Ворон и Лисица (гет)

7 курс. Настоящее время. Весна. Шармбатон.

Лили Поттер проводила время в коррекционном классе Шармбатона. За окном стояла весна, алхимический класс освещали светлые солнечные лучи, ветер играл с белоснежным тюлем как с парусом и наполнял комнату лёгким ароматом лаванды. За окном слышалось журчание фонтана. Доносился весенний смех и игривые шепотки влюблённых с улицы.

Лили была самой нелюбимой ученицей Чёрной Сирени у Дафны Гринграсс. Ей хуже всех давались уроки, поэтому Лили часто оставалась на дополнительные часы занятий. Но Лили была упряма и она твёрдо решила освоить хотя бы базовую основу зельеварения. Мигрени доставали её чаще, и настойки от головной боли ей больше никто не варил. Лили пришлось учиться самой это делать.

Дафна Гринграсс взирала на Лили с хмурым воинственным видом, сложив руки на груди. Дафна поражалась, как Лили с трудом даётся настойка, которую проходят на первом курсе зельеварения.

— Где ты раньше брала настойки? В Больничном крыле? — подозрительно сощурилась Дафна.

— Да, — соврала Лили.

Дафна Гринграсс недовольно скривила рот. Все ученицы Чёрной Сирени успешно окончили занятия и поспешили удалиться для подготовки к пасхальным каникулам. Только Лили осталась, растрёпанная и помятая. Хотя уже в меньшей степени, чем обычно. Дафна поражалась как Лили никак не освоит науку быть истинно женственной волшебницей.

— Чистота магии состоит не в крови, а в эстетизме. Я не люблю магглов не из-за крови, а из-за того, сколько они внедрили своих привычек в наш мир. Мы растворяемся в этом, и забываем в чём наша сила, в чём наша мощь, — Дафна постучала волшебной палочкой по спине Лили, заставляя девушку выпрямиться. — Ты — жуткая маггловка, Поттер. В тебе нет красоты волшебницы. Маггловская кровь вымещает в тебе дары древней магии. Настоящий чистокровный волшебник никогда не взглянул бы на такую как ты с восхищением.

Лили, пытаясь толочь корень имбиря, прыснула в котёл. Чёртово простое зелье ей никак не удавалось, ещё и Грымза со своими лекциями.

— Что-то в весенний день вы и сами никуда не торопитесь, — хитро улыбнулась Лили котлу, рассыпая туда ингредиенты. Зелье зло зашипело, но, по крайней мере, не взорвалось, как предыдущий раз.

Дафна бросила Лили под нос газету со свежими новостями. Кланы вампиров всё больше захватывают Британию.

— Из всех отделений мракоборцев по странам, кажется, только я замечаю надвигающуюся беду. Помнишь о чём договаривались, Поттер?!

Дафна со своими запахом дыма склонилась к самому уху Лили. Лили застыла, задержав руки над котлом. Они заключили соглашение, Лили вступит в неофициальный кружок Дафны Гринграсс “Чёрная Сирень” для обучения мракоборческой деятельности по-французски, чтобы подобраться к своей мечте стать мракоборцем, и поможет Дафне с информацией о связи её племянника Скорпиуса с вампирами.

— Я вожусь с тобой, Поттер, потому что ты упряма. В отличие от отличниц в моём кружке, ты одна, кто не побежала накручивать локоны для пасхальных свиданий, а сидишь и потеешь здесь в классе над этим грёбаным котлом.

Лили убавила огонь. Задумалась. Сдула прядь выпавших волос с собранной сзади в пучок причёски.

— Скажи мне честно, Поттер. — Дафна закурила и посмотрела девушке в глаза. — Скорпиус общался с кем-то слишком близко в Хогвартсе?

Делать вид, что Лили не понимает, что имеет в виду Дафна — бесполезно. Грымза раскусит в два счёта.

— Нет.

— Врёшь.

Дафна выдохнула дым прямо в лицо Лили, зная, что та это терпеть не может. Лили не удержалась и дунула воздухом в ответ. Дафна хрипло рассмеялась.

— Я вашему ненаглядному племянничку не нянька.

— Просто так из дома в шестнадцать лет не убегают. И я не думаю, что это просто проблемы из-за способностей. Уж по опыту чую, что проблема в делах сердечных, — саркастично излилась Дафна Гринграсс.

Угрожающе наклонилась к Лили.

— Узнаю, что у вас что-то было…

Вот же ж карга старая, как чует.

Лили обернулась и взглянула прямо в глаза Грымзе.

— Вы же сами сказали, такой как он никогда не взглянет — с восхищением — на такую как я. Как там? Чистота магии не в крови, а в эстетизме.

Лили с грациозностью, совсем для неё не свойственной, перемахнула локоны за плечо, очистила свою одежду магией от копоти, волшебством убрала аккуратно все баночки для зелий обратно на полки, поправила за секунду макияж заклинанием, выпрямила спину и исполнила издевательский изящный реверанс. Зелье от мигрени было готово.

Дафна молча наблюдала за этой картиной. Степенно прикуривала с мундштука.

— На сегодня ты свободна.

На следующее утро Дафна послала её за поручением в травную лавку в деревушку близ Академии Шармбатона. Лили одолжила школьный велосипед, и наслаждалась звуком отлетающей щебёнки из-под колёс велосипеда и ароматом свежей собранной магической травы из лавки. Солнечные лучи играли с листвой по бокам дороги, мелкая живность жила своей жизнью в ярко-зелёной траве, а ручейки журчали весенней капелью.

По пути девушка остановилась, чтобы освежить форму и поправить свои элегантные белые длинные перчатки формы Шармбатона. Лили скучала по чёрным митенкам, что ей подарил Скорпиус. Грымза не прощала любое изменение в школьной форме, это грозило очередными отработками у неё, от которых Лили выворачивало наизнанку, поэтому Лили не рисковала пока возвращать митенки на руки.

Лили встретила Селену Солану, ученицу Шармбатона. Белокурая красавица, луноликая богиня. У Селены было много поклонников в Академии, многие считали, что она потомок вейлы. Селена всегда была грустная и печальная. Уходила подальше от Академии от всеобщего внимания, прятала белокурые волосы под фуражку и играла в деревушке на скрипке.

Лили нравилась Селена, потому что не разделяла любви к Академии. Впрочем, Селена не любила магию в целом.

— Мне здесь скучно.

Селена Сорроу Солана родом из маггловского приюта, ничего не знала о своём прошлом. Ей нравится маггловский мир, а техника в мире магглов достигла того пика, когда подростка уже не удивишь волшебством.

— Иллюзии? Есть голограммы. Левитация предметов? Цирк Дю-Солей. Электричество, приставки, смартфоны. А здесь что? Единороги? Серьёзно?

Селена со взглядом из-под низко опущенных грустных век вздохнула и продолжила играть на своей механической скрипке. Лили немного удивлялась, как волшебницу может не очаровывать волшебство, хотя, Лили сама недалеко ушла от Селены. Ленилась учить заклинания, а зачастую попросту бежала от магии, боясь своего дара.

Хьюго Уизли был в восторге от Селены Соланы. Белокурая красавица обожала науку и механизмы, хоть и была неприступной. Но Хьюго был первый парень, который заинтересовался ею не из-за красоты, а из-за любви к прогрессу. Лили пугало, как быстро Хьюго забыл о Кэтрин и очаровался Селеной.

Лили несколько секунд послушала тягучую мелодию Селены и продолжила свой путь на велосипеде. У школы подметила, как её сокурсницы из коррекционного класса дразнят Дороти Лонгботтом. Перед Дороти лежал ящик с разбитыми пузырьками зелий, который, скорее всего, выбили у неё из рук обидчицы. Дороти громко шмыгала носом и кашляла.

Шармбатон кусался. Даже в такой идеальной Академии с фонтанами, цветочным окружением вокруг и хором нимф хватало задир. Лили стала помогать Дороти, но обидчицы плеснули на Лили едкой жидкостью. Дороти охнула, схватилась за палочку, но Лили остановила её. Длинные перчатки Лили стали дымиться и покрываться дырами. Гной бубонтюбера.

Первая мысль врезать обидчицам. Вторая — своим даром смахнуть этот гной обидчицам в лицо.

Чистота магии не в крови, а в эстетизме.

Не обращая внимания на жгучую боль на руках, Лили не дала Дороти ответить обидчицам атакой, отвернулась от врагов и молча помогла Дороти собирать склянки. Дот была в шоке. Обидчицы от скуки разочарованно ушли. Дуэли не будет.

— Лисица! Почему ты ничего не ответила?! Ты же могла заставить их висеть вниз головой на весь день! Как раньше!

В голосе Дороти чувствовалась разочарование. Дороти Лонгботтом подружилась с Лили, когда та была на пике своего хулиганства. Драки, задирания всех в Большом Зале, необоснованные атаки и нарушения правил. Похоже, к новой Лили Дороти привыкать не хотела.

— Ты что, простудилась? — побеспокоилась Лили, пока с тихим видом помогала собрать склянки.

Дороти даже не наклонилась помочь Лили. Стояла и разочарованно смотрела на бывшую бунтарку.

— Заболела. Как это надоело! — всплеснула руками Дороти. — Постоянно болею. Эти выскочки поэтому и дразнились, мол, поэтому меня и не берут в кружок Чёрной Сирени. А-а-апчхи!

Лили вздохнула и протянула Дороти её упавшие вещи.

— Это коррекция для таких как я. Тебе совсем не стоит туда стремиться, — с уставшим видом произнесла Лили.

— Мой папа всегда говорил, что мы герои! Столько историй рассказывал. И что я когда-нибудь тоже совершу что-то героическое! А как мне это сделать, если меня не берут ни в какие кружки, я вечно болею и меня все задирают! Хочу быть как ты!

Лили хмуро потёрла переносицу. Оправила ненавистную ажурную школьную форму, которая очень на неё морально давила. Гной на руках жёг уже сильнее, но Лили хотела прочувствовать эту боль. С удовольствием наблюдала как гной прожигает белоснежные кружевные перчатки Шармбатона. Дороти попыталась обтереть руки Лили своим шарфиком.

— Не стоит быть как я, Дороти.

— По сути, если говорить на языке зверей, мы — более сильное звено эволюции. У нас есть такой дар, которого нет ни у кого, — заговорщицки с восторгом вещала Дороти, пока пыталась стереть гной с рук Лили.

— Не дар, а проклятие, — Лили отчего-то вспомнился Скорпиус и она поджала губы.

— Нет, Лисица. Ты не права, — Дороти собрала вещи и ушла. Что-то с ней давно не было видно Тото.

Из-за колонн к Лили вышла Дафна Гринграсс. Зло осмотрела её руки. Лили упрямо молчала и не признавалась, что это сделали её сокурсницы из “Чёрной Сирени”. Дафна заклинанием убрала гной, намазала мазью из кармана. Боль постепенно стихала. Лили даже расстроилась. Дафна с каким-то странным тяжёлым взглядом осматривала Лили.

— Пойдём со мной, — властно приказала Гринграсс.

Дафна провела Лили в просторный садик, где было много зелени и благоухающих цветов, светлых скамеек и кусочка водопада, ниспадающая вода которого не могла заглушить трель птичек. Над головой Лили витали бабочки. В саду полукругом стояли серые памятники различных женских персон. Дафна подвела Лили к первому.

— Эладис Эрхарт. Женщина, покорившая небо. Лучшая покорительница драконов на своём веку. С её помощью подавили восстание вампиров в семнадцатом веке, но её дракона подбили, сама колдунья неудачно аппарировала и больше её не видели.

Лили с восхищением разглядывала статую Эладис Эрхарт, на волшебнице были защитные очки на голове, защищавшие от горячих паров дыхания дракона, в руках — волшебные вожжи. Эладис улыбалась во всю улыбку, глаза даже через холодный камень статуи передавали жизнелюбие и тягу к приключениям.

Дафна и Лили прошли дальше.

— Патрисия Келли, метаморф-актриса. Могла за одно выступление на сцене сыграть около сорока разных ролей и каждой довести до слёз или безудержного смеха. Спасла свою деревню, задержав восставших гоблинов своим перфомансом на сцене, выиграв жителям время для сборов и аппарации.

Следующая статуя держала в руках колбу и была окружена алхимическими принадлежностями.

— Саломея Кюри. Великая волшебница-учёный.

Пройдя к другому памятнику, Лили в чертах лица женщины уловила что-то знакомое. Что-то очень родное. Дафна гордо подняла спину. Здесь даже не стала закуривать свой надоедливый мундштук.

— Эмилия Гринграсс. Мой предок.

Лили навострила уши. Вот почему женщина показалась ей знакомой. Красивые острые черты лица. Как у Скорпиуса. Благородные линии скул и подбородка, придавшие мягкости заострённым линиям Малфоев, отчего Скорпиус Малфой родился очень красивым аристократом.

Эмилия Гринграсс тоже носила очки в прямоугольной оправе, отчего их сходство со Скорпиусом улавливалось ещё сильнее. Возле памятника Эмилии были так же слеплены из камня жавшиеся к ней маленькие дети, которых Эмилия заботливо приобнимала руками.

— Эмилия Гринграсс родилась от союза Гринграсса и магглы. В семье она была белой вороной. Её не прогнали, но её попросту не замечали — не отправили учиться в Хогвартс, игнорировали домашнее обучение, не планировали выдавать замуж за чистокровную партию. Эмилии повезло, она родилась с гениальным, выдающимся умом, — в словах Дафны Лили прямо таки чувствовала льющуюся гордость за своего нечистокровного предка, — Эмилия сама взялась за себя. Никто не запрещал пользоваться домашней библиотекой, и Эмилия всем заклинаниям выучилась сама. Достигла в этом небывалых успехов. Обошла своих чистокровных сестёр. Примкнула к отряду Абраксаса Малфоя в охоте на вампиров. В то время это было модно. Но…

Дафна, непривычно для такой грозной женщины, замялась.

— Эмилия влюбилась в Абраксаса. Поговаривали, вроде даже, взаимно. Но, понятное дело, Малфой не мог позволить себе взять в жёны нечистокровную. А Эмилии перестали нравиться методы Абраксаса. Он был слишком радикален в истреблении нечисти. Малфой отдал приказы вычистить все приюты и убежища, где прятали отродья вампиров. Эмилия погибла при пожаре, спасая логово скрывающихся детей вампиров и оборотней. Вся детская нечисть успела спастись, но Эмилия, отдав палочку одному из детёнышей, не успела сама выбраться наружу. Пожар забрал величайшую волшебницу.

Лили ещё раз взглянула на Эмилию Гринграсс. Её лицо выражало статность, спокойствие. Она была одета в форму охотника на вампиров тех времён. У пары детишек, которых защитно приобнимала Эмилия, можно было заметить клыки или когти как у оборотня.

Лили думала, что знакомство с историей женского волшебства в мире магии окончено, но Дафна подвела Лили к самому главному памятнику в жизни Поттеров.

На Лили с постамента смотрел уже её предок — Лили Поттер-старшая.

Под постаментом бабушка Лили была подписана просто как Лили Эванс. Лили Эванс была одета в лёгкое свадебное платье, держала букет лилий у живота. Символ невинности и чистоты. Материнской защиты. Надпись, освещающая подвиг Лили Эванс была сама короткая, чем у других. Но и самая бьющая в сердце.

“Мать, спасшая весь мир”.

Лили что-то сильно кольнуло в сердце. Смотря на худую высокую фигуру, которая погибла в возрасте всего двадцать одного года, Лили стало очень стыдно за все свои выходки в прошлом. За то, что просила называть её Лисицей и заставляла выташнивать слизняков тех, кто называл её именем Лили. За то, что бегала от своей фамилии. Теперь она ощутила то самое чувство. Стоя здесь, в тени скорбного памятника молодой погибшей Лили Эванс, погибшей так несправедливо рано, Лили стало стыдно за саму себя.

Ветер трепал рыжие волосы Лили. Памятник зачарованно и красиво окружали редкие летающие лепестки белой лилии.

— Лили Эванс могла сбежать в ту роковую ночь. Начать новую жизнь. Муж погиб, годовалый сын не ощутил бы боль от убийства. Никто бы не узнал правды, не смог бы осудить Лили. Но разве Лили смогла бы спать потом по ночам? Её жертва дала всем нам надежду.

Лили было далеко до своей бабушки, хотя её часто с ней сравнивали. Лили Эванс стояла с гордой красотой и добрым лицом. Лили вообще было далеко до всех этих великих женщин. Подошла Дафна. На этот раз мягко дотронулась до спины Лили.

— Не сутулься, Поттер.

Дафна мягким шагом оставила Лили наедине с мыслями. Лили, присев на корточки на траву в саду, ещё долго смотрела на памятник своей бабушки, окружаемая лёгким полётом лепестков белой лилии. Смахнув слезу, Лили вдруг до боли захотелось написать своей маме письмо. Хоть что-то, хоть пару коротких строчек. Лишь бы убедиться, напомнить себе, что её мама жива и всегда рядом, даже на расстоянии.