Ворон и Лисица (гет)

4 курс.

Профессор Невилл Лонгботтом, рассказывая о череде своих школьных подвигов, невольно забыл упомянуть о том, что сам когда-то был нелепым, неуклюжим школьником. Теперь все знали его как героя. От этого страдала его единственная дочь Дороти Лонгботтом. От дочери такого героя ждали небывалых высот, но Дороти была обычной, спокойной, ничем не примечательной пухловатой солнечной девушкой. При первом взгляде на Дороти многие сразу определяли, что она Лонгботтом. И лишь из-за неуклюжести и пухлощёкости. Никто не видел в Дороти личность.

На одном из открытых уроков ухода за магическими существами милая, невраждебная Дороти решила исправить ситуацию.

Дороти своим даром понимания языка сверхсуществ подговорила соплохвостов атаковать дразнящих её студентов. Заменявшему на время отсутствия Хагрида молодому профессору никак не удавалось утихомирить соплохвостов и паникующих учеников.

Сидящие, как и всегда, в стороне от всех, Лили и Скорпиус заинтересовались ситуацией. Лили отстранили от урока за непотребный внешний вид, а Скорпиус просто уже давным-давно справился с заданием профессора. Лили, сложив руки в чёрных митенках на груди, хмуро взирала на взбесившихся соплохвостов.

— Это Лонгботтом устроила, — кратко пояснил Скорпиус, не отрывая как раз взгляда от Ежедневного Пророка, где в очередной раз клеветали на детей со сверхспособностями, называя их “пошлыми экспериментами Тёмного Лорда”.

Лили переживала за Дороти. В Комнате Отшельников, куда попадёт Дороти после наказания, Дот заклюют ещё больше. Если узнают, что у неё тоже есть сверхспособности. Таких детей называли проклятыми и приравнивали к незаконорождённым от Пожирателей Смерти. Манеры нового поколения в Хогвартсе намного хуже ужесточились. Лили решила вмешаться. Скорпиус пытался остановить подругу.

— Не только же нам быть “проклятыми”? Пусть Лонгботтом тоже вкусит славу “выкидышей”.

Лили осторожно приблизилась к разозленной Дороти, пока ещё не всё догадались, что именно Дот не трогают соплохвосты. Лили не знала, чем отвлечь Дороти.

— А мы сегодня с Вороном идём прыгать с крыши Хогвартса. Проверять систему замка, уберегающую от падения. Ты с нами?

Дороти, стоя посреди всеобщей паники, на миг отвлеклась. Лили на секунду перевела взгляд на Скорпиуса. Его соплохвосты не трогали. Скорпиус так же тревожно-заботливо следил за Лисицей. Лили села на корточки перед Дот и взглянула на девушку, доверительно склонив голову набок. Наивные голубые глаза Дот были в слезах, она сама напугалась своего дара.

— А потом мы идём отрывать крылышки докси. Составишь нам компанию? Ты же знаешь, Малфой и так всех ненавидит, а мне на всех плевать. В нашей компании всем будет всё равно, что ты Лонгботтом и никто не назовёт тебя по фамилии.

Дороти, всхлипывала и не могла понять шутит Лили или нет. Ей не хотелось никому отрывать крылышки. Рассматривала озорные глаза Лили за чёрным неформальным макияжем. Подала пухлую ладошку навстречу Лили. Пока она отвлеклась, молодому профессору удалось угомонить соплохвостов и успокоить оставшихся не разбежавшихся студентов. Лили еле заставила подойти Дот к Малфою.

— Вот, возьмём сегодня Дороти с нами на наши приключения.

Взгляд, которым Скорпиус окатил Лили, подняв глаза от газеты, был сравним только с потоком ледяной лавы. Лили привыкла, но Дороти сжалась от недружелюбного взгляда Малфоя. Скорпиус вскочил и хотел резко уйти, но Лили ловко схватила его за мантию и развернула к себе.

— Скорпиус очень рад новым друзьям, правда, Ворон? — Лили под мантией от души толкнула ногой лодыжку Скорпиуса. Лили могла поклясться, как услышала недовольный скрип зубов Малфоя. Его улыбкой сквозь сжатые губы можно было убивать быстрее Авады. — И давно хотел познакомиться с тобой Дороти, ты же моя подруга.

— О да, Лисица. С нетерпением ждал знакомства.

Дороти Лонгботтом засияла.

— Лучше бы ты прекратила спасать её каждый раз, — зло прошипел Лили на ухо Скорпиус. — Лонгботтом пора учиться защищать себя самой. — Лили промолчала.

Лисица, Ворон и Дот поспешили скорее покинуть урок, пока никто не понял из-за кого взбесились соплохвосты. Дот, казалось, была на седьмом небе от счастья, идя вместе с самыми известными хулиганами Хогвартса. У Дороти поднялось настроение, её светлые волосы переливались солнечными лучиками на улице.

— А Скорпиус купит нам мороженое?

— Что, б..ть?! — вырвалось у Лили, пока Малфой от шока врезался в Лили, чуть не повалив подругу на пол.

— Обязательно! — выдохнул обескураженный Скорпиус. Он осматривал Дороти с ног до головы сквозь очки, не понимая та всерьёз или как.

— Б..ть, Дот, ха-ха-ха!!! — от примеси злости, непонимания, шока и невозможности подобрать слов на лице Малфоя, Лили сложило пополам от безудержного смеха. В такой ступор ещё никто не загонял Скорпиуса.

Скорпиус резко умчался вперёд, гневно пытаясь воддрузить школьную сумку на плечо, пока Лили умирала от смеха на полу от недоумённого лица Дороти и её наивной просьбы, переоценившей "дружелюбные" способности Малфоя.

7 курс. Шармбатон. Весна. Настоящее время.

За окном шёл дождик. Лили обожала дождь. Забыв об отработке у Дафны, любовалась стекающими каплями, наслаждалась весенним майским громом с ароматом растрескавшихся грозовых облаков.

Дафна не смогла стерпеть вид Лили, мечтательно подперевшей подбородок и очаровывающейся дождём за окном.

— Влюбилась что ли? — Дафна настойчиво постучала палочкой по парте, возвращая Лили в реальность.

— А что если и да? Может, в вашего племянника? — хитро оскалилась Лили, посмеиваясь в тетрадь с до сих пор пустыми строчками. Лили мечтала вечно злить Дафну и прекрасно знала как Дафна трясётся над своим племянником Скорпиусом.

Гринграсс смахнула пепел на тетрадь Лили, отчего та прожглась, и естественно Лили придётся заново писать всё от руки. Лили ненавидела Дафну Гринграсс всеми косточками тела и струнами души.

— Малфои, конечно, пали и опозорены. Но не опустятся до такого, чтобы мараться союзами с магглокровными. Можешь рассчитывать максимум стать его любовницей. Ты не из его мира.

Лили зло вспомнила фразу Скорпиуса, как он говорил, что не сможет привести Лили в «свой мир». Вдруг Лили стало очень тоскливо и она мрачным тоном спросила:

— Скорпиус Малфой никогда не женится на нечистокровной? У таких нет никакого будущего с ним?

Дафна Гринграсс удивилась смиренному и тихому тону Лили Поттер. Сама Лили не отнимала хмурого взгляда от тетради. Дафна строго осекла студентку.

— Нет, конечно. Он даже думать не будет о таких глупостях. Если Скорпиус кем-то и заинтересуется из таких, то лишь как запретным плодом и это будет временная интрижка. Заканчивай быстрее своё эссе, Поттер.

В классе под раскат весеннего грома громко каркнул ворон, возвращая Лили от мрачных дум в явь.

* * *

Хьюго, Дороти и Лили проводили время в Поющей Чаще Шармбатона. Хьюго наколдовал купол для подруг от дождя. Сам, сняв свой синий жилет, копался в маленьком ручейке, испачкав руки в мокрой земле. Дороти пыталась заплести Лили короткие косы, но выходило не очень, так как простуда совсем скосила Дот. Хьюго наколдовал для Дот кружку тёплого какао и укрыл пледом с согревающими чарами. Возвращаться в спальню Академии Дороти не хотелось, там её много дразнили. Начать новую жизнь в Шармбатоне не удалось никому. Лили ненавидела Академию, Хьюго так же страдал от неразделённой любви, а Дороти не удавалось вписаться ни в одну компанию.

— Хочу назад в Хогвартс.

— И я.

Дождь настойчиво капал по листве деревьев, по волшебному куполу, по поверхности земли. Лили с тёплой улыбкой просматривала письма Альбуса, который вместо строчек рисовал новости Хогвартса в виде чёрно-белых комиксов.

Хьюго накормил в Поющей Чаще речных фей размером с пикси маковыми бусинами, отчего те захмелели и начали заигрывать с Хьюго. Хьюго ловил капли дождя в склянки и плотно закупоривал. Маленькие феи хмельно пели вокруг склянок, отчего вода в них светилась приятным волшебным сиянием. Хьюго ставил новые эксперименты.

— Вода помнит звуки, — с восторгом молодого учёного объяснял Хьюго, довольно взъерошивая свои промокшие рыжие кудри.

Он научился запечатлевать звуки в воде, носить эти капельки воды в волшебных наушниках-ракушках. В темноте наушники красиво светились и можно было лежать на сумеречной полянке и слушать пение фей или русалок, записанных под водой. Или сохранять в памяти какие-то моменты после болтовни с друзьями у реки.

— Это мне Селена Солана показала как делать, — Хьюго в последнее время совсем не расставался с белокурой красавицей, обожающей механизмы и науку.

Хьюго, высушив себя палочкой, забрался под купол к девчонкам. Лили обложилась комиксами Ала, Дот сидела с грустным лицом, завёрнутая в плед.

— Как понять, что влюбился? — спросила Дороти под звуки ливня. Поправила съехавший жёлтый ободок с волос.

— Тебя вечно тошнит, — буркнула Лили, не отрываясь от комиксов.

Хьюго задумчиво почесал затылок. В нагрудном кармане его жилета ему жгли сердце оставленные им без ответа письма Кэтрин. Хьюго пока так и не понял, простил ли он Кэт.

В глуби Поющей Чащи заиграла тягучая мелодия скрипки. За ливнем пейзаж Чащи из купола виделся размытыми как на холсте красками.

— Мне часто снится сон, как я бегу, а за мной бежит Нотт. Она хочет мне что-то сказать, а я всё бегу, бегу, бегу. Запрыгиваю в автобус, оставляя Нотт на обочине, и... чувствую свободу. Я... я чувствую симпатию к ней, но когда снится такое, то, наверно, это совсем не влюблённость?

Лили и Хьюго не нашлись, что ответить, и Дороти сказала, что прогуляется к водопаду. Чихнув и шмыгая носом, Дороти, скинув плед, поплелась восвояси. Лили совсем ничего не знала о делах сердечных, но не хотела оставлять простывшую Дороти в одиночестве. Хьюго остался наедине со своими экспериментами.

Лили, шлёпая по лужам, нагнала Дороти у водопада с причудливыми птичками. Заколдовала плед и накрыла их головы от дождя.

— Птенцы Ржавых Цапель, — рассказала Дороти. Она многое знала о зверях в волшебном мире. — Кучкуются возле мест скорби и печали. Если они здесь пасутся, значит когда-то в Шармбатоне случилось что-то очень грустное и трагичное.

Лили слышала скрипку на заднем фоне их разговора. Прищурившись, девушки заметили белокурые волосы. Селена Солана пришла поиграть в одиночестве. Дороти глубоко вздохнула при виде далёкой красавицы.

— После войны с Тёмным Лордом таких цапель стало много. Приманивают магов, чтобы питаться их печалью. В случае опасности набирают силы и атакуют своими стальными металлическими перьями. Ржавые цапли опасны, но можно возле них создать воду, чтобы они заржавели и загнулись.

Лили многозначительно провела рукой по окружающему их ливню. Дороти отрицательно покачала головой.

— Нет, такой дождь им не помеха. Воду нужно вызвать эмоцией. Видишь, вода вокруг мест их обитания становится стекольной? — Лили присмотрелась и правда, услышала характерный хруст как при ходьбе по стеклу. — Эмоция, превращающая стекло в воду возле них, должна быть отчаянной. Что-то, что разрезает тебе сердце пополам. Это не настоящее стекло, это твои эмоции окружают цапель. Можно попытаться пересилить себя и станцевать на стекле, спеть, сделать что-то, что избавит тебя от гнева, грустных мыслей, тоски. Как только это выйдет из тебя, перестанет быть больно, цапли отстанут.

Дороти ещё раз грустно взглянула в сторону исходившей мелодии от скрипки.

Кажется, не только Хьюго Уизли нравилась Селена Солана.

— Герои, герои, герои… а я понимаю, что я не герой. Нигде. Что в Хогвартсе за спиной шепчутся, что я неудачница, что тут, — Дороти выставила ладонь вперёд из-под пледа под дождь. Вода тоскливо стекала с пухлой ладошки девушки. — Во мне особенного лишь моя способность понимать зверей. Но газеты говорят, что это проклятие. А язык эволюции говорит, что мы сильнейшие. Так кто же мы, Лисица?

Ливень упорно смачивал сочную молодую траву, стальные цапли скрежетали металлическими крыльями, скрипка тянула свою мелодию, Поющая Чаща пела мелодию ароматов благоухающей распускающейся перед летом зелени. Этот запах дурманил, и Лили хотела остаться здесь навсегда. Под этим пледом, со своими друзьями. Не хотела никаких неотвратимых перемен, ни взросления, ничего.

— Я буду Лили. Просто Лили.

Лили вспомнила, как Ал в детстве, заметив свой дар видеть во снах большее, чем могут другие люди, переживал, что его тоже назовут чудовищем. Как Джеймс когда-то назвал Лили.

В ту ночь Ал прибежал и забрался к Лили под одеяло. Лили со всей силой обняла и прижала к себе своего лохматого младшего брата.

— Ни в коем случае, Ал. Никто тебя так не назовёт. Ты не чудовище. Запомни, чудовище в этом доме — только я.

* * *

После разговора с Дороти у водопада Лили приснилось как она бежит от Забини до автобуса, запрыгивает в “Ночной Рыцарь” и чувствует облегчение. Не тоску по возлюбленному, не печаль, а свободу. Снятие груза с сердца. Но во сне чувствует, как на заднем сидении автобуса её встречают в свои объятия чьи-то холодные, но такие знакомые крепкие руки. С едва заметными мозолями от частых перетираний ингредиентов для зелий в ступке. Лили, даже не оборачиваясь, со всем уютом припала к плечу парня, чувствуя знакомый стук сердца, ровное уверенное дыхание и аромат сирени.

Лили стала навещать водопад с Ржавыми Цаплями. Может это место манило Лили, потому что в ней собралось много тяжёлых мыслей, может потому что просто было красивым и спокойным. Звук водопада и прохладный воздух успокаивали все тревоги. Каждый раз, как Лили приходила, она замечала одиноко лежавшего птенца цапель в стеклянной воде. Осторожно, Лили приподнимала стального птенчика и возвращала назад в гнездо.

Так Лили делала каждую неделю.

Во время учёбы в Шармбатоне Лили с Хьюго начали шерстить библиотеку Академии в деревушке в поисках ответа на разрушение Непреложного Обета между Лили и Скорпиусом. Хьюго нашёл старые интересные свитки о биографии Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина.

— Что там? — спросила Лили. На седьмом курсе Лили что-то полюбила читать книги.

— Про Обет пока ничего не нашёл, но прочитал о интересной легенде. Ты слышала что-то о Дуалах?

Хьюго, почесав затылок, с упоением уткнулся в записи.

— Какие-то девчачьи выдумки, — отмахнулась Лили, почёсывая ухо Тото, спящего у неё на коленях.

Хьюго вприпрыжку подскочил к Лили, обуреваемый задором от новых знаний.

— Да нет, смотри! Это старинные свитки. Здесь рассказывается легенда о Родственных Душах, и что Годрик и Салазар обладали дуальной магией. Мысли, магия, судьба — всё одно на двоих. Своей дуальной магией создали защиту для замка Хогвартс, но защита разрушилась, когда Василиск Салазара убил свою первую жертву. Эта связь держится до тех пор, пока один из дуалов не расколет свою душу.

Лили хмуро почесала нос пером, делая записи из более научных и серьёзных книг по её мнению.

— Хьюго, не знаю, звучит всё как лепет Трелони… Не верю я в такое.

Хьюго задумчиво цокал языком.

— А вдруг вы с Вороном…

— Даже не смей нам приписывать эти сопливые легенды!

— А что?! Это бы объяснило, почему никто из вас до сих пор не умер из-за Непреложного Обета! Лисица, послушай!

Хьюго за плечи развернул Лили к себе лицом. Лили показалось, что в кучеряшках Хьюго пробежало электричество.

— Я чувствую себя виноватым за ваш Обет. Я вас надоумил. А ещё когда-то надоумил Малфоя наслать на тебя Сектумсемпру, не зная об исходе. Не прочитав всё заранее. Теперь я хочу досконально изучить наше положение. Наконец, появилась зацепка, которая, возможно, вытащит вас из плена Обета! Я после каждой вашей ссоры уснуть не могу, думая, что кто-то из вас не проснётся следующим утром!

Лили мягко положила свои ладони на руки Хьюго и заставила отпустить её плечи. Усадила Хьюго, достала пузырёк от мигрени из своего кармана.

— Держи. Я не такой гениальный зельевар, как Малфой, но эти настойки вроде стали у меня получаться неплохо. Мы обязательно найдём выход Хьюго. Спасибо, что помогаешь.

Лили обняла своего двоюродного кучерявого брата как ещё никогда никого не обнимала из родственников. Кроме мамы и Ала.

— Помню, как тебе влетело от мамы, когда ты взял на себя вину за мои шрамы на груди от Сектумсемпры. Как, кстати, твоя попа?

— До сих пор шрам остался! — в сердцах воскликнул Хьюго. Лили рассмеялась. Поправила жилет Хьюго, оправила свою юбку, палочкой наколдовала больше света и отправилась в дальнейшее изучение книг. Тото рядом игрался с брошкой в виде клевера, которую стащил с жилета Хьюго.

У Лили немного защемило сердце, вспомнив, как они так же ночами сидели в более тёмной и тесной, но наиболее таинственной и ворожащей библиотеке Хогвартса, отыскивая ответы на все вопросы мира под почти еле заметный треск старой лампады, втроём. Лисица, Койот и Ворон. Пока Лили бесполезно лежала на парте, подкидывала вверх снитч и выдавала безумные идеи, Хьюго с пером за ухом с азартом придумывал стратегии приключений, а Скорпиус... Скорпиус Малфой растворялся в своих загадочных пахнущих древним фолиантом книгах, и лишь редкий отблик лампады рябил в стёклах его очков, за которыми серые глаза задумчиво запоминали каждую строчку учебника. Лили хотелось, чтобы Ворону, Лисице и Койоту всегда было пятнадцать лет.

Хьюго не забывал искать способы излечения своей сестры Розы от её недуга. Лили даже пыталась распросить Грымзу Гринграсс о Лунной Рассеянности, которой так же болела Астория, но Грымза совсем не шла контакт, поджимая губы в жёсткую линию при упоминании своей умершей сестры. Зато во время поисков ответов Хьюго пришёл к интересным выводам по другой проблеме.

Пока Хьюго с Лили возвращались из библиотек по деревушке Шармбатона и кушали мороженое, Хьюго делился с кузиной своими наблюдениями.

— Вот что я подумал. О наших дарах. Я думаю, связь с Волан-де-Мортом таки есть. Но он не был первопричиной, — Хьюго облизнул мороженое. Солнце слепило ему глаза и Хьюго причудливо щурился. — Я прочитал о таком явлении как защитный механизм магии. Когда случается тёмный всплеск в истории человечества, такой, как война, у древней магии есть способность к собственной защите. Она вкладывает более сильный потенциал в способности нового поколения.

Хьюго пошарил в карманах своего жилета, пока Лили держала его мороженое. Капли уже спадали на её безупречные белые перчатки Шармбатона.

— Ага, вот. Я нашёл старые вырезки газет. Проявление необычных способностей были и в другие войны. Но это было разово и мало фиксировалось. Война с Волан-де-Мортом была самая грязная в плане использования его методов. Волан-де-Морт очень сильно порвал материю древней магии. Создание только семи (семи!) крестражей чего стоит! Можно сказать, что древняя магия “защитилась” и вдохнула в новое родившееся поколение сверхспособности для, якобы, защиты в случае продолжения войны.

Хьюго и Лили с минуту помолчали, задумавшись. Лили вспомнила все свои случаи проявления способностей. Все издёвки Джеймса.

— Но почему мы?

Хьюго был рад вопросу. Обожал покрасоваться умом. Важно оправил низ жилета.

— Я думал об этом. Не знаю точно, но нашёл лишь связь между детьми, чьи родители так или иначе слишком тесно соприкоснулись с тёмной магией. Тётя Джинни была одурманена крестражем на год, твой отец был ходячим крестражем, у мистера Малфоя и мистера Нотта-старшего на руках Чёрные Метки, профессор Лонгботтом “касался” крестража-змею через меч Гриффиндора, мои родители…

Хьюго на секунду завис, рассеянно теребя кудри на затылке.

— Мой отец имел контакт с шупальцами мозгов электрокаракатиц в Министерстве. Думаю, так я могу объяснить свой контроль над электричеством.

У Лили голова кипела от избытка информации. Она доела мороженое, аккуратно вытерла губы кружевным платком, и очистила себя палочкой. Хьюго немного удивился манерам, но не подал виду.

— Хорошо, в этом что-то есть. Но в твои сопливые легенды про дуалов я верить не собираюсь, что за чушь.

— А как ты объяснишь свой сон про колдогризли, с которым ты якобы боролась, будучи в теле Малфоя?

Лили огрызнулась, показывая, что не намерена дальше продолжать разговор.

В деревушке их нагнала Селена Солана. Сняла свою фуражку, белокурые волосы распустились до самого копчика, в руках скрипка. Быстро влюбляющийся во всех Хьюго был очарован.

— Я нашла вашу подругу, Дороти. И, кажется, ей не совсем хорошо.

Лили и Хьюго поспешили к Дот. Нашли её в Академии, и с первого взгляда Дороти выглядела хорошо. Даже очень хорошо. Дороти кружилась в лёгком расслабленном танце и что-то тихо напевала себе под нос. Лили непонимающе уставилась на подругу. Что-то в виде Дороти было не так. Её даже не узнавал Тото, который в последнее время всё больше проводил время с Лили и Хьюго.

Лили не хотела говорить это вслух, но Дороти заметно похудела, спина выпрямилась, движения стали изящнее. Кожа сияла слегка заметным перламутром, в глазах — яростная уверенность. Дороти избавилась от своих нелепых значков и панковских нашивок, солнечные волосы больше не обрамлял смешной ободок. Тото подбежал к хозяйке, доверчиво повёл носом, затем жалобно заскулил и отбежал назад к Хьюго.

— Дороти, ты, х-м-м, хорошо себя чувствуешь?

Дороти больше не чихала, светилась красотой и здоровьем. Но Селена не зря привела друзей к Дороти. Что-то в её взгляде было рассеянным. А возле Дороти лежало много пакетиков с мелкими красными кристаллами. Селена аккуратно подняла один из таких пакетиков.

— О, Лили, я чувствую себя лучше некуда! — Дороти покрутилась довольная перед друзьями. Она надела летнее платье на свою похудевшую фигуру и довольствовалась вниманием подмигивающих студентов Шармбатона к своей личине. — Помнишь я говорила тебе про эволюцию? Я стремлюсь к тому, чтобы стать её пиком.

Дороти схватила один из пакетиков с красными кристаллами. Восторженно протянула друзьям.

— Это Делириум. Новая разработка целителя Скарлетт Стивенсон. Соединение из плазмы вампира. Придаёт волшебнику больше сил, красоты и очарования. Совсем не вредная для здоровья, зато чувствуешь себя высшим звеном в цепочке!

Лили взглянула на Дороти. Наивность из её глаз пропала, уступив место стервозной холодности. Лили не нравилась новая Дороти.

Селена Солана прошептала Лили и Хьюго.

— Знаю я эту заразу, — Селена пошелестела пакетиком Делириума у лиц Хьюго и Лили. — И она совсем не так уж безобидна.

* * *

Лили так и продолжала спасать птенчика Ржавых Цапель, выпадавшего из гнезда. Каждый раз поднимала и возвращала в гнездо. Спустя несколько дней Лили обнаружила лишь несколько одиноко раскиданых стальных пёрышек.

— Взрослые особи Ржавых Цапель выбрасывают своих детёнышей в стекольную воду, чтобы их перья закалились и стали устойчивы к ржавчине. Ты своими действиями не дала закалиться птенцу, отчего стая избавилась от него, — жёстко объяснила Дафна Гринграсс, найдя рано поутру растерянную прогулявшую занятия Лили со стальными перьями в руках.

Лили не смогла произнести ни слова. Так и перебирала в руках стальные пёрышки, на которых переливались лучи насмехающегося рассветного солнца.

— Нужно думать перед тем, как бездумно всех спасать, Поттер. Нельзя бросаться на защиту всех и вся, не подумав прежде головой.