Хоук и прочие неприятности (джен)

9:35, конец верименсиса⁽¹⁾

Считается, что шантаж — занятие недостойное, даже преступное, а потому опускаться до него благородным людям не стоит. Обычно, правда, те, кто это говорит, забывают упомянуть о выгоде подобного сотрудничества. И о том, что шантажом, в принципе, промышляют все: мамы со своим «пока не доешь, на улицу не выйдешь», возлюбленные с «ты меня не любишь?» и остальные близкие нам люди. Поэтому я не слишком стеснялась прибегать к аналогичным методам. Увы, но с некоторыми моими знакомыми по-другому разговаривать было невозможно.

К тому же, я ведь не деньги просила.

Справедливости ради, договориться по-хорошему и даже подкупить Веланну я пыталась, но она категорически не желала помогать мне с долийским ритуалом даже в обмен на описание этого ритуала. А ведь такими кусочками собственной истории девушка дорожила едва ли не больше, чем собственной жизнью.

Пришлось пригрозить ей, что расскажу брату об отлучках эльфийки с поста: когда ее отправляли дежурить в подземелье у двери на Глубинные тропы, Веланна регулярно сбегала за дверь, чтобы пообщаться с сестрой. Об этом не знал никто, даже Джейсен, с которым у магички были самые хорошие отношения; я бы тоже не узнала, если бы не Китти. Мы обе — и я, и эльфийка — предполагали, что Страж-командор в восторг от этих прогулок не придет. Но мне очень нужно было поговорить с Верой, а Веланна в достаточной мере уважала Айдана, чтобы не нарываться с такими историями.

Поэтому едва брат уехал по делам в Амарантайн, мы взялись за ритуал Маретари. Зелье Веланна сварила заранее — оно требовало довольно много времени, а Страж-командор вряд ли задержится в городе хотя бы до вечера, и рисковать не хотелось. Поход в Тень Айдан не одобрит точно.

К сожалению, посмотреть на сам обряд и заклинание я не могла: его первым пунктом стоял как раз мой сон как необходимое условие. Сама эльфийка присоединялась ко мне почти сразу — отпускать меня одну в Тень она не решилась, хотя я была уверена, что все будет в порядке. Если уж Вера сумела выдернуть меня из владений демона, то и в нейтральном месте сможет защитить. Но спорить все же не стала: кто-то ведь должен будет вывести меня из Тени, сама я этого не умела, да и Вера, помнится, говорила, что духи не умеют открывать двери в физическую реальность.

Переход из мира яви в мир снов оказался таким быстрым, что я даже не сразу его осознала. Только когда открыла глаза: передо мной возвышалась стена из золотистых блоков, позади — я оглянулась — подернутая гнилостно-зеленоватой дымкой пропасть с плавающими тут и там камнями разных размеров.

Веланна уже была здесь. В пропасть она посмотрела без особого интереса, а потом повернулась к стене и замерла, даже рот слегка приоткрыла от удивления. Я залюбовалась эльфийкой: она выглядела так по-простецки, что даже на саму себя перестала быть похожей — ни тебе ехидства, ни презрения.

— Я ведь просила тебя, Алиена, — прервала мои размышления Вера. — Неужели тебе необходимо прямое нападение, чтобы осознать опасность?

— Нет, — я тут же повернулась к духу. — Я ее и так осознаю, но у меня есть пара важных вопросов…

— Это Золотой город? — перебила меня Веланна. — Но как?

— Каждый видит лишь то, что позволяет себе увидеть, — Вера глянула на эльфийку лишь мельком, но все же ответила. — Но я могу немного приоткрыть то, что есть на самом деле.

Веланна с подозрением покосилась на духа и промолчала. А потом и вовсе отвернулась от нас и отправилась поближе к стене. Я было дернулась следом, но Вера покачала головой:

— Ни один демон не решится приблизиться к этому месту, не переживай.

— К этому месту или к тебе? — припомнила я. Призрачная женщина улыбнулась:

— И то, и другое. Если бы я не ощущала твои эмоции, решила бы, что ты меня в чем-то подозреваешь.

— Подозреваю, — согласилась я. — Еще не решила, в чем, но вокруг тебя много тайн.

— И ты пришла за ними? — Вера приблизилась, невесомо провела рукой по моим волосам и подтолкнула чуть ближе к стене и дальше от пропасти. Я послушно двинулась в предложенном направлении.

— Нет. Вообще-то не за ними, это просто попутный вопрос.

— Я говорила тебе: мои тайны не несут для тебя никакого вреда, кроме, разве что, испорченного настроения. Разве тебе доставляет удовольствие понимание того, скольких убил твой лучший друг Зевран? — у стены Вера взмахнула рукой и создала два золотистых сгустка света. — Присаживайся. Смертные предпочитают разговаривать сидя.

— Хочешь сказать, ты тоже убийца? — я удивилась. Потом потыкала пальцем предложенное: сгусток света оказался достаточно твердым, чтобы на нем и вправду можно было сидеть. Наощупь свет почему-то напоминал галл и лошадей — словно короткая шерсть покрывала теплое сиденье.

Вера искренне рассмеялась:

— Еще предположи, что втайне я тоже Антиванский Ворон. Хотя не могу сказать, что убивать мне не доводилось.

— Вера, а не Милосердие, я помню, — буркнула я и села. Собеседница выжидательно уставилась на меня, присев на второй сгусток, так что глаза наши оказались на одном уровне. Почему-то пришло в голову, что это один из приемов выстраивания доверительной беседы; взгляд Веры стал укоризненным и в то же время насмешливым, и я вспомнила, что мои мысли она каким-то образом читает. Кстати… — Как?

— Я же говорила, что присматриваю за тобой, — мягко отозвалась Вера. — Возможно, я не могу общаться с тобой так, как твой демон, но здесь между нами секретов нет.

— Только с моей стороны, — не согласилась я. И задала не тот вопрос, ради которого пришла: — Как я вообще здесь оказываюсь? Ведь ты говорила, связи с Тенью у меня нет. Другие люди попадают благодаря этой связи, разве нет?

— Если говорить о добровольном входе в Тень, осознанном или нет, то ты права: эта связь важна, — согласилась Вера. — Но вспомни, принудительно сюда попадают и гномы, а ведь у них этой связи нет, как и у тебя. Все же вы все находитесь в этом мире и подчиняетесь его законам.

— Получается, гномы тоже появились не в Тедасе? — удивилась я. Дух покачала головой:

— У них иная история, но она долгая, а тебе не стоит находиться в Тени сверх необходимого. Вернее, не стоит вообще.

— Объясни, — попросила я. — Что не так со мной и Тенью? Мне ведь даже сны снятся… кошмары. А не должны.

— Это остатки влияния твоего мира, затронутые Тенью, — пояснила Вера, складывая руки на коленях. В этот момент она показалась мне настолько отвратительно похожей на жриц из церкви, что я с трудом удержалась от гримасы. Впрочем, смысла в этом проявлении выдержки не было, ведь дух все равно улавливала все, что со мной происходит. Руки она тут же убрала с коленей, как-то лукаво на меня посмотрела и создала золотистую призрачную лиру. Инструмент прекрасно гармонировал со струящимися одеждами, так что Вера стала походить не то на греческую богиню, не то на ангела, как их изображали на картинах эпохи Возрождения. — Так тебе привычнее?

— Теперь у меня полное погружение в ощущение собственной смерти, — фыркнула я. — Я не материальна, сижу на сгустке света, вокруг облачка и ангел с лирой.

Вера рассмеялась, развеяла инструмент и проговорила уже серьезнее:

— У тебя нет связи с Тенью, поскольку родилась ты не здесь. Как правило, Тень инертна к таким, как ты: у вас просто нет точек пересечения.

— Ты так говоришь, словно Тень разумна, — перебила я. — И ты же говорила, что это не так.

— Не так, — кивнула собеседница. — Тень — это пространство. Особое, со своими законами, но все же пространство. Представь… например, лотос. Капля воды никогда не сможет намочить его листья, они находятся в разных плоскостях бытия.

— Ну, дело там не в плоскостях, — пробормотала я. — Но я поняла. Тогда почему мне опасно тут находиться?

— Смерть почти уничтожает связь с миром, — задумчиво проговорила Вера. — Но только «почти», и этот легкий флер иного творения тянется за тобой в Тень. Тот мир, что вы зовете реальным, не так чувствителен к тонким материям, а вот Тень пытается тебя отвергнуть, изменить или подчинить… Чем бы это ни закончилось, результат будет неестественным, даже вредным. Отсюда твои кошмары — так отмирает связь с прошлым миром. И чем чаще ты будешь попадать в Тень, чем чаще будут кошмары.

— Более-менее понятно, — согласилась я и замолчала. Вера наверняка могла почесть волнующий меня вопрос прямо в мыслях, но все же вежливо ждала, пока я заговорю сама. За последние дня я приучила себя не думать о Киркволле, не вспоминать взрыв — слишком много боли причиняли эти воспоминания. Но теперь молчать было бы глупо, раз уж ради ответов я сумела пролезть даже в Тень. Так что я вздохнула и решилась: — Почему церковь взорвали? Это ведь не Андерс, он не мог! И со Справедливостью все в порядке.

— И это в большой степени твоя заслуга, — согласилась Вера. — Ты сумела не позволить ему поддаться гневу, и это очень хорошо.

— Значит, теперь с ним все будет в порядке? — я даже привстала. Но Вера покачала головой:

— Этого не может знать никто: каждый сам выбирает свою судьбу. Но одно можно утверждать наверняка, эту церковь твой друг уже не взорвет.

— Это не смешно, — ровно ответила я. — Погибло много людей.

Ровный голос давался не так легко: я тосковала по погибшим, по тем, кого знала; мучилась виной перед Янсеном, — но выслушивать утешения мне надоело. Они все были неправильными и словно принижали мои собственные чувства. Поэтому последние дни я старалась эти чувства скрывать.

Но не от Веры. Дух потянула руку, поймала мою ладонь и потянула обратно на «сиденье».

— Я не смеюсь, Алиена, — мягко проговорила она. — Может быть, пытаюсь утешить. Что же касается церкви… некоторые события происходят вне зависимости от наших действий. Я смогла увидеть и показать тебе одну версию событий, и ее мы избежали. Но была другая. И, если бы могли вернуться в прошлое и изменить его, нашлась бы третья. Эта церковь — не просто здание, она символ. Крепкий, незыблемый — и оттого желанный для тех, кто хочет совершить что-то значимое. Рано или поздно ее бы разрушили. Но, думаю, достаточно скоро — наступает время, в котором сходятся нити судеб. Поэтому и ты оказалась в этом мире. Поэтому так много происшествий обрушилось на мир. Сейчас, по крайней мере, ты смогла спасти какую-то часть людей. И, главное, второй символ — хозяйку этого здания.

— Почему она «главная»? — мрачно поинтересовалась я. — Почему не Анна? Или Бетани? Или этот… Альфред?

— Потому что она — символ, — Вера погладила меня по голове. — Я не умаляю значения других людей. Владычица Церкви не лучше и не хуже их, но она — Владычица Церкви.

Я кивнула. Это было понятно, то же самое я и сама говорила Эльтине. Просто принять то, что ее жизнь важнее других, было как-то… неправильно. Важен каждый человек.

До тех пор, пока не пытается убить меня или моих друзей, конечно. Этот мир все же вносил свои коррективы в мое восприятие реальности.

Вера замерцала, словно вздохнула, убрала руки и даже немного отодвинулась. Проговорила:

— У всего в мире есть причины и есть последствия. У той возможности, что я тебе показала, последствия тоже были. Я не стану перечислять их все, что-то еще может произойти, но конкретно насчет Андерса… Взорви церковь он — и наш символ бы погиб. Это отразилось бы на многих, но больше всего на том, кто чтит Владычицу больше матери.

— Себастьян, — предположила я, поскольку других близких Эльтине людей не знала. — И он захотел бы отомстить. За родителей ведь он мстил.

— Верно, — кивнула собеседница. — Вот только, потеряв якорь в церкви, он бы вернулся домой и втянул в свою месть два города.

— Якорь в церкви, — повторила я. — Хм… Может быть, стоит сказать эту фразу ему. Действительно ли он хочет оставаться в церкви или все-таки рядом со своей наставницей?

— Скажи, — согласилась Вера. — Дам еще один совет. Самое первое впечатление часто бывает неверным, но оно запоминается лучше всего. И, возможно, иногда стоит его озвучивать.

Я промолчала, переваривая этот совет. Свое первое впечатление — это когда я угадала сходу, что он принц? Но зачем это озвучивать Себастьяну? Он свой титул и так знает.

— Ты поймешь позже, — пообещала она. А потом встала и проговорила уже строже: — А теперь тебе пора, Алиена. Не испытывай себя на прочность, Тень в любом случае прочнее. Я подумаю, что с этим можно сделать, раз тебя так и тянет сюда… Но пока что — пора.

— Да, спасибо за ответы, — я тоже встала и оглянулась в поисках Веланны. Но эльфийки нигде не было видно, как я ни пыталась рассмотреть. Конечно, Тень могла сыграть шутку со зрением, здесь любые очертания предметов выглядели зыбкими, но пропасть с концами моя сопровождающая не должна была.

Я повернулась к Вере; дух тоже казалась озадаченной.

— Идем, поищем твою спутницу, — велела она. — Тень дурное место для любых смертных. Даже здесь. Возможно, здесь — особенно.

В ту сторону, куда от нас ушла Веланна, мы отправились бегом; Вера просто схватила меня за руку и потянула за собой на такой скорости, что пришлось поживее перебирать ногами. Стена города была прямой и тянулась так далеко, насколько хватало глаз; я переживала, не додумалась ли Веланна спрыгнуть вниз. Она ведь маг, и довольно сильный — и оттого заносчивый. Если что-то ее заинтересовало, вполне могла отправиться в одиночку на свой страх и риск. Но Вера уверенно скользила вперед, не пытаясь даже выглянуть с обрыва вниз, и я решила довериться ей.

Пейзаж, если это можно так назвать, был на диво однообразен. Стена казалась абсолютно одинаковой высоты в любой своей точке, на небольшом пространстве между ней и обрывом не росло ничего; с растениями в Тени вообще было туго, но здесь не было даже той отвратительной субстанции, что вызывала у меня приступы тошноты. Вид по правую руку — со стороны обрыва — тоже не менялся: вдалеке плавали какие-то острова и камни, но в целом все терялось в зеленоватой дымке.

Не знаю, как долго мы бежали, время в Тени почти не ощущалось, а от бега я, странное дело, совершенно не уставала. Но в какой-то момент появилась новая деталь: стали видны огромные, циклопические ворота. И перед ними застыла крохотная хрупкая фигурка.

— Не хотела я тебя сюда приводить, — пробормотала Вера, но скорости снижать не стала.

Врата поражали воображение: они были словно сотканы из золотистого света, и в то же время не возникало сомнений, что выдержать смогут любой удар. Узоры по поверхности вились едва заметным вьюнком, скорее не привлекая внимание, а создавая полотно двери, прекрасное — и однообразное, так что различить, где кончается одна створка врат и начинается другая, не представлялось возможным.

Гостей здесь не ждали. Ни запасной дверки, ни ручки, ни звонка видно не было. Оно и к лучшему: захочешь — не войдешь.

Впрочем, Веланна и не пыталась войти. Эльфийка стояла напротив, зачарованно разглядывала ворота и, кажется, даже слегка покачивалась, как в трансе. Вера подлетела сразу к ней, отпустила мою руку и оглушительно хлопнула в ладоши перед самым носом девушки.

Вздрогнув, Веланна перевела взгляд на нас; после хлопка он стал куда более осмысленным. Вера подернулась рябью, будто вздохнула, и велела:

— Сейчас ты скажешь, что уходишь отсюда по доброй воле и в полной памяти, развернешься, и вы обе отправитесь в реальный мир.

— Но там ведь… Фен`Харел запер в городе Творцов, — хрипловато проговорила Веланна. — Вдруг я смогу их освободить?

— Но это только легенда, — напомнила я. — А другая легенда говорит о том, что вошедшие туда принесли только скверну и Мор. И, в отличие от Творцов, их ты видела своими глазами.

Эльфийка явственно заколебалась: скверна была существенным аргументом. На порождений тьмы она успела насмотреться. Вера добавила:

— Смертным не место в городе. Ты все равно не сможешь туда войти, но если бы и могла, это не принесло бы счастья.

Веланна хотела возразить, возможно, чисто из своего упрямства, но Вера велела:

— А теперь говори, что отрекаешься от этих врат, и уходите.

— Но я не хочу уходить! — отрезала эльфийка.

Призрачная женщина вдруг начала меняться. Я не узнавала лиц, они мелькали, как в калейдоскопе, но впечатление это производило сокрушительное. Сделав пару шагов навстречу Веланне, Вера приказала:

— Тебе придется.

С этими словами изменения остановились. На Веланну смотрела Серанни — без единого следа порчи, красивая, как солнечный лучик. Голосом младшей эльфийки дух добавила:

— Ты должна вернуться к сестре.

Пару секунд старшая сестра явно боролась между своим характером и привязанностью, но вторая все-таки победила.

— Хорошо. Я… ухожу отсюда. По доброй воле. Возвращаюсь к сестре, — покорно проговорила девушка, но в лице ее этой покорности не было ни на грош. Вера все же удовлетворилась этим и кивнула нам за спины:

— Идите. Там будет выход из Тени. И побыстрее.

Первым, что я увидела после пробуждения, был Айдан. И он был изрядно сердит.

1) Третий месяц зимы в древне-тевинтерском календаре

Вернуться к тексту