Normal Rules did not Apply (джен)

Примечания:

А теперь узнаем, как прошел день Локи до объяснения с Эльзой...

Дождь лил, как из ведра. В голове мелькнуло, что надо бы просто уйти, но Локи не знал, куда. Нортульдра стояла прямо перед ним и, кажется, дожидалась ответа. На падающие с неба тяжелые капли она внимания обращала не больше, чем если бы это были солнечные лучи.

— О чем ты? — проговорил он, чтобы не молчать.

— О жертве Эльзы, — пояснила нортульдра с вялой заботливостью. — Когда ты так неосторожно взял в руки Камень Жизни, его сила пожелала слиться с твоей, но ты не выдержал бы подобной мощи. Поэтому Эльза, рискуя собой, забрала половину этой силы… никто тебе, верно, об этом не сказал? Теперь у нее тоже есть божественная сущность, а значит, это был твой шанс обрести почти бессмертную Эльзу.

Логичное это было допущение, правда, для того, кто в курсе ситуации и слышал добрую половину, а то и весь разговор. Но Локи был не в состоянии гадать, по крайней мере, прямо сейчас, отчего так хорошо осведомлена Ханимарен.

— Эльзу, которую я сам прогнал, — вместо этого договорил Локи, улыбаясь. — Ценю твою своевременную заботу, дорогая Ханимарен. И твое участие в наших судьбах. Но… Ты ошибаешься, и я сделал это вовсе не поэтому.

— Почему же? — спросила нортульдра скорее покровительственно, чем с интересом. Но Локи уже развернулся и широкими шагами направился прочь от стоянки.

Он никому не собирался рассказывать, что действительно случилось сегодня днем, хотя мысль об этом неотступно терзала разум.

̴ ̴ ̴ ̴ ̴

Нокк легко и непринужденно домчал его до того места, где устроили свое временное логово ётуны. Локи жестом отпустил Нокка и начал осторожно приближаться к пещере, которую помнил очень смутно — как и весь проведенный там день, если подумать.

Хотя лес здесь был не самым густым, от скалистых холмов падали длинные тени, и магу казалось, что уже настал вечер. Хотя это было просто продолжение бесконечного дня. Локи проверил лежащий в пространственном кармане камень. Сгусток чистой энергии радостно потянулся навстречу, точно ластящийся зверек или угодливый слуга. «Давай, призови меня, я буду полезен!» — даже не шептала, а с уверенностью заявляла подделка, такая же завораживающая, как и оригинал. Локи усмехнулся. Отличить эту фальшивку от настоящего Камня Жизни маг, пожалуй, и сам бы не смог, если бы не ощущал так отчетливо песнь истинного камня в своей крови.

А ётуны этого точно не почувствуют и ничего не различат.

— Стой! Кто идет? — раздался оклик за секунду до того, как Локи отдал себе отчет, что пересек какую-то незримую границу.

Маг сделал еще несколько крадущихся шагов вперед, не внимая предупреждению так не делать, и разглядел за одним из камней прячущуюся фигуру. Ётун, видно, это понял и вышел из укрытия, сжимая в руках арбалет. «Так ётуны не только ледяными клинками бьются? Предсказуемо, ведь метать лед на большие расстояния не очень-то удобно!» — подумал Локи и расслабился. Он узнал Снэра, который — для ётуна — был добр к Локи в их первую встречу. А вот дозорный ётун мага не признал, потому что Локи был в человеческом обличии.

— Я Локи из Ётунхейма, — пояснил он, трансформируясь. Ётун все равно глядел настороженно, так что Локи нетерпеливо развел руками: — И я пришел с дарами!

Только тогда до ётуна дошло, и он оскалился вместо приветствия. На его лице промелькнуло что-то вроде удовольствия, и Локи без труда угадал, что было тому причиной: Снэр торжествовал, что именно ему выпало сопроводить самозванного царя к истинному здешнему господину — Форньоту. Особенно если сын Лафея не лжет и действительно принес им Камень Жизни.

Снэр что-то рыкнул, но непривычный к такой форме коммуникации Локи не понял, подгонял ли его таким образом ётун или же высказывал свое одобрение. Или все сразу? Они не вошли в пещеру, чего Локи мог бы ожидать, а поднялись немного в гору, где явно наметилась тропа. Снэр привел мага на какое-то плато, где и оставил, побежав за остальными. Ждать их пришлось от силы минуты две, но все это время трикстер напряженно оглядывался, пытаясь разглядеть скрытые ловушки. И не нашел ничего.

— Ты вернулся наконец, сын Лафея? — пророкотал голос Форньота, и Локи заставил себя выдержать эффектную паузу и только затем небрежно обернуться.

— Совершенно верно, — вкрадчиво произнес он. Шелестящий ётун — довольно странный феномен, но Локи разговаривал так, как уж он привык. Пусть даже и в другом обличии — суть переговоров же от этого не переменилась, правда?

— Ну, не томи нас! — воскликнул Снэр, за что тотчас же получил несколько прожигающих насквозь взглядов и в довесок оплеуху от кого-то неравнодушного. Но привычный к этому шебутной ётун не смутился и закончил мысль: — Ты принес камень, да?

— Значит, — неторопливо заговорил Локи, плавно передвигаясь по площадке, теперь со всех сторон окруженной ётунами, — вы не желаете выслушать мой живой, полный ярких подробностей рассказ? Очень жаль. Мне казалось, вы любите всякие истории.

Несколько ётунов нетерпеливо дернулись, и на их лицах появились гневные гримасы. Локи усмехнулся и решил больше не подливать масла в огонь. В конце концов, увлекательную историю он пусть и заготовил, но рассказывать не хотел. К чему все эти приукрашенные выдумки, если можно перейти сразу к сути? Главное, чтобы ётуны не решили, что камень достался ему слишком легко или слишком тяжело.

— Просто скажи, принес ли ты камень, — с ноткой раздражения велел Форньот.

— «Просто сказать»? — передразнил Локи. — А увидеть вы не хотите?

И, прежде чем ётуны пришли в настоящую ярость, Локи призвал копию камня. Надо признать, поддержание такой иллюзии выпивало многовато сил для того, кто сохранил у себя подлинный Камень Жизни. Дурачить их месяцами было бы весьма изнурительно. Но несколько минут, а от силы — пару часов? А потом заставить всех вернуться в Ётунхейм, и тогда пусть хоть хороводы водят вокруг бесполезного артефакта, оставшегося без подпитки.

Ётуны дружно прикрыли руками глаза, подтверждая догадку Локи, что ётуны в целом больше ночные существа, и яркий свет им не по нраву даже в середине дня. А то он было решил, что ётуны просто приспособились к тем условиям, которые сложились в Ётунхейме за последнюю тысячу лет. Впрочем, даже если они не любили яркие источники света, устоять перед источником жизни они не могли. Как нищие за куском хлеба, они в мольбе потянули свои ручищи к камню, и Локи пришлось заставить сферу взлететь. Она зависла над ними, словно луна, отражая свет подлинного магического объекта. Какая ирония, что это сравнение только Локи может в полной мере провести и оценить.

— Отдай нам! — загомонили ётуны. — Отдай нам его… о царь! Ты выполнил уговор, и теперь мы будем вечно служить тебе! Дай нам почувствовать… эту силу!

— Мои дорогие воины, — с царской снисходительностью заговорил тогда Локи. — Я счастлив, что вы признали меня. Теперь, когда наша миссия на этой планете действительно выполнена, полагаю, нужно вернуться на родину! Предупреждаю вас: того Ётунхейма, который вы знали, больше не существует. Вам придется создавать мир с нуля, но это и хорошо! Сделайте его лучше, совершеннее, чем он был! Перешагните былые обиды и заблуждения! Докажите остальным царствам, что Ётунхейм достоин занять свое место не на окраине, но в центре Девяти миров! Да, вам будет сначала непросто. Но у вас будет магия самой жизни. Примите это как высший дар и используйте с благодарностью!

— Когда же ты велишь нам возвращаться, мой царь? — слишком сдержанно для того, кто только что обрел надежду на восстановление мира, спросил старый ётун.

— Хоть сейчас, — предложил Локи. — Разумеется, я проведу вас домой. И хотя мне придется ненадолго вернуться сюда, чтобы не бросать нортульдра совсем уж без присмотра, я гарантирую, что камень останется с вами в Ётунхейме.

— Отчего ты не хочешь отдать нам его прямо здесь и сейчас? — сдвинув брови, сухо уточнил Форньот.

Локи усмехнулся.

— Мне кажется, это очевидно, — любезно пояснил он. — Я хочу быть уверенным, что вы используете эту мощь во благо родному краю, а не во вред чужому. К тому же, только я смогу правильно установить и активировать в храме Камень Жизни, так как я его властелин. Вам придется подождать ровно столько, сколько у меня уйдет времени, чтобы сделать это. Не беспокойтесь, это не очень долго.

— Мне кажется, зря мы все-таки не выслушали твою красочную историю, мой царь, — сказал тогда Форньот, и у Локи вдруг похолодело в груди. Случалось иногда, что интуиция его подводила, но… не в этот раз.

— Еще не поздно выслушать мою краткую версию, — с деланным снисхождением предложил он, гадая, что пошло не так.

— К чему? — сказал Форньот и хлопнул в ладоши. — В полной версии хотя бы довольно увлекательного вымысла, а правду мы уже знаем.

* * *

Эльза припала к серевшему в темноте стволу березы, тщетно стараясь отдышаться. Она бежала, не разбирая дороги, так долго, что, казалось, должна была уже вырваться из Зачарованного леса. Но королева слишком хорошо понимала, что восприятие времени лживо — совсем как он — и что от своих мыслей не убежишь, даже оставив лес позади.

Мешаясь с рыданиями, стонали от ветра деревья, и луна горестно закрывала свой лик тучами, но Эльза не боялась погрузиться во тьму. Темнее, чем на ее душе сейчас, уже не будет.

Она ему верила! Она его боготворила! Хуже всего, она его уважала!

И чем он ответил на это уважение? Она готова была смириться с тем, что Локи ставит себя выше всех остальных, переоценивая значимость своего благородного происхождения. Хотя это было непросто, но она свыклась и с тем, что Локи умнее, опытнее, лучше ее самой. Во всем она признала его превосходство. В минуты радостного ослепления ей казалось, что они с Локи равны, что гармонично дополняют друг друга. И что это она делает его лучше, уча тому, чего он раньше не знал. Но это был самообман, и Эльза, в глубине души понимая это, готова была принести эту жертву во имя любви: согласиться играть вторую скрипку.

Но он, что же он? Разве он не низвел ее до положения вещи? Прелестной безделушки, чтобы скоротать время? Разве не ответил на ее уважение худшим из оскорблений, какое может услышать приличная, нравственная девушка?

Зачем он был так жесток? Отчего было не ответить одной-единственной фразой, отчего не сказать, что он просто не любит ее? Его похвалы, его якобы восторги до сих пор звучали в ушах. Дар и очарование? Гордость и преданность? О да, у нее есть гордость — и он задел ее самыми изощренными способами, словно нарочно стремился это сделать. Чем она заслужила эту пытку?

Эльза хотела было вытереть с лица слезы, но рука пристала к ледяному стволу, будто приклеилась к медовому пятну. Горький мед его слов, мед искушения… Как она глупа, если снова поверила Локи, хотя он не единожды давал понять, что нет ему веры. Даже сама нынешняя ситуация, когда Эльза плачет из-за него в лесу, отдает терпким воспоминанием о том, что все это они уже проходили.

Королева сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. Ледяная магия сошла на нет, и Эльза выпустила немного силы жизни, размораживая ни в чем ни повинное дерево и высвобождая руки. Достаточно она слушала мага. Отныне важен лишь долг перед подданными — как это всегда и должно быть. Это правда, которую Эльза слишком долго не желала замечать.

* * *

Круг расступился, и на плато оказался Гринольв. Локи показалось, что юношу вытолкнули, будто пленника, но выражение абсолютного торжества на его лице утверждало, что он и сам желал тут находиться.

— Мой царь, знаком ли ты с этим смертным? — тоном светской беседы уточнил старый Форньот. — Вот он уверяет, что знает тебя.

Локи пытливо вглядывался Гринольву в лицо, ища следы контроля разума, как было с другими воинами, пыток или иного принуждения, но ничего не мог разобрать.

— Вот ведь, как интересно вышло, — продолжал предводитель. — Мы хотели заполучить пленника из рядов тех смертных, с кем ты проводишь так много времени, сын Лафея. На случай, если ты не пожелаешь отдать нам камень или и вовсе решишь не пытаться сдержать слово. Но этот… Гринольв… обрадовался встрече с нами и все рассказал по доброй воле — и о деяниях твоих, и о намерениях. Боюсь, а захочешь ли ты вообще теперь обменять Камень Жизни на его жизнь?

— Этот обмен мне кажется неравноценным, — невозмутимо пожал плечами Локи.

— О да, мне тоже, — оскалился ётун и, кажется, сдержанно рассмеялся.

— К чему все эти застарелые методы? — недовольно произнес Локи, продолжая медленно кружить. — Я просто не хотел подвергать вас излишнему соблазну, но если вам так уж нужен камень — извольте, забирайте его сейчас. Он все равно будет вашим, рано или поздно.

— Подделка или оригинал? — резко спросил тогда Форньот сразу и Локи, и Гринольва.

— Подделка, — тут же отозвался юный маг, который, кажется, и впрямь проверял сферу. Локи сомневался, что какой-то любитель мог бы верно определить, но даже если Гринольв и нашел там следы… Ётуны не колдуны и в этом точно не разбираются.

— С каких это пор вы верите смертному? Да и еще приспешнику нортульдра, ваших давних врагов? — со спокойным ядом в голосе заговорил Локи. — Разве не знаете, что они солгут все, что угодно, лишь бы мы не унесли их камень туда, откуда они уже никогда не смогут его вернуть?

На лице Гринольва при этих словах обозначилась презрительная ярость; похоже, маг не на шутку оскорбился при одной мысли, что его считают прислужником нортульдра. Едва ли это могла быть игра, но в таком случае, какой смысл смертному становиться предателем?

— А может быть, это наш царь не желает делиться силой со своим народом? Ну так что ж, это легко исправить. Нортульдра не рассказывали тебе, Локи Лафейсон, почему никто из их племени не желает становиться властелином камня? — продолжал между тем главарь ётунов.

— Потому что с этой мощью им никогда не совладать? — невинно предположил Локи.

— Справедливо. Однако и потому, что у Жизни есть противовес, и это — Смерть, а с ней совладать еще труднее. Достаточно убить хранителя камня, и его мощь вновь станет слушаться любого. Так — и только так — мы и вернем Камень Жизни на родину. Нам не нужен царь, владеющий этой силой и распоряжающийся ею по своему хотению! — теперь уже яростно провозгласил Форньот, должно быть, вспомнив о Лафее. — Нам просто нужна сама сила!

— Допустим… но зачем вам идти на крайности? — показно возмутился Локи, быстрым взглядом скользя по сторонам и оценивая количество противников. — Почему нельзя просто попросить владельца камня отдать его вам?

— Юный Гринольв, что ты на это скажешь? — по-учительски осведомился Форньот.

— Потому что маг и подчинившийся ему артефакт неделимы, — дрожащим от возбуждения голосом произнес Гринольв, победно вскинув на трикстера глаза. — То есть, верность камня распространяется только на истинного властелина, как бы он это ни отрицал. Магическая связь прерывается только с гибелью одной из сторон этого соглашения.

«И вот какого Сурта я тебя так хорошо учил?» — узнав стиль рассуждений, от всей души пожалел Локи.

— Верно, — кивнул старый ётун. — Опыт наших колдунов и наши наблюдения за нортульдра говорят о том же. Да и к чему далеко ходить? Лафей, как сейчас помню, точно так же поверил хранительнице камня, которая уверяла, что даровала магическую силу всему народу. И что же — за доверчивость он жестоко поплатился! К тому же, даже если бы ты оказался честен с нами — чему я не верю, ибо твой ум гибок — твое тело слабо. Мы намучаемся с таким вместилищем жизненной силы, но ничего не получим, если ты не выдержишь масштабов восстановления Ётунхейма и придержишь эту силу. Поэтому, как ни жаль, лучше разбить сосуд, чем дрожать над ним. Прощай, наш юный царь.

Солнце зашло за тучу, и в воздухе похолодало. Земля под ногами гудела, словно в ней отдавался пульс мага. Локи спросил себя, не стоит ли призвать Нокка или открыть портал, и пока отбросил эту мысль.

— Стойте-стойте! — с улыбкой вскинул руки Локи, видя, что ётуны ощетинились ледяными клинками и готовы броситься на него все разом. — Во-первых, затея глупая в любом случае. Будь я хранителем камня, его мощи мне бы хватило, чтобы всех вас раскидать, как тростинки. Во-вторых, вы сами утверждаете, что этот замечательный камень, — он указал вверх, — всего лишь фальшивка. Что вы выиграете, убив своего законного царя и оставшись при этом без силы камня? Неужто, как о вас и идет молва, вы именно что тупые чудовища, которые терзают и убивают просто ради забавы? В чем смысл?

— Мы довольно услышали, — прервал его ётун. — Речи твои не лишены здравого смысла, вот только не много в них правды. Мы точно знаем, что ты хранитель. Так что наша жестокость оправдана. Она не доставляет нам особого удовольствия. Но ради выживания мы на все готовы.

Они кинулись на него всей сворой, и Локи даже и пальцем не шевельнул, чтобы защититься. Он лишь изобразил на лице испуг, мысленно приговаривая: «Ну, давайте, вяжите меня! Что встали да так далеко?» Когда все они окажутся достаточно близко или, и того лучше, прикоснутся к нему, Локи перенесется в Ётунхейм, где их всех и оставит. Навсегда. О да, теперь у него хватит сил не только для защиты, но и для решения проблемы.

Но Форньот мудро стоял в отдалении, как и остальные бывалые воины. И когда Локи решил уже было увлечь за собой столько ётунов, сколько уж захватит, старый ётун скомандовал:

— Стреляй!

Локи с удивлением осознал, что приказ этот был адресован Гринольву, у которого в руках возник арбалет. Может, и магический, но направить его колдовство против Локи? Абсурд. И ётуны не могут этого не понимать. Тогда зачем? Он вспомнил, с каким лицом юный маг появился в кругу ётунов. Так у него личные мотивы. Это часть сделки! Плата за откровенность «жизнью» Локи. Но если кто и может верить, что все это всерьез, то только сам этот юнец…

Выражение лица Гринольва будто бы подтверждало догадки трикстера. За какую-то долю секунды в глазах юноши промелькнули и азартное предвкушение, и ненависть, и торжество. Локи моментально вспомнилась битва в лесу. Но тогда Гринольв был словно бы не в себе, а сейчас… Сейчас его эмоции были ничем не замутнены, так что Локи распознал и накал страстей, и колебание, и что юноша отдает себе отчет в происходящем. Без сомнения, Гринольву страстно хотелось застрелить Локи. И тем не менее, он, тренированный воин, прерывисто дышал и не мог этого сделать. В его взгляде отразилась горькая мука, и арбалет в его руках дрогнул. Потом юный маг опустил оружие.

— Я не стану этого делать, — тихо и серьезно проговорил он. — Он пленник. А мы должны сразиться честно.

«Я тебе вообще ничего не должен, и наш бой в любом случае не был бы честным! — мысленно закричал трикстер, недоумевая. — Не с нашей бездной различия в знаниях и в подвластной каждому из нас силе!»

— Ты упустил свой шанс, — равнодушно заключил Форньот, обращаясь к Гринольву, но на самом-то деле так вышло, что они были о Локи.

* * *

Эльза не могла прятаться вечно. После этого разговора век бы ей не видеть и мага, и вообще кого бы то ни было. Но время не ждет, а элементарные духи не принимают отказов.

Внезапно она почувствовала, что кто-то или что-то тянет ее за край плаща. Оглянувшись, она никого не нашла, хотя глаза давно уже привыкли к темноте. Только ветер шуршал в ветвях и настойчиво кружил рядом с Эльзой. «Гейл!» — поняла она.

— Да-да, здравствуй, — проговорила она с бесстрастной вежливостью, надеясь, что ни словом, ни жестом не выдаст своей слабости. — Ветерок… зачем ты искал меня? Тебя Анна прислала?

Ответить он не мог, вернее, не мог ответить так, чтобы Эльза поняла. Но все было очевидно и без этого, и королева покорилась неизбежному, позволив Гейлу перенести ее обратно в лагерь нортульдра. Огней уже было мало: люди постепенно ложились спать. Анна сидела у своего костра, одна, к огромному облегчению Эльзы.

— Ты вернулась! — провозгласила сестра, и полился поток вопросов, которых Эльза внутренне страшилась, поэтому так старалась к ним подготовиться и отважно их пережить. Она легко могла ограничиться сухим ответом, что помолвка расторгнута, но знала, что Анна достойна большей откровенности. Поэтому Эльза рассказала почти все, не стремясь смягчить горькую правду.

— Вот нахал! Нет — дурак! Или нет — подлец! — дослушав, заключила Анна. — Я просто слов таких не знаю, которые ему бы подошли.

— Что толку в том, если ты и найдешь такое слово? — Эльза успокаивающе похлопала сестру по плечу. — Не надо. От того, что ты оскорбишь его, мне ведь легче не станет. Да и вообще, не хочу я платить ему его же монетой.

— Ты такая добрая! — с обожанием воскликнула Анна. — А меня вот прямо распирает от ярости, ух, попадись он мне только…

— Не надо, — повторила Эльза чуть жестче. — Наше положение и без того шаткое. Подумай об Эренделле и нашем народе! У нас со всех сторон назревает конфликт. Только силы природы нам и симпатизируют, чего о людях не скажешь… А теперь представь, что будет, если еще и Локи направит свою магию против нас.

— Что будет? — Анна помрачнела и поежилась. — Крышка нам всем будет, вот что. Но я не понимаю! Если не хочет жениться — ладно. Но он не враг тебе, Эльза! И позволять тебе надеяться, выманивать твое признание в любви, а потом оскорбить — это все так низко! Никогда не прощу его.

— Ему не нужно прощение, — пожала плечами Эльза. «Я понятия не имею, что ему нужно, но думает он только о себе».

— А ведь я ему говорила, — сквозь зубы ворчала Анна. — Говорила, мол, тронешь Эльзу — и будешь иметь дело со мной… — Эльза слабо усмехнулась, думая, что Анна просто хочет ее немного приободрить, но тут Анна замерла и резко хлопнула себя по лбу. — Ай! Я ведь ему сама, по сути, дала подсказку! — с недоуменным раскаянием выдавила она, когда Эльза обеспокоенно на нее взглянула. — Я ему рассказала о предательстве Ханса! А оно, по сути, такое же! Только Локи еще больше краски сгустил…

— Когда это ты успела ему рассказать? — от души удивилась Эльза. — И главное — зачем? — Она точно знала, сколь сильно то ужасное событие потрясло сестру. Рана осталась, пусть даже принцесса никогда о нем не вспоминала вслух и вообще была счастлива с Кристоффом. Но Эльза всегда старалась избегать упоминаний о первой любви Анны.

— Да на свадьбе, — махнула рукой сестра, усиленно думая о чем-то еще. — Мы с ним на крыше сидели, и вот, к слову пришлось…

Королева пару секунд недоуменно пялилась на Анну, а потом расхохоталась, слегка истерично. Та сначала не поняла, что Эльзу рассмешило, но потом присоединилась к ее смеху.

— Ох, Анна, с тобой не соскучишься! — приобняв ее за плечи, с легкой печалью усмехнулась Эльза. — И время и место, чтобы сообщить что-нибудь важное, ты всегда найдешь особенно удачные! Не думаю, что это ты подала ему идею, но…

— Но он упустил свой шанс! — заключила принцесса. — Теперь я тебя ему не отдам, даже если он приползет на коленях и будет умолять меня об этом! Он недостоин!

* * *

Ётуны, видимо, следуя заранее известному им плану, бросились врассыпную. Одновременно с этим земля под его ногами разверзлась, и Локи полетел в черноту. «Бездна!» — на одно короткое ужасное мгновение пришло ему в голову, и от этого воспоминания у него перехватило дыхание вернее, чем от посыпавшихся на него сверху камней. Локи на рефлексах накрылся энергетическим щитом, все еще стоя на четвереньках и пытаясь сделать вдох, так что первые камни его не задели. Но камнепад все усиливался, и магическая защита уступила, проминаясь под их тяжестью подобно бумаге.

Локи отогнал от себя панику, которой место было в прошлом, но никак не в настоящем, и сконцентрировался на ситуации. То, что он принял за каменный дождь, оказалось чем-то более неприятным. Спланированной атакой. В голове что-то вспыхнуло, хотя едва ли было напрямую связано с тем, что ему чем-то угодило по голове, и Локи вдруг вспомнил. Тот день, когда он едва живой отправился к нортульдра и по дороге встретил Хелу! Они там были не одни. Были же еще тролли.

Он не учел троллей. А те явно подчинялись ётунам. Видимо, в силу древнего родства между всеми каменными существами… Не только Локи и Эльза повелевают стихиями. Есть еще Форньот, подчинивший себе духа земли. Можно искусить, сбить с толку и переманить на свою сторону противника или тех, кто ему прислуживает. Но духа, мощное, верное и благородное магическое создание?..

А еще он не учел все видевших троллей. Такая безделица — один-единственный утерянный фрагмент памяти, видимо, от воздействия Камня Жизни в ту ночь — или же от удара головой. Кто бы сказал Локи час назад, что эта мелочь сломает его безупречный план?

Все произошло очень быстро. Вот Локи, призвав силу настоящего камня, раскидал в стороны троллей, которые перекувыркнулись в воздухе и снова стали камнями. Вот он заслонился чистой энергией от каменного гиганта, жалея, что другие духи на вотчине своего собрата не горели желанием прийти на помощь своему хозяину. А вот…

— Что ж, вот ты и доказал, что подлинный камень у тебя! — объявил Форньот, когда Гринольв радостно вскрикнул что-то вроде: «Я же вам говорил!»

И тогда дух земли заревел и нанес Локи такой удар, что в глазах потемнело и защита треснула. «Единственный дух, что нам не подчиняется, — и самый сильный! За что?!» — горестно спросил себя Локи, еще давным-давно четко для себя определивший, какой ход боя любит меньше всего: избиение теми, чья физическая сила намного превосходит твою собственную.

— Отдай Камень Жизни! — пробасил кто-то из ётунов, а каменный гигант присоединился согласным ревом, нанося все новые удары.

— Отними! — сквозь зубы выдохнул Локи и откинул назад спутанные волосы, гордо выпрямляясь. — Нападай, я жду!

Локи никогда не любил замкнутых пространств. Тролли, взгромоздившись друг на друга, перекрыли Локи все выходы из подземелья, и он не сумел их раскидать. Похоже, на своей территории каменный гигант властвовал безраздельно. Локи сражался рьяно и отчаянно, пытаясь не столько одолеть духа земли, сколько выбраться на свободное пространство, где можно легко вернуть себе преимущество. Но, кажется, невозможно было сбежать, не повергнув духа.

— Довольно! — сквозь рев камней, собственное сбивчивое дыхание и наполнивший землю гул услышал вдруг трикстер. Каменный гигант тут же замер, тролли расступились, и Локи одним прыжком вылетел из западни. Правда, настолько вымотанный, что утащить за собой ётунов в Ётунхейм уже не смог.

— Ты отважно бился, наш царь, — сказал Форньот, и Локи заскрежетал зубами от его снисходительного тона. — За это ты достоин уважения.

— Мечтаете добить меня, да? — переведя дух, зло спросил Локи. — И не рассчитывайте…

— Наш расчет на другое, — прервал его старый ётун. — Биться с тобой долго и утомительно, хотя рано или поздно ты устанешь и уступишь, а дух стихии бессмертен и никогда не устает. Но можно получить Камень Жизни проще…

— И почему вы не оглашаете всех вариантов с самого начала? — возмутился маг, расправляя одежду. — Если есть возможность заполучить камень, не убивая хранителя, почему вы ею не воспользовались? Для вас пустяк, а для меня вот крайне неприятно!

— Такой возможности нет. Но мы предоставим тебе выбор: ты или другой хранитель. Выбирай!

— Другой хранитель?! — переспросил Локи, хрипло смеясь. — Вы утверждали, что это невозможно! А хотите, я вас всех хранителями сделаю? — насмешливо прибавил он. — Где два, там и пара десятков!

— Так не должно было произойти и все же… Не притворяйся, что не знаешь! — вдруг взъярился Форньот. — Довольно мы тратили время! Мы знаем, что хранителей двое, и у нас есть свидетели. Для начала — Гринольв. Повтори, что ты рассказал о той ночи, когда камень нортульдра был похищен?

Локи, все еще не понимая до конца, бросил беглый взгляд в сторону. Юный Гринольв стоял белый, как полотно; он прижал руки к вискам и мотал головой в знак отчаянного — и бессмысленного — отрицания.

— Тогда обратимся к свидетелям более надежным, — вздохнул Форньот. — В ту ночь ты, Локи, взял камень. Его сила оказалась слишком велика для тебя. Признаешь ты это или нет?

— Не признаю, — вскинул голову он. — Я повелитель магии.

— Тогда почему смертная королева по имени Эльза вступила с тобой в бой, а затем каким-то неведомым нам образом поделила силу камня, забрав половину себе? Не лги нам, сын Лафея. Хранителей двое, и если не хочешь умереть сегодня, выбор за тобой: ты или она.

* * *

Локи она этим вечером больше не видела, и радуясь, и ужасаясь этому. Он мог прятаться, раскаиваясь в жестоких словах, мог проявлять свою неуемную энергию, прошаривая окрестности, а мог и вовсе бежать сейчас со всех ног в любом из царств Девяти миров. И Эльза, вполне возможно, никогда и не узнает, что из этого.

Как бы Эльза ни старалась остудить свое искрящее сердце, ей было больно. Да, разбитого сердца не склеишь, но можно создать новое: изо льда. Она снежная королева — никто не заметит разницы. От этой мысли стало как-то неуютно, зябко, и королева придвинулась к костру, пытаясь отогреться. Стремление для нее, прямо сказать, новое. Огонь радостно потрескивал поленьями, и от него разлетались веселые всполохи. Духи стихий и впрямь симпатизируют правителям Эренделла? Может быть, но не все. Вот дух огня, например, безразличен к горестям Эльзы. Или же, что вероятнее, в этом вопросе он придерживается линии Локи — как и будет во всех остальных.

Королева никогда всерьез не думала, что их пути с Локи могут разойтись. Но стать врагами? Начать использовать магию стихий против бывшего союзника? Этот раскол приведет к поражению для каждого из них. Что бы Эльза и Локи ни чувствовали друг к другу, поодиночке они ничто перед лицом враждебного мира. Выяснять отношения сейчас? Нет, для Эренделла эта цена слишком высока.

* * *

Одно ослепительное мгновение, и на него обрушилась лавина.

Локи казалось, что он снова летит сквозь Бездну, разрывая своим телом тонкие нити, удерживающие между собой ткань бытия. Реальность извивалась и плавилась, и яркие острые осколки памяти безжалостно встраивались на свои законные места, где до сих пор даже не видно было заплат. Это произошло мгновенно, но казалось, что заняло вечность: бесконечную череду долей секунды — сначала неверия, а потом удивления и осознания.

Он вспомнил то, от чего так старательно оградила его то ли собственная память, то ли колдовство сердобольной Эльзы. Вспомнил, как дрался с ней. Как она победила, а он лежал, оглушенный, ничтожный и едва живой, перед ней в снегу. Черный клочок неба был таким крохотным, и жадные ветви деревьев, словно когтями, выцарапывали темноту. Поднятые схваткой столбы снега вились в воздухе и пеплом оседали ему на лицо. Он вспомнил, как магия камня выжигала крупицу за крупицей его собственную магию, его волю и даже самую жизнь. Вдруг слепящий свет сделался мягче, а затем утихли и звуки, и боль. Магия сменила гнев на милость и наполнила его существо живительной волной, и он успел подумать, что все не так страшно, но уже не отдавал себе отчета в том, что произошло… Миг блаженства — и затем теплая, ласковая, беззаботная легкость. Он помнил уже не снег и деревья, а приглушенный свет и какую-то ткань… Ничто не имело значения, но и нечего было страшиться.

Однако теперь легко было догадаться, что как расщепилась сила камня, видели все. Кто-то не понял, а кто-то и забыл случившееся, подчиняясь ментальной магии. Но только не тролль, неотступно следивший за Локи в ту ночь. Должно быть, презренный булыжник тотчас же доложил все ётунам, и у них было время подготовиться к встрече…

«А Эльза? Она могла погибнуть! Зачем жертвовать собой из-за меня?» Почему она не рассказала? Поняла ли вообще, на что пошла? И что теперь делать, когда ётуны знают, что хранителей двое? А духу земли подчиняются все камни, вся земная твердь. «Если мне трудно тягаться с духом земли, то Эльзе — и подавно! Они могут убить ее хоть сейчас, всего лишь отдав приказ духу». Она не просто в смертельной опасности, она — намеченная жертва.

— Полагаю, ты уже выбрал.

Это вернуло Локи в реальность. Как-то отрешенно он отметил даже, сколь сочувственным вдруг стал тон Форньота, будто тому действительно не хотелось убивать ради силы и власти. Локи на звук голоса перевел невидящий взгляд туда, где стоял ётун. На лицах ледяных и каменных тварей танцевали зловещие отблески — это пульсировала неровным светом магия. Перед глазами Локи носились страшные, длинные, бессмысленные тени. Он сделал медленный глубокий вдох.

— Безусловно, — ровным голосом ответил трикстер.