Водоем и кости (гет)

— Элис! — вырвалось у меня, едва прозвенел звонок, опережая любые мысли.

— Ты же даже не доела, — пробурчал Чарли, не отрывая взгляда от мерцающего экрана телевизора, но уже приглушая звук.

— У нас же ночёвка, пап, — напомнила я, подскакивая с места и ставя тарелку с недоеденными куриными наггетсами прямо на журнальный столик. Ужин сегодня был из закусочной. — Мне нужно освободить место для всякой вредной еды!

Чарли лишь закатил глаза.

— Только не объедайся до тошноты. А на завтрашние танцы ты всё-таки идёшь?

— Ага, — бросила я через плечо, уже натягивая в прихожей куртку и подхватывая рюкзак. — Вернусь завтра вечером, сразу после танцев.

— Договорились, — донёсся его голос. — И чтобы я тебя не видел на этих послепати у костра в лесу.

Я рассмеялась, застёгивая последнюю пуговицу.

— Даже в мыслях не было. Пока!

— Береги себя!

— Ты тоже, шеф! — крикнула я в ответ, выскальзывая за дверь.

И застыла на пороге, дыхание перехватило.

— П-привет.

Под тёплым рассеянным светом крыльца, с волосами цвета мёда, потемневшими от ночной влаги, стоял Джаспер.

Он поднёс палец к губам, призывая к тишине.

Я пулей шмыгнула назад, притворив дверь.

— Джаспер? — прошептала я, сердце колотилось где-то в горле. — Где Элис? Всё в порядке?

— Всё прекрасно, — он подмигнул, и в уголках его глаз собрались лучики смешинок. — Она попросила меня тебя подвезти.

— А, — только и смогла я выдохнуть, пока он, развернувшись, легко спускался по ступенькам и жестом указывал на тёмный силуэт «Вольво» у обочины.

Я ринулась за ним, и холодные капли дождя тут же принялись барабанить по моему лицу, запутываться в волосах. Джаспер ловко распахнул дверь переднего пассажирского сиденья, и я прыгнула внутрь, в сухую прохладу салона.

Едва он устроился за рулём и мотор тихо заурчал, я не выдержала:

— Но вы же с Эдвардом и Эмметтом должны были отправиться на охоту?

— Планы изменились, — его голос был спокоен, пока мы выезжали на пустынную ночную дорогу. — Теперь мы охотимся парами. И не отходим далеко от дома.

— А, верно, — прошептала я, чувствуя, как по спине ползёт холодный, липкий червь вины. Конечно. После того видения Элис, где я чуть не исчезла навсегда, они не рисковали.

Джаспер бросил на меня короткий, но пронзительный взгляд.

— Что это?

— Что «что»? — я заёрзала на кожаном сиденье.

— Это чувство. Вина, — он произнёс это не как вопрос, а как констатацию факта. — Напрасно, Иззи. Любые неудобства — ничто по сравнению с твоей безопасностью. Мы защищаем своих. Всегда.

— Я знаю, — выдохнула я, обхватив себя за локти. — Просто… это так выматывает. Постоянная тревога. Ожидание чего-то ужасного. Сначала я думала, всё просто: вот-вот случится что-то, что превратит меня в вампира, как в видении Элис, и точка. Но чем дольше это тянется, тем больше я думаю… насколько же сильно мне придётся пострадать, чтобы превращение стало единственным выходом? Вы что-нибудь… нашли?

— Пока нет. Ничего.

Его лаконичный ответ повис в воздухе, и я замолчала. Мы уже исходили этот круг с Карлайлом, и повторять его не было сил.

Что могло быть хуже сломанной ноги Беллы под каблуком Джеймса? Мой разум отказывался рисовать новые картины ужаса.

— Как твоя рука? — его вопрос вернул меня в реальность салона автомобиля.

— Я приняла таблетку прямо перед твоим приходом, — ответила я. — Пока не болит. Следующая доза через пару часов.

— Хорошо. И ещё… Мне нужно извиниться, — сказал он, и в его голосе впервые зазвучала неуверенность. — От имени Питера и Шарлотты. Они не хотели тебя пугать или причинять боль.

Я сдержала вздох и посмотрела на него, стараясь вложить в взгляд всё понимание.

— Я знаю. Уж будь у них дурные намерения, Эдвард ни за что не позволил бы им даже приблизиться.

— Как и я, — твёрдо подтвердил он. И после паузы спросил: — Ты не держишь на них зла?

— Нет, конечно нет, — я покачала головой. — Это был несчастный случай. Но Эдвард был прав, беспокоясь. Элис не может предвидеть каждую мелочь, и требовать этого от неё несправедливо.

— Я… рад, — он произнёс это с облегчением. — Они навещают нас время от времени. Мне бы не хотелось, чтобы между вами возникла вражда.

Я удивлённо приподняла бровь.

— Я понимаю, что стану частью вашей семьи, но Питер и Шарлотта — твои брат и сестра. Почему тебя так волнует моё мнение?

Джаспер ненадолго оторвал взгляд от дороги, его золотые глаза с недоумением встретились с моими.

— …Эдвард тебе ничего не сказал?

— Нет? — я нахмурилась, в памяти всплывал похожий вопрос Розали. — Хотя… Розали спрашивала меня о чём-то подобном. Что вы от меня скрываете?

— Это не должно было быть секретом, — поспешил заверить он меня. — Особенно учитывая твою удивительную способность узнавать то, чего ты знать не должна. Но, полагаю, с учётом всех обстоятельств, Эдвард не хотел добавлять тебе лишней сложности.

— Возможно, — неуверенно согласилась я. Эдвард никогда не скрывал ничего со злым умыслом. — О какой сложности идёт речь?

— О видении Элис. О том самом, что было у неё в день, когда Эдвард спас тебя из-под фургона Тайлера.

— Видении? — я попыталась перебрать в памяти обрывки той истории. — Обо мне и Эдварде? — Но это не имело смысла. — Или… обо мне и Элис?

Если подумать, Элис никогда не говорила, что мы станем лучшими подругами.

Странный поворот.

Не то чтобы я была против. Элис всегда была в первую очередь лучшей подругой Эдварда.

— Видение о тебе и Элис? — переспросил Джаспер, и в его голосе прозвучало искреннее изумление.

Я покачала головой.

— Не обращай внимания. Я просто строю догадки. Так каким же оно было?

— Оно было о тебе… и обо мне, — произнёс он нерешительно, и слова повисли в воздухе, наполненные новым смыслом. — Элис сказала, что нам суждено стать друзьями. Лучшими друзьями.

— Ты… и я? — я уставилась в непроглядную темень за окном, пытаясь осмыслить услышанное.

Так вот оно что. Разгадка.

Элис никогда не говорила, что мы станем лучшими подругами, потому что её видение касалось не этого. Оно касалось меня и Джаспера.

И вдруг пазл сложился. Всё встало на свои места — почему Эдвард позволил Джасперу отвести меня в сторону для разговора об Ирине, несмотря на свой шаткий контроль; почему Джаспер был так готов утешить меня после того, как я раскрыла свою тайну; почему он так охотно согласился познакомить меня с Питером и Шарлоттой; как он встал на мою защиту против собственных брата и сестры.

Я попыталась представить это — Джаспер и я, лучшие друзья. И странное, согревающее душу чувство принялось раскрываться в груди, словно бутон.

Я знала его историю — Мария, Юг, бесконечная борьба с жаждой. Он был умен, храбр, суров. Но превыше всего — предан. Тот, кому можно довериться, зная, что он прикроет спину.

— Вот почему ты защитил меня в тот вечер, — наконец нарушила я молчание, озарённая внезапным пониманием. — И когда Розали набросилась на меня… теперь всё обретает смысл.

— Признаюсь, — начал Джаспер, и в его голосе слышалось лёгкое смущение. — Когда Элис впервые рассказала нам об этом, я не знал, что и думать.

Я фыркнула.

— Ещё бы. Для тебя, для которого ещё несколько десятилетий назад люди были лишь едой, сама мысль о дружбе с одной из них…

— Она казалась мне недостижимой, — тихо признался он. — Даже после того, как я оставил свою старую жизнь, я всё ещё боролся. Каждый день. Каждый миг. Даже с Элис, когда охота на людей осталась в прошлом, стало легче, но мои инстинкты были вбиты в саму суть моего существа. Иногда они заглушали всё.

Я поморщилась, зная, что он почувствовал всплеск ужаса в моей душе. Резкий переход от пиршеств кровью к тихой семейной жизни должен был быть пыткой.

Я попыталась послать ему волну сочувствия, надеясь, что он поймёт его правильно. Он не просил этой своей жизни. Но мне всё равно было трудно это представить.

— Я знаю, ты доверяешь Элис. Но как я, всего лишь один человек, могла что-то изменить?

Ты же почти не знал меня. С чего бы тебе было беспокоиться?

— Ты недооцениваешь, насколько ты дорога нашей семье, Иззи. Я никогда не смогу причинить тебе вред. И когда ты рассказала, что, несмотря ни на что, я всё равно стану твоим другом… — Джаспер тихо усмехнулся. — В тот миг я понял, что должен отпустить все свои сомнения. Я всегда верил, что шрамы, оставленные Марией, неизгладимы; что я навеки прикован к своей жажде из-за прошлого. Но твоё появление… человека, так любимого Элис и остальными… Такого сценария я не мог себе вообразить. Но именно он оказался тем, что помог мне переступить через собственные представления о своих пределах.

В груди поднялась настоящая буря — изумление, громадное уважение и щемящая нежность.

Пусть я до сих пор порой чувствовала себя не в своей тарелке, претендуя на преданность Эдварда, мысль о том, что такие сильные и глубокие личности, как Розали и Джаспер, тоже принимают меня…

От этого будущее переставало казаться таким уж мрачным.

— Это… невероятно, — наконец выдохнула я, надеясь, что волна восхищения, нахлынувшая на меня, донесёт до него всё, что я не смогла выразить словами. — И, не пойми меня неправильно, я безмерно рада, что смогла помочь тебе, пусть и ненамеренно. Но всю главную работу проделал ты. И я за тебя невероятно рада, Джез.

И тут я почувствовала нечто новое. Чуждое, но оттого не менее сильное. Через меня прокатилась волна — стремительная, огненная, состоящая из чистой благодарности и согревающей теплоты. Она была настолько мощной, что я поняла — это не моё чувство.

Оно исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив меня в немом изумлении.

— Спасибо, — тихо сказал он, хотя в этом уже не было нужды.

Когда мы подъехали к дому, Джаспер проводил меня до второго этажа и указал на дверь кабинета Карлайла.

— Приказ Эдварда, — пояснил он. — Он решил, что тебе лучше обработать рану у Карлайла, прежде чем Элис до тебя доберётся со своими планами.

Я фыркнула.

— Умно с его стороны. Ты не знаешь, когда он вернётся?

— После охоты они с Эмметтом будут патрулировать периметр, так что, возможно, ещё через несколько часов.

— Поняла. Спасибо, Джаспер.

— Всегда пожалуйста, — он одарил меня своей фирменной, обезоруживающей улыбкой и растворился в темноте коридора с такой скоростью, что глаз не успел моргнуть.

В кабинете Карлайл стоял у массивного стола, перелистывая широкие, тёмные снимки, на которых призрачным белым светились загадочные изображения.

— Изабелла, добро пожаловать, — он обернулся и улыбнулся, жестом приглашая меня подойти.

— Что это вы рассматриваете? — поинтересовалась я, скинув рюкзак в глубокое кресло.

— Это твои КТ-снимки, сделанные в день происшествия, — Карлайл отложил одну папку и указал на другую. — А это — копии более старых снимков, присланные мне из Финикса. Улавливаешь разницу?

Я перевела взгляд с одного набора изображений мозга на другой.

— Они выглядят абсолютно одинаково, — честно призналась я, чувствуя лёгкую беспомощность. — Хотя Эдвард утверждал обратное.

Карлайл мягко улыбнулся.

— Да, но даже опытному глазу различия не сразу бросаются в глаза. Вот этот набор, — его палец лёг на старые снимки, — был сделан прошлым летом. Полагаю, ты тогда ещё не была… собою?

Знакомая, острая боль кольнула меня под рёбра, но я подавила её.

— Нет. Как я и говорила, прошло всего несколько недель. Я очнулась в самолёте из Сиэтла семнадцатого января.

— Даже двух месяцев не прошло, — тихо констатировал он.

Сегодня было одиннадцатое марта.

— Нет.

Его взгляд был безмерно терпеливым и полным участия.

— Прошу прощения, Изабелла. Изначально я был поглощён чисто медицинской стороной вопроса. Я не хотел причинять тебе боль, напоминая о прошлом.

— Что же в них такого необычного? — спросила я, припоминая смутное объяснение Эдварда о том, как мои взрослые воспоминания ускорили развитие мозга Беллы.

Карлайл указательным пальцем обвёл область на свежем снимке.

— Это твоя кора головного мозга. Она отвечает за высшие нервные функции — память, мышление, обучение, рассуждение, эмоции. По сути, это и есть ты. Твоя личность.

— И здесь вы нашли различия? — спросила я, мысленно зацепившись за последнее слово. Личность.

И до меня начало медленно доходить то, что ускользнуло в первый раз.

— Да. Меня изначально привлекла странная очаговая нейронная активность, напоминающая атрофию. Пока я не понял, что ткань не усыхает — она развивается. — Его рука переместилась к старым снимкам. — Для сравнения, здесь — мозг типичного подростка. Что может означать лишь одно: переселение твоей души вызвало реальные, физические изменения в этом теле.

Незнакомое доселе чувство — смесь облегчения и изумления — сдавило мне горло. Я коснулась кончиками пальцев затемнённого участка на снимке, веря его профессиональному глазу.

— Значит… это действительно я.

Оглядываясь назад, моя реакция могла показаться смешной. Конечно, я знала, что Беллы больше нет. Но видеть перед собой физическое, осязаемое доказательство того, что мой разум, моё «я» оставили свой отпечаток на биологии этого тела… это ослабило тиски, сжимавшие мою грудь каждый раз, когда я невзначай ловила взгляд на своём отражении.

Потому что внешность не имела значения. Я всё ещё была собой. И всегда ею буду.

Рука Карлайла мягко легла мне на плечо.

— Это ты, Изабелла. Так было с самого начала.

Я подняла на него взгляд, и на моих губах дрогнула неуверенная, но искренняя улыбка.

— Спасибо, что показали мне это, Карлайл.

— Всегда пожалуйста, — доброжелательно ответил он. — А теперь давай посмотрим на твою руку, пока Элис не затосковала от нетерпения внизу.

Я тихо рассмеялась, чувствуя, как камень спал с души.

— Конечно. Давайте.

* * *

— Они вообще поддаются укладке? — поинтересовалась я, наблюдая за отражением Розали в зеркале. Её золотые локоны были закручены вокруг дымящихся бигуди, словно послушные змейки.

Мы устроились на густом ковре её спальни, в самом центре целого калейдоскопа зеркал, отражавших нас с десятка разных ракурсов.

Поначалу это зрелище повергало меня в трепет. Я избегала смотреть на своё новое отражение, и каждый нечаянный взгляд в зеркало отзывался щемящей болью неприятия.

Но постепенно я привыкла. Тем более, что лицо Беллы — моё лицо — оказалось на удивление приятным.

— Нам с Элис приходится переделывать почти каждую купленную утварь для укладки, — пояснила Розали, тем временем ловко накручивая мои непослушные пряди на горячие бигуди. — Наши волосы в разы прочнее, им нужно просто адское тепло.

— Звучит логично.

Хотя, глядя на её идеальную причёску, сложно было поверить, что ей вообще требуется помощь инструментов. Она была безупречна с ног до головы.

— А ты стриглась? Я слышала, волосы не отрастают. — В памяти всплыл образ новорождённого из армии Виктории с жуткой проплешиной.

— Всего одну прядь, — призналась Розали с лёгким смущением. — Я вызвалась, когда мы экспериментировали. У Элис и так стрижка короткая. Мы знали, что можно прикрепить её обратно ядом, но шов получается белесым, так что от идеи пришлось отказаться.

— Жаль, — посочувствовала я. — Хотя, пришивать каждую прядку по отдельности, если захочешь сменить причёску, — та ещё пытка.

Розали лишь едва заметно пожала плечом.

— С нашей скоростью это не составило бы труда. Единственная сложность — запомнить, какая прядь куда прикрепляется.

— Нашла! — пронзительный возглас Элис разрезал воздух, и она тут же материализовалась рядом с нами в полумраке комнаты. — Идеальный оттенок белого золота для твоего платья! — Она повертела у меня перед носом флакончик с мерцающим лаком, переливающимся перламутром.

Я рассмеялась.

— Ты права, он бесподобен.

— Рада, что ты со мной согласна, — важно провозгласила Элис и устроила мои ноги у себя на коленях. — Начнём с педикюра.

— А сколько ещё времени у нас займёт этот марафон красоты? — поинтересовалась я.

Утро пролетело в хлопотах о моей внешности под чутким руководством Элис, чему я, впрочем, не сопротивлялась. Было даже забавно: маски для лица и волос, примерка бесчисленных пар туфель, долгая, благоухающая пенами ванна.

Но я уже начала скучать по Эдварду. Вчера я уснула, не дождавшись его возвращения, а Элис твёрдо настояла, чтобы он не видел меня до самого вечера, пока я не буду полностью готова.

Элис задумчиво промычала.

— Дай мне ещё часик, хорошо?

— Ладно, — сдалась я.

Позади меня Розали фыркнула.

— Тебе нужно научиться не поддаваться на её уговоры так легко.

— Эй! — возмутилась Элис, надув губки.

— Пожалуйста, — флегматично парировала Розали. — Если бы мы потакали всем твоим прихотям, ты бы превратилась в настоящего монстра.

— Она уже им стала! — донёсся чей-то приглушённый возглас из другой части дома.

— Эммет! Заткнись! — парировала Элис.

— Приму к сведению, — рассмеялась я.

Элис дёрнулась.

— Предательница!

— Но я же дала тебе твой час, разве нет? — поддразнила я её.

Она фыркнула и пробормотала себе под нос:

— Надо было просить два.

— Может, хватит дуться и ты спросишь её о том, чего действительно хочешь? — вставила Розали.

Мой взгляд метнулся между надувшимся личиком Элис и весёлой ухмылкой Розали в зеркале.

— Что-то не так? — спросила я.

Элис замерла на мгновение, лак в её руке застыл в воздухе, а взгляд стал пустым и отсутствующим.

Через пару секунд она очнулась и раздражённо выдохнула.

— Полагаю, она сказала «нет»? — уточнила Розали.

— Чёткого ответа не было, — призналась Элис и с новым рвением принялась за мой педикюр.

— Так? Кто-нибудь собирается посвятить меня в детали?

Когда Элис закончила, она завинтила флакон и устремила на меня свой широкий, полный надежды взгляд.

— Помнишь, я предлагала как-нибудь махнуть по магазинам?

Я вопросительно приподняла бровь.

— Помню? — Если не ошибалась, она намекала на это ещё после моей первой поездки в Порт-Анджелес с Джессикой.

— Ну, — продолжила Элис. — Я подумала, не хочешь ли ты воспользоваться этим предложением на следующих выходных. Речь о поездке в Сиэтл.

Я нахмурилась.

— Элис…

— Что не так? — взвыла она. — Ты же обещала.

— Знаю, помню, — сказала я. — Но ты действительно думаешь, что сейчас подходящий момент для этого, учитывая все обстоятельства?

— Я уже всё просмотрела, до мельчайших деталей, — заверила меня Элис. — В Сиэтле сейчас нет ни единой слепой зоны в моём видении. Я была очень тщательна.

Моя бровь поползла ещё выше от беспокойства.

— И какую же территорию ты успела проверить в поисках этой слепой зоны?

Элис поджала губы.

— Результаты есть только в районе резервации, — нехотя призналась она. — Я проверила почти весь Вашингтон. Орегон будет следующим.

— Что? — у меня отвисла челюсть. — В Вашингтоне население, сколько? Семь миллионов?

— Почти, — пропищала она. — 6 298 816 человек. И каждого я проверила. Сейчас просматриваю каждую квадратную милю национального парка Маунт-Рейнир.

У меня глаза на лоб полезли.

— Это безумие!

— Возможно, — согласилась Элис, пожимая плечами, снова открыла лак и принялась за мои руки. — Но это не так сложно, как кажется. Просто требует времени и не очень эффективно. Я рассматриваю это как статичную, а не активную угрозу; если они в движении, есть шанс, что я их упущу.

Я знала, что их мозг работает иначе, но это был совершенно новый уровень.

— Как скажешь, — сдалась я. Не этим ли занималась Элис в «Рассвете», чтобы найти Науэля? — И спасибо. За то, что присматриваешь за мной.

— Что угодно для нашей новой сестры, — просияв, сказала Элис, нанося лак.

— Готово, — объявила Розали, закрепляя последний валик.

— Спасибо, Розали, — улыбнулась я ей через зеркало.

— Ну, и каков будет ответ?

Я склонила голову набок.

— Ответ на что?

— Поедешь ли ты с нами по магазинам в Сиэтл? — спросила Розали. — Элис ждала этого довольно долго.

Я рассмеялась.

— А разве не ты только что советовала мне не потакать ей?

— Эй, я всё ещё здесь, — надулась Элис, откладывая мою правую руку и принимаясь за левую.

— Иногда нужно уступать, — внесла поправку Розали. — Иначе она возьмёт всё в свои руки.

— Ну, если дело настолько серьёзное, — с напускной суровостью сказала я. — Тогда да, я поеду с тобой и Элис по магазинам.

— Боже мой, спасибо! — взвизгнула Элис, наклонившись вперёд и оставив влажный поцелуй на моей щеке. — Спасибо, спасибо, спасибо! О! Это будет так весело, Изабелла, я обещаю!

— Уверена. Жду не дождусь, — я ответила широкой улыбкой.

— Я тоже! — пропела Элис и закончила с маникюром. — Окей, теперь макияж! Есть какие-то пожелания?

Я изумлённо приподняла бровь.

— То есть у меня вообще-то есть выбор?

Элис кивнула с подчёркнутой серьёзностью.

— Да. Ты доказала, что обладаешь вкусом.

— Спасибо, наверное, — фыркнула я.

— Поверь, это комплимент, — тихо проронила Розали, высвобождая свои локоны из бигуди и укладывая их с неземной грацией.

— Ладно, — покачала я головой и перевела мысли к тому, как бы я хотела, чтобы мой макияж выглядел.

Взгляд Элис на мгновение стал пустым, а затем она вернулась в настоящее, и её лицо озарила сияющая улыбка.

— Мне нравится! — объявила она.

Остаток часа пролетел незаметно.

Розали закончила укладывать как свои волосы, так и мои, а Элис работала с кистями с ювелирной точностью и скоростью.

— Я поправлю твою помаду позже, — предупредила Элис, нанося последние штрихи на мои губы. — Промокни.

Я прижала губы к предложенной салфетке.

— Идеально! — провозгласила Элис.

— Твои волосы тоже готовы, — сказала Розали.

— Платье и туфли ждут на кровати, — добавила Элис, легко поднимая меня на ноги. — Одевайся, и ты свободна!

— Спасибо вам обеим, — сказала я, сияя улыбками Розали и Элис.

— Можешь переодеться у меня, — предложила Розали.

— Спасибо!

И затем они обе исчезли так же внезапно, как и появились, оставив за собой лишь лёгкое движение воздуха.

Оставшись одна, я босиком подошла к кровати, где моё платье кремового цвета было разложено на сером шёлке пододеяльника. Рядом лежала изящная золотая цепочка.

Подняв её, я увидела маленькую, замысловатую подвеску, казавшуюся старинной. Интересно, кому из них она принадлежала?

Я застегнула цепочку на шее и сбросила домашнюю одежду, скользя в прохладный шёлк платья, затем наклонилась, чтобы застегнуть босоножки на тонких ремешках.

Стоя у кровати, я могла видеть своё отражение во всех зеркалах.

Мои волосы пышными волнами цвета темного дерева обрамляли лицо с румяными щеками, подчеркнутыми блёстками глазами и алыми губами. Мерцающие рукава платья струились по рукам, облегая торс и бёдра переливающимися складками.

Было странно и непривычно осознавать, что я действительно красива.

Наконец, я оторвалась от своего отражения, вышла из комнаты и направилась по коридору. Я быстро освоилась на каблуках, уверенно цокая по паркету и поднимаясь на третий этаж.

Достигнув открытой двери в спальню Эдварда, я замерла на пороге, затаив дыхание.

Он стоял у стеклянной стены, заложив руки в карманы чёрных брюк, и смотрел в темнеющий лес. В тусклом свете его волосы отливали медью, а облегающая рубашка подчёркивала широкие плечи и стройный стан.

Я несколько мгновений любовалась им, прежде чем нарушить тишину.

— Эдвард.

— Изабелла, — он обернулся, и на его лице застыло облегчение. Он быстрыми шагами преодолел расстояние между нами, остановился передо мной и окинул меня взглядом, полным безмолвного восхищения. Но о моей внешности он не проронил ни слова.

Я улыбнулась и откинула прядь волос, спрашивая:

— Ну, как я?

Его глаза расширились, в них мелькнула неуверенность. Но под моим настойчивым взглядом он наконец выдохнул:

— Великолепна. Ты всегда великолепна.

Моя улыбка стала шире, глаза прищурились от удовольствия.

— Рада, что ты так думаешь.

Эдвард наклонился и прикоснулся губами к уголку моих губ, прошептав:

— Ты даже не представляешь.

В животе запорхали бабочки.

— Ты готов идти?

Когда Эдвард отстранился, я подняла руку и провела большим пальцем по его нижней губе, смазывая след моей помады.

— Я готов, — тихо сказал он, ловя мою руку и прижимая к губам. — А ты?

Сердце сжало знакомое чувство, которое я теперь узнавала.

— Да, — выдохнула я, прежде чем успела подумать.

Скоро. Я скажу ему скоро.