За кулисами восстания Тарнума. Книга 1. (джен)

По пустому коридору здания Верховного суда Бракадуна шли два магистра — казначей и главнокомандующий. Между магистрами Бракадуна было не принято выяснять отношения в суде, а уж спор двух членов Совета Академии и вовсе случился впервые за 100 лет.

Адриал мог бы не доводить дело до суда, договориться кулуарно, а мог бы и вовсе замять это дело — вряд ли Ферлан стал бы протестовать. Но в сложившейся ситуации у него был особый интерес — если миссия Миранды увенчается успехом, то Халону придется принимать сложное решение. И если незадолго до этого позлить его, то шансы совершить ошибку заметно возрастут. Поэтому казначей решил сделать все строго по закону.

Когда магистры приблизились к дверям зала заседания, те сами собой открылись, и магистры зашли внутрь.

Зал имел круглую форму, центральная площадка предназначалась для спорящих сторон или их представителей, впереди них полукругом располагались 7 постаментов со столом и креслом на каждом, по бокам были столы для судебных писарей, а сзади находилась небольшая трибуна со скамейками для зрителей и вызываемых свидетелей. Впрочем, в данном случае их не было, в зале присутствовали только 7 судей и 2 писаря.

Когда двери за Халоном и Адриалом закрылись, магистр Тернимус встал с центрального судейского кресла и торжественным голосом объявил:

— Заседание Верховного суда Бракадуна по жалобе лорда Ферлана Грифонхарта на действия магистра Халона объявляется открытым.

Когда магистр Тернимус сел обратно, со своего места встал магистр Амелиус со свитком в руке, развернул его и принялся зачитывать:

— Верховный суд произвел предварительное рассмотрение жалобы лорда Ферлана Грифонхарта, поданной от имени магистра Адриала, на действия магистра Халона.

Лорд Ферлан Грифонхарт сообщил, что магистр Халон под угрозой применения силы отобрал гоблина Коро-Доро, нанятого проводником в экспедицию гильдии клериков Клинсвуда, отправленную лордом Ферланом из Клинсвуда в Крюлод для лечения варваров от болотной лихорадки. По словам лорда Ферлана магистр Халон предъявил Коро-Доро обвинение в нарушении законов Бракадуна, однако не сообщил подробностей, не предъявил доказательств его вины или какого-либо постановления суда.

Верховный суд изучил архивы местных судов и обнаружил, что Коро-Доро действительно находился в розыске по обвинению в убийстве 2 года назад Кварга — адепта Академии, работавшего на добыче серы в Крюлоде. Поэтому обвинение магистра Халона в самоуправстве суд полагает беспочвенным.

Однако, лорд Ферлан Грифонхарт на основании статьи Великой Хартии о подсудности вассалов, просит вернуть ему Коро-Доро вместе с документами, подтверждающими вину того или указывающими на нее, чтобы рассмотреть их в собственном суде.

Магистр Халон же утверждает, что данная статья Великой Хартии не может быть применена к Коро-Доро ввиду того, что понятие "вассал" относится лишь к тем, кто приносил вассальную присягу, в то время как Коро-Доро являлся всего лишь временно нанятым работником.

Магистр Амелиус поднял глаза и спросил:

— Правильно ли суд понял суть заявлений сторон?

Магистры Адриал и Халон одновременно кивнули, после чего Амелиус продолжил:

— Суд изучил текст Великой Хартии вместе с поправками, уточнениями и комментариями к ней. Суд обнаружил, что в статье о подсудности вассалов нет уточнений о трактовке слова "вассал". Поэтому трактовка значения этого слова, которую сделал магистр Халон, вполне допустима.

Однако, суд обнаружил, что в переводах текста Великой Хартии на другие языки Антагарича в этой статье вместо слова "вассал" использованы иные слова. Например, на эльфийском языке использовано слово "подданный", на варварском языке использовано слово "раб", а на языке гноллов использовано слово "батрак". Таким образом, слово "вассал" использовано лишь в оригинальном тексте на энротском языке и в его переводе на староэратийский.

Существует поправка к Великой Хартии, которая предписывает в спорных ситуациях руководствоваться тем из переводов текста, который более других относится к месту возникновения спора. Однако, вопрос подсудности не может относиться к отдельной провинции Бракадуна, поскольку он относится к Бракадуну в целом, поэтому данная статья Великой Хартии должна трактоваться одинаково на всех языках.

Суд полагает, что, согласно духу закона, в этом месте подразумевалось понятие, обобщающее слова "вассал", "подданный", "раб" и "батрак", то есть понятие подчиненности.

На момент ареста Коро-Доро магистром Халоном он был подчинен лорду Ферлану Грифонхарту и выполнял его распоряжения, поэтому суд полагает, что в отношении Коро-Доро может быть применена статья Великой Хартии о подсудности вассалов.

Магистр Амелиус снова поднял глаза.

— Сторонам есть что возразить?

Халон нахмурился, ведь такой поворот событий стал для него неожиданным.

— Этот гоблин не просто убил адепта Академии, — возразил Халон, — Он еще и распевал песенки про Джарга на стоянке варваров. Гаргулия-разведчик увидела это, именно поэтому я сам отправился в погоню за экспедицией клериков и арестовал этого гоблина.

— Песенки про Джарга мы, конечно, весьма не одобряем, — ответил Адриал, — Но формально законом они не запрещены.

— Это как так не запрещены?! — вспылил Халон, — А если бы он не убивал этого Кварга, то я что, должен был отпустить его? Джарг был главным врагом Бракадуна, песни про него являются государственной изменой. Вы предлагаете отпустить убийцу и изменника?!

— Не отпустить, а временно передать Ферлану, — мягко ответил Адриал, — Не в его праве рассматривать преступление, совершенное Коро-Доро в другой провинции задолго до поступления к Ферлану на службу, поэтому его единственное возможное решение это передать Коро-Доро обратно в суд Бракадуна. На любое другое решение будет подана апелляция.

— Единственное?! — насмешливо произнес Халон, — А если он не вернет его? Скажет, что тот упал с лошади, подавился орехом или погиб в пьяной драке?

— Тогда вина за обман суда ляжет на самого Ферлана. Сомневаюсь, что ему это нужно, поэтому, даже если он не вернет Коро-Доро, то или убьет его или отправит за пределы Бракадуна, избавив нас от необходимости судить его.

— А если Ферлан ищет эту песню?! И мы своими руками отправим ее к Ферлану.

— Зачем ему искать то, что и так было у него в руках? — недоуменно спросил Адриал, — Он мог бы записать ее, когда Коро-Доро еще был в Клинсвуде. И... правильно ли я понимаю, что вы обвиняете самого лорда Ферлана в государственной измене?

— Да никого я не обвиняю, — выдохнул Халон, — Я просто убежден, что с такими вещами как безопасность государства шутить нельзя.

— Вопросы безопасности государства мы можем обсудить на Совете Академии, а здесь мы обсуждаем то, что нам следует сделать по закону.

— Делайте что хотите, — раздраженно махнул рукой Халон, потом развернулся и двинулся к дверям. Те послушно открылись и выпустили главнокомандующего из зала суда.

Коро-Доро сидел в тюрьме уже более месяца. Не то, чтобы он был сильно против — лучше сидеть живым, чем лежать мертвым. Но большинство обитателей соседних камер уже сменились, некоторые даже не один раз, а он все сидел и сидел. Может, суд потерял бумаги о его похождениях? Или, быть может, куда-то делись свидетели? Все же 2 года большой срок, всякое могло произойти.

Но утром очередного дня он услышал звон ключа, вставляемого в замок его камеры. Приподняв голову с матраца, он увидел начальника тюрьмы в сопровождении двух стражников.

— Поднимайся, — приказал начальник тюрьмы.

Коро-Доро послушно встал, стражники надели ему на руки и на ноги кандалы, а затем вывели его из камеры. Когда они вышли на улицу, Коро-Доро аж зажмурился от солнечного света, ударившего ему в глаза. Месяц, проведенный в полумраке тюрьмы, не прошел бесследно, поэтому через двор тюрьмы он шел вслепую, поддерживаемый стражниками с двух сторон.

В конце двора стояла телега, запряженная парой лошадей с двумя охранниками около нее. Стражники передали им Коро-Доро, те посадили его в телегу, пристегнули его кандалы к толстому крюку, вкрученному в дно телеги, и сели рядом с ним. После чего телега тронулась.

Путь по улицам Стального Рога занял немало времени — дорогу то и дело перекрывали разные повозки, процессии, а то и просто толпы прохожих. Глаза Коро-Доро начали потихоньку привыкать к солнечному свету, и тогда он обнаружил, что телега уже заехала на территорию порта. Вскоре она остановилась у пристани, где была пришвартована перегонная галера.

Мореплавание вокруг Антагарича издревле считалось весьма опасным делом. Ведь кроме рифов и отмелей угрозу представляли еще и ветра, способные унести корабль в открытый океан. Из-за этого редкие моряки полагались на один лишь парус, большинство кораблей использовали парусно-гребной способ передвижения.

Для рыбаков это было приемлемо — далеко от знакомых берегов они не уходили, настроение моря чувствовали, да и легкие рыбацкие лодки вполне можно довести до берега силами одного-двух человек. Для военных, если можно было посадить солдат на весла, это тоже проблемы не составляло. А вот для торговцев нанимать гребцов было накладно, ведь каждого из них нужно кормить и каждому платить жалование. Из-за этого торговые маршруты Антагарича многие века пролегали в основном по рекам и по суше.

Магистры Бракадуна уже в первые годы существования империи озадачились этой проблемой. Они создали навигационные кристаллы, нанесли на лоцманские карты все береговые скалы, рифы и отмели, а также выяснили расписание сезонных ветров. Морская торговля начала развиваться — рейсы стали быстрее и безопаснее, однако необходимость постоянно возить с собой гребные команды все еще сильно ограничивала торговцев.

И тогда магистры создали гильдию вольных гребцов — пару десятков небольших поселений на берегах Антагарича, где проплывающий мимо корабль всегда может нанять гребцов для преодоления участка с неудобным ветром. Это заметно сократило расходы торговцев на экипаж корабля — перед рейсом капитан сверялся с картой сезонных ветров и определял, какие участки он пройдет под парусом, а на каких потребуется нанять дополнительных гребцов.

А для того, чтобы возвращать этих гребцов обратно или перевозить их в новую точку при смене розы ветров, были построены перегонные галеры, на одну из которых и доставили Коро-Доро. Ведь специальных кораблей для перевозки преступников в Бракадуне не существовало, поэтому в тех редких случаях, когда это приходилось делать, использовались как раз перегонки.

Удобств на таких галерах практически не было — почти всю палубу занимали скамейки гребцов, а в трюме находились спальные места. Для сокращения времени перегона гребцы работали посменно — треть из них гребла, треть отдыхала или принимала пищу, а треть спала. Так за счет круглосуточной гребли достигалась высокая скорость передвижения.

Арестанта посадили на последнюю скамью. Охрана не сообщила ему, куда и зачем его везут, но из разговоров гребцов он понял, что следуют они в Эратию.

Когда галера отошла от берега, Коро-Доро по привычке начал вполголоса петь одну из множества известных ему песен. Охранник приказал было ему заткнуться, но сидящие впереди гребцы возразили, что песни на корабле не запрещены, и вообще он тут гость, а не хозяин. Спорить с гребцами охранник не стал, и Коро-Доро начал исполнять свой репертуар. Вскоре передние ряды попросили его спеть и для них тоже, поэтому капитан корабля распорядился пересадить барда на скамью в середине корабля.

На следующий день кто-то из гребцов принес из багажа свою лютню, однако ручные кандалы мешали Коро-Доро сыграть на ней. Охранник отказался их снять, на что гребцы сказали, что если он не снимет сам, то они просто сломают эти железки. Охранник попробовал было пожаловаться капитану корабля, но тот посоветовал ему не мешать развлечениям команды. Ведь среди них было много бывших преступников, жителей земель с дурной репутацией, да и просто людей, с которыми лучше не ссориться по пустякам. Охранник не решился настаивать, и вскоре голос барда дополнился звуками струн.

Через пару дней галера, заглянув по пути в Тайдвотер и частично сменив экипаж, пошла дальше на север Мадленда. О том, чтобы сбежать, нечего было и думать — на ночь охранник приковывал Коро-Доро к его спальному месту, да и куда бы он делся в кандалах — в них и ходить то было непросто, а уж плыть и вовсе можно было лишь вертикально вниз.

Но, однажды днем, когда охранник отлучился справить нужду, к Коро-Доро подсел молодой гоблин и незаметно протянул ему ключ.

— Что это? — спросил бард.

— От этого, — тихонько ответил гоблин, кивнув на оковы.

— Откуда взял?

— Посмотрел, сделал такой же.

Бард осторожно взял ключ и положил его в карман.

— В углу гальюна будет сухое бревно, — прошептал гоблин, после чего встал и вернулся на свое место.

Ближе к ночи поднялся ветер, галеру начало качать из стороны в сторону, волны с шумом стучались о борт, поэтому капитан приказал спустить паруса и двигаться лишь на веслах. Убедившись, что ветер дует в сторону берега, Коро-Доро приступил к выполнению задуманного плана.

Каждый раз перед сном охранник выводил арестанта в гальюн справить нужду, чтобы тот не беспокоил его ночью. Вот и в этот раз все было без изменений. Ну или почти без изменений...

Гальюн представлял из себя небольшую открытую площадку на корме галеры, отделенную от палубы перегородкой с дверью, а от моря — деревянными поручнями. Коро-Доро, зайдя внутрь, быстро достал из кармана ключ и попробовал открыть замки на оковах. Ключ подходил не совсем точно, но шум ветра заглушал лязг металла, поэтому через некоторое время замки открылись. Бард выкинул за борт оковы, затем обхватил двумя руками бревно, предусмотрительно оставленное там его неожиданным союзником, дождался, когда очередная волна сильно ударит в борт корабля, затем громко испуганно вскрикнул и шагнул вместе с бревном в отверстие в полу.