Четыре способа убить систему (гет)

В последний день практики Эмма с Сириусом с самого утра были ужасно нервными. Они метались по дому, собирая вещи, кусали губы до крови и упрямо молчали, будто боялись, что любое слово сглазит предстоящий день.

По лестнице на первый этаж спустился Джон в школьной форме.

— Доброе утро, — Эмма натянуто улыбнулась. — Джон, сегодня особый инструктаж.

— Что-то случилось? — мальчик насторожился.

— Когда вернешься из школы, оставайся дома до восьми, — Сириус присел на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. — Если мы не придем — возьми летучий порох и иди к Меди. Договорились?

— Договорились... — Джон медленно кивнул. — А почему вы... можете не вернуться?

— Мы вернемся, — Эмма быстро перебила, положив руку ему на плечо. — Просто, возможно, позже. Мы напишем Андромеде, и ты сразу сможешь вернуться домой, хорошо?

— Хорошо... — он опустил глаза, но больше не спрашивал.

Когда дверь за Джоном закрылась, в доме воцарилась гнетущая тишина. Они сидели за кухонным столом с мрачным видом, сжимая в руках остывающие кружки с кофе.

— Так, — Эмма резко поставила кружку на стол. — Кто-то из нас обязан выжить. Чтобы Джон не остался совсем один.

— Не говори так... — попросил Сириус тихо. — Всё будет в порядке. Я уже сталкивался с Пожирателями. Это не так страшно... Просто будь осторожна. Нам осталось протянуть всего один день, а потом сможем присматривать друг за другом.

— Постараюсь, — вздохнула она, стараясь через силу проглотить кофе. — Но и ты... Не особенно нарывайся. И за Джимом следи. Меня уже тошнит от волнения. Да и от кофе. Пошли...

— Пойдём.

— О, доброе утро... — из дверей гостевой спальни вывалился Джеймс, потирая глаза.

Эмма взвизгнула и подпрыгнула на месте, а Сириус лишь медленно поднял брови, будто пытался понять — реальность это или галлюцинация.

— Ты что, у нас спал? — скривился он.

— Да я у вас практически живу, — Джеймс зевнул, причесывая непослушные волосы пальцами. — Я же говорил — мне плохо одному в доме... А вы переезжать ко мне не хотите.

— Кофе будешь? — равнодушно спросила Эмма, протягивая ему свою кружку.

— Давай...

Джеймс лениво потянулся и сделал большой глоток.

— А я плюнула в чашку, — расплылась в ухмылке Эмма, как раз когда он глотнул.

Джеймс закашлялся, брызгая кофе, и бросился за ней вдоль кухни, расплескивая остатки напитка по полу. Сириус лишь мрачно скривился, наблюдая за ними.

Через пару минут они уже были в штабе, где царила нервная суета. Сириус направился к Вилли и Ремусу, которые переговаривались вполголоса у дальней стены.

— Вы знаете, о чем я попрошу, — Сириус пристально посмотрел на друзей.

— Можешь ничего не говорить, — Ремус кивнул. — Твоя жена — псих, а мы за ней присматриваем.

— Всё будет в порядке, Сириус, — Вилли слабо улыбнулся. — Мы не допустим, чтобы с ней что-то случилось.

— Спасибо... Только и сами постарайтесь не сдохнуть там, — Сириус провел рукой по лицу.

— Будем надеяться, что этого не допустит она, — Ремус пожал плечами и направился к выходу, оставив их вдвоем.

Вилли замер, его взгляд был прикован к Сириусу. В воздухе повисло что-то невысказанное.

— Всё нормально? Вил, ты не заболел? — Сириус нахмурился, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

— Нет... Сириус, я хотел сказать тебе, что ты... — Вилли замолчал, его пальцы нервно перебирали край плаща.

Сириус почувствовал, как в горле застрял ком. Вилли всегда был их постоянной величиной — невозмутимый, расчётливый, предсказуемый. Но сейчас что-то было не так.

— Вилл... — Сириус прищурился. — Что такое?..

— Просто... Хотел сказать, что ты отличный друг, — Вилли выдохнул, избегая взгляда. — Вы с Джеймсом оба... Я...

— Ты словно прощаешься... — Сириус резко перебил, чувствуя, как сжимается сердце. — Не надо. Всё будет хорошо... Ты тоже отличный друг. Мы встретимся вечером.

— Да... Мы встретимся...

В углу комнаты Эмма и Джеймс стояли в обнимку и выглядели так, словно сейчас заплачут.

— Это ещё что за спектакль? — Сириус фыркнул.

— Это мы так прощаемся, — пояснил Джеймс. — Надеюсь, что не навсегда.

— Ну всё, хватит вам... Вы что, сговорились? — растерянно спросил Сириус, сдерживая дрожь в руках. — Эм, я твой муж, между прочим, может, со мной попрощаешься? Нам выходить через три минуты.

Девушка тут же бросилась к нему на шею. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл Грозный Глаз, окинув всех оценивающим взглядом.

— Так, сегодня у нас два задания, — начал он с азартом. — На Министерство готовится очередное нападение. Отряд Фрэнка идёт со мной. Отряд Доркас — в мед. училище при больнице Святого Мунго. Там ожидается небольшая осада. Маскировку надеть сразу по прибытии. И запомните — умирать запрещено! Вперёд.

Комната мгновенно ожила. Все поднялись с мест — строгие, подтянутые, в одинаковой военной форме. Специальные мантии мягко шуршали, берцы глухо стучали по полу. Каждый проверял своё снаряжение на ходу, привычными движениями поправляя ремни и застёжки.

Они выстроились у выхода, обмениваясь последними взглядами и кивками. Затем последовала серия почти одновременных щелчков — и отряд Доркас материализовался перед массивным зданием с белоснежными стенами.

Осторожно войдя внутрь, они замерли на мгновение, осматриваясь. Контраст был поразительным — в просторных коридорах царила обычная больничная суета. Врачи и медсестры в белых халатах спокойно перемещались между кабинетами, студенты с учебниками под мышкой спешили на занятия. Казалось, ничего не предвещало беды.

— Почему все здесь? — прошептала Эмма, сжимая палочку в кармане мантии. — Сюда же скоро придут Пожиратели...

— Потому что это приманка, — вздохнула Доркас. — Их предупредили. Нам нужно разделиться. Мы с тобой — правое крыло, ребята пойдут в левое. При первых признаках опасности — встречаемся в центре зала. И не забудьте надеть халаты... Удачи.

Вилли и Ремус молча кивнули на прощание девушкам и пошли по коридору.

— Сегодня со всеми что-то не так, — растерянно протянула Эмма, когда они заходили в лаборантскую.

— Вижу, — Доркас взяла со стеллажа два белых халата. — Наверное, просто все нервничают перед первым заданием...

— Не знаю, — Эмма покачала головой, натягивая халат. — У меня убогое предчувствие.

— Да всё нормально будет... — Доркас попыталась улыбнуться, но получилось неубедительно. — Мы отличные солдаты.

— Знаю...

Выйдя в коридор, они двигались медленно, внимательно осматривая каждую дверь, каждого проходящего мимо.

— Люди выглядят спокойными, — вздохнула Эмма.

— Да... — кивнула Доркас, оглядываясь.

— Ты тоже странная, — прищурилась Эмма, не сводя с нее взгляда. — Какая-то либо испуганная, либо веселая, либо... Я что-то ни черта не понимаю, когда на тебя смотрю.

— Да... Всё нормально, — махнула рукой Доркас.

— Ну конечно, как же, — Эмма закатила глаза, крутя палочку между пальцев. — Ладно, ладно... храни свои секреты.

Они какое-то время шли в тишине.

— Знаешь, кажется, я... влюбилась в Рема, — внезапно выдохнула Доркас, глядя себе под ноги.

Эмма резко остановилась, глаза ее округлились.

— Наконец-то хоть что-то хорошее сегодня! — воскликнула она так громко, что несколько студентов в испуге шарахнулись в сторону. — Хотя осознать это можно было и пораньше... Вы же знакомы уже... сколько? Полгода?

— Мне сначала нужно было... перестать думать о Вилли, — Доркас вздохнула, поправляя складки на рукаве халата. — А это оказалось не так просто, учитывая, что мы с вами всегда вместе.

— То есть... ты правда перестала чувствовать что-то к нему? — Эмма прищурилась, внимательно изучая выражение лица подруги.

— Не совсем, — Доркас покачала головой, пряча взгляд. — Просто поняла, что это безнадёжно. Спасибо, что... помогла мне это осознать.

— Да я всего лишь сказала, что он полено, — усмехнулась Эмма, скрестив руки на груди. — Ты бы и сама это со временем поняла.

— Ну а у вас с ним... хорошие отношения? — осторожно спросила Доркас.

— Да, вообще прекрасные. А что?

— Может... поменяемся парами? — Доркас прикусила губу, ожидая реакции.

— Да?.. — Эмма резко замерла, её пальцы нервно закрутили пуговицу на халате.

Мысли путались. Она избегала оставаться с Вилли вдвоем. Ей было страшно. Вчера она била ему татуировку всего полчаса, и всё это время ее сердце билось в тысячу раз быстрее, чем надо. А сегодня им предстояло находиться вместе целый день... Она боялась саму себя, когда они разговаривали о чем-то, когда он говорил свои заумные слова, которые она слабо понимала. Но с другой стороны... Раз уж Доркас, которая была так влюблена в него, пересилила себя и решила жить дальше... Неужели она не сможет? Неужели так сложно просто взять и перестать что-то надумывать. У них с Вилли не было ничего, кроме дружбы. Эмма наконец взяла себя в руки.

— Всё в порядке? — Доркас нахмурилась, заметив её реакцию.

— Да, — Эмма резко встряхнула головой. — Тебе правда нужно больше времени с Ремом проводить... А то ты так в меня влюбишься. Пойдем махнемся.

— Ты уверена? — Доркас недоверчиво посмотрела на неё. — Ты будто... испугалась.

— Не-не-не, — Эмма замахала руками, слишком быстро, слишком неестественно. — Всё отлично.

Они прошли по своему коридору, пересекли холл и вышли в крыло, где должны были находиться парни. Вилли с Ремусом стояли у окна в конце коридора, тихо переговариваясь.

— Они такие милашки, когда вместе, — с сарказмом прошептала Эмма. — Может, и трогать их не будем?

— Ага щас, — Доркас замерла, разглядывая Ремуса. — Рему так идёт этот медицинский халат... У нас в отделении таких симпатичных врачей не встретишь.

— Не-не, ты прям на глазах растешь, — пораженно протянула Эмма. — Молодец. Еще чуть-чуть и скажешь, что готова сорвать с него этот халат. И где та святоша, с которой мы познакомились полгода назад?..

— Общение с тобой и Сириусом совсем меня под откос пустило, — поморщилась Доркас.

— Стараемся для вас... — Эмма бросила взгляд на Вилли. — А Вилл... Словно родился в этом халате. Выглядит... будто так и должно быть.

— Так ты мое внимание на него не переводи, — зашикала Доркас.

— Прости.

— Привет, — парни заметили их и удивлённо переглянулись.

— Всё в порядке? — Ремус прищурился.

— Да, полный порядок, — кивнула Эмма.

— Э... Эмме что-то плохо, — вдруг выпалила Доркас. — Вилли, тебе лучше пойти с ней подежурить...

— Что с тобой? — Вилли окинул Эмму изучающим взглядом.

— Да... — Эмма не ожидала, что работу актрисы опять спихнут на нее. — Да что-то тошнит с утра... И температура, наверное. И горло болит, и голова...

— Ну всё, остановись, — прошептала Доркас.

— Ты нафига на задание пошла, если заболела? — нахмурился Ремус.

— Не парься, сейчас я ее подлечу, — Вилли уверенно взял Эмму за локоть и повёл по коридору. — Всё-таки мы в больнице... с целителями тут напряженка, да, Эм?

— Да, — Эмма кивнула, с трудом сдерживая смех. — Не доверяю я этим студентам.

Ремус и Доркас остались вдвоём. Как только Эмма с Вилли скрылись за поворотом, Доркас тут же пожалела о своей затее. Она застыла на месте, словно вкопанная, бросив на Ремуса нервный взгляд — и по его растерянному выражению поняла, что он чувствует то же самое. Сдавленно вздохнув, она опустилась на подоконник. Так начался их первый час молчания.

Эмма с Вилли добрались до своего крыла и устроились на подоконнике в самом конце коридора.

— Ну что, тебе лучше? — усмехнулся Вилли.

— Да, как рукой сняло, — кивнула Эмма.

— Давно пора было это сделать, — Вилли откинулся на подоконник. — Мне Рем весь мозг вынес — что сказать Доркас, как пригласить её куда-нибудь...

— Ну мог бы и посоветовать что-нибудь, — пожала плечами Эмма. — Я-то Доркас уже выдрессировала до состояния «Рем в медицинском халате — это сексуально». А тебе бы с другой стороны подтянуть. А то они только в восемьдесят лет за ручки возьмутся.

— Да я... — Вилли беспомощно развёл руками. — У меня ощущение, у Рема опыта больше. Мне ему советовать нечего.

— Зато уверенности у тебя хоть отбавляй, — Эмма закатила глаза.

— Ну да... — Вилли неуверенно кивнул.

Эмма украдкой взглянула на друга. Он сегодня выглядел как-то по-особенному — ещё более худым, чем обычно, а его разноцветные глаза казались неестественно большими на бледном лице.

Она никак не могла простить себя за тот поцелуй на его выпускном, но Вилли, казалось, давно стёр это из памяти. Они могли болтать обо всём на свете, подкалывать друг друга, смотреть в глаза — всё было так... обычно. Но сегодня было что-то не так. Эмма чувствовала это. Она водила берцем по полу, не отрывая взгляда от Вилли.

Ей почему-то ужасно хотелось нравиться ему. Не для отношений, не чтобы причинять ему боль — просто потому что он был таким... другим. Будто пришелец с далёкой планеты. Если бы он влюбился в неё, их история была бы как из фантастического романа. Просто было необъяснимое желание. Но она отгоняла от себя эту мысль, потому что она была максимально бессмысленна.

— Вилли, с тобой всё в порядке? — она осторожно подвинулась к нему.

— Да, — он кивнул, но взгляд его был устремлён куда-то в пустоту.

— Ну... ладно. Как скажешь. Но выглядишь ты странно.

— Прости... — Вилли закрыл лицо руками. — На самом деле, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Ты меня пугаешь, — поморщилась Эмма. — Ты словно заболел. Если что, иди домой, я могу справиться одна.

Он бросил на неё саркастичный взгляд.

— Да я и сама знаю, что ты не уйдешь, — закатила глаза Эмма.

— Ты... выслушаешь? — голос Вилли звучал необычно серьёзно.

— Конечно, — она придвинулась ближе.

— Послушай... У меня в комнате, на столе под лампой, есть кое-что для тебя. Если я... — он сделал паузу, — если что-то случится, забери это.

— Что ты такое говоришь? — Эмма резко выпрямилась, её голос дрогнул. — Ты не умрешь...

— Эм, я не говорю, что это обязательно случится. Просто... на всякий случай. Пообещай, что заберёшь. Это важно.

— Ладно... Обещаю. А что там такое? Ты завещаешь мне свои величайшие разработки?

— Ну... Можно сказать и так.

— А может, просто так сегодня отдашь? А то ты меня заинтриговал, — усмехнулась девушка, но смех застрял в горле, когда она увидела его взгляд — такой болезненный, что сердце Эммы замерло.

— Может, и сегодня отдам, — Вилли кивнул и, заметив её испуг, поспешно изобразил улыбку.

С каждой секундой, от каждого его взгляда Эмме всё больше становилось не по себе. Она украдкой поглядывала на него, перебирая палочку в дрожащих пальцах.

— Давай поговорим, — наконец вырвалось у неё. — Вилл, пожалуйста... Что с тобой?

— Со мной всё в полном порядке, — уверенно кивнул он, слегка улыбаясь.

— Хорошо, — Эмма закатила глаза, пытаясь скрыть нарастающую панику. — Тогда... Просто расскажи мне что-нибудь.

— О чём? — он слабо усмехнулся.

— Ну... — её взгляд метнулся по коридору. — Ты же учился здесь целый год, работал. Каково это было?.. Это ведь была твоя мечта.

Вилли задумчиво посмотрел ей в глаза, и в его взгляде вдруг появилась та самая искренность, которой так не хватало минуту назад.

— Это было... сложно, — выдохнул он, и в этой простой фразе оказалось больше правды, чем во всех предыдущих словах.

— Сложно? — Эмма скривилась. — Для тебя?

— Почему в твоей голове я какой-то робот? — засмеялся он. — Эм, я такой же живой человек, как и ты...

— Да не похож ты на живого человека, — поморщилась она.

— Ну да, — он кивнул, глядя в пол. — Я помню, что я для тебя бесчувственное полено...

— Ага, — Эмма пристально изучала его лицо. — Расскажи... Про то, что было сложнее всего.

— Дай подумать... — Вилли уставился в стену, его пальцы нервно постукивали по колену. — Смерть... Да, это самое сложное в медицине. Ты учишься годами, вкладываешь все силы, все свое время... Не спишь ночами, дежуришь, успокаиваешь людей, говоришь им, что всё будет хорошо... А потом их сердце просто перестаёт биться. И ты должен принять, что сделал всё возможное... — голос его дрогнул. — Тебе говорят, что нельзя пропускать каждую смерть через себя. Иначе можно сойти с ума. Но я... Я не мог иначе. Каждый, кто успевал рассказать мне о своей семье, о собаке... о мечтах... Они становились для меня важными. Я чувствовал за них ответственность...

Эмма смотрела на него широко раскрытыми глазами, когда он замолчал, уставившись куда-то сквозь неё.

— И причина, по которой я ушёл из медицины... — продолжил он с горечью в голосе. — Это не война, понимаешь? Я просто... не выдержал. Мне было слишком больно. Но при этом я жил этим. Это было похоже на... медленное самоуничтожение, которое приносило одновременно и боль, и искаженное удовольствие. Что-то вроде того...

— Поразительно... — прошептала Эмма, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Ты... Я даже не знаю, что сказать.

— Ничего не говори, пожалуйста, — покачал головой Вилли, избегая её взгляда. — Я не знаю, зачем сказал тебе всё это...

— Спасибо, что рассказал, — тихо сказала Эмма, и в её голосе впервые за долгое время не было и намёка на привычную иронию. — Для меня... Это очень важно. Честно.

Она осторожно прижалась головой к его плечу, обняв его. Вилли замер на мгновение, затем неуверенно ответил на объятия. Его пальцы дрогнули, когда он почувствовал, как её руки впиваются в его предплечье.

Будто в трансе, он разжал её пальцы один за другим, внимательно изучая каждый сустав. Взгляд застыл на обручальном кольце.

— Оно... всегда было тебе мало? — спросил он странным, отстранённым тоном.

— Что? — Эмма вздрогнула. — Оно не мало. Было...

— Ага... — Вилли медленно поднял глаза, изучая её лицо, потом опустил взгляд на грудь, снова на руки. — А ты... как себя чувствуешь? — наконец выдавил он, и в его голосе была неподдельная растерянность.

— Всё... нормально, — Эмма напряжённо сглотнула. — Ну, было нормально, пока ты не начал вести себя как неврастеник на грани срыва. В чём дело-то?

— Нет, нет, ничего, — поспешно замотал он головой. — Мне... надо покурить.

Он резко достал из кармана пачку сигарет, спрыгнул с подоконника и сделал шаг в сторону.

— Стой, — Эмма схватила его за рукав. — Вот оно, окно. Ты чего, Вилл?

— Я... лучше подальше отойду, — он попытался вырваться, но её хватка была крепкой.

— А зачем подальше-то? — Эмма скривила губы. — Я тоже хочу! Дай сигарету.

— Нет, — Вилли резко отпрянул, будто она предложила ему яд.

— Почему? — её брови поползли вверх.

— Ну просто тебе лучше не вдыхать сигаретный дым.

— Я что, смертельно больна? — Эмма замерла.

Вилли лишь отрицательно качнул головой и быстро зашагал по коридору. Эмма, ошарашенная, уселась обратно на подоконник, уставившись в стену.

Тем временем в другом крыле Ремус и Доркас всё так же молчали, их взгляды упорно избегали друг друга.

Когда Вилли вернулся, его лицо было странно спокойным. Он твёрдо подошёл к Эмме.

— Эмма, — его голос звучал неестественно ровно. — Что бы сегодня ни случилось... тебе нельзя пить...

— Вилл, я тебя сейчас прибью нахуй, — Эмма вскочила, сжимая кулаки. — Ты скажешь мне, в чём дело, или нет?

— Я не тот человек... который должен тебе это говорить, — Вилли нервно провёл рукой по лицу. — Просто... поверь мне.

— Ты сейчас получишь, — она прищурилась, медленно приближаясь к нему. — Говори!

— Я правда не знаю, как это говорить, — Вилли отступил к стене, будто пытаясь раствориться в ней. — Особенно тебе... Я... не умею.

— Говори как есть, — она резко ткнула пальцем ему в грудь. — Я сильнее, чем ты думаешь.

— Ну... в этом конкретном случае — не факт, — Вилли честно встретил её взгляд.

— В каком случае?

— Скажем так, я бы предпочел сказать это в присутствии Сириуса, — он замялся. — И не перед заданием...

— Вилли, — Эмма поднесла кулак к его лицу, но не ударила — просто оставила в сантиметре от носа.

— Тебе нужно сделать тест, — выдохнул он, прикрывая лицо ладонями.

Эмма застыла. Глаза её расширились, рот приоткрылся, пальцы медленно разжались. Она стояла, словно парализованная, не в силах пошевелиться.

— Какой... тест? — её шёпот был едва слышен.

— Ты знаешь, о каком я тесте...

Но она не двигалась, не дышала, будто превратилась в статую.

— Эм... — Вилли осторожно опустил руки ей на плечи, его лицо исказилось от вины и жалости. — Это вообще неточно, понимаешь? Поэтому я и не хотел говорить... Это всего лишь тест... Это пока ничего не значит.

— Я не могу быть беременна, — Эмма вцепилась ему в воротник халата, будто пытаясь вытрясти из него опровержение. — Мне всего девятнадцать...

— Ну а ты... помнишь свой цикл? — он спросил это так, словно надеялся, что она сейчас всё вспомнит и ситуация разрешится.

— Я... не помню, — она замотала головой, пальцы всё крепче сжимали ткань его халата. — Я даже не помню, когда в последний раз нормально ела... Мне некогда помнить цикл.

— Тебя не тошнит по утрам? Может, сон сбился? Может, нарушено пищевое поведение? — Вилли сыпал вопросами, его голос звучал всё более панически.

— Тошнит меня вечно, не только по утрам, уже последние полгода. Я не сплю, не ем, потому что некогда, — Эмма закатила глаза, но слёзы всё равно выступили на глазах. — И самое идиотское — у меня даже времени на секс нет! Каким чудом я бы залетела? Почему сейчас, а не в школе? Тогда всё было бы хотя логично...

— Ты хотела залететь в школе? — скривился Вилли.

— Я никогда не хотела залетать, — Эмма резко смахнула слёзы. — Вот же пиздец...

— Рано паниковать, — Вилли снова положил руку ей на плечо. — Сначала тест. С таким образом жизни твои визуальные изменения не удивительны...

— Тест, — Эмма машинально повторила, затем вдруг схватилась за голову. — Вилли, как мне сказать Сириусу, что он станет отцом в девятнадцать?

— Остановись...

— Тебе легко говорить, не ты же залетел!

— Почему ты... так слепо мне веришь? — Вилли прищурился. — Эм, я просто сказал сделать тест, а не поставил поставил тебя перед фактом. Я могу ошибаться. Понимаешь?

— Вилл, ты тормоз в отношениях, странный в обществе... но как целитель — ты гений, — Эмма ткнула пальцем ему в грудь. — Если ты это сказал — значит так и есть. Я обречена.

— Но почему сразу «обречена»? — Вилли взял её за руки. — Эм, если у тебя и правда будет ребенок, ты полюбишь его...

— Какая из меня мать? — она горько рассмеялась. — Я алкоголичка, временами курю, и не только сигареты, ты и сам знаешь. А про отца ребеночка я вообще молчу... Мы с Сириусом... сами дети.

— Если ты это осознаёшь — значит, уже не ребёнок, — Вилли твёрдо сжал её пальцы, не давая ей отвести взгляд. — Ты понимаешь, что нужно меняться. Это главное.

— Но я не хочу меняться... — Эмма посмотрела прямо в его разноцветные глаза, и в её взгляде читалась леденящая решимость.

— Ты что задумала? — Вилли резко напрягся, его пальцы сжали её запястье крепче. — Не смей даже думать об этом.

— Вилл, идёт война, а мне всего девятнадцать, — её голос звучал глухо, будто из-под земли.

— Ты не сделаешь этого, — он буквально прошипел слова, наклонившись ближе. — Эм, ты даже не знаешь наверняка... Но уже готова избавиться?

— Я обреку его на ужасную жизнь... — прошептала Эмма, и её голос дрогнул. — Мы будем ужасными родителями...

— Эм, твоя мама родила тебя в семнадцать, — Вилли сказал тихо, но так, что каждое слово врезалось в сознание. — Ты думаешь, она была уверена? Что не боялась? Она была девочкой... Но оказалась сильнее страха. Настолько сильной, что не только оставила тебя, но и сделала из тебя того, кто ты есть.

Эмма опустила голову, нервно кивая, но Вилли продолжал смотреть на неё с недоверием, будто видел каждую её мысль.

Тем временем в другом конце больницы Ремус наконец поднял глаза на Доркас.

— Всё в порядке? — спросил он осторожно, его пальцы теребили край халата.

— Да-да, — она слишком быстро кивнула, избегая его взгляда. — А у... У тебя?

— Да тоже, — Ремус пожал плечами, и в его голосе прозвучала фальшивая лёгкость.

Тишина снова опустилась между ними, тяжёлая и неловкая. Их взгляды упорно скользили по стенам, полу, потолку — куда угодно, только не друг на друга.

— Эльза... — протянула Эмма, развалившись на подоконнике и глядя в потолок.

— Можно и Джессика, — задумчиво ответил Вилли, постукивая пальцами по раме окна.

— Габриэль? — Эмма прищурилась, поворачивая голову к нему.

— А почему сразу девочка? — Вилли поднял бровь.

— Не знаю... Женские имена просто красивее, — пожала плечами Эмма. — Но я бы хотела воспитывать пацана, конечно.

— Ну да, у тебя это лучше получится, — Вилли усмехнулся, но в глазах читалась тревога.

— А ты... будешь моим врачом? — Эмма закусила губу, внезапно становясь серьезнее. — Я никому больше не доверю этого.

— А ты же в курсе, как проходит гинекологический осмотр? — Вилли фыркнул. — С незнакомым врачом было бы проще. И желательно с женщиной. В твоём возрасте особенно.

— Да мне всё равно, — Эмма махнула рукой. — Я у врачей вообще никогда не была... Только ты нас лечил и мадам Помфри.

— Я вообще-то хирург, — Вилли закатил глаза. — Но если тебя и это не смущает...

— Не смущает, — она твёрдо покачала головой. — Спасибо тебе... И прости, что наорала.

— Да забей, — он усмехнулся. — Гормоны, всё такое. Но это не точно!

— Да ты ведь знаешь, — Эмма фыркнула. — Гормоны тут ни при чём. Я бы и так наорала. Но... все-таки есть шанс, что я не беременна?

— Конечно, — Вилли откинулся на подоконник, скрестив руки на груди. — Просто я слишком хорошо знаю твою внешность. Любое изменение бросается в глаза. Ты все эти годы выглядела одинаково... А сейчас что-то изменилось. Может быть, просто усталость. Или стресс.

Они замолчали, каждый уйдя в свои мысли. Эмма снова посмотрела в глаза другу — и снова увидела там ту самую пустоту, от которой стало не по себе. Но прежде чем она успела что-то сказать, оглушительный грохот разнёсся по коридору.

Они вскочили как ошпаренные. За дверью начался хаос — студенты кричали, разбегались, исчезали в клубах дыма. Эмма и Вилли рванули к основному корпусу, сжимая палочки, лёгкие горели от нехватки воздуха.

— Я не понимаю... Что происходит? — тихо спросила Эмма, когда они встали посредине пустой комнаты спинами друг к другу.

— Пока не знаю. Но сейчас увидим, — Вилли бросил на неё взгляд, в котором читалось: «Беги отсюда».

— Даже не начинай, — она закатила глаза, но пальцы сжали палочку до побеления костяшек.

— Ты будешь осторожна, — это прозвучало как приказ.

— Постараюсь, — скривилась Эмма, явно пересиливая себя.

Из коридора выбежали Ремус с Доркас и тут же бросились к ним.

— О, вот и наши голубки, — Эмма ехидно подняла бровь. — Ну как там романтик?

— Очень смешно, — скривился Ремус.

— Потом расскажу — обзавидуешься, — сухо бросила Доркас. — Что тут вообще творится?

Но ответа не последовало. Комнату внезапно заполнил чёрный туман, густой как смола. Силуэты мелькали вокруг, будто тени в безумном танце. Четверо мракоборцев инстинктивно сбились в кольцо, хватаясь за руки, чтобы не потерять друг друга в этом хаосе.

Когда дым рассеялся, они оказались в центре круга из двенадцати Пожирателей. Золотые маски холодно поблёскивали в тусклом свете, а длинные плащи стелились по полу.

— Почему в последнее время, куда бы мы ни пришли, везде натыкаемся на вас? — раздался слащавый голос из-под одной из масок.

Пожиратель стоял прямо перед Эммой. Она прищурилась и заметила знакомые белые локоны, выбивающиеся из-под капюшона.

— Люциус Малфой... — протянула она, сжимая палочку.

— Грязнокровка, порочащая нашу семью... Наконец-то познакомились, — он сделал шаг вперёд, и его голос звучал, как скрип ножа по стеклу.

— Что вам здесь нужно? — резко встряла Доркас, вставая между Эммой и Малфоем. — Персонал и студенты уже эвакуированы. Мы знали, что вы придёте...

— Посмотрим, на что вы способны, — раздался хриплый голос другого Пожирателя. — Все порталы и трансгрессия теперь не работают... А вот они сейчас умрут.

Из коридора вывели вереницу связанных студентов — человек десять, скованных одной верёвкой, бледных от ужаса.

— Вперёд! — крикнула Доркас.

Всё произошло мгновенно. Заклинания полетели со всех сторон. Эмма бросилась на Малфоя, яростно вспоминая заклятие для вырывания волос. Впервые за этот день в голове прояснилось — вот он, привычный хаос боя, где всё просто и понятно: Пожиратели нападали, мракоборцы отбивались, прикрывая собой перепуганных студентов, которые уже освободились от верёвок, но не могли выбраться из здания.

Проблема была лишь в том, что нападавших оказалось слишком много. Ребята выдохлись меньше чем за час, но сдаваться не собирались. Они лишь стирали пот со лбов, глотали воздух — и снова бросались в бой, не останавливаясь ни на секунду.

Эмма краем глаза следила за каждым из своих. Вилли, отбиваясь от Пожирателей, то и дело бросал на неё тревожные взгляды — будто ждал, что она вот-вот накосячит. Ремус так же поглядывал на Доркас. А та дралась с каким-то бешеным упорством, будто вся её злость, копившаяся долгое время, наконец вырвалась наружу.

И тут Эмма вздрогнула. По спине пробежали ледяные мурашки. За колонной мелькнула тонкая фигурка без маски — Лизобет. Её холодный взгляд пронзил Эмму даже через несколько метров. Девушка отчаянно надеялась, что ей померещилось, потому что понять, что Лизобет забыла в этом аду, она не могла.

Она в панике глянула на Вилли. Тот, сжав зубы, отбивался сразу от троих Пожирателей, но в его движениях читалась не злоба, а усталая решимость. Тогда Эмма с новым приступом ярости кинулась на Малфоя — её личного врага номер один.

Доркас и Ремус тем временем закидывали Пожирателей сложнейшими заклинаниями, то и дело оглядываясь на остальных.

И вдруг случилось нечто странное. Сквозь грохот битвы, сквозь тяжёлое дыхание прорезался тонкий, ледяной свист. И в тот же миг все Пожиратели взметнулись чёрной тучей — и растворились в воздухе, будто их и не было.

Ребята замерли, переглядываясь в немом оцепенении.

— Что вы стоите? — резко крикнула Доркас, обращаясь к студентам. — Бегом отсюда!

Те только закивали и всей толпой ринулись в коридор, торопливые шаги глухо отдавались по каменному полу.

— Нам-то что делать? — спросил Вилли, растерянно озираясь.

— Радоваться, — вздохнул Ремус и опустился на пол, будто ноги сами подкосились от усталости.

Эмма выдохнула и подбежала к Вилли.

— Видишь, я была осторожной, — хрипло проговорила она, вытирая ладонью запачканный в пыли лоб.

— Ну да, да, — кивнул он, и в его голосе зазвучал привычный сарказм. — Видел я, как ты «осторожно» к Малфою вплотную подходила. Будь тут Сириус — он бы меня прибил... Нельзя было тебя подпускать.

— Сириус ничего не узнает... Но мы неплохо сработали, — Эмма усмехнулась и обняла его, чувствуя, как дрожат её собственные руки. — Как настоящие напарники из комиксов про всяких супергероев.

— Да, — он слабо кивнул, обняв её за плечи. — Нормальная работа.

И в этот момент Эмма заметила, как лица Доркас и Ремуса исказились ужасом. Они оба, уставившись куда-то за её спину, резко вскочили на ноги — но не успели ни крикнуть, ни двинуться с места. Потому что Вилли внезапно рванул её к себе, резко развернувшись спиной к чему-то невидимому.

— Ты чего? — выдохнула она, спотыкаясь на неровном полу и отступая на шаг.

Он лишь слабо покачал головой, и в его обычно живых глазах вдруг появилось что-то... чужое.

— Вилли... — прошептал Ремус, и от этого шёпота по спине у Эммы побежали мурашки.

Она обернулась — и увидела за спиной Вилли Лизабет. Та стояла, сжимая в дрожащих пальцах палочку, а на её лице застыло выражение потерянного ребёнка, который сам не понимает, что натворил.

— Что... что происходит? — голос Эммы дрогнул, а внутри всё сжалось в ледяной ком. — Вилли, что она сделала?

Парень попытался улыбнуться, но вместо этого из уголка рта потекла тёмная струйка крови.

— Мерлин... — Доркас ахнула, прикрыв ладонью дрожащие губы.

Эмма бросилась к Вилли, схватив его ледяную ладонь.

— Что с тобой?..

— Всё... нормально... — он хрипло закашлялся, алые капли падали на пол, а ноги подкашивались, будто земля сама уходила из-под них.

— Что ты сделала с ним, дура!? — закричала Эмма, оборачиваясь к Лизобет, уже падая на колени рядом с другом.

— Я не хотела... — прошептала та, отступая, глаза расширены от ужаса перед собственным поступком.

Она резко взмахнула палочкой — и в следующее мгновение комната вновь наполнилась чёрными фигурами Пожирателей.

Ремус с Доркас встали спиной к друзьям и готовились их защищать.

— Вилли... — голос Эммы сорвался на хрип, когда её дрожащие пальцы коснулись его бледного лица. — Что она с тобой сделала?.. Всё будет хорошо... Мы выберемся. Ремус всё знает... Он тебя спасёт...

Она обхватила его плечи, и вдруг ладонь наткнулась на что-то холодное. Отпрянув, Эмма заглянула за его спину и застыла. Между лопаток, по самую рукоятку, торчал изящный серебряный кинжал. Лезвие блестело в тусклом свете. Её сердце замерло от ужаса.

— Вилли... — её губы едва шевельнулись. — Его... его нужно вытащить? Ты знаешь заклинание? Как мне тебя спасти? — шёпот рассыпался на отдельные слова, слёзы капали на его белый халат, оставляя тёмные пятна. — Скажи хоть что-нибудь...

— Нет... — он едва пошевелил губами, падая на бок, захлёбываясь алой пеной. — Эмма... — пальцы вцепились в её рукав. — Не... не читай письмо...

— Что? — она наклонилась ниже, задыхаясь ужасом. — Какое письмо, Вилл?..

— Письмо... возьми кулон... но не читай... — он попытался покачать головой, и капли крови брызнули на её колени. — Пожалуйста...

— Хорошо, — она закивала, сжимая его руку так, будто это могло остановить уходящую жизнь. — Хорошо...

— Носи кулон... всегда...

— Да, — она закусила губу до крови.

— Пообещай... пообещай не читать...

— Обещаю... — слёзы текли ручьями, смешиваясь с кровью на лице. — Всё, что угодно...

Она осторожно приподняла его голову, укладывая себе на колени. Его дыхание стало неровным, прерывистым — каждый вдох давался с трудом. Алая струйка стекала по уголку рта, растекаясь по её белоснежному халату яркими цветами.

Эмма смотрела, как его глаза теряют фокус, как пальцы слабеют в её руке. В груди сжималось что-то ледяное и тяжёлое — будто сердце вот-вот разорвётся от беспомощности.

— Рем... — её голос сорвался в шёпот, хотя она изо всех сил старалась крикнуть. — Он сейчас умрёт... Ты знаешь, что сделать?..

Ремус не мог даже повернуться — каждое его движение было на счету в схватке с Пожирателями. Когда он ответил, в голосе звенели сдавленные слёзы:

— Попрощайся с ним... за всех нас...

Эмма закусила губу так сильно, что медный вкус крови заполнил рот. Она наклонилась ниже, чтобы поймать его потухающий взгляд.

— Ты знаешь... Вилли, я так тебя люблю, — её пальцы дрожали, когда она гладила его волнистые волосы. — Мы все тебя любим... Ты не должен умереть... ты не можешь просто... — голос прервался.

Его глаза — эти всегда такие живые, смеющиеся глаза — смотрели куда-то сквозь неё. Кровь больше не текла изо рта, только губы побелели и стали сухими, будто пергамент.

— Скажи мне хоть что-нибудь... на прощание, — слёзы капали на его лицо, и она даже не пыталась их сдерживать. — Ты ведь умираешь из-за меня... Она хотела убить не тебя, верно? Зачем ты это сделал?..

Ей показалось, что она видит на его лице улыбку. Он слабо поднял руку и провел ледяными пальцами по ее щеке, видимо, чтобы стереть бесконечный поток слез.

Эмма взяла его руку в свою и тоже постаралась улыбнуться, когда он слабо сжал ее пальцы.

— Я не могу смотреть на тебя... — голос прерывался, слова тонули в рыданиях. — Вилли, пожалуйста... не умирай...

Она наклонилась ниже, прижалась дрожащими губами к его пересохшим, горячим губам. Вкус крови и слёз заполнил рот. Целуя его, Эмма чувствовала, как по щекам без остановки текут горячие слезы, но остановить их было невозможно.

Отстранившись, она заглянула в его глаза — они ещё держались, ещё были здесь, с ней.

— Вилли, я тебя люблю. Просто знай это, хорошо?.. — одной рукой она поддерживала его голову, другой сжимала ледяные пальцы. — Я такая слабая... Не могла себе признаться в этом уже много лет. Вилл, я должна была сказать тебе это давно... Я так тебя люблю... Я бы всё отдала, чтобы вернуть всё назад, — она захлебывалась слезами. — Знаю, тебя не волновали чувства. Но я так любила тебя все эти годы... Просто знай, ладно? Прости меня... прости за всё... и за эти слова тоже. И ты... Ты вовсе не бесчувственное полено, слышишь? Ты такой хороший... И спасибо, что ты спас меня, хоть это и было тупо, потому что ты сейчас умрешь!

Голос сорвался на крик. Всё тело тряслось от рыданий, сжимаясь в комок от боли.

— Прости... — прошептал он хрипло, не сводя с нее взгляда огромных глаз.

— Тебя не за что прощать... — голос Эммы дрожал, но она продолжала улыбаться сквозь слезы, цепляясь за это последнее мгновение, когда он ещё мог её слышать. — Ты... ты самый лучший из всех, кого я знала. Мы все тебя любим, понимаешь? Ремус... и Джимми, и Сириус... Мы никогда... никогда тебя не забудем. Прости...

Но его глаза уже не видели её. Девушка испуганно прижала два пальца к его шее, и сердце ее замерло.

Эмма прижала безжизненное тело друга к себе, и ей казалось, что она сейчас сама ляжет рядом с ним на пол, прикроет глаза и больше никогда не встанет.

Тишина вокруг стала оглушительной. Подняв голову, она увидела: Пожиратели исчезли. Ремус помогал подняться Доркас, у которой была неестественно вывернута нога.

— Рем... — голос Эммы звучал чужим, — он умер... — и в этих словах была последняя, безумная надежда, что сейчас Ремус достанет волшебную палочку и всё исправит.

Но Ремус лишь покачал головой, губы его дрожали. Доркас рыдала у него на плече, и казалось, ещё мгновение — и рухнет всё. Стены. Потолок. Сам мир.

И тогда из темноты коридора вышла Лизобет. Её глаза прожигали каждого насквозь.

— Отдай мне его тело, — голос звучал ровно, без колебаний.

— Ты... ты убила его! — Эмма все ещё прижимала к себе Вилли, стирая слёзы ладонями. — Не смей даже приближаться! Мы похороним его... мы — его друзья. Мы любили его. А он любил нас!

— На его месте должна была быть ты, — Лизобет не повышала голоса, но каждое слово било как пощёчина.

— Я знаю... — Эмма сжала кулаки. — Но если бы ты не пыталась убить меня, он бы был жив...

— ЗА ЧТО?! — голос Ремуса дрожал от ужаса и непонимания. — Мы ведь не так давно все учились в одной школе!

— Спросишь у этой шлюшки, — Лизобет небрежно махнула рукой в сторону Эммы, и в её глазах вспыхнуло что-то безумное.

Эмма осторожно переложила голову Вилли на пол, пальцы дрожали, касаясь его уже холодной кожи.

— Значит... это правда ты убила моих родителей?.. — голос звучал пугающе тихо, когда она вставала на ватные ноги.

— Твоя сумасшедшая мамаша поставила мне синяк на щеке своей битой... — Лизабет начала медленно обходить Эмму по кругу, как хищник.

— Ты... ты больная? — Эмма вскинула голову, еле держась на ногах, но палочка в её руке не дрогнула. — Убить двоих людей... из-за одного случайного поцелуя? Я ему даже не нравилась!

— Ошибаешься... — губы Лизобет искривились в странной улыбке. — Но это уже не важно. Вилли мёртв... — протянула она, крутя волшебную палочку между пальцев. — А это значит, что и вам недолго осталось.

В следующее мгновение её фигура растворилась в воздухе, а стены вокруг вспыхнули ослепительным пламенем адского огня. Эмма бросилась к телу Вилли, но Ремус железной хваткой схватил её за руку.

— Бежим! Ему уже не помочь! — в ужасе вскрикнул он, глядя на то, как огонь захватывает здание всё сильнее.

— Я не могу его оставить... — Эмма слабо сопротивлялась, не отрывая взгляда от неподвижного лица друга.

Ремус, не тратя времени на уговоры, резко подхватил её на руки и бросился за Доркас, которая уже теряла сознание, спотыкаясь о раненую ногу.

— Девочки, пожалуйста, давайте вы возьмёте себя в руки! — его голос хрипел от дыма, пока он пытался удержать обеих девушек. — Нам нужно только выбраться отсюда...

Но он и сам уже прекрасно понимал, что вряд ли они выйдут из огня живыми. До выхода оставалось всего несколько метров, но пламя уже охватило стены, потолок трещал, готовый рухнуть в любую секунду. Ремус видел, как тела Пожирателей, оставшиеся на полу, растворялись в огне, будто их и не было.

— Ещё чуть-чуть... — он повторял это, как заклинание, чувствуя, как ноги подкашиваются, а в глазах темнеет.

Доркас внезапно обмякла, потеряв сознание, и вся её тяжесть легла на него. Эмма, перекинутая через плечо, хрипло задыхалась.

— Сейчас...

Перед глазами плясали чёрные пятна, но сквозь дым он уловил движение впереди. Кто-то шёл навстречу. Он попытался вглядеться, но очередной клуб едкого дыма ворвался в лёгкие, и он начал задыхаться кашлем.

— Рем... Держись! — голос прозвучал прямо рядом, знакомый и резкий.

Он уже не видел, кто это, но почувствовал, как с его плеча снимают Эмму, как Доркас перестаёт давить всем весом. Чьи-то сильные руки схватили его под мышки и потащили вперёд, сквозь огненный ад.

Когда сознание вернулось к нему, он лежал на холодной земле, вдали от горящего здания. Сириус, Джеймс и Грюм склонились над ними, лица напряжённые, глаза полные тревоги. Ремус был не в силах подняться или сказать хоть слово.

— Где Вилли?.. — Джеймс озирался, как будто надеялся увидеть друга где-то рядом. — Он что, вышел раньше?

Грюм сжал губы, его взгляд скользнул по лежащим без сознания ребятам.

— Не хочу нагнетать, но Джоркес не из тех, кто бросит своих.

— Ты что, хочешь сказать, что он мёртв!? — голос Джеймса дрогнул, глаза стали огромными от нарастающего ужаса.

— Джим, подожди... — Сириус провёл ладонью по лицу, продолжая держать пальцы на шее Эммы. — Давай хотя бы дождёмся, пока они придут в себя... Они всё расскажут.

— Какого черта тут всё в огне... — Грюм нервно шагал туда-сюда, сжимая кулаки. — Должно было быть пятеро Пожирателей! А в итоге — пожар, три коматозника и пропавший без вести!

Ремус вдруг закашлялся, перевернулся на бок и с трудом поднялся на локти. Его глаза медленно фокусировались на друзьях.

— Вы здесь... — он слабо выдохнул и на мгновение закрыл глаза, чувствуя, как дрожь проходит по всему телу. — Слава Мерлину...

— Что случилось? — Грюм тут же опустился рядом, впиваясь в него взглядом.

— Там была... Лизобет, кажется... — голос Ремуса звучал растерянно, будто он сам не до конца верил в то, что говорит.

— Что?! — Джеймс резко вскочил. — Что она там делала?!

— Поджигала здание... и ещё...

В этот момент Эмма резко закашлялась, а потом ее начало тошнить. Джеймс невольно отпрянул, остальные смотрели на неё с немой жалостью, давая прийти в себя.

— Вилли... — её голос был хриплым, едва слышным. — Грозный Глаз... он остался там!

— Что?.. — Джеймс замер, не понимая.

Ремус молча покачал головой, сжимая зубы, чтобы не разрыдаться.

— Надо... надо вытащить его... — Эмма давилась кашлем, слёзы текли по её грязному лицу. — Нельзя оставлять его в огне... нельзя...

В этот момент зашевелилась Доркас. Она резко села, закашлялась, взгляд её бегал по сторонам, пока не остановился на Ремусе. Тот тут же придвинулся ближе, и она вцепилась в него, рыдая и судорожно прижимаясь к нему всем телом.

— Рем, я люблю тебя! — её голос прозвучал неожиданно громко в звенящей тишине.

Все замерли, удивленно переводя на нее взгляд.

— Что? — хрипло спросил Ремус, не веря ни ушам, ни реальности происходящего.

— Ни хуя себе, — Сириус медленно выдохнул. — А... Так, ладно, Рем, говори, что ты тоже ее любишь... И объясните, чёрт возьми, что тут произошло.

— Вилли погиб, — тихо сказал Ремус, не выпуская Доркас из объятий.

Эмма опустилась на колени, кашель скрывал её рыдания. Джеймс стоял, сжимая кулаки до побеления костяшек, слёзы катились по его лицу. Сириус застыл, не отрывая глаз от пылающего здания.

— Уведите Браун отсюда, — резко сказал Грюм. — Я отнесу Медоуз в больницу. Завтра выходной.

Лёгким движением он выхватил Доркас из объятий Ремуса и исчез вместе с ней в мгновение ока.

— Эмма... — Сириус осторожно коснулся её плеча.

— Я должна была умереть, — её голос звучал хрипло и безнадёжно. — Не он... а я.

— Но он выбрал спасти тебя, — Ремус опустился перед ней на корточки. — Это был его выбор. Если бы ты была на его месте, разве не поступила бы так же?

— Да... — она кивнула, вытирая лицо грязным рукавом, оставляя новые разводы на щеках.

— Пойдёмте домой, — мрачно сказал Сириус.

— Мне надо сделать кое-что... — тихо проговорила Эмма.

— Что?

— Я обещала ему... — прошептала она.

— Может, не сегодня?

— Джеймс сходит со мной...

— Я схожу, — захлёбываясь слезами, кивнул Джеймс.

— Мы будем ждать вас дома, — кивнул Сириус, с опаской поглядывая на Эмму с Джеймсом, которые шатались словно пьяные.