Тень (гет)

Примечания:

В главе много намёков ,)

Круг сужается и загоняет героев в рамки. Скоро они все встретятся со своими страхами.

Хината, усевшись на кровати, подтянула ноги к груди и закуталась в одеяло. Несколько раз широко зевнув, сонно протёрла глаза, вслушиваясь в шум и гам наверху, что стал причиной раннего пробуждения. С досадой простонав, на упала на бок: ей стало обидно, что её вырвали из прекрасного и светлого сна и не дали понежиться в тёплой постели ещё минут тридцать.

Распластавшись на неудобном матрасе, от которого частенько болела шея и спина, она потянулась до хруста в суставах и, откинув одеяло, решила резво спрыгнуть с кровати, но поскользнулась на тапке и, ударившись о край тумбы, разбила губу. Болезненно всхлипнув, Хината поднялась, осторожно потрогала припухлость и тихо посмеялась над собственной неуклюжестью. Наверняка, отец, увидев её, осуждающе посмотрел бы и сказал, что она вечно витает в облаках, но потом пошёл за аптечкой бормоча под нос: «С тобой вечно что-то происходит. Даже с кровати нормально встать не можешь». И в этот раз её нисколько не задели бы его слова, ведь за вечным недовольством пряталась забота, такая же неуклюжая, как она сама.

Пройдя на кухню, она приложила к губе первое, что нащупала в морозильнике — замороженную ножку курицы. Поставив чайник и взболтав яйцо с молоком, Хината бросила на сковородку кубик сливочного масла, которое тут же растаяло и зашипело, разнося по квартире нежный сливочный аромат. Влив смесь и перемешивая яйца лопаточкой, добавила соль и немного паприки (папа любил её полусладкий вкус). Не успела она переложить всё в тарелку, как внезапно раздался оглушительный грохот, и ей на мгновенье показалось, что дом встряхнуло. Вскоре послышалась ругань, крик и детский плач. «Сумасшедшее утро! Как только скоплю денежек, то тут же съеду с этой квартиры», — подумала она, и с ужасом взглянула на приготовленный завтрак, перемешанный с осколками тарелки на полу. Тревога вновь накрыла, и тошнота подкатила к горлу. Что-то неотвратимо плохое двигалось на неё, готовое разнести в щепки её тихую жизнь — судьба словно намекала, посылая ей знаки, как наползающие тяжёлые облака, предвещающие бурю. «Нет, это всего лишь посуда... Это ничего не значит. Посуда бьётся к счастью», — успокаивала она себя, собирая осколки, но её руки тряслись, и на лбу проступал холодный липкий пот.

Сквозь пыльную фрамугу, обклеенную матовой бумагой, просачивался тусклый свет. Хината смотрела на тени засохших мотыльков и мух, застрявших между стеклом и створкой, и ей стало страшно, что и она останется навечно здесь, в душной бетонной коробке. Её взгляд метнулся к ржавой решётке, по которой ползали муравьи и тащили на своих спинах крошки булки, выданной ей с утра. Хотелось превратиться в букашку, выползти наружу через маленькую расщелину, вдохнуть наконец-то свежий воздух, а не этот спёртый — прогоняемый тысячный раз крупными лопастями вентилятора, что висел на потолке. Улететь далеко-далеко от этого кошмара.

Она вдохнула, и мир снова стал прежним.

Дорога была долгая, и временами машину подбрасывало вверх. Её перевязанные руки отекли и онемели, в горле пересохло. На голове был плотный холщовый мешок, сквозь который виднелись лишь силуэты: кроме водителя в салоне было ещё несколько человек, и она подозревала, что это были такие же девушки, как и она. Все молчали — было слышно тяжёлое дыхание каждого и стук собственного сердца. Неизвестность пугала, но стоило подумать о последствиях провалах, как всё леденело от ужаса. Автомобиль остановился, дверцы захлопали и кто-то, схватив, водрузил её на спину, как мешок с картошкой.

— В пятую, — раздался голос со стороны и несущий её человек промычал в ответ. — Я сказал в пятую, немой ты тупица!

Мужчина шумно дышал, держа крепко за ягодицы, а она болталась как тряпичная кукла, боясь пошевелиться.

Когда ей развязали руки и сняли мешок, Хината зажмурилась от тусклого света. Место было трудно назвать комнатой — больше походило на маленькую пустую кладовку. На кирпичных стенах красной краской был нарисован знак: перевёрнутый треугольник с окружностью вокруг него. Её передёрнуло, и она обняла себя в испуге. Мужчина в чёрной маске и плаще-мантии громко замычал, указав пальцем на стул. Она согласно кивнула и, взяв со спинки белые шёлковые чулки с подвязками, сняла штаны.

Чтобы окончательно отогнать гнетущие мысли, Хината залезла в ванную и, покрутив кран, вскрикнула — её окатило холодной водой. Вспомнив, как отец принимал по утрам контрастный душ, периодически ахая и охая, она засмеялась, подставляя лицо холодным струям. Пусть он и утверждал, что контрастный душ укрепляет организм и держит в тонусе, Хината знала — отец принимал его исключительно для того, чтобы окончательно проснуться, ведь спал он от силы по пять часов. Даже в свой выходной не позволял себе как следует выспаться и ставил будильник на шесть. Если ей не изменяет память, проспал он лишь однажды: встал в девять и потом целый день ворчал, что день коту под хвост.

Отец часто злился, когда всё шло не по плану, но, если взглянуть на его жизнь со стороны, то она была сплошным хаосом. Порядком даже не пахло: постоянные звонки, внезапные дела, переработки. Как-то за завтраком, поговорив со своим коллегой по телефону, он раздражительно бросил: «Не мог помереть часом позже». Тогда она мысленно осудила папу. Фраза показалась ей циничной и жестокой, но вслух сказать так и не решилась: лишь уткнулась в тарелку, ковыряя кашу. Сейчас, смотря на ситуацию взрослыми глазами, Хината понимала, что была не права. Он не был жесток, просто, каждый день сталкиваясь со смертью, относился к ней как к чему-то обычному, и она на секунду задумалась: боялся ли он смерти вообще и страшно ли было умирать? Ей было страшно. Но в ней не было ничего от отца — лишь серые глаза. Хаширама уверял, что она точная копия матери, но ей отчаянно хотелось верить, что глаза были именно отца.

— Он любил маму? — вопрос, который годами терзал её, наконец сорвался с губ. Вопрос, который она так и не осмелилась задать папе.

— Да, очень любил, — удивлённо произнёс Хаширама, — разве он не рассказывал?

— Он мало говорил... Мы мало разговаривали, — сглотнув ком в горле, Хината посмотрела в окно на колыхающуюся иву.

— Он всегда ходил серьёзный и деловой, но рядом с твоей мамой выглядел влюблённым идиотом. Прости меня, — тихо шепнул он, и она непонимающе взглянула на него. Его приятное лицо исказилось болью.

— За что?

Хаширама молчал. Затем, словно опомнившись, встал с кровати, почесал затылок и повернулся к ней спиной.

— Мито передала тебе пирог, а я забыл в машине. Пойду, принесу.

Когда она вышла на лестницу, то её чуть не придавили грузчики, поднимая наверх тяжёлый диван. Хината прижалась к двери, спрятав распухшую губу за толстым шарфом.

— Кто заказывает доставку утром? — раздражённо прошипел Неджи. Его замок заел, и он нервно ударил по двери рукой. Видимо, не только у неё утро выдалось сумасшедшим.

— Ваши соседи, — хохотнул парнишка, поставив стулья на лестничный пролёт, и снял шапку. Его взмыленное красное лицо светилось радостью. — У нас сейчас акция: по утрам дешевле на тридцать процентов.

— Пошёл ты со своей акцией, — проворчал заспанный Саске, высунув из-за двери взлохмаченную голову, — и стулья убери, я не могу выйти.

— Зря вы так, не я же заказывал и испортил вам утро. Соседям претензии предъявляйте. Я просто делаю свою работу.

— Вот и делай, а не стой здесь и не лыбься так, словно нет лучше работы на свете, чем таскать по утрам груз, — Учиха громко хлопнул дверью и откашлялся.

— Доброе утро, — прокричала Хината, пытаясь звучать бодро, но, кажется, переиграла с жизнерадостностью.

— Доброе, — буркнули в ответ следователи, бросив на неё хмурый взгляд, полный недовольства.

— Я пошёл, — слегка раздражённо сказал Неджи и быстро сбежал по лестнице, ловко избегая грузчиков.

Хината непонимающе посмотрела ему вслед. Он всегда предлагал довести. На самом деле, увидев его на лестничном пролёте, она надеялась на это. Не хотелось торчать на остановке и ждать автобус, когда на улице обещали температуру ниже на три градуса и холодный северный ветер. Была бы она Ино, то прокричала бы что-то вслед, что не отвертишься.

— Идиот, — усмехнулся Саске, поправив пальто.

— Вы поссорились? — не без любопытства спросила Хината.

— Нет, просто он идиот, — выдохнул следователь и сдвинул брови к переносице. — Что с твоим лицом? Кто тебя разукрасил?

— А, это? Упала с кровати.

— Классика, — ухмыльнулся Учиха.

— Я правда упала с кровати и ударилась о тумбу.

— Ну и ну... От тебя надо держаться подальше.

— Почему? — удивлённо спросила она, подтянув шарф.

— Кажется, ты притягиваешь неприятности. Бывают люди, которые вроде бы ничего не делают, но постоянно влипают в истории. С ними постоянно что-то происходит.

— С чего ты взял, что я влипаю в истории? — Хината замерла на ступеньке, вцепившись в перила.

— А разве нет? Не успела ты заехать, а у тебя замок сломался, кран сорвало...— он достал перчатки из кармана и натянул их на руки.

— Кран сорвала не я, — с обидой в голосе сказала Хината и, ускорив шаг, вышла из подъезда.

— Но в твоей квартире. Ты что, обиделась? — как ни в чём не бывало спросил Учиха, и, догнав её, положил руку на плечо, останавливая.

— Я не неудачница, — скинув руку одним движением, она сердито посмотрела на него.

— Я этого не говорил. Я сказал, что ты...

— Влипаю в неприятности. Мой отец... всегда говорил это мне.

— Значит, я прав, — победно заявил Саске. Она повернулась и пошла вперёд. На глаза навернулись слёзы и, хлюпая носом, она утёрла сопли рукавом куртки. — Насчёт кота — отбой, — крикнул он вдогонку.

— Мне что, кота теперь доверить нельзя? — повернувшись к нему, всхлипнула Хината.

— Не додумывай то, чего нет, — спокойно изрёк Учиха, продолжая медленно идти. — Хозяин нашёл уже кого-то. И если тебя успокоит, то я тоже влипаю в истории. Может быть, тебе нужно держаться от меня подальше? Из-за меня погиб человек.

Хината резко остановилась, и тысячи мыслей завихрились в голове. Она повернулась, украдкой взглянула на Саске. Тот стоял неподвижно и смотрел на холодное с проседью небо. Он был похож на потерянного человека, стоявшего одиноко посреди белоснежной пустыни, не знающего, куда идти, так как все дороги замело. Она почему-то подумала о людях, которые потерялись в горах или сорвались вниз, и их тела навсегда остались в вечной мерзлоте, скованные ледяным холодом. Хината сделала шаг, захрустела снегом и дотронулась до руки, потянув к остановке.

— Нужно ускориться, а то на автобус опоздаем, — торопливо прошептала она, не зная, что говорить в таких ситуациях. Ей просто хотелось протянуть ему руку, как когда-то протянули руку ей.

— Ты не испугалась?

— Я дочь следователя, — пожала она плечами.

— Он убил кого-то? — в его глазах вспыхнул интерес.

— Я не знаю, — растеряно произнесла Хината, — но думаю, что-то было и это съедало изнутри. Он никогда не притрагивался к спиртному... Может он и позволял себе выпить где-то, но домой пьяным не приходил. Только однажды его втащили в дом друзья и уложили на диван. Он не спал, лежал в полудрёме, плакал и повторял: «Всё было напрасно. Я не смог, все они погибли из-за меня. Нужно было остановиться, тогда я хотя бы спас тебя. Прости, я не спас никого». А утром проснулся с головной болью и спросил меня, не бредил ли он. Я ответила, что нет. Я соврала, потому что он не любил выглядеть слабым, а в ту ночь он был именно таким... И сломленным.

— Твой отец… Каким он был? Вы были близки? — ступая по тротуару, Саске смотрел себе под ноги.

— Я так не думаю, он был не разговорчивым, — улыбнулась она, вспоминая отца. Сейчас любое воспоминание о нём отзывалось в груди теплотой, — строгим, придирчивым, порой ворчливым. Я всегда думала, что он меня не любил, что я для него обуза. Неидеальная дочь, — сказала Хината, решив немного раскрыть перед ним душу, как сделал он. — Но я ошибалась — он любил меня по-своему, неумело. Любил, как мог любить только он.

— С чего ты решила, что это любовь? — словно находясь далеко от неё, спросил Саске.

— Я просто знаю, — задумчиво промолвила она, смотря на дорогу, проезжающие мимо машины, на людей, плетущихся вдоль улиц, — это не объяснить. Просто в один день, оглядываясь назад, понимаешь, что любовь пряталась в мелочах.

— Пряталась в мелочах, — негромко повторил он, словно хотел отыскать эти мелочи в своей жизни.

— А вот и автобус.

Всю оставшуюся дорогу они молчали. Хината, изредка поглядывая на угрюмое, сосредоточенное лицо Саске, хотела узнать, почему её слова так озадачили, но стоило приоткрыть губы, как всё повисало в воздухе, и она поворачивалась к окну, не смея нарушить молчание. Он сидел рядом, но не был здесь — обитал в своих мыслях. Возможно, проживал какую-то ссору в семье, из-за которой у них натянутые отношения или они не общаются. Она знала — в такие моменты лучше человека не трогать. Но ей так хотелось сказать, что пока родные живы — можно уладить всё. Нужно лишь сделать шаг навстречу, пока не поздно, ведь нет ничего хуже, чем сожаление об утраченной возможности. Чтобы занять себя и не лезть с непрошеными советами, Хината достала монетку, потёрла заиндевелое стекло и взглянула на застрявшие машины у светофора, утреннее солнце, окрашивающее небо в мутно жёлтый цвет. Водитель объявил остановку и, перекинув лямку сумки через плечо, она поспешно вышла, попрощавшись. Саске сидел неподвижно. Кажется, он её и вовсе не заметил.

* * *

Саске машинально вышел на остановке и, не смотря по сторонам, под недовольные сигналы машин перешёл дорогу. Прокручивая слова соседки о любви в мелочах, короткий диалог с отцом в больнице, он не замечал ничего вокруг. Его ноги шли по знакомой дороге, но затуманенный взгляд был обращён в прошлое. «Она была», — слова гудели до зуда в ушах, и он отчаянно пытался найти, где пряталась его любовь. Он не хотел потом сожалеть, ему нужно было знать сейчас, что он всегда был любим. Не матерью, а отцом. Словно найдя ответ, он наконец-то станет полноценным.

— А вот и ты. Пошли оформлять, — развернул его Неджи в коридоре, — витрину разбили в известной нам кофейне. С тобой всё в порядке? — в его голосе зазвучало беспокойство.

— Да. Почему ты спрашиваешь? — резко спросил Учиха, удивлённо обнаружив себя в здании.

— Ты прошёл мимо кабинета. Или ты хотел к Наруто?..

— Я… Да... Хотел поговорить насчёт эксгумации, — растерявшись, протянул Саске, нервно потерев шею.

— Его всё равно нет на месте.

— Ты взял бланки?

— Чёрт.

— Я возьму, встретимся на парковке, — он забежал в кабинет, наугад достал папку с нижнего ящика и выбежал на улицу. — Говорил же, что притягивает неприятности, — пробубнил под нос, ухмыляясь.

— Всегда казалось, что район здесь спокойный. А эта зараза уже и сюда добралась. Проклятые наркоманы, — с остервенением произнёс Хьюга, чуть не задев бампер чужой машины.

— С чего ты взял, что это они? Может, пьяная шпана решила повеселиться.

— Пьяная шпана не опускается до воровства. Она просто хулиганит.

— У них что-то украли?

— Да, какое-то оборудование, — нахмурившись, Хьюга потёр висок, выжав педаль сцепления, переключил передачу на вторую, и плавно повернул влево. — Ты всё ещё сомневаешься?

— Нет.

Неджи был прав: в деле были замешаны наркоманы — только они могли пойти на глупое преступление, испугавшись предстоящей ломки. Несмотря на то, что Хьюга его ни в чём не обвинил, он чувствовал некий упрёк в свою сторону, словно он был причастен к произошедшему. Странно, что и он сам испытал чувство вины за преступление, которого не совершал.

— Надеюсь, хозяин оформил страховку. Если нет, то влетит в копеечку.

— Я могу найти то, что украли. Знаю, кому обычно сплавляют такой товар.

— Отлично! Как оформим, сразу поедем, — Неджи хлопнул по рулю.

— Я пойду один.

— Ты уверен? — словно почувствовав неладное, проговорил Неджи, бросив быстрый взгляд.

— Да. Ты их спугнёшь, а меня они знают.

Хоть это было глупо (напарник определённо представлял, какую жизнь вёл и в каких кругах общался Саске), однако ему не хотелось, чтобы Хьюга воочию увидел людей из его прошлого. Там наверняка будут знакомые, которые бросят пару шуточек и предложат выкурить косячок. Расскажут парочку историй, выставляющих его не в лучшем свете.

Любопытные прохожие столпились около кофейни и, наклоняясь друг к другу, перешёптывались, качали головами, как болванчики, и смотрели заискивающе по сторонам. Не сразу признав в них следователей, они продолжали стоять, преграждая им путь. Хьюга набрал в грудь побольше воздуха, достал значок и громко прокричал:

— Всем разойтись! Приехала полиция!

Люди тут же всполошились, как стая испуганных птиц: зашуршали пуховиками, пакетами и, опустив головы, искоса глядя на них через плечо, разошлись. Хината жалась около двери и дрожала, переминалась с ноги на ногу, то ли от страха, то ли от холода. Её лицо потонуло в вязаном красном шарфе, около носа и рта нити стали белыми, седыми. Шапка съехала вперёд, оставив лишь серые глаза в обрамлении ресниц, покрытых инеем. Владелец кофейни стоял около неё в болоньевой куртке и дымил сигаретой. Завидев их, мужчина бросил окурок на снег и затушил ботинком.

— Доброе утро, — глухо поприветствовал их хозяин и, достав из кармана мятный леденец, громко разгрыз зубами.

— Не такое и доброе, — бросил Саске, решив сострить. Но юмор никто не оценил, в особенности напарник, который недовольно цокнул, пихнув его локтем в бок.

— Доброе. Хьюга Неджи и Саске Учиха, мы будем вести ваше дело, — официально сказал Хьюга и посмотрел на разбитую дверь — на острие стёкол засохли капли крови. — Вы заходили?

— Да... но мы ничего не трогали. Только посмотрели, что взяли, — было видно, как он нервничает, хоть старался не выдавать волнение.

— Вы оба?

— Я, — сказала Хината, ссутулив плечи, — пришла первой и сразу же позвонила господину Нара. Потом уже в полицию.

— Мы осмотримся?

— Да, конечно. Делайте, что нужно, — ответил мужчина и отошёл чуть в сторону. — Эм, можно её отпустить, если она не нужна? Она замёрзла.

— Опросим, заполним бумаги и отпустим, — спокойно произнёс Неджи и, надев перчатки, толкнул дверь.

Саске пошёл обходить здание. Около разбитой витрины снег был стоптан, и то тут, то там виднелись багровые капли. Кто-то явно порезался о стекло, осколки которого сверкали в сугробах. Прохожие всё так же глазели, но подходить ближе боялись.

— Я так понимаю, ни камер, ни сигнализации у вас нет? — крикнул Саске и, наклонившись, поднял со снега детский брелок — белую пушистую собачку. Такой был у его дочери на рюкзаке, она как-то сказала, что хочет такую же, но живую. Видимо, кто-то из детей обронил и повесил на ветку голого дерева. — Ты ленту взял? Пока эксперты приедут, — бросил он небрежно, — тут люди всё затопчут, да ещё и поранятся.

— В багажнике в синей коробке, — крикнул Неджи и бросил ключи через разбитую витрину.

— Я не успел поставить. Хотелось быстрее запуститься, а там уже походу установить.

— А страховку?

— Ещё не оформил, хотел немного сэкономить. Все говорили, что здесь спокойно, — Нара ухмыльнулся.

— Видимо, уже нет, — Неджи посмотрел на опрокинутые стулья, столы, мелкую стеклянную крошку на кафеле, измазанные кремом стены, и с сожалением выдохнул. — Тогда у нас печальные новости. Товар может и найдём, но вот это не покроют грабители. Орудовали явно подростки.

— Что ж, за глупость и скупость платят дважды, — озадачено потерев лоб, хозяин горько усмехнулся.

Огородив место преступления лентой, Саске вошёл в помещение, осторожно ступая. Крошка под ним неприятно хрустела, и он морщился от противного звука. Неджи сидел за столиком и, держа в руке документы, заполнял бланк.

— Заполни второй, — скомандовал он, смотря на него через плечо.

— Чёрт, — прыснул Саске, копаясь в папке в поисках нужного документа, — я взял не тот бланк. Я схожу за ним.

— Оформим тогда у себя. Всё равно придётся откатать пальчики, чтобы исключить их.

— Откатать пальцы? — удивлённо спросил Шикамару, засунув руки в карманы джинсов.

— Да, грабители тут оставили много отпечатков. Думаю, мы быстро найдём их по базе, если они уже где-то светились. А ваши нам нужны, чтобы не мешали криминалистам. Господин Нара, проследуйте за нами в участок для дачи показаний, — Неджи перевёл взгляд на растерянную Хинату и официально, холодно произнёс: — А вам, госпожа Хьюга, лучше съездить за необходимыми документами для заполнения бланка. Ваши показания важны. Наша смена до шести вечера.

— Да, — тихо пискнула Хината, поспешно застёгивая куртку. Её немного потряхивало от случившегося, и было видно, как ей хотелось скорее уйти.

— У вас работает ещё одна девушка. Я ведь прав? — спросил Саске, оглядываясь по сторонам и рассматривая осколки разбитого стекла на кафеле. Взгляд его метнулся к выбитому окну. Он нахмурился, прищурившись: ему показалось, что на тротуаре около перекрёстка стоит Рок Ли и разговаривает по телефону. Он сморгнул, и, ещё раз прищурившись, еле слышно произнёс: — Что за...Что он тут забыл?

— Д-да, — словно опомнившись, протянул Нара. — Она заболела, — Шикамару озадаченно потёр подбородок. Саске с Неджи обменялись взглядами, почувствовав в голосе фальшь.

— Ей тоже нужно прийти.

— Зачем? — удивлённо вскинул брови хозяин.

— Откатать пальчики. Она же работник кофейни, значит, её отпечатки повсюду.

— Хорошо, я позвоню ей.

— Ты езжай, пока товар не сбыли. Я всё оформлю, — сказал Неджи у машины и открыл дверцу. Не успел он отвернуться, как напарник окликнул его, — Саске... Только без глупостей.

— Я не полный кретин и знаю, что на кону.

Примечания:

Не знаю, стоит ли поднимать рейтинг до NC? Вроде детально ничего не описываю, но темы тут неприятные затрагиваются. Возможно я преувеличиваю и они только мне кажутся жуткими.