Конан и Конкин (джен)

У той же самой скалы в пустыне черного песка, снова были привязаны два облака. По одному нервно расхаживал пустынный шакал, на другом лежала, свернувшись кольцами, черная змея с человеческой головой.

Шакал на ходу, вдруг превратился в стройного юношу, правда с головой шакала, и повернулся ко второму облаку. При виде змеи, он поморщился и спросил

— Нехбет, почему ты любишь этот образ? Совсем как отступник Апоп. Ты же знаешь, что в Семье не любят змей.

— Анубис, успокойся, все идет хорошо. Давай посмотрим что там.

Она сразу поняла, что брат нервничает. На вопрос о змеином образе она отвечать не собиралась.

Шакал не настаивал и не ругался — Нехбет, после того памятного разговора, была его союзницей и ругаться с ней не входило в его планы. Кроме того, хотя в этом бы он не признался даже себе — он побаивался свою младшую сестру. Она недаром любила образ змеи. Хитрость, изворотливость, и умение нанести удар, когда ты этого не ждешь — Нехбет владела этими змеиными навыками гораздо лучше остальных братьев и сестер. Правда, не все в Семье об этом догадывались. Нехбет умела скрывать то, что она хотела скрыть.

— Давай посмотрим, — вяло согласился Анубис и опять превратился в шакала. Он улегся на облаке и уставился на призрачную картинку, появившуюся прямо в небе над ними.

Там по древним развалинам разрушенного города двигались несколько фигур. Трое из них явно были людьми — высокий мощный воин с длинными черными волосами, схваченными ремнем; красивая девушка с надменным лицом, и еще один человек, хотя и с оружием, но явно не воин. Еще двое были не люди. Похожее на человека создание с двумя перекрещенными мечами за спиной, явно несло печать магии отверженного брата. Апоп создал воина очень похожего на человека, но на Анубиса и Нехбет, эта маскировка не действовала. Они сразу разглядели магическое создание, державшееся только за счет силы, что вложил в него создатель.

— Неплохой воин, — оценил Анубис. — Брат всегда умел создавать слуг.

— Да, — согласилась собеседница. — Только я предпочитаю слуг-людей, они лучше соображают.

— Зато могут предать в любой момент, — парировал шакал.

— Да. Не слишком отличаются от нас, — усмехнулась змея.

Это была правда, и Анубис не стал возражать.

— Они уже близко, может нам пора готовить ритуал? Вдруг понадобиться срочно оказаться там.

— Нет, — безмятежно ответила змея. — Еще не время. Да и наш посланец там. Без него они все равно ничего не смогут. Пусть он доберется до Повелителя, и тогда мы появимся.

— Какой-то он слабый, — опять занервничал шакал. — Вот если бы этот варвар был на его месте…

— Прекрати! Этот варвар может только вставлять палки в колеса богам. Ты что забыл, что это выродок Крома?

Услышав это имя, Анубис скривился. В Семье считалось плохим тоном говорить об этом любителе острого железа. Словно он сам человек.

— Да, ты права, — согласился он. — Но все-таки надо было найти кого-нибудь здоровее. Настоящего воина.

— Вечно вам, самцам, надо тупого здоровяка; мускулы и зубы. Важно то, что внутри — воля и дух.

— Все, не спорю, — Анубис почуял, что пора прекратить этот разговор, а то можно опять почувствовать змеиные зубы на своем горле. Такое уже бывало. Однако, негоже было дать Нехбет почувствовать, что он испугался. Поэтому он оставил последнее слово за собой:

— Ладно, какой есть, такой есть, все равно ему немного осталось.

На это змея ничего не возразила — никого из богов, по-настоящему, не волнует судьба смертных. Пусть Конкин сделает то, что ему уготовано, а потом его жизнь никому не интересна.

* * *

Та самая компания, которую демиурги только что обсуждали, в реальности шла сейчас совсем не по облакам, а по развалинам заколдованной Ларши. Однако на самом деле их было не четверо. Пятый, которого не разглядели боги, передвигался с удобствами — он ехал на персональном носильщике. Из сумки Конкина торчала голова суслика. Он непрестанно что-то жевал и кидал любопытные взгляды по сторонам.

Когда Сашка прятал суслика в сумку, Конан опять предложил его съесть. Санька даже отвечать не стал, варвар уже смирился с этой непонятной дружбой, и просто поддразнивал Конкина. Однако предупредил перед походом он серьезно:

— Если начнется драка, сразу выбрасывай зверя. Он спасется сам, а тебе он точно помешает нормально двигаться.

Сашка уже почувствовал это, мало того, что суслик весил килограмма три, так он еще иногда начинал ворочаться, и сумка ерзала за спиной.

Шииху — этот странный человек, никогда не смотрящий в глаза. За все то время что он был вместе с ними, Сашка так ни разу и не поймал его взгляд. Он с самого начала ушел вперед и сейчас двигался в роли разведчика. Когда он уходил, Конан хотел договориться о знаках в случае тревоги, но Инсаэль остановила его. Сказала, что это лишнее; если тот что-то увидит, она это узнает. Конану этого хватило, и он отошел, а Санька заинтересовался и хотел расспросить. Интересно же каким образом они общаются. Когда он спросил об этом Киммерийца, тот усмехнулся.

— Чего тут непонятного. Колдовство. Она ведьма, а он, вообще, не пойми кто.

Конан опять глянул на удалявшегося воина и добавил:

— Я таких еще не встречал.

Сам Конкин ничего необычного в том не заметил. Если бы Конан не сказал, так и думал бы, что это человек.

Пока происходили все эти события, время шло, и солнце сейчас находилось почти в зените. Стало ощутимо жарко. Сашка постоянно вытирал пот, выступавший на лбу и губах. При этом его взгляд все время возвращался к девушке впереди. Как ни странно, но сегодняшняя битва, не смотря на обилие крови и смертей, почти не взволновала Конкина. Пожалуй, кроме момента, когда он рубанул лежавшего гиганта по шее и клинок с чмоканьем вошел в плоть. При воспоминании об этом, у Сашки в животе образовывался ком, и подкатывал к горлу. Он даже остановился один раз, чтобы поблевать. Однако только впустую порычал — желудок не хотел отдавать свое содержимое.

Но зато теперь все его мысли занимало другое — то, что произошло с Инсаэль. Вернее, с её отношением к нему. Но и, конечно, о том, что все-таки происходит с ним. Несколько часов назад, когда он увидел, что девушка исчезла, он чуть с ума не сошел. Столь сильные эмоции, из-за особы противоположного пола, Сашка не переживал никогда в жизни. Хотя считал, что уже был влюблен и пережил все, что могут пережить в таких случаях. Особенно яркой была история на первом курсе института. Он помнил, что это тоже было сильно, он даже чуть не заплакал, когда они расстались.

Но, это ни шло, ни в какое сравнение с тем, что он пережил сейчас. Почему-то он подумал, что её проглотила ящерица. Был такой бзик, ему даже представилось, как все это было. Он не был маменькиным сынком, не был истериком, переживавшим по любому поводу, и никогда не ожидал, что может испытать такое. Он вдруг отчетливо понял, что жизнь кончена. Жить больше не зачем. И это абсолютно не меняло будь он сейчас в своем мире, или здесь в этой странной сказке. Он помнил, что где-то там, у него есть родители, отец и мать. Есть брат, и есть сестра. И они его любят, любят и ждут. И он собственно рвался вернуться в свой мир, чтобы увидеть их. Однако сегодня все его желания, словно истлели, он забыл про всех.

И тем больше было его потрясение, когда он вдруг услышал голос Инсаэль. И не только потому, что она оказалась живой и даже невредимой. Главное — этот голос просто лучился теплотой, она говорила с ним ласково и смотрела так….

Он не удержался и опять поглядел на девушку. Та, почувствовала взгляд, повернулась и улыбнулась Сашке. Тот тоже раздвинул губы, но заметив, что и Конан смотрит на него, сделал серьезное лицо. Варвар, похоже, сегодня опять будет надсмехаться над ним, и намекать, что она его заколдовала. Саньке сейчас наплевать на это. Заколдовала, так заколдовала. Он никогда не переживал состояния лучше. Ведь до этого, она едва замечала его, и говорила с ним, только по необходимости. Интересно, когда у нее проснулся интерес к нему. Может, когда она увидела, что он первым бросился спасать её. Грезы Сашки начали принимать фантастические формы. Вот если бы….

Конкин был обычный человек, не экстрасенс и не колдун, и, конечно, не мог читать мысли. Узнай он сейчас, что о нем думает Инсаэль, он бы точно остолбенел — настолько не совпадал его вывод об отношении ведьмы к нему, с тем, что думала она. И он бы впервые узнал, что есть существа, для которых слово любовь — пустой звук. Они никогда в жизни не испытывали такое, и не верили в её существование.

Однако и Инсаэль удивилась бы не меньше, узнай она, что думает и чувствует Сашка. Оба они ошибались в чувствах и целях друг друга.