Ataashi (гет)

Зависть — это редкий вид демонов, преследующий цель не только подражать смертным, но и стать ими. Демоны Зависти являлись одними из самых коварных существ, обитающих в Тени, поскольку мимики являлись очень опасными противниками для группы воинов. Однако обычно они долго ищут подходящих жертв, предпочитая выбирать тех, кто в реальном мире занимает высокое положение и имеет солидное влияние, после чего принимаются за их изучение. Недели, месяцы — не имеет значения, сколько времени на это уйдет, ибо Зависть терпелив, а его стремление к идеалу поистине неутолимо. Он отмечает всё: манеры, привычки, слабости, способы общения с окружающими — и лишь когда, по его собственному мнению, он познаёт личность жертвы в совершенстве, то заменяет её в собственном теле, и отличить его от оригинала становится практически невозможно. После этого «отработанный материал» в виде души личности, послужившей демону образцом, обычно уничтожается, и тем самым устраняется даже малейшая возможность на противодействие самозванцу.

Стоит отметить, что несмотря на огромные амбиции, демоны Зависти трусливы, а потому крайне осторожны в общении с теми, кто может распознать их истинную сущность. При угрозе раскрытия или нападения Зависть обычно отступает прочь, используя магические барьеры и иллюзии, чтобы запутать врага и сбить его с толку.⁽¹⁾

Вот только этот Зависть не заменял Люциуса, а с его же одобрения дублировал Лорда-Искателя с лёгкой руки Корифиуса, и Люциус виноват в предательстве храмовников ровно в той же степени, что и сам демон.

На кончиках когтей предвкушающе заискрила магия, когда Зависть, осознав, что сейчас кого-то будут бить, сделал шаг назад и схватился за рукоять меча. Блеск фонтанов словно разом померк, а на площадь опустилась гнетущая тишина, прервав разгоревшийся было спор с жрицами. Но когда воздух насытился озоном, осев статичными мурашками на коже и приподняв мелкие волоски на загривке, то стало понятно, что храмовники, пришедшие вместе с Завистью, не просто находятся под его дурманом, а уже заражены красным лириумом. Под шлемами не увидишь лиц, но я чётко ощущала Скверну, которую ни с чем не спутаю, и наверняка глаза бывших воинов Церкви уже заплыли алыми кристаллическими прожилками.

— Глядите, люди! — дрогнувшим голосом вдруг воскликнул Зависть, но наращивал вокруг себя барьер, словно ему грозил ядерный взрыв, не меньше. — Инквизиция создала еретическое движение и объявила свою марионетку посланником Андрасте! — Лавеллан крупно вздрогнул, опустив взгляд в пол. — А теперь они явились на мирное собрание с оружием, да ещё и с рогатой дикаркой-убийцей! — Это он про меня, что ли? — Стыдитесь! Вы все! Храмовники никого не предали, когда покинули Церковь, преследуя магов-отступников! Это вы предатели! Вы — те, кто хочет остановить наши праведные мечи, сея сомнения и страх!

Стало смешно настолько, что новый ироничный хмык в этот раз наша группа очень даже поняла, настороженно глядя на «Искателя». Что логично, Кассандра нисколько не растерялась от нетипичного поведения её начальства. Она решительно заслонила плечом перепуганного Аллароса, чувствуя магию, исходящую от существа перед нами.

— Я бы сказала, что Лорд-Искатель Люциус сошёл с ума, — чуть было не прозвучала знакомая по сюжету фраза, однако Пентагаст — не только умная женщина, но Искательница. Внимательно глядя на «человека», что в упор её не узнавал и игнорировал, Кассандра громко и чётко для зевак произнесла: — Да только мне кажется, что здесь нечто иное.

— «Нечто» сказано очень точно, леди Искательница, — так же громко добавила я, выделив титул Кассандры, и когда голос Свободы всколыхнул Завесу, развеяв дурман над толпой, лицо Лжелюциуса перекосило от дискомфорта и раздражения. — Потому что перед нами совершенно точно не человек.

И тут из-за спины раздался возглас.

— Клевета! — гаркнул неизвестный мужчина. — Инквизиция действует без одобрения Церкви, так с чего бы нам верить вам на слово! Храмовники — наши единственные защитники от вашей ереси!

Выцепив взглядом ровно того, кто говорил, — старый церковник в сбившейся шапочке служащего нервно сглотнул и обильно вспотел, стоило ему так позорно спалиться, — я перевела внимание обратно на «Люциуса».

— Нам можно и не верить, — глядя прямо в глаза чертыхнувшегося Зависти, оскалилась, — но поверите ли вы демону?

И жестом, словно отогнала мушку перед собой, взмахом заискривших ментолом когтей смела иллюзию Зависти, что для Свободы была тряпке перед быком подобной. Бесила неимоверно, бередила магию духа, противоположную демону, и вызывала желание сорвать с Зависти маску Люциуса, словно скальп.

Образ человека с туманом развеянной энергии в один миг перетёк в высокий, вытянутый силуэт. Бледный, словно со следами размазанной крови на голове и конечностях. Тонкий и четырёхрукий — мерзкий, ужасающий. Он не имел глаз или других черт лица, лишь пасть с частоколом клыков, разинувшаяся в негодующем вопле.

Люди с криками стремительно потекли паникующим потоком прочь на улицы, но демону они не были интересны. Завеса, поддерживаемая столичными храмовниками, очень плотная в Вал Руайо, где Собор контролировал безопасность на грани одержимости. Однако вуаль магии просела в одно мгновение, когда демон готов был предсказуемо для его вида сбежать, применив иллюзии и обман на отряде Инквизиции.

Но так просто отпускать трусливую по своей сути сущность ни я, ни всё прекрасно осознавший отряд не собирались.

— Это Зависть, — плёнка барьера Соласа оперативно укрыла и нас, и разведчиков с парой союзных храмовников. Только и вспыхнуло заклинание на кончиках бледных пальцев, осев ровным, плотным плетением. Сам эльф напрягся, его спина выпрямилась, а ноги устойчиво нашли опору на каменной плитке площади. — Вёрткий, любит иллюзии и может помутить разум, поэтому будьте осторожны.

— Храмовники заражены красным лириумом, эту гадость я учую где угодно, — добавив пару слов о ситуации, первым делом сплела обереги от дурмана на компаньонах, а меч скользнул в руку с тихим звяком потревоженных ножен.

Задвинув за спину Аллароса, Кассандра встала рядом со мной в обороняющую позицию, вскинув щит и меч, и слушала, даже не пытаясь что-либо спросить. Когда дело касалось демонов или Завесы, она полагалась на нас с Соласом, уступая ведение боя мастерам Тени. Отступили на несколько шагов в стороны храмовники, по бокам от отряда и подальше от союзных им магов, чтобы не задеть нас очищением. Разведчики же стремительно разбрелись по обе стороны от площади, взобравшись через балюстрады на балконы верхних этажей лавок.

— Исцеления от красного лириума нет, можете никого не щадить, — Варрик мрачно вставил пару тихих слов, уже взяв на прицел предвкушающе щёлкнувшей «Бьянки» одного из противников, но уже в следующий момент обернулся на Лавеллана и подбадривающе ему, зажатому и растерянному, улыбнулся. — Ну что ты, Лисёнок? Не бойся стрелять, я прикрою.

— Значит, к бою!

Вместе с командой Кассандры площадь с львами-фонтанами потонула в лязге и грохоте.

Красные храмовники пускай и заразились осквернённым лириумом, однако они не потеряли своих навыков, а лишь преумножили их. Физическая сила, скорость, выносливость и мощь подавления магии ужасали. Для магов они являлись самыми неприятными противниками. Запах озона, будто в грозу, оседал на коже и забивался в нос, щекоча лёгкие, — Завеса трещала по швам, но ещё держалась благодаря нашим храмовникам, что на бывших братьев по ордену смотрели с неприязнью и брезгливостью, морщась за узкими прорезями в шлемах.

Да только два человека из десятка предателей выделялись своим поведением. Первый — высокий и широкоплечий вояка в тяжёлом доспехе, который напирал на Кассандру, будто имел силу, равную грифону. Движения рваные, центр тяжести смещён вперёд — красная отрава разрушила его разум, и действия человека контролировал сам Зависть.

Второй человек — темнокожий мужчина без шлема. Бритый и имеющий черты лица то ли мулата, то ли афроамериканца, он, схватившись за голову, словно потерялся в пространстве. Жмурясь и сжимая зубы от боли, храмовник, пятясь, выронил меч, бормоча молитвы Создателю и Андрасте.

Борясь с влиянием демона.

Кажется, в разгар спора, когда Зависть отвлёкся от жриц на нас, именно этот храмовник успел оттолкнуть церковную Мать. В игре, помнится, Люциус ударил её, и старушка рухнула на помост.

И только от него одного не ощущалось красного лириума.

Не помню, кто это и как его зовут, но способность противостоять Зависти говорит о том, что этот человек силён волей. А Свободе неподчинение демону импонировало в первую очередь, и природная жадность требовала присвоить себе столь ценный ресурс.

Шестерёнки в голове закрутились, пока несколько каменных пиков, не повредив плитку площади, нанизывали храмовников, будто шашлык на шпажки. Неизвестный воин Церкви нужен Инквизиции, а значит, что надо бы его спасать. Сильнее ли он Каллена, равен ли ему или пригодится нашему Коммандеру как боевая единица, помощник или мальчик на побегушках — ничего из этого совершенно не важно. Храмовник с волей Рыцаря-Капитана важен в любой роли, лишь бы имелся при Инквизиции.

Но Зависть удерживал контроль над храмовниками столь крепко, что ни болты «Бьянки», ни стрелы Аллароса, ни крепкие оплеухи теневыми кулаками его не брали. Живучая, вёрткая дрянь!

Кажется, последние слова я сказала вслух, потому что засевший на беседке Зависть, отмахнувшись длинными конечностями от Кассандры и откинув ту на храмовника-гиганта около фонтана, мерзко рассмеялся. Его хохот отозвался дрожью в грудной клетке, потусторонней двоякостью тронул Завесу и подцепил невидимые нити, на другом конце которых крепко повязаны были храмовники и так нужный мне человек. Демон создавал собственные иллюзии, бил в спину, опасно сотрясая барьеры Соласа, а сам прыгал то и дело за Завесу, не позволяя себя задеть.

Но и не уходил, полностью сосредоточив фокус на Алларосе — носителе Метки — и предпринимая бесконечные попытки сломать мой оберег. Трус, но трус целеустремлённый.

И вот тут-то его слабое место. Однако, чтобы на него надавить, придётся взять дело в свои руки.

Ох, как мне не нравится командовать… Я ведь всё время была ведомой, сколько бы ни читала и ни разбиралась в истории войн Тедаса, начиная от восстаний эльфов и походов Тевинтера.

Я шла за арварадом. За Стэном. За Алистером. За Митал. За Морриган. А теперь и за…

А за кем? У Инквизиции не имелось лидера, лишь Совет, состоящий из Кассандры, Лелианы, Каллена и Жозефины, которые более-менее координировали передвижение отряда с носителем Метки по южному Тедасу. В сражениях мы слушались именно Кассандру, и лишь в редких случаях влияли наши с Соласом советы по ведению боя с особо крупными и мутировавшими из-за Бреши демонами. Но Инквизиции так или иначе нужен лидер.

И это совсем не Алларос.

Он носитель Якоря, охотник клана Лавеллан, скромный солнечный мальчик, ищущий поддержки в дружелюбном гноме и странной кунари. Он боится громких звуков, плохо спит, страдая от кошмаров, которых мы с Соласом отпугиваем, как можем, и никогда не ходит один, цепляясь за нашу компанию, едва кого-нибудь увидит на улицах Убежища.

Этот ребёнок кто угодно.

Но он не Инквизитор.

Уже несколько раз мне выдалась возможность сомневаться в том, что Героем станет только тот, кому каноном это положено. С самого начала реальность показала, что Серых Стражей выжило целых двое, а не один лишь главный герой, и лидером стал Алистер, стоило лишь чуть-чуть надавить на него, фактически заставить, но поддержать и научить. В историю Хоука я не вмешивалась, и что же получилось? Вся его семья трагически погибла по очереди, следуя выстроенной истории.

И если бы я оставила всё, как есть, то на Аллароса бы взвалили ношу, к которой он не готов. Он бы терпел, уверял себя, что вытянет.

И лишился бы собственного выбора на жизнь. Титул Инквизитора и строго ограниченный путь отнимет у него свободу.

Что я, как Свобода, никогда не допущу.

И вот и получается, что на пост лидера кандидатов не остаётся. Жозефина — политик и торговец. Лелиана — шпион и связной. Каллен настроен строго против магов, без ненависти, но с контролем. Кассандра никогда не была лидером, лишь помощником и, в общем-то, хорошим и знающим свои обязанности: и в ордене Искателей, и как Правая Рука Верховных жриц, и одна из Советников Инквизиции.

Кто остался?

Героиня Ферелдена, которая имеет навыки, но не имеет никакого желания.

Сама мысль быть ответственной за судьбу целой организации противна моей сути. Ответственность это связи. Зависимость от солдат, союзников и агентов. Всё это противоречит Свободе, которая от шифрования под кунари и так уже устала до невозможности.

Но раз уж я не хотела, чтобы тысячи храмовников под командованием Корифиуса обернулись против Инквизиции вражеской армией, именно мне придётся выложиться на всю сотню процентов и взять ответственность хотя бы сейчас, чтобы Зависть не угробил сначала храмовников, а потом и вовсе не утопил Вал Руайо в волнах демонов, разорвав Завесу в клочья.

Тяжёлый вздох, чисто человеческий, вырвался из груди вместе с беззвучным стоном нытья.

Мне кажется, я слишком стара для всего этого. Мир с мерзкими порождениями Гилан’найн кажется приятнее, чем политика.

— Искательница, есть план! — всадив меч по самую рукоять в рёбра одному из убийц «красных», стряхнула с окропившегося алым лезвия обмякшее тело и взглядом нашла Кассандру.

Женщина стойко сдерживала напор прицепившегося к ней храмовника-мутанта в то время, как уже наши храмовники всеми силами держали Завесу, которая трещала по швам от любого заклинания Зависти. Демон сновал по всей площади, цепляясь за стены зданий когтями, будто огромный комар-долгоножка, бросался то к одному компаньону, то к другому, но, огребая или болтом, или заклинанием, прятался в складки Завесы и выныривал в другом месте.

Страдающий от иллюзий демона темнокожий вояка жался в арке одного из магазинов, всё так же бормоча молитвы.

— Слава Создателю!

Кстати, об этом.

Вместо Кассандры отозвался Варрик, одним ударом ноги пнув в шлем храмовника, что забрался по декоративной решётке магазина на позицию стрелков. Рухнув с высоты в три этажа, обычный человек бы ещё полежал и подумал, надо ли ему вставать, если он вообще выжил, однако «красный» ломанными движениями поднялся и вновь попытался забраться наверх. Один из разведчиков с перепугу всадил ему в прорезь шлема сразу две стрелы, но эффекта это не принесло.

— Давно пора, а то они какие-то подозрительно живучие.

— Красный лириум притупил их ощущения, они не чувствуют боли и усталости, — вовремя подстраховав бураном наших храмовников, которые не могли двинуться с места, пока держали Завесу целой, Солас шагом в Тень, будто морозный шлейф от Высших дракониц холода, исчез с моей позиции и оказался рядом с Кассандрой.

Искательница наконец смогла хоть на миг отвлечься от своего противника, а вовремя наложенное на напряжённые мышцы исцеление от эльфа прибавило ей сил и энергии.

— Сартио, Хоффман!

Оба союзных церковника вскинули головы на разных сторонах площади, стабильно удерживая очищение по периметру. Антиванец приподнял подбородок выше, чем ферелденец, и стало понятно, что второй едва держался, судорожно сжав пальцы в латной перчатке на рукояти меча, воткнутого меж каменных плит улицы. Прикинув, сколько на себе вытащит лишь один храмовник, нахмурилась. Времени у нас немного. Если разрыв откроется, то Зависть позовёт десятки демонов на помощь, а нам и без них тяжело сдерживать церковников на стероидах.

Ну и отхватил же Корифиус себе армию.

— Я затяну Зависть в Тень, но как только он вернётся, то будет ослаблен, и потребуется ваша помощь, — крикнула я, чтобы убедиться, что оба храмовника меня слышат.

Воины несинхронно качнули шлемами, но мне этого хватило более чем. Лишь бы Хоффман продержался достаточно времени, чтобы я измотала Зависть. Бой-то предстоит действительно длинный.

— Искательница, подстрахуй храмовников через двадцать минут. Варрик! — Тетрас обернулся на своё имя, ловко перезарядив «Бьянку» после выстрела, и дёрнулся от испуга, когда по его барьеру вдруг царапнула лапа Зависти, не менее неожиданно исчезнувшего в следующий миг. — Прикрой с лучниками Кассандру, когда она сменит позицию. Солас! — эльф не повернулся, отслеживая передвижение Зависти за Завесой между компаньонами, но кивком обозначил, что слушает. Острое ухо в любом случае позволит ему услышать меня на таком расстоянии. — Нужна ловушка-привязка, срочно!

Раздав указания, я последний раз помогла дальникам, расставив на подходах к их «гнезду» над магазином несколько огненных мин, и отметила, кто где стоит на данный момент. Около фонтана с золотыми львами танцевала вокруг статуй Искательница. Она вновь приняла на щит удар двух несуразно огромных кулаков мутанта и, подгадав момент, одним мощным движением щита опрокинула громилу на спину. Дождь стрел от «красных» лучников пробарабанил по барьеру Пентагаст, казалось, с неба, но стоящий за беседкой Солас вне зоны видимости вражеских лучников отлично держал целостность структуры щита над всеми нами. Варрик, Алларос и разведчики сначала расположились по периметру площади, но теперь скучковались и вели целенаправленный обстрел никак не подыхающего громилы, который стрелы в затылке и щелях брони словно не замечал.

Что ж, всё вполне позитивно.

А теперь пора заканчивать с этим.

— Хэй, глиста бледная! — Зависть с возмущённым воем вынырнул из складки Завесы, шарахнув когтями по беседке и разнеся её в щепки. — Найди кого-то своего размера, трусливая ты гнида!

Демон зашипел подобно гадюке, противно брызжа алой слюной.

— Они мои! — Зависть раскрыл ладони, и его острые когти со свистом рассекли воздух в замахе на меня, зацепили плетение заклинания и, заискрив, шарахнули сырой магией. — Мои и только! Никого выше меня!

— Кошмар с тобой не согласится.

Демон ринулся за мной, издевательски скалящуюся. Факт наличия кого-то, кто обладал гораздо более высоким уровнем силы и влияния, Зависть неимоверно злил. Что логично его природе — он завидовал.

Душевное равновесие демона покачнулось. В таком состоянии любое существо становится или яростно-опасным, или невнимательным, ослеплённое затмившими разум эмоциями. Вот и Зависть, поведясь на провокацию, бросился смазанным белым пятном за мной, стесав позолоту со статуй львов и размазав землю из клумб по плитам. Разорвал в клочья фигурные кусты и декоративные ленты, оставил росчерки от когтей на витринах лавок и даже снёс парочку красных храмовников. Следующая за передвижением Зависти разруха ужасала не меньше, чем его вид.

Шаг в Тень перенёс меня навстречу демону на несколько шагов, под одной из его рук. Собственные когти распахнулись в захвате, полыхнули изумрудом магии Тени, опалив жилы ментолом, и я, развернув ауру Свободы, схватила одну из просвистевших мимо лица конечностей за сухое, узкое и обманчиво-хрупкое запястье.

Утянув заверещавшего на ухо Зависть за Завесу.

«Дом» Зависти я помнила очень смутно, но ничего выдающегося в его уголке Тени не было. Бесконечно длинные коридоры без конца и края, покрытые туманом, скудно освещались естественным мерцанием Завесы. Редкие колонны, подпирающие невидимый потолок, хаотично расставлены, а угрожающе оскаленные пасти двухголовых статуй мабари на них извергали завесный огонь, перекрывая проходы. Угрозы он мне не нёс никакой, как созданию Тени, однако неровное трепыхание пламени отбрасывало лживые тени на каменный, разбитый пол.

Зависть затаился, едва выдалась возможность скрыться, и его злобный, но испуганный взгляд чувствовался то с одной стороны, то с другой.

— Вылезай из задницы, в которую спрятался!

Эхо голоса Свободы разнеслось по коридорам, распугивая агрессивных виспов. Слишком много людей были поглощены Завистью за всё время его существования, и множество мелких духов так и норовили напасть, если расслабиться.

— А то я ведь сама тебя найду, — губы растянулись в оскале, обнажив клыки, когда я почувствовала Зависть, удаляющегося от меня прочь по коридорам, будто за ним гнался сам Кошмар, — и тебе тогда точно никто не позавидует.

1) из вики

Вернуться к тексту