В руинах (джен)

Я просидела в архивах до самого вечера, и мне удалось узнать только то, что Бернис все-таки стала Хранительницей, но ненадолго — она бесследно исчезла спустя два года после инициации.

Я долго смотрела не ее пожелтевшую страницу из Книги Имен. Всего лишь несколько строчек: стала послушницей, потом агентом, потом исчезла. Мне очень хотелось представить, какой она была. Наверняка упорной, внимательной и дотошной. Наверное, она бы мне понравилась. Это было глупо, но я чувствовала странную связь с ней.

Никаких материалов о ее исследованиях восстановить не удалось: очень много архивных записей было утеряно, когда давным-давно, еще до моего рождения, затопило Старую Библиотеку. Несколько часов я потратила на изучение фолиантов из Бестиария, но ничего стоящего в них так и не нашла. От отчаяния мне хотелось выть, но помощь пришла абсолютно неожиданно — от Граннарда.

— Я думал о том, что ты нам рассказала, — он поставил передо мной кружку, от которой пахло лечебными травами и медом. Я с наслаждением отхлебнула горько-сладкий напиток. — Если тебе интересно мое мнение… Тебе, кстати, интересно мое мнение?

— Еще как, — ответила я и с удивлением обнаружила, что после лишь нескольких глотков питья мой голос стал звучать почти нормально. — Своего у меня нет.

Граннард пригладил седую бороду.

— Сначала я думал, что это какой-то неизвестный нам демон, но их не остановить простой стеной. И они предпочитают рвать и жрать, а не пугать и заманивать. Поэтому я просто начал думать, откуда вообще могло взяться такое существо? Это явно не привычная нам нежить, которую порождает магия язычников — все их монстры, даже самые редкие, уже давно изучены и закатологизированы, а век назад их вера переживала не самые лучшие времена. Орден Молота тогда был на коне, а последователи Трикстера, наоборот, слабы и разобщены, и вряд ли кто-то из их шаманов смог бы призвать или создать какую-то совершенно новую тварь. Но самое важное то, что порождения Утробы материальны — а мы говорим явно о чем-то из эфирного плана.

— А что, если оно… само появилось?

— Ну как, Кэсс, как? Даже плесень сама по себе не заводится — необходимы определенные условия. И вот тут мы подходим к самому интересному. Если следовать моей теории, то должно было произойти… что-то, что вызвало это существо к жизни. И я полагаю, что оно подпитывается страхом. А значит, где-то в районе Старого Квартала в то время должно было быть очень много страха. Подобное порождает подобное. Проблема только в том, что какие-то масштабные несчастья — вроде той же Катастрофы, мы знаем наперечет. И ничего подобного на этом месте не происходило, я проверял. До Катастрофы это вообще был один из самых спокойных городских кварталов.

Я вздохнула. Ясно только то, что ничего не ясно.

— С таким же успехом можно утверждать, что тварь создали сами Хаммериты: и время подходящее, и место. Учитывая то, что они сами принесли Глаз в свой Собор, да еще и попытались использовать его в своих целях, они вполне могли бы притащить и что-нибудь еще. А потом в лучших традициях Ордена старательно заметать мусор под ковер.

— Ты думаешь, в их архивах можно что-то найти? Или что Флайвил знает, с чем мы на самом деле имеем дело?

— Это просто теория, Кэсс. Такая же, как и все остальные, — Граннард тяжело поднялся. — Я не знаю точно, с чем вы там столкнулись, но будь уверена: я направлю все свободные руки на поиск информации в архивах. Если мы что-то найдем — дадим тебе знать.

— Спасибо, — я кивнула.

— Не благодари. Просто разберись с ним. Это может представлять угрозу для всего Города. И покажись Мастеру-Алхимику, у него наверняка найдется для тебя парочка снадобий.

Должность Мастера-Алхимика появилась — вернее, возродилась из пепла, — когда глифы перестали работать, и Хранителям срочно пришлось изображать из себя организацию, с которой шутки плохи. Раньше алхимики сидели в одном из тайных подземных укрытий на окраине Города и вдоволь экспериментировали просто из научного интереса, регулярно снабжая Орден снадобьями по смете. Когда Гарретт прикрыл магическую лавочку, об алхимиках сразу же вспомнили — и, как выяснилось, все это время эти ребята не теряли времени даром. Теперь большая часть того, что горожане принимали за магию Хранителей, обеспечивалась разнообразными алхимическими эликсирами и порошками.

Войдя в святая святых, я вежливо поклонилась. Даже Старейшины теперь не позволяли себе смотреть на алхимиков сверху вниз. По щелчку пальцев забытая всеми должность сделалась одной из самых уважаемых, и под руководством Мастера денно и нощно трудились полтора десятка послушников.

— Добрый вечер, — поздоровалась я хриплым голосом.

— Добрый, Старейшина. Чем могу помочь? Как поживают ваши рубцы?

Когда-то Мастер-Алхимик лечил меня от последствий магического удара. Но и он был не всемогущ: его усилия привели лишь к тому, что шрамы немного посветлели. Зато ему удалось нарастить рубцовую ткань на нижней челюсти и подбородке — в противном случае, я на всю жизнь осталась бы с деформированной шеей, а рубцы бы плотно припаяли подбородок к яремной впадине.

— Я сломала ребро. Не могли бы вы дать мне еще целебных зелий и… мне нужно что-нибудь для восстановления голоса.

— Сколько зелий вы уже выпили? — поинтересовался он.

— Три штуки.

— Сделайте паузу, Касадра. Это слишком много для такого короткого промежутка времени. Исцеляющие зелья отлично ускоряют восстановление после травм, но и требуют взамен очень многого. Иногда организму просто неоткуда взять силы на заживление, и он берет их оттуда, откуда не следовало бы. Тогда происходят очень неприятные вещи: начинают ломаться кости, выпадать волосы и зубы, на коже появляются незаживающие язвы. Не злоупотребляйте этим. Подождите еще как минимум неделю прежде, чем пить еще. Я, конечно, дам вам несколько пузырьков на будущее, но очень советую попытаться обойтись болеутоляющими и тонизирующими снадобьями. А еще у меня есть отличный порошок, помогающий костям срастаться быстрее. Давайте пойдем естественным путем. А теперь, что касается голоса… у вас, кстати, есть с собой сумка?

Выйдя из Цитадели с доверху набитой лекарствами сумкой, я первым делом посмотрела на небо: не собирались ли тучи. К счастью, вечер оставался нежно-розовым и безмятежным. Хаммерит сидел на том самом перевернутом ящике и будто даже в той же позе, в которой я его оставила.

— Ох! — воскликнула я. — Ты так и сидел здесь?

— Ничего страшного, госпожа Хранитель. Я немного отдохнул, да и люди тут… интересные. Обязательно поговорю с первосвященником о том, чтобы закрыть эту помойку.

Возвращаясь назад, я рассчитывала увидеть братьев в общей комнате, но в этот раз Дом Розали был практически пуст, не считая нескольких дежурных по кухне и охранников. Я поднялась к себе в комнату, закрыла дверь и с удовольствием откинулась на кровати. Когда я работала в архивах, то не замечала боли и усталости, но теперь, когда азарт сошел на нет, а работа не принесла никакого заметного результата, тело требовало заслуженного отдыха. Глаза закрывались, я начала соскальзывать в сон, но внезапное осознание того, что наступает ночь, выбило из меня дремоту, как оплеуха.

Днем я была уверена, что найду решение или хотя бы ухвачусь за ниточку. При свете солнца легко было загнать поглубже ночные страхи и действовать, но теперь все по-другому. Теперь ночь была наполнена страхами. Вернее, одним-единственным страхом. Ужасом. И ее приближение было похоже на зачитывание приговора.

А мы, из-за моих небрежно брошенных слов, снова разобщены и дуемся друг на друга через стенку.

Ниалл ведь спас меня.

Ну да, ага, сначала спас, а потом не поверил.

Я перевела взгляд на свои руки. Они тряслись мелкой дрожью, потому что я знала: этой ночью ужас обязательно придет. Даже если что-то ему мешает позвать меня именно сейчас, он обязательно сделает это потом. Сегодня, или завтра, или через неделю. Даже если бы можно было все остановить, уговорить Ниалла отказаться от его замыслов и снова запечатать запретную территорию, монстр все равно показал, что может выходить за ее пределы. Я все равно не в безопасности. И нигде не буду.

Теперь я понимала, как чувствуют себя те, под чьими ногами только что обрушился берег. Еще недавно ты стоял на обрыве и смотрел вниз. Но оказалась, что под ногами не камень, а мягкий ненадежный известняк, истонченный ветром и волнами. И теперь я барахтаюсь, подхваченная течением, без какой-либо возможности выплыть. С одной стороны — открытое море. С другой — крутые скалы. И нет никакой возможности повлиять на то, что происходит вокруг. Можно только довериться течению и надеяться, что оно вынесет тебя хоть куда-нибудь.

Хотелось бы мне, конечно, чтобы в архивах нашлось хоть что-то полезное. Еще днем я была почти уверена, что найду разгадку или хотя бы путь к ней. Хотя бы то, что оставила после себя Бернис. Такая находка не только позволила бы нам продвинуться вперед, но и дала весомый повод поговорить и помириться с Ниаллом. Но увы, я не смогла выяснить ничего нового или полезного. С другой стороны, отсутствие результата — тоже результат.

Скоро ночь, и, значит, я не могу чувствовать себя в безопасности. Он пришел в прошлую ночь, придет и в эту. А я не готова встретиться с ним лицом к лицу. Во всем мире просто не найти места, где я могла бы не испытывать страха и быть защищенной.

Я просто не могла сидеть, сложа руки, и ждать, пока за моим окном снова замаячит серый силуэт. И даже думать о том, что снова услышу его голос, было выше моих сил.

Я поднялась по лестнице и постучала. Ответа не было. Ну, конечно, Ниалл наверняка сейчас со своими людьми, умывается или стоит вечернюю службу. Я могла бы пойти к себе, но потом передумала и в изнеможении опустилась на ступеньку, поддерживая рукой начавший ныть бок. Такой он меня и застал: я сидела на нижней ступеньке лестницы и, пригорюнившись, рассматривала ногти. Кузнец-в-Изгнании не подал вида и, выдав традиционное вечернее благословение, остановился. Бьюсь об заклад, он хотел бы подняться к себе, но не мог: чердачная лестница была слишком узкой, чтобы двое могли на ней разминуться.

— Тебе что-то нужно?

— Для начала, я хотела бы извиниться.

— За правду не извиняются. Рад слышать, что с твоим голосом все почти в порядке.

— Послушай…

— Кэсс, я правда очень занят. И у меня правда нет времени на выяснение отношений. Ты что-то узнала? Тогда говори. Если нет — не трать мое время.

— В бестиариях Хранителей нет ничего подобного.

— И почему я не удивлен?! Можно мне теперь пройти?

— Нет, нельзя!

Ниалл посмотрел на меня с укором. Кровь прилила к ушам и шее. Я вдруг почувствовала себя маленьким ребенком, который изо всех сил пытается привлечь внимание родителя.

— Другие Старейшины считают, что он мог зародиться или быть призванным выплеском сильных эмоций…

— Какое глубокое умозаключение! — съязвил Кузнец-в-Изгнании. — Этому открытию тысячи лет! Трагедии, катастрофы, сконцентрированная в одном месте людская боль могут порождать мстительных духовных сущностей, нет, ну кто бы мог подумать! Про Шейлбридж, по-твоему, никто не слышал, да? Думаешь, только вы, Хранители, все такие умные? Знаешь что? У нас тоже есть архивы. И головы на плечах тоже есть. Я отправил запрос, как только узнал про тварь. Ну так вот, можешь передать своим: никаких тюрем, больниц, убежищ для бездомных, никаких трагедий и катастроф — ничего на этом месте отродясь не было. Просто дом приезжего торговца специями. И он, и члены его семьи прожили долгие и счастливые жизни и, возможно, жили бы там и дальше, если бы не катастрофа.

— Но, может быть…

— Может. Все может. Но мы этого никогда не узнаем. А даже если и узнаем — это ни на что не повлияет. Если не можешь разобраться с причинами — значит, нужно разбираться с последствиями. Я могу с ними разобраться! И я с ними разберусь. Просто поверь мне!

— Вот только ты одного не учел…

— И чего же? — сощурился Ниалл.

— Вчера ночью он приходил ко мне. И придет сегодня снова. И мне, Трикстер тебя раздери, страшно!

— Ты жива. Волосы у тебя нормального цвета. И лицо, вроде бы, без гримасы. Тебе просто померещилось.

— Мне не померещилось!

— Хорошо, допустим. Что я могу для тебя сделать? Привязать к кровати? Приставить к тебе Оливера? Самому стеречь сутки напролет? Даже если ты и права, и он действительно приходил, я знаю только один способ уничтожить эту угрозу. И именно этим я и собираюсь заняться.

— Я могу тебе помочь?

— Нет.

— Послушай, принимать помощь — нормально. Это не делает тебя плохим или слабым. Ты не можешь все делать в одиночку.

Ниалл хмыкнул.

— Уже один раз помогла. Так помогла, что придется все начинать сначала.

Я поднялась.

— Только один?

Ниалл промолчал.

— Если тебе все же понадобится моя помощь, ты знаешь, где меня найти.

— Ага, — скептически хмыкнул Кузнец-в-Изгнании, поднимаясь по лестнице.

Вот и поговорили.

Я вернулась к себе и, еще открывая дверь, поняла, что что-то было не так. Угли в камине почти погасли, в комнате царил полумрак, и сквозняк шелестел оставленными на рабочем столе бумагами. Этого не должно было быть. Все окна были закрыты. Но теперь я заметила кое-что. Что-то, чего совершенно точно не было, когда я уходила. Окно было приоткрыто, и на подоконнике лежало письмо в запечатанном конверте. Только один человек был способен незаметно пролезть в логово хаммеритов по карнизу, взломать оконную защелку и оставить письмо. Гарретт. Сердце заколотилось. Вор почему-то решил не показываться мне лично? Не к добру. Я сломала печать и пробежалась глазами по ровным строчкам.

«Кэсс,

Я знаю, что наш общий знакомый затеял кое-что действительно опасное. Время Исполнителей настало. Верить или нет — твой выбор. Решение за тобой, но я хочу, чтобы ты знала: я буду рядом и не позволю Ф. сделать то, что он задумал. Единственный способ спасти его — отговорить. Но это бесполезно. Я пытался.

Помоги мне или отойди в сторону.

Г.»