэтрин отказала ей участвовать в танце Лилий из-за полноты Лонгботтом. Мол, танец символизирует движение лепестков лилий на поверхности воды. Лили с её неуёмным нравом хотелось пойти сразу вырвать волосы самодовольной МакГрегор. Но, сидя на корточках на полу около заплаканной Дороти, в голове Лили созрел более коварный план. Между Лили и Кэтрин давно нарастало напряжение. Кэтрин обожает правила и традиции, Лили их ненавидит и постоянно пытается нарушить. Кэтрин чистюля, Лили — нет. Кэтрин отличница, Лили на уроках спит. Она и сама не хотела участвовать в этом дурацком бале, и вышла из клуба Кэтрин буквально накануне, сильно с ней из-за этого поссорившись. МакГрегор была разозлена, что упустила дочь Поттера, это бы прославило её мероприятие ещё больше. Но больше всего пропасть между МакГрегор и Поттер образовалась из-за Малфоя. Кэтрин жутко завидовала их близкому общению.

Выгнать девочку из-за её комплекции это было уже чересчур. Учитывая, как часто Дороти прикрывала прогулы Кэт и Лилиан Нотт на уроках травологии и угощала десертами своей мамы Ханны.

Лили устроила тогда самое своё грандиозное нарушение правил, после которого МакГонагалл окончательно потеряла терпение и доверие к Поттер. Хьюго, даже учитывая свою увлечённость Кэтрин, согласился, что та поступила с Лонгботтом нехорошо. Лили стащила ингредиенты для Оборотного Зелья, Хьюго приготовил его, и двое хулиганов подлили его МакГрегор, чтобы та превратилась в пухлую девушку (волосок которой «одолжили» у какой-то студентки Когтеврана с похожей фигурой), чтобы понять каково Дот после насмешек над ней. Лили даже ради этого согласилась участвовать в Бале, надев нежное, длинное шифоновое белое платье с трогательными волнистыми рукавами на плечах (у полшколы в тот вечер рты пооткрывались от удивления). Уизли и Поттер не учли лишь одного. Бал проводился в ночь полнолуния, а Кэтрин была заражена вирусом от своей матери, пострадавшей от укуса оборотня. Она была полуоборотнем. Этого никто из учеников не знал, и Оборотное Зелье оказало побочный эффект. Во время танца открытия Бала Кэтрин начала сильно чесаться, она не могла понять, что с ней (ведь она выпила зелье против ликантропии заранее), потом начала царапать себя и рвать платье. Лилиан Нотт поняла, что что-то не так, хотела успеть вывести Кэтрин, но та уже начала обращаться. Многие ученики в панике стали выбегать из зала, профессора пытались найти выход из положения. Кэтрин даже не успела предупредить, что в облике оборотня она сохраняет разум и не опасна. Но теперь на глазах у всей школы их главная красавица превратилась в мохнатое чудовище.

Кэтрин обернулась к Лили. Она была умной студенткой Когтеврана, и теперь поняла, почему Поттер согласилась на танец Лилий. Кэтрин обросла шерстью и когтями, белое платье порвалось, и она со злости кинулась на Поттер, вцепившись в её красиво уложенные и расчёсанные рыжие локоны. Их еле растащили учителя. Кэтрин завыла и выбежала из Большого Зала. Лили ни о чём не жалела. Хьюго заламывал руки, сокрушаясь, что же они натворили. Дороти Лонгботтом не ожидала такой защиты, но была очень рада обрести поддержку. Им было всего двенадцать лет, и все они были очень глупые.

МакГрегор не простила Поттер такую выходку. Даже дар метаморфа не спасает её, когда она оборачивается оборотнем. Она превращается, но не полностью. Тело лишь покрывает шерсть, вырастают огромные когти и клыки, становится чуть больше в костях и размерах. Но разум остаётся на месте. Рухнула её самая заветная мечта. Кэтрин всю ночь прорыдала в Заброшенном Туалете, забаррикадировавшись в кабинке, и с грустью осматривая своё порванное платье, подсвеченное светом от полнолуния с маленького окошка сверху. Она хотела, чтобы хоть что-то в её жизни прошло идеально.

МакГрегор подстроила самую большую проблему для Поттер, после которой гриффиндорка чуть было не бросила школу. К третьему курсу все знали, что Поттер — богиня неба. Она летала ещё лучше своего отца за счёт более ловкой и худой комплекции, присущей девушке. Придумала новый способ пролёта на метле — в полёте прыгала и вставала на метлу ногами точь-в-точь как на своей доске для скейтборда. Поттер и ветер это были синонимы. К третьему курсу многие уже не любили Лили за её вспыльчивый характер, манеру ругаться как горный тролль и напрашиваться на проблемы. Но буквально все признавали, что в небе у Поттер нет равных.

МакГрегор подговорила слизеринца Майлза Забини, который был искусным загонщиком, сбить Поттер. МакГрегор на третьем курсе стала встречаться с Майлзом, и долго уговаривать юношу не пришлось. Забини же злился на дуэт Поттер и Малфоя, которые забирали всю славу на зельеварениях. Забини нацелился попасть в ногу Лили, чтобы свалить её с метлы, но Скорпиус, который играл вторым загонщиком Слизерина, нечаянно узнал о планах Майлза с помощью своего дара. Малфой резко разворачивается во время матча, и вместо гриффиндорцев, целится прямо в Забини, сбивая его как раз в тот момент, когда тот направил бладжер в Лили. Лили задело лишь руку, но этой рукой она как раз намеревалась поймать снитч. Девушка раздражённо выругалась. Она никогда не упускала снитч! Никогда! От злости у неё вырвался неконтролируемый поток стихийной магии, и она инстинктивно притянула волшебством золотистый мячик в свою ладонь. Тут почему-то прозвучал свисток. Лили непонимающе оглянулась.

Никто из учителей конечно же не понял, что Забини хотел сделать, потому что он не успел. Всех собак спустили на Малфоя. Ему было всё равно, квиддич никогда особо его не интересовал, хотя играл он хорошо. МакГонагалл объявила, что Малфой и Поттер навсегда дисквалифицированы. Малфой попытался объяснить ситуацию, МакГонагалл сказала, что поэтому и отстранены.

— Что? За то, что я пытался спасти Поттер?

— Вы применили свои способности во время матча, это нечестно.

До этих слов Лили стояла с равнодушным видом словно неживая. Тут же девушка взвизгнула и активно зажестикулировала.

— Я бы никогда в квиддиче не сжульничала! Я не посмела бы!

— Простите, Поттер. Учитывая ваши частые наказания, и то, что все видели на поле, как проявились ваши силы, я не смогу вернуть вас в команду. Все посчитали, что вы — игроки разных факультетов — подыграли друг другу. Разговор окончен.

Слизеринец и гриффиндорка вышли из кабинета. Малфой ещё никогда не видел Лили такой понурой. Она грустно смотрела на снитч в своей левой руке. Этот случай очень сильно выбил из колеи Поттер. Она даже не пошла мстить ответно Кэтрин. Перестала хулиганить. Её больше ничего не вдохновляло. Пропускала встречи в Кабаньей Голове с Аберфортом. Однажды, поздно ночью, Малфой застал Поттер на их знаковом месте на выступе Астрономической башни. Он узнал этот пустой взгляд, которым девушка смотрела на небо.

— Забини сказал, что сожалеет. Не хотел этого. Расстался даже с МакГрегор. Звал меня на прогулку, — глухим голосом проговорила Лили.

— Знаю. Ты ему давно нравишься, — ответил Скорпиус, усаживаясь возле лежащей девушки. Её рыжие волосы были свободно раскиданы по поверхности.

— Я влюблена только в небо.

— И это я знаю.

В левой ладони Лили так и таскала тот снитч. Джеймс, как капитан команды Гриффиндора, пытался забрать его, но его сестра заявила, что в жизни не вернёт его назад. Только тому, кто сможет его отнять в честном матче с ней. Никто не смог.

— Я не никогда не использовала дар в квиддиче.

— Я знаю.

Лили приподнялась и хмуро уставилась на Малфоя. Он в ответ обернулся к ней. Блондинистые волосы трепал ночной ветер.

— Это точно того стоило?

— Он тебе в ногу хотел попасть.

— Вот урод. Ещё и на свидание зовёт, — Лили легла назад. Малфой глубоко вздохнул.

Лили в тот вечер вспоминала как после матча её крепко обнял Тедди Люпин, выпускник Пуффендуя, старавшийся не пропускать ни одного выступления девушки, радостно крикнув «Лисичка!», и потрепав её шевелюру. Совсем как в детстве. Тедди снял свою нелепую широкую жёлтую шапку с бирюзовых волос, и водрузил на голову Лили, несмотря на её громкие протесты. Джеймс Поттер к сестре совсем не подошёл. Скорпиус вспомнил прозвище Лили, которым её позвал Люпин, и оно ему напомнило, как Лили оживила самого Скорпиуса, когда тот был таким же неживым после смерти мамы. Как научила вызывать Патронуса. В тот вечер, под звёздным небом, родилась идея Непреложного Обета о вечной дружбе. Им было всего тринадцать лет и они были очень глупые.

♫ Arctic Monkeys — Do I Wanna Know?

Начало 6 курса.

Влюблённость — первое, что рушит дружбу. Как они не догадались! Тем более, у Лили не клеилось ни с кем сближаться. Вампир Ричард Нотт, беспутный Майлз Забини, кто-то, кажется, ещё… Дольше двух недель она ни с кем не могла. Не подпускала близко в душу. Ей было тяжело, но она старалась. Но не могла.

— Я влюблена лишь в небо, пусть так и остаётся навсегда.

Если нарушить Непреложный Обет, второй клятвенник погибнет. Скорпиус внимательно наблюдал за девушкой. Но наблюдать нужно было уже его. Желательно, у целителей. Он стал стесняться заходить с ней в раздевалку после тренировок. Оставаться наедине в Заброшенном Туалете, где часто латал её после драк в подземельях (Поттер так и не смогла усвоить, что она волшебница, и предпочитала выяснять отношения кулаками и собственным лицом). Касаться руками, когда передавала ингредиенты для зелий, стало обжигающе. Малфой каждый раз дёргался как идиот, когда она к нему обращалась. Она, она, она. Скорпиус стал избегать произносить её имя даже про себя, думая, что так скорее пройдёт его наваждение. Стал рассеянным. Неуклюжим. Ловил себя на том, что часть урока смотрит на её шею. У него же были девушки! Много. Скорпиус был красив, он осознавал это. Сначала, он избегал внимания, закрывался. Вскоре, не без подачи «верного товарища» Уизли, поддался соблазну. И отбил славу даже у прославленного красавца Майлза Забини. Но из-за дара обширной легилименции, девушки казались пустым времяпрепровождением. Он знал, чего они хотят, «видел» их насквозь. Их влекла его тёмная репутация. «Теперь он стал популярен в школе, ну конечно». Это надоело. Только Поттер избежала этой истерии по слизеринцу, так заманчиво окутанному тёмными слухами. Когда он сидел под тенью дерева и читал, Поттер просто подходила и лёгким пинком в ногу окликала его. Для неё он был просто «Эй, Малфой!». И раньше его это вполне устраивало.

Скорпиус считал, что что-то похожее было с МакГрегор. Они делали попытку построить отношения с когтевранкой, которая с первого курса неровно к нему дышала. Позже юноша понял, что он пытался вызвать эти чувства. Все же читают книги, слушают песни об этом, кто-то видит пример родителей, и знают, что ты должен чувствовать при этом. Его подсознание сымитировало это. Малфой не жалеет об их отношениях. МакГрегор не побоялась заговорить с ним, когда вся школа сторонилась слизеринца с первого курса. Он узнал лучше Кэтрин. Она научила его коммуницировать с окружающими. Он начал её лучше понимать. Даже, неплохо относиться.

Но это всё не то!

Про такое в книгах не пишут! Как то, что ты не замечал, становится всем? Почему то холодно, то жарко?! Почему рад слышать голос? Почему, выискивая недостатки, получается в итоге остановиться лишь на достоинствах?

Когда дошло до того, что Скорпиус встал, соблюдая этикет, когда вошла Поттер, всклокоченная и в грязной мантии как обычно, Малфой стрелой выбежал из кабинета, добежал до Заброшенного Туалета и опустил голову под холодную воду.

— Вы по времени? — деловито вопросила Миртл, выплывая из двери кабинки.

— Отстань, — ответил Малфой. Миртл пожала плечами и вернулась к своим делам.

«Грёбаный Уизли». Хьюго превратил Плаксу Миртл в Мудрую Миртл. Он посчитал, что в Заброшенном Туалете для девочек слишком часто плачут (иногда, даже парни, бывает и профессора), а Миртл всё равно скучает уже какое столетие, вот хитрый когтевранец и решил совместить два явления. За пару кнатов Мудрая Миртл принимает страдающих, слушает их через кабинку, иногда помогает советом.

Скорпиус смочил волосы, откинул их назад, снял очки, умыл лицо, и начал сползать по стене вниз. Как так вышло? Поттер — самое поломанное, что он встречал в жизни. Нескладная, тощая, то с разбитой губой, то с руками в занозах, импульсивная, горящая, самоубийственная, лохматая…ворчливая с утра, громкая при всех, но спокойная, уютная наедине, смешная, сюрреалистично милая, любящая нестандартное, готовая убить за друзей, и разделить с ними все беды, делящая мир лишь на чёрное и белое, и принимающая сторону чёрного если на той стороне её друг, не боясь запачкать руки, волосы, эти её всегда такие непослушные волосы…

Всё, это конец. Скорпиусу хотелось выть. Как это лечится? Это…

Кто-то зашёл. Хьюго. В голубых глазах пляшут хитрые огоньки.

Догадался.

— Ну ты, конечно, придурок, — хихикает Уизли.

Скорпиус откинулся от холодной плитки на стене.

— Всё настолько очевидно?

— Лисица в этом плане тупица, она не поймёт, даже если поцелуешь…

— Замолчи! — Блондин схватился за голову и закрыл уши.

— О, пока только первая стадия. Отрицание. Всё ясно, — тоном профессора сделал вывод Хьюго. Осмотрел Малфоя. Волосы и рубашка были сплошь мокрые.

— Выглядишь как после лихорадки.

— Сгинь, я заклинаю тебя Салазаром.

— Держи.

Хьюго в привычной ему манере натащил каких-то сладостей и пытается всучить их всем. Скорпиус знал, что велика вероятность провести потом весь вечер в туалете из-за этих угощений. Брать угощения отказался.

— Знаешь, лучше вытрави из себя это сразу. Я с Лисицей с детства, она чокнутая в этом плане. Да и во всех, — Хьюго, задумавшись, почесал затылок. — За ней как-то начал бегать маггловский паренёк (у Скорпиуса кольнуло в области сердца. «Ох, Мерлин, только этого ощущения не хватало!...маггл, какая чушь»), ну им было восемь лет («Фух!»), так она его так головой приб…

— Всё, я не хочу про это, забыли. — Скорпиус быстро встал и осушил себя палочкой.

— Зря это сделал, — ухмыльнулся Хьюго, закидывая конфеты в рот и ловя их на лету. — Зашёл бы в таком виде в Большой Зал, все девчонки твои.

Все, да не все. («Хватит!»)

— Чисто совет. По старой дружбе, — сказал рыжий. Скорпиус закатил глаза при слове «дружба». — Поттер от тебя мокрого места не оставит, если догадается.

— Ты был свидетелем нашей дурацкой клятвы! Ты знаешь про последствия! — в сердцах воскликнул Малфой. Всегда такой холодный и равнодушный теперь он выглядел отчаянным.

— Поэтому и предупреждаю. Для Поттер это будет считаться предательством. Она вообще не воспринимает таких чувств. Если она что-то поймёт, получается, дружбе конец из-за тебя, значит — нарушение клятвы, значит…

— Я умру, — обречённо сказал Скорпиус. Он сокрушённо покачал головой. Ну почему их никто не остановил в тринадцать лет!

— Если не узнает сама Поттер, а Джеймс, то он тебя тоже убьёт.

— Знаю.

— Вот если ещё узнает её мама…

Скорпиус метнул в Хьюго заклинание (ничего смертельного, хотя хотелось), тот увернулся, но всё равно поймал подкинутую конфетку, подмигнул, сделал реверанс и был таков.

Судьба ненавидит Малфоев.

♫ Avril Lavigne — Nobody's Home

Лето после 2 курса.

Лили в очередной раз поссорилась с отцом и громко хлопнула дверью. На стене её комнаты в углу было огромное пятно как после пожара. След слабости Лили. Высвобождение её стихийной магии, когда она была совсем маленькой. Дара, или скорее проклятия, из-за чего отец не подпускал её ни к чему. Запрещал играть в квиддич. Не разрешал колдовать руками. Боялся её. Это было видно в его глазах. Вошла Джинни.

— ЛиЛу, лапушка, почему из Хогвартса опять сова? Почему Стивенсон оказался запертым с кучей докси в одном шкафу?

— Он назвал меня ЛиЛу, поэтому.

Джинни то ли кашлянула, то ли прыснула. Джинни изо всех сил пыталась сблизить Гарри и Лили. Но отец и дочь были слишком похожи. Хоть Лили и росла в тёплых уютных условиях, ей будто передалась частичка грустного прошлого её папы. Будто она тоже сирота. Росла в чулане. Одна. Лили за детство ни с кем не сблизилась, возможно, лишь только с Тедди Люпином, но Тедди обожали все. Яркий, улыбчивый, юморной, дружелюбный, творческий. Душа любой компании. Это такой человек, который и инфернала расположит к себе, и они пойдут в обнимку на вечеринку. Лили обожает младшего брата Альбуса, они любят сидеть вместе в тени, Альбус рисует свои мрачные чёрно-белые рисунки, Лили читает ему страшные сказки, которые Ал обожает. Но толпу и большое скопление родственников Лили избегает. Всем огрызается, вредничает. Она больше Поттер, чем Уизли. И чем больше Гарри узнает в ней себя, тем больше неосознанно отталкивает дочь. Сколько раз Джинни пыталась повлиять, чтобы Гарри поговорил с дочерью, но он избегает. Он очень сильно любит её. И боиться потерять. И этим делает ситуацию с каждым годом всё хуже и хуже.

Джиневра вздохнула и погладила свою девочку по рыжим волосам. Таким же, как у неё. Джинни по секрету гордилась, что отвоевала часть своей природы. У матери Гарри рыжина была всё-таки светлее. Джеймс родился больше шатеном, Альбус — полная копия Поттера-старшего. Но вот Лили… Лили это её лапушка. Джинни подозревала, что Лили когда-нибудь сожжёт всю школу. Или весь мир. Но она никому не даст в обиду свою рыжую доченьку. Джинни чмокнула Лили в макушку, пока та, надув губы, смотрела в окно. Рядом с собой девочка наколдовала своего верного Патронуса. Лисичку. Джинни поражалась, как легко дочери давалась эта магия. Она с детства вызывала свой Патронус, сама того не осознавая, и игралась с ней как с воображаемым другом. Джинни заметила книги по астрономии, лежащие на подоконнике девочки.

— Ты увлеклась астрономией?

Лили немного вышла из своего сердитого транса. Посмотрела на книги словно впервые их увидела, потом её голову явно посетила какая-то мысль.

— Ах, это. Да, что-то интересно стало.

— Это её дружка, Малфоя.

В комнату как всегда “вовремя” зашёл Джеймс. Никогда не упускал случая подколоть её дружбу со Скорпиусом. В Джеймса через секунду полетела подушка.

Джинни вздохнула. Лисичка возле Лили испарилась.

— Знаешь, если хоть кто-то мотивирует твою сестру заниматься учёбой, то пусть это будет кто угодно, даже если это и Малфой. — Джиневре на самом деле не хотелось в это верить, хотя…чем судьба не шутит. Она вывела спорящего Джеймса из комнаты, дав дочери побыть наедине с мыслями.

4 курс.

— Ты в курсе, что нельзя левитировать кальмара из озера на лицо сокурсника? — Джеймс старался сохранить лицо старосты факультета и не перейти на крик.

— Он назвал меня ЛиЛу. Ты же понимаешь, что это чревато.

Джеймс оглядел свою несносную сестру. Он замечал, что Лили всё ближе и ближе подступает к порогу аморальности. Эти выкрашенные в чёрный волосы, неопрятный вид, нарушенные всевозможные правила. Постоянное времяпрепровождение в компании не самых послушных студентов Слизерина. Джеймс не мог понять, чего сестра добивается. Ни отец, ни он, никто не могли повлиять на неё. Он знал, что урезонить её мог лишь тот слизеринец. Малфой. Джеймс винил Скорпиуса. “Где Малфой, там и Поттер”. Он слышал это с утра до вечера. Это же нацарапано на последней парте в Комнате Наказаний, видимо, где эти двое отрабатывали свои первые наказания. В то же время, Джеймс Поттер понимал, что Малфой скорее в чём-то даже оберегает Лили. Он несколько раз замечал, как слизеринец одёргивал Лили, когда её слишком заносило. Одно его слово, и гриффиндорка прекращала доставать студентов. Только ему Лили разрешала называть себя по имени. Для остальных она теперь Лисица. Что за дурацкое прозвище? Лили словно пыталась полностью стереть свою личность. Джеймс понимал, почему сестра ненавидит его. В детстве в минуту слабости из-за страха за жизнь брата, Джеймс назвал Лили чудовищем, когда она неосознанно нанесла Альбусу вред. Девушка Джеймсу никогда не простит этого. Он пытается быть скалой и опорой для неё. Для семьи. Но она не отходит от слизеринца ни на шаг. Готова ради него в лепёшку расшибиться. Это из-за того, что Малфой защитил её на матче? Но ведь он сжульничал! Нарушил правила! Нельзя бить бладжером игрока своей команды, даже если вы дружны с игроком вражеского факультета! Джеймс не понимал их дружбы. Но лучше пусть Лили будет рядом с ним. Малфой защищает её от самой себя.

Джеймс оглядел себя в зеркало и попытался взлохматить свои волосы. Нет, так очень некрасиво и неопрятно. Как отец так ходит? Джеймс мало похож на отца в отличие от младшего брата. Шатен, прямоугольные очки, карие глаза, внешний вид с иголочки. Что-то среднее между Уизли и Поттером. Ни то ни сё, как дразнилась Лили. Джеймс не мог понять кем ему быть. Он хотел быть как отец. Защитником. Героем. Но в школе его не любят. Сестра ненавидит. Дядя Билл подкалывает, что второе имя Сириус нужно отдать Лили, а Джеймсу подарить второе имя сестры. Это всё дядя Билл виноват, это он накаркал, что у отца и мамы родились странно тихие дети, хотя в них кровь Мародёров и близнецов Уизли. Сглазил, Лили Поттер подросла и соединила в себе всё “лучшее” от самых известных балагуров Хогвартса, и умножила это втрое.

Нет уж, Джеймс будет оберегать сестру как умеет. Как может. Сестру и своего младшего брата. Может, прямолинейность и отсутствие чувства юмора Джеймса сродни полену, как задирается Лили, но одну истину после историй о войне он усвоил точно — нет ничего дороже семьи.

♫ Chase Atlantic — Friends

Вторая половина 6 курса.

Скорпиус оттолкнул её. Резко и внезапно. Вернувшись после новогодних каникул, он не заговорил с ней. Не здоровался. Закрылся. Лили ничего не могла понять.

Столько лет дружбы. Они поклялись друг другу всегда быть рядом и разделять все чувства вместе, и радость, и печаль. Теперь Скорпиус ходил в компании странных мутных учеников. Отделился даже от Забини и Лилиан Нотт, с которыми в последние года разделял какой-никакой слизеринский досуг.

Лили ни за что не хотела сдаваться. Сначала дала другу время. Это же Малфой, мало ли что у него на уме. Они часто могли разделиться и некоторое время общаться лишь со своим кругом. Но всегда возвращались друг к другу. Сейчас такого не произошло. Лили ждала его на Астрономической башне. На пристани. Пыталась подходить в коридорах. Ждала у гостиной. Кричала. Тихо спрашивала. Малфой отсел от неё на всех уроках. Игнорировал. Лили вернулась к детской вредной привычке ломать ногти. Перестала летать на метле и хулиганить. Дисциплина в школе пришла в норму. Душа девушки в это время разбивались на осколки. Есть зелье, имитирующее любовь, а что может сымитировать дружбу?

Хьюго понимал в чём дело, но не мог сказать Лили. Девушка выцветала. Глаза стали безжизненными, волосы тусклыми. Уизли решился поговорить с Малфоем, но тот так же его оттолкнул. Хьюго в своё время по этой причине откололся от их трио. "С ними двумя тесно", объяснял медноволосый юноша, хотя в дальнейшем поддерживал неплохие приятельские отношения со слизеринским товарищем. Нынче всё стало хуже некуда. Хьюго решил, что может так и лучше, если эти двое просто забудут друг о друге. Пока молчит Малфой, не признаётся Поттер, клятва как никак, но жива. Живы и эти двое. Уизли ошибался.

Всей школе было непривычно наблюдать раздор между Вороном и Лисицей. Они стали негласным символом примирения факультетов Гриффиндор и Слизерин. После того, как команды по квиддичу лишились их как игроков, на следующий матч ученики двух непримиримых ранее факультетов пришли с неумело, но так душевно нарисованными плакатами с изображениями ворона и лисички. Так студенты выражали протест за изгнание двух хороших игроков. Хоть они и играли в разных командах, но играли виртуозно, а это всегда внушает восхищение и уважение.

Лили долго добивалась ответа. Частички разговора. Всё тщетно. Меж ней и Малфоем проросли заросли непонимания и отчуждения. Дороти Лонгботтом нашла её плачущей в туалете. Это, наверно, единственный раз, когда Лили Поттер видели в слезах. Лонгботтом помогла Лили немного прийти в себя, ожить, вновь посещать уроки.

* * *

Под конец шестого курса было объявлено об обмене учеников с выдающимися успехами со студентами из Шармбаттона и Дурмстранга. Естественно, все жутко захотели попасть в программу обмена. Не обязательно было быть отличником, но нужно было покорить какими-либо необычными талантами. Всеобщая истерия не поймала в свои сети лишь Лили и Дороти.

— Я не хочу оставлять Тото здесь одного, — пожала плечами Дот Лонгботтом. Пуффендуйка подкинула своей верной шишуге остатки позавчерашнего завтрака. Тото с удовольствием всё съел.

Лили слабо улыбнулась.

— Я тоже не хочу. Отец часто пугает меня Шармбаттоном, грозится отправить туда за плохое поведение.

Девушки тихо проводили время на берегу озера, в самом отдалённом местечке, где за ветвями их никто не мог заметить и потревожить. Дороти не могла заменить Малфоя. Очень уж любила поболтать. Но с ней рядом было уютно. Тепло. Она почти не изменилась с младших курсов. Пухленькая, круглолицая, с милым нелепым ободком на короткой причёске, хотя, теперь безобидные разноцветные значки на мантии сменили нашивки в стиле маггловской панковской моды. Дороти вдохновлялась бунтарством Лили. От ДоДо (так её прозвал Хьюго Уизли) пахло выпечкой, которую ей часто передавала её мама. И всегда возле Дот бегал её верный Тото, обожающий приносить кучу ненужного хлама. У Лили не было подруг, и она не любила проводить время с девчонками, но Дороти...её Поттер могла назвать своей подругой.

Пока шестикурсницы болтали ножками в воде и наблюдали как Тото ворошит носом землю, их идиллию нарушила Кэтрин МакГрегор. Лили почувствовала, что ничего хорошего это не сулит.

— Поттер, ты мне должна!

Между Лили и Кэтрин наступило своеобразное перемирие. МакГрегор уже давно не сохла по Малфою и отдала своё сердце Хьюго. И перестала ревновать Лили к Скорпиусу. Даже пыталась поговорить с тем, чтобы тот ответил Лили, но безуспешно. Правда, сорванный Бал Лилий Кэт простить не могла, и шантажировала им Лили для своих целей.

— Я должна попасть в Шармбаттон! Это не обсуждается!

Как всегда, идеально ухоженная и опрятная когтевранская ученица (с недавних пор ещё и староста) начала кружиться, наслаждаясь собой. Лили и Дороти сморщились, насмешливо переглядываясь между собой.

— Ты всех птиц распугала, — скептично заметила Лили.

Пришедшая вместе с ней хладнокровная и надменная бессменная спутница Лилиан Нотт подошла к Дороти и нагло откусила булочку в руках пуффендуйки, чуть касаясь губами ладони Лонгботтом. Дот от такого густо раскраснелась и выронила всё из рук. Слизеринка Нотт самодовольно усмехнулась.

— Кэт решила очаровать посла Шармбаттона, — елейно проговорила Лилиан.

— Какого посла?

— Хогвартс посетили двое послов. Красавец из Шармбаттона и строгая девушка из Дурмстранга. МакГрегор спит и видит попасть в списки учеников, которые на седьмом курсе поедут на полгода учиться в Шармбаттон.

— Я рождена для этого! — Кэтрин, не зная себя от нахлынувших мечтаний, продолжала кружиться. Её значок старосты светился на солнце. Слизеринка, гриффиндорка и пуффендуйка молча наблюдали за этой картиной, сложив руки на груди. Внезапно Кэтрин перестала кружиться и резко подскочила прямо к лицу Лили.

— Поттер, ты мне нужна! Дурмстрангцы славятся лучшей окклюменцией, их никто не может вычислить. Конечно, я с даром метаморфа могу обернуться и провернуть всё сама, но боюсь шармбаттонец раскусит меня. Говорят, он неплох в легилименции. Насколько я знаю, твои мозги скрыты от таких вторжений? — подозрительно сузила глаза Кэт. Какая же она была доставучая, если ей что-то было нужно!

— Что за чушь, откуда ты...

— От Малфоя знает, — невозмутимо ответила Лилиан Нотт, разглядывая ногти. Её бледная фарфоровая кожа непривычно смотрелась среди яркого солнечного дня.

МакГрегор чуть смутилась, но не отступила. Она, взывая к чувству вины Поттер, заставила девушку согласиться на эту нелепую авантюру.

— Оборотное зелье я приготовлю сама. Тебе нужно будет немного с ним поболтать, пофлиртовать, и подкинуть ему мою визитку. На ней чуть след моих духов, этого достаточно, чтобы посол из Шармбаттона не забыл забрать меня с собой.

Лили сидела с непроницаемым выражением лица. Дороти осмелилась крикнуть хихикающим однокурсницам вслед:

— Когтевранцы нынче хитрее слизеринцев стали! Не сомневаюсь, что это Нотт тебя надоумила!

Нотт обернулась к Дороти. Её гладкие блестящие волосы переливались на солнце как смола.

— Меня лично этот шармбаттонский красавец нисколько не интересует.

Слизеринка неприлично облизала губы, расплылась Дот в хитрой ухмылке и поспешила догнать старосту Когтеврана.

* * *

Лили согласилась обернуться дурмстрангкой и пойти навстречу с шармбаттонцем. Обычно послы ходили по школе, знакомясь и оценивая учеников, потом пересекались в Кабаньей Голове, обсуждая впечатления.

Девушка, в которую Лили обернулась, была более пышногруда, более подкачена в отличие от тощей Лили, с грубоватыми, но красивыми чертами лица. Черноволоса, темноглаза. В чёрных крепких сапожках и в форме Дурмстранга, отличающейся грубой северной практичностью и красотой. Верхнюю часть дублета Лили немного отстегнула, на улице светило весеннее солнце и было жарковато. Собираться ей помогала Дороти и явно переживала за подругу. Она оценила хмурый взгляд Лили.

— Знаешь, лучше не флиртуй с ним. Просто подкинь визитку и беги.

Лили оглядела себя в зеркало.

— Я убью МакГрегор.

Лили Поттер не думала, что ей будет так легко общаться с шармбаттонским юношей. Она забыла про преследовавшее её одиночество. Дыра в сердце начала потихоньку затягиваться. Спустя столь долгое время она звонко смеялась, без умолку болтала. Стало даже немного жаль, что больше она не увидит шармбаттонца, но Лили не подведёт Кэтрин. Двое послов не заметили как просидели в Кабаньей Голове до самой ночи. Лили почти в последнюю минуту вспоминала, что через каждый час нужно выпивать новую порцию зелья. За окном склубилась глубокая темнота, в камине потрескивал огонь, козочка Уилли издавала умиротворяющие блеяния. Двое остались в трактире одни...

Лили впервые так целовалась. Так раслабленно. Так нежно, и так горячо. Так спокойно, что не хочется отпрянуть, хочется буквально раствориться. И касаться, касаться, касаться...

Стоп.

* * *

Светловолосый кучерявый юноша осматривал себя в зеркале в подземелье. Светлые глаза, типичная форма Шармбаттона, всё такое серебристо-голубое. Изящность с примесью опасности.

— Понятно, из-за чего все девчонки решили попасть в Шармбаттон, — хмыкнул Майлз Забини.

Скорпиус ещё раз оглядел себя в зеркало. Ему не нравился его вид. Ему требовалось лишь узнать из головы посла Дурмстранга кого берут туда. Посол, сплетничают, та ещё непробиваемая девица. Но Малфой и не таких раскалывал.

— Я твоё мнение спрашивал? — холодно поинтересовался Малфой у Забини.

— И всё же, я помог тебе добыть его прекрасный золотой локон, — с издёвкой ответил Майлз. — Твою физиономию он к себе не подпустил бы. Учти, не ты один хочешь заработать авторитет к фамилии, став отличником Дурмстранга, не забудь о товарище, — кинул Забини вслед равнодушной спине Малфоя.

Дурмстрангка оказалась болтушкой, хотя с виду в школе всегда казалась гордой и неприступной. Но она была интересна, не так плоха. Скорпиус рассчитывал, что будет всё ужаснее. Черноволосая крепко держала окклюменционные щиты. Ну что ж, лучший друг легилименции — настойки мадам Ханны, сегодня её смена. Вскоре, Малфой сам поддался чарующему дурману от настоек. Он устал быть один. Он оттолкнул Поттер, чтобы не вредить их клятве. Одичал. Это было сложно. Одиночество разъедает. Одна ночь с послом из Дурмстранга ничего не испортит...

Поцелуй был сродни варке зелья. Раз, два, три. Раз, два, три. Закрыть глаза и наслаждаться. Так плавно, так изящно, так спокойно. Так по-родному знакомо.

СТОП.

Оба отпрянули одновременно. Ошибки быть не может. Скорпиус "не слышал" девушку. Лили не дрожала от чужого прикосновения.

Пока они осознавали кто они, Скорпиус ещё раз поцеловал Лили. Его злил он сам! Это другая внешность, он даже не знал кто перед ним сидел! Но всё равно заинтересовался ею! Её смехом, как у великана, нелепыми движениями на каблуках. Он вложил всю злость в поцелуй, и, видимо перестарался, потому что в ответ прилетела пощёчина.

♫ G-Eazy & Halsey — Him & I

Вторая половина 6 курса.

Ошибки быть не могло. Это точно Поттер. Если бы Скорпиус мог, он бы выжег себя изнутри. И самое ужасное, он не понимал от чего. От злости или от радости. Он был немного рад и даже чуть хвалил себя, что вот, наконец, увлёкся новой девчонкой. Поттер в его сердце больше нет. Только друг.

Но нет. Сердце изначально всё знало. Билось чаще, когда девушка смеялась. Пропустило удар, когда взлохматила волосы. Хотела на стуле поджать под себя ноги, но, видимо, вспомнив, что на этот раз в юбке, не стала (в школе иногда, назло всем школьным правилам, гриффиндорка носила брюки).

Поцеловав девушку, Малфой окончательно убедился. Они делали так часто, когда Лили переодевалась студенткой Слизерина и вместе стояли на страже чьей-то шалости. Это был их так называемый "план Б". Со спины Лили обычно никто не узнавал. Однажды Джеймс Поттер рассекретил их уловку, и им здорово влетело за их "роман". Они не целовались при "плане Б" всерьёз. Лишь касаясь губами. Скорпиус узнал Лили по дыханию. Такое знакомое и родное.

Всё изменила эта ночь, когда двое бывших друзей приняли Оборотное Зелье и не сразу поняли, кто перед друг другом. Когда осознали, не смогли остановиться.

Лили хотела тут же сбежать из трактира, но подвели непривычные для неё каблуки. Малфой магией удержал девушку от падения, попросил обойтись без сцен, миссис Лонгботтом и так уже глаз не сводила с любопытной пары. У Лили начали немного рыжеть волосы, с ужасом осознав это, девушка мигом выбежала из Кабаньей Головы. Малфой поспешил за ней следом. Выбежав, он столкнулся с Аберфортом, приковылявшем сменить Ханну Лонгботтом.

Аберфорт почти не заметил оттолкнувшую его от себя Лили, но её рыжие волосы при свете уличных факелов он ни с чем не спутает. Шестикурсница побежала в сторону Леса. Последовавшему за ней парню Аберфорт переступил дорогу.

Светловолосый кучерявый юноша врезался в пожилого волшебника и с вызовом взглянул в глаза младшего Дамблдора. Его голубой взгляд словно считывал душу. Он подозрительно осмотрел парня, его шармбаттонскую форму, ещё раз посмотрел вслед убежавшей девушке, и затем вернул своё внимание к молодому человеку.

— Сегодня ты ещё паршивее выглядишь, чем обычно, — Аберфорт был как всегда очень любезен.

Скорпиус, уже тоже постепенно теряя эффект от Оборотного Зелья, нетерпеливо цокнул. Он метнулся вперёд, но задержался на секунду и обернулся к старику.

— Ты как-то сказал, что Рыжая мне всю жизнь испортит. Откуда ты знал?

К Аберфорту подошла Уилли, настойчиво блея, выпрашивая лакомства. Уткнулась хозяину носом в штанину. Глаза Аберфорта сверкнули сапфировой искрой хитрости.

— Так-то ж женщина. Они всегда всё портят.

Аберфорт довольно загоготал, пропуская раздражённого Малфоя. Скорпиус нагнал девушку уже в самом Запретном Лесу. В трактире Малфой просил девушку обойтись без сцен, но увидев её разозлённый вид, понял, что сейчас будет самая что ни на есть настоящая.

Лили уже полностью превратилась в себя. Кофта под расстёгнутым дублетом была явно на размер больше, чем требовалось, и на декольте уже свободно колыхалась на ночном ветру. Малфой уже плохо видел, достал свои очки и аккуратно надел их. Лили осторожно касалась своих губ и пыталась понять произошедшее.

"Малфой поцеловал меня второй раз. Когда уже понял кто я".

Поттер стала бить его в грудь кулаками. Со всей накопившейся злостью. Кричать, что он растоптал её своим молчанием. Скорпиус долго терпел, затем воскликнул:

— Я сам, что ли, рад влюбиться в такую...

Лили закрыла ему рот ладонью.

— Не смей. Никогда, слышишь! Я влюблена только в небо!

Звёзды, ночной ветер, стрекотание полуночи — всё, что их окружало вокруг. Таинство юности и глупых фраз. Незыблемое мгновение меж двумя колотящимися в груди сердцами.

— Забудем это. Поклянись. Ну, поклянись!

Малфой молчал. Просто молчал, серьёзно взирая на девушку сквозь очки. Грань, которая отделяла его от бушевавшего Адского пламени в глазах Лили.

— Ты всё испортил! Мы же так хорошо дружили! Ненав...

— Кто тебя надоумил на это? А кто одевал? Ты явно не сама причёсывалась, — хмыкнул Малфой, оглядывая Лили как придирчивый стилист модель. Уберегает, чтобы Лили не закончила свою фразу о ненависти, и не разрушила их Обет. — Думаю, тот явно не позаботился о сменной одежде. Хочешь вернуться в замок в таком виде? Ещё по пути обязательно встретить наши "оригиналы"? — издевательски осведомился Малфой.

Лили поджала губы и сложила руки на груди.

— Молчал столько месяцев, теперь тебя заботит попадусь ли я?

Лили угрюмо последовала за бывшим другом. Обувь на каблуках сняла, держала в руке. Босые ноги царапались о сухие ветки на земле, но Лили было всё равно. Ей не хотелось новых наказаний, теперь, когда её брат Ал поступил в Хогвартс. Времена их хулиганств с Малфоем и Уизли прошли. Скорпиус вёл её в комнатку над Кабаньей Головой, которую Малфой арендовал на время. В каморку молодые студенты забрались через задний вход. Перед тем как забраться, козочка Уилли обнюхала Скорпиуса и пропустила их, Лили поняла, что он здесь часто проводит время. Что слизеринец тут делает? Варит запретные зелья? Водит девушек? За ним теперь дурная слава в школе. Много о чём сплетничают. Лили отныне не могла сказать, что правда, что ложь.

Зашли в комнатку. Было уютно, но тесно. Пол украшал склад из разных ингредиентов для зелий, ступок, песочных часов, диковинных растений и звёздных карт. На кровати лежала форма Слизерина. Лили наклонила голову и задумалась. Они оба провалили своё задание.

— Зачем тебе Дурмстранг? Это же не связано с тем, что ты якобы в последнее время якшаешься с подпольными вампирами в Лютном переулке?

Малфой молча продолжил переодеваться, не прося девушку выйти. На его теле были странные шрамы, но Лили не позволила себе долго рассматривать тело слизеринца. Решила вместо этого излить всю желчь.

— Ты смешон. — Говорить такое роду Малфоев очень опасно.

Скорпиус не вытерпел, резко развернулся, не застегнув рубашку до конца. Малфой часто лечил Лили в Заброшенном Туалете после драк, видел её без верхней части школьной формы, но она его никогда. Сейчас это, конечно, не тот одиннадцатилетний мальчик, с которым она подружилась.

Слизеринец и гриффиндорка сильно поссорились, кричали друг на друга. Малфой, воздев глаза к потолку, еле набрался сил сменить крик на тихий шипящий шёпот, возвестив Поттер, что она может переждать ночь здесь, наутро её дружки принесут ей её одежду.

— Искусный магический пошив, — изрёк Малфой, ощупывая ворот дурмстрангского дублета. — Я правильно понял, что мне следует МакГрегор известить о твоём провале и вернуть твою форму? Узнаю её навыки швеи.

Малфой вышел, оставив Лили с дырой в груди. Она подошла к окну комнатки. Чуть не споткнулась о котёл у кровати. "Тьфу ты, никогда не любила зельеварение". Поттер выглянула в окошко комнаты. Была ясная ночь. Пахло ароматом полуночных цветений. Иссиня-чёрное небо переливалось ворохом звёзд. Внизу виднелась пристань, где когда-то Ворон и Лисица, лучшие друзья Хогвартса, коротали кучу бессонных ночей, молча обо всём на свете. Лили попыталась вызвать свою лисичку. Получился лишь равнодушный белый дымок. Так с самого момента, когда Малфой её оттолкнул.

Лили сама всех отторгала. Сблизиться с кем-то — страх подобный смерти. Её всегда пробивала дрожь об одной мысли о сближении. Девушка обхватила себя руками. Сейчас внутри неё зияла дыра, разъедающая её пустотой из-за разорванной ниточки. Ей не хватало чего-то. Дикой бунтарке было невдомёк, что её терзало. Пусть она будет самым слабым и трусливым гриффиндорцем, но она решила сдаться. Выпила последний пузырёк, приняв личину дурмстрангки, выбежала за дверь. Малфой сидел на корточках рядом у двери, склонив голову на колени. Лили не надеялась найти его ещё здесь. Скорпиус удивлённо посмотрел на её вид сквозь очки.

— Не спится?

— Давай сегодня не будем...не будем нами? Ни Поттер, ни Малфой, ни Лили, ни Скорпиус, ни друзьями, ни врагами, просто...просто никем? — девушка протянула юноше пузырёк его Оборотного Зелья, который он оставил у кровати.

Она дрожала. Очень. Парень подхватил девушку на руки, понёс в комнату.

— Постарайся расслабиться...

Волшебница взмахом левой ладони закрыла заклинанием дверь, чтобы сегодня раствориться друг в друге. Душа в душе.

* * *

Лили не знала как назвать их отношения. Она была очень одинока. У Хьюго и Дот началась своя личная жизнь. У Ала появились друзья-ровесники, хотя он старался навещать сестру, выбираясь иногда из подземелий Слизерина. Джеймс выпустился из школы, и даже поругаться было не с кем. И она упала в руки того, кто оставил её в этой бездне. У Скорпиуса тоже будто был непростой период. Она не спрашивала, уговаривала себя, что её это уже не касается. Скорпиус растворялся в ней. С такой страстью, что её это даже пугало. Малфой подобно удовлетворял давно забытое желание. Может экспериментировал с ней перед тем, как пойти к другим девушкам? Он стал популярен. Лили не была красавицей. Мнения разнились. Профессор Слизнорт считал её вылитой Лили Эванс. Аберфорт называл её "приёмной Поттер", и утверждал, что она ребёнок взлохмаченного вепря. Лили не обладала умением льстить. Но одиночество начинает прожигать дыру где-то в глубине. Она долго привыкала. Переступала через барьеры. Перестать дрожать в объятиях. Не бояться касаний. Не пугаться близости. Скорпиус изучал её, познавал как ей комфортно. Что ей нравится, на что она откликается. На что морщится, на что закусывает свои тонкие губы. Всегда такая сумасбродная, непредсказуемая, огненная, и такая боязливая в этих осторожных, холодных, но напористых руках. Ему всегда хотелось. Очень. Больше ни ради кого не хотелось так довериться и попытаться переступить свои пороги. Лили не жалела. Но теперь не понимала кто они друг другу. Они находили утешение в минутах их уединений. Скорпиус оживал именно в эти моменты. Часто дышал. Горели серебром глаза. Улыбался. Был горячим. Живым. Настоящим. Они были никем в эти моменты. Просто два нуждающихся человека. Никто не мог достать их в этом мире, пока они запечатлели сердца в тайнике душ друг друга.

Они были друзьями. Врагами. Как это назвать? Лили была в одиноком отчаянии, и ей не хотелось задавать вопросы. Впервые в жизни. Ей хотелось просто чувствовать. Ощущать. Малфой истощил её, а затем заново наполнил. Они даже не пара. Не влюблённые. Скорее...нуждающиеся? Или для Скорпиуса всё было не так? Кем они не были, их неодолимо тянет друг к другу. Привыкнув, Лили становится более горячей. Берёт инициативу в свои руки. Более уверенно распускает свои рыжие волосы, и не пытается прикрыть ими шрамы на груди после Сектумсемпры. Сгорает на нём. Под ним.

Почему Скорпиус оттолкнул её тогда? Почему...

Лили понимает, что начинает привязываться. Это неправильно. У них нет будущего. Лучше обрубить всё сейчас.

* * *

Сумерки. Малфой на стадионе истерично хохочет под дождём. Лили понимает: с её бывшим другом что-то не так. Что-то ещё его мучит, помимо их странных отношений. Малфой обвиняет её за предложение закончить всё сейчас, считает, что она ему так мастерски мстит за игнорирование им её.

— Я то думал, что из нас двоих трус это я. Не я же с факультета храбрых. Или трусишка ты, Поттер?

Скорпиус подходит и отчаянно смотрит гриффиндорке в глаза. Волны серебристой реки смешались с потоками осеннего пламени в их взглядах.

— Теперь ты понимаешь?

Только в одном случае можно внезапно и резко оттолкнуть человека. Даже близкого друга. Когда начинаешь хотеть его всего, без остатка. Ах, чёрт. Теперь Лили Поттер всё поняла. Осознав эту мысль, Лили задрожала. Обняла себя и поняла, что она и правда самый трусливый гриффиндорец.

— Как звучала наша клятва? Быть рядом, когда плохо. Не бросать друг друга, если кто-то потеряется в себе. Не оставлять в беде.

Может она и трусиха и не достойна своего факультета, но Малфой настоящий манипулятор, под стать истинному слизеринцу. Поттер хочет убежать со стадиона. Малфой хватает её за руку. Они насквозь промокшие, но никто не собирался накладывать Водоотталкивающие чары.

— Мне плохо, Поттер, — шепчет Малфой, с каждым шагом подходя ближе, проводя рукой всё выше и достигая плеча своей Лисицы.

— Я могу подумать, что ты бросаешь меня. Обет нарушится, и тогда уже тебя настигнет погибель. Не оставляй меня. — Сжимает плечо и касается пальцами мокрой от дождя шеи.

Лили Поттер почти не дышала. Ощущение сродни полёту высоко-высоко в облаках. Что случилось с её Вороном? Двое молодых людей так и остались стоять под дождём, невесомо переплетая пальцы рук друг друга. Лили в ту ночь осталась со Скорпиусом, ощущая всем нутром, что что-то снедает слизеринца изнутри. Нечто тёмное и нехорошее. Юноша бежал от чего-то, пытаясь скрыться и спастись в их редких совместных часах вдвоём. Неизвестное и опасное произошло с ним, пока они не общались. Скорпиус Малфой заражён скверной, и Лили пообещала себе выяснить какой.

Несколько лет спустя.

— Сколько я пробыла без сознания?

— Десять месяцев.

— Какое сейчас время года?

— Зима. Сейчас февраль.

— Почему тогда пахнет сиренью? — Лили обернулась, приподнимаясь на кушетке.

Их взгляды встретились.

Малфой заулыбался, что делал очень-очень редко.

— Вот теперь и ты нарушила наш Непреложный Обет, Поттер.

♫ Zed — Renegade Fighter

5 курс.

— Простите, я ЧТО должна буду сделать?!

— Поттер, вы как дочь самого известного героя войны должны будете открыть бал 2 мая, посвящённый Побе...

— Может, мы на Джеймса бантики повяжем и выпустим танцевать?! Он будет счастлив!

— Лили!!! — прогремел Джеймс Поттер. Директор МакГонагалл сняла очки и помассировала виски.

Лили было плевать. Плевать даже, если её СОВ будет под угрозой. Она пинком открыла дверь и стрелой вылетела из директорского кабинета.

— Эта бестия явно не от вашей крови, — ехидно промурчал портрет Финеаса Блэка. — Её вам в семью случайно не подкинули, мистер Поттер? По духу, скорее сойдёт за родственницу моего потомка Сириуса, не очень, кстати, хорошо закончившего. (Последнюю часть предложения Финеас произнёс тем шёпотом, который обычно слышен всем вокруг). Джеймс одарил самого нелюбимого директора Хогвартса гневным взглядом.

В крашеных волосах Лили, казалось, электричество пробегало от злости. Интересно, а как в Хогвартсе объясняют статическое электричество в волосах зимой, задумалась Лили. Надо будет спросить Хьюго, он своими мозгами любит разгадывать такие задачки. Лили о магглах знала почти всё. Девчонка росла с ними, ей нравилось, что там её никто не знает, не тычет пальцем, не пялится на цвет её волос. Теперь она стала красить их в чёрный, чтобы её наконец перестали сравнивать с бабушкой, или ещё кем-либо!

В отличие, от её старшего брата. Джеймс избегал маггловский мир, хоть и не признавал этого. Обожал волшебный, растворялся в известности их семьи, души не чаял в благородном образе отца. Гордо носил фамилию Поттер, в то время как Лили уже скрывалась за прозвищем Фокс.

"Очкастый Джимми" прибежал за сестрой следом. Застал её как раз за задумчивым ковырянием каменной кладки в стене замка.

— Ты что творишь?!

— Я соглашалась учиться в школе, а не вальсировать!

Этот спор был бесконечен. Брат всю жизнь пытается воспитывать младшую сестру, та всей душой ненавидит поклонение правилам.

Джеймс заметил в холле замка платиновую голову.

— Это всё из-за него. Общение с ним тебя полностью вывело из равновесия!

— Причём здесь Малфой! Его ко мне приставили заниматься зельями. И он — отличник по всем предметам. Обоснуешь, как он плохо на меня влияет или что?

Джеймс кипел. Буравил взглядом Малфоя. Тот его в ответ. Скорпиус сохранял безопасную дистанцию от семейной ссоры. Скрестил руки на груди, лениво облокотился на выступ стены, наблюдал за происходящим в свойственной отрешённой манере, будто смотрит самое скучное кино на свете.

— Ты его не перевариваешь, потому что он Мал...

— И правильно! — прошипел Джеймс. — Ты просто не знаешь всех историй, что вытворял его отец...

— Мы — не наши отцы. — Лили отвлеклась от стены и уничтожала взглядом своего брата. Глаза были такие же как у неё, карие. Мамины. — Только ты этого не понимаешь. И наш папа не был паинькой в школе. И да, Джимми, у меня хотя бы есть друг, а у тебя?

Лили показала язык и метнулась к своему (не)другу. Джеймс остался стоять у стены. Как всегда, с прямой осанкой, аккуратной причёской, идеальной новой школьной формой. И грустным одиноким видом.

— Твой брат зол.

— Я не заметила, спасибо. — огрызнулась Поттер, раздражённо растрепав волосы. Рыжие пряди красиво выпали по бокам и обрамили нахмуренное лицо. Оставшееся напоминание о рыжине Лили на фоне крашеной чёрной шевелюры. — Мне нужна МакГрегор и её дар метаморфа. Меня хотят выпустить танцевать на открытие бала 2 мая.

Скорпиус прыснул. Получил пинок в колено.

— Всё лучше, чем маггловский музей, — Малфой палочкой очистил пятно от кед на своих и так не особо новых брюках.

— Что?

— Слизерин ведут в маггловский музей, чтобы мы изучили их быт, были ближе к ним, и всё в таком духе.

— Зачем? — Лили широко распахнула глаза от удивления.

— Видимо, чтобы в будущем нам было стыдно, когда будем пытать их Круциатусом.

— Тише ты, болван. Джимми ещё ненароком услышит.

— Что будешь делать с балом?

— Попрошу тебя сломать мне руку.

— Ты же знаешь, я этого не сделаю, — Малфой укоризненно склонил голову в сторону, словно оценивая степень безумия гриффиндорской подруги.

Иногда у Скорпиуса были проблемы с пониманием сарказма.

— Тогда ногу, — Лили не сдавалась.

Вот, теперь стало доходить.

— Поттер, ты...

— Надо у Хьюго одолжить на твою долю джинсы для похода в музей, хах! — Лили явно повеселела, на тонких губах заиграла её фирменная хитрая ухмылка. — Интересно только, кому в голову пришла такая замечательная мысль.

— Слышал что-то о мамаше Стивенсона и её неуёмном рвении приобщить волшебников к маггловской моде, — нахально нараспев пояснил слизеринец.

— О, тогда понятно. — Лили всё ухмылялась.

Подростки вышли на улицу и вдыхали свежий аромат после прошедшего дождя. Скорпиуса злило её приподнятое настроение после этой новости.

— Я в жизни не надену эти тряпки. — Скорпиус по пути наконец вспомнил как выглядит та часть маггловской одежды, которой грозится Поттер.

— Посмотрим ещё кто глупее из нас будет выглядеть, я в бальном платье, или ты в джинсах, Малфой!

— Хочешь, научу тебя вальсировать? — Малфой сделал намёк на реверанс и ухмыльнулся.

— Умри!

— Только после тебя, Поттер.

Лили залилась смехом и на всех парах поспешила к стадиону, ей очень захотелось полетать, скинув с себя мрачные мысли. Малфой сел на скамейке стадиона, раскрыл книгу и окунулся в свои раздумья.

— Знаешь, это звучит даже интересно в какой-то мере, — Скорпиус уже не обращал внимания, что Лили вовсю парит в небе и не слышит его. — Я бы посмотрел, как магглы изучают звёздное небо. Только боюсь, если я пойду в этот музей, мой дед лишит меня последних крох нашего наследства...

♫ Billie Eilish, Khalid — lovely

После бала на 5 курсе в честь Дня Победы 2 мая.

— Неудачное свидание на Балу?

Лили обернулась. Она сидела на пристани, стояла ночь, её обдувала приятная ночная прохлада свободы, в отличие от духоты Большого Зала, в котором проходил Бал. Рядом лежали снятые ненавистные туфли на каблуках, девушка болтала ногами в воде и наслаждалась тишиной и отчуждённостью.

— Видимо, как и твоё? Слышала, вы с Лилиан Нотт решили совместить свидание и поход в музей магглов? — Девушка кинула взгляд на джинсы Малфоя и не удержалась от дружелюбной усмешки на губах. Знакомая высокая фигура в темноте стояла, облокотившись на старые перила пристани, руки скрещены на груди, пиджак небрежно лежал в стороне. С маггловской одеждой Скорпиус не собирался обращаться с церемониями. Смотрел в сторону, блики луны на водной поверхности отражались в стёклах его очков.

— Я ей не интересен. Она увлечена, скажем так, эстетикой Пуффендуя. Кстати, вроде говорят, сегодня ты была с Забини? — Скорпиус взглянул на Лили.

— Вроде говорят? — Девушка усмехнулась. Вытащила ноги из воды, поднялась, расправила платье. — Как будто ты уже не считал все последние сплетни вечера со всех голов наших прилежных студентов.

Скорпиус сам не заметил, как зачарованно уставился на школьную подругу. Он не смог присутствовать на Балу, Слизерин отвели на экскурсию в маггловский музей. Плохое прикрытие, лучше бы Министерство Магии в лицо объявило слизеринцам, что они не достойны присутствия на Балу в честь Победы. Некоторых слизеринцев оставили, те которые не дети Пожирателей Смерти, и родители которых успели вовремя подлизать кому и где надо. Впрочем, как и сами Малфои делали когда-то.

— Почему ты здесь одна? Забини? Приставал?

Лили обхватила себя руками. Задумалась? Холодно? Врёт? Малфою всегда был закрыт доступ в подсознание девушки. Юноша от волнения щёлкал пальцами.

— Нет, совсем нет. Всё прошло почти хорошо. Спасибо Розе Уизли, она согласилась вместо меня открывать Бал. Её было трудно уговорить, она так и стесняется своего прикуса, но Хьюго сумел. Да и я, если честно, не знаю кандидатуры лучше, чем она... — Лили запнулась, о чём-то задумалась. Покачивалась с пяток на носочки, вперёд и назад. Ноги были мокрые, Малфой высушил бы их палочкой, но пока что ему её не вернули. — Забини был очень...тактичен, если про него можно так сказать. — Лили улыбнулась. Подошла ближе. Не переставала обнимать себя. Словно держала щит от внешнего мира. — Просто...ну просто, ты же в курсе моей проблемы. Не могу быть тактильной. Он...в общем, не смогла заставить себя ответить на поцелуй, убежала. Вот.

На Лили было чёрно-красное платье со вставками золотистой нити, которая была зачарована переливаться так, будто это маленькие язычки пламени окутывают платье. Это была идея МакГрегор сшить всем костюмы на Бал в соответствии с факультетами, к которому принадлежал студент. Гриффиндору была посвящена стихия огня. Костюмы и платья других факультетов были не менее красивыми и оригинальными, Кэтрин превзошла саму себя.

Платье Лили отличалось от фасона других гриффиндорских студенток. Ей сшили так, чтобы грудь и горло были полностью закрыты, зато на её платье открыли плечи и спину. Малфой догадался, что это из-за шрамов после Сектумсемпры. Ему вдруг стало опять неудобно за ту ситуацию, хотя они и не знали последствий. Он очень неумело залечил раны, но он был страшно напуган, и им было всего двенадцать лет. Может...может сейчас у него получится залечить шрамы? Внезапно, он засмущался от этой мысли. Странно, он столько раз видел Поттер в одном спортивном нижнем белье. После тренировок. После их махинации и уловок в школе. Он часто подлечивал девушку, потому что Поттер, выросшая с магглами, в пылу ссоры забывала о магии и лезла в драку с кулаками.

Плохие, плохие мысли. Он не должен от такого смущаться. Поттер — друг. Пациент. Просто тело. Живое, дышащее тело. Такое нескладное, трепетное, худощавое, хрупкое и бледное...

То ли аромат ночной воды, то ли лунное свечение на него так зачарованно повлияли, но Скорпиус осознал, что за годы дружбы не видел ещё толком Лили в платье. Не считая Бала Лилий на втором курсе, но то не в счёт. Теперь Лили пятнадцать, она стала более вытянутой ростом. Фигура нескладная, хрупкая, очень худая. Острые коленки. Лили сутулится, редко носит открытые вещи. У неё нет пышных форм как у МакГрегор или изящности походки как у Лилиан Нотт. Зато в полёте Поттер как птица. Кажется, дай ей взлететь и ей не нужна будет метла.

Лили хмыкнула при виде наряда Скорпиуса.

— Ты всё-таки решился надеть джинсы?

— Решил поэкспериментировать.

— И как тебе?

— Жмут в положении сидя. — За очками в серых глазах вокруг зрачка описала круг лукавая искра.

Лили не удержалась, чтобы не воззвести глаза к небу от мальчишеского самомнения.

— Как прошла экскурсия?

Скорпиус прыснул. Ночной ветер играл с его такими всегда изящно уложенными волосами, придавая его образу сейчас немного раскованный облик. Лишь очки напоминали о его всегда такой официально-деловитой внешности. Белая рубашка не заправлена в джинсы, осанка не столь аристократично прямая. Видеть таким Скорпиуса было даже более интимно, чем если бы Лили застала его в спальне без пижамы.

— Пройдоха Койот (*старое прозвище Хьюго Уизли, когда он ещё хулиганил вместе с Вороном и Лисицей в их лучшие времена) вызвался проводить нам часть экскурсии как отличник по маггловедению, задел какую-то вещь, которая оказала на него странный эффект, эээ...Он выразился, что она ударила его...

— Током. Электричество.

— Точно.

Двое друзей рассмеялись и через секунду смущённо замолчали. Лили подошла уже совсем ближе. Выглядела непривычно спокойной и умиротворённой. Сегодня она не красила волосы в чёрный и спустя долгое время снова была рыжей. Из замка доносились шум, смех, музыка.

— Почему ты не в Зале? Ты ещё успеешь застать остатки праздника? Потанцевать с кем-нибудь.

— Темно там. Не будет хватать одного огненного факела, самого яркого.

Лили непонимающе взглянула на юношу. В последнее время у Скорпиуса синяки под глазами стали проявляться всё сильнее.

Малфой чмокнул подругу в макушку.

— Как я понял, я надел эти ужасные маггловские штаны, но ты так и не повальсировала сегодня?

— Что?! — Лили сразу же ощетинилась при упоминании танцев.

Скорпиус приблизился к ней аккуратно, как к испуганному лукотрусу. Бережно взял за руку, отвёл в сторону, ненавязчиво приложил свою ладонь к талии, касаясь едва-едва. Лили была босиком, Малфой тоже скинул ботинки, чтобы не задеть стопы девушки. Начал вести партнёршу, невесомо, плавно передвигаясь по пристани. Лили была натянута как струна. На руках были чёрные митенки, которые ей когда-то подарил Скорпиус. Таким образом, юная волшебница уменьшала телесный контакт с людьми, чтобы так же их обезопасить от иногда неконтролируемых выплесков своей стихийной магии. Так, дочь главного героя войны и сын Пожирателя Смерти, провели вечер в День Победы, танцуя вдали от суеты, сплетен, оговорок, предубеждений и непонимания, на своей любимой пристани, под тенью звёзд и умиротворяющий шум ночной воды.

Лили повернула голову в сторону лица друга. Скорпиус слегка прислонился лбом к лбу подруги. Оба закрыли глаза и плавно вальсировали. В объятиях слизеринца Лили не дрожала. Её это злило. От юноши веяло...да чем только от Малфоя не веяло. Что там верещала вереница девушек, которая увивались за ним? Кедр, мох, мята, цитрус...и бесконечное множество этому подобного. Всё не то. Нет. От Малфоя веяло...спокойствием.

Скорпиус понял, что пропал. Испортил их клятву. Ему становится тяжелее изо дня в день. Малфой решил, что если он признается Лили, то сделает ей и себе хуже. Лили боится подпускать людей к себе слишком близко. Малфой — просто "друг" и признание воспримется как предательство. Выход один. Полностью лишиться этого чувства к Поттер. Ему нужно разлюбить Лили, и тогда их Клятве ничего не грозит.

Скорпиус согласится на сделку с вампирами, знающими толк в умерщвлении любых человеческих чувств.

♫ Placebo — Every You Every Me

5 курс.

— Фух!

Кэтрин МакГрегор во всю мочь неслась на своих каблуках в сторону Заброшенного Туалета. Она им брезговала, но это единственное ближайшее место, где она могла спрятаться от неудачного свидания с гриффиндорским громилой Стивенсоном.

Староста Когтеврана добежала до самого известного места Хогвартса, быстро закрылась, и надеялась, что Стивенсон не слышал стук её каблучков. Кэтрин стала разматывать шарф замёрзшими пальцами, на дворе стоял декабрь. В туалете гулко капала вода с поломанного крана. Красавица оглядела себя в зеркало. Щёки раскраснелись, розовым идеальным губам даже не нужна помада. Локоны как зимнее морозное солнце. Она прекрасна.

Кэтрин отдышалась и принялась разглядывать своё отражение. Секунда, и она обратилась в свой истинный облик. Никаких золотых локонов, губ-лепестков. Мышиного цвета волосы, рост ниже, не такие пышные формы, глаза непонятного невыразительного цвета, маленькое лицо. Просто максимально обычная непримечательная девушка. И самое ужасное — лопоухие ушки. Их Кэтрин стеснялась и ненавидела больше всего. Густоты её настоящих волос не хватало, чтобы прикрыть их, и она всегда первым делом меняла форму ушей, когда экспериментировала с новыми образами. Кэтрин иногда по секрету принимала свой естественный облик и просто смотрела. Чтобы не забыть.

МакГрегор услышала рыдания в кабинке. Она так быстро залетела с мороза, что не сразу стала чуткой к звукам. В ушах звенело от холода. Кэт, конечно, теплокровная, но свою полнолунную сущность пытается не вспоминать. Кэтрин стрелой бы вылетела из туалета, но она заметила небрежно скинутые у кабинки учебники и рядом с ними красные кеды. Такие только у одной личности в школе. И она никогда не плачет.

Кэтрин молниеносно вернула внешность златовласой старосты Когтеврана, набралась решимости, постучала в кабинку. Молчание. Рыдания стихли. Кэт ненавидела Поттер всей душой, ну уж очень любопытно ей стало сейчас, что могло вызвать у той слёзы. Наверно, заставили надеть школьную юбку вместо брюк.

Поттер вышла. Глаза красные. Ужасно-крашеные волосы взлохмачены. Лицо сухое, видимо, убрала магией осушения. Остальные заклинания красоты Лили явно не знала.

— Хуже тебя сюда никого принести не могло. — Поттер утёрла нос рукавом. — Чего тебе, МакГрегор? Да, я плачу. Что такого?

Лили воинственно сложила руки на груди. Почему-то была босиком. Растрёпанная больше обычного.

— Беги скорее, огласи всей школе.

Кэтрин стало совестно. Конечно же она хотела тут же всем рассказать о таком событии! Уже мысленно искала Лилиан Нотт. Слова Поттер припечатали её к правде. Неужели она и правда такая сплетница?

Больше всего её поразило, что они с Поттер терпеть друг друга не могут, а та даже ещё ни разу не угостила её заклинанием, или, на худой конец, гадкой скабрезностью.

Гриффиндорка грустно вышла собирать учебники и обувь. Кэт молча наблюдала за задирой, её главным школьным кошмаром.

— Беги скорее к друзьям, МакГрегор. Рождество же. Небось уже придумали идеи для новой вечеринки.

Внезапно Поттер опять расплакалась. Села у подоконника и залилась слезами, спрятав голову в руках. Когтевранка совсем растерялась. Кого звать? Джеймса Поттера? Они вроде не в ладах с сестрой. Хьюго? Его можно найти только тогда, когда он этого захочет. Нет, только не того, кого Кэт вспомнила. Да Мерлинова борода! Кэт нервно заломала руки.

— Позвать...позвать Малфоя?

Поттер заревела ещё больше. Прямо как настоящая девчонка. Надо же, всё-таки умеет плакать. МакГрегор удерживало до сих пор лишь любопытство к нелепости ситуации.

"Да, давай, приведи Малфоя, с которым вы ещё недавно и порвали, чтобы он её успокоил, и они стали ещё более близки с этой оторвой. Хотя, Малфой оценит, какая ты хорошая, не бросила недруга в слезах одну в этом вонючем туалете".

Точно, Кэтрин её выведет отсюда, желательно пройти так, чтобы увидел народ и рассказал всем, что Кэтрин МакГрегор утешала главную задиру школы.

— Мм, Пот...Ли...(как там правильно то, чтобы без истерики)...Фокс? Хочешь, дойдём вместе до Большого Зала? Канун Рождества, много явств, покушаешь, тебе станет легче...

Кэтрин неумело, немного брезгливо, но с участием похлопала Поттер по плечу.

— Гори в пекле, это Рождество.

— Ну почему же, хороший праздник, — МакГрегор аккуратно присела на корточки рядом с Лили. На каблуках это явно менее удобно, чем босиком. — Вот мы с мамой...

— Ты часто зовёшь друзей со школы к себе?

Кэтрин удивилась вопросу. Замолчала. Она не могла рассказать про алкоголизм Лаванды Браун. Статьи Скитер не врут, Лаванда и правда не смогла справиться с моральными травмами после войны, и зачастую проводит вечера с бутылкой хереса. Кэт соврала, что собирает огромные вечеринки, дома весело, шумно, тепло, радостно. Описывая это, Кэтрин представляла как проходят праздники в семьи Лили и Уизли. Как можно вырасти такой чокнутой в окружении их тёплой семьи? Кэт сидит наедине с выпившей матерью, присматривает, чтобы та не сорвалась. Наутро Кэтрин навещает её отец-маггл. Дарит подарок. Но само Рождество мистер МакГрегор проводит в кругу своей новой маггловской семьи. Этого Кэтрин не расскажет никому никогда.

— Я вот не могу отметить Рождество как хочу, — Лили шмыгнула носом. — Да, у нас дома огроооомная толпа, — горько-иронично протянула Лили. — Не соскучишься. Но разве не круто иметь возможность позвать своего лучшего друга на Рождество к себе домой?

— В чём же пробл... — И тут Кэтрин поняла почему Поттер при фамилии "Малфой" заревела ещё больше.

— У меня скоро день рождения, — Лили грустно хохотнула. — 3 февраля, а я даже не смогу отметить его как захочу. С кем захочу. Попробуй отвертись от большой семейки и отпразднуй его отдельно. Без огласки в газетах и сплетен Скитер. Отец как обычно всё пропустит из-за работы. И тебя просто скинут в гнездо огромной толпы, где ты имена не всех-то родственников помнишь. И не можешь побыть наедине с теми, кто по-настоящему дорог. — И Фокс опять заплакала, склонив голову на колени.

"Да уж, наверно, быть известной "Поттер" это не всегда круто".

— Финита вис Лакримарум.

— Что? — Лили подняла голову с опухшими от слёз глазами.

— Хотя, дай-ка я сама, ты себе лицо испепелишь.

Блондинка уверенным рывком подняла Поттер на ноги, тонко взмахнула палочкой, и красноты и опухлости на лице Лисицы как не бывало. Лили недоверчиво ощупала лицо ладонями.

— Не стоило.

Кэтрин хмыкнула. Лаванда Браун учила свою дочь всегда выглядеть с иголочки. Даже в самые трудные моменты. Это главное оружие силы духа. МакГрегор развернулась, забрала шарфик и открыла дверь палочкой, чтобы выйти.

— Спасибо, — пробурчала вслед Поттер.

— Никому ни слова.

♫ Breaking Benjamin — The Diary of Jane

Ворону и Лисице по 10 лет.

В особняке Малфоев гулко. Сумрачно, немного пыльно, веет светлой меланхолией. Поместье теперь не так дорого обставлено. Зато с появлением жены Драко Малфоя внутри и снаружи появилось много растений, стало уютнее. Часто доносятся звуки любимой музыкальной шкатулки Астории. Солнечные лучи как скромные гости иногда заглядывают на несколько минут в гостиную хозяев, освещая книжный шкаф, в котором множество непрочитанных миров на страницах книг, до которых ещё не успел добраться юный Скорпиус. Иногда чем-то шуршит эльф-домовик. Ему теперь тут уютнее. Правда, когда приходят старшие Малфои, эльф прячется. На всякий случай. Люциусу пришлось год после Войны отсидеть в Азкабане, уже без дементоров, но приятного всё равно мало. Драко смог отсудить, что последние годы Войны Малфои действовали под давлением, плюс значительный вклад из богатства Малфоев в восстановление школы и лечения пострадавших в Мунго тоже сделал своё дело. Люциус после тюрьмы растерял свой пыл, стал дряхлым, болезненным, что прибавило ему раздражительности. Он не одобрял Асторию и её нейтральное отношение ко многим вещам, которые вызывали у старших Малфоев негодование.

При Астории особняк задышал кислородом, стал более живым. Она посадила много растений в их огромном саду, сама за ними ухаживала. Дом наполнял шлейф цветочного аромата, мох и влажность старого особняка придавали ощущение чего-то заманчивого и потустороннего. Сама Астория была чем-то нереальным. Соткана из нитей невесомой нежности. С её сыном у неё была особая взаимосвязь. Она ухаживала за садом, могла что-то тихо напевать, Скорпиус сидел с ней рядом, уткнувшись и проглатывая очередную книгу. На плече Астории всегда сидел её верный ручной ворон.

В особняке часто гостила сестра Астории, тётя Дафна. Скорпиус любил свою тётю. Она работала мракоборцем, неожиданный выбор для слизеринца. Скорпиус ею восхищался. Дафна была более дерзкой, балагуристой, любила крепкий огневиски, всегда держала волосы в завязанную наспех резинку, некий налёт того, словно на неё в любую секунду могли напасть, и Дафна, отпив стакан огневиски, и пошутив острую шутку, может тут же вступить в бой. В одной руке палочка, в другой мундштук, как шутила про неё Астория. Дафна была щитом и крепкой опорой для своей болезненной сестры.

Когда Астории стало делаться хуже, Драко поделился опасениями с Дафной.

— Наша дура-бабка баловалась какой-то тёмной магией, — поведала Дафна, зажигая табак. — Цена её сделки — кровь потомка. Порча пришлась на Асторию, — рассказывая это, Дафна не скрывала злости на свою почившую прародительницу. — Рождение ребёнка, видимо, ускорило протекание болезни.

Драко и Дафна заметили стоящего в дверях маленького Скорпиуса. Он был тихим молчаливым ребёнком, из-за своего дара считал необязательным вести диалог, по юности даже не понимал зачем нужно разговаривать вслух. Скорпиус убежал.

— Мы же тихо говорили, — прошептала Дафна, наклоняясь к Драко. — Даже дверь запечатали заклинанием Тишины...

— Он с рождения такой. Легилимент, которого не надо было обучать.

* * *

Звон в ушах. Ощущение, будто мир рухнул. Кровит нос. Лили после аварии метнулась к Алу, руки дрожат, из-за слёз ничего не видно. Джеймс её отпихнул, Лили непонимающе на него уставилась, затем расплакалась. Возле них начали скапливаться люди. Толпа пугала Лили ещё больше. Слёзы покатились сами.

— Джеймс, ты чего...я же сестра...

— НЕ ПОДХОДИ К НЕМУ! ТЫ ЧУДОВИЩЕ!

Джеймс очень испугался за Ала. Младший брат не дышал.

В этой суматохе Лили потеряла бы себя, но объятия мамы вернули её на почву.

— Лапушка, лапушка, всё хорошо...покажи свои руки, ты обожглась? — Джинни не забывала оглядываться на Ала, Гарри был с ним. Вытирала кровоточащий нос Лили платком. — Джеймс просто испугался, он не хотел так...

— Ал не дышит, Джин! НЕ ДЫШИТ!

— Мерлин, Гарри, не вопи!

Лили превратилась в комок страха и тревожности. Сзади взорвалась другая пустая маггловская машина. Вокруг магглы держали в руках непонятные устройства и шумели ими.

— Уведи её отсюда! Быстро! — завопил Гарри своей жене.

Вечером того дня.

— Не стоило так орать при ней. Ей же всего десять. Вы с Джеймсом напугали её своими воплями.

— Джин, с ней что-то не то. Она...

Очередной взрыв в комнате Лили. Джеймс выбежал оттуда смертельно напуганным.

— Ма...

— Что ты там опять ей наговорил?! — Джинни была рассержена. Очки Джеймса были треснутыми.

В комнате один угол был полностью сожжён. От вещей остался только пепел. Окно в комнате было нараспашку. Десятилетняя Лисица сбежала.

— Она точно побежала в дом Уизли, к Хьюго и Розе. Я за ней. — Джинни быстро накинула пальто. — Остаться всем здесь! — прикрикнула на мужа и старшего сына, которые ринулись за ней. — Следите за самочувствием Ала. И да, — Джинни воззрилась на Гарри. Такой злости в её карих глазах он ещё не видел. — Хватит спасать мир. Ты нужен здесь, дома. Займись дочерью. Ей не хватает тебя. — Джиневра прекрасно помнила, как весь мир может отвернуться от тебя и считать тебя проклятой. И свою дочь она не даст в обиду никакому проклятию.

* * *

В больнице Святого Мунго всегда шумно. Но только на первом этаже. В коридоре, где принимают по особо интересным случаям, было ослепительно бело. Тихо. Ни шороха. Только слышно, как маленькая рыжая насупленная девочка стучит пяткой об ножку стула. Маленького блондина это начинало раздражать. Дети сидели друг напротив друга. Девочка очень угрюма, руки спрятаны в больших рукавах бесформенной потёртой серой кофты, та явно девочке не по размеру. Скорпиус попытался вычитать её воспоминания, но никак. Закрыто. Блок. Интересно. Девочка спросила слышит ли Скорпиус разговор за дверью кабинета целителя. Дети решили подслушать.

— ...выплеск стихийной магии совершенно нормален в десять лет...

— Она вызвала Адское пламя у себя в спальне.

— Хм, что ж...

Скорпиус понял, что целителю в мыслях не по себе. Страшно.

— Легилиментами, конечно, бывают с рождения, в этом нет ничего странного...

Отцы, Драко и Гарри, выскочили явно злыми от бестолкового целителя. Посмотрели на своих детей, те в обнимку упали от открытия дверей. Отцы коротко переглянулись, затем Драко молниеносно поднял десятилетнего Скорпиуса.

— С каких пор тебе надо греть ухо о саму дверь. — Драко поправил очки сыну, оттряхнул его. Руками, не волшебством. Драко нравилось лично самому заботиться о сыне, не через магию. — И так прекрасно знаешь, что у нас в головах.

Драко взглянул на девочку Поттера. Гарри пытался привести Лили в порядок, та обожгла его прикосновением руки. Гарри шёпотом выругался, только потом понял, что совершил ошибку. Лили заплакала и выбежала к Джинни. Скорпиус внимательно смотрел ей вслед. Вошедшая бледная Астория мягко обняла сына и увела с собой.

— Обжигающее заклинание? Хм. Хорошо, что мой так не умеет.

Гарри протирал очки, водрузил их на место. Седина, шрамы, лёгкая небритость. Не самая простая ночная смена после работы. Гарри Поттер всё пытается спасти весь мир. Малфой выглядел чуть лучше. Синяки под глазами после шестого курса не прошли, но вид более бодрый. Есть уже залысины, морщины на лбу, но менее чванливый вид. Драко шла на пользу банковская работа среди простых смертных волшебников. Два бывших врага просто стояли и задумчиво смотрели на дверь.

— С ребёнком-легилиментом думаю не легче, — голос Поттера стал более хриплым со временем после миллиона бессонных ночей.

— Проклятие Тёмного Лорда? Что думаешь? Не просто же так совпало, что именно у наших детей проявилось.

— В голове моей жены Волан-де-Морт жил год, в моей — семнадцать лет. Твоя кровь проклята меткой, в принципе, я ожидал чего-то такого после их рождения, — Гарри вздохнул. — Лили может наносить колоссальный вред, если её не контролировать.

— Скорпиус без Империо может манипулировать людьми. Так он делал со своей тёткой по матери, заставляя в детстве принести ему ту игрушку, какую он хочет.

— О, понятно...

Переглянулись.

— Желаю, чтобы они не пересеклись в школе. Наслышан, что натворили в лавке Олливандера.

Малфой аж хохотнул.

— Очень на это надеюсь! Это будет убийственный союз.

Сама нелепость мысли о возможности дружбы детей заставила бывших школьных недругов немного ухмыльнуться друг другу. Малфой оценил морально-потрёпанный внешний вид Поттера.

— Могу подсказать, где здесь неподалёку хороший кофе... — свою привычку говорить нараспев Малфой не растерял.

Гарри ничего не ответил, просто кивнул. Малфой поправил старые запонки на рукавах, стремительным шагом направился к двери, Поттер за ним. Сутулый, уставший. Плотнее запахнулся в чёрное пальто. По пути Гарри смял и выкинул визитку бесполезного целителя, на котором стояли инициалы мамы Стивенсона, гриффиндорского громилы.

♫ Avril Lavigne — My Happy Ending

Лисице 19 лет.

Лили Поттер не смогла определиться кем она хочет стать после школы. Чем. Что делать. Где работать. Она выгорела. Пыталась стажироваться у дяди Чарли, обучаться драконьему делу, но пришлось бросить. После седьмого курса и того, что случилось в Хогвартсе, у Лисицы больше нет чувств ни на что.

— Всегда будем рядом.

— И кем мы будем? Поттер и Малфой никогда не смогут быть вместе.

— Зачем "Поттер", я всё продумал. Мы создадим тебе другую личину. Ты же уже так представала перед моим отцом.

— Жить под маской?

— Ты и так живёшь всю жизнь под маской.

— Это всё, что ты мне предлагаешь? Может, всё-таки, это не я трусиха? Слизеринцу не хватает храбрости быть именно с Поттер? Нотт слизеринская кровь не помешала.

— Я — Малфой.

— Я уже это поняла.

— Я рад что ли от ощущения, что я влюбился именно в дочь Пот...

— Где-то я уже это слышала. Просто "Гордость и предубеждение" какое-то. Роза бы оценила.

Лили смотрит на себя в зеркало. Такой прекрасной она никогда не была. Сегодня день её свадьбы. Выражение лица невесты в зеркале скорее подойдёт для похорон. Похорон её личностной свободы. На ней самое красивое белоснежное платье. Самая красивая причёска. И самое несчастное лицо.

Майлз Забини сделал предложение, судя по всему, из-за проблемы чистокровных за последние года. Невозможность родить волшебника. Рождаются только сквибы. Необходимость разбавить чистую кровь. Плюс, удачный бонус, невеста — дочь героя войны, прибавит семейству Забини авторитета в волшебном мире. Семья Забини не такие гордые брюзги, примесь маггловской крови их не смущает. Лили сама вступает в это болото в надежде нащупать хоть что-то в душе, что разбудит её после предательства Ворона.

В комнату залетает яркий большой попугай. В клюве письмо от Дот и Лилиан Нотт. К письму приложено их совместное фото. Они выглядят счастливыми. Нотт коротко постригла свои чёрные как смоль волосы, отреклась от семейной фамилии и традиций, сбежала путешествовать вместе с Дороти, не забыв взять с собой Тото. Изучают новые места и ищут любопытных фантастических тварей. Их приютила мать Лилиан, путешественница из Греции, бороздящая и изучающая водные просторы на своём корабле. Матери Лилиан в море далеко до склок чистокровных семей. У неё Лилиан нашла выход из ситуации с новым правилом браков для чистокровных. Своими античными чертами лица Лилиан явно пошла в мать.

Почерком Нотт написано лишь, что они не рады свадьбе Лили. Лисица ухмыльнулась. Типичная прямолинейная Нотт. Никаких поздравлений, лишь напоминание, что Майлз идиот. Дороти пишет, что скучает по Лили. Она её самая близкая подруга ("Взаимно", промелькнуло у Лили), и боится, что Лили испортит свою судьбу. Дороти полюбила Лисицу за её бунтарство, вдохновлялась её непокорности ситуации. Не побоялась быть собой на фоне преследующих семью Поттер журналистов. Побудила Дороти не бояться себя. Верит, что у Лили всё будет хорошо. Её шрамы на сердце и душе не будут болеть.

Лили понимает, что Забини привлекла "шумная" сторона Поттер. Они встречались после ссор или ругани. Это их запаляло. В Забини есть искра, он красив, поддерживает шаловливую сторону Лили. Но с ним не помолчишь. Ему всегда нужна подпитка адреналином. С Забини не проведёшь молча ночи, склонив голову на плечо рядом, и любуясь звёздным небом. Как там её Ворон? Лили не думала, что может по кому-то скучать.

Девушка взглянула на письмо. На фото счастливых Нотт и Лонгботтом. В комнату входят Кэтрин и Хьюго. Смущённо улыбаются. Хьюго что-то говорит, Кэт что-то дарит. Съехалось половина Британии. Такое событие. Дочь героя войны и слизеринец. О да уж. Событие века. Напишут во всех газетах. МакГрегор почти пищит от восторга. Хьюго целует сестру в щёку, но в глазах опаска за кузину. Джеймс не пришёл, командировка. Заходит Джинни, молча, с поджатыми губами поправляет причёску дочери. Лили кусает губы. Ждёт от матери слов, но та угрюмо выходит из комнаты невесты. Гарри остаётся.

— Ты счастлива, дочка? — просто спрашивает отец.

Лили понимает, что не в силах больше сдерживать себя, и падает отцу в объятия, смачивая слезами ему рубашку.

— Внизу уже все гости, да?

Зелёные глаза отца задумчиво смотрят на потерявшуюся дочь. Кивает.

— "Дочь моя, ты поставлена перед трагическим выбором. Волшебное сообщество Британии отвернётся от тебя, если откажешь в помощи продлению рода чистокровных. Ну, а, собственный отец не взглянет на тебя, если вздумаешь выйти за нелюбимого".

— Что-то из маггловских книжек Розы?

— Женские мелодрамы неплохо снимают стресс после трудных рабочих смен.

Подходит к шкафу дочери, молча достаёт оттуда старые школьные красные кеды Лили. Лили восторженно охает. МакГонагал каждый раз грозилась сжечь их в Адском пламени! Как Лили могла забыть о них! Символ её балагурства в школе! Гарри говорит, что он ни на что не намекает, но дядя Чарли "припарковал" своего дракона во дворе. Не упустил случая хвастануть своей огненной любимицей.

— Кеды я заколдовал Огнеупорным заклинанием, — Гарри Поттер улыбается и выходит из комнаты, плавно закрывая за собой дверь.

Лили ещё раз осматривает в зеркале своё свадебное платье. Смотрит на письмо Дот. Распускает свои отросшие рыжие волосы, взлохмачивает их у корней. В карих глазах в зеркале видит зародившуюся искру. "Умершая" бунтарка внутри ожила.

— Не умирай, Поттер.

— Только после тебя, Малфой.

Скидывает туфли. Надевает красные кеды, подбирает подол платья и сбегает через окно.

Газеты полгода не унимались с новостью, что дочь Поттера сбежала с собственной свадьбы на драконе.

♫ Avril Lavigne — Take Me Away

6 курс. Разговор между Вороном и Лисицей на стадионе под дождём.

— С тобой что-то не так, Скорпиус. Не то. Я чувствую темноту в тебе. Скверну.

— Я всегда был таким, Лили. Это сидело во мне с рождения. С той секунды, как я родился под фамилией Малфой.

Подступает ближе к гриффиндорке. На школьном стадионе слабо горят вечерние фонарики. Оба подростка насквозь промокли под дождём. Им всё равно. Их обоих трясёт не от сырости. Платиновые пряди Малфоя от дождя свесились ему на лицо. Парню они совсем не мешают. Лили обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.

— Ты видишь, что происходит со мной. Не можешь не замечать. Может, я умираю от неисполнения нашего Обета? — ехидно произнёс Малфой. Ухмылка грустная. Взял её ладонь и приложил к груди. Рубашка совсем мокрая. Лили отшатнулась от него.

— Не смей такого говорить!

— Ты собираешься разорвать нашу связь, — Малфой сквозь очки испещрял подругу взглядом.

— Это не отношения, Скорп. Это...у этого даже нет названия. Кто я для тебя?

— Ты всё усложняешь.

— Вовсе нет! Я продумываю заранее! Хотя, ты у нас стратег. Что мы будем делать...дальше? У меня так много вопросов в голове. И никаких ответов от тебя. Как мы будем вместе, если ты Малфой, я Поттер?

Малфой хитро улыбается, цитирует подругу: "Значит, "будем вместе?". Лили тут же закрывается в себе: "Я просто рассуждаю!", складывает руки на груди словно щит и отворачивается чуть вполубок.

— Зачем "Поттер". Я всё продумал. Будешь жить в нашем поместье.

Лили чуть не прыснула.

— Твой отец, конечно же, не заметит.

Малфой возвёл глаза к ночному небу. Когда же кончится дождь? Завёл ладонь за затылок с задумчивым видом.

— Ты уже представала перед ним под другой личиной.

Это уже оскорбление!

— И что, сколько мне так жить в вашем особняке? Неделю? Полгода? Год? Такие ты предлагаешь мне отношения, Скорп?! Всю жизнь под маской?

— Ты и так всю жизнь живёшь под маской, — хмыкнул слизеринец, намекая на прозвище и крашеные волосы Лили. В конце шестого курса, после того, как Малфой стал её игнорировать, Лили вернула свой рыжий цвет.

— Никогда на такое не соглашусь.

— У меня совсем нет шанса? — сощурился Малфой. По стеклам его очков стекали капли дождя.

— Я...не знаю. Не могу ответить!

— Что бы ты ответила, если бы я признался тебе тогда сразу, на пристани?

— Пнула бы и убежала, — Лили отвернулась в сторону и довольно подумала, что так бы и сделала.

— Ты неукротима как ветер. Вот я и не говорил тебе. Уизли меня предупреждал. Теперь я предлагаю тебе выход из положения.

— Может я и неподступная, зато ты в зарослях своей фамилии! Так сложно просто предложить быть вместе?! Без плена в твоём особняке? — Лили от избытка эмоций стукнула кулаками Малфоя в грудь. Он даже не пошатнулся. Нежно схватил её кулачки. — Нотт принципы её слизеринской фамилии не помешали быть счастливой со своей второй половиной!

— Я не Нотт. Я — Малфой.

— Это я уже поняла, — Лили выхватила свои ладони из рук Скорпиуса. Пошла вспять, не оборачиваясь. Не отрывая взгляда от Малфоя. Он шёл за ней. Не моргая, следя за её взглядом.

Лили резко остановилась. Малфой затормозил вплотную к ней. Не сдвинулись друг от друга ни на йоту. Лили слышала стук его сердца. Губами слегка касаясь его промокшего слизеринского галстука. Малфой слегка приобнял её за плечи. Сжал.

— Я никогда не перестану верить в тебя. Так будет жить наша Клятва. Но предавать себя я не стану. С того момента, как ты кинул меня в болото своего игнорирования, я многое обдумала. Я была злой, грубой. Отрицала свою семью. Но когда Ал поступил в школу, это придало мне сил. Я поняла, что я всё-таки "Поттер". И поняла, что не хочу предавать себя. Я хочу быть рядом только с условием что я — это я.

— Мне нужно восстановить честь фамилии, как ты не понимаешь! — голос Малфоя уже давно стал низким. Не голосом того мальчишки, с которым начинала дружбу Поттер. Настоящий мужской бас. Бархатный с примесью металла. — Нас уже и так смешали с грязью. Меня завалили на СОВ. По зельеварению! Отцу дали самую низкую должность в банке. Заканчиваются средства, чтобы содержать старый особняк...Ещё и ты, я сам что ли рад влюбиться в дочь Пот...

— О, где-то я уже это слышала? — Лили иронично сделала вид, что задумалась, приложив палец к подбородку и засмотревшись вдаль. — Прямо "Гордость и предубеждение" какое-то. Роза бы оценила.

Малфой раздражённо резко мотнул головой в сторону. Пряди серебристых от лунного свечения и дождевой воды волос взлохматились ещё больше. Понял, что сболтнул лишнего. Скорпиус снял очки и горько вздохнул.

— Тебе не понять. Тебе открыты все двери в этом мире.

— Ну да, опять история про девочку-отличницу. Я же всегда "такой" была! Не тусовалась со слизеринцами, не таскалась с твоей амбициозной тушей в этой дурацкой зелёной форме, не попадала в стычки с гриффиндорцами от союза с вашими "змеями" в подвалах, о да, сохранила свою репутацию до конца школы! — Сарказм выливался из Лили как яд.

Скорпиуса посетила мимолётная мысль, а не портила ли Лили себе репутацию все эти года специально, чтобы он, "сын треклятого Пожирателя Смерти" на фоне покатившейся по наклонной дочери героя войны, выглядел лучше в их дуэте? Учитывая такое, есть ли у Малфоя надежда на мысль, что Поттер не была такой уж неприступной, и у них был бы шанс на нормальные отношения? В любом случае, Малфой уже сам всё испортил, оттолкнув Поттер полгода назад.

Ту ночь они просидели на стадионе до утра, переплетя пальцы друг друга, и смотря на ливень, не сказав больше ни слова. Думая каждый о своём. Неподступная гордячка и пленник предубеждений своей древней фамилии.

* * *

На шестом курсе, когда Лили после полугода затишья своего хаосного поведения в школе реабилитировалась в команде по квиддичу, получила приглашение в одну из лучших международных команд. Её мастерством заинтересовались, пригласили в команду с условием, что седьмой курс она отучится в стране той сборной, но нужно сыграть показательный матч. Лили с уверенностью согласилась. Она никогда не проигрывала.

Лили могла поймать снитч тысячу раз. Нынче, после разговора на стадионе, девушка задумалась. Что-то не позволяло ей бросить школу. Она кружила над школьным стадионом, пока ловец другой команды глупил, и размышляла. Малфой выглядит хуже и хуже. Это явно не от разбитого сердца. Тёмная магия? Или их Обет его каким-то образом убивает? Лили поклялась при Непреложном Обете, что не бросит своего друга в беде. Кем бы он для неё сейчас ни был, Лили вытащит Скорпиуса из его ямы.

На трибунах сидела отрада Лили. Её младший брат Ал. Вылитая копия отца, зеленоглазый худосочный мальчишка, только без очков. Ал сидит в новой чистой с иголочки мантии Слизерина. Одарённый, кроткий мальчик одиннадцати лет. Лили обожает его всем сердцем. С его поступлением в школу Лили словно повзрослела и перестала так много хулиганить. Всей душой пытается сделать существование Ала в Хогвартсе комфортным. Передала ему Карту Мародёров, которую Джеймс считает пропавшей. Мантию-невидимку. Рассказала о всех потайных ходах замка. Познакомила с Аберфортом. Лохматый, как она сама, черноволосый Альбус улыбается и машет ей вовсю рукой. Она не сможет оставить Ала в школе одного. Два самых дорогих ей человека и оба на Слизерине.

Лили хотелось сломать свою метлу пополам от разрывающих её чувств. Ветер трепал её рыжий хвостик; решительный взгляд, ноги поджаты. Она видит где снитч. Квиддич — её душа. Она очень хочет попасть в известную сборную другой страны. Смотрит на Ала. Промелькнула мысль, что Малфой ради неё не может предать свои амбиции. К счастью, она — Поттер. Верная сестра. И верный друг. Поттер не бросит Скорпиуса только из-за того, что этот идиот испортил их дружбу, влюбившись в такую дуру, как она! Лили зарычала от предательства своей мечты, и развернула метлу в противоположную сторону от снитча, позволяя вражеской команде одержать победу и лишить себя возможности построить карьеру вдали от Хогвартса.

Почти конец 6 курса.

Ночь. Библиотека. Запретная секция. Неспящие молодые души. Вместо лампы светом служит патронус Лили Поттер. Белоснежная лисичка, сидящая на столе, поджавшая под себя хвостик. Обладательница Патронуса сидит на подоконнике, угрюмо смотря в окно. Левой рукой контролирует связь с Патронусом. Хьюго Уизли лежит на столе напротив Патронуса. Что-то упорно пишет, высунув кончив языка. Девчонки, староста Когтеврана Кэтрин, готичная принцесса Слизерина Лилиан Нотт и пуффендуйка Дороти сидят вокруг Патронуса и любуются лисичкой. Нотт пытается своими тонкими пальцами с чёрными длинными ногтями аккуратно касаться беловатой дымки.

— Не мешайте мне думать, — сказал в тишину Хьюго.

— Койот, все и так молчат, думай лучше как спасти Малфоя, — огрызнулась своему кузену Лили.

— Я вообще что тут делаю, — меланхолично отрешённо отчеканила Лилиан Нотт.

— Мы думаем, как спасти Скорпиуса, — Кэтрин МакГрегор сохраняла бдительность и здравый рассудок. Запретная секция, поздняя ночь, а две старосты Когтеврана проводят тут время. — Малфой явно связался с чем-то тёмным. Или кем-то. А он нам нужен.

— Он нам нужен? — саркастично-недоверчиво переповторила Нотт. Из-за блестящих гладких чёрных волос, готичного макияжа, чёрной помады её совсем было не различить в темноте. Нотт сливалась с ночью.

— Нужен! — всплеснула руками Кэт. Хьюго ревниво поднял свою кучерявую голову. — Мне он готовит успокаивающее зелье в полнолуние. С более лучшим составом...

— Всего лишь додумался добавлять больше мяты, — чуть завистливо вставил пройдоха Уизли, не отрываясь от записей.

МакГрегор наградила его осуждающим взглядом. Её нельзя было перебивать. Уизли сделал вид, что не заметил.

— Я бы не сдала зельеварение без Скорпиуса, — дружелюбным шёпотом вставила голубоглазая блондинка Дороти Лонгботтом. — Жаль, что его самого завалили...Он же гений в этом, никто не поверил, что он мог получить В на СОВ по зельям.

— Сдала бы, — мягким уверенным шёпотом прошелестела Нотт. — Ты не дура. — Дороти смущённо, но довольно заулыбалась. — Малфой никогда не простит такой удар под дых. На многое пойдёт, — подытожила Нотт.

Поттер резко соскочила с подоконника.

— Я бы дальше первого курса не сдвинулась, если не Малфой. Нам необходимо разузнать, что он там затеял.

— Уизли должен подсказать. Они с Забини видели его в Лютном переулке, в улочке, где по слухам вампиры якшаются, — предательски пропела Нотт.

— Ах ты гиена! — подскочил Уизли.

— Ты не говорил! — воскликнула Кэтрин.

— А ну, выкладывай! — приказала Поттер. Угрожающе приподняла левую руку.

Хьюго Уизли привёл свой жилет в порядок, оттряхнул несуществующие пылинки. Умел раздражать присутствующих ожиданием раскрытия очередной шалости. Лили угрожающим движением руки намекнула, что сейчас его жилет со значком старосты опять будет смят. Хьюго сдался.

— Как вы знаете, мои родители на грани развода...

— О, Мерлин, Койот, это вообще никому не интересно! Ближе к делу! — крикнула Лили. Кэтрин зашипела на неё, чтобы та сбавила голос. Конечно, они поставили Заглушающее заклинание. Но кто знает чем сегодня занята бессмертная кошка покойного бедолаги Филча.

— Я хотел лишь подвести свой рассказ к тому... — издевался Уизли. Лили зарычала и воззвела глаза к потолку. Хьюго засмеялся. — Короче, мне было грустно ("Ну-ну", проворчала Лили), я пошёл с Забини перекинуться парой картишек в трактир.

— Как вы в Лютный переулок попали?! — изумилась Кэтрин.

— Пути знать надо, — хором ответили бывшие балагуры Лили и Хьюго. Уизли хвастливо поправил свой жилет, Лили взлохматила волосы. Подмигнули, ухмыльнулись друг другу и Уизли продолжил:

— Выходим, значит, после игры, а там Малфой идёт, прямиком из Клуба Паразитов. Это местный клуб, в котором концентрируются только вампиры. По слухам, конечно же.

— Значит, нам нужно туда, — решительно хлопнула в ладоши Поттер.

Дороти нечаянно выронила огромную пыльную книгу с полки. Из неё потекла синяя вонючая жидкость. Все возмущённо зашипели: "Лонгботтом!", Лили брезгливо отпнула книгу подальше от всех. За окном в ночи каркнул ворон. Лили обернулась и взглянула на свой Патронус. О чём-то думала, закусив губу. Поттер сказала, что нужно действовать через Забини.

— Зачем он нам? — удивилась Лонгботтом.

— Малфой — легилимент, все наши планы он раскусит ещё перед тем, как мы их придумаем. Нам нужно выманить Малфоя, самим следить за ним — это самоубийство нашего плана. Я кое-что придумала, раз мы вспомнили идиота Забини.

— О, а это уже интересно, — проснулась Нотт. — Ворон и Лисица всегда действовали вместе. Теперь друг против друга. На это я хочу посмотреть, кто кого, — Нотт облокотилась на стул, претенциозно закинув руку на спинку.

Лили Поттер начала судорожно расхаживать вдоль книжных полок и рассуждать.

— Майлз Забини давно добивается от меня взаимности. Что ж, настало время назначить свидание, — Лили уставилась на Кэтрин, сложив руки на груди. Её тон не допускал возражений.

— МакГрегор...

— Поттер... — Кэтрин начала осторожно грациозно привставать со стула как рысь перед прыжком.

— МакГрегор...

— Я не пойду к Майлзу на свидание в твоём обличии! — теперь кричала Кэтрин, забыв о самоличном запрете на шум в библиотеке.

— Смотри-ка, сама уже догадалась, когтевранские мозги в действии, — сказала Лили, довольно ухмыляясь. — Тебе какая разница, вы же когда-то встречались!

— Э, эй, эй, мне есть разница, понятно! — прошумел Хьюго, вставая перед Кэт как бы заграждая её от Поттер. Лили склонила голову вбок, недовольно скривив тонкие губы.

Дороти и Лилиан Нотт завороженно смотрели за перепалкой.

— Вот теперь я понимаю, что я не зря тут, — съехидничала Нотт.

— Нотт, ты, кстати идёшь со мной, на тебя есть отдельные планы, — произнесла Лили. (Произнесённое возмущённое "Что?!" от Нотт утопло в гуле возгласов от Уизли). — МакГрегор, я вообще-то ради тебя согласилась целоваться с послом Шармбаттона, — издевательски пропела Лили.

— Ой, велика потеря, всё равно оказался не он! — Лили в ответ на реплику Кэт приняла уже боевую стойку.

— Но губы то его! — завопила Лили.

— Я никуда не отпущу Кэтрин!

На этом моменте возмутилась сама Кэт. Развернула Уизли к себе со злостью (немного воспользовавшись силой оборотня, так как Хьюго вымахал в плечах к шестому курсу).

— Я могу и сама за себя постоять! Я оборотень!

— Ты же не перевоплощаешься по щелчку! — возразил медноволосый хитрец.

— Я же не собираюсь сожрать Забини! — на этих словах Нотт и Дороти дружно прыснули от смеха. У Дороти даже ободок съехал с волос. — Но, — Кэтрин с важным видом помахала перед лицом заботящегося о ней кучерявого когтевранца своим идеальным маникюром, — поцарапать его сумею. И чмокнула Уизли в щёку.

— Койот, заткнись. От тебя мигрень началась, — Лили сжала глаза, потёрла виски пальцами. — Намажем Забини причинное место перцем, если хочешь. Малфоя надо выманить и оглушить ментально. Быстро, и чтобы он ничего не понял. Всё это время забудьте наш план, и держите в голове лишь мысль, что Лили Поттер идёт на свидание с Майлзом Забини. В трактир Аберфорта.

— Ой, я точно не удержу секрет, — расстроено выпалила Дот.

— Ты же не видишься с Малфоем каждый день. Его и в гостиной Слизерина то давно уже не видать толком, — пояснила Нотт.

— Ну вот, — Лили продолжала объяснять план. — Оружие против Малфоя — я. Выманем и выспросим чем таким он занят. Койот, тебе задание, придумать как обездвижить Малфоя для допроса.

Уизли саркастично отдал честь Поттер, Лили потушила Патронус, Кэтрин сняла Заглушающее заклинание. Заговорщики стали расходиться по своим спальням.

* * *

Кэтрин МакГрегор в облике Лили Поттер специально оделась вызывающе, распустила длинные рыжие волосы (не забыв придать им менее лохматую форму), выбрала себе красное приталенное платье, красную помаду, высокие чёрные сапоги ("Малфоя надо чем-то удивить, вывести из строя непривычным твоим образом, чтобы он не успел понять, что это не ты"). Нотт присвистывает: "Забини там умрёт на свидании". Лили заходит и при виде "себя" выдаёт лишь: "Что за...?!"

— Я говорила одеться броско, но это чересчур. — Лили ходит вокруг "Кэтрин-Лили" и хмуро осматривает со всех сторон.

— Я взяла за пример моду из маггловских фильмов про вампиров, — Кэтрин крутится у зеркала и довольствуется своим видом.

— Фильмов 2000-х, что ли? Чёрт, я выгляжу как жрица любви.

— Нет, наконец ты выглядишь супер, — Нотт даже вышла из своего постоянно оцепеневшего состояния. — Лучше бы так ходила, а не как бездомная.

— Нотт, ты же эмпат, можешь чувствовать эмоции других вокруг, идёшь со мной, мне нужна будет твоя подстраховка в Клубе Паразитов. Пока я пытаюсь разузнать там информацию, следи, чтобы никто не хотел меня сожрать.

Нотт закатила свои мутно-болотные глаза.

— Я вообще не понимаю, зачем я с вами связалась, — проговорила готичная слизеринка, но Поттер в услуге не отказала.

* * *

Свидание проходит в трактире Аберфорта. Тем вечером смена Ханны Лонгботтом, Дороти подсуетилась забронировать заранее у матери самый видный столик для Забини и "Лили". Малфой, как ребята и подразумевали, в то время находился в своей каморке, которую снимал у Аберфорта наверху. Спускаясь, он наткнулся на парочку. Застыл как вкопанный. Хьюго и Нотт аккуратно подглядывают за происходящим сверху с угла лестницы так, чтобы Малфой не обратил внимание. Одна неаккуратная секунда, и он почувствует их присутствие. Нотт пытается чуть приглушить способности Малфоя своей эмпатией, отвлекая его, хотя для неё Малфой более силён по способностям. Но пару секунд для Поттер ей выиграть удастся.

— О, чувствую нотки ревности...Салазар, Уизли, это от тебя, приглуши себя, ты же вроде учишь окклюменцию, — прошипела Нотт.

— Да ты посмотри как Забини алчно смотрит на Кэт! — Хьюго было даже жаль, таким потерянным он выглядел.

— Тролль тупоголовый, он думает, что это Поттер! Полюбуйся лучше Малфоем.

— Малфой сегодня снял форму Слизерина. Чёрная рубашка, чёрные брюки, кожаный ремень. Явно расжился деньжатами, — оценил Хьюго.

Малфой в растерянности остановился на полпути схода с лестницы. Одну ногу так и не убрал со ступеньки. Бровь уже поползла вверх. Он спешит на важную встречу, но такое...увидеть он не ожидал. Давно Лисица так одевается? И почему согласилась пойти с Забини? Хочет насолить Малфою? Ах да, наверно пытается показать, что Забини плевать на различия их фамилий. Нет, какой-то слишком глупый план для Поттер. Она бы не стала.

Малфой уже хотел проверить своим даром Поттер ли это, но он понял, что Забини пытается осуществить свою мечту и поцеловать рыжую девушку. Сегодня её тонкие губы в непривычной вызывающей помаде. На вкус губы Поттер сухие. Это Малфой помнил точно. Из-за частых полётов на метле на ветру. Малфоя отвлекали множество образов Лили в головах посетителей мужского пола в трактире. Их кратко уловимые, но такие понятные фантазии на счёт молодой девушки. Малфой гневно зажмурил глаза. "Нет, только моя!" Что будет, если Малфой подойдёт и угостит заклинанием Забини? Или вырубить всех вокруг? Или не забирать у Лисицы право на счастье с другим? Малфой ей отказал в свободе личности из-за фамилии, Лили отказалась быть с ним. Оглушить Майлза? Или...попробовать Лили... через его восприятие? Ворон и Лисица расторгли свои тайные отношения. С тех пор Малфой уснуть не может. Из-за болей после дуэлей с вампирами только воспоминания о её губах и помогают ему уснуть. Лисица стала наваждением.

Малфой овладел разумом Забини и попытался напомнить себе вкус губ гриффиндорки. "Майлз" наклонился, поцеловал девушку. Какой-то шум сверху лестницы, чьи-то обрывки воспоминаний, когтевранская форма, кто-то очень злится...Не отвлекайся! Поцелуй знакомый, но что-то не то. Милое, романтичное, аккуратное. Но не то. Малфой возвращается в сознание, его кто-то сильно хлопает по плечу сзади, он оборачивается. Перед ним стоит такая же копия Лили, в таком же платье и с точно такой красной помадой; и эта же "Лили" сидит сейчас со слизеринцем Забини. Скорпиус молниеносно собирается, смотрит на парочку, затем на Лисицу перед собой, вторгается в её разум. Блок.

— Привет, Ворон, — Лили хватает Малфоя за плечи его чёрной рубашки и горячо целует.

— "Вот, теперь то", — подумал Малфой, прежде чем его разум начал затуманиваться. Он с опаской потрогал пальцами свои губы. Рот был приоткрыт, словно испытывал жажду после страстного поцелуя.

"Пьянящее зелье на губах, умно". Малфой начал спадать у ног настоящей Лили. Хьюго и Нотт подбежали сзади, магией помогли оттащить оглушённого Малфоя в его каморку наверху. Лили подсказала им где располагается комната. На хитрый вопрос Нотт "Откуда ты знаешь какая именно его?" Лили показала ей неприличный жест. Нотт довольно захихикала. Хьюго не упустил случая и наслал Заклинание Щекотки на Забини. Тот выбежал из трактира с воплями. Кэтрин, ещё оставаясь в образе Лили, подбежала и обняла Хьюго.

— Вернись, скорее, в свой вид, пожалуйста, — улыбнувшись, попросил Хьюго. — Только именно в свой. Сегодня что-то захотелось естественности.

Кэтрин кокетливо захихикала. Они скрылись от всех посетителей под лестницей. При Хьюго когтевранка перестала стесняться своей лопоухости. Хьюго любя заправил её прядь за ушко.

— Пошли скорее, нам ещё Малфоя допрашивать! Это же самое интересное! — Кэтрин была в восторге от их шалости. Всегда такая идеальная староста, теперь поняла, что иногда немного изъянов во внешности или шалостей в школьных буднях не помешает.

6 курс. Клуб Паразитов.

Лили Поттер оставляет оглушённого на время Малфоя Кэтрин и Хьюго.

— Как хотите, но выпытайте с него правду чем он там занят с вампирами. Мы с Нотт в Лютный переулок в гости к вампирам.

— Может, возьмёте брата Нотт? Он же вроде вампир? — здраво заметил Хьюго.

— Сам придёт, если надо будет. Он меня и без эмпатии чует, если я в беде, — похвасталась Лилиан Нотт. Со старшим братом у неё были идеальные отношения.

Тедди Люпин, благослови Николас Фламель этого пуффендуйца на долгую жизнь, оставил в наследство новым мародёрам Хогвартса "одолженный" мотоцикл Сириуса Блэка у Артура Уизли в Визжащей Хижине. Лили и Нотт прокрались под мантией-невидимкой, пробрались вовнутрь Хижины, и на мотоцикле выбрались из Хогвартса в Лютный Переулок. Посадка вышла не совсем удачной.

— Поттер, ты чуть не угробила нас!

— Ну, я думала это так же легко, как метла, — развела руками Лили.

В Клуб Паразитов их долго не хотели пускать. Живым там не место. Ещё и школьникам. Той ночью там действительно оказался Ричард Нотт. Он помог девушкам пройти.

— Ты знала, что он тут будет! — воскликнула Лили.

— Меньше трепешься, больше делаешь, — отрезала Нотт.

— Уважаю.

Ричард, статный брюнет, похожий на сестру Лилиан греческими античными чертами лица, расспросил их точнее о плане. Он подтвердил, что стал часто видеть Малфоя в Клубе Паразитов. Скорпиус нередко заходит сюда и уходит в кабинет на встречи с главным вампиром в Клубе паразитов.

— Кто это? — спросила Лили.

— Троакар Тормент. Его лучше не злить.

— Как мы поймём кого именно? — уточнила Нотт.

— Узнаете по белым перчаткам. Со следами каплей крови.

Вид своей сестры Ричарда не удивил. Он сам всегда был равнодушен к своей вампирской природе, с оговоркой лишь в нескольких мелочах, включая такие, что ему приходилось посещать подобные места, чтобы восполнить запасы синтетической крови, которую научились недавно создавать для, скажем, более миролюбивых вампиров. Обычный брюнет, студент-семикурсник Когтеврана, с доброй улыбкой, глазами схож с сестрой, одет в обычную одежду. Не унаследовал снобизма чистокровных волшебников. Не глуп. Любит музыку. По слухам, неравнодушнен к Розе Уизли. Часто пытается во дворе школы привлечь игрой на своей флейте по вечерам (Ричард не мог долго находиться под солнцем), но природная скромность Розы и её приверженность к маггловской религии создают барьер между ними (как и её крестик, заботливо спрятанный под вязаный кардиган). То что, Лилиан Нотт, не унаследовавшая вампирский вирус их матери с рождения, вдохновлялась вампиризмом и готикой, Ричарда не удивило. Его поразил вид Лили Поттер. Когда-то они встречались. Просто милая попытка. Остались хорошими друзьями.

Рик с дружеской усмешкой оглядел вид Лили. Короткое красное приталенное платье, чёрные высокие сапоги, объёмные рыжие локоны, тёмный макияж, красная помада. Лили вернула свои чёрные митенки с прорезями для пальцев на руки.

— Так надо было. Потом я не успела переодеться, — цокнула Поттер. — Слушай сюда.

Поведали свой план. Рик объяснил, что в кабинет Троакара не попасть. Лили упоминает, что Малфой то попал. Ричард отвечает "Ну, то Малфой". Поттер предлагает пустить слух в толпе вампиров, что Клуб посетила "девушка" Скорпиуса. Нечисть заинтересуется, схватят Поттер и она разузнает тайны Малфоя в недрах Клуба. Вампиры же обладают "сенсорным обонянием". Схоже с легилименцией, но по-другому. Вампиры с крови считывают самые яркие образы в подсознании людей. Только лишь самые отпечатавшиеся. Лили говорит, что Малфой куда-то ввязался, и она сегодня приманка, чтобы вытащить его из его тёмных планов и помочь ему. Вампиры, наверно, уже в курсе о бывших тайных отношениях Малфоя и Поттер. Они такое чуют. Ричард соглашается. Лилиан Нотт в стороне молча следит за эмоциональным состоянием вампиров, чтобы никому не пришла в голову идея закусить ими сегодня.

— Не бойся, — говорит Лили Ричард, видя как девушка потирает свои руки в митенках. Рик помнит со свиданий с Лили, что ей сложно даются прикосновения и объятия. — Вампиры тебя не тронут в этом смысле. — Лили злобно смотрит на юношу, приняв его слова на счёт критерия её "симпатичности". Ричард дружелюбно скалит свои клыки. — Нет, конечно, кто-то может и захочет, но у вампиров немного другая картина восприятия. Они пьют кровь из-за эмоционального голода. В крови людей всегда происходит выброс самых животрепещущих эмоций. Гнев, злость, страсть, любовь, радость. Вампиры лишаются этого сразу после заполучения вируса вампиризма. Своей крови нет, тепла внутри тоже, солнце — враг. Вот и хочется, хоть немного вкусить того, что было при жизни. Так что это не физический, скорее, голод по эмоциям, впечатлениям.

— Поэтому, кхм, вампиры любят кусаться во время страсти? — спросила Лили у Ричарда, когда они как раз проходили мимо множества комнат в Клубе для уединения с дорогими дверями в стиле декаданса. Всё вокруг было ярко-красным, вызывающим. Играл старый рок вперемешку с классической музыкой. На стойке бара красовались самые дорогие напитки и еда. Вся обстановка была кричащей, чтобы хоть чуть утолить эмоциональный голод вампиризма. Было много дыма. Табака. Макияж и кричащий внешний вид вампиров не отличался от вида Лили. Спасибо Кэтрин, таки угадала с образом.

— Ха-ха, да, думаю да. — Ричард провёл языком по клыкам. — Но не обязательно. Здесь, в Клубе Паразитов есть Дуэльный Подвал. Там происходят дуэли между вампирами и проигравшими им в карты волшебниками. Проигравший маг в поединке позволяет вампиру немного испить бурлящей от эмоций после дуэли крови. Вампиры в восторге. Если побеждает маг, прощается карточный долг.

— Интересно, — Лили понюхала бокал с красной жидкостью. Пахнет железом.

— Лучше не трогай, — Рик заботливо забрал бокал у девушки из рук и вернул на место.

— Почему ты сам здесь? Разве нет официальных мест для добычи синтетической крови?

— Есть, — хитро улыбнулся Рик. — Но надо же как-то семикурснику снимать стресс перед ЖАБА. Кстати, я не один тут нервы успокаиваю. Слышал, что Малфой часто участвует в тех дуэлях. Прямо звезда. Сам я не смотрел.

— Ну ещё бы. Кто его ещё натаскал-то по ЗоТИ, — обиженно надула губы Лили. Защита от Тёмных Искусств единственный предмет, где у Поттер была пятёрка на фоне остальных троек (почти двоек).

К Ричарду вальяжно подошёл один из его знакомых вампиров. На нём то ли в шутку, то ли нет была повязана как римская тога старая красная обивка с дивана. Сказал, что его сестра у отродий Троакара и ушёл восвояси.

— Что?! — гневно воскликнул Ричард. Его глаза хищнически заискрились. Поттер его напугалась.

— Почему её?!

Ричард машинально соображал.

— Видимо, всё что знают вампиры о "королеве сердца Малфоя", это что её зовут Лили (считай, Лилиан), у неё есть старший брат, и, — Рик взглянул на волосы Лили. — Раньше ты была брюнеткой. Вампиры не могут точно знать, едва ощущают нутром отголоски образов, эмоционально закрепившихся у человека.

— И вампиры в жизни не подумают, что Малфой увлёкся гриффиндоркой. Лилиан же истинная чистокровная слизеринка! Как же я её глупо подставила! Бежим выручать!

Поттер и старшему Нотту пришлось поучаствовать в небольшой заварушке с вампирами. Заклинания не совсем спасали от быстрых и звериных движений вампиров с их белоснежными клыками. Бледные существа ночи не хотели марать свои мертвенные ладони о школьников, и выкинули их из Клуба через чёрный выход. Ричарду запретили появляться там месяц. Хотя, какая-то вампирша успела послать ему воздушный поцелуй.

Лили больно ударилась головой. Она как обычно, больше всех залезла в гущу драки. На щеке была царапина. Пока Лили приходила в себя, кто-то пальцем провёл по её щеке. Ощущение шёлковой перчатки. Открыла глаза. Перед ней были глаза Смерти.

Настолько пустые. Безжизненные. Бледная, почти белая кожа. Выцветшие седовласые бакенбарды. Залысины. Черты лица окаймляло лунное серебристое свечение, выправив их ножом ночного ледяного ветра. Сильный аромат железа. Перед Лили стоял Троакар Тормент, хозяин Клуба Вампиров.

Чёрный плащ с поднятым воротником, строгие линии одежды в стиле денди, белые перчатки, на которых капля крови Лили с её щёки. Троакар вдохнул её.

— М-м.

Больше вампир ничего не произнёс. Его тихий смех разрезал тишину глубокой ночи, возводя кирпичики страха внутри Ричарда и Лилиан Нотт. Поттер же уже вышла из оцепенения и хотела в своей манере выкрикнуть пару ласковых, но Рик машинально закрыл рот Поттер своей рукой.

— Молчи. Ему нельзя ничего говорить.

Бледная личина Троакара Тормента скрылась в чёрном входе в Клуб.

Пока ребята отряхивались от пыли и латали себя магией после стычки с вампирами, сзади послышался шум огромных крыльев. Фестралы. Дороти Лонгботтом с помощью своих навыков доверительного общения с фантастическими зверями помогла добраться Кэтрин и Хьюго до Лютного Переулка.

— Как, оказывается, легко сваливать со школы, — усмехнулся Ричард Нотт, подбоченясь. — Мы-то, дураки, после 22.00 всегда спать шли.

— Именно поэтому ты на факультете зануд, а я на Слизерине, — отрапортовала Лилиан Нотт. Она пыталась расгладить свои волосы после плена у вампиров, смотрясь в крышку мусорного металлического бака. Ричард шутливо пихнул в бок свою ехидную сестру.

— Попрошу там про "зануд", — обиделся Хьюго. — Сейчас всем минус сто баллов будет за то, что не в постелях.

Нотт обескуражило поведение Уизли. Сам-то староста и тоже тут!

— Замолчите, — нервно сказала Кэтрин. Выглядела чуть растрёпанной. Для неё не характерно.

— Малфой, — догадалась Нотт. Посмотрела, что делает Дороти. Пуффендуйка угощала фестралов в благодарность за путешествие. Лонгботтом их не видела, но благодаря личным талантам у Дороти особая взаимосвязь с животными. — Малфой никому не навредил?

— Нет, — ответил Хьюго. — Он всего-то двадцать минут поделал вид, что ему от нас не вырваться, поведал крохи информации, и сбежал.

— Значит, он здесь? — оглянулся Ричард. — Мы видели его нового дружка. Сам Малфой как-то проскочил внутрь Клуба без нас.

— Что он рассказал? — строго спросила Нотт. — Я сейчас такое увидела, пока сидела в плену у отродий Троакара. И не хочу даже думать, что это связано с Малфоем.

Кэтрин и Хьюго поведали, что Малфой связан с вампирами. Помогает им варить зелья, обеспечивающие лучшую защиту от солнца. Участвует в их дуэлях. В его задания входит агитировать участвовать в дуэлях и учеников Хогвартса.

— Вот те на... — задумчиво произнёс Ричард Нотт. — Вроде же весь себе такой отличник Слизерина, блестящий студент...

— Слушайте, я в кабинете Троакара заметила колбы, — Лилиан Нотт заговорщицки наклонилась к ребятам. Её готичный макияж чуть смазался после схватки, что придавало ей ещё более мистический вид. — С разными предметами, на которых были образцы крови. Платки разные, листы тетради, что-то такое личное. И на колбах знакомые фамилии из школы. Есть и наши. Образцы разделены на полках, как я понимаю, чистокровные отдельно от грязн... — Нотт запнулась. — Слизеринское воспитание не позволяет мне закончить фразу.

— От нечистокровных! — Кэтрин была в гневе. От изумления прикрыла рот ладонью. — Малфой что, водит учеников под нос вампирам?! И это он отнёс им образцы нашей крови?! Зачем?

— Я говорила, что Малфой не простит унижения на СОВ, — отрезала Лилиан Нотт. — Да и в целом унижения за эти года. Вспомните, как его вечно доставал Стивенсон с Гриффиндора. Проходу Малфою не давал до тех пор, пока его рыжая не огребл...где, кстати, чокнутая? — заозиралась по сторонам Нотт.

Лили Поттер стояла, облокотившись на сырую каменную стену у мусора. Рядом лежали трупики крыс. Девушку это не смущало. Поджала губы, глаза горят.

— Ой... я кое-что забыл...- тихо прошептал Уизли.

Лили отошла от стены. Сняла митенки, вручила их Дороти.

— Валите назад в замок. Мне нужно сказать пару ласковых старому другу.

— Фокс, не стоит. Твоей крови у Троакара в кабинете нет.

— А Ала? — спросила Лили через плечо.

— Нет. — Честно ответила Нотт. Она совсем не обижалась, что её перепутали с Поттер и забрали в плен вампиров. Лилиан исполнила свою готическую мечту и побывала в настоящем логове нечисти.

Лили решительной, но шаткой походкой направилась в Клуб. Магией оттолкнула от двери двух вампиров-вышибал и прошла.

— Может, стоит её остановить? — спросила Кэтрин, задумчиво крутя волшебную палочку в руках.

— Знаете, — Лилиан Нотт почувствовала, что ночь ещё не окончена, а только начинается. — Я чувствую такой комок накопившейся злобы и гнева в Поттер, что ей лучше выговориться. — Конечно же Нотт хотелось посмотреть на разборки Ворона и Лисицы. — Кстати, я ощутила...хмель в теле Фокс?

Хьюго Уизли растерянно почёсывал кудри на затылке. Староста Когтеврана выглядел чуть напуганным.

— Выкладывай. — твёрдо заставила Кэтрин.

— Э-э, Пьянящее Зелье изготовил я, но...Я забыл напомнить Фокс, что его нужно тут же стереть с губ. Её красная помада...

— Это же проходят на четвёртом курсе! Основа основ! На носителя оно действует медленнее, но крепче. Она надышалась парами! — возопила МакГрегор.

— Ты с Поттер первый раз знакома? Она знает только, с какой стороны на метлу садиться, — Нотт сарказмила, но ей не терпелось забежать посмотреть выяснение отношений.

— Я думаю нам нужно пойти проследить за Лили и не бросать её одну, — мягко проговорила Дороти. Сокурсники согласились с ней.

Примечания:

*Имя "Троакар" и идея с каплями крови на белых перчатках честно "позаимствована" у Роулинг. Давно ещё попадалась на глаза статья, что Джоан хотела ввести отрицательного персонажа, образ которого составляли "белые перчатки со следами капель крови". В детстве мне показалось это жутко пугающим и заманчивым. Имя Троакар так же взято с её черновиков, она хотела ввести такого персонажа-вампира профессором в Хогвартс.

*torment (англ.) — мука, мучение

♫ In This Moment — Roots

♫ Evanescence — Sweet Sacrifise

6 курс.

— Будем вместе…

— В особняке под личиной…

— Ты — ошибка…

— Честь семьи…

Сознание Лили как в тумане. Всё плывёт. С той же стороны, всё так ясно. Она ещё никогда не мыслила так кристально. Эмоции оголились до предела. Находит ненавистную платиновую голову. Значит, вампиры. Предать их дружбу. Заставить её переступать через свои барьеры. Границы. Подвергать учеников опасности. В Хогвартс же только что поступил её брат Ал! Малфой сейчас узнает всё, что Поттер о нём думала за эти полгода её игнорирования им.

Лили, пробираясь к Малфою в Клубе, задела вампира. Тот оскалился на Лили. Сказал сальную грубую шутку. Лили крикнула в ответ куда она собирается засунуть ему осиновый кол, если он прикоснётся к ней. Кто-то прижал её к стене. Закрыл ладонью рот. Ричард? Нет, чёрная рубашка, штаны, прямоугольная оправа очков. Аромат сирени. Это тот, кого она искала.

Скорпиус Малфой пытался вытолкать Лили через чёрный выход, но за плечами Лили столько драк с мальчишками, что она знает их слабое место. Делает подсечку, коленкой в бок, выворачивается из захвата, укусив за пальцы. Сбивает очки, лишая на секунды ориентира. Малфой выругался.

— Нечестно. — Возвращает очки на место.

— Значит, зазывать школьников на дуэли с вампирами честно? — парирует Лили. Немного шатается. Малфой подозрительно сощурился. Взглянул на её помаду. Зелье на губах начинает действовать всё больше. На уроках за неё все снадобья варил Малфой, иначе Лили бы знала, что если сотрёт помаду, то вернёт здравый рассудок. Опьянение успело взять вверх.

Делает Малфою шуточный реверанс.

— Я вызываю тебя на дуэль. Посмотрим, как ты усвоил мои уроки по Защите от Тёмных Искусств.

В Клуб забежали друзья Лили. Осторожно смотрят за подругой. Малфой махнул вампирам не трогать их. Нечисть уже сама не стала препятствовать новым гостям. Давненько их логово не заполнялось интересными событиями.

Малфой пытается подойти к Поттер, но она магией, без палочки, отталкивает его. Тот злится, Скорпиус равный ей соперник, но всего лишь её "ученик". Сегодня Лили не собирается сдерживать себя. Её питает обида. Она осталась в школе, хотела вытащить Малфоя из болота его амбиций. Он же…всего лишь очередной слизеринский идиот.

Лили — самоучка в ЗоТИ. Многократно тайком таскала отчёты отца из рабочего ящика, где подробно обрисованы дуэли мракоборцев с преступностью. О, она устроит Малфою незабываемую ночку.

Лили снимает с себя сапоги. Взъерошивает волосы.

— Не достаточно чистокровная для тебя? Наши фамилии так и будут стоять между нами?

Выхватывает у вампира в красной накидке с дивана стакан с синтетической кровью. Обливает своё тело.

— А так? Теперь чистокровная?

Лилиан Нотт и Хьюго Уизли восторженно заулюлюкали. Дороти Лонгботтом встревоженно охнула. Кэтрин МакГрегор смотрела осуждающе. Лилиан даже начала апплодировать. Уизли получил от Кэтрин осуждающий подзатыльник.

— Она точно чокнутая! — благоговейно произнесла Нотт.

— Сам живи один в особняке со своими амбициями! — крикнула Малфою Поттер. Порвала сбоку край тесного красного платья и ловко запрыгнула на тумбу вампирского бара.

У Скорпиуса кончилось терпение и он стал расталкивать толпу, чтобы остановить Поттер. Палочки лишила его Лили заранее. Лили, смеясь, создаёт между собой и Малфоем с вампирами пламя. Адское пламя. Только Поттер может его контролировать.

— Я была готова за тебя на всё, на все нарушения правил, Малфой. Мы давали Клятву. Но, вдруг бы в логово попал Ал? Младший брат…это самое сокровенное, что есть у меня. Ты создал угрозу для него, этого я тебе забыть не могу.

Лили начинает танцевать на стойке. Малфой и остальные молча смотрят.

— Мы повязаны, Малфой. Если Клятва не разрушит нас, то я тебя разрушу. В каждую твою клеточку вольюсь. Буду течь по твоим жилам. В кошмарах к тебе буду приходить. Стану твоим призраком. Сотру всё малфоевское. За то, что ты так легко стёр меня из своей жизни полгода назад. Лишь за то, что я — Поттер.

Малфой глаз не отводит. Упорно молчит. Лили наклоняется в его сторону ближе. Между ними языки пламени.

— Вот Забини не смущает моя фамилия, — игриво произносит Лили. Кончиком языка касается верхней губы. Малфой на грани взрыва от внутренней ярости. Она знает это. Довольна собой.

— Спасибо тебе. Теперь я горжусь, что я Поттер.

Лили уже не отличала реальность от хмеля в голове. Вызывающая обстановка этого гиблого места, накопившаяся буря эмоций, страх, злость от предательства её Ворона — всё повлияло на поведение Лили в тот вечер. Лисица начала свой танец. Девушка специально дразнила своим телом Малфоя. На неё алчно смотрят вампиры со всех сторон. Друзья с палочками наготове где-то вдалеке. Вампиры десятилетиями скучают в этом подвале Лютного Переулка, а тут бесплатное представление, конфликт юных свежих душ. Когда ещё такое посмотрят. Лили знает, что Малфой видит лабиринты их мыслей. В курсе их помыслов насчёт неё. Даже Лили не подозревает, что в голове у вампиров.

Только Малфой касался её тела. Он прекрасно понимает это. Чувствует, что вампиры заинтересовались молодой девушкой. Этот танец душевной боли посвящён лишь Скорпиусу. Всё молчание, что накопила Лили, когда он её оттолкнул, стал игнорировать, не объяснившись с самого начала, девушка выкрикивает этим танцем. Он видел её ноги. Её шрамы на груди после Сектумсемпры. Её шею, когда откладывал волосы на плечо при лечении синяков и ссадин. Как он проводил холодными пальцами по коже. Как ледяная роса касается сумеречным утром листья травы. Как он утолял в ней злость за свою трусость в невысказанных чувствах к ней. Она мучила его своим танцем. За то, что испортил их дружбу. За то, что влюбился. Затем оттолкнул. Запутал ей все мысли. Она никогда так не двигалась. Лили полностью отдалась действию хмельного зелья на губах, и просто представила, что она в полёте. Стоит на метле. Плавно ногу влево. Чуть подстраховаться правой. Тело — струна. Баланс руками. Волосы развеваются осенним заревом на фоне пасмурных облаков. И она свободна. Небо освобождает ото всех предубеждений.

Кто виноват в их измученных отношениях? Их фамилии? Или они сами? Она заложит себя в каждую клеточку Малфоя, чтобы его тело горело и пульсировало при воспоминании о ней.

— Не умирай, Малфой.

— Только после тебя, Поттер.

Не даст ему умереть, пока не сгорит сама. Казалось, что языки пламени танцуют параллельно с гриффиндоркой. Сегодня она подчинила себе стихию своего факультета. Облизала губы, чтобы Малфой всю жизнь вспоминал эти ощущения. Провела рукой по шрамам на декольте, чтобы всю жизнь ему было стыдно за них. Вылитая искусственная кровь на теле слилась с цветом платья. Она смотрела, не отрываясь от танца, в глаза Малфою. В бликах стёкол его очков бились в хаотичной борьбе крылья огня. В глазах слизеринца лёд, а в душе — пожар.

Малфой сохранял мертвенное спокойствие. Стал бледнее окружавших его вампиров. Синяки под глазами выступили явнее. Он ни разу не моргнул, пока наблюдал за Лили. Не смог отвести взгляд, хотя задним умом осознавал, что все их школьные знакомые смотрят. Этот крик души и тела посвящён ему. Этот жар, которым покрылось тело гриффиндорки от огня. Он бы выпил каждую каплю этого исступления. Не стоит поддаваться. Она специально выводит из себя. Мерлин, это хуже, чем противостоять Империо… Как они всё запутали. Зачем его судьба свела именно с ней? Дошло бы до такого, признайся он ей тогда на пристани во время их вальса? А их фамилия? Один танец не может разрушить многовековые уклады семейства Малфой. Но, Салазар, как же прекрасно.

Лили была как неукротимый ветер. Выгибалась. Извивалась. Подчинила себе тишину. Никто звука не издал за это время. Пот. Жар. Полоски дорожек, которые они оставляли друг другу на телах наедине. Шёпот в ушах. Незыблемые прикосновения. Обжигающие разъедающие столкновения. Минуты молчания. И секунды её проникновенных возгласов экстаза.

Осознавать контроль над этим ветром, укрощать её руки, плечи, перебирать запутанные волосы перед сном, очерчивать каждый контур, каждую черту тела, не видеть друг друга в темноте из-за пелены на глазах, но узнавать по частому дыханию, влажности, жару, переплетению тел, по биению сердца. Быть в ней, знать, что эта неукротимость только твоя, подчинять себе её, заставлять двигаться по законам твоего тела и именно твоего желания… Провела рукой по внутренней стороне ноги, касаясь края платья, да чёртово пекло, а!.. Сбилось дыхание. Дышать невозможно. Малфой сглотнул. Чёрные пуговицы рубашки, застёгнутой под горло, давили на кадык. Сердце парня издавало миллиарды ударов, но он выносливо стоял. Он не поддастся. Ох, да. Он точно Малфой. Эгоистично хочет лишь один владеть всем. Гриффиндорцы могут разжечь пламя в ледяных душах слизеринцев, если того пожелают.

…выдыхаемые друг другу в поцелуй неоконченные фразы, сменяющиеся ообрывками их имён вперемешку с тихими стонами, заставляющие двигаться наедине быстрее и быстрее. Наказывая друг друга за то, что родились в таких разных семьях. Друзья. Враги. Приятели. Сокурсники. Родственность душ — дар или проклятие? Они никак не могут оставить друг друга в покое. Лили знала, что только у неё блок в подсознании для Малфоя. Она хотела донести ему свою обиду на него. Злость на всех. Гнев на весь мир. В юности в шестнадцать лет всё так остро чувствуешь. Прикосновениями в танце показывала, что помнит, где касался её сын этой громкой древней фамилии. Мочки ушей. Ключицы. Запястья. Везде проводила пальцами. Давая знать, что ей не нужна легилименция, чтобы дать знать ему о своих ощущениях. Провела пальцами ноги по лодыжке. Заправила непослушные пряди за ухо. Забирая у Скорпиуса права на все его прикосновения к её телу. Лисица помнила всё.

Лили изящно вытянула руку вперёд, резко выгнулась и сделала вид, что чуть не упала в пламя. Малфой через милю секунды сорвался и чуть было не кинулся за ней в огонь. Миг, и чёртова гриффиндорка заливается смехом. Малфой чуть не спалил себе руку, забыв об Адском пламени, разделявшим их. Лили нипочём, смеётся, заливается звонче феникса. Её ноги очень ловкие и привыкли цепляться за метлу. Такой трюк ей ничего не стоит. Малфою стоил рассудка. Лили наконец заметила то, что ждала в его глазах. Расколотый лёд.

Друзья Лили так же купились на её трюк, но, в отличие от Малфоя, не побежали лично, а навострили палочки. Лили потушила пламя. Вампиры издевательски похлопали. Для них это всего лишь что-то чуть более захватывающее, чем череда бесконечных будней голода. Вампиры не стали вредить ребятам и тем более трогать Лили. Разошлись со своими бокалами по диванам и креслам со старинной обивкой. Лили «выговорилась» и устало села на тумбу, закинув ногу на ногу. Исказила губы в издевательски-самодовольной гримасе и укоризенно смотрела на Малфоя, шутливо склонив голову набок. Словно он ей не дал списать домашнее задание по зельеварению. Девчонка осознавала какую бурю вызвала внутри него. Пусть помучается. Как она полгода назад. Он наказал её за свою влюблённость хладным молчанием. Она наказала своим оружием — пламенным хаосом. Ей не хотелось быть такой. Но если сгорала — сгорала дотла.

Лили никогда не умела соблюдать правила танцев. Но танец ветра — это была её стихия. Она её подчиняла, когда летала на метле на ногах. Свист ветра это её музыка. Клятвы. Обеты. Запутанные обещания. Ненужные слова. Буквы их фамилий. Нить и кровь. Лили всё разделявшее их выжгла танцем из своей груди. Ей надоело. Никаких лишних чувств. Она Поттер. Верный друг. Верная сестра. И этого никто не отнимет у неё.

Поттер заметила еле уловимое движение. Малфой намеревался ринуться к ней. Выглядел хищно. Раздражённо щёлкал пальцами. Хотел придушить или поцеловать? Лили поразмышляет над этим на досуге, когда протрезвеет. Меж ними успел встать Ричард Нотт, сказавший, что на сегодня хватит. Его и так еле впустили в Клуб назад. Накрыл плечи Поттер пиджаком, вытер ей губы от пьянящей помады платком. Лили не отрывала взгляда от Скорпиуса. Девушка начала трезветь. Её клонило в сон, и гриффиндорка позволила Нотту взвалить себя на плечо. Снаружи их ждали верные фестралы и мотоцикл Блэка. Малфой не обернулся им вслед. Так и остался смотреть на опустевшую стойку. В голове билось два звона: честь фамилии или Поттер? Честь фамилии или Поттер? Скорпиус снял свои очки и раздавил их в ладонях. До боли. До крови.

Подошёл Троакар Тормент.

— "Man muss noch Chaos in sich haben, um einen tanzenden Stern gebären zu können". — Вампир обнажил белоснежные клыки в полуулыбке. — Теперь понятно из-за кого наследник Малфоев решил лишиться эмоций.

Примечания:

"Нужно носить в себе хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду". (с)

Фридрих Ницше.

♫ Nirvana — Smells Like Teen Spirit

5 курс. Бал в честь Дня Победы 2 мая. Вечер, когда Ворон и Лисица танцевали на пристани босиком.

Школа гудела. Студенты Хогвартса обожали День Победы. Замок максимально вложился в отмечание памятной даты. Холл преобразился, портреты со стен в сотый раз красочно описывали (и где-то приукрашали, куда без этого) события той ночи, на стол подавались самые вкусные явства, наряды пестрели, профессора в кои-то веки скидывали личины строгих лиц и веселились наравне со студентами.

Хьюго Уизли чувствовал себя прекрасно в такой обстановке. Дома он привык к шумным семейным сборищам, и как рыба в воде петлял среди учеников и всеобщего праздника. Продать красоткам-студенткам волшебные средства красоты (возможно, с побочными эффектами, кто знает), подмигнуть симпатичной пуффендуйке, свистнуть с кармана зазевавшегося слизеринца пару волшебных карточек, поправить мимоходом у зеркала свою медноволосую кучерявую шевелюру, не забыть приколоть брошь в виде четрёхлистного клевера на свой синий жилет. Недалеко от значка старосты факультета Когтеврана. Хьюго, как и его старшая сестра Роза, носил двойную фамилию Грейнджер-Уизли (для удобства, друзья их именовали просто Уизли) и под стать фамилии умело лавировал меж гением и горделивой праведностью фамилии Грейнджер и некоей азартной хитростью фамилии Уизли.

В холле замка висели украшения на стенах, волшебные светящиеся водоросли, фонарики, кто-то запустил разноцветных летающих морских светлячков. Младшекурсники надули огромные мыльные пузыри из Зонко, которые парили в воздухе и не лопались. На стенах холла разместили зеркала, цель которых была хвалить наряды и образы учеников и гостей (нашлись, конечно же, умы, заколдовавшие зеркала говорить наоборот и одаривать слишком нарциссичных натур анти-комплиментами).

Хьюго прошёл мимо сидящих на лавочке в холле Мудрую Миртл и непривычно смирного Пивза. Поразительная картина. Сидят и ведут серьёзный разговор о жизни, не обращая внимания на школьников. Пивз что-то упорно записывает, прикусив язык и яростно кивая на каждое изречение Мудрой Миртл.

Уизли увидел как у стены замка девушка с объёмными чёрными косичками и в платье с разноцветными заплатками встала на скамейку и безуспешно пыталась повесить спадающую гирлянду поющих водорослей. Те голосили ей в ухо и девушка постоянно роняла гирлянду, спускалась за ней, поднимала, вставала на скамейку и повторяла действия заново. Без волшебства. Хьюго подошёл и помог девушке одним взмахом волшебной палочки. Гирлянда воспарила, закрепилась на стене и прекратила мучить юную особу законами гравитации.

— Спасибо! — звонко ответила девушка с косичками.

Рядом с девушкой восседала старенькая Миссис Норрис. Кошка осталась такая же пушистая, со строгим взглядом красных глаз, но в шёрстке уже проступали седые волосинки. Кошка тяжело пережила потерю своего верного мистера Филча, но после того, как в школе появился новый завхоз, полностью оттаяла и покорилась обаянию нового управляющего хозяйством.

Новым завхозом Хогвартса стала Ребекка "Бекки" Бейкер, черноволосая девушка с самыми выдающимися косичками, которые видел Хьюго у девчонок. Бекки — сквиб и сирота. Не могла поступить в Хогвартс, но уж очень девушке хотелось быть близкой к волшебству. После приюта устроилась помощницей в трактир Аберфорта, но для его тогда ещё сальной грязной лачуги (до прихода миссис Лонгботтом и её уюта) Ребекка была слишком хороша, и Аберфорт порекомендовал её в Хогвартс.

— У Дамблдоров какое-то извращённое чувство юмора, не находишь? — Хьюго приветливо сверкнул своими голубыми глазами синеглазой Ребекке. — Назначать завхозами в Хогвартс именно сквибов.

— А я счастлива! Зато так я могу воочию наблюдать и любоваться магией!

Бекки спустилась со скамьи, и довольная покружилась как в танце вокруг себя. Её передразнил проходящий мимо Громила Стивенсон.

— Знал бы, принёс метлу из дома, чтобы ты с ней танцевала на Балу! — гоготнул огромный гриффиндорец. — Эх, была бы волшебницей, была бы идеальна, — прошептал своим худосочным подпевалам грубый Пал Стивенсон.

— Иногда я жалею, что я теперь староста и не могу угостить его заклинанием, — посетовал Уизли.

— Не стоит распаляться из-за дураков. Ничуть не обидно, — Бекки гордо с улыбкой расправила свой сарафан. Он состоял из всевозможных цветастых заплаток, в лямки которого были вплетены венки из разных безобидных волшебных цветов, которыми с Ребеккой поделились студенты. В косичках красовались яркие ленты, на ногах сапожки с потёртыми носами. Возле Ребекки лежала её верная метла, дополняющая компанию своей хозяйке при уборке школы. С метлой в руках Бекки пританцовывала и напевала песни, одаривая своим жизнелюбивым задором проходивших мимо студентов и педагогов. Бекки олицетворяла собой солнечный лучик Хогвартса.

Ребекка Бейкер села на скамью, к ней на колени запрыгнула миссис Норрис и уютно замурчала. Как Ребекка приручила это шипящее красноглазое чудовище для всех оставалось загадкой. С появлением Ребекки как завхоза дисциплина в Хогвартсе сильно выправилась по статистике, особенно у мужской части старших курсов. Мало кто из юношей хотел нарушать правила и доставлять Бекки неприятности по ведению хозяйства замка. Молодые старшекурсники не желали расстраивать такого очаровательного завхоза. С появлением Бекки присмирел даже Пивз. Майлз Забини клялся как стал свидетелем того, что Пивз подарил Бекки букет цветов с вазы директора МакГонагалл. Большинство девушек-студенток любили Бекки за её первоклассный талант заплетать искусные косички, с мастерством её рук и фантазией в плане причёсок не сравнится никакое умение владеть волшебной палочкой. Правда, в близкие друзья её особо никто не принимал. Невозможность экспериментировать с волшебством делали Бекки для многих задавак скучной. Лили и Хьюго подружились с Бекки, им было всё равно на её особенность. Лили Поттер ради Ребекки даже переступила свой принцип "не дружить с девчонками". Лисица и Койот рассказали старшей их на два года Бекки о множестве секретных ходов из замка, которые молодая завхоз могла патрулировать, а иногда и вместе с друзьями выбираться на ночные незаконные вылазки.

— Стивенсон всё в поиске "идеальной" девушки? — с саркастичной улыбкой поинтересовалась Бекки.

— Ага, — хмуро ответил Хьюго. Он всё выслеживал кого-то. И с опаской помнил, что последний раз вкусы Стивенсона останавливались на когтевранке Кэтрин МакГрегор.

— Где же твоя идеальная девушка сегодня? — поддразнила Бекки рыжего Хьюго. — Я что-то пока не видела Кэт.

— Я не её ищу. — Отчасти, Хьюго не соврал. — Не видела близнецов Скамандер?

— Как же! — с запалом воскликнула Бекки. Она гордилась, что только ей под силу выследить скрытных сыновей Луны Лавгуд. — Смотри-ка, там, вооон у той стены, видишь?

Бекки приобняла Хьюго за плечи и повернула в сторону от толпы участников Бала в направлении тёмного угла замка.

— На полу нет конфетти, там явно кто-то стоит. А на стене чуть приподнята гирлянда, её что-то подпирает, заметил? — хитро заулыбалась завхоз. Бекки ловко ногой подхватила метлу, поймала рукой и стала прибирать остатки мусора перед началом открытия Бала. Хьюго направился в угол к близнецам Скамандер.

— Я знаю, что вы здесь. Выходите давайте, принесли, что я просил? — Хьюго заозирался по сторонам, дабы убедиться, что за ними не следят излишне любопытные носы.

Из пустоты вырисовались два силуэта. Они приняли форму двух братьев-близнецов. Альбиносы. Лоркану и Лисандеру даже ресницы с рождения достались белёсые. Волосы братьев белой пеленой спускались за плечи. Лоркан и Лисандер Скамандер как две капли воды походили друг на друга. Различали их только школьные мантии. Лоркан носил слизеринскую, Лисандер чёрно-жёлтую, как того требовал его родной Пуффендуй. Братья появились из ниоткуда. Лоркан обрёл зримую форму из состояния невидимости, Лисандер умел как хамелеон сливаться с окружающей средой. Всегда держались в стороне, на мир взирали мутным замутнённым взглядом. Лоркан был более молчалив и обладал тяжёлым взглядом с нотками жестокого стержня, Лисандер с Пуффендуя легче шёл на контакт, но разговаривал очень растянутым медленным слогом, не чванливым малфоевским, а, скорее, как фанат маггловского движения растаманства. В карманах Лисандера постоянно были корни всевозможных растений, самих братьев окутывал лёгкий туман жжёных специй. Близнецы-альбиносы, молчаливые и странные.

— Ваши способности — это находка, — деловито произнёс Хьюго, намекая на невидимость и хамелеонство Скамандеров. В ответ — тишина. Скамандеры воззрились на Уизли остекленённым взором как у рыбы. Даже моргали одновременно. — Принесли?

— А каааак же, — лениво протянул Лисандер. Лоркан вообще мало когда на что-либо отзывался вслух.

Лисандер порылся в своих карманах. Близнецы не переоделись в костюмы для Бала. Похоже, наблюдать со стороны в прикрытии для них более интересное занятие, чем танцы. В глазах слизеринца Лоркана сосредоточена тяжеловесная грузность в отличие от полуприкрытых нирваной очей Лисандера.

— Только аккуратно! — зло прошипел Лоркан, когда Хьюго вручили ростки растения, которые он просил у близнецов. — Еле нашли.

Хьюго за сделку отсыпал им часть коллекции волшебных карточек. После Войны любителей их коллекционировать стало больше, в Хогвартсе это стало своеобразной валютой. Хьюго так вообще раздавал коллекционные, с автографами своих родителей. Рон и Гермиона не в курсе были, что эти карточки — разменная валюта для новых шалостей Пройдохи Койота Уизли. Альбиносы Скамандеры не попрощались с Хьюго, просто снова слились с обстановкой замка и были таковы. Идеальные полезные подельники для осуществления шалостей. От близнецов Хьюго заполучил ростки Глубоководной Лилии. Ростки и сами лилии светились лунным голубоватым сиянием в руках. Как их добыли Скамандеры Хьюго понятия не имел. Если срезать эти лилии с неискренними помыслами, они тут же вянут. Поэтому Хьюго доверился Скамандерам, их отец и мать руку набили на диковинках магического мира. Хьюго же планировал поразить самую лучшую диковинку среди девушек этого вечера.

Пока Хьюго поправлял свой костюм, который сочетал в себе синюю расцветку и вставки бронзовых нитей, напоминающих узор созвездий, парень заметил в зеркале за спиной стайку второкурсников, обливших с верхней лестницы старосту школы Джеймса Поттера. Джеймс начал чинно выговаривать хулиганам за их поведение, но лестница с покатывающимися от смеха второкурсниками начала сменять направление и наглые школьники вдогонку передразнили старосту и изобразили глухоту к угрозам с насмешливыми гримасами. К Джеймсу подбежала завхоз Бекки. Очки Поттера залило яркой жижей и это выбило собранного Джеймса из колеи. Бекки заботливо стала вытирать очки и выглаженную форму старосты, на что Джеймс серьёзно-удивлённо отстранился, всего лишь взмахнул палочкой, решив проблему своего загрязнения за секунду. Сухо поблагодарил Ребекку, направился ко входу в Большой Зал на открытие вечера в паре с кузиной Розой Уизли. Бекки с грустным видом и тряпкой осталась смотреть вслед Джеймсу. Хьюго, выросший среди кучи двоюродных сестёр, знал этот меланхоличный взор молодых девушек. Поспешил утешить Бекки Бейкер.

— Не хочется цитировать Лисицу, но Джеймс Поттер — сухой осёл. Не грусти из-за него.

Бекки вздохнула, комкая грязную тряпку в руках. Хьюго очистил её и руки девушки заклинанием.

— Нет, он не такой. Я просто не подумала...Подбежала с этой дурацкой тряпкой. — Бекки невесело захихикала. — Нет, я конечно понимаю, что сыну героя Войны и старосте школы такая как я совсем не упала.

— Ты в сто раз лучше этого зануды. — Хьюго протянул девушке две больших морских ракушки.

— Это зачем? — удивилась Бекки.

— На Бал Победы пригласили рок-группу русалок "Шум Моря". Песни русалок слышны лишь под водой, на суше же это дикие вопли. Всем выдали такие ракушки, их надо приложить к уху и тогда песни русалок из группы не разрежут твои уши пронзительным визгом. Попробуй!

— Боюсь, ничего не получится, — замялась Бекки. — Я же сквиб и волшебные штуки...ну, сам понимаешь. Поэтому я не иду на Бал, побуду тут у входа. Тут и так красиво! И я уже увидела больше, чем любой сквиб за свою жизнь, — Бекки Бейкер умела ценить каждую мелочь, пропущенную приевшимся взором волшебника.

— Я их немного преобразил, — похвастался Уизли, важно поправив жилет. — Сделал некий маггловский аналог. Ты не услышишь рок-группу русалок, но маггловская музыка ничуть не хуже, бери же!

Бекки прикрепила ракушки к ушам. Её глаза округлились и сию секунду заискрились восторгом. Ноги сразу подхватили такт песни и стали пританцовывать.

— Но как?! — удивлению девушки с яркими косичками не было предела.

Хьюго щёлкнул, проведя большим пальцем о средний. Щелчок, и пробежала искра электричества. Того, чего не могло быть в Хогвартсе. Хьюго ещё в детстве сообразил, что может подчинять электрические токи. И это каким-то образом удавалось совмещать с волшебством магических вещей. С дедушкой Артуром Хьюго души не чаял в их совместных времяпрепровождениях вечерами в гараже, чиня и эспериментируя с множеством изобретений, совмещая науку магглов и магию волшебников. Почему Хьюго Уизли мог сам генерировать электричество, юноша ответы пока не нашёл. Задумался о природе сил невидимости и хамелеонства близнецов Скамандер. Или о Малфое с Лили Поттер, слишком уж развитые их таланты легилимента и стихийного колдовства без палочки соответственно у каждого. Хм. Хьюго удовлетворённо взглянул на Бекки, которая кружилась в танце в своём живописном сарафане вместе с верной метлой, и после этого Уизли уверенным шагом направился ко входу в Большой Зал.

♫ Chloe Howl — Rumour

5 курс. Вечер Бала.

На Бал Победы в этом году больше всего расщедрились. За окнами имитация глубин океана, вместо открытого неба в Большом Зале над головой — иллюзия подводного солнечного восхода, ощущение, что с глубины наблюдаешь рассвет малинового утра. На Балу Победы неизменно отдавали честь рассвету — часть дня, когда Волан-де-Морта не стало. Пространство Большого Зала напоминало живописное дно океана. Сцену Зала для русалок превратили в огромный аквариум, поместив музыкальную группу за непробиваемое стекло, заполнив его водой, откуда морские музыканты пели и играли, плавая в толще воды. Русалок украшали одежды и пирсинг, напоминающие образы панк-групп магглов 90-х. Русалочья группа "Шум Моря" пользовалась огромным успехом. Проникающий в душу голос главной вокалистки с симфониями нот рока пробирали до мурашек, запаляя искру молодого духа. И не только молодого, профессора не менее растворялись в богатстве эмоций вечера. На ушах каждого были прикреплены морские ракушки. Банда Громилы Стивенсона умудрялась сбивать с учеников ракушки, чтобы вместо пения студенты слышали нестерпимый вой, но вскоре Джеймс Поттер наказал и вывел Стивенсона с его свитой с праздника. В углу за фонтаном из явств (никаких морепродуктов) злорадно хихикала слизеринка Лилиан Нотт. Рядом с ней находился Майлз Забини с обречённым видом. Лилиан распустила свои длинные чёрные сияющие волосы, достающие до копчика, лицо украсила самыми тёмными тенями, добавив нотки зелёных искр, платье слизеринок в этот вечер посвящалось водной стихии — приталенного фасона с открытой спиной и длинным шлейфом, имитирующим хвост русалок. На изумрудной ткани платья серебристые линии изображали блики искристых водяных волн.

— Ты не боишься, что тебя вычислят? — новоиспечённый староста Слизерина Забини кивнул в сторону вездесущего строгого Джеймса Поттера. Его очки высматривали мельчайшие оплошности в поведении. Никому не было пощады. — Ты вроде как не допущена к Балу, и должна проводить "замечательное" время в маггловском музее? — издевался Майлз. Он-то здесь почётный гость. Его родители быстренько подсуетились, и с помощью денег и связей заняли опустевшее место на пьедестале авторитета чистокровных семей после позора Малфоев. Забини был красив, накачен, не глуп, его гламурный лоск во всех случаях выделялся искусственно созданной шероховатостью — якобы неправильно застёгнутой пуговицей, поднятыми воротами рубашки, небрежно закинутой набок чёлкой (уложенной гелем). Лилиан прекрасно знала, что Забини с утра специально создавал эти штрихи, чтобы выглядеть более заманчиво. Увы, но неискусственная мрачная харизма Скорпиуса Малфоя всегда брала верх, чего Забини ему простить не мог. Вечно второй. На зельеварении. В мастерстве загонщика. В обольщении девчонок. Обогнал всего-навсего в получении значка старосты, но Малфою, по-видимому, было всё равно.

Майлз уж слишком самовлюблённо прилизывал свои и так уложенные гелем волосы, на что скучающая Лилиан Нотт вспомнила, что она — эмпат. Может контролировать чувства и ощущения людей вокруг. О нет, слизеринка не лишит себя праздника. Она помогала МакГрегор создавать эти наряды для Бала. Ей плевать, что она внучка Пожирателя Смерти, свою долю пира она получит. Удалось пробраться на Бал, удастся тут и повеселиться. Как умеет именно Лилиан Нотт.

Забини ощутил, что его сильно мутит. Отложил в сторону персик, который взял с фонтана с угощениями. Лицо выражало гамму эмоций, одна из которых предвещала, что его сейчас вырвет.

— Ещё один вопрос и тебя стошнит по-настоящему. Прямо на твой вылизанный костюм, — Лилиан "отключилась" от Майлза. Тому явно полегчало.

— Ты что сделала?!

— Я? Ничего, — отчеканила, словно острым ножом разрезала воздух, Лилиан Нотт. Самодовольно взмахнула своими роскошным чёрными волосами. — Ты видишь у меня в руках палочку? У нас их сегодня забрали перед музеем, — Лилиан с невинным видом покрутила тонкими пальцами у Майлза перед лицом, доказывая что она "безоружна".

Майлз недоверчиво взглянул на однокурсницу.

— Слышал я про тебя и твои "таланты", — подозрительно сощурился Майлз. — Слушай, раз вы вернулись, значит, Малфой тоже? То-то, Поттер так скоро сбежала с Бала. — Забини с раздражением расстегнул верхние пуговицы рубашки, не забыв проверить любуются ли его значком старосты студентки. — Я не понимаю, что ещё нужно сделать, чтобы расположить эту дикарку?!

— Говорят, надо прийти на порог их дома и спеть "Уизли — наш король". — Забини непонимающе уставился на Нотт. Спустя время сквозь слой его гламура до него дошёл сарказм.

Бам! "Шум Моря" взял мощный аккорд на припеве и танцпол снова взорвался безумными прыжками в танцах, а на головы танцующих посыпались мыльные пузыри, которые не лопались, а отскакивали от предметов. Первокурсники умудрялись садиться на эти пузыри и кататься так по полу. Их хохот сливался с шумными басами и симфоническим вокалом русалочьей солистки. Освещение Большого Зала потемнело, чтобы у гостей возникло ощущение, что они на дне морской глубины, а вокруг голов студентов "проплывали" по воздуху светящиеся круглые фонарики в виде фантастических медуз.

— Я серьёзно же.

— Что такое, Забини? Опять гриффиндорка сбежала из твоих крепких объятий? — Нотт надменно рассматривала свои длинные ногти с чёрным идеальным маникюром. Чувствовала, что Майлз кипит внутри. Даже в сердце чокнутой Поттер Забини на втором месте после Малфоя.

— Зато в твои объятия никто не собирается спешить, — Лилиан грозно метнула хищный взгляд на Майлза, от чего её волосы взметнулись вихрем как вороново крыло. В ответ от Забини получила всего-то равнодушную гадкую ухмылку. — Чао, Нотт.

Майлз высокомерно поспешил внутрь танцпола, и через минуту послышался вопль. Нотт решила, что как только увели Стивенсона, на Балу стало неимоверно скучно, и таки довела Забини до приступа тошноты в отместку за подколы. Попала впросак, не предугадав на кого его стошнит. Из толпы вылетела разгневанная Кэтрин МакГрегор. Лилиан сделала вид, что ей очень жаль наряд подруги, сама же еле сдерживала хихикание. Пятно можно убрать волшебством за пару секунд, но Нотт знала патологический страх Кэтрин перед грязью. Единственное обеспокоенное лицо наблюдавшее за Кэтрин принадлежало Дороти Лонгботтом. "Глупышка, за каждого трясётся". Сегодня её блондинистое каре прелестно обрамляло круглое лицо, ободок состоял из чёрно-жёлтых двойных полос, а вместо платья на ней сидел элегантный чёрный костюм с жёлтыми вставками в лацканах пиджака. Костюм, не выделявший недостатки фигуры Дороти, а подчёркивающий достоинства. Нотт сама подсказала эту идею при разработке нарядов с Кэтрин МакГрегор. Лилиан в глубине подземелья своей души чувствовала некую "неуютность" за давние насмешки над фигурой Лонгботтом. Шеи пуффендуек (и наружные карманы пиджаков парней-пуффендуйцев) этим вечером украшали платки с цветочными вставками вышивок, символизирующие трудолюбие их факультета. Дороти обронила свой платок, когда МакГрегор нечаянно задела её в незамедлительной попытке покинуть Большой Зал.

Лилиан подошла и быстро помогла поднять платок Дороти. Их пальцы невзначай соприкоснулись. Нотт не набралась храбрости поднять взгляд на Дороти.

— Спасибо?.. — пуффендуйка Лонгботтом произнесла это с почти вопросительной интонацией. Дороти не забыла подставы Кэтрин и Лилиан на младших курсах.

Лилиан вовсе растерялась. Зачем она вообще подошла?

— Ты...ты без ракушек? — слизеринка обратила внимание, что Дот переносит пение русалок без морских ракушек-наушников. Дотронулась своими тонкими пальцами до мочки уха Дороти.

— Я могу понимать язык сверхсуществ. И они меня. И, похоже, без вреда для себя. — Дороти чувствовала себя неуютно, оглядываясь по сторонам, ожидая подвоха от Лилиан Нотт. Дот часто высмеивали за спиной, а на виду изображали, что относятся с уважением к дочери профессора травологии и герою Войны. Если Лили Поттер почти сразу вычислила это лицемерие, то Дороти пришлось не раз обжечься по вине своей наивности.

— От пения русалок такой визг стоит в ушах без защиты, у тебя...у тебя очень прочная кожа, повезло! — Лилиан неуверенно захихикала и поняла, что только что ляпнула большую глупость. Взор Дороти потяжелел.

— Ах, вот как. Я всё ждала, сколько ты продержишься, Нотт, чтобы не высмеять мою фигуру.

Дороти расстроенно покачала головой. В голубых глазах расплылось разочарование. Дот резко развернулась и скрылась в толпе, оставив свой платок в руках Нотт. Лилиан приросла к полу и не решилась двинуться с места. Вызывать у чужих людей чужие эмоции намного легче, чем пытаться понять и принять свои. Нотт посчитала, что на сегодня с неё хватит пиршества.

♫ Katy Perry — E.T. (Kiss Me)

5 курс. Вечер Бала. Перед танцем Ворона и Лисицы на пристани.

Кэтрин была вне себя от происшествия с её платьем от рвоты Забини и бесцеременно расталкивала толпу, направляясь к выходу. Задела только что вошедшего Хьюго Уизли, который как раз искал её. Рыжий парень намеревался побежать за ней, но его придержала мягкая рука на плече. Хьюго знал кому принадлежит это родное прикосновение. Его сестры Розы.

— Думаю, стоит пока оставить Кэтрин наедине с собой, — деликатно с мягкой улыбкой рязъяснила Роза своему брату.

Шестикурснице Розе Грейнджер-Уизли пришлось открывать Бал по умоляющей просьбе Лили Поттер. Та клялась сломать себе ногу, если ей придётся открывать танцы. Розу роднило с кузеном Джеймсом Поттером то, что она плохо понимала юмор младших Хьюго и Лили. После открытия Бала Роза Уизли сыграла на пианино самую красивую и самую равнодушную мелодию. Её мать Гермиона натаскала дочь по множеству кружков всевозможных навыков и воспитала Розу по всем пунктам книги "Как вырастить идеальную дочь". Выводя ноту за нотой, ровно друг за другом, как строители выкладывают кирпичи, с такой же монотонностью, Роза размышляла о своей жизни.

Роза представляла собой образ любимой дочери отца и пример для гордости у матери. Всегда безотказная, милая Роза Грейнджер-Уизли. Розе импонирует маггловская эстетика. Она читает любовные романы маггловских писательниц, изучает стихи и быт того мира, а в одно солнечное раннее воскресенье, когда Гермиона сводила детей в католическую церквушку, Роза прониклась идеей религии магглов. Под кардиганом нежного оттенка ручной вязки всегда носила на груди крестик и никогда с ним не расставалась. Розе очень близок образ Татьяны Лариной, героини произведения русского писателя-маггла. Всегда в мечтах, верящая в вещие сны, отчего часто нервировала свою бескомпромиссную и рациональную мать Гермиону. Как старшей, Розе принадлежало сохранять вид рассудительной сестры, но это выходило плохо. У Розы не хватало смелости участвовать в проделках младшего брата и Лили Поттер, но с братом Хьюго у девушки были самые что ни на есть тёплые поддерживающие отношения, не как у Джеймса и Лили Поттеров, которые ссорились на каждом школьном углу. Роза не разделяла шалостей младшего поколения, но никогда не сдавала ребят родителям. Девушка часто причитала, что может стоит набраться храбрости и как Лили пойти наперекор всем в угоду своей личности, но Хьюго смеялся и предупреждал, что Лили Поттер — это плохой пример для подражания. Роза училась отлично, хотя, скорее всего, будь её воля, Роза тратила бы меньше времени на зубрёжки по ночам. Старшая Уизли старалась порадовать мать, но теряла ту грань, где она ещё остаётся в рамках своего личного характера, не растворяясь в материнских ожиданиях. Она не обладала гением младшего брата, учёба давалась ей сложнее, но ей передался добрый нрав её отца Рона. С отцом у неё прекрасные взаимоотношения. Он не пропадает как мать или мистер Поттер сутками на работе. Рональд передал и свои веснушки дочери по наследству. Вот от кого у Розы неправильный прикус, так никто и не объяснил. Из-за него Роза стеснялась идти первой при открытии Бала. Стеснительность Розы иногда достигает таких масштабов, что она даже смущается дышать одним воздухом в помещении с людьми, якобы она тратит их кислород.

— Может, у нас у кого-то в роду были крупные передние зубы? — Роза закончила играть на пианино и украдкой пыталась рассмотреть себя в отражении стекла Большого Зала, но видела лишь имитацию морского дна.

— Да не, — отмахнулся аппетитно жующий уже какую-то вкуснятину брат Хьюго. — Точно нет. (Никто в семье не признавался, что Гермиона когда-то на четвёртом курсе сделала свою улыбку милее после стычки с Малфоем).

У Розы постоянно был бледный, немного болезненный вид, от чего веснушки выделялись сильнее, чем у других Уизли, которые их унаследовали. Миловидное лицо, синие глаза, аккуратные светлорыжие локоны, не такие бронзовые, как у её брата, и менее кучерявые, но не менее красивые. Если бы не природная скромность Розы и твёрдое воспитание матери, девушка могла бы претендовать на звание главной красотки школы (после Кэтрин МакГрегор, конечно же, как не забывал напоминать проворный брат Хьюго). Бессонница присутствовала в жизни Розы сколько она себя помнит. И при всех этих качествах Роза никогда не понимала почему Шляпа распределила её на Гриффиндор. Однако, за примерную учёбу и поведение Розу назначили старостой факультета. На что рыжая девушка в своё время отреагировала с равнодушной любезной улыбкой. Зато мама Гермиона Грейнджер была вне себя от радости.

— Как по мне, это самый очаровательный прикус, который я когда-либо встречал, а я уж в них разбираюсь, — к Уизли "подплыл" грациозной походкой вампир-шестикурсник Ричард Нотт с Когтеврана. В руках крутил свою неизменную флейту. Роза всегда покрывалась густым румянцем в его присутствии. А вампир Ричард Нотт обеспечивал своё "присутствие" с сестрой Хьюго очень часто. Особенно в вечерние сумерки, когда садилось солнце, и Рик выходил гулять, ворожа школьниц своей романтичной игрой на флейте.

— Фу, Нотт, самый ужасно-примитивный подкат на моей памяти, — так хохотнул Хьюго, что крошки булки с его рта долетели до сине-бронзового когтевранского пиджака Нотта. Ричард с шутливо-обиженной гримасой стряхнул крошки с пиджака назад в сторону Хьюго.

— Учись, малой, пока старшекурсники преподают пример, — Рик улыбнулся во всю ширь своей вампирской улыбки. Белоснежные клыки-резцы выступили над нижней губой. Забывшись, Рик немного замешкался и попытался скорее спрятать зубы. Его чёрная рваная чёлка немного закрывала глаза, и парень самоуверенным взмахом руки смахнул её в сторону, приоткрыв свои мутно-болотистые глаза, никогда не предоставляющие собеседнику полное право быть уверенным в искренности намерений внука бывшего Пожирателя Смерти.

Рик поклонился Розе и протянул ладонь. Хладная и бледная. С выступающими венами на руках. Роза испуганно теребила свой крестик, как всегда в минуты смущения. Девушка уже почти приняла длань молодого вампира, но завидев в толпе среди почётных гостей свою мать, испарилась в ту же секунду и вернулась за пианино, пока основная музыкальная группа вечера взяла перерыв.

— Хэй, я не успел тебе ещё сыграть мелодию на флейте, милая дева! — Розы уже след простыл. —

— Ну вот... — расстроенно прошептал Ричард. Раздосадованно и задумчиво проводил языком по выступающим резцам.

— Иди давай соблазняй других девиц своими мелодиями. От Розы отстань, — Хьюго в полушутку пригрозил Ричарду волшебной палочкой. — Я тут староста и решаю кто с кем встречаться будет. Особенно, если это касается моей сестры.

Рик рассмеялся, взял Хьюго за шиворот и устроил взбучку его пушистой кучерявой шевелюре. Хьюго вырвался, поправил жилет и из толпы показал Рику пальцами у глаз, что следит за ним. Ричард присел рядом с Розой, чтобы сыграть на пианино в четыре руки. Так мать Розы ничего не заподозрит, а Ричард уличит минутку побыть рядом со своей музой. Хьюго, выходя из зала на поиски своей музы Кэтрин, отметил, что в присутствии Ричарда, мелодия Розы наполнилась более живыми красками, а на щеках старшей сестры заиграл румянец.

* * *

Когтевранка Кэтрин МакГрегор всегда добивается того, чего хочет. Блондинка мечтала устроить Бал своей мечты, она это сделала. Разработала идею праздника. Вместе с Лилиан Нотт придумали наряды. Организовали меню. За это Кэтрин пообещали засчитать СОВ по заклинаниям с отличием, за отшив магических костюмов. И красавица таки добьётся того, чтобы оттереть это злосчастное пятно с платья! Забини стошнило прямо на неё! Майлз даже не извинился! Кэтрин в бешенстве.

Заброшенный Туалет меланхолично освещала одинокая луна сквозь старые продуваемые ставни. Подоконник туалетной комнаты уже был стёрт, сколько тут пересидело задумчивых душ, смотря вглубь ночи через окно и перебирая в голове свои подростковые проблемы. В туалете как обычно гулко капала вода из сломанного крана, мелодия юношеской кататонии. Кэтрин жутко брезговала этим местом, но сюда неизменно тянуло в минуты душевного дискомфорта. Где-то на стенах облупилась старая плитка. Иногда лежали брошенными чьи-то забытые вещи. На зеркалах часто оставались написанные кому-то или просто так, адресованные в вечность, послания. На полу валялось много скомканных листков папируса. Неудачные придуманные заклинания, отвергнутые послания в любви, помятые в гневе страницы сложных параграфов, сочинения с низкой оценкой. Чей-то дырявый старый котёл с зелёной жижей внутри, к которому все не решались подходить. Заброшенный Туалет повидал больше, чем Кингс-Кросс.

Кэтрин за секунду могла бы убрать пятно с платья палочкой, но у Кэт был пунктик насчёт чистоплотности. Девушка вспоминает непростое детство с мамой. Тяжело расти с травмированной хмельной матерью в разводе. Причём, в полнолуние эффект от хереса у Лаванды мог перейти в очень-очень сильное раздражение и страдала посуда или вещи в доме. Кэтрин с детства овладела чарами уборки. Но успокоить дочь Лаванды Браун могла лишь уборка собственными руками. Маггл-отец, в свою очередь, научил шить. Его семья обеспечена; начинали с лавки создания обуви и на сегодня это многолетний семейный бизнес. Маленькую волшебницу Кэтрин увлекло рукоделие стежками. Таким образом, в ручной работе юная Кэт находила спокойствие во время маминых срывов или полнолуния.

В Заброшенный Туалет зашёл Скорпиус Малфой. В обычной белой рубашке навыпуск и джинсах. Вид потерянный. Видимо, экскурсия по миру магглов пришлась чистокровному не по душе. Он не ожидал встретить здесь Кэт. Серые глаза пытаются не смотреть на МакГрегор. Скорпиус и Кэтрин на четвёртом курсе сделали попытку начать отношения, но в начале пятого курса расстались. Кэт не смогла "делить" его с Поттер. Да, те были просто друзьями. Все так говорили. И они сами. Но в жилах Кэтрин текла кровь оборотня, она как хищник на молекулярном уровне чувствовала что-то не то. Что-то большее. "Где Поттер, там и Малфой. Где Малфой, там и Поттер". Эта дурацкая школьная присказка постоянно гудела в ушах МакГрегор. Кэтрин зачастую срывалась на Поттер из-за ревности. Хотя Лили никогда не давала поводов. Все в школе знают, что в голове Лисицы только полёты на метле. В ответ на срывы Кэт Лили даже ничего не огрызалась, что рыжей совсем не свойственно. Скорпиус и Кэтрин осознали, что они не пара. Разошлись мирно. Но чувство тяжёлого осадка ещё саднило сердце когтевранки.

Малфой заметил, что Кэтрин самолично стирает подол платья. Без волшебства. Удивился.

— Ничего, не обращай внимания, — с нервозной улыбкой заверила МакГрегор, не отрываясь от занятия.

Скорпиус был в курсе насчёт зацикливания когтевранской красавицы на чистоте, предложил принести сильное отмывающее зелье. Кэтрин внезапно остро захотелось, чтобы её обняли. Откинув золотые локоны за плечо, подступила к Скорпиусу. Всегда такому холодному, далёкому, равнодушному, совсем как его любимые звёзды и созвездия, которые он с дотошностью изучает на Астрономии. Кэтрин слизеринец позволял подходить на пару шагов ближе, чем всем остальным людям. Луна сквозь окно освещала эту парочку в темноте Заброшенного Туалета. С приоткрытого окошка веяло с улицы зябким флёром ночного весеннего шлейфа, придающего влюблённого вдохновения. Кэт взглянула Скорпиусу прямо в его серые глаза. Тот отважился поднять на неё взгляд. МакГрегор пыталась найти ответы в глубине толщи этого айсберга. Приподнялась на цыпочках, нежно-нежно поцеловала Скорпиуса в губы. Мило, романтично, аккуратно. Слизеринец даже не прикрыл глаза. Целует деликатно, но отстранённо. Не то, не так. Сухо. Ничего не говорит, обдумывает что-то. Возможность попробовать заново их отношения? Или...между ними есть преграда? Неужели Кэтрин хуже той, что занимает его сердце? Когтевранка не хочет об этом думать.

Кэтрин добилась создания Бала своей мечты. Добьётся и парня своей мечты. Решительно обвивает шею Скорпиуса руками, накидывает на него лёгкий шарф из бронзовых нитей от своего наряда и целует. Горячо, со всем огнём изнутри. Парень даже не сделал попытки ответить на поцелуй. Попыталась снять с него очки, но Скорпиус начал аккуратно её отстранять, и тут в его глазах застыло удивление вперемешку с ужасом. Таким испуганным Кэтрин его ни разу не видела.

— Что?...

МакГрегор долго не могла понять, что так напугало парня. Он уже сильнее, чем нужно сдавил её предплечья. Малфой застыл и не мог вымолвить ни слова. Кэтрин смутило её отражение в его очках, и она догадалась взглянуть на себя в зеркало. Крик изумления Кэтрин чуть не разнёсся по всей школе! В отражении глупое вытянутое лицо, идиотские карие глаза, ужасные рыжие лохматые волосы, огромный уродливый нос, большой подбородок как у тролля, а не как у девушки. Она выглядела точь-в-точь как чокнутая Лили Поттер!

— Ты что наделал?! — Кэтрин отскочила от Скорпиуса.

Малфой впервые в жизни выглядел таким обескураженным. В молчаливой панике от своей слабости. Переводил беглый взгляд с отражения на саму Кэтрин. Он не мог понять почему девушка приняла внешность Лисицы.

— Я приняла?! Это ты со мной что-то сделал!

Скорпиус нахмурился, снял очки и стал нервно протирать их об рубашку словно это могло спасти ситуацию.

— Ээ...наверное, я задумался...

— Задумался?!

— ... и мой дар легилимента как-то повлиял на твой дар метаморфа. Не могла бы ты...вернуть всё назад? — поинтересовался Малфой будто задавал вопрос о погоде сегодня вечером.

Кэтрин от души толкнула парня кулаками. Подбежала к отражению в желании разбить стекло.

— Если могла, тут же вернула бы назад! Ты идиот!

Скорпиус и правда немного встревожился. Непривычно было вывести такую статую из обычного спокойного равновесия. Предлагает принести Умиротворяющее Зелье. Возможно, это приведёт эмоции в порядок и поможет Кэтрин вернуть назад свой облик. Когда слизеринец вышел, Кэтрин со злостью стукнула по раковине. Треснула. В гневе забывает контролировать способности оборотня. Кэтрин привыкла всё держать в своих руках. Иначе нельзя. Теперь всё вышло из-под контроля. Обещал принести зелье. Всего-то какое-то зелье. Кэтрин стало грустно. Хоть один бал в её жизни пройдёт безупречно?

В дверь буквально ввалился вездесущий Хьюго Уизли. В кучерявой шевелюре праздничное конфетти, на шее венок из морских цветов, на губах отзвуки недавнего хохота. Такой контраст с хладным Малфоем. Его рыжая голова непонимающе уставилась на Кэтрин в облике Лили Поттер.

— Лисица? Ты же вроде ушла с Бала. И...- Хьюго оглядел девушку с головы до ног. — Почему на тебе когтевранское платье? Тебя перевели к нам за гениальную идею накормить острой пиццей соплохвостов?

На Кэтрин-"Лили" было надето безупречное голубое платье, подол которого составляли наслоенные друг на друга сборки платья, создающие эффект ветра или вихря при танце. В комплект к платью шли прозрачные лёгкие бронзового оттенка шарфики. От платьев исходил лёгкий шлейф озона и бриза. Воздух — стихия родного факультета Кэтрин.

— Отстань!

Через некоторое время Хьюго понимает, что перед ним Кэт. Но не может понять почему у неё облик его кузины. Кэтрин со злостью кидает в него шарфиком, тот со смехом ловит, снимает венок, и обвязывает шарфик вокруг своей шеи.

— Я тебя весь вечер ищу. Хотел подарить вот это. — Что-то ищет в карманах своего синего жилета.

Хьюго дарит девушке ростки Глубоководной Лилии, которые достал у братьев Скамандер. Кэтрин в глубоком шоке. Хьюго проворно щёлкнул пальцами, и по росткам внутри стали пробегать причудливые искристые голубоватые искорки. О чём-то таком Кэт слышала от отца-маггла. Электричество.

— Это же мои любимые!

— Я знаю.

— Мама много о них рассказывала! Их часто упоминают в прорицании. Но их же невозможно достать! Никогда не думала, что увижу их вживую! Откуда ты в курсе?!

— Много подслушиваю девчачьи разговоры, это полезно, — на губах медноволосого хитреца играет самодовольная ухмылка. — Глубоководные Лилии растут на морской глубине, и если человек тонет, он может сорвать такую, и та поможет ему выплыть, плюс начнёт светиться ярким голубоватым свечением, как луна, что может послужить маяком для спасения. — Кэтрин с восхищением рассматривала ростки, не веря своим глазам. — Но только если человек искренне в них нуждается; тот, кто срезал их со злыми умыслами, они только гнили в руках, истончая чёрную слизь, смыть которую ничем не получится.

Хьюго хотел поцеловать девушку в щёку, но пока та была в образе его кузины Лили, передумал это делать. Кэтрин восторженно посмотрела на своего сокурсника.

— Но почему?

— Ты так много сделала, чтобы у всех был сегодня праздник.

Уизли таскается за ней с первого курса. Его кучерявая голова изрядно её раздражала. Хитрый, балагуристый, азартный. Но всегда рядом. Всегда поддерживает её идеи. Девушка ненароком взглянула на дверь через плечо парня. Хьюго непонимающе оглядел сокурсницу. Кэт пожала плечами, нервно теребя ростки в руках.

— Скорпиус обещал вернуться с Умиротворяющим Зельем. Может, я перенервничала, и поэтому не могу "развоплотиться" назад в себя.

Хьюго неодобрительно хмыкнул. Не стал спрашивать почему Кэтрин "застряла" именно в образе Поттер.

— Типичный Малфой. Все проблемы решать зельями.

Хьюго поухаживал за девушкой. Накрыл её своим пиджаком. С окна дула ночная прохлада. Кэтрин передёрнула плечами.

— Зачем мне это?! — гордо вскинулась когтевранка. — Я оборотень, мне и минус пятнадцать не страшны. — Пиджак не скинула, оставила на плечах.

— Это чтобы было не холодно здесь, — Хьюго добродушно указал на область сердца. Дядя Билл научил сорванца Хьюго обольстительным фразочкам. Кэтрин саркастично изогнула губы в улыбке, но, судя по ямочкам в уголках губ, её девчачьей душе выражение понравилось. — Пошли, проведу тебя путями, где тебя не заметят в таком виде. Поспишь, и всё пройдёт.

Кэтрин МакГрегор всегда добивается того, чего хочет. Но, задумалась Кэт, так ли она хочет того, чего добивается?

♫ Три Дня Дождя, MONA — Прощание

♫ Evanescence — Lithium

Вечер Бала Дня Победы 2 мая. После тихого вальса Ворона и Лисицы на пристани. После "неудачного" поцелуя Скорпиуса и Кэтрин.

Скорпиус Малфой старался скорее дойти до спальни Слизерина. Ворон и Лисица вернулись в замок, но там их застали газетчики, пришедшие осветить события Бала. Лили Поттер осталась на растерзание журналистов. Малфой ничем не мог помочь девчонке и постарался скорее скрыться в закоулках родного подземелья. Засунул руки в карманы джинс. Белая рубашка непривычно для Малфоя не заправлена в штаны. Да и Салазар бы её побрал. Раздражённо смотрел в пол и торопливо шагал, почти бежал. Смыть сегодняшний день насовсем. Навсегда. Сегодня мир магглов коснулся наследника чистокровной фамилии. Опозоренного наследника. А после выкрутасов братьев Скамандер в маггловском музее в с боггартом все присутствующие лицезрели самый главный страх Малфоя. Его слабость. Так больше не может продолжаться. Ему надо освободиться от всех глупостей в голове и заняться очищением репутации семьи. Пора выкинуть все мешающие думать здраво влюблённые штрихи. Влюблённость...глупость. Помутнение рассудка, вот что это.

Малфой не смотрел вперёд, и натолкнулся на старосту Слизерина. Майлз Забини не забыл выпятить грудь, напоминая Малфою, что его предпочли поставить во главе змеиного факультета, хотя у Скорпиуса высшие оценки по всем предметам в отличие от Майлза. Правда, не по поведению. Судя по блестящим стеклянным глазам Забини, тот не побрезговал залить внутренности маковым пуншем. Что ж, пусть веселится. Все лавры нынче у семейства Забини, пока Малфои остались на обочине чести.

— О, хотел тебе как раз вернуть, — лицемерная интонация Забини не сулила ничего хорошего. Вручил Скорпиусу его перо. Оно было надломано, перья испорчены, белизна исчезла.

— Не помню, чтобы разрешал тебе пользоваться своим пером, — отрезал твёрдо Малфой и жёстко взглянул на Забини. Майлз целенаправленно выводил Скорпиуса. Наклонился ближе к сыну Драко.

— Я знаю, — издевательски ответил Забини беззвучным движением губ. Глаза искрятся опьяняющим чувством выигрыша. Зависть как змея опутала изнутри сущее итальянца. Он знал, что он всегда на вершине пьедестала в обществе. Малфоям никогда не вымолвить прощение у народа после тесных связей с Пожирателями Смерти.

Забини обернулся на звуки вспышек колдовских фотоаппаратов за углом.

— Кстати, как ты мог оставить нашу общую знакомую на растерзание журналистов? Ох, колючая малышка Поттер так боится толпы. Не против, я и её одолжу? — за Майлза отчасти говорил уже маковый пунш. Упомянул о гриффиндорке как о вещи. Поттер для загонщика Забини была всего лишь неуловимым бладжером. Спортивный интерес. Скорпиус начал закипать. Рассерженно хрустел фалангами бледных пальцев. На острых, отточенных законами природной архитекторики скулах заходили желваки. Как легко его вывести из себя. Не должно быть так. Малфой всегда собран как недвижимая скала. Планы Малфоя на жизнь были далеко идущими, непоколебимыми. Не зависящими от настигшего душу Скорпиуса осеннего ветра, несущим с рыжей листвой стыдливое, но такое желанное благоухание собственнического вожделения.

— Шепну ей на ухо привет от тебя, — Забини осклабился.

Майлз выскочил за угол, прямо к Поттер, закусившей тонкие губы и сдержанно улыбаясь камерам. Скорпиус поспешил за ним, но затормозил за углом. Сыну бывшего Пожирателя Смерти нечего делать перед вспышками фотоаппаратов. Поттер наоборот, не могла быстро уйти от камер; из-за резкого ухода в газетах будет ещё больше сплетен в завтрашних утренних сводках. Вокруг девушки собралась толпа её бесчисленных рыжих родственников. Майлз обхватил руками талию Лисицы, Скорпиус нутром вздрогнул вместе с Лили от такого наглого прикосновения. Лисица сжалась всем телом, но не смогла оттолкнуть Забини, испугавшись ненужных вопросов журналистов. Майлз Забини хвастливо откидывал уложенную гелем чёлку в сторону взмахом головы, не забывая скалиться камерам, выбирая удобный ракурс их тел для более удачного фото на обложку. Забини — слизеринец, но не опозоренный клеймом Тёмного Лорда, поэтому его репутация может ему позволить стоять возле дочери Героя Войны у всех на виду. Майлз обернулся и насмешливо подмигнул Малфою.

Спустя долгих мучительных пары минут Лили, вырвавшись от Забини, оставшегося позировать камерам, заскочила за угол, где находился Скорпиус. Почти не удивилась его присутствию. Платиновый блондин в очках сидел на выступе у колонн замка и нервно вертел испорченное надломанное перо в руках. Ворон и Лисица не взглянули друг на друга. Лили, обхватив себя руками в чёрных митенках, села напротив Скорпиуса. Прикрыла глаза и старалась успокоить дыхание.

Скорпиус размышлял как Забини пытается из зависти отобрать у него всё. Скорпиус не слепой идиот, да и дар (проклятие?) обширной легилименции не скрывает от Малфоя мотивов Майлза. Но, глядя как Поттер судорожно потирает ступни в неудобных для неё туфлях друг об друга, Малфой размышляет, что этого Забини у него отобрать не сможет. Их мгновения уединения. Малфой отложил перо и, не вставая во весь рост, плавно двинулся к дочери Гарри Поттера.

Лили трёт руки в митенках как после холода и весь её вечерний наряд морально сковывает девушку. Ей привычнее спортивная одежда или мешковатые рубашки. Нервно потирает ступни друг о друга. Золотистые нити волшебными огненными искрами пробегали по чёрно-красному платью, описывая силуэты худощавого стана гриффиндорки. Скорпиус, привставая в неполный рост, плавно двинулся к девушке, и, стоя на корточках перед рыжей гриффиндоркой, заботливо открепляет застёжку туфель. Задерживает указательный палец родным хладным прикосновением на лодыжке подруги чуть дольше, чем того требует дружеская близость, снимает туфлю. Затем вторую. Так аккуратно, как если бы ступни девушки состояли из хрупкого хрусталя. Лили от одного прикосновения подушечки пальца Малфоя к лодыжке получила разряд такого тепла по ногам и выше словно пламя лавы обожгло её от ступней до макушки. В горле пересохло. Странно, это же её старый добрый Ворон. Сколько раз в детстве они соприкасались. Когда играли в пятнашки в Запретном Лесу тайком от профессоров. Когда делали снежных ангелов в саду Малфой-Мэнора пока не видит отец Скорпиуса. Смотрели в телескоп на звёздное небо с Астрономической Башни, крутя вместе окуляр аппарата. Убегали от Зануды "Джимми" Поттера. От Громилы Стивенсона. От всех. Только через три минуты гриффиндорка осознала, что всё это время не дышала.

— Легче? — мягко вполголоса поинтересовался Малфой.

"Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю

Ты тянешь меня в ад, а я тебя маню раем

Рядом с тобой не место мне, и я это знаю

Я избегаю тебя, и я сбегаю" (с)

Не похоже на обычные их совместные минуты. Нет, Лили точно глупая идиотка. Ей захотелось втряхнуть своей рыжей гривой, чтобы сбросить наваждение. Это назойливый Забини ей сегодня все мозги спутал флиртом. Девушку немного пробирает озноб. Так всегда, когда чувствует переход грани внимания из приятельского во что-то большее. Такое впечатление, что если откроется кому-то, то выпустит весь свой сосуд Пандоры из души наружу в мир. Смотрит в глаза, которые впитывают в серебристое болото вглубь себя. Как опиум из лития сквозь неприступные стёкла очков. Ворон и Лисица — просто друзья? да? Да?... Пожалуйста, пусть Малфой ничего не испортит. Самый главный страх Лили Поттер — раствориться в безграничном айсберге необъятных глубоких чувств, пугающих юную гордячку.

В холле послышался шум, выведший Лили и Скорпиуса из оцепенения. Скорпиус был без палочки, их забрали после маггловского музея. Лили оставила свою в спальне по привычке. Палочка ей ни к чему. Ворон и Лисица как заядлые школьные смутьяны учуяли запах шалостей. Быстро встали, как всегда одновременно, без вопросов, сразу в боевую стойку хулиганов с опытом. Блондин и рыжая быстро окинули друг друга знакомым ухмыляющимся взором, предвещающим обычно привкус предстоящих обстоятельств, которые могут окончиться снижением баллов или Комнатой Наказания. Этого у них никто не отберёт. Общий восторг от сладостного предвкушения грядущих опасностей. Слизеринец поспешил в холл на подмогу, гриффиндорка послушно ринулась за другом вслед, не вспомнив даже о снятых туфлях, побежав босиком.

5 курс. Вечер Бала 2 мая. Перед танцем Ворона и Лисицы на пристани. Перед фотосессией Забини и Лили Поттер.

Эмпат-слизеринка Лилиан Нотт спешила скорее покинуть Бал. Это была очень глупая затея прийти сюда. Детям чистокровных семей их круга мало теперь где рады. Лилиан подобрала подол изумрудного платья и двинулась в сторону подземелий Слизерина. Дорогу ей в холле преградил Громила Пал Стивенсон. Мощный, широкоплечий, с коротким ёршиком жёстких тёмных волос. Гриффиндорская форма трещала по швам от его габаритов сродни шкафу.

— Ты чего здесь забыла?! — пробасил Пал Стивенсон. Его не мог заглушить даже шум пира. — Такие как ты вообще не имеете права заявляться на отмечание дня победы! — Громила со злобным намёком оглядел платье девушки с серебристо-зелёными цветами факультета присущи Слизерину.

Худосочные гриффиндорские дружки Пала затявкали противным смехом позади него. Играли волшебными палочками в руках. Дружки часто колдовали за самого Стивенсона, сам же Громила из-за своих габаритов предпочитал запугивать крушением предметов вокруг. "Маггловские замашки полукровки", надменно пронеслось в голове дочери Теодора Нотта. У Лилиан с собой палочки не было, не вернули ещё после экскурсии в маггловский музей. Настроения тратить время на каких-то гриффиндорских идиотов совсем не было. Нотт попыталась обойти хулиганов, но не тут то было. Староста школы Джеймс Поттер не разрешил Стивенсону и его тявкающей банде вернуться на Бал, и дебоширы уже изрядно заскучали в коридоре замка. Первой под руку им попалась Нотт. Лилиан закатила свои болотные глаза.

Обойти банду не удавалось, да и в платье с длинным шлейфом далеко не убежишь. И все бесполезные старосты как назло куда-то подевались! В споре гриффиндорца и слизеринки мало кто подумает, что не Нотт зачинщица. Стивенсон изрядно поднадоел Лилиан своими высказываниями о "правах" чистокровок, не давая слизеринке спокойно отправиться спать, и студентка решила применить силу эмпата.

— Что за...

Все подельники Стивенсона скрючились и схватились за бока и спины как под действием остеохондроза, но Пала не брала сила Лилиан. Брюнетка постаралась заставить сильнее Громилу прочувствовать спазмы, но того не прошибить. Силён как тролль. Стивенсон, оглядывая дружков, заподозрил что-то неладное, насовсем вышел из себя, пригвоздил Лилиан у стены и запугал ударом огромного кулака прямо в миллиметре от её уха. Пал Стивенсон ненавидел чистокровных детей Пожирателей Смерти, считая, что у них нет права учиться наравне с детьми выживших после войны. Лилиан Нотт почти не вздрогнула, но без палочки никак не могла уйти от широкоплечего хулигана. Кирпичная стена замка чуть не пошла трещинами от удара. Откуда в обычном студенте столько дурной мощи? Тоже отдельный талант как способности эмпата у Лилиан? Что-то развелось в последнее время одарённых. Что ж, он тупоголовый гриффиндорец, она хитрая слизеринка.

Лилиан задрала голову вверх. Праздничным вечером в тему морской стилистики стекляшки массивной люстры в холле замка преобразовали в комбинацию блестящих искристых водяных капель. Если заставить Стивенсона ещё пару раз ударить по стене, возможно, Нотт удастся охладить пыл фаната магглорождённых. Только как эмпату пронять такую стальную скудную на эмоции броню Громилы?

* * *

За полчаса до фотосессии перед камерами Майлза Забини и Лили "Лисицы" Поттер.

— Ты как вкусный десерт Сабайон. Сладкая, но с приторной ноткой тёплого вина внутри, — проворковал приторно-обольстительный голос.

Хьюго Уизли, ведущий аккуратно Кэтрин-"Лили" МакГрегор с накрытым на голову пиджаком, ушам своим не поверил. Он снял ракушки-наушники и спрятал в жилет. Кто так примитивно с кем-то флиртует?

— Сто процентов, Забини. Он со своим десертом уже достал, — прошептала Кэт на ухо Уизли. Хьюго спиной почувствовал как у Кэтрин поднялись уголки губ в улыбке от съедавшего её любопытства.

— Подожди здесь за углом. Я проверю, кто там, — Хьюго не терпелось собрать новую информацию для сплетен. Информацию всегда можно выгодно продать. Рыжий выглянул из-за угла. Кэт его не послушалась и просунула голову ему в подмышку. Захихикала.

Майлз навис над Лили Поттер, которая явно уже пожалела, что согласилась пойти с ним на Бал. Она хмурилась, отводила взгляд от слизеринца и пыталась убрать его руку от стены, чтобы пройти. Майлз вечером потратил уже все свои фразочки для обольщения и всё впустую.

— Забини, отвали, — терпение Лисицы кончалось. Рыжие локоны уже начинали лохматиться от её внутреннего раздражения. — Я вообще пошутила, что иду с тобой сегодня. Мне надо было прийти на Бал, засветиться и свалить.

— Но...

— Ты специй Скамандеров что ли обнюхался?! Отстань! — Лили вырвалась из ловушки, но Забини поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Движения не были настойчивыми, лишь толика галантного итальянского кокетства. Но Лили чуралась любого слишком быстрого телесного контакта. Она чуть задрожала и оттолкнула Майлза. Нервозно потёрла свои руки в чёрных митенках.

Хьюго, выглядывая из-за угла, даже чуть разочаровался. Забини не прекращает попытки сблизиться с Лили Поттер и получить от неё лёгкий поцелуй. Такую информацию никому не "продашь", все о неудачах Забини и так знают. Майлз избрал самый неподходящий объект для ответной романтической симпатии. Поттер сбегала от сближения как от гноя бубонтюбера.

Майлз выглядел обиженным. Судя по виду, Лили стало немного стыдно за резкий толчок. Но ничего не могла с собой поделать. Столь стремительное развитие отношений не для неё. Забини раздражённо взмахнул своей гелевой чёлкой. Понял, что романтика ему сегодня не светит.

— Знаешь, жаль так заканчивать вечер. Именно сегодня ты выглядишь "ничего". Можешь же быть красавицей, когда вымоешь голову.

Вот. Теперь Лили перестало быть стыдно. Поттер тут же забыла свой страх прикосновений, перешла в боевой режим, вспомнила, что значит "быть женственной". Перестаёт тереть руки, медленно их опускает, соблазнительно долго расстёгивает ремешок туфель (Забини слишком внимательно на это засмотрелся), обволакивающе интимно подходит к слизеринцу, кладёт руки парню на плечи, закусывает губы. Майлз дыхание задержал, смотрит прямо в карие глаза девушки и...от души получает удар коленкой в бок от Поттер.

— Плюс десять баллов Гриффиндору!

Забини, скрючившись, замечает вышедшего из-за угла Хьюго Уизли.

— Ты с ума сошёл?! — хрипит Забини. — Какого Салазара ты...

Хьюго сделал вид, что задумчиво почёсывает подбородок. Лили в замешательстве смотрела на невесть откуда взявшегося кузена. Ей показалось, или за углом слышно девчачье хихикание? И почему на Койоте женский когтевранский шарфик?

— Точно, забыл. Ещё минус миллион баллов Слизерину за глупые подкаты. — Хьюго с шальной ухмылкой вышел вперёд и вытянул руку с палочкой вперёд. Значок старосты Когтеврана гордо сверкнул на его синем жилете. Он сегодня прямо "защитник" сестёр от нахальных ухажёров. Голубые глаза искрятся азартом. Как и во времена их прошлых дурачеств с Вороном и Лисицей, когда он был Пройдохой Койотом, а не когтевранским старостой.

Майлз Забини вошёл в ступор. Выпрямился, оправил лацканы изумрудного пиджака. Проверил укладку чёлки. Постепенно до него дошло.

— Ты не можешь меня оштрафовать! Я староста Слизерина!

Лили Поттер с молчаливым немного ошалелым видом переводила взгляд с одного парня на другого. За углом МакГрегор еле сдерживала хихикание.

— Я — нет. А вот Джеймс Поттер, староста школы — может. Когда узнает, что ты надоедаешь его сестре. — Уизли с важным видом скрестил руки на груди, не выпуская палочку.

Забини сердито оглянулся на Лисицу, затем на Койота, фыркнул и покинул коридор с недовольной гримасой в поисках фонтана с маковым пуншем.

— Неплохой удар. — Хьюго похлопал кузину по плечу с шутливым почтением.

— Это я ещё промазала. Отвали, Койот, — Лили быстро смахнула руку Уизли с плеча. Тот рассмеялся. Лили хмуро потирала свои руки в митенках как будто озябла.

— Видишь, быть старостой тоже иногда забавно.

— Всё равно ты предатель, терпеть не могу старост, — бурчала Лили. Хьюго продолжал отрывисто посмеиваться ей вслед. Поттер фыркнула и направилась прочь.

Лили до сих пор не могла по-юношески простить "предательство" Койота, когда тот стал старостой Когтеврана и перестал подрывать дисциплину школы в их совместной компании с Вороном. Лисица в непривычно причёсанном и красивом для неё виде лёгкой полумечтательной поступью побрела в сторону выхода из замка. Скорее всего, пошла на пристань, подальше от нелюбимой толпы. Вечерний образ Лили Поттер сегодня натолкнул её кузена Хьюго на мысль, что красота тёти Джиневры, не увядшая даже с годами, таки не прошла мимо её взбалмошной рыжей дочери.

Когда гриффиндорка скрылась за поворотом со снятыми туфлями в руках, Уизли вернулся к Кэтрин, чтобы помочь ей незаметно добраться до спальни Когтеврана. Не прошло и десяти минут, как с другого поворота на них натолкнулся Скорпиус Малфой. В руках бутылочка с зельем.

— Ты обещал, что ни на кого не натолкнёмся, а собрали уже всех! — возмущённо прошипела Кэтрин Хьюго в ухо.

Скорпиус непонимающе воззрился на пиджак на голове девушки позади Уизли. Склонил голову вбок, оценивая ситуацию. По сердитому взгляду Хьюго понял кого прячет когтевранец за спиной.

— Кэтрин, я принёс тебе умиротворяющее зелье и я...

— Кэтрин передаёт тебе спасибо! — Твёрдо и без права договорить что-либо собеседнику отрезал Хьюго, выступая и загораживая собою МакГрегор. Девушка осторожно чуть выглядывала изнутри пиджака на своей голове.

Малфой остро взглянул на Уизли. Между ними не было открытой вражды. Но когда дело касалось Кэтрин МакГрегор Хьюго становился резким. Слизеринец даже будет рад, когда Кэтрин сможет доверить своё сердце рыжему когтевранцу. Малфой, насколько ему присуща искренность, неподдельно переживал за МакГрегор. Не так, как хотела бы она, но достаточно, чтобы Малфой считал её не чужим человеком.

— Я просто хотел извиниться. — Скорпиус отрывисто подступил к Хьюго. Стёкла очков сверкнули лунным сиянием с окна от резкого движения вперёд. Хьюго не отступил. Забрал зелье у Малфоя, однозначно давая понять, что тот может идти. Скорпиус, не обращая внимания на когтевранца, склонил голову в сторону Кэтрин.

— У тебя точно всё хорошо? — спросил Скорпиус, стараясь игнорировать как Хьюго буравит его взглядом праведных голубых глаз.

— Да...да. — Кэтрин смотрела на отважно выгнутую спину Уизли и думала о том, что не ожидала, что кто-то захочет возиться с ней весь вечер, пропуская всё веселье Бала.

Скорпиус убедился, что Кэтрин точно в надёжных руках. Что бы он к ней не чувствовал, среди этих чувств безошибочно есть ощущение уважительной дружбы. Но на груди слизеринца ощущалась тяжесть. Маленькие когти тревожности скреблись изнутри. Нелюбимое восприятие Малфоя. Ненужные ощущения, мешающие ровной размеренной жизни. Скорпиус обернулся и внимательно вглядывался в стену, где несколько минут назад Забини не смог добиться ответной романтики от Лили Поттер.

— Встретил Забини по пути. Был взбешён. — Ровно констатировал Малфой как будто лекцию по Трансфигурации зачитывал. — Что-то случилось? — На последнем вопросе низкий голос чуть дрогнул. Малфой стремительно обернулся к парочке. Хьюго в это время стоял к Скорпиусу спиной и заботливо открывал пузырёк с зельем для Кэтрин.

— Майлзу не понравилась причёска Лисицы, — кисло пошутил Хьюго, не оборачиваясь к слизеринцу. — Она...

— Поттер пошла спать. В спальню Гриффиндора, — отчеканила ложь Кэтрин. Рассматривала реакцию Скорпиуса как дотошный детектив. Тот всё подозрительно разглядывал стену.

Слизеринец сглотнул, засунул руки в карманы джинс. Устало вздохнул.

— Пойду на пристань. Вдохну свежий воздух.

Малфой удалился без комментариев. Кэтрин МакГрегор смотрела ему вслед до самого конца. Только персона слизеринца лёгкой поступью скрылась за углом, Кэтрин раздражённо топнула ножкой. Разбила пузырёк Малфоя с умиротворяющим зельем. Из Зала, где проходил Бал, донеслись звуки тягучей мелодичной музыки, обволакивая коридор туманом вязких нот, придавая внутреннее ощущение разрушенности и разочарования юных надежд. "Шум Моря" пели о любви, которая привела пару русалки и человека к пропасти. МакГрегор сняла свои ракушки-наушники с ушей.

— Что ты делаешь? — недоуменно спросил Хьюго при виде разбитого пузырька.

Кэтрин скинула пиджак, взяла лицо Хьюго в руки и поцеловала. Парень сразу ответил ей. Его поцелуй не был холодным, отстранённым. Щёки Хьюго были тёплыми. Голубые глаза прикрыты веками, дрожащими от наслаждения долгожданной негой. От рыжего парня исходило ощущение защиты, безопасности, опоры. Резкий контраст на фоне с Малфоем. Кэтрин ощутила, что со слизеринцем так её руки трепетно не дрожали. После поцелуя Хьюго понял, что целовал девушку непривычного вида. Внешность была обычной, не кричащей, простая причёска, никаких пухлых фальшивых губ и ненастоящих золотых локонов, мягкие русые волосы, милый аккуратный носик, лопоухие ушки, рост ниже, чем у Лисицы и "искусственной Кэтрин". Луна бесстыдно освещала смущение метаморфа-оборотня Кэтрин МакГрегор, которая впервые перед кем-то предстала в своей настоящей внешности.

— Ты...вот теперь ты по-настоящему красива, — у Хьюго стук сердца в ушах отдавался. Щёки раскраснелись. — Как тебе удалось вернуть внешность без зелья? Почему ты вообще приняла облик Лили Поттер?

Кэтрин рассматривала свои руки без привычного гламурного маникюра. Стыдливо прикрывала волосами лопоухие ушки.

— Не знаю точно. Либо сработали способности Малфоя как легилимента и он спроецировал свои желания на меня, либо я...подсознательно подстроилась под его "слабость", — Кэтрин посмотрела в сторону стены, которую испепелял Скорпиус. Провела рукой по каменной кладке. — Как он почувствовал, что я соврала? Что Поттер не пошла в спальню? Легилименцией точно не пользовался. Когда-то мы заключили с ним договор, что он, как джентльмен, меня "считывать" никогда не будет.

— Да брось, — махнул рукой Хьюго. — Сказал же, что пошёл проветриться. Это же Малфой. Будет стоять там как истукан и смотреть на небо до утра.

— Нет, — задумчиво покачала головой девушка. — Они всегда так. Где один, там другой. Не сговариваясь. Не применяя способности. Я это поняла ещё раньше. И сообразила...что Малфой совсем не герой моего романа. И мне...мне даже не грустно, вот что я поняла. — Кэтрин подняла взгляд на рыжего старосту Когтеврана. Хьюго улыбнулся своей широкой обворожительной улыбкой с толикой лукавства. Кэтрин подарила улыбку в ответ. В уголках губ появились довольные ямочки. Ей было так тепло. И кровь оборотня была ни при чём.

Из холла послышался шум. Хьюго и Кэтрин настороженно оглянулись. Кэтрин насторожила волчье нутро.

— Там творится что-то точно нехорошее. Я чую Стивенсона.

— Пошли проверим, — Уизли вытащил палочку и двое когтевранских старост направились в холл.

♫ Flyleaf — All Around Me

5 курс.

Терпение слизеринки Лилиан Нотт постепенно таяло. Ей изрядно надоел шум в холле от предстоящего ожидания почётных гостей на Бал в честь Дня Победы; охмелевшие студенты; суетные младшекурсники и докучливый Громила Стивенсон, эмоциональную броню которого Нотт никак не могла пробить своей эмпатией, чтобы тот отстал от неё. Мощный гриффиндорец Стивенсон ненавидел чистокровных отпрысков бывших служителей Тёмного Лорда, и этим вечером именно дочь Теодора Нотта попалась ему под его огромную руку. Лилиан заметила наверху люстру, состоящую из водяных капель и задумала обратить силищу Громилы против него самого, чтобы тот обрушил огромный град капель на себя, ударяя по стене и сотрясая холл своей неуёмной силищей, невесть откуда взявшейся у обычного пятикурсника. Но Нотт никак не удавалось заставить Громилу прочувствовать хоть что-то.

Лилиан уловила "волны" разочарования неподалёку. Героиня Войны, Лаванда Браун, прибывшая на Бал, встретила выбежавших из-за угла Кэтрин и Хьюго. Лаванда укоряла свою дочь Кэтрин, что та выглядит неподобающе для праздника. Сегодня метаморф-оборотень Кэтрин МакГрегор из-за эмоциональной нестабильности временно потеряла способность к изменению облика и остаток вечера оставалась в своём обычном виде — простое непримечательное лицо, без макияжа, лопоухие ушки, скучно уложенная причёска мышиного цвета волос. Огромное отличие от её искусственного повседневного образа блондинки-красавицы-старосты. Хотя, Хьюго Уизли считал, что именно сегодня Кэт выглядит красивее всего. Лаванда не разделяла мнения юноши.

— Я же тебя учила как следует выглядеть в обществе, — мисс Браун с укоризненным видом пыталась придать причёске дочери объёма. Кэтрин с неловкой улыбкой отсранялась от матери. Кэт немного стыдливо отворачивала маму от студентов в другую сторону, чтобы те не заметили слегка хмельной вид Лаванды и одутловатость лица, которую когда-то явно пытались скрыть пластической операцией.

Лаванда Браун замечает рыжую шевелюру Хьюго. Тот вступился за внешний вид МакГрегор. Кэтрин от давления матери выглядела понуро. Лаванда, поплотнее завернувшись в свою шаль с цветочным узором и еле уловимым шлейфом хереса, кривит губы при виде сына Рона и Гермионы.

— От него держись подальше. Вообще, от всех Уизли.

Браун не простила отцу Хьюго некомфортное расставание. Уходит. Кэтрин смотрит на Хьюго с извиняющейся гримасой. Тот бесхитростно и нежно чмокает Кэтрин в щёку.

— Приму извинения, если согласишься со мной ночью полетать на мотоцикле. Есть у меня один знакомый бывший пуффендуец, который прячет на территории замка старый потрёпанный волшебный мотоцикл...

Кэтрин МакГрегор, с улыбчивыми ямочками в уголках губ и возгласом "Никогда, ветер испортит мою причёску!", шутливо пихнула Уизли в плечо. Ищут вдвоём источник шума, на который прибежали. МакГрегор чует Стивенсона и Нотт в непримечательном углу холла. Рядом с Палом его банда, изгибающаяся от спазмов как при болях в спине.

Почти параллельно со сценой неприятного приветствия сына Рона Лавандой, в холл с другой стороны забегают Скорпиус и Лили. У рыжеволосой слишком мечтательный вид, непривычный для неё. Ноги босиком. Улыбка глупо-грезящая. Малфой сжимает руку в кулак и тут же разжимает пальцы. Словно прикасался к чему-то интимно-обжигающему. Поттер трёт лодыжку. Оба настороженно оглядываются. Замечают гриффиндорскую банду Стивенсона, около них — Кэт, Хьюго и эмпатку Лилиан Нотт. Последняя зажмурила глаза и закрыла уши; выглядела так, что находилась на грани. Стивенсон продолжал наседать на слизеринку; та без палочки и не могла дать сдачи.

Хьюго морщит нос после знакомства с мамой МакГрегор. Сама Кэтрин смущённо прячется под своим шарфиком, не показывая уши публике. Поттер с нескрываемым любопытством рассматривает новый облик когтевранки. Дискомфорт. Ущемлённое самолюбие. Стыдливость. Чувство разочарования от встречи с родителями. Что-то ещё...ощущение чего-то интимного...какой-то тайны между двоими. И от этого — недопонимание. Страх. Злость? И...влюблённость?

Чувства, наполнившие холл, переполняли нутро Лилиан Нотт, она длинными чёрными лакированными ногтями вцепилась в свои волосы и одновременно пыталась отвадить от себя Стивенсона и не позволить массе чужих эмоций переполнить себя. Кэт и Хьюго кинулись на выручку Лилиан, но под ногами мешалась снующая толпа хулиганящих первокурсников. Мыльные пузыри, конфетти, прыгающие шоколадные лягушки. Шум танцующих из Большого Зала. Последней каплей в чаше терпения Нотт стала ощутимая ею чья-то жгучая ревность. Отравляющая зависть. Обида.

— Ну надо же, я так и знал! Так и думал, что ты сбежала именно к нему, малышка Поттер! — в холле невовремя нарисовался весь вылизанный, гламурный, лоснящийся от лоска и макового пунша, слизеринец Майлз Забини. Майлз встал на пути Скорпиуса и Лили, прекрывая Хьюго и Кэт проход к Лилиан. — Обидно, ведь на Бал ты пришла со мной.

Забини и Малфой воинственно встали друг напротив друга. Пока Малфой слегка оградил Поттер от Майлза рукой и препирался с ревнующим Забини, доказывая, что они с Лили просто друзья, Забини палочкой насмешливо оттолкнул Скорпиуса. Гордость платинового блондина это изрядно задело. Скорпиус хищно вперился взглядом в глаза Забини. Малфой машинально тянется к карману, но вспоминает, что они с Нотт сегодня без палочек. Скорпиус не может угостить Майлза заклинанием, а драться руками — это удел магглов. Забини заносчиво встряхивает чёлкой и скалится. Напоминает, где здесь настоящие авторитетные чистокровные, а где опозоренные, кивая так же и в сторону Нотт, не собираясь при этом идти слизеринке на помощь как староста. Кэт просит Хьюго вмешаться как старосту Когтеврана, но Хьюго затаил обиду на Малфоя за то, что тот сегодня сделал с Кэтрин после их поцелуя. Сегодняшним вечером коридор замка заполнил весь спектр бурлящих эмоций подростков.

— Почему ты так долго нёс умиротворяющее зелье? Оставил Кэт одну в туалете?! — Рыжая шевелюра Уизли воспроизводила искры злости.

— Я, по-твоему, варю зелья в своей спальне? Мне нужно было добраться до лачуги Аберфорта! — глаза Малфоя метали смертельно ранящие молнии от гнева сквозь стёкла очков.

— Ага, заодно и с Поттер пообжимался, с тобой-то она не брезгует, — яд Забини раскрасил его уста злобной гримасой.

— Какого х* * *

, Забини?!...

— Поттер, от тебя уши вянут, — идеалистка МакГрегор с сердитым видом приложила ладони к ушам.

— Не смей, Поттер, я староста. В отличие, от твоего любовничка...

— ПОЕШЬ СЛИЗНЕЙ!

Лили Поттер колдует левой рукой и выполняет свою любимую угрозу, за которую не раз отбывала наказание. Забини начинает тошнить. (Который раз за вечер).

У Лилиан Нотт лопается терпение.

— ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ ВОКРУГ!

Всех словно окатило ударной волной, вызвавшее землетрясение в эмоциональном внутреннем состоянии. В холле стало тихо. Сбежали все младшекурсники. Лилиан Нотт впитала эмоции всех ругающихся подростков и всю эту массу нечаянно (или нет) "обрушила" на Громилу Стивенсона. Тот зажал голову руками и начал хаотично кидаться от стены к стене, сметая всё вокруг. Несколько таких ударов, и на присутствующих падает огромная люстра со стёклышками в виде огромных капель воды. Лили Поттер после своего выпада стояла прямо под падающей люстрой, на одинаковом расстоянии от Малфоя и Забини, которые находились напротив друг друга. У каждого был равный шанс помочь гриффиндорке, но Забини отскочил в сторону, попутно очищая себя от рвоты и успевая наложить водоотталкиваюшие чары на свой костюм. Малфой инстинктивно кинулся к Поттер, обхватил руками, наклоняя девушку и закрывая своей спиной, отбежав с подругой в сторону. Лили в эту секунду, позабыв о себе, наколдовала слизеринке Нотт прозрачный щит от капель, не успев защитить себя саму и Малфоя. Скорпиус чуть выиграл им положение, основной удар водяных капель пришёлся в центр пола, окатив сбоку спину Скорпиуса, прикрывающего Лили. Хьюго успел только оградить себя и Кэтрин МакГрегор, создав подобие круглого аквариума вокруг них. Стивенсон, схватившись за голову, продолжал наносить хаос обстановке из-за обуревавших его потока чужих эмоций. Поломал оставленную метлу Бекки Бейкер, спугнул миссис Норрис. Ситуацию ухудшало появившееся наводнение в холле.

Скорпиус хотел поинтересоваться как у Лили дела, но рот издавал лишь немые звуки. Кто-то наложил на них заклинание немоты. Сосредоточившись, всё ещё держа Поттер в руках, Малфой обернулся и нашёл источник. Пуффендуйка Дороти Лонгботтом оберегла их уши, так как в этот момент оглушала Пала Стивенсона каким-то неприятным звуком, широко открыв рот как при оперном пении. Через образ её мыслей, Малфой понял, что девушка имитирует пение русалок, которое без наушников слышится как нестерпимый вой. Воспользовавшись брешью в состоянии Стивенсона от атаки эмпата и русалочьего визга, Хьюго Уизли наконец смог оглушить Громилу, чтобы тот потерял сознание. Дороти Лонгботтом, судя по всему, не только хорошо понимала сверхсуществ и их язык, но и могла имитировать его. Круглолицая пуффендуйка сняла заклинание немоты, подбежала к Нотт, помогая той прийти в себя и подняться с корточек. Благодаря щиту Поттер Нотт не промокла, но была морально измотана. Подошла, не сильно, но с гордостью пнула ногу Стивенсона. С важным видом откинула блестящие чёрные волосы через плечо. Дружки Громилы трусливо разбежались по гриффиндорским спальням. Майлз Забини ретировался, спрятав свою залакированную гламурную чёлку в слизеринских подземельях.

Дороти бережно взяла тонкие пальцы Нотт в свои руки и напевала ей мурлыкающую колыбельную, которую поют, чтобы успокоить и приручить вампусов. Мягкий успокаивающий голос солнечноволосой Лонгботтом благотворно влиял на обессиленную эмпатку. Хьюго заботливо осматривал капризничающую после происшествия МакГрегор.

Белая рубашка Малфоя была насквозь промокшей. Лили высушила её колдовством, просто взмахнув левой ладонью. Из её носа пошла кровь. Сегодня она слишком много колдовала без палочки. Малфою было непривычно без волшебства. Он рефлекторно хотел убрать кровотечение, опять забыв, что палочку пока не вернули. Как магглы живут без магии! Рассеянно оглядывал Поттер внимательным взглядом серых глаз. Кажется, он сильно сдавил её плечи, когда оттолкнул от падающей люстры. На предплечьях Лили виднелись бледные синяки. Отдал Поттер свой платок, сам пошёл передать Нотт запасную бутылочку умиротворяющего зелья, небрежно перешагнув оглушённого гриффиндорца Стивенсона.

У входа в холл послышались голоса. С улицы зашли директор МакГонагалл, рядом с ней мать Лили — рыжеволосая Джиневра Поттер с гордой спортивной осанкой, и мать Громилы Стивенсона — Скарлетт Стивенсон. Женщина, руководящая больницей Святого Мунго. "Дама в красном", как её называли за спиной. Вид Скарлетт Стивенсон заставлял рябить в глазах, всё её одеяние на дородной фигуре женщины, начиная от пиджака, юбки, туфель, браслетов, маникюра, помады — всё было ярко-красного цвета. Как свежая кровь из ранки. Кроме белой мантии целителя с символикой больницы. Белоснежный цвет мантии резко контрастировал с остальной расцветкой наряда, создавая жуткий эффект. Директор больницы не снимала мантию и вне работы, подчёркивая статус должности. Скарлетт Стивенсон даже высоко заколотые локоны на голове выкрасила в красный. Скорпиус вальяжно перешагнул её сына Пала Стивенсона как раз в тот момент, как зашла его противная мама. Малфой отчётливо помнил неприятную женщину ещё после инцидента при выборе волшебных палочек в лавке Олливандера.

Под звуки апплодисментов, которыми встречал гостей безумно радующийся хаосу в холле прилетевший полтергейст Пивз, Скорпиус осознал, что, похоже, карьера целителя ему точно не светит в этой жизни.

5 курс. Ночь перед рассветом. Бал в честь Дня Победы.

Директор МакГонагалл одарила присутствующих суровым молчанием. По изгибу её губ подростки догадались, что за такое происшествие на балу перед почётными гостями им светит как минимум Азкабан. Как максимум — часовая занудная лекция от дотошного блюстителя правил Джеймса Поттера. Позади женщин ещё стояла делегация иностранных волшебников. Те с интересом оглядывали происходящее. Джиневра Поттер изящно превратила наводнение в холле в гору лепестков красных роз. Вместо капель головы провинившихся теперь украшали лепестки. Лили Поттер ворчливо убирала с макушки красные бутоны и застыла тотчас же, когда Джиневра двинулась в её сторону. Та отвела дочь подальше от толпы. МакГонагалл подошла к другой стене замка, где находились остальные. Малфой застыл с пузырьком умиротворяющего зелья в руке. Дот придерживала Нотт за локоть, сама Лилиан держалась рукой за затылок, прикрыв глаза. Хьюго и Кэт с опаской стояли рядом.

— Всех. Жду. Завтра в 07.00. В Комнате Наказаний, — отчеканила директор, разрубая воздух словами как топором. Особым взором одарила слизеринцев Малфоя и Нотт. Ну, конечно, опять во всём будет виноват Слизерин.

Скарлетт Стивенсон ворковала над своим "сынишкой". Хьюго с вызовом поинтересовался будет ли наказание Громиле. МакГонагалл, с опаской взглянув на руководителя Больницы Святого Мунго, уведомила, что Уизли и МакГрегор светит пересмотр назначения их на должность старост. Кэтрин охнула и встревоженно прикрыла рот ладонями. Директор поспешила отойти, чтобы уделить внимание делегациям из других стран. Малфой и Уизли переглянулись. Скорпиус уловил нить мысли рыжего о подозрении влияния на МакГонагалл и Хогвартс других волшебных структур Британии. Допустим, Департамента Здравоохранения. Уж слишком опасливо держится отважная МакГонагалл матери Пала Стивенсона. Как почувствовав замешательство Малфоя, МакГонагалл отвела парня в сторону, мягким шёпотом произнесла слова сожаления о том, что Малфой не может принять участие в Бале. Скорпиус выдал из себя лишь сухое "Понятно". МакГонагалл с секунду внимательно изучала юношу и затем ушла. Скорпиус взглянул на свою рыжую подругу. Та явно выслушивала от матери неприятную лекцию о поведении.

— Что вы тут устроили? — спросила Джинни типичным тоном "мамы".

Лили храбро держала оборону. Скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на мать. Поджала губы.

— Это всё Джимми. Он выгнал этого идиота Стивенсона с бала, тому стало скучно, вот он и устроил потоп.

Подошедший как раз весь из себя серьёзный староста школы Джеймс Поттер обомлел от такой наглости.

— Ты что такое говоришь?! — "Очкастый Джимми" не умел воспринимать ни сарказм, ни ложь.

Лили в ответ просто фыркнула и отвернула голову. Приятели из другого угла показывали жесты одобрения в поддержке защиты от праведного гнева матери и старшего брата. Хьюго победно вскидывал кулак в стиле "Держись!" и хитро улыбался. Его-то родители снова поругались и быстро покинули бал. Рыжему не грозят нотации. По крайней мере, сегодня. Лили подумала, что позже устроит взбучку Уизли. Скорпиус отпоил Нотт умиротворяющим зельем. Скарлетт Стивенсон совершенно не одарила вниманием слизеринских подростков, осмотрев их как пустое место. Зато, при виде голубоглазой блондинки расцвела в широкой неестественной улыбке и протянула "Ми-и-и-сс Лонгбото-о-о-м!" Это был триггер для Дороти. Дот часто злилась, когда из-за сходства с отцом её заочно узнавали и здоровались с ней уже зная, что она из семьи Лонгботтом. Лили Поттер часто пользовалась этим раздражающим фактором для Дороти, чтобы сорвать уроки. Достаточно было намекнуть новичку-профессору, что на уроке есть дочь Невилла, ничего не подозревающий учитель глазами находил среди учеников голубоглазую круглолицую блондинку, и превращал дружелюбную Дороти в огненную фурию. Дот не сдержалась. Ничего не выговорила целителю Стивенсон, но начала от раздражения ронять вещи.

Нотт и Малфой сообразили, что уже ничем никому не помогут. Хьюго обратил внимание, что Лили с её братом Джеймсом голосят больше обычного. У Джеймса даже очки немного съехали вбок.

— Что-то разошлись в этот раз.

— Ничего необычного, — протянул нараспев Малфой.

Лилиан Нотт хитро улыбнулась. Уизли догадался, что это она своими способностями "раззадорила" Лили и Джеймса на более шумный спор. Хьюго поступок Нотт не оценил.

— Лисица тебя вообще-то от потока воды спасла! — возмутился рыжий когтевранец.

— Обязательно перепишу на неё завещание Ноттов.

Лилиан изящно встряхнула волосами и элегантно оправила шлейф изумрудного платья. Пал Стивенсон грозно осматривал чистокровную эмпатку, но в присутствии профессоров устраивать новые разборки не горел желанием. Нотт ему самодовольно оскалилась. В холле становилось больше народу, и слизеринцы собирались расползтись по своим подземельям. Всё внимание будет приковано к детям героев войны. Ну и, конечно же, хорошим спонсорам Министерства.

Уизли продолжал ворчливо колебаться. Малфой и Нотт переглянулись, подарив друг другу типичные слизеринские усмешки. Осмотрели снисходительным взглядом "честных" Кэт и Хьюго.

— Ну что, долго будешь пыхтеть, Уизли? Твой выбор, остаться и стать мишенью директора или пусть всё внимание заберут на себя спорящие Поттеры?

МакГрегор перешла на сторону слизеринцев. Скорпиуса вовсе не смущало оставить рыжую подругу на боевом фронте атаки от матери и старшего занудного брата. Малфой пожал плечами.

— Лисице читает лекцию нудный Джимми. Поттер уже не спасти, — мудро изрёк блондин.

Нотт, Малфой и МакГрегор с хитрыми улыбками подзывали Хьюго. Рыжий ещё пару секунд посомневался и в итоге решил "предать" свою кузину. Слушать новые нотации сегодня вечером и попасть на растерзание журналистов Хьюго Уизли не хотелось. Увы, но у двух слизеринцев и двух когтевранцев нет отваги гриффиндорца. Лили Поттер пришлось "принять огонь" на себя.

— Не хочу возвращаться на Бал!

— Лили, надо. Будет странно, если дочь главного героя войны его проигнорирует.

— Я уже была на открытии! И где вообще сам "герой"? — Лили нахмурилась и с вызовом подбоченилась.

— Папа задержался на работе. Вампиры опять...

— Ага, как же, "работа". Он сам просто не хочет идти!

Джиневра сердечно взяла дочь за плечо. Наклонилась так близко к дочери, что Лили могла разглядеть намечающиеся мамины морщинки у глаз.

— Сходи ради брата. Не будь эгоисткой. Джеймс остерегается Бала и внимания не меньше твоего.

Лили грозно метнула взгляд в сторону брата. Джеймс как полено застыл от внимания симпатичных девушек-журналисток. Выглядел и правда растерянным.

— Ну-ну, он там уже автографы раздаёт, — проворчала Лили, хотя задним умом понимала, что не права.

— Лили Луна Поттер ("Ну ма-а-ам!"), не умничай. Я тоже не хочу идти на этот (чуть было не сказала "парад лицемерия")...праздник, но... — Джиневра запнулась. Не стала вдаваться в подробности, что лучше бал, чем ожидающий её дома братец Рональд с рассуждениями о причинах намечающегося развода.

Джиневра заметила платок в руках дочери, которым она вытирала нос. Инициалы и герб Малфоев. Подозрительно сощурилась. Лили поймала взгляд матери, смяла платок в руках и спрятала. Неуверенно пообещала пойти на пиршество, но только передав Скорпиусу устное домашнее задание на завтра по, "м-м-м, Трансфигурации".

— Да что ты? Ты помнишь задание по Трансфигурации? По которой у тебя твёрдая двойка?

— Э-э-э... Да. — Лили потупила взор и разглядывала свои ступни без обуви. Джиневра иногда размышляла не переняла ли Лили у своей крестной Луны Лавгуд манеру ходить босиком. Почему её дочь оказалась на пиру без туфель Джинни уже не стала интересоваться.

— Я пойду передам.

Лили оторопела. Пыталась остановить мать, но миссис Поттер стала припоминать вслух, что же там проходят по Трансфигурации на пятом курсе. Подошла к Малфою. Успела застать блондина в компании слизеринки и двух когтевранцев, спешащих покинуть холл. Джиневра Поттер подошла к сыну Драко Малфоя на глазах всей новой волшебной элиты, журналистов и профессоров. Скорпиус застыл и с осторожностью изучал мать Лили. Джиневра устно передала слизеринскому студенту домашнее задание по Трансфигурации. Малфой вовсе растерялся. Поправил очки. Джинни с интересом оглядела джинсы на наследнике чистой крови. Сдержала ухмылку. Журналисты постепенно скопошились около Малфоя и миссис Поттер. И Джиневра Поттер, на глазах всех ведущих колдовских СМИ Британии и вспышек камер, пожала руку сыну опозоренной семьи бывших Пожирателей Смерти. Скорпиус при всей своей одарённой легилименции ещё никогда не был столь обескуражен. Рука миссис Поттер была в лёгких шрамах после нескольких лет игры в квиддич, но по-матерински тёплая, мягкая. Скорпиус забыл каково это — материнские прикосновения. Джиневра склонилась к юноше.

— Пусть газеты полгода гадают, что же я тебе такого нашептала. И строят теории о нашем рукопожатии. Я всего лишь поблагодарю за то, что каждый год помогал моей дочери не вылететь со школы после экзаменов.

Скорпиус Малфой начал догадываться в кого у Лили Поттер бунтарство в крови.

* * *

Лили отыскала глазами Дороти Лонгботтом на Балу. Все "предатели"-друзья сбежали, оставив Лили и Дот отдуваться за репутации "прилежных дочерей" именитых героев. Лонгботтом выдерживала натиск дотошной матери Стивенсона. Поттер подошла к ним. "Дама в красном" как маггловский рентген сканировала глазами Дот как объект научного образца. Скарлетт своими пальцами с вырвиглазным красным маникюром неприятно перебирала блондинистое каре Дороти, постукивала ноготками по значкам на одежде Дот, как бы невзначай прикасалась к щекам, носу, подбородку. При каждом движении дородной Дамы в красном её бесчисленное количество рубиновых браслетов издавало режущее слух бряцание. Поттер специально начала громко чавкать яблоком, чтобы отвлечь назойливого целителя от дочери профессора травологии. По ДоДо было видно, что она мечтает провалиться сквозь землю.

— У вас прекрасные фамильные пропорции лица и тела! Говорю вам как генетик, — излила на девушек информацию целитель Стивенсон и заискивающе захихикала. От неё противно пахло каким-то алхимическим веществом.

— Это что, новый набор в словаре комплиментов, что ли? — ещё громче чавкая спросила Лили.

Скарлетт Стивенсон лениво обернула свою красноволосую голову к дочери Гарри Поттера. Взгляд её разочарованно потускнел. Лохматый вид, неклассические черты лица и манеры Лили явно не вписывались в золотые стандарты генетики. Целитель Стивенсон подлила масла в огонь, сравнив Поттер с её бабушкой — Лили Эванс. Бунтарка Лили яро ненавидела такие сравнения. Миссис Стивенсон выразила надежду, что дочери героев войны в будущем составят кому-то идеальную партию. От волнения Дороти разбила стакан и порезалась. "Дама в красном" среагировала быстро и втянула волшебной палочкой кровь Дот, приторно улыбнулась и поспешила удалиться, звеня браслетами.

— Мне кажется, или нас только что разложили как образцы для экспериментов. Чувствую себя препарированным гриндилоу в алхимической лаборатории, — Лили ещё больше взлохматила волосы, пытаясь убрать наваждение от следов красных ногтей навязчивой целительницы.

— Моя прабабушка Августа любит сплетничать об этой Стивенсон, — Дороти старалась оттереть щёки от нетактичных прикосновений. Выровняла ободок на голове. — Августа слышала, что Стивенсон неофициально ведёт статистику более "одарённых" детей волшебников. Что в нашем поколении есть заметный необъяснимый всплеск странных способностей у детей магов.

— Интересно... — Лили задумчиво жевала яблоко и не сводила глаз со Скарлетт.

— Папа сказал, что всё это "бабушкины бредни". Хотя, разговоры прабабушки о проблемах с рождением детей у чистокровных — правда. — Дороти наклонилась и скормила прибежавшей шишуге Тото лепестки роз. — В последнее время у чистокровных либо выкидыши, либо бесплодие. А кто-то даже говорит о рождении у них сквибов!

Дот втихаря покормила Тото ещё остатками фантиков от угощений с пиршества. Директор МакГонагалл не обрадуется, если заметит щенка шишуги на пиру, поэтому ДоДо почесала за ухом питомцу и приказала ему дожидаться девушку у гостиной Пуффендуя. Там рядом кухня, и шишуга с удовольствием уничтожала весь мусор, который оставляли домовики после готовки.

— Надеюсь, Министерство не додумается о законе принудительных браков с чистокровными, — рассмеялась Лили, кидая Тото огрызок яблока.

— Ох, надеюсь нет. — Дороти от волнения начала икать. — Судя по Стивенсон, она уже начала подыскивать сынишке "идеальную" чистокровную партию. Ик!

Поттер к концу Бала чувствовала себя сильно раздражённой. Наглый Забини, мерзкая Стивенсон, сплетни про браки, Скорпиус...впрочем, последнее не важно. Конец Бала всегда посвящали традиционному Вальсу Основателей. За ним наблюдала сама МакГонагалл. Директор с особым трепетом относилась к этому танцу как исконной традиции Хогвартса. Нельзя было даже неверно вздохнуть во время этого вальса. В голову Лили, естественно, тут же пришла идея.

— Пойдём, — Лили протянула руку икающей Дот. Поттер так и оставалась босиком.

Лисица решительно вывела Дороти Лонгботтом на танцпол, чмокнула пуффендуйку прямо в губы и пустилась в живой пляс, руками двигая руки Дороти, стараясь растанцевать икающую стесняшку. Спустя пару минут они оказались в центре танцпола, спустя ещё пару — некоторые танцующие позабыли о вальсе и пустились в пляс с ними. Лили знала, что МакГонагалл уже мысленно трансформировала их в камень, но им светит наказание после бала из-за потопа в холле, так что...почему бы не повеселиться от души перед скучной отсидкой в Комнате Отшельников?

Над головами студентов, гостей и волшебной делегации взорвался огромный мыльный пузырь, осыпав всех шоколадными лягушками. Большинство кинулись в панике из Большого Зала. Лили заметила сбегающих с праздника близнецов Скамандер. Что ж, завтра братья составят им компанию при наказании.

— Тото далеко убежал? — спросила Лили у Дот. — Самое время попросить его оставить в красном портфеле Стивенсон парочку собачьих образцов во благо генетики.

ДоДо ответила икающим смехом. Пуффендуйка по пути подхватила Тото и девушки под шумок ловко скрылись потайными путями, которые Лисица помнила наизусть с Карты Мародёров. Такую информацию хулиганка выучила с удовольствием, в отличие от параграфов домашних заданий.

♫ Альянс — На заре♫ X Ambassadors — Renegades

Девушки через потайной люк выбрались на другую сторону берега, окружавшего замок. В ноздри тут же ударил терпкий аромат предутренней сумеречной влаги весенней росы. Дороти с Тото в руках было трудновато, Лили помогла им выбраться на берег. Люком служила обманчивая маленькая клумба полевых цветов. Лисица откинула люк, подала руку Дот, помогла выбраться пуффендуйке и щенку, оттряхнула свои ступни. Платье и причёска Лисицы совсем запачкались. Кое-где в рыжих запутанных локонах остались лепестки красных роз. Поттер расплылась в самой счастливой улыбке. Не жалела ни о чём. На другом берегу эльфы-домовики, не зная о происшествии на Балу, уже запустили волшебные воздушные фонарики с огоньком внутри. По числу, равном количествам жертв в Битве за Хогвартс. Ежегодная традиция окончания Бала в честь Дня Победы. Пока гости и волшебные делегации спасались от спятивших заколдованных шоколадных лягушек на пиру, Лисица и Дороти нашли сидевших в зелени остальных ребят — Хьюго, обнимавшего Кэтрин за плечи, дремавшую у ствола Лилиан Нотт, и облокотившегося к дереву Скорпиуса Малфоя. Он скрестил руки на груди и встречал намечающиеся нотки рассвета своим фирменным холодным отстранённым взглядом. При виде Лисицы — взор потеплел. Слегка улыбнулся. Только ей так улыбался. Тото радостно ворошил носом в остатках зелени с мусором, наплывшего с озера. Кэтрин разглядывала в руках ростки Глубоководной Лилии, светящиеся голубым свечением. Фонарики рассеивали тьму ночи параллельно с рассветным заревом, щекочущем игривыми солнечными бликами лица и волосы ребят, которые не принимали участия в битве с Тёмным Лордом, не участвовали в самой Войне, но каждый из них являл собою её остаточное горькое послевкусие на кончике языка судьбы.

♫ Poets of the Fall — Carnival of Rust

Конец 6 курса. После танца Лили в Клубе Паразитов.

Скорпиус Малфой нечаянно задел темнокожую пуффендуйку. Ну, как нечаянно, просто Малфою стало плевать на приличия. Промчавшись стремглав в лавку фарфоровых статуэток в Хогсмиде, слизеринец не заметил упавшую младшекурсницу.

— Дракон тебя дери, крысёныш слизеринский!

Скорпиус приподнял брови. Дейзи Финниган говорят, славилась красотой речи в столь юном возрасте. Кто-то сплетничал, что на первокурсницу при рождении наложили Порчу Сквернословия. Пуффендуйка важно встала, оттряхнула косички-афро и от души пихнула Скорпиуса при входе в лавку. Для высокого парня пинок первокурсницы был как толчок докси, но Малфою девочка напомнила его рыжую подругу. Хотя, надо признать, Финниган уделывает Лисицу по набору эпитетов. Не поэтому ли в последнее время в компании Дейзи часто видят слизеринца Альбуса Поттера? Напоминает Алу его старшую сестру? У Скорпиуса защемило в груди. Ему девчонка-пуффендуйка как раз всколыхнула непрошенные воспоминания.

Скорпиус, облачённый в ставшую привычной ему полностью чёрную одежду, с фартуком подмастерья поверх всего, заскочил в лавку фарфора и забежал в закуток за штору. Внутри Троакар Тормент восседал за раскраской фарфоровых статуэток. Держа их в своих руках в белых перчатках, с филигранной точностью разрисовывал различные детали, уделяя каждому атому фигурки секунды вечности. Троакару некуда спешить.

— Ничего не выходит. Ничего, — Скорпиус выглядел как при лихорадке. Белые пряди свесились по бокам лица в хаотичном порядке.

— Я говорил тебе, любовь вирусу подобна... — последнюю часть фразы вампирский денди пропел по-немецки.

Малфой обратился к вампиру за помощью в исцелении от чувств и эмоций. Его ненужная влюблённость в рыжую подругу портила всё. Его планы на будущее, его планы на восстановление чести и репутации семьи. Их непонятный Обет. Драко Малфой стал чуть лояльнее относиться к полукровкам, но это распространялось лишь на утренние рукопожатия с коллегами в банке. Приведя Скорпиус в дом нечистокровную как возлюбленную — за такое портреты и бюсты предков по голове не погладят. Провалив СОВ по зельям, Скорпиус помнил, что дорога в будущее выстелена только его собственными стараниями. И он старался. Убрал всё лишнее лишь бы добиться цели. Стать прославленным целителем. Вернуть фамилии славу. Увы, карьеру в Британии ему прикрыли намёком в виде заваленных экзаменов в Хогвартсе, которые такой отличник, как Скорпиус, провалить точно не мог, поэтому слизеринец решил прибегнуть к более мрачным методам.

— Я долго не мог понять, почему так всё сложно... — рассуждал Троакар, не отрываясь от фарфоровой фигурки. — Какая дева не устоит перед таким как ты? Высок, красив. Твоим фарфоровым скулам позавидовали бы даже мои фигурки. Влекущая мрачность аристократа должна толпами складывать юные женские сердца перед твоими равнодушными бездонными глазами из лития. Но... — Троакар выпрямился, изящно и молниеносно обогнув стол, встал прямо перед блондином. Скорпиус не дрогнул ни одной жилкой. — Вчера я лицезрел, что манит такого как ты. О, этот танец. Такая изломанная душа. Я это прочувствовал даже без лакомства её красного зарева на своём осязании, — Троакар вдохнул аромат с перчатки, в котором ещё ощущался вампиром шлейф крови с щеки Лили Поттер.

Вампир Троакар снял свои полностью чёрные круглые очки, защищающие глаза от дневного солнца и водрузил их на голову. Малфой не боялся его глаз. Но что-то в них напоминало об одном. О том кратком миге, который видят перед последним вздохом жертвы Троакара. Глаза голода Смерти.

— Ты лелеешь поломанные вещи, последыш Малфоев. Твоя мать передала тебе талант заботы, — Троакар обхватил плечи юноши и развернул к пыльному зеркалу в мастерской. Ладони в белых перчатках на плечах бледного Малфоя выглядели как объятия гибельного савана. — Посмотри на себя. Ты аристократ, который марает своё запястье треснутыми астрономическими часами. Позоришь себя пером со сломанным кончиком. А твоя кружка в мастерской — именно та, у которой остался старый скол. Твоя опека над изъянами поразила твой организм этим разлагающим вирусом. Любовью. — Троакар выплюнул последнее слово, грубо оттолкнул молодого парня и вернулся к выведению деталей на фарфоре.

— Тёмный Лорд был не прав. Любовь не нужно искоренять. Но её нужно учиться контролировать. Из миллиарда вариантов ты выбрал именно тот, который никогда не покорится тебе. Слишком гордая. Даже мои методы тебе не помогут. Боюсь, я зря трачу время, последыш.

Малфой ранее договорился с Троакаром на эксперименты, выходящие за рамки светлой магии. Троакар Тормент поведал Скорпиусу о магии Нитей — Нити Эмоции, опутывающие нутро волшебника. Эти нити дорожкой пробегают внутри человека. Троакар, как бывший целитель, научился извлекать эмоции через кровь людей при помощи магии вампиров. За такие опыты его изгнали из профессии. Хотя, Дурмстранг не чурался вампира-алхимика, и там Троакар смог поднатореть в своей чёрной магии. Вампир столетиями вкушал эмоции людей через кровь. Теперь долгоживущему существу стало интересно, можно ли научиться управлять Любовью в своих целях? Искоренить её из человека навсегда? Или, наоборот, насильно вшить?

— Я не научился вытаскивать Нить Любви, именно она неуловима. Но я вытащил почти все нити, связанные с ней. Нить заботы, сострадания, сочувствия, отзывчивости. Похоже, каждый раз, как ты встречаешь рыжую девку, в тебе заново зарождаются нити, и все мои старания напрасны.

Скорпиус с раздражением вышел из каморки, с гневом отдёрнув штору. В фарфоровой лавке к вечеру скопились посетители. Лавка принадлежала Троакару, хитрый вампир обложился лицензиями, подтверждающими законность бизнеса. Лавку заполонило огромное количество фарфоровых статуэток и фигурок. В отличие от маггловских, эти фигурки сами двигались, приходили в движение. Статуи в полный рост выглядели как живые, если бы не издавали характерный скрежет при движениях. Печальное чувство окутывало лавку. Звон неживого фарфора, тягучие ноты музыкальных шкатулок, аромат сандала и терпких ягод. Никакого камина, в лавке стояла промозглость. Искусственный взгляд ненастоящих статуй, имитирующих человеческие чувства. Иногда, фарфоровые манекены повторяли жесты за посетителями, это одновременно ворожило и отпугивало. Фигурка мальчишки-музыканта выводила режущие душу меланхоличные ноты на скрипке. Статуя принца у входа галантно раздавала входящим покупательницам розы. Скорпиус отпустил покупки нескольким студенткам. Расплатившись, девушки ещё долго стопорились, смотря на Малфоя томным взглядом желания.

— С твоей физиономией бизнес идёт лучше, — Троакар довольно провёл языком по белоснежным резцам, пересчитывая наличные. — Ты же не забываешь о нашем договоре? Завлекать в мой клуб эти живые сгустки эмоций? Что-то большую часть клиентов составляют младые девы, — Тормент сложил руки в перчатках домиком и осклабился.

— Их легче всего заманить. Легилименция даже не нужна, — малая часть эмоций, которая ещё оставалась в Скорпиусе, придавала ощущение противности от самого себя. И от таких легкодоступных девушек.

— Лишь одна никак не поддаётся, да? — Троакар метнул острый оскал усмешки Малфою и резко обернулся ко входу. Учуял шлейф с ссадины на щеке вошедшей рыжей девушки.

В лавку вошли Лили Поттер и компания. Пока Дот и Нотт спорили о театральной постановке, которую посетили сегодня в Хогсмиде, Лили хмуро осматривала фарфоровые статуи. Они явно были не по душе девушке. Лили подошла к Троакару.

— Как вам фигурки, милая фройляйн?

— Отвратительные.

У Лили отсутствовало хоть какое-либо подобие страха при его персоне. Тормент саркастично понадеялся, что Поттер извинится за танцы на стойке бара, на что рыжая пренебрежительно прыснула, взлохматив рыжую гриву и настойчиво попросила повидаться с Малфоем. Сколько Тормент с усмешкой не заверял девушку, что тут его нет, Лили было всё равно. Лисица перепрыгнула через стойку и начала ронять мелкие фигурки с полки, разбивая их. Троакар глазом не моргнул, предупредив лишь, что ущерб влетит в кнаты. Поттер нахально заявила, что, наверно, её отцу будет любопытно проинспектировать подозрительную лавочку вампира. Тормент ответил, что в курсе отношений между Поттером и его дочерью, и вряд ли Лили будет писать отцу. Лили сощурилась, обдумывая новый хаотичный план, как из-за шторы появилась рука, мигом обхватившая Лисицу за локоть и завлекая внутрь в каморку силой.

— Что тебе нужно?! — со злостью прошипел Скорпиус в лицо Лили. Он сильно сжал её за локоть, их лица находились в минимальной близости друг от друга. Скорпиус разглядывал ссадину на щеке Лили. Раньше он самолично залечивал раны Поттер.

— Хочу понять, что ты творишь?! — прошептала Лили, выдыхая гнев в рот Малфоя. — Что за дела с вампирами?! Почему вид словно тебя окутала тёмная магия?

— Тебе не всё равно? — в ушах Скорпиуса слышался гул. Сердце стало быстрее качать кровь. Малфой не собирался выпускать рыжую из рук.

— Когда ты вмешал в свои тёмные делишки учеников школы — не всё равно! Можешь чем угодно губить себя, но не трожь других!

Скорпиус больно оттолкнул Лили к стене. Лисица нахмуренно потёрла ноющий локоть. Поттер не узнавала своего друга детства. Скорпиус с брезгливостью рассматривал маггловскую широкую толстовку, в которую была одета Лили. Влюбиться в порождение магглов...смешно просто.

— Мы обещали друг другу, что никогда не бросим в беде. Я вытащу из тебя эту скверну, даже если ты против, придурок этакий.

Скорпиус резко обернулся к Лили. Она выдержала напор пронизывающих серых глаз, из которых безвозвратно ушло тепло.

— Думаешь, знаешь, что в моей голове? Вправе распоряжаться этим? Если ты не согласна на мои условия, сгинь из моей жизни, грязнокровка.

Лили громко хохотнула. Своим фирменным смехом великана. Ей было плевать на такой дешёвый ход. Таким обзывательством её не прогонишь.

— Какие условия? Быть твоей тайной любовницей? — Лили вплотную подошла к Малфою. Он выглядел одновременно злым, растерянным и ошеломлённым. Гриффиндорскую упрямицу ничем не отгонишь. — Нет уж, я не буду с тобой на таких условиях. Я не твоя вещь. Спали тебя Годрик, твои дурацкие амбиции и слизеринские выходки. Я всё равно знаю, что где-то там, — Лили прикоснулась к груди Скорпиуса. Тот против своего желания вздрогнул, — где-то глубоко, ещё остался мой Ворон.

Прикосновение Лили обжигало. Как и в первые дни, когда Малфой осознал свою влюблённость в девчонку. С лавки доносились скрежущие звуки скрипки. Аромат лавки окутывал очищенное от эмоций нутро грехом ощущений. Сознание Скорпиуса затуманивали возвращающиеся эмоции. Салазар, смой с меня это наваждение. От Поттер, как и прежде, пахло грозой. Скорпиус хищно всматривался в трещинки на сухих губах девушки. Опять летала на метле, пытаясь сбросить тяжёлые мысли в небе. Карие глаза излучали огонь, в котором так влекло отогреться падающему в пропасть Скорпиусу. Малфой балансировал на границе искушения. Упрямица не желала уходить. Выбившаяся прядь рыжих волос припала к губе. Скорпиус потонул в волне вернувшихся эмоций. Забота, сострадание, сочувствие, отзывчивость. Всё, что Троакар вытащил из него, все эти Нити вновь оплели внутренности юноши. Малфой приложил бледную ладонь к щеке девушки. Аккуратно отодвинул прядь от губ. Любовался как завороженный неправильными чертами лица девушки. Её образ, который пытался выжечь из сердца, вновь вырисовывался чернилами интимного восприятия на подкорках сознания. Лили всегда была тёплой, разгоряченной. Поттер как хаотичный огонь, сметающий ледяные стены Малфоя.

— Хочу понять, что в твоей голове... — бессознательно прошептал Скорпиус, проводя ладонями по рыжим волосам.

— Там пусто, ты же знаешь, — улыбнулась Лили. Вот так просто. Подарила солнечную улыбку человеку, который последний год только и делал, что отталкивал подругу.

— Тогда...желаю познать эту пустоту, — Скорпиус понял, что совсем потерял силы сопротивляться и растворился в солнце опаляющей гриффиндорки.

Меж Лили и Скорпиусом каких только не было поцелуев. Детских, неловких, притворных (чтобы отвлечь внимание на шалостях), нежных, страстных, горячих. Но такой Лили ощутила впервые. Скорпиус горько испивал Лили. Вдыхал в себя вместе с собственническим глубоким поцелуем. Хотел сполна заполнить эмоциональные пробелы, отобранные вместе с Нитями. Бережно держал лицо девушки в хладных прикосновениях, вместе с этим жадно целовал, пытаясь насытиться этим колодцем хаотичных чувств. Проводил дразняще языком по губам, покусывал. Лили крепко вцепилась в фартук Скорпиуса, боясь потерять себя в этом наводнении ледяной волны. Малфой раздражённо снял очки и отбросил в сторону. Не дав рыжей передохнуть, вновь обрушил свою страсть на неискушённую девушку. Малфой знал, что при всей показной браваде, гриффиндорка только с ним отважилась разделить близость как с мужчиной. Её страх прикосновений не давал подпускать других. Скорпиус упивался меркантильным чувством собственничества. Поцелуем хотел наказать за то, что Лили как осенний ветер сметала прилежно сложенные мысли и планы Скорпиуса на полках библиотеки его разума.

Нежно провёл большим пальцем по ссадине на щеке. Лили как кошка потёрлась о ладонь Малфоя, послушно следуя за его движениями. Трепещуще издала еле уловимый тихий стон. Как же это завлекало, приручить такое пламя. Нить эгоизма. Нить злости. Нить раздражения. Салазар, да любовь окутывает все наши эмоции, начиная от возвышенных, заканчивая самыми постыдными и низменными. Эксперименты Троакара потерпят неудачу. Поттер, как и последние полгода начавшихся экспериментов Троакара над Скорпиусом, в минуты их близости взращивала и возрождала заново все Нити. Скорпиус ненавидел себя за свою слабость. Он же мечтал лишь о другом. О карьере. О признании. О чистой репутации. Но Поттер каждый раз разрушала все его планы одним взмахом своих непослушных рыжих волос с ароматом свежих грозовых туч.

Пока Скорпиус покрывал поцелуями шею и плечи Лисицы, с которых отодвинул толстовку, Лили на одном дыхании выдала, что Забини сделал ей предложение провести летний отпуск в Италии. Скорпиус от ярости прикусил плечо Поттер.

— Что? — Скорпиус повернулся к Лили с ястребиным взглядом убийцы. Лили его взора никогда не пугалась. Лукаво смотрела, прикусив раскрасневшиеся губы.

— Сказал, что сегодня Ночь Кровавого Барона. Традиция Слизерина. Ночь, когда на любое предложение слизеринца нельзя ответить отказом.

Дразнит, ведьма. Пытается вывести на эмоции. Поттер не знает об операциях с Нитями, но чувствует, что её безумное поведение помогает Малфою не пасть в бездну отчуждения полностью. Что ж, поиграем в эту игру.

Скорпиус подхватывает руками бёдра Лили и быстро садит на стол. Лили от внезапности охнула, но сопротивляться не стала, вцепившись в Малфоя ещё крепче. Малфой сквозь широкую толстовку ощущал жар девушки. Видел, как она прикусывает губы от волнения и желания. За эти полгода он выучил все её жесты и привычки. Снял толстовку, оставив девушку в тонкой чёрной майке, из-за чего тело Лили пошло мурашками от холода и ожидания. Резко прижал к себе, заставляя спину гриффиндорки изогнуться к нему навстречу. Обхватив рыжую голову рукой, чуть отклонив назад, целовал капли пота на шее, плечи, ключицы. Проводил руками по стану спины. Гриффиндорка дышала в такт с требовательными прикосновениями Скорпиуса. Он, познав уже других девушек, знал, на что откликается женское тело. Задевал все волнительные точки. Лили изнемогала. Малфой хотел отомстить за её танец в Клубе. Дразнил девушку, но не переходил к решительным действиям.

Но слизеринец забыл с кем имеет дело. Он не мог вторгнуться в лабиринт мыслей Лили и предугадать её ход. Учитывая, что Поттер отличалась от той вереницы студенток, которые безвольно плавились в объятиях слизеринца, отчего скука близости наступала после первой минуты страсти. Лили, даже под туманом истомы, всё равно не позволила Скорпиусу полностью овладеть процессом. Обхватила ногами юношу, нагло приблизила к своему телу ещё ближе и жарко выдохнула в губы слизеринца отзвук своего жадного желания. Скорпиус, слабо видя без очков её мелкие детали лица, но помня их наизусть, наивно потянулся за поцелуем, но Поттер захихикала и оттолкнула его ногой. Малфой лукаво усмехнулся. Перехватил её ногу, и... (ох, как же это было невесомо) стал проводить пальцами по ноге, приближаясь к краю школьной юбки. Хитро взглянув на шумно дышащую Лили, поцеловал в районе колена и продолжил касаться губами, придвигаясь всё ближе к девушке. Для Лили это было сродни игре в квиддич. Блефовать с соперником при поимке снитча. Малфою это напомнило процесс варки зелий. Одно неосторожное движение, и отвар выйдет тяжёлым, грубым. Одно неаккуратное действие, и девичий стон не будь столь глубоким. Не будет трепетных мурашек. Отчаянной влаги. Малфой филигранно владел наукой прикосновений. Но сходил с ума от движения только одного тела в этом мире. То, как Лили почти незаметно ёрзала на столе бёдрами, царапала отломанными ногтями поверхность стола, стараясь лишь дразнить Малфоя, выводя его на эмоции, но не отдаваясь ему сполна — этот матч Лили проигрывала. И то, как Малфой, вопреки своим ограничениям, утонул во вкушении трепета девушки, не делало его победителем в их дуэли.

Спустя время, каморку наполнил жар тел и учащённые вдохи и выдохи удовлетворения. Чёрная измятая рубашка Малфоя украшала собою пол. На плечах Лили вырисовывались прикусы и следы от сильных прикосновений пальцами. Шея раскраснелась. Скорпиус откинул рукой назад взмокшие платиновые пряди. Тяжело дышал. Лили с туманным мечтательным взором смотрела в стену, закусив губу. Рыжие растрёпанные волосы застилали её глаза. Рядом небрежно валялись красные кеды девушки. Кажется, и на ногах девушки Малфой оставил синяки. В последний раз Троакар удалил слишком много Нитей, и одновременный возврат стольких эмоций немного...повлиял на горячность действий. Сегодня вечером Малфой не был столь осторожен и нежен, как раньше. Хотя, по последним гортанным звукам из девичьих губ, жарко заполонившим слух Малфоя, рыжая гриффиндорка была непротив. Малфой остался признателен себе, что догадался краем подсознания наложить Чары Тишины на шторы каморки.

Кажется, слишком много эмоций вернулось в слизеринца. Его изнутри словно Адское Пламя обуяло, когда он вспомнил, что Лили в лавку вошла с красными розами в руках, которые потом выкинула в урну. Малфой помнил, что Лили ненавидит розы. Значит, не врала про Забини. Скорпиус понимал, что действует неразумно, но ничего не мог поделать с нахлынувшим внезапно чувством острой ревности. Видимо, перехватил манеру импульсивного мышления у безумной гриффиндорки. Резко встал, накинул рубашку. Лили, не до конца вышедшая из пелены женского восторга, постаралась наспех накинуть толстовку и поспеть за Малфоем, но не успела.

Малфой отыскал Забини в лавке, пришедшего как раз поговорить с Лили. Поттер не шутила. В какую игру играет Забини? Скорпиус в обрывках сознания Майлза уловил отрывки воспоминаний, как Лили (на самом деле, то была Кэтрин) бросила Забини в трактире Аберфорта после поцелуя. Обида. Лили ответила отказом на предложение Майлза о совместном отпуске. Малфой, которого ещё не отпустил флёр аромата тела Лили, её изнывающе просящих стонов и жаждущих царапающих объятий, поддался пещерным ощущениям ревности, и просто ударил Забини кулаком в нос. Совсем как маггл. Малфой окончательно запутался в своём поведении, но вспоминая лодыжки гриффиндорки, обхватывающие его спину, не желал драться палочкой. Скорпиусу хотелось ощутить драку. Малфой сцепились с Майлзом, разгромили половину лавки фарфоровых фигурок. Тормент с минуту понаблюдав за учениками, выволок дерущихся из лавки. Следом выбежали Дороти, Нотт и остальные посетители. Для всех стало сенсацией, что Малфой дерётся как маггл. Лисица выбежала последней. Губы до сих пор красные от прикусов Малфоем. Нотт с нескрываемым интересом оглядела гриффиндорку. Судя по хитрой гримасе, эмпатка поняла, что произошло между Лили и Скорпиусом до драки.

— А я говорила тебе, нельзя отказывать в Ночь Кровавого Барона. Плохая примета. Вот Елена Когтевран отказала и плохо закончила... — заговорщицки пропела Нотт в ухо Лили. Поттер отмахнулась от неё как от назойливой мухи. Побежала разнимать драку. Хотя, назвать это дракой было бы стыдно. Откуда чистокровным знать как драться без палочек? Очки Малфоя треснули, губа Забини разбита. Лили разняла драку магией. Знала, что ей прилетит за магию в Хогсмиде, но остальные не спешили лишать себя зрелища.

Скорпиуса до глубины сердца задело, что Лили побежала помогать Майлзу. Оттряхнула пиджак, убрала кровотечение с губы. "О, теперь и это заклинание выучила?" Скорпиус как идиот всегда лечил её сам. Не понимает поведения девушки. Лили подходит и от души толкает Скорпиуса в грудь. При её тощем телосложении удивительно крепкий толчок. Крепкая хватка ловца сказывается.

— Ты совсем с катушек съехал?!

"Ещё бы понимать твои маггловские выражения". Малфой пытается отыскать в карих глазах ответ на вопрос, мучивший его. Несколько минут назад всё было так хорошо, теперь гриффиндорская бестия сама не своя. Похоже, из-за постоянного удаления и возвращения Нитей Эмоций Скорпиус начинает терять грань понимания моральности. Задетая мужская гордость Забини заставляет вызвать Малфоя на колдовскую дуэль. Малфой принимает предложение под улюлюкающие апплодисменты студентов, ведь сегодня Ночь Кровавого Барона, и нельзя отказывать слизеринцу.

* * *

— "Парадокс любви заключается в том, что двое становятся одним, оставаясь двумя", — цитирует с немецким акцентом Троакар Тормент, вкушая вид розового вечернего туманного зарева на фоне дерущихся горячих сердец. Спускается в подвал лавки. В середине подвала стоит фарфоровая статуя прекрасной девы с белоснежными волосами в полный человеческий рост. Линии черт лица, одежды, кистей рук, вся статуя была вылеплена с любовной дотошностью. Троакар любуется статуей, гладит ладонью в белой перчатке по щеке. От статуи отходит множество искристых волшебных Нитей, еле уловимых обычному зрению. К неживому фарфору подведено и закреплено множество капельниц с кровью.

Когда-то, Троакар Тормент поклялся самому себе найти Нить самой Любви и научиться полностью контролировать это явление.

— Когда-нибудь, мы встретим рассвет вместе. Когда-нибудь, милая Эмили... — проговорил вампир, проводя рукой по лицу неприступного холода фарфоровой девы.

♫ Evanescence — Snow White Queen

Зимние каникулы 2 курса.

Драко замечает, как его сын Скорпиус с каждым днём увядает. Юный Малфой

целыми днями сидит у подоконника и ощипывает остатки листьев растений, за которыми ухаживала недавно умершая Астория. Дар Скорпиуса начинает влиять на окружающих в доме. Домочадцы, гости, эльф-домовик — все погружаются в трясину невыразимо глубокой тоски. Дом погружён в монотонно-повторяющуюся мелодию детской шкатулки Астории с балериной, которую Скорпиус крутит, не переставая, целыми днями.

Драко приглашает лечащего целителя Гринграссов — Троакара Тормента. Сухожилистый денди-вампир — стародавний приятель и алхимик семьи Астории. Драко просит осмотреть скорбящего сына. Троакар, изучая Скорпиуса, понимает, что его дар обширнее и хуже, чем просто легилименция. Втайне от Драко, Троакар предлагает Скорпиусу один эксперимент. Гуляя в садах Астории, завораживает мальчика историями о Нитях Эмоций. Проводит рукой в белой перчатке по кустам белой сирени, вызывая благоухание ветвей. Они цветут даже зимой. Но после ухода Астории начинают постепенно безвозвратно вянуть. Тормент ломает ветвь, сравнивая Нити Эмоций с веткой сирени. Обрубишь нить — и больше нет этого ощущения в душе. Троакар, окидывая сад взглядом, понимает, что мать и сына связывала забота. Забота о саде, забота друг о друге. Скорпиус сидел у кровати обессилевшей Астории. Днями и ночами.

Троакар забирает Нить заботы у маленького Скорпиуса. Вампир при этом замечает, что у мальчика есть двойная нить, связывающая душу юного Малфоя с кем-то с рождения. Троакар соообщает, что от Скорпиуса больше не будет вреда. «Я лишил тебя Нити заботы». Мелодия шкатулки наконец перестала опутывать дом дымкой скорби.

«Правда, — размышляет про себя Тормент, — остаётся надеяться, что Скорпиус никогда не влюбится. Любовь — это вирус. Если Скорпиус полюбит, (что, конечно, маловероятно, так как без Нити заботы это невозможно), то его разрушающий дар вернётся сполна».

3 курс.

Скорпиус остановил Лили буквально за секунду до столкновения со стеной стадиона, пока гриффиндорка мчалась на метле туда со всей скоростью, выполняя ошалевшие опасные виражи. Скорпиус магией завернул Лили во флаг Слизерина и спустил на землю.

— Учишься балету, Поттер? — холодно поинтересовался Малфой.

— Что тебе надо, как ты тут оказался?! — возопила всклокоченная Поттер. Лили была вне себя. Пыталась выбраться из объятий зелёного флага.

— Трудный день. Не мог уснуть. Не видел тебя сегодня, решил повидаться, — Скорпиус важно поправил очки. — Знаешь, я иногда использую тебя как гавань. Концентрируюсь на тебе, и в голове становится тихо. Спокойно.

— Ну ты и козёл.

Десятью минутами ранее.

Скорпиуса мучил кошмар из детства, повторяющийся почти каждую ночь. В беспокойном сне его преследует дух женщины в белом красивом платье. Платье обрамлено кровью. Скорпиус проснулся в поту. Чувствовал: что-то не то. На груди скребли разъедающие плоть когти тревоги. Парня тянуло выйти пройтись на улицу. У слизеринцев есть тайный лаз наверх через люк, о котором знают старосты и оповещают своих же студентов. Слизеринцы друг за друга горой. Но если тебя обнаружат — вину берёшь только на себя. Скорпиус вышел подышать. Заметил, что со стороны стадиона кто-то в темноте кружит в небе.

Подбежав к школьному полю, Малфой останавливает летящую в стену Поттер, заворачивает её магией в слизеринский флаг с трибун и спускает на землю. До этого, на земле Поттер развела пламя, в котором жгла гриффиндорскую форму ловца. Ясно, скорее всего, акт бунтарства после исключения их со Скорпиусом из команд по квиддичу. Скорпиус слышал, как днём Лили очень громко препиралась с братом Джеймсом — капитаном команды — по поводу несправедливой дисквалификации. Судя по всему, итог спора неутешителен. Скорпиус тушит пламя, рядом с сожженной формой находит запасы мелких крошек красного цвета. Резко отводит барахтающуюся девушку под трибуны.

— Ты лишилась рассудка? — Малфой крепко держит Лили за локоть, пытаясь поймать её взгляд. Девушке не совсем хорошо, глаза стеклянные, походка шаткая. — Это специи Скамандеров? Маковая пыльца фей? Сколько ты приняла?

— Отстань от меня! — Лили отчислили из команды и она не находила себе места.

— Ты тратишь свою жизнь впустую, — Скорпиус отпустил подругу. Ругаясь маггловскими фразами, рыжая девушка оттолкнула парня и прислонилась к стене. — Перед тобой все двери открыты.

— Это всё урод Джимми! Завидует моим полётам! Сам не умеет летать, и другим не даёт! Это он на нас настучал! — Лили выскочила из-под трибун и прыгнула на метлу. Балансирует на метле, взгляд мутный. Удаётся держать равновесие даже в таком состоянии. То, как она ловко лавирует ногами на тонком древке, напомнило Скорпиусу балерину из маминой шкатулки. До болезни, Астория профессионально занималась балетом. Отец рассказывал, что он полюбил маму, когда нечаянно посетил её первое выступление. Астория игнорировала законы мироздания; парила над сценой, вежливо лишая землю такой грубости как касания её своими стопами. Астории аплодировали целыми залами, пока Драко и Скорпиус не смели пошевелиться, переводя дыхание от восторга в конце каждого выступления.

— Ты преувеличиваешь. Не замечал в мыслях твоего братца образов квиддича. Его привлекает бумажная работа.

— Зато мои мысли привлекает именно квиддич! — громко крикнула Лили. Скорпиус уже подумывал наложить на неё заклинание немоты, пока их не обнаружили профессора.

«Глупая». Малфой устало прислонился к стене, скрестил руки на груди и со скучающим видом рассматривал звёзды.

— Больше меня в этой школе ничего не держит! Нечего терять!

«Очаровательный юношеский максимализм». Скорпиус раздражённо оттолкнулся от стены и подошёл к Лили. Перехватил её гневный взгляд. Гриффиндорка продолжала проверять на терпение законы лёгкой поступи по ненадёжно балансирующему в воздухе древку метлы.

— Ты про потери только в книгах читала. Или слушала от своей семьи. Вживую ты ничего такого не испытывала. Живёшь богатой свободной жизнью.

— Свободной?! Да я без статьи Скитер вздохнуть свободно не могу! Постоянная оценка того, кто как кого обнял на чемпионате. Кто с какими оценками окончил школу. Кто кого поцеловал в выпускном классе! — Лили потёрла глаза и откинула волосы назад. Запрокинула голову. Взглянула на звёзды, стоя на метле. Скорпиус приготовил палочку на случай, если подруга свалится с метлы.

— Только в школе я свободна. Не считая дней открытых уроков, когда МакГонагалл заставляет меня надеть юбку и причесаться. Но… в Хогвартсе мне дышится просторно, — девушка прикрыла глаза, раскинула руки в стороны и вдыхала аромат ночи.

Скорпиус внимательно смотрел на девушку. Лили села на метлу, свесив ноги и болтая ими в воздухе. Хмуро любовалась своими красными кедами.

— Газеты мне и мужа подберут, вот увидишь.

— Не драматизируй. Твоя семья комфортная, разрешат кого угодно.

— Может и так, — игриво ответила Лили и посмотрела на Скорпиуса. — Но не всех. Может, я захочу замуж за, ну, предположим, детей Пожирателей? За Нотта? Или…

Лили спрыгнула с метлы и подскочила к Малфою. Тот смотрел прямо в глаза подруги, не смея моргнуть. Лили шутливо пихнула Скорпиуса в плечо. У Скорпиуса очки немного съехали набок.

— …или, может, захочу замуж за тебя?

На этих словах Лили неожиданно склонилась пополам и вытошнила остатки ужина и маковой красной пыльцы. Отдышавшись, села на траву, поджав ноги под себя. Скорпиус волшебством убрал следы тошноты.

— Надеюсь, тебя стошнило не после идеи замужества со мной.

Лили слабо рассмеялась. Поплотнее завернулась в слизеринский флаг, которым Скорпиус уберёг её от безумных полётов в стену. «Слизерин спас Гриффиндор». От этой глупой мысли Лили начала громко хохотать, ложась полностью на траву. Скорпиус, даже не удостаивая себя вопросами о причине хохота, присел рядом.

— Не представляю тебя замужем за кем-то.

— Пусть только попробуют. Удушу мужа в первую же ночь.

— Не сомневаюсь, — рассмеялся редким для него смехом Скорпиус.

Скорпиус тоже поднял голову к звёздам и задумался. Во всех книгах, что читал Скорпиус, так сухо описывается гибель. Это просто очередной мотив, поворот сюжета, колесо истории. Но кто знает, каково это на самом деле? Мир обрывается. Нить, что связывала тебя со всем, исчезает. Больно в груди. Везде. Каждое утро всё тяжелее встать, не понимаешь зачем. В воздухе витает нежность рук. Мелодия музыкальной шкатулки. Голос. Такое никому не объяснить. Мама — это что-то непостижимое, незыблемое.

Поттер была для Скорпиуса щитом от внешнего мира. Шумная, эмоциональная, они ходили вдвоём, пересекались случайно, не договариваясь о встрече. Он её не «слышал» легилименцией, зато слушал сердцем. Прослушать Поттер было невозможно. Она всегда умудрялась отвлечь его сумасбродными выходками. Лили как солнце после дождя.

— Постоянно только и слышу, что Лили Эванс то, Лили Эванс сё, — пробурчала Поттер, лёжа на траве. — А я что сделала? Вот теперь лишили и последней возможности показать талант.

— Пытаться выровнять собою стены на метле — не выход.

Скорпиус расслышал тихий расслабленный смех рыжей подруги. «Уже лучше».

— Сегодня у мамы день рождения.

Сердце Лили сделало сальто. Девушка подскочила.

— Прости…такая дата, а ты тут, со мной…

— Знаешь… с тобой… не скучно. Легче, чем с другими. Будет лучше, если ты…в общем, с тобой легче не думать, не вспоминать про…ты поняла.

— Мне вести себя ещё безумнее? — в отблике ночного сияния звёзд Скорпиус разглядел улыбку Лили.

— Необдуманные полёты на метле об стены лучше исключить.

— Хорошо.

Лили помолчала, а потом спросила.

— А Кэтрин?

Скорпиус понял, о чём Лили. Ответил кратко, мол, в их отношениях идёт что-то не так.

— Девчонки любят приятные мелочи. Говорю, как обладатель миллиарда кузин среди родственников…

— Я спал возле мамы в ту ночь, когда её не стало. Видел её последний сон, — неожиданно признался Скорпиус в тишине ночи.

Лили молча взглянула на друга. Глаза Скорпиуса глядели вдаль ночного неба. Мыслями Скорпиус был далеко отсюда. За звёздами. Лили прислонилась к Скорпиусу ближе, растянула флаг Слизерина со своих плеч на плечи друга. Так друзья оказались обёрнуты одной зелёной тканью. Лили положила голову на плечо Скорпиуса.

Лили рассказала про аварию и как чуть не убила младшего брата Ала.

— Это правда. То, о чём писали в газетах, — Поттер мило почесала нос о плечо Малфоя. — Что я убила своего брата. Ал был без признаков жизни. Три дня. Что только не пережила моя семья в эти дни…он не дышал. Казалось, он в коме. Мама сердцем чувствовала, что он жив. Ни слезинки не проронила. После ночей у кровати Ала у папы появились седые пряди волос.

Лили стала судорожно задыхаться при воспоминаниях. Шумно шмыгать носом.

— Джеймс обвинял меня. Родители держались со мной нормально. Но папа с тех пор смотрит на меня как на замедленную бомбу. «Чудовище»…мы сильно ругались в машине с Джеймсом в тот день. Из-за какой-то ерунды. Ал пытался нас примирить. И тут, Джеймс обидно обозвался, мол, от меня дома мало пользы, я разозлилась, ещё Ал попался под горячую руку, мы оба крикнули, чтобы он замолчал, и потом…я почувствовала, что мне стало очень-очень горячо…вокруг всё вспыхнуло и машина (потом объясню тебе, что это) перевернулась.

Лили тихо заплакала. Скорпиус пытался успокоить девчонку. «Утешает Поттер, Салазар».

«Когда она плачет, выглядит ещё хуже», подумал про себя Малфой. «Ещё более растрёпанной. Нос краснеет, а тонкие губы становятся растрескавшимися и бледными. Знакомая картина, несмотря на то, что Поттер всем рассказывает, что никогда не плачет. Но именно девчонка помогла пережить потерю мамы. Конечно, это не сравнить, но в голове Поттер лишиться неба — это как лишиться чего-то родного».

Скорпиус лихорадочно соображал как спасти Лили с края пропасти грусти, с которой когда-то она вытащила его. Лили продолжала всхлипывать, Скорпиус неловко гладил её по спине.

— Ал вроде отошёл, но с тех пор, в основном, носит чёрное и рисует странные рисунки. А я боюсь себя, — Лили взглянула на свои руки. Нервно потёрла их, затем натянула рукава кофты подлиннее и спрятала ладони внутрь. — Иногда я чувствую, что если часто колдую без палочки, то мне становится хуже. Нос кровит. Либо окружающим вокруг нехорошо. Такое чувство, что я…источник чего-то плохого. Я боюсь навредить людям вокруг. С другой стороны, не могу держать в себе, не могу справиться с эмоциями.

Скорпиус молча размышлял. Позвать Хьюго? Уизли разберётся, они же все такие солнечные, весёлые, семейно-поддерживающие. Какую поддержку может предложить рыжеволосой подруге Скорпиус, взрощенный холодными стенами чопорного особняка с тенью мрачного прошлого?

— Я же рядом, — произнёс Скорпиус. — Справимся.

Лили расхохоталась сквозь слёзы. Ей было непривычно. Скорпиус не смотрел на неё со страхом. Как Джеймс. Как отец.

— Ага, поклянёмся защищать друг друга, — рассмеялась девушка.

Скорпиус задумался. «Почему бы, и нет». Ему хотелось не дать Лили грустить. Скорп желал отблагодарить её за то, что научила вызывать Патронуса и всегда была рядом.

— Торжественно клянусь… — Лили с мокрыми глазами и улыбкой на лице задорно подняла ладонь вверх, другую приложила к груди.

— Нет, не то. Наслышан о вашей этой семейной фразе, — Скорпиус отрицательно покачал головой. Поправил очки. — Зная твоё поведение, тебя можно сковать только более крепкой клятвой.

— Непреложным Обетом, — захохотала Лили смехом великана на весь стадион.

И замолкла. Рискованная идея, как щелчок палочки при заклинании «Люмос», блеснула одновременно в глазах обоих. Замысел чего-то тайного воодушевил подростков.

На следующих выходных Скорпиус пошёл в Хогсмид выбирать Кэтрин МакГрегор подарок, но не придумал, что купить. В лавке барахольщиков заметил пыльные женские чёрные митенки. Вспомнил, как Поттер часто нервно трёт кисти рук после чужих объятий или прикосновений. Поразмышлял о идее Непреложного Обета. Нужно что-то оберегающее девушку от безумных идей. За себя Поттер никогда не станет переживать. Но если привязать её к кому-то — за него душу отдаст. Скорп купил недорогие митенки; над идеей подарка Кэт решил, что подумает потом. А сейчас направится на поиски Уизли, чтобы попросить стать адъютантом Непреложного Обета.

* * *

В конце произнесения Обета, Лили поинтересовалась у Скорпиуса боится ли он чего-нибудь.

— После смерти мамы у меня нет ощущения, что меня что-то трогает или волнует, — Скорпиус поправил очки. — Нет, Поттер, я ничего не боюсь.

5 курс.

♫ AFI — Love Like Winter

Слизеринцев, чтобы изучить жизнь магглов, отвели в маггловский музей. Музеем оказался местный огромный британский торговый центр. Где можно наиболее понятнее и лучше изучить жизнь определённой касты людей, как не в торговом центре? Близнецы Скамандеры умудрились протащить в торговый центр шкатулки с пикси (это как они думали). На деле в шкатулке оказался боггарт.

Скорпиус рассматривал в витрине маггловского магазина фигурку фарфоровой лисы. Рыжая окраска животного с чёрными лапками как в рукавицах навеяли Малфою приятные ассоциации о его рыжей подруге в чёрных митенках на руках.

Внезапно пятнадцатилетний слизеринец ощутил воздействие боггарта. Обернувшись, увидел труп женщины в белом платье, с белой накидкой на голове, вся в крови, в левой руке сломанная волшебная палочка как после боя. Скорпиус от страха потерял контроль над своими способностями и через легилименцию распространил своё видение в подсознание всех окружающих вокруг. Все увидели одного и того же боггарта. Не поддалась только эмпатка Нотт, она научилась быть холодной и контролировать эмоции. Втолкнула Скорпиуса в магазин, где тот любовался статуэткой лисы.

В это время время в торговом центре выключился свет, магглов обуяла паника, чувство страха. Хьюго, ведущий экскурсии, тоже испугался, нечаянно задел какой-то прибор, коротнуло электричество. Началась эвакуация.

В магазине, в который Нотт втолкнула Малфоя, навстречу им вышел хозяин товаров Троакар Тормент. Осмотрел Скорпиуса, который схватился за голову и не мог остановить распространение своего дара. Пока Нотт из магазина с любопытством изучала вид боггарта, Троакар незаметно от девушки, совершил манипуляции, сделав быстрый резкий порез Скорпиуса, и через кровь магией вытащил часть мелкой мимолётной ниточки страха. Боггарт в виде тела женщины в белом исчез из подсознания посетителей торгового центра.

— Дразнил меня пуффендуйкой, а сам поплыл, Малфой, — сыронизировала Нотт. — Из-за накидки не видно цвета волос, но я заметила, что палочка у твоего боггарта в левой руке. Я-то прекрасно помню, какая из твоих знакомых — левша.

Троакар с ухмыляющейся гримасой взирал на Скорпиуса, ловко крутя хирургическое лезвие между пальцев в белой перчатке. Когда Нотт самодовольно вышла из магазина после ругательств Малфоя, склонился к недовольному лицу парня.

— Ну, и кто тут у нас заразился самым опасным вирусом в мире?

♫ Три Дня Дождя — Где Ты

♫ Evanescence — Lithium

♫ Lacuna Coil — Comalies

Конец 7 курса.

Скорпиус резко пробудился, громко вздохнул и начал жадно хватать воздух как если бы неожиданно воскрес после утопления. Грудь сжимало. Скорпиус схватился за сердце, которое билось с огромной частотой. В сущность юноши вернулись яркими радужными красками весь спектр эмоций, которых он почти полностью лишил себя к последнему году в Хогвартсе. Скорпиус зажмурил глаза, лихорадочно соображал. Он словно ожил после долгого мертвенного сна.

Огляделся вокруг. Гнетущая темнота поглощала всё зримое. Скорпиус находился вне Хогвартса, возле озера. В воздухе витала кататония гибельности. Вдалеке звучала могильная песнь феникса. Небо покрывала тёмная шаль ночи. Над головой кружили чёрные снежинки схожие с пеплом. Тишина назойливо не хотела наполняться звуками жизни. Кости окутывал озноб осознания безнадёжности. Конца всего сущего.

— Вспоминай, вспоминай, — лихорадочно шептал Скорпиус, держась за грудь.

Что же он наделал? Осмотрелся, его окружали тела сокурсников и всех остальных учащихся школы. Нет, они не были мертвы, Малфой это точно помнил. Они спали. Завороженные сном. Их умиротворенные тела покрывал чёрный нетающий снег. Застилал нетленным одеялом, чтобы молодые бестревожно спали. И никогда больше не смогли издать первый вздох пробуждения.

За последние года Скорпиус совершил неисчислимое количество ошибок. И, кажется, сейчас произошло что-то по-настоящему непоправимое. Окутывающий гул хтони, покрывающий безжизненный Хогвартс, не давал сосредоточиться. Скорпиус взглянул на небо. Созвездия располагались в странном порядке. Как в зеркальном отображении. Скорпиус постепенно вспоминал. Как он, предав всех близких, обрёк учащихся на ловушку Проклятия Изнанки.

Это ещё сон? Или уже явь? Вдалеке проносились приглушенные заунывные звуки живности из Запретного Леса, навевающие чувства оберечённости и одиночества. Ощущение, что затонул под толщей океана, пытаясь вспомнить давно позабытые отблики солнечных лучей над головой. Два года без эмоций и Скорпиус почти совсем разучился различать грани морали и истинного. Чего-то не хватало. Солнца после дождя.

Скорпиус пытался восстановить в памяти свой утренний распорядок после пробуждения. Когда дома рассвет заставляет его щуриться после освобождения из плена ночных кошмаров. Рука инстинктивно стала шарить по мёрзлой траве в темени как по прикроватной тумбе. Вспомнил. "Очки, где же мои очки..."

Немного дальше от себя Скорпиус заметил отблеск своей оправы в ладони молодой девушки, недвижимо лежавшей на траве. Её лицо было повернуто в другую сторону от Скорпиуса, руки раскиданы в разные стороны, белое платье покрыто грязью, волосы неряшливой копной распластаны по траве. По положению тела девушки было ясно, что беспробудный сон настиг её после боя. Скорпиус неспешно подполз к студентке. В темноте он никак не мог вспомнить кто это. Светом служила только одинокая тусклая луна. Скорпиус забрал из ладони девушки свои очки, надел их и понял, что пятна на белом платье не из грязи. Это кровь.

Это то самое ощущение, когда то, что являет собою движущую силу твоего естества, стремительно падает вниз. От эмоций и нахлынувших воспоминаний у Скорпиуса закружилась голова. Похолодели ладони. Скорпиус до сих пор сжимал девичью руку, из которой забрал очки. Левую руку. Волосы девушки были ярко-рыжими. Осознание неизбежного жгучей волной затопило Скорпиуса.

"Нет. Не может быть".

Скорпиус, не выпуская ладонь рыжей девушки, внимательно посмотрел на тела вокруг. Девушка с чёрными гладкими волосами и чёрным маникюром дремала рядом, сжимая в ладонях кольцо с инфернальной печатью. Скорпиус помнил эту печать из коллекции тёмных артефактов; печать управления бесчувственными инферналами. Напротив лежала девушка с ободком в светлых волосах, рядом с ней дремали вампусы с чёрно-белой шерстью и окровавленными зубами. Тело рыжеволосого кучерявого парня со странными искрящимися браслетами на руках. Тело спящего оборотня, лапы которого сжимали ростки глубоководной лилии. Малфой старался, очень старался вспомнить, что произошло. Почему весь Хогвартс поглотила хроника беспробудной экзистенции.

"Ты разочаровал меня, Скорпиус Малфой".

Точно. Вот оно. Скорпиус взглянул на девушку, чью руку сжимал. Любовно провёл по рыжим непослушным волосам, оттягивая секунду до того, как повернёт лицо девушки к себе. Ласково коснулся подбородка, потянул на себя и...

Вспомнил.

Лили. Лили Поттер. Лисица. Его друг, которая наконец разорвала их глупый Непреложный Обет.

Разочарование. Вот что рушит все отношения между людьми. И дружбу, и любовь, и доверие.

Скорпиус дрожащими руками поднял Лили. Страх, страх, страх. Липкое чувство вязко разливалось изнутри. Отдавалось дребезжащим монотонным звоном в ушах. Таким же потерянным Скорпиус ощущал себя в детстве, когда нечаянно во сне проник в подсознание мамы и посмотрел её сновидение, не осознавая, что мама больше не проснётся и покинула его навсегда.

"Мама? Мам? Мам, ну, очнись же!", толкал тело матери маленький Скорпиус.

"Лили? Лили..."

Скорпиус взглянул на непривычно спокойное лицо рыжей девушки, пока спешно нёс её подальше от спящего Хогвартса. В детстве он тоже поначалу думал, что мама просто крепко уснула.

Где ты, Лисица? Лисица же не покинет его? Нет, не посмеет. Всегда вместе, всегда рядом. Она поклялась. Лили всегда была верна Скорпиусу. Во всех шалостях, всех приключениях, всех бедах — гордо вставала перед ним, принимая оборону. От тех, кто дразнил "выкидышем Пожирателя". От несправедливых учителей. От предубеждений учеников. От несправедливости общества.

Мир вокруг представал как на плохо проявленной колдовской фотографии. Размытая тёмная картинка, где движимым были лишь чёрные снежинки с неба, остававшиеся пеплом на ресницах. Под ногами — спящие глубоким сном недвижимые ученики. Скорпиус спотыкался, но изо всех сил пытался бережно удержать Лили, его Лили, на руках, стараясь не смотреть на красные пятна на белом красивом платье. Стыдливое чувство страха сковывало его. Он слизеринец, ему можно бояться. Но он старался бороться. Впереди всё было мутное, как в пелене сна, Скорпиус пробирался сквозь неявные очертания как сквозь вязкое болото смолы. Ноги увядали в обманчивой реальности потусторонней Изнанки. Руки царапались и кололись о сломанные ветки чёрной увядшей сирени. Скорпиус как мог заботливо ограждал лицо Лили от веток своими ладонями. Ошибки Скорпиуса привели к происходящему, но у него есть шанс всё исправить.

"Ты разочаровал меня, Скорпиус Малфой".

Скорпиус донёс Лили к единственному месту, которое вырисовывалось чётким образом в этом странном оцепеневшем мире. Трактир Аберфорта. Открыв пинком дверь, взмокший Скорпиус рывком ворвался внутрь, удерживая Лили на руках. За стойкой, как ни в чём не бывало, вдвоём распивали крепкие напитки Троакар Тормент и Аберфорт Дамблдор. Вычурный денди-наряд вампира аляповато контрастировал с обветшалой одеждой старика Аберфорта. Оба воззрились на Малфоя с нескрываемым удивлением.

— Интересно, — протянул Троакар.

Скорпиус растерянно осмотрел трактир. В камине не потрескивал огонь, козочка Уилли не цокала маленькими копытцами, в трактире отсутствовал привычный неряшливый уют.

— Вы настоящие?

— Это у тебя нужно спросить, юнец, — хохотнул Аберфорт и поднял бокал в честь парня.

— Вы напиваетесь, пока мир рушится? — зло спросил Скорпиус.

— А что ещё делать при конце света? — хитро осведомился Троакар, чокнулся бокалами с Аберфортом и с удовольствием испил красное содержимое до дна.

Скорпиус рывком освободил стол от грязной посуды, положил тело Лили и пытался приметить в нём хоть какие-то признаки сознания. Пока Скорпиус суетливо пробуждал девушку, Троакар и Аберфорт вышли из-за стойки и встали за спиной парня. Скорпиус сошёл с ума? Или это очередной его кошмар? Нет, Скорпиус явно помнил как Лили фразой о разочаровании оборвала их Обет и разорвала связь Скорпиуса с тёмным кошмаром, вернув Скорпиусу эмоции и сознание, но пожертвовав собой. Но нужна ли Ворону реальность без его Лисицы?

— Разорвала клятву? Но как? — изумился Троакар.

— Сказала, что разочарована мной, — Скорпиус сокрушённо склонился над Лили, в агонии соображая как всё исправить.

— А ты...на секунду взял, да и поверил, запустив цикл разрыва доверия и, разорвав тем самым вашу клятву? Разочарование... — Троакар провёл языком по губам, смакуя эту давно забытую для него эмоцию. — Проницательная девчонка. Разочарование обрубает все отношения.

— Я могу...вернуть её? — Скорпиус наклонил голову, закрыл лицо руками, не смея больше смотреть на затихшую Лисицу. Её смех как у великана, который всегда раздражал...как услышать его снова?

Как Скорпиус вообще мог отказаться от всего этого, вырезав из себя все эмоции?

— Вода Авалона, — ответил Троакар. Скорпиус с синяками под глазами с надеждой поднял измученное лицо на вампира. — Что-то вроде меча Годрика у истинного гриффиндорца. Любая вода, находящаяся рядом с истинным слизеринцем в отчаянии, становится авалонской водой. Добавляете кровь друг друга в чаши с водой, один испивает стакан с кровью друга, принимает его боль на себя. Даёт испить другу — вылечивает его. Цена — жизнь спасителя. В случае окончательной смерти — не сработает. Но если в спасаемом есть хоть кроха жизни — шансы стопроцентные.

— Что-то я не слышал о такой чепухе, — недоверчиво проворчал Аберфорт.

— Вопрос всего в том, — Троакар игриво помахал бокалом с красной жидкостью перед лицом Аберфорта, — много ли ты знал истинных слизеринцев, готовых пожертвовать собой? Не побрезговал только слизеринский колдун Мерлин, спасший маггловского короля.

Скорпиус уставился на падающие чёрные снежинки из пепла за окном трактира. Мрачные ветви оплетали Хогвартс непроходимой паутиной сорняков. Школа ограждена от реального мира тёмной магией. Помощь извне не придёт. Сознание плыло. Пробирал озноб. Где ты, Лисица? Девушка точно не мертва. Скорпиус бы почувствовал. Но разрушение Обета как-то выбило Лили из колеи реальности. Пытаясь вернуть честь фамилии, Скорпиус полностью опозорил себя, проклял школу и потерял близкого человека.

— Малфои никогда, Малфои никогда... — самодовольно напевал Троакар.

— Я готов.

Троакар резко развернулся к Скорпиусу. Аберфорт неодобрительно покачал головой. Троакар, широком взмахом откинул подол пальто, резво подошёл к Скорпиусу и своим вымершим безэмоциональным взглядом уставился на юношу. От Троакара пахло железом. Кровью.

— Ты точно готов?

— Да.

— Ты последний оставшийся наследник Малфоев. Ты...

— Да плевать мне! — Скорпиус вскочил из-за стола. Выхватил бокал из рук вампира и с гневом бросил в стену. — Плевать я хотел на происхождение. На фамилию. На...

—У девки нечистокровная родословная, — Троакар продолжил гипнотически буравить Малфоя. Рукой остановил Аберфорта, который хотел подойти и унять ярость Скорпиуса.

Скорпиус изучал разбившееся стекло на полу. Будь у него палочка, стекло бы за секунду собралось назад в бокал. Волшебники перестали ценить мгновение существования. Легко разбить, легко починить.

— Не умирай, Малфой.

— Только после тебя, Поттер.

— Плевать. Мне. Плевать. На её кровь, — чеканя каждое слово, выдохнул Скорпиус. Обошёл стол, по-прежнему не глядя на Лили, встал перед Троакаром. Вампир отметил, как серые глаза размягчились, штормовые волны ярости в них сменились покорным туманом. Скорпиус тяжело вздохнул, нервно провёл рукой по волосам, убирая их с лица.

— Ты осознаёшь чего желаешь? Ты умрёшь. Умрёшь за обычную простую грязнокровку. Ты — наследник древнего могущественного рода.

— Троакар, прошу...

Малфой окончательно обессилел. Сдал свои амбиции ради жизни подруги. Парень снял очки, взял пустой бокал со стола и начал искать ёмкость с водой в трактире.

— Хватит его мучить, — отечески пробормотал Аберфорт, забирая бокал у непонимающего Скорпиуса, и рукой, надавив юноше на плечо, усадил того на стул. — Ты же его тестируешь на что-то? Знаю я твои эти штучки.

Троакар в это время осматривал дремлющую Лили, иногда вдыхая аромат, иногда прикасаясь к рукам, волосам, лицу. Скорпиус насторожился как ревностный лев.

— В общем-то...да, — хитро оскалился Тормент. — Вода из Авалона помогла бы, но при физическом ущербе. Девчонка же...похоже, она в легилименционной коме.

— Почему она не умерла после разрыва Непреложного Обета?

— Эти двое — Дуалы. Дуальные маги. — Троакар приподнял левую руку Лили и небрежно обронил её на стол. Ощупал вены. Скорпиус начал настороженно привставать, Аберфорт сдержал его.

— Это из тех баек про Родственные Души? — пробурчал Аберфорт, поглаживая бороду.

— Да. Я уловил это ещё при знакомстве со Скорпиусом в детстве. Его душа связана с душой этой девчонки с рождения.

— Наслышан, наслышан, — прокряхтел Аберфорт, наливая себе ещё бокал огневиски. — То ли дар, то ли проклятие. Мой братец Альбус родился дуалом с его дружком Геллертом. Всегда вместе, всегда рядом. Все считали их то ли идиотами, то ли влюблёнными. Правды никто никогда не узнает, а то, что эти двое намучали друг друга — это факт.

— Что?.. — Скорпиус начал терять терпение.

— Дуалы, или Родственные Души, не могут умереть, пока жив другой. Разбить такую связь можно в случае если один расколет свою душу. Совершит убийство. Так пропала связь между Альбусом и Геллертом, когда кто-то из них...кто-то из них убил Ариану, — пояснил Аберфорт, задумчиво опустив голубые глаза в пол.

— Верно. Таким образом, жил ты, последыш Малфоев, когда девка поняла, что ты в неё влюблён и ваш Обет начал раскалываться. Немыслимо, но вы умудрились создать клятву так, что она рушилась постепенно. Видимо, особенность родственных душ. Теперь же, девчонка разрушила ваш Непреложный Обет окончательно, но не умерла, так как ты — её Дуал — поддерживаешь в ней жизнь.

Скорпиус вспыхнул, обронил стол по пути к Троакару, схватил того за воротник пальто и со всей яростью от сердца крикнул вампиру в лицо:

— Зачем, проклятая ты гниль, рассказывал легенды про Авалон?! Зачем путал меня?

— Чтобы наконец лицезреть среди наследников Малфоев того, кто точно будет готов пожертвовать собой ради любимой.

Троакару ничего не стоило молниеносно вырваться из захвата Малфоя, попутно поцарапав его своим скальпелем, который тайно носил в белоснежных перчатках. Скорпиус зло зашипел, зажимая рану на ладони. Аберфорт подал Скорпиусу бокал с огневиски и похлопал по плечу.

— Я говорил тебе, Рыжая тебя погубит, — с ухмылкой мудрого старика подытожил Аберфорт.

Троакар протянул магический скальпель Скорпиусу. Потуже натянул свои белые перчатки.

— Готовься к операции, последыш. Будем разрывать твою Нить Дуала напополам и этим подарком возвращать из забытья твою рыжую родственную душу.

* * *

Спустя время, после манипуляций Троакара и Скорпиуса, Лили открывает глаза. Скорпиус, видя, что Лили пришла в себя, со вздохом огромного облегчения закрывает глаза и носом зарывается в её волосы.

— Я думала, я умерла, — тихо призналась Лили.

— Только после меня, Поттер, — ответил родной бархатный шёпот.

Конец 6 курса. После того, как Забини вызвал Скорпиуса на дуэль.

После провала СОВ, кончины Люциуса зимой, бесконечных сплетен, издевательств Стивенсона и его тупой гриффиндорской компашки, Скорпиус стал чаще прогуливать уроки. Не вернулся в особняк на каникулах, большую часть вещей перетащил в каморку у Аберфорта, и почти обосновался там насовсем, покинув поместье Малфоев. Сильно поругался с отцом, но Дафна Гринграсс, боясь дара Скорпиуса, убедила Драко не давить и не портить отношения с сыном, остерегаясь, что Скорпиус может стереть или подменить воспоминания Драко, и тогда надежда наладить отношения иссякнет насовсем.

Получив ночью сообщение с Патронусом, Скорпиус ожидал Лили на их пристани. Бывший друг пришла убедить Скорпиуса отказаться от дуэли с Забини, на которую он принял вызов сегодня днём. Скорпиус из вредности или азарта упёрся рогом.

— Мы заигрались с тёмной магией, — Лили провела рукой по скрытым под рубашкой шрамам на груди после Сектумсемпры. Вспомнила все их предыдущие неосторожные шалости. Осмотрела синяки под глазами Малфоя. — Меня саму уже словно тянет в бездну.

Лили в последнее время стала чаще страдать от приступов мигрени. Раньше рядом был Скорпиус, присутствие которого мягко успокаивало приступы, а теперь...

— После утраты матери я будто и не выходил из бездны, — сухо ответил Скорпиус.

«И тяну тебя за собой».

Ночной летний ветер на пристани ловко играл с прядями Скорпиуса. Парень стоял, засучив руки в карманы брюк, облачённый в еле различимую в ночи одежду чёрных тонов, которые ему так полюбились последнее время. Скорпиус снял очки, протёр их платком и вернул их на лицо.

«Так непривычно, когда снимает очки». Лили редко видела Скорпиуса без них. Обычно, он снимал их, когда они в детстве любовались звёздами. Иногда, в Комнате Наказаний, когда оставались там вдвоём, Скорпиус закрывал глаза и расслабленно откидывался на стуле, давая солнечным лучам бродить по своему бледному лицу. Без очков лицо Скорпиуса становилось мягче, ранимее что ли. Лили всегда смешило, как он иногда пытался разглядеть, сощурившись, её черты без очков, слегка склоняя голову набок и рассеянно касаясь пальцами её лица. «Интересно, кто-нибудь ещё видел его таким?»

— Откажись от дуэли с Забини! Ты и так на грани вылета со школы!

Скорпиус лишь пренебрежительно фыркнул. Затем, резко вытащив руки из карманов, взял лицо Лили в свои ладони. Нити эмоций, уже многократно вырезанные из него Троакаром, отдавались лишь слабым эхом внутри него. Последний раз он задавал свой извечный вопрос.

— У нас что-то выйдет? Ты ответишь согласием?

— Быть подле тебя безвольным подконтрольным существом, закрытой в особняке от всего мира под чужой личиной, забыв о своей фамилии?

— Ты должна понимать, что я не могу привести тебя в свой мир как Поттер.

— Тогда...Я влюблена только в небо. — Лили назло избегала смотреть в глаза Скорпиусу. Упрямо подняла взгляд наверх.

— Не верю тебе. — Скорпиуса изнутри пожирала эгоистичная ярость от того, что он не мог проникнуть в лабиринт подсознания девушки и понять её искренние намерения.

Лили с остервенением отвернулась от Малфоя, высвободившись из его холодных прикосновений и отступила на шаг.

— Не делай только меня виноватой в том, что сделал с собой. Я не толкала тебя в тьму. Признай, тёмная магия сама манит тебя. Ты утонул в своих амбициях. Пока ты водишь учеников в клуб вампиров и подставляешь их опасности, в том числе и Ала, я не останусь с тобой. И никогда не полюблю так, как ты бы того хотел.

«Больно от её слов? Нет? Нет. Наконец-то. Опыты Троакара дали свой эффект».

— Дуэль не отменю. Если так печёшься о своём итальянском отпуске, сама придумай способ, как уберечь зайку-Забини. Ты же в курсе, я уделаю его за пять секунд, — самоуверенно проговорил едким шёпотом Скорпиус у уха хмурой Лили, засучил руки в карманы и с самодовольным видом покинул пристань.

* * *

МакГонагалл предупредила старост, что сегодня день открытых дверей для комиссии с Министерства и хоть даже один лишний вздох в неположенном месте — наказуемые распрощаются с мирной жизнью. На последних словах директор самый строгий взор подарила Хьюго Уизли, который уже чуть не лишился значка старосты на пятом курсе. Хьюго заверил директора, что день пройдёт идеально.

Конечно же, — нет.

Майлз Забини, струсив перед дуэлью со Скорпиусом, решил экстравагантно обойти проблему. Сварил собственноручно придуманную АнтиАмортенцию, добыв ингредиенты через ничего не подозревающего Хьюго Уизли. Хьюго догадался, только когда школу заполонили обезумевшие от безответной любви ученики.

— Так вот зачем Майлзу нужны были зёрна граната...

Забини задумал сварить АнтиАмортенцию для Лили, чтобы у Забини не оставалось преград к сердцу девушки в виде белобрысой занозы. По его мнению, Лили стала бы равнодушной к Малфою, Забини лишился бы сомнений и слёг бы с мнимой болезнью, чтобы не идти на дурацкую дуэль, не сражаться за право быть с Лили Поттер. «Без Малфоя под ногами, Поттер сама прискачет ко мне». Просчёт случился в том, что Майлз в зельеварении колебался между оценками «Выше Ожидаемого» и «Удовлетворительно», и это точно не те таланты, годные для изобретения новых рецептов. Забини додумался сварить зелье и заколдовать распространение через пары, чтобы Лили не догадалась. Залил отвар в флакон для духов и указал младшекурснику передать Поттер подарок. Зная Лили лучше, Майлз был бы в курсе, что Лили не пользуется духами и просто выкинула флакон в таком случае. Но ошибку допустил и первокурсник, перепутав Лили Поттер с Лилиан Нотт, передав флакон с духами слизеринской эмпатке.

Лилиан Нотт, у которой было много поклонников, заинтересовал подарок. А, вдруг, это от Дороти?.. Эмпатка воспользовалась духами, но в этот момент её разозлил Громила Стивенсон, толкнув по пути с урока прорицаний. Нотт словила приступ сильного раздражения, которое усилило пары АнтиАмортенции. После чего запустилась цепочка хаоса по школе.

Эффект неумело сваренного зелья должен был вызвать антипатию к тому, кто сердцу дорог. Из-за дара эмпатии Нотт, её раздражения от Стивенсона и непонятных чувств к чёрно-жёлтой расцветке Пуффендуя, Нотт распространила действие зелья на других учеников, таких же носителей на душе груза непонятых, неразрешённых чувств влюблённости. Сама Нотт, не понимая, что с ней, выронила школьную сумку из рук, в которой находились духи, закрылась в кабинете прорицаний, гадая, как прекратить растущее чувство обиды, гнева, раздражения. Пары духов и эмпатия Нотт обволокли всю школу.

Хогвартс обуяла паника ложного Дня Святого Валентина. Все, кто чувствовали боль от разбитого или безответного общения с половинкой, охотились за своей пассией и пытались её атаковать. В прямом смысле этого слова.

Новости дошли до всех не сразу. Хьюго Уизли проводил время в библиотеке, наслаждаясь чувством облегчения после сдачи экзаменов. Он не сомневался, что у него все оценки «Превосходно». Но не мог понять, чем занята Кэтрин, почему до сих пор шуршит учебниками, когда можно уже наслаждаться почти начавшимися каникулами. Кэтрин ругалась, что Хьюго ничего не понимает, впереди последний курс, нужно быть готовым к нему изначально. Хьюго не хотел ни о чём думать, лишь дразнил Кэтрин коралловой розой, проводя ею по щеке девушки, и любовался как Кэтрин скрупулёзно оформляла записи, складывая всё цвет к цвету, буква к букве, строчка к строчке. Ни одного лишнего штриха и выбивающейся линии.

В библиотеку забежала Дейзи Финниган, первокурсница, отличающаяся слишком грубым языком для столь младшего возраста. Афро-косички стояли дыбом, в глазах восторженные искры от бесчинств по школе.

— Вы слышали?! По школе бегают влюблённые инферналы! Смотрите как вспотела пока убегала от них!

Задорно радостная пуффендуйка Дейзи подняла руки вверх, демонстрируя вспотевшие подмышки. Кэтрин недовольно сморщила носик. Подошедший по-милому шаркающей неуклюжей походкой к своей подруге Дейзи Альбус Поттер безмолвно показал белый лист блокнота, на котором нарисовал чёрное перечёркнутое сердце. Странный и тихий младший брат Лили Поттер всегда носил чёрную маггловскую толстовку под слизеринской мантией, накинув капюшон на голову, из глубины которого лукаво светилось ярко-зелёное свечение глаз. Ал редко болтал и чаще использовал рисунки блокнота, чтобы поддерживать коммуникацию.

— Что это? — нетерпеливо спросила Кэтрин, пока Хьюго вглядывался в рисунок Ала. — Ничего не могу понять.

— Что тут непонятного, б* * *

?! Парочки друг с другом дерутся!

— Что за выражения! Минус десять баллов Пуффендую! Нельзя ругаться как горный тролль!

— Мама твоя горный тролль! — проверещала Дейзи, схватила Альбуса за шнурки его капюшона и убежала с ним прочь из библиотеки.

Кэтрин была вне себя от гнева.

— Ну и первокурсники пошли!

— Да брось, просто её папа — ирландец, — проговорил Хьюго, а сам вспоминал кому накануне помогал достать ингредиенты для зелий.

«Кажется, дела плохи».

Хьюго и Кэтрин нашли Майлза в подземельях Слизерина, трусливо прячущегося от последствий своих экспериментов. Помогать устранять проблему слизеринец отказался. Хьюго и Кэт не могли оставить всё таким образом перед встречей с комиссией. Нотт, источник распространения злой эмпатии, закрылась в кабинете Прорицаний и никого не подпускала.

По мере истечения времени, профессора стали подозревать что-то неладное. Ученики с маявшимся сердцем лупили объект своего обожания, зачастую даже не подозревавшего о причинах драки. Хьюго и Кэтрин заметили Лили и стажирующегося теперь в Министерстве Джеймса Поттера. Лили одета прилично, значит, сегодня точно день приезда комиссии. Роза Уизли в такие дни заплетала Лили косу, гладила форму, надевала на Поттер юбку, снимала с неё митенки и чёрные гольфы, смывала бунтарский макияж. В красные кеды Лили зубами вгрызлась, поэтому их оставили на ней. Лили покорно следовала за Джеймсом. Заметив Хьюго, стала изображать в сторону Джеймса рвотные гримасы, на что Хьюго понял, что Лили придётся провести день в компании старшего брата в ожидании комиссии, и Лисица им сегодня не помощник.

— Ну, что ж...

Хьюго, попросив Кэтрин остаться в школе, присмотреть за развитием обстановки, направился к единственному ученику, кто мог придумать и изготовить антидот.

Пробравшись в трактир Аберфорта, Хьюго пытался добиться отзывчивости у Скорпиуса, но тот лишь лениво ухмылялся, давая понять, что происходящее в школе его больше совсем не интересует. Позлорадствовал о том, какой же Забини трус.

«Влюблена только в небо».

Хотя... Ситуация вызвала интерес. Скорпиус оторвался от своих экспериментов в каморке, сложил записи и перо, догнал Уизли. Хьюго не особо хотел общаться с Малфоем после его отчуждения и союза с вампирами, но понимал, что только Скорпиусу под силу изготовить антидот. Скорпиус поинтересовался как действует зелье.

— Пары. Забини не признался, кому оно было адресовано, но почему-то вдохнувшая его Нотт теперь не может контролировать свою эмпатию и распространила действие на всех, закрывшись в кабинете прорицаний.

Скорпиус, решив кое-что проверить, согласился помочь. Вернулся с Хьюго в школу, там их встретила Кэтрин, спускающаяся с лестницы от кабинета прорицаний.

— Хьюго, я выяснила как остановить действие безумия! Нужно как-то попытаться обнять или поцеловать атакующего тебя. Сейчас твоя сестра Роза догадалась обнять Ричарда Нотта и...

Кэтрин заметила Малфоя, которого редко стали видеть в стенах школы, замерла. Хотела поприветствовать, но рука замерла в воздухе. Вместо розового маникюра стали отрастать огромные когти. «О, нет...»

Кэтрин, оттолкнув Хьюго, напала на Малфоя. Тот быстро среагировал, защитившись заклинанием, но скорость оборотня была оглушающе резвой. Кэтрин не обратилась до конца, но силы оборотня проснулись в ней вовсю. Малфой и Хьюго вдвоём не могли справиться с девушкой. Испугавшись, когда когти Кэтрин поцарапали стекло очков Малфоя, Хьюго оглушил оборотня ударом электрического тока из своих пальцев. Смутно осматривая ладони, не понимая сути своего дара, Хьюго хмуро взглянул на Скорпиуса. Кэтрин успела чуть разорвать рукав чёрной рубашки Малфоя. Хьюго подошёл и аккуратно приподнял голову девушки. Кэтрин была без сознания. Внутри груди Хьюго стало тяжело от ревности, будто Кэтрин исцарапала своими когтями душу парня изнутри. Он понял, почему Кэт напала именно на Малфоя.

— Когда она очнётся, я ей ничего не скажу. Объясню, что атаковала тебя, — низким голосом промолвил Скорпиус. Хьюго нехотя кивнул ему, но смотреть в его сторону не желал.

Антилюбовная паника завладела уже многими, в коридорах становилось опаснее, большая часть учителей отправилась встречать комиссию, оставшаяся горсть профессоров не до конца осознавала масштабы бедствия. Скорпиус и Хьюго аккуратно отнесли Кэтрин в подземелья, в класс зельеварения. Хьюго вспоминал какие ингредиенты спрашивал у него Забини, непримечательные для обычной Амортенции.

— Зёрна граната, но только в растёртом виде... я даже понять не мог, зачем они Майлзу.

Скорпиус внимательно изучал полки с ингредиентами и свои старые записи. Хьюго ласково, но с долей досады осматривал бессознательную Кэтрин.

— Гранат используется для имитации привязанности. Но так пошло испортить состав зелья... это нужно ещё додуматься, честь и хвала Забини, — зло прошипел Скорпиус.

Хьюго задумчиво перебирал пальцы Кэтрин.

— Малфой, я в курсе, ты джентльмен и всё такое, но скажи... — Хьюго нахмурился, любуясь красивыми локонами Кэтрин. — У меня есть шанс? Я существую в голове Кэт?

Скорпиус задержал руку над своими записями, задумался. Сколько всего интересного и нераскрытого существует в мире, а людей извечно волнует лишь один вопрос. Скучно.

«Я влюблена только в небо».

Скорпиус не успел ответить, услышал из-за полок как кто-то шумно ввалился в класс и наглухо запер дверь. Уши заполонил так хорошо знакомый смех.

— Я в шоке! Обалдеть! — Лили шумела так, что её голос отдавался эхом по кабинету зелий. — Какое-то четырнадцатое февраля не по расписанию! Завидую, почему мы не додумались до такого в своё время?!

Лили села за парту, ноги на стол. Нахмурилась при виде Кэтрин без сознания.

— А с этой что? Её отражение в зеркале не ответило взаимностью? — Лили от счастья светилась от творящегося безумия по школе.

— Напала на меня, — соврал Хьюго со сдерживаемой тоской в голосе.

— О. А я думала зелье действует только на тех, у кого не всё в порядке, ну, знаешь... — Лили похлопала себя по сердцу, потом покрутила у виска. — Мне это Роза рассказала. Сидит там, обчмокивает ненаглядного Рика. Роза первой догадалась как остановить действие паров. После речей в её воскресных церквях о милости, Роза и тролля обнимет, занеси он над ней дубинку.

Лили, вспомнив, что в юбке, опустила ноги со стола. Оправила наряд прилежной ученицы. Почему-то морщила нос как от неприятного запаха.

— Рик вещает, что его сестру надо остановить, она своей эмпатией глушит остальным здравый смысл. Я вот думаю, пойти поискать Дороти? Или оставить происходящее на десерт комиссии, где будет и мой отец? Представляю отчёт Джимми моему отцу о случившемся. «Рапорт Министерству номер 1402. Все бегали и целовали друг друга, а меня — никто».

Малфой стоял за полками, прислушивался, держа книгу с записями в руках.

— Забини, кстати, в твою честь приготовил своё творение. Чтобы отбить чувства к Малфою, — сказал Хьюго.

— Было бы что отбивать?! — взбрыкнула Лили. — Я-то думала, чего Забини от меня нужно, с утра ходил хвостом и всматривался. Когда Роза рассказала как всё работает, я оглушила Забини и всё.

Уголок рта Малфоя дёрнулся в усмешке. Скорпиус прислушался к себе. Отлично, ему всё равно. Процедуры Троакара действуют. Но почему тогда ощущение словно свинцовые гири навесили на сердце?

Хьюго заставил Лили найти и привести Забини в порядок. Хьюго ни в коем случае нельзя сегодня проколоться. В отличие от Лили, ему не всё равно на свою репутацию. Лили зло фыркает, перекидывая косичку за плечо. Хьюго всеми возможными безмолвными просьбами рисует образы в голове, пытаясь дать Малфою намёк о помощи Кэтрин, чтобы позаботился и доставил её в больничное крыло, пока Хьюго с Лили будут искать Дороти, которой под силу успокоить Нотт.

Лили словила раздражение от значка старосты Уизли, который манипулировал Хьюго, взывая старосту Когтеврана к здравому рассудку. Лили хотела продолжить любоваться на апогей «влюблённого» хаоса по школе. Из вредности, Лили на выходе из класса сказала Хьюго, что тот ещё никогда не пользовался одеколоном ужаснее сегодняшнего.

— Годрик, на тебя духи с сиренью что ли вылили. Жаль, в подземельях нет окон, такое отсюда до следующего года не выветрится, слизеринцы умрут в мучениях.

— Я не пользуюсь одеколоном!

— Воняет, клянусь тебе! Как от тётушки Мюриэль!

— Это не от меня! Лето на улице, оттуда тянет!

Хьюго недовольно толкнул вредную хихикающую кузину в спину, покидая кабинет зелий. Скорпиус вышел из-за полок. Смекнул, что ситуация и правда обещает стать интереснее, и он не зря вмешался. Ведь, насколько Скорпиус помнил, в Хогвартсе не росла сирень.

Конец 6 курса.

В библиотеке (в Большом Зале небезопасно из-за большого количества "заражённых") собралась долгожданная комиссия, заставшая хаос, уже прозванный учениками «День Инфернального Валентина». Ситуация накалялась, так как невысказанные чувства проявились и у некоторых профессоров. Буйных брало либо оглушение, либо попытка обнять (поцеловать) атакующего, что давалось трудно, учитывая, что несчастно влюблённые атаковали со всей силой.

В библиотеке присутствовали директор МакГонагалл, Гарри Поттер, "Дама в Красном" Скарлетт Стивенсон, остальные профессора и участники комиссии, призванные оценить успехи Хогвартса в конце учебного года. День для оценивания, мягко говоря, был выбран неудачно.

Забини, которого Лили нехотя привела в чувство, боязно заламывал руки. Он никому из профессоров не признался, что это из-за него школу наводнили пленники Купидона. Лили Поттер с презрением сидела рядом с Майлзом. Недалеко занимал место за столом её отец вместе с Джеймсом. Хьюго за дверьми уговаривал Скорпиуса Малфоя войти в библиотеку.

— Давай же, пусть все узнают, что ты можешь изготовить антидот. Поднимешься в глазах комиссии.

Скорпиус, держа огромный том подмышкой, гадко скривил губы. Несправедливо заваленный СОВ по зельеварению иглой обиды засел в самомнении Скорпиуса. Прежнего Скорпиуса.

— Оно мне надо? Тебе вообще какое дело?

— Если выбирать между тобой и Забини, то лучше я увижу его падение. Это справедливее. Тем более, как помнишь, я адъютант твоего Обета с Поттер. И мне становится чуть-чуть волнительно из-за вашего разлада. Так, на секундочку, одно неаккуратное слово между вами, и кто-то умрёт. Хотя, кажется, судьба давно забыла о вашем Обете.

Скорпиус переглянулся с Хьюго. Понимали, что их глупость в тринадцать лет когда-нибудь должна выйти им боком. Но тогда Хьюго двигала жажда экспериментов, Лили — безбашенность, а Скорпиусом эгоистичное чувство собственнической заботы.

Скорпиус коротко кивнул Хьюго и вошёл в библиотеку. МакГонагалл шипящим от гнева шёпотом выговорила Скорпиусу за его чёрную рубашку. И предупредила, чтобы он наконец написал отцу, который не может получить ответ от сына вот уже продолжительное время. Скорпиус отделался от директора вежливой, но пустой улыбкой.

МакГонагалл задумалась о том, что неужели она пропустила миг, когда наследник Малфоев таки окунулся в трясину мглы? Дружба с Поттер не помогла? МакГонагалл так боялась пропустить зарождение тёмного мага, как Дамблдор в своё время упустил Реддла. Новая политика Хогвартса, в которой слово МакГонагалл обретало всё меньший вес, не способствовала комфортному становлению дисбалансного характера слизеринцев.

Скорпиус сел за стол, в отдалении от всех присутствующих, положив огромный том перед собой. Не взглянул ни на кого. Увы, профессор Слизнорт остался на переговорах в Лондоне с другими членами комиссии, и опытного зельевара в школе на данный момент не было. Малфой выделялся ярким контрастом своей внешности среди остальных. Многие в комиссии ёжились от дискомфорта, показывая нежелание принимать помощь от потомка Пожирателей. У многих не зажили травмы от потери близких во время войны. Скорпиусу не нужна была легилименция, чтобы ощутить колкость воздуха между ним и внешним миром. Не показывая ничем своего ощущения, Скорпиус спокойно листал книгу. Слушал идеи как остановить распространение паров.

Только одной личности стало некомфортно не от происхождения Малфоя, а от него самого. Когда Скорпиус вошёл в библиотеку, Лили даже не повернула головы в его сторону. Но когда он прошёл за её спиной, чуть задев корешком книги (специально?), по спине Лили пробежали ощущения как от ожогов антенницы. Что за запах? У Лили резко запульсировало в висках. «Отлично, только мигрени не хватало».

Сирень!

Грёбаная сирень!

Лили закрыла глаза и сильно нахмурилась, сдерживая резкий порыв беспричинной ярости.

Хьюго, пока не понимая состояния Лили, сел напротив. Рядом с Лили сидел счастливый Забини, считая, что Лили оглушила его, выбрав объектом своих «невысказанных чувств». Лили еле держалась за стол, стиснула зубы. Хьюго наклонился и шёпотом раздражённо спросил:

— Лисица, у тебя диарея? Что с тобой?! — Хьюго с опаской покосился на отца Лили, но тот увлечён обсуждением плана утихомиривания учеников.

Вдалеке сидел Малфой, листал книгу по зельям и тихонько посмеивался себе под нос. Хьюго, переводя взгляд с него на Лили, и так по очереди, всё понял. И понял, что Малфой понял. Так вот зачем Малфой согласился помочь. Утереть нос Забини. Между ними сегодня назначена дуэль за Лили, и Малфой пришёл умыться чувством своего триумфа. Интересно, Малфой изначально знал, что действие паров на Лили скажется в его пользу? Хьюго вспомнил о Кэтрин в больничном крыле. Досада ревности шкрябнула непрошенным гостем в грудине.

— Мы можем просто усмирить учеников, не прибегая к заполнению ваших бесконечных бланков на различные разрешения? — спросил сердитый Гарри Поттер, потирая затёкшую переносицу от очков.

— Ну-ну, что вы, мистер Поттер... — елейно пролепетала Стивенсон, протягивая красное перо и бланки директору МакГонагалл и Гарри.

— Бюрократия хуже Волан-де-Морта, — вздохнул мистер Поттер.

Лили разрывало изнутри от невысказанного, подавляемого, непонятого. Пока комиссия спорила о гуманных методах усмирения студентов, Скорпиус низким неторопливым говором вставил пару советов об антидоте от паров АнтиАмортенции. Услышав его бархатный голос, Лили напрочь снесло крышу.

— ЗАМОЛЧИ!!! — Крикнула и яростно посмотрела прямо на Скорпиуса.

Все уставились на Лили. Глаза горят, ногти исцарапали поверхность стола. Сердце стучит как бешеное. Она начала догадываться, что происходит с ней. «Терпи, отец же вытерпел действие Империо, это даже легче. Глупость какая. Всего лишь его голос».

В Лили боролись два монстра. Её упёртая личность и овитая парами податливая влюблённая дура. «Не-е-ет. Только не это». Лили не хотела признавать скрытое чувство в ней, которое уже давно признали её сердце и разум. Но не упрямая воля.

Хьюго понимал, что дело плохо. Придумал миллион предлогов, чтобы как староста вывести комиссию в другое место из библиотеки. Джеймс Поттер смерил его подозрительным взглядом, но смолчал. Забини выглядел расстроенным. Понял, что Лили обманула его, оглушив в коридоре. Пытался успокоить Лили, обняв за плечи, но Лили развернулась и от души накричала на Майлза за его якобы вонючий одеколон, от которого у неё разболелась голова. Гарри Поттер сделал дочери возмущённое замечание. Хьюго заметил, как кузина еле сдерживает внутреннего монстра от паров АнтиАмортенции и поспешил вывести комиссию.

Малфой с Забини пожирали друг друга глазами. Забини на пике злости, Малфой на вершине счастья, ухмыляясь самой широкой усмешкой в жизни. Прошёл мимо Лили и, слегка касаясь, задел костяшками пальцев её плечо.

Всё, рассудок, прощай.

В дверях успела скрыться последняя подошва члена комиссии, прежде чем Лили атаковала Малфоя. Ситуацию усложняло то, что Лили колдовала без палочки. Хьюго и Скорпиус этого не рассчитали. Лили опаснее других заражённых парами. Хьюго успел оттащить Забини. Скорпиус пытался успокоить Лили заклинаниями, но в ЗоТИ Поттер была отличницей, тем более Лили и Скорпиус знали все приёмы друг друга.

Хьюго, Забини и Малфой скрылись за шкафами. Малфой до неприличия выглядел счастливым, пока Лили сносила книги с полок и переворачивала столы магией. Мучения Лили от паров усугубляло то, что она пыталась бороться с ними и наполовину осознавала происходящее. Хьюго схватил зашиворот Забини и заставил его отыскать Дороти как можно скорее, чтобы остановить Нотт. Забини упирался, но Скорпиус пригрозил закрепить ему легилименцией в подсознании образ голого Аберфорта, чтобы эта картинка преследовала Забини во всех кошмарах. Майлз с разлившимся по лицу ядом от досады осматривал безумие Лили, которая сходила с ума не из-за него. Развернулся и гневно покинул библиотеку, Лили равнодушно проигнорировала его.

Лили иногда затихала, охватывая голову руками, и напевала маггловские песни, чтобы отвлечь себя. Скорпиус ненароком восхитился про себя как девушка пыталась бороться с сильным действием паров.

— Лили с её стихийной магией сложнее других остановить. Легилименция?

— Не получится. У неё блок от меня. Твоё это...

— Электричество? Нет, пожалуй, что может вырубить оборотня — не полезно обычному человеку.

Над головой парней пролетело два стула.

— Как хочешь, но достучись до неё. Если нас уличат, точно исключат. Мне относительно недавно стало всё равно на тебя, но на свою семью — нет, — предупредил Хьюго.

Солнечно-семейные Уизли. Благородные Поттеры. Малфоя уже начинало подташнивать от положения вещей в мире. Но за шкафами сходила с ума девушка, которая, наконец, ответила на извечный вопрос Малфоя. Опять это ощущение. Возвращающиеся эмоции щупальцами опутывали позвонки Скорпиуса. Который раз.

В сознании Скорпиуса непрошенной вспышкой пронёсся текст маггловской песни. Сначала заглушенным отрывистым эхом, потом звуки делались более ощутимыми. Скорпиус увидел чужое воспоминание, как маленькая рыжая девочка, со странными шнурками, тянущимися из ушей, кружилась по комнате и с ужасным чувством такта напевала текст этой песни. Пол комнаты украшал невообразимый бардак, на подоконнике лежали знакомые книги по астрономии, в углу комнаты — огромное чёрное пятно как после пожара. Воспоминание резко оборвалось и Скорпиус вернулся в своё сознание. Ох.

— Помни, её нужно обнять или...в общем, удачи. Сами разберётесь, голубки.

Скорпиус, создав щит, дал Хьюго возможность безопасно выбежать из библиотеки. И вышел навстречу своей бывшей подруге, осознав, что только что многолетняя броня в закрытом от Скорпиуса сознании Лили пала. Скорпиус придумал как утихомирить Лили.

♫ Skillet — Monster

Лили, с взлохмаченной косой, спокойно встала напротив Скорпиуса. Склонила голову набок, словно видя Малфоя впервые. Скорпиус на секунду понадеялся, что обойдётся без дуэли. Губы Лили шептали текст песни, которая теперь её не успокаивала, а, наоборот, подбадривала. Лили окончательно сдалась парам АнтиАмортенции и побежала в атаку на Скорпиуса.

Ну, что-ж, сыграем.

Я чувствую это глубоко внутри,

Это уже под кожей.

Я должен признаться, что ощущаю себя монстром!

Скорпиус испытывал чувство счастья, которое, казалось бы, не должно остаться у него после опытов над своими эмоциями. Но он впервые за их общение попал в сознание Лили! Это ни с чем не сравнимое ощущение! Как жаждущий путник в пустыне, нашедший сосуд с желанной жидкостью! Скорпиус с сияющим лицом повторял текст песни, который так же проносился у него в голове, как и на губах Лили.

Я ненавижу то, чем я стал.

Кошмар только начался.

Я должен признаться, что я ощущаю себя монстром.

Я, я ощущаю себя монстром!

Я, я ощущаю себя монстром!

Нужно обнять или поцеловать? Но к Лили невозможно подойти. Скорпиус размышлял, чем можно отвлечь Лили. Нужно что-то по-настоящему действенное, чтобы ментально выбить девушку из равновесия. Воспоминание одновременно восторженно желаемое и потаённо скрываемое. Воспоминание о их второй близости. То, что уже не назовёшь нечаянной случайностью.

Малфой сорняками легилименции пробирался сквозь трескавшуюся брешь подсознания девушки. Нащупал. Она помнит.

Хладными пальцами по позвоночнику...

Примечания:

Спасибо всем, кто поддерживает мою эту зарисовочную мини-шалость) вы дарите мне тепло в душе)

Примечания:

Курсивом — воспоминания с 6 курса, обычным шрифтом — происходящее в библиотеке.

♫ Three Days Grace — I Hate Everything About You

Воспоминания середины 6 курса (после первой ночи Скорпиуса и Лили в трактире Аберфорта) / Конец 6 курса.

Малфой щупальцами легилименции пробирался сквозь ментальную брешь Лили.

...Хладными пальцами по позвоночнику.

В ту ночь в Заброшенном Туалете у Скорпиуса был остекленевший взгляд. То что Лили принимала за скверну в друге, была скверна безразличия после процедур тёмной магии Троакара.

Лили в тот вечер наслаждалась в туалете на подоконнике «одолженными» у миссис Лонгботтом из трактира настойками и предавалась юношеской меланхолии. Нечаянно застала Скорпиуса в растерянном виде, смотрящего в зеркало на себя словно видел впервые.

Нет, если она потеряет контроль, то...ей надо удержать блок. Иначе, иначе он поймёт, что ей не всё равно.

Подушечками пальцев по шее, мочкам уха. Еле касаясь, выдыхая жарко в унисон с её сердцем.

— ХВАТИТ!

Первая процедура у Троакара была провалена. Скорпиус нежно, спрашивая разрешения у её тела невесомыми тактильными движениями пальцев, пытался удержать внутренний баланс, но вид вопрошающих карих глаз снёс равновесие напрочь. Нити эмоций разом вернулись, нахлынули волной. Скорпиус подхватил девушку, усадил на прохладный мрамор раковинной тумбы и стал покрывать рваными спешными поцелуями, позабыв о сдержанности аристократа.

Лили в библиотеке атакует взрывным заклинанием.

— Аккуратнее, Лили, — её имя выдохнул мурчащим бархатным тембром.

— Не смей больше меня так называть! Для тебя теперь тоже только Лисица!

Малфой отбивает атаку волшебством, ещё больше прорывая ментальный блок Лили. Дорвался до тайника, скрывавшегося так много лет от него...

... целует, целует жарко, оставляя как можно больше следов своего присутствия на её коже. Не умея держать контроль над своим новым состоянием, балансируя между лишением эмоций и опутываемой страстью, вновь распаляет огонь тел, позволяя своим пальцам прикоснуться уже именно к этому телу, телу самой Лили, без влияния Оборотного Зелья.

Лили задрожала, книги выпали со шкафов библиотеки. Покрылась теми же мурашками, что той ночью, но нет, она не сдастся, не сдастся! Тело плохо слушается, ведомое парами АнтиАмортенции. Она...

Малфой шутя отбивает её заклинания, успевая ухмыляться, и ещё больше вызывая волны жара и стыда, напоминая о их второй ночи...

...вцепившиеся неровные ногти тонких рук, растворяясь в складках мокрой мужской рубашки, ощущая хладность кафеля бёдрами, смешивая влагу жара и вожделения друг друга; любоваться просьбой в карих глазах, эта отчаянная нужда молодости и первобытного греха...

Дружба или любовь? Вражда или союз? Что между ними?..

— Милая, неуловимая Лисица...

В видениях из Заброшенного Туалета Малфой в белой измятой рубашке сменился на Малфоя в чёрной рубашке. Более напористые движения, пальцами дразнит девичье таинство под юбкой, охотясь за падением бреши Лили. Ноги сводит приятной судорогой, губы просят ответных прикосновений языка, бёдрам жарко даже на хладном мраморе.

Лили, чередуя ментальную ступеньку за ступенькой, сбегала от воспоминаний, дурман паров зелья не давал здраво мыслить и удерживать блок подсознания. Малфой проник в её суть, в неё всю. Её свобода пала. А мысли... мысли сладкой патокой заполняли полки воспоминаний...

...громкие толчки, спутанные волосы, прилипшие к влажным губам пряди волос, неразборчивые, дразнящие слух фразы на французском, на который Малфой, забывшись перешёл невзначай; платиновые пряди, щекочущие щёку, крепкая спина, ограждающая девушку от всего остального, от мира; не молчать, этой ночью невозможно не молчать, крах двух планет; продать бы душу, чтобы ощутить его глубже, ещё глубже, пульсацией отзываясь в ответ, выдавая себя впившимися ногтями в напряжённые плечи и вздымающейся грудью с грубыми шрамами после Сектумсемпры...

— Ай, — тихий всклик в ухо парня.

— Что...что такое? — тяжёлым шёпотом выдохнул слизеринец на одном издыхании, затуманенным недовольным взором всматриваясь в лицо гриффиндорки.

— Ты часами клок волос задел, — прошептала в изнеможении Лили, жалея о нежеланной паузе во фрикциях тела.

Малфой с раздражением снял часы с руки и швырнул в угол туалета, прислонился лбом к лбу Лили, обхватил руками бёдра девушки и жадно продолжил запечатлевать свои побуждение, похоть, порыв в робкое, но разгоряченное...

Астрономические часы Скорпиуса на руке. Лили постаралась сосредоточиться на них. Скорпиус до сих пор носил их. Какой-то образ реальности, за который можно зацепиться и прогнать Скорпиуса из головы. Их размеренное тикание Лили всегда слышала у своего уха после их близких общений в ночи, когда они лежали подле друг друга, переплетя пальцы и ловя дыханием в воздухе отпечатки их неровных дыханий.

Малфой внезапно перестал отбивать заклинания, замешкавшись, нервно дёрнув головой в сторону. Лили в пелене безумия заметила это, и поняла, что пробив её брешь, Малфой пропустил и её в своё сознание.

...Как

...Я

...Сдерживала

...Свой

...Гнев

И...

...страстные, совсем не щадящие поцелуи, каждый в который вложил грубость, обиду, ярость, злость, непонимание, неприятие... Это происходило в ту ночь или сейчас в их сознании в реальности? Тик-так, тик-так... руки, смущённо растёгивающие рубашку, ласкающие взмокший мужской пресс, проводящие по свежим шрамам на руках; прелестный румянец на шее от возбуждения и покусывающих животных поцелуев; ладонь, ограждающая затылок девушки от ударов об зеркало...

Хлопок? Взрыв! Запрещённые проклятия? Уже нет границ для заклинаний, Ворон и Лисица никогда не отличались моральностью.

...никто не остановится первым; резкие требовательные порывы бёдер навстречу, мужские напористые захваты у шеи, девичьи разрушающие прикосновения губ к кадыку, вдох, выдох, стон. Выдох, стон, вдох — и по новой, с каждой трещиной на зеркале и ранами на ладони — войти в ритм, с возвращающимися нитями влюблённости, с падением барьера прикосновений, забывая о ярлыках, отпечатывая друг друга сладостной болью на телах...

Салазар! Режущее заклинание. Кажется, Малфой потерял часть рукава рубашки. Взмахнул палочкой и...

...трепетно, неумело провела языком по губам, ладонями потянула за родные платиновые волосы на затылке, красными искусанными губами шепча имя, только одно имя...

— Скорпиус! Сгинь из моей головы!

— Ты под действием паров! Если не остановлюсь — ты покалечишь и себя, и меня!

Скорпиус спрятался за шкафом. Воля Поттер трудно сгибаема, но раз он всё-таки оказался способен пробить её блок, то дойдёт до конца. Выглянул из-за шкафа и напал со всей силой своего дара...

...трудно, трудно помнить о своей цели в жизни, когда внутренности пожирает непрошенная агония, разум становится пленником тела, истинно хотеть только одного, ни карьеры, ни учёбы, а только этого; узнать каково это — сойти с ума, изнемогая от тающей истомы верности, целомудрия, преданности. Спускаться губами по шее, запоминая особенности всех изгибов, груди в шрамах, которые стыдливо пытаются прикрыть рубашкой; дразнить чувствительные точки сквозь ткань, целовать живот, сдаться и встать на колени, приподнимая края юбки, развести ноги в стороны, собственнически смотря в глаза, стать рабом мягкости кожи, ниспадать от головокружения, заставляя языком, пальцами, рывками, издавать палитру звуков плохо скрываемого желания, знать, что это кислота похоти, но добровольно плавиться в ней, взять лицо в свои ладони и влагой соприкосновений вписать в секунды одни и те же биты времени: хочу, хочу, любл...

— НЕТ!!!

Лили сумела сдержать блок, но действие паров сошло на нет. Девушка запустила в Малфоя фирменным семейным Экспеллиармусом и бывших друзей отбросило в разные стороны друг от друга.

Малфой мощно стукнулся о стену, уронил очки с лица. Лили завалило книгами, девушка потеряла сознание. Шкаф, который стал падать на Лили, Малфой в последнюю секунду остановил заклинанием.

Подбежал к Лили. Салазар, они увлеклись. Это что, засосы? Хм, интересно. Комбинация легилименции Скорпиуса и стихийной магии Лили может оставлять материальные следы в реальности?

Скорпиус, записав эту информацию на задворках сознания, осмотрел Лили. Осторожно снял с девушки пыльный школьный пиджак, провёл ладонью по разорванной рубашке, оголил полностью одно плечо, заметил порез от своего заклинания на её шее. И самое грустное — Скорпиус нечаянно срезал часть косички Лили. Теперь её рыжие волосы длиной доставали до плеч. Скорпиус легонько пропустил пряди волос сквозь пальцы. Секунду подумав, привёл Лили в чувство взмахом палочки.

Лили пришла себя, оценила завалы пыльных книг вокруг них. Часть столов и шкафов перевёрнуты. Что же, ментальная близость оказалось штукой взрывоопасной.

Лили удручённо взглянула на Скорпиуса. Робко попыталась натянуть порванную рубашку на оголённое плечо. Скорпиус смотрел с горечью. Провёл большим пальцем по шее, стерев кровь с ранки. Обнял Лили.

— Действие паров прекратится, если обниму...

Лили мягко оттолкнула.

— Я уже спокойна.

Лили обратила внимание на обрезанные волосы. Скривила губы в недовольной неровной линии. Устав от виноватого взгляда Малфоя, отвернулась от него и прислонилась к нему спиной. Сжала в левой ладони его холодные пальцы.

— Мы как две непримиримые стихии.

— Разрушающие всё вокруг.

— Вода и огонь.

Скорпиус раздражённо крутил палочку в руке. Лили склонила затылок на плечо Скорпиуса, уставившись в потолок библиотеки. «Почему я отталкиваю людей?..»

Почему мне важнее фамилия?..

Почему я такая упрямая?..

Почему мне так тяжело принять себя свои чувства?..

Почему я каждый раз проваливаю эксперименты и возвращаюсь к ней?..

...стоило бы задаться этими вопросами двум бывшим друзьям, но юность сковала их своей глупостью и задушила возможность здраво отвечать на извечные вопросы, возникшие задолго до сотворения магии, времени и кровных предубеждений.

* * *

Лили и Скорпиус молча, не смотря друг другу в глаза, успели привести в порядок библиотеку, прежде чем их застала МакГонагалл. Подозрительно осмотрела потрёпанный вид Малфоя и Поттер, попутно оценив срезанные волосы Лили. Глаза у директора грустные, зубы сжаты, на лбу хмурая складка морщин. Лили попыталась дать объяснения, но в ответ услышала лишь:

— Вы оба больше не сможете продолжить обучение в Хогвартсе. Я ничем не смогу помочь.

— Да вообще всё равно... — Лили с первого дня обучения только и делала, что пыталась вылететь со школы.

— Поттер, вас направят в Шармбатон. Ваш отец...

— ЧТО?! Только не туда!

Лили не сдержала крик. Скорпиус сохранял каменное молчание, только хруст пальцев выдавал его. За спиной МакГонагалл нарисовался злорадствующий и оскорблённый Майлз Забини, подставивший Лили и Скорпиуса, повесив на них вину за бунты по школе.

Зимние каникулы 6 курса.

— ...Лили? Лили? — шептал детский мальчишеский голос в темноте ночи.

Лили, еле проснувшись, откинула с лохматой головы одеяло. После пожара в своей комнате, Лили назло ночевала на чердаке, хотя свободных комнат в доме Поттеров было достаточно. Здесь было видно звёзды. Лунное сияние осветило её ночного гостя. Возле кровати Лили стоял её младший брат Альбус. Такой же лохматый, как и она сама. Прижимал к себе руки с блокнотом. Лили взъерошила его волосы и впустила к себе под одеяло.

— Жалко дедушку, — прошептал Ал.

Лили непонимающе уставилась на брата. Взглянула в блокнот, поднеся его к лунному свету. Кое-как разлепив глаза ото сна, увидела, как Ал нарисовал сцену похорон чёрными чернилами, где собралась вся семья Поттеров и Уизли.

— Ал, я конечно люблю чёрный юмор, но даже для меня это сильно. Маме только не показывай, — Лили вырвала страницу блокнота и смяла её, удивляясь откуда в голове брата такие страшные мысли. Ал смотрел на неё своими большими доверчивыми глазами, такими ярко-зелёными, что при свете луны казалось, что они светятся. — Глупости какие. Тебе, наверно, кошмар приснился. Спи.

Ал уютно устроился рядом с сестрой, не выпустив блокнот из рук. Лили со всей любовью обняла своего брата и уснула, уткнувшись в родную копну чёрных волос.

На следующий день, спустившись только к обеду, Лили первая обратила внимание на дубликат часов в их доме, таких же, как в семье Уизли. Стрелка показывала, что сегодня, и, впоследствии — больше никогда — Артур Уизли не придёт на семейный ужин с тыквенным пирогом.

* * *

Стоял солнечный день. Совсем неподходящий для сегодняшнего события.

Пустые фразы «Не грусти. Всё будет хорошо».

Лили слышала их. Эти же фразы слышала, когда Ал лежал в коме три дня после аварии. Фразы, которые говорят с пустыми глазами. Сегодня её семья хоронила дедушку Лили, Артура Уизли. Здоровье Артура просело после укусов змеи Нагайны, и, к сожалению, в пожилом возрасте Артур чувствовал себя хуже, что убавило срок жизни. Собралось всё Министерство, все с уважением провожали члена Ордена Феникса и героя войны. Хотя, не обошлось без лицемерных журналистов вокруг.

Некогда малозаметный, занимающий мелкую должность работник Министерства, Артур Уизли, сегодня уходил в последний путь, окружённый большой любящей семьёй, коллегами, огромным количеством людей, выражающими искренний почёт и уважение. Чего не скажешь о похоронах поодаль, недалеко в стороне от четы Уизли и Поттеров. Вместе с Артуром Уизли в один день скончался Люциус Малфой. Ирония судьбы, человек, который всегда стоял выше Артура Уизли, воевал против него, теперь так же пропустит вечерний семейный ужин.

Солнце назойливо палило непрошенной жизнерадостностью в глаза. Нарцисса злилась от того, как мелкие по должности нанятые стажёры сухо читали по бумажке речь Люциусу. Нарцисса прогнала всех. «Я заберу тело мужа и похороню сама, как следует». Нарцисса была одета строго, не проронила ни слезинки, причёска, макияж, всё идеально. Ни толики слабости.

Нарцисса сказала Скорпиусу: «Знаю, что мать учила тебя другому, но помни, ты не просто чистокровный. Ты Малфой. Фамилия моего мужа это наше всё. Построй жизнь так, чтобы тебя не хоронили как паршивого домовика».

Скорпиус уже начал удалять нити эмоций у Троакара. В Скорпиусе постепенно обосновывалось чувство пустой злости. Звенела как горсть кнатов в пустом сосуде в душе Скорпиуса. Провал на СОВ, штрафные баллы за поведение в конце года. Нет, лучше и правда жить без лишних эмоций.

Подошёл Майлз Забини, осыпал насмешками о провалах Скорпиуса на СОВ по зельеварению, сказал, что постарается замолвить словечко о Скорпиусе о практике в больницу после школы.

— Мой отец спонсирует Мунго, но с тебя условие — не подходи к Поттер.

От Майлза противно пахло дорогими, но безвкусно удушающими итальянскими духами. Предать дружбу с Лили? Она бы ни за что так не сделала. Благородные гриффиндорцы. Скорпиус из-за отсутствия многих нитей эмоций уже и рассуждал соответствующе. Зло, гадко, с отвращением ко всему вокруг. Чернила нигилизма выводили мысли отчуждения ко всему в сознании Скорпиуса. К чему привело благородство Малфоев? Что Люциуса, главу древнего известного рода, позабыли все и клерки читали речь на заднем дворе Министерства. Малфои не чисты на руку, но достаточно спонсировали Министерство, после войны — больницы и школу.

Грёбаный Забини. Его отец неискренне пожал руку Драко, похлопал по плечу Дафну Гринграсс, та пустила дым с мундштука ему в лицо. Блейз Забини гадко улыбнулся, взял сына за плечо и повёл к дорогой карете с дорогими волшебными конями, которая смотрелась слишком помпезно на фоне дешёвых похорон Люциуса Малфоя.

У Скорпиуса пошла кровь из носа. Неожиданно, но Скорпиус не хотел применять магию, нечего лишний раз привлекать внимание Министерства под носом незаконной магией несовершеннолетнего.

Еле пробрался в уборную, чтобы не попасть на глаза журналистам и участникам похорон Уизли по соседству. По пути только и ловил в голове картинки с образами мнений о нём у людей: «Проклятый, выкидыш Пожирателей, как они вообще посмели сюда заявиться, в такой день, почему их всех не заперли в Азкабане пожизненно...Выкидыш, выкидыш, выкидыш».

Скорпиус в раковине умыл лицо, смочил волосы, очки положил рядом, обхватил раковину руками и долго всматривался на вытекающую из крана воду. Дверь открылась, вошла Лили Поттер. Сегодня кто-то заплёл ей аккуратную косу, одел в прилежное чёрное платье, разрешив оставить только красные кеды. Девушка скрипнула дверью мужской уборной, смущённо зайдя внутрь. Точно знала, что тут будет Малфой.

— Твои проделки? — Скорпиус указал на свой нос, из которого шла кровь.

Лили молча взмахнула рукой и кровь прошла. Подошла и тихо обняла своего друга. Специально вызвала кровотечение, чтобы увести их двоих в отдалённое ото всех место. Где она смогла бы поддержать его. Крепко запустила руки ему за спину, и прижалась всем телом. Тёплая, родная. От неё пахло домашним уютом. Солнечные Уизли. Благородные Поттеры. Что-то пробуждалось в Скорпиусе после вырезания Нитей. Что-то умиротворяющее.

Скорпиус боролся с собой, но сдался, поднял руки, обхватил ими девушку, которая молча и верно отдавала своими объятиями чувство сожаления об утрате Малфоев. Ничего не требовала взамен. Просто делилась теплом. Друзья так и стояли, безмолвно обнявшись в туалете Министерства, под звуки спускающейся воды из крана.

— Ты же в курсе, что твой дедушка прожил бы дольше, если бы не укусы змеи, приказ о нападении которой знал мой дедушка?

— Знаю. Но тебя там не было. Нас там не было. Мы не в ответе.

Скорпиус еле заметным движением склонил голову и втянул запах волос Лили, пока её голова покоилась на его плече.

«Условие. Не подходи к Поттер».

Так хотелось крепче обнять подругу, насладиться её прикосновениями сполна. Лили сняла свои митенки, прежде чем обнять Скорпиуса.

Скорпиус вспомнил слова Нарциссы. Слова Майлза. Если так и продолжит сдаваться своим влечениям, ко всему, что может отвлечь его от спасения чести семьи и будущей карьеры, то в конце жизни достигнет лишь похорон у мусорных баков Министерства Магии. Отмирающие нити горячих человеческих эмоций подсказывали только то, что ему стоит согласиться на предложение Забини. Малфои всегда выживали благодаря амбициям. И никогда их не предадут.

Малфой последний раз вдохнул аромат своего желания к Лили в воздухе, постарался подавить зарождающиеся нити влюблённости и решительно оттолкнул Поттер. Девушка с непонимающим видом уставилась на друга.

— Не хватило смелости обнять меня при всех, Поттер?

Эта фраза стала последней, прежде чем Скорпиус оттолкнул Лили перед второй половиной шестого курса, запустив череду действий, принёсших им только больше горечи и проблем.

Лили вышла из мужского туалета с растерянным видом, натягивая митенки обратно на руки. Она пыталась приложить ладонь к груди Скорпиуса, чтобы поддержать, но тот отбросил её руку. Лили не понимала, что случилось с её другом. Они обязательно должны поговорить, когда вернутся в школу после каникул...

Кто-то пустил дым в лицо Лили. Та с жутко хмурым видом попыталась рассеять дым руками, гневно откашливаясь. Ощутила как сзади из туалета вышел Скорпиус.

— Очередная из муравьёв Уизли? — Лили услышала жёсткий женский голос, с хрипотцой от курения. — Не отличается знанием приличий, раз не может отличить мужскую уборную от женской.

За спиной Лили Скорпиус неоднозначно хмыкнул.

«Да что с её другом не так?!».

Лили осознав, что Скорпиус так и останется молчать, яростно взглянула в лицо пустившей дым женщины. Перед ней стояла Дафна Гринграсс, тётя Скорпиуса.

— Знакомое личико, — произнесла Дафна, затянувшись мундштуком. — Вы знакомы?

— Ты перепутала, — равнодушно ответил Скорпиус, избегая взгляда Лили. — Я её совсем не знаю.

Лили Поттер гневно подошла к Дафне, начала специально очень активно размахивать руками перед лицом, прогоняя дым.

— Мне хотя бы хватает приличий не курить в лицо людям! Было бы очень мило с вашей стороны так не делать!

Лили демонстративно от души громко откашлялась в лицо ухмыляющейся Дафны и убежала, толкнув Скорпиуса плечом. Тот постарался никак не реагировать. Дафна задумчиво потянула мундштук. Подошла к племяннику, хлопнула по спине, чтобы выпрямил осанку, заметила внимательным профессиональным взглядом рыжий волос на плече юноши. От якобы совсем незнакомой ему девушки.

Начало 7 курса.

Лили, в форме Шармбатона, стояла у колонн французской академии волшебства, лениво облокотившись на одну из них. Непривычно короткие рыжие волосы доставали теперь только до плеч, пряди щекотали шею, отчего Лили морщилась и часто поправляла ажурный воротник слишком женственной для неё школьной формы. В Шармбатон она попала в программу перевоспитания трудных детей-подростков. С недавних пор некоторые школы стали практиковать такое, чтобы улучшить дисциплину молодых магов, опасаясь, как бы те не переродились в опасных колдунов. Такую программу ввели не во всех школах, Хогвартс пока что держался в стороне.

Лили хмуро осматривала пейзажи, луга и фонтаны, пока Хьюго и Дороти приветливо знакомились со студентами Шармбатона. Они сюда попали не как наказанные, а как отобранные талантливые ученики по обмену. Лили же попала в коррекционной класс, который будет вести отдельный куратор. Лили держалась поодаль ото всех и проклинала жаркую французскую осень. Скорпиуса, после случившегося хаоса «Дня влюблённых» и разгрома библиотеки, распределили в Дурмстранг, в похожий класс для перевоспитания. Лили поморщилась от появившегося перед лицом тяжёлого дыма, от которого началась мигрень. Лили раздражённо взмахнула руками, пытаясь прогнать дымку.

— У тебя тяжёлый взгляд для девушки.

— Да что вы! Если бы не дышали дымом на меня, была бы повеселее!

Лили обернулась на голос и с упавшим сердцем вспомнила прошлое.

2 курс.

В поместье Малфоев в детстве Лили и Скорпиус тайком играли в зимнем саду со своими Патронусами. Выбежав из сада, упали на снег и Лили стала показывать Скорпиусу как делать снежных ангелов. Детей заметила Дафна. Нахмурилась. Лили в особняке всегда была в слизеринской форме, с выкрашенными в чёрный цвет волосами, под псевдонимом «Петуния Эванс». Скорпиус быстро встал, мигом оттряхнулся как воспитанный ребёнок и помог подняться подруге. Лили оттряхиваться не собиралась. С вызовом посмотрела на тётку Скорпиуса. Дафна всегда была одета строго и практично, волосы собраны вверх в стиле женщины-воина, прибывшей на светский раут после поля боя. Всклокоченность с изяществом. Над бровью шрам. В руке незаменимый мундштук.

— Тяжёлый взгляд для двенадцатилетки.

— А у вас слишком тяжёлый и дешёвый табак для чистокровки! — Дафна оторопело уставилась на Лили. — Если прекратите дымить в лицо, повеселею! — топнула ногой маленькая Лили и убежала.

Дафна присоединилась к Драко за завтраком.

— Напомни, как зовут новую подругу Скорпиуса?

— Что-то маггловское, она полукровка. Эванс...Да, Петуния Эванс.

Дафна стряхнула пепел, продолжая наблюдать за детьми в окно.

— Как только не называют детей после войны, — загадочно пробормотала Дафна. Драко, казалось, не было дела. Он пил чай и смотрел на портрет почившей жены. Уловил сомнение в голосе Дафны.

— Защитные чары пропустили девчонку, а в остальном — пусть Скорпиус общается с кем хочет. С ней он хотя бы из комнаты вышел.

Начало 7 курса. Шармбатон.

Лили отошла от колонны и взглянула на своего куратора, которого ожидала. Сердце упало вниз. Перед ней стояла Дафна Гринграсс. Глава мракоборцев Франции и по совместительству преподаватель коррекционного класса Шармбатона.

— Ну, привет, Петуния Эванс.

♫ Paramore — Decode

Начало 7 курса.

«Интересно, Поттер видит перед сном те же звёзды, что и я?»

Скорпиус смотрел в огромное окно без стекла Института Дурмстранга на пейзажи. Изо рта выдохнул пар от холода. В Дурмстранге было холодно. Скорпиус плотнее запахнул дублет, подтянул выше воротник чёрного свитера до подбородка. Скорпиус не мог точно определить, где находится институт. Дурмстрангцы превосходные окклюменты, их таланты в этой стезе достигли наиболее величайших высот во всём волшебном мире. Институт окружали необъятные снежные горы, ледяные озёра, толщи морозных непроходимых лесов. В области института находился порт для кораблей. Местоположение Дурмстранга узнают только выпускники школы после сдачи последних экзаменов, и то, только отличники. Сам воздух вокруг пах льдом, свежим морозом, стылостью, снегом.

Скорпиуса распределили сюда как наказанного в группу для коррекции поведения. Современный Дурмстранг придерживается политики обучения приручения и контроля тёмной магии, а не слепого использования её. Кэт и Нотт попали сюда по обмену как талантливые ученицы. Девушки совсем не были рады такому повороту событий.

— Я должна была попасть в Шармбатон! — капризничала Кэтрин.

— Я не выдержу, я от всех здесь впитываю только чувство обморожения, — пролепетала Нотт, переминаясь с ноги на ногу от холода и дуя на руки, стараясь согреться.

Скорпиус решил делать вид, что не знает своих сокурсниц, иначе его нервная система не выдержит. Здесь есть шанс начать новую жизнь. Но в его спальне припрятана одна красная кеда, которая полетела в него, когда его своенравная подруга была немного раздосадована их распределению.

— Я видела, почему ты перестал со мной общаться! — Лили сняла кеду с ноги и запустила в Скорпиуса, когда узнала, что её отправляют в Шармбатон.

— Как... — Скорпиус попытался увернуться.

— В твоей голове! — Скорпиус застыл. — Когда ты пытался остановить меня в библиотеке и влез в мою голову!

Скорпиус встал прямо и страшился той бури, что падёт на него. Что же именно увидела Лили?

— Ты пообещал Забини, да? — Лили подходила всё ближе, Скорпиус костями чувствовал вибрации гнева в воздухе. — «Одно условие. Не подходи к Поттер». Что это значит? — Лили спросила это надломленным тихим шёпотом, несвойственным для неё. От этого Скорпиуса пробрала мелкая холодная дрожь.

Лили стукнула от обиды Скорпиуса по плечу.

— Вся наша дружба дракону под хвост...

— Лили, я...

— Не говори только, что чувствуешь что-то большее. Ты ради амбиций на всё пойдёшь. Что за дела с вампирами? Что ты задумал?

Скорпиус ощетинился, не собираясь доверять правду дочери главы мракоборцев Британии.

— Это не то, что ты думаешь. Мы... Я заметил, что кто-то экспериментирует с кровью учеников Хогвартса. Я лишь помогаю тому человеку, который пытается понять в чём дело.

Лили затряслась издевательским смехом, отступая от Скорпиуса, не доверяя его словам.

— Человеку ли? Он пытается помочь, так же похищая образцы крови учеников? Что такого ты не можешь мне поведать, из-за чего готов вылететь со школы? И скольких ты уже отвёл к вампирам? Кто вообще может представлять угрозу хуже, чем вампиры?!

— Пока не знаю. Но... — Лили со злостью развернулась, чтобы уйти, но Скорпиус остановил, схватив за руку. Лили с раздражением попыталась выдернуть её.

Скорпиус вытащил из кармана пузырёк с красной жидкостью. На нём была этикетка с инициалами младшего брата Лили. «А. С. Поттер». Лили ошеломлённо уставилась на Скорпиуса. Тут же выхватила пузырёк из рук Малфоя и прижала к груди как самую сокровенную реликвию.

— Да, я обманом вожу учеников к Троакару, чтобы он немного заимствовал капли их крови во время дуэлей или посиделок, — прошипел Скорпиус у лица Лили, так чтобы слышала только она. Лицо Скорпиуса находилось настолько вблизи, что вывело девушку из равновесия. Скорпиус с какой-то внутренней непонятной для Лили досадой бросил взгляд на её губы, черты её лица и поднял глаза на Лили. Девушка ощущала еле уловимый родной аромат сирени от рубашки бывшего друга. — Но всё из-за того, что кто-то сверху готовит заговор против детей с, так скажем, проклятой кровью. Кто-то во власти считает, что сверхспособности нашего поколения — это проклятие детей именно Пожирателей. Ты же понимаешь, что это не так.

Лили как никто другой понимала это. «Чудовище...». Обзывательство Джеймса в детстве после аварии до сих пор резало уши. Лили помнила, что у многих детей их поколения проявились способности, выходящие за рамки обычного волшебника. И родство с Пожирателями здесь ни при чём. Скорпиус кивнул в сторону пузырька с кровью Ала.

— Я не смог... не смог отдать именно этот образец Троакару.

Лили недоверчиво сощурилась. Скорпиус до сих пор сжимал её локоть и только сейчас понял, что уже причиняет девушке дискомфорт. Быстро отпустил и отвёл глаза в сторону.

— Почему именно кровь?

— Троакар передаёт её кому-то в больницу Мунго для экспериментов. Кто-то уверен, что наши способности неспроста.

Лили убрала пузырёк в карман, но совсем не поблагодарила Скорпиуса, хотя выдавать его тайну отцу или Джеймсу не собиралась. Она сама разберётся. Будь Лили взрослее, она бы понимала, что это ошибка, но сейчас ей хотелось доказать, что достойна работы мракоборцем больше, чем любитель бумажек Джеймс. Лили со Скорпиусом оба упрямились, чтобы предложить друг другу вступить в союз для раскрытия тайны.

— Нет. И больше не смей вторгаться в моё подсознание. Теперь когда ты можешь, я запрещаю, тебе ясно? Ты никогда не узнаешь, что у меня внутри.

Скорпиус впервые за всё последнее время их разлада слегка улыбнулся ей. Ухмылкой её старого слизеринского товарища.

— Мне это и не нужно, — бархатно прошептал низким шёпотом Скорпиус. — Мне достаточно твоего смеха. Я и так знаю, что у тебя на уме. Что сейчас ты не отказалась бы от любимого тыквенного пирога. Что втайне тебе нравится то платье с бала. Когда злишься, поджимаешь губы. Любишь лохматить волосы, когда посещает идея. Ломаешь ногти от волнения. В глубине души любишь Джеймса. Обожаешь драконов. И маггловскую музыку. Стащила снитч и держишь его в спальне Гриффиндора. Обожаешь запах кофе и земли после дождя.

Лили как завороженная слушала низкий бархатный тембр. Отважилась лишь сглотнуть, но в горле пересохло. Скорпиус сам до конца не осознавал насколько сейчас обнажал свою сдержанную душу.

— Что здесь, — Скорпиус еле касаясь провёл пальцами по пуговицам на рубашке Лили, — скрываешь шрамы, которые стыдишься. А ещё...

«...помню, что твои губы на ощупь сухие, потому что часто летаешь высоко-высоко, чтобы полностью раствориться в свободном ощущении неба».

Это наблюдение Скорпиус не собирался раскрывать, заперев его на задворках своего сознания. Позволил себе провести легонько по краям губ девушки. Лили осторожно отвела голову в сторону. Коллекция знаний Скорпиуса о Лили пополнилась, потому что он увидел девушку смущённой. Ей это жутко шло, она не отводила глаз, щёки раскраснелись, нос сморщился от стеснительной улыбки. Между ними была близость, и не раз, но он никогда ещё так откровенно не говорил с ней. Близость душ более интимнее, чем близость тел.

Девичья сторона Поттер захлопнулась, уступив упрямству. В глазах загорелся огонь сопротивления и Лили бросила Скорпиусу:

— Да, только одно маленькое «но»: тебе же больше нельзя подходить ко мне. Передавай привет Забини и удачной карьеры в целительстве, Малфой.

Лили так и ушла в одной кеде, забыв, что вторую бросила в Скорпиуса от злости. Через день Скорпиус нашёл вторую красную кеду Лили выброшенную в кусты на школьном дворе. Так девушка распрощалась с юностью в Хогвартсе перед отправкой в ненавистный Шармбатон. Скорпиус подобрал обувь и на всякий случай сотворил из неё портключ, который связал со второй кедой. Это сложная магия, но Скорпиус обладал сильным умом, и многому натаскался у Троакара Тормента. Такое деяние преследуется законом, но в каморке Аберфорта можно сотворить что угодно. Малфой осознавал, что теперь, когда Лили вытребовала правду про заговор о крови, то не угомонится, пока не узнает истины. И, скорее всего, вляпается в Шармбатоне в очередную беду. Да, Скорпиус выбрал карьеру вопреки дружбе, но что-то внутри не позволяло подставить сумасбродство Лили воле судьбы.

Скорпиус отыскал Дороти Лонгботтом. С Малфоем все оборвали общение после поведения Скорпиуса на шестом курсе, но Дороти обладала мягким характером, к ней легче всего найти подход. Тем более, верна и преданна Лили. Скорпиус обидел Дороти, выкинув её угощение, которым Дороти хотела подбодрить Скорпиуса после провала на СОВ, но девушка выбрала тогда не самый удачный момент. Попытаться найти контакт с Дот стоит. Скорпиус передал Дороти одну красную кеду.

— Постарайся передать её Лили. Или держи при себе. Это портключ. Нужно надеть эту кеду и стукнуть пятка о пятку три раза. И тогда переместишься к тому, у кого вторая кеда.

Скорпиус помахал второй кедой перед лицом Дороти. Скорпиус не до конца понимал, почему делает это. Ну неужели вырезание нитей эмоций никогда не поможет забыть Лили? Но что-то подсказывало, что всех, кого распределили по разным школам, ждут не самые приятные события. Дороти не сразу приняла портключ.

— Это не-не-незаконно, — заикалась Дороти. — Меня же поймают. И во-вообще...

Скорпиус решил подлизаться к Дороти.

— Ты же неглупая девушка, Лонгботтом, — Скорпиус постарался проговорить это своим самым низким бархатным шёпотом, он уже выучил, что нравится девушкам. Конечно, он обидел Дот, выкинув её выпечку, но Скорпиус давал отчёт тому влиянию, которое оказывал на женский пол. — Ты сама слышала от своей прабабки про странные сплетни о наших способностях. Мы в опасности, Лонгботтом. Пока в опале только дети Пожирателей. Но сколько времени потребуется властям, чтобы прийти к выводу, что все такие отпрыски опасны для общества?

Дороти вытаращила свои ясные голубые глаза на Малфоя. Тот сверкнул взглядом за очками и ухмыльнулся пуффендуйке. Всё, он прощён, и кеда точно вернётся к Лили.

— Скорпиус, ты никогда не читал маггловских сказок? Вот мой папа очень увлёкся ими после войны, — поинтересовалась Дороти, осматривая красную обувь. Скорпиус был уже вдалеке и ничего не ответил.

День спустя, при провожании студентов Хогвартса в другие школы, Лили Поттер устроила истерику. Учеников провожали во дворе школы, где с неба ожидали кареты Шармбатона, а с озера — корабли Дурмстранга. Лили пыталась достучаться до своего отца и Джеймса, которые были инициаторами её перевоспитания в академии.

— Какой к чёрту Шармбатон?! КАКОЙ К ЧЁРТУ...

Лили зажмурилась, схватилась за голову и открыла рот в немом крике. Вокруг начали взрываться портфели у студентов, вспыхивать папки с документами профессоров, вода выходить из берегов, листва деревьев вспыхивать огнём. У окружающих вылетели палочки из карманов как при Экспеллиармусе.

Гарри Поттер реакцией мракоборца быстро насторожился и встал в стойку солдата. Напротив своей же дочери. Лили увидела страх в глазах отца, от чего ещё больше потеряла контроль над своей стихийной магией. Мигрень разрывала ей голову изнутри. Гарри, осознав свой промах как родителя, ринулся к дочери, но Лили не нарочно откинула их с Джеймсом от себя. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы не...

...знакомые крепкие руки, мягко обхватившие её сзади. Аромат сирени. Ощущение опоры за спиной. Холодные пальцы прикоснулись к её ладоням и лбу. Дыхание Лили возвращалось в норму. Мигрень отступала. Родное дыхание у уха, шепчущее:

— Успокойся, Лисица, тише. Тише...

Вода вернулась за берега, листва потухла, все разорванные записи соединились в целостные пергаменты. Лили не знала сколько они так простояли со Скорпиусом. Казалось, вечность. На них смотрела вся школа. Если ученики и профессора знали о их дружбе и они не увидели ничего нового, то родители стояли в шоке. Особенно непередаваемы были лица Драко Малфоя и Гарри Поттера.

Когда Лили пришла в себя, она спокойно вышла из объятий Скорпиуса. Мягко отняла его руки от себя, но посмотрела тяжёлым взглядом, давая понять, что между ними больше не будет прежнего общения. В стороне заметила, как недовольно хмурится Забини. Лили, ничего не сказав Скорпиусу, гневно прошла мимо отца, показала Джеймсу неприличный жест и запрыгнула в прибывшую карету Шармбатона. Скорпиус закинул школьную сумку за плечо, хмуро прошёл мимо отца, ничего не объяснив. Взобрался на корабль Дурмстранга, надеясь, что море заберёт воспоминания о лишнем и в институте он сконцентрируется исключительно на становлении навыков для будущего.

Гарри Поттер, оттряхнув пальто и проводив внимательным взором сначала дочь, затем сына Малфоя, строго спросил у Джеймса:

— Я точно знаю всех друзей Лили со школы?

...Когда-то, Аберфорт предупредил Скорпиуса: «Тёмная магия как бордельная девка. Можно опыта набраться, помиловаться ночь-другую, но потом бежать от неё. Бежать во всю мочь, пока ничего не подцепил». Скорпиус постарался запомнить это. Но когда юнцы внимали советам стариков?

5 курс. До Бала Победы.

Джеймс Поттер со строгим видом рьяно выпроваживал растрёпанную Лилиан Нотт из мужского туалета.

— Минус 10 очков Слизерину! — отрапортовал Джеймс с некой бравадой в голосе. Джеймс благоговейно растворялся в роли старосты школы. — Слизеринцев привели в торговый центр магглов, чтобы изучить их жизнь, а не целоваться с ними в туалетах!

Нотт с игривой ухмылкой взглянула на Джеймса. С неё ещё не сошла кокетливая лохматость. Сзади почти вывалился бедолага-маггл, с которым Нотт сладко проводила время. Нотт послала ему воздушный поцелуй, совсем не обращая внимания на пышущего праведным гневом старосты Джеймса.

— Что ты так завёлся, Джимми? Мы всего лишь поцеловались, — Нотт накручивала локон гладких волос на палец. Заметила тихо подошедшего за спиной Джеймса Скорпиуса. Подмигнула слизеринскому собрату. Джеймс пытался обратить внимание на себя.

— Наказание...

— Поттер, ты всех наказываешь за поцелуи? Скажи, а как целуются маггловки в вашем районе? Лучше или хуже чистокровок? — Нотт мягко взяла Джеймса за руку, когда он вписывал её имя в свой список оштрафованных. Джеймс сильно вздрогнул, выронив перо. От эмпатки Нотт не сумело скрыться сильное смущение парня.

— О, да мне не показалось! Ты что, девственник, Поттер?! — Джеймс списал с Нотт ещё штрафные очки, резко развернулся, чуть не вписался в ненавистного ему Скорпиуса, выругался и поспешил покинуть компанию слизеринцев.

Скорпиус подошёл к Нотт, пока та в отдалённом от большинства глаз углу, прикрытая Скорпиусом, переодевалась в свои любимые тёмные готические одежды.

— Неплохо проводишь время, — ухмыльнулся Скорпиус.

— Фразу «постарайтесь сблизиться с магглами» я поняла по-своему, — растеклась в улыбке гиены Нотт. — Ты знал, что Джеймс Поттер девственник?

— Догадывался.

К Нотт и Малфою «подплыл» обволакиваемый ароматом жжёных специй пуффендуец Лисандер Скамандер.

— Что появилось раньше: смерть или фестралы? — затуманенный взор Лисандера всегда пугал больше, чем его странные загадки.

Нотт, которая в ходе переодевания испугалась чужого голоса, выругалась от неожиданного появления Лисандера.

— Без понятия. Больше интересует, как здесь появились такие утырки, как вы с братцем?

Лисандер попытался сфокусировать взгляд на Нотт. Давалось ему это трудно.

— Хм?

— На экскурсии только дети бывших тёмных магов или Пожирателей Смерти, — объяснял как маленькому ребёнку назидательным тоном Скорпиус. — Луна Лавгуд, что, была тайным Пожирателем?

— Вроде не-е-е-т, — задумчиво почесал затылок с дредами Лисандер.

— Как вы здесь оказались? — Скорпиус галантно помог Нотт надеть пиджак.

— Лоркан на доске объявлений увидел новость, мы просто явились к группе, и вот мы зде-е-е-есь.

Лисандер ленивой походкой отшаркал восвояси.

— Салазар, какие идиоты, — подытожила Нотт, смотрясь в отражение стекла. Поправила волосы, повернулась к Скорпиусу. — Зато помогли протащить одежду. Безопасность, я смотрю, на высшем уровне. Мы настолько изгои, падшие дети, что всем плевать кто с нами может попасть на экскурсию. Кто угодно.

Скорпиус с ревнивой завистью осмотрел облик Нотт.

— Почему я пришёл в джинсах, а ты догадалась пронести свою любимую одежду?

— Потому что общение с Поттер и Уизли тебе совсем не идёт на пользу. Ты «омаггливаешься», Малфой. Сначала эти странные брюки, потом что, будешь прыгать с небес, привязывая к себе тряпку на спину?

— Что?

Нотт указала на плакат позади Скорпиуса на стене торгового центра, рекламирующего прыжки с парашютом в ближайший уикенд. Скорпиус и Нотт переглянулись со скептицизмом детей древних чистокровных волшебников. Атмосфера шумной бытовой жизни магглов в ТЦ их напрягала.

Нотт начала развлекать себя тем, что эмпатией заставляла капризничать маггловских детей.

— Прекрати, — с мягкой укоризной посоветовал Скорпиус.

— Что ещё делать, пока отобрали палочки? Вот ты, чем себя сейчас развлекаешь? — Нотт внимательно взглянула на Скорпиуса. — Мыслями о том, как там Лисица готовится к танцам с Забини на балу?

Малфой резко посмотрел на Нотт. «Ну конечно, намёки на большее чувство к Лисице, чем просто дружба — под запретом». Но Нотт было скучно. Скорпиус пылающими глазами кинул взгляд на мороженое, которое бедолага-маггл купил сладкоежке Нотт.

— Что насчёт тебя? Ты уже все десерты перепробовала в торговом центре? Или самое вкусное ждёт вечером у пуффендуйской гостиной?

Нотт и Скорпиус с вызовом посмотрели друг на друга, а потом заулыбались.

— Один — один, Малфой.

— Туше.

Нотт довольно поглощала мороженое. Скорпиус холодно осматривал витрины магазинов магглов. Многие вещи удивляли слизеринцев. Другие заинтересовывали. Нотт очень понравилось чёрное вечернее платье от известного маггловского бренда. Скорпиус засмотрелся на фарфоровую статуэтку лисички в витрине. Нотт закатила глаза, но из-за уважения к товарищу промолчала.

— Ты эмпат. Можешь управлять эмоциями. А можешь ли вызвать любовь? Или наоборот, уничтожить её насовсем? — Скорпиус не отрывал взгляда от статуэтки лисички.

Нотт задумчиво оглядела товарища. Играла монеткой в руках, ловко перекидывая её меж тонких пальцев. Эта монетка досталась ей от мамы.

Скорпиус обсудили с Нотт, что она не может сгенерировать любовь.

— Я когда-то пыталась своими способностями спасти родителей от развода. Потом вызвать любовь у мамы, чтобы она не бросала нас с братом. Не удалось... На меня только накричали. Я приучилась к мысли, что влюблённость — это что-то постыдное.

Малфой понимающе молча кивнул, хмуро вглядываясь в витрину.

— Зато удачно прогнала всех мачех.

— Если удалось, значит они не любили твоего отца.

— Вот именно, — подчеркнула Нотт.

Скорпиус в ТЦ засмотрелся на то, как мать оттряхивала своего неуклюжего маленького сына. Астория тоже делала это сама. Без палочки.

Нотт, заметив взгляд Малфоя, сказала: «А я вот совсем не скучаю по маме».

(Скучает).

— Не хочу говорить про это, — отрезал Скорпиус, но Нотт проигнорировала.

— Понимаю, почему мама сбежала смотреть на мир с корабля. Я бы так же сделала, если один ребёнок — вампир, другой — социальный калека, — произнесла Лилиан. Тихо и с холодной слизеринской грустью.

Лилиан Нотт — «девушка без чувств». Родилась будто сразу эмоционально холодной. Как мим с детства, повторяет все чувствуемые ею эмоции. И не понимает, есть ли у неё свои. Носит лишь чёрное, так как у неё нет любимого цвета. Настроение всегда одно и то же. Манекен среди людей. Её личная собственная эмоция — раздражение от Лонгботтом, которая постоянно ослепляет своей жёлтой пуффендуйской формой с кучей безвкусно напяленных значков. Нотт старалась не выдавать себя, тайком любуясь как Дороти ухаживает за магическими тварями на уроках, в этом Дороти не было равных. Чёрно-жёлтые цвета Пуффендуя и аромат ванили от выпечки иногда заставляли появиться подобию улыбки на устах Нотт в течение дня.

Скорпиус не удержался и решился зайти в магазин фарфоровых статуэток. Нотт отказалась составлять ему компанию и направилась в сторону своих собратьев по несчастью с выпавшей на их долю скучной экскурсией о мире магглов.

Зайдя внутрь, Скорпиус чутьём легилименции заметил, что неживые фигурки не совсем неживые. От них исходило какие-то слабо заметные вибрации, зрительно представавшими в глазах Скорпиуса как завороженные нити тускло различимых оттенков. Скорпиус взял в руки осмотреть одну из таких фигурок, но не удержал её в руках и выронил. Фигурка разбилась. Скорпиус рефлекторно потянулся к карману за палочкой, но с разочарованием вспомнил, что их перед экскурсией забрали.

Позади себя услышал разочарованное цоканье. Скорпиус обернулся и увидел перед собой Троакара Тормента. Он помнил его по детству. Троакар всю болезнь сопровождал и ухаживал за Асторией, но после её кончины окончательно перестал посещать поместье Малфоев. Троакар носил круглые тёмные очки, обволакивающие глаза даже сбоку, защищающие от огромных окон торгового центра, сквозь которые сочился весенний солнечный свет. Он не попадал прямо на Троакара, но Скорпиус помнил, что глаза — самая уязвимая часть вампира, даже лёгкий намёк на солнце способен ослепить вампира навсегда.

Троакар сидел за столом продавца и причёсывал волосы фарфоровой кукле. Выглядело жутко.

— Вам, Малфоям, лишь бы ломать и чинить. Ломать и чинить. Что толку от твоего «Репаро». Это уже будет совсем не та фигурка.

— Вы лечили мою маму, а потом ушли. И больше не возвращались, — Скорпиус с запоздалым стыдом заметил нотки обиженного внутреннего ребёнка в своём голосе. Троакар ничего не ответил. Напевал старо-немецкую колыбельную, уделяя внимание лишь кукле.

Скорпиус посмотрел на магические нити, исходящие от фигурок. Вспомнил, как Троакар помог справиться со скорбью по маме в детстве. Скорпиусу пришла в голову идея повторить эксперимент, только на этот раз лишиться нитей влюблённости.

— Говори кратко, — прорезал воздух сталью голоса вампир.

— Обет. Любовь. Я болен и мне нужно поскорее излечить этот вирус.

— Дева влюбилась в красивого статного наследника. Ах, скучно, — зевнул Троакар.

— Нет. Я влюбился.

— О, что же там за шельма?! — Троакар впервые поднял взгляд на Малфоя.

Скорпиус ощетинился. Хрустнул пальцами.

— Да, вы опозорены, но только не говори чушь, что девочки не ведутся на твою тёмную репутацию. Любая станет твоей.

— Не любая.

Скорпиус отвёл взгляд от Троакара. Парню было неуютно в лавке старинных фарфоровых фигурок.

— Познакомишь меня с ней?

— Нет.

Троакар с льстивой досадой провёл языком по резцам словно его лишили дегустации дорогого вина. Скорпиус поделился идеей вырезания нитей.

— Интересная идея. Давно хотел провести опыты с темой любви. Проблема в том, что её не поймать. Она сидит где-то глубоко внутри. И ты мне не интересен, последыш Малфоев. Топай учить свои параграфы.

Скорпиус предложил свою помощь по варке зелий, обеспечивающих вампирам более долгое пребывание на солнце, но Троакар только высмеял Малфоя. Это задело Скорпиуса, он считал себя гением в зельеварении. От злости Скорпиус наклонился, подобрал осколок фигурки и сделал порез на ладони. Поморщившись от боли, поднёс ладонь к вампиру.

— Я не вру. Мне правда нужна помощь.

Троакар приблизил ладонь Малфоя к губам и вкусил лишь кончиком языка алую кровь Скорпиуса. Не прошло и секунды как Троакар выплюнул её с нескрываемым отвращением.

— Ты на вкус как мертвечина.

— Я так и думал... — с тяжестью в голосе прошептал Скорпиус. Троакар более внимательно осмотрел Скорпиуса. Ещё более бледный вид, чем в детстве. Синяки под глазами. Понурая осанка.

Троакар с важным видом причмокнул губами, держа в руках лицо Скорпиуса и обдумывая какую-то мысль.

— Ваш Непреложный Обет о дружбе раскалывается. Ты, влюбившись, отдаляешься от девушки как от друга. Но, почему-то, ты не умер сразу. Похоже, постепенно умирает твоя душа.

Скорпиус высвободился от Троакара. За очками в серых глазах пятнадцатилетнего юноши расплескалась печаль уставшего старца.

— Правильно понимаю, что твой объект — нечистокровная?

Скорпиус утвердительно покивал головой.

— Сделай её потом своей любовницей, и проблема решена.

— Ли... Такая как она не согласится.

— Хм...

— Что вас насторожило?

Троакар стал вальяжно обходить лавку, осматривая свои фигурки. Руки в белоснежных перчатках сложил домиком перед собой. Думал и размышлял.

— Для Малфоев любовь никогда не была проблемой. Им всегда везло влюбиться в подходящих девушек и заключать с ними правильные браки. Ты же, — Троакар повернулся к Скорпиусу, — влюбился как Гринграсс. Малфоям невесты приплывали лично в руки и им везло, они в них искренне влюблялись. И все как на подбор — изящные, утончённые, утомлённые негой богатства и чистокровия. Ты же... Ты из Гринграссов, те не искали лёгких путей.

— Так помогите же мне.

— Нет.

Скорпиус упрямо по полочкам раскладывал чувство любви и как его выжечь из себя. Троакар с гнусной усмешкой слушал. «Ну-ну, продолжай».

— В семье Малфоев за столько лет наконец родился гений? — Троакару смешно. — За эти века я насмотрелся на таких влюблённых щенков как ты. Исход всегда один — проигрыш. Твой вирус — Любовь — всегда берёт вверх.

Троакар отказал в помощи. Указал юному Малфою на выход. Скорпиус раздражённо вышел из лавки.

5 курс. Маггловский торговый центр. После того, как Малфой спроецировал боггарта в подсознание окружающих людей в ТЦ.

— Ну, и кто тут у нас заразился самым опасным вирусом в мире?

Троакар переменился в настроении. Заинтересовался Скорпиусом. Скорпиус не мог понять почему.

— Твой боггарт. Та девушка в белом. Это точно не Астория. Твоя королева сердца? Честно, после твоего сказа я почти расплакался, — Троакар наигранно вытер несуществующие слёзы под глазами. — Так трогательно — «влюблённый Малфой». Но мне уже знакома эта история. Я знаю, что Малфои делают со своими любимыми игрушками.

Троакар снял пугающие отчуждённой белизной перчатки и показал Малфою обезображенные ожогами ладони. Поспешил рассказать свою историю, пока Малфоя не хватились старосты с экскурсии.

— Все эти года я был целителем Гринграссов. Я пообещал себе беречь их род. Но Малфоев я ненавижу. Твой прадед, Абраксас Малфой возглавлял охоту на вампиров. У меня была возлюбленная, работала на него, но полюбила меня, а Малфой вожделел её. Он погубил её, а я не успел спасти. В то время, знаешь ли, не было зелий, уберегающих от солнца.

Троакар натянул перчатки на руки. Принёс Малфою умиротворяющую настойку.

— Мою возлюбленную звали Эмилия Гринграсс. Дорогая сердцу, Эмилия... Абраксас узнал о нашем романе. Сгубил Эмилию в огне. Абраксас никогда бы не признал её своей истинной женой. Эмилия была нечистокровным бастардом рода Гринграсс, но прославилась талантом в магии. Абраксас нанял её в свой отряд, желал её. Эмилия выбрала меня. Этого Абраксас своей любимой игрушке простить не смог. Нет ценности зыбкого в семье Малфоев.

Скорпиус, внимающий каждое слово, резко напрягся. На скулах заходили желваки.

— В этом плане магглы обошли Малфоев. Трясутся за каждую разбитую кружку. Знают, что её уже не вернуть. Абраксас оклеветал Эмилию за связь с вампирами и её сожгли на костре. Просто назло мне. Ей.

Троакар разбил ещё одну статуэтку. Скорпиус машинально хотел её починить магией, но опять вспомнил, что пока не может. Троакар озарился самодовольной улыбкой.

— Я считал, что скорее пойду встречать рассвет без очков, чем поверю, что Малфой может искренне влюбиться. Твой боггарт с девушкой в белом в крови навёл на мысль, что в тебе больше от Гринграссов. Их род пропитан понятием заботы. Верности. Такой была Эмилия... Я помогу тебе в опытах лишения нитей любви. В случае провала — что ж, твоя душа и так отмирает. Нечего терять. Если провалюсь я — попрошу отвести меня на самую высокую гору встречать рассвет, — расхохотался едким смехом вампир.

Протянул Скорпиусу игральную карту. Визитку подпольного Клуба Паразитов.

— С тебя — помощь мне. Заманивать учеников на дуэли в моём клубе. И приготовление зелий от солнца.

— Зачем вам ученики? — засомневался Скорпиус. — Не думаю, что я соглашусь на такое. Я...

Послышался шум в коридорах торгового центра. После паники, обуявшей людей при виде боггарта Скорпиуса, Роза Уизли упала в обморок. Роза на пару с Джеймсом проводили экскурсию для слизеринцев. Хьюго сию секунду подбежал к сестре. Роза никогда не отличалась крепким здоровьем и в последнее время девушка становилась бледнее и слабее. Хьюго, ещё сам не до конца отошедший от страха перед боггартом, пытался помочь сестре, но не знал как. Роза жаловалась, что её тело онемело, она не может его контролировать и вскоре вовсе потеряла сознание. Зрачки девушки закатились, остались лишь белки глаз. Хьюго был напуган до жути. Он думал, что это проделки магии боггарта, но Джеймс Поттер тоже видел недомогание Розы. Они вдвоём оттащили девушку в сторону.

Их заметили Троакар со Скорпиусом, вышедшие из магазина. У Скорпиуса свело дыхание. Он узнал признаки знакомой болезни.

Скорпиус подошёл к Хьюго и Джеймсу. Джеймс гневно воззрился на Скорпиуса. Конечно же, Джеймс узнал свою сестру в боггарте Малфоя. Скорпиус не хотел задумываться о том, смягчит ли своё отношение Джеймс к нему после того, как увидел, что главный страх Малфоя — гибель Лили.

Скорпиус присел на колени, склонился к Розе. Хьюго паниковал, Джеймс не собирался доверять кузину сыну Пожирателя. Джеймс заметил Троакара Тормента.

— Мой отец давно интересуется как вы так легко добываете лицензии о продаже необычных вещей среди мира магглов? — чинно произнёс Джеймс.

— О, мальчик мой, передай ещё своему папочке, что я планирую расширяться до Хогсмида, — Троакар в гадкой ухмылке приподнял уголок рта, обнажая белоснежный оскал клыков.

В толпе кто-то задел пожарную кнопку. Началась эвакуация из торгового центра. Хьюго от страха прислонился к чему-то, ойкнул, с его ладоней посыпались искры голубого цвета.

— Отойди от магазина с рикномилновками, — строго сказал Джеймс, осматривая Розу.

— Микроволновками, Джимми. Да я нечаянно, я сейчас...

Хьюго ринулся помочь Розе, Но Скорпиус решительно остановил его рукой. В помощи Розе нельзя допустить истеричные действия. Нужно сделать всё внимательно и точно. Скорпиус закатал рукава. Начал массировать ладони Розы, с нажимом щипать её руки, веснушчатые щёки, шею, ноги. Джеймс хотел оттолкнуть Скорпиуса, но передумал, увидев, что щёки Розы наполняются румянцем. Роза заморгала, вернулись её привычные синие глаза вместо ужасающе пустых белков. Роза пожаловалась, что просто не выспалась накануне.

Джеймс быстро отвёл Скорпиуса в сторону.

— Тебе ведь знакома эта болезнь? Что с ней?

Скорпиус застёгивал пуговицы на рукавах рубашки, упрямо не желаю смотреть Джеймсу в глаза.

— Знакома, — ответил Скорпиус с дрогнувшим сожалением в голосе. — Лунная рассеянность. От неё скончалась моя мама.

Джеймс со Скорпиусом минуту постояли молча. Джеймс испепелял Скорпиуса взглядом. Малфой поднял глаза и с вызовом ответил Поттеру тем же. Джеймс окрикнул Хьюго, чтобы тот собирал остатки учащихся. Экскурсия окончена.

— Как снимать приступы?

— Надо разогреть тело или разогнать адреналин. При приступах тело немеет, теряется контроль над ним. Происходит отделение магической составляющей от самого человека. Для мага это опасно. Твоя астральная проекция где-то блуждает без контроля, пока ты лежишь онемевший и беспомощный. Нужно быть рядом с человеком в этот момент, что-то напевать знакомое, рассказывать личное. Стараться удерживать полностью в сознании, связав с реальностью.

Скорпиус осознавал, что Слизерин не сдаст своих. Про его боггарта никто не расскажет. Но его страхи видел Джеймс Поттер. И вот это уже не смешно. Джеймс внимательно оглядел Малфоя, но ничего не сказал. Выговорил Троакару, чтобы тот держался от учеников школы подальше. Троакар отвесил Поттеру шутливо-издевательский поклон. Джеймс предупредил, что через пять минут все возвращаются в Хогвартс и ушёл.

— Бедная девочка, — без тени досады произнёс Троакар. — Её родители в курсе?

— Вряд ли. В газетах только и строчат сплетни о намечающемся разводе Грейнджер-Уизли. Думаю, заняты этим.

Скорпиус хмуро глядел как Хьюго с беспокойством осматривал сестру, но бледная Роза со слабой улыбкой отмахивалась от брата.

— Что, если скажу тебе, что в опытах с Нитями я приблизился к разгадке лечения Лунной Рассеянности? — промолвил Троакар.

Сердце упало вниз. Скорпиус вспомнил миг гибели мамы. Он был тогда в её сне, сам того не осознавая. Уснул с ней рядом. Прожил, прочувствовал последний вздох мамы.

— Нет, я всё равно не согласен заманивать в ваш клуб учеников.

— Ты только подумай. Согласишься, и сможешь избавиться и от нитей влюблённости, и изобрести со мной лекарство. Поможешь вывести окончательную формулу. Снадобье Малфоя — звучит, а? Очистишь и прославишь свою фамилию на века.

Троакар похлопал Скорпиуса по плечу. Таинство тёмной магии... это неправильно, но это так сильно влекло Скорпиуса.

— Поразмышляй. Если согласишься, придумай способ как попасть в Дурмстранг. Все материалы для опытов остались у меня там. Покажи, наконец, чего стоишь, последыш Малфоев.

♫ Stromae, Pomme — Ma Meilleure Ennemie (а куда вы хотели сейчас без этой песни)

7 курс. Настоящее время.

Шармбатон очаровывал. Налёт французской осени окружал Академию, простирались открытые луга с полевыми цветами, школу окружали фонтаны, дворики украшали скверы с маленькими мостиками через речушки с ажурными белыми перилами. На плечи студентов Шармбатона опадала ярко-оранжевая листва, привнося флёр осенней меланхолии. Лили Поттер любила скрываться в беседках этих скверов, слушая журчание речек, пение неведомых птиц, аромат отцветших лавандовых полей.

Лили грустно смахнула листву с волос. Теперь её рыжие пряди слегка касались плеч после того, как Скорпиус нечаянно заклинанием срезал их. Лили пыталась привыкнуть к новой длине волос. Лили, находясь вдалеке от родного Хогвартса, всё больше ушла в себя. Размышляла, рассуждала. Пыталась понять своего бывшего друга. Что движет Скорпиусом? Он то отталкивал её, то притягивал. Он хочет восстановить имя Малфоев. Может, дело в самой Лили? Она ему мешает? Словно рыжий сорняк в безупречных планах гениального Малфоя. Хотя, они оба были поломанными. Оба — сорняки.

Лили поделилась с Хьюго опасениями, что Малфой чем-то заражён. Что-то тёмное и нехорошее сочится в его венах. Хьюго считает, что это из-за Обета. Лили дала понять, что догадалась о чувствах Малфоя к ней, но вслух прямо не признала этого. Хьюго скептично изогнул бровь. «Весь Хогвартс уже в курсе о ваших, якобы, тайных отношениях», но тактично промолчал, чтобы не смущать кузину.

— Странно, что вы оба ещё живы. Ваш Обет очень необычно работает…

Лили предположила мысль, что нужно выжечь из неё и Скорпиуса это чувство и дружить как дальше. Дот, которая в это время, причёсывала новое каре Лили, захихикала от наивности мыслей Лили.

— Выжечь любовь? — Лонгботтом не могла перестать хихикать. Птицы в осеннем сквере Шармбатона вторили певчими звуками её смеху.

— Интересная мысль, Лисица. Напишу об этом диссертацию и стану невыразимцем. За такие идеи меня точно примут в их ряды, — захохотал вместе с Дороти Хьюго. Лили поджала губы и недовольно фыркнула.

Хьюго пообещал, что перероет всю библиотеку Шармбатона и найдёт ответ как вытащить Лили и Скорпиуса из плена их непонятного Непреложного Обета.

Дух Шармбатона благотворно влиял на настроение Дороти и Хьюго. Им явно нравилось здесь. Их распределили сюда как талантливых студентов, в отличие от Лили, попавшей в группу коррекции наказанных. Лили Поттер скучала по таинственному туманному Хогвартсу.

Шармбатон заколдован так, что по сути сама Академия — это парящий в воздухе при помощи магии райский островок из лугов, чащи и полей. Края заколдованы границами невидимого купола, никто из учеников не сможет свалиться вниз. Попасть сюда можно только по воздуху. Учеников доставляют в парящих каретах с крылатыми конями, для которых на территории Академии есть отдельные конюшни и стадионы для скачек. Дороти обожала ухаживать за волшебными конями и проводить с ними время.

В Трапезном Зале Шармбатона, где проводились завтраки и собрания, стены выстланы мхом и зеленью, что создавало ощущение, что ты находишься в чаще леса. От стен исходил слабый гул, напоминавший пение изысканных нимф и фей. Профессора кушали не за прямоугольным, а за огромным стеклянным спиралевидным столом. Студенты вкушали явства не за столами, а располагались на заколдованном под траву и цветочную опушку полу с корзинками для пикников. Лили долго пыталась привыкнуть к позе, удачно сочетающей целомудренное положение юбки, сидение на согнутых ногах на полу и сам процесс обеда. Кушать за столом ей было привычнее. В Шармбатоне Лили раздражало всё.

К аниматроникам Лили дольше всего не могла привыкнуть. Аниматроники — заколдованные механизированные роботы, похожие на людей, которые обслуживали студентов Академии наподобие домовиков Хогвартса.

Аниматроники сновали повсюду, по всей школе, скрипя своими механизмами и постоянно спрашивая как настроение, чем помочь, как успехи в учёбе, желали удачи. Лили мечтала их сломать, Хьюго был в восторге от такого сочетания магии и науки.

При входе в Трапезный Зал утренний аниматроник мог спросить каким ароматом оросить тебя на целый день вперёд. Лили в первый день в Академии жутко растерялась от такого вопроса.

— Ароматом потного тела после квиддича, — огрызнулась девушка.

«Годрик, за что мне это наказание», — вопрошала про себя Лили.

Хьюго после Дня Влюблённых Инферналов чаще стал уходить в себя, иногда ходить понурый. Одним вечером Лили заметила как Хьюго смял чьё-то письмо в руке и бросил в камин.

— Ответь ей, — посоветовала Лили. Она догадалась, что письмо от Кэтрин. Хьюго так и не простил Кэт, что та поддалась парам АнтиАмортенции и выдала свои ещё неостывшие чувства к Скорпиусу.

— Нет. Я в Шармбатоне. Новые уроки, новые знания, новые симпатичные француженки, — Хьюго с видом опытного казановы оправил свой новый жилет. — Пора забыть и её, и Малфоя. И ты отвлекись. Забини, кажется, уже неделю пытается устроить тебе настоящее французское свидание.

Майлза Забини распределили в Шармбатон как отличника, и среди опушек французских цветов Майлз решил возобновить ухаживания за Лили. Невзначай водил девушку по белоснежным мостикам, дарил её нелюбимые красные розы, много рассказывал о себе и своём богатом особняке, говорил об Италии, угощал завтраками французских пекарен, водил на свидания на лодочках по жемчужным речушкам около Шармбатона, учил этикету обеда среди филигранных скатертей ресторанов в деревушке Академии. Лили не заметила, как утопла в болоте романтики. Это так влияет французский шлейф Шармбатона? Может, и к лучшему? Может, стоит начать заново и оставить непонятные чувства в сером лондонском альбионе Хогвартса?

Возвращаясь как-то вечером вместе с Майлзом со свидания, Лили на минуту отстала от юноши. Вечерний осенний ветерок нежно щекотал щёки. Прямо как прикосновение пальцев её Ворона. Лили вертела в руках красную розу, рассматривая цветок с тяжёлым сердцем. Майлз был неплох, вроде даже искренне старался наладить с Лили отношения. Много смеялся, шутил, любил активное времяпрепровождение. Как будто бы всё неплохо, да? Лили не могла найти минусов, чтобы оправдать тяжесть внутри груди. Ну что с ней не так? Чего не хватает?

Лили от грусти взглянула на ночное небо Франции. Она плохо училась, мало в чём разбиралась, кроме ЗоТИ и квиддича, но многочасовые посиделки со Скорпиусом на крыше Астрономической Башни не совсем прошли даром. Лили узнала созвездие Лисички. А рядом — находилось созвездие Ворона. Сердце сделало непрошенное, но такое радостное сальто от воспоминаний.

Вот и ответ на вопрос. Человек может быть хорош, даже идеален. Каким сейчас и был Майлз. Изысканные духи, дорогая одежда, лучезарная улыбка, идеально уложенная причёска, задорный нрав. А Лили не хватало вечеров под звёздами и того самого плеча, на которое можно было склонить голову и не думать ни о чём, просто сидеть молча. До утра. Вдыхая такой знакомый и родной аромат сирени. Сердцу не прикажешь. Влюбляются не за идеальность, не за что-то, а вопреки. Просто так. Это и вирус, и проклятие, и дар.

Куратором класса коррекции, где обучалась дисциплине Лили, была Дафна Гринграсс. Глава мракоборцев Франции и учитель Хореографии Боя, аналога Защиты от Тёмных Искусств. Дафна невзлюбила Лили с первой секунды. Она узнала в ней ту девчонку, которая приезжала к Скорпиусу в особняк в детстве, представляясь поддельным именем Петунии Эванс. Дафна теперь так и называла Лили в насмешку.

— Ты мне не нравишься, Петуния. — Лили гневно вскинула свою рыжую голову на новую преподавательницу. За глаза в Академии Дафну называли Грымзой. — С тех пор, как ты вступила через порог Малфой-Мэнора, я поняла, что ты — нечистокровка. Астория относилась лояльнее. Но ты прямо воплощение того, что растеряли волшебники от союза с магглами. Эстетику магии.

Дафна вышагивала по пустому классу. прикуривая мундштук и заставляя Лили в очередной раз переписывать ненавистные строчки, не используя никакой магии. Дафна любила мучить воспитанием любви к дисциплине. Лили злилась, что та специально называла её неправильным именем, но исправлять не стала, подумав, что это глупо, ведь сама Лили только и делала всегда, что бежала от имени «Лили Поттер».

— Посмотри, как ты себя ведёшь. Как сирота маггловская. Вечно чумазая, ходить ровно не можешь. Только оскорбляешь форму Шармбатона. Кулаки, фу. Ты же можешь очистить себя магией. Поправить макияж за секунду. Это эстетика, Петуния. Эстетика не женщины внутри тебя. Волшебницы.

Лили решила принять оборону молчанием. Сбежать из Шармбатона невозможно, помощи ни от кого не дождёшься, пока она просто сожмёт зубы и потерпит Грымзу, а потом прибьёт и отца, и Джеймса за то, что засунули Лили в Шармбатон.

У Дафны Гринграсс обучение заклинаниям Защиты от Тёмных Искусств происходило в некоей непривычной манере. Она обучала дуэлянтов через танцы. Всегда говорила, что стойку и правильный ход боя воспитывает дисциплина танца. Его выверенная хореография помогает выбрать правильную стратегию дуэли. Лили была самая нелюбимая ученица Дафны. Лили не могла выучить отточенные движения вальса, не могла двигаться с партнёром, не умела действовать в команде и слушаться. В конце занятий Лили всегда оставалась вспотевшей, растрёпанной и с сильной мигренью.

— Ты не знаешь какими травами можно заставить дракона сладко мяукать возле тебя. Каким па можно свести с ума роту магов-дуэлянтов. Как взмахом руки унять восстания гоблинов. Как одним лишь дыханием заставить феникса петь. От тебя даже единороги бегут, Петуния. В тебе нет эстетики волшебства. Ты бежишь от магии, боишься. А это — твой дар с рождения. Потанцуй со мной, Петуния. Хватит быть маггловкой.

Лили упорно училась искусству дуэли, но с Дафной и танцами ничего не выходило. Дафна заставляла учиться бою на каблуках. В юбке. За каждый выпавший локон в бою принуждала начинать заново. Перед этим, конечно же, заплести заново причёску и повторить все танцевальные па. Лили не замечала, как оставалась в классе самая последняя. Она возненавидела Дафну до глубины души.

— Экспеллиармус? Фу, как пошло, Петуния.

— Это заклинание спасло моего отца.

— Твой отец — удачливый дурак.

Лили резко поднялась с пола и гневно воззрилась на Грымзу. Ажурная рубашка Лили помялась, в некоторых местах даже порвалась. Лили пришлось заколоть рыжие короткие пряди вверх, чтобы не лезли в глаза во время дуэли.

— Мой отец — спас мир.

— Да ну? Какая бравада, а я слышала, вы вроде не в ладах? — Дафна насмешливо кинула в Лили очередным заклинанием, даже не выпуская мундштук из руки. Сквозь дым послышался её вредный смешок. — Мне ни холодно, ни горячо от спасения мира. У меня был любовник-маггл во время Войны. Я могла спокойно укатить с ним на Сицилию и встречать там закат человечества под коктейли. В стойку, Петуния!

Лили всеми силами пыталась добиться успехов, чтобы её скорее перевели из класса коррекции в класс обычных студентов, к Хьюго и Дороти.

— Мы учим язык драконов, — поведал Хьюго на завтраке. Над его кудрями летали бабочки, окружая его корзинку с бутербродами, которые Хьюго напекли очарованные им студентки Шармбатона.

Сидевшая рядом Дороти похвасталась своими быстрыми успехами в изучении языка.

— Поздравляю. А я учу как держать вилку правильно. Ведь это поможет выровнять кисть при движениях палочкой в дуэли, — иронично выдала Лили, с насмешкой проведя рукой перед лицом жующего Хьюго.

Лили с горем пополам дошла до твёрдого «Удовлетворительно» в оценках (в Шармбатоне система оценок измерялась в бутонах цветов, вместо веника из сена Лили стала получать хотя бы тюльпаны). Но зельеварения по-прежнему ни в какую не поддавались хаотичной Поттер. Этой науке её пытался учить и Хьюго, и Майлз. Всё бесполезно. Крики, слёзы, истерика. Исход один — прожённый дырявый котёл.

После очередного такого неудачного урока, Майлз предложил Лили пройтись по вечернему скверу. На мостике Майлз приобнял Лили, волшебством включил рядом радио, парочку окутала французская мелодия лунного вечера. Майлз вёл Лили в танце, та даже не старалась. Наступала Майлзу на ноги, думала о своём. Пока Лили горестно думала о том, что застрянет в Шармбатоне навсегда среди аниматроников, её голову пронзила сильная вспышка боли. Лили зажмурила глаза. Забини поинтересовался её самочувствием. Лили удостоверила его, что всё хорошо.

Продолжили танец, но стоило Лили вложить ладонь в руку Майлза, в глазах опять заискрили «звёздочки». Лили подумала, что её настиг новый приступ мигрени, она усиленно зажмурила глаза, но боль внезапно отступила и Лили услышала в ушах бархатный низкий голос.

«Кажется, Забини прогуливал все уроки танцев».

Лили тут же взглянула на Майлза. Вроде, всё как обычно, кроме…

Зрачки Забини стали серого цвета. Лили проморгалась, открыла глаза и снова внимательно посмотрела на Майлза. Только теперь видела лицо Скорпиуса. Ощутила холод зимней стужи. Девушка даже обернулась вокруг себя, чтобы удостовериться, что она по-прежнему на мостике чащи Шармбатона.

«Скорпиус?»

Лили поняла, что спрашивает это про себя, не вслух.

Каким-то образом, Лили видела перед собой образ Скорпиуса, его окружение было тёмным, Лили различала лишь еле заметный падавший снег.

«В Дурмстранге сегодня морозно?»

«Это да. Странно, не правда ли? Я сначала ощутил непонятную сильную тоску, закрыл глаза, потом увидел твоё лицо».

Лили не могла понять как они наладили эту связь. Ещё и через Забини. Видимо, после падения блока в сознании Лили во время их драки со Скорпиусом в библиотеке, они теперь как-то ментально могут связываться друг с другом.

Рука Майлза потянулась к коротким рыжим прядкам Лили у лица. Чужие руки, ведомые Скорпиусом легилименцией, распустили заколки Лили и волосы локонами опустились по плечам девушки. Лили не дышала. Луна играла бликами по волнам речушки, отражаясь в пугающе изменивших цвет зрачках Майлза. Лили цеплялась за этот серый цвет, чтобы не сойти с ума. «Майлз»-Скорпиус мягко провёл по волосам ладонями. Любуясь, играясь. Лили не препятствовала. Взгляд серых глаз потеплел.

«Отросли», — отдалось нежным бархатным шёпотом в сознании Лили.

Лили в жизни никогда не признается Майлзу, что произошло на мостике под луной. Самому Забини девушка сказала, что тому просто стало нехорошо. Лили пыталась повторить эту ментальную связь с Малфоем. Но ничего не выходило. Потеряв надежду, Лили пошла на промежуточный экзамен по зельям. И в критичный момент, когда Лили безнадёжно с пустым взором любовалась дном котла, девушка услышала голос в ушах:

«Помнишь, что я говорил на первом курсе? Не достаточно просто почитать и посчитать. Важен твой внутренний настрой для зельеварения».

Лили почувствовала как её сзади будто кто-то нежно приобнял. Осторожно взял её за руки и водил ими в направлении нужного ингредиента. Большим пальцем нежно повернул её за подбородок в сторону нужной строчки в учебнике. Лили с опаской переживала, чтобы вездесущая Грымза-Дафна не вычислила её. В ушах стоял еле слышный мягкий смех, когда Лили делала что-то не так. Лили не знала, чудится ли ей аромат сирени или Скорпиус правда стоит сзади за спиной. Поттер не выдержала и резко обернулась.

«Т-ш-ш-ш! Не делай так, я теряю концентрацию и не вижу, как тебе помочь».

Лили ощущала себя марионеткой в умелых руках. Она столько раз видела сосредоточённого Скорпиуса за варкой зелий, но не знала, каково это внутри. Сейчас их мысли слились воедино, Лили следила как Скорпиус своим рациональным мышлением раскладывал ход варки как по полочкам, вытаскивая из ящиков подсознания нужные факты. Лили так не умела, она всегда действовала импульсивно и интуитивно. Мышление Малфоя завораживало, гипнотизировало, вдохновляло. Движения Скорпиуса походили на то, как когда он танцевал с ней вальс на пристани. Точно выверенные, каждое действие обдуманно, от этого прагматично изящно.

После экзамена по зельям Лили получила цветок гладиолуса, что уже означало «Выше Ожидаемого». Всё-таки, её руки не столь пластичны, и она сыпала ингредиентов больше, чем нужно, и более неаккуратно. Связь со Скорпиусом прервалась после экзамена, хотя в уборной Лили заметила, что её зрачки вместо карих на некоторое время стали серыми.

На следующий день на доске почёта Лили заметила, что наконец закрыла зачётную неделю без долгов. Это означало долгожданные свободные выходные без отработок у Грымзы. Хьюго и Дороти душевно поздравили Лили.

— А это что? — Лили заметила рядом ещё одну доску, где лидировал Майлз Забини.

— Так это доска Кураторов, — объяснил Хьюго.

— Кого? — непонимающе обернулась Лили.

— Ну, кураторов… — повторила Дороти. Хьюго трусливо закусил губу. Кажется, Дот и Хьюго поняли, что Лили была не совсем в курсе оценочной системы Академии.

— Ты же ведь знала, что у каждого из класса коррекции есть куратор? И ему за успехи его непослушного ученика начисляют баллы? — осторожно начал пояснять Хьюго. — Ты получила неплохой балл по зельям, закрыла, наконец, долги, вот и Майлз вышел на первую строку как лучший куратор месяца…

Лили уже не слушала его и стремглав бежала выяснять отношения с Забини. Дороти и Хьюго с тяжёлым горестным взором взглянули вслед девушке.

Лили долго кричала на Майлза. Прокляла все их свидания, где, как оказалось, он её пытался учить этикету, в их танцы — учил правильному па, за столом — как держать столовые приборы.

— Я делал это искренне! Хотел тебе помочь, Поттер! Тебе же лучше, ты исправляешь поведение и оценки, я получаю грант как лучший выпускник Шармбатона!

— Ага! Вам слизеринцам всегда важнее ваши амбиции! Какая я дура! Я-то купилась! Как же романтично — танцы, лодочки, розы! Я ненавижу розы, Забини!

— Лили…

— Провались ты в пасть мантикоре! Ненавижу вас, чёртовых слизеринцев!

Лили оттолкнула парня, собираясь уйти. Обернулась напоследок.

— Знаешь, Забини, почему всегда выбираю его? Гуляя со мной, в нашей паре ты видишь только себя. Рассказываешь только о себе. А Малфой видит меня, слушает меня, дарит мне меня.

Лили вспылила, сбросила ненавистные каблуки, пиджак с гербом Шармбатона и убежала далеко по коридорам академии. Лили хотелось бежать до самого Хогвартса. Почему, ну почему её всегда предают ради амбиций! Лили как идиотка купилась, думала начнёт новые отношения, а Забини был с ней только ради баллов.

Стояли сумерки. Лили добежала до беседки в сквере. Пахло опавшей осенней листвой. Лили нечаянно порвала белоснежные чулки формы Шармбатона. Ну и плевать. Как же ей отчаянно хотелось домой. И домой — это значит в Хогвартс. Лили очень соскучилась по Альбусу, своему лохматому младшему брату.

Лили решила пройти дальше от беседки. Сквозь чащу открывался проход на поляну Шармбатона. Поляна ослепляла своей красотой. Чувствовалось, что над ней витала дымка волшебства. Воздух наполнял вдохновляющий аромат цветов. Вдалеке слышался шум воды. Над лужайкой витала сумеречная дымка. В траве сновали животные не совсем понятного происхождения, но Лили они не тревожили. Некоторые цветки распускались, цвели и отцветали прямо на глазах. Ветви деревьев над головой будто шептались между собой и обменивались рукопожатиями, обвиваясь друг об друга. Лили померещилось, что капли росы перемещались и растекались с цветка на цветок, снизу-вверх, сверху-вниз. Мелкие камушки перекатывались с места на место, соединяясь в новые, более большие, рассыпаясь затем опять. Природа волшебной Академии ликовала. Иногда были видны чьи-то усики, лапки, сверкающие глазки, но кого-то определённого Лили различить не успевала. Было жаль ступать по такой красоте. Лили аккуратно прошла вглубь лужайки, легла на поляну и задремала, прямо под созвездием Ворона и Лисички.

Наутро, прямо в том виде, что убежала от Майлза, Лили заявилась в класс строгой Дафны Гринграсс. Дафна ещё ничего не успела промолвить, но Лили исполнила почти грациозный пируэт, кинув одновременно боевым заклинанием в профессора. Гринграсс удивилась, но парировала ученице. Между Дафной и Лили завязался искусный и красивый бой. Лили спотыкалась, рассветное солнце слепило её глаза, рыжие пряди падали на лицо и мешали, но Лили старалась максимально сосредоточиться. Прыгала, отталкивалась от земли, крутила па, выпускала на волю весь свой гнев.

Дафна, восторженно ухмыльнувшись, выпустила в оппоненты Лили боевых заколдованных аниматроников. Они выглядели как фарфоровые марионетки, наступая и атакуя Лили. Девушка использовала все предметы вокруг, отталкивалась от скамеек, перепрыгивала через стулья, чуть не вывихнула ноги, но старалась удержаться на каблуках. Бой — это танец, Лили начала это усваивать. Она хотела выплеснуть всю злость на Забини, на Малфоя. На отца, на Джеймса. Утром Лили почувствовала, что Скорпиус хотел связаться с ней, но она отвлекла себя боем, закрыв своё сознание.

Потная, разъярённая, в синяках, порванных чулках, грязной рубашке, но она оттолкнула от себя последнюю механическую марионетку, прокричала «Экспеллиармус!», и в классе выбило все зеркала. Уставшая, но довольная Лили осела на пол, не выпуская палочку из рук. Лили Поттер заметила, что стала намного лучше контролировать свою магию через палочку.

— Посредственно. — Дафна отозвала магией аниматроников. Убрала в классе разбитое стекло. — Смотреть стыдно на такое зрелище. Но… я так понимаю, разбитое сердце?

Лили с пола тяжело посмотрела на Дафну.

— Встань. И приведи себя в порядок.

Лили отточенным вызубренным движением элегантно приподнялась, быстро заколола волосы, очистила одежду магией, привела в порядок чулки и рубашку.

— Вы знали про Забини?

— Конечно. Но девушку из девочки воспитывает первая кровь и первый шрам разбитого сердца. Я подумала, тебе полезно будет начать учиться усмирять свой гнев, выпустив его сначала наружу.

Лили сокрушённо помотала головой.

— Я ненавижу Шармбатон.

Дафна выступила вперёд. Приблизилась к Лили. От Дафны пахло табаком. Седые виски и намечающиеся морщины выдавали в ней старого закалённого воина. На её мантии всегда присутствовали грубые надплечники как погоны.

— А Шармбатон не в восторге от тебя. Но, ты мне нужна. Не зря же я тратила на тебя столько драгоценного времени. Мой племянник, Скорпиус Малфой пошёл по ложному пути. Моя разведка доложила, что у него связь с вампирами. Мне нужно вытащить его из этой трясины.

Лили слушала молча, спина прямая. Когда Поттер стала такой воспитанной? Лили отбросила эти мысли. Вслушивалась в слова Дафны, может она знает что-то про грязные дела Скорпиуса?

— Я знаю, что в школе только у тебя был блок на дар Скорпиуса. Мне нужно слепить из тебя свою достойную ученицу, чтобы спасти моего племянника. Хочу записать тебя в свой элитный кружок танцев.

— Что? Ни в коем случае. Опять танцы?! — всполошилась Лили.

Дафна прошагала к окну. Открыла палочкой ставни, к ней на руку залетел и присел переливающийся чернотой перьев ворон. Дафна угостила его лакомством, любовно провела пальцем по клюву и отпустила навстречу восходящему солнцу.

— Знаешь ли, я обучаю отдельный, специальный отряд бойцов в своём подразделении мракоборцев. Я зову своих девочек «Отряд Чёрной Сирени». Что скажешь?

Лили догадалась что за птица прилетела к Дафне. Это был ворон младшей сестры Дафны, который улетел после смерти Астории, от чего потом сокрушался Скорпиус. Лили молча кивнула Дафне в знак согласия.

— Жду тебя завтра на дополнительные занятия. Потанцуем вместе, Лили Поттер.

Лили отметила, что у Дафны она больше не зовётся Петунией.

Примечания:

На самом деле, в реальности существуют созвездия Лисички и Орла (не Ворона). Но, это же ведь мой фанфик, так что думаю, могу немного поменять законы реальности и пошалить)

♫ Disturbed — Forsaken

7 курс. Настоящее время.

Дурмстранг — мелодия северной хтони.

Если в Шармбатоне учат доверять только себе и своему чутью (но зато оттачивают внутреннего демона), то в Дурмстранге учат сплочаться в условиях Севера. Студенты носят металлические браслеты контроля на руках и слушаются нового лозунга Дурмстранга: "Общими силами".

В Дурмстранге поначалу кажется всё величественным, грозным, но потом оказывается вполне тепло, сытно и по-своему уютно. По замку с огромными потолками и массивными старинными колоннами расположено множество каминов, украшенных различными каменьями и металлами. Самый огромный большой расписной камин находится в большом зале, где обедают ученики и профессора. По легенде, огромный камин зала питает дыхание древнего подземного дракона. Весь замок украшен огромными открытыми окнами в пол, вид с которых открывается на бескрайние снежные горы, либо на мрачную загадочную хвойную рощу.

В Институте Дурмстранга считается, что чем сплоченнее факультет, тем теплее оттапливается помещение. Использовать согревающие чары в замке считается моветоном. В Институте учат здоровой конкуренции, но работе сообща. Север — жуткое место, иногда случаются набеги инферналов из Гиблой Рощи, и всякой остальной жуткой снежной нечисти. Нужно постоянно быть начеку, учиться быть вместе и защищаться.

В Институте система факультетов устроена иначе, чем в Хогвартсе. Все начинают с самого младшего факультета — Фиэтер — и, если выдались умом или талантом в чём-либо, могут продвинуться дальше. Группки учеников, борящихся за одну цель, объединяются вместе, чтобы добраться до факультетов Дриттер, Цвайтер. Самые же лучшие борются за место в Эрстере. Студенты носят браслеты, отождествляющие свой факультет. Кэтрин и Нотт носили медь, их распределили на Дриттер как учениц по обмену. Скорпиусу же как ученику из класса коррекции достался самый низший — Фиэтер — и он носил браслет из железа. Браслеты ни в коем случае нельзя было снимать, в системе оценок это некий местный контроль поведения и дисциплины, при каждом обнаружении нарушении правила браслет нагревается и ты теряешь баллы, рискуя вновь опуститься на факультет ниже. Скорпиус Малфой, конечно же, поставил себе цель добиться места на самом высшем факультете — Эрстере, — и надеть на себя браслет из золота.

— Меня и серебро на Цвайтере устроит, — самодовольно промолвила Кэтрин, любуясь бликами на фоне камина своего пока что просто медного браслета.

— А меня устроил бы тёплый глинтвейн, согласилась бы даже на помои Аберфорта, — пробурчала Нотт. — Я скоро словлю обморожение, я эмпатией только и чувствую ото всех холод да озноб.

В Зале (здесь её называли Корчма) был огромный дубовый стол, на котором была волшебная скатерть и после традиционного топота ногами учеников на столе появлялась еда. За столом все обедали общей кучей, студенты с учителями вместе, все садились кто как хотели. Корчма наполнялась смехом, восторженными криками, потешным гомоном. Сложность заключалась в том, что место за столом, как и всё в Дурмстранге, нужно было заслужить. Напором, хитростью, кокетством, как хочешь, либо будешь кушать стоя. Либо…

— Я больше не сяду с горным троллем рядом! Это самое мерзкое, что мне доводилось видеть! — капризничала Кэтрин, когда капли жира с откусанной троллем свиной ножки попали на её безупречные волосы.

Горные тролли в Институте заменяли слуг. Они пытались убираться, следить за хозяйством крепости и дисциплиной учеников. Не раз приходилось уклоняться от их не знающих пощады дубинок. Колдуны Дурмстранга смогли приручить троллей, но наполнить их разумы крупицей ума не представлялось возможным.

Открытость и раскрепощённость студентов Института обескураживала. Подростки любили игры в снегу, жгли чучел, костры, устраивали бои на льду, катались на коньках, проводили опасные ночные вылазки в Гиблую Рощу (так, чтобы их никто не обнаружил и браслеты не нагрелись от нарушения правил). Кэтрин и Нотт долго пришлось привыкать к новому положению дел. Однажды, Нотт решила попробовать прелести купания в горячих источниках, но не ожидала увидеть там голого тролля, которого спрятали там в шутку парни Дурмстранга.

— Я глаза себе хотела выжечь, клянусь!

Таинственная, болотистая магия Дурмстранга обволакивала сущность волшебника как желе, влекла постичь все грани и области. Некромантия, алхимия, проклятия. Скорпиус Малфой желал перечитать всю библиотеку крепости. Она была в стократ больше библиотеки Хогвартса, полки с книгами уходили высотой далеко ввысь. Запретная Секция отсутствовала, книги с запрещенными гримуарами были перемешаны, взять их мешал только твой браслет — доступ к того или иного рода книгам определялся по принадлежности к факультету. Чем элитнее факультет — тем разрешённее доступ.

Книги Скорпиусу поставлял Троакар Тормент. Древний вампир смог вернуться к своей должности алхимика в Дурмстранге, вернув назад свою лабораторию и принадлежности.

— Не так, конечно, я рассчитывал, что мы попадём в Дурмстранг, — Троакар снисходительно осмотрел нашивку класса коррекции на пиджаке Скорпиуса, — но так тоже ничего. Главное, что мы здесь. Дома.

Вампир бледными ноздрями глубоко вдохнул влыжную сырость крепости. Распростёр руки, подбоченился, и с видом глубокого душевного удовлетворения, устремил взор на снежные пейзажи за окном. Если в Шармбатон попадали в каретах через магический ураган по воздуху, то вход в Дурмстранг находился в горах, через мост в раздвигающиеся снежные пещеры. Ученики попадали сюда через волшебное озеро, которое находилось рядом. В окрестностях находился порт для кораблей, на которых профессора по надобности путешествовали во внешний мир.

— Здесь грани между светлой и тёмной магией размыты, — рассуждал Троакар, наливая себе очередной бокал с красной жидкостью. — И мало дела до позора британских аристократов. Мы с тобой сможем сполна углубиться в свои эксперименты.

Троакар отсалютовал Скорпиусу бокалом и высушил до дна содержимое. Причмокнув от наслаждения, сел за орган, находящийся в библиотеке. Из-под пальцев вампира полилась горестная, тягучая мелодия, прорезывающая каждую клеточку иглой боли. Скорпиус сидел в окружении множества книг и читал свежую утреннюю газету. Описывалось всё большее нарастание конфликта среди вампиров Британии, их намерения отвоевать себе больше прав и территорий, выйти из ночных подвалов и разойтись за пределы своего прирученного аппетита синтетической невкусной кровью.

— Звучит…прекрасно, — Скорпиус заслушался музыку, которую сотворял Троакар.

— Всё прекрасное создаётся из боли.

— Вы так и не рассказали в точности, зачем собирали кровь студентов Хогвартса.

— Тебе это знать незачем, — Троакар не отвлекался от органа. — Твоё дело помогать мне и лечить себя от своего любовного вируса и проклятого Обета. Постигать тайну Нитей Естества.

Скорпиус поправил свой чёрный шейный галстук-платок, повязанный поверх приподнятого воротника белой рубашки. Он стал так носить, чтобы воротник оберегал горло от ветра, но такой вид Скорпиуса жутко нравился девушкам. Воротник подчёркивал линию бледных скул Скорпиуса, платиновые волосы немного отросли и Скорпиус заправлял их за ухо. Очки добавляли сухой надменной строгости виду парня, который совсем забыл об уходе за своей внешностью, но это ничуть не портило его красоту. Синяки под глазами придавали загадочного образа, отчего отбоя у представительниц слабого пола у Малфоя не было. Скорпиус всё не мог понять, в чём секрет влюблённости. Что влечёт людей друг к другу?

Скорпиус провёл пальцами по корешкам книг подле себя. Троакар приучал его изучать и маггловскую литературу тоже. Поэты, писатели, философы. Скорпиус рассуждал о любви, держа в руках “Лолиту” Набокова. Позади парня лежали томики “Ромео и Джульетта”, “Отверженные”, “Анна Каренина” и множество других примеров любви из литературы.

— Не могу понять в чём дело, — пространно шептал Скорпиус, вчитываясь в строчки “Лолиты”, пока за окном выла вьюга под звуки органа. — О любви пишут все, она такая разная. — Скорпиус хмуро оглядел другие книги. Посмотрел на Троакара. — Но я так и не понял как от неё избавиться, если это произошло с тобой. Нигде нет ответа, кроме как…

Взгляд Скорпиуса упал на “Грозовой перевал”.

— …кроме как избавление через смерть. Это меня и ждёт? Я окончательно умру от Непреложного Обета, если Ли…если она не станет моей?

Троакар перестал играть на органе. Высоко поднял нос, словно хотел сполна вдохнуть воздух. О чём-то глубоко задумался. Встал, провёл рукой в белой перчатке по камням крепости. Сырость и влага. Вампир давным-давно позабыл вкус любви. И мечтал вновь его ощутить. Но его заинтересовал юный Малфой. Неужели, это правда первый Малфой, кто искренне полюбил девушку не своего круга?

Троакар Тормент познакомил Скорпиуса с Контессой⁽¹⁾ Деметрой Морган, директором Дурмстранга. Деметра редко присутствовала на посту, часто покидала школу, но когда возвращалась, устраивала в Корчме пир горой. Деметра ходила в море, была капитаном пиратского вампирского клана. Вампирский флот набирал обороты, вампирам вредно лишь солнце, но заколдованные паруса, зелья и тёмные очки способны защитить вампира. В остальном же — это лучшие мореплаватели, им не нужна еда, очень долгое время могут обходиться без воды и воздуха. Их тело крепче и гибче, иммунитет страдает лишь от вируса вампиризма, всё другое их не берёт.

Деметра Морган являлась потомком представителей народа "русска рома". Её наряд отличался экспрессивной эпатажностью — голову венчали чёрные дреды, тело покрыто татуировками в виде старинных рун и тёмных лиан растений, создавая видимость растительных пут по рукам Деметры от плеча до ладоней, губы покрыты синей помадой, уши украшали золотые круглые серьги, юбка собрана из образцов тканей всех стран, массивные крепкие сапоги ступали на неисчислимое количество суш и земель, а верх тела облачён в единственный корсет из кожи дракона, способный отбить самые мощные заклинания. Шептали, что губы Деметры вкушали кровь самых отъявленных разбойников среди живущих.

При каждой поступи Деметры за ней чувствовалась тень опасности. Контессу Деметру всегда сопровождало два верных вампуса, один — чёрной окраски, другой — белой. Фантастические твари, которым присуща легилименция. Деметра крепко держала их за магические поводки. Как и учеников своего Института. Говорили, что металлические браслеты из металла на кистях студентов — задумка Деметры Морган. Директор Дурмстранга предпочитала всё держать под контролем.

Деметра была древним вампиром, настолько, что даже не всегда надевала очки, защищающие от солнца. Голос её патокой обволакивал таинством древней истинной магии, пробуждая в волшебниках что-то издревне старо-забытое в жилах их магической крови.

Деметра Морган выступила личным куратором Скорпиуса Малфоя в классе коррекции. Встреча древней экспрессивной контессы и наследника древнего рода чистой крови состоялась своеобразно. Деметра не вела себя подобающе директору. Она разожгла огромный костёр в снежных просторах Дурмстранга и устроила пир для учеников и своих матросов с корабля. Всю ночь парни Дурмстранга соревновались в силе магии, девушки отвлекали горячую юношескую кровь полуночными танцами и прыжками через костёр. Один только Малфой оставался равнодушным к происходящему. Деметру очень заинтересовал дар Скорпиуса.

— Ты слишком многое “слышишь”, поэтому тебе не интересна ни одна из них, — промолвила Деметра за спиной Скорпиуса, топя Скорпиуса в дуновении шёпота старой магии из своих уст.

Деметра принялась самолично обучать Скорпиуса окклюменции, чтобы тот мог защищать своё сознание от образов и воспоминаний окружающих людей вокруг. Скорпиус привык досконально подходить к изучению материала, изучать всё от корки до корки, раскладывать по полочкам сознания. Но Деметра опоила Малфоя каким-то отваром, отвела к костру, принялась не то, что танцевать — жить в движении — летая пылкой поступью по земле. Круговорот её юбок, экспрессии, жара, страсти, и — всё это на фоне костра, не пугающего такого древнего вампира как Деметра — заставили Скорпиуса испытать головокружение. Собранный и холодный Скорпиус тлел от жара, реальность плыла перед глазами.

“Соберись!”

Но держать себя в руках становилось сложнее. Деметра опутывала резкими, быстрыми, томными прикосновениями татуированных рук, хотя находилась далеко от Малфоя. Скорпиус зажмурился, пытаясь прогнать Деметру из сознания. Ему делалось жарче, горячий воздух душил горло. Скорпиус развязал свой шейный галстук, расстегнул воротник рубашки, но это не помогало. Ноты окклюменции играли по слабостям его легилименции. Деметра была опасным противником.

…спустя время, Скорпиус осознал, что находился в пустом классе. Лунная дорожка подсвечивала прослойку одиноко парящей пыли в воздухе. Скорпиус не помнил последние полчаса, но… на нём не было рубашки, тело обдано чужим жаром, грудь покрывали капли горячего пота, дыхание сбилось. На губах — капля крови. Скорпиус откинул со лба вспотевшие пряди волос. Очки лежали на полу, рядом с ними — ремень от брюк.

Скорпиус резко обернулся. Позади самовлюбленно любовалась собой Деметра Морган в огромное, украшенное дикими каменьями, зеркало. Застёгивала на спине корсет. Повернулась к Скорпиусу, её красивое лицо исказила кривая улыбка похоти.

— Мы что…только что...? — удивлённо изогнул бровь Малфой. Его голос эхом отдался по пустой зале. За окном Скорпиус так и не заметил никакого костра.

Деметра походкой пантеры подошла к Малфою, шурша своими расшитыми юбками. Провела хладными пальцами по скулам парня. От неё веяло хладом и гибельностью. Скорпиус не понимал, его пугало это или…тянуло?

— Таким образом вы обучаете окклюменции?

— Только таких красивых наследников старинного волшебного рода, — промяукала Деметра Морган и была такова. Скорпиус до сих пор чувствовал на языке привкус её гранатового отвара.

Троакар Тормент начал подмечать изменения в Скорпиусе. Малфой стал ещё более собранным, статным, но равнодушным. Опасным, каменным. Зелья Скорпиуса по-прежнему были идеальными, но стали получаться…хуже? Слушая, как Троакар играл на органе, Скорпиус однажды спросил:

— Зачем играть самому? Можно ведь взмахнуть палочкой, и музыка начнёт играть сама?

После такого вопроса Троакар Тормент осознал, что из-за занятий с Деметрой из Скорпиуса постепенно уходит всё живое. Троакар пока не понимал толком, хочет ли использовать Малфоя в своих целях или же нет, но совсем убивать в юноше влечение к ядру натуры опасно — так он никогда не откроет тайну Нити Любви.

— Что это значит? — спросил Скорпиус в галерее артефактов Института, проворачивая в руках кольцо, на обратной стороне которого было выгравировано: “Л.Ю.Б.Л.Ю.”

— Реплика кольца, которое заказал своей возлюбленной русский поэт Маяковский. По задумке, произнося буквы по кругу, они закольцовываются в бесконечное «люблю». Буквы так же обозначают инициалы возлюбленной поэта.

Скорпиус отстранённо повертел кольцо в руках, молча вздохнул и положил обратно. Никакой реакции.

Троакар решил учить Скорпиуса истинной магии варке зелий. Настоящая алхимия намного шире и многограннее, чем учат на будничных уроках в Хогвартсе. Троакар научит Малфоя добывать ингредиенты самостоятельно. Чтобы парень ощутил ценность сути зелий. Знал, что иногда в состав входит доля чьей-то жизни.

— Чтобы изготовить Феликс Фелицис, нужно поймать момент удачи человека и забрать это мгновение, — проповедал Троакар, вдыхая пар от зелий в своей алхимической лаборатории. Он не снимал перчатки даже при готовке снадобий. Лаборатория была обширной и светлой, с множеством алхимических установок, ступок, изобретений для расчёта составов и концентрации. — Эффект зависит от контраста удачи. Ученик получил пятёрку? Восхитительно, но от такого мгновения в Зелье Удачи ты, максимум, победишь в партии в плюй-камни.

Троакар Тормент испил каплю снадобья, что варил. Посмаковал по рту и сплюнул в стоящую рядом колбу. Та задымилась. Скорпиус фиксировал все уроки в голове, даже не записывая.

— Как-то раз я забрал Нить Счастья у девушки, родившей только что первенца. М-м-м, это был самый сладкий Фелицис, что я готовил. Но, забрав счастье, я вогнал мать в послеродовую депрессию, из-за которой девушка чуть не утопила своего ребёнка в ванной. Помни, как тяжёл состав каждого зелья в этом мире.

Скорпиуса мучили кошмары. Хотя, скорее, это были сладостные сны. Иногда, после самых трудных “занятий” с Деметрой, Скорпиусу снилась Лили. Ему снилось, как Лили тоскливо посреди теплой зимы Франции. Девушка сидела в ночи в одной сорочке, обняв свои ноги, проводя бессонные ночи в узорных спальнях Шармбатона. Во сне, рыжая девушка клала Скорпиусу голову на грудь. Скорпиус гладил её. Заботливо. Нежно. Собственнически.

Потом осторожно, но всё более решительнее гладил спину, шею. Лицо Лили начинало слушаться такта его движений, следовать за ладонью, безмолвно просить его холодные пальцы ещё прикоснуться к ней…

Поутру Скорпиус отмечал ощущение словно он спал не один, но это невозможно. Лисица за миллиарды миль отсюда. На пальцах Скорпиуса оставалась ощущение прикосновения к её лохматым рыжим прядям.

Троакар предупреждал Скорпиуса, что выпив кровь человека, вампир некоторое время может влиять на обладателя крови. Гипнотизировать. Тормент советовал Скорпиусу научить себя защищаться от Деметры. У Скорпиуса выходило плохо. Может, он даже специально не старался. Ему нравилось проводить время с Деметрой Морган. Контесса играла с Малфоем в шахматы, окутывала опасными разговорами, ведала тайны проклятых артефактов, грехи мира, что она видела в путешествиях.

— Контесса Морган сочетает в себе и рациональность, и хаос. Стратегию пирата и страсть румынки, в ней сошлось всё, чего я не против.

Скорпиус вышел за дверь, Троакар, испивая бокал, начал переживать. Похоже, Деметра Морган глубоко запустила в юношу свои корни.

Но чем больше давила Деметра, тем больше Скорпиусу снилась Лили. Малфою даже казалось, что при самых сложных вторжениях Деметры в его разум, Лили держала Скорпиуса за руку и ограждала, как и всегда, от атак темноты. Хотя, Поттер не из тех, кто станет вытаскивать тебя со дна. Она из тех, кто верно прыгнет вместе с тобой на дно.

В классе Деметры стояло жуткое дряхлое дырявое кресло. Скорпиус пытался отвлечь себя отвращением к креслу от болота страсти Деметры. Каждый раз, начиная урок с рациональных шахмат, Скорпиус к концу занятия оставался без рубашки и с падшими вновь личными границами своего тела. Факела в классе к концу занятий всегда потухали, затмевая позор слабости брони легилименции Малфоя. Деметра была сильна. Но, кажется, преследовала свои цели, обучая Скорпиуса. Малфой не хотел становиться её игрушкой.

— Кажется, ты не понял суть окклюменции, — произнесла Деметра и “напала” с большей силой на Скорпиуса.

Скорпиус зацепился краем сознания за шум грома за окном, сотрясающим стены крепости и границы сознания. Аромат грозовых туч…Рыжие развевающиеся волосы…Нет, он выстоит.

В сознании образ Деметры сменился танцующей рыжей девушкой у костра. Её рыжие длинные волосы параллельны всполохам пламени, устои этого мира ей чужды. Девушка танцует против правил, против гнёта. Подходит к Скорпиусу, берёт его за руки. В карих глазах разлилась теплота. Никакой похоти, ни стыда, ни позора. Только родство душ и умиротворение. Рыжая тепло улыбается и влечёт Скорпиуса к своему тёплому костру. Но Скорпиус ощущает как его опутывают чёрные лианы и тянут назад, вдаль, в Гиблую Рощу. Рыжая цепляется всеми силами в юношу.

Скорпиус в реальности чувствует прикосновение чуждых хладных вампирских рук к шее, к пуговицам рубашки. Нет, он выстоит, выстоит…Он — хозяин своего тела и разума.

Скорпиусу видится, как танцует медленный вальс с рыжей девушкой в пещере, покрытой льдом. Девушке холодно, Скорпиус крепко обнимает её. Целует. Снаружи слышно гром. Скорпиус сосредотачивается на теле Лили, покрывает поцелуями, прижимает к себе. Лили отвечает не менее горячей пылкостью. Запускает пальцы в его отросшие платиновые пряди. Проводит пальцем по мочке уха. Отчаянно хватается за воротник. Смеётся, тем самым своим безумным смехом. Воспоминание о её смехе насовсем выдворяет Деметру из разума Скорпиуса.

Раздался треск. Скорпиуса отбросило к стене. Рядом перевернулся стол с шахматами. За окном прогремел гром и пролился дождь. Скорпиус знал, что после такого сильного ливня будет яркое солнце. Ощупал грудь. Рубашка на нём, пуговицы застёгнуты. Наконец-то. Сегодня Скорпиус смог дать отпор Деметре.

Контессу Морган это не порадовало. Её досада вылилась в разбитое зеркало, в которое она довольно смотрелась после каждого соития со Скорпиусом. Со стола упал и разбился гранатовый отвар. Деметра молниеносно приблизилась к Скорпиусу, одной рукой подняла его с пола и ядовитым взглядом прожигала ему душу. За плечами Деметры светили своими опасными глазами её клыкастые вампусы.

Напоследок, Скорпиус услышал только звон металлических браслетов с рук Деметры. Контесса обхватила голову Скорпиуса руками, произнесла древнее заклинание, спешным движением клыков сделала рану в шее Скорпиуса и вытащила с юноши Нить Сострадания. Нить, которая образовывала дуэт с Нитью Души. Лишиться такой означало крах души.

Скорпиус истошно закричал внутри себя. В памяти пронеслись сад матери, красные кеды, сожжённые письма от отца. Безмолвно, но лицо Малфоя исказила утрата самого драгоценного внутри живого человека. Утрата сострадания. Без него человек почти что ходячий бездушный монстр. Прогремел гром. Рыжее солнце после дождя в его душе насовсем скрылось за тучами. В душе Скорпиуса настала всепоглощающая чёрная зима.

* * *

— Ты потеряла последние крупицы разума?!

Троакар Тормент являл собою настоящую ярость. Его разозлил поступок Деметры с Нитью Сострадания Скорпиуса. Снежная вьюга билась о пещеру, в которой находились теплицы Деметры Морган. Внутри льдов Деметра заморозила красоту экзотичных цветов, которые нашла в пути странствий. Деметра всё держала под контролем, даже буйство красоты. Вечное великолепие в застывших мёртвых льдах.

На фоне разъярённого Троакара и степенной Деметры алым пятном маячила Скарлетт Стивенсон, “Дама в красном”. Она благоговейно слушала речи Деметры, вторила каждому её слову, не забывая опылять белые розы во льдах каким-то распыляющимся красным отваром.

— Что ты шумишь, Троакар? — Деметра любовалась своими застывшими растениями.

— Может от того, что ты лишила мой образец самого истинного в людях? Как мне работать с Нитями, если он не то что любовь, он сейчас ничего не чувствует?! Сострадание — основа всего. Нельзя так грубо удалять сразу всю Нить.

— Вы долго топтались на месте. Убирали Нити частично, они возрождались заново, и так по кругу. Я лишь ускорила процесс.

Стивенсон подозвала Деметру. Красный наряд Стивенсон контрастировал с бледным Троакаром в белом плаще и белых перчатках и румынским образом пиратки Деметры. Три всадника апокалипсиса, замысляющих беду для сущего.

— Вы были правы, Контесса Деметра, — проговорила целитель Стивенсон. — Плазма из крови вампира в совокупности с кровью детей со сверхспособностями даёт сосуду без магии волшебную силу.

Стивенсон опыляла розы красной краской из волшебной палочки и белые розы приобретали красный оттенок, попутно искрясь и переливаясь колдовским излучением. Деметра любовно погладила розы, заковывая магией их снова в лёд.

— Отлично, просто отлично, — Скарлетт Стивенсон послушно кивнула Деметре. — А ты Троакар, кажется, хотел воссоздать подобие любви в своей статуе? Как ты зовёшь своё творение… Дорогая сердцу Эмилия? Она ещё у тебя в подвале?

Троакар выпил из бокала и упрямо молчал. Раздражённо откинул голову с седыми бакенбардами на глыбу льда позади. Безжизненные глаза вампира Троакара в кои-то веки наполнились живой эмоцией. Гневом.

— Будь послушным вампиром моего клана. Я дала для твоего творения кровь, я обратила фарфор в плоть, вдохнула волю. Что же осталось, сотворить ту Любовь, что ты испытывал к Эмилии? Чтобы статуя полюбила тебя?

Деметра взмахнула руками. Татуировки с её рук спустились тенями с тела, опутали растения тёмной магией, обороняющей теплицы Деметры от любопытных глаз.

— Твоя работа с Нитями продвигалась медленно. Скорпиус Малфой — высоко одарённый легилимент, к тому же, крепко влюблённый. Такая удача для твоего эксперимента выпадает раз в жизни.

— Кажется, я убеждаюсь, что Любовь не просто так изничтожить или сотворить с нуля.

Троакар плотнее запахнулся в плащ, вылив алкоголь на ледяной пол. Пить больше не хотелось. Скривил губы при взгляде на Деметру. Стивенсон он даже не удостоил своим вниманием. Деметра льстиво подошла к Торменту, шурша серьгами и юбками. Деметра сжала пальцы и потянула за магический поводок на шеях своих питомцев. Её верные вампусы встали по бокам от хозяйки. Вампусы, легилименционные звери, были привязаны к Деметре крепкой ментальной связью.

— Я верю в тебя, Тормент. Не разочаруй. Мне нужно двигаться дальше. Розы — это красиво, но мне нужна армия подконтрольных благодарных существ. За то, что я, — Деметра развела руками, самодовольно отбросив дреды за плечи и расправив грудь в кожаном корсете, — за то, что я сделала их высшим звеном эволюции.

На словах про эволюцию целитель Стивенсон восторженно заохала. Она опылила уже все белые розы, окрасив их в завораживающий алый сияющий цвет.

— Сиротские дети-магглы будут прославлять меня всю жизнь. За то, что вдохнула им новую. Жизнь в магии. Не медли, Троакар, с экспериментами. Мне нужны Нити многих, чтобы держать их на контроле.

Деметра потянула за поводок, почти задушив своих вампусов. Звери послушно потрусили за Контессой. Стивенсон на прощание притронулась рукой с красным маникюром к розам. "Красота", прошептала целитель Стивенсон.

Троакар подозрительно осмотрел розы. Проверял их каждый вечер после разговора с Деметрой, и на третий закат солнца заметил, что все розы, наполненные магией крови, безвозвратно завяли и сгнили. Невозможно насильно из неволшебного сделать волшебное.

Эмилия или последыш Малфоев?...

* * *

На следующий раз при подготовке ингредиентов Скорпиус заколдовал метлу студентки, чтобы студентка выиграла матч и Скорпиус словил мгновение удачи для зелья. Но метла врезалась в стену и хозяйка сломала ногу при падении. Троакар после этого сказал Малфою, что тот прямолинейный тугодум.

Затем Скорпиус поймал феникса, его перо нужно для алхимических опытов. Скорпиус отметил, что феникс очень красив и захотел держать его в клетке. Через пару дней Скорпиус стал свидетелем самосожжения феникса, после которого птица не возродилась.

— Нельзя удержать феникса силой. В клетке он не выживет. Феникс будет жить, только если сам привяжется к тебе. То же самое, что ты предлагал своей рыжей. О, да, я знаю ваш разговор. Видел в твоих мыслях, в течении твоей крови. Хочу рыжую девушку, позову в особняк, пусть даже, если, она там будет сидеть пленницей. Всему есть цена.

Эмилия или Малфой?...

Троакар и Скорпиус продолжали вечерами возиться в алхимической лаборатории. Но серые глаза Малфоя становились более пустыми и бесчувственными.

— Хм, что помогло тебе противостоять последний раз на занятиях с Деметрой? Слышал, ты дал отпор?

— Не помню, — честно ответил Малфой. — Мне снился сон о рыжей девушке.

Скорпиус Малфой начинал совсем забывать Лили Поттер. Троакар задумчиво толок в ступке травы для снадобья. Бокал из-под алкоголя стоял рядом на столе нетронутым. Троакар снял свои тёмные очки и взглянул на закатное солнце за ставнями крепости. Скорпиус не последовал его взгляду. Стал равнодушен даже к ночным созвездиям.

— Гринграссы всегда боролись за свою любовь, — не поднимая глаз от пустого бокала прошептал Тормент. — Я был их целителем на протяжении нескольких веков. Астория согласилась родить, хотя знала, что больна. Ты же, удаляешь Нити, чтобы избавиться от любви…

Скорпиус сухо сквозь очки взглянул на Тормента, отрывая внимание от своих расчётов на пергаменте.

— Вы же сами поддержали эту идею, — констатировал ровным голосом Малфой.

— Да, поддержал, — тяжело вздохнул старый вампир. За спиной Скорпиуса лежали покрытые пылью книги о любви, к которым Скорпиус давно перестал прикасаться. Вообще, к любым книгам, которые так раньше любил.

Эмилия или…?

Троакар чувствовал, как внутри Скорпиуса, в его молодой душе, снегом из пепла оседали последние оставшиеся частицы человеческого. Деметра Морган сошла с ума. Скорпиуса Малфоя нужно было срочно вызволять из когтей её подконтрольного безумия.

1) Графиней

Вернуться к тексту

2 курс.

Второкурсница Лили Поттер, с аккуратно заплетённой рыжей косичкой и выглаженной новенькой школьной форме, стояла позади остальных любопытных учеников и с ужасом лицезрела надпись на стене школьного замка.

«Проклятые выкидыши!»

Надпись небрежно нарисована красной краской огромными буквами. Надпись очень глупая, но на двенадцатилетнюю Лили произвела эффект вылитого на голову ведра с холодной водой. Лили знала историю своей мамы, как та под действием дневника Реддла писала такие надписи кровью убитых петухов. Эту надпись явно сделал Стивенсон, в очередной раз поругавшись со Скорпиусом на уроке, дразня того «выкидышем Пожирателя». Но Лили восприняла эту надпись на личный счёт. Лили сколько угодно могла ругаться на папу, но задетая честь мамы сильно покоробила девочку. Лили начала сжимать руки в кулаки.

Доносившейся со всех сторон смех и взбудораженный гвалт говорил о том, что кроме Лили, никто не вспомнил о поступке Джинни Поттер. Зато слизеринцы стояли обособленно в стороне, потупив взгляды в пол. Лилиан Нотт незаметно пыталась прятаться в толпе Глубоководных Лилий, за спинами девчачьей свиты МакГрегор, чтобы в Нотт не тыкали пальцем, как в двенадцатилетнего Малфоя. Маленький Скорпиус выглядел одновременно потерянным и рассерженным. Его мама умерла всего несколько месяцев назад.

Лили Поттер ещё не стала хаосной Лисицей. Но, пока девочка смотрела на надпись, все тайные насмешки за спинами детей героев войны вскипали в ней. Факелы дразняще-издевательски освещали надпись ещё ярче. «Проклятые выкидыши». К сплетникам присоединялись иногда и профессора. Дети героев войны не оправдывали тех восторженных надежд, которых ждали от их поколения. Лили хоть и была юна, но уже подмечала, как Слизнорт пыхтел в свои моржовые усы, когда ставил ей хорошую оценку по зельеварению. Которую Лили Поттер совсем не заслуживала. К их поколению относились снисходительно. Конечно, разве может золотая дочь Гарри Поттера плохо учиться. Разве может дочь Невилла Лонгботтома не разбираться в травологии. Разве может сын примерной отличницы Гермионы Грейнджер мошенничать и изобретать на досуге опасные механизмы. Мир пока не знал, что сверхспособности проявились не только у детей Пожирателей.

Пока МакГонагалл очень громко выговаривала за надпись маленькому первокурснику-слизеринцу, которого подставили Стивенсон и его банда, Лили Поттер собрала в кулак весь свой гнев и наблюдала как любопытных учеников разгоняют по спальням. Уловила рассерженный взгляд Скорпиуса Малфоя, которого намеренно-небрежно толкнул бугай Стивенсон, довольный тем, что избежал наказания. Ярость была готова выйти за берега терпения маленькой Лили. Девочка глубоко вздохнула, пытаясь собрать силы, разжала кулаки, и в эту же секунду красная краска сорвалась со стены и как пощёчина ошмётком ударилась о щёку Стивенсона, обляпав его противное короткостриженное лицо и гриффиндорский галстук, который он не заслуживал.

— Мисс Поттер!

Школа была ошарашена. Во-первых, поведением Лили, до этих пор девочка ещё старалась держать себя в рамках дисциплины. Во-вторых, Лили Поттер только что подтвердила перед многими, что способностями «прокляты» не только дети бывших Пожирателей. Скорпиус и трусливо сжавшаяся в стайке клуба Глубоководных Лилий маленькая Лилиан Нотт ошарашенно смотрели на Поттер. Лили подарила слизеринцам надежду, что не только они якобы прокляты.

— Мисс Поттер, вы…вы…

— Да накажите уже меня, директор! — детский звонкий голос Лили эхом отскочил от стен. Лили надоело, что МакГонагалл часто смягчала ей наказания.

Директор сурово осмотрела девочку.

— В Комнате Наказаний. Ровно в пять вечера. Без опозданий. Не забудьте прихватить и мистера Стивенсона.

* * *

Вечером Скорпиус вернулся на место, где была позорная надпись. Размышлял о своём месте в жизни, в этом мире. Клеймо Пожирателя словно впитано в его кровь.

За углом услышал спор Джеймса и Лили Поттеров. Малфой спрятался.

— Отец же тебя просил! Не демонстрировать способности!

— А что такого, Джимми?!

— Это позорно!

— Позорно? Что здесь позорного?!

— Я читал, что такое только, ну…ты сама знаешь, — осторожно прошептал Джеймс. Лили, напротив, перешла на более высокие тона голоса.

— У кого, у детей слуг Волан-де-Морта? — (Джеймс невольно вздрогнул при имени врага своего отца). — Может, меня подкинули в семью Поттеров? Слава Мерлину, если так. Не хочу быть дочкой и сестрой лицемеров, как вы с папой! Как назвать брата в честь слизеринца — так, пожалуйста! Как дружить с ними — нет, Лили, ты что!

— Ты с Малфоем общаешься назло нам с отцом!

— Да если даже Малфой начнёт у себя Волан-де-Морта в спальне вызывать, всё равно буду с ним дружить!

— Ты невыносима! От тебя вообще никакой пользы!

— А тебе будущий значок старосты важнее чести мамы! Почему ты ничего не сделал Стивенсону за такую надпись?

Джеймс отшатнулся от сестры, словно она ему пощёчину дала.

— Я не подумал.

— Вот именно, Джимми. Всего лишь записал его в список штрафников. В свои любимые списки.

Джеймс важно поправил свои прямоугольные очки в строгой оправе.

— Зато я не кидаюсь сразу в атаку. Защита чести — это не возможность прибегать к насилию, Лили.

Джеймс был очень задет и оскорблённо покинул Лили, не пожелав даже спокойной ночи. Из-за угла вышел Скорпиус, Лили немного вздрогнула, не ожидав встретить здесь своего слизеринского приятеля. После того, как Лили научила Скорпиуса вызывать Патронуса, Скорпиус вернулся на уроки в Хогвартс. Немного остыл, возобновил учёбу, всеми силами старался отвлечь себя от тоски по маме.

— Твой брат не прав. От тебя есть польза.

— Плевать. Вся школа против меня теперь.

— Скорее, весь мир против нас.

Лили начала агрессивно развязывать удушающий её галстук, заправленную рубашку вытащила из-за пояса. Скинула школьные лоферы, расплела косу и растрепала волосы. Скорпиус зачарованно наблюдал за внезапной трансформацией.

— Мне душно.

— Из-за факелов? — не понял Скорпиус.

— Нет, придурок. Мне в целом душно. В этой школе. От моего брата. От всех этих правил. «Ой, Лили, бабушка себя так не вела, такого бы себе не позволила. Мисс Поттер, ну что же вы, ваше зелье могло быть и лучше…» Годрик, да на последнем занятии я в зелье плюнула, а Слизнорт всё равно поставил «Выше Ожидаемого».

Скорпиус прыснул. Да, он отчётливо помнил этот момент. Лили бросила галстук на землю. Начала ходить взад-вперёд и свободно вскидывать руки в сторону. Девочка как ожила после оков стереотипов.

— Ты могла промолчать и вместе с Глубоководными Лилиями проводила бы сеанс рисования у озера сегодня в полдень. Вместо этого сидела в Комнате Наказаний, — Скорпиус с изучающим взором сквозь очки внимательно осмотрел Лили.

Лили рассмеялась подобно великану на весь коридор. Представила себя, рисующей единорогов у озера.

— Стивенсон же не сам эту надпись сделал. Подставил первокурсника.

— Откуда знаешь? — спросил Малфой.

— Ты сам будто не вычислил его своими фокусами с чтением мыслей.

— Это не чтение мыслей.

Лили отмахнулась от возражения и достала карточку от волшебных лягушек. Новая валюта Хогвартса.

— Я подслушала на предыдущем отбывании наказания. Хьюго Уизли придумал схему. Отбываешь наказание за других, получаешь валюту, меняешь на другое. Можно и на некоторую сумму. Это занятнее рисования у озера.

Скорпиус заинтересовался. Расжиться деньжатами ему бы не мешало. Лили заметила его интерес.

— Ты, например, неплохо разбираешься в зельях. Мог бы варить в обмен на карточки, которые потом можно обменять у коллекционеров. Сам понимаешь, у нас-то с Хьюго карточки с оригинальными автографами, — Лили лукаво подмигнула Малфою и протянула ему карточку.

— Это не выглядит законно.

— А ты всегда подчиняешься правилам?

Гордый Скорпиус как услышал намёк о заработке, сразу отдёрнул руку от Лили.

— Ой, давай не будем делать вид, что я не в курсе денежного положения семьи Малфоев. Я же не предлагаю сейф Поттеров на твоё имя переписать.

Лили подошла к окну и выкинула школьные лоферы наружу, решив, что с этого дня будет носить свои любимые маггловские красные кеды.

— У тебя получается вызывать Патронуса, которому я тебя учила?

— Я больше не пробовал. — (Ложь).

Ночью, скучая по маме, Скорпиус вызывал ворона и любовался звёздами в его сияющей компании. Скорбь питала счастливую ноту души, поддерживающую его патронуса.

— Мы не можем промышлять всяким под нашими именами. Хьюго — Койот, я — Лисица, а ты будешь Вороном.

Скорпиус недоверчиво сощурился.

— Ты с нами, или ты будешь терпеть такого, как Стивенсон, до самого выпускного?

Малфой, у которого ещё не улеглась боль от потери мамы, согласился, что просто учить параграфы и выполнять домашнее задание в Хогвартсе — скука смертная.

3 курс.

Лили так часто слышит фразу, что от неё нет пользы, что решает сделать благое насущное дело — помочь роману МакГрегор и Скорпиуса. Лили подстроила ситуацию, «немножко» отравив Скорпиуса, чтобы тот слёг в больничное крыло. После этого, Лили намекнула МакГрегор, что некоему платиновому блондину очень нужна забота и поддержка на больничном. Но вскоре Лили нечаянно узнала, что это Кэт подговорила Забини выбить Поттер из команды по квиддичу. Лили громко кричала на Кэтрин.

— Я помогла тебе добиться чего ты желаешь, а ты меня лишила того, чего страстно желаю я!

Из-за угла вышел Скорпиус. Лили пыталась показать жестами Кэтрин ни о чём не думать, но Скорпиус ненароком уловил нить мыслей Кэтрин. Понял, что Лили была катализатором их романа. Кэтрин расстроится и с разбитым видом убежит прочь из коридора.

Скорпиус долго смотрел на заламывающую руки Лили, но так и не нашёлся, что сказать, кроме как, что Лили влезла не в своё дело. С минуту простояв молча, Скорпиус последовал за Кэтрин.

На следующий день Лили пожаловалась Хьюго.

— Мерлин, всего-то хотела раз в жизни как лучше!

Хьюго узнал суть расстройства кузины.

— Ты свела Кэтрин с Малфоем?! Она же мне нравится с первого курса!

Лили удивлённо уставилась на Хьюго.

— Я думала ты в шутку!

— Ты такая глупая, когда дело касается чувств! Совсем ничего не понимаешь! Иногда от тебя, Лисица, совсем нет пользы!

В расстроенных чувствах Хьюго ушёл от Лили, оставив кузину наедине с разобранными запчастями своих непонятных механизмов и остывшим какао.

— Дракон бы побрал этих влюблённых, поди разбери кто кому нравится. Пользы не от меня нет, а от ваших бестолковых чувств, — бурчала поникшая Лили.

4 курс.

На уроке истории магии Пал Стивенсон отпустил очередную злую шутку о деяниях отца Скорпиуса и причастности семьи Малфоев к тёмным магам. Поводом послужила очередная статья в газете о «проклятии» детей Пожирателей Смерти. Общественность считала, что сверхспособности некоторых учеников являли собой следствие проклятия, оставленного Волан-де-Мортом в крови их родителей.

Стивенсон долго издевался над Скорпиусом, пока безучастный профессор Биннс полностью игнорировал издевательские шепотки со стороны гриффиндорцев. Лили и Скорпиус сидели на задней парте, Лили закинула ноги на парту и лениво раскачивалась на стуле. Скорпиус, скрипя зубами, пытался записывать конспект. Профессора уже давно прекратили попытки рассадить Лили и Скорпиуса за парты своих соответствующих факультетов.

— Не обращай внимания, — Лили, продолжая смотреть в окно полусонным взглядом, спокойно накрыла своей рукой дрожащую от злости ладонь Скорпиуса.

На последней гадкой шутке о своей семье, Скорпиус не выдержал, резко встал из-за парты, опрокинув чернильницу на сидящую впереди Нотт. Щепетильная Нотт гневно зашипела из-за образовавшегося пятна на мантии. Стивенсон с вызовом оскалился и неприятно заулюлюкал, выводя Скорпиуса ещё больше из себя. Профессор Биннс сделал замечание, чтобы Скорпиус сел обратно за парту.

— Мистер Марлоу, вернитесь на место, и подберите разбросанные лекции с пола.

Скорпиус кипел. Банда Стивенсона тихонько подтявкивали своему предводителю, довольные тем, что сумели раздразнить слизеринцев.

Лили заметила, что Скорпиус устремил на Стивенсона долгий, немигающий взляд, бросив писать конспект. Лили поняла, что хорошим это не кончится. Прозвенел звонок, большинство учеников засобирались и вышли из класса, но Скорпиус не сдвинулся с места. Пал Стивенсон последние минуты урока замолчал, а теперь его глаза округлились от ужаса, словно перед ним разворачивалась ужасная картина чего-то незримого другим. Стивенсон вскрикнул, опрокинул парту и закричал «Нет!».

На перемене в класс грациозной лёгкой походкой влетела жизнерадостная, благоухающая весной и солнцем, Кэтрин, девушка Скорпиуса на тот момент. Она взяла его за руку, хотела чмокнуть в щёку, но Скорпиус невольно отшатнулся, не убирая взгляда от Стивенсона. У Стивенсона началась агония от ужаса.

Лили поняла, что Скорпиус даром легилимента вызывает какие-то страшные образы в голове Стивенсона. Придурок Пал доигрался. Его верные шавки не могли понять, что с их предводителем, пока один не указал на Скорпиуса. Гриффиндорцы вытащили палочки, Скорпиус свою. Лили даже не встала из-за парты, не убрала с неё ноги. Кэтрин, боязливо держась за руку Скорпиуса, взывала парня к разуму, чтобы тот прекратил мучить иллюзиями Стивенсона.

— Скорпи, милый, ты же не такой, не надо, отпусти его, — верещала Кэт, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. — Он не прав, ты не как отец, ты никогда бы не посмел примкнуть к Пожирателям, ты храбрый…

— Да нет, — отрезала Лили, рассматривая свои неровные ногти и раскачиваясь на стуле. — Скорпиус — вылитый отец. Такой же трус и плакса.

Скорпиус резко закрыл глаза, быстро заморгал, и с гневом обернулся к Лили. Поттер понимала, что Скорпиус гордый и упрямый, и простыми взываниями к совести его не успокоить. Так что попытки Кэтрин были пустой тратой времени. Малфоя надо было задеть так, чтобы искры ярости из глаз полетели. Что в тот момент и происходило.

— Что ты сейчас сказала? — голос Скорпиуса сталью резал. Скорпиус разъяренно выхватил свою руку из захвата Кэт. Кэтрин в страхе отступила назад.

— Поттер, ты совсем дура! Что ты несёшь! Скорпи, он… совсем не такой!

Кэтрин заискивающе сзади пыталась обнять плечи Малфоя, успокоить юношу, но Скорпиус отмахнулся от девушки. Наклонился к Лили и повторил вопрос. Не дождавшись ответа, Скорпиус со всей силой ударил по парте, и, не обращая никакого внимания на Кэтрин, забрал свой пиджак и сумку, и мигом вылетел из класса. Лили своего добилась, Стивенсон выпал из плена легилименции Скорпиуса. Но Лили знала, что этот придурок так просто не оставит Скорпиуса.

Вечером того дня, Скорпиус прогуливался у озера, под тенью деревьев. Вдали от всех. Под одним таким деревом Скорпиус обнаружил Лили. С бутылкой в руках, из которой доносился зловонный запах. Скорпиус подошёл к подруге, забрал бутылку. Лили не препятствовала. После ссоры в классе они не виделись весь остаток дня. Лили устало закрыла глаза и приложила голову к дереву. Скорпиус понюхал горло бутылки, сморщился, вылил остатки на траву.

— Что за гадость?

— Стащила у Аберфорта. Он этим коз своих поит.

— Салазар, Лили…

Лили выглядела потрёпанно. Костяшки рук красные, на губах ссадины. Вечерний ветер трепал её выкрашенные в чёрный цвет волосы. Так повелось, что краску для волос всегда готовил ей Скорпиус.

— У тебя кровь под носом? Ты что, подралась с кем-то?

Лили, не открывая глаз, довольно улыбнулась уставшей улыбкой.

— Одна из шавок Стивенсона поняла, что я торгуюсь с ними фальшивыми карточками из волшебных лягушек. Там автограф даже не моего отца, а нашего соседа-маггла.

Лили продолжала тихонько посмеиваться, Скорпиус укоризненно покачал головой. Предложил свой платок. Лили не взяла. Скорпиус присел рядом.

— Ты единственная, кто смог меня сегодня остановить в классе.

Лили промолчала. Девушка сидела с полурасстёгнутой школьной рубашкой, под ней всегда носила только свой спортивный топ. Её скромные формы позволяли ей игнорировать обычное нижнее женское бельё. Девушка выпрямила и скрестила свои ноги в красных кедах, наслаждаясь вечерней прохладой у озера.

— Как ты различаешь, что плохо, а что нет? Ты сегодня с кем-то подралась, но измучить Стивенсона ужасами его подсознания ты не одобрила.

Девушка открыла глаза, посмотрела на Скорпиуса. Он встретил её взгляд. Лили была немного одурманена пойлом Аберфорта. Озорно прикрыла один глаз, пытаясь сфокусировать зрение на Скорпиусе. Протянула пальцы к прядям Скорпиуса, начав шутливо их перебирать. Провела ладонью по голове друга, а потом легонько стукнула по лбу. Скорпиус обиженно нахмурился.

— Ты много думаешь этим, — ответила Лили. — Головой. А надо этим, — Лили прикоснулась к той области туловища, где находилось сердце.

Скорпиус улыбнулся, взял ладонь девушки и переставил на левую сторону, потому что Лили перепутала правильное местонахождение органа, отвечающего за чувства. Девушка рассмеялась, пьяно икнула.

— Считай, это встроенный моральный компас, доставшийся от Поттеров.

Скорпиус обвёл глазами гуляющих вдалеке немногочисленных учеников школы, сосредоточился на них, и ученики постепенно замерли. Затем, медленно, друг за другом, опустились на землю, и казалось, что они просто уснули прямо во время прогулки.

Лили вмиг протрезвела. Огромными распахнутыми глазами уставилась на обездвиженных учеников. Медленно повернула голову в сторону Скорпиуса. Его серые глаза за очками ни разу не моргнули. Лили поняла, что это он своим даром «усыпил» мысли учеников.

— Дери тебя дракон, Малфой…

Скорпиус не спускал глаз с учеников.

— Наверно, сейчас ты смотришь на меня точно так же, как тётя Дафна, когда я в детстве проявил свои способности. Жаль, я не могу узнать, боишься ли ты меня так же, как она с отцом.

Лили подскочила, смотрела то на учеников, то на своего друга. Вечерняя прохлада как ни в чём не бывало спокойно играла с его волосами и воротником белой рубашки. Зелёный галстук Слизерина был небрежно перекинут за плечо.

— Я тебя не боюсь. Просто… не знала, что ты на такое способен.

— С каждым годом я чувствую как мои способности растут. Я… Мы можем многое. Ты же тоже это чувствуешь? Не могу просто понять, почему я терплю таких, как Стивенсон, когда могу просто раз, и…

Скорпиус щёлкнул пальцами. Школу продолжала окутывать тишина мирно спящих учеников.

— Ты же тоже на многое способна, Лили. Почему ты не хочешь проявить свой дар?

— Или проклятие? — Лили уверенно скрестила руки в чёрных митенках на груди. У девушки было своё видение относительно их «дара».

— Тебе так сказали отец и брат.

— Я знаю, что это что-то нехорошее в нас и не стоит это выпускать наружу. Как ты вообще в первый раз понял, что можешь такое?

Лили ещё раз осмотрела спящую горстку студентов. Немного усмехнулась с того, как они нелепо улеглись в ряды беспробудных дураков.

— Я был с Кэтрин, и она… Ну, она очень долго рассказывала о новой форме для женской команды поддержки по квиддичу, ну, я и… Смотрю потом, а она взаправду уснула.

Скорпиус не успел дорассказать, как Лили начала громко хохотать во всё горло. Скорпиус не отрывал взгляда с прямой линии, но невольно улыбнулся такой громкой реакции девушки. Лили пожалела, что не все умеют так делать, потому что трёп МакГрегор об одежде зачастую побуждает хорошенько усыпить её.

Сзади был слышен всплеск воды в озере. Единственный звук посреди вечера и спящего школьного двора. Мелкие рыбки игрались над поверхностью воды, переливаясь радужной чешуей в сумерках. Когда-то Лили слышала легенду, что сумерки — это врата в изнаночный, потусторонний мир. Находясь рядом со Скорпиусом, и его одновременно устрашающим и завораживающим даром, Лили чувствовала себя как раз на грани между явью и иллюзиями.

— Что нам мешает владеть всем, чего хотим? Мы же в шаге от такой власти…

— Нам мешает домашнее задание по транфигурации.

Скорпиус непонимающе хмыкнул. Лили присела рядом с ним на траву.

— Что?

— Домашнее задание. Недопитый кофе на тумбочке у кровати. Драки со старшим братом. Шерсть на мантии от рыжего кота строгой тёти. Разбитый нос. Непрошенные лучи солнца по утрам спросонья. Всё то, что делает нас людьми. Человечными. Осторожно с такими речами про власть, Скорпи, иначе захочется убить семью и их годовалого младенца.

Лили плечом почувствовала как сильно напрягся Малфой.

— Ты меня только что сравнила с Волан-де-Мортом?

— Да. А днём назвала твоего отца трусом и плаксой. Вопросы?

Просидев минуту в тишине, Скорпиус потом признался, что только у Лили хватает духу вот так с ним говорить. Не презрительно, не боязливо, не с влюблённым придыханием, а вот так. Открыто и честно.

Лили переживала, что Скорпиус может быть падок на тёмную магию. Она чувствовала, как иногда его окутывает сгущающаяся мрачнота мыслей.

— Забини меня сегодня бросил.

— Почему?

— Узнал, что билеты на летний Чемпионат по квиддичу достанутся в моей семье только тем послушным девочкам, которые окончат учебный год на хорошие оценки. Как ты понимаешь, послушная девочка у Поттеров в этом году — это Джимми. Так что, попасть через меня на Чемпионат не выйдет. Забини остаётся только закрутить роман с Джимми, ха-ха!

Лили встала, распрямила спину, закрыла глаза и начала колдовать, изящно водя руками в воздухе. Её волосы начали возвращать свой рыжий цвет из крашеного чёрного, как и всегда, когда Лили колдовала без палочки. Лили заворожила воду в озере так, что та принимала красивые узоры и образы в воздухе, переливаясь отбликами лунного сияния. Скорпиус засмотрелся на колдовство подруги, отвлёкшись от своих «пленников». Лили краем глаза заметила, что ничего не понимающие ученики начали вставать, оттряхиваться, и пытаться понять, что случилось и почему уже стемнело. Лили немного напугали возможности Скорпиуса, и как бы не завораживал такой контроль над мышлением других, Лили хотела отвлечь своего друга от мыслей всеобщей власти. Лили колдовала, создавала из водяных капель красивые лепестки, пузыри, облака.

Потом, в шутку, не предупреждая Скорпиуса, метнула в него самый большой пузырь. Скорпиус полностью вышел из своего транса, начал ворчливо стирать воду с очков. Лили устроила с ним игры с водяными брызгами, полностью обмочив рубашку парня. Скорпиус повалил девушку на землю, пытаясь зажать её опасные руки, не дав возможности колдовать.

Девушка ловко сняла и отбросила очки Скорпиуса в траву, лишив того зрения. Скорпиус навис над ней, прижав руки девушки к траве, недовольно покачал головой. С его волос вода капала на лицо Лили, стекая по девичьим щекам.

— Нечестно.

— И это говорит мне слизеринец? — рассмеялась Лили.

Скорпиус поборол Лили, но она умела ловко обхватывать ногами, и крутить противника на бок. Скорпиус перевернул их тела назад, оказавшись над Лили сверху. Девушка запыхалась, но продолжала громко смеяться. В тени деревьев и всплеска рыбок в озере, барахтающихся друзей никто не слышал. Малфой прижал руки девушки к земле, зажал ноги своими, Лили оставалось лишь извивать туловище под весом парня, пытаясь в шутку укусить друга за руку. Лили смеялась, а Скорпиус, прищурившись без очков, засмотрелся каплями воды на её лице, рыжими мокрыми прядями, прилипшими к шее и лицу. Девушка тяжело дышала, спортивный топ промок после обстрела водяными пузырями. Скорпиус нервно сглотнул, в этот момент Лили, не подумав, пытаясь освободиться из захвата, толкнулась в него бёдрами, отчего Скорпиус понял, что в ближайший момент может произойти дискомфортная ситуация из-за физиологии его мужского тела. Пока подруга не успела ничего сообразить, Скорпиус быстро отпустил её руки, встал, поправил ремень брюк. Лили издала победный клич, восторженно вскинув руки.

— Ха! Сдался!

Напоследок, «угостила» Скорпиуса последним всплеском воды. Лили радовалась про себя, что смогла отвлечь Малфоя от легилименционного плена учеников школы. Скорпиус протирал очки и тихо признался Лили:

— Я боюсь, что я не всегда правильно понимаю, что хорошо, что плохо.

Лили заметила, что после их шуточной драки взгляд Малфоя потеплел. Лёд треснул, тьма отступила.

— Дать Стивенсону в нос — это хорошо. Лишить всех воли, разума — это плохо. Поэтому я люблю подраться. Что ты почувствуешь, если отомстишь всему миру? Остановишь всех? Ничего. Пустоту. А после хорошей драки ты чувствуешь себя живым. Держись меня, и вместе мы со всем разберёмся.

От Лили исходили жар, искра. Девушка растёрла воду по лицу, провела рукой по волосам и откинула голову назад. Волосы рыжей копной взметнулись дугой. Довольная собой, Лили пнула камешек ногой в озеро, вызвав переполох у местных мелких рыбёшек.

Скорпиус благодаря Лили учился понимать людей. Ведь он с детства привык молчать, считывать думы людей по лабиринту образов в их головах. Но так не получишь полную картину. Надо учиться слушать людей, а не «подслушивать». Лили — лучшая энциклопедия в этом плане. Такой гаммы быстро сменяющихся эмоций Скорпиус Малфой ещё ни у кого не наблюдал.

— С такими способностями мы можем принести огромную пользу для этого мира.

— Да пошёл бы этот мир к чёрту.

Наутро, когда Лили и Скорпиус не явились в Комнату Наказаний, сурово настроенная МакГонагалл нашла двоих подростков мирно дремавших возле друг друга всё у того же дерева у того же озера. Рыжеволосая лохматая девушка спокойно расположилась на плече своего друга, закинув на него и ноги. Два отрешённых наследника громких фамилий.

* * *

— Вот, я же говорил директор, Поттер тут же побежала давать утешение своему слизеринцу, — Стивенсон наябедничал на случившееся после урока истории магии директору МакГонагалл.

— Зато тебе, Стивенсон, вообще никто никогда не даст, — пропела Лили и дерзко скрестила руки на груди. Скорпиус заранее на всякий случай рукой огородил Лили от Стивенсона.

— Минус 50 очков Гриффиндору! С каждого!

* * *

— … мисс Поттер, вы так похожи на свою бабушку, на мисс Эванс, но она никогда не позволяла себе такого поведения…

Портрет Северуса Снейпа презрительно фыркнул, не соглашаясь с мнением о похожести. Лили Поттер демонстративно делала вид, что храпит. МакГонагалл насильно палочкой вернула её стул в прежнее положение с громким стуком ножек об пол. Лили чуть не упала. Директор яростно отчитывала Лили за драки, Скорпиуса — за неэтичное применение легилименции. Скорпиус размышлял сколько раз на дню Лили слушала сравнения с бабушкой. Пока МакГонагалл отвернулась, Скорпиус замыслил остановить нудную лекцию и отвлечь МакГонагалл своим даром, но Лили наступила ему на ногу и головой быстро покрутила из стороны в сторону. «Нет».

— Вы двое — подающие огромные надежды ученики. Но от вас — совсем никакой пользы.

Когда наказанная пара покинула кабинет, МакГонагалл сокрушалась мыслями, что зря их сдружила когда-то.

— Я рассчитывала, что Лили будет нежной, будет доброй. Она так похожа на Лили Эванс… А это Джеймс Поттер-старший в юбке. Или того похуже.

Альбус Дамблдор на портрете заметил, как Лили наступила на ногу Скорпиусу, остановив его замыслы против МакГонагалл.

— Мисс Поттер больше похожа на свою бабушку, чем мы думаем. И не ворчите, мой друг Северус. Возможно, вы, Минерва, допустили ошибку. А, возможно — это ваше самое лучшее решение. Кто-то из них, да падёт во тьму. Либо гений Скорпиуса, либо безумство юной Лили. И я думаю, вы в самом деле спасли будущее от нового тёмного мага.

МакГонагалл устало сняла очки и помассировала виски, вздыхая о пользе и правильности своих решений.

7 курс. Дурмстранг. Зима. Настоящее время.

Скорпиусу Малфою снился сон. О рыжей девушке, одиноко сидящей в тишине ночи на кровати. Несмотря на зимнее время, на девушке была только ночная лёгкая сорочка, обдуваемая сквозняком с окна. Девушка обхватила руками колени и с грустным видом смотрела на ночное ясное небо и звёзды.

Рыжая девушка стала частой гостьей снов Скорпиуса. Юноша не мог понять откуда эти воспоминания. Кто-то из его однокурсниц? Скорпиус не помнил. У него было много девушек в Хогвартсе, теперь — неисчислимое количество поклонниц в Дурмстранге. Грудь Малфоя словно прорезала разъедающая чёрная дыра пустоты и Скорпиус не мог понять чем же (или кем) её залатать.

В одном таком сладостном сне Скорпиус наклонился к рыжей девушке. С окна у кровати дула приятная морозная прохлада. Веки девушки начали моргать от размеренного пробуждения.

— Т-ш-ш-ш, я всего лишь твой сон, — шутливо произнёс Скорпиус, не желая спугнуть негу сна своего рыжего наваждения.

Девушка пыталась прикрыться, но запуталась в одеяле. Скорпиус снял свой пиджак и надел на девушку, не давая ей замёрзнуть. Девушка сказала, что от него веет ароматом сирени.

— Совсем как наяву. Как от тебя настоящего.

Скорпиус улыбнулся. Лучи рассветного зимнего солнца стелились по платине его волос. Девушка с полуприкрытыми сонными веками потянулась к бледной щеке юноши. Под его глазами синяки, за стёклами очков — мягкий литиевый туман. Скорпиус легонько поддался вперёд навстречу ладони девушки, но девушка шумно нетерпеливо вздохнула и впала к нему в объятия. На девушке нет школьной формы, но осталась нижняя часть одежды. Скорпиус с трудом сдержался при виде завязок на корсете французской школьной формы и нежной атласной юбки на тонкой талии.

— Я устала, — грустно прошептала девушка. — Хочу навсегда остаться в этом сне. Не хочу быть кем-то. Хочу, чтобы ты просто меня вот так обнимал. И больше ничего.

Девушка потянулась к шее парня, расстегнула верхние пуговицы рубашки и нежно-нежно поцеловала, постепенно усиливая поцелуй. Оторвалась от предплечья парня, томно посмотрела в серые глаза. Скорпиус легко коснулся её подбородка. Очерчивая линию челюсти. Проводя пальцем по губам. Чуть приоткрывая их, требовательно нажимая на нижнюю губу. Аромат преддождевого неба.

Скорпиус собственнически проводил руками по телу девушки. Касался внутренней линии нижнего белья под длинной юбкой. Ноги девушки инстинктивно сомкнулись, требуя большего. Скорпиус ощущал это на своей ладони, хрупкое женское желание к касанию кожей. Тихий девичий стон.

…после разрядки, девушка мирно опрокинула голову на плечо Скорпиуса. Скорпиус прошептал что-то в ответ рыжей девушке и поцеловал в макушку. Девушка мирно заснула в его объятиях.

Скорпиус судорожно очнулся ото сна. Ощутил влагу на пальце. Будто кто-то по пальцу… провёл языком? Подойдя к зеркалу в ванной, и осмотрев шею, Скорпиус заметил следы глубокого поцелуя. В послесонной блажи, рассеянно проводя пальцами по горлу, Скорпиус совсем не мог понять, кто же ему на самом деле снился в эти холодные одинокие ночи Дурмстранга.

* * *

— Ты стал рассеян, — директор Деметра Морган была рассержена на Скорпиуса за его неудачи в окклюменции. Грозно обвивала его своим напористым румынским танцем обучения.

Скорпиус рассказал ей о своих снах с рыжей девушкой.

Деметра вкусила кровь Скорпиуса. Поняла, что Малфой связан с кем-то. Магически.

— Странно. Тебя, вроде, изнутри разрушает какое-то проклятие. В то же время, оно же, поддерживает в тебе жизнь.

Деметра жутко заинтересовалась молодым Малфоем. Повязала ему назад на шею его чёрный платок, чтобы скрыть следы от своих укусов. Отметила следы чужих поцелуев у горла. Скорпиус в целом выглядел более обессиленным. Деметра до сих пор поила Скорпиуса своими гранатовыми отварами и учила окклюменции.

Деметра заинтересовалась.

— Я кое-что знаю о родстве душ между людьми, — произнесла Деметра, разливая себе и Скорпиусу дурманящие отвары. — У меня была сводная сестра. Названая. Белокурая, луноликая красавица. Но потом она умерла. Я до сих пор ощущаю с ней связь.

Деметра, протягивая отвар Скорпиусу, ненароком показала ему свою руку, покрытую татуировками рун и многочисленными металлическими браслетами, наподобие тех, что носили ученики Дурмстранга. Браслеты контроля. Скорпиус давно слышал миф, что традиция ношения браслетов и связи учеников друг с другом — это дань связи между Деметрой и её покойной сестрой.

После того, как Малфой покинул кабинет, Деметра лицезрела себя в своё любимое зеркало, от которого не отрывалась часами. То, что вампиры не отражаются в зеркалах — глупая легенда. Но Деметра в зеркале не видела своего отражения. Она видела отражение белокурой луноликой красавицы. Только Деметра видела это в зеркале. Покойную сестру. Свою почившую родственную душу. Отражение обернулось и зло воззрилось на Деметру. По движениям понятно, что отражение живёт само по себе и настроено против Деметры. Контесса Деметра всегда держала путами теневой магии своих вампусов при себе на поводке. Но сейчас, проведя рукой, теневые путы контроля отпустили вампусов и затянулись на шее девы в отражении, почти в узел завязываясь и удушая шею белокурой красавицы.

* * *

Троакар от души поржал с того, каким именно образом Деметра учит Скорпиуса окклюменции.

— Вот старая развратница! Ха-ха-ха!

Скорпиус подозрительно сощурился, пока толок в ступке травы для зелья.

— Старая? Выглядит очень свежо.

Троакар зашёлся скрежущим смехом. Его хохот напоминал визжащий скрип старинной двери заброшенного замка. От смеха древний вампир пролил капли бренди себе на белые перчатки.

— Даже не стану говорить тебе, сколько веков Контессе. — Троакар прищурился. — А как же рыжая девушка из снов?

— Кто? — переспросил Скорпиус, не отрывая глаз от строчки из старинного учебника по алхимии.

Троакар молча сделал глоток бренди. За его спиной висели как колдографии для проявки на верёвках сияющие тянущиеся Нити различных цветов. Нити эмоций, похищенные Троакаром у разных людей. Не было лишь одной — Нити Любви.

Троакар похищал с жертв нити эмоций и развещивал их как стебли непослушных растений в тайной каморке в Дурме. Эмоции разные, но никто не может обнаружить Нить Любви.

— Сколько я охотился за этой нитью, сколько влюблял в себя, потом испивал этих людей — всё тщётно, — вещал Троакар, пока Скорпиус насупленно пытался разобрать почерк древних колдунов-алхимиков Румынии. — Эту Нить никак не воссоздать насильно. Невыразимцы до сих пор бьются в Комнате Любви в британском Министерстве Магии. Знают лишь, что эмоция находится рядом с Нитями Страсти, Вожделения, Гнева, Желания и Похоти. Поэтому в дверь Комнаты Любви не зайти, жжётся.

Троакар, обучая Скорпиуса тайнам древней алхимии с элементами тёмной магии, не чурался жёстких методов. Насылал на Скорпиуса заклинания или даже несмертельного уровня проклятия и заставлял в таком состоянии варить зелья. Скорпиусу тяжело давалось зельеварение в таком состоянии. Скорпиус привык быть максимально сосредоточённым, собранным и прагматичным. Действовать хаотично, без продуманного плана в голове совсем не в его стиле. Но о размеренности пришлось забыть.

Троакар на время занятий создал в Гиблой Рощи Дурмстранга имитацию поля боя войны, чтобы заставить Малфоя выйти из зоны комфорта. Учиться прямо в миг смерти и летящих над головой заклинаний составлять базовые составы зелий, варить их из подручных средств, оказывать первую помощь, практиковать навык целителя, когда своя жизнь висит на волоске. Троакар Тормент жил во время Первой Магической Войны с Грин-де-Вальдом, а из маггловской литературы прекрасно осведомлён об ужасах Второй Мировой Войны. Троакар воссоздал иллюзию военной обстановки, чтобы отточить навыки Малфоя в настоящей истинной алхимии, о которой не поведает ни одна страница существующих ныне учебников.

Прагматичному Малфою плохо поддавались действия вне спокойных кабинетов зельеварения. В атаке на иллюзорном поле дуэлей, Скорпиус, с сумкой со снадобьями и ингредиентами, был уже не таким гениальным зельеваром. Скорпиус ровно столько же количество раз “терял” имитационных пациентов из-за ошибок в составе отвара, сколько Лили Поттер в Шармбатоне поломала каблуков, пытаясь учиться дисциплине в дуэлях.

— Настоящую войну ты бы точно не пережил, — Троакар взмахом палочки убрал иллюзию и пейзаж Гиблой Рощи вернулся в истинный вид. Скорпиус, взмокший, лохматый и с ссадинами на руках, гибельно уставший, сидел посреди болотной травы, с закрытыми глазами и кучей разбитых склянок. Троакар недовольно стучал волшебной палочкой по ладони в перчатке. — Тебе нужно учиться атаковать врага, защищать себя и одновременно рассчитывать в голове правильный состав зелья. И умудриться не перепутать то место пациента, куда ты собираешься влить ему чёртово зелье.

Порою, Скорпиус Малфой почти забывал зачем занимается всем этим. Но, честная карьера в целительстве для него закрыта, его душа отмирает из-за непонятного Непреложного Обета, а над душой висит разгадка лечения от Лунной Рассеянности при помощи Нитей Эмоций. Скорпиус с детства мечтал стать целителем. Не стыдно упомянуть, что юного Малфоя подпитывали амбиции и жажда славы. И, кроме, Троакара Тормента, Малфою неоткуда ждать помощи. А Троакар оказался жестоким учителем.

Гиблая Роща Дурмстранга, в отличие от светлой и завораживающей лужайки Шармбатона, стремилась буквально затянуть тебя своими острыми бугристыми корягами, царапающими лицо и тело, в свои непроходимые трущобы. Роща постоянно пугала тебя своими неприветливыми звуками душераздирающих завываний и странного шелеста. Поверхность земли даже на рассвете окутывал тяжёлый туман, почва была влажная и сырая. В Шармбатоне было много открытых полянок с полевыми цветами, здесь же на тебя везде давила буйная крона старых огромных деревьев с увесистой тёмной листвой на серых ветвях. Они как старцы с бородой нависали над путниками, пытаясь рассказать истории, накопившиеся за множество лет. Подножия деревьев покрывал зеленоватый бархатистый мох, меж стволами — непреодолимые заборы паутины, а твой слух всегда сопровождало карканье ворон, слетевшихся будто на добычу за душами посетителей Рощи.

После очередного трудного занятия с Троакаром Скорпиус нечаянно столкнулся в коридорах Института с Нотт и Кэтрин.

— Выглядишь паршиво. — Нотт всегда говорила правду в лицо. Считала, что в мире и так много лжи, зачем разводить ещё больше лицемерной грязи.

Нотт осмотрела Малфоя. Синяки под глазами, усталый бледный вид, руки в ссадинах и мелких мозолях.

— Отвали, — Малфой толкнул Нотт плечом и стремительно поспешил удалиться. Нотт озадаченно проводила его взглядом.

— Знаешь, Малфой всегда был холодным камнем, но никогда — грубияном. С ним что-то случилось, — задумчиво выдала итог о состоянии своего слизеринского товарища эмпатка Нотт. — А ты что думаешь?

Нотт пихнула локтем стоящую рядом Кэтрин МакГрегор, но той, кажется, было всё равно на внутреннее самочувствие своего бывшего объекта обожания. В руках Кэтрин сминала очередное оставленное без ответа письмо, которое адресовала Хьюго Уизли. Хьюго никак не мог простить Кэтрин выходку в День Инфернального Валентина, когда Кэт выдала свои ещё не до конца остывшие чувства к Малфою. Но со временем МакГрегор окончательно убедилась в своей неправоте.

— Мне надоел Малфой. Надоело копаться в его голове. Он постоянно тянет себя в болото тьмы какой-то. Только…только у Поттер хватает безумия и дури копаться во всём этом. Пусть делает, что хочет. Я скучаю по чему-то более тёплому, — у Кэтрин защипало в носу, в руках теребила скомканный пергамент.

Нотт закатила глаза.

— По чему-то более тёплому, и рыжему, и кучерявому? — изогнула рот в ухмылке Нотт. Кэтрин оставила её подколы без ответа.

Девушки собирались вернуться на очередной урок в Институте. В Дурмстранге ценилась физическая сила твоего нутра. Воспитание воли. Если в Шармбатоне учат приручать и дисциплинировать своего зверя внутри, то в Дурмстранге потакают высвобождению своих демонов наружу. Ученикам иногда устраивают день без магии. Металлические браслеты на руках блокируют магию и приходится тратить день на самостоятельный сбор трав в условиях снежной зимы, мыть котлы для зелий без волшебства, учиться лечить и обеспечивать себя без колдовства. Одного такого дня хватает довести до исступления половину института. В такие уроки Нотт весь день ноет, что чувствует себя магглом. Кэтрин сокрушается, что скоро скончается от вони троллей, запах которых не перебить никакими травами без заклинаний.

Дуэлям в Дурмстранге обучают очень мощно. Можно пускать в ход всё — посторонние предметы, полузапрещённые проклятия, весь набор твоей хитрости и смекалки. Основы и техника движений в бою основана на подражании бою диких фантастических зверей. Нотт очень понравилась техника Медведя Нанди. Выглядит со стороны разрушающе, но действенно. Кэтрин МакГрегор со временем стала меньше стесняться своей сущности оборотня, а Нотт заметила, что если не подавлять эмпатию, а стараться чуть больше открываться, то не так сильно страдаешь от впитываемых чужих эмоций. Такие масштабные шумные дуэли давали больше возможностей раскрепоститься и познать своё внутреннее доисторическое Я.

На одной из таких дуэлей Нотт смогла одержать победу над Громилой Стивенсоном, которого по обмену тоже распределили в Дурмстранг. Стивенсону не понравился проигрыш. Он догнал Нотт после урока. Колдовать против девушки он не мог из-за браслетов контроля, но попытался подавить её словесно.

— От тебя пахнет трупами, Нотт. Трупами, которые оставляли твои родственнички — Пожиратели Смерти — за собой, — язвил Стивенсон.

— Какой ты всё-таки гадкий, — Кэтрин с отвращением отшатнулась от Громилы, схватив за руку Нотт и пытаясь увести её подальше. Нотт даже не нашла в себе запасы сарказма, чтобы ответить на такие выпады.

— Не понимаю, как ты терпишь эту вонь от неё, — прорычал Стивенсон вслед уходящим подругам.

На пути Стивенсона встал Джеймс Поттер. В этом году Джеймс проходил стажировку в Министерстве Магии в Британии и инспектировал программу обмена учеников Хогвартса.

— Воняет здесь только от тебя, — строгим голосом парировал Джеймс Поттер Стивенсону.

Громила Стивенсон неприятно загоготал.

— Давай, Поттер, запиши меня в свой список штрафников. На большее ты не способен.

Кэтрин и Нотт стояли в сторонке, держась за руки, и с интересом и девичьим страхом наблюдали за происходящим, переводя взгляд с одного парня на другого. Джеймс Поттер был как всегда собран, статен и серьёзен. Стивенсон нависал над ним шкафоподобным ростом.

— Ты ничего не можешь мне сделать, Поттер. Твой папка давно ничего не решает. Мир меняется. Эпоха Поттеров ушла.

Стивенсон собирался самодовольно удалиться, но Джеймс, переступив ему дорогу, воспользовавшись ситуацией, что в коридоре нет других учеников, выхватил палочку и отточенным движением поразил Стивенсон Летучемышином сглазом. Стивенсона вмиг окружила орда назойливых летучих мышей. Стивенсон попытался избавиться от них заклинанием, но в итоге оглушил самого себя.

Пока Кэтрин в страхе рассматривала упавшее туловище Стивенсона, Нотт догнала Джеймса Поттера. Тот спешил скорее закончить с инспекцией в Институте. Под мышкой держал дипломат с кипой запутанных бумаг.

— Кто тебя научил такому мощному Летучемышиному сглазу? — удивилась Нотт.

— Кое-кто в семье.

Джеймс спешил, но Нотт догнала его и встала на пути.

— Не люблю быть в долгу. Зачем вступился?

Джеймс как-то смущённо неуклюже поправил галстук. Подхватил повыше под руки свой дипломат, который под весом бумаг стремился выпасть вниз.

— Хоть ты и слизеринка (Нотт хмыкнула), и чья бы дочь не была, — ты в первую очередь девушка и не должна слушать такое гадство и грязь. — Джеймс скромно добавил:

— И от тебя совсем не пахнет трупами.

Лилиан Нотт как пантера кокетливо подошла к Джеймсу Поттеру.

— Чем же от меня пахнет, Поттер?

Поцеловала Джеймса в щёку. Её блестящие волосы приятно щекотали лицо. Джеймс сильно засмущался.

— Осторожно, Поттер, поцелуи чистокровок прокляты.

Нотт рассмеялась при виде Джеймса Поттера, который от волнения выронил дипломат со всеми бумагами на пол. Сияющая и довольная Нотт оставила Поттера в одиночестве собирать свой ворох и вернулась к Кэтрин.

— Где тебя носит?! Что нам с этим делать?! — раздражённая Кэтрин указывала на бессознательного Стивенсона.

— Да оставь ты эту тушу. Подберёт кто-нибудь.

Нотт и Кэтрин вернулись в совятню, где Нотт получила посылки от старшего брата и мамы.

— Мама меня поздравила с днём рождения. Спустя месяц настоящей даты. — Нотт с остервенением скомкала письмо и выбросила его в окно. В письме мать Лилиан писала, что наслаждается открытым морем и у неё вечное лето. — У моей мамы в голове всегда “вечное лето”.

Кэтрин изучала лапки и клювы всех сов в надежде найти письмо от Хьюго Уизли. Безнадёжно. Нотт раскрыла газету, где заново опубликовали фото с Бала Победы, которое было сделано два года назад. Тем вечером, когда Лилиан Нотт уронила люстру на Стивенсона в холле Хогвартса, устроив наводнение.

— Странно, — произнесла Нотт, наклонив голову вбок, рассматривая газету. — На снимке нет меня.

Кэтрин, стояв спиной к Нотт, застыла. Хмыкнула что-то неопределённое. Эмпатка Нотт почувствовала прилив стыдливой эмоции у подруги.

— Я точно помню, что тем вечером ты делала примерно около миллиарда фото для обложки газеты и ведьминских журналов. Почему же в газете снимок, где я отсутствую? — тон Нотт становился надломленнее.

— М-м, ну так получилось… Пойми, ты же незаконно пришла на Бал… Вы тем вечером были в маггловском музее, и я… Да и вообще, просто так вышло, те фото получились не очень удачно, — Кэтрин так и не обернулась к Нотт. Трусила.

— Да что ты. М-м, а может дело в том, что фото с внучкой Пожирателя Смерти не опубликовали бы в газетах?

Нотт смяла газету и кинула Кэтрин в спину. Направилась прочь из совятни. Кэтрин пыталась удержать подругу, но та не поддавалась.

— А знаешь, я понимаю, чего Малфой так прикипел именно к идиотке Поттер. — Нотт эмпатией ощутила, что Кэтрин лгала ей о неудачных фото. Она просто стыдилась своей подруги с нечистой репутацией родственников. — Поттер себя в грязи изваляет, но всегда примет сторону друга.

Кэтрин вспыхнула от злости. Лицо покраснело, руку отдёрнула от плеча Нотт. Нотт оскалилась и покинула совятню. Нотт решила пойти на каток, находившийся у Озера Павших Воинов, чтобы избавиться от тяжёлых мыслей. От равнодушия друзей, равнодушия родной матери. От скуки по старшему брату. Лилиан Нотт превосходно каталась на завороженных коньках, которые в случае падения не давали упасть, а магией возвращали в изначальное положение. Лилиан кружилась по катку и не заметила, как начало вечереть. Тьма сгустками черноты обволакивала снежные горные пейзажи Дурмстранга.

Нотт заметила как поодаль Скорпиус Малфой с сумкой через плечо направлялся в Гиблую Рощу. Что он там забыл на ночь глядя? В руках держал что-то белое и пушистое.

В темноте ночи находится на катке становилось страшновато. Каток установили возле Озера Павших Воинов — озера, незамёрзшее во льдах. У озера всегда стоял еле слышный гул предсмертных криков воинов, павших когда-то в битвах на этой местности. К ночи гул усиливался.

Нотт решила проследить за Малфоем. Дорогу ей преградил Стивенсон. Громиле не очень понравилось, как днём его оглушили. Стивенсон без своей тявкающей гриффиндорской свиты был не настолько храбр, потому что сам был плох в заклинаниях. Но обладал огромной силищей, что даже некоторые заклинания его не брали. Стивенсон угрожал Нотт, та вытащила палочку. Услышала голос подбежавшей Кэтрин. Кэт попыталась остановить Стивенсона, но тот был очень не в духе. Начал крушить лёд, на котором стояла Нотт в коньках. Подскальзываясь, Нотт возвращалась в вертикальное положение, но неловко выронила палочку и не могла её достать. Заклинания Кэтрин не помогали.

— Зачем пришла помогать позорной чистокровке? — гневно воскликнула Нотт, обращаясь к Кэтрин, пытаясь выбраться со льда, но Стивенсон не давал. Лёд начинал опасно идти трещинами.

— Может, ты и позорная чистокровка, но до сих пор — член клуба Глубоководных Лилий. А я не разрешала тебе покидать клуб, — крикнула МакГрегор и наслала на Стивенсона Обжигающие чары. Медный браслет дисциплины стал жечься, и Кэтрин пришлось выронить палочку.

— Ай! — Кэтрин хотела вернуть льду целостное состояние, но Громила не давал девушке подобраться.

Из Гиблой Рощи появился Скорпиус Малфой. Выглядел потрёпанно. Кэтрин и Нотт стали звать его на помощь. Скорпиус с секунду подозрительно осмотрел картину их ледяного конфликта со Стивенсоном, а потом равнодушно продолжил свой путь к Институту. Кэтрин, взволнованно оставив подругу со Стивенсоном, подбежала к Скорпиусу и схватила его за грудки.

— Что с тобой?! Помоги нам! — МакГрегор так сильно трясла Малфоя, что с его шапки свалилось немного снега.

Кэтрин была поражена равнодушием Малфоя. Малфой отстранил от себя Кэтрин, не собираясь помогать им с битве со Стивенсоном. На этом моменте из Гиблой Рощи послышался громкий рёв. Стивенсон, оставив докучать Нотт, выпрямился и довольно оскалился.

— Здесь бродит много северных горных гризли.

Нотт, улучив минуту, в панике сняла коньки и выбралась со льда. Со злости оглушила Стивенсона, тот парировал ей заклинанием в ответ. Их металлические браслеты заалели, блокируя магию на время. Из Гиблой Рощи послышался топот, и к ребятам наружу выскочила гигантская, покрытая снегом и рваными кусками окровавленного меха, фантастическая тварь.

— Пи….ц.

Только это и смогла выдавить из себя запыхавщася всегда такая неэмоциональная Лилиан Нотт при виде огромного снежного медведя-инфернала.

7 курс. Дурмстранг. Зима. Настоящее время.

Кэтрин, так и не выпустив из рук воротник дублёнки Скорпиуса, застыла на месте. Скорпиус обернулся. Мигом вытащил палочку. Из Рощи под ногами медведя выбежало что-то белое и пушистое. То, что Скорпиус отнёс в Рощу. Точнее, кого. Маленький белый кролик. Медведь замахнулся на него лапой, но Нотт успела защитить крольчонка заклинанием. Подбежала, быстро забрала кролика и обернула его шарфиком.

Медведь издавал морозящий кожу рёв и сметал снег с кроны деревьев. Стивенсон, трусливо отвлекая от себя внимание медведя, метнул в сторону ребят светящиеся фонарики в воздухе, чтобы медведь переключил своё внимание на ребят. Подростки ринулись прочь от крупного северного гризли.

Колдогризли отличался от обычного, жил в горах на Севере, имел более крупные клыки и когти. Пробегая мимо Озера Павших Воинов, медведь издал ещё один рёв и на ребят стала спускаться лавина снега с ближайшей небольшой горы. Скорпиус магией защищал только себя, не обращая внимания на Нотт и Кэтрин. Кэт разозлилась и магией направила лавину на Стивенсона. Тот упал, но задел рядом бежавшую Нотт. Нотт бежала неуклюже, не желая выпускать крольчонка из рук. Из шарфика выглядывал только его милый носик и испуганные глазки.

— Малфой, кончай, ты же можешь защитить нас! Наши браслеты ограничили нам магию на время!

Упав рядом с Озером Павших Воинов, Кэтрин вспомнила легенду. От студентов она слышала, что в Озере отражается отблеск твоей истинной души. Кэтрин видела отражение испуганной Нотт, её кролика, видела своё настоящее отражение, без магии метаморфа. Но отражение Скорпиуса было очень сильно размыто и покрыто облаком чёрных сгустков. А образ Стивенсона отсутствовал вовсе. Кэтрин с грустью осмотрела свой маникюр. Сегодняшний день не пощадил ухоженные руки МакГрегор.

Медведь настигал ребят всё ближе, и от страха, сама не понимая как, Кэтрин перевоплотилась в свою сущность оборотня. Она пыталась дать отпор гигантскому медведю, пока Нотт старалась защитить кролика, а Стивенсон трусливо давал дёру. Скорпиус мог бы помочь, но почему-то не проявлял никакого интереса в защите других, а силы тратил только на обороняющие заклинания вокруг себя. У Кэтрин ёкнуло сердце от эгоистичного поведения Малфоя.

Сегодня не было полнолуния, но Кэтрин прекрасно контролировала свой звериный облик и ощущала единение с разумом ликантропа в себе. Но противостоять в одиночку было сложно. Нотт кричала Малфою, но тот выбрался из плена лавины и был готов вернуться в Институт. Нотт эмпатией почуяла неладное. В эмоциях Скорпиуса зияла пустота. Не чувствовал ни страха, ни сочувствия, ни тревоги.

— Ну да, мы же не твоя рыжая дура, чтобы нас спасать! — Это Нотт крикнула уже от отчаяния. Она понятия не имела, что можно было придумать в данной ситуации.

От слов Нотт Скорпиус схватился за голову, скорчился пополам. Уронил сумку. С головы упала шапка. Судя по виду, его голову пронзила сильная боль. Скорпиус зажмурился и пытался совладать с собою, потирая виски. Нотт чуйкой эмпата ощутила, что в Скорпиусе как фонарями зажглась огромная гамма ощущений. В Скорпиусе что-то как щёлкнуло, парень беспокойно мотал головой и тревожно моргал.

Скорпиус быстро вскинул голову, зачем-то снял очки, подбежал к Нотт и ладонями, без палочки, наколдовал оберегающий щит на Нотт и кролика в её руках. Нотт непонимающе уставилась на глаза Малфоя. Они стали карими. Скорпиус бегло осматривал Нотт, потом повернул голову к сражающемуся оборотню и медведю.

Малфой подбежал к медведю и стихийной магией остановил снежного гризли. Медведь ударился о дерево, упал без чувств. Кэтрин в стороне приняла свою человеческую личину. Нотт подбежала к ней, накрыв зимним пальто.

Малфой растерянно осел на снег, держась за голову. Пытался найти свои очки. Подростки услышали из глубины Гиблой Рощи завывания снежной бури. Малфой был в курсе, что у Рощи есть особенность защищаться. Почувствовав атаку, магия Гиблой Рощи могла вызвать непереносимую снежную бурю. Скорпиус попытался встать, но стихийная магия забрала его силы. Нотт пришлось найти палочки, помочь Кэтрин одеться, положить крольчонка в широкий внутренний карман шубы, вдвоём с Кэтрин магией поднять Скорпиуса и стремглав бежать из Гиблой Рощи, оставляя за собой жуткий вой колыбельной не щадящего северного ветра.

В темноте, плохо видя впереди от страха и паники, подростки пытались осветить путь палочками, но Кэт и Нотт плохо знали местность Дурмстранга. Скорпиус же постоянно на что-то отвлекался. Кэтрин надоело странное поведение Малфоя и она силой оборотня прижала его к стволу дерева.

— Соберись! — Кэтрин сейчас так остро почувствовала, что в ней совсем не осталось никаких романтических чувств к Малфою. Его тяга к тёмной магии совсем разорвала на кусочки его личность. Кэтрин тоже заметила, что глаза Малфоя стали карими, а сам парень каким-то ранимым и несобранным. Что-то сильно выбило его из колеи.

Кэтрин обернулась к Нотт, но та лишь непонимающе пожала плечами. Кэтрин поправила сумку Скорпиуса, которую девушка успела схватить и озиралась по сторонам, пытаясь найти выход из Гиблой Рощи, чтобы обойти снежную бурю. МакГрегор трясла Скорпиуса за плечи, но тот был на грани потери сознания. Кэтрин предложила Нотт освободить кролика, его чутьё поможет им найти выход, но Нотт ни в какую не соглашалась. Кэтрин закрыла глаза и пыталась воззвать на помощь своего внутреннего оборотня, которого всегда избегала.

Тут все трое услышали знакомые голоса в стороне. Подростки одновременно оживлённо вскинули головы.

— Хьюго!

— Дороти!!

— … Ли… Лили? — Скорпиус произнёс это имя не сразу, словно с трудом вспоминая его.

Каждый услышал голос близкого ему человека и с недоумением посмотрел на остальных. Пока Кэтрин, Скорпиус и Нотт спорили кого именно они слышали, все трое ринулись в одну сторону, откуда доносились голоса. Благо мнение с выбранной стороной совпало. Трое подростков толкались, ругались и старались спастись от настигающей вьюги, когда на очередном повороте в Гиблой Роще поняли, что прибежали к заводи русалок. Те, дразня их голосами любимых, издевательски начали петь красивые мелодии сквозь поверхность воды, наслаждаясь тем, что заманили подростков ещё глубже. Взмахнув хвостами над гладью воды, русалки, хохоча, скрылись под водой.

— Супер.

Скорпиусу повезло, что Кэтрин обладала силой оборотня, потому что парень так ослабел, что девушкам приходилось поддерживать его магией и мощью Кэтрин.

— Что с ним?

— Понятия не имею.

Скорпиуса колотило и лихорадило. Нотт попыталась аккуратно надеть на него очки. Приоткрыла один глаз, радужка была непривычного немалфоевского коричневого цвета.

— Его надо отнести к профессору Торменту. В последнее время он из его кабинета не выходит.

— Ещё бы понять как отсюда выбраться, — Кэтрин сильнее взвалила Скорпиуса себе на плечи. Темнота и грубые коряги веток Рощи замедляли девушек. Нотт заколдовала Скорпиуса, чтобы его вес ощущался легче. Кролик в руках Нотт почему-то сильно боялся Малфоя, прятался от него подальше.

— Ты заметила, что гризли был не простым инферналом? Словно… с душой внутри? — спросила Кэтрин.

— Салазар, я думала мне показалось! Я ощущала в нём… человеческие эмоции, — тихо сказала Нотт.

Кэтрин, грузно неся на себе обессилевшего Скорпиуса, со вздохом вспоминала драку с медведем. Кэтрин мечтала быть королевой школы на выпускном балу, а не кусающим инфернальных медведей оборотнем.

— Это было ужасно. От него несло… неживым. Кожа и мех ободраны, в каких-то частях тела были… дыры.

Кэтрин передёрнуло. Скорпиус на её плече промычал что-то нечленораздельное.

— Самое неприятное, что я так испугалась, что только эмпатией ощутила, что он мёртв, — Нотт обдало холодным потом под шубой. Руками ещё крепче обняла своего маленького кролика. Нотт думала, что теперь никогда не найдёт в себе силы отпустить крольчонка. — Нет ничего хуже испытать эмоцию смерти.

— Запретный лес Хогвартса намного лучше.

— Намного!

Девушки рассмеялись и, только взглянув друг на друга, вспомнили о дневной ссоре. Кэтрин уронила Скорпиуса в снег и хотела извиниться перед Нотт.

— Лилиан, я не считаю тебя позорной чистокровкой.

Нотт нервозно топала ногой. Не решалась ответить.

— Давай вернёмся в этот треклятый Институт, и там…

Девушки не заметили, как Скорпиус попытался встать и из-за шаткой неуверенной походки провалился внутрь снега. Девушки не услышали звук падения в сугроб.

— Малфой? — позвала Кэт. Никакого ответа.

— Он же плавать не умеет. — Вспомнила Нотт.

Кэтрин и Нотт бросились за Скорпиусом и сами упали, не заметив, что снежная буря вывела их на берега Озера Павших Воинов. Девушки провалились вглубь озера.

Падение было необычным. Никто не промок, не ударился, падение напомнило катание вглубь трубы в парке аттракционов. Вода расступилась возле подростков, совсем не намочив их. Только после падения все приняли свой истинный вид. Цвет глаз Скорпиуса вернулся к серому. Кэтрин обратилась в свой настоящий вид, вернув свои лопоухие ушки и мышиного цвета тусклые волосы.

— О! — Нотт и Скорпиус были удивлены, увидев Кэтрин в настоящем облике. Кэтрин его показывала только Хьюго Уизли. Кэтрин очень сильно застеснялась, пытаясь закрыться капюшон и шарфом. Магия метаморфа под Озером перестала работать.

Нотт осталась довольна. Гордо перекинула свои чёрные волосы за плечо.

— Что, ж. Извинения приняты, МакГрегор. Я — позорная чистокровка, а ты совсем не красавица, — хитро улыбнулась Нотт.

Кэтрин зло пропыхтела, но перечить Лилиан Нотт не стала. Подростки огляделись. Скорпиус чувствовал себя лучше, но выглядел рассеянно. Нотт дала ему лёгкий подзатыльник.

— Главное звание мудака года присуждается тебе, Малфой. Что за перфоманс эгоизма был в Роще?

— Не твоё дело, — огрызнулся Малфой хриплым голосом. Что-то его ломало изнутри. — Надо выбраться отсюда. Где мы вообще?

Ребята огляделись. Под Озером находилась широкая ледяная пещера, во льдах которой были заморожены красивые неживые цветы. Скорпиус про себя отметил, что выглядит красиво, но пугающе. В саду Астории цветы всегда благоухали жизнью, дышали. Здесь же растениям перекрыли кислород огромной стеной льда. Цветы были разные, но в основном — красные розы. От роз исходили искрящиеся алые искры, но многие розы за льдом покрылись черным цветом гнили. Словно красоту смерти заворожили во времени.

— Где мы? — Кэтрин завороженно рукой провела по глади льда.

Нотт нашла стол со свитками, но стоило взять свитки в руки, то те превращались в сожжённый пепел в ладонях. Кто-то заколдовал свитки и не желал, чтобы путники узнали правду из пещер.

Становилось холоднее. Волшебство палочек почему-то не работало в ледяных пещерах. Кэтрин приобняла замерзающую Нотт и грела её теплом оборотня. Скорпиус, порывшись в сумках, приготовил им Согревающий Отвар из трав и порошков из карманов сумки. Кэтрин поразилась как Скорпиус приготовил им зелье без котла, стола и учебников. Малфой по-прежнему выглядел бледным и нездоровым.

Ночь подросткам пришлось провести в ледяных пещерах. Лилиан Нотт всю ночь не выпускала крольчонка из рук.

Из-за невозможности долго спать из-за мороза, ребята начали продумывать путь назад. Ледяная Пещера была заколдована от посторонних глаз. Нотт удалось краем глаза увидеть информацию на свитках.

— Здесь список имён. Дата сбора крови и результаты образцов. Салазар… здесь наши имена! Ох! — очередной свиток вспыхнул и сгорел в руках Нотт.

— Ты что-то знаешь об этом? — Кэтрин направила палочку на Малфоя. Тот, осматривая пещеры, мирно опустил ладонью палочку Кэтрин.

— Нет, — спокойно и устало ответил Малфой. МакГрегор не стала его донимать, видя, что силы покинули парня.

Кэтрин вспомнила, что всегда носила с собой ростки Глубоководной Лилии, которые Хьюго подарил ей на Балу. Они могли вывести затонувших путников со дна. Если ребята сейчас под Озером Павших Воинов, это же ведь считается, что они находятся на дне под водой?

Ростки заработали, освещая ярким голубым свечением правильный выход из пещеры. Но защитная магия пещер сработала так, что Скорпиус, Кэтрин и Нотт лишились слуха, голоса и зрения соответственно каждый. Началась путаница и переполох. Скорпиус никого не слышал, Кэтрин не привыкла молчать и изъясняться по-другому, а Нотт пришлось полагаться только на свою эмпатию.

— Заткнитесь! — воскликнула Нотт и вслепую нашла своего крольчонка. Выпустила его, обвязав вокруг него ростки. Кролик спокойно вывел ругающихся подростков наружу. Кэтрин пришлось довериться чутью и молча вести за руки оглушённого Скорпиуса и ослепшую Нотт.

Было сложно пройти снежные пейзажи, чтобы вернуться в Институт. Трое ребят устали, были голодны, измождены. Урод Стивенсон, конечно же, не предупредил никого, что в Гиблой Роще нужна помощь троим студентам. Кэтрин из последних сил дотащила уставших и сонных Малфоя и Нотт до кабинета Тормента. Только вампир не спал в четыре часа утра.

Троакар непонимающе открыл дверь. Перед ним Скорпиус окончательно упал в обморок. Троакар лишь молча оглядел парня. Вальяжно цокнул, облизал белоснежные резцы. Подхватил белого крольчонка на руки.

— М-да, герр Малфой не выполнил домашнее задание.

— Что? — измождённо вопросила Кэтрин, устало наклонившись и держась за колени.

— Я отослал герра Малфоя поставить силки на мать крольчат. Мне нужна была слеза русалки, а они могут рыдать только над гибелью невинных зверей из Рощи.

Нотт, дремавшая уже у стены, мигом проснулась. Чуть не бросилась на профессора-вампира. Подошла и быстро отняла у него пушистого крольчонка. Прижала к сердцу.

— Вы вообще что ли не в себе, — ужаснулась Кэтрин.

— Что с мамой-крольчихой?! — Нотт впервые в жизни разрыдалась. От голода, от холода, от бессонницы. От ужасной ночи.

Троакар подошёл и перчаткой смахнул её слезу, затем палочкой с перчатки поместил слезу в склянку. Убрал склянку в карман плаща.

— Слеза равнодушного эмпата тоже сойдёт, — Троакар жестом руки приглашал девушек в свой кабинет, не обращая внимания на лежащего без сознания Скорпиуса. — Чаю, фройляйн?

— Вы сумасшедший! — Лилиан Нотт прижала крольчонка к щеке и скорее убежала в спальню своего факультета.

Кэтрин осталась и приняла приглашение Тормента, только чтобы заставить вампира оказать помощь Малфою. Из-за ликантропии у Кэтрин было побольше выносливости, хотя и она порядком устала за последнюю ночь. МакГрегор уложила Малфоя в кресло-кушетку, накрыла пледом. Троакар готовил им чай.

Кэтрин рассказала о случившемся с Малфоем в Роще. Как его глаза изменили цвет на карий, как он использовал стихийную магию.

— Так умеет только одна девушка в школе. Она…ну, в общем, только она умеет колдовать без палочки.

Троакар задумчиво размешивал чай. Стук ложки в чашке отбивал каждый такт движения механических часов на стене. За окном заступал рассвет. Кэтрин вертела в руках отслуживший росток Глубоководной Лилии.

— Есть легенда, — начал Троакар, передав Кэтрин чай. Девушка не была уверена можно ли пить из рук вампира. Троакар надел свои чёрные очки и любовался рассветом. — Легенда о родственных душах. О дуалах.

— Я слышала такую. От своей мамы, — Кэтрин грустно рассматривала поломанный маникюр на ногтях. — На прорицаниях такое проходят. Дуальные маги появляются случайно, судьба выбирает двух магов в случайное время, в случайном месте, и связывает их.

— Не совсем так, фройляйн. Дуальными магами рождаются те, чьи родители или дальние предки пытались одновременно убить и спасти друг друга в течение жизни. Три раза.

— О как, — Кэтрин подняла глаза на Троакара. — Разве такое возможно?

— Судьба, в целом, очень ироничная вещь, — Троакар заварил Скорпиусу его любимый зелёный чай с лимоном. Скорпиус по-прежнему спал. — Дуальные маги очень редкое явление, и от того мало изученное. Но, считается, что древняя магия порождает дуальных магов для примирения потомков. Чтобы те, кто воевали против, не продолжали вечную вражду в будущем. Судьба сводит детей потомков, которые и причиняли друг другу смертельный вред, и спасали. Магия защищается от войн во внешнем проявлении, и от войн в наших душах.

Кэтрин МакГрегор задумалась. Логично, что Гарри Поттер и Драко Малфой, возможно, причиняли друг другу смертельный вред. Три раза за жизнь. Но, получается, успели и спасти друг друга несколько раз?

— Красивая легенда, — Кэтрин засмотрелась рассветом.

— Не совсем. Представьте, что судьба связала вас с человеком, которого вы совсем не знаете. Который на другом конце мира. Или, даже, кого вы ненавидите? Сколько я слышал о Дуалах, они только измучивали друг друга. Ты навсегда связан с человеком, с его снами, мыслями, независимо от своего отношения к нему. И Дуалы не могут убить друг друга. Вы знали, фройляйн, что Альбус Дамблдор и Геллерт Грин-де-Вальд были Дуальными магами?

Скорпиус начал приходить в себя. Кэтрин в Дурмстранге на уроке домоводства, которое проводили только для ведьм, изучила базовые основы целительства. МакГрегор заботливо исцелила ссадины Малфоя, головную боль, некоторые синяки. Отметила про себя, что совсем ничего не ощущает к Скорпиусу. Его хладная натура не питала теплом, а тяга к тёмному не вдохновляла МакГрегор. И в Роще она слышала именно голос Хьюго Уизли.

При мыслях о Хьюго Кэтрин, забывшись, романтично заулыбалась. Продолжала исцелять лёгкие шрамы Скорпиуса. Не заметила, как тот открыл глаза. Встретились взглядом. У Кэтрин совсем ничего не трепыхнулось в сердце. Разочарование. Вот что она испытала к Скорпиусу. Пусть даже он был под действием каких-то заклятий и оков, он вечно тянулся к тьме.

Скорпиус заметил, как девушка улыбнулась ему. Совсем по-сестрински. Скорпиус даже без легилименции понял, что, наконец, сердце Кэтрин полностью освободилось от влечения к нему. Посмотрел на её движения палочкой.

— Из тебя получилась бы отличная целительница.

— Знаю, — самоуверенно ответила Кэтрин, но ямочки на краю губ от улыбки всё равно появились.

Скорпиус уловил вспышки образов рыжей шевелюры в мыслях Кэтрин. Малфой был слаб, чтобы сейчас контролировать свои силы. На него после забытья гипноза Деметры волной опустились прежние воспоминания и эмоции.

— Скучаешь? — Скорпиус спрашивал Кэтрин про Хьюго. Заметил на коленях девушки ростки лилий.

— Есть что-то в рыжих, да? — Кэтрин заканчивала исцелять руку Малфоя, не смотрела тому в глаза, но продолжала грустно улыбаться.

— Как было бы легко, если бы мы влюблялись в кого надо, правда? — Кэтрин в ответ лишь невесело усмехнулась.

— Пока не влюбишься, — так и не узнаешь как надо.

МакГрегор встала и помогла Малфою приподняться, чтобы тот выпил чаю. Руки Скорпиуса дрожали, Кэтрин заколдовала кружку, чтобы она не обжигала ладони. Скорпиус испил два глотка и глубоко вздохнул.

— Ты был какой-то странный последние дни.

— Да, знаю…

На лице Скорпиуса проявилась сильная печаль. В Гиблой Роще в нём снова взрастилась Нить Сострадания, которую из него под корень вырезала Деметра. Поэтому Скорпиус бросился помогать девушкам. А Лилиан Нотт своей отчаянной фразой вернула Малфою воспоминания о Лили. Как только, Скорпиус вспомнил Лили, смог нечаянно наладить с ней ментальную связь и овладеть её стихийной магией. Это и помогло сразить инфернального медведя. Скорпиус не мог всего объяснить Кэтрин, но сейчас, ближе неё, у него никого не было. Тем более, после нынешних приключений, Малфой и МакГрегор поняли, что между ними сильная брато-сестринская дружба. Лучше Лили Поттер Малфоя знала только Кэтрин МакГрегор.

— Что вы сделали с мамой кроликов? — вспомнила Кэтрин.

— Испил её досуха, — облизнулся маячивший рядом Троакар.

Пока Кэтрин верещала какой профессор мерзкий, Троакар вынес клетку с целой и невредимой мамой-крольчихой и её детишками.

Кэтрин и Скорпиус пили чай в кабинете алхимии и Скорпиус пытался объяснить Кэтрин своё обучение и избавление от Обета. Изучение Нитей. Скорпиус видел, что идеалистка Кэтрин не как Лили Поттер — не готова разделять со Скорпиусом его склонность к преступным действиям, но хотя бы Скорпиус попытался обосновать свою связь с вампирами. Зачем он водил студентов Хогвартсва в Клуб Паразитов. Зачем хотел попасть в Дурмстранг. И что против детей со сверхспособностями кто-то готовит заговор.

Троакар, размешивая зелья, слушал подростков и не собирался раскрывать, что сам непосредственно работал с Деметрой Морган. Но заинтересовался осознанным контролем Кэтрин над сущностью оборотня. Такого вампир ещё не встречал.

А ещё вампира сильно заинтересовали списки с именами из ледяных пещер, которые обсуждали Кэтрин и Скорпиус. Они рассказали Троакару, что в свитках увидели не всё, но в, основном, там имена детей, родившихся после войны с Волан-де-Мортом. Статистика сбора их крови, какие-то таблицы сравнения и учёт их сверхспособностей. Троакар глубоко ушёл в себя. Оставил подростков наедине.

Скорпиусу было приятно снова ощущать себя живым. С эмоциями. Троакар пояснил, что, скорее всего, Деметра Морган влияла на парня вампирским гипнозом. Вампиры, выпив кровь человека, могут того слегка гипнотизировать. Анализируя про себя, Троакар размышлял, что Деметра на самом деле задумала. Он давно работал на неё, собирал для неё кровь детей. Чтобы — что? Кажется, у Деметры были намного обширнее далеко идущие планы.

Скорпиусу было приятно обсудить влюблённость в Лили. Он окончательно признал, что это оно. Влюблённость. И сколько ты не выжигай это чувство — оно возвращается. Скорпиус больше не ощущал себя великим амбициозным гением-зельеваром. Просто потерянным выпотрошенным парнем с кучей ошибок за плечами. Кэтрин поделилась тоской по Хьюго.

Плечи подростков покрыли тёплые объятия зимнего плавного рассвета. Скорпиус и Кэтрин проболтали всё оставшееся раннее утро. О былых чувствах, о страхах перед будущим, о плюсах и минусах зелёного и чёрного чая.

Скорпиус Малфой после многочисленных экспериментов с Нитями Эмоций ощущал свою душу расколотой. Не мог до конца понимать, правильно ли он что-то делает, что-то ощущает. Уместно ли думать так или ощущать иначе. Понятия морали и жизнеощущения были надломлены. Но чему-то Скорпиус таки научился у Деметры. Основам окклюменции. Теперь нужны было вывести планы самой директрисы Деметры Морган на чистую воду. Держа в руках остывший чай, Скорпиус оглянулся в окно Дурмстранга без стёкол. Вершины гор покрывала снежная пелена. Зимний рассвет был прекрасен. Скорпиус был так рад снова пропустить сквозь себя радость от обычных мелочей жизни.

Больше он не хотел отказываться от влюблённости. Даже если ничего не получится, он пронесёт это чувство до конца жизни. Оно будет питать его и в горе, и в радости. Во всех начинаниях. Пусть даже и безответно. Малфой не сдастся Деметре.

Поздним утром, Кэтрин оставила Скорпиуса наедине с Троакаром. Тормент не делился с Малфоем своей связью с Деметрой, но искренне был заинтересован его дуальностью с Лили Поттер. Просил Скорпиуса подробнее рассказать о своей вспышке стихийной магии в Гиблой Роще.

— Есть красивое название умению колдовать стихийной магией. Без применения волшебной палочки, — поведал Троакар. — Магия Феникса. Люди такой силы берут энергию извне, пропускают через себя. Сами по себе являются проводниками магии. Но такое может свести волшебника с ума, от головных болей и до могилы.

Скорпиус вспомнил, как Лили чаще жаловалась на головные боли и часто пребывала в гневном расположении духа. Заметив напряжённое лицо Малфоя из-за тревоги о Лили, Троакар спросил каково это.

— Что именно? — не понял вопроса Скорпиус. До сих пор чувствуя озноб, Малфой отпил успокаивающего зелёного чая.

— Какова Любовь на вкус? — Троакар провёл пальцами в перчатке по губам.

Малфой сидел под пледом, немного дрожал, грелся у рассветных лучей с чаем в руках.

— Не знаю. Это больно. Да, это, наверно, больно. Приятно больно. Или просто больно.

Троакар молча стоял и смотрел на дно бокала. Долго смотрел. Потом со всей силой и вампирской скоростью бросил бокал об стену. Осколки разлетелись во все стороны, чуть не задев Скорпиуса.

— Я так давно ничего не чувствую!

Троакар в исступленном гневе начал сметать все котлы, колбы, ступки, чашки с алхимического стола. Порушил все лабораторные установки. Скорпиус молча наблюдал за этой агонией. Малфой знал, что вампиры охотятся за кровью именно из-за жажды эмоций. Кровь таит в себе всю страсть человечности. Малфой даже знал о так называемой вампирской депрессии. Вампирская депрессия — когда вампир долго не пьёт кровь, то потом просто замирает в том движении, которое принял напоследок. Высохший камень. Без крови нет эмоций. Нет желания хоть что-то делать. Со временем тело и душа совсем иссыхают, и вампир превращается в трухлявую пыль.

Когда-то Троакар любил Эмилию из рода Гринграссов, но трагически потерял её. Скорпиус слышал эту историю несколько раз от древнего вампира.

— Ничерта, ничерта, гори оно в аду, не чувствую, не помню это чувство! И уже никогда не вспомню!

Троакар Тормент так давно позабыл вкус самой Любви.