Всегда есть что-то еще (джен)

В комнате было темно. Неудивительно: в дороге мы задержались из-за испортившейся погоды… вернее, испортилась она, стоило нам только покинуть сень изумрудных деревьев, так что все путешествие до Скайхолда прошло под знаком дождя. В этот раз пришлось обойтись без всяких элувианов — Бриала ключом к ним делиться не стала, благоразумно оставаясь единственной, кто имеет доступ к сети быстрых путей. В итоге вместо возможной пары часов через Перекресток или хотя бы ожидаемых пяти дней без магии дорога растянулась на неделю — и это мы торопились, вставали с рассветом, лагерь разбивали уже в темноте; сегодня же, на седьмой день, и вовсе останавливаться не стали, благо, до дома оставалось не так далеко. По крайней мере, мне так казалось.

Но добраться удалось только к четырем утра. Стража на воротах в такое время едва не отказалась нас впускать, не узнав поначалу. И не только нас: в воротах застрял ещё один небольшой отряд; в лицо я их не узнала, но разбираться решила потом, когда мы все обсохнем.

Встречать нас тоже никто не торопился — мои советники спали, как и прочие жители Скайхолда за исключением дежурных, и я не решилась их будить. К тому же куда больше, чем отчитываться и вообще видеть кого-нибудь, я хотела попасть в горячую ванну. И сейчас, когда я поднялась, наконец, в свои покои, она была близка как никогда — скрыта только вуалью ночной темноты.

— Надо будет всё-таки попросить Лелиану раздобыть пару завесных факелов, — пробормотала я, на ходу стягивая доспех. Раз уж руководство Скайхолда жалеет на своего Инквизитора свечи, буду пользоваться бесконечной магией. — Пусть напряжет агентов. Или Соласа.

Ванда тихонько фыркнула и запалила наш светящийся камень. Не сказать, что в комнате стало уютнее, лириумный свет был холодным и отдавал лазурью, но теперь хотя бы можно было передвигаться без риска споткнуться и свернуть себе шею. Я благодарно кивнула, но подруга внимания не обратила: подвесила светильник в воздухе, завалилась на диван и с наслаждением потянулась — всем телом, как кошка. Последние дни она вообще больше молчала, но я списывала это на дурную погоду: вымокнуть, и не раз, пришлось всем, так что на разговоры не тянуло. Но сейчас, дома, я поняла, что ее болтовни мне уже не хватает.

— Из-за Глена? — осторожно поинтересовалась я. Ванда не стала переспрашивать, о чем я, но и отвечать не торопилась. Я вздохнула, молчаливо прощаясь с мыслями о горячей воде, и присела рядом — на пол, раз уж весь диван оказался занят. Подруга сделала вид, что не замечает вопросительного взгляда, и я аккуратно толкнула ее затылком в бедро, заодно поудобнее устраивая голову.

Она поморщилась недовольно, подумала и провела рукой по моим волосам:

— Иди ванну набирай. А то простынешь ещё, придется два комплекта зелий пить.

— Ванда…

— Говорить можно и из ванны, — ворчливо перебила она. Я кивнула, взялась за пуговки на рубашке, но, к счастью, расстегнуть до конца не успела. От дверей раздался голос Дориана:

— Горячая ванна и разговоры по душам — отличное времяпровождение. Предлагаю разбавить его вином и скрасить моим присутствием, тогда ночь можно будет счесть удачной.

Утруждать себя стуком в дверь или хотя бы ожиданием ответа маг не стал, появляясь следом за собственным предложением. На этот раз вино он, по крайней мере, прихватил свое — и не только вино, из небольшой сумки через плечо соблазнительно торчал кончик хрустящего даже на вид багета. Мне подумалось, что приятель вряд ли был настолько жесток, чтобы заставить его скучать в одиночестве, так что стоит рассчитывать и ещё на что-нибудь вкусное и приятное. Желудок согласно отозвался бурчанием, намекая, что завтракали мы сегодня рано утром, обедали на ходу парой сухарей, а ужина и вовсе не было.

Демонесса снова поморщилась и в том же ворчливом тоне поинтересовалась:

— С нами в ванну собрался?

— Я же не в твоем вкусе? — хмыкнула я, не уточняя, что звать с собой в компанию вообще никого не планирую. В другой ситуации могла бы задуматься о своем командоре, но прямо сейчас делиться горячей водой не была готова даже с ним.

Однако и прогонять нежданного гостя не торопилась. Дориан знал, с чем стоит приходить: вместе с бутылкой на столе оказались несколько бокалов, тот самый багет, холодное мясо, сыр, пара помидоров и даже горстка шоколадных конфет. Маг кинул на меня насмешливый взгляд, взялся за бутылку и проговорил:

— Дело не во вкусах, моя дорогая. Даже если бы ты идеально вписывалась в них, я не рискнул бы подставляться под горячую руку одного генерала Инквизиции.

— Предпочел бы познакомится с этими руками в других обстоятельствах? — поддела демонесса, и Дориан рассмеялся.

— Снова нет. Тому две причины: первая — опять же во вкусах, на этот раз его, вторая сейчас ревниво сверлит нас взглядом.

— Ничего подобного, — я слегка смутилась и, чтобы скрыть это, принялась сооружать себе бутерброд. Дело продвигалось медленно, потому что вместо возможных ингредиентов под руку постоянно подворачивались конфеты, и я никак не могла отказать им в близком знакомстве. Впрочем, остальные мне явно не поверили, но развивать тему не стали. Дориан и вовсе вернулся к первоначальному вопросу:

— Я опередил вас всего-то часа на два, твоя гениальная подруга ни в какую не желала отпускать меня из цитадели. Мне приятно, что мои знания так ценятся, но не ценой же приличной постели… И представь мое возмущение: стоило после всей этой дороги, дождя и Создатель знает чего ещё оказаться в шаге от нормальной ванны, как оказывается, что сегодня там и присесть негде. Складывается впечатление, что весь Скайхолд не мылся пару недель в ожидании нашего возвращения, и оно наконец состоялось!

— Ужасно, — фальшиво посочувствовала демонесса, явно выходя из своего меланхолического настроения. Особенно после того, как в одной ее руке оказался бокал с вином, а во второй — кусок мяса.

— Дориан, как ты вообще живёшь здесь, не озаботившись личным бассейном? — с иронией поинтересовалась я. — Наверняка Жозефина могла что-нибудь придумать. Хоть эти гномьи артефактные ванны купить.

Маг смерил меня недовольным взглядом:

— В ваших варварских краях они оказались редкими и дорогими игрушками. В тот благословенный день, когда привезли первую партию, мы танцевали на балу архонта, и наша жестокая леди-посол сочла, что я могу и подождать. Но ждать, тем более толпу солдатни, я точно не хочу.

— Придется, — философски отозвалась Ванда. — Здесь тоже очередь.

— Из двух очаровательных женщин?

Я на мгновение задумалась, не выгнать ли нахального приятеля за двери — попросил бы, что ли, хотя бы ради вежливости, а не просто поставил перед фактом… Но вино уже было разлито по бокалам, да и выглядел Дориан куда менее блестяще, чем обычно. Внезапно мне вспомнилось, как приходилось мучиться с тазиком и кувшинчиком в нашей лечебнице в Клоаке Киркволла, в Антиве, где укрытия мы находили очень разного уровня, в Убежище. И как я каждый раз радовалась, оказываясь дома или хотя бы возле источника горячей воды…

— Не боишься, что Каллен все-таки подумает что-нибудь не то? — со смешком поинтересовалась я напоследок. — Дежурные тебя наверняка видели.

— Не боюсь, — царственно отмахнулся маг. Впечатление немного портил бутерброд в руке, которым он и отмахивался, но не слишком сильно. — К тому же у него не будет причин что-либо думать, если ночевать ты отправишься к нему. По-моему, прекрасная идея.

— А по-моему, ты наглеешь, — я фыркнула, сделала последний глоток из бокала и все-таки направилась в вожделенную всеми комнату. А то поговорим еще немного, и окажется, что наша очередь сместилась не в мою пользу.

Здесь было по-прежнему темно, даже свет от камня не доставал — если, конечно, не открывать дверь нараспашку, но это было бы, на мой вкус, чересчур. Впрочем, подглядывать за мной никто не стремился — да я этого и не опасалась, все же мы взрослые люди. Сквозь узкую щель приоткрытой двери я видела, как мои друзья в компании вина и мяса устроились на диване; мелькнула даже мысль вернуться к ним, но быстро исчезла, стоило только пустить воду в не особенно крупную мраморную купель. Пожалуй, даже если бы я захотела позвать кого-нибудь, идея бы не выгорела.

— Так о чем столь таинственном вы собирались говорить? — поинтересовался Дориан, когда я, наконец, закончила воевать с неприятно-влажной одеждой и с наслаждением опустилась в исходящую паром воду. Все-таки магия — настоящее чудо, жаль, что церковная паранойя так сильно ее ограничивает. Кажется, от удовольствия я даже слегка застонала, и, видимо, это и послужило сигналом к продолжению диалога. — Моя дорогая, эти взгляды перестали на меня действовать примерно лет с пяти. И, поверь мне, у леди Аквинеи, моей матушки, они выходили куда выразительнее.

— Неважно, — проворчала Ванда. Я видела в щель, как она отвернулась, делая вид, что полностью увлечена переливанием вина из бутылки в бокал. Судя по толщине струйки, переливать там было уже особенно нечего, но она старательно цедила все, вплоть до последней капли.

На Дориана эта демонстрация тоже не произвела особенного впечатления; правда, ко мне он сидел спиной, так что выражения лица я не видела, но слишком уж заметно он следил за движениями демонессы. Я легко могла представить чуть приподнятую в иронии бровь и легкую усмешку, с которыми он ожидал ответа. Решив чуть простимулировать откровенность подруги, ответила сама:

— Об ее ухажере.

— Он не ухажер, он идиот! — взвилась подруга и запустила бокалом в стену. Правда, опомнилась моментально и успела перехватить свой снаряд левитацией почти в метре от стены, да так точно, что не пролила ни капли. Маг откинулся на спинку дивана и с заметным восхищением прокомментировал:

— Вот это и правда могущественная магия, не чета примитивным огненным шарам.

— Хочешь, научу, — буркнула Ванда абсолютно без вопросительной интонации. Дориан согласился:

— Разумеется, хочу. И ещё не прочь послушать об идиотах, независимо от того, ухажеры они или нет.

Она снова замолчала, и я добавила:

— Ты ведь знаешь деятельную натуру Варрика. Он уже почуял твой интерес.

— Или можем отправить твоего не-ухажера в какую-нибудь дальнюю разведку, — предложил приятель. — Если тебе повезет, он свернёт там себе шею, и твоя проблема решится сама собой.

— Себя отправь, — огрызнулась подруга. И мрачно добавила: — Я не хочу, чтоб он сворачивал шею, я хочу, чтобы он отстал от меня. Целая крепость посторонних девиц, почему именно я?

Дориан отсалютовал ей бокалом:

— Почему нет? Красивая, экзотичная, спасаешь всех подряд, включая нашу леди Инквизитора. Да и кто может похвастаться возлюбленной-демоном?

Ванда зашипела не хуже кошки, да и когти у нее отросли великоватые для человеческой формы, но менять ипостась не спешила. Я же сочла, что хорошего понемножку: согреться я успела, еда начинала заканчиваться, да и подругу хотелось, во-первых, поддержать, во-вторых, все-таки допытаться, в чем именно надо поддерживать. Так что, наскоро обтеревшись и накинув домашнее платье, я поспешила обратно в комнату. Увела из-под носа Дориана последний кусочек мяса и присела на подлокотник дивана возле демонессы.

— Он тебе не нравится? — уточнила я. Вздохнула: — Я вообще не помню, чтобы ты отказывалась от мужчин, которые сами в руки идут.

— Нравится, — она вывернулась, когда я попыталась обнять за плечи, но отодвигаться не стала: на другом конце не такого уж длинного дивана находился Дориан. — Мне много кто нравится, начиная с Зеврана и заканчивая вот этими, которые «сами в руки», и я не собираюсь отказываться ни от кого.

— Кроме него, — заметил маг.

— Если бы его интересовал только секс, я бы не отказалась, — Ванда вздохнула и все-таки прислонилась ко мне. Я обняла подругу за плечи, и она пожаловалась: — А он влюбился как идиот. Ну, кто влюбляется в демона? Самоубийцы?

— Или романтики, — я пощекотала демонессу за ухом, и она недовольно дернулась. Проворчала:

— В гробу они такую романтику увидят. Причем в буквальном смысле, и я ему показывала таких «романтиков». Точнее, то, что от них оставалось. Он мне не поверил. Идиот.

— Мне кажется, ты сама себе противоречишь, — Дориан жестом фокусника вытащил из вроде бы пустой сумки еще одну бутылку и принялся ее открывать. — Твой поклонник, как я заметил, ничего у тебя не требует: ни верности, ни ответных чувств, ни даже внимания. Выбрось из головы или затащи его в постель, может, после этого его отпустит.

— С чего это после этого его должно отпустить? — с подозрением покосилась на него Ванда. — Хочешь сказать, секс со мной такой скучный? Да ты даже не пробовал!

Приятель со смехом покачал головой и жестом предложил долить вина. Заверил:

— Поверю на слово, Ванда. А что до твоего ухажера — чем больше ты будешь заботиться о его нежных чувствах, тем большей симпатией он проникнется и тем больше надежды ты ему подаришь. Зато от разочарований, по крайней мере, любовных, пока никто не умирал. А теперь, дамы, кому-то пора отправляться к своему ревнивому командору, а кому-то — в ванну, пока там не оказался я. И, должен заметить, в подобных вопросах я особенным благородством не страдаю, так что второму «кому-то» стоит поторопиться.

Но демонесса не кинулась к воде, вяло отмахнулась и о чем-то задумалась, цедя вино. Я тоже не торопилась уходить: оставлять Ванду в таком задумчивом настроении не хотелось, но она так же вяло выпуталась из моих рук и велела:

«Иди».

Я вздохнула, печально покосилась в сторону ванны, которую пришлось так стремительно покинуть, и все-таки отправилась в указанную сторону. Не то чтобы я так уж боялась ревности со стороны Каллена, но увидеть его и правда захотелось. К тому же пытаться уснуть рядом со страдающей демонессой и стремящимся к комфорту тевинтерцем все равно было бы проблематично — а сонливость начала наваливаться со страшной силой, то ли от вина, то ли от горячей воды. У меня даже возникли сомнения, дойду ли я до своей цели — пешком, по коридорам; о том, чтобы ползти по внешней стене, и речи не шло. С другой стороны, не заваливаться же спать прямо в коридоре.

Примерно на середине пути, повстречав уже два поста стражи, я задумалась, что впервые так открыто иду к своему возлюбленному. С другой стороны, солдаты вполне могли нас видеть вместе за время похода на Поля Гислена — и не раз; орлейская же аристократия могла полюбоваться в Зимнем дворце, да и не было сейчас никого из наших драгоценных гостей, даже тронный зал был непривычно пуст.

Каллен нашелся в своей постели; снились ему явно не слишком приятные вещи — он бормотал что-то негромко, хмурился, сжимал кулаки. Я осторожно коснулась его руки, но жара не было. Погладила по щеке и шепнула:

— Я рядом. Прогоняй свои кошмары.

Командор на мгновение замер, даже руки расслабились, и я воспользовалась моментом, чтобы забраться к нему под одеяло. Каллен, кажется, даже не проснувшись, собственническим жестом притянул меня к себе и успокоился, даже морщинка между бровей разгладилась. Я облегченно улыбнулась и провалилась в сон.

* * *

Утро было определенно «добрым», хотя бы потому, что началось с поцелуя. Правда, на этом все и закончилось — раз уж я вернулась, стоило собирать совещание, а Каллен был к нему совершенно не готов. Пришлось отпустить нашего главнокомандующего, а самой возвращаться в инквизиторскую комнату и надеяться, что никого постороннего я там не встречу. Удача в это утро была явно на моей стороне, потому что кто-то заботливый не только убрал следы ночных посиделок, но и развесил мою рубашку куда аккуратнее, чем ее бросила я. Конечно, она не была последней, но все же…

Первым, кого я встретила в Скайхолде, выйдя из своей комнаты, оказался Солас. Не то чтобы это было удивительно, я и сама направилась в ротонду, где он имел обыкновение коротать время, да и столкнулись мы недалеко от нее. Правда, встреча все равно оказалась немного внезапной: мы едва не столкнулись лбами в углу резко поворачивающего коридора, так что оба отшатнулись. Эльф опомнился первым, печально улыбнулся и неглубоко поклонился:

— Ma serannas, falon. Не знаю, было ли решение помочь твоим, но ты реализовала его. Для меня это много значит.

— Тот дух, твой друг… он выжил? — осторожно уточнила я. Солас пожал плечами:

— Пока мне это неизвестно. Я нашел спокойное место на Священных равнинах, чтобы уснуть, и вернулся в то место в Тени, где обитал дух мудрости. Там пусто, нет ни духов, ни силы. Это дает мне надежду: если бы он погиб, я бы обнаружил завихрения энергии в пустоте. Но их нет. Возможно, он когда-нибудь вернется туда или мы встретимся где-нибудь еще. Но не будем об этом. Расскажи, что нового вы нашли?

До ротонды мы все-таки дошли, и за время этой небольшой прогулки я успела рассказать все новости, благо, было их не так много. Вольные граждане Долов эльфа, как я и думала, не заинтересовали, как и красные храмовники с венатори — да и было ли в их поведении что-то новое? Зато неожиданно для меня Солас обратил внимание на моих близнецов:

— Это ведь те, кого ты называла своими учениками?

— Да, — я кивнула и самокритично признала: — Хотя не уверена, что это в полной мере справедливо. Сама по себе я бы ничему их не научила.

— Но без тебя их учить не стали бы совсем, — заметил он.

Первым прошел в свое излюбленное помещение, а я застыла на пороге, не в силах отвести взгляд. В ротонде я была только один раз, в самом начале, едва начала нормально передвигаться по Скайхолду, и тогда стены круглого помещения были отделаны однотонной бежевато-серой штукатуркой. Сейчас же половина комнаты радовала глаз яркими красками: фрески в знакомой технике с острыми углами, резкими контрастами и небогатой палитрой — желтый, красный, белый и черный. Но использовал Солас все возможности имеющихся красок, оставляя плавные переходы цвета, прорисовывая то четкие линии контуров, то, напротив, расплывчатые, словно не хватало краски, края фигур. Сами изображения казались больше символичными, по крайней мере, реализмом в них точно не пахло, и сразу понять, о чем говорит каждое, я не могла.

Солас, словно не замечая моей реакции, продолжил:

— Должен заметить, я… удивлен. Я видел в Тени много историй, связанных с людьми, общался и в реальном мире. Твои суждения необычны; почти каждый твой выбор оказывается не тем, что я мог бы ожидать. Поначалу я решил, что это влияние якоря, хоть это был бы странный вариант…

— Это же просто магическая метка, — удивилась я, перебив эту, надеюсь, похвалу. — Вряд ли она могла повлиять на характер. Меня больше волнует Вера, которая всегда рядом со мной, но она говорила, что на характер и мои решения влиять не пыталась.

— У сфер средоточия длинная история, хотя, ты права, воздействовать на характер она не должна была бы и в целом состоянии… — уклончиво ответил эльф. — Как бы то ни было, чем больше я узнаю о тебе, тем сильнее меня это удивляет. Большинству нет дела до того, как устроен мир. Они не понимают его и ограничивают себя рамками собственных представлений. У тебя получается смотреть шире. Это достойно уважения.

— Ты меня засмущал, — я засмеялась. Услышать похвалу было приятно, хотя со смущением я слегка преувеличила. — Расскажешь мне историю этой сферы?

— Той, что была у Корифея? — уточнил Солас. — Боюсь, именно ее не смогу. Сферы средоточий создавались еще в Элвенане, и подробности утеряны… Впрочем, насколько мне известно, и эти знания отчасти перешли к тевинтерцам. Дориан рассказывал мне, что в Магистериуме на стенах есть роспись, на которой люди с такими же сферами, и расписаны они были задолго до эпохи магистров. В их книгах такие сферы называются сомнабориями.

— Я так хотела увидеть собрание магистров, что, забравшись в Магистериум, забыла толком осмотреться по сторонам, — с досадой поделилась я. — Жаль, может, еще тогда почитала бы про эти сомнабории. Кстати, о фресках. Это ведь твои?

Я указала на стены, и эльф улыбнулся.

— Думаю, в равной степени их можно назвать и твоими. Они рассказывают о твоих деяниях.

— Моих? — изумилась и присмотрелась получше. Выделить первую, или вторую, или четвертую в отдельности было не так просто, но начинались они явно от двери. Там был изображен холм внизу и некая сфера, окруженная глазами, наверху; их связывала желтоватая линия. Правее сиял символ Инквизиции, под которым я насчитала четверых волков. Осторожно проговорила: — Знаешь, такое обилие глаз у меня плотно ассоциируется с демонами гордыни, а волки — с Фен`Харелом. Да и Инквизиция все-таки не мое детище.

Солас рассмеялся:

— Пожалуй, отчасти ты даже права, хотя под таким углом я не рассматривал изображения. Холм — это гора Даверус, на вершине которой находился Храм Священного праха. Сфера над ним — Тень, внутри нее изображен Черный город.

— А луч — это взрыв, — угадала я. Теперь это было несложно, стилизованный огонь сопровождал полоску луча и сверху, где разорвалась Тень, и снизу, где взорвался Храм. К тому же изображен он был не просто на голой штукатурке, за ним клубились красноватые тучи, а вниз сыпался «дождь» из треугольничков, видимо, те падающие камни-«фугасы», что так напугали меня при первом знакомстве с Брешью. — А глаза?

— Взрыв видели многие, — пояснил эльф. — И люди, и духи, и демоны. К тому же первым из разрыва, когда ты его закрывала, вышел демон гордыни, помнишь? Да и сама ты, до того, как пришла в себя, бормотала о множестве глаз.

— Да? Не помню, — я перевела взгляд дальше. Ждать дополнительного вопроса Солас не стал, пояснил:

— Хоть Инквизиция и не твое детище, по крайней мере, в тот момент, это все же важная веха, согласись. И с волками я сравнивал как раз нас — одни против Церкви, против Бреши и против всех. Хотя, раз уж ты сама вспомнила Фен`Харела, напомню, что, уходя из Убежища, ты шла за его звездой.

Я кивнула и перевела взгляд правее. Две схематично изображенные крепости: одна с перевернутыми кверху ногами башнями и черным трехруким силуэтом на красном фоне опознавалась только благодаря пылающему мечу храмовников, тоже перевернутому — видимо, это была цитадель Теринфаль, где эти самые храмовники перешли на сторону Корифея; вторая слишком отчетливо напоминала Редклиф — и формой башен, и магом-венатори на переднем плане, в котором я предположила Алексиуса. Редклиф Солас нарисовал дважды, зеркально отобразив, и одна часть была черной, вторая — красной.

— Маги и храмовники, — указала я на эти два рисунка. — Мне кажется, красного надо было добавить побольше, лириума и там, и там было много. Но тебе виднее, ты художник. А почему Редклифа два?

— Тот, что есть сейчас, и тот, что мог бы появиться без тебя, — пояснил Солас. Он за мной наблюдал с интересом, и я не стала его разочаровывать. Впрочем, угадать следующую фреску было несложно: черная фигура с шаром в руках могла принадлежать только Корифею, а горящее у его ног здание было, видимо, разгромленным Убежищем. Странно, что момента закрытия Бреши на фресках не было, на мой вкус, это была куда более приятная веха. Зато Ванесса свое место здесь нашла: бордовая фигура с алыми драконьими крыльями, у ног которой лежал белый драконий скелет. В этот раз красной краски Солас не пожалел, и казалось, что на стену плеснули кровью. Морталитаси-ренегатку художник заключил в сферу, которой, как я поняла, он обозначал Тень; вокруг нее, как и в первый раз, были разбросаны глаза. Дальше стена была пока еще чистой, но контуры следующей фрески Солас уже начал наносить. Правда, без краски опознать эти треугольники и полоски я не могла.

— Зимний дворец и покушение на императрицу, — пришел мне на помощь эльф. — Это тоже твоя победа, и довольно громкая.

— Спасибо, — пожалуй, эти фрески растрогали меня куда сильнее, чем предыдущая похвала. — Можно я покажу твою работу Родерику? Если он еще приедет в Скайхолд, конечно.

После нападения на Убежище своего единственного вассала мне все время хотелось отослать куда подальше, чтобы больше не подвергать опасности; он поначалу сопротивлялся и даже обижался, но я все же настояла — как только мы вернулись с аукциона. Правда, уехал он куда-то в Орлей, так что я бы не удивилась, встретив его на Осеннем балу. Причем тот факт, что я его не видела, еще не говорил о том, что его там не было.

— Я буду рад показать ее, — согласился Солас, но как-то без особенного энтузиазма. — Кстати, я хотел предложить тебе одно исследование. Мы активировали уже довольно много артефактов, укрепляющих Завесу. На самом деле, у них есть и другие функции. Мы можем измерить плотность Завесы в разных точках и засечь ее колебания. Возможно, удастся предсказать появление новых разрывов еще до того, как они откроются.

— Полезная вещь, — согласилась я. — Передам Фионе, пусть отправит своих магов. Ты ведь объяснишь ей, что и как надо измерять?

Эльф одобрительно кивнул, и я распрощалась: надо было найти Фиону, а потом бежать в ставку — скорее всего, меня там если еще не ждали, то начнут ожидать с минуты на минуту.

С первым пунктом проблем не возникло: Великая чародейка находилась в своей башне — как и всегда, когда не возглавляла отряд на очередном задании. Со вторым все получилось даже ещё лучше, чем я ожидала: в ставке пока никого не было. Правда, дверь была заперта, но такие мелочи давно перестали меня смущать — в конце концов, это была даже не чужая комната, так что, аккуратно вскрывая замок, никаких угрызений совести я не испытывала. Внутри ничего толком не изменилось, разве на карте появились новые булавки. Теперь это были не цветные флажки, кажется, переделанные из швейных, которыми мы пользовались в Убежище и пару месяцев после бегства из него; миниатюрные иглы с кованым глазом Инквизиции в навершии смотрелись солидно. И при этом цветовая дифференциация все равно присутствовала, так что с пониманием увиденного у меня проблем не возникло.

В Ферелдене булавок стало существенно меньше, похоже, наши отряды там оставались разве что ради галочки; наверно, наше Величество, избавившись от влияния Корифея, справлялось с ситуацией и без нашей помощи. В Орлее меток прибавилось, но восточная, правая, часть страны у меня вопросов не вызывала: в Долах я и сама побывала, а окрестности озера Селестин, самого крупного в империи, были самой густонаселённой частью Орлея, так что там наверняка есть и интриги, и союзники, и противники — и я смогу узнать подробности из отчётов, которые мне наверняка принесут.

Левая часть Орлея выглядела непривлекательно даже на карте. Западный предел, очередная пустыня, оставшаяся после очередного, Второго, кажется, Мора, переходил в Нахашинские топи, сырую глушь, на севере. С юга его очерчивали Гаморданские пики, с запада — гигантский лес Тирашан и горы Охотничьего рога, считавшиеся непроходимыми. Где-то на стыке этих природных зон притаился проход дальше на юг, в Море Пепла, про которое мне как-то говорил Каллен. Подробностей про ту местность я не знала, кажется, там не успел побывать даже вездесущий брат Дженитиви, но сейчас это было и неважно: туда не добрались и венатори, так что и нам делать было нечего. Зато в самом Западном пределе обнаружились отметки, которые меня изрядно заинтересовали — хотя бы потому, что куда-то в те края отправился Айдан на поиски Жана-Марка Страуда и орлейских Серых Стражей. Жаль, по одним только булавкам было непонятно, чего ждать от таких новостей.

Северная часть Тедаса тоже обзавелась новыми пометками. Наши агенты находились в самых разнообразных местах, один из отрядов добрался даже до Сегерона — интересно, что Инквизиции там понадобилось? Значки венатори все еще попадались на Безмолвных равнинах, причем, кажется, их стало больше, чем было до убийства Ванессы. Появился еще один вид отметок, в которых я предположила шутов — хотя бы потому, что значки, в основном, гнездились в Халамширале и окрестностях, и один нашелся на Священной равнине. Еще один я увидела в Морозных горах, где-то внизу, практически между Дебрями Коркари, ферелденским югом, и Арборской глушью, югом орлейским.

А потом я заметила кристалл памяти, который нам для связи оставлял главный юстициар, и оставила карту в покое.

Поначалу мне показалось, что Маркус не ответит, слишком уж звонкое молчание царило в моей голове. Но минут пять спустя раздался недовольный голос магистра:

«Мне казалось, мы всё обсудили».

«Не со мной, — хмыкнула я. — Доброе утро, Маркус. От чего я вас оторвала, что вы так недовольны?»

«Стоило догадаться, что в неоговоренное время со мной можете связаться только вы, моя дорогая, — со знакомой снисходительностью, но теперь уже не слишком обидной, отозвался маг. — Что-то произошло или вы просто заскучали?»

Я внезапно поняла, что доля правды в его словах есть: мне немного не хватало его высокомерия. Ещё и Вивьен в последнее время не баловала меня своей компанией… Я рассмеялась от абсурдности собственных мыслей и отозвалась:

«Не скажу, что сильно скучаю, но ничего срочного не произошло. Впрочем… если вас все ещё интересуют эльфийские артефакты и Солас, то у меня есть пара новостей. А вы мне в ответ расскажете, что такое сомнабории?»

«Сосуды Снов, — отозвался Маркус без малейшего промедления. Я задумалась, входит ли это знание в базовый курс молодого юстициара или магистр тоже опознал сферу Корифея? Но выдумывать не пришлось, он развеял мои сомнения сам: — Значит, мне не показалось, что они похожи. Вам рассказал об этом Солас?»

«Да, а ему — Дориан, — не стала скрывать я. Поискала глазами, куда бы можно было сесть, но наш кабинет по-прежнему радовал отсутствием мебели, за исключением стола. Пришлось присесть на его краешек, беседу я предвкушала долгую. — Что значит «Сосуды снов»?»

«Я и сам не отказался бы об этом узнать, — с досадой ответил Маркус. — Источники расходятся: возможно, это был артефакт, помогающий сновидцам путешествовать по Тени, возможно, источник силы. Если второе, то его происхождение неясно, но, как ни странно, нигде не упоминается магия крови. Вероятно, основатели моей империи знали и другие способы».

«Есть многое на свете, друг Горацио…» — пробормотала я и, пока магистр не отвлекся от темы, принялась рассказывать. Об измерении силы Завесы, предложенной Соласом — а ведь Маркус предупреждал, что назначение этих артефактов не только укреплять Завесу. О затерянной пирамиде с незнакомой магией, в которой один смелый пират спрятал свои сокровища, и о другой, оставшейся от элвен и модифицированной тевинтерцами. И комплексе скал в сердце Безмолвных равнин, где я обнаружила отголоски той, первой, магии. Об эльфийских рунах, которые с подачи красных храмовников искали наши Вольные граждане.

Кое о чем, правда, все же умолчала. Как ни странно, активности Корифея на Глубинных тропах заметно не было, так что он либо не знает о том, что элвен добрались и туда, либо не считает это важным. О титане, судя по всему, не знает точно: его подручных в окрестностях пролома над тейгом Гейдрун даже близко не замечали, мы следили за этим и сами, и Легион Мертвых напрягли с разрешения Его гномьего Величества.

Маркус слушал внимательно и, когда я закончила, с заметным удовлетворением констатировал:

«Вы наконец-то перестали утаивать важную информацию. Что ж, поделюсь кое-чем в ответ. После вашего рассказа о шахтах Киркволла я заинтересовался теми давними исследованиями, и оказалось, что экспедиции магистры отправляли в разные стороны. К примеру, столь близкий вам Киркволл, он же Эмериус, был весьма крупным экспериментом по влиянию на Завесу, оттого она столь тонка и при этом стабильна — за столько лет и при такой истории разрывы напрашиваются практически сами собой, но единственный, о котором мы знаем, закрывали мы сами. Полагаю, именно эксперименты в Эмериусе позволили создать ваши любимые ловушки в храмах Думата, хотя не исключаю и того, что взаимосвязь тут обратная. К слову, в шахтах добывали не только агат, но и сталь…»

«Да, литейные там до сих пор есть», — согласилась я, зябко передернув плечами. В действующих я побывать так и не успела, а в заброшенных едва не оставила свои глаза, так что симпатий к этой части истории не питала. Впрочем, у Киркволла она вообще была не слишком приятной.

«Полагаю, вам будет интересно, на что уходила эта сталь, — усмехнулся бывший напарник. — Как я уже говорил вам когда-то, долгое и близкое соседство с лириумом может придать новые свойства материалам. Поскольку лириум — магический концентрат, а Тень — источник магии, то и близкое соседство с Тенью накладывает свой отпечаток».

Я едва снова не перебила Маркуса, но вовремя прикусила язык: в конце концов, лириум и правда практически концентрат магии, а о том, что к Тени он не имеет никакого отношения, знать магистру необязательно. К тому же осознание сказанного догнало быстро, и я все же вклинилась в его речь:

«То есть, вы хотите сказать, сталь оказалась зачарованной? Ведь Завеса в Киркволле очень тонкая, Тень рядом».

«Именно, моя дорогая. И производили из нее артефакты, в том числе те самые мерлоны, которые вы видели в крепости с пирамидой. Согласитесь, не каждый металл выдержит льющееся пламя, которое с легкостью прожигает магический щит. И существует легенда, что из нее же выковали Когти Думата. Знаете, что это?»

«Не уверена», — честно ответила я. Где-то мне это название встречалось, но в памяти не отложилось. Юстициар снова усмехнулся, и на этот раз довольно обидно:

«А следовало бы знать, раз уж взялись воевать со жрецом Думата. Когтями назывались алтари, на которых члены Звездного Синода приносили в жертву рабов, чтобы разорвать Завесу… Надеюсь, что такое Звездный Синод, вы знаете?»

«Собрание верховных жрецов всех Древних Богов», — нетерпеливо отозвалась я.

«Верно. Кстати, легенды либо не соответствуют действительности, либо не обо всем говорят — один Коготь я нашел в Минратосе, и он каменный».

«Может, это не он? — с сомнением спросила я. И не сдержала любопытства: — А где нашли?»

«В подвале Анодата, на которого вы мне любезно указали в свое время», — отозвался Маркус. Я покачивала ногой в такт разговору, но на этих словах замерла и даже дыхание непроизвольно задержала, так что минуту спустя раскашлялась, едва не захлебнувшись воздухом. Так тот алтарь, под которым парочка венатори искала артефакты для своего Старшего — Корифея, — и есть «Коготь Думата»?!

«Я видела их несколько, — возбужденно перебила я юстициара, который принялся что-то объяснять дальше. — В ловушке Думата в храме Вирантиума, в храме Карастеса, а еще… в древнем гномьем тейге, том самом, где мы впервые нашли красный лириум! Лириум, зараженный скверной, и это при том, что тейгу лет существенно больше, чем Корифею! Он был заброшен еще до того, как порождения тьмы захватили Глубинные тропы».

«Любопытно, — признал Маркус. — Либо элвен успели принести часть своей магии и гномам, либо древние маги не чурались воровать магию у всех, кого увидят. Если бы не тот факт, что у гномов магии быть не может, я бы поставил на второе. Но вы меня перебили. Артефакты из этой стали расползались по всей империи вместе с легионами и, что важнее, магами, которые помимо завоеваний занимались и экспериментами. Я нашел записи о многочисленных поездках в лес Арлатан, на Сегерон, даже на Пар Воллен, хотя последнее проверить будет проблематично».

«Я знакома с Аришоком, могу попросить его о помощи», — предложила я. И почти увидела, как поморщился юстициар.

«Уникальное предложение, но я, если позволите, им не воспользуюсь. Даже больше, настоятельно прошу вас не посвящать кунари в магические тайны. Как минимум потому, что вам они о результатах не расскажут, в отличие от меня».

В последнем я немного сомневалась, хотя в последнее время магистр Красс и правда стал разговорчивее. Но все же согласилась, и он продолжил:

«Можете помочь мне в другом. Один из экспериментов проводился в Антиве, в болотах Теллари… возможно, тогда они и превратились в болота. Сестра Лелиана утверждала, что вы наладили контакты с Воронами, неплохо будет уведомить их, что мы на одной стороне. Далее… Насколько я знаю, вы собираетесь в Западный предел следом за своими Стражами. Не поленитесь посетить там пару мест. В некой крепости, о которой мне пока известно немногое, проводили исследование Тени, призванное создать устойчивый канал силы. По расчетам скептиков, в результате эксперимента ожидался прорыв Завесы, но в какой-то момент связь оборвалась, и результаты экспериментов до сих пор неизвестны. Впрочем, догадаться нетрудно. Единственное, что мне известно: в систему безопасности входило заклинание, основанное на магии времени — единственный успешный эксперимент до Алексиуса. Я уточню местоположение и пришлю вам координаты».

Услышав снова о магии времени, я едва сдержала ругательство. И что всех так тянет поиграть с тем, что лучше не трогать? Надо будет заехать к моему пленнику, задать этот вопрос и заодно узнать подробности, может, он мне что-то подскажет полезное.

«Второе — тюрьма Коракавус, — продолжил магистр. — Никакой информации о том, что в ней находилось что-то интересное, я не нашел, но сейчас там наблюдается подозрительная активность одного известного контрабандиста, специализирующегося как раз на артефактах. Он в сферу моих интересов не попадал, но ходит по краю, так что я приглядываю за ним. И, должен признать, удачи у него случаются чаще провалов».

«Хорошо, — согласилась я. — Правда, я еду еще не сейчас. А о чем вы там договорились с моими советниками?»

«Вот у них и узнаете, Алиена, у меня кончается время, — отрезал Маркус. И, чуть смягчившись, добавил: — Не знаю, цените ли вы свое положение, но оно куда выгоднее моего. Вам не приходится выдерживать словесные баталии с ослами из Магистериума. Я, пожалуй, немного завидую».

«Я ценю Жозефину. К тому же у вас горячая ванна всегда под рукой, не всем так везет, — утешила я, и в этот момент в ставку все-таки вошли мои долгожданные коллеги. — Теперь и мне пора. Как ни странно, было приятно с вами поговорить».

Магистр Красс хмыкнул и молча исчез, а я прислушалась к более близким собеседникам.

— Нет! — услышала я Лелиану. В голосе звучала легкая, добродушная насмешка, похоже, речь шла о чем-то приятном. — Я их заберу. Хочу знать, кто чахнет по нашему командору. Это нам еще пригодится.

— Я вам не наживка! — огрызнулся Каллен, и тайный канцлер рассмеялась:

— Тише. Просто оставайтесь таким же хорошеньким.

— Леди Инквизитор, — меня первой заметила Жозефина и улыбнулась. Каллен тоже повернулся ко мне, и раздражение на его лице растаяло. — Вы рано. О вас мне тоже приходило множество запросов, хотя командору вы все же проигрываете.

Лелиана подмигнула подруге и одними губами произнесла: «эти — тоже мне». Я недовольно фыркнула:

— Не знаю, о чем вы, и знать не хочу, но если ко мне кто-то явится с… запросами, я натравлю на него Ванду. А если явятся к командору, то можно и Зеврана будет попросить, пусть узнает об их благополучии.

Каллен улыбнулся мне, и я поняла, что с иносказаниями Антиванских Воронов он не знаком — до сих пор сотрудничества с наемными убийцами он не одобрял. За исключением Зеврана, пожалуй, и то, тут, скорее всего, сыграло роль личное знакомство.

Зато в курсе была Лелиана, она же и поинтересовалась с немного наигранным удивлением:

— Что это случилось? Раньше ты не нанимала убийц.

— И не нанимаю, — заверила я, покосилась на Каллена и, улыбнувшись, добавила: — Зевран для меня и бесплатно поработает.

Лелиана рассмеялась, и я заулыбалась ещё шире. Сейчас она была похожа на прежнюю себя — даже не такую, какой я увидела ее в Убежище после взрыва; смех напоминал о тех немногих праздниках, что мы проводили вместе. Хорошо, что Айдан все-таки приезжал в Скайхолд. Пожалуй, реши он сразу заняться делами или и вовсе снова слинять на Глубинные тропы, вывести нашего тайного канцлера из злобного уныния было бы сложно.

Каллен, поняв, очевидно, о чем речь, укоризненно на меня взглянул и призвал к порядку:

— Дамы, думаю, интерес орлейской знати сейчас чуть менее актуален. Нам стоит искать Корифея.

Я рассмеялась, согласно кивнула и подтолкнула выложенные на стол приказы, которые мы нашли у Кэррола. На мой вкус, ничего особенно интересного в них не было, но Лелиана наверняка сможет выжать из них больше: какие-то имена и указания там были. Заодно и отчиталась о своей поездке: пусть про Священные равнины я писала в отчёте, который должны были отправить близнецы — и отправили, раз уж Дагна приезжала в цитадель дю Корбо, — но лучше рассказать ещё раз. Вдруг я что-то упустила или у кого-то возникнут вопросы? К тому же из Изумрудных могил я никаких сведений не отправляла, решив рассказать о находках лично. Вот этот момент и настал. Правда, про Кэррола говорить было совсем не так интересно, как расхваливать своих бывших учеников.

Как я и ожидала, в эльфийские руины решили отправить ученых: был у нас, оказывается, даже долиец, весьма неплохо разбирающийся в собственной истории. Именно он взялся расшифровывать для нас руны со Священных равнин, его же планировали отправить и дальше. За теми Вольными гражданами, кто успел сдаться нам в плен и при этом не погиб в веридиевой шахте, Лелиана тоже собралась послать кого-то из своих агентов — сами по себе лишние пленники нам были не нужны, Скайхолд все же не резиновый, но вдруг кто-то из них еще контактировал с венатори или даже работал на них? Я после окончательного разгрома командования Вольных допросами не занималась, но знала, что кто-то и правда пожелал сдаться. Кэррол тоже вызвал оживление: его неплохо знал Каллен, но, куда важнее, его знали в Кинлох, и мы вполне могли поискать следы этого липового рыцаря-капитана с помощью дяди Грегора.

Еще я озвучила предложение Соласа насчет Завесы, но мимоходом: об этом лучше говорить с ним самим, а с Фионой я и так уже договорилась.

— Больше ничего интересного я не принесла, — закончила я. Подумала и добавила: — В Изумрудных могилах остался Фэрбенкс, этот тот, кто с нами связывался изначально. Он обещал помощь. А вы мне что расскажете? И что это у нас за договоренности с Маркусом?

— Пара совместных операций, — пояснил Каллен. — Инквизиции в некоторых местах появляться удобнее, чем тевинтерскому магистру.

Я кинула взгляд на карту и снова наткнулась на отметки наших отрядов на Сегероне. Может быть, там и вправду будет удобнее тем, кто не имел отношения ни к Тевинтеру, ни к кунари — двум претендентам на главенство на этом острове. Мало того, что сами они находились в состоянии вялой войны, так и местные равно ненавидели обоих соперников. Инквизицию же пока уважали все, по крайней мере, на словах.

— Нам пришло послание от Бен-Хазрат, — добавила Жозефина, видимо, тоже подумав о кунари. — Думаю, Железный Бык уже говорил вам о достигнутых договоренностях, но буквально вчера доставили предложение совместной операции. Со стороны кунари ее собирается возглавить Аришок.

Ещё пару лет назад это сообщение вызвало бы у меня нервную дрожь — прошлый Аришок запомнился хорошо, так что я даже в своей симпатии к кунари поостыла. Полгода назад, когда я предложила написать моему другу Стэну просьбу о помощи и узнала о его повышении, я бы обрадовалась. Сейчас новость немного напрягала.

— Надеюсь, он собирается прийти не во главе всего Антаама? — уточнила я. — Завоевание кунари сейчас будет очень несвоевременным.

Жозефина споткнулась на слове, явно собираясь продолжить, и только спустя пару мгновений осторожно ответила:

— Не думаю. Напрямую об этом не говорится, но едва ли кунари решат напасть всей армией на маленькую бухту неподалеку от Джайнена. Однако для нас открываются довольно широкие перспективы, кунари ни разу не предлагали подобного сотрудничества другим народам. Возможно, от нас зависит, смогут ли другие страны наладить контакт с Пар Волленом.

— Смогут, — философски пожала плечами я. — Если сумеют заинтересовать кунари. Но вы должны понимать, что никакие договоренности не спасут, если Триумвират решит, что настала пора обратить в Кун весь Тедас. Мы для них «bas», чужаки, с чьим мнением считаться не стоит. Бывают уважаемые чужаки, прошлый Аришок, к примеру, признал, что Хоук стоит уважения, но это не помешало ему попытаться вбить Хоука в пол. А нынешний Аришок, когда прощался с моим братом, признав его другом, сказал: «Надеюсь, мы не встретимся на поле боя» или что-то такое.

— Думаешь, нам не стоит связываться с кунари? — серьезно спросила Лелиана. Я покачала головой:

— Стоит, они сильные союзники. Надо просто понимать, что союзники они только до тех пор, пока есть общий враг. Никаких союзов «потом» не будет. Когда нам надо быть в Джайнене?

— Через неделю, — Жозефина выглядела расстроенной. Похоже, в мечтах она успела наладить дипломатические отношения с самым закрытым народом Тедаса, и тут такой провал. Но утешить ее мне было нечем, кунари вряд ли сильно поменялись за те годы, что мы с ними не пересекались.

Развивать тему отношений с Пар Волленом мы не стали — сначала договориться надо, зато Каллен подкинул мне еще одно дело:

— Мы обнаружили еще один возможный источник красного лириума. Думаю, тебе стоит на него глянуть. К тому же, если ты отправишься на встречу с кунари, то оттуда будет не так уж и далеко.

— Недалеко докуда? — уточнила я, с подозрением глядя на возлюбленного. Он на меня кидал слишком осторожные взгляды, словно боялся расстроить, и я принялась судорожно вспоминать, где могла упустить эту пакость.

— До леса Планасен, только через море переплыть, — отозвался он. И тут же понял, что фраза прозвучала странновато. — Я хотел сказать, ты же любишь морские прогулки.

Лес у меня в первую очередь ассоциировался с вивернами, так что я не сразу даже поняла, что именно меня должно расстроить. А потом вспомнила наш поход на Глубинные тропы с Хоуком и пожала плечами.

— Думаешь, они все-таки таскают лириум из тейга Вальдасин? Но из него есть и более удобные выходы на поверхность, на той же Расколотой горе. Мы второй раз там заходили, когда со Страудом искали Айдана. А если поискать, наверняка найдутся и еще.

— В лесу нет свидетелей, посторонней магии, зато много места, — негромко заметила Лелиана. Командор кивнул, но все же добавил:

— Это только одно из предположений. Возможно, они все-таки имеют доступ в Казематы или получают лириум еще из какого-нибудь источника. Но находятся как раз в той части леса, где вы спускались под землю, если верить рассказам Варрика.

— Значит, ближе к Киркволлу, чем к Камберленду, — заключила я. Впрочем, на это весьма недвусмысленно указывали красные метки на нашей карте. Разглядывая их, я заодно разглядела и местность… — Если мне не изменяет память, вот тут находится замок Эн, принадлежащий роду де Монфор. Возможно, стоит связаться с герцогом Сирилом и предложить совместную охоту? В конце концов, это его охотничьи угодья.

— После смерти отца он охладел к охоте, — Лелиана усмехнулась. — И к замку Эн тоже.

— Но это разумное предложение, — вмешалась Жозефина. — Даже если сам лорд Сирил не пожелает приехать в Вольную Марку, он, по крайней мере, будет знать, кому обязан безопасностью своих владений. Я напишу герцогу, леди Алиена.

Я благодарно кивнула. Не то чтобы мне так уж нужен был сам Сирил, которого я видела два раза в жизни: как раз в замке Эн после охоты и на Зимнем балу, — но он являлся представителем Совета Герольдов. Правители Орлея и так нас поддерживают, если Совет перетянуть на свою сторону, то недовольства Орлея можно будет больше не бояться. Пока что среди наших однозначных союзников был только герцог Жермен де Шалон, дядюшка Гаспара, и леди Мантильон, она подходила ко мне после бала, обещая пару танцевальных экзерсисов. Если добавить сюда еще и Сирила, и подключить связи Вивьен… Скорее всего, за поддержку Орлея можно уже не беспокоиться.

— Кстати, вам стоит снова заняться пленниками Инквизиции, — добавила леди-посол. — Орлей выдал нам Великую герцогиню Флорианну, и от ее речей охранники начинают саботировать свои обязанности, а остальные заключенные обвиняют нас в излишней жестокости.

— Может, подождем еще немного, и кто-нибудь удавит ее в камере? — нахмурился Каллен, и я от неожиданности хихикнула. Наемных убийц, значит, наш командор не одобряет, а если от души, то и ничего, можно убивать? Он поймал мой взгляд и заметно смутился, но брать слова назад не стал. Жозефина тоже не сдержала улыбки и покачала головой:

— Боюсь, это вызовет международный скандал, командор. Хоть она и пленница, все же Великая герцогиня.

— А ее не допрашивали? — вспомнила я. — Нам же стоит найти того шута, который слинял из Зимнего дворца. Она должна знать хоть что-то!

— Допрашивали, — Лелиана улыбнулась. На секунду нахмурилась, поджала губы, но все же нехотя проговорила: — Тебе стоит позвать свою подругу. Как я понимаю, у нее в этом вопросе будет личный интерес, а повторять для нее отдельно я не хочу.

«Достаточно всего лишь открыть окно, — прокомментировала Китти. — Хотя я вас и так услышу».

Я усмехнулась и последовала совету демонессы: открыла одно из окон, впуская в кабинет сырость, водяную взвесь, сегодня заменяющую дождь, унылые серые оттенки неба и жизнерадостно-рыжую кошку. Едва запрыгнув внутрь, она бодро отряхнулась, окатив меня мелкими каплями.

— Давай, — промурлыкала она. — Я готова. Нашли эту одержимую?

— Почему «одержимую»? — вмешался Каллен. — То есть, она всерьез одержима демоном или это какое-то иносказание?

— Самое прямое, — Китти вспрыгнула на стол, аккуратно обернула хвостом лапы и уставилась на моих советников. Сейчас она больше походила на статуэтку-кошку, и выдавало демоническую природу только лавандовое пламя, сияющее в глазах. — У этой девки есть демон. Желаний, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь. И ее я, кажется, знаю.

Кошка зло прищурила глаза, и кончик хвоста раздраженно задергался, а шерсть на затылке встала дыбом. Жозефина прикрыла нижнюю половину лица какими-то бумагами, явно улыбаясь, да и я сдерживалась с трудом — за столько лет демонесса так и не научилась полностью контролировать свою кошачью ипостась.

— Знаешь? — в голосе Лелианы смешались и легкая угроза, и обвинение, и даже капля растерянности. Китти дернула ухом, словно отмахнулась, и царственно пояснила:

— Демона. Пересекались как-то… давно. Девку вроде бы не знаю. По крайней мере, такие наряды мне раньше не попадались.

— Кстати, мне тоже, — поспешила вставить я и, подойдя поближе, положила руку кошке на холку, приглаживая шерсть. — Про бардов я знаю, а шуты?

Лелиана и Жозефина переглянулись, и тайный канцлер задумчиво проговорила:

— На самом деле, мало кто может рассказать о шутах достаточно. Барды — инструменты Игры, мастера шпионажа, которые помогают своим покровителям занять позицию лучше. Бывает, что это сопровождается убийствами, но прямая атака на члена Игры считается скорее недостатком мастерства. Всегда можно найти иной путь и убрать фигуру с доски без лишней крови. Шуты — наемные убийцы, но как и где их нанять, практически никто не знает. Часто они появляются сами и предлагают свои услуги.

— Возможно, это Тени Императора, — негромко добавила леди-посол. Я посмотрела на обеих дам с недоумением, и Лелиана, кинув на подругу укоризненный взгляд, пояснила:

— Тени Императора — легендарная группа убийц, служащая правящей семье. Их не интересует Игра, они работают только на пользу трону и против других орлейских аристократов, как я понимаю, самостоятельно выбирая эту пользу, поскольку их имен не знает даже правящий император. По крайней мере, так считается; правда ли это, может рассказать только Селина, но я сомневаюсь, что станет.

— Да уж, вряд ли, — согласилась я. Тайный канцлер продолжила:

— Возможно, Тени Императора и есть шуты или, по крайней мере, иногда работают под их прикрытием… так же, как и прикидываясь поварами, слугами или фрейлинами. Но нам это не очень интересно, потому что наш объект, очевидно, трону себя противопоставляет. В жизни Флорианны она появилась около года назад и довольно быстро стала доверенной служанкой. Зовут ее Амалия, по крайней мере, так она представилась.

Демонесса ощутимо вздрогнула, да и мне стало не по себе. Единственной Амалией, которую знали мы обе, была девочка из Хоннлита, внучка того мага, что призвал Китти.

— А ведь была таким милым ребенком, — пробормотала она, сменила облик и прижалась ко мне. Я обняла подругу за плечи, надеясь утешить. — Булочки любила.

— Может, это не она, — не веря самой себе, проговорила я. Ванда фыркнула и отстранилась:

— А кто? Я не знаю больше ни одной Амалии. А она меня явно знает.

— Может, и нас просветите? — напомнила о себе Лелиана. Я вздохнула:

— Ты и так знаешь. Девочка, которую поначалу пыталась зачаровать Китти перед знакомством со мной. Ее звали Амалия. И ей очень понравилась рыжая кошка.

— Где вы ее нашли? Что за деревня? — поинтересовалась тайный канцлер. — С тех пор, конечно, много времени прошло, но, возможно, я смогу найти какие-то следы.

Я сочувственно глянула на нашего командора и озвучила:

— Хоннлит. Мага, который призвал Китти, звали Вильгельм, у него был голем, Шейла, и он считался сподвижником короля Мэрика. А Амалия — его внучка, — Каллен чуть вздрогнул, и я коснулась его руки: — Прости, я не знала, что ты из Хоннлита, когда рассказывала. Только в Зимнем дворце услышала, но тогда было не до старых историй.

— Ничего страшного, — он улыбнулся, хоть и немного грустно. — Мои родители погибли еще во время Мора, а сестры и брат живы. Хотя… жаль, что деревни больше нет. И того голема я, кажется, видел в детстве.

— Я постараюсь разузнать, — повторила Лелиана. — И у нас есть одна зацепка, связной этой Амалии в Вершиле. Он должен что-то знать, но складывается впечатление, что ему не позволяет отвечать на наши вопросы магия.

— Тенерецца, если это она, вполне может удержать и пару человек, и пару десятков, — задумчиво ответила Ванда. Покосилась на меня и предложила: — Я могла бы покопаться в его памяти. Или хотя бы снять ее чары, может, и сам все расскажет. Поедем?

— Через неделю надо быть в Джайнене, — напомнила я. И уточнила: — Мне. Может, поедешь в Вершиль сама?

— А ты в лес, где есть выходы с Глубинных троп? — Ванда покосилась на меня с заметным сомнением, но я видела, что ей не терпится разобраться с этим связным. И потому она позволила себя уговорить:

— Выходы закрыты гномьими печатями, а нам вниз не надо. И за мной присмотрит Бык. Езжай в Вершиль.

— Если на тебе хоть царапинка будет, я ему оставшийся глаз выбью, — проворчала подруга. И кивнула: — Ладно, завтра и поеду. Может, успею вернуться.

Она покосилась на остальных, обернулась кошкой и снова выпрыгнула в окно. Похоже, дальнейшее обсуждение ее не слишком интересовало, хотя стоило бы узнать, где искать этого связного. Вершиль, как мне помнилось, не такой уж маленький город. Впрочем, до завтра время еще определенно есть.

Я вздохнула и решила сменить тему:

— Мне тут еще подумалось… Судя по тому, что в Изумрудных могилах красные храмовники кидались на любой кусок лириума, у них явный дефицит этой дряни. Карьер в Сарнии мы отбили, того мага, который работал на Самсона, им же самим пришлось убить. Может, попытаться ловить его на живца? Устроим где-нибудь склад лириума, пустим слух, что там большие запасы…

— Я подумаю об этом, — пообещал Каллен. И с некоторым беспокойством уточнил: — А тот маг, Фейнриэль, больше не появлялся?

Я покачала головой. Повисло молчание: похоже, мы успели все обсудить, и последняя тема оставила какой-то странный привкус на языке. Стоило бы расходиться и заниматься делами, но отчего-то мы не торопились покидать ставку.

— Есть еще кое-что. Думаю, эта новость тебя порадует, — с лёгкой досадой проговорила Лелиана, все-таки разбивая тишину. — Императрица вручила нам свою советницу по магии в качестве помощницы. Так что Морриган сейчас в Скайхолде.

— Да? — я удивилась и обрадовалась. Пожалуй, это и правда была отличная новость, хоть у остальных такой же радости и не вызывала.

А потом Лелиана отвернулась и ровным тоном поинтересовалась:

— Ты знала, что у нее есть сын?

— Сын? — я снова проявила чудеса красноречия. Но новость оказалась и правда удивительной, даже больше, чем наличие дочери у Фергюса. В конце концов, он хоть и обладал не самым хорошим характером, все-таки ценил семью, да и сын у него когда-то уже появлялся. Представить же Морриган с ребенком я не смогла, как ни силилась.

Похоже, удивление мое было достаточно искренним, потому что тайный канцлер глянула на меня, на мгновение прикрыла глаза и уже дружелюбнее заметила:

— Ему десять. Думаю, можно назвать его твоим племянником.

Я испуганно глянула на Лелиану. Кажется, мы все-таки помирились — не то чтобы она простила мне мои тайны, но смирилась. И вот теперь снова ссориться?

— Я не знала, Лел, честное слово.

А перед глазами вдруг всплыло то утро, когда я улетала с письмами к нашим союзникам, и поняла, что кое-что я все-таки знала.

— Я… видела, как она накануне битвы выходила из его спальни. Айдан сказал, что Серый Страж, убивающий архидемона, умирает вместе с ним… это правда, я читала потом в Вейсхаупте… а Морриган знала какой-то ритуал, который помог бы избежать смерти. Но про ребенка я не знала, клянусь.

— Я верю, — еще мягче отозвалась женщина и улыбнулась мне. — И о той ночи Айдан мне рассказал. Думаю, про ребенка он и сам не знает. Кстати, раз уж ты с ней так хорошо ладишь — тебе с ней и общаться. Пусть принесет пользу Инквизиции, раз уж ее сюда отправили.

Я кивнула с облегчением и практически сразу отправилась на поиски нашей ведьмы. Прямо сейчас оставаться рядом с Лелианой все равно не хотелось.