Любовь не с первого взгляда (гет)

Следующий день выдался для королевы сложным и тревожным, и тому было три причины.

Первую мы уже знаем: разговор с братом оставил в её душе смутное чувство опасности происходящего. Возможно, Кая не реагировала бы так остро, если бы всю жизнь, с самого детства, ей не повторяли бы то, как важно для правительницы постоянно трезвиться и не позволять никому оказывать на её решения влияние. Каю приучали к самостоятельности чуть ли ни с младенчества, воспитывая в ней острый и аналитический ум.

Нюансы выстраивания отношений с супругам в основы её воспитания не входили, и теперь королева с отчаянием понимала, что это досадное упущение, и что позже ей нужно будет заняться этим вопросом и оставить записи, которые помогут кому-то из её далёких потомков подойти к браку достаточно подготовленными.

В Кае боролись две противоположные силы. Одна из них, привычно-королевская, требовала не доверять вполне никогда и никому. Другая, женская, твердила о том, что доверие к мужу — обязательный элемент счастливого брака, и что без доверия и говорить тут не о чем.

Переживания Каи никак не соответствовали степени серьёзности ситуации. По правде говоря, ситуация вообще была надуманна: королева всего лишь забыла включить свою профессиональную паранойю, и эту паранойю включил за неё один из близких родственников. Это даже и в рамках нормы: у королевы был целый Малый совет как раз для того, чтобы включать паранойю там, где её забыла задействовать она.

Однако повод так неудачно наложился на страхи Каи — стать зависимой и управляемой — что хуже и вообразить нельзя. Лучше бы Канлар и впрямь допустил какую-то небрежность, которую можно было бы поставить ему в вину; реальный эпизод можно было бы обсудить, проанализировать и оставить в прошлом. Но в действительности за Канларом никаких проступков не значилось, поэтому завершить ситуацию королева не могла, снова и снова воображая себя взамен того возможные поступки и развития ситуаций, где ей, как в кошмарах, виделось всё самое страшное.

Кая хотела поговорить об этом с мужем, но не могла, потому что её собственные мысли казались ей слишком абсурдными и далёкими от реальности, поэтому она больше всего боялась оскорбить его своими терзаниями. К сожалению, ей совершенно очевидно казалось, что лучше она будет терзаться в одиночку, чем раскроет ему свои мысли и причинит тем боль.

Если бы Канлар знал о том, что происходит сегодня в её душе, он бы очень мучился от мысли, что не настоял на откровенном разговоре и не вытряс из неё правду. Однако, поскольку в этот день во дворце ожидалось прибытие махийской принцессы, лёгкая нервозность и холодность королевы казались вполне естественными и оправданными. Ему даже в голову не пришло, что он может иметь какое-то отношение к её состоянию.

Лишь спустя несколько лет Кая поумнеет настолько, чтобы делиться с ним своими переживаниями сразу, сколь бы абсурдными они ей ни казались, а не ждать, когда её отточенный разум породит сонмы далёких от реальности чудовищ, существенно затрудняющих понимание.

Вторая причина тревожиться настигла королеву за завтраком и была донесением от внутренней разведки.

Донесением настолько неприятным, что Кая несколько секунд смотрела на бумагу пристальным взглядом в надежде, что неверно разобрала прочитанное.

По данным её агентов, сопровождение махийской принцессы вступило в контакт с представителями уже вроде забытой секты, которую не так давно поставил на место князь. Предположительно, махийцы оказали секте финансовую поддержку.

Но даже не это было самым неприятным: у разведки возникли небезосновательные подозрения, что секта имеет своего лазутчика во дворце.

Королева, как уже неоднократно отмечалось, не страдала излишней доверчивостью, однако необходимость всех и каждого подозревать в шпионаже её изрядно тяготила. Хотелось бы, чтобы разведка поскорее выяснила все нюансы этого дела, но, как ни крути, сейчас придётся работать с тем, что есть.

Одна тревога крайне неприятно наложилась на вторую.

Что касается третьей причины, она очевидна: нужно было встречать махийскую принцессу и прорабатывать интригу со смотринами. Королева ещё сама не вполне была уверена, нужно ли разыгрывать эту карту или нет. Первоначально планировалось лишь погрозить пальцем князю, и всерьёз на этот брак она не смотрела, однако со временем нашла очевидные плюсы такого союза. Положительно, сперва нужно было посмотреть на эту принцессу, тогда станет более понятно, хороша ли эта партия. Да и мнение брата недурно спросить — в конце концов, Кая никогда не была настолько тираном, чтобы насильно женить людей.

Торжественная встреча принцессы была пышной и величественной. Как со стороны Райанци, так и со стороны Махии всё прошло на высшем уровне. Сама принцесса была весьма юна, вполне мила и чрезвычайно деликатна. Конечно, по одной встрече судить было рано, но первое впечатление она произвела самое благоприятное.

Праздничный бал по случаю приезда особы королевских кровей был назначен на другой день, чтобы дать девушке и её свите возможность отдохнуть с дороги и обвыкнуть на новом месте. Поэтому за вечерним чаем Кая ожидаемо вызвала князя на разговор.

— Ну и как вам принцесса, ваша светлость? — любезно поинтересовалась она, поигрывая чашечкой движением, подхваченным у мужа.

Нарочно вежливое выражение лица брата свидетельствовало о попытке подавить гримасу.

— Весьма нежное создание, — наконец, дипломатично выразился он.

Одна из тётушек ощутимо хмыкнула.

Кая отломила кусочек печенья, запила его глотком чая и уточнила в лоб:

— Как вы смотрите на этот брак?

Нахмурившись уже ощутимо, князь высказался:

— У меня наметилась одна интрига, если сойдёмся с её отцом в приданном — почему бы и нет?

— Вот как? — мягко заинтересовалась подробностями королева.

— Если его величество найдёт, что им предложить в ответ, — в упор посмотрел князь на Канлара.

Тот поставил свою чашку на стол и уточнил:

— Зависит от того, что вы хотите получить.

— Горные деревни, — пожал плечами князь так, будто это само собой разумелось.

— Ого! — присвистнул Канлар.

Действительно, какой же король в здравом уме отдаст пограничные земли в приданное младшей дочери.

— Недурственно, — поддержал весёлое изумление дядюшка из замка-с-волками.

— Поэтому нам и нужно предложить что-то взамен, — объяснил свою позицию князь и с выжиданием посмотрел на короля-консорта: решать проблемы такого рода было его прерогативой.

Канлар размышлял с минуту, покачивая чашкой, после чего раздумчиво сказал:

— Земельные уступки слишком велики. Предлагать надо что-то не менее весомое, и сходу я не могу придумать ничего иного, кроме как позволить беспошлинную морскую торговлю между Махией и Анджелией при проходе наших вод.

— Исключено! — горячо воскликнула королева, привлекая к себе все взгляды, из-за чего никто не заметил, как по лицу князя прошла мрачная тень.

— Я соберу завтра внеплановое заседание, — покладисто согласился Канлар. — Возможно, общим умом что-то придумаем. Князь, вы нас посетите?

— Определённо, — заверил тот, одним глотком допивая свой остывший чай и уходя.

— Многого хочет, — покачала головой тётушка.

Присутствующая княжна слегка побледнела: её план был подозрительно похож на план брата.

…тяжелый для королевы день не желал заканчиваться. По выходу с чая её перехватил весьма мрачный князь, который, извинившись перед остальными, увлёк Каю для приватного разговора.

— Что случилось, Рей? — взволновалась она, глядя на его серьёзное и трагичное лицо.

— Ты разве сама не понимаешь? — горестно переспросил он.

Королева ощутимо заволновалась.

— Анжельские пошлины, Кайалерейни! — почти с отчаянием напомнил он только что состоявшийся разговор. — Из всех вариантов того, что мы можем предложить махийцам, твой драгоценный муж выбрал именно то, что от него хотят его анжельцы!

Тут уж и королева замерла и побледнела.

— Так ты нарочно?.. — переспросила она.

Его красноречивый взгляд был лучшим ответом.

— Он насквозь продался анжельцем, — горько резюмировал князь.

— Да нет же, — отмахнулась Кая. — Ну сам посуди, что ещё мы можем им предложить в обмен на деревни? Это же полноценные пограничные форты! Махийцы не идиоты, отдавать нам их даром.

Князь рубанул ребром ладони воздух:

— Да они и так мои, Кайалерейни, мои! — горячо возразил он. — Я там пять лет сижу безвылазно! И все эти пять лет мы не платим дани махийцам! Фактически, сейчас это наши территории, не хватает лишь официального документа с отказом от притязаний! Да королю только выгодно моё предложение, это поможет ему сохранить лицо!

Смурная тень пробежала по лицу Каи:

— Нет, Рей, — твёрдо парировала она. — Твоя власть там незаконна, и король прекрасно понимает, что это временно. Однажды он соберёт войска всерьёз и выбьет тебя оттуда, либо пошлёт дипломатический ультиматум мне с требованием отозвать тебя.

Пристально и хмуро вглядевшись в лицо сестры, он резюмировал:

— Ты предпочитаешь верить ему.

Королева зябко повела плечом:

— Он мой муж, Рей. Если я не могу верить ему — то кому?

Он покачал головой:

— Сама знаешь. Вполне ты не можешь верить никому.

В гостиной повисло тягостное молчание.

— И что ты предлагаешь мне делать? — сухо спросила Кая.

— Просто береги себя, — помолчав, ответил он.

Она криво усмехнулась.

— Уж в этом не сомневайся! — и вышла.