Тени прошлого (джен)

Верити представляла возвращение в Уайтфилд совсем иначе. Однако тихий город словно находился в осаде. Жители и местная живность попрятались. Стояла гнетущая атмосфера.

Перед распахнутой дверью Верити охватило беспокойство за престарелую миссис Уилкинс и сестру Джеймса. Верити хотела войти, но Гарретт удержал её. Он разведал всё сам, пока Генри собирал какое-то странное оружие, а она слонялась без дела.

Затем Верити пришлось бежать за ними по полю, запинаясь в пожухлой траве и недоумевая. Магия существует! На город напал тёмный дух! Не бред ли?

В лесу ситуация для мисс Бёрнс запуталась сильнее: старший инспектор тоже знал о магии, а подозревали в убийствах его приёмную дочь. Иола, конечно, была той ещё оторвой, но никогда прежде не причинила никому зла. А бедную девочку чуть не забили насмерть! Её ударили по лицу, и, кроме того, она сильно хромала.

По окончании невероятно абсурдного разговора Верити безропотно согласилась готовить неведомое зелье, пока мужчины сходят за книгой и глазами. Глазами! Верити могла понять кровь и лапку собаки, дохлых лягушек, но не глаза! Голубые! Человеческие!

Впрочем, для неё Иола с Алисой оставили не менее мерзкое занятие: измельчить лягушек. Дохлых лягушек, покрытых полузасохшей фиолетовой слизью.

— Перчатки, мисс Верити. — Сестра Гарретта передала ей пару. Сама девочка невозмутимо крошила в кастрюлю разные травы.

Иола сняла с головы нелепый шарф и с такой же невозмутимостью приступила к своей части — разделыванию лапки. Верити оторопело замерла. У девочки были острые уши!

— Она фея, — хихикнула Алиса. — Я тоже сначала удивилась. Потом мамины сказки вспомнила — и всё на места встало.

Верити забросила в кастрюлю всех трёх лягушек и с наслаждением стянула перчатки. Следом за земноводными туда плюхнулась, разбрызгав воду, ощипанная лапка.

— А вот сколько варить, я не помню, — пожаловалась Иола. — Подождём книгу.

— Зачем вообще нужен такой набор? — полюбопытствовала Верити.

— Чтобы обратить тёмный дух в антропоморфное создание, не соответствующее Равновесию, — процитировала фея, прищёлкнув пальцами. — То есть он станет смертным, но его убийство будет благим делом для Мириллы.

Равновесие… Складывалось впечатление, что Верити очутились в другом мире, пугающем и одновременно манящем, загадочном и опасном. Похоже, Гарретт был больше, чем просто детективом, раз водил дружбу с феей и обсуждал магию.

Весной Верити вызнала от его соседей кое-что о жизни этого человека. Однако единственным, чего она не поняла, оставалась тайна его звания. Джеймс мог быть либо сержантом, либо молодым инспектором, но знали его исключительно как детектива Гарретта. Закрадывалась мысль, что он на самом деле работает на Тайную канцелярию. Сегодня это подозрение укрепилось.

* * *

Входить в дом инспектор Вуд отказался: он в самом деле боялся мёртвых. Генри поднялся по лестнице в одиночестве.

До отъезда дом казался ему милым и уютным. Сегодня вызывал дрожь. Ничего не изменилось. Только энергия смерти витала в воздухе. Рэнделл не был уверен, но чем ещё могли быть сгустки бледно-зелёного огня, плававшие над телом миссис Уилкинс? Такие же были только в глазах тех скелетов из подземелья.

Из коридора гостиная не внушала опасности, но едва Генри переступил через порог, магические потоки тут же исчезли. От неожиданности он запнулся обо что-то и рухнул на пол. Секундой позже Генри сел и оцепенел от ужаса.

Он сидел на полу, лицом к стене. Стена была серая. Сбоку стояла привинченная к полу койка. С другой стороны — железная дверь. На стену над головой падал квадрат света, перечёркнутый решёткой. Рука висела на перевязи. В ушах звенели последние слова адвоката Коллинза: «Завтра суд».

Нет! Нет! Нет! Это не так! Разве те месяцы — всего лишь сон? Разве свобода, друг, Иола, мать и полёт — грёзы? Нет!

Генри расхохотался. Он смеялся долго, утирая ладонью выступившие слёзы. Вот так. Стоило лишиться своей постоянной галлюцинации, как он тут же свихнулся! Две недели? Или около того… Как мало времени ему понадобилось!

Сутки Генри провёл почти без движения. Завтра он уже оказался в суде. Чувство дежавю назойливо напоминало о видениях. Вот только здесь никто не вызвался защищать его. Безликие силуэты хранили молчание. Гарретта не было.

Пощадили. Приговорили к простому расстрелу. Без шахт.

Последние сутки. Снова неподвижность. Расстрельная стена. Зачем надевать на голову мешок? Всем, кроме военных преступников и мятежников, стреляют в затылок. Какая, впрочем, разница?..

Выстрел.

* * *

Джеймс брезгливо обогнул лужу виски и шагнул в храм. Некогда в их мире почитали Восьмерых: Мудрого, Милосердную, Справедливого, Печальную, Грозного, Безумную, Хитрого и Улыбчивую. Теперь же в богах сомневались. В храмах женились, провожали в последний путь и посвящали в рыцари — больше ничего.

После долгих раздумий Джеймс счёл существование богов вероятным. Кто есть бог, в конце концов? Если отбросить религиозную шелуху, то он — существо, которое присматривает за порядком в мире. Каждый — в своей области: справедливость, знания, семья, война… Он — один из создателей мира, если верить легендам. Черепаха Мирилла плывёт по небесному океану, а Восемь сидят на её голове и направляют своё творение, так ведь пишут?

Скорее всего, Сииррэ — одна из них. Джеймс знал о ней немного, и в его знаниях она представлялась весьма могущественным созданием. Её Печать не позволила Гарретту стать вампиром, временно наделила его особыми способностями. Кстати, именно про богов мог говорить Джеральд, поминая «их», помешавших его колдовству. Сейчас Джеймс не хотел задаваться вопросом, почему выбор пал на него. Не то было время.

Он оставил мешок у входа и преклонил колено перед алтарём, покрытым бледно-розовой тканью. Храм Милосердной. Только их пока не сносили за ненадобностью — Милосердной традиционно вверяли вновь создаваемые семьи.

— Прошу прощения за свои грехи, если они могут быть прощены. Благодарю за вашу помощь. Молю Хитрого об удаче, — сухо произнёс Джеймс.

Он мысленно затвердил короткий монолог, признал его негодным, но всё-таки озвучил. Наверное, молиться одному богу в храме другого равнялось хамству. Но рано или поздно надо было обратиться хоть к кому-то из них. Сегодня важнее была удача.

Гарретту послышалось хлопанье крыльев, очень уж громкое для обычной птицы. Он забрал мешок и выскочил из храма. С земли поднялась и улетела прочь крупная сова песочно-бежевого цвета. Джеймс вдруг вспомнил, где он раньше встречал розовый и бежевый цвета и затряс головой. Нет, маловероятно. Слишком много для человека вроде него.

Через пять минут он подошёл к Гостевому дому. В тишине заглянул туда. Вверху лестницы стоял белый от страха инспектор Вуд. Он снова целился в кого-то.

— Что с вами? — осторожно спросил Гарретт.

— Мёртвые восстали! — прохрипел инспектор, покрепче сжав револьвер.

Джеймс приблизился к нему и проследил за прицелом. Никто не восставал. Миссис Уилкинс распростёрлась на полу. Генри сидел рядом и беззвучно смеялся. В него-то инспектор и целился.

Краем глаза Гарретт заметил движение. Палец нажимал на крючок. Толкнуть? Силы не хватит сдвинуть. Джеймс потянул стрелка на себя. Выстрел!

Мимо. Пуля вспорола обивку софы на другом конце комнаты. Генри поперхнулся смехом. Инспектор скатился с лестницы, придавив Гарретта к ступеням, и обмяк. Его тоже настигла смерть от ужаса.

Джеймс, скрипя зубами, отлепился от лестницы и зашёл в гостиную.

— Генри! — позвал он.

Пару месяцев назад произошла такая же сцена. В тот раз достаточно оказалось позвать, сегодня пришлось тормошить за плечи и потом отвесить затрещину. И то Рэнделл очнулся не сразу.

— Дух, — сообщил ему Гарретт.

— Мне показалось, что я спятил. Что ничего не было! Что меня расстреляли! — прохрипел Генри.

— Вы ведь боялись бесцельности, а не смерти, — въедливо напомнил Джеймс, подбирая книгу.

— До столкновения с ней. Теперь сам себе кажусь трусом.

— Вы живы в отличие от многих. — Джеймс подал ему руку помогая встать.

В часовню оба вернулись в подавленном состоянии. Бледный как смерть Генри опустился на пол у стены.

Иола, не найдя среди вернувшихся отца, вскрикнула и потеряла сознание. Джеймс отнёс её к Рэнделлу и устроил на скамейке около него, укрыв своим пальто.

— Если вы видите магическое создание, значит, вы свободны, — негромко заметил он.

Генри дёрнул ртом в намёке на улыбку.

— Инспектор умер, — констатировала мисс Верити.

— Жа-алко! — пробурчала Алиса, листая книгу. — Фу-у, какие тут гадости нарисованы! О, вот! — Она перевернула страницу и прочла: — Варить на магическом огне двенадцать с половиной минут, не перемешивать, затем бросить глаза и вылить кровь, варить ещё полминуты, утопить свинцовые снаряды для пращи и держать до остывания. У нас нет снарядов.

— У нас есть свинцовые пули, — сказал Джеймс.

— Давайте кастрюлю!

Генри перешёл в центр часовни, проигнорировав спиртовку, и коснулся ладонями пола. Под его руками оранжевые языки пламени зашевелились, и через секунду мага окружил костёр.

Мисс Верити выронила перчатки, которые всё это время беспокойно комкала в руках. Алиса запрыгала и захлопала в ладоши. Иола подползла по скамейке поближе и улеглась перед огнём, подогнув ноги и вытянувшись в его сторону. Из-под пальто светились синие глаза и кончики ушей.

Джеймс хмыкнул и переставил кастрюлю. Мисс Верити засекла время на наручных часах. Ровно двенадцать минут ничего не происходило. Потом варево булькнуло и почернело.

— Пора, — предупредила девушка.

Гарретт кивнул и вытряхнул глаза из банки, после чего перелил в зелье заранее размороженную кровь альпа. Глаза полопались как мыльные пузыри, варево стало багровым. Сзади кто-то втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Джеймс достал пули и по сигналу мисс Верити пересыпал их в кастрюлю. Генри развеял магический огонь.

— Вы какой-то универсальный маг, — прокомментировала Иола. — И воздух, и лёд, и огонь…

Генри извлёк из кармана мятый блокнотный листок и показал ей круг из восьми пятен от цветных карандашей.

— По моему мнению, я маг воздуха. Немного — огня, но честно говоря, он мне не сильно нравится. Из двух стихий складывается третья — молния. Лёд означает, что я могу совладать с водой. А вот земля, лава и болото — не ко мне, — разъяснил он.

— Это хорошо или плохо? — спросила мисс Верити.

— Не имею понятия.

— Вы, между прочим, противоречите высказыванию герра Зонне, — сообщил Джеймс. — Без артефактов магия не работает.

— Почему? Коробка — артефакт, крылья — артефакт. Но что это вообще такое? — перебил сам себя Генри. — Мы не знаем, что может быть артефактом. Если это нечто, связанное с магией, то под определение подходит и часовня, не находите?

— Возможно.

— А вы уверены, что ваше зелье сработает как надо? — задала провокационный вопрос мисс Верити. — Оно-то уж точно не артефакт!

— Мы не представляем, сработает ли оно вообще, — обнадёжил её Генри. — Книга, вполне возможно, — всего лишь чья-то фантазия, и…

— Проверить стоит, — прервал его Джеймс.

Когда зелье остыло, он заново наполнил патронную сумку. Пули почему-то побелели и слегка поблёскивали.

По словам Иолы, Тантибус возвращался в часовню за час до заката и вновь покидал её в темноте. Так же он делал перед рассветом. Решили ждать. Это, пожалуй, было самое трудное решение за последние дни. Ожидание… Джеймс как никогда понимал, почему Генри так вымотался в заключении.

Вот только он тогда ждал лишь своей смерти, а сейчас их было пятеро, и Джеймс боялся за всех: и за сестру, и за Генри, и за мисс Верити, и за недотёпу Иолу, и за себя. Бесстрашные герои — очередной сказочный миф.